Гротеск – это общеизвестный прием, используемый не только в литературе, но и других видах искусства: живописи, архитектуре, музыке. Примерами гротеска в литературных произведениях можно назвать роман Булгакова "Мастер и Маргарита". Он полон гротеска различного рода. Примеры гротеска в литературе Образы, возникающие пред сознанием в гипертрофированном виде, чаще всего призваны воздействовать на подсознание, выдавая таким образом секретные мысли и тайные метания. Гротеск в литературе — это комический приём, используемый для подчёркивания абсурдности и для того, чтобы указать читателю на что-то важное, скрывающееся за забавным, на первый взгляд, событием.
Гротеск - примеры из литературы
Но благодаря фантастике и гротеску, которые лишь гиперболизируют происходящее внутри одного города – Глупова, читатель видит образ истерзанного народа, который не желает противостоять власть, столь саркастически обрисованной литератором. Гротеск в литературе В отличие от параболы гротескное преувеличение является особенным: оно является фантастическим, преподносит читателю изображаемое, обладающее невероятными свойствами, которые уходят далеко за пределы жизненных истин. На этой странице представлена подборка книг «Фантасмагория и гротеск в литературе», в нее входит 187 книг.
«Гротеск» – приём, которым пользуются избранные
Гротеск – это общеизвестный прием, используемый не только в литературе, но и других видах искусства: живописи, архитектуре, музыке. Художественные элементы в литературе, использующиеся для красочного описания эмоция и явлений, примеры гротеска, как используется в литературе. Гротеск нарушает границы правдоподобия, придаёт изображению условность и выводит образ за пределы вероятного, деформируя его.
Гротеск в литературе. Виды и примеры гротеска (О литературе)
Термин же «горгулья» относили к жутким резным фигурам, которые специально созданы для отвода дождевых вод от стен здания. Подводя итог, отмечу, что как направление искусства, гротеск необходим. Гротеск борется с обыденностью, запретами. Он делает наш внутренний мир намного богаче и открывает новые возможности для творчества. О том, что означает это слово и чем отличается гротеск от других стилей и жанров, мы поговорим в этой статье. Что означает слово «гротеск»? Что такое гротеск в литературе? Чем отличается гротеск от гиперболы? Этот художественный термин ввел в употребление великий итальянский живописец Рафаэль Санти. Раскапывая место, где когда-то были бани времен императора Тита, художник и его ученики обнаружили засыпанные землей помещения, стены которых украшала странная причудливая роспись. Находка поразила всех, и с тех пор стиль живописи, сочетающий реальность и фантастические образы, прекрасное и безобразное, смешное и величественное, стали называть гротеском, по месту, где были найдены первые образцы такого искусства grotta в переводе с итальянского означает подземелье, грот, пещеру.
В дальнейшем термин «гротеск» постепенно распространился и на другие области искусства, а в наше время стал использоваться совершенно далекими от художественной деятельности людьми для обозначения странных, неоднозначных, одновременно забавных и ужасающих явлений или черт действительности. Гротеск широко использовался в различных видах искусства, начиная с античных времен. Соединяя в себе несочетаемые черты, он казался художникам лучшим способом выразить все богатство и разнообразие мира, в котором человеколюбие мирно соседствует с подлостью и жестокостью, красота — с уродством, роскошь — с нищетой. Читайте также: План морального совершенствования бенджамина франклина - психология Ярким примером гротеска могут служить знаменитые горгульи, украшающие парижский собор Нотр-Дам: демонические фигуры спокойно восседают на здании, посвященном Богу. В литературе гротеск представлен множеством произведений, начиная от комедий древнегреческого драматурга Аристофана и до наших дней. Наибольшего расцвета этот жанр достиг в эпоху Ренессанса. До сих пор не утратили популярности Рабле и его бессмертные «Гаргантюа и Пантагрюэль», Эразм Роттердамский с «Похвалой глупости». Широкие массы в гротеске привлекал дух свободы, противопоставление многообразия мира аскетичным клерикальным догмам. В последующие периоды истории жанр гротеска пополнился новыми произведениями: остро сатирическими «Путешествиями Гулливера» Дж. Свифта, романтическими сказками Т.
Гофмана и философским «Фаустом» В. Девятнадцатый век обогатил литературу гротескным реализмом, воплощенным в произведениях Ч. Диккенса, М. Салтыкова-Щедрина и, конечно, Н. В двадцатом столетии наиболее известными мастерами гротеска, поднявшими его до уровня пронзительного трагизма, стали Ф. Кафка, М. Булгаков, Б. Брехт, Е. Шварц и многие другие авторы. Современная литература широчайшим образом использует гротеск и как жанр, и как изобразительный прием.
Трудно перечислить всех писателей и поэтов, работающих в этом жанре. Сегодня элементы гротеска используют в серьезной литературе и в политических памфлетах, в романтических повестях и в юмористических произведениях. Гротеск и гипербола на первый взгляд имеют много общего. Однако различна сама суть этих литературных приемов. Если гипербола — это преувеличение одной реально существующей черты или детали, то гротеск использует совершенно фантастические сочетания образов, перенося нас в искаженный, не поддающийся никакому логическому объяснению мир. Гротеск — это плод воображения, переплетенное взаимодействие сознательного и бессознательного в психике человека. Эта фантастичность, иррациональность служит для выражения важнейших, основополагающих явлений жизни. Гротескные произведения нередко сложны для понимания и поверхностных читателей или зрителей могут оттолкнуть нарочитой абсурдностью сюжета и неправдоподобием образов. Но в их основе лежит стройная система, порой не полностью понятная даже самому автору. Будоража воображение, они на протяжении многих поколений заставляют искать двойные и тройные смыслы, каждый раз живо откликаясь на события современности.
Аксенова В традиции русского гротеска редко встречаются «чистые» реалистические варианты. В случае Гоголя гротеск соединяет реалистический анализ с романтической иронией, в случае Щедрина гротеск служит целям просветительского дидактизма. В прозе Василия Аксенова род. Уже в рассказах Аксенова 1960-х годов появляются гротескные мотивы. Гротескные образы, как правило, окружают конфликт между романтическим модернистским героем — художником, творцом, в том или ином отношении исключительной личностью — и агрессивным хамством окружающих его посредственностей, как правило, победительных и уверенных в своей правоте. На этом конфликте строятся такие рассказы Аксенова, как «Местный хулиган Абрамашвили», «Любителям баскетбола», «На полпути к Луне», «Жаль, что вас не было с нами». Наиболее показателен в этом плане рассказ «»Победа»» 1965. Вокруг этого рассказа скопилось уже достаточно большое количество интерпретаций от А. Макарова до П. Майер, Г.
Слобин, А. Жолковского, Н. Отмечалось безусловное влияние набоковского «Лужина», обсуждался вопрос о том, силен или слаб аксеновский гроссмейстер, «проигравший» шахматную партию настырному вагонному попутчику а на- самом деле выигравший — только соперник не заметил поставленный ему мат , предлагались различные интерпретации татуировки Г. Обыкновенная шахматная партия, сыгранная в купе со случайным попутчиком, наполнена для гроссмейстера, во-первых, философией художественного поступка — поиском единственно возможного варианта гармонии, то есть красоты, то есть истины «вспоминая море и подражая ему, он начал разбираться в позиции, гармонизировать ее. На душе вдруг стало чисто и светло. Логично, как баховская coda, наступил мат черным». Во-вторых, игра для гроссмейстера равнозначна жизни, и потому вбирает в себя воспоминания детства, подсознательные страхи, и многое другое, в том числе и переживание смерти, точнее, казни «Человек в черной шинели с эсэсовскими молниями ждал его впереди». Игра же Г. Это была не-лю-бовь, не-встреча, не-надежда, не-привет, не-жизнь». Гротескный принцип проявляется в том, как происходит совмещение малозначительного, казалось бы, эпизода с почти мифологическим по масштабу столкновением сил гармонии и хаоса.
Столкновением, завершающимся нарочито амбивалентно как показал в своем разборе аксеновского рассказа А. Жолковский : с одной стороны, неясно, поставил ли гроссмейстер мат на доске или только увидел неизбежность этой комбинации; с другой стороны, гроссмейстер удостоверяет победу Г. На наш взгляд, рассказ «»Победа»» демонстрирует основную коллизию и основной путь ее разрешения, характерные для бывшей «молодежной», «исповедальной» прозы на исходе «оттепельной» эпохи — накануне исторических заморозков. Эта коллизия явно восходит к традиции романтической иронии, поскольку герой Аксенова уже убедился в горестной невозможности изменить заскорузлый порядок вещей и, внешне признавая свою капитуляцию, он избирает путь внутренних, скрытых от толпы и очевидных для «своих», для посвященных, побед. Победа и поражение осуществляются одновременно — в этом гротескный и иронический парадокс аксеновского рассказа. Идеалисты, одним словом. Парадокс аксеновского стиля состоит в том, что он и читателя вовлекает в это «тайное общество» — так, в «»Победе»» о мате, не замеченном Г. В процессе чтения рассказа читатель тоже становится «своим», «посвященным». Из этой коллизии вытекают многие особенности последующего творчества Аксенова. Это и нарастающее одиночество его героя, ведь его соратники по «тайному обществу» свободы все чаще предпочитают побеждать в социальном мире и проигрывать в тайном — иначе говоря, становятся предателями.
Это и расширяющаяся пропасть между тайными дон кихотами и коррумпированной средой, их окружающей: нарастающая изоляция проявляется и в том, как герой-творец наделяется все более экзотическими талантами вершиной экзотичности становится профессия Павла Дурова из «Поисков жанра» — он волшебник , увеличивается и пространственная дистанция, отделяющая героев Аксенова от «совка» — опять-таки с предельной силой этот мотив выразился в создании фантастического Острова Крым, не затронутой социалистической революцией части России, и в эмиграции самого Аксенова после скандала с независимым альманахом «МетрОполь» — тайное общество творцов в действии! С другой стороны, стиль Аксенова становится все более насыщен игровыми элементами. Во-первых, его герой постоянно играет самого себя на театре социальной жизни, скрывая свою романтическую иронию и свои тайные победы под масками плейбоя, шута, деградирующего интеллигента. Во-вторых, аксеновский повествователь быстро устанавливает и настойчиво поддерживает игровые отношения с читателем: в этом контексте равно значимы апелляция к знакомым цитатам, именам, фирменным названиям, полунамеки, каламбуры, пародии и автопародии, шутки для «своих», легкий «матерок», как в компании старых знакомых, — все это создает атмосферу посвященности, которую читатель Аксенова либо должен принять, либо раздраженно отбросить книгу. Сам акт чтения превращается в игровой испытательный тест, отсекающий «чужаков» и греющий лестным чувством фамильярного родства со всеми, кто остался верен ценностям романтической свободы во все менее романтическое время. Главным же двигателем аксеновского мира становится изменения категории свободы: свобода от чего? Ярчайшим художественным манифестом аксеновской поэтики игры стала его повесть «Затоваренная бочкотара» 1968. Чем она замечательна? Не только непривычной для тогдашней прозы стилистической раскованностью, хотя и ею, конечно, тоже. Гораздо важнее иное: принципиально новое осмысление советского утопического сознания.
Стилистика этой повести может показаться пародийной: и в самом деле, каждый ее герой в утрированном виде воспроизводит некую типовую модель соцреалистической литературы сельская учительница, бравый моряк, пенсионер-активист, он же сутяга; советский ученый — лучший друг народа Халигалии, забубенный поклонник Есенина, старушка — научная подвижница. Причем каждый из персонажей обладает своей неповторимой и узнаваемой языковой палитрой. А сны этих героев представляют собой пародийные сгущения целых ответвлений соцреализма, эксплуатирующих эти образные модели.
Гротеском как средством выразительности пользовались еще в Античности, в частности в изобразительном искусстве. Например, стены Золотого дома Нерона в Риме расписаны гротескными сюжетами с участием фантастических существ — призрачных чудовищ, полулюдей-полуживотных, грифонов и драконов. Термин «гротеск» появился именно благодаря этим фрескам. Памятник случайно обнаружили в XV веке, и исследователи обратили внимание на росписи. С тех пор художники стали использовать в своих работах сюжеты с выдуманными созданиями, подражая древнему живописцу.
Так, работая над лоджиями Апостольского дворца, Рафаэль изобразил на стенах гротескных сказочных существ — единорогов с драконьими крыльями и рыбьими хвостами, людей с чешуей и плавниками, грифонов. Позже возник целый жанр, построенный на гротеске, — карикатура.
Подобные сочетания, как правило, имеют причудливый либо фантастический характер. Произведение искусства, исполненное в причудливо-фантастическом, уродливо-комическом стиле искус.
То же, что гротескный искус. Стиль г. Название одного из типографских шрифтов тип. Набрать заглавие гротеском.
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Чуковский, «О Чехове», 1915 г. Станиславский, «Моя жизнь в искусстве», 1925—1928 г.
I, Brux. Литературная энциклопедия. Под редакцией В.
Фриче, А. Термин «гротеск» происходит от обозначения, которое было дано античным фрескам, обнаруженным в конце 15 в. Эти фрески состояли из фантастичных и невероятных изображений: человеческих тел, превращающихся в туловища животных, фигур людей, вырастающих из чашечек цветов, и т. Наиболее ранние примеры гротеска встречаются в фольклоре и в античной литературе. Широкое распространение гротеск получил в комической и сатирической литературе: нравы страны лошадей-гуингмов в романе Дж. Свифта «Путешествия Гулливера», превращение носа чиновника Ковалёва в живое существо, независимое от прежнего «хозяина», в повести Н.
Гоголя «Нос», градоначальник с головой-органчиком в «Истории одного города» М. Гротеск любили писатели-романтики, создававшие не только сатирические и комические, но и трагические примеры гротеска оживающая смертоносная кукла в повести Э. Гофмана «Песочный человек», 1817, и др. Кафке превращение человека в жука в повести «Превращение», 1916. Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия.
Под редакцией проф. Горкина А. Обычно слово это служит для обозначения смешного, странного или исключительного явления, и с этой стороны «гротеск» может иметь значение известного приема в области искусства вообще и литературы, в частности. Гротеск является несомненно одним из наиболее ярких приемов «остраннения» термин «Опояза» — см. Гофмана, а из русских писателей, например, у Гоголя, который, то гиперболизирует см. Гротеск может «остраннять» данность или в сторону трагической углубленности «Страшная месть» Гоголя или наоборот в сторону комедийной плоскостности Бобчинский и Добчинский, представляющие собою раздвоение некоторого единого образа.
Следует однако сказать, что о трагизме гротеска может быть речь только в условном смысле, ибо гротеск, увеличивая лишь размеры известного явления, меняя комбинацию составляющих его элементов и т. Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского, М.
Розанова, В. Френкель, 1925.
Литература Гротеска
Гротеск в литературе возникает тогда, когда реальное и фантастическое сталкиваются в едином образе (чаще всего это гротесковый персонаж). Примеры гротеска в литературе Образы, возникающие пред сознанием в гипертрофированном виде, чаще всего призваны воздействовать на подсознание, выдавая таким образом секретные мысли и тайные метания. Что такое гротеск в литературе. Гротеск в литературе — это художественный приём, основанный на чрезмерном преувеличении, сочетании неожиданных, резких контрастов, причудливом смешении в образе реального и фантастического, прекрасного и безобразного. Основа гротеска — немыслимое, невозможное, но необходимое писателю для достижения определенного художественного эффекта. Примеры гротеска в литературе.
Значение слова «гротеск»
Мотивы русской ярмарки, балагана, скоморошества, образы балаганных персонажей в карнавальном и трагическом обличье встречаем в рассказе Ю. Юркуна «Петрушка» 1921 : «из-за кулис появляется огромное лакированное деревянное лицо Петрушки. Превосходящий всякую карикатурность нос не то шведа, не то англичанина» 4 , образ балаганного зазывалы «выползает оборванный с синим, малиновым и зеленым лицом раешник. Кузмин в своем творчестве разных лет неоднократно обращался к теме карнавала и маскарада. Изобразил он и итальянский карнавал, вольных дух которого так восхищал Гоголя 6 : римский карнавал в романе «Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро» 1916 и венецианский в повести «Из записок Тивуртия Пенцля» 1920. Герой «Записок», молодой немец из Кенигсберга, так описывал Венецию времен «спора двух Карлов» — Гоцци и Гольдони 1760 — 1770-х гг. Но пусть! В этой веселой, смеющейся колыбели забываешь, действительно, все, кроме масок, концертов, опер, комедий, аббатов, чичисбеев, комедиантов, гондольеров, маленьких Терцинеточек с их шоколадом, попугаями, собачками и обезьянками, кроме влажного неба и небесной воды.
Пение, пение, пение! Не то духовный концерт у сироток, не то колыбельная, не то баркарола — заупокойный карнавал!.. Что-то последнее чудится мне в этих вздохах любви» 7 ; и далее: «до сих пор не могу привыкнуть к маскам. Белые бауты меня просто пугают» 8. В описание венецианского карнавала вводится «сторонняя точка зрения» персонажа-повествователя, которая напоминает гоголевский «заинтересованно-восхищенный и в то же время отстраненный взгляд на народное веселье, единство, согласие», являющий собою в финале «Сорочинской ярмарки» «резкий диссонанс к нерасчлененной цельности карнавального начала» 9 «Скучно оставленному! Бахтиным: «образ пляшущей старости почти пляшущей смерти », характерный для карнавальной культуры 10. Своего друга К.
Вагинова М. Бахтин назвал «истинно карнавальным писателем» 11 , но и его герой-протагонист, подобно гоголевскому и кузминскому, выглядит сторонним наблюдателем карнавала — тоскующим и одиноким. Приведу характерный фрагмент карнавальной повести «Звезда Вифлеема» 1922 она репрезентирует своеобразный советский «черный карнавал», модернистский гротеск : «Я — в сермяге поэт. Бритый наголо череп. Глухо стонут ветры. Вернулся дух в бренное тело. У дверей часовой чешет винтовкою ухо» 12.
Гротескная концепция тела. Гюнтер писал о том, что Гоголь был «гениальным изобретателем гротескного тела в русской литературе» 13. Главные типы гротескных фигур Гоголя — это опредмечивание, овеществление одушевленного; редукция персонажа до одного внешнего признака усы, талии ; гротескная экспансия человеческого тела, распадение тела на отдельные части «Нос» ; растворение в среде, в результате чего окружение персонажа выступает в роли гротескного продолжения тела описание Собакевича, Плюшкина 14. Вот характерный набросок к первому тому «Мертвых душ»: «И в самом деле, каких нет лиц на свете. Что ни рожа, то уж, верно, на другую не похожа. У того исправляет должность командира нос, у другого губы, у третьего щеки, распространившие свои владения даже на счет глаз, ушей и самого даже носа, который через то кажется не больше жилетной пуговицы; у этого подбородок такой длинный, что он ежеминутно должен закрывать его платком, чтобы не оплевать. А сколько есть таких, которые похожи совсем не на людей.
Сочетание антропоморфного и зооморфного или предметного рядов, гротескная экспансия тела наглядны в поэтике Ю. Нос огурцом. Вместо щек — водой надутые колбы» 17 и др.
Представ перед народом, он очень всех озадачил, потому что ничего толком не сказал и не объяснил: В особенности тяжело было смотреть на город поздним вечером. В это время Глупов, и без того мало оживлённый, окончательно замирал. Проснувшийся обыватель мог видеть, как градоначальник сидит, согнувшись, за письменным столом, и всё что-то скребёт пером... И вдруг подойдёт к окну, крикнет: «Не потерплю! Поначалу глуповцы трясутся от страха, а читатель смеётся над абсурдностью ситуации: разве такого человека можно назначать руководителем? Но вскоре оказывается, что у Брудастого свои скелеты в шкафу — или, лучше сказать, опилки в голове. Но не будем спойлерить. Иногда в ход идут и паронимы — слова, которые близки и по смыслу, и по написанию например, «ледяной» и «ледовый». Помните, роман М. Лермонтова «Герой нашего времени» начинается с того, что проезжий офицер решает «вытянуть» из нового знакомого, Максима Максимыча, какую-нибудь интересную историю? Это ему удаётся, и таким образом офицер узнаёт о трагедии черкешенки Бэлы. Однако персонажи внезапно «застревают» в гостинице, и таким образом у них появляется ещё какое-то время для общения. Мне объявили, что я должен прожить тут ещё три дня, ибо «оказия» из Екатеринограда ещё не пришла и, следовательно, отправляться обратно не может. Что за оказия!.. Как будто заботясь о современном читателе, который наверняка не поймёт, что здесь смешного, офицер объясняет: А вы, может быть, не знаете, что такое «оказия»? Это прикрытие, состоящее из полроты пехоты и пушки, с которыми ходят обозы через Кабарду из Владыкавказа в Екатериноград. Здесь впору вспомнить рассказ Л.
В силу этого Г. Природа комического в Г. Комическое высвобождается вместе с постижением сущности Г. Природа Г. Гоголя, «История одного города» М. Салтыкова-Щедрина, «Остров пингвинов» А. Франса, «Шестеро персонажей в поисках автора» Л. Пиранделло, «Процесс», «Превращение» Ф. Кафки, «Круглоголовые и остроголовые» Б. Брехта, «Хулио Хуренито» И. Эренбурга, «Баня» В. Маяковского, «Голый король» Е.
Иными словами, при помощи гиперболы мы преувеличиваем впечатление, произведенное на нас предметом или явлением, но не изображаем действительность в уродливо-комическом виде, искажая сами предметы или явления. Всё необычное, странное, выходящее за рамки обыденного, преувеличенное, искаженное, несочетаемое, парадоксальное привычно описывается этим термином. Однако само понятие возникло в XV веке и имело вполне конкретное значение: так называли сложный орнамент, которым были покрыты своды и стены случайно обнаруженного под землёй дворца римского императора Нерона. В нём растительные мотивы причудливо переплетались с изображениями людей и животных. Римляне называли помещения дворца гротами или пещерами grotta по-итальянски - грот , а фантастические, искаженные изображения, которыми он был украшен - гротесками. Как художественный приём гротеск начинает широко применяться в эпоху романтизма, однако обращались к нему и раньше. Картины Босха и Брейгеля, произведения Ф. Рабле, Д. Свифта и Э. Гофмана до сих пор остаются образцами гротеска. Формы гротеска многообразны и могут проявляться по-разному. К этому приёму художники прибегают вновь и вновь на протяжении веков, чтобы осмыслить различные социальные явления своего времени, обнажить их пугающую, алогичную, абсурдную природу.
Границы гротеска
Их проще понять на литературных примерах: Чрезмерное преувеличение, искажение, карикатура. С точки зрения здравого смысла, многие гротескные образы кажутся чересчур неправдоподобными и странными. Например, в романе М. Салтыкова-Щедрина «История одного города» в вымышленном городе Глупове один градоначальник имел вместо мозгов приборчик, выдававший одну из запрограммированных фраз, а у другого была фаршированная голова. Смешное и пугающее неотделимы. Это позволяет продемонстрировать свойственные жизни противоречия и показать остросатирические образы. К примеру, в стихотворении В. Маяковского «Прозаседавшиеся» присутствуют образы чиновников, разорвавшихся на два заседания сразу: «сидят людей половины», при этом главный герой, увидев это, восклицает, что их «зарезали, убили! Гротескные образы невозможно истолковать буквально. До конца непонятно, что они могут означать, поэтому они остаются непостижимы для человеческого разума и логики, благодаря чему сохраняют элементы загадочности.
Примерами могут послужить образы из произведений Н. Гоголя «Нос», «Вий». Гротескные образы свободно пересекаются и взаимодействуют с обычными. Гротеск «живёт» в составе реальности, что только усиливает комический и экспрессивный эффект. При этом часто персонажи ничуть не удивляются происходящим из ряда вон выходящим событиям.
Но он также может быть использован и в серьезных произведениях, чтобы передать глубину переживаний героев или отразить сложные социальные проблемы. В этой повести гротескное изображение мира позволяет Гоголю создать комический эффект и показать абсурдность социальных норм и предрассудков Итак, гротеск в литературе — это мощный художественный прием, который позволяет авторам создавать выразительные образы и передавать глубину переживаний героев.
Как ваша фамилия, мыслитель? Жан-Жак Руссо? Марк Аврелий? Ильф, Е. И сарказм, и ирония относятся к литературным тропам — средствам художественной выразительности языка. Но все же между этими приемами есть заметная разница: Ирония оставляет место для симпатии и сочувствия к осмеянному. В сарказме гораздо меньше веселья и игры, а больше злобы и возмущения. С помощью сарказма не столько смеются над недостатками, сколько обличают. Сарказм подразумевает особенно сильный контраст между явным и скрытым смыслом слов. Если ирония — форма иносказания, прозрачный намек, то сарказм — намерено ослабленное иносказание, очевидная критика.
Смотреть на мир через призму гротеска — всё равно что разглядывать всё окружающее сквозь увеличительное стекло, искажающее реальные пропорции. Однако именно эта оптика помогает выявить трагическую сущность явлений, вскрыть жизненные противоречия, обнаружить истинную, порой зловещую и неприглядную, природу вещей. В советском литературоведении существовало мнение, что гротеск и сатира понятия почти тождественные: якобы гротеск — «форма сатирического изображения, сатиры без гротеска не бывает». Однако не все поддержали эту точку зрения. За внешним неправдоподобием, фантастичностью в гротеске кроется глубокое художественное обобщение. Вспомните образ губернского города N, созданный Н. Гоголем, который разрастается до всероссийских масштабов. Подобное обобщение, часто сатирическое, во многом достигается благодаря использованию гротеска. Фантастическое может преобладать над реальным или, наоборот, отступать на второй план. Так, в повестях М. Салтыкова-Щедрина в основе повествования лежит сказочный элемент, а фантастика сочетается с злободневной политической действительностью. Писателя привлекала фантастическая основа сказки, позволяющая в гротесковом заострении изобразить общественные и нравственный пороки. В произведениях Щедрина масса условностей и бытовых несообразностей: от чудесного разрешения конфликтов до волшебных превращений и перемещений, придания животным и предметам необыкновенных свойств.
Комическое в литературе (юмор, сатира, ирония, сарказм, гротеск)
Так, «История одного города» Щедрина содержала обобщение тенденций рус. Обобщенность и концентрация историч. Гротескный принцип типизации следует отличать от аллегорического, к-рому свойственны рационализм, заданная иносказательность. Гротескный план не допускает расшифровки каждой условной детали и в целом, в отличие от аллегории , выступает относительно самостоятельным по отношению к реальному плану. Однако в конечном счете он всегда зависит от него. Если же такая двуплановость нарушается и условное приобретает самодовлеющий характер, то уничтожается сам Г. На его место, — писал К.
Станиславский, — рождается простой ребус, совершенно такой же глупый и наивный, какие задают своим читателям иллюстрированные журналы» «Статьи. Письма», 1953, с. Подобное разрушение Г. Мотылевой, «Вопр. Wesen, Form.
Другим важным свойством гоголевского гротеска является "логика обратности", при которой "недостойный счастливее достойного; словом, моральные нормы также ставятся с ног на голову. В то же время "соприкосновение, казалось бы несовместимых явлений", например, низкого и высокого не обязательно окрашено у Гоголя в комические тона. А в "Шинели" традиционный романтический мотив автоматизации, подчинения личности власти вещи раскрывает "могучую внутреннюю силу", скрытую в несчастном Акакии Акакиевиче. Влияние Гоголя на литературу 1960 - 1970-х очевидно: оно отчетливо дает о себе знать уже в прозе Синявского и Даниэля, а затем доходит до таких прямых парафразов гоголевских сюжетов, как, например, "Шапка" В. Войновича "Шинель" или "Полтора квадратных метра" Б. Гротескная поэтика позволила выразить фантасмагорическую, противоестественную и уродливую природу советского социального устройства и советской психологии, этим устройством отштампованной. Гротескное искусство 1970-х было рождено раздвигающимися "ножницами" между социально-идеологическим языком вместе с соответствующей ему картиной реальности и тем, что эта реальность представляла на самом деле; условно говоря, между программой "Время" и каждодневным опытом ее зрителей, между "Историей партии" и подлинными историческими трагедиями. Однако "парадигматический кризис", отразившийся в подъеме эстетики гротеска в литературе 1970-х годов, распространился не только на категории и ценности коммунистической идеологии и социалистической эстетики. Он носил более универсальный характер. Парадоксальность ситуации состоит в том, что большинство авторов гротескного направления начинают как язвительные критики советского мира, но сама избранная ими поэтика подводит их к тому порогу, за которым - нередко помимо воли самих авторов - обнаруживается противоречивость и проблематичность тех ценностей, которые они противопоставляли фантасмагориям советской системы и ментальность: "парадигматический кризис" выражается в том, что под беспощадным обстрелом гротеска оказываются категории личности и личной свободы А. Галич и В. Высоцкий , народа и народной правды Ю. Алешковский, В.
Природа Г. Гоголя, «История одного города» М. Салтыкова-Щедрина, «Остров пингвинов» А. Франса, «Шестеро персонажей в поисках автора» Л. Пиранделло, «Процесс», «Превращение» Ф. Кафки, «Круглоголовые и остроголовые» Б. Брехта, «Хулио Хуренито» И. Эренбурга, «Баня» В. Маяковского, «Голый король» Е. Шварца, «Вор в раю» Э. Де Филиппо и др. В названных случаях гротескное начало положено в основу произв.
Можно вспомнить повесть М. Булгакова «Собачье сердце»: даже если люди и удивлялись превращению собаки в человека, все считали это вполне возможным научным прорывом, но никак не фантастикой. Может проявляться в виде композиционного контраста. В романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» наблюдается причудливое сочетание бытового описания Москвы с фантастическими образами Воланда и его свиты. Очень часто в литературе данный приём используется для описания сновидений героев. Например, эпизод сна Татьяны Лариной из произведения Пушкина «Евгений Онегин»: во сне героиня видит Онегина в убогом шалаше в окружении группы страшных зверей и чудовищ — автор приводит описания их гротескных образов: «…Один в рогах, с собачьей мордой, Другой с петушьей головой, Здесь ведьма с козьей бородой» и т. Ещё одним примером может стать сон Родиона Раскольникова в романе Ф. Достоевского «Преступление и наказание», в котором герой видит хохочущую старуху. Примеры в литературе Изначально гротеск использовался в мифах, легендах, былинах и сказках. Химеры, кентавры — всё это гротескные образы: к примеру, кентавр сочетает в себе черты человека и животного. Также мотивы гротеска прослеживаются в изображениях некоторых древних богов. Другой яркий гротескный образ — Кощей Бессмертный, в котором человеческое сочетается с неведомыми потусторонними силами и мистическими возможностями. Образ Бабы-Яги также сочетает в себе и безобразное, и пугающее, но и забавное. Гротеск присущ художественному мышлению таких авторов, как: древнегреческий комедиограф Аристофан;.
Литература
- Гротеск в литературе. Виды и примеры гротеска (О литературе)
- Литература. 10 класс
- Определение гротеска и его особенности
- «Вы преувеличиваете!»: гротеск как художественный приём
ПОНЯТИЕ ГРОТЕСКА И ЕГО ОСОБЕННОСТИ НА ПРИМЕРЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Г. Г. МАРКЕСА И МО ЯНЯ
- Что такое гротеск? // ЕГЭ литература 2023 - YouTube
- Похожие статьи
- Экскурсия на крупнейшие ЗАВОДЫ страны. КАК ЗАПИСАТЬСЯ?
- Гротеск в литературе. Виды и примеры гротеска (О литературе) 👍 | Школьные сочинения
- Гротеск - определение, значение и примеры в литературе
- Что такое гротеск?