В общей сложности Владимир Ленин провел в Петрограде-Ленинграде-Петербурге пять лет. Портрет Владимира Ленина, украшавший актовый зал Смольного дворца.
В.И. Ленин в Смольном
В начале ноября Ленин вынужден был за шкирку оттаскивать Менжинского, который собрался было сделать частный заем в пять миллионов рублей для нужд Совнаркома у некоего польского банкира. Банкиры, потирая руки, наблюдали за тем, как рабочие, которым не выдали зарплаты, приходили либо в Смольный, либо к Коллонтай, в Комиссариат общественного призрения, и грозили погромами. Конфискации частных капиталов — и уж тем более денежные контрибуции с «буржуев», которые распространятся в провинции, а в 1919-м будут «узаконены» в виде «чрезвычайного революционного налога», в первые недели не производились; иногда Ленину казалось важным соблюдать законы, хотя бы и установленные при старом режиме. Счета не трогали, наоборот, решено было поощрять население держать личные деньги — излишки, которые не уходят на немедленное потребление, — в банках; не трогали до поры до времени и самих банковских служащих, злостных саботажников. Представления Ленина о функциях главного банка страны также носили не вполне конкретный характер: «единый аппарат счетоводства и регулирования социалистической хозяйственной жизни»; однако он сразу стал настаивать на том, чтобы открывать побольше отделений — во всех деревнях.
Но достаточно ли было оставить один Госбанк — или нужно было выделить из него несколько подструктур: банк для внешней торговли, банк, кредитующий сельское хозяйство, и т. Наконец, национализировать банки — раз и навсегда или сделать это в мягкой форме? При всем желании «разбить аппарат», гораздо более приемлемым вариантом для Ленина — который и стал закоперщиком реорганизации банковского сектора — было «принудительное синдицирование»: когда основная часть управления остается за уже работающими сотрудниками, но, помимо преследования собственной, банковской выгоды, они еще и выполняют указания большевистской власти — выгода которой состоит вовсе не в развале банковской системы. Чуть проще была ситуация с иностранными банками: национализация — готовый повод для интервенции; позволять им выкачивать деньги из Госбанка под разными предлогами невозможно, поэтому решено было просто запретить их деятельность в Советской России, не предъявляя претензии на их капиталы.
Меж тем неспособность «расковырять» захлопнувшийся, как раковина, Госбанк крайне удручала большевиков. Тотальное отсутствие денег могло вызвать голодные бунты и новый переворот. Сам Ленин прекрасно понимал не только катастрофичность, но и комизм этой ситуации; выступая перед близкими к истерике товарищами, он заявил, что положение не просто «плохо», как утверждает оппозиция, но — «отвратительно». Оболенского в Госбанк с декретом за своей подписью — выдать «вне всяких правил и формальностей» 10 миллионов — и с наказом: «Если денег не достанете, не возвращайтесь».
Угрожая Красной гвардией, которая якобы окружила здание, Пятаков, Горбунов и Оболенский выбили нужную сумму — но ее никак нельзя было распихать по карманам; пришлось одолжить у курьеров мешки, которые они и набили доверху купюрами, насилу дотащили до автомобиля — а затем сложили в кабинете у Ленина, который «принял их с таким видом, как будто иначе и быть не могло, но на самом деле остался очень доволен. В одной из соседних комнат отвели платяной шкаф под хранение первой советской казны, окружив этот шкаф полукругом из стульев и поставив часового. Так было положено начало нашему первому советскому бюджету». Эти первые миллионы, доставшиеся после трех недель, были потрачены на канцтовары; собственно, то был первый финансовый декрет, подписанный Лениным.
Происшествие вызвало вой в газетах: большевики опять — как в 1907-м в Тифлисе — грабят государство. Джон Рид одобрительно писал, что «Ленин распорядился взорвать подвалы Государственного банка динамитом». Госбанк, выступавший в России финансовым регулятором, поменял вывеску; в этом «Народном» теперь банке воцарился давний ленинский партнер Якуб Ганецкий, на которого и была возложена функция поглощения частных банков — вместе с их балансами и кредитами. За это время банки выкачали из Госбанка несколько десятков миллионов рублей — теоретически для вкладчиков, а возможно, для своих махинаций; официально было запрещено выводить капиталы за границу.
План Ленина, реализованный 14 декабря, действительно напоминал идеальное ограбление; возможно, это и было самое масштабное ограбление банков в мировой истории. Еще с начала ноября Бонч коллекционировал адреса директоров банков. Утром 14-го бойцы Латышского стрелкового полка — которым до последнего не говорили, какую миссию им предстоит выполнять, — арестовали всех одновременно в их квартирах, отобрали ключи и свезли в специально подготовленное помещение в Смольный. На полдня были выключены телефоны банков — чтобы те не могли предупредить друг друга.
Слухи о национализации банков поползли сразу после выстрела «Авроры», да и красная пресса в начале декабря вовсю печатала извещения с просьбой к большевикам и сочувствующим, служащим в частных кредитных учреждениях, объявиться для интересного для них разговора, а также полемику о том, что лучше: национализировать разом банки и промышленность — или можно ограничиться только банками? Ленин, разумеется, был за второй вариант — однако с национализацией банков предлагал не церемониться: утром занимать банки, с матросами, а вечером обнародовать декрет о национализации — никак не наоборот. Офисы были опечатаны всего на два дня: уже 16-го все было открыто, таблички «Business as usual» выставлены в окошечках, только вот со счетов теперь выдавали по 250 рублей в неделю — по разрешению прикомандированного к банку комиссара. В декрете упоминалось еще и «о ревизии стальных ящиков» — просто «проконтролировать».
Представители народа высверливали замки ячеек там, где банкиры отказались предоставить ключи — и изымали все «лишнее»: золото, серебро и платину в слитках, иностранную валюту. Разумеется, все эти пертурбации открывали широкий простор для коррупции давайте вы мне — 50 процентов, а я заберу ваши ценности из сейфа и мошенничества нашествие фальшивых уполномоченных от разных комитетов, которые, предъявляя некие авизо «от Совнаркома», получали в банке миллионные суммы якобы для работников своего предприятия. Банковское дело, формально теперь монополизированное государством, не было полностью передано «на аутсорс» Менжинскому, Ганецкому и Гуковскому: Ленина страшно занимал этот опыт — доселе никем не проделываемый, он сам раздумывал над тем, как поступить с банками наилучшим образом — и давал указания своим подчиненным. К началу декабря, «заглотив» Госбанк, большевики получили привилегию контролировать золотой запас страны — продавать, если кто-то был готов его у них купить, золото и осуществлять денежную эмиссию.
Пользовались они ею сначала с той же интенсивностью, что Временное правительство, а в 1920 году еще чаще; сам Ленин якобы не был в восторге от искусственного разгона инфляции, но полагал эту меру временно приемлемой. Представления Ленина о судьбе денег в Советской России на поверку оказываются достаточно туманными. Сначала он предполагал вовсе от них избавиться, затем мечтал, чтобы советский рубль высоко котировался на иностранных биржах; но какое бы время ни показывали часы «диктатуры пролетариата», деньги оказывались необходимы — хотя бы как условный эквивалент ценности, даже мало чем обеспеченные, — чтобы платить зарплату рабочим, содержать Советы, финансировать закупки сырья и запчастей на национализированных предприятиях и не сводить всю торговлю в стране к неэффективному бартеру; отсюда и эмиссия ассигнатов, против которой сам Ленин, по крайней мере публично, не возражал и которая оправдывалась тем, что коммунизм очень близко, и раз всё равно «скоро денег вообще не будет», можно игнорировать показатели инфляции как несущественные. Эта химера долгое время — полтора года — позволяла большевикам обходиться без собственных дензнаков.
Изначально, в 1918-м, вспоминает большевистский Кольбер Е. Преображенский, по настоянию Ленина готовилась денежная реформа: старые дензнаки заменяются на новые, с социалистической атрибутикой, но обменять граждане имеют право лишь определенную сумму; все прочие — «нетрудовые» — накопления превращаются в резаную бумагу. По ходу, однако, решено было притормозить и потихоньку разбавлять старые деньги новыми, допечатывая царские рубли и керенки, — чтобы таким образом лишить буржуазию источника ее мощи, посеять в обществе недоверие к силе денег в целом. Пусть шнурки или фунт луку стоят 10 миллионов — для государства ничего страшного, а психологически такой урок даже полезен для обывателя.
Печатный станок, по меткой метафоре того же Преображенского, стал «пулеметом Наркомфина, который обстреливал буржуазный строй по тылам его денежной системы, обратив законы денежного обращения буржуазного режима в средство уничтожения этого режима и в источник финансирования революции». Словом, в области финансов деятельность Ленина в самом деле напоминает осознанный лабораторный эксперимент: что будет, если продолжать использовать деньги, но относиться к ним пренебрежительно, как к временной мере, не стесняясь девальвировать свою валюту сверх всяких разумных пределов, так, будто деньги — атавизм, хотя на самом деле все понимают, что экономика устроена «на безденежно-плановых началах»: всё равно ведь страна сошла с орбиты, по которой движутся все «обычные» мировые экономики, городская торговля практически замерла. Мало кто вспоминает, что в январе 1918-го ленинская Россия объявила суверенный дефолт на 60 миллиардов рублей, аннулировав займы царской России и Временного правительства и госгарантии по займам; с этого момента Госбанк уже не мог легально торговать золотом на «официальном» рынке — конфисковали бы; собственно, вопрос царских долгов останется номером один до конца 1920-х — да и тогда не будет разрешен. В 1920-м, когда стоимость рублей приблизилась к стоимости бумаги, большевистские экономисты всерьез обсуждали введение некой условной единицы, которая могла бы стать эквивалентом участия в экономической деятельности: «трудовая единица», «тред»; ею и расплачиваться с работниками.
Попытки Ленина высмеять это начинание не зафиксированы. Однако к 1921-му Ленин понял, что с экспериментом пора завязывать, — осознав возможности, которые открывает правительству сильная национальная валюта в ситуации, когда ваше государство признано другими и вы можете рассчитывать на внешнюю торговлю и кредиты. Мирон-«Лева» Владимиров рассказывал в 1925 году Н. В качестве одного из руководителей нашими финансами, нашей денежной системой, будьте, товарищ Лева, скопидомом, Плюшкиным.
У нас во время военного коммунизма люди развратились, привыкли без счета, без отдачи залезать за деньгами в казну. При напоре таких людей инфляция неизбежна и заменить совзнак твердым рублем мы не будем в состоянии. Не будьте мягкотелым поэтом, не слушайте болтовни людей, которые вам будут расписывать чудесное время военного коммунизма, презиравшего деньги». Что касается отношений самого Ленина с деньгами после возвращения из эмиграции, то они были, что называется, глубоко платоническими.
К лету 1917-го, если верить беллетризованной «декларации» Крупской, на счету супругов Ульяновых лежало 2000 рублей в Азовско-Донском банке — некое наследство Крупской то ли от матери, то ли еще от каких-то родственников. В августе Ленин испытывал сложности из-за того, что не мог в Финляндии приобретать русские газеты в необходимых количествах: курс рубля падал по отношению к марке. Зарплата же председателя Совнаркома составляла 500 рублей — на 200 рублей меньше, чем, например, у секретаря того же учреждения. Эта сумма также могла скорректироваться вниз: за получасовое опоздание на заседание Совета народных комиссаров взималось 5 рублей, более получаса — 10.
Перед переездом в Москву, в марте 1918 года, Бонч, получавший как управделами 800, повысил Ленину оклад — и Ленин тотчас же объявил своему приятелю строгий выговор за нарушение декретов Совнаркома «Вас надо четыре раза расстрелять», как он выражался в таких случаях. Когда на Рождество 1917-го Ленин выехал в Финляндию, то по дороге понял, что у него нет финских денег; ему пришлось просить сопровождавшую его секретаршу достать где-то хотя бы 100 марок для носильщика и на прочие мелочи; та не смогла наскрести всю сумму, но что-то все же нашла — и по возвращении Ленин скрупулезно вернул ей деньги с запиской: «Финских марок Вам пока не посылаю, но я приблизительно подсчитал, что составляет это в русских деньгах, то есть 83 рубля, их и прилагаю». Любопытную деталь приводит в своих воспоминаниях цюрихская знакомая Ленина Р. Харитонова, которая играла в тамошней большевистской ячейке роль казначея.
Уже после октября 1917-го, положив в сумочку оставленную ей сберкнижку на имя Ульянова, она отправилась в известный ей цюрихский банк со странной миссией — объяснить клеркам, чьи деньги у них хранятся. Выполнив свое намерение, она столкнулась с вопросом: что именно ей хотелось бы сделать? Получить вклад и закрыть счет? Нет: «Я везу сберегательную книжку в Россию, а вклад пусть остается у вас.
Не велик вклад, зато велик вкладчик. Именно это мне хотелось довести до вашего сведения». Клерки остались в изумлении; сумма вклада составляла 5 франков; немного, однако за сто лет на нее, несомненно, набежали проценты; и если бы Ленин, как герой «Футурамы», воскрес — не прямо сейчас, так еще через какое-то время — и предпринял усилия добраться до своих денег, то, верно, смог бы позволить себе путешествовать в свое удовольствие, не прибегая к внешним заимствованиям. Чтобы осмотреть второй рабочий кабинет Ленина, нужно придумать предлог, как попасть на прием к губернатору: помещение не музеефицировано.
Виден только коридор с охраной: при Ленине у окон секретариата стояли два пулемета, при них дежурили солдаты. Ленин осознавал уникальность, головокружительность этого периода — и в своих выступлениях скромно обозначал его словосочетанием «триумфальное шествие» с 25 октября 17-го по 11 марта 18-го. Для тех, кто главными «смольненскими» событиями полагает Брестский мир и разгон Учредительного, такая аттестация кажется идиотической или лицемерной; однако Ленин не фокусировался на них так, как позднейшие историки; и то и другое было элементами суперкризиса, в котором он чувствовал себя как рыба в воде — гораздо лучше, чем в Шушенском в 1897-м, где главным событием была удачная рыбалка. Сегодня вы, в соответствии с большевистским принципом признания права наций на самоопределение, подписываете декрет о независимости Финляндии — но надеетесь на то, что завтра финский пролетариат поднимет восстание против своей буржуазии, затеет гражданскую войну, свергнет выцыганивший у Ленина «вольную» Сенат — и попросит включить Финляндию в Союз советских социалистических республик.
Или не попросит — если белофиннам помогут немцы, которым Финляндия нужна как плацдарм контрреволюции. История с «самоопределением» повторялась в самых разных изводах; хуже всего было не разнообразие форм, а регулярность: только за «Смольный» период, кроме Финляндии, из России вышли Украина 22 января , Бессарабия 24 января , Литва 16 февраля и Эстония 23 февраля. Коньком Ленина всегда был анализ ситуации с учетом противоречий в динамике; динамика меж тем состояла в том, что в это время большевизм — не как «течение», а как власть — распространялся из Петрограда во все концы бывшей Российской империи, а не съеживался, как в следующие несколько лет. Поэтому — «триумфальное»; каждый день у власти воспринимается как маленькая победа — и спортивное достижение: Ленин соревновался с Парижской коммуной — та продержалась в 1871-м 72 дня; Ленин в Смольном — 124, и дни эти не были растрачены зря.
Ленину нравилось начинать предложения в докладах: «Первый раз в мировой истории мы…» В ноябре 1917-го самого Ленина едва не выдвинули на Нобелевскую премию мира: это предложение в Комитет по премиям внесла Норвежская социал-демократическая партия: «для торжества идеи мира больше всего сделал Ленин, который не только всеми силами пропагандирует мир, но и принимает конкретные меры к его достижению». Формально выдвижение не состоялось из-за опоздания — заявки принимались в начале года; в решении, однако, указывалось, что «если существующему русскому правительству удастся установить мир и спокойствие в стране, то Комитет не будет иметь ничего против присуждения Ленину премии мира на будущий год…». Ситуацию с ноября по февраль — март можно определять апофатически — через отрицание, как период, когда много чего не происходит. Верхушке большевиков еще не приходится отступить вглубь страны, подальше от немцев; из Советов не изгнаны социалисты; большевики не проявляют чрезмерного аппетита к физическому истреблению своих классовых и политических врагов — и отпускают их под честное слово; ЧК не прибегает к внесудебным казням; еще нет катастрофического голода; не запрещена рыночная экономика; не начались ни полномасштабная гражданская война, ни прямая интервенция Антанты.
Даже у самого Ленина, пусть на самое короткое время, создалось эйфорическое впечатление, что сопротивление буржуазии в целом подавлено, что эксцессы с Антантой, немцами и тлеющими там и сям очагами гражданской войны носят временный характер, что обваливание России по национальным окраинам можно повернуть вспять за счет их быстрой советизации, что в Германии может произойти революция по «спартаковскому» варианту. Именно поэтому двадцать послеоктябрьских недель — когда Ленин еще не только титан в области государственного управления, охотно демонстрирующий всем желающим бульдожьи и бульдозерные черты приписывавшегося ему политического стиля, но и новичок, первоклассник, политический желторотик, только-только встающий на ноги, — наиболее любопытный период его государственного творчества: несмотря на отвратительные стартовые условия и перманентные катастрофы по всем направлениям, у него оставались возможности не только действовать реактивно — как позже, в эпоху военного коммунизма, когда сфокусироваться на укреплении государства стало насущной необходимостью. Надежда — или опьянение революционным эфиром — позволила Ленину экспериментировать в практике «быстрого социализма», попутно укрепляя силовые структуры, чтобы защитить революцию от буржуазии. Собственно, этот просчет — сделанный лишь перед самым Новым годом прогноз, что «восходящий тренд» уже в январе исчерпает себя и сменится противоположным, что «не только острота гражданской войны изменится, но изменение это таково, что количество изменений перейдет в качество», — и делает Ленина в высшей степени аттрактивным; в конце 17-го — самом начале 18-го он похож не только на шахматиста, но еще и на художника из кабаре «Вольтер», рисующего живьем, экспромтом, прямо на телах.
Особенно завораживает то, что это была практическая деятельность в мире борхесовских классификаций — в мире со странной топологией, деформированных общественных структур, заклинившихся друг о друга плоскостей; когда приходилось оперировать одновременно целыми классами, отдельными людьми, фронтами, представителями профессий, партиями; когда политический характер приобретали сугубо бытовые вопросы. Мы видим, как Ленин пытается организовать сырой материал реальности в тот момент, когда та кипит, бурлит, ферментирует, стихийно преобразуется; когда утренние новости каждый день «хуже», чем вчера, — зато есть динамика, и в целом «массы за нас». Импровизация, импровизация и импровизация; смена стратегий — то «опора на стихию», то апология строжайшего контроля; пора самодеятельности, кустарничества, когда всё на ходу, на коленке — выданные мандаты, назначения на высшие государственные должности, расправы и примирения с противниками. Эффективность первых декретов советской власти остается под большим вопросом, однако даже в качестве деклараций о намерениях они воспринимались как перформативы: там, где все другие продолжали бы по объективным причинам дискутировать про и контра, Ленин решительно ставил конкретную цель, сформулированную на языке юриспруденции.
Это, замечает Осинский, первый председатель ВСНХ, давало массам — «в моменты массового штурма на капитал» — «духовный толчок», «развязывало им руки». Набросанный Лениным на коленке Декрет о мире действительно изменил ход войны — хотя сам мир был заключен через много месяцев; это классический пример, но иногда то же происходило и с другими законами. Ленин также в своих текстах и выступлениях с одинаковой брезгливостью относится и к «революционной фразе» «умрем-но-красиво» — и к «позорному отчаянию». Жанр «один день из жизни Х» будто нарочно придуман для рассказов о Ленине; в его биографии можно найти десятки, сотни коротких временных отрезков, по которым отчетливо ясны масштаб личности, размах деятельности, груз ответственности и все такое.
Однако и среди них выделяется серия сюжетов, начавшаяся утром 31 декабря 1917-го и закончившаяся в ночь с 1 на 2 января 1918-го. Это удивительная феерия кризисного менеджмента — замеченная, конечно, знатоками вопроса; полвека назад Савва Дангулов сочинил по мотивам «дела Диаманди» сценарий для замечательного — может быть, лучшего из всех о Ленине его играет там, странным образом, И. Смоктуновский — фильма «На одной планете»; но и там не хватило места для всего. Утро 31 декабря для Ленина началось с известия о том, что румыны, решившие урвать у оказавшейся в сложных условиях России кусок — Бессарабию, разоружили целую дивизию русской армии, возвращавшуюся из боев, конфисковали имущество, а главное, арестовали и расстреляли большевиков.
В ответ Ленин, не мешкая, предпринимает беспрецедентный, скандальный для «цивилизованного общества» шаг — приказывает арестовать румынского посла Диаманди: и его, и весь наличный состав посольства — в Петропавловку, и ультиматум: немедленно освободить русских солдат. Посол — член своей корпорации, и уже через несколько часов целая группа дипломатов присылает председателю Совнаркома — которого до того по большей части игнорировали как несуществующую инстанцию — решительный протест, причем выглядящий скорее как угроза, чем обиженное всхлипывание. В ответ Ленин довольно щелкает пальцами: он давно пытается наладить с дипкорпусом отношения; всей «оппозиции» он предлагает явиться к нему на прием — завтра. Вечером — а это канун Нового года — верный своей привычке присутствовать на околопартийных суаре с молодежью, возможно, чтобы отвлечься от неприятных мыслей о предстоящей ему неравной битве со всем дипкорпусом, Ленин с Крупской пока еще скромной чиновницей; в Москве она станет председательницей Главполитпросвета неожиданно для всех приезжает на Выборгскую сторону, в зал бывшего Михайловского артиллерийского училища на «общерайонную встречу Нового года».
Юноши и девушки, танцевавшие вальс, остолбенели от такого визита; быстро сообразив что к чему, они грянули Интернационал — в тысячу глоток. Знают ли те, кто выступает сейчас перед боем курантов по телевизору с «новогодним телеобращением», что, по-видимому, именно от этой экскурсии Ленина к молодым рабочим пошла традиция новогодних поздравлений главы государства в жанре: «это был важный год, и новый тоже станет годом испытаний»? Визит продлился недолго — Ленин находился не в том состоянии, чтобы гулять всю ночь; да и знаки внимания, которые оказывали Ульяновым, — папиросы, приглашения потанцевать — смущали его излишней назойливостью. В фильме 1965 года Ленин утром 1 января едет в МИД, где обнаруживает замещающего соответствующего наркома не названного Троцкого кронштадтского матроса Маркина — того самого, который действительно состоял при Троцком и действительно был «нечто вроде негласного министра»; именно он, между прочим, организовал публикацию тайных дипломатических договоров царской России шаг, подозрительно напоминающий реализацию каких-то, еще дореволюционных договоренностей, потому что, как замечает исследователь Фельштинский, «секретные договоры, имевшие отношение к мировой войне, были, естественно, заключены Россией с Францией и Англией, а не с Центральными державами, последние, конечно же, оставались в выигрыше».
Вместе с колоритным матросом, который до прихода председателя Совнаркома развлекается стрельбой в помещении из присланного ему «максима», Ленин готовится к встрече с послами; в реальности ассистировать Ленину будет не Маркин, а кое-кто еще. К четырем часам дня в Смольный съезжаются автомобили с послами. Ленин ожидал их у себя в кабинете; при нем находились старорежимный мидовский работник в качестве переводчика с английского и французского и — Сталин. Эти двое помалкивали: первый — потому что Ленин сам прекрасно справлялся с иностранными языками, второй — потому что Ленин справлялся и с дипломатией в целом.
Холодно поздоровавшись с дипломатами, Ленин выразил свое восхищение тем, что послы, которые ранее не желали и слышать о Смольном, не задумываясь, явились в обитель зла, лишь только зашла речь о нарушении иммунитета их коллеги; ради своих солдат они и пальцем не пошевелили. Послы оценили иронию, но они пришли сюда, чтобы поставить Ленина на место, а не наоборот. Дуайеном тогдашнего дипкорпуса был американский посол, он и вручил Ленину ноту; тот объяснил, что арест — мера вынужденная, единственно доступный большевикам ответ на недружественный акт по отношению к своим законным представителям. Если американский посол соблюдал по крайней мере такт и всего лишь наотрез отказался дать Ленину гарантию невступления Румынии в войну, то посол Франции принялся Ленина поучать: что можно, а что нельзя в дипломатии; затем к атаке подключился сербский посол Спалайкович — именно он в 1914-м втянул Россию в войну, именно он в июле 1917-го пытался организовать покушение сербов на Ленина, а во Вторую мировую, разумеется, сам стал коллаборационистом.
Сначала он принялся поносить большевистских бандитов, предавших славян, а затем заявил Ленину ни много ни мало: «Je vous crache a la figure» «Я плюю вам в лицо». Ленин, по воспоминаниям английского дипломата Линдси, остался спокоен, опустился в кресло и ответил: «Eh bien, je prefere ce langage au langage diplomatique» «Ну что ж, я и сам предпочитаю такой язык языку дипломатическому» [24]. На этом получасовая встреча закончилась; Ленин сухо пообещал обсудить предложение освободить Диаманди на Совнаркоме; соль была не в том, чтобы наказать Румынию — разумеется, Ленину не нужна была еще и война с Румынским королевством, а в том, чтобы дать понять: Советская Россия не позволит обращаться с собой как с тряпкой — и продемонстрировать это не только Румынии, но и — через послов — великим державам. В дверях Смольного с послами сталкивается еще один иностранец — Фриц Платтен, тот самый, что провез Ленина через Германию.
Ленин зовет его с собой — ему надо выступать в Михайловском манеже, на митинге перед отправкой на фронт бойцов новой армии.
Далее, по ее словам, сотрудники службы начнут подготовку памятников ко Дню Победы. В частности, будет приведен в порядок монумент "Родина-мать" на Пискаревском кладбище, памятный знак на Невском проспекте, 14 и место на набережной Фонтанки, где находилась блокадная прорубь. Это и Медный всадник, здесь мы устроим акцию в честь 310-летия Петербурга, и памятник Екатерине Второй на площади Островского, кони Клодта на Аничковом мосту, монумент у выставочного зала "Манеж".
В заявлении, как сказано на официальном сайте организации, говорится, что в связи с планируемым переездом властей в Невскую Ратушу будет логичным установить легендарную технику «Остин-Путиловец» с надписью «Враг капитала» у памятника Ильичу рядом с историческим зданием Штаба Великой Октябрьской Социалистической Революции. Сейчас машина выставлена в Артиллерийском музее Петербурга. Броневик из-за обилия экспонатов может затеряться на фоне другой техники.
В начале XX века Германия поступила точно так же - дала денег Ленину и отправила его в Россию в специальном опломбированном то есть не подлежащем досмотру вагоне - шатать власть. И ведь у него все получилось! И может ли подобное произойти со страной уже в XXI веке? Мы спросили писателя, историка, архивиста Олега Шишкина. Олег Шишкин. Но, хотя в обществе и зрели недовольства, все равно казалось, что ситуация стабильная. Были мощные спецслужбы, которые охраняли государство. В вечной депрессии. Он - глава фракции, большая часть ее активных членов в эмиграции или на нелегальном положении. По просьбе Надежды Константиновны его друг Карл Радек ведет его в пивную а Ленин был вообще-то человеком непьющим , и там Ильич, выпив пинту пива, разговорился: жалуется, что «уже 10 лет все время, что он в эмиграции. По его же словам, «дело революции - это дело далекого будущего, и не нам, старикам-патрийцам, будет суждено ее увидеть». Кстати, на ваш взгляд, это была революция или госпереворот? По большому счету революция была в феврале. Тогда происходил слом системы. Монархия рухнула, и вместо нее появилось нечто, еще даже не до конца сформированное. Давайте вернемся чуть-чуть назад - к Февральской революции 1917 года. Вообще-то только-только, в 1913 году, грандиозно отметили 300-летие династии Романовых. Как вдруг проходит несколько лет, и буквально за считаные дни… ничего не остается. На улицу выходят какие-то женщины-домохозяйки Выборгской стороны в Петрограде, их подавляют какие-то полицейские, были какие-то перестрелки… И вдруг все это очень быстро заканчивается, приходят новые люди. Никакие спецслужбы не помогли. Это его карточка, заведенная в полиции. И эти руководители накануне встречались с послом Великобритании господином Бьюкененом. Причем этого никто не скрывал. Они приходили к нему прямо в посольство. И как только произошла Февральская революция, они получили поддержку и от Великобритании, и от Франции. И только тогда Ильича прострелило, что он-то больше не лузер. Он больше не политический отброс. Конечно, сразу появились люди из Социал-демократической партии Германии и Швейцарии, которые стали его посредниками в общении с генштабом германской армии. Максимум, что ему могли предложить другие: проезд в обычном поезде, на общих условиях, без заинтересованной стороны и, скорее всего, арест в конце. А в России к власти пришли социал-демократы и через немецких социал-демократов он продавливал возвращение. На самом деле это было совершенно абсурдное событие само по себе. Представьте: страной правит социал-демократическая партия, у них все хорошо, но внутри партии есть некая фракция те самые большевики , которая собирается прийти к власти, сметая на своем пути даже союзников.
Account Options
- В. И. Ленин. Смольный. Январь 1918 года.
- Призывал, скрывался, поздравлял. Что о Ленине рассказывают мемориальные доски в Петербурге
- Открытки. Ленин в Смольном. Ленин на трибуне. 1947
- Охрана в Смольном
- Откройте свой Мир!
В. И. Ленин в Смольном
Из истории картины: Копия картины И. Ленин в Смольном. Ленин в Смольном» - картина известного советского живописца И. Бродского, исполненная художником в 1930 году и изображающая В.
Ленина в момент работы над запиской в одном из помещений Смольного в первые недели советской власти. Для своей картины Бродский избирает конкретное время и обстановку, что должно убедительно говорить о правдивости и почти документальности созданного образа. Этой же цели подчинена вся композиция работы, включая мельчайшие детали.
Она тщательно продумана Бродским и безупречно отвечает замыслу картины. К моменту написания картины Бродский уже имел большой опыт работы над образом Ленина, начиная от натурных зарисовок до создания таких полотен, как «Ленин на фоне Кремля» 1923 , «Ленин на трибуне» 1925 , «Ленин на фоне Смольного» 1925 , «Выступление Ленина на митинге рабочих Путиловского завода в мае 1917 года» 1929 и других, став признанным мастером этой темы в молодом советском искусстве. В новой картине художник ставит перед собой задачу передать не только портретное сходство, но и донести до зрителя характерные черты облика Ленина в напряжении повседневной работы.
Понятна была досада и злость "экспериментаторов", чьи надежды оказались погребены под статьями брестского договора. Сговором с "германским империализмом" оказались недовольны и левые коммунисты. Они интерпретировали одобренный Лениным брестский договор, как предательство интересов немецкого пролетариата. Их обескуражил циничный прагматизм Ленина. Левые коммунисты бредили "мировым пожаром" и требовали от Ленина чистоты "веры", отвергавшей изначально какие-либо компромиссы с капиталистами. Стачки и волнения в Берлине, Вене и Будапеште в этот период, начавшееся брожение в германской армии они принимали за явные признаки неминуемых, как им казалось, революционных потрясений в Европе. Они были уверены, что толчок с их стороны, то есть доказавшая уже свою эффективность пацифистская пропаганда в армии, на этот раз в германской, - и с кайзеровской Германией будет покончено. Ленин же считал, что при отсутствии у новой власти регулярной армии было бы самоубийством дразнить всё ещё грозного "германского зверя". Незадолго до заключения Брестского мира немцы захватили Киев, закрепились на Нарве и для вящей убедительности сбросили несколько бомб на Петроград.
Короче, тевтонский "зверь" был в одном прыжке от большевистской столицы и для сомневающихся в его возможностях издавал соответствующий звериный рык. Достаточно было одного его прыжка и он разорвал бы в клочья петушившийся безоглядно в лице левых коммунистов и эсеров, едва оперившийся режим. Немцы, между тем, колебались между принятием самых жёстких мер против большевистской власти и страхом ослабить позиции Ленина как сторонника компромисса с ними. На случай затянувшегося упрямства большевиков и эсеров немецкий генштаб рассматривал вариант оккупации большевистской России и замену "твердолобых" "мягколобыми" из других партий. Если дивиденды немцев от брестского договора были очевидны, то власть в Смольном ничего не получала от него, кроме передышки. Но именно на передышку и уповал Ленин. Позор в Бресте компенсировался в его глазах тем фактом, что немцы, как он выразился "советской власти не трогают". По его мнению, революционер, когда этого требуют от него обстоятельства, должен уметь перешагнуть через всё, даже явное унижение, если этого требуют интересы дела. Ленин и сам свято верил в идею мировой революции, без которой, как он одно время утверждал, большевистской власти не выстоять.
В данном случае он жертвовал частью отечества, "пространством", как он выразился, чтобы удержать власть своей партии. Словно лиса, попавшая в капкан, он готов был отгрызть себе хвост, только бы избежать полной гибели. Ведь Германия только ещё беременна революцией, а у нас уже родился вполне здоровый ребёнок". Революция в других странах, в том числе и в Германии, в конце концов, произойдёт - втолковывает он опять и опять своим коллегам. Но до этого надо дожить и для этого надо выжить, чего бы это не стоило. Ленин знал больше, чем говорил. За спинами увлечённых территориальными соблазнами в России немецких генералов его представители в Германии уже помогали немецким коммунистам расшатывать понемногу основы кайзеровской власти. Но это было делом будущего.
Помимо этого, активисты настаивают на облегчении доступа граждан в Музей-квартиру Ленина в Смольном. Читайте также: Финляндский вокзал не признали памятником архитектуры. Подписывайтесь на наш канал в «Яндекс.
С 1938 года особняк стал музеем — сначала Музеем С. Кирова, затем Музеем Великой Октябрьской социалистической революции, а после перестройки и до сих пор его занимает Музей политической истории. Шпалерная, 47. В конце марта — начале апреля 1917 года здесь проходит Всероссийское совещание Советов — первое всероссийское собрание представителей Советов рабочих и солдатских депутатов после Февральской революции 1917 года. Ленин приезжает в Петроград в последний день работы собрания и на следующий день выступает перед делегатами с программой, которая получила название «Апрельские тезисы». Суть «тезисов», коих было 10, сводилась к следующему: буржуазная революция должна перейти в социалистическую, необходимо упразднить полицию, армию и бюрократический аппарат, национализировать земли и банки, власть в стране должна перейти к коммунистической партии именно это название, согласно программе, должна была получить РСДРП б. Эта программа легла в основу политики партии, а затем и в основу государственной политики. Мойка, 32. По приезде в Петроград в апреле 1917 года В. Ленин непосредственно руководил газетой «Правда». Здесь В. Главным рупором социал-демократической партии была и долгие годы оставалась газета «Правда». Она выпускалась и до событий 1917 года, но редакционная деятельность неоднократно прекращалась — в последний раз «Правду» официально запретили в 1914 году. Многих членов партии февральская революция застала врасплох, и в их числе был Владимир Ильич Ленин. Конец зимы 1917 года он встречает в Швейцарии, именно там он узнает о политических переменах в стране. Совсем скоро центральный комитет принимает решение о возобновлении выпуска главной партийной газеты — и 5 марта выходит первый номер «Правды». Ленин, конечно, принимает живое участие в подготовке газеты. Он пишет более сотни материалов. Правда, выходили они со значительными сокращениями, поскольку некоторые идеи вождя революции не находили поддержки у его соратников. Здесь создавалась газета «Русь», а после печатался правительственный «Сельский вестник», здесь же выпускали «Рабочую газету» меньшевики. В 1965 году на доме установили памятную табличку, а в 1984 году здесь открылся музей «Ленин и газета «Правда» — филиал Государственного музея истории Ленинграда.
ЛЕНИН В СМОЛЬНОМ
Я дала поручению Главному управлению внутренних дел провести тщательное расследование и всё-таки найти тех, кто занимается такого рода действиями в Санкт-Петербурге. Это недопустимо. Я уверенна, кто бы и как бы не относился к личности Владимира Ильича Ленина, этой исторической личности.
Бродский «в. Ленин в Смольном в 1917 г.
Ночью с 26 на 27 октября съезд образовал Совет Народных Комиссаров во главе с В. Однако вскоре выяснилось, что в комнате, разделенной на две части, первая предназначалась для управделами В.
Бонч-Бруевича и секретаря Совнаркома Н. Горбунова, вторая же, более просторная, с одним окном на Неву и двумя на Смольный проспект, — для ленинского кабинета, работать было затруднительно. Тогда-то кабинет Владимира Ильича перевели в другую комнату — на втором этаже северного крыла, также угловую, с двумя окнами, которые выходили на площадь, потом названную площадью Пролетарской диктатуры, и с одним окном на главный смольнинский подъезд; личная комната Ленина и Крупской находилась рядом. Перед входом в кабинет будет установлена мемориальная доска: «В этой комнате с 10 ноября 1917 г. В Смольном В. Ленин принимал аккредитованных в Петрограде представителей различных государств, будь то страны Антанты или страны нейтральные, беседовал с руководителем американской миссии Красного Креста в России полковником Раймондом Робинсом и, конечно, с простыми людьми — делегациями таких крупнейших заводов, как Путиловский, Металлический, Обуховский, с делегатами донбасского Енакиевского завода, уральского Богословского горного округа, с крестьянами-ходоками из Вологодской, Костромской, Курской, Тамбовской, Тверской, Олонецкой, Саратовской и других губерний. К Владимиру Ильичу приезжали многие видные коммунисты из-за рубежа — секретарь Социал-демократической партии Швейцарии Ф.
Платтен, венгерский коммунист Б. Кун, болгарский социал-демократ Р. Аврамов, представители Финляндской социал-демократической рабочей партии Ю. Сирола, Г. Ровно, К. Вийк, американские социалисты Д. Рид и А.
Вильямс, другие товарищи. В течение всех 124 смольнинских дней Ленин написал более 110 статей, проектов декретов, резолюций, ответов на вопросы, сделал свыше 70 докладов и произнес речей, написал около 120 писем, записок, а вся работа его отражена в 350 государственных документах… Когда читаешь про хоромы теперешних государственных чиновников с десятками комнат, с двумя-тремя спальнями, туалетами, гостевыми апартаментами, так и вспоминаются отзывы людей, работавших с Владимиром Ильичом.
Вот картина, а под ней реальный кабинет Ленина в Смольном: С похожего ракурса мебель изображена на не менее знаменитой картине Исаака Бродского «Ленин в Смольном» 1930. Относительно поз персонажей и, в частности, расположения рук на картине Серова искусствовед Светлана Коровкевич выдвигает следующие тезисы. Это движение сразу обращает на себя внимание зрителя и служит завязкой сюжета. Сдержанный жест бывшего солдата контрастирует с этим жестом. Фронтовик удерживается от желания перебить своего старшего товарища и ждёт удобного момента вступить в беседу, продумывая свои слова. Его жест намечает переход к сосредоточенному настроению ходока, стоящего за креслом. Показывая внимание Ленина к собеседнику, художник вместе с тем подчёркивает свойственную Ленину подвижность — лежащая на краю стола рука с застывшей в воздухе кистью как бы предваряет начало ответного монолога.
Стоящий крестьянин, затаив дыхание, с надеждой и любовью безотрывно смотрит на вождя. Искусствовед Андрей Лебедев тоже называет жест крестьянина на первом плане «довольно типичным и как бы дополняющим рассказ ходока». У Серова были предшественники в советской живописи, на решения которых он мог опираться в своей работе. Вот, к примеру, полотно Михаила Соколова «В. Ленин в Смольном в Октябрьские дни 1917 года», созданное в 1932 году: Мы видим, что антураж здесь тот же, поза Ленина практически не отличается от серовской и окружают вождя снова сидящие и стоящие люди. В зарубежной же живописи можно выделить картину Кароя Кернштока «Агитатор» 1897 , центральный персонаж которой очень похож на Владимира Ильича: Поэтому говорить о каком-либо подражании Филмусу со стороны Серова было бы нелогично как минимум по трём причинам: 1 поздний интерес к тематике у Филмуса; 2 наличие других примеров для подражания у Серова; 3 низкая вероятность попадания репродукции малоизвестной работы малоизвестного Филмуса в СССР. Зато Талли Филмус, в свою очередь, вполне мог срисовать руки и в целом позы персонажей с полотна Серова.
Появление Ильича в Смольном
Всего от Сердобольской до Смольного преодолел 8,5 км. В 1937 году в квартире Фофановой открыли музей. Ровио достал седоватый парик, в котором Ленин ходил до самого появления в Смольном. В настоящее время музей «Смольный» включает в себя мемориальную экспозицию в Смольном, два филиала — музей-квартиру Аллилуевых и Музей-квартиру Елизаровых, фондохранилище и научную библиотеку.
Коммунисты хотят установить броневик Ленина у Смольного
| Кабинет В.И. Ленина в Смольном институте | РИА Новости Медиабанк | Ленин в Смольном (компле Лениздат. Вид 1. |
| セーター メンズ ウール100%「高品質」ハーフジップ ニット zozo 大きいサイズも充実 40代 50代にも好評【Men’s ジップセーター特集】から↓ | Интересующиеся революционной тематикой могут посетить экскурсию «Ленин в Публичке» и узнать, какую литературу Ильич заказывал для своих работ, а также как он проводил здесь конспиративные встречи. |
| Первое появление Ленина на заседании Петросовета в Смольном 25 октября | Из книги «Ленин в Петрограде» Владимир Ильич ужасно любил молодых девиц. |
| Ленин идет в Смольный.: miiir — LiveJournal | «Встреча с В.И. Лениным в смольном». Листая страницы районной газеты «Звезда» Шарыповского района за 6 октября 1957 года, я увидела очень интересную, на мой взгляд, статью – «Встречи с В.И. Лениным в Смольном». |
| Бродский И.И. В.И.Ленин в Смольном: likbez_a_m — LiveJournal | Ленин в Смольном [Изоматериал: электронный ресурс]: [комплект открыток] / обложка художника В. Бендингера ; редактор З. Алексеева. |
Ленин идет в Смольный.
В.И. Ленин в Смольном, автор - Бродский И.И., коллекция - Музей Академии художеств, Выставка - Художник и его коллекция. Подробная информация: описания экспоната, жанр, сюжет, оригинал, сочинения. Официальный сайт Артефакт. "В настоящее время мы уже помыли памятники Ленину у Смольного и Финляндского вокзала. Близкие Ленина не хотели отпускать его в Смольный, так как вождя искали по всему городу шпики Керенского.
Ленин в Смольном
Из книги «Ленин в Петрограде» Владимир Ильич ужасно любил молодых девиц. 27 дек 2023. Вступить. Охpaнa у кaбинeтa Лeнинa в Смoльнoм. «Встреча с В.И. Лениным в смольном». Листая страницы районной газеты «Звезда» Шарыповского района за 6 октября 1957 года, я увидела очень интересную, на мой взгляд, статью – «Встречи с В.И. Лениным в Смольном». С дома на Сердобольской улице, 2в, в Петербурге исчезло панно «Путь В. И. Ленина в Смольный», выполненное в технике фрески. Ленин проводит 25 октября на конспиративной квартире и приходит в Смольный к 10 часам вечера.
Смольный Октябрь 1917-го – март 1918-го
| Коммунисты хотят установить броневик Ленина у Смольного | Интересующиеся революционной тематикой могут посетить экскурсию «Ленин в Публичке» и узнать, какую литературу Ильич заказывал для своих работ, а также как он проводил здесь конспиративные встречи. |
| Ленин в Смольном — Википедия | 30 фото, смотреть в социальной сети Мой Мир. |
| Ленин в Смольном | Президентская библиотека имени Б.Н. Ельцина | – В Смольный, пожалуйста, – услышал Гороховик знакомый голос Ленина. |
| Безыдейная прогулка по ленинским следам | После своего появления картина «Ленин в Смольном» стала одним из самых популярных произведений, посвященных образу вождя революции. |
Ленин в Смольном
Сегодня исполнилось 154 года со дня рождения Владимира Ульянова-Ленина. В Петербурге в память о вожде мировой революции возложили цветы к монументу Ильичу у Смольного. Близкие Ленина не хотели отпускать его в Смольный, так как вождя искали по всему городу шпики Керенского. С детства знакомая связка слов: Ленин — Смольный — штаб Революции. 22 апреля – годовщина со дня рождения Владимира Ильича Ленина.