За день, проведенный с хозяйкой "Частного визита" Еленой Маньенан, корреспондент "Денег" Мария Либерман убедилась, что такое возможно. Елена Вячеславовна Маньенан родилась в Москве 13 июля 1957 года. Хозяйка гостиницы Автор: Марина Иванова В конце 80-х Елена Маньенан вышла замуж за французского журналиста и уехала жить во Францию.
Три совета от Елены Маньенан
Елена Маньенан кормит там, рассказывает по телеку, как готовить, и еще искушает, посылая в Москву «гостинчик» типа пирожков. Владельцем компании указан Евгений Сурков, но основным собственником считается Елена Маньенан. Елена Маньенан — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости. Всемирно известная Елена Маньенан заглянула к нам в Архангельск с лекциями для наших предпринимателей в сфере туризма и гостеприимства. Елена Маньенан кормит там, рассказывает по телеку, как готовить, и еще искушает, посылая в Москву «гостинчик» типа пирожков.
Биография и достижения Елены Маньенан, история ее личной жизни
Елена Маньенан – редкий бриллиант российской провинции. Елена Вячеславовна Маньенан родилась в Москве 13 июля 1957 года. В небольшом перерыве спросила Елену Маньенан о том, где она научилась творческим и педагогическим приёмам, ведь по образованию она совсем не педагог. Владельцем компании указан Евгений Сурков, но основным собственником считается Елена Маньенан.
Елена Маньенан
Как и для Елены Вячеславовны, для ее супруга брак не был первым. Также как и молодая жена, незадолго до их встречи Андреа развелся. По рассказам журналиста, его первую супругу звали Людмила и она была скромной девушкой работавшей на должности библиотекаря. Они познакомились в шестидесятых годах и поженились спустя некоторое время. Вторую супругу и детей от ее первого брака в 1988 году журналист перевез во Францию, где у пары родился общий ребенок, получивший имя Даниэль. Возвращение О том, что супруги планирует вернуться в Россию, в семье разговоров не было, и в принципе этот переезд оказался случайностью. В 1997 году Елена, ее муж Андре, а также их младший наследник приехали в Россию к родственникам девушки. Уже будучи в России, Андре решает написать книгу, в которой бы рассказывалось о жизни в русской деревне. Благодаря этой идее семья множество раз переезжала из одной деревни в другую, пока не обосновалась в Ивановской области в селении под названием Меленки.
Только спустя пять лет семья переехала в относительно небольшой город, который носил название Плёс, и именно здесь чета Маньенан приобрела собственный дом, история которого насчитывает более ста сорока лет.
Я хочу сделать то, что было моей мечтой всю жизнь. Может быть, это удастся. Пожелайте мне удачи и приезжайте к нам на новое место, когда мы его создадим. Дайте мне год, - заключила Маньенан.
Елена Вячеславовна Маньенан Завидкова. Родилась в Москве в интеллигентной семье. Детство провела в Замоскворечье. Отец — работник «почтового ящика». В доме любили готовить и часто принимали гостей.
Мы схватили корзинку, догнали эту пару, объяснили, что это не грибы, а «традиционное русское печенье», дали попробовать. В итоге они купили у нас три корзинки. Представьте, за десять минут мы заработали 600 долларов. Позор обернулся триумфом, я расправила плечи. Остальное мы продали за полчаса. Я купила продукты и опять всю ночь пекла.
Так что на следующий день мы заработали приличную сумму денег. А затем это превратилось в рутину. Печь пирожки раз в неделю — удовольствие, но, когда ты печёшь каждую ночь по восемнадцать наименований на обыкновенных домашних плитах, пьёшь кофе и кока-колу, чтобы не уснуть, — это не-мыс-ли-мо. А утром у тебя всего лишь час для сна, затем ты, полуживая, садишься в машину, чтобы через семьдесят километров, сначала на одном рынке, потом на другом, оформить витрину и улыбаться покупателям. После чего вернуться на полную грязной посуды кухню, засыпанную мукой. И так — два года!
Старший сын, который помогал мне раз в неделю, приезжая на выходные из колледжа, недавно признался: «До сих пор ненавижу пирожки». Как же надо было уставать, чтобы до сих пор испытывать отвращение! Финансовое спасение обернулось кошмаром — бесконечной работой и вечным недосыпом. Если называть вещи своими именами, это был рабский труд, причём добровольный. Всю отчаянность своего положения я поняла, когда однажды муж сказал: «А что тебе не нравится, мы же вышли из положения? Бегут две дворняжки по Парижу.
Одна другую спрашивает: «Ты кем была в прошлой жизни? А ты кем? Вот и всё. Дело в том, что, когда мы ждём там признания — того же уровня, что и на родине, — нужно приезжать туда мегазвездой. И даже эта мегазвёздность не гарантия, что к тебе будут относиться как к равному. Помню, как страдал Эдуард Хиль.
Он же эмигрировал во Францию, а его голос никому не понадобился, французского языка он не знал, закончилось это тем, что стал петь в ресторане. А через некоторое время и вовсе вернулся на родину. Там ты либо дворняжка, либо человек. Надо признать, что внешне в нашей жизни всё наладилось. Мы ездили по рынкам: два дня здесь, два там, к нам же ехали отовсюду, и кто только не приезжал! Потомки Римского-Корсакова, Фёдора Сологуба, которые ездили за сто пятьдесят километров от дома, чтобы заказать куличи или пирожки.
И французы, гораздо более сдержанные, бывало, выстраивались в очередь! Я-то как думала: вот здание рушится, так я плечо подставлю — чтобы продержалось. До капитального ремонта. А получилось, что я держу-держу, держу-держу. И никто не торопится мне на помощь… Можно воевать год, два, три. Но когда работаешь по восемнадцать часов в день, я не преувеличиваю, мир становится чёрно-белым, без полутонов.
Я уже не понимала — ради чего? Я уже не говорю о том, что за десять лет я так и не выучила французский. Но не потому, что не хотела. Потому что так мужу было спокойнее. Чтобы я полностью от него зависела. Миллион раз я просила его: «Мне нужно пойти на курсы и выучить язык», — он отмалчивался.
Или предлагала: «Говори со мной только по-французски». На что он мне по-русски отвечал: «Мне удобнее говорить с тобой на твоём языке». Потом, когда прошло много лет, признался: «Я боялся тебя потерять. Я, уже когда женился на тебе, знал, что ты птичка, которая в любой момент может вспорхнуть и улететь». Он это даже лучше почувствовал, чем я сама. И получилось, что та жизнь, которую он мне устроил, напоминала жизнь под паранджой.
Без него я никуда не могла двинуться. А что я? Ради детей. Когда намекала им: «А если мы вернёмся в Россию? Они не замечали, как мне плохо. Я была буфером между ними и мужем.
Помню, мы решили устроить выходной и поехали на рыбалку. Нашли какой-то заброшенный замок с прудом, такого клёва, как там, я не видела никогда. Вдруг начался дождь. Земля превратилась в каток. Я поскользнулась, упала и сломала ногу. Вот был ужас!
Но не потому, что больно. А потому, что на следующий день я должна была работать. Были заказы, которые нельзя отменить. В больнице мне с трудом разрезали кроссовку, так распухла нога, наложили гипс и велели оставаться в больнице — для дополнительных обследований. Я отказалась — просто не могла себе этого позволить. Мы вернулись домой, всю ночь я работала, дети, конечно, помогли, утром муж повёз заказы на рынок.
И так продолжалось две недели, я ни на один день не оставила работу. А через какое-то время я и вовсе попала в реанимацию. И вот тут был уже край. Я поняла, что всё — больше не могу. Реакция мужа? Потому что в массе своей мы все такие — жертвенницы.
Француженка никогда такого не позволит. Моя история ненова, миллион женщин по всему свету проходят через то же, живут и продолжают жить в такой атмосфере каждый день. А я взяла младшего сына под мышку — благо, что старшие уже вылетели из гнезда — и сбежала в Москву. Мы сняли квартиру, друзья помогли найти работу, я стала водить ребёнка в кружки и секции. Я наслаждалась жизнью! И так прошло примерно полгода: я занималась ребёнком в России, муж упорно сидел во Франции.
А потом я встретила нашего общего знакомого, и он стал рассказывать, как Андре без меня плохо, как он исхудал. И что я сделала? Тут же рванула к нему. Господи, мы же все такие идиотки. Я даже не злилась на него. Я и тогда его любила.
Надо сказать, увидев собственными глазами исхудавшего и отчаявшегося Андре, я ужаснулась. И начала уговаривать мужа поехать со мной в Россию, хотя бы на год. Но он поставил условие… Андре категорически отверг Москву и Питер, и мы стали искать себе дом в трёхстах семидесяти километрах от Москвы: во Франции мы жили именно на таком расстоянии от Парижа. Расстелив на полу карту, мы очертили радиус, но выяснилось, что ни один из нас этой глубинки не знает. Поэтому каждые три-четыре дня мы отправлялись в поездку по Тверской, Костромской, Вологодской областям. Никто не предполагал, что для нас обоих это будет открытием России.
Я сравнивала ту Лену, которая приехала во Францию впервые, и ту Лену, которая оказалась в российской провинции, вдали от Москвы, и как я не меньше, если не больше, всему удивлялась! Как открывала для себя свою же страну. А теперь вспомните, что это было за время: 90-е годы, когда всё вокруг разрушалось. Однако нас с мужем абсолютно ничего не удручало, ничего не казалось диким, странным. Помню, заблудились на машине, остановились — навстречу местный житель, беззубый, в поношенной, вонючей телогрейке, а у меня всё заклокотало от восторга в этот момент, я его ощущала как самого родного и близкого человека.
Там у супругов Маньенан родился Даниэль. Дружная, веселая семья. Дети ходят в лучшие школы. Благовоспитанные соседи, раз в неделю приходящие на чаепитие. Но Елене быстро наскучила жизнь французской обывательницы: не с кем, кроме мужа, по душам поговорить, повеселиться от души… — Меня тянуло на родину, — вспоминает она. А когда наконец призналась, он только обрадовался. На время, погостить. Сыновья Елены остались во Франции, младший, Даниэль, отправился путешествовать вместе с родителями. Андре решил написать книгу о жизни в русской глубинке. Семейство долго ездило по российским деревням, пока не остановилось в Ивановской области, в маленьком городке Плес. Здесь Даниэль пошел в школу. Елена осваивала непривычные для нее тонкости деревенского быта, орудовала кочергой, а Андре писал о людях, которые жили по соседству. Например, о парне, который устроился на работу в соседний город. На дорогу соседи несколько раз собирали ему деньги, но каждый раз он добирался лишь до моста на выезде из Плеса — все пропивал. Алкоголизм — это ведь болезнь, пьяницам тяжелее всех… Здесь таких много. Хотя среди деревенских есть и очень трудолюбивые люди. Как вы думаете, какие сейчас в колхозе зарплаты? И они за эти деньги работают не разгибая спины. В комнату заходит 23-летний Миша: — Карбюратор я посмотрел, масло поменял, с машиной все в порядке, — сообщает он Андре. Их семья приехала из Узбекистана. Поселились в Меленках, недалеко от нас. Миша, тогда 13-летний паренек, поразил тем, что постучался к нам с вопросом — нет ли какой работы? Что надо выбрать нескольких людей и помочь конкретно им. Тем, кто волею судьбы оказался в сложных обстоятельствах. Такими оказались Миша и его семья. Отец ребят сильно пил, не работал, частенько поколачивал домашних. Однажды к Маньенанам прибежала Наташа, мама ребят, — пьяный супруг разбил ей голову. Они поселили маму с детьми у себя в доме, помогли оформить развод и даже дали непутевому папаше деньги на билет домой, в Узбекистан. Детей воспитывали вместе, как своих. Брат сидит в тюрьме, родители умерли от пьянства.
Гостевой дом Елены и Андрэ Маньенан
Полная биография, самые интересные факты из жизни и последние новости об авторе. Елена Маньенан живет в Плесе, где держит маленькую гостиницу и ресторан «Частный визит». Елена Вячеславовна Маньенан родилась в Москве 13 июля 1957 года.
«Я все здесь уже сделала, ухожу в глушь»: Елена Маньенан покидает Плес
В 2015 году бизнес расширился. В трёх километрах от Плёса, в деревне Выголово начала создаваться арт-деревня «Знатная сторонка». Елена Маньенан — ресторатор и кулинар[20], автор кулинарных книг «Триумф пирогов» 2017 и «Живите вкусно» 2018 , выпущенных издательством «Эксмо». Елена занимается благотворительной деятельностью, помогает местному социально-реабилитационному центру «Огонёк», который заботится о детях, попавших в трудную жизненную ситуацию.
В разные годы в семью Маньенан было принято 13 воспитанников, каждый из них получил прекрасное образование.
Как и все мои дети. Читайте также: Анна банщикова личная жизнь биография дети Так что зерно прорастет, если есть какая-то вспышка, какая-то удивительная встреча. Этих удивительных встреч в нашей жизни — предостаточно.
А уж в нашей семье — тем более. Столько к нам приезжает замечательных людей! Чего стоят только капустники, которые организовывают актёры, сценаристы, кинорежиссёры, приезжающие на кинофестиваль «Зеркало». Сокуров однажды всю ночь просидел с моими детьми, разговаривал.
Он пришёл, говорит, Елена, спасибо. Я столько почерпнул, так вдохновился! Я знаю, вы считаете, что от детских домов в России, в том виде, каком они сейчас существуют, вполне реально избавиться. А за основу взять опыт, например, Франции, в который вы прожили 12 лет.
У меня есть французская подруга Бернадэт — она мне открыла глаза на усыновление. У нас неправильное отношение к опеке. В России, если ты взял ребенка — ты должен к нему относиться как мама, как к родному, иное предосудительно. Но это же большая редкость — если у вас уже трое детей, вы взяли ещё одного и он влился в семью как родной.
Родственные чувства должны возникнуть не только у вас, но и у всех членов семьи. Так как каждого вновь взятого ребенка я и приласкаю, и потискаю, и чмокну в щеку, и взъерошу волосы. Муж мой, француз, он всегда удивлялся: «Лен, как ты можешь? Ты что, его правда любишь?
Он говорит: «Для меня Даниэль — сын. А это — соседский мальчик. Ты правда его любишь? Не так, как сына, которого рожала.
Но я его люблю. Я люблю одноклассников и друзей моих детей, а приемные дети со мной каждый день, с радостями и печалями, и с ошибками, и с фантазиями, и с юмором. Это же ребенок. Как же их не любить?
Но факт остается фактом — не каждый человек может в свою семью принять чужого ребенка. Французы просто убрали обязательность материнских чувств. Это не только у них, это и у немцев, это вообще в Европе распространено: Домашний воспитатель — это профессия. За это они получают зарплату.
С такой постановкой вопроса положительных решений было бы больше, а главное не было бы заказа на материнскую любовь от окружающих. Многих потенциальных родителей останавливает от усыновления страх: «Я не смогу полюбить». И не надо! Зачем планировать любовь?
Она либо сложится, либо нет. Ты будь добрым, мягким и справедливым учителем днем и участливым, заботливым воспитателем в остальное время, а любовь, Бог даст, придет. Пусть ребенок почувствует ваше искреннее желание согреть, помочь, поверит вам и уж потом, быть может, ответит вам благодарностью. А любовь должна быть обоюдной, с нашей же стороны еще и ответственной.
Помните, как у Экзюпери «Мы в ответе, за тех, кого приручили»?! А почувствует ли? Разве можно научить благодарности? Читайте также: Игорь касимов биография личная жизнь Ребенка нужно учить благодарности.
Моя бабушка говорила: «За словом «спасибо» в магазин ходить не надо». Не забывай благодарить за всё постоянно. За игрушку, за бутерброд, который мама сделала, за кофе, который налил папа. Нужно уметь благодарить.
И это наша задача, задача взрослых — учить говорить «спасибо». Потому что это воспитывает и тех, кто эту благодарность получает. Учить в том числе благодарности — это задача семьи. А как обстоит дело со школами?
Сейчас в Москве, Петербурге, Новосибирске и так далее, даже в небольших бывших наукоградах, есть отличные гимназии и лицеи. У них сильные программы, а у выпускников — высокий шанс на поступление в ведущие вузы страны. На ваш взгляд, есть ли шанс получить хорошее образование, обучаясь в маленькой провинциальной школе? Школы везде очень похожи.
Я училась в московской. Мои первые дети — во французской. А также в Иванове и Плёсе. Классы примерно одинаковые — есть середнячки, их больше.
Есть пара разгильдяев на «камчатке». Четыре-пять отличников… Что касается французской школы. Закон Франции гласит — ребенок не имеет права не учиться. Когда мы переехали туда, мои дети, не зная ни слова по-французски, пошли в местную школу.
У нас это невозможно. Когда мы вернулись в Москву, мой младший сын не мог пойти в школу из-за отсутствия какой-то справки. Это неправильно. Кстати, про сына.
Учитель моего Саши во Франции говорил: «Скоро вся школа заговорит по-русски, а Ваш сын по-французски — никогда! Сейчас Саша знает шесть языков и входит в двадцатку лучших барменов мира. Его бар — лучший во Франции и третий в мире. И он постоянный гость на известных передачах французских телеканалов.
Ещё один мой сын — Миша отказывался учить иностранные языки. Несмотря на немецкие корни. Учитель на порог — Миша в окно. Так и не выучил.
Сейчас жалеет. Но пришло время, он сам поступил на юридический и успешно закончил. Некоторым нужно созреть.
Приемная семья — это всегда целая история.
Приемными родителями становятся не вдруг, к этому приходят постепенно, этому можно научиться. Если в сердце есть место для чужого ребенка, который становится своим. Когда Елена вернулась в Россию и увидела детские дома, сколько в них детей, в каких условиях они существуют, она поняла: в ее родной стране что-то не так. Но еще раньше она взяла в семью беженцев из Узбекистана — Наталью и ее детей.
Перебравшись в Иваново, Маньенан помогали маме глухонемого мальчика, у которой не было денег возить его в специализированный интернат в Шую. Каждую неделю доставляли туда и обратно. Затем в их семье появились новые дети — Маша, Ксюша, Женя… Кстати, Ксюша сейчас живет в Салехарде, вышла замуж за офицера, у них маленькая дочка Ариша. Сейчас в семье Елены живут две приемные девочки — Настя и Ксюша.
Всего две. Они десять лет в семье, уже почти взрослые, одной 15 лет, другой — 16.
Мы, русские люди, суровые и серьёзные, мало улыбаемся. Нам бы доброжелательности побольше, — говорит Елена Маньенан. В 1998 году Елена Вячеславовна вернулась в Россию с твёрдым намерением собрать лучшие русские традиции и создать что-то такое, чтобы все удивлялись и восхищались нашей культурой. А так как творческих идей имелось хоть отбавляй, как и вариантов их реализации, было принято решение реализовать инициативы в туристическом бизнесе. И, как рассказывает Елена Маньенан, начали с одного номера.
Познакомились с владелицей туристической базы, спросили, сколько стоит номер, оказалось — 500 рублей, это было в начале 2000-х годов. А в санатории для актёров номер стоил 850 рублей. Как посчитать и что включить в стоимость, тоже не знали, — делится воспоминаниями Елена Маньенан. Помогли друзья, которые приехали к ним с мужем в гости из Италии. Они предложили Елене Вячеславовне посчитать общий бюджет и разделить его на двадцать дней, сумма должна была стать ценой за номер. Получалось дорого, но и тут советом помогли друзья. Тогда они мне сказали, что я должна день и ночь думать о том, что бы такого необычного сделать, чтобы человек, который отдаст за номер крупную сумму, не только не пожалел об этом, но и порекомендовал нас своим друзьям, — рассказывает Елена Маньенан.
Так и начался их маленький бизнес, который позже стал очень популярным и известным. Гостями гостевого дома Елены Вячеславовны в Плёсе, в четырёхстах километрах от Москвы, были президенты и политики, актёры и певцы. Участникам встречи Елена Маньенан дала много простых и полезных советов. К примеру, о том, что благодарность и желание служить людям — вещи не дорогие, но очень запоминающиеся.
Как русско-французская семья вырастила 12 детей
| Технологии в тренде | Причины, по которым Елена Маньенан покинула Плес Елена Маньенан, известная российская телеведущая и актриса, прожила долгое время в прекрасном городе Плес, расположенном на берегу реки Волги. |
| Как русско-французская семья вырастила 12 детей | После развода Елена познакомилась с французом Андре Маньенаном, ставшим в 1986 году её вторым мужем. |
| Француз и его русские дети | В конце 80-х Елена Маньенан вышла замуж за французского журналиста и уехала жить во Францию. |
| Елена маньенан биография личная жизнь | А ведь, действительно, история Елены Маньенан, заслуживает целого сериала. |
Неординарные люди: Елена Маньенан.
В большом старинном доме Елены мы поговорили об образовании и детдомах, о будущем российской провинции и плюсах провинции французской, эко-деревне как новом пространстве сельской жизни и о детях. Своих, и усыновлённых. Елена Вячеславовна, многие родители сейчас жалуются, что нынешние дети отказываются учиться. Существует мнение, что так возникает поколение аморфных, бесхребетных и безынициативных.
Так ли всё запущено, и надо ли с этим явлением бороться? Никто не отменял зерно.
Но он поставил условие… Андре категорически отверг Москву и Питер, и мы стали искать себе дом в трёхстах семидесяти километрах от Москвы: во Франции мы жили именно на таком расстоянии от Парижа. Расстелив на полу карту, мы очертили радиус, но выяснилось, что ни один из нас этой глубинки не знает. Поэтому каждые три-четыре дня мы отправлялись в поездку по Тверской, Костромской, Вологодской областям. Никто не предполагал, что для нас обоих это будет открытием России.
Я сравнивала ту Лену, которая приехала во Францию впервые, и ту Лену, которая оказалась в российской провинции, вдали от Москвы, и как я не меньше, если не больше, всему удивлялась! Как открывала для себя свою же страну. А теперь вспомните, что это было за время: 90-е годы, когда всё вокруг разрушалось. Однако нас с мужем абсолютно ничего не удручало, ничего не казалось диким, странным. Помню, заблудились на машине, остановились — навстречу местный житель, беззубый, в поношенной, вонючей телогрейке, а у меня всё заклокотало от восторга в этот момент, я его ощущала как самого родного и близкого человека. Да и Андре, который приехал в Россию впервые в 1964 году, но, как выяснилось, бывал лишь в Ленинграде и Москве, тоже открывал для себя Россию — неприлизанную, непричёсанную, но мудрую.
Голодные, нищие люди от чистого сердца давали нам приют. И когда наутро я хотела дать им денег, они отказывались. Это тоже удивляло Андре. У них ничего нет, и при этом они приглашали в гости и по нашей традиции — раз пошла такая пьянка, режь последний огурец — делились последним. Даже если мы видели глупость — не было осуждения, только мысли — как помочь, что сделать? И этот заряд во мне до сих пор.
Несмотря ни на что. Я, кстати, тогда в полной мере ощутила, что такое «дома и стены помогают». А потом мы добрались до Ивановской области и нашли деревню Меленки, в которой наконец купили дом. Вот так и началась наша провинциальная жизнь... Сначала мы планировали остаться в деревне на год, но задержались на два: попросту не смогли бросить людей. В те далёкие 90-е годы «скорая» в деревню не приезжала, а ехать в больницу людям было не на что и не на чем: многие годами жили без зарплаты, даже «детские» деньги приходили с задержкой.
Заброшенность, пустота и безнадёга. Чувствуя за всех ответственность, мы считали, что должны хоть как-то изменить к лучшему то место, куда занесла нас судьба. Сына мы решили в школу не отдавать, стали сами с ним заниматься, правда, вскоре поняли, что Даниэль хорошо владел только устным русским. Поэтому каждый день он начал ходить к учительнице в соседнюю деревню за три километра. Но однажды в дом постучались какие-то незнакомые мужики: «Слышь, барыня, мальчонку-то не пускай в школу-то пока… Волки на дороге. Вот отстрелим, пущай тогда опять ходит».
Оказалось, мой маленький французик, видевший волка только на картинке букваря и в зоопарке, подвергался опасности... Раз мы решили купить яиц, и выяснилось, что никто в деревне не хочет их продать — самим мало. Куры плохо несутся: старые они уже, куры, одной вон шесть лет, другой восемь…» Стала осторожно давать советы — во Франции у нас был опыт разведения живности. Но многие с фырканьем, недоверием, даже пренебрежением слушали мои советы: мол, городская приехала тут нас учить! И я поняла, что только собственным примером смогу что-то доказать. Купила триста пятьдесят штук цыплят, раздала всем по десятку, объяснив, как их нужно содержать, себе оставила семьдесят.
Каково же было удивление местных жителей, когда к концу осени у меня были огромные, роскошные красавицы-куры, ровно семьдесят штук. Целы были куры и у тех двух хозяев, которые послушали моих советов. А у самостоятельных, которые растили птиц по-своему, опять осталось по два-три цыплёнка. Через два года сельской жизни подошло время перебираться в город — Даниэлю надо было учиться, — и мы переехали в Иваново, сняли квартиру. Внезапно у меня возникли проблема со здоровьем, нужна была операция. Это было накануне 2003 года.
Через три дня надо было ложиться в больницу, а тут звонит учительница французского языка из школы при детском доме: «Мы устраиваем праздник на французском, нам очень нужны носители языка, вы с мужем не могли бы приехать? Всего на час, пожалуйста! И среди выступающих моё внимание привлёк мальчик в костюме Деда Мороза. Тощий, такой смешной в немыслимой шапке и ситцевом красном халате. Я глаз не могла от него оторвать. И после представления поинтересовалась — как зовут парнишку?
На следующий день — звонок от директора: «Дети слышали, как вы спрашивали про Женю Суркова, сказали ему, что он вам очень понравился и теперь вы его возьмёте к себе…» Мало сказать, что я была оглушена. Не желая того, вселила в мальчишку ворох надежд, ожиданий и страха, что надежды не сбудутся. И что делать? Своего жилья в Иваново у нас не было, только трёхкомнатная съёмная квартира, помимо нас в ней жило ещё четверо деток из нашей деревни, которым мы помогали. Брать ещё одного было просто некуда. Да и французской пенсии Андре, на которую все жили, явно уже не хватало.
Теперь-то знаю: не надо переживать ни о чём — с появлением ребёнка всё необходимое так или иначе придёт. Просто нужно довериться жизни… Через несколько дней была операция. И помню, лежу на операционном столе, уже под действием наркоза, и лишь одна мысль в голове: «Господи, помоги мне пережить эту операцию! Обещаю, если поправлюсь, возьму этого мальчика». После наркоза прихожу в себя. Рядом — моя подруга, а я даже не узнаю её, но прошу: «Позвоните в детдом, пусть Жене скажут, что я возьму его!
Помню, меня потрясло, когда после усыновления Женя сказал: «Никогда не думал, что меня кто-то возьмёт. Берут только маленьких и лапочек, на меня ни разу никто не посмотрел». Двенадцати-тринадцатилетних боятся брать, думают, что одомашнить такого уже не получится, что после детдома на ребёнке остаётся нестираемый отпечаток. Я не думала об этом, не боялась — может быть, поэтому всё у нас получилось. С тех пор под официальной опекой у нас побывало пять деток, а всего — тринадцать. Остальные просто у нас жили, хотя у них были родители… Но если ребёнок пять-семь лет рос в твоём доме, как можно сказать, что он чужой?
Мы обосновались в Иваново, но не прекращали свои провинциальные путешествия. Часто заезжали в Плёс. Поэтому, когда речь зашла о приобретении дома, мы сразу подумали об этом городке.
Но буду держать вас в информационном поле, буду рассказывать про наши шаги.
Также буду очень рада порадовать вас каким-то новым достижением в другом месте. Зато впереди есть еще одно уникальное детище. Я хочу сделать то, что было моей мечтой всю жизнь. Может быть, это удастся.
Пожелайте мне удачи и приезжайте к нам на новое место, когда мы его создадим. Дайте мне год, - заключила Маньенан. Елена Вячеславовна Маньенан Завидкова. Родилась в Москве в интеллигентной семье.
Спасибо за все! У нашего интернет-журнала появился свой телеграм-канал. Обязательно подписывайтесь на него и следите за новостями от «Ключ-Медиа» в популярном мессенджере. Но Франция стала и серьезным испытанием. О банкротстве мужа Елена узнала случайно, когда ситуация уже была на грани катастрофы.
Лишившись работы, Андрэ полгода не выплачивал кредит за дом, и через 7 дней семья должна была оказаться на улице. Все деньги, вырученные от продажи московской квартиры, были вложены в дом, который вот-вот отнимут. Нечем платить по счетам, дети не смогут больше пойти в школу. Что делать? В ужасе Елена металась по дому, пока взгляд не упал на пакет муки.
Мы продадим на рынке печенье, которое так хвалили все местные гости! Нужно только заработать 300 долларов на очередной взнос, а потом что-то придумаем... Невыносимо стыдно советской женщине было стоять на рынке, но деваться некуда. Андрэ не спешил подхватить тяжелую ношу обеспечения семьи и освободить жену от необходимости зарабатывать деньги. Ночью — печь, днем — продавать, без отдыха и помощи, без надежды, что когда-нибудь это закончится.
Когда сил уже не осталось, Елена взяла маленького Даниэля и уехала в Москву. Без вещей, но с багажом знаний, опытом жизни и работы во Франции, с поменявшимся взглядом на жизнь и огромным желанием всем этим поделиться, применить все это в России! Андрэ отправился вслед за супругой лишь спустя год. Желая показать Елене, что она напрасно романтизирует Россию, супруг поставил условие: жить они будут на таком же удалении от Москвы, на каком находились во Франции от Парижа. Так семья оказалась в Плёсе Ивановской области за 370 км от столицы.
Жизнь в России шла своим чередом, появились приемные дети, и нужно было содержать большую семью. Наша героиня приняла решение зарабатывать тем, что любила и умела — гостеприимством. Так родился гостевой дом «Частный визит», со временем превратившийся в легендарный русско-французский отель-ресторан, в котором останавливались именитые артисты, музыканты, спортсмены, политики, послы и президенты. Вот где Елена с воодушевлением применила все свои таланты и знания, которые почерпнула в Европе. Бутик-отель «Частный визит» уже через четыре года своего существования был рекомендован в 11 посольствах мира к обязательному посещению как одно из самых красивых и позитивных мест России.
В гости к Маньенан стремились все. Что же их так манило в старинный 150-летний деревянный дом на 13 сотках земли?
Почему Бог не являет чудес?
- Как русско-французская семья вырастила 12 детей
- Из Википедии — свободной энциклопедии
- Маньенан, Елена Вячеславовна
- «Живите вкусно!» Елены Маньенан – «Еда»
- Elena Manienan
- Мы подобрали для вас самые важные запросы
«Вышла замуж за француза и перевезла его в Россию... Зачем?»
| «Вышла замуж за француза и перевезла его в Россию... Зачем?» | Елена маньенан улово владимирской области, елена маньенан последние новости 2023, триумф пирогов елена маньенан. |
| Гостиничный бренд "Частный визит" уходит в прошлое | Андре Маньенан, который собирал материал для книги о России, удивлялся, а Елена в этом путешествии еще лучше узнала и поняла свою страну. |
| Елена Маньенан продает «Частный визит» | биография. Она в полной мере относится к Елене Вячеславовне Маньенан, долгие годы прожившей на чужбине, но сумевшей раскрыть свой потенциал, вернувшись на родину. |
| Елена Маньенан продает «Частный визит» | Елена Маньенан Поначалу чета Маньенан слабо верила в успех предприятия, считая, что первые гости остановились у них случайно. |
| Русская мама из Франции: много детей не бывает | Биография Елены Маньенан — это история успешной предпринимательницы, знаменитой отельерши, ресторатора и автора кулинарных книг. |