САГА — город в Японии, на о. Кюсю, административный центр префектуры Сага. Саги являются настоящим сокровищем литературы, пронизанной духом героизма, любви, предательства и силой духа. Особенности саги обусловлены специфическим местом, которое она занимает на грани между фольклором и литературой. одна из повествовательные жанры, и это обычно в прозе, хотя есть некоторые саги в стихах. Саги являются настоящим сокровищем литературы, пронизанной духом героизма, любви, предательства и силой духа.
Исландская сага и современная сага
Благодаря этому своду саг («Сага о Стурлунгах») до нас дошли многие произведения исландской литературы, характеризующиеся высокой степенью исторической достоверности и выдающимися литературными достоинствами. Если же говорить о семейной саге, как о литературном жанре, то на востоке такие жанр семейной хроники в литературе существовал давно. Сага – это особый жанр в литературе, который отличается своими уникальными особенностями и жанровыми чертами.
Что такое сага?
В «сагах о древних временах» много фантастических, сказочных мотивов. Но есть саги, которые полностью состоят из сказочных мотивов — их в древности называли «лживыми сагами». Переводные повествовательные произведения тоже называются сагами: «Сага о римлянах», «Всемирная сага», «Сага о троянцах», «Сага о иудеях», «Сага о Карле Великом и его витязях», «Сага об Александре». Именно «саги об исландцах» являются самыми известными из исландских саг. Когда говорят об «исландских сагах», обычно под ними подразумеваются «саги об исландцах». В «родовых сагах» в большом количестве встречаются названия холмов, рек, хуторов, островов, озер и т. Отдельные «родовые саги» - это истории тех, кто жил в определенной исландской местности в «век саг». Часто это отражается в названиях отдельных саг, например: «Сага о людях с Песчаного берега», «Сага о людях с болот», «Сага о людях с Лососьей Долины», «Сага о людях с Долины Дымов» и т.
Так как отдельные «родовые саги» связаны с определенными местностями, в изданиях или обзорах этих саг принято их располагать не в хронологическом порядке так как хронологическая последовательность написания неясна , а в географической последовательности: сначала северо-западное побережье, затем северное, восточное, южное, западное. Топономика в современных научных изданиях «родовых саг» обычно подробно комментируется. Например, указывается, где именно располагался упоминаемый в саге хутор, где расположены овраг, скала, яма и т.
Сапольски «Теория всего. От сингулярности до бесконечности: происхождение и судьба Вселенной» Стивена Хокинга Биографии и мемуары По достоверности изложения мемуары близки к исторической прозе, научно-биографическим очеркам. При этом такие книги подразумевают активное присутствие авторского голоса, личных оценок. Давая характеристику мемуарам как форме словесности, выделяют: ретроспективностьфактографичность. Но указанные выше признаки не всегда свидетельствуют о принадлежности книги к жанру мемуаров. Например, произведение Сомерсета Моэма « Подводя итоги » часто называют развернутым эссе. Сам автор в начале текста предупреждает, что его книга не является ни мемуарами, ни биографией. Несмотря на то, что взгляд писателя направлен в прошлое, основной его задачей стало подведение итогов долгого литературного пути. Примеры: «Сказать жизни «Да! К эзотерике относятся разнообразные направления: нумерология, хиромантия, астрология, биоэнергетика, спиритизм, оккультизм, ясновидение, алхимия и многое другое. Примеры: «Нумерология или жизненные коды даты рождения» Елены Прибыловой «Страж перевала. Маг» Петра Жгулёва Философия и религия В книгах о религии рассказывается о том: как текст Библии соотносится с исторической реальностью чем схожи представления о Боге в трех мировых религиях. Философские книги обобщают опыт великих мыслителей прошлого. Во многих из них приводятся краткие биографии выдающихся личностей, их смелые эксперименты, теории и идеи. Будет интересен читателю и беглый экскурс в историю философских течений. Примеры: «История Бога: 4000 лет исканий в иудаизме, христианстве и исламе» Карен Армстронг «Утраченные смыслы сакральных текстов. Библия, Коран, Веды, Пураны, Талмуд, Каббала» Карен Армстронг Искусство и культура Это книги для тех, кто умеет ценить истинную красоту, хочет смотреть на культуру прежних эпох через призму современности.
Читатель, таким образом, оказывается в положении непосредственного наблюдателя сырых фактов действительности, как бы не подвергшихся художественной обработке, и сам воссоздает в своем воображении то, что скрывается за ними. Прозаическое восприятие стороннего наблюдателя служит стереоскопом, придающим наблюдаемому трехмерность в глазах читателя. В «родовых сагах» действительно нередко переживания изображаются так, как будто автора совершенно не интересуют они сами по себе, он просто регистрирует их проявления или последствия наряду с прочими фактами. Однако отличие от художественного приема современной литературы огромно: в то время как в современной литературе тот, чье равнодушное восприятие служит стереоскопом, — фикция, плод осознанного авторства, в сагах — это сам автор, не сознающий своего авторства. Дело в том, что в сагах действительно объектом изображения были не переживания сами по себе, а события, переживания же оказывались изображенными только в той мере, в какой нельзя было описать события, не описывая в то же время и переживания. Другими словами, изображение переживаний в сагах — всегда лишь побочный продукт изображения событий. Таким образом, объективность изображения переживаний в «родовых сагах» — результат того, что они не были объектом изображения. В этом, очевидно, и заключается сходство трактовки переживаний в сагах с современным художественным приемом, описанным выше: изображается как будто бы не то, что на самом деле объект изображения, и таким образом создается иллюзия объективности. Можно поэтому сказать, что «родовые саги» настолько же объективнее самой реалистической литературы, насколько их авторы меньше осознавали свое авторство. Нередко из фактов, сообщаемых в саге, современный читатель мог бы заключить, что тот, о ком рассказывается, вероятно, испытывал романическое чувство. Однако на самом деле рассказчик не вкладывал в факты такого смысла. Романическое чувство его совершенно не интересовало. По-видимому, романические переживания не только не казались чем-то достойным изображения, но и не было подходящих слов, которыми можно было бы их описать. В «родовых сагах» слово это всего чаще употреблялось во множественном числе для описания привязанности, которая развивается между супругами спустя некоторое, иногда даже долгое время после брака. Вместе с тем из фактов, сообщаемых в «родовых сагах», очевидно, что сами по себе переживания, обусловленные сексуальными отношениями, были теми же, что и в другие времена: люди так же влюблялись, испытывали страсть, ревновали и т. Другой была только оценка этих переживаний: не было их идеализации и романтизации. Но именно поэтому в «родовых сагах» эти переживания оказываются более объективно изображенными, чем это возможно в романах. Таким образом, и в этом отношении «родовые саги» правдивее реалистических романов. Ни в одной «родовой саге» романические переживания не играют той роли, какую они обычно играют в романах. Даже в «Саге о Гуннлауге» и «Саге о Кормаке», где они проходят через всю сагу, отнюдь не все подчинено их изображению. В «Саге о Гуннлауге» большое место занимает описание поездок героя в разные страны, а в «Саге о Кормаке» — описание поединков, и в обеих этих сагах роль романических переживаний заключается в основном в том, чтобы мотивировать распри. В романе Нового времени господствующая роль романических переживаний объясняется, конечно, возросшим интересом к человеческой личности. В романах любовь — это способ изобразить личность и ее внутренний мир, т. В известном смысле можно сказать, что распри играют в «родовых сагах» такую же роль, какую любовь играет в романах. Но очень существенное различие между ролью распри в «родовых сагах» и ролью любви в романах заключается в том, что распри были действительно важнейшим из того, что происходило в свое время в Исландии, т. Основная пружина действия в распрях, которые описываются в «родовых сагах», — это долг мести. Очевидно, что он был обусловлен не просто системой понятий таких, как «честь» и т. В обществе, в котором не было государственных институтов, обеспечивающих безопасность отдельных его членов, т. Ему приходилось защищать себя самому с помощью своих родичей и друзей, т. Ущерб имуществу, членовредительство или убийство влекли за собой в таком обществе, как правило, месть. С возникновением государственных институтов месть, или самопомощь, уступила место государственной системе наказаний. Враг стал преступником. В «век саг» их не было и в помине. Самопомощь господствовала, и основной ее формой была месть, т. Подсчитано, что в распрях, упоминаемых в «родовых сагах», было 297 актов мести, большей частью кровавой, т. Но и тяжбы, как они описываются в «родовых сагах», были, по выражению одного исследователя, лишь «стилизованной местью». Тяжбу вел не судья, не представитель государства — такого представителя и не могло быть, — а сами тяжущиеся стороны. Поэтому исход тяжбы обычно определялся реальным соотношением сил, а не большей или меньшей обоснованностью иска. Не случайно тяжба на тинге иногда превращалась в настоящее сражение, как это произошло в «Саге о Ньяле». Наконец, привести приговор в исполнение должен был сам истец или тот, кто за это по тем или иным причинам брался, иначе приговор оставался пустым словом. Таким образом, самопомощь господствовала и в тяжбе. Для того чтобы кровавая месть была эффективной формой самопомощи, она должна была быть долгом, т. Поэтому убийство в силу долга мести — это совсем не то, что месть в современном значении этого слова. Выполняя долг мести, человек не задумываясь рисковал собственной жизнью или жизнью близких, совершал далекие и трудные поездки, проявлял огромную выдержку, выжидая удобного случая, иногда в продолжение многих лет. В «родовых сагах» описываются случаи такой затяжной мести. Быстрое осуществление мести или ее осуществление в состоянии аффекта считалось плохим выполнением долга. Напротив, чем более долгим было выжидание удобного случая, чтобы осуществить кровавую месть, чем больше выдержки проявил при этом человек и тем самым чем меньше он был в состоянии аффекта во время ее осуществления, тем лучше было выполнение долга. Когда аффект отсутствовал, выполнение долга выступало, так сказать, в чистом виде. Таким образом, убийство из мести вовсе не было проявлением жестокости, тем более что оно, как правило, было аналогично честному и открытому бою: убитым мог быть только мужчина, но не женщина или ребенок, удар наносился открыто, не со спины или прикрытия, и днем, а не ночью, и было принято, чтобы совершивший убийство сразу же сам объявлял кому-нибудь о случившемся. Раз убийство из мести осуществлялось независимо от чувств того, кто убивал, или даже вопреки им, кровавая месть могла быть направлена не на самого обидчика, а на его родича, домочадца или сторонника. Выбор того, кто становился объектом кровавой мести, определялся не его участием в нанесении ущерба, а его весом в глазах других людей, его опасностью в будущем или просто случайностью. Таким образом, кровавая месть могла быть направлена на человека, по отношению к которому у того, кто ее осуществлял, не было никакого чувства обиды, гнева или ненависти. Важно было, чтобы общее количество убитых в распре оказалось с той и другой стороны одинаковым. Поэтому, если распря кончалась мировой, то производился расчет: убийство такого-то идет за убийство такого-то, рана такого-то — за рану такого-то и т. Разное число убитых и раненых могло быть компенсировано вирой. Поскольку кровавая месть была долгом, то естественно, что она представлялась благом и подвигом. Она была лучшим удовлетворением оскорбленного и лучшей почестью убитому. Убийство из мести воспевалось в стихах, и она — одна из главных тем «родовых саг». В литературе о «родовых сагах», как правило, молчаливо предполагается, что две формы правды о прошлом, характерные для сознания современного человека, — правда художественная и правда историческая — существовали и в сознании людей древнеисландского общества. Концепции развития «родовых саг» и оценки сущности каждой из них обычно сводятся к такому подведению под одну из двух привычных для современного человека рубрик. В соответствии с этим рассказываемое в саге толкуется одним из трех способов: либо как историческая правда, и тогда сага анализируется методами исторической науки — устанавливается хронология событий, описываемых в саге, проводится сопоставление с показаниями других источников и т. Приписывая наши представления о литературных жанрах людям древнеисландского общества, современные исследователи обычно считают «родовые сага» чем-то так же четко отграниченным, как и литературные жанры нашего времени, и нередко противопоставляют эти саги как «художественную литературу» некоторым другим сагам как «исторической литературе». Однако ничего подобного такому делению не существовало, конечно, в представлении средневекового исландца. Ни «родовые саги», ни «королевские саги», ни «саги о древних временах» все эти названия возникли только в новое время не осознавались как особые жанры. Это сказывается, в частности, в том, что в рукописях они нередко расположены вперемежку, а также в том, что в «родовых сагах» нередко встречаются вкрапления, ничем не отличающиеся от «саг о древних временах» или «королевских саг», а в «королевских сагах» — вкрапления, ничем не отличающиеся от «родовых саг» или «саг о древних временах». Исследователи «родовых саг» уже второе столетие колеблются между «теорией книжной прозы» и «теорией свободной прозы» см. Слабая сторона «теории свободной прозы» — это, конечно, то, что она предполагает, с одной стороны, существование «записывателей», аналогичных современным собирателям фольклора, а с другой стороны, — в отношении устных саг — «авторов», аналогичных современным авторам. Но «теория книжной прозы» в еще гораздо большей мере игнорирует характер авторства в «родовых сагах». Она предполагает известным то, что не может быть сколько-нибудь точно известно, — размеры авторского вклада в саге — и неизвестным то, что прекрасно известно, — форму «устной традиции, послужившей источником письменной саги» так сторонники «теории книжной прозы» называют устную сагу. Очевидно, что, будучи синкретической правдой, эта устная традиция не могла не быть повествованием с большей или меньшей примесью скрытого вымысла, т. Сторонники «теории книжной прозы» говорят: надо исследовать только то, что известно, и игнорировать то, что неизвестно. Тем самым они, по существу, предлагают игнорировать происхождение письменной саги вообще. Особое внимание они уделяют датировке отдельных саг, т. Это последнее различие они совершенно не замечают: слишком уж оно очевидно. Между тем в области датировки отдельных саг современным исследователям обычно не удается достигнуть достаточно убедительных результатов. Дело в том, что критерии, используемые в датировке «родовых саг», — заимствование из других письменных саг, упоминание лиц или событий, позднейших по сравнению с тем, о чем рассказывается в саге, и прочие «отражения времени написания» в саге, большая или меньшая «зрелость стиля» и т. А заимствования из других письменных саг самый популярный критерий для датировки саг предполагает, кроме того, что автор саги был не только писателем-профессионалом, но и еще литературоведом-профессионалом или саговедом? Но еще гораздо менее убедительных результатов достигают исследователи, пытающиеся определить, кто был автором той или иной «родовой саги». Это и понятно: ведь такие попытки целиком основаны на молчаливом допущении, что у каждой из этих саг был совершенно такой же автор, как и у литературных произведений нашего времени, т. Недопущение это находится в вопиющем противоречии со всем, что известно об авторах в отношении «родовых саг», и, в частности, с тем, что неизбежно обнаруживается в исследованиях, основанных на этом допущении. Группу, отличную от «родовых саг», образуют саги о событиях более недавнего прошлого по отношению ко времени написания , чем то, которое описывается в «родовых сагах». Большая часть таких саг собрана в компиляции, которая называется «Сага о Стурлунгах» Стурлунги — знатный исландский род, к которому принадлежал, в частности, Снорри Стурлусон. В «Саге о Стурлунгах» рассказывается о событиях с 1117 по 1266 г. Название это, однако, — недоразумение. В сагах этих описывается отнюдь не эпоха, современная их написанию, как в реалистических романах Нового времени, а просто более недавнее прошлое, чем то, которому посвящены «родовые саги». Эти саги могут быть и рассказом очевидца. Тем не менее они о прошлом, а не о настоящем. Правда, автор реалистического романа о современности тоже может иметь в виду то, что «случилось в недавнем прошлом». Но ведь роман — художественная, а не синкретическая правда, и время в нем фиктивное, параллельное реальному историческому времени. Автор романа, говоря «случилось в недавнем прошлом», вовсе не имеет в виду, что описываемое действительно случилось в прошлом, а только, что оно могло бы случиться в настоящем. Между тем в эпоху, когда писались саги, такого повествования о настоящем вообще не могло быть, и это одно из наиболее заметных различий между нашими современными и древнеисландскими представлениями о литературе. Вымысел правдоподобный, но сознательный и рассчитанный на то, что он будет осознан, приобрел права гражданства в Европе только в романе из современной жизни, т. Еще позднее правдоподобный, но сознательный вымысел появился в повествовании о прошлом, возник исторический роман. Развитие истории как науки и реалистических романов из современной жизни сделали возможным его появление. Таким образом, необходимой предпосылкой для исторического романа были не только исторические «не романы», т. В историческом романе обращение к прошлому обусловлено тем, что вымысел уже давно стал в литературе сознательным и в частности уже давно применяется в реалистическом изображении современности. В сагах, наоборот, обращение к прошлому обусловлено тем, что художественный вымысел еще не был сознательным и поэтому не мог применяться к изображению современности. От «родовых саг» «Сага о Стурлунгах» отличается большей фактографичностью — одних имен в ней свыше трех тысяч на девятистах страницах. Поэтому многие считают, что она — «историческая литература», тогда как «родовые саги» — «художественная литература». Делая отсюда все выводы, некоторые ученые считают даже, что, с одной стороны, все диалоги в «Саге о Стурлунгах» — а их там очень много — это исторические факты, а с другой стороны, что персонажи «родовых саг» — это художественное изображение известных нам из «Саги о Стурлунгах» людей XII—XIII вв. Содержание и «родовых саг», и «Саги о Стурлунгах» — распри между исландцами в прошлом. И в тех, и в других сражения и убийства образуют драматические вершины, которым предшествуют вещие сны, предвестия и т. И в тех, и в других цитируются строфы, о которых утверждается, что они сочинены персонажами саги. И те, и другие содержат ссылки на устную традицию вроде «рассказывают», «правдивые люди говорят» и т. И в тех, и в других приводятся генеалогии и другие сведения, которые явно не выполняют никакой художественной функции. Одинаковы в них трафаретные выражения и стереотипные описания ранений и убийств. Есть в «Саге о Стурлунгах» и скрытый вымысел, и притом такого же характера, что и в «родовых сагах»: скрытый вымысел, конечно, — все диалоги, а также предвестия, предчувствия и вещие сны, предшествующие драматическим событиям, строфы, сказанные потусторонними персонажами, привидевшимися кому-то во сне таких строф немало в «Саге о Стурлунгах» и т. Правда, в «родовых сагах» больше эпической стилизации и драматизации событий, т. Но различие в количестве вымысла в «родовых сагах», т. Поскольку вымысел был скрытым, он не мог быть заметен исландцу XIII в. Для него и «родовые саги», и «Сага о Стурлунгах» были просто сагами, т. Естественно, однако, что количество вымысла в саге прямо пропорционально времени между событиями, описываемыми в ней, и временем ее написания, поскольку в устной традиции — а наличие той или иной устной традиции в основе письменных саг не подлежит сомнению — количество скрытого вымысла должно было увеличиваться по мере того как события становились более удаленными во времени и, следовательно, менее известными, иначе говоря, по мере того как возможность принять вымысел за правду увеличивалась, а возможность заметить вымысел уменьшалась. К сагам о недавнем прошлом относятся и так называемые «саги о епископах» или «епископские саги». В Исландии было два епископства — в Скальхольте, на юге Исландии, и в Холаре, на севере страны. После того как в 1199 г. Так возникла первая епископская сага «Сага о Торлаке Святом». Затем была написана сага о холарском епископе Ионе Эгмундарсоне, который был объявлен святым в 1201 г. Позднее были написаны саги о других исландских епископах, в том числе о Гудмунде Арасоне, епископе, который сыграл большую роль в распрях эпохи Стурлунгов сага о нем входит в состав «Саги о Стурлунгах». В «епископских сагах» рассказывается об исландской церкви, выступающей в лице ее главы — епископа. Но церковь в Исландии была ближайшим аналогом государства. Поэтому в «епископских сагах» охват действительности становится, по сравнению с «родовыми сагами», менее полным, более выборочным. Вместе с тем, поскольку в «епископских сагах» говорится о недавнем прошлом они охватывают период от около 1000 до 1340 г. Но основная особенность «епископских саг» — это тенденция выдавать за правду то, что было в интересах церкви. В «Саге о Гудмунде Арасоне» есть такое наивно откровенное обоснование этого нового вида правды: «Все люди знают, что все то хорошее, что говорится о боге и его святых — это правда, и поэтому хорошо верить хорошему и плохо верить плохому, хотя бы оно и было правдой, и всего хуже верить тому, что плохо солгано». Другими словами, правда — это то, что выгодно для церкви. Наиболее явное проявление нового вида правды — это так называемые «чудеса» по-исландски jarteikn, буквально «знак, знамение». Перечни их обычно включаются в издания «епископских саг», и они обильно представлены и в самих этих сагах. Рассказы о том, как исполнялись желания всякого, кто обращался за помощью к святому, — слепой прозревал, глухой обретал слух, калека исцелялся от увечья, рана исчезала мгновенно, тяжелобольной выздоравливал, и при этом от него распространялся чудесный аромат, и даже мертвый оживал, — выдавались за правду потому, конечно, что верить в них казалось чем-то хорошим, а не верить — чем-то плохим. Иначе говоря, назначение этих рассказов заключалось в прославлении церкви и ее святых. Этот новый вид правды — так сказать, «церковная правда», или, поскольку в Исландии церковь была зарождающимся государством, «государственная правда», — был, конечно, большим регрессом по сравнению с синкретической правдой «родовых саг». В этих сагах гораздо более неправдоподобного, чем в «родовых», в них много сказочной фантастики, и это, очевидно, объясняется тем, что события, описываемые в саге, тем меньше подчинялись требованиям правдоподобия, чем больше они были удалены от настоящего. Характерно, что в «сагах о древних временах» встречаются заверения авторов в том, что рассказ, несмотря на кажущееся неправдоподобие, правдив, так как в далекие времена люди были крупнее и сильнее и вообще жизнь подчинялась другим законам. В романе — будь то роман из современной жизни, исторический роман из жизни любой эпохи или даже фантастический роман из жизни будущего — события могут трактоваться в принципе в одной и той же манере, т. Между тем для древнеисландских саг характерно, что определенная трактовка того, о чем повествуется, полностью обусловлена тем, когда произошло то, о чем повествуется. С точки зрения современного литературоведения «саги о древних временах», «родовые саги» и «Сага о Стурлунгах» — это три различных жанра. Для каждой из этих трех разновидностей характерна специфическая манера, грубо говоря, — авантюрно-сказочная, драматико-реалистическая и протокольно-натуралистическая. Но с точки зрения исландца XIII в. Различным осознавалось только время, когда произошли события в этих сагах, — далекое, менее далекое и недалекое прошлое. Время, таким образом, было хотя и единым, но неоднородным на своем протяжении. Далекое прошлое, или периферийное время, было временем, когда неправдоподобное было возможным. Но именно в силу этого нет четкой границы между «сагами о древних временах» и так называемыми «лживыми сагами», обширной группой, которая объединяется только тем, что входящие в ее состав произведения не претендуют на то, что они — правда. Название «лживые саги» распространяют нередко и на «саги о древних временах» или, во всяком случае, на большинство из них. Те из этих саг, в которых находят какое-то отражение походы викингов, называются также «викингскими», а те из них, которые всего ближе к иноземным рыцарским романам, — «рыцарскими». Все эти саги вместе называются также «мифогероическими». Можно их назвать также «романическими», и, пожалуй, это последнее название всего лучше передает их сущность. Наиболее знаменитые из «саг о древних временах» и, по-видимому, отражающие наиболее раннюю стадию их развития основаны на древних героических сказаниях или древних героических песнях.
Понятие, классификация, особенность. От мифов к историческим хроникам. Саги — дошедшие до нас письменные литературные произведения прозаической формы, имеющие также и предшествующие устные повествования, записанные на древнескандинавском языке с конца XII по XIVвв в Исландии. Саги охватывают период истории и жизни скандинавских народов в основном с 930 по 1030 годы, в так называемый «век саг». Однако, часть литературных памятников охватывает более широкий период времени, а также описывает происходящие события далеко за пределами Скандинавии. Старинная книга. Какие бывают саги. Происхождение названия. Сага в прошлом и настоящем Название сага произошло от древнескандинавского segja — сказывать, говорить saga — сказание, сказ. Данное наименование относится как к устному повествованию, так и облечённому в письменную форму. Изначально у древних исландцев сагой именовались любые прозаические повествования, однако в наше время к сагам принято относить совокупность ряда литературных памятников, записанных в определённое время XII-XIVвв. Сюжеты подобных историй описывают, ведут своеобразную летопись становления, развития одной семьи нескольких героев , происходящей в канве внутрисемейных, общественных, мировых, политических или иных событий. Наиболее известные литературные произведения, относящиеся к так называемым сагам это: «Сага о Форсайтах» Джона Голсуорси, «Будденброки. История гибели одного семейства» Томаса Манна, «Поющие в терновнике» Колин Маккалоу; издания отечественной литературы, которые также можно отнести к настоящим семейным сагам: «Тихий Дон» Михаила Шолохова, «Угрюм-река» Вячеслава Шишкова, «Вечный зов» Анатолия Иванова и др. Экранизации по мотивам литературных семейных саг, а также сюжетные линии различных сериалов принято также называть сагами: кинотрилогия «Властелин колец» Питера Джексона по произведениям Джона Р.
Сага в литературе: основные характеристики и сокращенное объяснение
| Значение слова Сага | Выражение «лживые саги» встречается в древнеисландской литературе только один-единственный раз. |
| М.И. Стеблин-Каменский. «Мир саги. Становление литературы» :: Мир саги :: Что такое правда? | Сага. В современном понимании под такой литературой зачастую подразумевают произведения, повествующие о жизни нескольких поколений одной семьи. |
| Сага это в литературе | Саги оказались ценным вкладом исландцев в европейскую литературу и в изучение средневековой истории. |
Значение слова «сага»
САГА — город в Японии, на о. Кюсю, административный центр префектуры Сага. Выражение «лживые саги» встречается в древнеисландской литературе только один-единственный раз. В литературе о сагах, как правило, молчаливо предполагается, что две формы правды о прошлом, характерные для сознания современного человека, существовали и в сознании людей древнеисландского общества. Исследование о мире саги напоминает нам, какое особое значение имели и имеют труды по древним периодам литературы.
Как написать сагу
* «Для современных скандинавских литератур древние саги составляют живое наследие. В этой статье мы разберемся, что такое сага, узнаем, откуда она пришла в нашу и мировую культуру и какое влияние на нее оказывает. город в Японии, на о. Кюсю, административный центр префектуры Сага. Захватывающая семейная сага английской писательницы Дафны Дюморье 1907—1989, книги которой стали классикой готической традиции в литературе XX века. Выражение «лживые саги» встречается в древнеисландской литературе только один-единственный раз. Семейная сага или семейная хроника — жанр литературы, предметом которого является изображение жизни нескольких (как правило, от двух до четырёх) поколений одного семейства.
От саги к роману
Вообще, для саг характерно очень большое число действующих лиц, иногда до сотни и более. Затем рассказ переходит к основным событиям — распрям в родовых сагах , правлению в королевских сагах , которые тоже описываются со всей подробностью, вплоть до указания, кто кому и какую рану нанёс в бою и какое возмещение было за это выплачено. Часто дословно цитируются другие памятники — например «Книга о заселении земли» или тексты древнескандинавских законов. Хронология всегда достаточно чётко выдерживается — точно указывается, сколько лет прошло со времени того или иного события. Внутренний мир и эмоции персонажей изображены в сагах лаконично и сдержанно, из-за чего современному читателю, воспитанному на литературе с подчёркнуто экспрессивной передачей человеческих переживаний, подчас трудно осознать всю глубину трагедии, переживаемой героями. Отношения полов в сагах никогда не описываются так, как это принято в литературе нового времени [2] [3].
Кюсю, административный центр префектуры Сага. Машиностроительная, хлопчатобумажная, фарфоро керамическая промышленность. В древнескандинавской поэзии народное сказание, былина, памятник мифологического или легендарно исторического характера ист. Сага о Фритиофе. Исландские саги.
Поэтическое сказание, легенда поэт.
Разновидности саг[ править править код ] Корпус текстов, известных нам как саги, традиционно разделяется на несколько циклов, в соответствии с обобщающей тематикой произведений и временем действия: « Саги о древних временах » — саги, повествующие о легендарной истории Скандинавии, основанные на общих для всех германских народов мифах и героических сказаниях и содержащие ряд сказочных мотивов. Самыми известными из этих саг считаются « Сага о Вёльсунгах », « Сага о Хрольве Жердинке и его витязях », некоторые исследователи относят «Сагу об Инглингах» к сагам о древних временах. В основе таких саг, видимо, не лежит древняя устная традиция [4]. К этой категории относятся как отдельные саги о норвежских королях, такие как, например, « Сага о Хаконе Хаконарсоне » или « Сага об Олаве Трюггвасоне », так и сводные произведения, характерным и наиболее известным примером которых является « Хеймскрингла » «Круг земной» Снорри Стурлусона.
Также существует исландская сага о королях Дании — « Сага о Кнютлингах ». Большая их часть собрана в компиляции под названием « Сага о Стурлунгах ».
Развитие персонажей может быть показано и через изменение их внешнего вида, позы, манерой речи и жестами.
Герои могут менять свою одежду, прическу или внешность, чтобы отражать внутренние изменения. Визуальные элементы могут быть не только символическими, но и непосредственно влиять на то, как персонажи воспринимаются зрителями. Однако, развитие персонажей в саге не всегда является простым процессом.
Герои могут сталкиваться с преградами, стрессом и трудностями, которые могут их изменить в лучшую или худшую сторону. Иногда развитие персонажа может быть нелинейным, с неожиданными поворотами и изменениями. Это позволяет создать более глубокий и интересный сюжет, в котором герои находятся в постоянном движении и развитии.
Масштабные события Часто масштабные события становятся поворотными точками в сюжете, когда герои вынуждены принимать сложные решения, выходить за пределы своих комфортных зон и преодолевать невероятные трудности. Эти события чаще всего ставят перед героями новые цели и задачи, меняют их мировоззрение и характеры, и помогают им расти и развиваться. Масштабные события способны создавать напряжение и драматичность в саге, заставляя читателей или зрителей переживать и заинтересовывать.
Они могут вызывать сильные эмоции у аудитории и заставлять ее задуматься над смыслом происходящего. Масштабные события могут быть представлены в форме эпизодов или арок, которые входят в общую структуру саги. Они могут служить как высшей точкой сюжета, кульминацией действия, так и подтекстом, который влияет на развитие других сюжетных линий.
Чтобы масштабные события в саге были эффективными, они должны быть добротно проработаны и иметь необходимую мотивацию и значение для героев и сюжета в целом. Они должны вызывать интерес у аудитории и оставлять долговременное впечатление. Известные саги и их влияние 1.
Толкином, которая описывает борьбу добра и зла в фантастическом мире Средиземья.