Изначально куртуазный маньеризм ассоциировался с особенностями галантного века, для которого характерен культ прекрасный дамы, изящество и утонченный стиль, столь характерный для прециозной поэзии. Куртуазность — статья из Интернет-энциклопедии для Куртуазность – неотъемлемая часть человеческого общения, которая выражается в уважительном, вежливом и тактичном общении с другими людьми. Само слово «куртуазность» сегодня воспринимается не совсем верно, под ним часто понимают несколько более вольные нравы, чем могли позволить себе знатные господа и дамы в XI-XII веках. Куртуазность – это эстетическая и нравственная концепция, которая возникла в западноевропейском обществе средневековья и получила широкое распространение.
История возникновения куртуазности
- Что означает быть куртуазным
- Похожие слова
- Предложения в которых упоминается "куртуазность"
- Куртуазность: что это такое и почему она важна в общении
- Что такое на самом деле «куртуазная любовь» - опасная и полезная игра Средневековья
Куртуазность: что это значит?
Новости БелГУ: Куртуазность в XXI веке Случалось ли вам в наши дни сталкиваться с галантностью, вежливостью, тактичностью и любезностью средневековья? Куртуазность – это своеобразный свод правил поведения, изобретенный еще во времена Средневековья. При сопоставлении они дают объемную картину куртуазной поэтики и прагматики, позволяя восстановить генезис самого явления куртуазности. Куртуазная литература возникла на юге Франции, в Провансе, в обстановке экономического и культурного подъема конца 11 века, а в следующем столетии появилась в Северной Франции и в Германии.
Куртуазность в XXI веке
Это словосочетание означает, что женщина становится объектом рыцарского служения наряду с сюзереном и Богом, и это — подлинная этическая революция. Суть ее — в преклонении сильнейшего перед слабейшим — воина перед женщиной, которая становится Дамой или Донной , то есть «Госпожой». До этого ни в одной культуре — ни в классической античной, ни в традиционной христианской — женщина не удостаивалась такого возвеличивания. Куртуазная любовь — не чувство, а социальный ритуал, в котором у обоих участников есть предписанные роли: активная — у Рыцаря, пассивная — у Дамы. Согласно «Трактату о любви» Андрея Капеллана, рыцарь, чтобы заслужить благосклонность своей избранницы, должен пройти четыре стадии любви-служения «вздыхающий», «замеченный», «признанный» и «возлюбленный». Дама, чтобы стать объектом такой любви, должна быть воплощением куртуазного канона красоты — душевной и телесной.
Следует ли в таком случае отказаться от понятия «куртуазная любовь», отрицать ее реальное существование и социальное значение? Без сомнения, это было бы крайней мерой. На мой взгляд, стоит придерживаться направления, предложенного Р. Этот автор отмечает, что понятия «куртуазная любовь» в средневековой литературе практически не существует. Этот концепт заключает в себе различные и противоречивые аспекты, следовательно, теория куртуазной любви не может укладываться в рамки одного этого термина.
Любовь, описанная в произведениях, может быть как недостижимой, так и доступной, как супружеской, так и прелюбодейной, как платонической, так и эротической. Ее объектом может быть не только замужняя женщина, занимающая, в отличие от ее воздыхателя, высокую социальную позицию, но и дама равного с ним положения и даже простолюдинка. Куртуазная любовь не соответствует понятию концепта — лучше будет говорить не о куртуазной любви, но о куртуазном дискурсе о любви, о литературном споре, касающемся различных форм любовного поведения[734]. Тем не менее общим сюжетом всех этих дискурсов остается любовь, облагораживающая человека. Различные ситуации выявляют ее главные, характерные черты, превращая ее в ценность, не имеющую равных. В частности, это односторонность любовных отношений: можно отдавать другому свое тело как в случае Изольды и Гвиневеры , но не сердце: она принадлежит лишь одному человеку. Любовь должна быть абсолютной и единственной. Она должна быть искренней, достойной, истинной, бескорыстной и надежной. Она обязательно взаимная — качество, которое долгое время ученые упускали из виду. Наконец, она добровольная, спонтанная, уважающая чувство собственного достоинства и свободу партнера.
Но тогда на пути неизбежно встает проблема брака: если любовь спонтанна и добровольна, то как совместить ее с правами супруга, призывающими к супружескому долгу, предоставленному Церковью и навязанному нравами и обычаями времени? Вот почему в большинстве своем любовные отношения, описанные в романах, оказываются внебрачными. И все же проблема заявлена, и Кретьен де Труа пытается разрешить ее, примирив любовь и брак в «Клижесе», «Эреке и Эниде» и даже, с большими трудностями, в «Рыцаре телеги», пытаясь приглушить опасный аспект мифа о прелюбодейной любви, прославляемой Тристаном и Изольдой. Последний аспект, вероятно, обладает наибольшей значимостью: любовь почти всегда оказывалась притесняемой законами общества и Церкви. Такой подход к проблеме позволил мне переформулировать вопрос. Ибо если куртуазная любовь не является принятым и даже действующим концептом, то она не может быть выражением или инструментом социального класса, как утверждали Э. Келер и в меньшей степени Ж. Соответственно, всеохватная социологическая, «классовая» интерпретация должна быть пересмотрена. На мой взгляд, эту проблему нужно рассматривать с позиции «конкретных случаев», социальных и культурных ситуаций, порождавших злободневные вопросы, которые находили свое отражение в вымышленном мире литературы, пытавшейся подобрать к ним более четкие дефиниции или решения. В конечном счете, не так важно, какой из форм любви отдавали предпочтение все они были хоть сколько-нибудь использованы или возводили в универсальную доктрину, принятую за образец или считавшуюся нормативной в этом могло быть отказано всем формам.
Важно признать, что все «куртуазные дискурсы» о любви имели чрезвычайный успех, свидетельствующий об остроте проблемы, вставшей в ту эпоху перед аристократической публикой. Разнообразие ответов, предложенных литературой, красноречиво говорит об интенсивности поиска из сложившегося положения, но их общие черты вскрывают глубокие социальные причины недовольства и в то же время указывают на силу социальных устремлений. Брак в его традиционной сложившейся форме ставится под сомнение, в то время как настойчиво утверждается превосходящая ценность любви, основанной на свободном выборе партнеров, и этот принцип касается не только мужчин, но и женщин. Дама, за которой следует ухаживать, чтобы завоевать ее, а не взять штурмом, всегда оставляет за собой свободу выбора. Любовь нельзя ни отнять, ни навязать: ее разделяют по доброй воле. Такая проблематика, как мне кажется, нашла наиболее сильное выражение в лэ Марии Французской. Вопрос о личности автора до сих пор остается нерешенным, но все же можно предположить, что им была женщина, жившая при дворе Генриха II Плантагенета. На мой взгляд, это обстоятельство лишь подкрепляет целесообразность и уместность ее дискурса о любви, на который оказали воздействие и ее женская природа, и ее связь с культурной и психологической средой Алиеноры[735]. В творчестве Марии Французской нельзя найти теоретических критериев куртуазной любви, разработанных некогда Андреем Капелланом, — она мастерски описывает различные ситуации, в которых могут оказаться влюбленные, принадлежащие обществу, которое хорошо знает и Мария, и ее читатель. Иными словами, ее герои вращаются в аристократической среде империи Плантагенета во времена Алиеноры.
На пути свободной и взаимной любви героев, любви полной и «настоящей», стремящейся вовсе не к платоническому, а к всеобъемлющему чувственному и сексуальному союзу, встают различные препятствия, создаваемые обществом того времени: «экономический» брак одного героя или принудительный брак другого; ревнивый старый муж, навязанный юной девушке; расстояние, разделяющее влюбленных; экономическая или социальная пропасть между ними; требования родителей или опекунов; различные социальные законы; права, присвоенные себе могущественными людьми; всевозможные обычаи и табу; и т. Во всех этих случаях Мария как и большинство писателей в отношении Тристана и Изольды или Ланселота и Гвиневеры принимает сторону влюбленных, выступая против социальных, моральных или религиозных установок, стремящихся разлучить их, но при условии, что героев связывает «настоящая» любовь, бескорыстная и основанная на прочном чувстве. Иными словами, та любовь, чьи основные характеристики уже выявил Р. Шнелл, проанализировав корпус литературных произведений, приступавших к этой теме[736]. Брак и любовные отношения в этом случае не обязательно являются противоречащими друг другу понятиями, но предпочтение все же отдается любви. Любовная проблематика, на мой взгляд, неотделима от породившей ее социальной действительности. Куртуазная любовь, безусловно, никогда не существовала в качестве концепта, но размышления и «куртуазный» дискурс о любви красноречиво свидетельствуют о беспокойстве, зародившемся в аристократической среде того времени. Эти дискурсы, в частности, касаются места, отведенного в жизни «любви-чувству», роли, которую должна играть в ней женщина, а также способа примирить «всеобъемлющую» любовь, признанную самоценной, с той формой брака, которая принята в знатной среде и навязана церковной моралью[737]. Понятие взаимной любви приобретает значимость в глазах образованной части общества и даже завоевывает сторонников в женоненавистнической среде церковных писателей. Поэты и писатели воспевают ее как идеал — особенно те из них, кто трудится при дворе, где играют роль как бы ее сегодня ни отрицали такие женщины, как Алиенора Аквитанская или Мария Шампанская.
Это отнюдь не случайность[738]. Приобретая все большую силу и значимость в ходе литературного распространения, эти дискурсы вливаются в основную проблему, волнующую умы просвещенных людей XII в: проблему личности, его свободной воли, свободы выбора. Любовная проблематика уже заявила о себе по крайней мере, в практическом плане на примере отношений Абеляра и Элоизы. В то, что Алиенора оставалась в стороне от этих вопросов, поверить сложно, даже отрицая то, что она внушила любовь Бернарту де Вентадорну или, что еще более проблематично, Джауфре Рюделю[739].
Они соблюдали правила рыцарского кодекса и стремились к совершенству в своих поступках. Романтическая поэзия В романтической поэзии куртуазия была важным элементом. Поэты описывали идеализированные отношения между мужчиной и женщиной, где присутствовали взаимное восхищение, вежливость и уважение. Они создавали образы рыцарей и дам, которые проявляли благородство и элегантность в своих поступках и словах.
Живопись и скульптура В живописи и скульптуре куртуазия проявлялась в изображении аристократических и благородных персонажей. Художники и скульпторы изображали их в изящных и элегантных позах, с акцентом на их утонченность и красоту. Они также отображали сцены из рыцарских романов, где герои проявляли куртуазные качества в своих действиях и выражениях. Куртуазия в литературе и искусстве помогала создавать идеализированные образы и идеалы, которые вдохновляли людей на достижение высоких моральных и этических стандартов. Она также способствовала формированию культуры и эстетического восприятия в обществе. Куртуазия в современном обществе В современном обществе куртуазия может быть рассмотрена как набор этических и моральных принципов, которые помогают людям взаимодействовать с другими и поддерживать гармоничные отношения. Одним из основных аспектов куртуазии в современном обществе является уважение к другим людям. Это включает в себя умение слушать и проявлять интерес к мнению и чувствам других, а также умение выражать свои мысли и чувства таким образом, чтобы не оскорбить или уязвить других.
Куртуазия также включает в себя умение быть вежливым и тактичным. Это означает, что люди должны быть внимательными к своим словам и действиям, чтобы не вызывать неприятные ситуации или конфликты. Они должны уметь общаться с уважением и доброжелательностью, даже если они не согласны с мнением других. Куртуазия также включает в себя умение быть добрым и заботливым. Люди должны проявлять эмпатию и сострадание к другим, быть готовыми помочь и поддержать в трудных ситуациях. Они должны быть внимательными к потребностям и желаниям других людей и стараться сделать их жизнь более комфортной и приятной. Куртуазия в современном обществе также включает в себя умение быть благодарным и признательным. Люди должны уметь выражать свою благодарность и признательность другим людям за их помощь, поддержку и доброту.
Они должны быть готовы признавать и ценить вклад других в свою жизнь и быть готовыми отдавать должное. В целом, куртуазия в современном обществе является важным аспектом межличностных отношений и способствует созданию гармонии и взаимопонимания между людьми.
Тем более что в XII в. Вот где, на мой взгляд, таится уязвимое место гипотезы: ибо, несмотря на усилия автора уменьшить этот аспект, куртуазная любовь очень часто все же оказывается прелюбодейной, и этот факт явно противоречит интерпретации. Двор, орган социального регулирования и контроля, на котором крупные сеньоры собирали неженатых мужчин, дабы «умерить их непоседливость», равным образом оказывался «привилегированным местом охоты на знатных женщин».
Легко можно было бы предположить, что куртуазная литература, если она находилась под контролем сеньоров и была ими инициирована, создавала или использовала этот «педагогический образец любовного поведения», применяя его к «женщинам на выданье», к девушкам из знатных семейств этого двора. Своими кодексами и правилами такая педагогика в рамках военной аристократии устанавливала границы ущерба, причиняемого неудержимым сексуальным распутством. Однако в таком случае не совсем понятно, почему этот куртуазный обычай применялся главным образом к дамам, к супругам сеньоров, и почему последние с легким сердцем принимали эту игру, ставя своих жен «в игровое положение добычи, которую надо завоевать». Дама, добавляет Ж. Дюби, руководила «состязаниями», сталкивавшими между собой всех придворных холостых мужчин и не имевших надежды завоевать любовь хозяина.
Но тогда непонятно, почему это состязание, предназначенное для того, чтобы добиться от сеньора жены и владений — путем брака с девушкой его двора, обязательно должно было включать эмоциональное, чувственное или даже сексуальное покорение его супруги. Утверждение Ж. Дюби о том, что в данном случае, как и в случае поклонения Деве Марии, любовь молодых людей «дала бы рикошет» от женщины-посредницы к сеньору, кажется мне более фигурой речи и уступкой моде, чем рациональным объяснением[715]. Тем более что, сопоставляя турнир и куртуазные любовные игры, автор подчеркивает, что куртуазность — это обучение мастерству, не имеющее ничего общего с платонической любовью: возлюбленный должен контролировать свои чувства точнее, свои импульсы и не прибегать к грубому захвату, похищению или насилию. Он должен предпочесть всему этому этапы, определенные двором и предназначенные для того, чтобы завоевывать женщин из хорошего общества.
Это игра, исход которой, утверждает Ж. Дюби, неизбежен: рыцаря подвергнут испытанию, как на турнире кстати, Церковь осуждала и турниры за их аморальность. Он обязательно встретит сопротивление со стороны своей «партнерши» — следовательно, женщина занимает в этой «игре» господствующую позицию, выходя за привычные рамки инертного и покорного поведения для того, чтобы сыграть свою роль «приманки» и воздать должное победителю. Однако победа эта в некотором роде «запрограмированна». Женщина в конце концов «учтиво» поддается.
Таким образом, куртуазная любовь могла служить уроком и женщинам. Непонятно только, почему эта идеология была принята сеньорами — выгодная для женщин и девушек их двора, она прежде всего подвергала опасности целомудрие их собственных жен, особенно в то время, когда принцип наследования титулов и званий требовал строгого надзора за женским поведением. На мой взгляд, такая идеология, напротив, придает женщине большую значимость, что Ж. Дюби, впрочем, вновь отрицает: эта любовная игра, говорит он, ни в коей мере не нарушала иерархической субординации мужчины и женщины. Действительно, как только «игра» заканчивалась и все возвращались к «серьезной жизни», женщина вновь оказывалась под строгим контролем мужчины, от которого она зависела.
Но и эта интерпретация дает повод к критике, подчеркивая неизменную двусмысленность авторской концепции, ибо не совсем понятно, почему речь идет о некой игре, принятой в обществе и имеющей свои правила и коды, о «партии», которую владелец двора объявляет открытой и завершает по своему желанию, о чем свидетельствует замечание автора. Речь идет скорее об образе действий, о «ментальном и культурном климате», порождающем свои правила поведения, которые накладывают отпечаток на менталитет и сознание человека, если не на реальную жизнь; но его нельзя назвать игрой, ограниченной пространственно-временными рамками и подробно изложенной сеньором, который становится в ней арбитром. Наконец, нет ли во всех социологических интерпретациях, предлагаемых до сих пор, чрезмерного тяготения к парадоксу? Почему любовное поклонение рыцаря даме и свободный выбор последней, описанные в литературе, объясняются упорным стремлением сеньора манипулировать своей супругой? Почему страстная любовь мужчины к женщине маскируется желанием угодить ее мужу получающему вдобавок прозвище ревнивца и презираемому за это[717] или стремлением утаить или передать гомосексуальную любовь?
Куртуазная любовь, другими словами, действительно ли выражает устремления и чаяния мужчин и еще в большей степени женщин, почему бы и нет? Между мечтой и действительностью, конечно, большая разница, но разве мы не пытаемся осуществить наши мечты, даже и особенно если для этого нужно нарушить социальные и моральные законы? Напротив, анализ Жоржа Дюби кажется мне абсолютно приемлемым в том случае, когда автор утверждает, что Плантагенеты, и в частности Генрих II, «супруг Алиеноры, пышные дворы которого задавали тон всем остальным», способствовали, несмотря на суровый характер капетингской монархии и церковные ограничения, распространению этой светской культуры, созданной или поддержанной разработкой ритуалов куртуазной любви. Был ли ответственен за это лишь Генрих II? Нельзя ли предположить также, что Алиенора, внучка Гильома Трубадура, тоже играла главную роль в распространении идеологии, которая, как бы ее ни называли, предоставляла женщине главенствующую позицию, пусть даже предположительно?
Разве поведение Алиеноры, как и поведение дамы в куртуазной «игре», не нарушало социальных законов светской аристократии и моральных правил, вменяемых Церковью? Коренное противоречие между куртуазной идеологией и моралью той эпохи заставило многих эрудитов поставить вопрос о ее «реальности». Мнения ученых по этому вопросу расходятся. Те, кто допускает существование куртуазной любви, подчеркивают, что ее обязательным условием был добровольный дар каждого из «партнеров», а в ее основе лежали красота и достоинства влюбленных. Но браки того времени, заключенные в силу неких соглашений и политических и династических уловок, никоим образом не могли отвечать этим требованиям.
А потому нормой, компенсацией подобных браков без любви, становился «любовный треугольник»[719], отражающий реальное положение вещей, по крайней мере, на уровне идеологии[720]. К тому же, как замечает К. Для других толкователей подобная апология любви, зачастую прелюбодейной, настолько немыслима в рамках христианского общества XII в. С этим можно поспорить — настолько очевидно, даже и, возможно, особенно в окситанской лирике, стремление к полной, завершенной любви. То же самое можно сказать и о старофранцузской литературе, несмотря на стремление некоторых ученых доказать, что романы, подобные «Тристану и Изольде», описывали пламенную любовь, не выходящую, однако, за границы целомудрия[724].
По их мнению, это романы фрустрации, плод обмирщения христианской любви, отрицание плотской страсти и восхваление брака без интимных отношений, но и без любви, под ирландским влиянием[725]. Чтобы разрешить это явное противоречие между куртуазной любовью и существующей моралью, некоторые толкователи выдвинули идею о том, что куртуазная любовь не была ни изложением доктрины, бытовавшей в то время, ни принятой идеологией, — она была лишь воплощением мечты или даже воображения. Чистейшей игрой ума[726]. Исходя из этого, работы, описывающие куртуазную любовь как нечто существовавшее в действительности, остаются без объекта исследования и даже становятся ловушкой для толкователей литературных текстов[727]. В недавнем времени этот вопрос был тщательно изучен в новаторской статье М.
Отсюда автор, используя в своем анализе категории, установленные Ж.
Куртуазность — значение и суть этого понятия
Куртуазность – это древний этический концепт, основанный на взаимном уважении. это что такое. Куртуазность – это своеобразный свод правил поведения, изобретенный еще во времена Средневековья. Современная практика употребления слова «куртуазность» носит скорее иронический характер, и подразумевает фанатичное, часто — за гранью здравого смысла, следование правилам и манерам «высокого стиля» поведения.
Куртуазность: что это значит?
Куртуазность, куртуазное поведение, куртуазная любовь, куртуазность в средневековой культуре, определение куртуазности. куртуазный – ударение, правописание, словоизменение, значение, примеры использования,однокоренные слова из словарей русского языка на портале свод законов, утверждавших, что представитель этого сословия должен быть грамотным, уметь слагать вирши, прославляющие красоту избранницы.
Значение слова "куртуазность"
Подонок может быть аристократически утончённым, изысканно любезным, то есть будет казаться на все сто куртуазным, и лишь опытный взгляд увидит в его поведении фальшь за показным рыцарством и напускной куртуазностью. словарь и путеводитель», «Словарь Ефремовой». Узнайте из 3 словарей. КУРТУАЗНЫЙ найдено 25 значений слова куртуазный прил. устар. Любезный, вежливый.
Куртуазность: что это значит и как ее проявлять?
Героем эпоса, как правило, был неженатый юноша благородного происхождения, влюблённый в замужнюю женщину. Поклоняясь знатной даме, он не ждал вознаграждения за свою любовь, но всеми силами доказывал ей свою доблесть и отвагу. В рыцарских романах герой всегда сталкивался с препятствиями на пути к прекрасной даме, мужественно их преодолевал или героически погибал во имя своей возлюбленной.
Поэтому не забывайте про этот важный аспект взаимодействия и старайтесь быть куртуазными во всех сферах своей жизни. Что такое куртуазность и как ее проявить в общении?
Проявление куртуазности в общении можно осуществить с помощью различных приемов. Во-первых, важно проявлять внимание к собеседнику. Слушайте его внимательно, задавайте вопросы, проявляйте интерес к его мнению и ощущениям. Никогда не перебивайте человека и не отвлекайтесь на посторонние дела во время разговора.
Во-вторых, следует быть вежливым и учтивым. Основные правила хорошего тона должны быть всегда важными для вас. Приветствуйте людей, используйте «пожалуйста» и «спасибо», извиняйтесь, если совершили ошибку. Такие простые слова и жесты делают общение более приятным и комфортным для всех участников.
Кроме того, куртуазность подразумевает уважение к частной сфере другого человека. Не задавайте неприятных вопросов, не вмешивайтесь в его личную жизнь, не критикуйте его решения и поступки без явной необходимости.
В куртуазной литературе выделяется фигура творца, с чем связано прославление индивидуальных качеств, углубление психологических характеристик, более тонкое восприятие природы, установка на занимательность, авантюрность, приверженность индивидуальной манере. Куртуазная литература оказала влияние на героический эпос, городскую и клерикальную литературу. Изысканно вежливый, любезный; учтивый.
Эта средневековая концепция любви , согласно которой отношения между влюблённым и его Дамой подобны отношениям между вассалом и его господином , оказала значительное влияние на всю европейскую культуру вплоть до настоящего времени. Впервые понятие «куртуазная любовь» встречается в конце XI века в поэзии трубадуров при дворе владетельных синьоров Аквитании и Прованса. Однако к началу раннего Нового времени, к моменту появления «профессиональных» придворных понятие куртуазность стало включать в себя « вежливость », « учтивость » и правила их выражения по отношению как к женщинам, так и мужчинам.
Значение слова «Куртуазный»
Куртуазность – это своеобразный свод правил поведения, изобретённый ещё во времена Средневековья. словарь и путеводитель», «Словарь Ефремовой». Узнайте из 3 словарей. Куртуазная любовь В сфере отношений между полами эволюция проявлялась прежде всего в том, что появились новые формы любви, обычно обозначаемые понятиями «куртуазная любовь», или, в более узком смысле, fin’amor («утонченная любовь»). Значение слова куртуазность. Куртуазность, куртуазия (англ. courtly love; фр. amour courtois от courtois — учтивый, рыцарский), система правил поведения при дворе или набор качеств, которыми должен обладать придворный в Средние века — раннее Новое время. Куртуазная любовь В сфере отношений между полами эволюция проявлялась прежде всего в том, что появились новые формы любви, обычно обозначаемые понятиями «куртуазная любовь», или, в более узком смысле, fin’amor («утонченная любовь»). Куртуазность — статья из Интернет-энциклопедии для