Риттер правильно говорит о том, что вся военная помощь Украине со стороны Запада, которая планируется, уже сейчас запоздала. «Использование Милли формулировки «война сверхдержав» говорит о том, что США нужно готовится к возможному военному столкновению с Китаем. Кроме того, для военных аналитиков пока не ясно, будут ли российские арсеналы пополняться за счет Китая.
Redacted: европейские солдаты начнут новое наступление на Украине
За это время российские войска смогли удержать значительную часть Донбасса и юга страны. Однако боевые действия продолжаются, и пока неясно, когда именно они закончатся. Когда закончится российская СВО на Украине Прогнозы политиков Политики, как правило, склонны давать максимально оптимистичные прогнозы по поводу завершения спецоперации. Так, глава Чечни Рамзан Кадыров заявил , что боевые действия могут завершиться летом 2024 года. По его словам, российские войска уже находятся на подступах к Киеву, и в ближайшие месяцы они смогут взять столицу Украины.
Президент России Владимир Путин также неоднократно заявлял , что спецоперация будет завершена, когда будут достигнуты её цели — денацификация и демилитаризация Украины. Однако он не уточнял, какие критерии определяют эти цели, чтобы можно было четко назвать момент, когда Россия их достигнет. Президент Украины Владимир Зеленский заявил , что сейчас объективно никто не сможет спрогнозировать сроки окончания военных действий между Украиной и Россией. Между тем, он сказал, что отклонил идеи военных о мобилизации 500 тысяч украинцев.
Из-за сложностей в транспортировке и нехватки запчастей лишь небольшая часть поступающего западного оружия доходит до фронта. Остальное либо застревает на складах, либо разбирается по дороге на запчасти. Это происходит из-за того, что большинство офицеров снабжения не проходят специальных курсов, их деятельность не скоординирована и не слажена. Вся система снабжения держится на личной инициативе и способностях каждого отдельного офицера снабжения. Кроме того, в ВСУ отсутствуют квалифицированные механики — в каждой части есть свои самоучки, которые ремонтируют и обслуживают технику собственными силами. Элитные украинские подразделения часто используются как обычная пехота.
Их могут разместить прямо в окопах — для отражения атаки. Это приводит к высокому уровню потерь и к острой нехватке специалистов, способных проводить секретные операции: разведку, рейды в тыл противника, диверсии, засады. А для подготовки новых нужны годы. Решение этих фундаментальных проблем требует изменения подготовки младших офицеров — проще их обучить стандартам НАТО, чем переучить старших, которые до сих пор придерживаются советских принципов ведения боя. Инструкторы НАТО уже разработали месячный курс обучения для офицеров младшего звена, который предполагает, что после окончания занятий они сами смогут продолжать обучать новых украинских офицеров. Крайне важно, чтобы это обучение проходило в Украине с привлечением местных и иностранных инструкторов на западном и советском оборудовании.
Для старших офицеров и генералов инструкторы НАТО рекомендуют программу «старшего наставника».
Но конфликт затянулся и принял большие масштабы. Этому есть ряд причин. А насколько боеспособной на начало СВО была Российская армия? После длительного периода жизни в однополярном мире, начиная с конца холодной войны, все крупные армии развивались примерно в одном русле. Происходило постепенное сокращение численности вооруженных сил и ориентация их на миссии, не связанные непосредственно с большой войной. Это борьба с терроризмом, миротворчество, гуманитарные задачи, противоповстанческие операции.
Небольшие локальные конфликты не требовали мобилизации экономики и населения. Преобладала точка зрения, что любой большой военный конфликт может быть только между великими державами и только ядерным. Вооруженные силы России, как и многие армии, имели большой опыт локальных конфликтов и в известной степени находились в плену этого опыта. Потому что, с точки зрения тактики и боевой подготовки, наша армия нацеливалась на борьбу со слабо вооруженным противником. Например, таким как грузинская армия. При этом наиболее интенсивная волна реформ в Российской армии, к сожалению, произошла, когда уже были видны признаки завершения старого мироустройства. Это стало очевидно после конфликта с Грузией в 2008 году.
Конечно, систему менять было необходимо. Но реформы отражали старые представления об устройстве мира, которые были верны для периода 1990—2000-х и через несколько лет стали неактуальны. В итоге в конфликт на Украине мы вступили с крайне малочисленными Вооруженными силами и крайне малочисленными сухопутными войсками. Причем перевооружение сухопутных войск у нас до последнего времени было наименьшим приоритетом. Основные усилия тратились на амбициозные программы, сопряженные с высокими техническими рисками и способные принести результат лишь в отдаленном будущем. В таких проектах огромное количество новых компонентов и нет преемственности с предыдущими решениями. До серийного производства они доводятся долгие годы.
Эти проекты осуществлялись в ущерб текущему переоснащению. Например, танки Т-90М, которые гораздо менее амбициозны, но могут быть произведены сразу и дать быстрый эффект на поле боя, не закупались. Российское руководство на протяжении длительного времени просто не ожидало, что столкнется с угрозой крупного конфликта. Мы не готовились к полномасштабной войне. Но сейчас очевидно, что до 2022 года ни одна страна в мире не представляла, как будет выглядеть война будущего. Скажем, инвестиции в малые беспилотники были недостаточны и у нас, и на Западе. Судя по тому, что пишут и говорят западные специалисты, там тоже были не готовы к такому типу войны.
Вероятно даже, что они были еще менее готовы, чем Россия. То есть наша армия на начало украинского конфликта была не хуже ведущих армий мира. Просто ей выпала настолько тяжелая задача, которую ни одной из них не приходилось решать на протяжении последних десятилетий. Поэтому ранний этап конфликта на Украине был крайне тяжелым. А дальше начался период болезненной адаптации для противоборствующих сторон. И для России, и для Украины, и для стоявшего за ней Запада. Конечно, с нашей стороны было немало неудач, и они в полной мере использовалось для пропаганды против России.
Но в той ситуации и при том соотношении сил, в котором находилась наша армия, едва ли кто-то справился бы лучше. Еще 60 тысяч — это нацгвардия. Плюс несколько десятков тысяч из пограничной службы, всевозможных силовых подразделений в рамках СБУ, полицейский спецназ тоже регулярно привлекался к участию в боях. В итоге у Украины выходило сильно за 300 тысяч еще до начала мобилизации. Мы же не могли сильно наращивать численность нашей группировки в силу объективных причин. Например, наши сухопутные войска перед началом конфликта насчитывали около 280 тысяч человек. Да, было задействовано какое-то количество воздушно-десантных войск, береговых войск флота, Росгвардия.
Но при этом решили не использовать призывников, что тоже стало дополнительным ограничителем. К тому же совершенно недостаточную по численности российскую группировку, которая начала военные действия против Украины, пришлось стягивать со всей страны. Это стало одной из причин проблем в управлении, потому что в разных частях страны войска находились на разных стадиях перевооружения. В части систем связи они не всегда были готовы к взаимодействую друг с другом. Этот один из факторов неразберихи раннего периода войны проистекает из дефицита сил. Конечно, имел место расчет, что удастся сломить волю противника к сопротивлению, были факторы, связанные с применением специальных методов, которые где-то частично сработали, что привело к быстрому занятию южной части Украины. Но во многих местах это не получилось.
В итоге недостаточная численность Российской армии на раннем этапе сыграла ключевую роль. А у нас оно стало меняться только после начала СВО» — А почему мы не нарастили группировку заранее, если готовились к конфликту? Мы же должны были оценивать численность потенциального противника. Думаю, что это осознание пришло не за несколько лет, а примерно за год. Мое предположение состоит в том, что вывод о неизбежности крупномасштабного конфликта на Украине был сделан в начале 2021 года. За оставшийся срок в условиях мирного времени радикально нарастить численность войск было невозможно. Конечно, отдельные шаги по подготовке к конфликту предпринимались.
В 2021 году наблюдался рост закупок вооружений, были первые попытки привести в порядок инфраструктуру для мобилизации, проводились сборы. Но раскачаться за такой короткий срок не успевали. В обычной ситуации, если вы не прибегаете к чрезвычайным мерам по мобилизации, которые у нас начали предприниматься лишь в конце 2022 года, создать новые соединения довольно трудно. Для этого нужно было переводить экономику на другие рельсы и объявлять, что война неизбежна. Этого делать не хотели. Российское руководство избегало шагов, которые привели бы к росту экономических и социальных издержек. Видимо, рассчитывали обойтись имеющимися силами, потому что для масштабной мобилизации нужно довольно сильно изменить общество.
А у нас общество стало меняться только после начала СВО и во многом естественным путем с отъездом значительного числа несогласных и так далее. А в 2021 году Россия вообще была другой страной, у нас была другая внутренняя политика, и все работало по-другому. Тогда было трудно представить, что торгово-развлекательные центры будут переоборудовать под предприятия ВПК, как это сейчас происходит в некоторых городах РФ. Она также накопила большой опыт за 8 лет войны в Донбассе. Имевшийся у Киева арсенал был вполне актуален, потому что сухопутное оружие и военная техника эпохи холодной войны до сих пор составляют основу вооружения сухопутных войск не только в постсоветских странах, но и во всем мире, кроме, может быть, Китая. Потом происходила только их модернизация. Главным образом за счет совершенствования средств связи, управления огнем, появления новых типов боеприпасов.
Кроме того, Украина унаследовала одну из мощнейших в мире систем ПВО. Это десятки дивизионов зенитно-ракетных комплексов, выпущенных в СССР в 80-е годы: комплексы С-300, «Бук» и так далее. Плюс сотни боевых машин комплексов малой дальности: «Стрела-10», «Оса», «Тор» с колоссальными запасами ракет. Таким образом, на Украину не нужно было завозить тоннами образцы западных вооружений до войны. В больших количествах тяжелое западное оружие начало прибывать позднее, для того чтобы заместить потери. В то же время заполнялись слабые места в тех сферах, где техника эпохи холодной войны потеряла свою актуальность. Это системы спутниковой связи, разведки, целеуказания.
До сих пор система Starlink играет ключевую роль в системе управления ВСУ. И мы ничего не можем с этим сделать, потому что не можем поражать американскую спутниковую инфраструктуру без вступления в конфликт с США. Обеспечение системой целеуказания для оружия тоже очень сильно меняло расстановку сил в пользу Украины. У вас могут быть устаревшие средства поражения, но, если они работают в связке с современными средствами разведки и управления, они будут вполне эффективными, что Украина и доказывала на начальном этапе войны, еще до появления HIMARS. Например, ракетные комплексы «Точка-У» использовались ими с высокой эффективностью так же, как и старые системы реактивного залпового огня. Украинцам была оказана помощь и в боевой подготовке, что также сыграло огромную роль. Но и они совершили большое количество ошибок.
Были просчеты в планировании, управлении войсками, выстраивании обороны, контрразведке. В результате Российская армия смогла занять огромную территорию на раннем этапе конфликта. Хотя и не такую, какую мы рассчитывали. Но основная масса территориальных приобретений была сделана именно в первые недели. ВСУ тоже вступили в период болезненной адаптации. Развитие ВСУ и выживание украинского государства в таких условиях возможны благодаря масштабному внешнему финансированию. На протяжении этой войны украинцы получают объем средств, сравнимый с ВВП страны.
В 2021-м ВВП Украины составлял около 200 миллиардов долларов. За два года конфликта на помощь Украине по линии отдельных государств и Евросоюза выделено, по данным Кильского института мировой экономики, 346 миллиардов евро часть этих средств в рамках долгосрочных программ еще не поступила. Вся экономическая динамика страны определяется притоком колоссального количества денег извне, которые обмениваются на национальную валюту и тратятся на приобретение товаров и услуг. Это беспрецедентная ситуация. С другой стороны, Киев смог пойти на очень высокий уровень мобилизации населения. Это связано с тем, что Запад играет роль тыла для Украины и она может идти на любой ущерб своей экономике, не задумываясь о долгосрочных последствиях. А для России конфликт на Украине — один из эпизодов в большом, очень долгом конфликте с Западом.
Поэтому российские власти крайне опасаются нанести серьезный ущерб своей экономике. И мы видим, что им удалось сохранить стабильность и положительную экономическую динамику. Когда ситуация начала меняться? Но выделение ресурсов на долгосрочное развитие Вооруженных сил началось только с 2006-го. В 2000—2005 годах расходы росли, но уходили в основном на обеспечение текущей деятельности войск, в том числе на операцию на Северном Кавказе. В 1990-е военный бюджет, и без того небольшой, как правило, вообще не выполнялся либо корректировался в течение года в сторону понижения из-за тяжелого состояния государственных финансов. Сохранялись институциональные проблемы.
Например, очень трудно давалось создание новой системы закупок вооружений и военной техники, выстраивание новых отношений между промышленностью и армией. Очень тяжело шел процесс приспособления Вооруженных сил к новым реалиям. По-прежнему острой была проблема дедовщины и преступности, которая затрагивала широкие слои населения. Потом начались реформы Сердюкова. Они были очень резкими и нацелены на то, чтобы сломать сопротивление старых военных структур и институтов. Произошло существенное повышение денежного довольствия. Началось быстрое увеличение числа контрактников.
Были оптимизированы многие организационные структуры, повышена боеготовность. Однако общая идея была связана с созданием армии для мира, который существовал с 1989 года по начало 2010-х.
Именно в Харьковской области в прошлом россияне потерпели одно из тяжелейших поражений, когда украинцы провели там успешное контрнаступление осенью 2022 года, отбросив российские силы. Нетрудно заключить, что с тех пор русские планируют нанести ответный удар и снова занять те территории, которые уже контролировали… Когда начнется российское наступление, Украине потребуется вся помощь, какая только возможна, и та помощь, которую она сейчас ожидает, может на самом деле оказаться контрпродуктивной для дальнейшей европейской помощи.
Не секрет, что многие в Европе выдохнули с облегчением, узнав, что Палата представителей Конгресса США одобрила пакет помощи. Ведь теперь европейцы не чувствуют себя «сверхобязанными» быстро и активно помогать Украине. Это, разумеется, понимает и Киев, и он не даст европейцам «расслабиться». Ситуацию прокомментировал украинский министр иностранных дел Дмитрий Кулеба: «Мы все приветствуем решение палаты представителей конгресса США… Но мы в Европе не можем и не должны расслабляться.
Оборона Европы — это, прежде всего, дело нас, европейцев». Не в первый раз высокопоставленные украинские руководители преподносят вооруженный конфликт в их стране как «войну в Европе», то есть то, в чем, по их мнению, должна участвовать вся Европа. Но как бы Киев ни старался выставить ситуацию в таком свете, факт в том, что остальная Европа иначе смотрит на происходящее, и вряд ли можно ожидать, что европейские страны пожелают напрямую включиться в конфликт. Ближе всех к этому подошел французский президент Эммануэль Макрон, который в феврале текущего года заявил, что «не исключает» отправки западных войск на территорию Украины.
Вопрос только в том, насколько его слова были реальным предложением, а насколько проверкой готовности остальной Европы поддержать такое предложение. За исключением нескольких стран на востоке Европы, большая часть Старого континента дала Макрону понять, что ноги их солдат не будет на территории Украины. Это понимает и Кулеба, и все украинское руководство. Поэтому во время предстоящего российского наступления рассчитывать они могут только на дополнительное западное оружие и не более.
Обсуждение (4)
- Пока Украина ждет военную помощь, Россия готовит мощное наступление — Газета "Советская Россия"
- Когда закончится военная спецоперация? Что говорят в России, на Западе и Украине
- Поделиться
- Аналитики назвали три версии развития войны в Украине
- Военно-политическая аналитика
Разговоры о переговорах: чем грозит России заморозка украинского конфликта?
Американские эксперты полагают, что вопрос не в том, будет ли война с Китаем, а в том, когда именно она произойдёт», — заметил Блохин. Сам Китай, считает эксперт, первым такую войну например, организовав операцию против Тайваня не начнёт. Время работает на Китай, а не на США. С каждым годом Китай увеличивает свою военно-политическую и экономическую мощь. И если война с Тайванем начнётся сейчас, то у него будет меньше возможностей победить, нежели через 10 лет, когда он станет намного сильнее и намного могущественнее. Поэтому задача США заключается в том, чтобы спровоцировать Китай на агрессивные действия до тех пор, пока он не успел усилиться», — объяснил Блохин. По его словам, такое развитие событие позволит американцам полностью консолидировать своих азиатских союзников на антикитайской основе.
Разговоры о переговорах: чем грозит России заморозка украинского конфликта? Заранее понятно, что очередное мероприятие без участия России, посвященное продвижению «формулы мира Зеленского», не имеет реальных перспектив. Его см ысл — собрать как можно больше участников контрольная цифра — 140 под флагом «мира, уважения суверенитета и соблюдения территориальной целостности Украины», чтобы затем использовать «мнение международного сообщества» для давления на Москву. Одновременно с этими маневрами с нескольких сторон поступают предложения о перемирии, остановке конфликта. Стали известны детали «мирного плана» турецкого президента Реджепа Эрдогана. Они включают заморозку конфликта по линии боевого соприкосновения сторон; обязательства провести в 2040 году референдумы о будущей внешнеполитической ориентации Киева, а также о судьбе территорий, недавно вошедших в состав РФ; гарантии внеблокового статуса Украины; возможность ее вступления в Евросоюз, но не в НАТО, а также взаимный отказ России и США от применения ядерного оружия в любых обстоятельствах. О возможности раздела Украины по линии фронта публично говорят различные хорошо информированные эксперты в Америке и Европе. Китай выразил готовность создать условия для российско-украинских переговоров. Позиция официального Киева, тем не менее, остается неизменной: никаких переговоров, «освобождение оккупированных территорий» и выход на границы 1991 года. Правда, как на Западе, так и на Востоке понимают, что киевский режим — игрок несамостоятельный и решения такого уровня за него будут принимать в Вашингтоне. Президент Владимир Путин на встрече с белорусским коллегой Александром Лукашенко в очередной раз подтвердил стремление Москвы к миру и открытость к переговорам, но обязательно с учетом интересов безопасности России и сложившихся «на земле» реалий. Министр иностранных дел Сергей Лавров заранее отверг любой ультиматум, который может быть предъявлен России по итогам «мирной конференции». При этом Москва продолжает указывать на то, что украинский президент «сам себе запретил» любые переговоры с ней. И все же слухи и домыслы о возможности переговоров по Украине и последующего перемирия активно циркулируют. Необходимо разбираться. Зачем противнику передышка? Стратегия США в украинском конфликте выглядит противоречивой. Официально американцы и их союзники поддерживают «формулу Зеленского». Одновременно Вашингтон сознает нереалистичность как самой этой формулы, так и практики ее силового навязывания. Ключевую роль в этом осознании сыграл провал прошлогоднего контрнаступления ВСУ, на которое Белый дом и Пентагон делали основную ставку. После перехода инициативы на театре военных действий к российской армии США оказались вынуждены скорректировать свою ближайшую цель. Теперь речь идет не о «нанесении стратегического поражения России на Украине», а о том, чтобы «не дать России победить в войне». Есть и другие факторы, влияющие на подходы США к Украине. В условиях президентской предвыборной кампании политика администрации Джо Байдена на украинском направлении подвергается критике со стороны лидера республиканцев Дональда Трампа. У экс-президента свой взгляд на то, как в режиме «блиц-дипломатии» завершить конфликт. Несмотря на устойчивый антироссийский консенсус в американском политическом классе, пакет военной помощи киевскому режиму уже несколько месяцев блокируется в Конгрессе. Скорее всего, этот пакет в конце концов примут средства в основном будут потрачены в США , но важнее другое. На фоне усугубляющегося — несмотря на «дух сан-францисской встречи» Байдена и Си Цзиньпина — противостояния с Китаем, а также в условиях обострения кризиса вокруг Израиля на Ближнем Востоке США уже сейчас приступили к стратегической перегруппировке. Смысл этой перегруппировки в том, чтобы переложить большую часть бремени но не командных функций по противостоянию с Россией в Европе на плечи союзников Вашингтона по НАТО, а собственные усилия сосредоточить на укреплении американской системы военных альянсов в Азии и частичном восстановлении влияния на Ближнем Востоке.
Уступают западным некоторые образцы нашей артиллерии. Но в артиллерии у нас есть свои преимущества. Ее больше, она лучше выдерживает интенсивную эксплуатацию. У противника есть большое количество средств радиоэлектронной разведки. В то же время большие надежды, которые возлагались на западную бронетехнику по опыту войн на Ближнем Востоке, где она действительно демонстрировала свое превосходство например, в ходе конфликта в Ираке , не оправдались. Нет значимых примеров, где введение именно западной бронетехники вместо бронетехники старых советских типов изменило бы ситуацию на поле боя. ВСУ несут сравнимые потери в схожих условиях, применяя западную и советскую технику. Западная пропаганда поднимает на щит отдельные уникальные эпизоды. Например, когда несколько недель назад американская боевая машина «Брэдли» вывела из строя российский танк. Но любая БМП, которая сумела подойти к танку на короткое расстояние и дала по нему длинную очередь из автоматической пушки, имеет шансы вывести его из строя. Единичный эпизод не имеет смысла и рассматривать. Суть в том, что в ходе украинского наступления летом 2023 года на прорыв российских позиций отправлялись большие массы современной западной бронетехники. И результаты были такими же, как от применения бронетехники советских образцов. То есть высокие потери при ограниченном продвижении. В период холодной войны Запад готовился отражать наступление превосходящих по численности советских танковых соединений. Западная боевая техника создавалась в расчете на отражение этого наступления: акцент делался на борьбу с бронетехникой противника и гарантированное превосходство в дуэльных столкновениях с советскими танками. Например, западные танки были лучше защищены с фронтальной проекции, имеют более мощное оружие и средства наблюдения. Но они были намного дороже, сложнее, крупнее, тяжелее, а их защита с других проекций была ослаблена. Между тем на Украине бои танков с танками и в целом бронетехники с бронетехникой противника относительно редки. Угрозы для техники приобрели новый характер. Она может поражаться со всех ракурсов, находится под угрозой применения сразу большого количества видов оружия, включая беспилотники, противотанковые ракеты, высокоточную артиллерию, мины. Максимум до километра. Такие бои, которые были в ближневосточных пустынях, там редки. Отдельные образцы западной высокоточной артиллерии превосходят наши аналоги, притом что выявились и слабые стороны западных артиллерийских систем — это меньший ресурс, более низкая ремонтопригодность, высокая стоимость и дорогостоящие боеприпасы. Западные средства ПВО с определенного момента стали замещать старые советские средства ПВО, которые использовала Украины и чей боекомплект она уже исчерпала. Мы видим, что применение комплекса «Пэтриот» в отдельных случаях, особенно когда он работает из засады, позволяет наносить чувствительные потери российским ВКС. Но в целом наша ПВО способна неизмеримо лучше прикрыть и свои войска, и свою территорию, чем Украина. Огромный процент украинских ракет и дронов сбивается. Но не хотим его использовать так, как противник» — Но мы все равно не продвигаемся вперед на десятки километров. Мы находимся примерно на тех же территориях, которые были завоеваны в начале конфликта, за небольшим исключением, как, например, недавно взятая Авдеевка. Значит, силы примерно равны? Кроме того, экономическая база Украины находится на территории стран НАТО, и мы не можем на нее никак воздействовать. Это приводит к тому, что мы ведем войну на истощение. И тут возникает вопрос о балансе истощения. Какие у нас стартовые условия? Мы превосходим Украину по человеческому ресурсу. Но не хотим его использовать так, как противник. У нас была одна волна мобилизации, а на Украине мобилизация происходит перманентно и проводится все более жесткими способами, охватывая новые категории людей, включая женщин и инвалидов. Мы после единственной волны мобилизации, произошедшей на фоне кризиса осени 2022 года, обходимся за счет привлечения контрактников. Производство вооружений. Но за счет централизованного руководства мы способны наращивать производство быстрее, чем западные страны, потому что они не могут выйти за рамки своих стандартных бюджетных процедур. Руководители стран НАТО не могут гарантировать производителям вооружений, которых призывают сейчас вложиться в наращивание производственных мощностей, стабильного сбыта на долгосрочную перспективу. При этом у них трудности, связанные с предыдущим периодом деиндустриализации, который привел к сокращению рабочей силы в промышленности. И теперь возник дефицит кадров. Поэтому производство на Западе растет не так быстро. При этом у России Украина сейчас главный и единственный конфликт, а странам Запада приходится держать в голове вероятность возникновения конфликтов с Китаем вокруг Тайваня, дестабилизации на Корейском полуострове, уже идущую дестабилизацию на Ближнем Востоке и многое другое. То есть они, имея больше ресурсов, на Украину будут отправлять меньше оружия, чем будет наращивать Россия. Также РФ может дальше продолжать закупать оборудование у Китая, имея высокую собственную обеспеченность ресурсами. Видимо, крупное увеличение закупок планируется на 2024 год. А какая ситуация сейчас? Потом он стал более засекреченным из-за американских санкций против покупателей российского оружия. По некоторым направлениям экспорт ограничен, потому что все производство уходит на нужды СВО. Ясно, что, если какое-то оружие в дефиците, никто не будет занимать производство экспортом. По некоторым направлениям с партнерами заключаются соглашения, чтобы они подождали. Может быть, выплачивается компенсация. Продукция военного производства, не задействованная в существенном объеме в рамках СВО, экспортируется. То есть экспорт продолжается там, где мы его можем осуществлять без ущерба своей боеспособности. И я предполагаю, что, когда война закончится, произойдет рывок в развитии нашего военно-промышленного комплекса за счет технологического прогресса, полученного опыта, увеличения производственных мощностей. Люди, работающие в ВПК, — это наш золотой фонд» — То есть надо будет куда-то девать продукцию военного производства? Можно вспомнить, что еще до СВО предприниматели в опросах отмечали главной проблемой развития бизнеса дефицит кадров. В промышленности он ощущался очень сильно. А сейчас очень большое количество людей приходят на военно-промышленные предприятия, потому там выросли зарплаты. При этом они получают обучение и опыт. Наша задача в послевоенное время этот потенциал не растерять, а направить этих людей на выпуск чего-то другого. Тем более что мы все равно будем находиться в осадном положении. Да, Китай нам поставляет какую-то продукцию, но он все не может поставить, и то, что он поставляет, нас зачастую не устраивает. Надо развивать свое производство. И люди, которые сегодня задействованы в ВПК, могут сыграют огромную роль в дальнейшей индустриализации. Но люди, которые получают высокую квалификацию по промышленным специальностям, могут быть задействованы в гражданском производстве с высокой эффективностью. Государство должно обеспечить поддержку для перепрофилирования этих производств и создания для них новых рабочих мест. Мы должны оберегать свой внутренний рынок. Тогда у нас будет рост гражданского производства. По такому пути проходил Китай в начале своих реформ в 80-х годах. Их преимуществом стал построенный с советской помощью пусть устаревший, но огромный ВПК. Была пара миллионов людей, которые работали по выпуску самолетов, ракет и танков. Наличие готовой промышленной рабочей силы стало причиной того, что КНР стали рассматривать как производственную площадку и перемещать туда производства. Дальше китайцы начали готовить кадры уже на других основах. Вот и мы сейчас приобретаем огромное преимущество. Люди, работающие в ВПК, — это наш золотой фонд. Это большое количество. У них же наверняка будет еще и посттравматический синдром? А мы сейчас имеем дело с необычайно жестоким и крупным конфликтом. Совершенно точно, что мы столкнемся с такой проблемой. Помимо социального обеспечения и льгот, для военнослужащих необходимо будет создавать систему психологической помощи, организовывать структуры их адаптации к мирной жизни. Посттравматический синдром — это действительно цена, которая бывает после каждой войны. Так было и после Великой Отечественной. Просто тогда не были развиты психологические службы и об этом не говорили в таких терминах. Но проблема адаптации существовала. Проблема адаптации хорошо описывалась в советской художественной литературе. Следствием посттравматического синдрома был и рост употребления алкоголя, и увеличение преступности. Сегодня можно сделать все возможное, чтобы свести эти последствия к минимуму. Воевавшим нужно будет помогать, обеспечивая не только их адаптацию, но и развивать карьеру. Очевидно, что люди, которые прошли войну, должны играть главную роль в политике и системе госуправления, потому что они продемонстрировали свою позицию в кризисный для государства момент. В армии будут и дальше осуществлять замену в зоне СВО за счет контрактников. Мы должны помнить, что с завершением конфликта на Украине наше противостояние с Западом не закончится и мы продолжим жить с угрозой крупномасштабных военных конфликтов очень долго. Ясно, что мы должны будем пойти на определенную милитаризацию общества и экономики. Уже принято решение об увеличении Вооруженных сил до 1,5 миллиона человек. Вероятно, появятся и другие решения. Думаю, что для России вполне нормальной была бы численность Вооруженных сил ближе к 2 миллионам человек, а сухопутных войск — до миллиона. Какие-то программы, которые не связаны для нас с непосредственными военными угрозами, придется порезать. А на другие обратить больше внимания. Видимо, будет больше уделяться внимания подготовке резерва для Вооруженных сил. Военная политика становится одним из главных приоритетов государства. Российская армия снова возвращается на те позиции, которые играла в первой половине XX века. Она вновь становится важнейшим государственным институтом, на который в значительной степени работает вся страна. Уровень военных расходов, который демонстрирует Россия на фоне СВО, сегодня примерно такой, с каким западные страны жили в разгар холодной войны. А то и выше. Тогда в странах Европы они составляли 4—6 процентов ВВП. Без каких-либо войн. Но именно эти времена 70-е — начало 80-х годов вспоминаются во всех европейских странах — участницах холодной войны как золотой век. Тогда обеспечивался рост благосостояния людей, увеличивалась численность среднего класса. Это было хорошее время и для экономики, и для людей. Проводилась активная промышленная политика, создавалось большое количество рабочих мест на производстве, где зарплаты, как правило, выше, чем в сфере услуг, большие средства тратились на науку и образование, инфраструктуру, меньше денег и производств выводилось за границу.
Скоро, наверное, всё будет как в Донецке. А Белгородская область, как известно, не единственная, граничащая с неосвобожденными территориями Малороссии. Надо отметить, что после грайворонской вылазки врага 22 мая, вопросы к МО и Генштабу ВС России возникли не только со стороны патриотической общественности, но и со стороны некоторых политиков, высоких управленцев, генералов и депутатов. Так, Губернатор Белгородской области Вячеслав Гладков, отвечая местному жителю на непростые вопросы «о дырявых границах» региона, заявил , что у него тоже немало вопросов к Министерству обороны. Но все вопросы оперативного свойства меркнут на фоне главного. Ничего подобного из указанного не было бы, если бы враг был озабочен исключительно обороной, защищался от русского наступления. С самого начала СВО призывал российское руководство проявить волю, приступить к настоящей денацификации и демилитаризации Малороссии. Но до сих пор вместо крупных наступательных действий, неожиданных ударов и навязывания врагу своей воли везде и во всём, в МО и Генштабе ВС России следуют логике неприятеля, только отвечают на действия ВСУ. Понемногу, вроде, и на официозный уровень приходит понимание, что «политкорректность» и терпимость к такому военному руководству очень дорого обходится. Но медленно приходит осмысление этого, очень медленно! До сих пор нет ни масштабных наступлений, ни открытия новых фронтов, ни массированных по всем объектам врага ракетных ударов, ни новой, качественно более высокой, мобилизации общества внутри России, ни создания ГКО… Ничего.
Прорыв наших войск в Кисловке: Харькову теперь действительно стало страшно
Такие запорожские населенные пункты, как Васильевка, Токмак и Пологи, превратились в неприступные крепости. Задача российского «фортификационного проекта» состоит в том, чтобы замедлить потенциальное наступление украинских сил, а в случае прорыва направить его в те места, где не так много пространства для маневра. Это даст время российским резервам перегруппироваться, а артиллерии — нанести удар по наступающим украинским войскам. Украина получила значительное количество западного оружия и техники, подготовила около 20 бригад ВСУ и Национальной гвардии, но у нее не хватает инженерных танков, машин и других технологий, способных взламывать оборонительные сооружения и разминировать минные поля. У Украины есть советские системы разминирования УР-77 «Метеорит», а благодаря Финляндии — несколько современных танков для разминирования Leopard 2R, которые используют для подрыва мин тяжелобронированные ковши. Однако всей этой техники может не хватить для очистки обширных территорий от мин и прорыва противотанковых сооружений.
Тем не менее ВСУ могут преодолеть эти трудности за счет управления и координации войск, как это было осенью, а также за счет подготовленного совместно с западными союзниками оперативного плана наступления, отмечается в обзоре. Чтобы добиться успеха в этих условиях, украинской армии необходимо действовать сплоченно и оперативно, однако именно с этим она испытывает сложности, утверждается в опубликованной на платформе War on The Rock статье высокопоставленных отставных американских военных, около года консультировавших и тренировавших ВСУ. По их мнению, главная проблема украинской армии — это унаследованный из советской эпохи стиль управления. Большинство решений в ВСУ принимается на высоком уровне, личная инициатива не приветствуется, младшие офицеры боятся совершить ошибку и не берут на себя ответственность. По словам авторов статьи, украинские офицеры всегда удивляются, что капитаны американских батальонов имеют право принимать решения и отдавать приказы от имени командира всего батальона.
Кроме того, ВСУ не хватает опытных и квалифицированных младших офицеров, которые готовы взять командование в критической ситуации, пишут авторы статьи. Элитные подразделения часто используются как обычная пехота Нынешняя подготовка украинской армии базируется на советской доктрине, которая предполагает проведение масштабных учений и маневров.
В результате дров наломано было очень много, в частности в сфере военного образования, изменениях организационно-штатных структур и технической политике. При Шойгу их стали исправлять и продолжали наращиваться темпы перевооружения.
Но руководство министерства обороны действует в рамках общих политических установок. Проблема не только внутри военной организации, но и в сфере внешней политики, оценки глобальной ситуации. Слишком долго недооценивали готовность Запада идти на эскалацию. Мы не оставляли надежды договориться и переоценивали значение фактора экономической взаимозависимости России и Европы.
Но с быстрыми разгромами у всех дела обстоят в наше время довольно сложно. Мы наблюдаем сейчас операцию Израиля в Газе, где ему противостоит мотивированный, но крайне слабо вооруженный противник. У него дефицит даже современных видов пехотного оружия. Но боевые действия израильской армии, которая является одной из лучших в мире по опыту и боевой подготовке, идут несколько месяцев.
Результатов пока нет, и исход конфликта не ясен. При этом потери вооруженных сил Израиля в этой войне больше, чем в некоторых крупных конфликтах времен холодной войны. Это показатель того, что накопившиеся изменения в военной технике поменяли характер боевых действий. Видимо, военная наука к этому еще не приспособилась и способ преодоления позиционного тупика не найден.
Кстати, во время второй Ливанской войны в 2006 году, где израильтяне осуществляли долгое, тягучее наступление на позиции движения «Хезболла», темп продвижения был очень низкий при значительных потерях бронетехники. Разбить противника им не удалось. Это тоже демонстрация того, как все изменилось. А то, как действовала Российская армия, несмотря на огромные проблемы с оснащением, тактикой и управлением, было явно не хуже, а скорее лучше по сравнению с тем, как могла бы себя проявить какая-нибудь западная армия.
Конечно, ошибок было сделано немало в сфере технической политики, но они по ходу войны исправляются. Например, FPV-дроны, которые превратились в одно из главных средств поражения противника, сегодня применяются в колоссальным количестве, тысячами ежедневно. Изменилась роль противовоздушной обороны, радиоэлектронной борьбы, полевой фортификации. Постоянно появляются новые приемы боевых действий, полностью изменилась тактика пехоты, подходы к снабжению войск на переднем крае.
Все это происходит и у нас, и у Украины. Скорость адаптации войск очень высокая. Но при этом сроки разработки и производства современной военной техники довольно велики. В основном и мы, и противник адаптируем к новым условиям технику, которая была разработана в период холодной войны в СССР и на Западе.
И выясняется, что многие решения и подходы, которых придерживались в Советском Союзе и которые критиковали из-за того, что они не оптимальны с точки зрения локальных конфликтов, оказались правильными. Сегодня они позволяют нам поддерживать высокий темп производства и восполнять потери. Это связано прежде всего со слабостью нашей электронной промышленности. Усилия предпринимались, программы были, но они реализовывались недостаточно жестко, быстро и последовательно.
Связь и данные западных спутников — это ключевые украинские преимущества. Уступают западным некоторые образцы нашей артиллерии. Но в артиллерии у нас есть свои преимущества. Ее больше, она лучше выдерживает интенсивную эксплуатацию.
У противника есть большое количество средств радиоэлектронной разведки. В то же время большие надежды, которые возлагались на западную бронетехнику по опыту войн на Ближнем Востоке, где она действительно демонстрировала свое превосходство например, в ходе конфликта в Ираке , не оправдались. Нет значимых примеров, где введение именно западной бронетехники вместо бронетехники старых советских типов изменило бы ситуацию на поле боя. ВСУ несут сравнимые потери в схожих условиях, применяя западную и советскую технику.
Западная пропаганда поднимает на щит отдельные уникальные эпизоды. Например, когда несколько недель назад американская боевая машина «Брэдли» вывела из строя российский танк. Но любая БМП, которая сумела подойти к танку на короткое расстояние и дала по нему длинную очередь из автоматической пушки, имеет шансы вывести его из строя. Единичный эпизод не имеет смысла и рассматривать.
Суть в том, что в ходе украинского наступления летом 2023 года на прорыв российских позиций отправлялись большие массы современной западной бронетехники. И результаты были такими же, как от применения бронетехники советских образцов. То есть высокие потери при ограниченном продвижении. В период холодной войны Запад готовился отражать наступление превосходящих по численности советских танковых соединений.
Западная боевая техника создавалась в расчете на отражение этого наступления: акцент делался на борьбу с бронетехникой противника и гарантированное превосходство в дуэльных столкновениях с советскими танками. Например, западные танки были лучше защищены с фронтальной проекции, имеют более мощное оружие и средства наблюдения. Но они были намного дороже, сложнее, крупнее, тяжелее, а их защита с других проекций была ослаблена. Между тем на Украине бои танков с танками и в целом бронетехники с бронетехникой противника относительно редки.
Угрозы для техники приобрели новый характер. Она может поражаться со всех ракурсов, находится под угрозой применения сразу большого количества видов оружия, включая беспилотники, противотанковые ракеты, высокоточную артиллерию, мины. Максимум до километра. Такие бои, которые были в ближневосточных пустынях, там редки.
Отдельные образцы западной высокоточной артиллерии превосходят наши аналоги, притом что выявились и слабые стороны западных артиллерийских систем — это меньший ресурс, более низкая ремонтопригодность, высокая стоимость и дорогостоящие боеприпасы. Западные средства ПВО с определенного момента стали замещать старые советские средства ПВО, которые использовала Украины и чей боекомплект она уже исчерпала. Мы видим, что применение комплекса «Пэтриот» в отдельных случаях, особенно когда он работает из засады, позволяет наносить чувствительные потери российским ВКС. Но в целом наша ПВО способна неизмеримо лучше прикрыть и свои войска, и свою территорию, чем Украина.
Огромный процент украинских ракет и дронов сбивается. Но не хотим его использовать так, как противник» — Но мы все равно не продвигаемся вперед на десятки километров. Мы находимся примерно на тех же территориях, которые были завоеваны в начале конфликта, за небольшим исключением, как, например, недавно взятая Авдеевка. Значит, силы примерно равны?
Кроме того, экономическая база Украины находится на территории стран НАТО, и мы не можем на нее никак воздействовать. Это приводит к тому, что мы ведем войну на истощение. И тут возникает вопрос о балансе истощения. Какие у нас стартовые условия?
Мы превосходим Украину по человеческому ресурсу. Но не хотим его использовать так, как противник. У нас была одна волна мобилизации, а на Украине мобилизация происходит перманентно и проводится все более жесткими способами, охватывая новые категории людей, включая женщин и инвалидов. Мы после единственной волны мобилизации, произошедшей на фоне кризиса осени 2022 года, обходимся за счет привлечения контрактников.
Производство вооружений. Но за счет централизованного руководства мы способны наращивать производство быстрее, чем западные страны, потому что они не могут выйти за рамки своих стандартных бюджетных процедур. Руководители стран НАТО не могут гарантировать производителям вооружений, которых призывают сейчас вложиться в наращивание производственных мощностей, стабильного сбыта на долгосрочную перспективу. При этом у них трудности, связанные с предыдущим периодом деиндустриализации, который привел к сокращению рабочей силы в промышленности.
И теперь возник дефицит кадров. Поэтому производство на Западе растет не так быстро. При этом у России Украина сейчас главный и единственный конфликт, а странам Запада приходится держать в голове вероятность возникновения конфликтов с Китаем вокруг Тайваня, дестабилизации на Корейском полуострове, уже идущую дестабилизацию на Ближнем Востоке и многое другое. То есть они, имея больше ресурсов, на Украину будут отправлять меньше оружия, чем будет наращивать Россия.
Также РФ может дальше продолжать закупать оборудование у Китая, имея высокую собственную обеспеченность ресурсами. Видимо, крупное увеличение закупок планируется на 2024 год. А какая ситуация сейчас? Потом он стал более засекреченным из-за американских санкций против покупателей российского оружия.
По некоторым направлениям экспорт ограничен, потому что все производство уходит на нужды СВО. Ясно, что, если какое-то оружие в дефиците, никто не будет занимать производство экспортом. По некоторым направлениям с партнерами заключаются соглашения, чтобы они подождали. Может быть, выплачивается компенсация.
Продукция военного производства, не задействованная в существенном объеме в рамках СВО, экспортируется. То есть экспорт продолжается там, где мы его можем осуществлять без ущерба своей боеспособности. И я предполагаю, что, когда война закончится, произойдет рывок в развитии нашего военно-промышленного комплекса за счет технологического прогресса, полученного опыта, увеличения производственных мощностей. Люди, работающие в ВПК, — это наш золотой фонд» — То есть надо будет куда-то девать продукцию военного производства?
Можно вспомнить, что еще до СВО предприниматели в опросах отмечали главной проблемой развития бизнеса дефицит кадров. В промышленности он ощущался очень сильно. А сейчас очень большое количество людей приходят на военно-промышленные предприятия, потому там выросли зарплаты. При этом они получают обучение и опыт.
Наша задача в послевоенное время этот потенциал не растерять, а направить этих людей на выпуск чего-то другого. Тем более что мы все равно будем находиться в осадном положении. Да, Китай нам поставляет какую-то продукцию, но он все не может поставить, и то, что он поставляет, нас зачастую не устраивает. Надо развивать свое производство.
И люди, которые сегодня задействованы в ВПК, могут сыграют огромную роль в дальнейшей индустриализации. Но люди, которые получают высокую квалификацию по промышленным специальностям, могут быть задействованы в гражданском производстве с высокой эффективностью. Государство должно обеспечить поддержку для перепрофилирования этих производств и создания для них новых рабочих мест. Мы должны оберегать свой внутренний рынок.
Тогда у нас будет рост гражданского производства. По такому пути проходил Китай в начале своих реформ в 80-х годах. Их преимуществом стал построенный с советской помощью пусть устаревший, но огромный ВПК. Была пара миллионов людей, которые работали по выпуску самолетов, ракет и танков.
Наличие готовой промышленной рабочей силы стало причиной того, что КНР стали рассматривать как производственную площадку и перемещать туда производства. Дальше китайцы начали готовить кадры уже на других основах. Вот и мы сейчас приобретаем огромное преимущество. Люди, работающие в ВПК, — это наш золотой фонд.
Это большое количество. У них же наверняка будет еще и посттравматический синдром? А мы сейчас имеем дело с необычайно жестоким и крупным конфликтом.
Нетрудно заключить, что с тех пор русские планируют нанести ответный удар и снова занять те территории, которые уже контролировали… Когда начнется российское наступление, Украине потребуется вся помощь, какая только возможна, и та помощь, которую она сейчас ожидает, может на самом деле оказаться контрпродуктивной для дальнейшей европейской помощи. Не секрет, что многие в Европе выдохнули с облегчением, узнав, что Палата представителей Конгресса США одобрила пакет помощи. Ведь теперь европейцы не чувствуют себя «сверхобязанными» быстро и активно помогать Украине. Это, разумеется, понимает и Киев, и он не даст европейцам «расслабиться». Ситуацию прокомментировал украинский министр иностранных дел Дмитрий Кулеба: «Мы все приветствуем решение палаты представителей конгресса США… Но мы в Европе не можем и не должны расслабляться. Оборона Европы — это, прежде всего, дело нас, европейцев». Не в первый раз высокопоставленные украинские руководители преподносят вооруженный конфликт в их стране как «войну в Европе», то есть то, в чем, по их мнению, должна участвовать вся Европа. Но как бы Киев ни старался выставить ситуацию в таком свете, факт в том, что остальная Европа иначе смотрит на происходящее, и вряд ли можно ожидать, что европейские страны пожелают напрямую включиться в конфликт. Ближе всех к этому подошел французский президент Эммануэль Макрон, который в феврале текущего года заявил, что «не исключает» отправки западных войск на территорию Украины. Вопрос только в том, насколько его слова были реальным предложением, а насколько проверкой готовности остальной Европы поддержать такое предложение. За исключением нескольких стран на востоке Европы, большая часть Старого континента дала Макрону понять, что ноги их солдат не будет на территории Украины. Это понимает и Кулеба, и все украинское руководство. Поэтому во время предстоящего российского наступления рассчитывать они могут только на дополнительное западное оружие и не более.
Однако Москва симметрично отвечала на поставки все нового западного оружия Западу. Отправка еще более современной техники ВСУ создаст реальную почву для ядерного конфликта, говорится в статье. На фоне значительных успехов войск президента Владимира Путина вдоль линии фронта протяженностью 1 200 километров официальные лица США заявили, что боеприпасы, а также ракеты большой дальности, способные наносить удары глубоко в российский тыл, уже в пути. При этом он выразил уверенность, что новой помощи хватит, чтобы остановить российское наступление и переломить ситуацию. Эти шесть миллиардов долларов будут выделены отдельно от президентских полномочий по сокращению вооружений — тот формат подразумевает изъятие оборудования из действующих запасов США для оперативного развертывания и последующего пополнения. На данный момент сухопутные войска Москвы развивают наступление, начатое два месяца назад после захвата Авдеевки.
«Они проживут несколько минут»: что военные и эксперты говорят о новой мобилизации на Украине
Аналитики, считающие, что мы наблюдаем революционные события, указывают, прежде всего, на широкое использование дронов в войне на Украине – гораздо больше, чем в любом предыдущем конфликте. Украинские военные аналитики из группы Deep State раскритиковали ВСУ за неудачную ротацию войск, из-за которой российская армия продвинулась на поле боя. В обсуждении обострившейся ситуации между Израилем и Палестиной часто говорят, что это самый кровавый конфликт израильской и арабской стороны с момента Войны Судного дня.
Цели России в украинском кризисе
- Военная операция на Украине
- "Шансов не будет": Сивков назвал два самых вероятных сценария военного поражения Украины
- Война — последние новости сегодня и за 2024 год на | Известия
- Аналитики назвали три версии развития войны в Украине
Военный эксперт Сивков о затягивании СВО
Что говорят эксперты о военных конфликтах Читайте онлайн публикации на актуальные темы на интернет-портале Новости Экономика Политика Энергетика Финансы Интервью Статья Мнения аналитиков Календарь событий Пресс-релизы Курсы валют. Российские военные максимально эффективно воюют на Украине, заявил бывший сотрудник конгресса США, геополитический аналитик Брэндон Вейхерт в статье для издания РИА Новости, 28.04.2024.
Военная операция на Украине
и "выпустить наших придурков зализывать раны" они не позволят. "Россия планирует продолжать, она вполне прекрасно продолжает попирать и унижать украинский военный потенциал, и они будут двигаться вперед", – говорит экс-аналитик ЦРУ Ларри Джонсон. Война НАТО и России станет концом света, сказал Александр Рар Фото: Владимир Андреев ©
Владимир Евсеев, военный эксперт Института стран СНГ (интернет-портал "Украина.ру"):
- Военно-политическая аналитика – Telegram
- Геополитика статьи, обзоры и аналитика — КОНТ
- Три сценария конфликта НАТО: Почему общество в Европе и США начали готовить к войне с Россией
- Три сценария конфликта НАТО: Почему общество в Европе и США начали готовить к войне с Россией
- Военный аналитик объяснил, готовы ли США воевать с Россией из-за Украины
- Эксперт Блохин: говоря о войне, США хотят запугать Москву и вынудить прекратить СВО
Bloomberg: Россия бьет по складам ВСУ, чтобы сорвать поставки западной помощи
Военные новости. Аналитика. Они одеты в военную форму, на знаках отличия указана страна происхождения. Военный эксперт Василий Дандыкин назвал признак, который по его мнению говорит о возможном скором начале большого наступления ВС РФ на Украине. Новости Вооружение История Мнения Аналитика Видео. Главные новости войны в секторе Газа сегодня 12 февраля 2024 года, военная хроника конфликта в Палестине по всем направлениям от 12.02.2024. О "войне с Россией" различные западные высокопоставленные чиновники и военные говорят, как о чём-то неминуемом.