безумие двоих — фанфик по фэндому «Stray Kids».
Фанфик безумие на двоих драмиона - фото сборник
Мимо пробежали двое первокурсников, громко смеясь и тыкая пальцами на пару в конце коридора, застрявшую под дебильной омелой. Безумие на двоих драмиона. Долохов Гарри Поттер фанфики. Фанфик: «Одно безумие на двоих» Автор. Безумие на двоих. Lil Ugly Punk, sorrow bringer.
Безумие на двоих (СИ)
Читайте интересные рецензии и отзывы читателей на книгу «Безумие на двоих», Алекса Гранд. Фанфик: «Одно безумие на двоих» Автор. от mikhajlova к фанфику «Безумие на двоих».
QR-код ссылки для скачивания книги
- Tanya Безумие На Двоих
- Безумие для двоих. / Mир Гарри Поттера
- Список к прочтению: 5 фанфиков с пейрингом "Драмиона", которые стоит прочитать
- Фанфик: «Безумие на бумаге» |
- Фанфики по Драмионе - 105. Безумие на двоих - Wattpad
Список к прочтению: 5 фанфиков с пейрингом "Драмиона", которые стоит прочитать
Не чувствует же он сексуальное влечение к Грейнджер? Конечно, нет. Что за чушь? Так и сейчас Драко прошёлся взглядом по ненавистной Грейнджер, расположившейся на кресле около камина. Она смешно болтала ногами в воздухе, совершенно не обращая внимания, ни на что, кроме своей потрёпанной книжонки. Он проследил за лямочками на топике и неосознанно посмотрел на ее грудь. Она была небольшая, не то что сиськи Пэнси, но и не очень маленькая, как ему казалось раньше. И Малфой, как бы невзначай заметил, что ее соски немного напряжены.
Он чертыхнулся про себя. Он, Драко Малфой, разглядывает грудь какой-то грязнокровки. И это заставляет его член привстать. Что это такое, драккл его дери? Малфой сжал зубы от злости — на себя, на Грейнджер и на чертового Дамблдора, который отправил их жить в одну Башню, будто насмехаясь над своими учениками. Грейнджер подняла голову от своей книги и вскинула одну бровь, скептически глядя на слизеринца. Драко замер на полпути до выхода из гостиной и обернулся, упираясь взглядом в гриффиндорку.
Гермиона уже опустила голову к книге, снова углубляясь в изучение Трансфигурации. Долбанная грязнокровка! Как она, блять, смеет раскрывать на него свой поганый рот с такими высказываниями. Не то, чтобы слова уж очень его задели. Ему самоуверенности было не занимать, ведь он-то знал, что женское население Хогвартса бьется за место в его постели. Она не смеет говорить ему такие вещи, просто потому, что должна знать своё место в рядах отребья.
Вольное обращение с сюжетом, а так-же исключительно авторское восприятие сих персонажей. Ночные прогулки никогда не были любимым занятием Штейна, уж скорее внеплановое и вполне запланированное вскрытие чего ни будь интересного и ранее неизученного, но увы, сегодня этому было просто не суждено сбыться.
Во-первых, отсутствовал материал. Во-вторых, Штейна мучила какая-то неясная тревога. Профессор прикурил, и тут же настороженно замер, он почувствовал дыхание души. Не простого человека, не оружия, не повелителя. Это душа завораживала. Как и тогда. Когда впервые он почувствовал ее в Италии. Профессор усмехнулся.
На улице было тихо, даже слишком тихо, казалось сам ветер, боится нарушить эту тишину. Как перед бурей.
А вообще я обожаю эту мою Драмиону, потому что они первые, такие любимые и родные. Если за прошедшее время изменился статус или размер произведения, нажмите обновить.
И надеялась. Хотя давайте, я буду последовательна, чтобы у вас лучше получилось понять, кто я и почему все случилось именно со мной. Как взять ребенка и сделать из него «меня». Я родилась в хорошей семье. Правда — самой лучшей. Я всегда любила, и буду любить своих родителей. Той глупой, слепой любовью, которая оправдывает все. Когда я была маленькая, у нас были проблемы с деньгами и, чтобы пережить зиму, мы проводили все лето за посадками, осень — за сборами. Я с семи лет знала, какие грибы и ягоды можно есть, какими травами лечиться. Чуть позже узнала, как снимать шкуру с овцы и рубить головы курам. И, несмотря ни на что, я считала свое детство счастливым. Потом у нас появились деньги. Родители окунулись в новый, недоступный ранее мир, а я не смогла. Меня не интересовали магазины — ведь меня всегда учили, что у нас нет средств на то, что мне нравится, и эта мысль глубоко въелась в мозг. Еда в ресторанах казалась слишком невкусной и дорогой, новый дом — большим и холодным. Возможно, я бы привыкла, но оказалось, что в жарких странах мне становится очень плохо, а папе — наоборот. Он успел заработать себе несколько серьезных заболеваний, которые уходили «в спящий режим» на море. Да и мама, ненавидящая долгую зиму, мечтала переехать туда, где солнце светит одинаково жарко весь год. А я не могла. Потому моя жизнь не сильно изменилась — лето я проводила у бабушки в деревне, где практически не было детей моего возраста, а те, что были — пили все что горит. Зиму — иногда у все той же бабушки она переезжала в свою квартиру , иногда у маминой сестры, которой было не особо интересно, что делает ребенок. Лишь бы оценки были хорошими и деньги исправно приходили на счет. Но я их всех любила. И люблю. И никому не дам и слово плохого сказать. Некоторые говорили.
фанфики по драмионе безумие на двоих (120) фото
Что за чушь? Так и сейчас Драко прошёлся взглядом по ненавистной Грейнджер, расположившейся на кресле около камина. Она смешно болтала ногами в воздухе, совершенно не обращая внимания, ни на что, кроме своей потрёпанной книжонки. Он проследил за лямочками на топике и неосознанно посмотрел на ее грудь. Она была небольшая, не то что сиськи Пэнси, но и не очень маленькая, как ему казалось раньше. И Малфой, как бы невзначай заметил, что ее соски немного напряжены. Он чертыхнулся про себя. Он, Драко Малфой, разглядывает грудь какой-то грязнокровки. И это заставляет его член привстать.
Что это такое, драккл его дери? Малфой сжал зубы от злости — на себя, на Грейнджер и на чертового Дамблдора, который отправил их жить в одну Башню, будто насмехаясь над своими учениками. Грейнджер подняла голову от своей книги и вскинула одну бровь, скептически глядя на слизеринца. Драко замер на полпути до выхода из гостиной и обернулся, упираясь взглядом в гриффиндорку. Гермиона уже опустила голову к книге, снова углубляясь в изучение Трансфигурации. Долбанная грязнокровка! Как она, блять, смеет раскрывать на него свой поганый рот с такими высказываниями. Не то, чтобы слова уж очень его задели.
Ему самоуверенности было не занимать, ведь он-то знал, что женское население Хогвартса бьется за место в его постели. Она не смеет говорить ему такие вещи, просто потому, что должна знать своё место в рядах отребья. Не уж-то опустилась до подглядывания? Грейнджер резко подняла на него расширенные в удивлении глаза.
И снова он сидит после работы в кресле со стаканом огневиски, но теперь не один — он ведет беседу с теми, кто давно ушел в иной мир. И он счастлив.
А меня все так же преследуют кошмары, и хочется выть и плакать, чтобы слезами смыть с себя весь этот ужас. Это ад на земле. Но вот странность — теперь, когда он варит зелья под руководством невидимого Снейпа, они у него получаются, и я заметила еще кое-что — он всегда держит кулак левой руки сжатым. Гарри практически перестал со мной общаться, забросил работу и не выходит из дома. Он лишь беседует о чем-то своем со своими мертвецами, и с каждым днем его взгляд становится все безумнее. Однажды ночью я решаюсь, и, наложив Петрификус тоталус на спящего мужа, разжимаю его кулак.
На ладони лежит маленький черный камень с рисунком в виде глаза, треснутый посередине. Мне вспоминается сказка, которую так часто читала Гермиона — «Дары смерти». Если повернуть камень на ладони три раза, придут те, кого ты хочешь увидеть, те, кто уже умер. Передо мной появляется Фред. Он жив и здоров, он такой же, как и всегда — улыбается мне и шутит. Я счастлива.
Впервые, за долгое время. Я теряю контроль над собой, и Гарри приходит в себя. Он видит на моей ладони камень и орет — впервые в жизни - орет на меня. Я не слышу его слов, он выхватывает заветный камень и Фред растворяется в воздухе, последней тает его улыбка, и сейчас, вся в слезах, я кидаюсь на мужа и молю его отдать этот камень мне. Но мой муж отталкивает меня и хватает палочку. Безумная мысль, такое просто невозможно, но я убираю палочку и говорю, уже шепотом: «Я буду ждать».
И снова огневиски, котлы и я понимаю, что больше для него не существую — он забывает есть, а порой и спать, но когда он забывается в легкой дреме, я беру камень и говорю, говорю, говорю со своим старшим братом обо всем. Летом из Хогвартса приезжают дети, они что-то говорят, но я их не слышу, я погружена в себя, я жду ночи. Я киваю на стол, заваленный заплесневелыми корками хлеба. Меня поворачивают к зеркалу — изможденное, худое тело, черные круги под глазами, истрепавшееся платье, спутанные рыжие волосы. Кто это? Я киваю на подвал.
Они спускаются туда, я слышу крик. Это Лили. Я спускаюсь в подвал и вижу мужа, с безумной улыбкой прислонившегося спиной к остывшему котлу. Я хватаю заветный камень, и только тут замечаю, что Гарри мертв. На столе лежит записка: «я нашел идеальный способ быть с ними — зелье идеальной смерти. Оно лучше авады — никакой боли.
Мы с Северусом изобрели его». Быть с теми, кого любишь? Никакой боли? Я смотрю на камень в своей руке и в секунду просветления крошу его заклинаниями на мелкие кусочки. Пусть никто больше не повторит нашей ошибки.
Я всегда любила, и буду любить своих родителей. Той глупой, слепой любовью, которая оправдывает все. Когда я была маленькая, у нас были проблемы с деньгами и, чтобы пережить зиму, мы проводили все лето за посадками, осень — за сборами. Я с семи лет знала, какие грибы и ягоды можно есть, какими травами лечиться. Чуть позже узнала, как снимать шкуру с овцы и рубить головы курам. И, несмотря ни на что, я считала свое детство счастливым. Потом у нас появились деньги. Родители окунулись в новый, недоступный ранее мир, а я не смогла. Меня не интересовали магазины — ведь меня всегда учили, что у нас нет средств на то, что мне нравится, и эта мысль глубоко въелась в мозг. Еда в ресторанах казалась слишком невкусной и дорогой, новый дом — большим и холодным. Возможно, я бы привыкла, но оказалось, что в жарких странах мне становится очень плохо, а папе — наоборот. Он успел заработать себе несколько серьезных заболеваний, которые уходили «в спящий режим» на море. Да и мама, ненавидящая долгую зиму, мечтала переехать туда, где солнце светит одинаково жарко весь год. А я не могла. Потому моя жизнь не сильно изменилась — лето я проводила у бабушки в деревне, где практически не было детей моего возраста, а те, что были — пили все что горит. Зиму — иногда у все той же бабушки она переезжала в свою квартиру , иногда у маминой сестры, которой было не особо интересно, что делает ребенок. Лишь бы оценки были хорошими и деньги исправно приходили на счет. Но я их всех любила. И люблю. И никому не дам и слово плохого сказать. Некоторые говорили. И я дралась. Тогда открылось то, что в состоянии ярости я теряю контроль над собой. Первый раз меня оттащили, когда я просто допинывала своего одноклассника, которого минуту назад огрела по голове учебником. Сил у меня было много — поживите в деревне, где водокачка только одна и у самого леса, не накачав мышц. А я ведь еще и дрова рубила.
Оглядываюсь по сторонам и ловлю кайф от окружающей меня атмосферы. Качаю ногой в белоснежной кроссовке на большущей платформе в такт музыке, отстукиваю пальцами ритм, наслаждаясь битами, и наблюдаю за отрывающимися на танцполе девчонками, немного им завидуя. В столицу с мамой мы переехали только сегодня, к мужчине ее мечты, толком не разобрали вещи и уж точно не успели обзавестись знакомствами, чтобы я могла влиться в компанию наряженных студенток в ультракоротких блестящих платьях. А мне так хочется поскорее стать «своей» в городе, о котором мечтают все мои подружки. Перебросив длинные волосы через плечо, я делаю глоток сока, холодной лавой спускающегося по пищеводу и не могу избавиться от ощущения, что кто-то пытается протереть дыру между моих лопаток. Так что я осторожно ставлю стакан на стойку и нарочито медленно оборачиваюсь, чтобы встретиться взглядом с поселившемся в моих мыслях брюнетом и судорожно облизать пересохшие губы. Его внимание льстит мне и немного пугает. Сковывает конечности и запускает электрический разряд, прошивающий меня от макушки до самых пяток. Становится жарко. И не тот человек, с которым стоит целоваться на вечеринке в честь посвящения в первокурсники.
Фанфик: «Безумие на бумаге»
Их безумие будет продолжаться, пока у них на двоих не станет слишком много боли и слишком мало удовольствия. Ему явно до безумия нравился сам процесс подобного раздевания, да, собственно говоря, мне тоже. Есть только безумие – одно на двоих. В тексте есть: от ненависти до любви, сводные брат и сестра, очень эмоционально ХЭ.
Безумие на двоих (СИ) - Волк Анастасия Александровна "Amalis" (книга жизни .txt) 📗
Даже если сначала оно будет ну не очень позитивным И всё-таки за каждым таким ребенком стоит взрослый, научивший так себя вести... А я с удивлением вспоминала, как встретила эту парочку в «Нежеланной дочери». Они там такие милашки, а здесь... То, как это закрутилось в конце — я такое не совсем люблю. Но наверно, это как раз то, что было нужно героям. Чтобы вырасти, узнать себя и обрести достаточно смелости, чтобы бороться за себя и свои отношения. Эта моя вторая книга у автора, и они очень разные — и по атмосфере, и по сюжету, и по отношениям, и по персонажам.
Да, они потеряли сестру. Они скорбят. Чтобы залечить такие раны нужно время, знаешь ли. Почему он? Этот больной ублюдок — жертва?! От деланного спокойствия не осталось и следа. Благодаря этому «герою» в больницах каждый день становится все меньше свободных мест, и все морги забиты под завязку. А теперь смотри на это. Перед глазами девушки показался такой до боли знакомый сайт. До сих пор он носит название «Леди Блог», хотя впору уже называть его «Криминальные хроники Кота Нуара». Страница изобиловала видеороликами с мест его ночных прогулок. Отдельную колонку на ней занимали картины сражения с акумами, которые особенно любили комментировать жители этого проклятого города. Она оторвала взгляд от экрана и вопросительно уставилась на маму. Он ведь уже и не человек вовсе, его тяжело назвать даже животным. Сабин мгновенно побледнела, как полотно. Будто из неё разом выкачали всю кровь, до последней капли. Мари знала, что это было самое слабое место, и всё равно нещадно била по нему, не задумываясь о последствиях. Не велика потеря. Маринетт парировала все выпады один за другим, ожидая самого последнего, самого важного. Её глаза мгновенно наполнились яростью, и она впилась ими в свою дочь, как будто та была во всем виновата. Почему она не может питаться самостоятельно, и её вынуждены кормить через трубку? Почему она больше никогда не встанет с кровати и не сделает ни одного, даже самого неуверенного шага? Почему она никогда больше не назовёт меня своей сестрой?! Ну же, скажи мне! Маринетт бесшумно соскользнула со своего места и направилась в сторону выхода. Она не хотела отвечать на эти вопросы, потому что знала — это будет конец. У самой двери девушка всё же остановилась и начала говорить тихим, размеренным голосом, так же продолжая стоять спиной к своей матери. Женщина, которая приезжала на работу и непринуждённо болтала со своими коллегами. Женщина, которая ужинала в кругу семьи и была безумно счастлива. Женщина, которая выбиралась из теплого дома под покровом ночи и сдирала шкуры с бездомных животных, — Мари бросила беглый взгляд через плечо. Было видно, что говорит Сабин на автомате, из последних сил пытаясь найти хоть что-то человеческое в своей любимой дочурке. Не было дела до того, что они чувствовали. Так что же сейчас поменялось? Они для нас — никто. А ведь они оказались там не случайно. Жена, которая не хочет знать, откуда в её семье берутся такие деньги, когда её муж всего лишь подрабатывает грузчиком. Семья, которая с гордостью смотрит на своего сына и не волнуется о том, где тот пропадает целыми ночами, он же круглый отличник. Школа, в которой учителя закрывают глаза на ссадины и синяки на телах своих учеников. Женщина, которая с самого детства знала о садистских замашках своей сестры, но не предприняла абсолютно ничего, — её глаза покрылись тонкой коркой льда. Все знали, что без Леди Баг он не сможет очищать акум. Все знали, что единственным выходом избежать сотен жертв, было убийство одного единственного человека, но всё равно осудили его. Да, это чей-то муж или чей-то брат, чья-то мать или чья-то дочь. У него просто не было выбора. Думаешь, он хотел убивать? Хотел, чтобы его руки навсегда были в чьей то крови? Но он сделал это для таких, как вы. Маринетт крутанулась на месте и вылетела из кухни, по пути чуть не сбив с ног своего отца, что было бы достаточно затруднительно, учитывая его комплекцию. Преодолев лестничный проём за считанные секунды, она ввалилась в свою комнату и смачно хлопнула дверцей люка. Разом навалилась усталость, и мягкая кровать благодарно приняла её тело в свои объятия. Так девушка лежала какое-то то время, не шевелясь, изредка прислушиваясь к размеренному тиканью часов. Очень хотелось спать. А ещё кушать, что незамедлительно подтвердил её желудок, издав жалобное бурчание. Но перспектива новой встречи с матерью тут же вытеснила из головы все мысли о еде. Удивительно, но Маринетт совсем не чувствовала себя виноватой. Наоборот, наконец-то, выговорившись, ей стало намного легче. Не с кем было это обсудить, разве что с Альей. Только вот подруга полностью разделяла мнение Сабин и стремилась показать это всему городу, забивая свой блог страшными картинами.
Так и видишь в ее глазах, как мозг пытается пропустить информацию через зацикленную программу. Затем перезагрузка и тема меняется. Но я отошла от сути. Ну, так вот - каждая девушка в душе "Принцесса". Именно так - с большой буквы "П" слово допишите сами. И желает выйти за "Принца". И все бы было нормально, ведь мужчин, чье название так же начинается с большой буквы "П" - не меньше, чем этих самых девушек. И вместе они весьма гармонично сосуществуют. Только всем девушкам нужна сказка, а не "бытовуха" из цикла - встретились, поженились, умерли. А где подвиг? Где момент, когда любовь преодолевает горести? Если нет - надо взять все в свои руки и устроить так, чтобы было. Нет башни? Выстроим ее из "недоступности". А еще из дорогих шмоток. Собственно это строительство - самое простое, что есть в плане. Ее, башню, даже из замкнутости и показушного одиночества можно сотворить. А вот с драконом - это сложнее. Почему обязательно нужен дракон? Потому что принцу будет не интересно спасать какую-то "П" из какой-то башни. Ну, вот честно - он ей дверь выбьет на случай, если девица просто забыла, как та открывается и пойдет дальше. А тут - дракон! Интересно же. Если не убить - то посмотреть, чтобы было потом, что друзьям рассказать. Но, бывает так, что в жизни нет ни дракона, ни даже захудалого монстра. Даже мачехи! Даже злой сестры.
Драмиона арт. Драмиона фф. Пейринг драмиона. Драко Малфой арт 18 драмиона. Драко Малфой арт 18 драмиона платина и шоколад Делириум. Драко и Гермиона фанфики. Безумие на двоих фанфик Чародейница. Безумие на двоих термин. Драмиона это безумие на двоих. Безумие на двоих фанфик. Драко Малфой и Гермиона Грейнджер арт 18. Гарри Поттер аниме драмиона. Драко Малфой и Гермиона Грейнджер. Гермиона Грейнджер и Драко. Драко и Гермиона драмиона. Малфой и Гермиона. Гермиона и Драко страсть. Драко Малфой и Гермиона пара. Гарри Поттер драмиона. Гермиона Грейнджер и Драко мал. Дарко Малфой и Гермиона Грейнджер любовь. Драмиона 18. Драмиона арт 18. Драмиона арт NC-17. Эдион Ашерир стеклянный трон. Supercorp Art. Арты к парам стеклянного трона. Малфой и Грейнджер арт. Драмиона Фанарт поцелуй. Шип драмиона. Драко Малфой и Гермиона Грейнджер арт. Слизерин Малфой. Гарри Поттер Малфой и Гермиона Грейнджер. Драко Малфой и Гермиона Малфой.
105. Безумие на двоих
- Безумие на двоих - Наргиз Хан:
- Безумие на двоих | Fanficus
- Đọc 105. Безумие на двоих - Truyện Фанфики по Драмионе |
- Безумие на двоих (Алекса Гранд) читать онлайн бесплатно без сокращений
Скачать книгу
- Безумие на двоих скачать бесплатно в epub, fb2, pdf, txt, Алекса Гранд | Флибуста
- Читать "Безумие на двоих (СИ)" - "Чародейница" - Страница 1 - ЛитМир Club
- Безумие на двоих (СИ) - Волк Анастасия Александровна "Amalis" (книга жизни .txt) 📗
- Безумие на двоих
- Безумие на двоих | Fanficus
Фанфик безумие на двоих драмиона - фото сборник
| Telegram: Contact @dramioneeis | Книга «Безумие на двоих» автора Анастасия Волкова оценена посетителями КнигоГид, и её читательский рейтинг составил 0.00 из 10. |
| Đọc 105. Безумие на двоих - Truyện Фанфики по Драмионе | | Прямо сейчас, пока в квартире никого, кроме нас двоих, могу приблизиться, взять у него чертову футболку и все остальное на провокационно неубранной постели? |
| 1/163 Безумие на двоих | Ридли | Безумие на двоих читать онлайн. Останови моё безумие Вторая книга. Продолжение захватывающей и потрясающей мир истории любви сводных брата и сестры. |
| Tanya Безумие На Двоих | Безумие на двоих фанфик Чародейница. |
Безумие на двоих.
Никто не должен знать, что ты моя сестра. Он жжет меня яростным взглядом жестоких карих глаз, поливает пренебрежением и, наверное, ненавидит за то, что сам с жадностью целовал всего пару дней назад. Хорошие девочки не влюбляются в собственных сводных братьев. Хорошие девочки слушаются родителей, поступают правильно и никогда не оглядываются назад.
Сабин мгновенно побледнела, как полотно. Будто из неё разом выкачали всю кровь, до последней капли.
Мари знала, что это было самое слабое место, и всё равно нещадно била по нему, не задумываясь о последствиях. Не велика потеря. Маринетт парировала все выпады один за другим, ожидая самого последнего, самого важного. Её глаза мгновенно наполнились яростью, и она впилась ими в свою дочь, как будто та была во всем виновата. Почему она не может питаться самостоятельно, и её вынуждены кормить через трубку?
Почему она больше никогда не встанет с кровати и не сделает ни одного, даже самого неуверенного шага? Почему она никогда больше не назовёт меня своей сестрой?! Ну же, скажи мне! Маринетт бесшумно соскользнула со своего места и направилась в сторону выхода. Она не хотела отвечать на эти вопросы, потому что знала — это будет конец.
У самой двери девушка всё же остановилась и начала говорить тихим, размеренным голосом, так же продолжая стоять спиной к своей матери. Женщина, которая приезжала на работу и непринуждённо болтала со своими коллегами. Женщина, которая ужинала в кругу семьи и была безумно счастлива. Женщина, которая выбиралась из теплого дома под покровом ночи и сдирала шкуры с бездомных животных, — Мари бросила беглый взгляд через плечо. Было видно, что говорит Сабин на автомате, из последних сил пытаясь найти хоть что-то человеческое в своей любимой дочурке.
Не было дела до того, что они чувствовали. Так что же сейчас поменялось? Они для нас — никто. А ведь они оказались там не случайно. Жена, которая не хочет знать, откуда в её семье берутся такие деньги, когда её муж всего лишь подрабатывает грузчиком.
Семья, которая с гордостью смотрит на своего сына и не волнуется о том, где тот пропадает целыми ночами, он же круглый отличник. Школа, в которой учителя закрывают глаза на ссадины и синяки на телах своих учеников. Женщина, которая с самого детства знала о садистских замашках своей сестры, но не предприняла абсолютно ничего, — её глаза покрылись тонкой коркой льда. Все знали, что без Леди Баг он не сможет очищать акум. Все знали, что единственным выходом избежать сотен жертв, было убийство одного единственного человека, но всё равно осудили его.
Да, это чей-то муж или чей-то брат, чья-то мать или чья-то дочь. У него просто не было выбора. Думаешь, он хотел убивать? Хотел, чтобы его руки навсегда были в чьей то крови? Но он сделал это для таких, как вы.
Маринетт крутанулась на месте и вылетела из кухни, по пути чуть не сбив с ног своего отца, что было бы достаточно затруднительно, учитывая его комплекцию. Преодолев лестничный проём за считанные секунды, она ввалилась в свою комнату и смачно хлопнула дверцей люка. Разом навалилась усталость, и мягкая кровать благодарно приняла её тело в свои объятия. Так девушка лежала какое-то то время, не шевелясь, изредка прислушиваясь к размеренному тиканью часов. Очень хотелось спать.
А ещё кушать, что незамедлительно подтвердил её желудок, издав жалобное бурчание. Но перспектива новой встречи с матерью тут же вытеснила из головы все мысли о еде. Удивительно, но Маринетт совсем не чувствовала себя виноватой. Наоборот, наконец-то, выговорившись, ей стало намного легче. Не с кем было это обсудить, разве что с Альей.
Только вот подруга полностью разделяла мнение Сабин и стремилась показать это всему городу, забивая свой блог страшными картинами. Телефонный звонок очень кстати отвлек от слишком мрачных мыслей. Девушка приподнялась на локтях и, протянув руку, схватила с тумбочки мобильник. На экране высветился знакомый номер. Глубоко вздохнув, она приняла вызов.
Ведь кое-кто взял в привычку опаздывать на занятия каждый день, — от голоса своей подруги Маринетт немного повеселела. Отрывай пятую точку от кровати и быстро собирайся! Сегодня важный день. Собрав нужные книги и закинув их в рюкзачок, она бросилась к гардеробной и вытащила свой любимый жакет с бриджами. Не помню, чтобы у нас на сегодня были какие-то планы.
Я должна успеть показать тебе кое-что до начала уроков, — на другом конце провода явно что-то недоговаривали. Много кофе и что-нибудь перекусить. Так что планирую по пути забежать в кофейню. Встретимся у школы. До встречи.
Драмиона платина и шоколад. Драмиона арт платина и шоколад. Драмиона арт платина и шоколад 18.
Драмиона арт. Драмиона фф. Пейринг драмиона.
Драко Малфой арт 18 драмиона. Драко Малфой арт 18 драмиона платина и шоколад Делириум. Драко и Гермиона фанфики.
Безумие на двоих фанфик Чародейница. Безумие на двоих термин. Драмиона это безумие на двоих.
Безумие на двоих фанфик. Драко Малфой и Гермиона Грейнджер арт 18. Гарри Поттер аниме драмиона.
Драко Малфой и Гермиона Грейнджер. Гермиона Грейнджер и Драко. Драко и Гермиона драмиона.
Малфой и Гермиона. Гермиона и Драко страсть. Драко Малфой и Гермиона пара.
Гарри Поттер драмиона. Гермиона Грейнджер и Драко мал. Дарко Малфой и Гермиона Грейнджер любовь.
Драмиона 18. Драмиона арт 18. Драмиона арт NC-17.
Эдион Ашерир стеклянный трон. Supercorp Art. Арты к парам стеклянного трона.
Малфой и Грейнджер арт. Драмиона Фанарт поцелуй. Шип драмиона.
Драко Малфой и Гермиона Грейнджер арт.
И, естественно, Драко думал, что при виде гриффиндорки в этих шортиках и топике на голое тело чувствует только отвращение и презрение. Как же по-другому!
Но спустя пару ее появлений в этом «одеянии распутниц», Малфой понял, что это несколько иное чувство. Да что там! Совершенно противоположное и до странного неожиданное.
Он осознал, что гриффиндорская зубрила… волнует его. Самую малость. Это всего лишь его мужской интерес к, на удивление, привлекательной девушке, не более.
Но дальше, как оказалось, больше. Он уже раза три видел Грейнджер всего лишь в полотенце после душа. Три гребаных раза!
С влажными волосами и стекающими каплями воды по ее шее и открытой части груди. Грейнджер нисколько не терялась в эти моменты будто на зло Малфою и, спокойно отвечая на его язвительные высказывания, удалялась в комнату, гордо подняв голову. После таких случаев Драко чувствовал, что член напрягся, а сердце его бьется, как после бега с препятствиями.
Но он пытался не обращать на это внимания, а списывал все на предвкушение очередного перепихона с Паркинсон. Другого тут и быть не может! Не чувствует же он сексуальное влечение к Грейнджер?
Конечно, нет. Что за чушь? Так и сейчас Драко прошёлся взглядом по ненавистной Грейнджер, расположившейся на кресле около камина.
Она смешно болтала ногами в воздухе, совершенно не обращая внимания, ни на что, кроме своей потрёпанной книжонки.
Волк Анастасия - Безумие на двоих
На нашем сайте можно скачать бесплатно книгу "Безумие на двоих" в формате fb2, epub или читать онлайн. theartoffeelings fanfiks» драмионе фанфики» фанфики по драмионе безумие на двоих (120) фото. * Этот фанфик подойдет тем кто любит посмотреть на отношения в школе, на романтику, хождения за ручки, любовь и все в этом духе.
Безумие на двоих читать онлайн
На нашем сайте можно скачать бесплатно книгу "Безумие на двоих" в формате fb2, epub или читать онлайн. Читайте интересные рецензии и отзывы читателей на книгу «Безумие на двоих», Алекса Гранд. Игра на двоих Двойное Безумие Харли Квинн, Двойное безумие — фанфик по фэндому «Отряд.
105. Безумие на двоих
Медленно, но верно. Я шла за своим мужем той же дорогой — мне стал сниться Фред. С веселой улыбкой он подходил ко мне и говорил: «Хочешь, я покажу тебе новый фокус? Последний раз помоги… Ты нужен мне, я не знал, но ты всегда был нужен мне». Я плачу, а когда Гарри уходит на работу, я хватаю нож и режу подушки на мелкие клочки, чтобы забыться в холодной ярости. Потом я прихожу в себя, прибираюсь заклинаниями хотя, последнее время палочка слушается меня все хуже и хуже и жду ЕГО — мою боль, мои муки, мою любовь. Я честно пыталась вернуть спокойный и уравновешенный образ жизни. Как-то я пригласила Невилла Лонгботома с супругой к нам на чай. Когда они вошли, Невилл, сияя улыбкой, представил свою жену — Лаванду Кристофер, как оказалось, она американка, а познакомились они, когда она приехала в Хогвартс преподавать ЗОТИ. Но ты… ты отрешенно посмотрел на друга, и, даже не улыбнувшись о, Боже, я забыла когда ты последний раз улыбался живым людям махнул в сторону гостиной.
Невилл много говорил — он рассказал, что в Хогвартсе теперь все по-старому, он преподает травологию, а его жена раньше была аврором в Америке, но после тяжелой травмы переехала в Англию и ее пригласили на должность учителя ЗОТИ. К счастью, проклятие Волдеморта с этого поста было снято с его смертью, и они женаты уже три года. Тогда я подумала: «как же долго мы не виделись с теми, кто освоился в мирной жизни и не гоняется за разробщенными, дезорганизованными Пожирателями». Хотя, теперь привыкать предстояло и нам — но мой муж упрямо отказывался это делать. Он жаждал смерти. Все живые ему казались фальшивыми и наигранными. Вот и сейчас — он презрительно посмотрел на Невилла, его супругу, залпом выпил стакан огневиски и завел беседу с портретом Блэка. Невилл смутился, а Лаванда недоуменно воззрилась на мужа. Профессор травологии нежно погладил жену по руке и продолжил беседу со мной.
А мне так больно было видеть это его движение, эту их любовь… я бы расплакалась, если бы Гарри самолично не учил меня по приходу в аврорат скрывать свои чувства за семью замками. И вот теперь я кусала засохшие, обветренные губы и ждала, когда же они, наконец, уйдут — этот образец идеальной семейной пары. Не то что мы… Хотя в газетах о нас и писали, что мы «счастливая семья Героя войны, которая не остановится ни перед чем, на пути устранения зла в магическом мире». А еще у нас были дети, которые сначала воспринимали войну, как игру, потом как образ жизни, а потом привыкли, что воюем — мы, а их она обходит стороной. Они просто выросли. А мы так и остались рано повзрослевшими подростками в полуразрушенном Большом зале, где рядами лежат тела павших, боровшихся за мирную жизнь и за него — за Гарри Поттера, Мальчика-который-почему-то-выжил. Наконец, Невилл понял, что говорит только он один, а мои мысли уже далеко. Они поднялись и засобирались. А я все смотрела на мужа, и не могла отвести взгляд.
Я ненавидела его и любила. Больше наш дом никто не посещал. Однажды, снова не достигнув результатов в приготовлении зелья, ты подходишь ко мне и говоришь: - Я еду в Хогвартс. Я сижу в пустой мрачной комнате, где тишину нарушает лишь перешептывание портретов. Меня это бесит. Я хватаю нож и режу, режу, режу эти наглые полотна, которые мешают моему одиночеству. Моему вечному одиночеству. Гарри возвращается утром — под глазами синяки, одежда порвана, по всему телу царапины и следы боя. На груди ясно виден отпечаток копыта — он был в Запретном лесу, запоздало понимаю я.
Но ты еще держался. Каждое утро, после полубессонных ночей в бреду, ты шел в аврорат и выполнял свои обязанности начальника отдела. Ты перестал общаться с друзьями, забыл моего брата и Гермиону, тебя даже не выводило из себя упоминание о Малфоях.
Казалось, ты отгородился ото всего мира. От мира живых. И ты живешь только памятью о тех, кто покинул нас.
Я часто пыталась подсунуть тебе зелье сна без сновидений, но ты неизменно распознавал его все же работа аврором принесла свои плоды и спокойно выливал жидкость в раковину — ты даже не кричал — тебе было все равно. Ты часто смотрел на их фотографии, даже заказал портреты — чтобы потом по вечерам беседовать с ними в неясных отблесках камина. Дамблдор, с вечной таинственной улыбкой, терявшейся где-то в белоснежной бороде, успокаивал тебя своими разговорами о том, что война окончена, ты ее герой, и «ты справился, мальчик мой».
Родители и Сириус рассказывали тебе о школьных годах и проделках Мародеров. Люпин с женой обсуждали Тедди, своего сына — и ты неизменно успокаивался, после таких бесед. И только одна картина упорно молчала — Снейп.
Сначала ты его о чем-то просил, потом уговаривал, затем упрашивал, а под конец и вовсе умолял, но профессор зельеварения, кавалер ордена Мерлина первой степени посмертно, был непреклонен. Он молчал и с саркастической улыбкой взирал на ненавистного Поттера, а когда Гарри уж очень ему надоедал — просто уходил за раму. Сначала я беспокоилась, потом психовала и срывалась на друзьях, коллегах, а потом уже и на детях, а затем я поняла, что схожу с ума.
Медленно, но верно. Я шла за своим мужем той же дорогой — мне стал сниться Фред. С веселой улыбкой он подходил ко мне и говорил: «Хочешь, я покажу тебе новый фокус?
Последний раз помоги… Ты нужен мне, я не знал, но ты всегда был нужен мне». Я плачу, а когда Гарри уходит на работу, я хватаю нож и режу подушки на мелкие клочки, чтобы забыться в холодной ярости. Потом я прихожу в себя, прибираюсь заклинаниями хотя, последнее время палочка слушается меня все хуже и хуже и жду ЕГО — мою боль, мои муки, мою любовь.
Я честно пыталась вернуть спокойный и уравновешенный образ жизни. Как-то я пригласила Невилла Лонгботома с супругой к нам на чай. Когда они вошли, Невилл, сияя улыбкой, представил свою жену — Лаванду Кристофер, как оказалось, она американка, а познакомились они, когда она приехала в Хогвартс преподавать ЗОТИ.
Но ты… ты отрешенно посмотрел на друга, и, даже не улыбнувшись о, Боже, я забыла когда ты последний раз улыбался живым людям махнул в сторону гостиной. Невилл много говорил — он рассказал, что в Хогвартсе теперь все по-старому, он преподает травологию, а его жена раньше была аврором в Америке, но после тяжелой травмы переехала в Англию и ее пригласили на должность учителя ЗОТИ. К счастью, проклятие Волдеморта с этого поста было снято с его смертью, и они женаты уже три года.
Тогда я подумала: «как же долго мы не виделись с теми, кто освоился в мирной жизни и не гоняется за разробщенными, дезорганизованными Пожирателями». Хотя, теперь привыкать предстояло и нам — но мой муж упрямо отказывался это делать. Он жаждал смерти.
Все живые ему казались фальшивыми и наигранными. Вот и сейчас — он презрительно посмотрел на Невилла, его супругу, залпом выпил стакан огневиски и завел беседу с портретом Блэка. Невилл смутился, а Лаванда недоуменно воззрилась на мужа.
Профессор травологии нежно погладил жену по руке и продолжил беседу со мной. А мне так больно было видеть это его движение, эту их любовь… я бы расплакалась, если бы Гарри самолично не учил меня по приходу в аврорат скрывать свои чувства за семью замками. И вот теперь я кусала засохшие, обветренные губы и ждала, когда же они, наконец, уйдут — этот образец идеальной семейной пары.
Не то что мы… Хотя в газетах о нас и писали, что мы «счастливая семья Героя войны, которая не остановится ни перед чем, на пути устранения зла в магическом мире».
И Сашенька здесь. Заходите скорее, мы с Сережей вас заждались, — частит она и по укоренившейся привычке ерошит густые блестящие волосы Мота, не замечая, как яростно гуляют желваки у него на скулах.
И я отчаянно хочу закричать, расплакаться, как в детстве, и долго сучить ногами. А потом прижаться к матери, обхватить ее руками за талию и в малейших деталях рассказать все, что со мной приключилось. Что после дурацкой вечеринки для первокурсников противно тянет в левой части груди, что губы до сих пор горят от неправильных по определению поцелуев, а мерзавец Матвей, несмотря на отвратительный характер, представляется симпатичным и привлекательным.
Но любовь к матери вряд ли позволит мне закатить полномасштабную истерику и чистосердечно во всем признаться. Ведь Баринова Вера Викторовна целых восемнадцать лет отказывала себе во многом, экономила на гардеробе и тянула меня сама. Так что сломать замаячившее на горизонте счастье, которое позволило мягкому лучистому свету поселиться в ее васильковых глазах и стерло глубокие морщинки, было бы безобразным проявлением эгоизма.
Зимин-старший такой же высокий и такой же жилистый. Ни грамма лишнего жира нет у него на боках, потому что он ведет активный образ жизни и постоянно тренируется в специально обустроенном для этого зале на цокольном этаже. Его руки такие же крепкие, пальцы такие же длинные, как у Мота.
А волосы так же зачесаны набок, только вот среди смоляной черноты встречаются пока еще редкие серебристые пряди. А еще Зимин Сергей Федорович так же виртуозно умеет ставить людей в неловкое положение. Как посвящение?
Познакомились с моим сыном? Ответ на заданный вопрос битым стеклом застревает у меня во рту, и я судорожно сглатываю, изучая остановившегося за спинами у родителей Матвея. Он проводит ребром по горлу, недвусмысленно намекая, что о случившемся в клубе мне лучше молчать.
И я по непонятной мне самой причине подчиняюсь, попадая под его влияние. Обычно я не умею врать виртуозно, нередко палюсь на мелочах, но сейчас получаю мягкую улыбку от мамы и снисходительный кивок от Мота. Выдыхаю неслышно, немного расслабившись, и мечтаю о том, как взлечу вверх по лестнице на второй этаж и запрусь изнутри в отведенной мне комнате.
Только вот у Сергея Федоровича на остаток дня, вернее сказать, ночи, явно другие планы. Что-то я проголодался. Составите компанию?
Озвученное дружелюбным баритоном предложение не вызывает у меня ничего, кроме неприятия. И я собираюсь улизнуть к себе, сославшись на какой-нибудь правдоподобный предлог, вроде «я очень устала и хочу спать». Но мама устремляет на меня такой просительный взгляд, что я тут же сдаюсь и покорно бреду в кухню с множеством современной техники и огромным овальным столом посередине.
Под неусыпным материнским руководством завариваю в фарфоровом чайничке горный чай и усердно натираю блюдца вафельным полотенцем. Жду, пока горячий ароматный напиток настоится, и тогда разливаю его по чашкам. На ходу приобнимаю маму, получаю от Зимина-старшего искреннее спасибо и почему-то обижаюсь, когда Мот отставляет свою кружку в сторону и поднимается, чтобы достать из холодильника баночку ледяной колы.
Вот что я ему плохого сделала, а? Заявление твое о переводе подписал, учиться будешь в одной группе с Матвеем. И, пока я борюсь с поселившейся под ребрами досадой, Сергей Федорович решает осчастливить нас «потрясающей» новостью, от которой мы с Зиминым-младшим не приходим в дикий восторг.
И если Мот молчит, резко вскидывая подбородок и дергая острым кадыком, то я все-таки нахожу в себе силы выдавить блеклое. Перспектива чуть ли не каждый день находиться рядом с Матвеем, от которого исходят мощные волны осязаемой неприязни, удручает. Переезд в столицу больше не кажется подарком судьбы, и я бы с радостью отмотала события назад.
Подала бы документы в какой-нибудь вуз в хмуром и влажном Питере, прошла бы конкурс где-нибудь в Ярославле или свалила бы на далекую Камчатку. Лишь бы не ерзать каждый раз на стуле, когда Мот решает прошить меня холодным пронзительным взглядом. Странно, что никто ничего не замечает.
Хотя… родители, пожалуй, слишком поглощены друг другом и захватившими их чувствами. Свои напитки, я — чай, Мот — кока-колу, мы допиваем одновременно. Так же синхронно поднимаемся из-за стола и желаем маме с Сергеем Федоровичем доброй ночи.
Я первой выскальзываю из кухни, желая как можно скорее избавиться от давящей атмосферы. Торопливо пересекаю длинный коридор, зябко поведя плечами. И делаю несколько шагов по гладким отполированным ступеням, ощущая характерное покалывание в области поясницы.
Только вот смелости, чтобы обернуться и спросить у будущего сводного брата, почему он так откровенно на меня пялится, не хватает. Так что я лишь шумно рвано выдыхаю и трусливо поднимаюсь наверх, закусив нижнюю губу. И если я думаю, что Матвей просто так меня отпустит, то я очень и очень сильно ошибаюсь.
Он грубо хватает меня за плечи, стоит нам завернуть за угол, и прижимает к стене. Заполняет собой все пространство и едва не касается своим носом моего. Вам с матерью лучше вернуться обратно.
И мне бы стоит испугаться его внезапной агрессии и безумно горящих глаз, только вот близость поджарого тела вызывает любые эмоции, кроме страха. В жидкий огонь превращается кровь, приливает к вискам и заставляет гордо вкинуть подбородок. Подаюсь Моту навстречу, играя на его нервах, и целых три секунды наслаждаюсь его недоумением.
Настолько хватает моей храбрости. А потом ловко ныряю ему под руку и спасаюсь бегством, стремительно захлопывая за собой дверь и запирая ее на ключ. Сердце колотится в горле, зубы стучат, как от озноба, а ударяющееся в разделяющую нас преграду «ты еще пожалеешь» пробуждает желание эмигрировать в другую страну.
И я застываю, обхватывая себя за плечи, и оседаю вниз по стене, испуская вздох облегчения при звуке отдаляющихся пружинящих шагов. Невероятно, но чудесная сказка может в одно мгновение превратиться в ужасный кошмар. Вместо небольшой однушки в захолустье мы с мамой переселились в самый настоящий дворец с уютно обставленными комнатами.
Шепчу еле слышно, тише, чем шелестит в пожелтевшей кроне деревьев ветер, и застываю, как вкопанная. Когда смешавший черное с белым в невообразимый рисунок и перевернувший мой мир парень оборачивается. Его челюсть напряжена, зубы стиснуты, костяшки пальцев побелели. А зрачок полностью слился с радужкой и теперь являет собой одно огромное чернильное пятно. Пугает до чертиков. А для тебя — Зимин Матвей Сергеевич.
Источая волны осязаемого гнева, проводит между нами черту нагло скалящийся брюнет, и именно в этот момент распахивается резная деревянная дверь и впечатывается ему в плечо. А на пороге стоит моя мама — домашняя, без грамма косметики на фарфорово-белом лице, с волосами, убранными в наспех заколотый неаккуратный пучок. Кутается в длинный махровый халат, достающий ей до пят, и близоруко щурит глаза, как всегда забыв свои очки на тумбочке перед телевизором. Как хорошо. И Сашенька здесь. Заходите скорее, мы с Сережей вас заждались, — частит она и по укоренившейся привычке ерошит густые блестящие волосы Мота, не замечая, как яростно гуляют желваки у него на скулах.
И я отчаянно хочу закричать, расплакаться, как в детстве, и долго сучить ногами. А потом прижаться к матери, обхватить ее руками за талию и в малейших деталях рассказать все, что со мной приключилось. Что после дурацкой вечеринки для первокурсников противно тянет в левой части груди, что губы до сих пор горят от неправильных по определению поцелуев, а мерзавец Матвей, несмотря на отвратительный характер, представляется симпатичным и привлекательным. Но любовь к матери вряд ли позволит мне закатить полномасштабную истерику и чистосердечно во всем признаться. Ведь Баринова Вера Викторовна целых восемнадцать лет отказывала себе во многом, экономила на гардеробе и тянула меня сама. Так что сломать замаячившее на горизонте счастье, которое позволило мягкому лучистому свету поселиться в ее васильковых глазах и стерло глубокие морщинки, было бы безобразным проявлением эгоизма.
Зимин-старший такой же высокий и такой же жилистый. Ни грамма лишнего жира нет у него на боках, потому что он ведет активный образ жизни и постоянно тренируется в специально обустроенном для этого зале на цокольном этаже. Его руки такие же крепкие, пальцы такие же длинные, как у Мота. А волосы так же зачесаны набок, только вот среди смоляной черноты встречаются пока еще редкие серебристые пряди. А еще Зимин Сергей Федорович так же виртуозно умеет ставить людей в неловкое положение. Как посвящение?
Познакомились с моим сыном? Ответ на заданный вопрос битым стеклом застревает у меня во рту, и я судорожно сглатываю, изучая остановившегося за спинами у родителей Матвея. Он проводит ребром по горлу, недвусмысленно намекая, что о случившемся в клубе мне лучше молчать. И я по непонятной мне самой причине подчиняюсь, попадая под его влияние. Обычно я не умею врать виртуозно, нередко палюсь на мелочах, но сейчас получаю мягкую улыбку от мамы и снисходительный кивок от Мота. Выдыхаю неслышно, немного расслабившись, и мечтаю о том, как взлечу вверх по лестнице на второй этаж и запрусь изнутри в отведенной мне комнате.
Только вот у Сергея Федоровича на остаток дня, вернее сказать, ночи, явно другие планы. Что-то я проголодался. Составите компанию? Озвученное дружелюбным баритоном предложение не вызывает у меня ничего, кроме неприятия. И я собираюсь улизнуть к себе, сославшись на какой-нибудь правдоподобный предлог, вроде «я очень устала и хочу спать». Но мама устремляет на меня такой просительный взгляд, что я тут же сдаюсь и покорно бреду в кухню с множеством современной техники и огромным овальным столом посередине.
Под неусыпным материнским руководством завариваю в фарфоровом чайничке горный чай и усердно натираю блюдца вафельным полотенцем. Жду, пока горячий ароматный напиток настоится, и тогда разливаю его по чашкам. На ходу приобнимаю маму, получаю от Зимина-старшего искреннее спасибо и почему-то обижаюсь, когда Мот отставляет свою кружку в сторону и поднимается, чтобы достать из холодильника баночку ледяной колы. Вот что я ему плохого сделала, а? Заявление твое о переводе подписал, учиться будешь в одной группе с Матвеем. И, пока я борюсь с поселившейся под ребрами досадой, Сергей Федорович решает осчастливить нас «потрясающей» новостью, от которой мы с Зиминым-младшим не приходим в дикий восторг.
И если Мот молчит, резко вскидывая подбородок и дергая острым кадыком, то я все-таки нахожу в себе силы выдавить блеклое. Перспектива чуть ли не каждый день находиться рядом с Матвеем, от которого исходят мощные волны осязаемой неприязни, удручает. Переезд в столицу больше не кажется подарком судьбы, и я бы с радостью отмотала события назад. Подала бы документы в какой-нибудь вуз в хмуром и влажном Питере, прошла бы конкурс где-нибудь в Ярославле или свалила бы на далекую Камчатку. Лишь бы не ерзать каждый раз на стуле, когда Мот решает прошить меня холодным пронзительным взглядом. Странно, что никто ничего не замечает.
Хотя… родители, пожалуй, слишком поглощены друг другом и захватившими их чувствами. Свои напитки, я — чай, Мот — кока-колу, мы допиваем одновременно. Так же синхронно поднимаемся из-за стола и желаем маме с Сергеем Федоровичем доброй ночи. Я первой выскальзываю из кухни, желая как можно скорее избавиться от давящей атмосферы. Торопливо пересекаю длинный коридор, зябко поведя плечами. И делаю несколько шагов по гладким отполированным ступеням, ощущая характерное покалывание в области поясницы.
Только вот смелости, чтобы обернуться и спросить у будущего сводного брата, почему он так откровенно на меня пялится, не хватает. Так что я лишь шумно рвано выдыхаю и трусливо поднимаюсь наверх, закусив нижнюю губу. И если я думаю, что Матвей просто так меня отпустит, то я очень и очень сильно ошибаюсь. Он грубо хватает меня за плечи, стоит нам завернуть за угол, и прижимает к стене. Заполняет собой все пространство и едва не касается своим носом моего.