В этой книге Рэй очень подробно описал странную Ситуацию. Книга "Марсианские хроники" Рея Бредбери заставляет задуматься над нашими поступками и взглядями на жизнь. это тот случай, когда книга, неинтересного ранее для тебя жанра, была прочитана на одном дыхании и точно запомнится рассказы о покорении Марса землянами, которые Бредбери, по совету издателя объединил в цикл. Автор: Рэй Брэдбери. Рэй Дуглас Брэдбери — американский писатель, известный по антиутопии «451 градус по Фаренгейту», циклу рассказов «Марсианские хроники» и частично автобиографической повести «Вино из одуванчиков».
Рэй Брэдбери «Марсианские хроники»
Когда Брэдбери впервые повез «Марсианские хроники» издателю в Нью-Йорк, он едва сводил концы с концами. Из-за нехватки денег пришлось добираться на автобусе, а не поезде. Не было никакой уверенности, что рукопись захотят напечатать. Когда он вернулся в Нью-Йорк во второй раз, то его уже встречала толпа поклонников, желающая получить автограф. Несмотря на фантастические декорации, автор поднимал насущные проблемы, многие из которых остаются актуальными до сих пор. В одном интервью Брэдбери говорил, что не считает книгу научной фантастикой в чистом виде — скорее он использовал марсианские декорации, чтобы поразмыслить о вечном. Однако «Хроники» он считал одним из любимейших своих творений. Первый экземпляр «Марсианских хроник» был отпечатан жене Рэя, Маргарэт.
Это удивительная книга.
Впечатления от нее останутся на всю жизнь. Много рассказов образуют настоящий роман. Читайте и вы не пожалеете. Но это только вызванные эмоции.
Вот почему наше появление не вызвало бурных восторгов. Мы для них просто-напросто психически больные, каких здесь много. Но как они нас встретили!
Мне даже на минуту показалось, — в его глазах вспыхнул огонек и тут же потух, — что наконец-то мы дождались торжественной встречи. Эти возгласы, пение, речи… Ведь здорово было, а?.. Во мраке сидел на корточках мужчина. Из его рта вырвалось голубое пламя, которое приняло форму маленькой нагой женщины. Она плавно парила в воздухе, в дымке кобальтового света, что-то шепча и вздыхая. Капитан мотнул головой в другую сторону. Там стояла женщина, с которой происходили удивительные превращения.
Сперва она оказалась заключенной внутри хрустальной колонны, потом стала золотой статуей, потом — кедровым посохом и наконец обрела свой первоначальный вид. Повсюду в полуночном зале мужчины и женщины манипулировали тонкими языками фиолетового пламени, непрерывно превращаясь и изменяясь, ибо ночь — пора тоски и метаморфоз. Они передают нам свой бред, так что мы видим их галлюцинации. Самовнушение и телепатия. Если галлюцинации кажутся нам — и не только нам всем — такими реальными, если галлюцинации так убедительны и правдоподобны, неудивительно, что нас приняли за психопатов. Тот мужчина может делать маленьких женщин из голубого пламени, а вон эта женщина способна превращаться в статую; вполне естественно для нормального марсианина решить, что ракетный корабль — плод нашей больной фантазии. Из темноты донесся вздох отчаяния.
Кругом, то вспыхивая, то исчезая, плясали голубые огоньки. Изо рта спящих мужчин вылетали чертики из красного песка. Женщины превращались в лоснящихся змей. Пахло зверьем и рептилиями. Когда настало утро, все казались нормальными, веселыми и здоровыми. Никаких бесов, никакого пламени. Капитан со своей командой стоял у серебристой двери в надежде, что она откроется.
Мистер Ыыы появился часа через четыре. Они подозревали, что он не меньше трех часов простоял за дверью изучая их, прежде чем войти, подозвать их к себе и провести в свой маленький кабинет. Это был добродушный улыбающийся мужчина, если верить его маске, на которой была изображена не одна, а три разные улыбки. Впрочем, голос, звучавший из-под маски, явно принадлежал не столь уж улыбчивому психиатру. Все остальные — вторичные галлюцинации. Капитан хлопнул себя по колену. Вот почему мистер Иии расхохотался, когда я спросил, надо ли моим товарищам тоже подписать бланки!
Так о чем я говорил? Да, вторичные галлюцинации. Ко мне приходят женщины, у которых из ушей лезут змеи. После моего лечения змеи исчезают. Мистер Ыыы был озадачен. Мало кто соглашается на лечение. Дело в том, что оно весьма радикально.
Вы сами убедитесь, что мы все здоровы. У тех, кого вы видели в Доме, более легкая форма… Но когда дело заходит так далеко, как у вас, — с первичными, вторичными, слуховыми, обонятельными и вкусовыми галлюцинациями в сочетании с мнимыми осязательными и оптическими восприятиями, — то, будем говорить начистоту, дело обстоит плохо. Мы вынуждены прибегнуть к эвтаназии. Капитан с ревом вскочил на ноги. Начинайте — обследуйте нас, стучите молотком по колену, выслушайте сердце, заставьте приседать, задавайте вопросы! Капитан говорил с жаром целый час. Психиатр слушал.
Вы можете показать его здесь, в этой комнате? Он — в вашей картотеке, на букву «К». Мистер Ыыы внимательно посмотрел картотеку, разочарованно щелкнул языком и неторопливо закрыл ящик. Тут нет никакого космического корабля. Я пошутил. А теперь скажите: сумасшедшие острят? Ладно, ведите меня к своей ракете.
Я хочу посмотреть на нее. Был жаркий полдень, когда они пришли к ракете. Звон был мягкий, густой. Мистер Ыыы вошел в корабль — и застрял там. Более подозрительных пентюхов… — Сдается мне, командир, здесь вообще каждый второй — ненормальный. Немудрено, что они такие недоверчивые. Полчаса психиатр копался, щупал, выстукивал, слушал, нюхал, пробовал на вкус, наконец он вышел из корабля.
Психиатр закрыл глаза и почесал нос. Я осмотрел вашу так называемую «ракету». Обонятельная галлюцинация, наведенная телепатической передачей чувств. Он пожал руку капитана. Вы психопатический гений! Это-это просто верх совершенства! Ваша способность телепатическим путем проецировать свои психопатические фантазии на сознание других субъектов при полной сохранности силы восприятия поразительна, невероятна.
Остальные наши пациенты обычно концентрируются на зрительных галлюцинациях, в лучшем случае в сочетании со слуховыми. Вы же справляетесь со всем комплексом! Ваше безумие совершенно до изумления! Металл, резина, гравиаторы, пища, одежда, горючее, оружие, трапы, гайки, болты, ложки — я проверил множество предметов. В жизни не видел такой сложной картины. Даже тени под койками — подо всем! Такая концентрация воли!
И все — все, сколько я ни проверял, можно пощупать, понюхать, послушать, попробовать на вкус! Позвольте мне вас обнять! Наконец он оторвался от Капитана. В следующем месяце прочту доклад в Марсианской Академии наук! Одна ваша внешность чего стоит! Вы ухитрились изменить даже цвет глаз — вместо желтого голубой, и кожа у вас не смуглая, а розовая! А этот костюм, и пять пальцев на руках вместо шести!
Подумать только, полная биологическая метаморфоза под влиянием отклонений в психике! Да еще ваши три приятеля… Он достал маленький пистолет. Несчастный вы, удивительный человек! Только смерть принесет вам избавление. Хотите сказать что-нибудь напоследок? Не стреляйте! Я исцелю вас от страданий, которые заставили вас вообразить эту ракету и этих троих людей.
Захватывающее будет зрелище: я убиваю вас, и мгновенно исчезают и ваши друзья, и ваша ракета. Ах, какую статеечку я напишу по сегодняшним наблюдениям — «Распад невротических иллюзий»! Меня зовут Джонатан Уильямс, а эти… — Знаю, знаю, — ласково сказал мистер Ыыы и выстрелил. Капитан упал с пулей в сердце. Его товарищи закричали. Мистер Ыыы вытаращил глаза. Это бесподобно!
Галлюцинации с персистенцией во времени и пространстве! Они неподвижно лежали на песке, нисколько не изменившись. Он толкнул их ногой. Потом постучал по корпусу ракеты. Они не исчезли! Потом отступил назад. Маска с застывшей улыбкой упала ему под ноги.
Выражение лица психиатра медленно изменялось. Нижняя челюсть отвисла. Пистолет выпал из ослабевшей руки. Взгляд его стал пустым, отсутствующим. Он вскинул руки вверх и повернулся кругом, точно слепой. Он щупал мертвые тела, то и дело сглатывая слюну. Зрительные образы.
Он махал руками, выпучив глаза. На губах выступила пена. Он посмотрел на свои дрожащие руки. Теперь и я безумен. Все виды мнимых восприятии. Единственный способ заставить их сгинуть, исчезнуть. Раздался выстрел Мистер Ыыы упал.
Под лучами солнца лежали четыре тела. Тут же рядом лежал мистер Ыыы. Ракета стояла, покосившись, на залитом солнцем пригорке, никуда не исчезая. Когда на закате горожане нашли ракету, они долго ломали себе голову, что это такое. Никто не отгадал. Ракету продали старьевщику, который увез ее и разобрал на утиль. Всю ночь напролет шел дождь.
На следующий день было ясно и тепло. Март 2000 Налогоплательщик Он хотел улететь с ракетой на Марс. Рано утром он пришел к космодрому и стал кричать через проволочное ограждение людям в мундирах, что хочет на Марс. Он исправно платит налоги, его фамилия Причард, и он имеет полное право лететь на Марс. Разве он родился не здесь, не в Огайо? Разве он плохой гражданин? Так в чем же дело, почему ему нельзя лететь на Марс?
Потрясая кулаками, он крикнул им, что не хочет оставаться на Земле: любой здравомыслящий человек мечтает унести ноги с Земли. Не позже чем через два года на Земле разразится атомная мировая война, и он вовсе не намерен дожидаться, когда это произойдет. Он и тысячи других, у кого есть голова на плечах, хотят на Марс. Спросите их сами! Подальше от войн и цензуры, от бюрократии и воинской повинности, от правительства, которое не дает шагу шагнуть без разрешения, подмяло под себя и науку и искусство! Можете оставаться на Земле, если хотите! Он готов отдать свою правую руку, сердце, голову, только бы улететь на Марс!
Что надо сделать, где расписаться, с кем знакомство завести, чтобы попасть на ракету? Они только смеялись в ответ из-за проволочного забора. И вовсе ему не хочется на Марс, говорили они. Разве он не знает, что Первая и Вторая экспедиции пропали, канули в небытие, что их участники, вернее всего, погибли? Но это еще надо доказать, никто не знает этого точно, кричал он, вцепившись в проволоку. А может быть, там молочные реки и кисельные берега, может быть, капитан Йорк и капитан Уильямс просто не желают возвращаться. Ну так как — откроют ему ворота, пустят в ракету Третьей экспедиции, или ему придется вламываться силой?
Они посоветовали ему заткнуться. Он увидел, как космонавты идут к ракете. Не оставляйте меня на Земле! Они силой оттащили его от ограды. Они захлопнули дверцу полицейской машины и увезли его в этот утренний час, а он прильнул к заднему окошку и за мгновение перед тем, как в облаке сиренного воя машина перемахнула через бугор, увидел багровое пламя, и услышал могучий гул, и ощутил мощное сотрясение — это серебристая ракета взмыла ввысь, оставив его на ничем не примечательной планете Земля в это ничем не примечательное утро заурядного понедельника. Апрель 2000 Третья экспедиция Корабль пришел из космоса. Позади остались звезды, умопомрачительные скорости, сверкающее движение и немые космические бездны.
Корабль был новый; в нем жило пламя, в его металлических ячейках сидели люди; в строгом беззвучии летел он, дыша теплом, извергая огонь. Семнадцать человек было в его отсеках, включая командира. Толпа на космодроме в Огайо кричала, махала руками, подняв их к солнцу, и ракета расцвела гигантскими лепестками многокрасочного пламени и устремилась в космос — началась Третья экспедиция на Марс! Теперь корабль с железной точностью тормозил в верхних слоях марсианской атмосферы. Он был по-прежнему воплощением красоты и мощи. Сквозь черные пучины космоса он скользил, подобно призрачному морскому чудовищу; он промчался мимо старушки Луны и ринулся в пустоты, пронзая их одну за другой. Людей в его чреве бросало, швыряло, колотило, все они по очереди переболели.
Один из них умер, зато теперь оставшиеся шестнадцать, прильнув к толстым стеклам иллюминаторов, расширенными глазами глядели, как внизу под ними стремительно вращается и вырастает Марс. Ракета села на зеленой полянке. Чуть поодаль на той же полянке стоял олень, отлитый из чугуна. Еще дальше дремал на солнце высокий коричневый дом в викторианском стиле, с множеством всевозможных завитушек, с голубыми, розовыми, желтыми, зелеными стеклами в окнах. На террасе росла косматая герань и висели на крючках, покачиваясь взад-вперед, взад-вперед от легкого ветерка, старые качели. Башенка с ромбическими хрустальными стеклами и конической крышей венчала дом. Через широкое окно в первом этаже можно было разглядеть пюпитр с нотами под заглавием: «Прекрасный Огайо».
Вокруг ракеты на все стороны раскинулся городок, зеленый и недвижный в сиянии марсианской весны. Стояли дома, белые и из красного кирпича, стояли, клонясь от ветра, высокие клены, и могучие вязы, и каштаны. Стояли колокольни с безмолвными золотистыми колоколами. Все это космонавты увидели в иллюминаторы. Потом они посмотрели друг на друга. И снова выглянули в иллюминаторы. И каждый ухватился за локоть соседа с таким видом, точно им вдруг стало трудно дышать.
Лица их побледнели. Химик доложил из своей рубки: — Капитан, атмосфера разреженная. Но кислорода достаточно. Опасности никакой. Маленький городок, капитан, воздух хоть и разреженный, но дышать можно. Этого просто не может быть, и все же вот он, перед нами… Капитан Джон Блэк рассеянно глянул на него. Капитан Блэк стоял возле иллюминатора.
Совершенно новый вид. Он выведен на Земле всего лет пятьдесят тому назад. А теперь вспомните, сколько тысячелетий требуется для эволюции того или иного растения. И заодно скажите мне, логично ли это, чтобы у марсиан были: во-первых, именно такие оконные рамы, во-вторых, башенки, в-третьих, качели на террасе, в-четвертых, инструмент, который похож на пианино и скорее всего и есть не что иное, как пианино, в-пятых, — поглядите-ка внимательно в телескоп, вот так, — логично ли, чтобы марсианский композитор назвал свое произведение не как-нибудь иначе, а именно «Прекрасный Огайо»? Ведь это может означать только одно: на Марсе есть река Огайо! Или Натаниел Йорк со своим напарником. Это все объясняет!
Насколько нам удалось установить, ракета Йорка взорвалась, едва они сели на Марсе, и оба космонавта погибли. Что до Уильямса и его тройки, то их корабль взорвался на второй день после прибытия. Во всяком случае, именно в это время прекратили работу передатчики. Будь они живы, они попытались бы связаться с нами. Не говоря уже о том, что со времени экспедиции Йорка прошел всего один год, а экипаж капитана Уильямса прилетел сюда в августе. Допустим даже, что они живы, — возможно ли, хотя бы с помощью самых искусных марсиан, за такое короткое время выстроить целый город, и чтобы он выглядел таким старым? Вы посмотрите как следует, ведь этому городу самое малое семьдесят лет.
Взгляните на перильные тумбы крыльца, взгляните на деревья — вековые клены! Нет, ни Йорк, ни Уильямс тут ни при чем. Тут что-то другое. Не по душе мне это. И, пока я не узнаю, в чем дело, не выйду из корабля. Мы ведь сознательно выбрали эту сторону. На тот случай, если Йорка и Уильямса убило враждебное марсианское племя, нам было приказано сесть в другом полушарии.
Чтобы катастрофа не повторилась. Так что мы находимся в краю, которого, насколько нам известно, ни Уильямс, ни Йорк и в глаза не видали. Ведь может оказаться, что на всех планетах нашей Солнечной системы мышление и цивилизация развивались сходными путями. Кто знает, возможно, мы стоим на пороге величайшего психологического и философского открытия нашей эпохи! Но совершенно ясно — такой город просто не мог появиться без вмешательства божественного провидения. Все эти мелочи, детали… Во мне сейчас такая борьба чувств, не знаю, смеяться мне или плакать. Обыкновенный славный, тихий, зеленый городок, и очень похож на тот стародавний уголок, в котором я родился.
Мне он просто нравится. Гриннелл, штат Айова. Вот гляжу сейчас, и кажется, будто я на родину вернулся. Родился я в тысяча девятьсот двадцатом, в Иллинойсе, но благодаря божьей милости и науке, которая за последние пятьдесят лет научилась делать некоторых стариков молодыми, я прилетел с вами на Марс. Устал я не больше вас, а вот недоверчивости у меня во много раз больше. У этого городка такой мирный, такой приветливый вид — и он так похож на мой Грин-Блафф в Иллинойсе, что мне даже страшно. Он слишком похож на Грин-Блафф.
Передайте, что мы сели. Больше ничего. Скажите, что полный доклад будет передан завтра. Капитан Блэк выглянул в иллюминатор; глядя на его лицо, никто не дал бы ему восьмидесяти лет — от силы сорок. Вы, я и Хинкстон пойдем и осмотрим город.
Но точно, равнодушной эта книга не оставит никого. Есть над чем подумать. Не знаю, продолжу ли знакомство с творчеством Брэдбери? Уж очень своеобразное творчество у него. Хотя по одной книге судить нельзя, именно поэтому буду читать что-то еще.
Король фантастики: 7 книг Рэя Брэдбери, которые должен прочесть каждый
Он был словно мягкий воск, послушный их воображению. Они орали, наступали, взывали к нему. Он тоже кричал, простирая к ним руки, и каждый призыв заставлял его лицо преображаться. Рассказ «Марсианин», переводчик Л.
Жданов При этом «Марсианские хроники» не имеют отношения к какой-либо научной реальности — это многогранная поэтичная метафора, одновременно чарующая и жуткая. Марс здесь не реальная планета, а мир-мечта, мир-ловушка, мир-одиночество... Герои видят его то страной детства, где можно забыть обо всех тревогах и проблемах взрослого мира, то маленьким городком, замкнутым и скучным, где в каждом шкафу есть свой скелет, то обычным фронтиром переселенцев, где рецепт счастья — закусочная на оживлённом перекрёстке, то таинственным миром древней непостижимой мудрости, прикасаясь к которой можно сохранить в себе самое важное, человеческое.
Правда, иногда на Марсе Брэдбери, чтобы остаться человеком, нужно стать марсианином... Дым и тишина. Огромные клубы дыма.
На востоке медленно занимался рассвет. Только одна стена осталась стоять среди развалин. Из этой стены говорил последний одинокий голос, солнце уже осветило дымящиеся обломки, а он всё твердил: - Сегодня 5 августа 2026 года, сегодня 5 августа 2026 года, сегодня...
Рассказ «Будет ласковый дождь», переводчик Л. Жданов «Марсианские хроники» в кино «Марсианские хроники» несколько раз экранизировались, причём не только в Америке, но и у нас. Авторы ленты пытались создать философскую притчу с христианским подтекстом.
Как-то не сложилось у нас с ним. Ну вот решила заполнить пробел. Когда начала читать - первое впечатление было: Что за бред? Отложила в сторону и не могла выбросить из головы. Постепенно этот "бред" стал выстраиваться в голове в четкую картину.
Прежде они любили писать картины химическим пламенем, любили плавать в каналах в то время года, когда винные деревья наполняли их зеленой влагой, а потом до рассвета разговаривать под голубыми светящимися портретами в комнате для бесед.
Теперь они уже не были счастливы. В то утро миссис К, словно вылепленная из желтого воска, стояла между колоннами, прислушиваясь к зною бесплодных песков, устремленная куда-то вдаль. Что-то должно было произойти. Она ждала. Она смотрела на голубое марсианское небо так, словно оно могло вот-вот поднатужиться, сжаться и исторгнуть на песок сверкающее чудо. Но все оставалось по-прежнему.
Истомившись ожиданием, она стала бродить между туманными колоннами. Из желобков в капителях заструился тихий дождь, охлаждая раскаленный воздух, гладя ее кожу. В жаркие дни это было все равно что войти в ручей. Прохладные струи посеребрили полы. Слышно было, как муж без устали играет на своей книге; древние напевы не приедались его пальцам. Она подумала без волнения: он бы мог когда-нибудь подарить и ей, как бывало прежде, столько же времени, обнимая ее, прикасаясь к ней, словно к маленькой арфе, как он прикасается к своим невозможным книгам.
Она покачала головой, отрешенно пожала плечами, чуть-чуть. Веки мягко прикрыли золотистые глаза. Брак даже молодых людей делает старыми, давно знакомыми… Она опустилась в кресло, которое тотчас само приняло форму ее фигуры. Она крепко, нервно зажмурилась. И сон явился. Смуглые пальцы вздрогнули, метнулись вверх, ловя воздух.
Мгновение спустя она испуганно выпрямилась в кресле, прерывисто дыша. Она быстро обвела комнату взглядом, точно надеясь кого-то увидеть. Разочарование: между колоннами было пусто. В треугольной двери показался ее супруг. Я задремала и видела сон! Это с тобой не часто бывает.
Глаза ее говорили о том, что она ошеломлена сновидением. Несмотря на высокий рост. И у него — ах, я знаю, тебе это покажется вздором, — у него были голубые глаза! Что тебе приснится в следующий раз? Ты еще скажешь — черные волосы? Совершенно необычайный мужчина!
На нем была странная одежда, и он спустился с неба и ласково говорил со мной. Она улыбалась. Она закрыла глаза, чтобы воссоздать видение. Потом сбоку отворилась дверь и вышел этот высокий мужчина. Черные волосы, голубые глаза, белая кожа! Какой странный мужчина — и, однако, очень красивый.
Я вовсе не придумала его намеренно, он сам явился мне, когда я задремала. Даже не похоже на сон. Так неожиданно, необычно… Он посмотрел на меня и сказал: «Я прилетел на этом корабле с третьей планеты. Меня зовут Натаниел Йорк…» — Нелепое имя, — возразил супруг. Нас всего двое в корабле — я и мой друг Берт». Так и сказал — Земля.
И говорил он не на нашем языке. Но я каким-то образом понимала его. В уме. Телепатия, очевидно. Мистер К отвернулся. Ее голос остановил его.
И умели путешествовать через космос на каких-нибудь особенных кораблях. Займемся лучше делом. Близился вечер, когда она, ступая между колоннами, источающими дождь, запела. Один и тот же мотив, снова и снова. Она подняла на него глаза, удивляясь сама себе. Озадаченно поднесла ко рту руку.
Солнце садилось, и по мере того, как дневной свет угасал, дом закрывался, будто огромный цветок. Между колоннами подул ветерок, на огненном столе жарко бурлило озерко серебристой лавы. Ветер перебирал кирпичные волосы миссис К, тихонько шепча ей на ухо. Она молча стояла, устремив затуманившийся взор золотистых глаз вдаль, на бледно-желтую гладь морского дна, словно вспоминая что-то. Глазами тост произнеси, запела она тихо, медленно, нежно. Иль край бокала поцелуй — И мне вина не надо.
Наконец она умолкла. Мелодия была прекрасна. Ты сама ее сочинила? Право, не знаю! Она машинально бросала куски мяса в кипящую лаву. Сама не понимаю почему.
Он ничего не сказал. Смотрел, как она погружает мясо в шипящую огненную лужицу. Солнце скрылось. Медленно-медленно вошла в комнату ночь, темным вином заполнила ее до потолка, поглотив колонны и их двоих. Лишь отблески серебристой лавы озаряли лица. Она снова стала напевать странную песню.
Он вскочил со стула и гневно прошествовал к двери. Позднее он доел ужин один. Встав из-за стола, потянулся, поглядел на нее и, зевая, предложил: — Съездим на огненных птицах в город, развлечемся? Она посмотрела на седую пустыню. Две белые луны вышли из-за горизонта. Прохладная вода гладила пальцы ног.
Легкая дрожь пробежала по ее телу. Больше всего ей хотелось остаться здесь, сидеть тихо, беззвучно, неподвижно, пока не свершится то, чего она ждала весь день, то, что не должно было произойти и все же могло, могло случиться… Душа встрепенулась от нежного прикосновения песни. Из флакона брызнула жидкость, превратилась в голубую мглу и, трепеща, обвилась вокруг ее шеи. На ровном прохладном песке, светясь, словно раскаленные угли, ожидали огненные птицы. Надуваемый ночным ветром, в воздухе плескался белый балдахин, множеством зеленых лент привязанный к птицам. Илла легла под балдахин, и по приказу ее мужа пылающие птицы взметнулись к темному небу.
Ленты натянулись, балдахин взмыл в воздух. Взвизгнув, ушли вниз пески; мимо, мимо потянулись голубые холмы, оттеснив назад их дом, колонны, источающие дождь, цветы в клетках, поющие книги, тихие ручейки на полу. Она не глядела на мужа. Ей было слышно, как он покрикивал на птиц, а те взвивались все выше, летя, словно тысячи каленых искр, словно багрово-желтый фейерверк, все дальше в небо, увлекая за собой сквозь ветер балдахин — трепещущий белый лепесток. Она не смотрела на мелькающие внизу древние мертвые города, на дома — словно вырезанные из кости шахматы, не смотрела на древние каналы, наполненные пустотой и грезами. Над высохшими реками и сухими озерами пролетали они, будто лунный блик, будто горящий факел.
Она глядела только на небо. Муж что-то сказал. Сегодня ты просто не отрываешь глаз от неба, — сказал он. Договориться, что мы приедем — на недельку, не больше! Чем не идея?.. Пожить в тиши, в покое.
Словом, сама понимаешь. У тебя ведь нет других планов? Поедем, решено? Она вздохнула, помедлила, потом ответила: — Нет. Балдахин дернулся. Он посмотрел на нее.
Разговор был окончен. Она отвернулась. Птицы летели дальше — десять тысяч гонимых ветром угольков. На рассвете солнце, пронизав лучами хрустальные колонны, растворило туман, на котором покоилась спящая Илла. Всю ночь она парила над полом, как бы плавая на мягком ложе из тумана, который пролился из стен, едва Илла прилегла. Всю ночь она проспала на этой недвижной реке, точно челн среди немого потока.
Теперь туман улетучивался, и наконец река спала, оставив Иллу на берегу пробуждения. Она открыла глаза. Над ней стоял муж. Было похоже, что он стоит тут, наблюдая, уже не один час. Почему-то Илла не могла смотреть ему в глаза. Тебе непременно надо показаться врачу.
В комнате было холодно. Серый утренний свет проявил черты Иллы. Она молчала, вспоминая. Он снова спустился с неба, и из него вышел высокий человек и заговорил со мной. Он шутил, смеялся, и мне было хорошо. Мистер К коснулся рукой колонны.
Окутанные паром струйки теплой воды вытеснили холодок из комнаты. Лицо мистера К было бесстрастно. Мгновение спустя тихо рассмеялась. На нее смотрело сверху его мрачное, суровое лицо. Конечно, чепуха… — Вот именно, чепуха! Послушала бы себя!
Где он опустится на своем проклятом корабле? Но это же только сон! Я слышал все, что ты говорила во сне, каждое слово. Ты сама назвала и долину, и время. Тяжело дыша, он побрел между колоннами, будто ослепленный молнией. Постепенно его дыхание успокоилось.
Она не отрывала от него глаз — уж не сошел ли он с ума!.. Наконец встала и подошла к нему. Прости меня, дорогая. Я, пожалуй, пойду, прилягу… — Ты так вспылил. Да, я вчера слышал анекдот про Уэла, хотел тебе рассказать. Ты приготовишь завтрак, я расскажу анекдот, а об этом больше не будем говорить, ладно?
В полдень солнце палило, и очертания гор струились в его лучах. Цветы зашевелились и раскрыли голодные желтые рты. Он захлопнул книгу. Слишком жарко. И поздно. Ты куда?
Она была уже в дверях. Она пригласила меня! Это же недалеко. Он поймал ее за локоть и решительно втащил в комнату. Мы должны принять Нлле. Он отрицательно качнул головой.
К тому же до них очень далеко идти. Через всю Зеленую долину, за большой канал, потом вниз… И сегодня очень, очень жарко, и доктору Нлле будет приятно увидеть тебя. Она не ответила. Ей хотелось вырваться и убежать. Хотелось кричать. Но она только сидела в кресле, словно пойманная в западню, и с окаменевшим лицом разглядывала свои пальцы, медленно шевеля ими.
Ее голос звучал глухо: — Весь день. Шли часы, а доктор Нлле все не появлялся. Казалось, муж Иллы не очень-то удивлен этим. Уже под вечер он, пробормотав что-то, подошел к стенному шкафу и достал зловещее оружие — длинную желтоватую трубку с гармошкой мехов и спусковым крючком на конце. Он обернулся — на его лице была лишенная всякого выражения маска, вычеканенная из серебристого металла, маска, которую он всегда надевал, когда хотел скрыть свои чувства; маска, выпуклости и впадины которой в точности отвечали его худым щекам, подбородку, лбу. Поблескивая маской, он держал в руках свое грозное оружие и разглядывал его.
Оно непрерывно жужжало — оружие, способное с визгом извергнуть полчища золотых пчел. Страшных золотых пчел, которые жалят, убивают своим ядом и падают замертво, будто семена на песок. Пойду, поохочусь. Скоро вернусь. А ты останешься здесь, и никуда отсюда, ясно? Только поохочусь.
Треугольная дверь затворилась. Его шаги удалились вниз по откосу. Она смотрела, как муж уходит в солнечную даль, пока он не исчез. Потом вернулась к своим делам: наводить чистоту магнитной пылью, собирать свежие плоды с хрустальных стен. Она работала усердно и расторопно, но порой ею овладевала какая-то истома, и она ловила себя на том, что напевает эту странную, не идущую из ума песню и поглядывает на небо из-за хрустальных колонн. Она затаила дыхание и замерла в ожидании.
Приближается… Вот-вот это произойдет. Бывают такие дни, когда слышишь приближение грозы, а кругом напряженная тишина, и вдруг едва ощутимо меняется давление — это дыхание непогоды, летящей над планетой, ее тень, порыв, марево. Воздух давит на уши, и ты натянут как струна в ожидании надвигающейся бури. Тебя охватывает дрожь. Небо в пятнах, небо цветное, тучи сгущаются, горы отливают металлом. Цветы в клетках тихонько вздыхают, предупреждая.
Волосы чуть шевелятся на голове. Где-то в доме поют часы: «Время, время, время, время…» Тихо так, нежно, будто капающая на бархат вода. И вдруг — гроза! Электрическая вспышка, и сверху непроницаемым заслоном рушатся всепоглощающие волны черного прибоя и громовой черноты. Так было и теперь. Близилась буря, хотя небо было ясным.
Назревала молния, хотя не было туч. Илла бродила по комнатам притихшего летнего дома. В любой миг с неба может пасть молния, и будет раскат грома, клуб дыма, безмолвие, шаги на дорожке, стук в хрустальную дверь — и она стрелой метнется навстречу… «Сумасшедшая Илла! Порыв жаркого воздуха, точно мимо пронеслось могучее пламя. Вихревой стремительный звук. В небе блеск, сверкание металла.
У Иллы вырвался крик. Она побежала между колоннами, распахнула дверь. Она уставилась на горы. Но там уже ничего… Хотела ринуться вниз по откосу, но спохватилась. Она обязана быть здесь, никуда не уходить. Доктор должен прийти с минуты на минуту, и муж рассердится, если она убежит.
Она остановилась в дверях, часто дыша, протянув вперед одну руку. Попыталась рассмотреть что-нибудь там, где простерлась Зеленая долина, но ничего не увидела. Ничего не было. Просто птица, листок, ветер или рыба в канале. Приди в себя». Она села.
Ясный, отчетливый, зловещий звук. Она содрогнулась. Выстрел донесся издалека. Далекое жужжание быстрых пчел. Один выстрел. А за ним второй, четкий, холодный, отдаленный.
Она опять вздрогнула и почему-то вскочила на ноги, крича, крича и не желая оборвать этот крик. Стремительно пробежала по комнатам к двери и снова распахнула ее. Эхо стихало, уходя вдаль, вдаль… Смолкло. Несколько минут она простояла во дворе, бледная. Наконец, медленно ступая, опустив голову, она побрела сквозь обрамленные колоннами покои, из одного в другой, руки ее машинально трогали вещи, губы дрожали; в сгущающемся мраке винной комнаты ей захотелось посидеть одной. Потом взяла янтарный бокал и стала тереть его уголком шарфа.
И вот издалека послышались шаги, хруст мелких камешков под ногами.
Главная цель ведущих Александр и Господин Полумрак - атаковать героев оппонента аргументами, которые способны убедить слушателей, что эти персонажи - плохие или сомнительного толка!!! В ответ, оппонент должен защищать своих "клиентов" и приводить контраргументы героям соперника. Кто победитель? В группе Вк , под каждым выпуском проходит голосование, где Вы можете отдать свой голос человеку, который на Ваш взгляд прав и лучше защищался или атаковал.
Роман Рэя Брэдбери «Марсианские хроники»: краткое содержание
На нашем сайте вы можете скачать книгу "Марсианские хроники" Брэдбери Рэй Дуглас в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине. Рэй Брэдбери Марсианские хроники скачать в форматах epub, fb2, pdf, txt или читать онлайн. Рецензии и отзывы о книге «Марсианские хроники» от автора «Рэй Брэдбери». Ну "Марсианские хроники" отнюдь не УГ. «Марсианские хроники» — научно-фантастический роман Рэя Брэдбери, принёсший автору широкую известность.
Марсианские хроники. Рэй Брэдбери
Это книга не о марсианах, как может показаться. Она о землянах, которые ещё могут спасти свою планету от ядерного взрыва, о наших современниках, которые погрязли в культуре потребления и способны нести её даже в Космос. Ну и нельзя не отметить особый стиль изложения Брэдбери, который свойственен всем его произведениям. Как мне кажется, слог автора настолько точно и ярко отражает действительность пусть даже и выдуманную , что им наслаждаешься и смакуешь, как хорошее выдержанное вино.
Цитаты: «У нас, землян, есть дар разрушать великое и прекрасное. Если мы не открыли сосисочную в Египте среди развалин Карнакского храма, то лишь потому, что они лежат на отшибе и там не развернёшь коммерции». Пылью, часами, человеком.
А если задуматься, какое оно — Время — то есть на слух?
Известен Рей Бредбери стал после своего романа "Марсианские хроники" в 1950 году, о котором я хочу Вам рассказать. Ненадолго вернемся к книге. Без обложки она выглядит менее ярко, лицевая сторона скучна и однообразна. На корешке книги так же, как и на обложке, автор и его произведения. На ощупь книга приятная, немного шершавая, что создает впечатление старины, тех книг, что были в шкафах наших бабушек и дедушек. На вес книга тяжелая, большая.
Ширина книги примерно 5 см, в ней напечатаны самые известные произведения Рея Бредбери. Печать данного издания мне очень понравилась, собственно говоря, как и само оформление обложки книги: чисто белые листы, приятные на ощупь, идеальный для чтения шрифт, от которого не болят глаза. В книгу вошли такие произведения, как: - роман "Марсианские хроники", - роман "451 градус по Фаренгейту", - роман "Вино из одуванчиков", - продолжение к роману "Вино из одуванчиков" - "Лето, прощай", - роман "Надвигается беда". Давайте же, наконец, познакомимся с романом, который перевернул все у меня в душе. Роман "Марсианские хроники" - научно - фантастический роман, выпущен в 1950 году. На данный момент роману 64 года, но он до сих пор очень популярен и известен многим. Данный роман представляет собой собрание историй, о проблемах людей, а именно американцев, того времени, 50 годов.
Жанр романа - фантастика.
Он уже читал некоторые из марсианских рассказов в журналах, и знал, что Рэй Брэдбери, как восходящая звезда в литературном мире, вполне мог бы стать ключевым автором в научно-фантастическом направлении, которое издательство «Даблдэй» намеревалось продвигать. Сделка об издании «Марсианских Хроник» была заключена прямо на месте. В результате, когда Рэй заказывал обратный билет на рейсовый автобус в Лос-Анджелес , в его кармане уже лежали чеки на 1500 долларов за «Марсианские хроники» и на 750 долларов за « Лёд и пламя » «The Creatures That Time Forgot». В Лос-Анджелесе , в процессе работы над «Марсианскими Хрониками», Рэя посетило состояние, которое он любит называть «троюродной сестрой таланта», иными словами — озарение. И Рэй вспомнил о книге «Гроздья гнева» Джона Стейнбека, которую он прочитал в 1939 году в автобусе во время возвращения с первого мирового конвента, посвященного научной фантастике. Господи, Стейнбек написал роман, где каждая глава является своеобразной метафорической поэмой, посвящённой то черепахам, то религии, то духу времени.
Мне есть чему поучиться». Удерживая в голове эту структуру, Рэй принялся объединять разнообразные истории путём написания коротеньких связующих глав. На протяжении всего лета 1949 года Рэй занимался тем, что внимательно перечитывал все свои марсианские рассказы, которых насчитывалось не менее 24, решая, какие из них вплести в ткань повествования книги. Исторические корни образа Марса Представления о Марсе, сложившиеся у Брэдбери, были навеяны наблюдениями итальянского астронома XIX века Джованни Вирджинио Скиапарелли Giovanni Virginio Schiaparelli , который открыл и нанёс на карту последовательность глубоких линий, пересекающих поверхность планеты. Скиапарелли называл эти линии руслами, но в переводе на английский название превратилось в «каналы». Новость о наличии русел рек на Марсе вызвала неслыханное для той эпохи волнение по поводу вероятности наличия жизни на этой планете. Однако ещё большее влияние на Рэя оказали работы американского астронома Персиваля Лоуэлла, развившего и углубившего мысль о каналах.
Лоуэлл издал три книги, в которых были задокументированы наблюдения в телескоп, начиная с 1895 года. Он создал подробные карты марсианской поверхности с указанием сотен линий и пересечений, которые, согласно его заключениям, были ничем иным как искусственно созданными водными путями и оазисами. Как считал Лоуэлл, вода перенаправлялась с тающих полярных шапок, насыщая тёмные области на поверхности Марса, которые наверняка были плодородными землями. Светлые же области, как он предполагал, были пустынями. Именно эти романтические представления викторианской эпохи отразились на образе планеты, который рисовал себе Брэдбери. Марс Брэдбери был прекрасен и далёк от реальности. На его планете была атмосфера, холмы Марса имели голубой оттенок.
Научный аспект для автора был не столь важен. Пока читатели верили в его истории, пусть даже научная их сторона была небезупречна, точность не имела значения. Важнее всего была сама метафора. Его Марс противоречил естественнонаучной концепции, установленной редактором журнала научной фантастики «Astounding» Джоном Вудом Кэмпбеллом.
Книга написана в 1950 году, до отказа Розы Паркс уступить место в автобусе еще долгих 5 лет. Демократическая Америка еще не такая демократическая, во всю процветает политика сегрегации, негры - люди второго сорта. И здесь у Брэдбери в рассказе "Высоко в небеса" Марс оказывается спасительным кругом для черных, они готовы сбежать туда, не зная, что их там ожидает, лишь бы не благословенная ку-клус-клановская Америка. Тема одиночества тоже исследуется. В "Безмолвных городах" в какой-то степени в комическом ключе рассматривается вариант того, что, как бы не страдал человек от одиночества, присутствие рядом другого человека, с которым нет ни единой точки совпадения, может стать еще большим адом.
А в "Долгих годах" главный герой, оставшийся один на Марсе с семьей и впоследствии лишившийся её, самостоятельно делает роботов, внешне неотличимых от жены и детей, и долгих 23 года живет с ними в ожидании возвращения землян. И невозможность отказаться от этих машин, которых он сделал людьми, настолько тяжелая, что сердце старого изобретателя не выдерживает. И все это на фоне ядерного апокалипсиса на Земле. Это еще одна ключевая тема книги. Два самых сильных сюжета, - это последние: "Будет ласковый дождь" и "Каникулы на Марсе".
"Марсианские хроники. Полное издание" Брэдбери Рэй
Марсианские Хроники Рэя Брэдбери. У Брэдбери я уже оценил "451 по Фаренгейту", а сейчас пришло время перейти к "Марсианским хроникам". Рэй Брэдбери "Марсианские хроники". Вначале чтения в голову приходили мысли о том, что наверное не стоит дальше читать эту книгу.
Все мнения и рецензии на книгу "Марсианские хроники"
Гении человечества разрушали во имя созидания, о таких я читал. Понимание причин позволяет рассуждать на более высоком уровне в поисках решения проблемы. Отсутствие понимания причин происходящего в произведении вызвало у меня ассоциации с карго культом: плохие люди валятся на Марс, но природа это остаётся за кадром. Человек Брэдбери плох сам по себе, ничего не остаётся, как бежать на Марс. Марсиане в свою очередь подставляют правую щеку после удара по левой, какой-то библейский мотив.
Коллеги-фантасты тоже не оспаривают приоритет. Так, в рассказе «Мистфаль приходит утром» герой Джорджа Мартина говорит: «По ходу разговора я упомянул, что родился в Брэдбери, когда мои родители проводили свой отпуск на Марсе. Глаза у Сандерса загорелись, и ещё около часа он травил анекдоты про землян... Том закричал. Он менялся на глазах у всех. Это был Том, и Джеймс, и человек по фамилии Свичмен, и другой, по фалитии Баттерфилд; это был мэр города, и девушка по имени Юдифь, и муж Уилъям, и жена Кларисса.
Он был словно мягкий воск, послушный их воображению. Они орали, наступали, взывали к нему. Он тоже кричал, простирая к ним руки, и каждый призыв заставлял его лицо преображаться. Рассказ «Марсианин», переводчик Л. Жданов При этом «Марсианские хроники» не имеют отношения к какой-либо научной реальности — это многогранная поэтичная метафора, одновременно чарующая и жуткая. Марс здесь не реальная планета, а мир-мечта, мир-ловушка, мир-одиночество...
Герои видят его то страной детства, где можно забыть обо всех тревогах и проблемах взрослого мира, то маленьким городком, замкнутым и скучным, где в каждом шкафу есть свой скелет, то обычным фронтиром переселенцев, где рецепт счастья — закусочная на оживлённом перекрёстке, то таинственным миром древней непостижимой мудрости, прикасаясь к которой можно сохранить в себе самое важное, человеческое. Правда, иногда на Марсе Брэдбери, чтобы остаться человеком, нужно стать марсианином... Дым и тишина. Огромные клубы дыма.
На Марсе появилось много городов, где проживали Земляне. Иногда они выполняли Сильное Желание Землянина.
Они могли вселяться в тела некоторых Землян. Первая Цивилизация -- чисто из Землян, сильно материальная и не дальновидная. Вторая Цивилизация -- из Душ Марсиан.
Не обошел её стороной и Брэдбери. В центре сюжета безутешная пара, потерявшая сына, Тома.
Он умер. Но одной из марсианских ночей сын появляется на пороге дома. Ошеломлённые родители, точнее отец, понимают, что все это ненормально, что это иллюзия, что это кто угодно, но не Том… Ту же тему Брэдбери развивает в Апрель 2000 «Третья экспедиция». Но в этом звене большая часть отводится тому, как человек привязан к своему прошлому, к родным местам детства и юношества, к самым светлым воспоминаниям. Декабрь 2005 «Безмолвные города» «Будь ты последней женщиной на Марсе, я бы не связал свою жизнь с тобой!
Страшно, тоскливо оказаться на безлюдной планете совсем одному. Но это случилось. Все улетели на Землю. Без тебя. И ты сначала наслаждаешься волей и вседозволенностью, но потом человеческая природа требует общения с себе подобными… И случайный звонок, женский манящий голос.
И ты очарованный им, летишь на зов обладательницы. Но реальность не всегда расписная картина с орнаментом, а чаще черный квадрат… Апрель 2005.
10 лучших рассказов Рэя Брэдбери: очень субъективный топ
У Брэдбери я уже оценил "451 по Фаренгейту", а сейчас пришло время перейти к "Марсианским хроникам". «Марсианские хроники» — вторая книга Брэдбери, которую я открыла для себя. Марсианские хроники Брэдбери Рэй Хотите покорить Марс, этот странный изменчивый мир, населенный загадочными, неуловимыми обитателями и не такой уж добрый к человеку?
Рассказы и романы Рэя Брэдбери — в порядке возрастания восторга: рейтинг Правила жизни
Разбор сюжета и смысла книги "Марсианские хроники" Рэя Брэдбери. полная версия в форматах fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн! А я вновь перечитала "Марсианские хроники" замечательного американского фантаста Рэя Брэдбери и опять получила массу удовольствия от чтения. В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Марсианские хроники от автора Рэй Брэдбери (ISBN: 978-5-04-117274-9) по низкой цене.
ТАЙНЫЙ СМЫСЛ КНИГИ (РЭЙ БРЭДБЕРИ "МАРСИАНСКИЕ ХРОНИКИ").
Техника спрей пейнт арт идеальна для создания космических пейзажей и фантастических сюжетов. Она позволяет передать глубину и красоту космоса, сделать картину красочной и неповторимой. Рисование в этой технике нередко преподносится как уличное шоу, где картина создается на глазах у зрителей. Художник по слоям формирует сюжет таким образом, что зрителю практически до самого финала может быть неясна его задумка. И только в самом конце картина, как пазл, складывается воедино.
Известен Рей Бредбери стал после своего романа "Марсианские хроники" в 1950 году, о котором я хочу Вам рассказать. Ненадолго вернемся к книге.
Без обложки она выглядит менее ярко, лицевая сторона скучна и однообразна. На корешке книги так же, как и на обложке, автор и его произведения. На ощупь книга приятная, немного шершавая, что создает впечатление старины, тех книг, что были в шкафах наших бабушек и дедушек. На вес книга тяжелая, большая. Ширина книги примерно 5 см, в ней напечатаны самые известные произведения Рея Бредбери. Печать данного издания мне очень понравилась, собственно говоря, как и само оформление обложки книги: чисто белые листы, приятные на ощупь, идеальный для чтения шрифт, от которого не болят глаза.
В книгу вошли такие произведения, как: - роман "Марсианские хроники", - роман "451 градус по Фаренгейту", - роман "Вино из одуванчиков", - продолжение к роману "Вино из одуванчиков" - "Лето, прощай", - роман "Надвигается беда". Давайте же, наконец, познакомимся с романом, который перевернул все у меня в душе. Роман "Марсианские хроники" - научно - фантастический роман, выпущен в 1950 году. На данный момент роману 64 года, но он до сих пор очень популярен и известен многим. Данный роман представляет собой собрание историй, о проблемах людей, а именно американцев, того времени, 50 годов. Жанр романа - фантастика.
Когда перечитываешь его книги, перед тобой открываются новые истины, раскрываются новые тайные смыслы. После «Марсианских хроник» я долго ходила погруженная в себя. Думала, о смысле жизни, о человечестве, о бытие и многом другом. В его книгах столько философских мыслей! Рэй Брэдбери может заставить своих читателей задуматься.
В произведении Дика события разворачиваются там же, правда, Красная планета стала более мрачным и жестоким местом. Предисловие к советскому изданию «Марсианских хроник» написал первый человек, вышедший в открытый космос, — Алексей Леонов. А комикс-адаптация вышла с предисловием самого Брэдбери — в нем он рассказывает о том, как «Хроники» из отдельных рассказов превратились в роман. В 2018 году в России вышло самое полное издание «Марсианских хроник». В этой расширенной версии «Хроники» впервые были опубликованы на русском в полном составе, включая новеллы и предисловия, изъятые или добавленные автором в разное время, а также «Иные марсианские хроники» и «Неканонические хроники» — два сборника «марсианских рассказов», отобранных самим Брэдбери. Брэдбери признавался, что мечтает отправиться на Марс, и какое-то время он попросил похоронить его на Красной планете в банке из-под капустного супа. Позже он отказался от этой идеи. Спустя несколько месяцев после смерти Брэдбери в 2012 году американское космическое агентство назвало его именем место посадки марсохода Curiosity.
Брэдбери Рэй - Марсианские хроники
17.10.2016 Рей Брэдбери «Марсианские хроники» Дочитала последние строчки о красной планете. Мне очень понравилась книга «Марсианские хроники» Рэя Брэдбери. Неизвестные факты о Марсианских хрониках Рэя Брэдбери и адаптации в виде комикса от издательства фанзон. Читать рецензии на книгу Марсианские хроники. «Марсианские хроники» — вторая книга Брэдбери, которую я открыла для себя.