биография, новости, личная жизнь Денис Родькин Денис Александрович Родькин. Родился 3 июля 1990 года в Москве. это симбиоз эмоций и гармонии, который заставляет нас поверить в силу искусства и величие человеческого духа.
Денис Родькин: «Со Светланой Захаровой мы стали родными людьми»
Интерьвю в МК, 29 января 2016 г. Как Левша подковал Большой театр Денис РОДЬКИН: Как и Барышников, я пытаюсь каждый день танцевать лучше себя самого Сейчас ему только 25, и тем не менее в качестве солиста Большого театра он уже принял участие в церемонии закрытия. Денис Родькин. Родился в Москве. В 2009 окончил Московское хореографическое училище при Московском государственном академическом театре танца «Гжель» и был принят в балетную труппу Большого театра. Главная» Новости» Денис родькин выступления в 2024 году. Для премьера Большого театра Дениса Родькина нынешний март оказался богат важными событиями.
Денис родькин — биография, новости, личная жизнь
биография, новости, личная жизнь. «Свободный полет» Дениса Родькина – это история таланта, неподдельного мастерства, грации, музыки и красоты для всех ценителей русского искусства и великих традиций классического балета. Окрестив это событие «Бриллиантовый юбилей Большого балета» (в этом году исполнилось 60 лет с первых лондонских гастролей Большого), критики дружно указали на исполнителя партий Зигфрида и Базиля – Дениса Родькина. И такой партнер — Денис Родькин, хотя мы успели всего раз порепетировать вполноги. Денис Родькин родился 3 июля 1990 года в городе Москва. Встретившись на романтическом пути, Денис Родькин и Элеонора Севенард совершили духовный объединяющий ритуал бракосочетания, закрепив связь, которая пронизывает их жизнь.
Венский акцент
- Я родился…
- Денис Родькин / Denis Rodkin 2024 | ВКонтакте
- Как завоевал сердце праправнучки Матильды Кшесинской солист Большого театра Денис Родькин
- Денис Родькин и Элеонора Севенард о работе в Большом театре, партнёрстве и конкуренции
Что произошло между Денисом Родькиным и Элеонорой Севенард? Исчезла волшебная искра?
На оркестровых прогонах он всем дает нагоняй, но, если бы этого не было, спектакли шли бы слабее. Он умеет собирать труппу. Ее основатель балетмейстер Владимир Захаров гордился Вами, показывал как талантливого мальчика. Обычно такие переводятся в Академию хореографии, Вы же остались в альма-матер. Родькин: Мне предлагали, но я был патриотом, да и Владимира Михайловича не хотел предавать. Родькин: Да. Владимир Михайлович меня очень любил и часто говорил: «Тебе надо танцевать со Светланой Захаровой».
Родькин: К сожалению, он не дожил до нашего дуэта со Светланой. Думаю, если бы он сидел в зале на нашем «Лебедином озере», то весь спектакль бы плакал от радости. Он ведь был романтиком и очень сентиментальным. Помню, когда Захаров читал стихи, то всегда ронял слезу. Родькин: Случайно. В выпускном классе поехал в Петербург просматриваться в театр Эйфмана.
Очень волновался, но успокаивал себя тем, что за спрос, как говорят, денег не берут. Через три месяца, когда мы оказались с «Гжелью» на школьных гастролях в Сирии, там еще не было войны, раздался телефонный звонок от тогдашнего заведующего балетной труппой Геннадия Янина: «Мы вас берем, высокие и складные ребята нам нужны в кордебалет». Родькин: Меня собирались отчислить из подготовительной группы школы. К жесткой дисциплине меня приучили в «Гжели», так что советы меня не остановили. Николай Максимович сразу сказал: «Если хочешь хорошо танцевать, начинай думать головой». У меня это отложилось.
Тогда прошел прогон «Ивана Грозного», Григорович при всех похвалил моего Курбского. Домой шел окрыленный. Почти сразу Юрий Николаевич доверил Спартака. После ухода на пенсию Андрея Уварова она осталась без партнера, я тоже переживал нелегкие эмоции: мне пообещали Принца в «Щелкунчике», потом из составов убрали, было обидно. Я ухватился за предложение Светланы выучить партию Хозе в «Кармен-сюите» для вечера в Мариинском театре. Мы станцевали, наш дуэт понравился.
Сейчас я чувствую себя рядом со Светланой не как чужой человек, мы стали родными и понимающими друг друга людьми.
Раньше же создавали отрицательный образ. И поэтому я решил, что буду другим. Сейчас время демократичнее — означает ли это, что и понимание роли может быть более свободным? Главное, чтобы он попал в логику спектакля: ведь если ты — князь Курбский, то не можешь играть царя. Нужно создавать образ логичным, но всегда, когда танцовщик мыслит — это правильно, и что касается Григоровича, он относится к этому хорошо.
Борис Акимов или Андрис Лиепа, быть может, и хотели сделать из Курбского положительного героя, но что-то в их внешности было такое, что когда они появлялись первый раз на сцене, было сразу видно: этот человек — предатель, он предаст царя, предаст Россию. Когда я выходил на сцену, этого ничего не должно было быть видно, предвещать, что я могу предать и убежать за границу. Вот в этом отличие. К истории это не имеет отношения. Вообще, по истории, Курбский не меньше, чем Иван, претендовал на престол. Но Иван себя провозгласил… Надо быть очень хорошим историком, чтобы во всем этом разбираться.
Трудно с этим танцевать. Наверное, большинство партий поставлено для правшей? И в балете левша. Так что, бывает, конечно, неудобно. Но вот все балеты Григоровича поставлены для левшей. Юрий Николаевич сам был балетным левшой, не знаю, как он пишет, но как танцовщик был левшой.
И «Щелкунчика», и «Спартака» он ставил на Васильева, который тоже был левшой. И в его балетах мне очень удобно. Что касается балетов Баланчина, Лакотта, там уже многое приходится изменять под себя. Не меняя хореографический рисунок, но изменяя многие движения в другую сторону. Признаться, вправо я вообще не умею вращаться. Ведь это то же самое, что писать не той рукой, какой привык.
Приходится, конечно, иногда, и вправо могу сделать два пируэта, но влево — пять или шесть. Сейчас учу партию Спартака. Премьера, надеюсь, состоится в конце апреля. Потом Цискаридзе ставит координацию движений для того, чтобы всё смотрелось легко и красиво. А там уже над техникой работаем. Когда хореографический рисунок полностью «в ногах», когда уже и техника, и координация, и правильные повороты головы отработаны, начинаем работать над образом.
Что касается образа, то танцовщик его, конечно же, должен чувствовать сам. Николай Цискаридзе может почувствовать это так, я могу почувствовать по-другому. Не всегда то, что он чувствует для себя, ляжет хорошо для меня. Хороший танцовщик должен быть и техничным, танцевать с правильной координацией. И он должен быть артистом. Ведь мы работаем в театре, а не в цирке.
Мы должны до зрителя доносить тот спектакль, который они хотят увидеть. А не просто трюки в воздухе. Тем и славится русская школа, что техника и образ идут вместе. Но основной акцент все же делается на образ. Репетиции уже начались? И будете ли принимать участие в этом спектакле Вы?
А кто будет участвовать, нам еще не сообщали. Не думать о том, что будет завтра, что завтра опять задыхаться… Люблю фильмы смотреть. Особенно с Де Ниро, Ди Каприо. Люблю их образы. Как актеры они живут в роли. Недавно, например, посмотрел с Ди Каприо «Остров проклятых».
Его герой попадает в психологическую не то, чтобы клинику, но на остров, где содержатся не от мира сего люди, и в итоге сам становится таким же. Он настолько вжился в эту роль, что даже не могу понять, как он потом пришел в себя после съемок, потому что уже зрителю самому можно с ума сойти. Эйзенштейна «Иван Грозный» я какой-то дух взял того времени. Не могу сказать, что взял точный грим, точный образ Курбского, но взгляд — это я взял оттуда… — И несколько блиц-вопросов. Три самые положительные вещи в балете? Во всяком случае, я такого не слышал.
Занавес весит, бог знает сколько. Знаете чем его надо оттуда вытаскивать? С таким же успехом можно и колонну украсть. Или этого с крыши… Аполлона.
Янин пояснил, что таких высоких рост Дениса — 186 см артистов театру не хватает, чтобы поддерживать пики сзади. Позднее танцор пояснял, что подобная роль в балете зовется «мебелью», нужной для поддержки партнера. Но и предложение выступать в кордебалете Дениса захватило.
Поработать с опытным солистом Родькин решился не сразу, но встреча оказалась знаковой. Цискаридзе сразу же разглядел в Денисе талант. Завершавший выступления солист решил передать новичку свои умения, посчитав, что Денис сможет сыграть Зигфрида в «Лебедином озере». Над ролью Родькин работал 5 лет и уже должен был выступить в мае 2011 года, но в театре сменилось руководство. В 2013 году Денис получил высшее педагогическое образование, окончив Академию хореографии. А в 2014-м, уже после ухода Цискаридзе, Родькин все-таки сыграл Зигфрида. В этом же году танцор выступил на закрытии Олимпиады, где предстал в образе Вацлава Нижинского, исполнив партию Золотого раба из «Шахерезады». С 2015 года Родькин начал выступать со Светланой Захаровой, которая попросила Дениса станцевать «Кармен» на вечере в «Мариинке».
Так началось длительное сотрудничество. Денис Родькин сейчас В период карантина Денис Родькин тренировался дома на линолеуме, да так, что соседи жаловались на качающуюся люстру. Также звезда театра впервые побыл педагогом, давая мастер-классы онлайн частным московским школам и американским детям. Сейчас танцор считает, что все интересующие роли он уже станцевал. Новая цель — поддерживать высочайший уровень, конкурировать с самим собой. Задумываясь о предстоящем завершении карьеры, Родькин окончил Высшую школу политики и управления при МГУ. Детство и юность Денис Александрович Родькин родился 3 июля 1990 года в Москве, в семье инженера авиазавода Александра Родькина и его жены — учителя французского. Денис получил образование по классу гитары, окончив кружок при ДК «Красный октябрь».
Однажды, ведя сына на урок, мать мальчика увидела параллельные занятия детей танцем-чечеткой, которые ей очень понравились. Буквально силой будущего балетного премьера, в то время совершенно не интересовавшегося танцами, отвели на уроки степа, а потом отправили исправлять проблемную осанку в школу народного танца при театре «Гжель».
Николай Максимович считал, что этот факт будет мешать девушке в дальнейшем, потому как формирует у людей будет предвзятое отношение. Интервью Элеоноры СевенардПозже девушка призналась, что родство с Матильдой не стало основной причиной выбора профессии. Однако весомая роль Кшесинской в мире балета тянет ее за собой — Севенард хочется добиться подобных успехов в карьере. Юная балерина уже достигла немалых высот в своем деле. На ее счету — несколько престижных премий. В их числе и первая премия 3-го Всероссийского конкурса молодых исполнителей «Русский балет». Элеонора Севенард на балу дебютанток 2017Весной 2020 года девушка приняла участие в гала-концерте «Иконы русского балета» в Лондоне, Гала балетных школ XXI века в парижской Опера Гарнье и благотворительном Гала балетных школ в театре Ла Скала в Милане.
Элеонора Севенард — Павильон АрмидыПосле окончания Академии балерине была предложена работа в Мариинском театре, однако Элеонора предпочла Большой театр и занятия под наставничеством Светланы Адырхаевой. Вместе с другим талантливым учеником Цискаридзе, Егором Геращенко, она примкнула к труппе великого театра в 242-м сезоне. Элеонора Севенард сейчас В конце сентября 2020 года Элеонора дебютировала на сцене Большого театра в балете «Дон Кихот». Зрители и критики назвали выступление молодой балерины успешным. В октябре девушку можно было увидеть в постановках «Корсар» и «Баядерка». Элеонора прокомментировала, что не хотела бы, чтобы имя ее родственницы пятнали. Накануне вечером девушка дебютировала на сцене Большого в постановке «Дон Кихот». В микроблоге Элеоноры появились фотографии, сделанные в памятный день. О том, что выпускница Академии имени Вагановой вошла в труппу Большого театра, стало известно на прошлой неделе, когда одно из главных культурных учреждений страны открыло 242-й сезон.
"Откройте, Давид": Денис Родькин
И почему вообще дети идут в балет? Желание стать военным было полностью желанием моего брата. Когда он заканчивал 11-й класс, захотел поступить в военно-технический университет. Это было безумно сложно, потому что 5 лет нужно было жить на казарменном положении в суровых условиях, бегать по 9 километров, наголо брить голову, и я не знаю, что его могло на это сподвигнуть. Что касается меня, то тут, наверное, дело случая, потому что моя творческая жизнь началась вовсе не в балетном искусстве. И моего брата тоже, когда он учился в 5-м классе, родители отдали на класс гитары. Он, кстати, закончил этот класс. А потом они решили продолжить преемственность поколений — отдали на класс гитары и меня.
И мне очень нравилось играть, я усердно занимался каждый день, сидел в комнате, разучивал новые произведения… А один раз, когда мы шли на урок, моя мама увидела, как танцуют степ. В «Красном Октябре» классов очень мало, и дети танцевали прямо в холле. И ей настолько это понравилось, что она сказала мне: «Ты будешь тоже танцевать здесь». Она буквально силой меня туда отвела, и я, через слезы, тоже начал разучивать все эти движения. А ведь для того, чтобы правильно танцевать степ, нужно очень многое понять, расслабить стопу, надо, чтобы руки правильно работали, чтобы в теле была правильная координация. Я проходил туда четыре репетиции, а потом туда пришел мальчик, который учился еще и в муниципальной детской балетной школе. И в одну секунду сел на шпагат, с абсолютно вытянутыми ногами и вытянутыми стопами.
Я был настолько этим впечатлен, что спросил у мамы: «А где его так научили делать? Выяснилось, что есть такая детская муниципальная школа при театре «Гжель», которая тоже находилась недалеко от нашего дома. И я пошел туда. Мне сразу сказали, что данных у меня нет. Мне начали зачем-то выкручивать плечи назад, затем положили на пол и начали ломать стопы. Я тогда подумал, что надо мной просто издеваются. Потом меня посадили на шпагат, и я полчаса так просидел и понял, что шпагат — это страшная вещь.
Но все-таки я ушел со степа, закончил гитару у меня есть даже диплом о среднем образовании по классу гитары и стал заниматься в этой детской муниципальной балетной школе. Нравилось там учиться? Старался подольше задержаться в школе, не выучить уроки… Лишь бы не ходить туда. Но в один прекрасный момент я понял вдруг, что мне все-таки интересно там учиться, потому что у меня появились там друзья, потому что мне стало нравиться то, чему нас учат. И конечно, моей мечтой был совсем не Большой театр. Моей мечтой был ансамбль «Гжель», и меня очень увлекали народные пляски. Я ходил на все концерты «Гжели» и всегда садился в первый ряд.
Но в один прекрасный момент, где-то в 5-м классе, я увидел запись, как Владимир Васильев танцевал Спартака, и меня это настолько впечатлило, что я понял: хочу танцевать классический балет. Знаете, детская память — она всегда самая сильная. Вот я 10 часов в зале репетирую, чтоб не упасть с двух пируэтов, а это… без разогрева. Вы, по-моему, даже ездили к нему на просмотр в Санкт-Петербург после окончания училища... Но мне нужно было уже определяться с местом дальнейшей работы. И я по приглашению директора театра Эйфмана, который до этого видел меня на смотре балетных школ, поехал в Санкт-Петербург, потому что Борис Яковлевич берет в свою труппу только рослых мальчиков. Меня брали на солиста, но я тогда еще не знал, что вскоре мне предложат работать в Большом, и, конечно, согласился.
Цискаридзе сказал мне: «Учи партию Одиллии» — А как, собственно, происходил вот этот переход в Большой театр? Потому что в балетном училище, насколько я знаю, вы всеобщий любимец, баловень художественного руководителя Владимира Захарова, выступаете в сольных партиях на концертах. Многие ученики этого училища до сих пор следят за вашим творчеством, потому что вы для них как Юрий Гагарин. Расскажите наконец, как вы все-таки попали в Большой. На что он сказал: «Завтра». Я тогда спрашиваю, как можно туда попасть, а он: «Ты что?! Ничего не получится.
Там просмотр только для своих, там будут только выпускники Московской государственной академии хореографии…» Ну, думаю, ладно, не получится — значит не получится. И вдруг вечером он мне звонит: «Ты знаешь, завтра можно будет прийти на просмотр. Я тебе пропуск сделал — просто придешь и на боковом станке сделаешь класс, как все». Я прихожу на просмотр — конечно же, там уже разогреваются ребята. У всех прекрасные данные, потому что в Большой театр из Московской академии хореографии берут только самых лучших и только с самыми лучшими данными. И конечно же, такого я до этого никогда не видел: у ребят и шаг, и стопа феноменальные, и вращение. Я сделал класс, мне показалось, что я переволновался: туры — криво, косо прыгнул, пируэты у меня не получились… Ну ладно, думаю, попробовал… Кто не рискует, тот не пьет шампанское.
И вдруг на следующий день в «Гжель» приходит Евдокимов, очень удивленный, и говорит: «Вообще-то ты там понравился. Жди теперь звонка от заведующего балетной труппой. Либо — да, либо — нет». Тогда заведующим балетом был Геннадий Петрович Янин, и я стал с нетерпением ждать. Мы тогда с театром «Гжель» уехали на гастроли в Сирию, там еще было не опасно, это 2009 год. И я там, помню, лежал возле бассейна, отдыхал, загорал, и вдруг звонок: «Денис? Вы знаете, я заведующий балетной труппой Большого театра.
Выходите, пожалуйста, на класс». А я уже и ждать перестал, поэтому новость для меня стала просто шокирующей. Вернулся в Москву, сразу же, естественно, побежал к Янину. И он мне сказал: «Знаете, вы нам понравились… Вы такой высокий, складный, и нам как раз таких не хватает. Нам как раз нужно, чтоб пики сзади держали. А у вас все хорошо: протянете вот так вот руку и будете с пикой стоять». И с этого дня начался Большой театр… — Как получилось, что вашим педагогом в Большом театре стал Николай Цискаридзе?
Два месяца я ходил к нему, он меня тоже много чему научил, но потом труппа уехала на гастроли в Испанию танцевать «Спартака», и классы в театре давали только Надежда Грачева и Николай Цискаридзе. К Цискаридзе я не пошел, потому что слышал, что он очень требовательный… А пошел на класс к Грачевой. Но вышел оттуда выжатый как лимон. Потому что это женский класс — специфика совсем другая. У девочек нужно подольше подержать ноги, нам нужно повыше подпрыгнуть… И потом был сразу же класс Цискаридзе. Он вошел в зал и так долго на меня смотрел, что я подумал: «Надо завтра сходить на класс и к нему». А потом, когда класс начался, я услышал, как он стал что-то требовать от балерины, и решил: «Нет.
Наверное, я не смогу. Крикнет… Я растеряюсь — и все, больше ничего не смогу сделать». Иду, дрожу, потому что для меня это большой авторитет. Захожу в 5-й зал, и он там сидит в шпагате и смотрит на меня. Я говорю: «Можно у вас позаниматься? Он говорит: «Конечно». И опять так пристально на меня смотрит.
Может, какие-то способности, задатки, талант разглядывал? И когда начался класс, в котором нас было всего трое: я, Анжелина Воронцова и еще один мальчик, которого тоже только недавно взяли в театр, — он мне очень активно стал уделять внимание: «Тебе нужно стопу повернуть, голову сюда, руку сюда, плечи здесь вывернуть»… Я так изогнулся, что у меня вообще ничего не шевелилось после его класса, настолько была феноменальная работа мышц. А потом Цискаридзе попросил меня подпрыгнуть и сказал мне: «Я никогда еще не видел, чтоб при таком высоком росте был такой высокий прыжок. У тебя большое будущее. Есть талант. С этого дня начинай думать головой». А ведь это почти предел мечтаний для любого танцовщика и довольно сложная партия, именно в редакции Большого театра.
Вы вообще долго к этой партии шли? С этой партией связан один забавный эпизод. Опять же Николай Максимович, когда меня увидел, на второй же день совместной работы принес диск. Он говорит: «Нет». Я, обалдев, спрашиваю: «А кого? А он говорит так, в своей манере: «Нет, Одиллию». В этот момент я вспомнил слова Геннадия Петровича Янина и понял, что я могу не только с копьем стоять.
Раз такой человек, как Цискаридзе, предлагает учить принца, то, значит, есть что-то, что может мне позволить танцевать на сцене Большого театра. Значит, с Одиллией так и не вышло? Я еще был в кордебалете, и когда закончился 2-й акт, вдруг он меня сам нашел и говорит: «Если ты меня подведешь 22 мая, я не знаю, что с тобой сделаю». Я спрашиваю: «А что будет 22 мая? Он: «Будешь танцевать принца в «Лебедином озере». Я к тому времени из афишных ролей танцевал только Голубую птицу в «Спящей красавице» и Рыбака в «Дочери фараона», и радость моя, конечно, была несусветной. Мы с декабря начали активно гонять роль.
Уже договорились, что меня введет в спектакль Мария Аллаш. Но в марте 2011 года сменилось руководство, и этот дебют осуществить в то время мне так и не удалось. Я тогда так расстроился! Я понимал, что у нас такая профессия, что если не удастся станцевать довольно рано, то потом будет значительно сложнее, и можно вообще никогда не выйти на сцену в таких ролях. Сейчас я понимаю, что это мне сыграло на пользу, потому что в таких партиях нужно выходить подготовленным, ведь здесь всё против танцовщика: белое трико, ноги выворотные… И то, что этот дебют отложился на столько времени, мне в какой-то мере помогло повзрослеть. Мне кажется, даже лучше, что я начал танцевать эту партию всего полтора года назад, чем я станцевал бы ее совсем сырым и новое руководство меня бы увидело и сказало: «Нет, спасибо, больше не надо! Я не знаю, как это получилось.
Мне долго не давали партию принца, но, как только меня пригласили выступить в этом спектакле в Мариинском театре, сразу же Зигфрида я и в Большом получил. А готовил я эту партию прямо во время Олимпиады, где выступал на церемонии закрытия. Ведь мы больше были там не как артисты, а как участники церемонии, то есть почти что персонал. Мы жили в таких немножко военных условиях, и мне тяжело было сохранять форму. Балет очень сложный, а в Сочи условий поддерживать форму не было: холод дикий, все вокруг продувается, делать ничего невозможно, потеть нельзя… И поэтому я в номере занимался. Каждое утро вставал, растягивался, около спинки кровати делал станок, потому что у меня дебют был через неделю после того, как я приеду из Сочи. В каком случае вы испытывали большее волнение?
Когда я делаю поддержки, то больше волнуюсь за балерину, ведь здесь за успех элементов отвечает не только партнер. И если она сгруппируется правильно, надо просто вытянуть руку и поднять, и все. Так что волнения было меньше, потому что на Олимпиаде не было как такового дуэта. Но тогда на стадионе «Фишт» я получил не сравнимое ни с чем удовольствие. Потому что, когда ты выходишь и на тебя смотрит огромное количество народу, весь олимпийский стадион, где нет ни одного свободного места, а трансляция идет на весь мир, это, конечно же, непередаваемые ощущения… — Были ли у вас случаи, когда вы не смогли удержать балерину? Мне было 19 лет, и нужно было в балете «Пламя Парижа» танцевать одну из главных в этом спектакле партий Антуана Мистраля; и так получилось, что я не удержал балерину со «стульчика», она у меня упала. Вводиться в такие спектакли совсем молодым, конечно, нельзя.
Нужно как минимум год готовить эту партию. Но, конечно, сделать это было нереально. Расскажите, как с ней работается? Не капризная? Я обрадовался, потому что станцевать этот балет я мечтал давно, и начал готовиться. В какой-то момент меня вызывает в кабинет наш руководитель и спрашивает: «Какой у тебя рост? Я говорю: «186».
А он: «Высокий. Вот у Цискаридзе был 185, это для «Щелкунчика» предел». Я просто растерялся: «Ну как же? Дэвид Холберг ведь танцует, а он выше меня!.. Я понимаю, что «Щелкунчика» в ближайшее время танцевать не буду, иду очень расстроенный, захожу в буфет — и там Света стоит: «Скажи, а ты «Кармен» танцевал? Знаешь, у меня нет партнера, а 18 января будет вечер Ольги Николаевны Моисеевой в Мариинском театре. Может, ты попробуешь, выучишь?
Она позвонила Андрею Уварову, с которым до его ухода на пенсию танцевала эту партию, и с ним я начал учить. Мы с ним все выучили, отрепетировали. И у нас очень хорошо прошла «Кармен», и Света тоже ко мне очень тепло отнеслась. Мы потом в Италии этот балет танцевали. А потом танцевали вместе уже и «Легенду о любви», и «Лебединое озеро»… И знаете, несмотря на ее статус а сейчас она, конечно же, первая балерина Большого театра , когда у нас что-то не получается, она никогда не говорит мне: «Ты виноват! Ты меня не держишь! А держать ее одно удовольствие — она очень легкая и гениально выучена, потому что вагановская школа этой выучкой очень славится.
Например прическа. Например, принц в «Лебедином озере» должен быть идеальный и внешне, и внутренне. Ведь каждая девушка мечтает о принце, соответственно и характер у него должен быть идеальный, и внешность.
Воротники — собственность стилиста Разделять работу и личную жизнь им не приходится. В служебном романе, уверяет Денис, одни плюсы: работа в одном театре позволяет влюбленным проводить вместе много времени — и в Москве, и на гастролях в разных концах света. Кстати, именно на гастролях в Греции три года назад между ними вспыхнули чувства. Партнерша Дениса по спектаклю неожиданно получила травму, и Эля ее заменила.
Теперь они неразлучны и в поездках по Европе, и в Австралии, и в Чили, где бывают вместе с труппой Большого театра.
И когда начался класс, в котором нас было всего трое: я, Анжелина Воронцова и еще один мальчик, которого тоже только недавно взяли в театр, — он мне очень активно стал уделять внимание: «Тебе нужно стопу повернуть, голову сюда, руку сюда, плечи здесь вывернуть»… Я так изогнулся, что у меня вообще ничего не шевелилось после его класса, настолько была феноменальная работа мышц. А потом Цискаридзе попросил меня подпрыгнуть и сказал мне: «Я никогда еще не видел, чтоб при таком высоком росте был такой высокий прыжок. У тебя большое будущее.
Есть талант. С этого дня начинай думать головой». А ведь это почти предел мечтаний для любого танцовщика и довольно сложная партия, именно в редакции Большого театра. Вы вообще долго к этой партии шли?
С этой партией связан один забавный эпизод. Опять же Николай Максимович, когда меня увидел, на второй же день совместной работы принес диск. Он говорит: «Нет». Я, обалдев, спрашиваю: «А кого?
А он говорит так, в своей манере: «Нет, Одиллию». В этот момент я вспомнил слова Геннадия Петровича Янина и понял, что я могу не только с копьем стоять. Раз такой человек, как Цискаридзе, предлагает учить принца, то, значит, есть что-то, что может мне позволить танцевать на сцене Большого театра. Значит, с Одиллией так и не вышло?
Я еще был в кордебалете, и когда закончился 2-й акт, вдруг он меня сам нашел и говорит: «Если ты меня подведешь 22 мая, я не знаю, что с тобой сделаю». Я спрашиваю: «А что будет 22 мая? Он: «Будешь танцевать принца в «Лебедином озере». Я к тому времени из афишных ролей танцевал только Голубую птицу в «Спящей красавице» и Рыбака в «Дочери фараона», и радость моя, конечно, была несусветной.
Мы с декабря начали активно гонять роль. Уже договорились, что меня введет в спектакль Мария Аллаш. Но в марте 2011 года сменилось руководство, и этот дебют осуществить в то время мне так и не удалось. Я тогда так расстроился!
Я понимал, что у нас такая профессия, что если не удастся станцевать довольно рано, то потом будет значительно сложнее, и можно вообще никогда не выйти на сцену в таких ролях. Сейчас я понимаю, что это мне сыграло на пользу, потому что в таких партиях нужно выходить подготовленным, ведь здесь всё против танцовщика: белое трико, ноги выворотные… И то, что этот дебют отложился на столько времени, мне в какой-то мере помогло повзрослеть. Мне кажется, даже лучше, что я начал танцевать эту партию всего полтора года назад, чем я станцевал бы ее совсем сырым и новое руководство меня бы увидело и сказало: «Нет, спасибо, больше не надо! Я не знаю, как это получилось.
Мне долго не давали партию принца, но, как только меня пригласили выступить в этом спектакле в Мариинском театре, сразу же Зигфрида я и в Большом получил. А готовил я эту партию прямо во время Олимпиады, где выступал на церемонии закрытия. Ведь мы больше были там не как артисты, а как участники церемонии, то есть почти что персонал. Мы жили в таких немножко военных условиях, и мне тяжело было сохранять форму.
Балет очень сложный, а в Сочи условий поддерживать форму не было: холод дикий, все вокруг продувается, делать ничего невозможно, потеть нельзя… И поэтому я в номере занимался. Каждое утро вставал, растягивался, около спинки кровати делал станок, потому что у меня дебют был через неделю после того, как я приеду из Сочи. В каком случае вы испытывали большее волнение? Когда я делаю поддержки, то больше волнуюсь за балерину, ведь здесь за успех элементов отвечает не только партнер.
И если она сгруппируется правильно, надо просто вытянуть руку и поднять, и все. Так что волнения было меньше, потому что на Олимпиаде не было как такового дуэта. Но тогда на стадионе «Фишт» я получил не сравнимое ни с чем удовольствие. Потому что, когда ты выходишь и на тебя смотрит огромное количество народу, весь олимпийский стадион, где нет ни одного свободного места, а трансляция идет на весь мир, это, конечно же, непередаваемые ощущения… — Были ли у вас случаи, когда вы не смогли удержать балерину?
Мне было 19 лет, и нужно было в балете «Пламя Парижа» танцевать одну из главных в этом спектакле партий Антуана Мистраля; и так получилось, что я не удержал балерину со «стульчика», она у меня упала. Вводиться в такие спектакли совсем молодым, конечно, нельзя. Нужно как минимум год готовить эту партию. Но, конечно, сделать это было нереально.
Расскажите, как с ней работается? Не капризная? Я обрадовался, потому что станцевать этот балет я мечтал давно, и начал готовиться. В какой-то момент меня вызывает в кабинет наш руководитель и спрашивает: «Какой у тебя рост?
Я говорю: «186». А он: «Высокий. Вот у Цискаридзе был 185, это для «Щелкунчика» предел». Я просто растерялся: «Ну как же?
Дэвид Холберг ведь танцует, а он выше меня!.. Я понимаю, что «Щелкунчика» в ближайшее время танцевать не буду, иду очень расстроенный, захожу в буфет — и там Света стоит: «Скажи, а ты «Кармен» танцевал? Знаешь, у меня нет партнера, а 18 января будет вечер Ольги Николаевны Моисеевой в Мариинском театре. Может, ты попробуешь, выучишь?
Она позвонила Андрею Уварову, с которым до его ухода на пенсию танцевала эту партию, и с ним я начал учить. Мы с ним все выучили, отрепетировали. И у нас очень хорошо прошла «Кармен», и Света тоже ко мне очень тепло отнеслась. Мы потом в Италии этот балет танцевали.
А потом танцевали вместе уже и «Легенду о любви», и «Лебединое озеро»… И знаете, несмотря на ее статус а сейчас она, конечно же, первая балерина Большого театра , когда у нас что-то не получается, она никогда не говорит мне: «Ты виноват! Ты меня не держишь! А держать ее одно удовольствие — она очень легкая и гениально выучена, потому что вагановская школа этой выучкой очень славится. Например прическа.
Например, принц в «Лебедином озере» должен быть идеальный и внешне, и внутренне. Ведь каждая девушка мечтает о принце, соответственно и характер у него должен быть идеальный, и внешность. Роль Спартака — другое дело: это вождь, поднявший на борьбу гладиаторов, он жил в не самых лучших условиях , и, соответственно, здесь прическа другая. Должны быть сальные, грязные волосы, потому что все-таки он раб и мылся он очень редко.
Я тут делаю такие запутанные волосы, как будто я их не причесывал лет двадцать, — мне хотелось добиться такого эффекта. В партии Курбского в «Иване Грозном» я предпочитаю быть кудрявым, это создает впечатление русской удали, такого русского богатыря. Когда танцую Онегина, то делаю небольшой пробор, потому что Онегин все-таки денди. И хотя он далеко не идеальный человек , потому что внутри у него есть некая червоточина, но внешне он должен быть еще лучше принца.
Неудобства в работе это вам не доставляет? Ничего вы в связи с этим не заменяете в движениях? В «Даме с камелиями» недавно, правда, я столкнулся с некой проблемой: в монологе Армана во втором акте все не в мою сторону… И пришлось, конечно, поначалу помучиться, потому что хочется на сцене танцевать в свою сторону, то есть писать той рукой, которой ты и пишешь. Но организм ко всему привыкает.
А вот жете по кругу я делаю вправо. Не знаю почему. Потому, видимо, что растянут лучше. Вот Иван Васильев сейчас какие-то немыслимые вещи делает.
Есть ли у вас желание что-то повторить? Я не смог бы сделать 3 содебаска в воздухе, потому что у меня другая структура мышц и тела. Просто я повыше, и мне тяжело будет повторить какие-то его трюки. Он прекрасный танцовщик, но мы с ним абсолютно разные.
Я из себя пытаюсь выжать максимум того, что могу. Тому, чего не умею, пытаюсь научиться. Но ни на кого никогда не смотрю. И пытаюсь каждый день, как сказал Барышников, танцевать лучше себя самого.
Павел Ященков Для премьера Большого театра Дениса Родькина нынешний март оказался богат важными событиями : только что он станцевал Вронского в балете Джона Ноймайера «Анна Каренина» и получил весть о присуждении премии президента для молодых деятелей культуры за вклад в сохранение, приумножение и популяризацию достижений отечественного хореографического искусства. Родькин: Очень приятные, потому что фактически это признание того, что я сделал за семь лет в Большом театре. Премия меня абсолютно не расслабляет, наоборот, заставляет идти дальше и доказывать, что получил ее заслуженно. Зрители ведь будут смотреть и думать, достоин ли.
Вообще, награды помогают хотя бы тем, что подогревают интерес к имени. Родькин: Сильным и харизматичным. Он хорош собой и уверен в себе, потому Анна в него и влюбляется, но немножко ветренен: не хочет обременять себя серьезными отношениями и обязанностями. Встретив Анну, понимает, что она тот идеал женщины, о которой он мечтал.
Она переворачивает его внутренний мир. Родькин: Не то чтобы разочаровывается. Ему становится тяжело с ней: она начинает его дико ревновать, замыкается в своих мыслях, ее мучает любовь к сыну, которого она не видит. Родькин: Поначалу не понимал, зачем.
Но когда начали репетировать, включились в активную работу, то прочтение Ноймайера захватило, показалось интересным. Джон абсолютно погружен в роман. Родькин: Он не мешает артистам, но если ему что-то не нравится или он замечает отступление, хоть малейшее, от хореографии, то сразу дает понять, что этого делать нельзя. Так что в нем есть и то, и другое.
От него исходит спокойствие. Родькин: Когда как. В театре, допустим, знают, что я не самый спокойный солист и могу показать характер, когда костюм, например, сшит на вырост, как случилось в «Карениной». Ведь я исправно ходил на все примерки.
Родькин: Я москвич, вырос в районе Покровское-Стрешнево. Мама хотела меня чем-то занять, отдала в кружок гитары, на занятия степ-танцем. Потом она узнала, что на первом этаже нашего дома, а мы жили на третьем, открыта муниципальная детская балетная школа, и занятия в ней абсолютно бесплатные. Туда меня и определили.
Кто же знал, что в 2003 году эта школа при Московском театре танца «Гжель» приобретет статус государственного хореографического училища с профессиональным дипломом. Все шло своим чередом, постепенно и правильно. Родькин: Учился в подготовительной группе, когда меня повели в Кремль на «Лебединое озеро». Весь спектакль проспал, мне казалось все очень скучным.
В фойе продавались кассеты с записью спектаклей, дисков тогда еще не было. Мама спросила, какую мне купить. Я ответил: «Балет, где мужчины больше прыгают». Нам посоветовали «Спартака» Юрия Григоровича.
Потом «втянулся» и в классику, захотелось ее танцевать. Тогда даже поверить не мог, что когда-то станцую Спартака. Прошли годы, и в один прекрасный день Юрий Николаевич предложил мне подготовить эту роль. Если бы не Юрий Николаевич, то не было бы того Большого театра, который мы сейчас имеем.
Он поднял балет на небывалую высоту. Я благодарен ему за то, что он мне доверяет свои спектакли. Поначалу он с опаской ко мне присматривался, а потом начал тепло относиться, я это чувствую. Мне хочется отвечать ему взаимностью и радовать.
Когда его балеты проходят на высоком художественном уровне, то у него сразу меняется настроение, он становится другим. На оркестровых прогонах он всем дает нагоняй, но, если бы этого не было, спектакли шли бы слабее. Он умеет собирать труппу. Ее основатель балетмейстер Владимир Захаров гордился Вами, показывал как талантливого мальчика.
Обычно такие переводятся в Академию хореографии, Вы же остались в альма-матер. Родькин: Мне предлагали, но я был патриотом, да и Владимира Михайловича не хотел предавать. Родькин: Да. Владимир Михайлович меня очень любил и часто говорил: «Тебе надо танцевать со Светланой Захаровой».
Родькин: К сожалению, он не дожил до нашего дуэта со Светланой. Думаю, если бы он сидел в зале на нашем «Лебедином озере», то весь спектакль бы плакал от радости. Он ведь был романтиком и очень сентиментальным. Помню, когда Захаров читал стихи, то всегда ронял слезу.
Родькин: Случайно. В выпускном классе поехал в Петербург просматриваться в театр Эйфмана. Очень волновался, но успокаивал себя тем, что за спрос, как говорят, денег не берут. Через три месяца, когда мы оказались с «Гжелью» на школьных гастролях в Сирии, там еще не было войны, раздался телефонный звонок от тогдашнего заведующего балетной труппой Геннадия Янина: «Мы вас берем, высокие и складные ребята нам нужны в кордебалет».
Родькин: Меня собирались отчислить из подготовительной группы школы.
Григоровича вальс «Лебединое озеро» П. Чайковского во второй редакции Ю. Григоровича гран па «Баядерка» Л. Минкуса, хореография М. Григоровича слуги бога Нила, два кавалера, Рыбак «Дочь фараона» Ц. Пуни в постановке П. Лакотта по М.
Петипа финальный вальс и апофеоз «Щелкунчик» П. Чайковского, хореография Ю. Стравинского хореография Дж. Баланчина 2011 год партия в балете «Класс-концерт» на музыку А. Глазунова, А. Лядова, А. Рубинштейна, Д. Шостаковича, хореография А.
Мессерера солист «Серенада» на музыку П. Чайковского, хореография Дж. Баланчина Флоран «Эсмеральда» Ц. Пуни, хореография М. Петипа, постановка и новая хореография Ю. Бурлаки, В. Асафьева в постановке А. Ратманского с использованием хореографии В.
Денис родькин
| Денис Родькин и Элеонора Севенард: «У нас какое-то удивительное взаимопонимание» | Несмотря на эту жажду нового, Денис спокойно относится к тому, что премьера постановки именитого хореографа может пройти без него: «Я не жалуюсь на жизнь и никогда не испытывал чувство ревности в профессии. |
| Денис Родькин: Большой театр, большая любовь и большие планы | Как купить билеты в БКЗ? |
| Принц неголубых кровей | Lovestory Денис Родькин и Элеонора Севенард: служебный роман, завтраки и любовь к Адриано Челентано. |
Денис родькин: последние новости
Личная жизнь Дениса Родькина. Жизненным примером Родькин считает отца — идеального семьянина, жестким воспитанием приучившего сына к труду. биография, новости, личная жизнь. российский артист балета. Афиша балетных постановок и концертов с участием Дениса Родькина. В 2017 году Денис Родькин был назван лучшим танцором года, по версии журнала из Италии Danza & Danza.