Новости темные аллеи бунин

Основная проблема рассказа Темные аллеи заключается в последствиях любви. Бунин считает любовь за своего рода испытание на уровень личности и силу духа. Иван Бунин «Тёмные аллеи» Информация о книге: описание, содержание, в каких магазинах можно купить, скачать, читать. Предметом исследования является один из принципов циклиза-ции прозаических произведений – метажанр, рассмотренный на примере книги И. Бунина «Тёмные аллеи».

О чем бунинские «Темные аллеи»?

ТЕМНЫЕ АЛЛЕИ В холодное осеннее ненастье, на одной из больших тульских дорог, залитой дождями и изрезанной многими черными колеями, к длинной избе, в одной связи которой была казенная почтовая станция, а в другой частная горница, где можно было отдохнуть или. МОСКВА, 22 апр – РИА Новости. Сборник рассказов "Темные аллеи" 1946 года издания с автографом Ивана Бунина писательнице Зинаиде Шаховской был продан на аукционе "Литфонда" за 1 миллион рублей, сообщает пресс-служба аукционного дома. Рассказ «Темные аллеи», который дал название всей книге, Иван Бунин создал в октябре 1938 года.

Бунин Иван - Темные аллеи

Добавить в мою библиотеку. Темные аллеи: 16+. Бунин, Иван Алексеевич. В книге Ивана Бунина «Тёмные аллеи» сорок рассказов, все они – о любви мужчины и женщины. Позже, в 1953 году, когда Иван Бунин добавил к своему сборнику два рассказа, писатель стал считать «Тёмные аллеи» своим лучшим произведением. Над «Тёмными аллеями» Бунин работал в эмиграции с 1937 по 1944 гг. Многие рассказы были написаны во время Второй мировой войны на юге Франции (г. Грас), в очень стеснённых условиях вишистского режима. Над циклом «Темные аллеи» Иван Бунин работал в эмиграции с 1937 по 1944 год. «Темные аллеи» Ивана Бунина — сборник небольших, удивительно лаконичных рассказов.

Смысл названия книги Темные аллеи

• Темные аллеи Бунина в жизни и любви
• Подписаться
• Урок 5: И. Бунин: позднее творчество. «Тёмные аллеи». «Жизнь Арсеньева»
• «Многоуважаемый книжный шкаф». И. Бунин «Темные аллеи»
• Упомянутые книги

История издания сборника рассказов И.А. Бунина «Темные аллеи»

Смирнова А. Интертестуальность художественного дискурса как реализация культурно-интеграционных процессов. Вестник Московского городского педагогического университета. Теория языка. Языковое образование». Цикл рассказов И. Бунина «Темные аллеи»: философия природы и поэтика. Вестник Московского государственного областного гуманитарного института. Галай К. Зооморфные образы в произведениях И.

В горнице было тепло, сухо и опрятно: новый золотистый образ в левом углу, под ним покрытый чистой суровой скатертью стол, за столом чисто вымытые лавки; кухонная печь, занимавшая дальний правый угол, ново белела мелом; ближе стояло нечто вроде тахты, покрытой пегими попонами, упиравшейся отвалом в бок печи; из-за печной заслонки сладко пахло щами — разварившейся капустой, говядиной и лавровым листом.

Приезжий сбросил на лавку шинель и оказался еще стройнее в одном мундире и в сапогах, потом снял перчатки и картуз и с усталым видом провел бледной худой рукой по голове — седые волосы его с начесами на висках к углам глаз слегка курчавились, красивое удлиненное лицо с темными глазами хранило кое-где мелкие следы оспы. В горнице никого не было, и он неприязненно крикнул, приотворив дверь в сенцы: — Эй, кто там! Тотчас вслед за тем в горницу вошла темноволосая, тоже чернобровая и тоже еще красивая не по возрасту женщина, похожая на пожилую цыганку, с темным пушком на верхней губе и вдоль щек, легкая на ходу, но полная, с большими грудями под красной кофточкой, с треугольным, как у гусыни, животом под черной шерстяной юбкой.

Уже в первом рассказе цикла звучит один из основных посылов Бунина: любовь не вечна, а расставание неизбежно. В горнице никого не было, и он неприязненно крикнул, приотворив дверь в сенцы: — Эй, кто там! Тотчас вслед за тем в горницу вошла темноволосая, тоже чернобровая и тоже еще красивая не по возрасту женщина, похожая на пожилую цыганку, с темным пушком на верхней губе и вдоль щек, легкая на ходу, но полная, с большими грудями под красной кофточкой, с треугольным, как у гусыни, животом под черной шерстяной юбкой.

Живописец, график. Один из лидеров Ленинградской школы 1920—1930-х годов, блестящий акварелист, выдающийся художник книги. В 1905 году поступил... С 1965 года участвовала в выставках.

Писала портреты, городские и ландшафтные пейзажи, натюрморты, жанровые композиции. Ученица К. Петрова-Водкина и П.

#юбилей_книги_2023

Вместе с женой Верой Николаевной писатель снимал небольшую виллу в южном городке Грасс, у самого подножия Альп. В это время Бунины жили тяжело, бедствовали, часто голодали — но писатель категорически отказывался сотрудничать с французскими издательствами при коллаборационистском режиме Виши. В ноябре 1943 года Бунин писал своему другу, литератору Борису Зайцеву: «Книга эта называется по первому рассказу «Темные аллеи» — во всех последующих дело идет, так сказать, тоже о темных и чаще всего весьма жестоких «аллеях любви». Боккаччо написал «Декам[ерон]» во время чумы, а я вот «Темные аллеи». Сам Бунин считал эту книгу своей «самой совершенной по мастерству». Однако далеко не все современники разделяли это мнение.

Познание Родины, длившееся всю жизнь, и есть персональная революция писателя. Но в ходе Гражданской войны любовь у Бунина отняли. Великую женщину-страну осквернили почитайте бунинские «Окаянные дни» , дорогу обратно для аристократа закрыли.

Далее Париж, иные города, но главное — воспоминания о навсегда утраченном мире, тяжелобольная мысль эмигранта. Может быть, «Тёмные аллеи» - не только о логике любовных событий? Каждая утраченная женщина — потерянная Россия, превращающая писателя из счастливого жителя своей земли в страдающего эмигранта.

Но хоть кому-нибудь подари протяженное счастье! В рассказе «Натали» сложнейший завязался узел. Рассказчик-студент оказался летом в имении родственников, где стал погружаться в двусмысленный роман с двоюродной сестрой Соней.

Сестра полушутливо предупреждала, что придется, обязательно придется влюбиться в ее подругу, красавицу Натали. Так и получилось: вот Соня — с ней стремительно сокращается дистанция, вот Натали - с ней начинается настоящая любовь. Герой всей душой тянется к новой знакомой, но тело еще пребывает в объятиях двоюродной сестры.

Натали увидела, не поняла, вышла замуж за другого, появился ребенок. Потом «другой» умер от раннего удара. Натали и бывший студент встретились снова.

Сейчас будет долгая счастливая жизнь? Или рассказ «В Париже». Он — русский генерал, давно живущий в Париже и даже скопивший в своем эмигрантском одиночестве кое-какие деньги.

Она — приятная работница парижского кафе. За плечами генерала и женщины — жизни, состоявшиеся судьбы, распавшиеся браки. Теперь все будет по-другому.

Ольге Александровне и Николаю Платонычу хорошо вместе. Пусть молодость прошла, старость лишь на пороге, дверь еще не открыта…. Не будет нам счастья… Самая главная инстанция, управляющая «Тёмными аллеями» этот маленький «бог» бунинского текста , готова предоставить бесконечное разнообразие вроде бы похожих встреч и расставаний.

Всегда к услугам читателя динамичный эпизод, разрезающий художественное время на «до» и «после». Но никаких компромиссов по отношению к протяженности общей судьбы. Или навсегда расстались.

Или ему хватило одной встречи. Или один из участников любовной драмы погиб. Когда же разлука «готовится» слишком долго, даже чувство неловкости может нас посетить.

Как в рассказе «Таня». Он — юный дворянин, она — горничная. Осенняя ночь.

Он не спит, а она спит совсем неаккуратно, почти не закрывшись. Или не спит, а ждет самого страшного и главного. Случилось — полубессознательно, потом сознательно пришло большое чувство.

Они по-настоящему «приладились» друг к другу. Идет время, Таня уже способна сообщать, что сделает, если любимый бросит. Таня ревнует, Таня угрожает.

Но ему надо ехать.

Любовь у Бунина — трагична, невыносима, порой она ломает судьбы. Автор названием книги намекает на тёмную сторону светлого чувства, на тяжесть, на взлёт, так часто сменяющийся неминуемым падением. Смысл произведения Темные аллеи На постоялом дворе заезжий гость генерал Николай Алексеевич узнает в хозяйке свою давнюю любовь.

Пожилой, но все ещё статный, интересный пожилой мужчиной любуется Надеждой, бывшей когда-то его крепостной. Социальное различие он — дворянин, она — из простых сделало невозможным их отношения, уготовив при этом каждому свою судьбу. Генерал выглядит человеком безвольным и нерешительным: 30 лет назад он, смирившись с системой, не стал бороться за свою любовь, а женился на девушке-дворянке. Надежда — наоборот — сильная, откровенная, «крутого нрава» как её определил кучер Клим.

Семьёй не обзавелась, замужем не была, так как все это время была мысленно предана «Николеньке». Она заслуживает уважения тем, что не боится обнажить свою душу и чувства. Николай Алексеевич на протяжении всей новеллы как-будто оправдывается, повторяя время от времени соломоново изречение о том, что «все проходит». На что получает хлестко и правдиво: возможно, многое проходит, но не все забывается.

Сегодня мы предлагаем вспомнить книгу Ивана Бунина «Темные аллеи». Ведь сам автор называл своим лучшим произведением именно сборник рассказов «Темные аллеи». Рассказы Бунина, это и любовь, и обида, и прощение, и радость… Язык повести прост и ясен и прелесть коротких рассказов в том, что много времени на чтение не уйдет, но позволит отвлечься от современной суеты.

Иван Бунин «Тёмные аллеи». Обзор сборника рассказов

Аннотация к книге "Темные аллеи" Бунин И. А.: «Темные аллеи» И. А. Бунин считал лучшим своим произведением. Тёмные аллеи автор Иван Алексеевич Бунин (1870—1953). ТЕМНЫЕ АЛЛЕИ В холодное осеннее ненастье, на одной из больших тульских дорог, залитой дождями и изрезанной многими черными колеями, к длинной избе, в одной связи которой была казенная почтовая станция, а в другой частная горница, где можно было отдохнуть или.

Тёмные аллеи (сборник рассказов) И. Бунин

Однако далеко не все современники разделяли это мнение. Сборник был опубликован в 1940-х годах и вызвал довольно противоречивую реакцию. Эмиграция «первой волны», в том числе многие литераторы-единомышленники, обвиняли писателя в излишнем смаковании эротических подробностей и даже аморальности. Например, писательница Зинаида Шаховская, которой сам автор подарил книгу с дарственной надписью, отмечала в ней «привкус натурализма». Однако ведущий критик русского зарубежья Георгий Адамович восхищался циклом и писал, что «всякая любовь — великое счастье, «дар богов», даже если она и не разделена. Оттого от книги Бунина веет счастьем, оттого она проникнута благодарностью к жизни, к миру, в котором, при всех его несовершенствах, счастье это бывает».

Натанариэль Лиат - Яблоки, яблони Ustinovaanna 2 часа назад К Герасимову, как чтецу, у меня неоднозначное отношение, но тут выше всех похвал, как и все произведения Федосеева. Федосеев Григорий - Поиск Вадим Силантьев 3 часа назад.. Считаю повесть слабенькой и одноразовой… Чуть задуматься — много натяжек… Киллер...

Абрамов Сергей - Мертвые не плачут veleslawa 3 часа назад Очень интересная и нужная книга, особенно для молодежи. Алова конечно жаль, крутой персонаж. Кожин Олег - Узкая колея нашего детства Эфир.

В горнице никого не было, и он неприязненно крикнул, приотворив дверь в сенцы: — Эй, кто там! Тотчас вслед за тем в горницу вошла темноволосая, тоже чернобровая и тоже еще красивая не по возрасту женщина, похожая на пожилую цыганку, с темным пушком на верхней губе и вдоль щек, легкая на ходу, но полная, с большими грудями под красной кофточкой, с треугольным, как у гусыни, животом под черной шерстяной юбкой. Приезжий мельком глянул на ее округлые плечи и на легкие ноги в красных поношенных татарских туфлях и отрывисто, невнимательно ответил: — Самовар.

Прям топ! Достаточно стандартного. Посмотрите на неумелые рисунки натуры и представьте, если бы они... Уилсон Гэхэн - Чёртовы кулички Сергей Чащин 57 минут назад Я полностью с вами согласен Крапивин Владислав - Мушкетер и Фея Евгений Бекеш 1 час назад ну вообще я инженер-электрик, у меня канализация электрической энергии, там чаще провода и кабели. Космодемьянская Любовь - Повесть о Зое и Шуре Mokusei No Maguro 1 час назад Влад слишком хотел быть счастливым отцом, даже сама смерть не в силах этому помешать! Спасибо за старания.

Бунин Иван - Темные аллеи

Буктрейлер «Темные аллеи» (к юбилею И. А. Бунина)

• И.А. Бунин. Рассказ «Тёмные аллеи». Видеоурок 25. Литература 9 класс
• Иван Бунин — Темные аллеи: Рассказ
• «Тёмные аллеи» Ивана Бунина
• Оглавление
• "Тёмные аллеи" Ивана Бунина: alindomik — LiveJournal
• Тёмные аллеи (учителям)

Культура.РФ

"Тёмные аллеи" Ивана Бунина

Иван Бунин - Темные аллеи (С иллюстрациями)

В Нью-Йорке вышло и первое издание «Темных аллей» в виде сборника, однако «каноническим» вариантом считается парижское издание 1946 г. — последний вариант сборника, вышедший при жизни И.А. Бунина. Основная проблема рассказа Темные аллеи заключается в последствиях любви. Бунин считает любовь за своего рода испытание на уровень личности и силу духа. Поистине же «темные аллеи» Бунина были связаны с поэтессой Галиной Кузнецовой. «Тёмные алле́и» — цикл рассказов Ивана Бунина, писавшийся им в эмиграции с 1937 по 1944 годы. Многие рассказы были написаны во время Второй мировой войны на юге Франции.

Как читать «Темные аллеи» Бунина. История создания рассказа и цикла

Или вообще откуда-то сверху. Как и декорации. Словно по нажатию скрытой кнопки. На первый взгляд зрителю кажется, что старая сцена абсолютно без декораций. На самом деле, здесь несколько десятков скрытых окон и дверей.

Подробности — в репортаже НТВ.

С младенчества будущий государственный чиновник или военный засыпал под её колыбельные песни, именно она, молочная мать, подчас становилась его духовной матерью, от которой он перенимал, всасывая с её молоком и песнями, родной язык. И именно она, в момент его наступающей мужской зрелости, приходила к нему в образе юной, но полной сил, физического здоровья, крепкой, загорелой селянки , вливая в него чистую молодую энергию, идущую словно от самой земли. Судьба Надежды показывает неистребимую народную силу, выносливость, любовь русского простого человека к созидательному труду, духовную красоту и величие русской женщины - в большой степени эта некрасовская тема нашла своеобразное преломление в прозе И. В какой суд можно было обратиться крепостной?

Как можно было добиваться торжества справедливости? Не было таких государственных механизмов для подневольных русских людей, и они создали свою глубокую философию долготерпения, любви и прощения, помогающую жить. Разными смысловыми оттенками наполнен диалог героев о прощении. Николаю Алексеевичу важно быть прощённым Надеждою, ведь от своей вины перед нею он не отказывается хотя бы за давностью лет. А ты, видно, простила", - говорит он "скороговоркой", " вынув платок и прижав его к глазам".

На что Надежда отвечает так: " Нет, Николай Алексеевич, не простила. Раз разговор наш коснулся до наших чувств, скажу прямо: простить я вас никогда не могла. Как не было у меня ничего дороже вас на свете в ту пору, так и потом не было. Оттого-то и простить мне вас нельзя. Ну да что вспоминать, мёртвых с погоста не носят.

В понимании Надежды " простить" - забыть, не помнить, не вспоминать. А как забыть, что было так дорого? Так огарёвская тема памяти в " Обыкновенной повести" полемически по-своему продолжается и преломляется Буниным в " Тёмных аллеях". Сцена прощания. Надежда поцеловала у Николая Алексеевича руку обычный жест для русской бабы крепостной России , и он поцеловал ей руку согласимся, что это уже совсем необычный жест.

В нём мольба героя о прощении, примирении, признание ранее не признаваемого равенства, нет - смиренное признание её духовного превосходства над ним, благодарность за лучшие минуты жизни как ему это теперь ясно именно с ней, за высоту духа. Такое поведение русского старого дворянина, ценой страшных ошибок, потерь и разочарований пришедшего к новой жизненной философии в отношении не только женщины, безвозмездно отдавшей ему свои чувства и молодость, а в отношении, в её лице, и к своему народу, ставит бунинского героя на одно из первых мест в галерее лучших мужских портретов не только литературы русского зарубежья, но и русской литературы в целом. Хотя основным подавляющим чувством в дальнейшем следовании в Петербург остаётся у Николая Алексеевича мучительное чувство стыда, оно, по своим духовным законам, переходит в очистительное, освобождающее от грязных наслоений жизни чувство благодарности за лучшие, " истинно волшебные минуты" к женщине с таким глубоким и ёмким именем Надежда. Поэтому и приходят на память герою по пути к поезду, на тульской дороге, " изрезанной многими чёрными колеями", любимые им огарёвские строки : " Кругом шиповник алый цвёл, стояли тёмных лип аллеи... Огарёва, перечитываемые И.

Буниным, вызвали к жизни прекрасную новеллу, стали частью удивительной истории встречи двух русских людей, перевив их судьбы шипами страданий, но и алыми цветками истинного, не купленного на деньги, счастья, истории, оставшейся бы " для людей закрытой", если бы она ни была с таким художественным талантом поведана нам автором. Заметим, что герой подъезжает к почтовой станции "в холодное осеннее ненастье" по дороге, "залитой дождями", а уезжает, так и не попив из самовара чаю, уже при низком солнце, " жёлто светившем на пустые поля", хотя лошади и продолжают " ровно шлёпать по лужам".

Эти истории всегда будут повторяться». В спектакле все необычно. Перемешанные новеллы — их сцены сменяются с калейдоскопичной быстротой.

Герои появляются откуда-то из темноты то из одного угла зала, то из другого. Или вообще откуда-то сверху. Как и декорации.

Но хоть кому-нибудь подари протяженное счастье!

В рассказе «Натали» сложнейший завязался узел. Рассказчик-студент оказался летом в имении родственников, где стал погружаться в двусмысленный роман с двоюродной сестрой Соней. Сестра полушутливо предупреждала, что придется, обязательно придется влюбиться в ее подругу, красавицу Натали. Так и получилось: вот Соня — с ней стремительно сокращается дистанция, вот Натали - с ней начинается настоящая любовь.

Герой всей душой тянется к новой знакомой, но тело еще пребывает в объятиях двоюродной сестры. Натали увидела, не поняла, вышла замуж за другого, появился ребенок. Потом «другой» умер от раннего удара. Натали и бывший студент встретились снова.

Сейчас будет долгая счастливая жизнь? Или рассказ «В Париже». Он — русский генерал, давно живущий в Париже и даже скопивший в своем эмигрантском одиночестве кое-какие деньги. Она — приятная работница парижского кафе.

За плечами генерала и женщины — жизни, состоявшиеся судьбы, распавшиеся браки. Теперь все будет по-другому. Ольге Александровне и Николаю Платонычу хорошо вместе. Пусть молодость прошла, старость лишь на пороге, дверь еще не открыта….

Не будет нам счастья… Самая главная инстанция, управляющая «Тёмными аллеями» этот маленький «бог» бунинского текста , готова предоставить бесконечное разнообразие вроде бы похожих встреч и расставаний. Всегда к услугам читателя динамичный эпизод, разрезающий художественное время на «до» и «после». Но никаких компромиссов по отношению к протяженности общей судьбы. Или навсегда расстались.

Или ему хватило одной встречи. Или один из участников любовной драмы погиб. Когда же разлука «готовится» слишком долго, даже чувство неловкости может нас посетить. Как в рассказе «Таня».

Он — юный дворянин, она — горничная. Осенняя ночь. Он не спит, а она спит совсем неаккуратно, почти не закрывшись. Или не спит, а ждет самого страшного и главного.

Случилось — полубессознательно, потом сознательно пришло большое чувство. Они по-настоящему «приладились» друг к другу. Идет время, Таня уже способна сообщать, что сделает, если любимый бросит. Таня ревнует, Таня угрожает.

Но ему надо ехать. Он уезжает и возвращается. Они вместе, но тяжело — скоро отъезд. Уехал — вернулся, уехал — вернулся.

Все труднее вместе. Только революция спасла их от чего-то мрачного, что Бунин не захотел показывать. Что хуже самого последнего расставания.

История создания сборника рассказов Бунина Темные аллеи, проблематика

Многие рассказы были написаны во время Второй мировой войны на юге Франции в городе Грасе, в очень стеснённых условиях. Считал «Тёмные аллеи» своим лучшим произведением. Сохраняя интригу буктрейлера надеемся, что у читателей появится желание посетить библиотеку и взять для ознакомления произведения Бунина И. Приятного просмотра.

Годное, качественное произведение одного из мэтров русской классической прозы. Местами написано вообще на грани фола. На грани допустимого и осуждаемого обществом.

Но в целом — в сборнике больше света и чистоты, нежели грязи и пошлости. В темные времена очень важно читать светлые произведения,считаю. Дабы не быть втянутым во всеобщий спектакль подозрительности, подлости, жестокости и алчности, дабы не ослабнуть. Ну и «цитатник»: «Хоть бы просто так увидать её, поболтать с ней… узнать, какой у ней голос, какой характер, глупа ли она или, напротив, очень себе на уме, скромно ведёт свою роль до какой-нибудь благоприятной поры. Вероятно, очень блюдущая себя и знающая себе цену стерва.

Жил он с ней с тех пор все лето и прижил мальчика, который и стал расти при матери в кухне. Дьякон, дьяконица, сам батюшка и весь его дом, вся семья лавочника и урядник с женой, все знали, от кого этот мальчик, и семинарист, приезжая на каникулы, видеть не мог его от злобного стыда за свое прошлое: жил с дурочкой!

Когда он кончил курс, — «блестяще! Гости тоже говорили о его блестящей будущности, пили чай, ели разные варенья, и счастливый дьякон завел среди их оживленной беседы зашипевший и потом громко закричавший граммофон. Все смолкли и с улыбками удовольствия стали слушать подмывающие звуки «По улице мостовой», как вдруг в комнату влетел и неловко, не в лад заплясал, затопал кухаркин мальчик, которому мать, думая всех умилить им, сдуру шепнула: «Беги попляши, деточка». Все растерялись от неожиданности, а дьяконов сын, побагровев, кинулся на него подобно тигру и с такой силой швырнул вон из комнаты, что мальчик кубарем покатился в прихожую. На другой день дьякон и дьяконица, по его требованию, кухарку прогнали. Они были люди добрые и жалостливые, очень привыкли к ней, полюбили ее за ее безответность, послушание и всячески просили сына смилостивиться. Но он остался непреклонен, и его не посмели ослушаться.

К вечеру кухарка, тихо плача и держа в одной руке свой узелок, а в другой ручку мальчика, ушла со двора. Все лето после того она ходила с ним по деревням и селам, побираясь Христа ради. Она обносилась, обтрепалась, спеклась на ветру и на солнце, исхудала до костей и кожи, но была неутомима. Она шла босая, с дерюжной сумой через плечо, подпираясь высокой палкой, и в деревнях и селах молча кланялась перед каждой избой. Мальчик шел за ней сзади, тоже с мешком через плечико, в старых башмаках ее, разбитых и затвердевших, как те опорки, что валяются где-нибудь в овраге. Он был урод. У него было большое, плоское темя в кабаньей красной шерстке, носик расплющенный, с широкими ноздрями, глазки ореховые и очень блестящие.

Но когда он улыбался, он был очень мил. Студент отбывал эту повинность каждое лето и теперь ехал с покорным спокойствием, не спеша читал в вагоне второго класса, положив молодую круглую ляжку на отвал дивана, новую книжку Аверченки, рассеянно смотрел в окно, как опускались и подымались телеграфные столбы с белыми фарфоровыми чашечками в виде ландышей. Он похож был на молоденького офицера — только белый картуз с голубым околышем был у него студенческий, все прочее на военный образец: белый китель, зеленоватые рейтузы, сапоги с лакированными голенищами, портсигар с зажигательным оранжевым жгутом. Дядя и тетя были богаты. Когда он приезжал из Москвы домой, за ним высылали на станцию тяжелый тарантас, пару рабочих лошадей и не кучера, а работника. А на станции дяди он всегда вступал на некоторое время в жизнь совсем иную, в удовольствие большого достатка, начинал чувствовать себя красивым, бодрым, манерным. Так было и теперь.

Он с невольным фатовством сел в легкую коляску на резиновом ходу, запряженную резвой караковой тройкой, которой правил молодой кучер в синей поддевке-безрукавке и шелковой желтой рубахе. Через четверть часа тройка влетела, мягко играя россыпью бубенчиков и шипя по песку вокруг цветника шинами, на круглый двор обширной усадьбы, к перрону просторного нового дома в два этажа. На перрон вышел взять вещи рослый слуга в полубачках, в красном с черными полосами жилете и штиблетах. Студент сделал ловкий и невероятно широкий прыжок из коляски: улыбаясь и раскачиваясь на ходу, на пороге вестибюля показалась тетя — широкий чесучовый балахон на большом дряблом теле, крупное обвисшее лицо, нос якорем и под коричневыми глазами желтые подпалины. Она родственно расцеловала его в щеки, он с притворной радостью припал к ее мягкой темной руке, быстро подумав: целых три дня врать вот так, а в свободное время не знать, что с собой делать! Притворно и поспешно отвечая на ее притворно-заботливые расспросы о маме, он вошел за ней в большой вестибюль, с веселой ненавистью взглянул на несколько сгорбленное чучело бурого медведя с блестящими стеклянными глазами, косолапо стоявшего во весь рост у входа на широкую лестницу в верхний этаж и услужливо державшего в когтистых передних лапах бронзовое блюдо для визитных карточек, и вдруг даже приостановился от отрадного удивления: кресло с полным, бледным, голубоглазым генералом ровно катила навстречу к нему высокая, статная красавица в сером холстинковом платье, в белом переднике и белой косынке, с большими серыми глазами, вся сияющая молодостью, крепостью, чистотой, блеском холеных рук, матовой белизной лица. Целуя руку дяди, он успел взглянуть на необыкновенную стройность ее платья, ног.

Генерал пошутил: — А вот это моя Антигона, моя добрая путеводительница, хотя я и не слеп, как Эдип, и особенно на хорошеньких женщин. Познакомьтесь, молодые люди. Она слегка улыбнулась, только поклоном ответила на поклон студента. Рослый слуга в полубачках и в красном жилете провел его мимо медведя наверх, по блестящей темно-желтым деревом лестнице с красным ковром посредине и по такому же коридору, ввел в большую спальню с мраморной туалетной комнатой рядом — на этот раз в какую-то другую, чем прежде, и окнами в парк, а не во двор. Но он шел, ничего не видя. В голове все еще вертелась веселая чепуха, с которой он въехал в усадьбу, — «мой дядя самых честных правил», — но стояло уже и другое: вот так женщина! Напевая, он стал бриться, мыться и переодеваться, надел штаны со штрипками, думая: «Бывают же такие женщины!

И что можно отдать за любовь такой женщины! И как же это при такой красоте катать стариков и старух в креслах на колесиках! Мама, тетя, дядя, их изумление, когда я заявлю им о нашей любви и нашем решении соединить наши жизни, их негодование, потом уговоры, крики, слезы, проклятия, лишение наследства — все для меня ничто ради вас… Сбегая с лестницы к тете и дяде, — их покои были внизу, — он думал: «Какой, однако, вздор лезет мне в голову! Остаться тут под каким-нибудь предлогом, разумеется, можно… можно начать незаметно ухаживать, прикинуться безумно влюбленным… Но добьешься ли чего-нибудь? А если и добьешься, что дальше? Как развязаться с этой историей? Правда, что ли, жениться?

Ужасно будет жаль уезжать. Живи себе, покуда не наскучит. Сидя и беседуя, он непрестанно ждал: вот-вот войдет она — объявит горничная, что готов чай в столовой, и она придет катить дядю. Но чай подали в кабинет — вкатили стол с серебряным чайником на спиртовке, и тетя разливала сама. Потом он все надеялся, что она принесет какое-нибудь лекарство дяде… Но она так и не пришла. В семь с половиной в вестибюле завыл гонг. Он первый вошел в празднично сверкающую люстрой столовую, где уже стояли возле столика у стены жирный бритый повар во всем белом и подкрахмаленном, худощекий лакей во фраке и белых вязаных перчатках и маленькая горничная, по-французски субтильная.

Через минуту молочно-седой королевой, покачиваясь, вошла тетя в палевом шелковом платье с кремовыми кружевами, с наплывами на щиколках, над тесными шелковыми туфлями, и наконец-то она. Но, подкатив дядю к столу, она тотчас, не оборачиваясь, плавно вышла — студент успел только заметить странность ее глаз: они не моргали. Дядя покрестил грудь светло-серой генеральской тужурки мелкими крестиками, тетя и студент истово перекрестились стоя, потом именинно сели, развернули блестящие салфетки. Размытый, бледный, с причесанными мокрыми жидкими волосами, дядя особенно явно показывал свою безнадежную болезнь, но говорил и ел много и со вкусом, пожимал плечами, говоря о войне, — это было время русско-японской войны: за коим чертом мы затеяли ее! Лакей служил оскорбительно-безучастно, горничная, помогая ему, семенила изящными ножками, повар отпускал блюда с важностью истукана. Ели горячую, как огонь, налимью уху, кровавый ростбиф, молодой картофель, посыпанный укропом. Пили белое и красное вино князя Голицына, старого друга дяди.

Студент говорил, отвечал, поддакивал с веселыми улыбками, но, как попугай, с тем вздором в голове, с которым давеча переодевался, думал: а где же обедает она, неужели с прислугой? Но она пришла, укатила кресло и опять где-то скрылась. Ночью осторожно и старательно пели в парке соловьи, входила в открытые окна спальни свежесть воздуха, росы и политых на клумбах цветов, холодило постельное белье голландского полотна. Студент полежал в темноте и уже решил перевернуться к стене и заснуть, но вдруг поднял голову, привстал: раздеваясь, он увидал в стене у изголовья кровати небольшую дверь, из любопытства повернул в ней ключ и нашел за ней вторую, попробовал ее, но оказалось, что она заперта снаружи; теперь за этими дверями кто-то мягко ходил, что-то таинственно делал; и он затаил дыхание, соскользнул с кровати, отворил первую дверь, прислушался: что-то тихо зазвенело на полу за второй дверью… Он похолодел: неужели это ее комната! Он приник к замочной скважине, — ключа в ней, к счастью, не было, — увидал свет, край туалетного женского стола, потом что-то белое, вдруг вставшее и все закрывшее… Было несомненно, что это ее комната, — чья же иначе? Не поместят же тут горничную, а Марья Ильинишна, старая горничная тети, спит внизу возле тетиной спальни. И он точно заболел сразу ее ночной близостью вот тут, за стеною, и ее недоступностью.

Он долго не спал, проснулся поздно и тотчас опять почувствовал, мысленно увидел, представил себе ее ночную прозрачную сорочку, босые ноги в туфлях…. Утром пили кофе каждый у себя. Он пил, сидя в широкой ночной рубахе дяди, в его шелковом халате, и с грустью бесполезности рассматривал себя, распахнув халат. За завтраком в столовой было сумрачно и скучно. Он завтракал только с тетей, погода была плохая, — за окнами мотались от ветра деревья, над ними сгущались облака и тучи… — Ну, милый, я тебя покидаю, — сказала тетя, вставая и крестясь. Верно, дождь будет, а то бы ты мог прокатиться верхом… Он бодро ответил: — Не беспокойтесь, тетя, я займусь чтением… И пошел в диванную, где все стены были в полках с книгами. Проходя туда по гостиной, он подумал, что, может быть, все-таки следует приказать оседлать лошадь.

Но в окна были видны разнообразные дождевые облака и неприятная металлическая лазурь среди лиловатых туч над качающимися вершинами деревьев. Он вошел в уютную, пахнущую сигарным дымом диванную, где под полками с книгами кожаные диваны занимали целых три стены, посмотрел некоторые корешки чудесно переплетенных книг — и беспомощно сел, утонул в диване. Хоть бы просто так увидать ее, поболтать с нею… узнать, какой у ней голос, какой характер, глупа ли она или, напротив, очень себе на уме, скромно ведет свою роль до какой-нибудь благоприятной поры. Вероятно, очень блюдущая себя и знающая себе цену стерва. И скорее всего глупа… Но до чего хороша! И опять ночевать рядом с ней! Комната потемнела, ветер летел по этим деревьям, пригнув их свежую зелень, и стекла двери и окон заискрились острыми брызгами мелкого дождя.

И в ту же минуту услыхал ровный голос: — Добрый день. Он взглянул и оторопел: в комнате стояла она. Он пробормотал: — Добрый день. Я и не слыхал, как вы вошли… — Очень мягкие ковры, — ответила она и, обернувшись, уже длительно посмотрела на него своими неморгающими серыми глазами. Мопассан всем женщинам нравится. У него все о любви. Голос ее был скромен, глаза тихо улыбались.

А ваше? Пока я только ваш несчастный сосед. Ваша комната, оказывается, рядом с моей. Она безразлично засмеялась: — И я вас слышала. Нехорошо подслушивать и подсматривать. И хотите не позволить мне быть такой? Одни ваши руки могут с ума свести… И он с веселой дерзостью схватил левой рукой ее правую руку.

Она, стоя спиной к полкам, взглянула через его плечо в гостиную и не отняла руки, глядя на него со странной усмешкой, точно ожидая: ну, а дальше что? Он, не выпуская ее руки, крепко сжал ее, оттягивая книзу, правой рукой охватил ее поясницу. Она опять взглянула через его плечо и слегка откинула голову, как бы защищая лицо от поцелуя, но прижалась к нему выгнутым станом. Он, с трудом переводя дыхание, потянулся к ее полураскрытым губам и двинул ее к дивану. Она, нахмурясь, закачала головой, шепча: «Нет, нет, нельзя, лежа мы ничего не увидим и не услышим…» — и с потускневшими глазами медленно раздвинула ноги… Через минуту он упал лицом к ее плечу. Она еще постояла, стиснув зубы, потом тихо освободилась от него и стройно пошла по гостиной, громко и безразлично говоря под шум дождя: — О, какой дождь! А наверху все окна открыты… На другое утро он проснулся в ее постели — она повернулась в нагретом за ночь, сбитом постельном белье на спину, закинув голую руку за голову.

Он открыл глаза и радостно встретил ее неморгающий взгляд, с обморочным головокружением почувствовал терпкий запах ее подмышки… В дверь кто-то торопливо постучался. И она тоже увидала туфли и глаза Марьи Ильинишны. Перед завтраком она пошла к генеральше и сказала, что должна внезапно уехать: стала спокойно врать, что получила письмо от отца, — известие, что ее брат тяжело ранен в Маньчжурии, что отец, по своему вдовству, совсем один в таком горе… — Ах, как я понимаю вас! Только пошлите со станции депешу доктору Кривцову, чтобы он немедленно приехал и побыл у нас, пока мы найдем другую сестру… Потом она постучалась к студенту и сунула ему записочку: «Все пропало, я уезжаю. Старуха увидала возле кровати ваши туфли. Не поминайте лихом». За завтраком тетя была только немного печальна, но говорила с ним как ни в чем не бывало.

Сестра уезжает к отцу, он один, брат ее страшно ранен… — Слышал, тетя. Вот несчастье эта война, сколько горя повсюду. А что все-таки было с дядей? Он ужасно мнителен. Сердце будто, но все это от желудка… В три часа Антигону увезли на тройке на станцию. Он, не поднимая глаз, простился с ней на перроне, будто случайно выбежав, чтобы велеть оседлать лошадь. Он готов был кричать от отчаяния.

Она помахала ему из коляски перчаткой, сидя уже не в косынке, а в хорошенькой шляпке. Приглядишься — не облака плывут — луна плывет, и близ нее, вместе с ней, льется золотая слеза звезды: луна плавно уходит в высоту, которой нет дна, и уносит с собой все выше и выше звезду. Она боком сидит на подоконнике раскрытого окна и, отклонив голову, смотрит вверх — голова у нее немного кружится от движения неба. Он стоит у ее колен. Не могу определить! А вы, Толя, можете? Какой дивный цвет!

И страшный и дивный. Вот уже правда небесный, на земле таких нет. Смарагд какой-то. Только почему смарагд? И что такое смарагд? Я его в жизни никогда не видал. Вам просто это слово нравится.

Ну, я не знаю, — может, не смарагд, а яхонт… Только такой, что, верно, только в раю бывает. И когда вот так смотришь на все это, как же не верить, что есть рай, ангелы, божий престол… — И золотые груши на вербе… — Какой вы испорченный, Толя. Правду говорит Марья Сергеевна, что самая дурная девушка все-таки лучше всякого молодого человека.

Она яростно преследовала его, когда они были еще молоды, и была без ума от него. Жуань Тянь всегда знала, что в сердце Шэнь Шу все еще живет ее родная сестра подобная белому лунному свету, но она все равно была готова стать одноразовой подстилкой, если это означало, что она сможет быть рядом с ним.

Похожие новости: