В Москве на сцене бывшего ДК Государственного подшипникового завода идет второе отделение «Норд-Оста». В этот день «ещенепознер» представляет вам новый фильм Катерины Гордеевой «Норд-Ост.
«Люди поспят и проснутся»: штурм «Норд-Оста», как это было
В результате теракта погибли, по официальным данным, 130 человек (по утверждению общественной организации «Норд-Ост» — 174 человека), более 700 пострадали. Через год после теракта у входа в театр на Дубровке установили монумент с надписью «В память о жертвах терроризма» и стелу, увенчанную тремя бронзовыми журавлями. Через год после теракта у входа в театр на Дубровке установили монумент с надписью «В память о жертвах терроризма» и стелу, увенчанную тремя бронзовыми журавлями. В момент захвата в здании шел второй акт мюзикла "Норд-Ост". Ветеран спецподразделения ФСБ Вячеслав Гудков рассказал сайту телеканала «Звезда» о том, как проходил штурм «Норд-Оста», захваченного террористами в 2002 году.
Норд-Ост. Запрещенный фильм
23 октября вооруженные террористы ворвались в Театральный центр на Дубровке, где шел мюзикл «Норд-Ост». Из команды «Норд-Оста» погибли 17 человек. 36:15 Теракт Норд-Ост на Дубровке (hd) Совершенно Секретно. свидетельства выживших очевидцев, расшифрованные записи телефонных переговоров, ранее не демонстрировавшиеся.
На канале «Ещенепознер» вышел документальный фильм Катерины Гордеевой «Норд-Ост. 17 лет»
Мне кажется, что эти события нас связывают всех вместе. При этом на долю россиян действительно в 90-е и позже выпало огромное количество тяжёлых трагедий. У нас уже есть некая генетическая прививка к восприятию горя… — Может быть, не прививка, а ожоги, шрамы? Если мы рассматриваем разные поколения, людей, которые пережили Вторую мировую войну, поствоенный период и всё остальное, что было с нами с тех пор, то мы переживаем чужое горе иначе, чем маленькая страна на пять миллионов человек. Там смерть любого человека — трагедия, а мы привыкли трагедии измерять количеством погибших. Какая реакция на ваш фильм у правопреемников Мединского? Не думаю, что что-то помешает сейчас. Российская премьера у нас 15 сентября на фестивале «Кинотавр». Надеюсь, что к этой дате мы получим прокатное… Фильм не нарушает законодательства, поэтому нет причин, чтобы применять какой-либо запрет. Для меня это очень важный фестиваль.
Когда я ещё занимался документальным кино, я много участвовал в разных его программах. Я видел ваш рассказ, что вы изучали документы по теракту, но сетовали, что многое засекречено. Но я не могу сказать, что я сетую. Я не преследую цели расследования. Мне важна человеческая природа. Что происходит с людьми, которые 17 лет после этого живут. Конечно, меня удручало, что я сам для себя не могу обладать всей полнотой информации. Но это вопрос гостайны. К сожалению, есть информация, которая от нас просто скрыта.
Я не увидел, что люди 3 сентября праздновали окончание Второй мировой. Чаще я слышал в разговорах упоминание трагедии Беслана. Они могут куда угодно переносить какие угодно даты, издавать какие угодно законы, — люди сами формируют тот календарь памяти, который им нужен. Мне кажется, что попытки коррекции памяти — бессмысленное занятие. Триумфаторы главных мировых кинофестивалей — вы да Андрей Звягинцев. Права группа «Кровосток»: «Немцы делают вещи, а мы [фигачим] трагизм»? Во всём мире разные художники и разные режиссёры рассматривают довольно крупные исторические события, трагедии своей истории. Мы видим те же немецкие картины, которые показываются на разных фестивалях мира. Они точно так же получают призы.
На самом деле любая национальная кинематография исследует свои болевые точки… Не думаю, что мы являемся в этом смысле экспортёром боли. Не мы являемся этим экспортёром. Есть масса примеров в авторском кино, когда произведения не связаны с болью и трагедиями. Это вопрос того, что просто развлекательное кино никак не попадает в эту среду — среду авторского кино. Нет никакого взаимодействия с культурным полем. Здесь просто не нужно смешивать развлекательное кино и серьёзное авторское кино. Авторское кино гораздо чаще связано со сложными темами. Тяга к меньшему содержанию или, наоборот, большая осознанность? С той же литературой, например.
Сложно ребёнка заставлять читать то, что он не понимает совершенно. Сложно навязывать женщине, которая в метро читает какой-то лёгкий роман или детектив, серьёзную литературу. Но есть определённое число образованных людей. Людей, которым просто интересен кинематограф.
Прорабатывались разные варианты, мы учитывали, что надо ни в коем случае не допустить взрыва, так как тогда погибли бы подавляющее большинство заложников. Прорабатывался вариант того, чтобы зайти через канализацию. В итоге остановились на том, чтобы применить специальный газ, который обладает паралитическим действием, подавляет волю человека к чему-либо.
Его закачали в здание через воздуховоды. Когда бойцы штурмовой группы проникли в помещения театра, они пришли в ужас: огромное количество людей просто лежат и не двигаются! Во время операции были уничтожены все 40 террористов, а никто из смертниц не смог привести взрывчатку в действие. Однако уже в больницах сразу поле спецоперации начали массово умирать бывшие заложники. Всего от последствий применения газа скончались не менее 125 человек. По данным общественной организации «Норд-Ост», жертвами стали 179 человек. Ситуация усугублялась тем, что медики изначально не знали, какой газ применили силовики, а также тем, что заложники были ослаблены плохим питанием: террористы давали им только соки, шоколад жвачку, которые были в театральном буфете.
Многие из тех, кто выжил после применения газа, до сих пор жалуются на различные заболевания: потерю памяти, зрения, онкологию и другие. Газ-убийца неизвестен до сих пор «Я потерял там сына. Он отравился газом. Вообще же из всех жертв только пятеро были застрелены, а остальные скончались из-за этого вещества, которое применили штурмующие», — поделился с «Газетой. Ru» Сергей Карпов , который проходит потерпевшим по ряду уголовных дел, связанных с терактом, и знакомился с их материалами. Он подчеркнул, что непосредственно к бойцам спецназа у него претензий нет: «Альфа» отработала на «отлично», хотя ее бойцы рисковали жизнью. А вот эвакуация была организована безобразно.
Например, для приема пострадавших была подготовлена 15-ая больница, которая размещена рядом с театральным центром. Но туда привезли только семь человек. Неподалеку от театра была также 13-ая больница, но туда почему-то привозят 300 человек. Столько в принципе невозможно принять в одно медучреждение», — сказал он. Карпов отметил, что российские власти до сих пор не раскрыли состав газа, что также вызывает возмущение родственников жертв теракта. Но как это можно утверждать, если его состав до сих пор не раскрыт?! Ветеран «Альфы» Милицкий, в свою очередь, пояснил, что свои причины поступать именно таким образом у силовиков и российских властей были.
Такие вещи никто и нигде не раскрывает.
У меня с собой в кошельке была иконка, и я молилась», — говорит Ксения Жаркова , пришедшая на мюзикл с одноклассниками. ТАСС «Не спали, не ели. Просто сидели и ждали, обычное состояние — какое-то оцепенение, и приступы страха, когда просто ноги немеют, или вдруг появляется надежда на спасение, и вот ты весь начинаешь действовать…, — вспоминает один из выживших.
В него несколько раз выстрелили, но попали не в него, а в спокойно сидевших зрителей». По словам Ольги Черняк, дети сами поддерживали взрослых: «У взрослых периодически была паника. Дети успокаивали своих родных». У него украинский паспорт, у нее российский, — рассказывает Георгий Васильев.
И Саша все время выталкивала мужа, чтобы он отдал свой паспорт… А он не двигался: молчи, я без тебя никуда не пойду. Женя в конечном итоге погиб». ТАСС Попытки политиков и общественных деятелей установить контакт с боевиками начались в ночь на 24 октября. Они вывели женщину, троих детей и гражданина Великобритании.
А потом одна уткнулась в меня: «Там мама»», — рассказывает Иосиф Кобзон. Ему удалось уговорить боевиков отпустить мать девочки. Опухшая, бледная, глаза красные, — она бросилась к Абу- Бакару одному из боевиков : «Немедленно отпустите женщину, которая рядом со мной сидела, она беременная»». По словам Кобзона, беременную женщину освободили, когда пришел Леонид Рошаль.
Известный врач принес медикаменты и оказал пострадавшим первую медицинскую помощь. Бывшие заложники рассказывают еще об одной, трагической и неудачной попытке помочь им. Утром 24 октября в здание вошла молодая женщина, Ольга Романова. Она вела себя с боевиками очень резко, и ее просто расстреляли.
ТАСС Родственники и близкие заложников в отчаянии настаивали на выполнении требований террористов, предлагали себя в обмен на заложников, сутками стояли у захваченного Театрального центра или ждали известий в штабе, организованном в здании напротив. И представляете, у одной матери его украли, вытащили из кармана».
На фото: студенты МГУ смотрят новости, связанные с захватом заложников на Дубровке. Их требование было выполнено. Getty Images В 13:16 в здание театра в числе других переговорщиков вошел Иосиф Кобзон. Через полчаса артист вывел из здания Любовь Корнилову и троих детей: двух ее дочерей, а также еще одного ребенка, которого она также назвала своим. Вместе с ними Кобзону удалось спасти из рук захватчиков гражданина Великобритании Марка Франкетти. Иногда их возвращали, чтобы пострадавшие могли позвонить семьям, они должны были умолять прекратить войну в Чечне.
Норд-Ост. 17 лет. Фильм Катерины Гордеевой.
Я приглашал своих друзей, выходящих на смены за минимальные ставки, а все выходные дни они ехали на какие-то другие съемки, потому что всем нужно что-то зарабатывать и жить. Весь процесс по-другому строился, было всего 27 съемочных дней, а история огромная. Кадр: фильм «Конференция» Как вы думаете, почему, кроме вас, никто не берется за условно табуированные темы? Почему не снимают игровые картины о Беслане , Буденновске или взрывах в метро? Есть документалистика благодаря Катерине Гордеевой и Юрию Дудю. Это не документалистика, а журналистика. Я с большим уважением отношусь к тому, что они делают, но также я с большим уважением отношусь к режиссерам документального кино, это все-таки немного разные вещи. Знаете, я в какой-то момент перестал осуждать своих коллег. Конечно, можно сказать, что тема табуированная, что Минкульт не поддержит, и Фонд кино денег не даст. Просто у каждого автора в голове свой мир, у всех свои планы.
Может, в мире моих коллег не существуют таких событий, как «Норд-Ост», Буденновск, Беслан или взрывы в метро. В моем мире это есть, я не могу мимо этого пройти и сделать вид, будто этого не существует. В мире других режиссеров, наверное, все работает как-то иначе, но я не хочу их за это осуждать. Вы много лет делаете авторское кино, не отвлекаясь на сторонние проекты. Не было желания попробовать себя в жанровом кино с большими бюджетами? Нет, мне это просто неинтересно. Никто ведь не предлагает архитектору побыть поваром. Для меня авторский кинематограф существует в системе ценностей современного искусства и так или иначе, но относится к мировой художественной культуре. В «Подбросах» было довольно много политических аллюзий, начиная от темы коррупции и заканчивая танцами на фоне флага Российской Федерации.
В «Конференции» вы от политики намеренно отстранились, поскольку основная линия повествования не о вине государства и не о войне в Чечне. В ваших будущих проектах стоит ждать новых соприкосновений с политикой? Честно говоря, я туда не очень стремлюсь. Есть какие-то вещи, мимо которых я не могу пройти, моя гражданская позиция подступает к тем границам, когда ты не можешь молчать. В картине «Подбросы», как мне кажется, это было по существу. В «Конференции» этого нет совершенно, потому что это не журналистское расследование, а история про людей. Было бы странно, если бы я за них додумывал какие-то вещи. За эти 17 лет они устали про это говорить настолько, что у них уже не встречается при обсуждении каких-то теорий в духе «что было бы если». Это уже историческое событие, которое никак не поменяется.
Погибших людей никак не вернуть. Поднимать какие-то политические дискуссии здесь абсолютно бесчеловечно. Люди, которые сегодня с этим живут, являются непосредственными участниками тех событий.
К счастью, они остались живы», — рассказала «Газете. Ru» Екатерина Аденина. Среди заложников оказались не только артисты спектакля и зрители. Мы были в абсолютно другом крыле театра, но, видимо, захватчики были неплохо осведомлены о том, что и где там расположено.
Они зашли к нам, дали очередь в потолок из автомата и согнали меня и моих учеников в зрительный зал, сказали, где сесть и велели не разговаривать и не улыбаться», — вспоминает основатель школы ирландского танца Iridan Игорь Денисов. По его словам, террористы в то же время разрешали захваченным людям звонить близким родственникам с мобильных телефонов. Все остальное люди услышат и так, по телевизору, так я тогда подумал», — отметил Денисов. По словам других заложников, боевики заставляли их звонить домой и говорить, что за каждого убитого захватчика те будут расстреливать по 10 жертв. В группу террористов, ворвавшихся в театральный центр, входили как мужчины, так и женщины. Они были вооружены автоматами, пистолетами и пулеметами, а, кроме того, они заминировали зрительный зал. Захватчики разместили взрывчатку в центре прохода, на балконе и, кроме того, у части женщин-террористок были на теле пояса смертниц.
Более того, если бы все взрывные устройства сработали, то не исключено, что было бы повреждено близлежащее метро, что могло привести к тяжелым последствиям. А у части группы террористов тогда появилась бы ненулевая вероятность скрыться», — сообщил «Газете. Ru» полковник ФСБ РФ , ветеран спецподразделения «Альфа» Сергей Милицкий, принимавший участие в операции по освобождению заложников в театральном центре. С самого начала захвата театра произошло несколько случаев, повлиявших на дальнейший ход событий. Прямо в режиме онлайн снимали передвижения спецназа и милиции. А у террористов тоже был телевизор, и они все это внимательно смотрели», — вспоминает Милицкий. В то же время всех обстоятельств боевики не учли, и нескольким актерам и сотрудникам центра удалось покинуть его через окна или запасные выходы.
Он сразу позвонил на базу к своим и сказал о случившемся. Тогда собровцы сидели на 2-ом Колобовском переулке в центре города. В полной готовности они прибыли к зданию театрального центра всего за 40 минут и были готовы немедленно начать штурмовать. В тот момент террористы еще не успели завершить минирование зала, так что шанс провести этот штурм успешно у спецназовцев был», — рассказал «Газете. Ru» глава профсоюза столичной полиции Михаил Пашкин. Вскоре после захвата центра телеканал «Аль-Джазира» транслировал записанное обращение главы террористической группы Бараева, который потребовал вывода российских войск из Чечни, а также переговоров между российскими властями и главой чеченских боевиков Асланом Масхадовым. В дальнейшем захватчики потребовали прибытия в здание главы администрации Чечни Ахмата Кадырова.
Запрещенная память чеченских войн Анна Немзер Еще одна состоящая из неисчислимого количества битв и жертв война, о которой не принято говорить. Картина Анны Немзер рассказывает о чеченских войнах с изнанки. Журналистка берет интервью у людей, которые оказались в эпицентре боевых действий, людей, которые сейчас живут мирной жизнью, но до сих пор вздрагивают от шума садящегося самолета и просыпаются по ночам от страха, что на их дом будет сброшена бомба. Целью Анны было отдать дань памяти войне, но постепенно ее картина приобретает очерк манифеста к правде и свободе слова. Герои фильма рассказывают о том, как началась война, как ее переживал народ Чечни, почему о ней боятся говорить, а также о посттравматическом синдроме, о своей жизни за пределами и на территории страны. Мрачной тенью ложится на фильм и фигура Сталина, по приказу которого была произведена «кровавая» депортация чеченцев и ингушей с территории Чечено-Ингушской АССР и прилегающих к ней районов в Казахстан и Киргизию. Захват заложников во время мюзикла «Норд-Ост» был осуществлен в 2002-ом году 23-его октября, а их удержание продлилось вплоть до 26-ого числа, которое оказалось для многих роковой датой.
Москва социальная: 8 проектов, помогающих людям с инвалидностью, которые стоит знать в лицо Прошло почти восемнадцать лет, а к теракту на Дубровке до сих пор куча вопросов. Разобраться в том, что произошло, почему событие повлекло большое количество жертв и возможно ли было их избежать пытается Катерина Гордеева. О минувших событиях рассказывают выжившие, их родители и представители власти — в том числе те, кто вел переговоры с террористами. Помимо четырехдневного ада, центральной темой для обсуждения стал пущенный газ, который стал причиной смерти многих заложников. Фильм четко выстраивает произошедшие события день за днем и дает оценку под разными ракурсами.
Первый сценарий фильма начали разрабатывать сразу после тех трагических событий.
Создавался он в тесном сотрудничестве с Общественной организацией содействия защите пострадавших от террористических актов "Норд-Ост". Но реализовать идею удалось лишь много лет спустя - и даже когда картина уже была готова, дату премьеры несколько раз переносили.
Документальный фильм НОРД ОСТ
Режиссер картины - Алексей Петрухин, который в свое время сам был и заложником, и на стороне освобождающих, и числился без вести пропавшим. Первый сценарий фильма начали разрабатывать сразу после тех трагических событий. Создавался он в тесном сотрудничестве с Общественной организацией содействия защите пострадавших от террористических актов "Норд-Ост".
Погибли 52 человека, ранены 168. Погибли 47 человек, 233 ранены. В тоннеле возник сильный пожар. Погиб 41 человек, более 130 ранены. Погибли 37 человек, 170 пострадали. Погибли 18 человек. Троллейбус двигался в час пик из спального района в центр города. Погибли 16 человек.
В результате двух терактов погибли 34 человека, 78 человек были ранены.
The Moscow Siege Данный фильм рассказывает об ужасных событиях, произошедших в октябре 2002 года. Эффект "безвредного газа": спустя много лет люди живут на лекарствах, слепнут, глохнут, сходят с ума и рожают детей-инвалидов 23 октября 2002 года в Москве боевики захватили Театральный центр на Дубровке.
В заложниках оказались 912 человек. Представляете, прошло 8 лет, а я до сих пор не выяснил, чем травили моего сына! Ведь формулу газа, который пустили в Театральный центр, так и не обнародовали.
Ночью террористы отпустили 15 маленьких детей и нескольких иностранцев. Когда информация о захвате дошла до правоохранителей, к зданию были направлены милиция и военнослужащие внутренних войск, а также бронетехника и бойцы из отряда спецназа «Альфа». Переговоры Главарь боевиков Мовсар Бараев потребовал встречи с представителями власти. Первая попытка установить контакт с террористами была предпринята 24 октября — ночью в здание центра пришел депутат Госдумы от Чечни Асламбек Аслаханов. В ходе этих встреч боевики отпустили более 20 человек.
Тем не менее в итоге террористы объявили, что утром 26 октября начнут убивать заложников. Штурм с применением газа Взрыв в здании Театрального центра мог привести к катастрофическим последствиям, поскольку главный зал не имел надежных опор. Чтобы предотвратить массовые жертвы, решили использовать нервно-паралитический газ. Еще по теме Почтил память прыжком: мужчина нырнул в бассейн мемориала жертвам 11 сентября В ночь на 26 октября одна из групп спецназа проникла на первый этаж здания — в технические помещения, куда террористы не спускались из-за снайперов. Были сделаны отверстия для доступа к вентиляции, а также установлены видеокамеры. Силы спецназа, милиции, внутренних войск и бронетехнику стянули к Театральному центру. Штурм начался раньше запланированного срока. В ночь на 26 октября у одного из заложников не выдержали нервы, и он бросился к смертнице, находившейся рядом с основной бомбой.
В результате мужчина был расстрелян, еще двое людей — ранены, один из них позже скончался. Когда в Оперативном штабе узнали о жертвах среди заложников, было принято решение начинать штурм. Перед этим силовики пустили в зал усыпляющий газ. Когда он стал действовать, группы спецназа начали движение с разных сторон.
Фильм о захвате "Норд-Оста". Заметки киномана
Для меня как москвича было странным не снять эту картину. Но требовалось время, чтобы получить профессиональный опыт, чтобы начать говорить об этом. Я подумал, что действительно про это никто не говорит, никто не помнит, ничего нет про это. Готовой истории у меня тогда не было. Я понимал, что меня тянет в какую-то публицистику, что плохо для режиссёра кино. Но вы же и начинали с документального кино. Я много занимался документальным кино. Именно поэтому изначально я тяготел именно к фактологии, к документальным вещам. И мне это не позволяло просто оторваться от той реальности, которая есть.
Но года два назад мне моя подруга случайно рассказала о том, что в театральном центре на Дубровке сейчас «цирк танцующих фонтанов». Я уточнил: неужели вот прямо так? Решили сходить. И мы были в шоке. Там все помещения остались абсолютно в том же виде, как и 18 лет назад. Не было никакого ремонта в здании. Просто кресла поменяли. До сих пор в фойе следы от пуль.
При этом там «цирк танцующих фонтанов». Идёшь увидеть что-то мемориальное — приходишь в цирк… И тогда я начал ощущать, что пока это место живёт вот в таком виде, пока оно имеет эту память, надо этим начинать заниматься. Мы снимали прямо там. Но в основе фильма всё-таки история вымышленная. Для меня она соединяет три истории трёх реальных женщин. Одна стала монахиней после всех этих событий. Женщина, которая пришла на «Норд-Ост» со своим мужем, семьёй, детьми, но ей стало плохо в самом начале мюзикла, она уехала домой. А в начале второго акта произошёл захват, в результате теракта эта женщина потеряла сына.
И история двух женщин, которые в первую ночь выпрыгнули в окна туалета. У нас получился манёвр для художественного высказывания, собирательный образ человека. Вы им что сказали, чтобы они приняли участие в художественном произведении? Они были маленькими тогда, им было 9—10 лет, они работали в детской труппе «Норд-Оста». Рома репетировал в одном из залов, когда произошёл захват. Террористы согнали детей на балкон второго этажа. Рома просидел все три дня в зале. А Филипп спрятался в гримёрке.
Он должен был выходить на сцену во втором акте. Ночью через окно он смог сбежать с другими ребятами из той гримёрки. Ребята мне поверили, что с моей стороны в их приглашении нет никакой конъюнктуры. Мне было очень важно, чтобы они были внутри процесса, чтобы видели, как мы это снимаем. Стали камертоном этой истории. При этом и Филипп, и Рома являются прекрасными актёрами. Им сложно о ней говорить. Но они мне сказали, что если я считаю нужным делать так, а не иначе, то они мне доверяют.
Мне очень интересно проводить кастинг, отсматривать пробы, когда идет некий соревновательный процесс, а ты видишь результат. Есть такие спортсмены, которым на старте сложнее всего. Той же Павленковой было очень трудно прийти в эту историю, она должна была меня, во-первых, чем-то удивить, во-вторых, мы должны были найти какой-то новый язык, чтобы не повторять наши общие штампы, которые уже сложились. Это кажется каким-то кокетством, но нет — она приходит по 8-9 раз на пробы, иногда плохо пробуется, иногда хорошо. Потом я сижу, очень долго отсматриваю материалы и в итоге понимаю «там и там случилось». Кадр: фильм «Конференция» Главная героиня «Конференции» — монашка. Вы не переживали по поводу возможных проблем со стороны организаций, представляющих вопросы веры в нашей стране? Нет, мне совершенно все равно. У меня есть свое представление о мире, если кто-то захочет в него вторгнуться, я надеюсь, что смогу дать достойный отпор.
Также как если ночью в мой дом заберется грабитель, я надеюсь, что смогу от него защититься. Сравнительно недавно была история с «Матильдой» вашего мастера Алексея Учителя. Я просто не вижу каких-то причин, за что и где мне у кого-то просить. Конечно, там есть Синодальный отдел, который любезно принимает сценарии, дает какие-то рецензии. Но зачем мне это нужно? Чтобы не было проблем? А это не избавит ни от каких проблем. Если они появятся, то они появятся. Вы довольно жестко проходитесь по вопросам веры.
Монашка в исполнении Павленковой совершенно недвусмысленно навевает образ шахидки в черном одеянии, в котором видно лишь ее лицо. Ее героиня запирает зал, предпринимает довольно жесткие меры в отношении пришедших на вечер памяти — также, как это делали террористы. Вы, как мне кажется, подаете ее уход в монастырь как поиск примирения с собой. А никакого примирения она в итоге не находит. Вера, в которой она ищет ответы на свои вопросы, ничем ей не помогает. Да, она не нашла ответы на вопросы, которые задавала самой себе. О спасении, думаю, речи не шло. Постриг в монашество совершенно ни от чего не избавляет, это изнурительная ежедневная работа человека над своей душой. Это длительный процесс, нет какой-то точки, в которой происходит освобождение, вылетает птичка и все разрешается.
Кадр: фильм «Конференция» Персонажи фильма делятся на два лагеря. Одни считают, что нужно вычеркнуть тяжелое событие из памяти и продолжить жить; другие — что никто не должен забывать об этом ни на минуту. И тот, и другой варианты довольно категоричны. Вы не хотели бы предложить зрителю третий путь, некий консенсус?
Им было нечего терять Когда первый шок прошел, учительница начала объяснять нам минимальные правила безопасности. По ее совету мы выломали из кресел откидные сиденья, чтобы, если начнется стрельба, прятаться под ними. Так и провели все три дня — из-за спинок передних кресел у нас торчали только головы.
Я не присматривалась внимательно к другим людям в зале. Но несколько моментов запомнились. Была, например, одна женщина, которая нашла где-то бутылку алкоголя, постоянно к ней прикладывалась, в целом вела себя вызывающе, спорила с террористами. Не знаю, что с ней в итоге произошло. Вообще, не только она, но и некоторые другие люди в зале видимо, от стресса, шока вели себя неадекватно: специально привлекали к себе внимание боевиков, пытались их как-то спровоцировать. Это пугало. Казалось, что люди с автоматами могут в любой момент разозлиться — и плохо будет всем.
Сами террористы вели себя по-разному. Кто-то был сдержанным, кто-то разговаривал с нами. Удалось пообщаться с женщинами из группировки — точнее, они были никакими не женщинами, а еще девчонками, ненамного старше нас: им было лет по 16. Они рассказывали, что у них не осталось никакого выхода: всех мужчин в их семьях убили на войне. Чувствовалось, что они обозлены, что им нечего терять и они этого не скрывают. Прямых угроз от них не было, но вот эта энергетика злобы и агрессии очень чувствовалась. При этом боевики нам говорили: нас не тронут, если будем вести себя «нормально» Рядом с выходом в фойе из той части зала, в которой мы сидели, было два туалета, один — с большим окном.
В какой-то момент террористы начали по одному отпускать туда людей. Какая-то женщина воспользовалась моментом — зашла в туалет с окном и выпрыгнула из него на улицу — и, хотя, кажется, сломала ногу, спаслась. После этого нам сразу же запретили ходить в тот туалет под угрозой расстрела. В итоге мы каждый раз терпели до последнего, потом, холодея от ужаса, отпрашивались у террористов и по стеночке шли в другой туалет. На тот, с окном, даже боялись посмотреть — чтобы боевики не подумали, что мы тоже хотим сбежать. Убедить маму и папу, что все хорошо У нас сразу забрали телефоны, но иногда их рандомно раздавали, чтобы мы могли созвониться с близкими. Наверное, это был эмоционально самый сложный момент: нужно было взять себя в руки и самому стать родителем, чтобы успокоить маму и папу — убедить их, что все в порядке, что я жива, что держусь.
Родители-то вообще ничего не знали, находились снаружи, с ума сходили от неизвестности и страха за нас. Уже потом они рассказали нам, что объединялись, следили за ситуацией вместе. Они пытались занизить наш возраст, мои родные ходили в украинское консульство я родом из Украины — в общем, пытались сделать все, чтобы нас отпустили. Но боевики нас детьми не считали и отпускать не собирались: «Какие же вы дети, у нас в 9 лет мальчики уже воюют! Когда прошли вторые сутки, стало понятно, что переговоры в тупике.
И вдруг я смотрю — там просто тело. Женское какое-то тело лежит. Ты кто?
Поднимаю глаза — три автоматчика стоят, все в масках». К Иосифу Давыдовичу вывели трех девочек. Ну ты же сделал жест. И хотя Владимир Путин отменил все свои важные встречи, на переговоры с террористами он так и не вышел. Начались стихийные митинги. Родители юных заложников и просто неравнодушные люди требовали от властей действий, причем решительных, стояли с плакатами «Остановите войну, спасите людей», «Сделайте все для спасения людей». Устав ждать выполнения требований, боевики объявили, что утром 26 октября начнут убивать. И в это время в штабе впервые звучит слово «штурм»… Спасательная операция В ночь на 26 октября первая группа спецназа проникла на первый этаж Дубровки.
По вентиляции в здание пустили усыпляющий газ. Когда он начал действовать, спецназ ворвался в здание и начал брать его штурмом, параллельно эвакуируя людей, которые уже не надеялись на то, что выйдут из зала живыми. К большому сожалению, спасти всех не удалось — после штурма погибло очень много людей. Другие скончались, не получив своевременной медицинской помощи — их слишком поздно доставили в больницы. Всего по официальным данным погибло 130 человек из числа заложников по предположению общественной организации «Норд-Ост», 174 человека. Спустя год у входа в театр на Дубровке установили монумент с надписью «В память о жертвах терроризма» и стелу, увенчанную тремя бронзовыми журавлями. Родственникам погибших это, конечно, облегчения не принесло. Они уже 19 лет живут с осознанием того, что из близкие погибли от рук фанатично настроенных боевиков, которые были готовы умереть сами.
И забрали с собой ни в чем не повинных людей.
Норд-Ост. 17 лет. Фильм Катерины Гордеевой
Террористический акт на Дубро́вке — захват заложников на Дубровке в Москве, начавшийся 23 октября и продолжавшийся до 26 октября 2002 года. Кадр из фильма Катерины Гордеевой «Норд-Ост. Ветеран спецподразделения ФСБ Вячеслав Гудков рассказал сайту телеканала «Звезда» о том, как проходил штурм «Норд-Оста», захваченного террористами в 2002 году. В момент захвата в здании шел второй акт мюзикла "Норд-Ост".