Вывод наших войск из Афганистана начался 15 мая 1988 г., в соответствии с заключенными в апреле 1988 г. Женевскими соглашениями о политическом урегулировании положения вокруг ДРА. «Советский расчет прямолинеен: выводя войска из Афганистана в срок, Москва хочет доказать, что она исправилась и достойна доверия» (LA Times, 16 февраля 1989 года).
30 лет назад завершился вывод советских войск из Афганистана
Завершен вывод войск СССР из Афганистана. Согласно официальным данным, последним советским солдатом, который покинул территорию Афганистана, стал генерал-лейтенант Борис Громов. А глаза почему-то слезятся»Эти строчки накануне вывода советских войск из Афганистана 15 февраля 1989 года написал. 15 февраля 1989 года командующий 40-й армией генерал-лейтенант Борис Громов последним пересек границу, разделявшую СССР и Афганистан. Биография советского и российского военачальника и политика Бориса Громова: фото, военная карьера, генерал-полковник, Афганистан, вывод советских войск, губернатор Московской области, депутат Госдумы, интервью в передаче «Судьба человека». Смотрите видео на тему «день вывода войск из афганистана генерал громов» в TikTok (тикток). Интервью с последним командиром 40-й армии СССР Борисом Громовым о выводе войск из Афганистана.
"Прощайте, горы, вам видней, кем были мы в краю далеком..."
Насколько сложно было осуществить вывод советских войск из Афганистана с технической и тактической точек зрения? В начале ноября 1988 года вывод советских войск из Афганистана был приостановлен в связи с резко активизировавшимися наступательными действиями моджахедов, в частности, массированными ракетными обстрелами Кабула. «Советский расчет прямолинеен: выводя войска из Афганистана в срок, Москва хочет доказать, что она исправилась и достойна доверия» (LA Times, 16 февраля 1989 года). Завершился вывод советских войск из Афганистана 15 февраля 1989 года, последние Советские части покинули территорию Афганистана.
Оставить заявку
- Вышли без потерь: ветераны вспоминают вывод советского контингента из Афганистана
- Правила комментирования
- Генерал Громов заявил, что СССР покидал Афганистан гордо, а США — с позором
- Громов Борис Всеволодович
- Антимайдан
Генерал-полковник Борис Громов: Приказывая вывести войска из Афгана, маршалы извинялись
Прежде всего я встречался с командирами афганской, скажем так, официальной армии, представителями местной милиции и спецслужб, старейшинами в селениях. Были встречи и с представителями душманов. Чай пили, говорили. Никакими обязательствами это не заканчивалось, но даже те, кто пробовал на нас давить или условия ставить, понимали, что лучше этого не делать. Когда я был в Афганистане в третий раз, уже в должности командующего 40-й армии, вести переговоры, даже с самыми известными полевыми командирами, было проще. И мы, и они знали боевые возможности противника, понимали, что война идет к финалу. Условие я ставил одно: мы выводим войска четко по графику Женевских соглашений. Если вдруг кто-то решит нам напоследок пустить в спину пулю или снаряд, пощады не будет.
Не масштабные, но мы реагировали оперативно и мощно. В Афганистане слухи расходятся быстро, так что те, кому надо, об этом узнавали мгновенно. Во-первых, это была воюющая армия. Во-вторых, у нее был очень необычный, так называемый армейский комплект. Например, в составе 40-й помимо армейской авиации это вертолеты была и фронтовая авиация, причем очень мощная. Сейчас в Российской армии нет столько авиации, сколько ее было в 40-й армии. А две бригады спецназа!
Это восемь полноценных батальонов, которые работали вдоль границ с Ираном и Пакистаном, где перехватывали караваны с оружием, боеприпасами. Численность армии доходила до 140 тысяч. У меня было по этому поводу четыре встречи. В разное время: и до ввода в Афганистан их контингента, и относительно недавно. Но у них иная ситуация. Другие задачи, другая тактика, другое отношение к Афганистану и афганцам. Я ведь беседовал и с афганцами.
Они американцев просто люто ненавидят.
Это были законные власти, они нас попросили ввести войска. Альтернатива, если мы хотели помогать Афганистану, а Советский Союз хотел помогать, всегда была.
Продолжать наращивать военно-техническую и экономическую помощь, обучать военных спецов, инженеров, транспортников», — сказал он.
Мы не остались в долгу у населения. Им были переданы наши хорошо обжитые городки с налаженной инфраструктурой. Особую ценность представляли собой артезианские скважины, которые стали источниками водоснабжения многих кишлаков. Конечно же, для наших солдат, сержантов, прапорщиков и офицеров возвращение на Родину стало настоящим праздником. В свежевыстиранном обмундировании, с подшитыми подворотничками, развернутыми полотнищами, на которых были написаны наименования подразделений, наши воины эффектно смотрелись при пересечении границы. На бортах боевых машин были надписи: «Я вернулся, мама! Кухни не дымили. Почти по всей границе обоняние солдат дразнил запах вкуснейшего туркменского, узбекского и таджикского плова. И стар и мал приграничных населенных пунктов встречали наших воинов.
На митингах, посвященных выходу из Афганистана, выступили руководители республик, приграничных районов, солдаты и офицеры-интернационалисты. Встречать своих сыновей из многих регионов СССР приехали родители. Они искренне благодарили офицеров за возвращение домой их возмужавших мальчишек. После обильных обеда и ужина мотоманевренные группы приняли походный порядок и совершили марш в заранее подготовленные районы базирования вдоль государственной границы с Афганистаном. К этому времени мы уже все нырнули в «перестройку», появились горячие точки уже внутри СССР, часть мотоманевренных и десантно-штурмовых групп срочно перебрасывались в другие регионы. Охранять и защищать афганскую границу оставалось все меньшее количество сил и средств, что крайне отрицательно сказалось в ходе последующих событий уже на территории Таджикистана. Средства массовой информации начали открытую диффамацию причин и следствия нашего пребывания в Афганистане, крайне негативно влияя на морально-психологическое состояние воинов-интернационалистов. Со многими из них я и до сих пор состою в переписке. Многие не находят свое место в нашем базарном рынке наживы и обмана, но абсолютное большинство уверено, что свой солдатский долг мы исполнили с честью и достоинством. Из воспоминаний Ивана Михайловича Коробейникова , генерал-лейтенанта, с 1983 по 1990 гг.
И тем не менее в этой эпопее имеется еще немало страниц, о которых мало кто знает. Об одном, курьезном до анекдотичности, эпизоде я и хочу рассказать. Дело было в октябре 1986 года.
Начало вывода войск было долгожданным и выстраданным событием, отмечает генерал-полковник. Афганистану, безусловно, надо было помогать, в том числе и в военно-технической сфере, но не более», — считает он.
Мы выходили из Афганистана с гордо поднятой головой и развернутыми боевыми знаменами частей и соединений. Солдаты, офицеры, генералы, прошедшие через Афганистан, свой долг выполнили мужественно и честно», — уверен Громов.
РСВА54.РФ • 32-я годовщина вывода войск из Афганистана
А американцы с позором бежали. Мы после себя оставили, как ни странно это прозвучит, добрую память, огромное количество построенных объектов, дороги и трубопроводы. Когда делегации наших ветеранов-афганцев приезжают в Афганистан, их встречают как друзей. А что оставили американцы? Обманутых ими людей, которые погибали, срываясь с шасси улетающих из Кабула самолетов", - сказал Громов, командовавший операцией по выводу советских войск из Афганистана. По его словам, операция по выводу войск готовилась крайне серьезно, с привлечением космической и всех других доступных видов разведки.
По его словам, операция по выводу войск готовилась крайне серьезно, с привлечением космической и всех других доступных видов разведки. Громов добавил, что у СССР была мощная агентура среди моджахедов, подготовка к выводу войск тщательно обговаривалась через эти контакты, переписку и личные встречи.
Все были предупреждены, в том числе письменно. Более того, мы направили письма тем, кто поддерживал их в Пакистане. Вывод прошел практически без потерь, хотя было очень нелегко", - указал генерал-полковник. По его словам, в итоге войска выходили по двум направлениям: западному - вдоль иранской границы, и центральному - через юг, юго-запад на Кабул, через Саланг на Термез и на Кушку.
Ему заметно симпатизировал Михаил Горбачев. Он не был в восторге от предложения Язова послать Громова в Киев. Горбачев страшно гордился тем, что именно при нем наши войска ушли из Афганистана. И тем людям, которые помогли реализовать вывод, Горбачев стремился платить по большому счету. Потому, подписывая указ на Громова, спросил у Язова: — Не обидим ли Громова? Ведь он у нас вроде как национальный герой. Злые языки начнут говорить, что мы его «сослали»… Язов ответил: — Киев это та «ссылка», о которой мечтают тысячи генералов. Громову желательно пройти округ для нормального роста, чтобы его в войсках не обзывали потом «дикорастущим»… Горбачев все-таки дал Громову знак, что он персонально следит за ним. В период пребывания Громова в Киеве в стране уже шли бурные дискуссии о будущем страны и Вооруженных Сил, спорили политики и военные. В Советской Армии появился целый отряд генералов и офицеров, которые постоянно стремились в эпицентр политических сражений. Это стало похоже на «моду». Иногда такие люди дня не могли прожить, чтобы не сделать очередное скандальное заявление для прессы. Западные журналисты среди которых много кадровых разведчиков щедрыми гонорарами поощряли тех наших военнослужащих, которые «болели за демократизацию армейской жизни». В то время особенно громкими демагогическими лозунгами отличался полковник Вилен Мартиросян, служивший в одной из частей на Украине. Он быстро взошел на волне популизма, стал народным депутатом СССР. И это еще больше вскружило голову офицеру, который, потеряв чувство такта, стал навешивать опасные ярлыки и на высших генералов. Досталось тогда от него и Громову. Мартиросян назвал его одним из возможных организаторов военного переворота в стране. Громов подал на него в суд и там «размазал» скандального полковника логикой своих аргументов. Громов категорически возражал. Некоторые генералы у нас на Арбате, узнав об отказе Бориса Всеволодовича от столь заманчивого предложения, полученного им от «самого президента», искренне удивлялись. Ведь можно было только мечтать взлететь с должности командующего войсками военного округа до кресла первого зама союзного министра. То была прямолинейная логика карьеристов: где бы ни служить, лишь бы должность повыше. У Громова была своя логика. Переход в МВД означал расставание с армией, с которой он породнился с момента поступления в суворовское училище а за плечами уже было почти тридцать лет службы в Вооруженных Силах. Чувство этого родства было выше и сильнее любых карьеристских соображений. В конце концов уломал. Генерал согласился. Уходя в другое ведомство, он все-таки не дал перерезать «пуповину», связывающую его с армией… Принять такое кадровое решение Горбачева заставила поднимающаяся в стране мощная лавина преступности. Он испугался. Ему казалось, что боевой опыт и решительность Громова приостановят эту лавину. Наивными бывают не только дети, но президенты… В МВД Громов должен был возглавить борьбу с терроризмом и «незаконными вооруженными формированиями». На этом посту генерал ничем себя не успел проявить. В МВД он чувствовал себя неуютно: непривычная работа, непривычные задачи. Его тянуло в Вооруженные Силы. Его тянуло и к здравым, серьезным политикам. Вместе с ним Громов в 1991 году баллотировался на пост вице-президента России. Попытка оказалась неудачной… Судя по многим высказываниям, он принадлежал к тем военным политикам, которые стремились спасти Союз, приостановить разрушительные процессы. И, наверное, не случайно Громов в июле 1991 года оказался в числе подписавших знаменитое обращение «Слово к народу», которое демократы прозвали «идейной базой ГКЧП»… В ноябре 1995 года он признался: — Относительно «Слова к народу» я и сейчас считаю, что оно написано совершенно правильно… 15 февраля 1989 года бывший командующий ограниченным контингентом советских войск в Афганистане генерал-лейтенант Борис Громов скажет на пресс-конференции: «В Афганистане не осталось ни одного военнослужащего 40-й армии…» 15 февраля 1989 года. Таджикско-афганская граница. День завершения вывода 40-й армии из Афганистана. Генерал-лейтенант Борис Громов принимает поздравления родителей военнослужащих. Командующий войсками Киевского военного округа генерал-полковник Борис Громов на торжествах по случаю Дня Победы. Январь 1995 года. Москва прощается с погибшим в Чечне корреспондентом «Красной звезды» Владимиром Житаренко. Заместитель министра обороны РФ генерал-полковник Борис Громов возлагает цветы к гробу военного журналиста. Апрель 1994 года. Дом культуры «Россия». Кандидат в депутаты Госдумы генерал-полковник Б. Громов отвечает на вопросы избирателей. Сентябрь 1997 года. Члена Государственной думы генерал-полковника Бориса Громова избиратели все чаще видят в гражданском… Генерал-полковник Михаил Петрович Колесников, возглавивший Генеральный штаб Вооруженных Сил в конце 1992 года. Подмосковный санаторий «Барвиха». В таком настроении начальник Генштаба генерал армии Михаил Петрович Колесников пребывал не очень часто. Слишком много было проблем… С 1992-го по 1996 год генералы Павел Грачев и Михаил Колесников занимали два высших поста в российском военном ведомстве. В ночь с 20 на 21-е он объявил личному составу вверенных ему Внутренних войск о своем решении не привлекать их к выполнению задач… И потому на съезде народных депутатов СССР категорически отрицал свою причастность к августовским событиям хотя некоторые члены комиссии «по лояльности генералитета» чохом пытались причислить его к тем, кто солидаризировался с ГКЧП. И опять вспоминали «Слово к народу», мешая Божий дар с яичницей. Его мучила ностальгия по армии. Горбачев тогда сильно колебался в отношении кандидатуры своего недавнего фаворита, за которым с подачи некоторых демократов потянулся хвост фальшивых подозрений в пособничестве ГКЧП. Просьба генерала о возвращении в армию была удовлетворена после многочисленных допросов в прокуратуре и проверок на лояльность… Судя по всему, президент убедился, что генералу можно по-прежнему доверять. Словно в предчувствии беды Горбачев подтягивал к себе тех военных, с которыми связывал надежду на собственное спасение. В Кремле понимали, что новый глава военного ведомства Грачев хотя и глубоко лоялен новой власти, но без поддержки опытных военачальников-управленцев оставлять его рискованно. Руцкой настаивал на том, чтобы «за спиной министра» стояли тертые командиры, прошедшие большую школу в штабах военных округов, видов Вооруженных Сил. Ельцин его поддержал. Известность генерала, его афганский боевой опыт и авторитет сыграли свою роль: 16 июня 1992 года он стал заместителем министра обороны РФ. Громов в то время утверждал, что сохранил добрые отношения с афганцами Руцким и Грачевым. И это тоже сыграло далеко не последнюю роль в его новом назначении. Но с появлением Бориса Всеволодовича на Арбате в его отношениях с Грачевым началась принципиально новая полоса, уже с первых дней свидетельствующая о явной и скрытой конфронтации между министром и его заместителем… Служба в роли зама Грачева началась с того, что Громову не нашлось кабинета на пятом, «руководящем» этаже, хотя там же располагались некоторые второстепенные подразделения МО. То был первый знак начала интриги когда осенью 1994 года заместителем министра обороны был назначен Главком ЗГВ генерал-полковник Матвей Бурлаков, ему за несколько месяцев до приезда начали готовить огромный кабинет именно на пятом этаже. Громову был выделен кабинет даже не в основном здании. Генерал расположился в старинном, обветшавшем здании бывшего Генштаба через дорогу. И чтобы попасть к министру, он должен был спуститься в подземный переход под Знаменкой и двигаться по замысловатому лабиринту, стены которого покрыты белым кафелем. Такая процедура была в некотором роде оскорбительной для генерала, и потому было понятно, почему он старался как можно реже наведываться к Грачеву. За три года службы на Арбате он был единственным замминистра, которого реже всех видели в приемной Грачева… В Министерстве обороны генерал Громов отвечал за вывод войск из-за рубежа. Затем к этим обязанностям добавились новые: контроль за выполнением договоров со странами СНГ, Прибалтики и Грузией, безопасностью полетов. Функции эти априори предполагали «работу в тени». Поговаривали, что так якобы и было задумано министром. Весьма странным выглядела обязанность Громова контролировать безопасность полетов военной авиации. Генерал никогда в авиации не служил, а вероятность очень неприятных моментов для него на этом участке работы была очень высокой. Вообще логику распределения обязанностей между замами министра в то время иногда нельзя было понять: они курировали военные оркестры, футбольные и хоккейные команды, киностудии, но в то же время у Грачева не было зама, который ведал бы вопросами боевой подготовки. На Арбате давно существует негласный закон: престиж ность должности замминистра во многом определяется тем, какое количество управлений и отделов «под ним» находится. А любое «обрезание» или сокращение всегда вызывает болезненную реакцию. На этой почве между Грачевым и Громовым произошел первый серьезный конфликт. Громов находился в отпуске на море, а министр, предварительно не посоветовавшись с ним, переподчинил одно из громовских управлений начальнику Генштаба. Это серьезно ущемляло позиции и самолюбие Б. Рассказывали, что, узнав о случившемся, Громов пришел в ярость. Он прервал отпуск и, прорвавшись в кабинет Грачева, с солдатской прямотой отчитал его. Министр своего решения не отменил. Но впредь старался как можно меньше напрямую контактировать с Громовым. Громов придерживался той же политики. Министр и его ближайшее окружение иногда бросали колкие реплики в адрес Громова и весьма бдительно присматривали за его решениями и поездками, и особенно за теми шагами, которые способствовали росту его популярности в армии, в президентских и правительственных кругах. Все яснее становилось, что Грачев ревностно относился к авторитету Громова в войсках, в стране и за рубежом, видел в нем сильного претендента на свой пост. С некоторых пор в МО и Генштабе остряки за глаза стали называть Громова «генералом, который гуляет сам по себе». Корреспондент, заинтригованный его появлением, спросил у Громова о цели приезда. Генерал туманно ответил: — Приехал посмотреть страну… Уже тогда многие на Арбате заговорили о хороших контактах Громова с руководством МИДа, о «недопустимо вольном» поведении зама и даже о его «самостоятельной политической позиции». Если на «китайский вояж» Громова Грачев отреагировал легким ворчанием, то известие о том, что его зам оказался с женой в Израиле, привело министра в ярость. Он высказал свое негодование по этому поводу. Информация об этом не без умысла была разглашена через одного из придворных корреспондентов. Министр как бы предупреждал зама, чтобы тот не зарывался. Негативное отношение Грачева усугубило и то, что Громов, выступая на судебных слушаниях по делу члена ГКЧП генерала армии Валентина Варенникова, отдал должное заслугам бывшего Главкома Сухопутных войск и фактически встал на его защиту. В этом поступке высвечивалась очень яркая грань громовского характера: офицерскую честь и порядочность он ставил выше политической конъюнктуры. Публичная поддержка Варенникова могла сулить Борису Всеволодовичу большие неприятности прежде всего по службе. Он сильно рисковал должностью. Тем более что его выступление на суде получило резко негативную оценку в президентском аппарате и об этом тогда мало кто не знал в МО и ГШ. Он рисковал должностью, оставаясь на высоте человеческого долга перед бывшим Своим командиром. Трусы и карьеристы так не поступают… Чем больше рос авторитет Громова, тем чаще можно было заметить, что в «игру на понижение» включен не только министр, но и те его сторонники, которые ревниво относились к известности Б. Некоторые военачальники «команды» министра подчас акцентировали внимание на том, что на период командования Громовым 40-й армией с июня 1987 по февраль 1989 года якобы приходится пик наших потерь в Афганистане. То была явная подтасовка фактов. На афганском счету Громова-командарма есть особые победы. В 1988 году ему присвоили звание Героя Советского Союза за успешное проведение операции по деблокированию моджахедами афганского города Хост. Тогда же его повысили в звании. Он стал генерал-лейтенантом. Я часто задавал себе вопрос: почему Грачев так ревностно и настороженно относился к Громову? Ведь, казалось бы, все должно было быть наоборот: оба служили в Афганистане, давно знакомы. Да и к тому же именно Грачев, назначая замов, отдавал предпочтение прежде всего афганцам. Какая кошка между ними пробежала? Однажды у Громова спросили: — Ваши отношения с Грачевым претерпели эволюцию от почти дружеских — именно он рекомендовал вас на должность замминистра — до если не враждебных, то холодных во всяком случае. Было ли это неизбежным и что тому главной причиной? Громов ответил: — Мне бы не хотелось быть обвиненным в том, что свожу счеты с Грачевым из-за личной обиды. Я никогда не выяснял с ним отношения по той простой причине, что спорить можно с равным, а мы с ним не пара. Он сам всегда признавал мое старшинство. В должности комдива Грачев прекрасно воевал в Афганистане. Его дивизия была подготовлена замечательно. Но толковый комдив это еще не министр обороны. Сейчас не 1919 год, когда рядового бросали командовать полком. В любом назначении должна быть своя логика. Грачев же стал министром вопреки нормальному ходу вещей. Я ошибочно полагал, что Павел Сергеевич при моей поддержке, при помощи других опытных заместителей — Кондратьева, Миронова — сможет поработать на благо Вооруженных Сил России. Если бы я мог предвидеть такой поворот событий, то, скорее всего, не ввязывался бы в это дело. С Грачевым мы более-менее слаженно поработали до октября 1993 года, когда наши позиции окончательно разошлись. Незадолго до этого обсуждалась военная доктрина России, и я категорически возражал против некоторых позиций документа, в частности против права на применение армии внутри страны. Теперь я понимаю, что кое-кто уже тогда готовился и к октябрю-93, и к Чечне. Три года генералы и полковники слышали это. Одни говорили: «Громов завидует». Другие твердили: «Он прав». Грачев однажды сказал, что все идет оттого, что когда-то он был подчиненным Громова, а теперь наоборот. Четыре года обходил вопрос о нарушении «нормального хода вещей». И лишь на пятый, когда его сняли, признался, что в кресле министра появился раньше времени. Громов оказался прав. Принципиальная размолвка Громова с Грачевым особенно усилилась в период драматических событий 1993 года. К этим событиям у замминистра было свое отношение. Однажды у него спросили: — Отчего вы отказались участвовать в штурме Белого дома в октябре 1993-го? Он ответил: — По моральным причинам. Когда в сентябре 1993-го Белый дом обволакивали «колючкой», мне было и горько и смешно. Как бы ни был неправ Верховный Совет, непозволительно было сажать людей за колючую проволоку. Могу свидетельствовать: также тогда считали 99 процентов генералов и офицеров МО и Генштаба. Ибо было ясно, что за «колючкой» близко и до крови… И тут у Громова были свои принципы. Он не хотел оказаться марионеткой в руках тех, кто подталкивал Москву и Россию на грань гражданской войны. Он не хотел быть среди тех генералов, которые лояльность Кремлю ставили выше приказа стрелять в соотечественников. Негативное отношение Грачева и его сторонников в МО к Громову серьезно усилило поведение замминистра 3 октября. Хорошо помню, как в тот вечер в арбатских кабинетах словно сенсацию передавали из уст в уста: «Громова не могут найти». Кто-то не без умысла пустил «утку»: «Запил. Автопилот не включается». И только самые посвященные знали правду. В Кремль было доложено: «Громов дистанцировался от решений коллегии»… Эта информация уже на другой день выплеснулась за стены Арбата. Журналисты ухватились за клубничку: «В руководстве Минобороны раскол! А через несколько месяцев после этого в интервью «Аргументам и фактам» Громов честно признался: — Меня вообще там не было… Чуть позже он сказал еще больше: — Я принципиально не пошел на коллегию Министерства обороны, где принималось решение об участии войск на президентской стороне в противостоянии с парламентом.
Советские войска были введены в Афганистан в 1979 году для поддержки Народно-демократической партии Афганистана в борьбе с моджахедами. За время конфликта безвозвратно погибли около 14 тысяч советских военнослужащих.
Николай Стариков
- Генерал-полковник Громов- кто на самом деле покинул Афганистан последним? | THE PАTHFINDER | Дзен
- Глава 6. ГЕНЕРАЛ ГРОМОВ САМЫЙ ДОЛГИЙ БОЙ
- Предпосылки вывода советских войск
- Курсы валюты:
- Это как 9 мая - генерал-полковник Борис Громов о выводе советских войск из Афганистана
"Прощайте, горы, вам видней, кем были мы в краю далеком..."
Смотрите видео на тему «день вывода войск из афганистана генерал громов» в TikTok (тикток). Мы обязаны помнить своих героев, не вернувшихся с полей сражений Великой Отечественной войны, Афганистана, Специальной военной операции на Украине! Именно генерал Громов разработал план операции по отходу войск через перевал Саланг, которая завершилась без потерь. 15 мая 1988 года началась операция по выводу советских войск из Афганистана, закончившаяся в феврале 1989-го. Накануне 30-летия вывода советских войск из Афганистана легендарный командующий 40-й армией генерал-полковник Борис Громов обстоятельно ответил на вопросы обозревателя Sputnik Александра Хроленко.