Например, желтобрюхий сурок пользуется лишь восемью звуковыми сигналами, но их комбинации позволяют выражать десятки “мыслей”, а опыты по обучению обезьян языку.
Ученые перевели язык обезьян на английский
Зелёные мартышки испугали и заговорили на несвойственном им не учёные провели исследование на западноафриканских зелёных. Язык из средства выразительного раскрытия своего мира превращается в набор указательных местоимений. user: Уровень «языка» обезьян уже достиг своего предела в опытах или же можно ожидать чего-то ещё? Отсюда и вывод: ждать от обезьяны, выражаясь научным языком, «речевых конфигураций», все равно что пытаться исполнить хотя бы чижика-пыжика на милицейском свистке.
Оказывается, люди способны понять «язык» обезьян
Ученые заявляют, что теперь, с помощью определенных лингвистических инструментов они научились понимать обезьян. Однако на острове Тивай в Сьерра-Леоне, где нет ни одного леопарда, те же мартышки используют «Крак» как сигнализацию для любой угрозы, в том числе орлов. Следовательно, обезьяны различают корни и суффиксы, чтобы описать как природу угрозы, так и степень ее опасности.
Исследователи из Немецкого центра приматов поставили ряд опытов с западноафриканскими зелеными мартышками и выяснили, каким было эволюционное происхождение звуковых сигналов этих приматов. Эксперименты проводили с двумя видами зеленых мартышек — восточноафриканскими Chlorocebus pygerythrus верветками и западноафриканскими Chlorocebus sabaeus. Первые используют три звуковых сигнала тревоги, отдельно обозначая приближение леопарда, змеи и орла. Их западноафриканские сородичи не пользуются сигналом, который относится к орлу, так как в ареале обитания вида нет опасных воздушных хищников. Зоологи решили выяснить, как в случае приближения орла обезьяны отреагируют на угрозу с воздуха.
Она стала главной героиней 3 документальных фильмов. Этот опыт переняли другие исследователи, и к 1972 году в Оклахомском университете проживало больше десятка шимпанзе, более или менее разбирающихся в американском жестовом языке. Методики, полученные при обучении Уошо, помогли и при обучении обезьян других видов. Отличные результаты показала Коко, самка гориллы, выучившая около тысячи знаков! С ней можно было общаться на разные темы, от еды до украшений, но больше всего Коко нравилось разговаривать о кошках. Коко говорит "кошка". Но многие другие приматы так и не смогли осилить язык. Хуже всего справлялись животные, которых начали обучать через 5-6 лет после рождения. Их мозг уже прошёл наиболее активную фазу роста, поэтому животные с трудом могли выучить десяток слов. К 45 годам Коко позволили выбрать себе двух котят.
Она заботилась о животинках почти 2 года, после чего умерла от старости. Язык тяжело давался и Матате, самке бонобо, которую пытались обучить языку при помощи клавиатуры с лексиграммами — специальными значками. Матата показала очень посредственные способности к изучению языка. А вот её приёмный сын, Канзи, научился правильно использовать несколько лексиграмм просто наблюдая за своей матерью, чего ранее никогда не случалось.
В 1911 году он обзавелся вторым орангутаном. Из этих обезьян наиболее способным учеником оказалась самка-орангутан в отличие от всех остальных антропоидов, участвовавших в такого рода экспериментах, ее имя нигде не упоминается. После 6 месяцев обучения обезьяна научилась говорить «папа».
Во время учебы исследователь сначала удерживал ее губы сомкнутыми, а затем отпускал их, повторяя звук. Уроки часто проходили перед зеркалом, чтобы обезьяна могла уловить сходство мимики — своей и человека. Однажды обезьяна достаточно четко сказала «папа» по собственной инициативе, а не во время урока. Затем она по команде повторила это слово. Характерно, что она четко связывала слово «папа» с доктором Фурнессом, и на вопрос «Где папа? Далее Фурнесс научил орангутана слову «cup» «чашка». Для этого потребовалось немало усилий: язык обезьяны лопаточкой отводили назад, после глубокого вдоха нос зажимали, так что ей приходилось выдыхать через рот.
Ученые расшифровали язык обезьян
Такие же смышленые Что остается заметить? У человекообразных обезьян отличные когнитивные способности, позволяющие им овладевать языком и строить общение как с людьми, так и друг с другом. Их синтаксические конструкции очень просты и напоминают о языке ребенка возраста двух-трех лет. Этого вполне достаточно для эффективного и живого общения. Отличие заключается в том, что дети растут и меняются. Они ходят в школу, учатся самым разным профессиям, создают семьи, берут ипотеки. Их язык развивается и становится сложнее. А обезьянам достаточно того, что уже есть. Словарного запаса трехлетнего ребенка вполне хватает.
Доктор Адам Шембри из Университета Бирмингема считает, что повода называть гориллу Коко первым приматом, освоившим язык жестов, нет. Ученый говорит, что понятия «освоила несколько жестов» и «выучила язык» имеют несколько разные значения. Другой авторитетный лингвист, Маркус Перельман, высказался на эту тему так: «Я бы сказал, что Коко использовала набор выученных жестов, чтобы эффективно общаться со своими опекунами о повседневной жизни. Многие жесты были основаны на языке амслен. Но нет — Коко определенно не освоила жестовый язык».
В лучшем случае горилла могла применять некоторые жесты в определенных ситуациях, после того как ее стимулировал к этому тренер. Согласитесь, что это можно назвать скорее дрессурой, чем общением. Горилла Коко была не первым приматом, которого пытались научить говорить. Первые опыты в этом направлении начали проводиться еще в 1960-х годах. Тогда зоопсихологи использовали упрощенный язык жестов, включающий в себя наименее сложные понятия.
Еще тогда выяснилось, что обезьяны, причем не только гориллы, но и орангутаны и шимпанзе, способны выучить некоторые жесты. Но уже тогда стало понятно, что использовать их на уровне человека животным не под силу. Профессор Грэм Тернер из Университета Хериот-Уатт уверен, что общение на любом языке жестов, не только на амслене, требует овладения очень сложной системой передачи информации.
Затем она по команде повторила это слово. Характерно, что она четко связывала слово «папа» с доктором Фурнессом, и на вопрос «Где папа? Далее Фурнесс научил орангутана слову «cup» «чашка».
Для этого потребовалось немало усилий: язык обезьяны лопаточкой отводили назад, после глубокого вдоха нос зажимали, так что ей приходилось выдыхать через рот. Столь сложным путем она научилась выговаривать [ка], а после дальнейших ухищрений и тренировок [ка] постепенно превратилось в четкое [кап]. После этого обезьяну начали учить межзубному звуку [th]. Однако на этом работа оборвалась — она погибла от пневмонии. Характерно, что даже в предсмертной горячке, когда она просила пить, то произносила слово «cup». Одну из оставшихся шимпанзе Фурнесс в течение пяти лет пытался обучить слову «cup», но его труды не увенчались успехом.
Ученый пришел к выводу, что орангутаны более перспективны в качестве «собеседника», чем шимпанзе, потому что они терпеливее, менее возбудимы и охотнее выполняют приказы.
Эксперимент К участию в эксперименте было привлечено более 5500 добровольцев. Более половины людей легко справлялись с этой задачей даже без вариантов ответа и не понимая, в каком контексте эти жесты были сделаны. Так, например, поглаживание себя по груди означало желание объятий, прикосновение ко рту — просьбу о еде, а потрясание ветки или предмета — предложение заняться сексом. Генетические коды Ученые объяснили эту способность сходством восприятия реальности, строения тела и устройства нервной системы у людей и обезьян.
Интересно, что дети до двух лет, независимо от национальности и культуры, используют примерно тот же набор жестов, совпадающий с обезьяньим.
Учёные заявили: обезьяны не только разговаривают, но и имеют разные диалекты
Более 5500 участников попросили просмотреть 20 коротких видеороликов с жестами обезьян и выбрать значение жеста из четырёх возможных ответов. подписчиков нашего канала (и не только), с целью научить вас правильно говорить, чтобы. – В человеческий мозг на генетическом уровне "зашит" язык жестов, знакомый всем приматам, передает РИА Новости. Интересно, что обезьяны чаще используют жесты и движения, в то время как человечество перешло к практически полной вокализации. Возможно, ученые близки к открытию древнего языка предков людей и обезьян | VOKRUGSVETA.
Обезьяна Илона Маска с чипом Neuralink в мозгу научилась печатать текст силой мысли
Биологам удалось установить, что среди обезьян-игрунок нередко происходит заимствование характерных звуков, если две популяции обитают рядом и часто слышат друг друга. Для того чтобы проникнуть в сознание обезьяны, ученые внедрили в париетальную кору мозга 96 электродов и посадили животное перед монитором компьютера. Гудолл критиковали за ненаучный язык и "очеловечивание" шимпанзе, но соглашались с её открытиями, ведь до неё никто так глубоко не погружался в мир приматов.
Горилла заговорила? Чем кончились попытки научить обезьян человеческой речи
Хотя и раньше было очевидно, что звуки, издаваемые шимпанзе, несут определенную информацию, такой широкий спектр вокализаций стал для ученых сюрпризом. Вокализации были как одиночными, так и объединялись в цепочки из нескольких и по-разному комбинировались. Всего ученые выделили 12 различных типов вокализаций, включая хрюканье, мычание и скулеж.
Она случайно задела большой палец ножом. Канзи не видел, как это произошло, поскольку в тот момент увлеченно играл с игрушкой. Повернувшись, он увидел, что палец у женщины кровоточит. Канзи проявил озабоченность и удивление, не понимая, как это случилось. Поскольку на клавиатуре с лексиграммами не было слова «резать», Сью набрала «нож поранил Сью» Knife hurt Sue. В ответ Канзи издал громкий тревожный вопль и швырнул нож через всю комнату. Автор отмечает, что такая реакция неадекватна в случае небольших травм.
Как правило, пытаясь смягчить небольшие травмы, Канзи почесал бы или погладил больное место. Именно это он и сделал бы, если бы Сью сказала: «Я порезалась ножом». Но в данном случае Канзи отреагировал не на подразумеваемое значение, а на синтаксис произнесенной фразы, поступив с ножом так, если бы нож действовал по собственному умыслу. Если бы Канзи воспринимал только лексические значения слов «нож» и «поранить», а не синтаксическую структуру, в которую они встроены, то не мог бы приписать ножу активное действие в данном случае. Этот факт приоткрыл значительные синтаксические способности Канзи, которые ранее недооценивались. Тогда Сью, осознав, что произошло, по-английски объяснила Канзи, что на самом деле нож ее не резал, а она сама случайно порезалась. Канзи воспринял это пояснение слегка подозрительно, но далее действовал так, как будто нож уже не представляет угрозы, и предложил погладить ранку. В другом случае Канзи продемонстрировал способность к осознанному выбору из множества вариантов на основании сообщенной ему информации: В ответ на просьбу «Принеси помидор, который лежит в микроволновке» Канзи должен был проигнорировать несколько помидоров, в том числе, лежащий прямо перед ним, и сходить к микроволновке. Открыв микроволновку, он должен был проигнорировать другие предметы, лежащие в ней, и вернуться с одним лишь помидором.
Если бы он понимал только отдельные слова, «помидор» и «микроволновка», то сходил бы к микроволновке, вернулся и передал экспериментатору тот помидор, который лежал ближе всего. Однако, поскольку Канзи понимает рекурсивную семантику, заключенную в обороте «который в микроволновке», он осознал, что экспериментатор говорит не о любом из помидоров, лежащих в комнатке, а о конкретном, находящемся именно там, где указано. Особенно важно, что, при отсутствии такой конкретики в синтаксической структуре, например, «Сходи к микроволновке и принеси помидор», Канзи замечал такую разницу и возвращался с любым помидором, а не именно с тем, что лежал в микроволновке. Таким образом, человеческая языковая способность во многом заключается в умении усвоить грамматику родного языка. Ребенок, развивающийся в человеческом обществе не являющийся «маугли» легко осваивает один или несколько языков, на которых с ним говорят до трехлетнего возраста, и особенно в трехлетнем возрасте. При этом он отнюдь не получает такого систематического обучения, как при осваивании иностранного языка, усваивает язык спонтанно, методом проб и ошибок. Именно это произошло с Канзи и его сестрами. Согласно выводам, сделанным в статье « Kanzi, evolution and language » Канзи, эволюция и язык , языковой способностью мог обладать последний общий предок человека, шимпанзе и бонобо, но лишь у человека эта способность оказалась важной с эволюционной точки зрения. Здесь важно упомянуть, что Канзи общался высказываниями и предложениями не только с людьми, но и со своими сестрами, в особенности с Панбанишей.
Примеры таких эпизодов, в которых фигурировали как вокализации, издаваемые самими бонобо, так и обращение к клавиатуре с лексиграммами: Канзи - Панбанише. Экспериментатор варил яйца, и Канзи мог наблюдать за этим из своей спальной клетки, которая была расположена первой в ряду таких спален. Панбаниша была в третьей клетке, и не могла видеть, что готовит экспериментатор. Первый экспериментатор попросил Канзи, чтобы тот при помощи клавиатуры сообщил Панбанише: яйца вот-вот будут готовы. Канзи обратился к Панбанише голосом.
Однажды обезьяна достаточно четко сказала «папа» по собственной инициативе, а не во время урока. Затем она по команде повторила это слово.
Характерно, что она четко связывала слово «папа» с доктором Фурнессом, и на вопрос «Где папа? Далее Фурнесс научил орангутана слову «cup» «чашка». Для этого потребовалось немало усилий: язык обезьяны лопаточкой отводили назад, после глубокого вдоха нос зажимали, так что ей приходилось выдыхать через рот. Столь сложным путем она научилась выговаривать [ка], а после дальнейших ухищрений и тренировок [ка] постепенно превратилось в четкое [кап]. После этого обезьяну начали учить межзубному звуку [th]. Однако на этом работа оборвалась — она погибла от пневмонии. Характерно, что даже в предсмертной горячке, когда она просила пить, то произносила слово «cup».
Одну из оставшихся шимпанзе Фурнесс в течение пяти лет пытался обучить слову «cup», но его труды не увенчались успехом.
Ученые наблюдали за мартышками около исследовательской станции в Сенегале. В качестве воздушной угрозы исследователи использовали дроны, которые пролетали над приматами с жужжащим звуком на высоте 60 метров. При этом обезьяны использовали сигнал, который отличался от «змеиного» или «леопардового», но напоминал «орлиный» сигнал их восточноафриканских сородичей. Зоологи повторили эксперимент через несколько дней, воспроизведя лишь звук приближения дронов, но не использовав сами летательные аппараты. Тем не менее реакция приматов оказалась той же.