Час назад был монолог из женского стендапа про йодную сетку на порванной связке, дерматолога, который играл в шарики и у которого была двухлитровая бутылка колы.
Анна Якунина. Монолог Женщины (Р.Рождественский) 20.11.2017
Монолог многодетной мамы, которая взяла в семью сыновей своей умершей сестры. Гистограмма просмотров видео «Жизнь Рухнула За Месяц: Монолог Женщины, Которая Потеряла Почти Всё» в сравнении с последними загруженными видео. Татьяна Догилева о поступлении в театральные ВУЗы, монолог "Львица". Европа» публикует монологи женщин, которые служат в ВСУ — это медик штурмовой роты в Бахмуте, повар морской пехоты и военный бухгалтер. Пожалуйста, помогите мне найти очень грустный, буквально, душераздирающий монолог или историю женщины/девочки/девушки пережившей Великую Отечественную войну! Монолог женщины в день 8 марта!!! И вот пришел он, день моих мучений, Стоит с утра сплошная чехарда!
Выпуск новостей в 12:00 от 26.04.2024
Персональные данные, разрешенные к обработке в рамках настоящей Политики, предоставляются субъектом персональных данных путем заполнения веб-форм на сайте, предоставления информации в сообщениях, направляемых Оператору, или другим образом свободно, своей волей и в своем интересе. Субъектами персональных данных являются пользователи и авторы проекта «Гласная». Субъекты персональных данных сообщают следующую персональную информацию: имя, фамилию; e-mail; номер контактного телефона. Оператор защищает данные, которые автоматически передаются в процессе просмотра субъектом персональных данных рекламных блоков, в том числе информацию cookies. Оператор осуществляет сбор статистики об IP-адресах своих посетителей.
Данная информация используется с целью выявления технических проблем. Оператор не проверяет достоверность персональных данных, предоставленных субъектом, и не имеет возможности оценить его дееспособность. Однако Оператор исходит из того, что субъект персональных данных предоставляет достоверные и достаточные данные и поддерживает эту информацию в актуальном состоянии. Порядок и условия обработки персональных данных 5.
Оператор осуществляет сбор, запись, систематизацию, накопление, хранение, уточнение обновление, изменение , извлечение, использование, передачу распространение, предоставление, доступ , обезличивание, блокирование, удаление и уничтожение персональных данных. Обработка персональных данных осуществляется Оператором следующими способами: неавтоматизированная обработка персональных данных; автоматизированная обработка персональных данных с передачей полученной информации по информационно-телекоммуникационным сетям или без таковой; смешанная обработка персональных данных. Сроки обработки персональных данных определены с учетом: установленных целей обработки персональных данных; сроков действия договоров с субъектами персональных данных и согласий субъектов персональных данных на обработку их персональных данных; сроков, определенных Приказом Минкультуры России от 25 августа 2010 г. Оператор не раскрывает третьим лицам и не распространяет персональные данные без согласия субъекта персональных данных если иное не предусмотрено федеральным законодательством РФ.
Ну, думаем, слава Богу, добрались. Но нас снова пересчитали, погрузили на грузовые машины, оцепили конвоем и повезли дальше. Привезли нас к притоку реки Лены, а там нас вновь пароходы дожидаются. Опять пересчитали, сверили списки, исключив из них умерших по дороге, и вновь загрузили по пароходам. Но отправили нас не сразу. Примерно две недели мы, в буквальном смысле этого слова, томились в трюмах этих пароходов стоящих у причала. Климат в центре Сибири резко континентальный.
Летом жарища, а зимой морозы такие, что птицы на лету замерзают. Капитаны пароходов ругаются, вмерзнем в лед, говорят, на обратном пути. А наши начальники не торопятся, им все подвозят и подвозят: и людей подконвойных, и бревна, и доски, тюки да ящики разные. Наконец отчалили. Все шире и шире становилась река. Вот уже противоположные берега стали невидимыми. Впереди показались острова расположенные в устье реки Лены - конечная цель нашего этапа.
Около двух месяцев продолжилась наше вынужденное путешествие. В середине августа 1942 года нас выгрузили из пароходов на множество небольших островков в устье реки, на границе Северного Ледовитого океана. Несколько суток непрерывно мы разгружали с пароходов разные грузы, строительные материалы и продовольствие. Очень торопились капитаны вернуться обратно к теплым краям. Остров, на который попала я, назывался Трофимовским. Главная задача сказали нам - срочно построить жилье, зима не за горами. И правда, не смотря на то, что была только середина сентября, было холодно и в воздухе уже кружились первые снежинки.
В начале жилье нам заменяли несколько досок поставленные наклонно друг к другу. Но нам еще повезло. На нашем острове уже с весны работали сосланные из Ленинградской области финны, и они успели уже возвести стены нескольких бараков. Нам пришлось лишь дооборудовать их. Вставить рамы, законопатить щели в стенах, навесить двери устроить нары и сложить печь. Но постройка проходила медленно, так как на нашем острове из полутора тысяч человек было всего несколько мужчин. Основную рабочую силу составляли женщины и дети.
На других островах картина была такая же безрадостная. Острова лишенные растительности были неприветливыми и пустынными. До нашего появления на них не было ни одного жителя. Когда нас привезли обживать этот край, то расселили на разных островах, разбив на группы от ста пятидесяти до полутора тысяч человек. На нашем острове обосновался центральный поселок названный по имени острова Трофимовским. Не успели мы до конца оборудовать свой барак и контору для начальства как началась зима. Уже в сентябре выпало много снега.
Те, кто попали на маленькие острова и не успели построить себе жилище, оказались в очень тяжелых условиях из-за снега и сильных морозов. В течение первой зимы многие спецпоселенцы умерли из-за плохой защиты от холода и цинги, инфекционных болезней, таких как тиф. Больше всего страданий нам доставлял холод. Посылая нас на край земли, на побережье Северного Ледовитого океана, тюремная власть, не дала нам никакой теплой одежды. Пришлось довольствоваться тем, что удалось привезти с собой из дома, делиться одеждой с теми, у кого теплых вещей вообще не было. Самой большой проблемой был - холод. Ни дров, ни угля пароходы нам не оставили, а вокруг простиралась голая тундра, в которой не росло ничего похожего на топливо.
Суровый якутский климат не давал вырасти даже кустикам. Поэтому мы все с большим вниманием дежурили у берегов нашего острова, пытаясь до ледостава выловить из воды как можно больше деревьев, которые приносило течением из южных таежных районов. И не было больше радости чем выловленное дерево или бревно. Они означали тепло на несколько дней, а значит и возможность жить. После того, как бараки были построены, мы переселились туда из своих временных убежищ. Каждый барак состоял из одной большой комнаты, в которой помещалось от двадцати до тридцати пяти человек. В середине барака стояла печь, где каждый готовил себе пищу.
Каждый из нас имел в своем личном распоряжении полметра на нарах настеленных вдоль стены барака. Нары - это двухметровый помост из досок, тянущийся вдоль стен барака на высоте полметра от пола. Несмотря на то, что условия нашего содержания были ужасные, специальной охраны спецпоселнцев не было. Суровые морозы зимой, всепроникающая мошка и гнус кровососущие насекомые летом и безмолвная, безлюдная круглый год тундра, удерживали любого, кто осмелился хотя бы подумать о побеге. Среди русской администрации были люди НКВД, но, несмотря на то, что у них было и топливо, и теплая одежда, и лучшие продукты они, так же как мы, боролись за свое выживание. Они обращали на спецпоселенцев внимание только тогда, когда им нужно было отобрать у нас дрова. После того, как жилищная проблема была в основном решена, спецпоселенцы - занялись ловом рыбы.
Рыбная ловля - стала нашим основным производственным заданием на все последующие годы. Когда пережили первую суровую зиму, оказалось, что на нашем острове из полутора тысяч спецпоселенцев примерно шестьсот человек умерли. Оставшихся в живых распределили в группы по двадцать пять - тридцать человек в каждой и отправили на более мелкие острова, где нам пришлось вновь строить для себя бараки, запасать топливо и начинать лов рыбы. Я попала на один из таких маленьких островов вместе с тридцатью пятью другими несчастными. Нашей группой руководил русский бригадир, который инструктировал, как и в каком месте ловить рыбу. Лов осуществлялся круглый год. Летом отправлялись на лов только самые сильные из нас, так как они были вынуждены на своих маленьких лодках искать рыбу далеко в океане.
Зимой могли участвовать в подледном лове рыбы и более слабые люди. Те, кто не мог по состоянию здоровья участвовать в самой добыче рыбы, были заняты чисткой и засолкой улова. Пойманную рыбу отправляли на центральный остров и грузили на пароходы, которые вверх по реке Лене увозили ее внутрь Советского Союза. За каждый пойманный килограмм рыбы платили по пятьдесят копеек. Мой среднемесячный заработок составлял около 150 рублей. На заработанные деньги мы имели возможность покупать американские консервы, белый хлеб, изредка немножко масла. В основном питались рыбой, которую сами поймали.
Наш русский бригадир называл этих рыб какими-то причудливыми местными названиями, иногда очень метко и остроумно. К сожалению, моя память не сохранила эти экзотические «рыбные» названия. У Северного Ледовитого океана я прожила пять бесконечно долгих, как сама полярная ночь, безрадостных лет. Не было такого дня, чтобы я не думала о муже, о сестрах и маме. Но только дважды почта приносила мне коротенькие весточки от мужа. Он по-прежнему находился в лагере под Красноярском. В письмах уверял, что с ним все в порядке, я понимала, что это далеко не так.
Я тоже писала в ответ бодрые, жизнерадостные письма, надеясь поддержать его гаснущие силы. Я отправила на удачу, не сильно надеясь, что дойдут, два письма в Швецию, сестре и маме. Но ответа не последовало. Однажды, не помню точно в 1943 или 1944 году, ко мне на маленький остров приехал какой-то чин из НКВД и дал заполнить анкету. Как я не упрашивала его сказать: «чьи родственники мои или мужа? Осенью 1947 года, меня и еще нескольких человек из тех, что часто болели, а я уже дважды успела побывать во вновь отстроенной поселковой больнице с сердечным приступом и нервным заболеванием, из Трофимовского перевели в столицу Якутии. Когда нас на грузовом пароходе привезли в Якутск, каким огромным мне показался этот город.
Тротуары, выложенные из досок, двухэтажные рубленные из дерева дома, магазины, парикмахерская, ресторан. И, самое главное, люди, много людей. После того как я побывала в местной милиции и комендатуре, где сообщила о своем прибытии, меня направили работать на местную стеклянную фабрику в качестве... Я не знаю, что там делали настоящие стеклодувы, меня поставили на подноску песка. Возле завода стояли старые деревянные бараки. В одном из них меня поселили. Больше всего меня радовала возможность свободно передвигаться по всему городу.
Конечно, на своем маленьком острове мы тоже передвигались свободно, и в совхозе «Предгорный» то же, но там нас постоянно сопровождал бригадир, или другое начальство. А тут - отработал смену на заводе и иди куда хочешь. Правда в комендатуре меня предупредили, что я не имею права покидать пределы города, я даже какую-то бумагу, предупреждающую об этом, подписала. Вскоре разыскала литовцев живущих в Якутске. Какой теплой и трогательной была наша встреча. Мы без умолку говорили по-литовски, вспоминая нашу далекую родину. Наши встречи стали такими частыми как позволяло время.
Мы вспоминали наших родных и близких оставшихся в Литве или сидевших в сталинских лагерях, иногда тихонько пели литовские народные песни. Желание скорее увидеть свою родину владело нами. Мы шепотом пересказывали друг другу об известных нам удачных побегах из ссылки или лагеря. Очень кстати, но совершенно для меня неожиданно получила небольшую продуктовую посылку и денежный перевод из шведской миссии в Москве. Мое желание уехать домой окончательно оформилось, когда я получила от родственников мужа письмо, в котором они сообщили, что их официально известили ил лагеря о смерти моего мужа, наступившей в 1945 году. Так спустя два года я узнала о смерти единственного в СССР для меня родного человека. Больше находиться в Сибири не имело смысла.
Мой дорогой муж уже никогда не приедет из лагеря для того, чтобы увезти меня из ссылки. В начале ноября 1947 года мы вдвоем с моей более опытной подругой по несчастью решились нелегально пробираться домой. Начало удалось нам довольно легко. Знакомые русские купили нам за тысячу рублей два билета на самолет от Якутска до Новосибирска. Документов у нас никаких не было, но ни каких трудностей на посадке у нас не возникло, было достаточно показать только билет, что бы нас пропустили в самолет. В Новосибирск прилетели ближе к вечеру. В аэропорту нас никто не останавливал и мы на автобусе поехали в город.
Что делать дальше не знаем. Знакомых никого нет, в гостиницу без паспорта не поселиться, на вокзале без документов можно попасть в облаву. Что нам делать? Решили пробираться домой на поезде. Пошли на станцию и, не заходя на вокзал, обратились к железнодорожному служащему с просьбой: «Не знает ли он у кого можно переночевать? Наш поезд уходит только завтра, а в гостинице свободных мест нет. Мы согласны заплатить за ночлег, как в гостинице».
Служащий оказался очень отзывчивым человеком и предложил переночевать в него дома. Там мы познакомились с его женой и даже успели подружиться. За ужином мы разговорились и незаметно для себя поведали новым знакомым о наших злоключениях.
У меня, например, менялось отношение к мужу после каждой измены.
Я сравнивала его. Долгое время держал секс с мужем. В других мужчинах искала хорошего отношения. Белая: Ну вот поэтому, чтобы было с кем сравнить смеется , мне кажется, не надо ждать долгие годы.
Черная: А еще изменой хотелось отомстить. Синяя: У меня, кстати, тоже такое было. Когда измена произошла, появилось удовлетворение, что я это сделала, что я отомстила ему. Он меня не избивал, но этот человек, например, лишал меня средств к существованию, когда я была в декрете с маленькими детьми.
Мне приходилось унижаться и просить у него хоть что-то на продукты. Секса как такового не было… Через несколько лет такой жизни я уже стала истеричкой. Белая: А ты кому-нибудь о происходящем рассказывала? Синяя: Когда становилось совсем плохо, уходила с детьми к маме.
Она мне говорила: «Возвращайся домой и учись жить с ним…» Почему-то с подругами я не делилась. Он все мое окружение как-то так вырезал, оставил в прошлом, я могла общаться только с его знакомыми. Он мне подруг подбирал — даже до такого доходило. Черная: Считаю, что полностью разрушительна.
Я так и не была замужем официально, но хочу быть в браке, где будет абсолютное доверие. Белая: Я считаю, что измена — это когда любишь одного, а живешь с другим. Тогда это, конечно, разрушительно для брака. Для меня, например, больше удовольствия в общении, чем в сексе.
Ты знакомишься, узнаешь новых людей… В каждой семье, мне кажется, это индивидуально. Синяя: Так для чего тогда брак? Если можно с этим, потом с этим, а дальше с этим? Черная: Почему тогда вы в итоге разводитесь?
Если тебя все устраивает. Белая: Меня ничего не устраивает, я хочу жить спокойно… Хорошее дело браком не назовут. Если отношения доверительные, неважно, есть штамп в паспорте или нет. Я сейчас в очень доверительных отношениях с прекрасным человеком, недавно с ним познакомилась, мне все нравится.
Мы договорились обо всем «на берегу»: у каждого своя личная жизнь, и она свободная. Синяя: Измена — это однозначно конец брака. В первую очередь это конец отношений. Когда я узнала о первой измене мужа, для меня внутри все закончилось.
Я сохраняла семью только ради детей, хотя это в итоге оказалось ошибкой. Я потеряла себя, сохраняя для детей папу. Молодость ушла, можно сказать. Если ты живешь в браке и все хорошо я сейчас живу в браке, и у меня все хорошо!
Белая: Это совсем другое отношение: встречи редкие, быт не затягивает, приятно проводишь время. Мужья со временем перестают уделять тебе должное внимание именно как женщине. Если им надо что-то принести, не скажут «пожалуйста», не слышно вообще никаких ласковых слов. А с любовником все по-другому — ты практически королева.
Уйду в монастырь! Не решила в какой: Надо бы в женский, но тянет в мужской! Все думaют, что мечтa любой девушки - нaйти идеaльного пaрня. Как бы не тaк! Нaшa мечтa - жрaть и не попрaвляться!
Монолог бабы Шуры, мечтающей дожить до Дня Победы
| История одного стихотворения или монолог женщины – Новости – Великие Луки.ру | Анализ стихотворения «Монолог женщины» Роберта Рождественского. |
| Поэтический концерт: "Монолог женщины" | Монолог девушки о ситуации в стране. [ Версия для печати ]. |
| Форум Woman.ru | Все творчество Роберта Рождественского пронизано пониманием и сочувствием к женщинам и из судьбам. Поэму «Монолог женщины» читает актриса Анастасия Стежко. |
| Монолог женщины - Р. Рождественский: Группа Души прекрасные порывы | На этой странице сайта вы можете посмотреть видео онлайн Женские монологи | Что чувствует женщина. |
Женский Форум (2021-2024)
| Tvigle - О кино | Хочется подписаться под каждой строчкой – Самые лучшие и интересные новости по теме: Юмор, девушки, истории на развлекательном портале |
| Женский монолог | Сушкины истории | Дзен | Только по телевизору начались новости, как она (совершенно синхронно) начала нескончаемый монолог, сообщая вам все мельчайшие подробности последнего разговора с ее тетей Марией. |
| Анна Дубровская. Монолог женщины из спектакля Гришковца "Планета" | Роберт РОЖДЕСТВЕНСКИЙ (1932-1994) ОЖИДАНИЕмонолог женщины М. ведь как! |
| Монолог из женского стендапа | Пикабу | Как Роберт Рождественский смог написать от лица женщины такие стихи и сделать это настолько точно? |
Публицистика
| Женский Форум (2021-2024) | Сохранено в МИР ЖЕНЩИНЫ Саморазвитие. |
| Женские монологи | Что чувствует женщина, которую преследуют | Незавершённое дело | Руководящий пост требует от женщины лидерских качеств, умения вести за собой и брать на себя ответственность, а также мудрости и сил. |
Автора проекта "Изнанка. Женщины" наградили за международный вклад по защите прав женщин
У Северного Ледовитого океана я прожила пять бесконечно долгих, как сама полярная ночь, безрадостных лет. Не было такого дня, чтобы я не думала о муже, о сестрах и маме. Но только дважды почта приносила мне коротенькие весточки от мужа. Он по-прежнему находился в лагере под Красноярском. В письмах уверял, что с ним все в порядке, я понимала, что это далеко не так. Я тоже писала в ответ бодрые, жизнерадостные письма, надеясь поддержать его гаснущие силы.
Я отправила на удачу, не сильно надеясь, что дойдут, два письма в Швецию, сестре и маме. Но ответа не последовало. Однажды, не помню точно в 1943 или 1944 году, ко мне на маленький остров приехал какой-то чин из НКВД и дал заполнить анкету. Как я не упрашивала его сказать: «чьи родственники мои или мужа? Осенью 1947 года, меня и еще нескольких человек из тех, что часто болели, а я уже дважды успела побывать во вновь отстроенной поселковой больнице с сердечным приступом и нервным заболеванием, из Трофимовского перевели в столицу Якутии.
Когда нас на грузовом пароходе привезли в Якутск, каким огромным мне показался этот город. Тротуары, выложенные из досок, двухэтажные рубленные из дерева дома, магазины, парикмахерская, ресторан. И, самое главное, люди, много людей. После того как я побывала в местной милиции и комендатуре, где сообщила о своем прибытии, меня направили работать на местную стеклянную фабрику в качестве... Я не знаю, что там делали настоящие стеклодувы, меня поставили на подноску песка.
Возле завода стояли старые деревянные бараки. В одном из них меня поселили. Больше всего меня радовала возможность свободно передвигаться по всему городу. Конечно, на своем маленьком острове мы тоже передвигались свободно, и в совхозе «Предгорный» то же, но там нас постоянно сопровождал бригадир, или другое начальство. А тут - отработал смену на заводе и иди куда хочешь.
Правда в комендатуре меня предупредили, что я не имею права покидать пределы города, я даже какую-то бумагу, предупреждающую об этом, подписала. Вскоре разыскала литовцев живущих в Якутске. Какой теплой и трогательной была наша встреча. Мы без умолку говорили по-литовски, вспоминая нашу далекую родину. Наши встречи стали такими частыми как позволяло время.
Мы вспоминали наших родных и близких оставшихся в Литве или сидевших в сталинских лагерях, иногда тихонько пели литовские народные песни. Желание скорее увидеть свою родину владело нами. Мы шепотом пересказывали друг другу об известных нам удачных побегах из ссылки или лагеря. Очень кстати, но совершенно для меня неожиданно получила небольшую продуктовую посылку и денежный перевод из шведской миссии в Москве. Мое желание уехать домой окончательно оформилось, когда я получила от родственников мужа письмо, в котором они сообщили, что их официально известили ил лагеря о смерти моего мужа, наступившей в 1945 году.
Так спустя два года я узнала о смерти единственного в СССР для меня родного человека. Больше находиться в Сибири не имело смысла. Мой дорогой муж уже никогда не приедет из лагеря для того, чтобы увезти меня из ссылки. В начале ноября 1947 года мы вдвоем с моей более опытной подругой по несчастью решились нелегально пробираться домой. Начало удалось нам довольно легко.
Знакомые русские купили нам за тысячу рублей два билета на самолет от Якутска до Новосибирска. Документов у нас никаких не было, но ни каких трудностей на посадке у нас не возникло, было достаточно показать только билет, что бы нас пропустили в самолет. В Новосибирск прилетели ближе к вечеру. В аэропорту нас никто не останавливал и мы на автобусе поехали в город. Что делать дальше не знаем.
Знакомых никого нет, в гостиницу без паспорта не поселиться, на вокзале без документов можно попасть в облаву. Что нам делать? Решили пробираться домой на поезде. Пошли на станцию и, не заходя на вокзал, обратились к железнодорожному служащему с просьбой: «Не знает ли он у кого можно переночевать? Наш поезд уходит только завтра, а в гостинице свободных мест нет.
Мы согласны заплатить за ночлег, как в гостинице». Служащий оказался очень отзывчивым человеком и предложил переночевать в него дома. Там мы познакомились с его женой и даже успели подружиться. За ужином мы разговорились и незаметно для себя поведали новым знакомым о наших злоключениях. Посоветовавшись с ними решили, что нам надо лететь на самолете, так как в поезде легче попасться в руки милицейских патрулей.
Наши новые знакомые купили для нас авиабилеты до Москвы, проводили до самолета и мы без всяких хлопот улетели. Билеты стоили по двести рублей, но какие-то деньги у меня были. Во-первых, родственники мужа прислали немного, во-вторых, деньги из Швеции и, в-третьих, я, твердо решив вернуться на родину, продала в Якутске почти все свои вещи. В Якутске все было очень дорого, так что если было что продать, то можно получить за это хорошие деньги. В Москву долетели тоже без проблем, хотя болтанка в воздухе была большая и когда самолет особенно резко проваливался в воздушную «яму» трусили мы отчаянно.
В Москве сразу поехали в Шведское посольство. Его адрес мне прислали вместе с денежным переводом и посылкой. Дорогой мы придумывали множество вариантов, как пробраться на территорию посольства, но, видимо, Бог решил вознаградить нас за нашу смелость. У входа в посольство стояли два русских охранника. Мы с подругой, громко разговаривая по-немецки решительно подошли прямо к дверям.
Обе мы отчаянно боялись, что нас остановят и потребуют предъявить документы, наши якутские наряды вполне позволяли догадаться, откуда мы прибыли. Но очевидно охранники приняли нас за служащих посольства, и позволили войти внутрь. В посольстве нас направили на беседу к одному их служащих. Я приготовилась к утомительным объяснениям, долгому и обстоятельному рассказу о своей семье. Но, к нашему удивлению, длинных речей от меня никто не ждал.
Сотрудник миссии, улыбнувшись, сказал, что моя история ему знакома: «Мы о Вас почти все знаем, не волнуйтесь. Мы же пересылали вам продукты и деньги» - сказал он. Оказалось, что вопрос о моем воссоединении с семьей живущей в Швеции, мог решаться только на правительственном уровне СССР и Швеции. Я, хоть и не писала никаких заявлений, не имела паспорта, считалась гражданкой Советского Союза уже с тех пор как СССР оккупировал Литву в 1940 году. Было решено, что мы будем пробираться в родные места, в Литву, и там ждать решения своей судьбы.
Три дня проведенные в Москве, хотя так, наверное, говорить неправильно, ведь мы не покидали Шведской миссии, промелькнули незаметно. Что бы свести до минимума контакты с и милицией и всевозможными контролерами мы вновь решили добираться в Литву по воздуху. На сей раз билеты на самолет мы заказали из посольства по телефону и нам их доставил посыльный. Перелет в Ковно прошел благополучно. Нам сказочно везло, за все время наших дорожных путешествий никто у нас не спрашивал документов.
И это в Советском Союзе, где человек без паспорта автоматически задерживался милицией и, если других «грехов» за ним не числилось, а паспорт не находился, получал три года тюрьмы. А нам, за самовольное оставление места ссылки, грозило до пяти лет тюрьмы. В Ковно у моей подруги жили родственники, которые предоставили нам ночлег. Как непривычно было слышать вокруг родную литовскую речь. Видеть знакомые силуэты зданий, видеть лица свободных людей, дышать воздухом родины.
Но в Ковно, столичном городе, оставаться было опасно, и я на поезде поехала в свой родной Жагаре. В милом городе моего детства все напоминало о счастливых днях. Все также смотрелись в неторопливые воды реки Шветы склоненные ивы, все также костел возносил к небу многострадальный крест. Но были и другие изменения. Повсеместно были закрыты маленькие кафе и магазинчики, придававшие нашему городку неповторимое обаяние.
Частная инициатива не только не поощрялась оккупационной властью ни и безжалостно каралась. С трудом привыкали литовцы жить в новых советских условиях. В нашем маленьком городке многие знали, что я вернулась из Советского Союза, где была в заключении, но относились ко мне доброжелательно и сочувственно. Я довольно быстро получила работу, хоть не имела никаких документов. Через несколько дней после приезда я зашла в бывшее здание магистратуры, где размещался теперь новый административный орган - исполнительный комитет и сообщила о своем прибытии и о том, что я живу у племянницы мужа.
Это я сделала для того, чтобы власти знали, где меня найти, если придет известие из Шведского посольства. Как я уже говорила, люди в Жагаре знали меня с детства, и чиновник исполкома хорошо помнил и меня и моего мужа. Он не спрашивал у меня документы, видимо даже не предполагал, что я самовольно оставила место ссылки. Я жила в доме у родственников мужа, работала на фабрике и, как в довоенные времена, вязала еще дома. Заработанных денег едва хватало и на еду и на одежду.
Все стоило очень дорого. Так мне удалось прожить в родном городе почти полтора года. Несколько раз за это время меня вызывали в районный центр для получения советского паспорта. Но я под разными предлогами оттягивала свой визит в милицию, не сомневаясь, что, скорее всего, меня могут арестовать и выслать обратно в Якутск, который я оставила самовольно. Дважды даже пришлось заплатить штраф за неявку в милицию.
Наконец оттягивать дальше поездку стало невозможно. Еще в начале 1947 года был издан милицейский приказ, по которому, всех литовцев, нелегально вернувшихся на родину, власти стали возвращать в места ссылки или спецпоселения. В Жагаре по этому приказу уже были арестованы несколько сравнительно молодых людей, но женщин пока не трогали. Я втайне надеялась, что может быть, власти сжалятся надо мной и не отправят обратно, посмотрев на мой возраст и слабое здоровье подорванное в заполярной ссылке. Для получения паспорта надо было ехать за двадцать километров в районный центр город Ионишкис.
Я поехала 29 апреля, рассчитывая, что в предпраздничной суете каждый год в Советском Союзе 1 мая отмечается как всемирный день солидарности трудящихся милиционеры не будут слишком строги и мне удастся выскочить из паспортного «капкана». Увы, моим надеждам не суждено было сбыться. Как только я пришла в паспортный отдел и назвала свою фамилию, меня тут же арестовали и после короткого допроса «Когда и откуда приехала? Там я просидела долгих шесть месяцев пока мой следователь писал разные запросы и оформлял бумаги для суда. Нас, самовольно вернувшихся, было в тюрьме много.
И по мере того как ужесточались советские законы становилось все больше и больше. В конце ноября меня и еще несколько заключенных перевезли в тюрьму города Вильнюса Ковно где я просидела в ожидании суда еще три месяца. Суд, если его можно так назвать, продолжался пять минут. Судья зачитал по бумагам мои анкетные данные, спросил, самовольно ли я приехала в Литву и получив утвердительный ответ, вынес вердикт: «За побег с места ссылки и самовольное возвращение в Литву - назначить наказание: три года трудовых лагерей с последующим возвращением к месту ссылки и закреплении на спецпоселении навечно». Трудно описать, что я почувствовала в тот момент, когда судья, как бы любуясь собой, нарочито возвысив голос, почти пропел это - НА-ВЕЧ-НО.
Навечно в Сибирь, в ее самую морозную и гибельную часть Якутию. Я провела на промерзших островах уже восемь каторжных лет, оставила все здоровье. И если снова попаду в заполярную тундру, то проживу я там не много. После суда меня еще несколько недель продержали в тюрьме, так как не знали в какой лагерь меня послать. Здоровых заключенных посылали в трудовые лагеря на Дон и Волгу.
Мое состояние было таким, что даже тюремные врачи, при их известной склонности видеть в каждом больном симулянта, не отважились признать меня здоровой.
Тут минута дорога, каждая минута. И вдруг, когда я подальше от боя отползла, меньше стало дыма, вдруг я обнаруживаю, что тащу одного нашего танкиста и одного немца… Я была в ужасе: там наши гибнут, а я немца спасаю.
Я была в панике… Там, в дыму, не разобралась… Вижу: человек умирает, человек кричит… А-а-а… Они оба обгоревшие, черные. А тут я разглядела: чужой медальон, чужие часы, все чужое.
У нас подобного не происходило, но я слышал про семью, которой волонтёры дали жильё и деньги, а оказалось, что люди просто воспользовались ситуацией. Поэтому мы действовали через проверенных знакомых и приезжали на места. Договаривались, чтобы сушителем для дома могли пользоваться несколько семей.
Я эти вещи рассказываю, потому что это не мои деньги. Звонки с благодарностью, слёзы и молитвы получал я, но они были адресованы всем, кто жертвовал средства. Скидывалось огромное количество людей со всей страны. Хотя сообщений о наводнении было мало и информация доходила не до всех. Меня спрашивали: «Ты про Орск говоришь?
Как например, кто-то не слышал о паводке в Кургане. Спасибо тем, кто делился моим постом в соцсетях. Помогли и блогеры, и музыканты, и спортсмены. В том числе один из игроков сборной России по футболу, который играет за границей. Я просто не знаю, насколько корректно называть всех, кто переводил деньги.
Коллегу Диму Шнякина могу отметить, потому что он публично разыграл футболку Дзюбы и перевёл вырученную 51 тысячу рублей. Я долго думал, делать ли мне видео для YouTube. Такое ведь могут воспринять как хайп, но это точно не он. Мне кажется, чем больше людей узнает о наводнении, тем лучше. Печально видеть, когда люди постят про сильные дожди в Дубае, но не обращают внимания на происходящее в своей стране.
Хотя я никого не осуждаю. Не могут все включаться в проблему какого-то города. У каждого своя жизнь. У меня нет наивных иллюзий. Я скорее вдохновляюсь тем, как люди в регионе стали помогать друг другу.
Ситуация сложилась тяжёлая и для животных. Покидая дома, многие забирали собак, но кто-то спасал себя и материальные ценности. Люди иногда шокируют своим поведением. Я просто не знаю, как можно оставить собаку. Наверное, кто-то привязывал её и думал, что вернётся за ней, а вода прибывала очень быстро, и не получалось возвращаться.
Многие домашние животные утонули. Мы старались помочь приютам. А есть один парень Игорь Дуденко — он вечером работает диджеем, а днём спасает собак.
В некоторых монологах юмористки опровергают собственные убеждения. Так, Ирина Мягкова во многих выступлениях подчеркивала, что не переживает из-за своего возраста, но затем внезапно стала активно использовать эту тему для шуток над другими женщинами. Парадоксальным образом в ее монологах соседствуют несопоставимые вещи, а их тематика и посыл могут быть кардинально разными. Просто то, что для мамы "счастлива" — это немножко другое. Для нее "счастлива" в 37 лет — это когда у тебя уже семья, муж, трое детей… Ну вот это все, из-за чего женщина очень круто разбирается в вине в коробках», — иронизирует она в выступлении «Возраст — не приговор». Следом она поднимает на смех слатшейминг, то есть критику сексуально раскрепощенных женщин, и рассказывает, как 19-летний парень однажды написал ей в соцсети: «Все шутки про секс, ты — шлюха! При этом в сети широко известен ее монолог под названием «О кризисе среднего возраста, тупых девушках и женской дружбе».
В нем стереотипы и жестокие шутки витиевато переплетаются с их оправданиями. Всем, кто всерьез воспринимает ее «шутки», будто бы попросту не хватает здравого смысла, полагает она. Вы знаете, что больше всего меня в этом бесит? Почему нам всегда прилетает от баб? От своих же, прикиньте? Ну просто ей 37 лет, представляете 37-летнюю стриптизершу, которая после каждого трюка на шесте говорит "хоба-на"? Они называют это хобби», — рассказывает Мягкова под гомерический хохот зала, нанося те самые удары, которым она удивится в финале монолога. Также она утверждает, что мужской кризис среднего возраста с мотоциклами и тусовками намного интереснее и ярче, чем женский с «кружками по интересам», и предполагает, что хотела бы себе именно первый сценарий. В итоге Мягкова приходит к выводу: «Мы, женщины, друг друга не любим». Будто в доказательство собственных слов комикесса ставит диагноз любым дружеским отношениям между женщинами — мол, дружить женщины могут только вдвоем против третьей, иначе никак.
Кстати, во многих монологах резиденток женщины называются «бабами» — по поводу и без, вне зависимости от эмоциональной окраски. Нелюбовь То же относится к стереотипам, касающимся отношений и брака. И если Мягкова оправдывает знакомого, орущего на избранницу из-за ее «тупости» не смогла отгадать слово «демократия» при игре в Alias , то Зоя Яровицына рисует «киношную» ссору: «После ссоры женщина сидит, прикладывает пельмени к лицу и говорит своей дочке: "Ничего, ничего, сейчас папа в тюрьму сядет, и жизнь наладится"». При этом именно этими словами она пытается развенчать миф о примирении с помощью секса. Да и у мужа тоже: там если у него встанет, то это чтобы меня ударить», — заключает она, утверждая, что качество интимной жизни в браке таково, что секс может лишь ухудшить ситуацию. Стадия первых свиданий и влюбленности в нового партнера в ее выступлениях рисуется кошмарной: «Вот это дурацкое время, когда тебе нужно делать вид, что ты идеальная.
О жизни с юмором. Монолог про женские законы подлости
Навскидку вспоминаю классические женские монологи разных времен и разной географической принадлежности: Монолог Нины из Чайки Пьеса Жана. На этой странице сайта вы можете посмотреть видео онлайн Женские монологи | Что чувствует женщина. Вышеприведенная статья дала представление о том, как выглядят женские монологи о депрессии. Ольга Ярмош-Гумбар из Лиды душа в душу жила с супругом больше 10 лет, проблемы преодолевали дружно, вместе воспитывали дочку, строили планы на будущее, но в. Смотрите видео на тему «Женский Монолог На 8 Марта» в TikTok. Руководящий пост требует от женщины лидерских качеств, умения вести за собой и брать на себя ответственность, а также мудрости и сил.
Женские монологи | Что чувствует женщина, которую преследуют | Незавершённое дело
Монолог сильной женщины, привыкшей отвечать за свои еще 11 фото. 1:56 Женский монолог из фильма «Скрытые фигуры». прилагаю примеры классических монологов, которые можно использовать для выступлений или для тренировки актерских. Только по телевизору начались новости, как она (совершенно синхронно) начала нескончаемый монолог, сообщая вам все мельчайшие подробности последнего разговора с ее тетей Марией. Вышеприведенная статья дала представление о том, как выглядят женские монологи о депрессии. монолог Женщины.
Ваша помощь. Женский монолог
Монолог Женщины. Роберт Рождественский. Читает Алиса Фрейндлих. Надия Черкасова, председатель комитета по развитию женского предпринимательства Опоры РоссииКогда ты развит на все 360 градусов, тогда это и есть успех. С первой секунды, слушая ее голос, проникаешься несчастной долей этой женщины, которая так устала ждать любви, своего мужчину, устала, но все еще отчаянно ждет →.
Почему женщины изменяют — откровенные монологи
Теперь я понимаю почему. У людей часто бывает иллюзия, что если дети не малыши, то всё будет легко. С маленькими детьми требуется больше физических действий, с ними устаешь от баловства, от бессонных ночей, от того, что нужно носить на руках. Но со взрослыми детьми, подростками, тяжело морально. Считается, что вообще с детьми нужно проводить время по отдельности, уделять каждому внимание. Если я вижу, что ребенку в какой-то момент нужен мой совет или просто внимание и время, — я даю ему это. Стремлюсь к тому, чтобы находить время на каждого персонально, отдельно от остальных, но пока расписание составить сложно. В доме, где живет много детей, естественно, есть правила.
Одно из главных — мы стараемся решать всё разговором. Мне очень важна искренность, диалог, теплые отношения. Я ведь хотела не просто взять детей под опеку, но и сделать так, чтобы они чувствовали себя членами семьи. Чтобы они не просто росли, делали свои школьные уроки, а чтобы были интегрированы в семью, не чувствовали себя сиротами. В моем окружении были люди, которые намекали, что не нужно брать детей, что их можно оставить с бабушкой и дедушкой. Кто-то советовал взять одного из племянников разделять детей было нельзя, но я и не собиралась этого делать. Но я думаю, что детям нужны не бабушки и дедушки, а молодые родители, у которых больше сил, больше энергии и больше возможностей.
Финансово, морально и физически у меня больше сил и возможностей дать что-то племянникам. Думаю, если вы адекватно оценили силы, если внутри есть уверенность, то чужие комментарии не смогут вас переубедить. Сейчас я чувствую, что племянники наконец расслабились. У нас устанавливаются доверительные отношения Конечно, есть над чем работать. Я хотела бы проработать эмоциональность, вообще никогда не кричать на детей. Сейчас не могу этим похвастаться, потому что всё еще бывают ситуации, когда мне тяжело сохранять полное спокойствие.
Для этого нажмите на кнопку «Поделиться» в верхнем правом углу плеера и скопируйте код для вставки. Дополнительное согласование не требуется.
Таким образом они обсудят желание одной из женщин оставить ребенка в детском доме ради счастливой совместной жизни с возлюбленным, радость девушки от измены парню, который ее не ценит, намерение некой пользовательницы найти мужчину кавказской национальности для построения семьи и другие не менее интригующие обращения. Попутно под одобрение зрительского зала ведущие обильно приправляют свои ответы юмором. Уважаемые зрители, демонстрация данного сериала осуществляется через плеер правообладателя.
А за что - я не ведаю… Ночь окончится. Боль останется. День с начала закрутится… Одинокими не рождаются. Одиночеству учатся. Одинокой мне быть запрети! За собой меня поведи. Приходи, прошу, приходи! Задохнувшись, к себе прижми и на счастье, и на беду… Если хочешь, замуж возьми. А не хочешь - и так пойду. Слово то какое: «замуж» - сладкий дым… Лишь бы он пришёл, а там уж поглядим. Пусть негусто в смысле денег у него, - приголубим, приоденем, - ничего! Лишь бы дом мой, дом постылый, не был пуст. Пусть придёт - большой и сильный, - курит пусть! Спорит, ежели охота. Пусть храпит!.. Так спокойно, если кто-то рядом спит. Хорошо бы пил не очень. И любил, хоть немножечко!.. А, впрочем, лишь бы был… Без него теперь мне точно нет житья!.. Да зачем я так?! Да что же, что же я?! Черт с тобой! Не приходи! Вспоминать - и то противно… Сгинь! Я-то нюни распустила… Не желаю подбирать со стола чужие крохи. Если вновь захочешь врать - ври уже другой дурёхе!.. Ишь, нашёлся эталон! Я в гробу таких видала! Тоже мне Ален Делон поселкового масштаба. Только и всего. Теперь я точно знаю… Он решил, что на него я свободу променяю?! Думал: баба влюблена!.. Не вышло? Ешьте сами! Вашей милости цена - три копейки на базаре. Я везде таких найду! Десять штук на каждый вечер… Не звони - не подойду! Не отвечу, не отвечу! Как без тебя? Был ты синицей в руках. Что без тебя я? Словно земля ничья. Стонет моя боль. Я бы пошла за тобой! Шла бы, закрыв глаза, тихая, как слеза… Мне без тебя как? Птицей стать в облаках? Реять в ночной темноте? Крылья уже не те… Злую печаль пью. Злюсь на судьбу свою.
Женский монолог. Раиса Демина - Велком
Юмористические монологи для женщин часто направлены против недостатков представительниц прекрасного пола. В ней впервые зазвучали голоса женщин, прошедших через войну. Огромная женская компания, где можно найти ответы на любые вопросы, откровенно поговорить о наболевшем и найти единомышленников. Монолог сильной женщины, привыкшей отвечать за свои еще 11 фото.