Апрельский кризис — общественно-политический кризис, вызванный позицией Временного правительства в отношении продолжающегося участия России в Первой мировой войне.
Содержание
- Временное правительство | Читать статьи по истории РФ для школьников и студентов
- Как это было в мае 1917-го
- Навигация по записям
- Ленин вернулся в Россию на Страстной неделе ночью 3 апреля 1917 года
Демонстрация на Дворцовой площади
18 апреля 1917 года в Петрограде. Дворцовая площадь». «Ленин вбил осиновый клин меж нами, но мы все соединимся против Ленина» - заявил авторитетный социал-демократ Войтинский на заседании большевиков и меньшевиков 5 апреля 1917 года. Главная» Новости» Апрель 1917 года события.
Апрельский кризис
- Арабский халифат и его распад
- 18 апреля 1917 года – в России прошло первое легальное празднование Первомая – Маленькие истории
- 18 Апреля 1917 г.
- Кризисы 1917 года: борьба, митинги, расстрелы. Часть I. Апрельский кризис — VATNIKSTAN
- Хроника Революции: события 4 (17) апреля 1917 года. "Апрельские тезисы"
Хроника семнадцатого года: 5 мая (22 апреля)
Текст воспроизведен по изданию: Шаханов Н. 1917-й год во Владимирской губернии: хроника событий. 18 апреля 1917 года (1 мая по новому стилю) тысячи жителей Брянска и Бежицы впервые. События 22 апреля (5 мая) 1917 года В Петрограде, Москве и других городах состоялся День рабочей печати. 18 апреля 1917 года в Петрограде. Дворцовая площадь».
Временное правительство
18 апреля 1917 года: Ленин приступает к обязанностям редактора "Правды", в буржуазной прессе начинается клеветническая кампания против Ленина. Февральские события 1917 года в Петрограде еще долго не сходили с полос местной прессы. Апрельский кризис 1917 года, утрата власти Временным правительством, а также изменение расстановки сил на внутренней арене России в первой четверти XX столетия.
18 апреля 1917 года, часть I
В апреле 1917 года в Петроград вернулся Владимир Ленин — до этого он провел целых девять лет в вынужденной эмиграции. 18 апреля 1917 года, в заверил союзные государства, что Россия будет вести войну до решительной победы; 18 апреля 1917 года, Первомайская демонстрация. 18 апреля 1917 г. министр иностранных дел П. Н. Милюков обратился к правительствам союзных держав с нотой, в которой он заверил их в решимости Временного правительства довести войну до победного конца.
Октябрьская революция 1917 года: историческая справка
Действительно, на тезисы Ленина присутствовавшие отреагировали довольно жестко: видный большевик Александр Богданов назвал выступление Ильича «бредом сумасшедшего», а сам Ленин был вынужден покинуть собрание, не использовав свое право на ответ публике. Владимиру Ленину пришлось бороться на нескольких фронтах: ему противостояли меньшевики, эсеры , а также некоторые лидеры большевиков. Благодаря своей харизме и настойчивости Ильич смог в довольно короткий срок убедить в необходимости принятия тезисов большинство партийных организаций. Так, Петроградская общегородская конференция большевиков одобрила их уже 14 27 апреля.
Не осуждая непосредственно руководство Совета, эти массы требовали от него более решительной революционной политики, в том числе перехода всей власти в руки Совета, а в области внешней политики — прекращения войны, опубликования тайных договоров [2]. Докладчиком должен был выступить сторонник одобрения «Займа Свободы» И. Прежде, чем предоставить ему слово, председатель Совета Н. Чхеидзе сообщил, что Временное правительство обсуждает вопрос о необходимости разъяснения своей позиции о целях войны союзным державам и согласованное решение по этому вопросу должно было принято в течение ближайших трёх дней.
В этой связи Чхеидзе предложил от имени Исполкома отложить обсуждение вопроса о займе также на три дня, чтобы иметь возможность учесть позицию Временного правительства при окончательном принятии решения Советом. Это предложение поддержал и Церетели, который заявил, что если Временное правительство подтвердит свою декларацию о целях войны от 27 марта 9 апреля 1917 официальной нотой правительствам союзных держав, в которой ясно и определённо заявит о своем отказе от всяких империалистических планов, то это будет третьей победой революционного пролетариата и Совета после его воззвания «К народам мира» и заявления Временного правительства о целях войны. Фракции социалистов-революционеров, народных социалистов и трудовиков поддержали решение Исполкома [3]. Милюковым, в которой опровергались слухи о том, что Россия намеревается заключить сепаратный мир. Нота заверяла союзников в том, что все заявления Временного правительства, «разумеется, не могут подать ни малейшего повода думать, что совершившийся переворот повлёк за собой ослабление роли России в общей союзной борьбе. Совершенно напротив, всенародное стремление довести мировую войну до решительной победы лишь усилилось благодаря сознанию общей ответственности всех и каждого». Вечером 19 апреля 2 мая 1917 во время своего заседания Исполком Совета получил текст ноты.
Согласно воспоминаниям участников событий, он произвёл на всех «обескураживающее» и «удручающее» впечатление. Нота Милюкова явилась полной неожиданностью для Петроградского Совета и социалистических партий, поскольку, поддерживая лозунг войны до победного конца против него выступали только большевики , они в то же время считали, что трудящиеся всех государств объединены общим интересом свергнуть «правящий класс» и поэтому надо вести борьбу с захватническими стремлениями правительств всех стран и заключить справедливый мир без аннексий и контрибуций. Большевики, выступая против войны до победного конца и требуя прекращения её немедленно, также говорили о справедливом мире без аннексий и контрибуций [4]. Вопреки ожиданиям лидеров Исполкома, как говорил впоследствии В. Войтинский , «Временное правительство предпочло иной путь: игнорировать волю Советов, которые одни обладали в то время реальной силой, дающей право говорить от имени страны и вопреки им прокламировать от имени России такие обязательства, которые ничего не могли изменить в общеевропейской политике, а внутри, в России, должны были прозвучать как вызов цензовых кругов народным массам». Чернов свидетельствовал: «Нота Милюкова буквально потрясла большинство Совета. Оно расценило это как намеренный удар в спину, провокацию и вызов.
По мнению Церетели: «Если бы Милюков задался целью вызвать разрыв между Советами и правительством, лучшего средства для этого, чем его нота, он найти не мог» [2]. Большинство выступивших членов Исполкома осуждало появление ноты, требовало «заставить» правительство публично отказаться от империалистических планов и отправить в отставку Милюкова. В числе критиков правительства оказались не только большевики и представители других левых партий в Исполкоме, но и его верные сторонники. Высказывались предложения Советам свергнуть правительство и взять власть в свои руки. Однако никакого определённого решения на закончившемся уже к утру 20 апреля 3 мая 1917 заседании Исполкома не было принято. Его руководители даже не решились пойти на то, чтобы помешать публикации ноты в печати, опасаясь открытого конфликта с Временным правительством. Было ясно лишь то, что необходимо как можно скорее найти выход из тупиковой ситуации [3].
По утверждению Церетели, все члены Исполкома, включая левое крыло, искренне боялись отставки правительства и всеми силами стремились его сохранить, а «представители большинства Исполнительного комитета понимали, что нельзя требовать, чтобы правительство дало нам удовлетворение в форме, его унижающей». Эта формула Церетели стала основой для вывода правительства из кризисной ситуации [2]. Начиная его, Чхеидзе сообщил, что, по имеющейся у него информации, правительство намерено уйти в отставку. Большинством голосов было решено направить к правительству делегацию от Исполкома и не принимать никаких решений по поводу ноты Милюкова до выяснения положения вещей при личном обмене мнениями с Советом министров [3]. Тем временем в Петрограде обстановка была тревожной: рабочие кварталы и солдатские казармы были взбудоражены нотой Временного правительства, напечатанной в утренних газетах. Как писал в своих воспоминаниях Войтинский, с утра в Таврический дворец , где на экстренное заседание был созван Петросовет, стали поступать сообщения о том, что «заводы один за другим останавливаются, рабочие собираются на митинги, где раздаются призывы идти к Мариинскому дворцу требовать отставки Милюкова; ещё сильнее возбуждение в казармах — солдаты разбирают ружья, требуют от Исполнительного комитета указаний, что делать. Звонили по телефону в районные Советы, на заводы, в казармы, посылали людей во все концы города».
Благодаря авторитету Петроградского Совета страсти удалось немного успокоить. Особенно напряжённая обстановка сложилась на площади перед Мариинским дворцом — резиденцией Временного правительства. Явившиеся первыми на площадь солдаты запасного батальона Финляндского полка, окружив дворец, требовали отставки Милюкова, днём дворец был осаждён возмущёнными солдатами других частей, присоединившихся к финляндцам, а к вечеру в многотысячной солдатской массе появились транспаранты с лозунгом «Долой Временное правительство». Однако до вооружённого столкновения и ареста правительства дело не дошло: прибывшим на площадь М. Скобелеву и А. Гоцу вместе с главнокомандующим Петроградским гарнизоном генералом Л. Корниловым удалось уговорить солдат вернуться в свои казармы и не устраивать никаких выступлений до окончательного решения Совета [3].
Поздним вечером, перед встречей представителей Исполкома Петросовета с членами Временного правительства, у подъезда Мариинского дворца собрались многочисленные сторонники Временного правительства [3]. Открывший встречу министр-председатель правительства Г. Львов отклонил все обвинения Совета в том, что оно не выполняет свою программу. Выступившие затем военный министр А. Гучков , министр земледелия А. Шингарёв , министр финансов М.
И его недоброжелатели не раз обвиняли его в интриганстве, в деспотизме, сектантстве, бланкизме и т. Но вот в чём его никто не обвинял и не мог бы обвинить, так это в продажности, в ангажированности… Дореволюционная репутация Ленина была в этом отношении безупречной. Дискредитировать его в глазах широкой общественности мог лишь факт проезда через территорию воюющей с Россией державы — Германии. Само собой разумеется, что этот факт и был использован против Ленина и большевиков «на полную катушку».
Вся буржуазная пресса тут же возопила, что в Питер-де приехал «немецкий шпион». Пик обвинений Ленина в шпионаже придётся на июль 1917 года, когда Керенский отдаст прямой приказ о его аресте, за которым немедленно последовала бы физическая расправа. Но уже весной «пломбированный» вагон стал излюбленной темой всей «жёлтой» питерской прессы. В некотором смысле забавно, но и показательно, что 19 апреля 2 мая по новому стилю 1917 года поэт Александр Блок писал в письме: «Буржуа только и делают, что боятся: то хулиганов, то немцев, то Ленина, то анархии». Да, с начала апреля Ленин — в России, в центре событий, и отныне сам всё более становится центром событий, исходной точкой их формирования и течения. На следующий день после приезда, в 8 часов вечера 4 17 апреля 1917 года, началось заседание Исполнительного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, и Ленин там — сразу же — дал свой первый политический бой. Вначале по вопросу «О положении швейцарской эмиграции» выступил бывший депутат II Думы меньшевик-интернационалист А. Зурабов 1873—1920 , избранный членом Исполкома Петросовета. Зурабов вернулся в Россию из Копенгагена и подтвердил, что министр иностранных дел Милюков чинил препятствия возвращению на родину эмигрантов-интернационалистов. От имени оставшихся в Швейцарии меньшевиков он предложил Исполкому нажать на Временное правительство, чтобы были начаты переговоры об обмене эмигрантов на интернированных или военнопленных немцев.
Поясню, что «двоевластие» в России выражалось в том, что исполнительную власть осуществляло Временное правительство, но считалось, что оно находится под контролем Петросовета. Реально отношения «Временных» и соглашателей из Петросовета строились по типу Петуха и Кукушки из басни Крылова, однако, нажав на Исполком, можно было как-то повлиять и на правительство. Выступивший после Зурабова большевик Зиновьев предложил принять соответствующую резолюцию. Председатель Петросовета Церетели и меньшевик Богданов выступили против, и тогда слово взял Ленин… На том же заседании он был введён в состав Петроградского Совета. Это была его первая государственная, по сути, должность за всю его политическую биографию. Но это было лишь начало! Там Ленин кратко описал всю историю с переездом в Россию. ПСС, т. Карпинскому он, в частности, сообщал: «…Нас пропустили, встретили здесь бешеной травлей, но ни книг, ни рукописей, ни писем до сих пор не получаем.
Вторник Иркутским объединенным Советом рабочих и военных депутатов была организована демонстрация в память жертв Ленского расстрела 1912 года, в которой участвовало до 50 тыс. Социал-демократ Иркутск. Тангинская вол. Иркутской губ. Волостное крестьянское собрание приняло резолюцию, в которой выразило недоверие Временному правительству и потребовало преобразовать Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов во Всероссийский Совет, включив в него представителей от губернских Советов. Известия исполнительного комитета общественных организаций г. В период с 7 по 12 апреля в Иркутске состоялся съезд представителей бурят-монгольского населения Иркутской губернии, преобладающее влияние на нем имели представители правосоциалистических и националистических групп. Было принято решение добиваться национальной автономии с учреждением сейма с законодательными функциями и национализации школы. Участники съезда потребовали возвращения бурятам земель, находившихся в их фактическом пользовании до землеустройства, и передачи им незанятых и неполностью заселенных переселенческих участков. Кроме того, постановили: отменить ссылку в Сибирь, организовать медицинскую помощь бурятам, уничтожить калым, развивать кооперацию среди бурят. Иркутская жизнь.
Глава 5 Апрельская конференция большевиков и апрельские провокации против них
Главным критиком большевиков выступил В. Чернов , предостерегавший против преждевременного взятия власти Советами. Предложение принять от имени Совета резолюцию, требовавшую в целях «предотвращения смуты, грозящей революции», запретить в течение двух ближайших дней «всякие уличные митинги и манифестации», было принято депутатами почти единогласно [3]. Демонстрации, организованные большевиками, прошли 21 и 22 апреля также в Москве, Иваново-Вознесенске, Твери, но, как и в Петрограде, поддержки у эсеров и меньшевиков не имели. Так, в Москве уже к концу дня 21 апреля группы демонстрантов из некоторых воинских частей и фабрик с красными знамёнами направились к центру города. В отдельных местах произошли их столкновения с манифестантами, выступавшими в защиту Временного правительства. Исполком Московского Совета рабочих и солдатских депутатов, признавая, что серьёзность положения требует полной согласованности действий и организованных выступлений, выразил надежду, что рабочие и солдаты гарнизона Москвы покажут свою организованность и воздержатся от выступлений вплоть до особого призыва Совета.
Моссовет направил также в Советы губерний телеграммы следующего содержания: «Призываем воздержаться от каких бы то ни было неорганизованных местных уличных выступлений и забастовок». Подобную линию вело подавляющее большинство Советов рабочих и солдатских депутатов России [6]. Никаких выступлений и столкновений на улицах столицы больше не было: ни рабочие кварталы, ни воинские части не ослушались своего органа власти. После того, как благодаря усилиям лидеров Петроградского Совета конфликт между Советом и Временным правительством был урегулирован, 24 апреля 7 мая 1917 приглашённый на Бюро Исполкома Совета министр юстиции А. Керенский сообщил о возможной «реконструкции отношений между властью и демократией» — «усилении правительства элементами, которые взяли бы на себя … формальную ответственность за ход государственных дел». Эти слова означали приглашение членам Исполкома войти в правительство [3].
На VII Всероссийской Апрельской конференции РСДРП б , открывшейся 24 апреля, Ленин говорил: «Мы желали произвести только мирную разведку сил неприятеля, но не давать сражения, а ПК [Петроградский комитет] взял чуточку левее, что в данном случае есть, конечно, чрезвычайное преступление» [6]. Констатируя, что сложившееся положение вещей «угрожает привести страну к распаду» и что «перед Россией встает страшный призрак междоусобной войны и анархии», правительство обещало, что «с особой настойчивостью возобновит усилия, направленные на расширение его состава путём привлечения к ответственной государственной работе тех активных творческих сил страны, которые ранее не принимали прямого и непосредственного участия в управлении государством» [3]. По совпадению, в тот же день Ю. Мартов направил из Цюриха от имени заграничного секретариата Оргкомитета меньшевиков следующую телеграмму: «Телеграфируйте Чхеидзе наше мнение — всякое участие в коалиционном правительстве недопустимо» [3]. Прения продолжались несколько часов. Главным поборником создания коалиционной власти выступил видный меньшевик Б.
Богданов, назвавший себя «представителем меньшинства в Организационном комитете» меньшевиков. Было решено: «… Мы формулируем ближайшие задачи власти; при условии принятия этих условий мы должны гарантировать ей поддержку и это содействие отольём в прочную форму». В комиссию по выработке условий к официальной власти были выбраны И. Церетели, Н. Чхеидзе, А. Гоц, Н.
Суханов, Л. Каменев [3]. Последующие события[ править править код ] Временное правительство, выразив в своём официальном заявлении по поводу отставки Гучкова сожаление, что военный министр «признал для себя возможным единоличным выходом из состава Временного правительства сложить с себя ответственность за судьбу России», отметило, что «с привлечением новых представителей демократии восстановится единство и полнота власти, в которых страна найдёт своё спасение»; одновременно сторонники коалиции в Исполкоме развили бурную деятельность, в результате которой вечером 1 14 мая 1917 было созвано экстренное заседание Исполкома, на которое был приглашён А. Керенский, представив членам Исполкома безрадостную картину хозяйственной и финансовой разрухи, заявил, что только коалиционное правительство может спасти государство. Его поддержал И. Церетели, признавший, что создавшаяся обстановка делает необходимым вступление представителей Совета рабочих и солдатских депутатов в состав правительства.
Это означало, что в Исполкоме эта точка зрения наконец-то получила большинство. От партий за образование коалиции высказались фракции меньшевиков, эсеров, народных социалистов и трудовики; против — большевики и меньшевики-интернационалисты. При поимённом голосовании за коалицию голосовали 44 члена Исполкома, против — 19 и 2 воздержались. Была избрана делегация для переговоров с Временным правительством, куда вошли меньшевики И. Чхеидзе, Ф. Дан, Б.
Богданов, В. Войтинский, эсеры Н. Авксентьев, А. Гоц, В. Филипповский, народный социалист A. Пешехонов, трудовики Л.
Брамсон и B. Станкевич, а также представитель фракции большевиков Л.
На улице, стоя на броневом автомобиле, тов.
Ленин приветствовал революционный русский пролетариат и революционную русскую армию, сумевших не только Россию освободить от царского деспотизма, но и положивших начало социальной революции в международном масштабе, указав, что пролетариат всего мира с надеждой смотрит на смелые шаги русского пролетариата Вся толпа массою пошла за мотором до дворца Кшесинской, где митинг продолжался. В речах всех ораторов отмечалась надежда и уверенность в том, что тот вождь революционной социал-демократии, который ни при каких мрачных условиях не сходил со своей революционной позиции, поведет теперь русский пролетариат смело и твердо по пути дальнейших завоеваний вплоть до социальной революции». В этом же номере газеты «Правда» в статье «Как мы доехали» о приезде Ленина и его команды в Петроград сообщалось: «Английское и французское правительства отказались пропустить в Россию эмигрантов интернационалистов.
Приехавшие сюда 32 эмигранта разных партий среди них 19 большевиков, 6 бундовцев, трое сторонники парижской интернациональной газеты «Наше слово» , считают своим долгом огласить следующее: «В наших руках имеется ряд документов, которые мы огласим, как только получим их из Стокгольма мы оставили их потому, что из шведско-русской границы хозяйничают представители английского правительства и которые обрисуют перед всеми печальную рознь названных союзных правительств в данном вопросе». В «Правде» сообщалось также, что приезд вагона был организован швейцарским социалистом-интернационалистом фон Платтеном.. Без его разрешения никто не мог входить в вагон.
Всю дорогу вагон сопровождался Платтеном, и он хотел доехать до Петрограда, но его задержали на русской границе в Торнео. В этой связи можно напомнить следующие рассуждения писателя Бориса Сопельняка: «Когда говорят о роли личности в истории, то чаще всего называют Наполеона, Кромвеля или Петра I — мол, если бы не они, то развитие Франции, Англии и России пошло бы другим путем. Думаю, что применительно к этим именам утверждение о роли личности в истории, бесспорно.
До недавнего времени рядом с этими титанами стояло еще одно имя — бывшего симбирского дворянина, русского по паспорту, но не совсем русского по происхождению, Владимира Ульянова Ленина. И белые, и красные, и зеленые, и коричневые единодушно утверждают, что если бы не Ленин, то История, причем именно с большой буквы, пошла бы другим путем. Попробую доказать, что это не совсем так.
Мне кажется, что пришла пора называть вещи своими именами.
Попав «с корабля на бал», Ленин сразу же ввязывается во внутрипартийную борьбу, критикуя Каменева. То, насколько его интересовали вопросы, связанные с расстановкой сил в партии, показывают воспоминания другого участника встречи, Шляпникова, представлявшего противоположенное Каменеву крыло партии. Вообще то, что Ленин уделил много внимания Шляпникову не случайн: он быстро понял, что ему следует искать опору и поддержку среди левых большевиков, отодвинутых Каменевым на периферию партийной жизни: «Во время пути В. Ленин буквально осаждал меня вопросами о положении дел в партии. Из краткого обмена мыслями можно было понять, что Владимир Ильич понимал в основном создавшееся у нас в стране положение.
Первыми его вопросами были вопросы о положении в партии, о причинах переворота к оборончеству «Правды», о позиции отдельных товарищей»[9]. О своей позиции Ленин заявил сразу же по прибытии в Петроград, на митинге, устроенном в честь его приезда. На вокзале от имени «революционной демократии» его приветствовал Чхеидзе, который призвал Ленина идти вместе с большинством Совета «сомкнутыми рядами» в деле обороны революционной России. Другой выступавший, некто Максимов, флотский офицер, и вовсе выразил надежду увидеть Ленина членом Временного правительства. Ответ Ильича на эти приветствия был столь же неожиданным для большинства слушателей, сколь знаменитым он стал впоследствии. Сцена произнесения вождем знаменитой речи с броневика будет увековечена в десятках произведений искусства всех жанров — от кинематографа до скульптуры и от литературы до живописи.
Содержание этой речи резюмировалось в лозунге, которым она и заканчивалась: да здравствует всемирная социалистическая революция! Даже такие левые деятели как Суханов были неприятно поражены ленинским радикализмом. Возвращаясь с Финляндского вокзала вместе с Раскольниковым в трамвае, будущий историк революции «кисло брюзжал по поводу ленинских речей»[10]. Каково было первое впечатление умеренных большевиков, победивших в борьбе за организацию внутрипартийного режима, сказать сложно. Но левые, оттесненные Каменевым, Сталиным и Мурановым с партийного Олимпа, явно торжествовали. Даже в написанных спустя несколько лет страницах «Записок о революции» отражается триумф левой «фракции» большевиков.
Ленин для них не просто лидер, он их единомышленник, «батько». Суханов оставил описание выступления Ленина перед двумя сотнями большевиков, участников Всероссийского совещания Советов, значение которого трудно переоценить. Ленин пошел дальше даже самых крайних радикалов из числа большевиков: «Не надо нам парламентарной республики, не надо нам буржуазной демократии, не надо нам никакого правительства, кроме Советов рабочих, солдатских и батрацких депутатов!.. Более того, Советы — уже есть «настоящее правительство. Думать иначе — значит впадать в анархизм»[12]. Однако, «Ленин определенно отгораживался от Совета и решительно отбрасывал его целиком во враждебный лагерь», ведь «Революционно-оборонческий Совет, руководимый оппортунистами, социал-патриотами, русскими шейдемановцами, может быть только оружием буржуазии.
Чтобы он служил орудием всемирной социалистической революции, его надо еще завоевать, надо из мелкобуржуазного сделать его пролетарским»[13]. По словам Суханова, «формула» Ленина «была воспринята как чисто анархистская схема», а его соображения о тактике и стратегии партии вызвали среди «генералов» большевизма «полную растерянность»[14]. Под «генералами» Суханов понимал тех, в чьих руках оказалось кормило партийной власти в последние недели — Каменева и его соратников. Последние «долго и дружно аплодировали» вождю, но «как-то странно смотрели в одну точку или блуждали невидящими глазами», не зная как реагировать на столь неожиданный поворот событий. Сам Каменев был настолько обескуражен ленинской эскападой, что сумел ответить осаждавшему его вопросами Суханову только растерянное «Подождите, подождите!.. Лев Каменев На следующий день после приезда Ленина состоялось совместное заседание всех социал-демократических организаций, посвященное перспективам объединения соперничающих фракций в общую партию.
Как бы ни был Ленин критически настроен по отношению к умеренным социалистам, он на это совещание явился. Более того, он не выступал категорически против объединения, как такового. Он лишь предложил в качестве его основы свою программу, заведомо неприемлемую для абсолютного большинства меньшевиков и «внефракционных социал-демократов». Он повторил основные тезисы своей ночной речи перед товарищами по партии. Но если большевики были только шокированы и обескуражены смелым полетом ленинской мысли, то Чхеидзе, Церетели, Гольдберг и другие умеренные меньшевики нашли ее вообще по ту сторону здравого смысла. Богданов — это бред сумасшедшего!..
Стыдно аплодировать этой галиматье»[15]. Ему вторил Гольдберг: «Ленин ныне выставил свою кандидатуру на один трон в Европе, пустующий вот уже 30 лет: это трон Бакунина! Вместо того чтобы способствовать сближению различных течений русского марксизма, совещание ярко высветило непреодолимые границы между ними. Лидеры меньшевиков, игравшие в те дни первую скрипку в петроградском Совете, объявили Ленина стоящим вне социал-демократии. Таким образом, точка в объединительных усилиях была поставлена умеренными. Ленин лишь умело подвел своих оппонентов к этому.
Стоит отметить, что большевистский лидер действовал строго в рамках той логики, которую за несколько дней до этого на большевистском совещании отстаивала левая фракция партии. Тем временем правые большевики, на стороне которых было численное превосходство, которые контролировали «Правду», равно как и большую часть остальной партийной прессы, среди которых было большинство сколько-нибудь заметных большевистских публицистов, теоретиков и организаторов, начали приходить в себя от растерянности. Некоторые из них, в частности, вошли в бюро, созданное объединительным совещанием для работы над созывом общего социал-демократического съезда[17]. Энергия этой инициативы, правда, очень скоро иссякла в связи с тем, что ленинская линия все больше укреплялась в большевизме, ставя его в открытую оппозицию гипотетическим партнерам по объединению. Однако до поры до времени внешнему наблюдателю казалось, что Ленин обречен на почти полное одиночество в собственной партии. Тем более мы не допускали, чтобы этими абстракциями Ленин мог победить не только революцию, не только все ее активные массы, не только весь Совет, но чтобы он мог победить ими даже своих собственных большевиков», «сплоченное давление» которых должно было способствовать быстрому «протрезвлению» вождя[18].
Александра Коллонтай По наблюдениям Суханова, на стороне Ленина в его внутрипартийной борьбе в первые апрельские дни были только две женщины — Александра Коллонтай и Инесса Арманд. Правда, оговаривается он, «мне не известна позиция его заграничного соратника Зиновьева, довольно осторожного господина, коего обороты по ветру стоили не особенно дорого»[19]. Не известна «одному из самых лучших представителей мелкой буржуазии»[20] и позиция многих других большевистских деятелей, чьи усилия и привели к торжеству ленинского курса на Апрельской конференции партии. Попытаемся восполнить этот пробел и проследить эволюцию взглядов и позиций наиболее влиятельных представителей РСДРП б в первой половине апреля. О позиции нескольких наиболее крупных фигур можно судить по протоколу заседания ЦК[21] 6 апреля. Общая дискуссия на этом заседании касалась, разумеется, тезисов Ленина.
Несмотря на чрезвычайную скупость протокольных записей, можно констатировать, что с содержательной критикой выступил один Каменев. Он заявил, что Ленин ошибочно «оценивает момент как 1871 г. Тут следует отметить, что характерная для западной историографии интерпретация позиции Каменева, которая вышла в тираж с легкой руки Р. Такера, входит в очевидные противоречия с данными источника. Такер считал, что острие каменевской критики было обращено против «схематичности», абстрактности ленинских тезисов и не затрагивала их содержательной стороны[23]. Однако принципиально важно, что Каменев 6 апреля отвергал ленинские идеи по существу, давая иные оценки характера революции, ее перспектив, статуса и роли Совета и т.
Слассер, вслед за Такером, утверждает, что позиция Сталина и Каменева во время обсуждения ленинских тезисов 6 апреля была идентична: «Более того, как подчеркнул Такер, сталинская критика целиком отвечала позиции, которую занял на том же собрании Каменев»[24]. Но это не так. В отличии от Каменева, выступавшего с альтернативной программой и дававшего концептуальную критику, Сталин как раз ограничился неудовлетворительной оценкой формы ленинских тезисов, а вовсе не их содержания. Нет ответов о нациях мелких»[25]. Если Каменев не согласен с тем, что Совет — пролетарское правительство, Временное правительство — безусловный враг, а буржуазная революция исчерпала себя и должна перейти в революцию социалистическую[26] «у нас еще нет того, что совершено в 1789 и в 1848 годах» - говорит он , то Сталин как будто колеблется, не спорит по существу с ленинской «схемой», а только требует дополнительных доказательств и «ответов о нациях мелких». Как известно, национальный вопрос считался в партии «коньком» Сталина, а в ленинских тезисах ему действительно не было уделено места.
Однако, гораздо интереснее автомобильная составляющая этой давней истории. За 10 лет жизни в далекой Швейцарии Ленин близко познакомился с автомобилями. Однажды какой-то фабрикант сбил его на своем авто. Ильич отделался легкими царапинами, но подал на водителя в суд и получил компенсацию за моральный и материальный ущерб. Долгие годы, проведенные в эмиграции, изменили некогда скромные вкусы Ленина. Всего лишь через полгода после возвращения на Родину 37-летний Ильич станет единоличным правителем России и начнет ездить на самых дорогих автомобилях из императорского гаража.