Лечение туберкулеза Туберкулез лечится только ПРОТИВОТУБЕРКУЛЕЗНЫМИ РЕПАРАТАМИ! ТУБЕРКУЛЕЗ ИЗЛЕЧИМ, если как можно раньше начать лечение и соблюдать.
Как распознать и вылечить туберкулез
После открытия основных антибиотиков (изониазид и рифампицин) туберкулез очень хорошо лечился и был практически побежден. По независимой оценке ВОЗ Воронежский регион является одной из лучших территорий и лучших практик по организации диагностики и лечения туберкулеза в мировом рейтинге. Наиболее эффективно туберкулез лечится при ранней диагностике, тогда можно добиться стопроцентного излечения», – сказал в беседе с Смердин. Туберкулез – одна из самых актуальных проблем в мире и в наши дни. Наиболее эффективно туберкулез лечится при ранней диагностике, тогда можно добиться 100-процентного излечения, — подчеркнул Смердин.
Туберкулез у взрослых
Цель мероприятия: осветить вопросы туберкулеза и пути его заражения; донести необходимость профилактических прививок от туберкулеза; познакомить с основные признаки заболевания, а также со способами его профилактики. Заражение туберкулезом происходит в большинстве случаев через дыхательные пути. Палочка Коха весьма устойчива к внешним воздействиям. В мокроте она остается жизнеспособной и активной месяцами; в почве, воде, в некоторых продуктах она сохраняется более полугода. Даже в высохшем состоянии микобактерии туберкулеза долгое время не утрачивают своих свойств.
Сейчас узнать это просто: на портале госуслуг есть специальный раздел , где каждый может посмотреть, какие медицинские услуги ему оказывались и сколько стоила каждая из них. Сведения там доступны только с сентября 2016 года, а вылечилась я раньше, и в моем случае такие сведения мне не видны.
Это не мои сведения, они просто показаны для примера. Но по ним видно, что медицинская помощь совсем не бесплатная. Я до сих пор даже примерно не могу представить, сколько стоило мое лечение, хотя подозреваю, что это было совсем недешево. А кроме препаратов, я лечилась стационарно, в туберкулезном диспансере, и за это также не заплатила ни копейки. А еще я получила следующее. Оплачиваемый больничный на год.
Отстранение от работы в такой ситуации вполне законно.
Ну, не совсем, но практически: когда мимо проезжала маршрутка, я смогла рассмотреть ее номер только с расстояния в 30 сантиметров. Я пожаловалась лечащему врачу, этамбутол отменили. И перешли на препараты второго ряда — первым из них был ПАСК. Я лежала на кровати без одежды, и все тело зудело. Я срезала ногти под ноль и держалась руками за поручни кровати, иначе я бы расчесала себя до крови. А после ПАСКа мне начали колоть еще один препарат второго ряда, канамицин. От него начало звенеть в ушах, и этот шум нарастал, пока я однажды не поняла, что совсем ничего не слышу.
Я смотрела на человека и видела, что он со мной говорит, но не слышала, что именно, — от этого мне хотелось выброситься в окно». Тем не менее через восемь месяцев в тубдиспансере Юле сказали, что у нее наметилась позитивная динамика, и выписали ее лечиться дома. Каждые два месяца требовалось делать контрольные снимки. Когда Юля пришла на рентген, оказалось, что динамика снова плохая. Это выглядело как рецидив, но не было им на самом деле — ведь девушку, по сути, толком и не лечили. Я не хотела идти на операцию: на моих глазах половина тех, кому вырезали кусок легкого, возвращались с рецидивом. Но все же я пошла на консультацию и компьютерную томографию, которую делали всем перед операцией. И там выяснилось, что туберкулез перешел на правое легкое.
Я была в шоке — как же так, ведь я пила таблетки в буквальном смысле горстями? И почему врачи не заметили этого на прошлых рентгенах? Оказалось, что для экономии в тубдиспансере мне делали только снимки левого легкого! Когда я это узнала, я так орала, что думала, сойду с ума. В этот момент мне стало реально страшно. Пока я лежала в больнице, я видела, как умирают подростки, как они мучаются после операции — и теперь эта участь могла постигнуть и меня». Врачи честно сказали Юле: если у нее есть деньги и она хочет выздороветь, ей нужно ехать в институт фтизиатрии в Киеве. Девушке подсказали имя профессора, которая могла бы ей помочь, но не дали никаких контактов.
Не знаю, что он ей сказал, что пообещал, но она согласилась принять меня на следующий же день. Я быстро покидала вещи, собрала все нужное для госпитализации и села на поезд. В институте фтизиатрии Юля наконец поняла, насколько неправильно ее лечили раньше. Уже через две недели врачи определили, на какие лекарства у нее есть резистентность, — как выяснилось, это весь первый ряд противотуберкулезных препаратов и часть второго. После этого Юлю стали лечить подходящими лекарствами, и она пошла на поправку. Спустя три-четыре месяца стало гораздо лучше: каверны начали затягиваться. Девушку выписали, сказав явиться через два месяца на очередной контрольный снимок. Эти снимки — серьезное испытание.
Каждый раз идешь на рентген с дрожащими коленями, как на расстрел. И гадаешь, что на этот раз — улучшение или очередной рецидив? Юле снова не повезло — снимки показали негативную динамику. Ей пришлось собрать вещи и вернуться в институт фтизиатрии. На этот раз девушке прописали лекарства из второго и третьего ряда химиотерапии, и в дополнение к этому ей стали давать экспериментальные препараты. Пришлось подписать кучу бумаг о том, что если что-то пойдет не так, то я не буду никого винить. Лекарство нужно было вводить в легкое напрямую, с помощью бронхоскопии. Это отвратительная процедура, которую мне за время лечения пришлось пройти 48 раз.
Сначала мне около 30 минут вливали в нос и горло лидокаин, чтобы убрать чувствительность — это само по себе не очень приятно. Но затем начиналось самое страшное: в нос засовывали зонд толщиной с мизинец и проталкивали его до самых бронхов.
Важно какой у тебя характер, твои личностные качества. Здесь как на войне — на войне за жизнь. И не все выходят из неё победителями. Туберкулёз убил двух моих друзей, с которыми я дружила в больнице. Одна девушка умерла вскоре после того, как я выписалась, а ещё через несколько месяцев скончался другой молодой человек — оба боролись с болезнью до последнего. Туберкулёзная больница — место депрессивное. И сейчас мы, как активисты, пытаемся решить эту проблему. К сожалению, людям почти никак не помогают справиться с неизбежно возникающими психологическими проблемами.
Я знаю, что в определенных больницах оказывается какая-то помощь, но в нашей не было даже психолога. Со стрессом каждый справляется как может. Мы однажды попросили у сестры-хозяйки больничные халаты, в таких обычно ходят бабушки: байховые, в цветочек. Их, по идее, должны раздавать всем, но никто не берёт — больно уж они страшные. А мы их надели, устроили фотосессию, ходили в них в столовую, чем вызывали настоящий ажиотаж — все смотрели на нас, как на идиотов, но нам было очень весело. В какой-то момент мы начали заниматься йогой по утрам. У нас была одна активная девушка, которая всех заряжала, поднимала, заставляла раскладывать коврики, мы включали на YouTube ролики и повторяли движения. Иногда мы позволяли себе выпить полбокала вина, гуляли, а пару раз вообще устраивали в парке шашлыки. Порой мы шутили, что на самом деле живём в санатории, на отдыхе, просто затянувшемся. Мы все были взрослые люди, работали и нас всех болезнь выдернула из привычного темпа.
Вдруг, жизнь встала на паузу. Когда я начала рисовать, это тоже немного взбудоражило спокойную больничную обстановку. Пациентам было ужасно интересно, что я делаю, все захотели участвовать, позировать, с нетерпением ждали, когда я допишу их портреты. Несмотря на болезнь, были люди, которые сбегали. Это одна из самых частых проблем — из-за того, что с людьми почти не говорят, ничего им не объясняют, они не понимают, зачем им лечиться. Ведь на ранних этапах у многих даже нет никаких симптомов, поэтому люди просто не верят в то, что серьёзно больны. А ведь часто у больных есть семья, дети, о которых нужно заботиться, так что пациенты регулярно сбегают из больницы, несмотря на то, что это может быть опасно не только для них, но и для их близких. Я помню, у нас в палате была девушка, которая продержалась совсем недолго. У нее был сын, с которым некому было сидеть, а муж просто отрицал её болезнь, не верил в неё, давил на неё морально. В итоге, она была вынуждена сбежать.
К сожалению, я не знаю как дальше сложилась её судьба, но могу предположить, что вряд ли болезнь исчезла. Встречались люди, которые считали, что больница — это такой полный пансион. Например, в соседней палате лежали «диссиденты» — они совсем не лечились и при этом жутко бухали. Это тоже нередкая история, и врачи как могут борются с такими пациентами, пытаясь помочь, заставляя лечиться, но могут и выгнать. У нас в какой-то момент заведующая отделением не выдержала и просто выдворила двух больных из той палаты со словами: «Помирать ко мне вернётесь!
Иллюстрации
- Как долго лечится туберкулез?
- Туберкулез опасен, но излечим!
- ТУБЕРКУЛЁЗ. ИСТОРИЯ ОДНОГО ПАЦИЕНТА. | Пикабу
- Что такое туберкулез
- Большой санаторий для больных туберкулезом: чем и как лечит Крым
- Мой туберкулез: я готовилась к смерти
Если человек хочет лечиться — туберкулез излечим!
Мир может искоренить туберкулез до 2045 года, если борьба со смертельной болезнью будет должным образом профинансирована, заявила группа международных экспер. Характерные признаки туберкулеза у взрослых такие: отсутствие аппетита, быстрая утомляемость, потливость, заметное похудание, к вечеру незначительное повышение. Неуязвимый для антибиотиков туберкулез начал активно распространяться по России — смотрите видео по теме и читайте подробности в материале на сайте Новости диспансера. Объявления.
Как я живу после туберкулёза
Чем раньше будет выявлен туберкулез, тем успешнее его можно лечить и ликвидировать. Туберкулез излечим, особенно если больные обращаются в диспансер в начале заболевания. Те, кто только столкнулся с болезнью или проходит лечение: не отчаивайтесь, туберкулез излечим. Соблюдайте все требования врачей, правила приема лекарств. Туберкулёз это инфекционное заболевание и лечится специальными антибактериальными препаратами. Туберкулез — это инфекционное заболевание, вызываемое бактериями Mycobacterium tuberculosis (M. tuberculosis) и передающееся от человека к человеку воздушно-капельным путем. В 2021 году туберкулезом заболело 10,6 млн человек, что на 4,5% больше, чем в 2020-ом, а численность умерших от туберкулеза составила 1,6 млн человек. Низкодозовая томография — передовой метод диагностики, которому в том числе благодаря заболеваемость туберкулезом в Москве удалось снизить до 9 человек на 100 тысяч населения.
Медицинские мифы. Туберкулез
Т-лимфоциты реагируют на присутствие этих белков и в результате такой сенсибилизации начинают усиленно вырабатывать интерферон-гамма. Квантифероновый тест основан на измерении уровня интерферона-гамма, повышение которого указывает на наличие туберкулезной инфекции в пробе крови. Позволяет диагностировать латентную и активную формы легочного и внелегочного туберкулеза. Для исследования используют венозную кровь. В основе метода лежит оценка количества самих сенсибилизированных Т-лимфоцитов. Он также не дает ложноположительных результатов и подходит уязвимым группам пациентов. Анализ мокроты. Для проведения теста необходимо собрать утреннюю мокроту, которая отделяется при кашле. Во взятом образце определяют наличие самих микобактерий. Анализ подходит только для диагностики туберкулеза легких.
Анализ мочи. Выявляют изменения параметров, характерные для туберкулеза: появление лейкоцитов, эритроцитов, бактерий, белка, гноя, сдвиг реакции мочи в кислую сторону.
Излечим ли туберкулез полностью? При раннем выявлении и использовании соответствующих антибиотиков туберкулез излечим. Лечение активного туберкулеза заключается в приеме нескольких препаратов в период 6-9 месяцев. Если у человека есть штамм туберкулеза с лекарственной устойчивостью, терапия будет более сложной.
Помимо изониазида и рифампина, курс лечения включает в себя этамбутол и пиразинамид. Читайте также: Каким бывает цвет мокроты при различных заболеваниях? Дозировки этих препаратов определяются состоянием здоровья заболевшего человека. Например, с особой осторожностью подходят к выбору лекарств для пациентов с ВИЧ, чтобы избежать опасных побочных эффектов.
Общее настроение в больнице тоже способствовало депрессивному состоянию — атмосфера пропитана страхом. Пациенты боятся не только самой болезни, но и того, как на неё отреагируют родные, друзья. Туберкулёз сильно стигматизирован — это одна из главных его проблем. Люди считают, что, если они расскажут об этом своим друзьям, те их осудят, перестанут общаться из-за общего маргинального контекста болезни и страха заразиться. Мне повезло, мои друзья меня поддержали. Это было очень важно, но это не сняло проблему — я всё равно боялась об этом говорить. Принять болезнь очень непросто. Только спустя 3 месяца я, наконец, поняла, что это не страшно. Наверное, на меня повлиял мой молодой человек: он из страны, где это не осуждают в принципе. Вся его семья меня поддерживала: они присылали мне письма и совсем не понимали, почему я боюсь говорить о своём диагнозе. Будни Распорядок в больнице медитативно-однообразный: первая половина дня уходит на всевозможные процедуры. Утро начинается с укола, потом завтрак, после — капельница, затем приём таблеток. В этом месте у тебя очень много свободного времени, и его можно тратить по-своему. Кто-то читает, кто-то ходит гулять, дышать свежим воздухом в парке по соседству. Здесь люди живут, влюбляются, плетут интриги. В больнице можно встретить очень разных людей — и мать, которая недавно родила, и человека, недавно вышедшего из тюрьмы. Все разные, но их объединяет одно — борьба с болезнью. Думаю, это чувство и вдохновило меня, как художника. Тот факт, что все объединены одной целью борьбы за жизнь, стирает социальные рамки. Тут не важно, кто есть кто в обычной жизни. Важно какой у тебя характер, твои личностные качества. Здесь как на войне — на войне за жизнь. И не все выходят из неё победителями. Туберкулёз убил двух моих друзей, с которыми я дружила в больнице. Одна девушка умерла вскоре после того, как я выписалась, а ещё через несколько месяцев скончался другой молодой человек — оба боролись с болезнью до последнего. Туберкулёзная больница — место депрессивное. И сейчас мы, как активисты, пытаемся решить эту проблему. К сожалению, людям почти никак не помогают справиться с неизбежно возникающими психологическими проблемами. Я знаю, что в определенных больницах оказывается какая-то помощь, но в нашей не было даже психолога. Со стрессом каждый справляется как может. Мы однажды попросили у сестры-хозяйки больничные халаты, в таких обычно ходят бабушки: байховые, в цветочек. Их, по идее, должны раздавать всем, но никто не берёт — больно уж они страшные. А мы их надели, устроили фотосессию, ходили в них в столовую, чем вызывали настоящий ажиотаж — все смотрели на нас, как на идиотов, но нам было очень весело.
Страдает ли человек от хронических заболеваний? Есть ли другие жалобы? Контактировал ли человек с больными туберкулезом? Есть ли у него аллергия на лекарства? Как он пытался справиться с проблемой самостоятельно? После этого врач назначит ряд процедур, результаты которых позволят узнать, можно ли полностью вылечить туберкулез у пациента.