Актер Максим Аверин, снимающийся в сериале «Склифосовский» в Кисловодске, поделился своим мнением о возможном переезде после завершения карьеры.
Секрет успеха. Интервью с заслуженным артистом РФ Максимом Авериным
Я это вспоминаю как самое ужасное, что могло со мной произойти, потому что каждый раз, вешая Райкина на сцене, я боялся, что что-нибудь пойдет не так. Это забавно может быть для читателя, но я другой участи для себя желал. Думал, что меня ждут все московские подмостки и главные роли. Но все было не так. В нас никто не верил, а это самое лучшее. До сих пор могу говорить по отношению к «Сатирикону» — мой театр. Я 18 лет отработал там.
Райкин нас любил. Он нас воспитал сильными, я через такое прошел, что теперь мне ничего не страшно. Какого режиссера ты мне сейчас ни дай — он будет меня топтать, кричать — это все ерунда по сравнению с тем, как нас, таких борзых, воспитывал Райкин... Я же был теленком. Щукинское училище — это азбука, «Сатирикон» — университет, а Райкин — мой учитель. И мне его не хватает.
Хотя мы с ним общаемся. Это даже хорошо. Константин Аркадьевич всегда говорит: «Артисту нужен пинок». Вот он и произошел. Он не воспринимал, не видел меня. Но как-то пришел в гримерку и сказал: «Ты всегда будешь разворачивать мой взгляд на тебя, ты похож на меня, у тебя все непросто будет».
Мне это дорогого стоит. И он прав, у меня все непросто. Мне уже почти пятьдесят, наверное, для кого-то являюсь знающим человеком, но я до сих пор не представляю, что будет завтра, и этому рад. Я даже к испытаниям так отношусь. Попробую объяснить. Вот послушай, я не могу сказать, что все в этой жизни уже перечувствовал, пережил, но тем не менее для меня Костомаров является просто героем.
В моем родном Щукинском училище скоро у меня появится свой курс. До этого меня приглашали в качестве педагога. И когда я работал со студентами, мне очень хочется донести до них одну простую мысль.
У человека должна быть подушка безопасности, это его душа, его внутренний стержень. Если это есть, то тебя ничего не сломает. Любить нужно обязательно.
Свою семью, работу, жизнь, других людей. Без этого прожить вообще никак нельзя. Все начинается с любви.
А без нее нет жизни. Вот это действительно страшно. Нужно ценить это чувство, пестовать его.
Да, оно не вечно. Бывает, что оно проходит, но всегда можно сохранить воспоминания о нем. Не проклинать, не мстить, не выяснить отношения, а вспоминать с благодарностью.
Ну если, конечно, человек не поступил подло. В одном из интервью вы признавались, что боитесь беспомощности… — Вероятно, так и говорил. Но со временем страхи меняются.
Хотя ненамного. Сейчас я, наверное, как и многие люди, боюсь потерять любимых. Появилась боязнь в один момент оказаться ненужным… — Откуда взялась эта боязнь?
Вам это точно не грозит. Вы талантливый актер… — Я не считаю себя талантливым актером. Наоборот, иногда мне кажется, что я только начинаю.
Начинаю что-то понимать в своей профессии, только сейчас осознаю, как вообще надо играть, что нужно делать. Я вообще очень настороженно отношусь к тому, что кто-то подводит итоги жизни или деятельности другого человека. Кто дал людям это право?
Мне кажется, пока человек жив, он способен многое изменить в своей жизни. Я, например, считаю, что у меня еще все впереди. Есть время и силы, чтобы создать новые образы, прожить роли, поставить новые спектакли.
Профессионал не может топтаться на месте, иначе он забронзовеет. Мне не страшно все начинать с нуля. Страшно потерять себя.
Некоторые мои коллеги боятся оказаться заложниками одной роли, или как-то стыдятся своих работ в сериалах.
Ну, то есть, конечно, не самого Спаса, а идти мимо вместе с Авериным. Думала, сейчас узнают и... Но этом наше интервью и закончится. Но вычислили Максима у Русского музея... И, конечно, понеслось: селфи, селфи. Фото: Ольга Пономарёва — Вы по духу театральный артист нам наконец-то удалось сбежать с лавочки из сквера Русского музея , что для вас кино? Очень редко сейчас кто работает как большой художник, сегодня все кино все равно продюсерское. Оно экшеновское.
И уже сегодня мало кто себе может позволить длинную панораму с демонстрацией крупного лица актера, его глаз и переход в закат. Этого уже никто не делает. Если в кадре ничего не происходит, все — это мертво. Поэтому кино редко меня так пробирает. Хотя есть работы, от которых я испытывал экстаз. Есть они, и слава богу. Но кино все равно — искусство обмана. Можно изменить ракурс, можно взять фактурой даже не артиста, сейчас это сплошь и рядом. Раньше хотя бы следили, чтобы не было ничего случайного в кадре.
А сейчас смотришь на экран и понимаешь, что там винегрет. Это не монтируется с тем, она играет в жанре Шекспира, он — в жанре бытовой черной комедии. Работа художников в кадре теряется. Раньше Лебешев выставлял кадры так, что каждый был произведением искусства… «Свой среди чужих…» — это произведение искусства... А сейчас: «Так, давайте, снимаем, этого здесь ставим… Так, нарядились…» Хотя сейчас вышел сериал «Балет», мне очень нравится. Какая Сигалова невероятная! Там все хорошо, там по кадрам все сделано, снято. Я люблю смотреть и видеть… Я в диком восторге от «Вертинского», но от артиста, фильм мне тоже понравился, но это неважно… А парень работает классно, «Шаляпин» какой изумительный. Но я уже не мог играть молодого Шаляпина.
А там они хорошо сделали, что это один артист. И он хорошо это играет. Но здорово, очень здорово. А другие есть, это карикатура какая-то… Ведь взять анекдоты про евреев и снять их — это не значит, что ты еврей. Есть старый фильм «Женщина в золоте», там играет Хелен Миррен. Это реальная история, как еврейская женщина пыталась вернуть картину Густава Климта, на которой написана ее тетя. Картину и многое другое имущество у ее родственников отняли австрийские нацисты перед Второй мировой войной. Там еврейская тема этой семьи, она снята здорово. Очень тонко… Это не сборник анекдотов… — Вы не бросили писать?
После 22-го года я понял, что не до этого ни мне, ни окружающим людям… Вокруг столько горя… Ну что я буду рассказывать про свои сяськи-масяськи… Есть вещи гораздо важнее. Сейчас время единения, Господи. Это такое счастье, что у нас появилась возможность сохранить свою землю, свою культуру, которую мы распродавали в 90-х годах. Все же оказалось перепродано. И сейчас мы вспомнили про это, хотя и в других обстоятельствах, но все равно слава богу. Не до книги сейчас. Лежит и лежит, пригодится — пригодится, нет так нет. Видимо, была такая необходимость, такой эмоциональный порыв, чтобы все это зафиксировать. Ну не время!
Мне гораздо важнее сейчас то, что я делаю на сцене. У меня в этом году вышел спектакль «Бег» по Булгакову. Вот это вовремя, сто лет прошло, а как актуально он все это описал. Там замечательная фраза, когда Серафима говорит Голубкову: «Постарайтесь не тосковать в скитаниях…» Чарнота — это роль абсолютно исчерпывающая… Вот он бежит, бежит... Как собака, которая гонится за поездом. Уже не соображает, но бежит… Потому что если он остановится, он вообще потеряется. И тут же «Поминальная молитва», в которой мне посчастливилось играть. Тоже все про это. История, она циклична.
Ну, как ни крути, все равно будешь возвращаться к своей земле, к своим истокам. И только на этом ты можешь построить, спасти душу. Зачем занимать чье-то место? Цель какая-то неправильная — занять чье-то место… Мне кажется, так не бывает, что артист занял чужое место и стал популярным. У каждого свой путь. Боже упаси, не буду перечеркивать то, что мне нравилось в артистах, которые уехали. И кто-то сорвался… Я не знаю, как это оценить, — из моих близких друзей никто такого шага не совершал. Поэтому мне проще про это говорить, для меня в этом вопросе нет чего-то личного. Но я не буду кого-то поддерживать или кого-то запрещать, боже упаси.
Я не могу… Когда бы мой близкий друг высказывался негативно, наверное, мы бы с ним подрались, может быть, спорили. Я же не могу судить артиста по его эмоциям… Это, кстати, не всегда так бывает, что хороший артист и умный человек. Как и наоборот. Поэтому есть его творчество, и его я оцениваю. Я считаю, что это ужасно: давайте вырежем его из кино! Фильмы-то в чем виноваты? Фото: Ольга Пономарёва — Многие из ваших коллег жестко осуждают уехавших, как вы думаете — это не конъюнктурные слова? Периода переустройства мира. Есть твое место, твой фронт, а фронт — это страна.
Я должен этим заниматься, но лезть судить… Что меня раздражает от этих разговоров, так это: «Куда они уехали? Здесь они зарабатывают миллионы! От злословия мне плохо. От споров. И этот постоянный вопрос: какие деньги они здесь зарабатывали? Не все же деньгами измеряется!
Вот она, к сожалению, мне кажется, не была счастлива. Когда я начинал взрослеть и смотреть — они никак не совпадают», — заверил Максим. Его отец спустя много лет утверждал, что всегда любил только жену.
Однако актер не поверил в это. Матери Максима не стало в 2017 году. В тот момент, когда мамы не стало — защита ушла», — рассказал Максим в эфире документального фильма Первого канала «Как мне нравится быть королем».
Харизма – это не парфюм и не бицепсы. Интервью с Максимом Авериным
Вести Интервью Мэр Краснодара рассказал, откуда он узнаёт новости. заслуженный артист РФ, актёр театра и кино, режиссёр, телеведущий. Заслуженный артист РФ Максим Аверин считает, что в актерской карьере все должно быть вовремя.
Гений сцены
Тем не менее мне удалось пообщаться с двумя Авериными: ироничным, немного агрессивным и умиротворённым и даже лиричным. Главная» Новости» Что случилось с авериным максимом последние новости сегодня. Вечерняя Москва. Всё о Максиме Аверине: биография, дата рождения и возраст, место рождения, рост. Актёр Максим Аверин, известный по сериалам «Склифосовский» и «Глухарь», в интервью изданию рассказал о главном секрете актёрского успеха. Смотрите онлайн Интервью Максима Аверина на выставке-форуме.
Интервью Максима Аверина на выставке-форуме «Россия» — Россия 1 — Video
После его просмотра хочется пойти и сделать что-то хорошее. Такую пьесу найти сложно. Поэтому материал искали долго. В итоге нашли. Максим: - Думаем об этом. Надеемся, что продюсеры сериала нас в этом поддержат. Максим: - Персонаж мне нравится. В этой роли пока не появилось «спокойствие и пузико».
Это случается, когда понимаешь, что и автор скуксился, и тебе уже не совсем интересно это играть. Максим: - Я начал преподавать актерское мастерство в Академии кинематографического и театрального искусства Никиты Михалкова. Интересно не только учить, но и учиться у студентов. В профессии надо быть современным, чувствовать, что происходит. Это возможно, если дышать этим «актуальным» воздухом. Еще мне хотелось бы самому снимать. Думаю, что вернусь к этому.
Максим: - Мы говорим на одном языке. Это счастье, когда тебя настолько понимают. Бывало, ругались, но быстро мирились. Аня для меня - опора и поддержка. Год назад я переехал в новую квартиру, сделал в ней все так, как хотел. Теперь мы с Нюсей живем через дорогу друг от друга и вечерами часто гуляем по проспекту Мира. Анна: - Максим откликается на любую проблему сразу.
Если у кого-то беда, кто-то заболел - Максим всегда помогает, это даже не обсуждается. Анна: - Нет, мы же с Максимом как брат и сестра! И Леша ценит нашу дружбу. Кстати, Макс - друг и для моей младшей дочки Маруси. Именно с ним она делилась переживаниями и мыслями, когда собиралась поступать на актерский. Макс достаточно жестко объяснял ей, к чему нужно быть готовой. Анна: - Не просто приходит, он мои реплики в спектаклях знает.
Помню, когда играла первый раз «Кукушку» в спектакле «Пролетая над гнездом кукушки» у Якуниной главная женская роль. Но успел, а после спектакля вручил огромный букет роз. Он любит радовать. Максим: - Стараюсь быть хорошим сыном. Иногда мама обижается по мелочам. Например, звонит и говорит: «Ты не сказал, что будешь в такой-то передаче». Я воюю, но безуспешно против ее работы на даче.
Я эту дачу уже ненавижу! Мама посмотрит какую-нибудь передачу про переделку на дачном участке - и тут же организует у себя такую же. Звоню ей: «Мама, да кому это все нужно! Главное, чтобы ты была здорова! А за меня не надо беспокоиться, у меня все в порядке. В какой-то момент я понял, что Господь Бог щедр и благосклонен ко мне. К сорока годам я остаюсь человеком с неубитой надеждой, с мечтами.
Я очень люблю родителей. Но я благодарен Богу за возможность быть не в папу и маму, а самим собой. Я сам себя сделал и продолжаю себя мочалить и находить. Каждый вечер благодарю Господа за то, что у меня есть, за то, что живу. Я - не глубоко верующий человек, постов не соблюдаю.
Слава Богу, все обошлось. Мама очень сильный, стойкий человек, который любит жизнь, — именно благодаря этому она и выкарабкалась. Не раз ведь была на краю, в пограничном состоянии. Она всегда повторяет, что думала о нас с братом в самые трудные моменты и это давало ей силы, возвращало к жизни. Как страшно, когда твои близкие болеют, когда они находятся между жизнью и смертью… Сам я не раз попадал в руки врачей и не устаю говорить им спасибо.
Я же весь перешитый… Театр «Сатирикон». Играю спектакль «Ричард III». Произношу монолог своего героя с бокалом вина в правой руке и в запале сдавливаю его — осколки стекла впиваются в ладонь. Ничего не чувствую, только кровь стекает на костюм. Следующая сцена в кровати. Мой Ричард лежит в длинной ночной рубахе на белоснежных простынях. Через три минуты все белье красное и липкое от крови. Тогда мысли остановить спектакль не было — о боли в такие моменты не думаешь. Помню лишь, как опустили кулисы, а возле театра уже дожидалась скорая помощь. Зашивала руку — стоматологическими нитками — моя подружка Оксана: я к ней уже не раз попадал.
О знаменитом черном юморе врачей тоже знаю не понаслышке. Мне было лет десять, наверное в числах я всегда плаваю, спросите у меня, какой год сейчас, — не отвечу. В школе ставили спектакль «Ревизор» — премьера на следующий день. И вот утром прихожу на занятия и понимаю, что не могу дышать — так сильно болит живот. Я к школьной медсестре — та меня разворачивает: «Максим, иди-ка ты лучше на урок». Все же знали, что я артист, думали, разыгрываю их… Кое-как отсидел, прихожу домой — никого нет. А боль не утихает! Несмотря на это, еще раз пошел в школу — на генеральную репетицию спектакля, а уже у порога дома потерял сознание. Мама вызвала скорую. До сих пор помню Тушинскую больницу, куда меня привезли.
Белые кафельные стены, все чужое вокруг, а я лежу на носилках, и мне так неловко… Через силу улыбаюсь — не хочу, чтобы мама волновалась. Перед тем как я скроюсь в дверном проеме, приподнимаюсь на каталке и машу маме рукой: «Все будет хорошо! В лифте санитар спрашивает: «Куда его везти? Да как мне не благодарить и не уважать врачей?! В их руках Божий промысел — совершенно точно. Это люди, которые каждый день совершают подвиг. Мне очень хочется подчеркнуть человечность моего Брагина. Не то, что он якобы может вернуть к жизни любого, — Олег не волшебник, у него тоже люди на операционном столе умирают. Но он не строит из себя героя, а занимается своей профессией, так как не может без нее жить. И в этом мы с ним похожи.
И еще Брагин человек сомневающийся, переживающий некий жизненный кризис — мне это знакомо. Для меня характерно некое пограничное существование. Как только я прохожу очередной этап, добиваюсь какого-то успеха, начинаю испытывать дискомфорт. Копаюсь в себе, ищу что-то новое. Знаю, что многим кажусь человеком самоуверенным, но на самом деле в списке сомневающихся людей я буду первым. Недавно понял, что ощущение вечного кризиса — это нормально. Надо жить, твердо шагая по своему пути, но с трепетом в сердце. Осознал это в 33 года — тогда все вдруг встало на свои места: принял себя таким, какой есть. Я и раньше делал так, как считал нужным, без оглядки на других, но были сомнения. Это с детства: поскольку сам левша, то когда все строем поворачивали налево, я — направо.
И делал это не для того, чтобы выделиться, — просто я такой. Даже с возрастом оно не страшит? Я научился наслаждаться этим состоянием. Люблю сесть за руль ночью и кататься по Москве. Могу бесконечно кружить по Садовому кольцу… Это такой кайф! Люблю дорогу: мне комфортно в машине, поезде, самолете. На днях вернулся из Норильска, где у меня был моноспектакль «Все начинается с любви…». Город небольшой, рабочий — известен своим заводом «Норильский никель». Я приземлился в аэропорту и первое, что увидел, — огромный плакат: «Таймыр — это не край земли, а ее начало».
Не везде хорошо. Я ездил по этому огромному миру, был практически везде. Везде собирал залы, я выступал для очень многих. Но я прекрасно понимал, что моя точка здесь. Но я всегда понимал, что здесь мое, здесь все будет продолжаться… Почему я сейчас не даю интервью… Мне говорят: «Ах, ты не высказываешься!
Личная жизнь моя на этом не закончится, правда? Я бы с удовольствием снялась в таком проекте, просто у нас не принят подобный формат откровенного диалога в кадре. Мария Куликова: Кстати, я недавно вздрогнула с ужасом, когда услышала отзывы о выпуске специальной серии к юбилею сериала «Друзья» — в отзывах на него так грязно, низко и примитивно обсуждали людей, которые, безусловно, стали старше, но сколько же радости они нам принесли в свое время. Так неужели они не заслужили уважительного и конструктивного диалога? Я не привыкла в публичном пространстве обсуждать чужие ошибки — люди сами разберутся — но мне кажется, что это гадко по отношению актерам. Снимусь с большим удовольствием, потому что уверена — очень многим женщинам, повзрослевшим вместе с данными героинями, это доставит радость. Есть роль-вызов? Мария Куликова: Мне бы хотелось сыграть яркую комедийную роль. Комедия — невероятно сложный жанр, это в принципе вызов для любого артиста. Хочется сыграть острохарактерную роль, что-то такое забавное, нелепое, но мне такие не предлагают смеется. Если это характерная роль, то это какая-то сильная женщина, властная, ну либо это просто доброе такое, отчаявшееся существо. Но я жду, жду свою комедию. Может быть, она начнется, когда я превращусь в комичную старуху, но это тоже неплохо — я перейду в новое качество и буду получать удовольствие от нового амплуа. Мечтаю и боюсь одновременно. WMJ: Уверена, что во многие проекты вас зовут без кастинга, но случались в карьере запоминающиеся прослушивания? Мария Куликова: Действительно бывает, что зовут без проб, без встречи с режиссером. Сейчас вообще наступило такое время, когда пробы проходят через Zoom. Но самые запоминающиеся, наверное, те, которые связаны с каким-то внутренним унижением. Потому что иногда пробы проходят в такой форме, которая для меня, например, неприемлема. Мне очень тяжко в этой системе координат: заходишь, например, в огромный ангар, где через какое-то время будут построены большущие декорации, тебе в глаза светит достаточно жесткий яркий свет, стоит стол, за которым сидят продюсер, режиссер, кастинг-директор, возможно, звукорежиссер и так далее. На тебя вешают микрофон, ты практически не видишь, кто перед тобой, потому что свет слепит, и тебе совершенно незнакомый человек откуда-то из этого света рампы выкрикивает текст за четверых персонажей, которых вокруг тебя нет. То есть ты играешь сцену, где должно быть пять артистов, и за четырех персонажей, кроме тебя, выкрикивает достаточно равнодушным тоном текст какой-то человек. И ты должен стоя на этом лобном месте что-то такое выдать, чтобы все сказали: «Да, ты молодец». Мне сложно в этой ситуации собраться, но я всегда кручу мысль в голове: «Сложно тебе — разворачивайся и уходи, из профессии или хотя бы из этого ангара» смеется. Не всегда бывает такая возможность, но я это воспринимаю как вызов и стараюсь сделать пробы хорошо. А потом расстраиваюсь, потому что понимаю, что нет, я не могу это сделать хорошо. У меня все-таки старая школа: когда ты один на один оставался в аудиториях Щукинского училища с великим Василием Семеновичем Лановым — он возился с тобой, искал твои сильные места, а не пытался ткнуть тебя в слабые. Но время идет вперед, и нужно уметь подстраиваться. Возможно, и у меня когда-то получится сделать это так круто, что я пойму — это была серьезная победа над собой. Мария Куликова: Боюсь, что страх — это извечный приятель, с которым артисты идут бок о бок. Я много лет проработала в Театре Сатиры, у нас спектакли были веселые, яркие, такие комедийные, и, конечно, невозможно ни с чем сравнить это ощущение, когда 1200 человек взрывается одновременно смехом, это такая волна счастья. Потом, конечно, страх уходит, когда спектакль уже покатился, как я это называю.
Максим Аверин: "Убить меня можно, сломать - никогда"
Российский актёр Максим Аверин рассказал в интервью «Московскому Комсомольцу», что хоть и считает себя истинным москвичом, но все равно временами скучает по. Андрей Королев и Максим Аверин: о спектакле «Все о мужчинах», о планах на лето, о съемках в кино и об отдыхе, а также ответ на Невероятный вопрос. Я сегодня проснулся, хотелось немного полежать «в горизонте», но днем было запланировано интервью с вами, а вечером спектакль. Я знаю, что Максим Аверин вообще производит впечатление человека самоуверенного, но это большая неправда. К роли хирурга Брагина вернется Максим Аверин. Об образе на экране и в жизни артист рассказал в интервью РИА Новости.