Речь идет о премии имени Льва Копелева. Германский "Форум имени Льва Копелева" (Lew Kopelew Forum) Минюст включил в перечень нежелательных организаций. Однажды Льва Копелева вызвали к начальству и дали прослушать разговор, записанный на магнитофоне.
Копелев Лев - Хранить вечно
26 мая в нашем музее состоялся вечер "Друзья Булата Окуджавы: Лев Копелев и Генрих Бёлль". Генпрокуратура объявила «нежелательной» организацией зарегистрированный в Германии «Форум имени Льва Копелева» (Lew Kopelew Forum). / Фотография Лев Копелев (photo Lev Kopelev). Генпрокуратура объявила «нежелательной» организацией зарегистрированный в Германии «Форум имени Льва Копелева» (Lew Kopelew Forum). В начале 70-х Лев Копелев подружился с известным немецким писателем-антифашистом Генрихом Беллем. Правозащитник и литератор Лев Копелев познакомился, а затем и подружился с писателем Александром Солженицыным в «шарашке» ГУЛАГа.
Копелев Лев Зиновьевич
Но после горячей беседы с «товарищем майором» был отпущен из-за раннего возраста и небольшой вины. Он хотел получить образование, но из-за темных пятен в биографии опасался за свою дальнейшую жизнь. А потому решил доказать партии свою преданность и полезность и участвовал в 1932-м году в реквизиции продовольствия у украинских крестьян. Видимо, это было воспринято правильным образом, и связи с троцкистами ему не аукнулись в 1937-м году. Копелев пошел в военкомат добровольцем сразу после того, как началась война. Первое время, как и все, воевал, но затем, благодаря прекрасному знанию немецкого языка, стал офицером-пропагандистом. Лежа в окопе в сотне метров от немцев, он кричал им такие слова: «Германские солдаты, сдавайтесь! Мы, верные интернациональной солидарности и рабоче-крестьянскому братству, гарантируем вам жизнь, горячую пищу и теплое жилье! Да здравствует свободная от Гитлера Германия!
Крупный ученый, филолог-германист, он оставил заметный след в истории сразу двух стран — России и Германии. Но у нас в стране его знают не столько как ученого, сколько как борца с тоталитарным режимом, диссидента хотя сам Копелев этого слова не любил и так себя никогда не называл.
Лев Зиновьевич окружает свою Раечку теплом и заботой. Она называет его Левушкой, дает ему советы в литературной деятельности, с радостью встречает дома всех его знакомых. Копылевы в Коктебеле. Здесь звучат стихи и отрывки прозы, которых никогда не пропустят в печать, разыгрываются фрагменты спектаклей, отсюда товарищи собирают посылку ссыльному И. Семья Копелевых воспитывает дочерей Светлану и Марию. От института Копелев совершает ряд дружественных поездок, в рамках обмена опытом и знаниями в ГДР. Он открыт в общении, честен и прямолинеен. В совершенстве владея несколькими языками, в том числе и немецким, Лев Зиновьевич быстро подружился с восточногерманскими писателями Бертольд Брехтом, Анной Зегерс, Кристой Вольф, Генрихом Бёлль. Всегда есть темы для диалога: Лев Копелев и Генрих Бёлль. Он настойчиво предлагает свои варианты, основанные на пропаганде лучших произведений русских писателей. В 1968 году подписывает протестное письмо, против преследования диссидентов. Выступая на лекциях, Копелев критикует советское вторжение в Чехословакию. Представители власти делают ему предупреждение, налаживают запрет на любые публикации и издания. Выручает самиздат. Несколько работ друзья перевозят и публикуют за границей. В 1977 ему запрещают преподавать, исключают из Союза писателей. Дома начинается тихий террор КГБ. Семья Копелевых перед отъездом. Несколько лет они жили только на деньги, заработанные супругой. Выше постоянного страха ареста был только страх, что их разлучат. В какой — то момент все же было принято решение уехать на год, но получить визу также оказалось не просто. Кто же он: новый Лев Толстой или просто исследователь жизни? Получить выездную визу в ФРГ помогли зарубежные коллеги, среди которых был немецкий писатель Генрих Бёлль. За границей Лев Зиновьевич занимается преподаванием, продолжает исторические исследования по российско — германским культурным связям, получает статус профессора.
Их сочинения он противопоставлял западной литературе. Он появился в Германии как один из самых главных борцов за права человека кем он на самом деле не был и как самый крупный русский писатель и властитель дум кем он не был тем более. Он отрастил бороду под Толстого, ходил с большой суковатой палкой и, по мнению многих, производил впечатление библейского пророка. Его сравнивали с еврейским философом Мартином Бубером. С апломбом произносил он речи, состоявшие из одних общих мест, повторения несобственных мыслей и тем самым производил впечатление на романтически восторженных немцев. Будучи неумным человеком, он не мог реалистично оценивать факты советской истории и, утверждая, что культура в СССР всегда высоко уважалась, приводил в пример 1937 год, когда, по его словам, несмотря на сталинские репрессии, страна широко отмечала столетие со дня смерти Пушкина. Просидев много лет в сталинских лагерях, мог бы дойти хотя бы до понимания примитивных приемов советской власти и сталинской пропаганды. Они отмечали разные годовщины или достижения с целью отвлечь внимание мировой общественности от того, что творилось в Советском Союзе. О современной русской литературе он говорил немцам, что для нее сейчас особых трудностей не существует, писать можно практически все, что хочешь. Его иногда спрашивали, почему же преследовали Войновича.
"За мир и права человека": Украинский народ получил немецкую премию имени Льва Копелева
После этого начал распространять свои книги через самиздат. В 1977 году был исключен из Союза писателей. Ему было запрещено преподавать и публиковаться. В конце 70-х московское существование Копелевых стало практически невыносимым. Их не печатали, по телефону звонили неизвестные и желали «скорее сдохнуть», потом телефон отключили, начали бить окна. В 1980 году во время очередной поездки в Германию Копелев был лишен советского гражданства. В 1981 году стал профессором Вуппертальского университета. Позднее — почетным доктором философии Кельнского университета. Значительный труд он посвятил исследованию русско-немецких культурных связей. В 1990 году его гражданство СССР было восстановлено. Лев Копелев умер в Кельне в 1997 году.
Его прах был перевезен в Россию и захоронен на Донском кладбище в Москве. Участник Великой Отечественной войны, награжденный боевыми орденами и медалями, он встретил День Победы в тюремной камере, получив десятилетний срок за «буржуазный гуманизм» и «сочувствие к противнику». Копелев описал свою жизнь в автобиографической трилогии: о времени своих детства и юности он рассказал в книге «И сотворил себе кумира» 1978 ; «Хранить вечно» повествует о конце войны и первом заключении; книга «Утоли моя печали» 1981 названа по церкви, перестроенной позже под «шарашку», где он был в заключении. Копелев — автор книг о Б. Петрориф, 1993 , Ученый-германист, он также написал книги о Генрихе Манне, Ярославе Гашеке, Бертольте Брехте, Генрихе Гейне и «Фаусте» Гете, Главным делом последних лет жизни Копелева, прожившего в Германии 17 лет, был «Вуппертальский проект» — исследование взаимного узнавания русских и немцев от Средневековья до ХХ века, изучение истории и природы духовного «избирательногородства» русской и немецкой культур, проблем создания образа чужого и образа врага. Копелев почти забыт на родине. Воевавший с немецкими захватчиками, осужденный, реабилитированный и все-таки изгнанный из СССР, он получил широкое признание в Германии, где чтут его память. О чем надо знать Именно благодаря Копелеву повесть Солженицына «Один день Ивана Денисовича» тогда она еще называлась по арестантскому номеру героя — «Щ-854» попала на стол к Твардовскому. В 1963-м Копелев стал одним из тех, кто активно поддерживал выдвижение Солженицына на Ленинскую премию. Когда Солженицына исключили из Союза писателей, Копелев написал протестное письмо в «Литературную газету», а в ночь ареста Солженицына с 12 на 13 февраля 1974 года Копелев сделал заявление, которое передал иностранным корреспондентам.
Как писал сам Копелев о Солженицыне, «в те годы и еще долго потом я верил ему безоговорочно. Верил вопреки мимолетным сомнениям, вопреки сердитым перебранкам, вопреки предостережениям злоязычных приятелей». Однако спустя десятилетие разочарование в Солженицыне все же наступило. В 1985 году Копелев выступил с открытым письмом к нему: «Ты и твои единомышленники утверждаете, что исповедуете религию добра, любви, смирения и справедливости. Однако в том, что ты пишешь в последние годы, преобладают ненависть, высокомерие и несправедливость… Неужели ты не чувствуешь, какое глубочайшее презрение к русскому народу и к русской интеллигенции заключено в той черносотенной сказке о жидомасонском завоевании России силами мадьярских, латышских и др. Увы, гнилая ось. Ты стал обыкновенным черносотенцем, хотя и с необыкновенными претензиями». Копелев четырежды бывал в Америке, где обосновался Александр Исаевич, но ни разу не зашел к нему и не позвонил. Прямая речь О национальной принадлежности: «Вопрос о национальной принадлежности впервые возник передо мною — двадцатилетним комсомольцем, когда я получал свой первый паспорт. С тех пор я неоднократно задавал его себе по разным поводам.
А в Киеве еще преобладали частные магазины и лавки». Однако тут Копелев спохватывается, ему будто становится обидно за Киев: «деловито-суетливый, шумный» Харьков хорош тем, что столичный и нов, но Киев все равно во сто крат лучше, чище, краше: «Улицы казались узкими — после киевских; совсем плоские, ни одного подъема. Сады и бульвары были меньше, жиже. Тощие речки в грязных берегах перетягивали куцые, затоптанные мосты, они кишели прохожими, дрожали под трамваями. Убогие речки с диковинными кличками: Лопань, Харьков, Хоть и Нетечь. Старая шутка: «Хоть лопни, Харьков не течет! Действительно дико. Но речку Хоть Копелев Харькову придумал, такой никогда не было — достаточно и «убогих», «тощих» Лопани, Харькова и Нетечи, над которыми кто только не поиздевался в свое удовольствие. Начинающий поэт, а стихи он писал и на русском, и на украинском, когда ему было пятнадцать, в 1928-м организовал молодежное литературное объединение «Юнь», где его выбрали «генеральным секретарем», и он добился регистрации «Юни» в Наркомпросе: ходил на прием к наркому Скрыпнику. Мы читали друг другу главным образом стихи, чаще всего плохие, изредка печатали их в многотиражках и на литературной странице «Харьковского пролетария».
После школы Копелев состоял на бирже труда, работал грузчиком на продуктовых складах, чернорабочим на стройках, рассыльным, агентом по распространению подписки, в декабре 1929-го его назначили заведующим и преподавателем вечерней школы для малограмотных в железнодорожном депо на станции Основа. В начале 1930-х он работал на Харьковском паровозостроительном заводе им. Коминтерна теперь завод имени Малышева сначала слесарем, потом токарем в ремонтном цеху, затем редактором радиогазеты и особой, строго засекреченной многотиражки секретного танкового цеха: «Производство танков считалось особо секретным. И для рабочих танкового отдела Т2 стали издавать газету-листовку «Удар». Она выходила иногда больше десяти раз в день. Каждый выпуск предназначался для отдельного цеха или пролета чтобы описываемые в нем события не стали известны в других местах. Так соблюдалась секретность. И в то же время наши сообщения не отставали от событий больше чем на два-три часа. Редактором «Удара» с начала 32-го года назначили меня. Заодно поручили редактировать еще и многотиражку «Будивнык ХПЗ», которую мы выпускали трижды в неделю для рабочих, строивших новые секретные цеха» «И сотворил себе кумира».
В это время он вместе с другими бывшими участниками «Юни» и «Порыва» входил в заводской литературный кружок, который примыкал к Пролитфронту: «…нашим постоянным руководителем был Григорий Эпик, приходили на собрания Микола Кулиш и Юрий Яновский», — а в 1931-м влился в ВУСПП Всеукраинский союз пролетарских писателей. Но не только писательство Копелева родом из Харькова, диссидентство — тоже. В «Хранить вечно» говорится: «В 1927-м, вскоре после окончания школы-семилетки, меня исключили из пионеров «за бытовое разложение» — за то, что я был застигнут курящим, изобличен в том, что пил водку и «гулял с буржуазными мещанскими девицами», которые красили губы, носили туфли «на рюмочках» и тоже курили. Незадолго до этого меня было перевели в кандидаты комсомола, но вскоре ячейка электротехнической профшколы, куда я поступил, отвергла меня как уже исключенного из пионеров за достаточно серьезные грехи и к тому же отягчившего их новыми проступками — участием в массовой драке и тем, что на собрании ячейки после доклада о международном положении выступил против линии Коминтерна в Китае — осуждал союз с Гоминьданом. После Октябрьских праздников меня исключили из профшколы за повторение все той же злополучной драки». В шестнадцать лет Копелев пережил первый в жизни настоящий арест — «за политику». Его двоюродный брат состоял в троцкистском подполье, и Копелев хранил и перепрятывал у друзей нелегальную литературу, документы, разобранную на части ручную печатную машину, распространял листовки с протестом против «самоуправства сталинских жандармов», ходил на «явки». Копелева арестовали в марте 1929-го, квартиру родителей обыскали. Так Копелев влился в число литературных персонажей — арестантов Холодной Горы: «Тут дядя обвел взглядом всех присутствующих и спросил, не сидел ли кто-нибудь в прежние или хотя бы в теперешние времена в центральной харьковской тюрьме… «Ну, тогда вы не знаете, что такое харьковская тюрьма, — начал свой рассказ дядя.
Сотрудники Центра обеспечения мобильности пассажиров будут дежурить на станциях метро и подсказывать, как добраться до кладбищ и обратно. Автобусы будут курсировать с 09:00 до 19:00 более чем по 30 маршрутам. Их список можно посмотреть на i. В Москве обустроят еще 24 современные площадки для прогулок с собаками Их оборудуют по программе Мэра Москвы «Мой район» в рамках проекта «Питомцы в Москве». До конца года современные площадки обустроят в 22 районах столицы. Лидерами станут Юго-Западный и Юго-Восточный округа - по шесть объектов в каждом. При проектировании пространств учтут пожелания жителей и рекомендации экспертов Российской кинологической федерации В перечень мер поддержки промышленных предприятий включена компенсация затрат на уплату лизинговых платежей Московскому фонду поддержки промышленности и предпринимательства на эти цели дополнительно выделено 400 миллионов рублей, что позволит привлечь около 2,5 миллиарда рублей инвестиций в техническое перевооружение городских производств. Предприятие должно использовать и впоследствии выкупить оборудование, приобретенное по договору лизинга. Работу почти 700 маршрутов городского транспорта можно оценить с помощью QR-кодов Во всех пяти тысячах автобусов и более 1,6 тысячи электробусов Мосгортранса появились наклейки с QR-кодами. Они находятся у кабины водителя и возле накопительной площадки. Теперь каждый горожанин может оценить работу почти 700 маршрутов наземного городского транспорта. Чтобы воспользоваться QR-кодом, необходимо навести на него камеру телефона и пройти по ссылке. Водители в Москве 1 и 9 мая смогут оформить возврат эвакуированных машин на 4 спецстоянках Получить разрешение на возврат эвакуированного авто можно будет на спецстоянках ГКУ «АМПП» по адресам: проезд Одоевского, владение 3 круглосуточно , проезд Энтузиастов, владение 3 круглосуточно , улица Вагоноремонтная, владение 4А круглосуточно , улица Дубовая Роща, владение 7А с 10:00 до 22:00. В другие дни она работает штатно. Водителей просят планировать свой маршрут заранее.
Вскоре двоюродного брата арестовали, материалы были перепрятаны у И. На квартире у Копелевых прошёл обыск. Лев явился в ГПУ с повинной и после беседы был отпущен. Распространял листовки с протестом против арестов «большевиков-ленинцев» самоназвание троцкистов. Позднее работал редактором радионовостей на Харьковском паровозостроительном заводе имени Коминтерна. В 1932 году принимал участие в изъятии у крестьян имущества, в рамках работы чрезвычайных комиссий НКВД по ликвидации кулачества — эти наблюдения легли в основу книги его мемуаров «И сотворил себе кумира» [2]. В 1933 году поступил на философский факультет Харьковского университета , а в 1935 году перевёлся в Московский институт иностранных языков факультет немецкого языка и литературы. Обучаясь в Харьковском университете, написал свои первые статьи на русском и украинском языках, некоторые из них были опубликованы в газете « Комсомольская правда ». В мае 1941 года защитил кандидатскую диссертацию на тему «Драматургия Шиллера и проблемы революции». В Москве установил дружеские отношения с немецкими эмигрантами-коммунистами. В 1941 году записался добровольцем в Красную армию. Благодаря своему знанию немецкого языка служил пропагандистом и переводчиком.
Навигация по записям
- Дон - Кихотом рождаются или становятся?
- «Хранить вечно». Парадокс Льва Копелева :: Встреча :: Мероприятия Библиотеки иностранной литературы
- Биография — Лев Копелев
- Генпрокуратура признала «нежелательной» организацией «Форум имени Льва Копелева»
- Минюст внес «Форум имени Льва Копелева» в реестр нежелательных организаций
- Lev Kopelev | Видео
К 100-летию Льва Зиновьевича Копелева (+ ФОТО)
We use cookies. Именно он, Лев Зиновьевич, которого все звали просто Лева, был человеком, наблюдая которого я пришел к выводу, подтвержденному затем и другими примерами, что можно иметь большую голову с соответственно очевидно крупным мозгом, большие способности к усвоению знаний и при этом быть неумным, поверхностным, не способным мыслить самостоятельно человеком. Лева прошел через все соблазны и обольщения своего времени. В молодости был активным большевиком и, по его собственному признанию, сталинцем. В конце войны был арестован, провел в лагерях и в описанной Солженицыным шарашке лет, кажется, десять, сталинцем быть перестал, но ленинцем — остался. То есть продолжал верить в Ленина, в Маркса, в их учение, искренне поддерживал всяких западных левых и даже написал книгу с вызывающе глупым названием: «Сердце всегда слева». Еще в конце шестидесятых годов говорил, что хотел бы быть разведчиком.
Бомбардировал ЦК КПСС письмами, в которых утверждал, что наша антизападная пропаганда ведется неправильно, и предлагал свои варианты. В диссидентство тоже вступил, критикуя власть слева, обвиняя ее в том, что она наносит вред делу коммунизма. Он хорошо говорил по-немецки и неплохо еще на многих языках , был очень общителен.
Мы тогда условились в письмах и телефонных разговорах называть твою рукопись «Моей статьей». Ну, да тебе видней, нужно ли? Когда уже в 1962 году пошли слухи, что якобы именно мы распространяем рукопись и тем самым «ставим под угрозу публикацию», ты пришел к нам с претензиями, я был неприятно поражен. Я предположил, что ты поверил слухам потому, что мы раньше говорили о необходимости «самиздата», но оскорбляло недоверие: ведь мы же сказали тебе, что отдали единственный экземпляр. Тогда казалось, что ты, ошеломленный неожиданным успехом, испытал влияние подозрений Твардовского и работников редакции.
В апреле 1964 года у нас с тобой возникла весьма сердитая размолвка по поводу нового варианта «Круга». Я высказал тебе некоторые критические суждения. Ты возразил сердитым письмом, в котором впервые заодно упрекнул меня за недооценку «Ивана Денисовича». Но неужели ты забыл, что для меня в те годы понятие «соцреализм» было весьма одобрительным? В 1960 году вышла моя первая книга «Сердце всегда слева», где я искренней глупой уверенностью излагал свою теорию соцреализма. И в этом я не был ни одинок, ни оригинален. Днепров и Г. Лукач хвалили «Ивана Денисовича» именно как образец социалистического реализма.
А Генрих Белль в 1968 году писал о тебе с любовью и как о художнике-обновителе социалистического реализма. Социалистический реализм — это стремление отражать реальную действительность в свете определенной идеологии. Сейчас я думаю: не существенно, какая именно идеология владеет автором. Между социалистическим, антисоциалистическим или национал-социалистическим реализмами разницы нет. Вот уже и сейчас, два-три десятилетия спустя, явственно, что книги Кочетова и генерала Краснова стоят на одной полке. Непомерное усиление идеологической сосредоточенности автора может стать и разрушительным, когда художник превращается в пропагандиста, в иллюстратора. По этому пути двинулся ты от «Ивана Денисовича» и «Кречетовки» к многотомным сплавам из думских протоколов, царских дневников, штабных сводок и политической риторики. В твоих «Узлах» история пишется точно по Покровскому, как «политика, опрокинутая в прошлое», и в ней теряются, тонут страницы все еще художественной прозы.
Этих талантливых писателей обрек на печальные неудачи их идеологический peaлизм, определявшийся искренней преданностью внехудожественным идеологическим сверхзадачам. И совсем напротив, в творчестве Ахматовой и Пастернака поэтическое, художественное начало в конечном счете всегда преодолевало любую идеологию. Платонов, страстно веривший в правду советской революции, и Булгаков, никогда ни на миг ее не признававший, остаются замечательными художниками потому, что каждый творил независимо от своих же политических взглядов. Но если в вопросе о соцреализме в «Иване Денисовиче» ты просто по-иному оцениваешь мое тогдашнее отношение к этому понятию, то о конкретных фактах ты пишешь, сознательно искажая правду. Последнее письмо к тебе я писал с единственной целью объяснить, почему мне мало сказанного тобой по роману, почему я хотел бы более веских доводов в пользу переделки, а вовсе не затем, чтобы тебя обидеть, я цели такой не мог иметь, я чувства в себе такого не содержу, борода ты моя злополучная». И, как это бывало не раз и до и после этого, я не стал настаивать на точном, недвусмысленном выяснении вопроса. И во все последующие годы в Москве, каждый раз, когда я замечал, что ты хитришь, что говоришь неправду, что лицемеришь или, напротив, хамишь, я не мог порвать с тобой и потому что слишком прочно укоренены были во мне давние дружеские связи, но прежде всего потому, что ты всегда был под угрозой. Важнее всех выяснений было для нас помогать тебе.
Так было после обыска у Теуша ведь главной причиной того, что я ввязался в дело Синявского-Даниэля, была именно тревога за тебя. Так было, когда стали появляться «лжесолженицыны», и когда лекторы ЦК доверительно рассказывали то о «власовце», то о «Солженицере», и в страшный день 15 октября 1970 года, и во все последующие трудные для тебя месяцы и годы опасностей, угроз, болезней. Тогда не было ни времени, ни охоты заниматься отдельными и тем более только личными противоречиями и разногласиями. Весной 1975 года мы прочитали «Бодался теленок с дубом». И там уже обстоятельно, словно бы строго исторично, ты писал заведомую неправду.. То, что и как ты там написал, включая стыдливую оговорку, будто тебе «это не в тот год было рассказано», не соответствовало действительности. И тогда я понял, что А. Это сочинил именно ты.
В 1975 году некоторые друзья, знавшие правду, уговаривали меня не возражать: «ведь он это делает, чтобы поддержать А. Добрые люди хотели видеть в этом только добрую сказку. А я не собирался опровергать тебя публично, потому что нам обоим казалось ненужным и недостойным заниматься «разбираловкой» по личному вопросу. Рая тогда сказала: «Наше дело помогать, а не спорить, кто первый, кто второй». Но эта твоя «малая неправда» была лишь одной из многих. Не доверяя своим современным и будущим биографам, ты решил сам сотворить свой миф, по-своему написать свое житие. И тебе мешали свидетели. Именно поэтому ты по-ленински отталкивал всех бывших друзей.
Именно поэтому так опасался мемуаров Натальи Алексеевны. Вот и я мешаю тебе. Но больше всего мешаешь себе ты сам. Из-за своей беспредельной самоуверенности, ты часто совершенно неправильно оцениваешь людей. Ты как художник создаешь иногда прекрасные, пластические образы, живописуешь отдельные, характерные черты. Но даже о самых близких тебе людях ты знаешь только то, что хочешь знать, то, что тебе полезно. Так и во мне ты продолжал видеть сочиненного тобою Рубина. Ты справедливо ощущал душевную теплоту моей привязанности к тебе.
Но ты не знал и не хотел знать, чем, как я живу, о чем думаю, что пишу, как менялись мои взгляды за двадцать лет после освобождения. И ты не представлял себе, насколько основательно я узнавал тебя. Поэтому, видимо, и сейчас не понимаешь, что мой плюрализм означает терпимость к любым взглядам, мнениям, суждениям, противоречащим моим, но вовсе не позволяет мне соглашаться с ложью. Прочитав «Теленка», я записал в дневнике: «читал сперва с невольным умилением — от воспоминаний, от тогдашних его рассказов, азарта свар, игры с Твардовским, прочих игр в конспирацию и всяческий Томсойеризм. А потом все больше и больше раздражался. Только глава о 12—13 февраля опять захватила, взяла за сердце и даже восхитила точностью взгляда и воспроизведения. Его сила — художественный репортаж. Чем отстраненнее автор, тем сильнее правда.
Но еще мучительнее было читать в «Архипелаге» заведомо неправдивые страницы в главах о блатных, о коммунистах в лагерях, о лагерной медицине, о Горьком, о Френкеле очередной образ сатанинского иудея, главного виновника всех бед, который в иных воплощениях повторяется в Израиле Парвусе и в Багрове.
О трудном жизненном пути Льва Копелева, о том, как произошло превращение идейного комсомольца, верного ленинца в борца с режимом, и рассказывает автор, лично знавший Копелева и по встречам в Москве, до его вынужденной эмиграции в Германию, и после того, как он осел в этой стране, ставшей его второй родиной. Большое внимание уделено в книге взаимоотношениям Копелева и Солженицына — сначала близких друзей, соузников по знаменитой «марфинской шарашке», а затем непримиримых идейных противников.
Выступая на лекциях, Копелев критикует советское вторжение в Чехословакию. Представители власти делают ему предупреждение, налаживают запрет на любые публикации и издания. Выручает самиздат.
Несколько работ друзья перевозят и публикуют за границей. В 1977 ему запрещают преподавать, исключают из Союза писателей. Дома начинается тихий террор КГБ. Семья Копелевых перед отъездом. Несколько лет они жили только на деньги, заработанные супругой. Выше постоянного страха ареста был только страх, что их разлучат.
В какой — то момент все же было принято решение уехать на год, но получить визу также оказалось не просто. Кто же он: новый Лев Толстой или просто исследователь жизни? Получить выездную визу в ФРГ помогли зарубежные коллеги, среди которых был немецкий писатель Генрих Бёлль. За границей Лев Зиновьевич занимается преподаванием, продолжает исторические исследования по российско — германским культурным связям, получает статус профессора. Позже становится почетным доктором Кёльнского университета. Копелев был встречен как настоящий борец за права человека.
Он отрастил бороду как у Л. Толстого, ходил с суковатой палкой, пламенно произносил речи - производил впечатление библейского пророка. Романтически восторженные немцы сравнивали его с еврейским философом Мартином Бубером. Однако, Лев Зиновьевич часто повторял, что не является писателем, он всего лишь исследователь жизни. Вместе с женой они словно перевезли свою «копелевку». Вокруг семьи Копелевых собралось много соотечественников, знакомых и друзей разных национальностей.
Тем временем, на Родине его лишают гражданства «за действия, порочащие высокое звание гражданина СССР». Почти все изданные ранее книги Копелева, по приказу были изъяты и утилизированы. Только после перестройки все права ученого были восстановлены, и все произведения вновь издали.
Немецкий «Форум им. Льва Копелева» признали нежелательной организацией
Он вспоминал: «С тех пор я неоднократно задавал его себе по разным поводам. Потому что евреем считает меня большинство окружающих. Если бы я назвал себя русским, это было бы одними воспринято как беспочвенная навязчивость, другими — как трусливое отступничество; и теми и другими — как своекорыстное стремление приспособиться к господствующей нации». Советский Союз был в высшей степени забюрократизированным государством — в какое бы вы учреждение ни обратились, везде требовались удостоверения, справки, а при поступлении в институт или на работу требовалось заполнять подробные анкеты. Копелев во всех анкетах в графе «национальность» писал «еврей», а в графе «родной язык» — «русский» и «украинский». Потому что различия между этими определениями не делал — не считал, что одно противоречит другому. Он учился в обычной школе, в которой за одними и теми же партами сидели украинцы, русские, евреи, поляки, армяне, грузины и немцы, но даже через целую жизнь не мог вспомнить, кто из друзей был какой национальности — в те времена это друзей не интересовало. Но не раз и не два в Харькове, куда семья переехала, на улице его называли «жидом». И тогда он лез в драку. Бывало, доставалась обидчикам, бывало — ему: дрались до крови, до разбитых глаз и разбитых носов, дети порой бывают более жестокими, чем взрослые.
И, может быть, потому с юности запало пронес через всю жизнь : никогда никого нельзя ругать за национальность, нельзя высмеивать иную религию и передразнивать чужую речь. В эти же годы в самиздате публицисты, философы самых разных направлений — от шовинистических до демократических — «еврейский вопрос» обсуждали в самых разных аспектах. После появления небольшой книжицы придерживавшегося левых убеждений историка Роя Медведева «Ближневосточный конфликт и еврейский вопрос в СССР» 1970 , в которой автор осудил антисемитизм, но выразил поддержку добровольной ассимиляции своих соотечественников-евреев, Копелев пишет ему открытое письмо. Эта нация имела свой фольклор, музыку, обычаи, литературу М. Сфорим, Шолом-Алейхем. После революции выдвинулись такие поэты и писатели, как Маркиш, Фефер, Квитко, Бергельсон, возник замечательный театр Михоэлса и Зускина. Принадлежность к этой нации — как и к любой другой — определялась реальными внешними связями между людьми, а также внутренним культурно-языковым сознанием каждого человека; национальное самоопределение личности было в значительной степени делом свободного выбора… Значительная часть еврейской нации в нашей стране была истреблена. Гитлеровцы в 1941—1944 гг. Сталинские истребители действовали с 1937 до 1953 г.
Одновременно шел процесс ассимиляции, наметившийся давным-давно, ускоренный революцией и хотя затрудняемый, но все же неотвратимый. Вследствие этого от еврейской нации в СССР теперь остались только разрозненные общины… остался журнал готового на все Вергелиса главный редактор «Советиш Геймланд». Когда он определился с профессией, он вполне уверенно говорил и читал на немецком, но после двух лет обучения на философском факультете Харьковского университета понял, что философом ему не быть, и перевелся в Москву на факультет немецкого языка и литературы в Институт иностранных языков. В 1960-х завязались его отношения с Генрихом Бёллем, не раз бывавшим в Москве и, пожалуй, самым читаемым и почитаемым в эти годы в кругах советской интеллигенции немецким писателем. В течение многих лет на Копелева оказывалось жесткое давление, его травили, как могла травить cоветская власть, — разбивали окна квартиры, отключили телефон и творили другие пакости, на которые была весьма щедра система. Как последнее предупреждение прозвучал пасквиль «Иуда в маске Дон-Кихота», опубликованный 3 февраля 1980 г. Это было последней каплей: он принял решение на время уехать из страны. Сомнений, куда, не возникало. Но по существующему порядку нужно было приглашение.
Сначала попал в Унжлаг , где был бригадиром, а позднее — медбратом в лагерной больнице [21]. Затем в «шарашке» Марфино встретился с Александром Солженицыным , став прототипом Рубина [23] [24] [25] в его романе « В круге первом ». Освобождён в 1954 году, реабилитирован в 1956 году. Восстановился в КПСС. В 1959 году принят в члены Союза писателей [26]. В 1957—1960 годах преподавал историю зарубежной печати в Московском полиграфическом институте , в 1960—1968 годах работал научным сотрудником во ВНИИ искусствознания. В 1964 и 1965 годах совершил поездки в ГДР.
С 1966 года активно участвовал в правозащитном движении. В 1968 году исключён из КПСС и уволен с работы за подписание протестных писем против преследования диссидентов , а также за критику советского вторжения в Чехословакию. Начал распространять свои книги через самиздат. В 1977 году был исключён из Союза писателей с наложением запрета преподавать и публиковаться. Занимаясь историческими исследованиями по российско-германским культурным связям, поддерживал контакты с рядом немецких вузов. В течение многих лет дружил с немецким писателем Генрихом Бёллем [27].
Однако спустя десятилетие разочарование в Солженицыне все же наступило. В 1985 году Копелев выступил с открытым письмом к нему: «Ты и твои единомышленники утверждаете, что исповедуете религию добра, любви, смирения и справедливости. Однако в том, что ты пишешь в последние годы, преобладают ненависть, высокомерие и несправедливость… Неужели ты не чувствуешь, какое глубочайшее презрение к русскому народу и к русской интеллигенции заключено в той черносотенной сказке о жидомасонском завоевании России силами мадьярских, латышских и др. Увы, гнилая ось. Ты стал обыкновенным черносотенцем, хотя и с необыкновенными претензиями». Копелев четырежды бывал в Америке, где обосновался Александр Исаевич, но ни разу не зашел к нему и не позвонил. Прямая речь О национальной принадлежности: «Вопрос о национальной принадлежности впервые возник передо мною — двадцатилетним комсомольцем, когда я получал свой первый паспорт. С тех пор я неоднократно задавал его себе по разным поводам. Потому что евреем считает меня большинство окружающих. Если бы я назвал себя русским, это было бы одними воспринято, как беспочвенная навязчивость, другими как трусливое отступничество; и теми и другими — как своекорыстное стремление приспособиться к господствующей нации. Различия между этими определениями я не считал противоречием. Не видел в таком различии ничего неестественного». О сотворении кумиров: «Потребность чтить живых богов — вождей, пророков, мессий — издревле присуща людям. И, вероятно, еще долго — если не всегда — будет рождать мифы и творить кумиров. Только бы они в отличие от прежних не порождали смертоносной ненависти к инаковерующим, инакомыслящим, не требовали раболепного поклонения, не отучали думать — и, значит, сомневаться — не подавляли ни совести, ни слова». О своих листовках в период великого голода, призывавших крестьян сдавать государству припрятанный хлеб: «Этого греха не отмолить. Ни у кого. И ничем не искупить». Журналист Любовь Хазан о Льве Клпелева: «Лев никогда не стремился стать исторической личностью, не возводил себе памятник при жизни. Он просто жил, и его реакции на происходившие вокруг него события были естественными и спонтанными реакциями честного, умного и порядочного человека. И лишь после того, как его земная жизнь завершилась, оказалось, что он так же естественно, без особых усилий, навечно завоевал себе место в истории и культуре». Однажды группе, которой командовал майор Копелев, удалось вызвать мятеж в немецком полку, потом капитулировал гарнизон крепости Грауденца. За умело проведенную операцию, сопряженную с риском для жизни, его представили к награждению орденом Отечественной войны I степени. Однако вместо ордена он получил срок по статье «измена Родине» за то, что проповедовал жалость и милосердие к безоружным пленным и гражданским немцам. Копелев умудрялся влюблять в себя женщин даже в лагере и в «шарашке». Прочитав копелевские мемуары, его друг поэт Давид Самойлов предложил переименовать книгу в «Ни дня без бабы». В начале 70-х Лев Копелев подружился с известным немецким писателем-антифашистом Генрихом Беллем. Белль 17 раз организовывал Копелевым вызов в Германию и написал предисловие к книге Копелева о войне «Хранить вечно». Некоторые исследователи считают, что Владимир Высоцкий, который был знаком со Львом Копелевым, написал свою «Притчу о правде», прочитав в самиздате его полемическую статью о «Письме вождям». В Кельне созданы фонд и музей Льва Копелева.
С 1966 года активно участвовал в правозащитном движении. В 1968 году исключён из КПСС и уволен с работы за подписание протестных писем против преследования диссидентов , а также за критику советского вторжения в Чехословакию. Начал распространять свои книги через самиздат. В 1977 году был исключён из Союза писателей с наложением запрета преподавать и публиковаться. Занимаясь историческими исследованиями по российско-германским культурным связям, поддерживал контакты с рядом немецких вузов. В течение многих лет дружил с немецким писателем Генрихом Бёллем [27]. С 1981 года — профессор Вуппертальского университета [de]. Позднее — почётный доктор философии Кёльнского университета. В 1990 году гражданство СССР ему было восстановлено. Умер в Кёльне в 1997 году. Творчество[ править править код ] Копелев описал свою жизнь в трёх книгах: «И сотворил себе кумира» 1978 , где рассказывает о детстве и юности; «Хранить вечно» — о конце войны и первом заключении; «Утоли моя печали» 1981 — книга названа по церкви, перестроенной позже под «шарашку», где он был в заключении. Его книги объединены свойственным ему умением видеть проявления человечности в условиях бесчеловечной системы.
В России объявили нежелательным "Форум имени Льва Копелева"*
писатель, германист, правозащитник, автор "Вуппертальского проекта" - по сближению культур и народов России и Германии, прообраз Льва Рубина - одного из главных. Лев Копелев так же, как Богатырев, пробивал эту стену страха и отчуждения, которая была, на мой взгляд, не менее прочной, чем Берлинская. Правозащитник и литератор Лев Копелев познакомился, а затем и подружился с писателем Александром Солженицыным в «шарашке» ГУЛАГа. Как пишет ТАСС, ранее Генпрокуратура России признала деятельность «Форума имени Льва Копелева» нежелательной на территории РФ.
Лев Копелев - главные новости
Немецкий писатель Зигфрид Ленц удостоен международной премии имени Льва Копелева "За мир и права человека". Общественная организация Форум Льва Копелева была основана в Кельне после его смерти в 1998 году. Лев Копелев. Киноиндустрия20 июля 2018. 12 неизвестных фактов об Алексее Германе. Однажды Льва Копелева вызвали к начальству и дали прослушать разговор, записанный на магнитофоне.
КОПЕЛЕВ Лев Зиновьевич (1912 – 1997)
Лев Копелев родился в 1912-м году в Киеве в еврейской семье. Предлагаем вашему вниманию фрагмент воспоминаний известных литераторов Раисы Орловой и Льва Копелева, охватывающий период их жизни в СССР. "Форум Льва Копелева"*, названный в честь правозащитника и советского диссидента, отсчитывает свою историю с 2001 года. Директор "Левада-центра" Лев Гудков был награжден премией имени Льва Копелева в Кельне "за свободу и права человека". Генпрокуратура признала основанный в Германии «Форум имени Льва Копелева» (Lew Kopelew Forum) нежелательной в России 19 февраля. В начале 70-х Лев Копелев подружился с известным немецким писателем-антифашистом Генрихом Беллем.
Сердце всегда слева Статьи и заметки о соврем. зарубежной литературе
Начиная с августа 2020 года массовые протесты против фальсификации последних выборов подавляются авторитарным президентом Лукашенко с крайней жестокостью, - заявляют представители премии. Фото: соцсети В письме говорится, что экс-кандидат в президенты вместе со своими соратницами продолжает бороться за новые и честные выборы в своей стране. Церемонию награждения проведут в онлайн-режиме из-за коронавирусных ограничений.
Однажды уже репрессированный и реабилитированный, Лев Копелев по окончании оттепели вновь подвергался преследованиям, в 1981 году он был и вовсе лишён советского гражданства, оказался в вынужденной эмиграции в Западной Германии. Не столь известна, однако, военная биография Льва Копелева.
Участник Великой Отечественной, офицер Красной Армии, он прошёл войну «от звонка до звонка», был удостоен двух боевых орденов. Лев Копелев лично составлял листовки для вражеских солдат как для немцев, так даже и для испанцев — из Голубой дивизии , он ездил по переднему краю на агитационном автомобиле и, под обстрелом, через репродукторы вёл передачи для противника. После Сталинградской битвы Копелев некоторое время работал в организованной для пленённых офицеров вермахта школе немецкого антифашиста, где вёл курс немецкой культуры — он стремился напомнить бывшему врагу, что есть Германия и без Гитлера.
Ты стал тогда плодотворной, объединяющей силой освободительного движения, которое нарастало ещё и после 1968 года. И всё же я продолжал защищать тебя, либо отрицая то, что становилось очевидным, либо стыдливо молчал, - и всё ради великого "общего дела". Сейчас уже видно, что те, кто задумал твою высылку, добились в конечном счёте идеологического, политического выигрыша. Пока ты был в Москве, твой миф, созданный естественно, всем ходом событий предшествующих лет, объединял и оплодотворял силы духовного сопротивления в стране и вдохновлял всех зарубежных противников сталинщины. Но, оказавшись на Западе, ты стал силой разъединяющей. Ты сам теперь создаёшь свой миф, а искусственные, самодельные мифы бесплодны. Ты оказался не объединителем, как надеялись мы, а главой одной секты фанатично преданных приверженцев или расчётливо услужливых раболепных порученцев.
Но сам зло и спесиво напускаешься на Шрагина, на Тарковского, на Эткинда, на Синявского, на всех плюралистов. И во всех твоих окриках нет ни доказательств, ни серьёзных возражений - где уж там говорить о терпимости к инакомыслию, - а только брань и прокурорские обвинения в ненависти к России. Любое несогласие или, упаси боже, критическое замечание ты воспринимаешь как святотатство, как посягательство на абсолютную истину, которой владеешь ты и, разумеется, как оскорбление России, которую только ты достойно представляешь, только ты любишь. Твою статью о фильме Тарковского могли бы с самыми незначительными словесными изменениями опубликовать "Советская Россия" и "Молодая гвардия". И суть, и тон, и стиль публицистики В. Жукова и др. Ты утратил обратную связь с большинством соотечественников и здесь, и там. Но они, как правило, не знают России, не уважают и не любят русский народ и убеждены, что русским "нужны кнут и кумир".
Но у нас в стране его знают не столько как ученого, сколько как борца с тоталитарным режимом, диссидента хотя сам Копелев этого слова не любил и так себя никогда не называл. О трудном жизненном пути Льва Копелева, о том, как произошло превращение идейного комсомольца, верного ленинца в борца с режимом, и рассказывает автор, лично знавший Копелева и по встречам в Москве, до его вынужденной эмиграции в Германию, и после того, как он осел в этой стране, ставшей его второй родиной.
Тропа Копелева
Кёльн помнит о своем знаменитом горожанине: по адресу Ноймаркт, 18a, расположился Форум Льва Копелева, который с 2001 г. и присуждает Премию им. Новости, аналитика, прогнозы и другие материалы, представленные на данном сайте, не являются офертой или рекомендацией к покупке или продаже каких-либо активов. 9 апреля 1912 года родился Лев Копелев, литератор, правозащитник и диссидент Личное дело Юрий Павлович Герман (1912 — 1997) родился в Киеве в семье а.