Фото: Дарья Ильина © REX. М. Ильин «Машины на нашей улице». 2. Машины на нашей улице, стр. 15-21. Чтение детям рассказа «Машины на нашей улице» М. Ильина, Е. Сегал.
Выберите здание:
- Программа выставки
- У нас выступали
- Ход занятия
- Конспект занятия по художественной литературе машины на нашей улице ильин
Машины на нашей улице : Для дошк. возраста
Наши задачи (сборник), чтобы читать бесплатно онлайн, от автора Иван Ильин. Машины на нашей улице. Bookreader Item Preview. Book page image. РГДБ. 2018. На нашей улице. запасная столица " читает ильин максим онлайн которое загрузил Аnnuschka 01 17 октября 2022 длительностью 00 ч 01 мин 17 сек в хорошем качестве. Ильин, Владимир Александрович Позняк, Эдуард Генрихович.
Машины на нашей улице. Ильин М. (Маршак И. Я.)., Сегал Е. А. - 1978
Толстого о непротивлении. Рассматривая физическое принуждение или предупреждение как зло, не становящееся добром от того, что оно используется в благих целях, Ильин считает, что за неимением других средств человек для противостояния злу не только имеет право, но и может иметь обязанность применять силу. Верный «великим монархическим традициям и историческим святыням» России, Ильин всю свою жизнь был последовательным сторонником монархического принципа. Мы должны, писал он в проекте письма к итальянскому королю, утвердить «великую историческую роль» монархической идеи, «ее священное, жизненное и творческое значение». Должны «создать и выдвинуть апологию монархического начала, «его религиозную глубину, его нравственные преимущества, его художественную красоту и его государственную патриотическую силу». Полемизируя со своими либеральными оппонентами, Ильин писал: «Монарх отнюдь не противостоит народу, но живет в сердце и в воле каждого из своих подданных; монархия отнюдь не идет против справедливого равенства людей; монархия отнюдь не пренебрегает земною пользою… и т.
Будучи сторонником твердого монархического принципа в государстве, Ильин был противником марионеточных монархий вроде английской, видя в них орудие масонских кругов. Сохранилась секретная записка Ильина генералу П. Врангелю, в которой он разоблачал планы масонских кругов создать «монархию» в России по образцу английской и возвести на престол «императора Кирилла I». В 1929 году он писал: «Особое место занимает сейчас признание заграничного масонства, русские ложи работают против большевиков и против династии. Основная задача: ликвидировать революцию и посадить диктатуру, создав для нее свой, масонский, антураж.
Они пойдут и на монархию, особенно если монарх будет окружен ими или сам станет членом их организации… по-прежнему их главная задача — конспиративная организация своей элиты, своего тайноглавенствующего масонского «дворянства», которое не связано ни с религией, ни с политической догмой, ни политической формой правления «все хорошо, если руководится нашей элитою». Масоны готовы поддержать Кирилла Владимировича и деньгами.
Какой легкой, простой и красивой стала «огненная тележка»!
Это первый автомобиль Даймлера. Это уже не паровоз, а скорее извозчичья пролетка. Кажется, вот-вот в нее впрягут лошадей.
Машинист чистенький, в белом воротничке. Ему не приходится пачкаться: нет ни сажи, ни копоти. Толстый пассажир развалился на мягком сиденье и улыбается.
Одно только неудобно: мотор торчит в ногах у пассажира, как большой бидон с молоком, — некуда ноги поставить. Мотор еще слабенький, только в полтора раза сильнее лошади. А качает этот автомобиль на ходу, как старую дедовскую бричку.
Подождите, тронется автомооиль — и пассажир перестанет улыбаться. Вытрясет, вымотает бричка всю душу. В то время как в одном немецком городе, Канштадте, механик Даймлер строил свой автомобиль, в другом городе, Маннгейме, механик Бенц тоже мастерил тележку с бензиновым мотором.
И случилось так, что обе тележки пошли почти одновременно, в одном и том же 1886 году. Поэтому изобретателями автомобиля надо считать их обоих — и Даймлера и Бенца. Автомобиль Бенца был не лучше, чем автомобиль Даймлера.
Чтобы пустить его в ход, надо было толкнуть его сзади. И трясло на нем не меньше. Чтобы не было тряски, надо было либо все дороги выровнять — полы, что ли, настлать, — либо к колесам подушки привязать.
Сделали и то и другое. С каждым годом дороги становятся все лучше. Теперь и за границей и у нас есть дороги гладкие и ровные, как асфальтовый тротуар.
А до подушек для колес люди додумались вскоре после изобретения автомобиля. Англичанин Денлоп надел на колеса резиновые шины, надутые воздухом. Легко пошла машина по дороге — пассажир как на мягком диване сидит.
Все бы хорошо, да только мотор был еще слаб и часто портился. Случалось, тянут волы забастовавший автомобиль, а машинист поднял очки на шапку и сидит понурив голову. Ему делать нечего — рогатый мотор тащит автомобиль.
Но автомобиль с каждым годом становился все сильнее и надежнее. Всюду, во всех концах мира, работали люди, стараясь придумать самый лучший мотор. Мотор всюду нужен теперь — и в воздухе, и на воде, и в поле.
Автомобильный мотор был сначала в полторы лошадиные силы, через пять лет — в восемь сил, а сейчас на хороших автомобилях моторы в сто сил. Бывают автомобильные моторы и в тысячу сил! Такие моторы ставят на гоночных автомобилях.
Старых почтовых дилижансов никто теперь и не помнит. Автомобиль убрал с дороги своего злейшего врага. Заодно досталось и извозчикам.
На улицах больших городов уже не сыщешь извозчичьей клячи. Даже поезд — и тот не может угнаться за автомобилем. Поезд ходит только по рельсам.
А автомобилю рельсы не нужны, он всюду пройдет. Теперь есть автомобили, которые ходят по вспаханному полю, не проваливаются на болоте, взбираются на горы. Кому не приходилось видеть в дни войны ловкую, поворотливую машину «виллис»!
Он и по лестнице может подняться, словно человек. Есть «виллис-амфибия» с гребным винтом. Для него и река не преграда.
А есть машины-гиганты, на десяти колесах. Они поднимают по тридцать тонн. Когда-то у нас не было своих автомобилей.
Их привозили из-за границы. А теперь стоит выглянуть в окно, чтобы увидеть на улице беспрерывный поток машин, построенных на советских заводах. В новом советском автомобиле «ЗИС-110» вы чувствуете себя как дома.
Если вам холодно, нажмите кнопку — и стекла сами поднимутся. Включите отопление — и сразу же из радиатора побежит по трубам теплая вода. Если вам скучно, включите радиоприемник и слушайте Москву, или Ленинград, или любую другую станцию, по своему выбору.
Обыкновенный автомобиль клонится набок при встрече с кочкой. А «ЗИС-110» так устроен, что у него колесо въедет на кочку, а сам он даже и не накренится. Он словно приподнимает колесо, как человек ногу.
По гладкому шоссе «ЗИС-110» мчится так быстро, что за час пробегает сто сорок километров! И при этом вас не укачивает. А наша новая машина «Победа»!
Ее тоже нельзя назвать тихоходной. Она может проходить по сто десять километров в час. Когда взглянешь на ее гладкие, закругленные бока, на ее вытянутый хвост, кажется, что это птица, которой только крыльев не хватает.
У такой машины, как говорят инженеры, «строго обтекаемая форма». Даже подножки у машины спрятаны внутрь, чтобы не мешали движению. Не только в большом городе, в самых диких местах — в тундре, в пустыне — можно теперь увидеть советский автомобиль.
Московские, горьковские, ярославские машины заменяют оленей на Крайнем Севере и верблюдов на юге. Наши автомобили славно поработали вместе с танками и самоходными орудиями на полях Великой Отечественной войны… Бесконечным потоком выходят автомобили из ворот заводов. Вот на заводе — четырехугольная рама.
Это то, из чего вырастет автомобиль. Рама еще сама не умеет ходить. У нее и колес-то нет.
Не она идет по дороге, а ее тащит на себе движущаяся дорога — конвейер. Везет раму конвейер, а по сторонам стоят рабочие, и каждый дает что-нибудь в подарок будущей машине. Один надевает на нее передние колеса, другой задние, третий укрепляет руль, четвертый ставит мотор, пятый устанавливает радиатор.
Автомобиль растет. И вот наконец он впервые становится на собственные ноги. Его уже не приходится тащить.
Он сам умеет ходить. Автомобиль, который умеет ходить Посмотрите на автомобиль «ЗИС-110». В нем нет ничего лишнего.
Весь он прямой как стрела. Даже когда он стоит, кажется, что он летит. А какой он удобный, сильный, вместительный!
Сравните его со всеми автомобилями, которые нарисованы на этих страницах.
Там и нашлись его газетные публикации первой половины 1930-х годов с хвалебными отзывами о только пришедшем к власти Гитлере. Другое дело, что на этих статьях ничего не заканчивается. Вот коллега-историк Александр Решидеович Дюков не поленился и прочел всю публицистику Ильина по этой теме. Оказалось, что Ильин разочаровался в Гитлере за несколько лет до товарища Сталина, и с первых дней войны встал на сторону России.
Более того, те, кто сейчас обличают философа Бэдкомедиан, например не чураются Ильину и выдуманные цитаты приписывать. Все это легко разоблачается, одновременно прорисовывая новый фон: пока Ильин писал, что от дружбы с Гитлером ничего хорошего не выйдет, товарищ Сталин с этим же самым Гитлером всякие пошлые договоры заключал. В этом смысл гиперинформационной эпохи: информации становится больше не только там, где вам хочется, а вообще.
Молот падает сверху и бьёт с огромной силой по заготовке. Ей только одно и остаётся — принять форму выемки. Но тут вот какая беда получается. Сталь, сжатая в выемке, раздаётся во все стороны. Она словно ищет, куда бы ей выбраться. И ей удаётся выползти по краям — в щёлку между молотом и наковальней. Клинок получается неправильной формы. Его надо обрезать по краям. Для этого клинок нужно сильно нагреть и быстро охладить. Но тогда он может сделаться чересчур твёрдым и хрупким. При работе он будет ломаться. А это тоже не годится. Чтобы нож был и твёрдым и гибким, надо его опять нагреть, но не так сильно, как в первый раз, а потом медленно охладить. Видишь, какую выучку должен пройти нож, чтобы характер у него стал такой, как надо, чтобы он не сгибался и не ломался от каждого препятствия. И вот клинок готов. Ему в пару надо сделать и второй клинок, поменьше, да ещё штопор и отвёртку в придачу. Им всем нужна оправа из двух пластинок, чтобы она держала их вместе. Захочешь — отправишь клинок в его домик. Все части сделаны, остаётся их собрать. Кончилась ли на этом история ножа? Нет, она ещё только начинается. В каких только переделках не побывает с тобой нож! Но и дома он будет тебе верным другом. Он будет тебе во всём помогать. А ты уж его береги. Не заставляй его резать железо — для этого есть но- жёвка и напильник. Не пробуй им копать землю — наткнётся нож на камень и сломается. Не режь ножом парту в школе. Если ты нож будешь жалеть и беречь,. Внутри видна пружина. Оно сделано из стали, а не выдернуто из птичьего крыла или хвоста. Почему же у этого стального пера и у птичьего пера одно и то же имя? У тебя есть и перочинный нож. Ведь ты чинишь им не перья, а карандаши. На столе перед тобой стоит чернильница, а в неё налиты синие чернила. Почему они называются чернилами, раз они не чёрные, а синие? Может быть, их правильнее было бы назвать «синилами»? Откуда такая путаница в словах? Тут всё дело в том, что слова иной раз живут дольше, чем вещи. Вещь уже стала другой, а слово осталось старое. Бцло время, когда перо и в самом деле было птичьим пером, когда синих и зелёных чернил и в помине не было, а перочинный нож занимался своим прямым делом — чинил перья. Так это было или не так, сказать трудно. Немало хороших книг было написано этим пером. II Как же им всё-таки писали? Для этого его надо было сначала очинить. Тут-то и брался за работу перочинный нож. Он срезал кончик пера наискосок, а потом заострял его. А чтобы чернила стекали на бумагу не тогда, когда им вздумается, а когда надо, — нож расщеплял надвое кончик пера. Так устроено и твоё стальное перо. Оно согнуто корытцем, чтобы чернила лучше прилипали к нему и на нём держались. Когда ты нажимаешь на перо, щёлка на его кончике раздвигается и даёт дорогу чернилам. По этой щёлке чернила и текут вниз, как ручеёк между двумя берегами. Щёлка делается шире и пропускает больше чернил. Дело это было не такое простое. Хуже всего было то, что перья быстро тупились, портились. Их часто приходилось менять. Оттого-то в те времена около чернильницы лежало всегда несколько запасных перьев. Рядом с чернильницей стояла ещё песочница с сухим мелким песком. Ты спросишь: а это ещё зачем? Чернила тогда тоже были не такие, как сейчас. Буквы при письме получались совсем не чёрные, а коричневые, словно крепким чаем писали. И только потом буквы начинали темнеть, делаться чёткими. Вот тогда-то чернила и становились по-настоящему чёрными. Чернила делали в старину из сока чернильных орешков. Эти орешки не едят, они ядовитые. Это наросты, которые вырастают иной раз на листьях дуба и других деревьев. Кроме этих орешков, в мастерской чернильного мастера можно было увидеть ещё банки с красивыми зелёными кристаллами. На банках с кристаллами было написано: «Железный купорос». Мастер отваривал орешки в воде и потом добавлял к отвару раствор железного купороса. Те чернила, которыми ты пишешь, сделаны не так, как их делали в старину. Когда ты пишешь, тебе не приходится ждать, скоро ли чернила потемнеют. Они сразу пишут чётко. Приливают ещё и уксусной кислоты, чтобы чернила не портились от времени, не покрывались плесенью. Ведь кислота убивает плесень. Прежде мастер всё делал руками. Оттого-то и руки у «его всегда были в чернилах. Краску на заводе делают разных цветов. Ты спросишь: а из чего на заводе краски делают? Синюю краску делают из чёрного-пречёрного угля. А зелёную? Зелёную делают из чёрного-пречёрного угля. А фиолетовую? Фиолетовую делают из чёрного-пречёрного угля. Тут не обходится без химиков. Химики умеют и не такие ещё превращения делать. Но первыми берутся за это дело шахтёры. Железнодорожники везут уголь на завод. А там химики добывают из чёрного угля чёрную смолу, из чёрной смолы — бесцветную, как вода, жидкость, а уж из этой бесцветной жидкости делают краски самых ярких цветов. Вот она какая чудесная наука, химия: из чёрного делает бесцветное, из бесцветного — синее, зелёное, фиолетовое. В старину краску для чернил добывали из растений. Раньше людям приходилось брать перья у гусей. В земле находят руду, из руды добывают сталь. Сталь раскатывают на тонкие листы и везут на фабрику перьев. А там со стальными листами происходит длинный ряд превращений. Одна машина режет лист на узкие полосы. Другая выдавливает из полосы маленькие кусочки. Каждый кусочек уже похож на перо, но им ещё нельзя писать. Он плоский, и поэтому на нём, как на доске, чернила не будут держаться. Это даёт ему закалку, твёрдость. А после этого надо его ещё очистить от ржавчины и покрыть блестящим металлом — никелем, чтобы оно больше не ржавело. Всё это делается быстро. Вот какие придуманы машины, чтобы у тебя было не гусиное, а стальное перо. Одна только фабрика «Союз» в У стальных перьев такой же расщеп, как и у гусиных. Вместо песочницы и песочка у тебя такая бумага, которая сушит чернила. Промокательная бумага хоть сама вся промокнет, да зато любую кляксу высушит. А резинка! Если бы школьник прежних времён заглянул в твою сумку или посмотрел на твою парту. Шутка ли — такое перо, которое не надо каждую минуту обмакивать в чернила! Перо, которое носит чернильницу с собой! Сунешь его в бутылку, и перо само начинает пить из бутылки чернила. Как же это перо может пить? Ведь оно не живое! Дело тут просто объясняется. Это пипетка вроде тех, которыми капли в 39 глаза пускают. Когда ты нажимаешь сверху кнопочкой на резиновый мешочек, из него выходит воздух. Что же гонит в резиновый мешочек чернила? Наружный воздух давит на чернила в бутылке и гонит их в перо. Загляни-ка ещё раз в свою школьную сумку. В ней — твои старые знакомые: тетрадка, перо, карандаш, резинка, перочинный нож. Теперь ты с ними будешь лучше знаком, чем раньше. Ты будешь знать, что им пришлось пройти долгий путь, чтобы попасть в твою сумку. По пути они изменились так, что теперь не сразу и скажешь, из чего они сделаны. Труд советских людей — вот что создаёт вещи, которые тебя окружают и дома, и в школе, и на улице. Она хоть и на краю города, а не хуже, чем в центре. Дома красивые, высокие, все как на подбор. Самый большой дом на нашей улице — это номер 7—17, да и дом номер 1—5 тоже не маленький. Эти цифры на белом щитке под синим фонариком много о чём говорят тому, кто умеет понимать их язык. Обыкновенно номера домов на улице идут подряд. На одной стороне нечётные: 1, 3, 5, 7, 9... А на другой чётные: 2, 4, 6, 8, 10... А у нас все номера двойные: 1—5, 7—17, 19—25. Отчего же это так? Это длинная история, сразу её не расскажешь. Несколько лет назад на том месте, где теперь большие, новые дома, стояли маленькие деревянные домишки. Долго жили они на свете, и трудно им стало под старость служить людям. У другого кровля провалилась: ей уже не под силу было бороться с дождём и снегом. А у треть- 43 его домика крыльцо подгнило — людям приходилось прыгать через две ступеньки на третью. Квартиры там были дорогие — рабочему люду не по карману. Это значило, что квартира пустует, сдаётся в наём. А на нашей улице теснота была в домах такая, что повернуться было трудно. Духота, шум... Дети росли в таких домах бледные, худые. Мостовая немощёная, осенью не пройти. Многие города так изменились, что их теперь и узнать трудно. Когда в Москву приезжают люди, которые давно в ней не бывали, они и глазам своим не верят. Иногда они приходят в движение и медленно поворачиваются то вправо, то влево. Что там происходит? Там идёт стройка гигантских зданий. Этот кран поднимает наверх стальные колонны и балки и сам подтягивается всё выше и выше, по мере того как растёт решётчатый каркас — стальной скелет будущего здания. Где были узкие, кривые закоулочки и переулочки, теперь пролегли широкие улицы, с высокими домами, с тенистыми деревьями, с мостовой, гладкой и чистой, как пол в комнате. Конечно, не так-то просто перестроить огромный город, который создавался много веков. Дошла очередь и до нашей улицы. Интересно было смотреть, как они работали! Первыми взялись за дело землекопы. Вырыли рвы — котлованы для фундамента. Ведь дом нельзя ставить прямо на рыхлую землю. И стройка кончится тем, что от дома останутся одни развалины. Опору эту надо с умом строить. Если сделать её узкой, она дом не удержит. Ведь ты и сам знаешь: на лыжах и на мягком снегу не провалишься, а узенькие коньки и твёрдый снег режут. Земля наверху ненадёжная, в ней часто есть вода — от дождя или от растаявшего 46 снега. Зимой, как только ударит мороз, вода в земле сделается льдом и лёд начнёт выпирать фундамент из земли. А вместе с фундаментом и дом закачается. Всё это хорошо знают строители. И поэтому они роют для фундамента достаточно глубокие рвы — котлованы, чтобы под каждой стеной была надёжная опора из камня, стоящая на прочной, сухой земле. Прежде на стройке землю рыли заступом. А где земля была такая твёрдая, каменистая, что её заступ не брал, приходилось пускать в ход лом и кирку. А теперь землекопам помогает сильная машина — экскаватор. Когда у нас на улице дома строили, экскаватор вынимал землю из котлованов такой лопатой, какая прежде и во сне никому не могла присниться. Лопата эта зубастая. Этакой лопатой нетрудно работать. Сидит на экскаваторе в будочке машинист и на рычаги нажимает. С ними тоже большая машина пришла — бетономешалка. Делает она его из серого порошка — цемента, из песка и из битого камня — щебня. Бетономешалка смешивает их с водой, пока из них не получится что- то вроде теста. Недаром говорят: «твёрдый, как камень». Какая формочка, такой и пирожок получается. Да только пирожок из песка недолго живёт, рассыпается. А бетонная плита чем дольше, тем твёрже делается. Всё это каждый мог бы увидеть, когда бетонщики на нашей улице работали. А потом бетонщики перешли на второй участок, где землекопы уже успели для фундамента котлованы приготовить. Стали бетонщики второй дом строить, а землекопы уже за третий принялись. Так и шли вдоль улицы строители один за другим: за землекопами—бетонщики, за бетонщиками — каменщики. Зовут этого великана — башенный кран. Посередине у него — будочка со стеклянными стенами. В будочке — человек, крановщик. Человек так высоко, что совсем крошечным кажется. Вот он что-то сделал рукой — а что, снизу не видно. И кран-великан послушно пошёл вдоль дома. Дошёл ящик до самого верхнего этажа, а там уже рабочие дожидаются, чтобы принять и выгрузить. А в прежние времена людям приходилось таскать кирпич на собственной спине. Подносчиков кирпича называли козоносами. Называли их так потому, что они носили кирпичи на «козе» — не на живой козе, а на деревянной. Оттого-то и называли носилки «козой». У кого привычки не было, тот бывало взвалит на себя «козу», да так и сядет вместе с ней на землю. А ведь надо было с этаким грузом по шатким доскам на четвёртый, на пятый этаж подниматься! Вот как было прежде. Зачем людям надрываться: пусть для них кирпич машина таскает. Быстро шла работа у каменщиков. Удивился мастер и говорит своему подручному: — Ну, теперь держись, брат! Стыдно будет, если плакат у нас недолго прогостит. Принялись они ещё лучше работать. К концу дня поглядел он на стену, видит — плакат далеко внизу остался. Так и пошло у них с этого дня: он днём изо всех сил старается повыше от плаката уйти, а плакат к утру опять его догоняет. Вместе они до самого верхнего этажа и добрались. Тут без уменья и сноровки не обойдёшься. Раствор — это тесто из цемента или извести и песка. А на раствор кладёт кирпичи верхнего ряда. И вот достроили они дом до самой крыши. И опять все, как в очереди, дальше передвинулись. А для кого дом был выстроен? Для таких же трудящихся, как и его строители: для каменщиков и сталеваров, для учителей и врачей, для слесарей и наборщиков, для учёных и инженеров. Кто привёз с собой кошку, кто клетку с птичкой, кто собаку. И вот в первом доме уже щегол на верхнем этаже заливается и кошка сидит на подоконнике в нижнем. Во втором доме ещё только электричество проводят. В третьем потолок штукатурят. В четвёртом крышу кроют. В пятом стены кладут. В шестом фундамент закладывают. В седьмом котлованы для фундамента копают. А в восьмом только ещё разбивку делают — размечают, где фундамент класть. Стоят теперь у нас на улице в два ряда двенадцать братьев — двенадцать домов. Самый старший — первый, его раньше начали строить, раньше и кончили. Во дворах цветы цветут, дети в волейбол играют. В каждом доме лифт вверх и вниз ходит. Где прежде стояли маленькие домишки с номерами 1,3, 5, теперь один большой дом номер 1—5. Где было шесть домиков с номерами 7, 9, 11, 13, 15, 17, теперь на весь квартал протянулся громадный домище номер 7—17. Остановились они около дома номер 1 — 5. Седоусый и говорит: — Видишь, какой большой! Это мой дом. Пошли дальше. Остановились около следующего дома. Седоусый опять говорит: — А этот ещё больше, ещё лучше. Это тоже мой дом. И вон на той стороне, где кино, тоже мой дом. Да на этой улице, почитай, все дома мои. Удивился мальчик: — Вы, дяденька, шутите. А седоусый смеётся: — Живу-то я в одном доме, а штукатурил их все. Иду мимо, и сердце радуется: мои дома! Только отвечать надо покороче: ведь в рамочке мало места. На все семь вопросов надо дать один ответ. Где никогда не бывает ни дождя, ни снега? Где тепло зимой и прохладно летом? Где ночью светло, как днём? Где река течёт над головой у людей? Где время отсчитывают часы без стрелок? На все семь вопросов один ответ: в метро. Теперь ты знаешь, как нужно назвать этот рассказ. Кто был в Москве, тот бывал и в метро. По подземным улицам — тоннелям — бегут от дворца к дворцу нарядные электрические поезда. Там — в этом подземном царстве — всё не такое, как наверху.
Наши задачи - Иван Ильин Аудиокнига (Часть 1)
Машины на нашей улице. Bookreader Item Preview. Book page image. РГДБ. 2018. На нашей улице. Драма, криминальный фильм. Режиссер: Жора Крыжовников. В ролях: Иван Янковский, Рузиль Минекаев, Леон Кемстач и др. Перестройка уже шагнула с кремлевских трибун на улицы больших и малых городов. Новости о мероприятии, спикеры, запись, регистрация на Россия 2023 и.
Александр Ильин: Каждые сутки в Москве происходит более двух тысяч ДТП
Машины на улице не было. Смотрите на телеканале «Пятница: Ведущие тревел-проекта «Пробного переезда» в Якутске! На нашей улице важно выбрать подходящий автомобиль и уметь правильно заботиться о нем.
Опубликован график отключения горячей воды в Москве
М. Ильин. Машины на нашей улице. Есть машины, которые милиционеры пропускают без очереди. Сам факт управления автомобилем в изменённом состоянии выявил 26 марта, когда «Ладу Самару» под управлением Ильина сотрудники ДПС остановили на улице Великая Великого Новгорода. 4:57 Мобилизация: последние новости на сегодня 24 апреля 2024 о частичной мобилизации в России / Рамблер.
Е. Сегал, М. Ильин «Рассказы о том, что тебя окружает. Книга первая. В нашем городе»
Живет она в приюте для престарелых машин — в одном из парижских музеев. На вид она очень смешная: длинная, на трех колесах. Посредине на ней стул, а спереди — паровой котел. Должно быть, забавно было смотреть на нее, когда она двигалась: катит на тебя огромный дымящий котел, будто суп везут. Но вы над ней не смейтесь. От нее произошли вот эти два красавца, которые изображены на рисунке. Злые люди говорят, что бабушка никогда не ходила и не могла ходить. Но мы этим злым людям не верим. Мы сами видели в парижской библиотеке старинную газету «Указатель».
Вот что в ней написано про «огненную» тележку Кюньо: «Столь велика была сила ее движения, что невозможно было управлять ею. Встретивши на своем пути каменную стену, она сокрушила ее с легкостью». На ногах и на колесах А что это за чудовище? Сзади самоварная труба, спереди руль. Наверху сидят люди, взгромоздившись под самое небо. Громадина пыхтит и трясется, семенит ногами и ворочает колесом. Это первый автобус ползет по дороге неподалеку от Лондона. Дело происходит лет сто тому назад.
Бабушка давно уже запрятана в музей. Ее строитель, инженер Кюньо, лежит в могиле на парижском кладбище. Но другие инженеры, англичане, продолжают работу Кюньо. Словно новорожденные птенцы, вылезают из их мастерских неуклюжие паровозные тележки. У одной труба спереди, у другой — сзади. У одной три колеса, у другой — целых шесть. Это будущие паровозы. Они только учатся ходить.
Есть среди них уже такие, которые пробегают по десяти километров в час, обгоняют всех пешеходов. Люди смотрят и удивляются: вот ведь фокусники — поставили печку на колеса! Да разве на ней далеко уедешь? А ездили в то время из города в город в огроомных каретах — дилижансах. В каждой карете было набито десятка по два пассажиров. На крыше сидел кучер и хлестал длинным бичом четверку лошадей. Рядом с ним сидел почтальон и трубил в рожок. Курьерский дилижанс едет!
Тяжелая карета то и дело проваливается в рытвины, подпрыгивает, клонится набок. Того и гляди опрокинется! Пыль за каретой долго не может улечься. И вот по этой же дороге покатили наконец паровые дилижансы. Чудовище с самоварной трубой и ногами — это и есть первый паровой дилижанс. Строитель его, механик Гордон, рассуждал так: у лошади — ноги, а у телеги — колеса; чтобы колеса покатились, нужно, чтобы сперва ноги пошли. Вот он и приделал к своей паровой тележке ноги. А они только путались между колесами и мешали.
А вот другой дилижанс — механика Гернея. Тут ног нет. Герней правильно рассудил: паровой тележке ноги не нужны. Сделал он несколько дилижансов и стал возить публику из Лондона в пригородные деревушки. Дилижансы Гернея — нарядные, лакированные, похожие на карету. Только сзади торчат, как жерла пушек, целых три трубы. Колес шесть: одна пара громадных, в рост человека, другая пара поменьше, а третья пара совсем маленькая. Маленькие колеса едут i далеко впереди, будто лошади перед повозкой.
Когда поворачивают руль вправо, передние колесики едут вправо, а за ними поворачивает и вся колымага. Паровой котел уже не торчит на виду, как в тележке Кюньо, а запрятан внутрь кузова. Дымя и гремя, идет паровой дилижанс по дороге. Над его крышей торчит целый лес дымовых труб, высоких мужских шляп, султанов, перьев. Война конных с паровыми Когда случилась эта катастрофа? А если верить этому рисунку, который был напечатан в тогдашних газетах, на воздух взлетело по крайней мере десятка полтора пассажиров. Нарисовал эту картинку, по-видимому, веселый художник. Посмотрите, на самом верху справа изображен человек во фраке.
Он летит головой вниз, или, вернее, вверх ногами, потому что головы у него нет. В руке у него тросточка. Голову он потерял, а тросточку потерять не хочет! Для чего в газете напечатали этот рисунок! Для того, чтобы никто не ездил на паровых дилижансах. Много врагов и ненавистников было у паровых дилижансов. Клеветой и насмешкой старались они погубить новое изобретение. Главным врагом были владельцы конных дилижансов.
В те времена конных дилижансов было во много раз больше, чем паровых. В каждом городе были почтовые конторы с большими конюшнями и просторными дворами. То и дело из ворот выезжали кареты, нагруженные людьми и почтой. Владельцы этих больших контор были люди очень богатые. Бороться с ними было трудно. На своего противника они натравили и английское правительство, и своих кучеров с почтальонами. Английское правительство стало издавать очень строгие правила для паровых дилижансов. Впереди каждого парового дилижанса, на расстоянии пятидесяти пяти метров, должен идти человек с красным флагом.
При встрече с каретами или всадниками он должен предупреждать путников о том, что за ним следует паровик. Машинистам строго воспрещается пугать лошадей свистками. Выпускать пар из машин разрешается только в случае отсутствия на дороге лошадей. Скорость движения паровика не должна превышать в деревне шести километров в час, а в городе — трех километров. Вот какие правила: не свисти, не дыши, и ползи, как черепаха! А вдобавок еще правительство душило владельцев паровиков тяжелыми налогами. Кучера и почтальоны были не такие опасные враги. Но они тоже делали немало гадостей инженерам и машинистам паровиков.
По приказу хозяев они портили дороги, загораживали путь паровикам грудами камней, а подчас пускали в ход кулаки и палки. Битва на ярмарке Была как-то в городе Мэлкшеме ярмарка. В город съехалось из соседних деревень множество фермеров с женами и детьми. Мычали коровы, визжали клоуны в балаганах. Вдруг звонко заиграл рожок и послышалось щелканье бича.
Вот идет машина с надписью : слайд4 «Хлеб».
В ней, как в шкафу, полки, а на полках - деревянные подносы со свежими, только что испеченными буханками. Вот другая машина, на которой написано: слайд5 «Рыба». Она рыбу везет. А эта машина для уборки мусора. Слайд 6 Она помогает наводить во дворах и на улицах порядок. Прохожие бросают окурки и бумаги не на тротуар, а в ящик - в урну.
У машины есть большой ковш, в который вываливают мусор из урны. Ковш сам поднимается по покатой крыше машины, и мусор падает сквозь открытое отверстие в кузов. Есть и еще одна машина «скорая помощь», слайд 7 только не для больных людей, а для больных машин. Бывает, остановится на улице трамвай или троллейбус. Отчего он остановился? Оттого, что с проводом что-то случилось.
Надо бы провод починить, да как до него достанешь! Он высоко. Тут-то и приходит машина «скорая техническая помощь». На машине столб, а на столбе круглая площадка с перилами.
Расширить представления детей о правилах поведения на улице. Сигал машины на нашей улице, изготовление с детьми макета. Для примера, если вам нужно побольше узнать про читать ильин машины на нашей улице математика 4 класс рудницкая юдачева 2 часть учебник читать онлайн.
Ильин машины на нашей улице читать онлайн 1 мая 2019 года - что там должен сделать любой уважающий себя попаданец?
Только пожарные машины бывают красные, как огонь. Да и как ее не узнать, когда на ней сидят пожарные в блестящих касках, а везет она длинную лестницу и навернутую на большую катушку пожарную кишку! Пожарную машину пропускают без задержки. Ведь огонь надо поскорее потушить, пока он дом не сжег! Много проходит по нашей улице машин, и у каждой свое дело! А эта машина для уборки мусора.
Она помогает наводить во дворах и на улицах порядок. Прохожие бросают окурки и бумаги не на тротуар, а в ящик - в урну. У машины есть большой ковш, в который вываливают мусор из урны. Ковш сам поднимается по покатой крыше машины, и мусор падает сквозь открытое отверстие в кузов. Бывает, остановится на улице трамвай или троллейбус. Отчего он остановился? Оттого, что с проводом что-то случилось.
Откройте свой Мир!
В худшем случае может потребоваться даже повышение ставки. Что мешает Банку России смягчиться? Небензя разоблачил западный спектакль в Совбезе ООН США в очередной раз обвинили Россию в разработке вооружений, способных уничтожать спутники в космосе. На самом деле в Совбезе разыграли спектакль.
Есть и еще одна машина «скорая помощь», слайд 7 только не для больных людей, а для больных машин.
Бывает, остановится на улице трамвай или троллейбус. Отчего он остановился? Оттого, что с проводом что-то случилось. Надо бы провод починить, да как до него достанешь!
Он высоко. Тут-то и приходит машина «скорая техническая помощь». На машине столб, а на столбе круглая площадка с перилами. На площадке стоит человек.
Это мастер, который умеет чинить провода. И вот столб начинает расти и поднимает вверх площадку с человеком. Смотришь, мастер уже достал до провода и чинит его. А то есть еще машины, которые дорогу от снега расчищают.
Слайд 8 Прошлой зимой на улицах Москвы было очень много снега. С самого раннего утра дворники принимались убирать снег. А он все падал и падал. Снег мешал людям ходить и ездить.
Кое-кто расспространяет небылицы про царскую армию. Почему нам не надо газ? Потому что, если загорится хоть один дом, вспыхнет все что попало. Во-первых, сараи, во-вторых сараи, в третьих снова сараи. А сарай это важно!
Вспомнимте грозные военные годы и студеные зимы тогда. Если бы не было сараев, которыми хорошо топилось, мы бы все померзли, и беспощадный враг овладел бы Москвой навсегда в том числе и на нынешний год. Это в первую очередь. Второе наше мнение. Давайте сбережемте полезное ископаемое!
И пускай американцы не дождутся, что мы останемся без газа, которым газифицирована наша Родина! Сколько стального трубопроката зароем, а на что? Чтобы многонациональное население нашего проезда пекло пироги, картофельные блины-тируны и мацу. Нет и нет. Протестуем и не одобряем, зато одобряем наоборот — газ не проводить, канаву не рыть, употреблять дрова и донецкий стахановский уголек.
Прописанные в Нашем проезде А вот еще одна бумага. Называется она «О переносе березы, которая была посажена в день рождения товарища Шверника». Мы с соседним двором соседа проживаем давно по-соседски согласно. Даже береза, которая по научному береза бородавчатая, хотя растет криво — стволом малость в моем дворе, а листьями к соседу, но одна ветка все же у меня, наличествует на двоих. И вот теперь нужно рыть газовый отвод.
Удобнее всего предлагаю обрыть березу по двору соседа, и неважно, что по его морковной грядке, потому что морковка растение скоропортящееся, а береза, которая названа мною в честь товарища Шверника это символ растительной родимой природы и должна белеть корой для нашей русской души и сердца, хотя можно было бы, конечно, подрыть под корнями, но это уже дело Метростроя и т. В ночь перед включением газа было полнолуние. Большая ясная луна занимала своим светом половину небес, и никто не спал. То и дело жители наши выходили на свои крыльца и делали вид, что глядят на луну, и удивлялись ей, и негодовали, когда что-то мелькающее в воздухе круглую серебряную богиню на какой-то миг заслоняло. А это были прилетающие в теплые ночи из Останкинского парка совы ловить отъевшихся наших на сытной крупе мышей.
Нет, не могли уснуть наши жители, якобы выходившие смотреть одной рукой на луну. Кому-то мерещился блин, который они съедят со сметаной, кому-то почему-то какие-то козы, летавшие по небу. Но сколько можно на нее смотреть?! Поэтому каждый думал про свое. Куда девать керосинки?
И керогаз совсем еще новый. А давно позабытые примусы — взрывоопасная утварь с повадкой дореволюционных бомбистов и эсеров — оттого, что теперь не надраенные стояли в темных сараях, злорадствовали, мол, приходит конец недавно модным керогазам и заодно высоким с низкими керосинкам. Святодух то и дело гордо появлялся из-за какого-нибудь угла в пугающем противогазе. Правда, противогазный хобот бывал отвинчен от защитного цвета коробки, в которую была насыпана разная толченая химическая крупа, призванная очищать зараженный воздух. О, если бы это было только так!
Плохо уже то, что сквозь коробку вообще почти не поступало никакого останкинского воздуха, а Святодуху, помимо того чтобы пофикстулить в противогазе, необходимо еще и для продления своей жизни было дышать. Рожа его после неотвинченного противогазного хобота делалась от натуги багровой, и он выглядел взрослей, чем был. Несмотря на просветительские лекции и предостережения, кое-кто из наших жителей не отказался гасить конфорки, дуя на голубые язычки пламени, а потом, снова открутивши конфорочные ручки, надолго уходил искать куда-то запропавшие спички. В конце состоялся всеобщий апофеоз приготовления пищи. Сколько же всего подгорело, убежало и выкипело.
Над улицей стоял чад, как будто под Москвой горят торфяники. Чего только не сожглось! Сколько выкипело супу с клецками! Сколько недоварилось картошек в мундире! Сколько слиплось драников!
Даже яичница из трех яиц пересохла! Словом, на какое-то время на нашу улицу перестали залетать не переносившие запаха подгорелой пищи, смешанного с саратовским газом, привычные ко многому наши птицы, откочевали комары, и можно было увидеть какого-нибудь старого воробья, следившего со свалки, не поредел ли чад над улицей, где прошли его детство и юность. После того как газ был включен и через какое-то время все страсти забылись, а канава гладенько была засыпана, осталась извлеченная землеройкой земля, которую сгребли в большую кучу, видом настоящий курган, и долгие годы дети играли на нем в «Царя горы», беспощадно сталкивая друг друга к подножию. Хрустели кости повергаемых, расквашивались носы спихиваемых, стоял шум и гам. Особенно усердствовали Гедиминовичи.
Многие персонажи этого текста, конечно, поумирали. Умер, например, Самуил Акибович, и Святодух сразу стал подбираться к его сарайному сатуратору. Чуть не забыл. Не все, не все согласились тогда газифицироваться. Не согласились проводить газ Маховы-цыгане.
Он почему-то их смешил. Если им откуда-нибудь попадался в руки еж, они жарили его прямо у крыльца на открытом огне, а потом переругивались, подозревая друг дружку в несправедливом дележе сытной кочевой снеди. Владелица коровы старуха Никитина газу не доверяла, а сам Никитин подозревал, что расковырянный из-под земли нестерпимый огонь происходит из бесовских угодий и жар от него — греховный, а поскольку, будучи раскольниками, они пекли хлеб в домашней печи, то отвыкать от нее не хотели, и старик Никитин по-прежнему сажал на деревянной лопате хлеб в староверское печное устье. Отказались проводить газ польские муж и жена, тихие, гулявшие по вечерам под руку, незаметные беженцы-евреи, проживавшие на углу. Эти неясно почему.
Во всяком случае, какие-то свои соображения у них, безусловно, были. Вот заяц повернулся и обратно побежал прочь.
Кроме того, в качестве диверсии были глубоко заполнены отверстия привезенных газовых труб, так что прорабу пришлось прокачивать их насосами. Но это оказалось напрасно.
Насосы были обезврежены детишками изъятием из сальников прокладок, и тогда беспомощный теперь прораб сломался и в мертвую запил, так что землеройная машина находилась сейчас в глухом и бессрочном простое. Прекратилось это безобразие, когда в канаву упал полесский мудрец. Маленький и старенький, он простоял там до ночи, глядя на вышедшие звезды, и молился, а его облаивали наши уличные собаки. Причем взлаивали они, когда в молитвословии следовало произнести «аминь».
По собакам его и нашли. Старичок очень озяб, поэтому, когда его из канавы вынули, сказал, дрожа: «Я передумал, я сделаю большой огонечекл…» А подальше в канаве лежал и спал какой-то посторонний человек, которого было не добудиться, и его оставили в покое, мол, встанет с первыми лучами солнца, причем Святодух совершенно точно сообщил, когда оно завтра взойдет на нашей широте. Между тем подошло время делать отводы во дворы. Некоторые наши люди настаивали на том, чтобы им обеспечили по два отвода, мол, если один засорится и т.
Или если появится еще какой-нибудь — не саратовский, скажем, газ, — чтобы его подсоединить, если саратовский станет кончаться. На нашей улице, на маленькой, в общем-то, нашей улице было три коровы. Им хватало травы, плюс сюда же сена, которое прикупали владельцы, плюс сюда же брюква и турнепс. Предполагаемое раскапывание улицы под газ беспокоило многих обитателей и, как ни странно, меньше всего коровьих хозяев, хотя к какому-то времени, тоже взбудораженные слухами, они задумались и забеспокоились.
Корова существо безмятежное, привычное к спокойному травяному пребыванию. Угодить ногой в канаву, прорытую земельной машиной, ей ничего не стоит. Временами она полеживает и жует жвачку. Земля, вылетающая из сопла землеройной машины, может ее засыпать, и тогда надо будет корову мыть, потому что земляная крошка может попасть в белое молоко.
Привычная к окрикам и матерным острасткам хозяина, она наверняка переучится, вслушиваясь в то, что будут выкрикивать работяги-землеройщики, и тогда с ней не поладишь. А коли так, то даже пригодного коровьего говна от нее не будет. Поэтому среди анонимок, какие с появлением первозданных слухов о газификации пошли поступать в разные инстанции, были наверняка епистолы наших волопасов тоже. Вот, скажем, сберегаемая нами бумага с обоснованием никакого газа не проводить.
В райком партии от возмущенных жителей нашего проезда для выяснения и принятия решений. Уважаемые Товарищи! Мы, жители нашего проезда очень обеспокоены и коренным образом не согласны с проведением газа в нашу жизнь и быт. И удойность немногочисленного нашего крупного рогатого скота плюс сюда же дойные козы мы тогда освоим и сбережем.
У нас еще много недостатков. Кое-кто из прописанных преступно жарит пойманных ежей. Кое-кто расспространяет небылицы про царскую армию. Почему нам не надо газ?
Потому что, если загорится хоть один дом, вспыхнет все что попало. Во-первых, сараи, во-вторых сараи, в третьих снова сараи. А сарай это важно! Вспомнимте грозные военные годы и студеные зимы тогда.
Если бы не было сараев, которыми хорошо топилось, мы бы все померзли, и беспощадный враг овладел бы Москвой навсегда в том числе и на нынешний год. Это в первую очередь. Второе наше мнение. Давайте сбережемте полезное ископаемое!
И пускай американцы не дождутся, что мы останемся без газа, которым газифицирована наша Родина! Сколько стального трубопроката зароем, а на что? Чтобы многонациональное население нашего проезда пекло пироги, картофельные блины-тируны и мацу. Нет и нет.
Протестуем и не одобряем, зато одобряем наоборот — газ не проводить, канаву не рыть, употреблять дрова и донецкий стахановский уголек. Прописанные в Нашем проезде А вот еще одна бумага. Называется она «О переносе березы, которая была посажена в день рождения товарища Шверника». Мы с соседним двором соседа проживаем давно по-соседски согласно.
Даже береза, которая по научному береза бородавчатая, хотя растет криво — стволом малость в моем дворе, а листьями к соседу, но одна ветка все же у меня, наличествует на двоих. И вот теперь нужно рыть газовый отвод. Удобнее всего предлагаю обрыть березу по двору соседа, и неважно, что по его морковной грядке, потому что морковка растение скоропортящееся, а береза, которая названа мною в честь товарища Шверника это символ растительной родимой природы и должна белеть корой для нашей русской души и сердца, хотя можно было бы, конечно, подрыть под корнями, но это уже дело Метростроя и т. В ночь перед включением газа было полнолуние.
Большая ясная луна занимала своим светом половину небес, и никто не спал. То и дело жители наши выходили на свои крыльца и делали вид, что глядят на луну, и удивлялись ей, и негодовали, когда что-то мелькающее в воздухе круглую серебряную богиню на какой-то миг заслоняло. А это были прилетающие в теплые ночи из Останкинского парка совы ловить отъевшихся наших на сытной крупе мышей. Нет, не могли уснуть наши жители, якобы выходившие смотреть одной рукой на луну.
Кому-то мерещился блин, который они съедят со сметаной, кому-то почему-то какие-то козы, летавшие по небу. Но сколько можно на нее смотреть?! Поэтому каждый думал про свое. Куда девать керосинки?
И керогаз совсем еще новый. А давно позабытые примусы — взрывоопасная утварь с повадкой дореволюционных бомбистов и эсеров — оттого, что теперь не надраенные стояли в темных сараях, злорадствовали, мол, приходит конец недавно модным керогазам и заодно высоким с низкими керосинкам. Святодух то и дело гордо появлялся из-за какого-нибудь угла в пугающем противогазе. Правда, противогазный хобот бывал отвинчен от защитного цвета коробки, в которую была насыпана разная толченая химическая крупа, призванная очищать зараженный воздух.