Повесть была написана Цветаевой в очень непростой период ее жизни, спустя почти двадцать лет после описываемых в ней событий, когда Марина Ивановна узнала о смерти Сонечки.

это поэзия в прозе. В Театре Вахтангова на Новой сцене представили спектакль "Повесть о Сонечке". Историю жизни актрисы Сони Голлидэй рассказывают всего три Влад. Официальные билеты на спектакль Повесть о Сонечке в Театр Вахтангова. Фото и видео спектакля, отзывы, рецензии и вся информация.

«Повесть о Сонечке» в Театре Вахтангова: фоторепортаж с премьеры

1919 гг. в Борисоглебском переулке. Автобиографическая «Повесть о Сонечке» была написана М.И. Цветаевой в 1937-1939 годах в городке Лакано-Осеан на побережье Атлантического океана. Повод: Пресс-показ спектакля «Повесть о Сонечке». Место: Новая сцена Театра имени Вахтангова. И лишь посмертная «Повесть о Сонечке» заставила читателя «вспомнить» вместе автором о яркой и самобытной студийке МХТ, о ее радостях и горестях начала сурового 1919 года. Итак, «Повесть о Сонечке» в театре им. Вахтангова (да, я еще и периодически хожу на постановки, в которых никто не поет) – это трехчасовой спектакль Владислава Насташева по автобиографическому произведению Марины Цветаевой, преимущественно воспоминания о. Владислав Наставшев, впервые приглашённый на постановку в Театр имени Евгения Вахтангова, выпускает новый спектакль – «Повесть о Сонечке» в основе которого – одноимённое произведение Марины Цветаевой.

"Повесть о Сонечке" Марины Цветаевой в Театре имени Вахтангова

Новости. Артисты/Режиссеры. Труппы/Фестивали. Подписаться на новости. Все более востребованный в России рижский режиссер Владислав Наставшев поставил на Новой сцене Театра им. Вахтангова «Повесть о Сонечке». «Повесть о Сонечке» Цветаева написала после того, как познакомилась с Евгением Вахтанговым и его Студией, из которой вырос театр. Государственный академический театр имени Евгения Вахтангова представил на суд публики премьеру спектакля «Повесть о Сонечке» по одноименному произведению Марины Цветаевой. Свою «Повесть о Сонечке» Марина Ивановна писала в 1937-1939 годах, находясь в небольшом городке Лакано-Осеан на побережье Атлантики, незадолго до своего возвращения на родину.

Билеты на спектакль «Повесть о Сонечке»

Новости театра и театральной жизни, резенции и обзоры. Эмоциональная, звонкая, нежная и романтичная в самом высоком смысле история о любви по выдающейся прозе Марины Цветаевой «Повесть о Сонечке». Постановка Владислава Наставшева «Повесть о Сонечке» ворвалась в репертуар Театра имени Вахтангова неслучайно. 21 и 22 декабря на Новой сцене Театра Вахтангова состоится премьера спектакля «Повесть о Сонечке».

Спектакль «Повесть о Сонечке» — отзывы

Владислав Наставшев, впервые приглашённый на постановку в Театр имени Евгения Вахтангова, выпустил новый спектакль – «Повесть о Сонечке» в основе которого – одноимённое произведение Марины Цветаевой. «Повесть о Сонечке» — это ностальгическая, мемуарная, абсолютно насквозь идеалистическая, безусловно, повесть, которая и есть для Цветаевой единственный способ спасти себя во временах, когда ее не любит никто. Премьера Владислава Наставшего «Повесть о Сонечке» на Новой сцене театра им. Вахтангова по одноименной пьесе Марины Цветаевой.

На Новой сцене Театра Вахтангова премьера спектакля «Повесть о Сонечке»

Смотришь, слушаешь и постоянно ловишь себя на мысли: «Как давно в театре не было слышно такого изумительного, тоненьким пером выведенного текста, за которым встаёт не произнесенное, что и в слова трудно облечь. Поэтому зал три часа не дышит — так звучит Цветаева, так в ее тексте, который мог сочинить только поэт, растворяются артисты. Евгения Крегжде в роли Марины Цветаевой тёмно-коричневый пиджак поверх светлого в тон ему простого кроя платья , Ксения Трейстер — маленькая Сонечка белая блузка с расстёгнутым воротом, темно-синяя юбка и Константин Белошапка один во многих исторических лицах см. Текст певуч, сладок как сахар и горек, как хлеб на чужбине, которую Цветаева испила сполна.

Он звучит на нерве, порой на пределе, и этот предел Владислав Наставшев постоянно усиливает действием, помещая актёров на зыбкую вращающуюся площадку, а те в момент эмоционального напряжения балансируют на ней с риском упасть. Ведь в любви всегда есть такой риск — упасть и даже пасть, потерять, потеряться или зависнуть. Вот Сонечка с Володечкой параллельно друг другу зависли на вертикальной площадке, как над городом летящие влюблённые на картинах Шагала.

Трюк с зависанием излюбленный у режиссера приём: помнится, в спектакле по Бунину в Гоголь-Центре я видела похожее. Но себя, а не другого, не грех и процитировать. Порывистая, как подросток, острая на язык темноглазая Голлидэй с двумя косами поверх блузки и в некрасивых башмаках вскакивает на стул.

Только вы у меня — Марина, такое громадное, такое длинное… О, Марина! Вы — мое увеличительное». И снисходительная, полная терпеливой любви к этому капризному влюблённому ребёнку Марина.

В актерском трио первая скрипка, конечно, она — Евгения Крегжде. Для актрисы — это, безусловно, этапная роль. Ее партия глубоко драматична, но всегда чуткая к партнерше, не упускающая ее звенящей струны, и сама в какой то момент такой становящейся.

Только драматизм звучит в ней все сильней — от лёгкой столичной богемности вначале к безысходности в финале повести. И как верно меж двух героинь существует сонм мужчин в исполнении Константина Белошапки, роль которого в спектакле вспомогательная, но позволяющая развивать бессюжетную историю. У актера двенадцать персонажей, обозначенных не сколько гримом одни усы не в счёт , и отдельными элементами костюма, сколько на скорости сменяемыми образами.

Ельцина в Санкт-Петербурге и Благовещенске, Конституционного суда Российской Федерации, находятся на хранении в Государственном Эрмитаже, собрании Художественного фонда РФ, Музее Русского флага Париж , в Музее изобразительных искусств Республики Карелия Петрозаводск , в Государственном музейном объединении «Художественная культура Русского Севера» Архангельск , в Тульском областном художественном музее, в выставочном центре «Эрмитаж-Выборг» Выборг , в Рязанском государственном областном художественном музее им. Специализируется на выпуске малотиражных коллекционных изданий художественной литературы, а также биографических и литературоведческих книг. В создании книг принимают участие известные российские и зарубежные литературоведы и искусствоведы. В оформлении книг используются работы классических мастеров и крупнейших современных художников.

Пушкина, других российских и зарубежных музейных и частных коллекциях. Мы используем файлы Cookies.

Российская артистка уже в юном возрасте читала наизусть стихи поэтессы и неоднократно обращалась к ее творчеству в своей работе Российская актриса Евгения Крегжде исполнит роль Марины Цветаевой в сложном спектакле по произведению поэтессы - «Повесть о Сонечке». Известно, что режиссером постановки станет Владислав Наставшев, которого пригласили на эту роль в театр имени Вахтангова впервые. Артистку с творчеством Цветаевой связывает многое.

Она была женой знаменитого поэта Сергея Есенина и оставила яркий след в истории русской поэзии. Обе они были актрисами второго театра Вахтангова, но жизненные пути их разошлись после революции. Цветаева описывает свою подругу как яркую, талантливую и душевную женщину, которая всегда была рядом в трудные моменты.

Виртуальный хостинг

Премьера спектакля Владислава Наставшева «Повесть о Сонечке». | Культура Двух Столиц
На песке в Вахтанговском театре представил «Повесть о Сонечке» Цветаевой
Спектакль «Повесть о Сонечке» в Театре имени Вахтангова (Новая сцена)
Аннотация к книге "Повесть о Сонечке"
Билеты на спектакль
Билеты на Повесть о Сонечке

ПОВЕСТЬ О СОНЕЧКЕ

Поклонникам Цветаевой однозначно читать. Всем остальным, понимающим любовь в самом широком ее смысле, безграничности ее сути - тоже читать. Произведение нежное, и горькое, как жженный сахар.

Вы не зарегистрированы или не авторизированы на сайте. Рекомендуем зарегистрироваться и оформить заказ через корзину, чтобы со временем получить накопительную скидку. Бродовской Статьи И.

Часть этих материалов публикуется впервые.

Он помог на Рейса выйти, помог его найти. По некоторым версиям, в качестве шофера куда-то их подвез. Но в любом случае он был членом вот этого вот Союза Возвращения. Он был в любом случае советским агентом. Он воспринимался как таковой. И Цветаева в этот момент испытывает серьезнейшие трения не только с эмиграцией, с эмиграцией никогда не было хороших отношений, ее вызывают на допросы, она находится под постоянным наблюдением, ее, в сущности, отъезд — это просто прямое бегство, Советским же Союзом и организованное, после чего Сергей и Аля поплатились страшно: Эфрон арестован и потом расстрелян, Аля провела 10 лет в лагерях и потом еще в ссылке туруханской. Все это.

Но Цветаева, даже не зная еще этого тогда, что жизнь, в сущности, кончена. Она с Муром у океана на берегах той самой Атлантики, где звезды крупнее глаз, как она пишет. Где она вспоминает знаменитые Сонечкины слезы крупнее глаз. Там она пытается заново прожить 18-й год, потому что это то время, когда она чувствовала свою абсолютную уместность, не потому, что была советской, а потому, что и советское относительно. Как говорил Блок: «В той Маркизовой луже, которая называется политикой, во время великих потрясений тоже происходят потрясения». Но, разумеется, к политике, как мы понимаем, они не сводятся. Что очень привлекательно и очень жалко, и очень трогательно в «Повести о Сонечке»? Когда сегодняшний читатель, знающий о Софье Евгеньевне Голлидэй очень мало, но все-таки есть книга Галины Бродской достаточно подробная, есть определенные разыскания, есть урна с прахом в Донском монастыре в усыпальнице, есть, в общем, довольно четкая биографическая канва, список сыгранных ролей, несколько фотографий, но тем не менее современный читатель знает о Сонечке Голлидэй в основном из повести Цветаевой.

И вот тут возникает довольно интересный стереоскопический эффект. Мы читаем о ней восторженную повесть, Цветаеву все в ней восхищает. Но вместе с тем сквозь ткань этого текста Цветаева же великий реалист, и не зря Вячеслав Иванов, король русского модернизма, русского символизма, говорил: «Вам надо роман написать! Сквозь эту цветаевскую прозу мы абсолютно четко видим Сонечку, какой она была на самом деле. Цветаеву не раздражают, а умиляют ее бесчисленные уменьшительно-ласкательные словечки, например, «манерочка», «гримасочка», «носила юнкерам завтрак в корзиночке». Они нас раздражают, и, кстати говоря, Марина Ивановна сама очень хорошо понимает, что делает. Она говорит: «Да, я слишком люблю Сонечку! Читатель ведь обычно любит, чтобы любить доставалось ему.

Но я хочу любить ее тоже, поэтому я позволяю себе эту пристрастность, пусть в ущерб вашей любви», — говорит она прямо. И, действительно, может быть, будь там чуть меньше сахару, будь там чуть меньше сиропа — мы бы Сонечку больше любили. Мы-то понимаем, что «у вашей Алечки такие манерочки», «Алечка сделала такую гримасочку» — это обычная актерская пошлятина, которой очень много. И пошлятины этой очень много в Сонечке. Ничего не поделаешь, она... Там, кстати, Марина Ивановна честно пишет: «Я не знаю, бывали ли у нее романы». Мы понимаем, что бывали. В конце концов, в разгар действия Сонечке 25 лет.

И едва ли актриса молодая могла избежать романов до этого времени. Конечно, все было. Были и бесчисленные любовники, была и поразительная легкость их смены. Было вечное притом одиночество. Было неистребимое актерское такое, несколько травестишное кокетство. Маленькая девочка в кресле, в котором она и живет, и спит, и ест, и читает, — это, конечно, немножко в сознании современного читателя ЖЖ отзывается «клетчатым плэдом» и все страшной пошлостью, которая с этим соседствует: кутаться в шаль, пить чай или красное вино, рассеянно мечтать, стряхивать пепел — всего этого мы уже навидались. Навидались мы и пошлости бесчисленных подражателей, эпигонов Цветаевой. И мы в Сонечке эту пошлятину видим: сентиментальность, начитанность, да, но весьма поверхностную, читает она множество дамских романов, которыми она прямо-таки нашпигована, цитатами, ситуациями из которых.

Все это не Средневековье и не XIX век, и не «осьмнадцатый век», на который она так часто ссылается, а вот все это, прошедшее через призму массовой культуры, через пошлятину массового чтения... Но тем не менее вот какой удивительный парадокс, мы уже применительно к Зощенко об этом говорили: пошлость становится единственным прибежищем человеческого. Вот есть бесконечно трогательная история, когда Чуковский, который только что ноги не вытирал о прозу Лидии Чарской, который посвящал ей убийственные фельетоны, грубые даже по нынешним меркам, Чуковский, узнав в конце 20-х, что Чарская живет в коммуналке и бедствует, это Чарская, автор 80 книг, книг, которые издавались, переиздавались, которые после революции из рук в руки передавались, — Чарская нищенствует. И он, который раздалбывал ее прозу, который писал, что это не литература, добывает ей пенсию, и бедная старуха Чарская пишет ему благодарное письмо «Глубокоуважаемый Корней Иванович! Я никогда не знала, что вы такой добрый, такой святой человек! Что-то он начал понимать... Он начал, наверное, понимать, что художество художеством, хороший вкус хорошим вкусом, а в эпоху, когда тебя все время кованым сапогом бьют в лицо, некоторую ценность приобретает простая человеческая доброта, сентиментальность, умиление. И вот эта сентиментальность и умиление в образе Сонечки — это не пошлость.

И не просто детсткость, не актерское кокетство, а это что-то необычайно живучее и трогательное. Это последнее, что остается. Бессмертные тараканы. Тараканы переживают все катаклизмы. Так и пошлость, и сентиментальность детской литературы переживает все. Неслучайно Цветаева, беспощадно точная в своих определениях, говорит: «В ней многое было от актрисы, но еще больше от институтки». А ведь что такое институтка? Это замкнутое женское сообщество институтское, эти влюбленности, «мой дуся ксёндз», вот по Бруштейн все это хорошо помним, эти истерические ссоры, слезы, томление плоти, постоянная идиотская зависимость от воспиталок, воспеток, воспитательниц, синявок, ненависть к ним, обожание их — в общем, это истерическое, замкнутое, страшное сообщество.

Институтское сюсюканье. Но, строго говоря, цена этому сюсюканью в 1918 году возрастает необычайно, потому что вокруг нечеловеческое. А Сонечка потому так и умиляет, что умиляют ее уменьшительно-ласкательные суффиксы, и сама она такая маленькая, и при этом она отважная, что очень ценно, вот эта замечательная сцена, когда она защищает Марину от жильцов-поляков: «Вы, вы свое грязное белье развесили у нее в кухне! Развешивать мокрое белье у нее в кухне — это так... И «бездарно» у нее про все: и про квадратные тупоносые ботинки, и про погоду — «бездарно» — это у нее самое худшее ругательство. Но мы это актерство прощаем, потому что в мире, где все врут, актер, который врет в силу профессии, а не по зову души, становится некоторым эталоном честности. Именно поэтому Цветаеву так тянет в это время к актерам. Да, все в студии Вахтангова врут, и сам Вахтангов, которого она побаивается, потому что говорит, что он обдает ее ледяным холодом искусства, он все время искусству предан, жизни для него не существует, но Вахтангов все-таки спасителен в это время, потому что для него искусство выше жизни.

А жизнь такова, что ее остается, действительно, только игнорировать. Надо обладать способностью над нею взлететь. Актеры врут на каждом шагу, врет Павлик Антакольский, страстно преданный Вахтанговской студии, врет Юра Завадский, а Юра Завадский врет на каждом шагу, потому что Юра — красавец, все время пытается соответствовать этой красоте, видит, что соответствовать, по большому счету, нечем, изо всех сил пытается дотянуться до собственной внешности. Его лицо... А выполнить это обещание, сдержать его, по-человечески нечем». Но и ему простительна эта на каждом шагу святая ложь. И такое же актерское кокетство: «Господи, неужели мои руки, бедные руки потрескаются? О, черт!

Вот этот наигрыш, эта актерская профессиональная ложь во времена тотальной лжи — это, я вас скажу, большое утешение. Люди искусства — они вообще невыносимы. Потому что они эгоистичны, потому что они свое искусство ставят выше здоровья собственных детей, и даже когда они бездарны, а это чаще всего и бывает в 90 случаях из 100 — они все-таки абсолютно влюблены в свой талант. И более того, расплачиваются они за это по строгому счету. Ведь графоман, например, расплачивается точно так же, как гений. И проживает чаще всего жизнь гения, только она ничем не оправдана. Текстов не остается. Но тем не менее люди искусства становятся выносимы в единственные времена — во времена революций.

Потому что во времена революций они остаются фанатично верны своему искусству. А все остальные на каждом шагу предают себя и все окружающее. Вот в силу этих двух обстоятельств: своей абсолютной безбытности и своей невероятной любвеобильности, здоровья, заботливости Цветаева опекает Сонечку и бережет Сонечку. Нужно сказать, что при публикации этой вещи, печаталась она с 4-летним интервалом, в «Новом мире», сначала первая часть, потом вторая. И большинство, кстати, людей моего поколения начали в 1981 году читать сразу со второй, и первая потом очень сильно переменила это все в наших глазах, но мы по сути дела увидели Сонечку совершенно с другой стороны. В этой вещи как раз разрыв в напечатании и долгое существование в двух частях оказалось губительно, потому что это вещь с нарастающей эмоцией, с очень четко проведенным, Цветаевой никогда не изменяет художественная мера, она всегда профессионал, с очень четко проведенным эмоциональным нарастанием. Начинается она, в общем, со сравнительно мирных, сравнительно спокойных констатаций. Начинается с Павлика и Юры.

И с Сонечкой все поначалу хорошо. А вот потом смерть, разлука, рок все более назойливо, настойчиво, досадительно вторгаются вот эту романтическую художественную ткань. Сначала можно от них отмахнуться. Потом совершенно ясно становится, что Сонечка уедет и уйдет в свою отдельную женскую жизнь и выйдет замуж по расчету. Ясно, что погибнет на фронте, уедет и погибнет, и пропадет без вести Володя Алексеев, потому что такие, как Володя, пропадают всегда.

И в зеркале она ловит отражение хрупко-тонкой девушки, покосившейся под тяжестью четырех женских поколений. Пожалуй, один из самых поэтичных и символичных моментов. Можно долго рассуждать о природе чувств Цветаевой к Сонечке, я этим заниматься не буду. От себя отмечу лишь то, что Марина полюбила в ней себя. Поэтам-мужчинам нужна муза, чтобы она была постоянным напоминанием о их способности любить и об этой любви писать, а Цветаевой в данном конкретном случае муза нужна была, чтобы найти в ней саму себя.

Неслучайно она пишет это произведение в самые непростые для себя годы, в годы потерянности. В 1937 году она вместе с сыном, оторванная от мужа и дочери Али, находилась на юге Франции. Там её настигло известие о смерти Сонечки от рака в глухом провинциальном городке. Практически сразу она садится писать эту повесть, в которой, с одной стороны, отпевает свою милую подругу, но с другой - через воспоминания воскрешает себя, поры 1919 года, когда была молода, нужна и непрестанно влюблена. Забавно, что даже влюблённость они делили к одному человеку - молодому, начинающему актёру Юрию Завадскому, чью красоту называли ангельской, а сердце — холодным. Он переживёт их обеих, станет известным театральным режиссёром и педагогом а его холодное сердце растопит великая балерина Галина Уланова. Но сравнение Цветаевой с Голлидэй - это всего лишь поэтическое толкование произведения. На самом деле Софья Голлидэй и Цветаева были сотканы из разных материй. Взять хотя бы то, что она пришла из мира театра, который Марина презирала. Как совершенно точно отметил Дмитрий Быков, Сонечка - это пошлый персонаж.

Её пошлость легко уловить в тексте, так как автор не скрывает особенностей поведения своей подруги. Вся её речь изобилует уменьшительно-ласкательными существительными: струечка, секундочка, манерочка, гримасочка и т. Какая-то Эллочка-людоедка! Голлидэй в своих вкусах всеядна. Она восхищается творчеством Цветаевой, но это не мешает ей любить примитивную уличную поэзию и песни, про которые сейчас бы сказали - попса: Ее в грязи он подобрал, Чтоб угождать ей — красть он стал. Она в довольстве утопала И над безумцем хохотала. В повести нет художественно выверенной фабулы, но ведь это воспоминания, а им свойственен свободный и хаотичный полёт. Нужна ли форма, когда такое содержание? Здесь вы слышите не только голос Марины Цветаевой, но и близких ей людей.

Что скажете о пересказе?

«Неосторожная актриса» Елена Подкаминская - Экспресс газета
«Повесть о Сонечке» – Радио Орфей (Москва 99,2 FM)
Спектакль "Повесть о Сонечке" в театре им. Евг. Вахтангова | РИА Новости Медиабанк
Софья Голлидэй. Трагедия без виноватых (Ерофим Сысоев) / Проза.ру

Новости повесть о сонечке вахтангова