«Сказания о нартах» – это такое произведение, которое сколько не читай, всегда найдешь что-нибудь новое и необычное. Перейдем к подробностям доказательства, что нарты — это отошедшие в глубь веков древние осетины. НАРТЫ нарт и НАРТА, -ы, ж. Длинные узкие сани, употр. на Севере для езды на собаках, оленях.
Этнографический словарь
- Похожие слова
- Из Википедии — свободной энциклопедии
- Произношение слова
- нарты — Викисловарь
- Нарты и нартский эпос
Ю. С. ГАГЛОЙТИ. О происхождении термина нарт
Быть в юности таким, как нарт Батраз, стальной рыцарь без страха и упрека, который, сокрушив земных врагов, обращает стрелы против небесных сил; быть в старости как нарт Урузмаг, мудрый и щедрый патриарх, чье слово ценится на совете и кто не уступает молодым в минуту опасности; быть такой женщиной, как Шатана, вещая и прозорливая мать народа, чьи руки - символ изобилия и хлебосольства, чей ум в трудные минуты спасает нартов. Нартские сказания пронизаны глубоким реализмом и духом демократизма. Их герои — простые смертные, гордые, бесстрашные, свободолюбивые и смелые. Даже перед небожителями нарты не склонили головы, что и стало причиной их гибели. Основные герои нартских сказаний, объединенные в три фамилии, состоят в родственных отношениях между собой, образуя четыре последовательных поколения. По мере накопления материала, исследователи свели сказания к семи главным циклам: «Уархаг и его сыновья»; «Шатана и Урызмаг»; «Сослан»; «Сырдон»; «Хамыц и Батрадз»; «Ацамаз»; «Гибель нартов». Кроме этих основных циклов имеется еще значительное количество малых циклов с самостоятельными героями. При этом каждое отдельное сказание представляет собой самостоятельное художественное произведение. В начальных циклах «Уархаг и его сыновья» и «Шатана и Урызмаг» отражены весьма древние общественные отношения, свойственные раннему патриархату с яркими пережитками матриархата. В сказаниях о Шатане наиболее заметное отражение получили древние формы брачных отношений, свойственные матриархату.
Шатана жила в своем роде, была замужем за своим братом Урызмагом, в общественной жизни нартов она играла выдающуюся роль. Эти черты свидетельствуют о том, что формирование нартского эпоса началось еще в глубокой древности. В целом, нартский эпос является типичным героическим эпосом, сохранившим архаические черты мифологической фантастики. По мнению известного фольклориста Е. Мелетинского, древнейшие части нартского эпоса типологически близки мифологическим песням «Эдды», рунам «Калевалы» и даже вавилонскому эпосу о Гильгамеше. Еще в начале ХХ века нартские сказания исполнялись народными сказителями под аккомпанемент арфы или кисын-фандыра. В начале второй половины XIX века началось собирание и изучение нартского эпоса. Среди осетин первыми записали и издали нартские сказания Василий Цораев, Гацир и Джантемир Шанаевы 1870-1880 годы. Благодаря С.
Среди первых упоминаются гумиры или гамеры, сопоставляемые с историческими киммерийцами, уадмеры, камбадата, уаиги и другие, которые оказались неприспособленными к жизни на сотворенной им земле. Имеется и вариант, отразившийся и в пословицах, согласно которому нарты произошли от огня и клялись им Нарт зынгай райгуырдыстыт ама зынгай ард хордтой. Вряд ли на основании этих данных можно сделать однозначный вывод о том, что нартские сказания осетин сохранили конкретное указание на происхождение нартов или на то, чьими детьми они считались.
Чурсина, следы которого даже не прослеживаются ни в нартских сказаниях, ни в космогонических мифах осетин, во всяком случае — опубликованных. Это, конечно, не означает, что нартский эпос вообще не сохранил более убедительных данных о родословной нартов, равно как и о происхождении и значении самого имени нартов. В этом отношении бесспорный интерес представляет факт употребления имени нартов в сказаниях в узком и широком значении этого имени.
Следует отметить, что несмотря на семантическое многообразие имени нартов, служившего, в частности, обозначением целого народа племени , местом жительства нартов страна, село , отдельных групп нартов, одного из нартских родов фамилий , территориальных подразделений нартов и т. Прежде всего термин нарт служит обозначением нартов в целом, отражением которого являются такие номинации, как Арта Нарты, три нартских рода фамилии ; Агас Нарт а — вся Нарта или все Нарты, и само имя нартов в форме нарт или нарта, обозначавшие в совокупности всех представителей нартского общества. Такое обозначение особенно четко проявляется при описании взаимоотношений нартов с внешними силами и при характеристике нартского общества в целом.
Однако при описании событий, происходивших внутри нартского общества, внутри Арта Нарты, нартами, как правило, называются исключительно представители рода Ахсартаггата, то есть ведущего нартского рода, олицетворявшего собой военную аристократию нартского общества. Обозначение именем нартов внутри триединого нартского общества исключительно представителей рода Ахсартаггата наглядно проявляется при описании взаимоотношений между Ахсартаггата и Бората, в частности, в одном из популярнейших сюжетов осетинского нартского эпоса о борьбе между этими фамилиями. Кульминацией сказания является попытка умерщвления на пиру Урызмага пригласившими его Бората и спасение главы нартов Батразом.
Котел достался Батразу, который рассказом о своих подвигах заставляет вскипать воду в котле, а затем приступает к расправе над Бората. Аналогичное противопоставление Ахсартаггата и Бората наблюдается и в других вариантах сказания с теми или иными, впрочем, вариантами. В записанном В.
Во всех этих случаях нарты — синоним Ахсартаггата. Обозначение именем нартов внутри нартского общества исключительно лишь рода Ахсартаггата, то есть рода, который играл ведущую роль внутри Арта Нарты и к которому принадлежали наиболее выдающиеся герои эпоса, конечно, не случайно. В литературе уже неоднократно отмечалось, что деление нартов на три рода или фамилии, каждая из которых несла определенную социальную функцию — военную, ритуальную и хозяйственную, восходит к социальной структуре древних скифов и продолжает эту эпическую традицию, являясь тем самым одной из ярких скифо-осетинских параллелей.
Обозначение нартами внутри триединого нартского общества только представителей Ахсартаггата, выполнявших именно военную функцию, четко укладывается в концепцию трехфункционального деления нартского древнеосетинского общества. Следовательно, нартами именовались, в первую очередь, воины Ахсартаггата, что явно свидетельствует об идентичности семантики термина нарт понятию война, рыцаря, героя, защитника и т. Это значение термина нарт, вытекающее из данных эпоса, подтверждает основанную на фонетических данных этимологию имени нартов, связывающие это имя с древнеиранским корнем нар с теми же значениями.
Совпадение, в данном случае, фольклорных и лингвистических данных более чем показательно. Одним из аргументов противников осетинского происхождения имени нартов до последнего времени оставалась также ссылка на невозможность морфологического членения термина нарт на корень нар независимо от семантики этого слова и осетинский показатель множественности — т. Наиболее последовательно эта точка зрения проводится известным адыгским исследователем М.
Кумаховым в его работах, посвященных ономастической лексике нартского эпоса. Правда, при этом М. Кумахов, цитируя мнение исследователей, в частности, Э.
Бенвениста и Х. Бэйли, opnrhb монгольской гипотезы происхождения имени нартов, почему-то не приводит аргументацию Х. Бэйли в пользу его иранского происхождения, поддержанную и Э.
Тем не менее, интерпретация конечного -т а в термине нарт и его отношения к осетинскому показателю множественности, при очевидной неразложимости самого термина, с одной стороны, и столь же очевидного характера его собирательного значения и множественности, с другой, до последнего времени не находила удовлетворительного разъяснения. Окончательную ясность в этот вопрос вносит, думается, предложенная известным иранистом М. Боголюбовым интерпретация этого факта.
Автор исходит из того, что в осетинских словах, происходящих от основ, в которых содержится историческая группа -тр-, согласный -т на исходе слова удерживается. О том, что формант -тра- закономерно дает в осетинском -рт писал и В. В то же время, в личном имени Ахсар, основу которого, как и в имени его брата Ахсартага, составляет корень хшарт из д.
На этом основании М. Подтверждение этого положения автор видит в коллективном наименовании героя эпоса: нарта, нарт — нарты. В отличие от имен собственных определенных предметов, единственному числу в осетинских апеллятивах присущи категории единичности и собирательности подч.
Этим самым проблема конечного -т в термине нарт получает логичное объяснение. Добавим к этому, что положение М. Боголюбова о том, что утрата конечного — т в имени Ахсар является вторичной и обусловлена формой этого имени, находит прекрасное подтверждение на материале осетинских нартских сказаний, в которых наряду с традиционным Ахсар встречается и форма Хсарт, зафиксированная В.
Абаевым в Южной Осетии. Форма Ахснарт встречается, в частности, в публикациях А. Кайтмазова и В.
Этим самым снимается и второй, наряду с законом переход р в л в осетинском, аргумент неосетинского происхождения термина нарт. Традиционную форму имени нартов нарт — нарты, как единственно возможную номинацию этого термина, попытался поставить под сомнение в последнее время М. Исходя из этой презумпции, автор ставит под сомнение существование только одного варианта имени нартов, представленного в языках всех носителей нартского эпоса.
В качестве доказательства бытования этой формы в шапсугском М. Кумахов ссылается на 2-й том семитомного издания адыгейских нартских сказаний под редакцией А. Гадагатля, научная ценность которого, равно как и подлинность включенных в него текстов, вызывает большие сомнения.
Но дело не только в этом. Обращает на себя внимание, что записи и публикации адыгских нартских сказаний, осуществленные во второй половине XIX и первой половине ХХ вв. Судя по сказаниям, включенным в академическое издание адыгского героического эпоса, первое упоминание имени натов, идентичного термину нарт, относится к концу 50-началу 60-х годов и содержится в записях А.
Гадагатля и Ш. Если даже согласиться с подлинностью шапсугских текстов, которые вошли в академическое издание и в которых встречается термин нат, учитывая при этом их довольно позднюю фиксацию, то и в этом случае рассматривать этот термин в качестве второго равноценного варианта имени нартов, как это пытается доказать М. Кумахов, нет никаких оснований.
Учитывая явно периферийный характер этого термина, он, судя по всему, является не более чем диалектной инновацией или диалектной разновидностью, но никак не вторым фонетическим вариантом имени нартов. Согласно этому сказанию, когда нарты поняли, что их земной жизни приходит конец, то они попросили Всевышнего Тха , чтобы он дал им какое-нибудь съедобное растение, названное их именем, по которому бы их затем вспоминали. Тха дал нартам такое растение, которое они назвали нартским просо, откуда и произошло название натыф.
В связи с вышеизложенным необходимо отметить, что в своих построениях М. Кумахов слишком часто обращается к текстам, подлинность которых вызывает большие сомнения, поскольку такие тексты фиксируются в печати только в 50-60 гг. XX столетия, то есть уже после выхода сводного издания осетинских нартских сказаний в 1948 г.
ХХ вв. В то же время они выявляют поразительную близость к сюжетам и мотивам сводного текста осетинских сказаний, что естественно ставит вопрос об их искусственном конструировании, о чем нам уже приходилось писать. Так, например, мотив золотого дерева нартских сказаний осетин, эта действительно типологическая аналогия и разновидность золотого древа архаичных мифологий различных народов, М.
Более того, по его мнению, с золотым деревом тесно связаны как семантические функции шапсугско-кабардинского близнечного мифа о Пидже и Пизгаше, так и элементы его строения.
Обычно на полозьях длиной не более 2,5 м, высотой — около 1 м. Погонщик упряжной нарты называется каюр.
Наряду с упряжкой способом расположения собак или оленей и упряжью, важнейший элемент северного упряжного собаководства и оленеводства.
Оленья упряжка могла развивать скорость до тридцати пяти километров в час. Северные народы России изобрели нартяной чум — зимнее передвижное жилище на оленьих нартах, которое делали из каркаса, шкур и парусины, с окнами и железной печкой. Деревянные шесты и полотнище из сшитых оленьих шкур для настоящего чума перевозили на специальных длинных нартах. На женских нартах делали спинку и полог, который можно было установить в плохую погоду и укрыть младенца. В священных нартах церемониально перевозили идолов и другие культовые предметы.
Изготовлением нарт мужчины занимались круглый год.
Сообщить об опечатке
- Значение слова «нарты»
- Нарты - это... Нарты ездовые. Гонки на собачьих упряжках
- Из Википедии — свободной энциклопедии
- Значение слова НАРТЫ в Большом современном толковом словаре русского языка
- Проект НКО «Союз хранителей этнокультурных традиций Таймыра» выиграл президентский грант
- Нарты и нартский эпос | Кавказ Сегодня | Дзен
Из чего делают нарты и что такое нарточка?
Раньше нарты использовались в основном для охоты и передвижения по снежным просторам, особенно в Северных странах. Что такое НАРТЫ, НАРТЫ это, значение слова НАРТЫ, происхождение (этимология) НАРТЫ, синонимы к НАРТЫ, парадигма (формы слова) НАРТЫ в других словарях. Значение слова Нарты на это Нарты Ездовая нарта (чаще нарты) — узкие длинные сани, предназначенные для езды на упряжках из собак, северных оленей или (реже) передвижения мускульной силой. нарта "небольшие широкие сани для езды на собаках или оленях", арханг.
Что значит нарты
| Значение слова «Нарта» | Основной пласт таких пророчеств мы находим в сказании "Нарт Сослан в Стране мертвых". |
| Екатерина Трубицина. Время и пространство нартов | Нарты — необходимый транспорт оленеводов-кочевников, которые постоянно перемещаются по тайге и тундре в поисках новых пастбищ для стада и перевозят за собой весь скарб. |
| Технологию изготовления нарт возродят на Таймыре – – Портал о развитии Арктики | нарта "небольшие широкие сани для езды на собаках или оленях", арханг. |
| :: Геокэшинг :: | Нарты ездовые — узкие длинные сани, предназначенные для езды на упряжках из собак, северных оленей или (реже) передвижения мускульной силой человека. |
| Кто такие нарты? » АЛАНИЯинформ | Но что такое ручные нарты? Уже из названия следует, что это те нарты, которые приходится таскать вручную, иными словами, перемещение которых осуществляется в основном за счёт мускульной силы человека, как правило – охотника-промысловика. |
Нартский эпос как альтернативный источник
В Викиданных есть лексема нарты (L131486). НАРТЫ, сани у народов Сев.-Вост. Европы, Сибири и Дальнего Востока. это высокоорганизованное рыцарское общество, управляемое высшим советом - Хасэ.
Что такое нарты кратко
Надежным помощником нартского героя является боевой конь, который понимает язык птиц и зверей, с легкостью преодолевает большие расстояния иногда с помощью крыльев , помогает герою мудрыми советами. Нарты тесно общаются с ангелами, которые присутствуют на Хасэ советах и ежегодно, устраивая санопитие пир , приглашают одного из нартов и вручают ему кубок с напитком. Ангел плодородия и земледелия Тхагаледж научил нартов обрабатывать землю, подарил нартам семена проса, золотое дерево, на котором за один день созревает яблоко, съев которое бесплодная женщина рождает ребенка. Тлепш, ангел кузнечного ремесла, из готовил для нартов орудия труда серп, коса, молот, клещи , боевое снаряжение и доспехи меч, сабля, стрелы, кольчуга. Он выступает в роли врачевателя: чинит покалеченные в боях бедренные кости и черепа.
Тлепш оставил свое ремесло, когда люди ухитрились заглянуть в его рукав. Отправившись странствовать по свету в поисках знаний для нартов, Тлепш встретил мудрую Жиг-Гуашу, которая родила от него солнечного мальчика. Порой нарты вступают в спор с ангелами.
Без ее участия и совета не обходится ни одно знаменательное событие. Это она взрастила нартам двух славнейших героев — Сослана и Батраза, не будучи им кровной матерью.
Это она — мудрая и вещая — выручает их в труднейшие минуты. Это она открывает им свой гостеприимный чертог, когда их постигает голод. Щедрость Шатаны и изобилие ее стола вошли в поговорку: «Не феин — Шатана» — «наша хозяйка — Шатана», это — высшая похвала женщине в устах осетина. Шатана — могущественная чародейка. Доказывать, что образ Шатаны идет от матриархата — значит ломиться в открытую дверь.
Черты матриархата рассеяны в изобилии во всех древних эпосах: в Калевале, Ирландских сагах, Эдде. Но наличие именно в осетинском эпосе такой монументальной женской фигуры, как Шатана, имеет особый исторический смысл. Дело в том, что предки осетин, аланы, были одним из сарматских племен. А сарматы, по свидетельству античных авторов, выделялись среди других народов яркими чертами матриархата и высоким общественным положением женщины [2]. Псевдо-Скилак называет их gunaikokratumenoi «управляемые женщинами».
Мы не ошибемся, если скажем, что, с точки зрения социальной типологии, аланская Шатана — родная сестра сарматской царицы Амаги Полиен , скифской Томирис Геродот , массагетской Зарины Ктесий. Рассудительность, выдержка, находчивость в минуту опасности — таковы отличительные черты старшего из нартов — Урызмага. В щедрости и хлебосольстве он под стать своей супруге. Отношения их друг к другу проникнуты неизменной любовью и заботой. Как Урызмаг, так в особенности Шатана, выступают эпизодически во всех циклах.
Каждый такой эпизод вносит новый штрих в их характеристику и в совокупности они создают образы высокой художественной силы, цельности и полноты. В ряде сюжетов Шатана и Урызмаг являются центральными фигурами, и это дает право говорить об особом цикле этой знаменитой супружеской пары. Сказание об Урызмаге и Шатане — это сильно затемненный, обросший позднейшими наслоениями миф о первой человеческой или божественной паре. Миф об Урызмаге и Шатане вводит нас в круг изначальных теогонических, антропогонических и этногонических мифов. Это подтверждается тем, что с рождением Шатаны связано также рождение первого коня и первой собаки.
Для мифологических представления совершенно обычно и в порядке вещей, что первый земной конь произошел от небесного коня, а первая земная собака — от небесной собаки. Народ-коневод, пастух, охотник и воин, каким мы знаем древних алан и нартов, должен был изо всех домашних животных ценить и любить всего больше коня и собаку. Не удивительно, что именно их он ввел в свой антропогонический миф [3]. С личностью первой и лучшей из женщин Шатаны связывается также появление первого и лучшего из напитков, пива, любимого напитка осетин-алан. Этнографические и лингвистические данные указывают на древность и исключительную распространенность культуры пива у осетин.
Осетинское жлутон «сказочная пища или напиток» означало первоначально «пиво особой варки» и родственно северогерманскому названию пива alut ср. Едва ли мы ошибемся поэтому, если выразим убеждение, что в цикле Шатаны и Урызмага, за бытовой сюжетикой, скрывается старое мифологическое зерно — древняя этногоническая и теогоническая легенда. При этом образ Шатаны и роль, какую она играет во всем эпосе, позволяют утверждать, что легенда эта возникла в условиях еще не изжитого матриархального мировоззрения. Последнее обстоятельство может служить некоторым отправным пунктом для датировки данного цикла. Многие исследователи отмечают существование несомненной связи между тотемизмом и матриархатом.
Во всяком случае, последний не моложе первого. И если цикл Уархага а его тотемическим ядром мы относим к первой половине I тысячелетия до н. Существовала ли какая-либо исконная связь между первым и вторым циклом? Это для нас не очевидно. Преемственность поколений Уархаг — Ахсартаг — Урузмаг как будто говорит о связи, но эта преемственность могла быть присочинена впоследствии в порядке «генеалогической циклизации».
За время своего долгого бытования в устах народа нартовские сюжеты претерпели, разумеется, немало изменений и вариаций, из которых многие безвозвратно для нас утеряны. Если бы у осетин-алан была старая письменность, которая зафиксировала бы нартовские сказания на разных этапах их истории, мы имели бы интереснейший материал для суждения об эволюции эпических мотивов и сюжетов. Сейчас этого материала у нас нет. Случается, однако, что версии, не сохранившиеся у данного народа, бывают обнаружены у его соседей, к которым они в свое время попали в порядке обычной миграции фольклорных сюжетов. Для цикла Шатаны мы имеем, к счастью, такой именно случай.
Подобно тому, как Геродот сохранил нам многие сюжеты нартовского эпоса в скифских обычаях и преданиях V века до н. В цикле Шатаны и Урузмага есть еще несколько сюжетов и мотивов, которых мы можем коснуться лишь вскользь. Сюжет о герое, погибающем в юности и возвращающемся из загробного мира к своему отцу, чтобы совершить с ним чудесные подвиги и затем вернуться в царство смерти, принадлежит к числу весьма популярных в нашем эпосе. Он встречается также в цикле Тотрадза. Приключение Урузмага в пещере у циклопа относится к разряду странствующих сюжетов широчайшего распространения.
Подобно мифам о Прометее и Аргонавтах этот сюжет относится к числу тех, которые особо тесно связывают античную Элладу с Кавказом. Сказания о циклопе, помимо осетин, засвидетельствованы у мегрелов [4] , кабардинцев [5] , дагестанцев [6] , чеченцев [7]. Кроме того, «мотив Полифема» известен у многих европейских народов. Кавказские варианты стоят несравненно ближе к греческому, чем европейские. Сравнительному разбору этих сказаний посвящена работа В.
Миллера «Кавказские сказания о циклопах» [8]. Изобретение пива послужило сюжетом эпической песни не только у осетин. Этому знаменательному событию посвящена почти целиком 20-я руна Калевалы [9]. Капо или Осмотар , дочь Калевы, родоначальника финских героев, является первой женщиной, сварившей пиво из ячменя и солода с примесью меда. Как ни мало общего, по первому взгляду, между глубоко человечным, реальным образом нартовской Шатаны и туманно-мифическим образом финской Капо, оба они идут, несомненно, из одного источника — из древнейших мифов о происхождении стихий, богов и людей.
Таков материал цикла Шатаны и Урузмага. Шатана выступает как мать и хозяйка — не только в узком кругу семьи, но для всего племени. Когда нартов постигает голод, Шатана открывает гостеприимные двери и из сделанных ею запасов угощает народ, от мала до велика. Выступающая здесь хозяйственная роль женщины как хранительницы запасов племени и их распределительницы в высшей степени интересна и важна для характеристики ранних общественных форм матриархального типа. Все это дает право видеть в образе Шатаны и связанных с нею сюжетах и мотивах одно из самых своеобразных явлений не только в осетинской, но и в мировой народно-эпической традиции.
Богатством сюжетов и популярностью центрального героя выделяется цикл Сослана Созруко. Имя Сослан, по-видимому, тюркского происхождения. Форма Созруко представляет «адыгизацию» имени Сослан. В староадыгском не было фонемы л, и имя Сослан должно было принять форму Сосран. Эта форма была затем снабжена излюбленным в личных именах элементом — ко адыг.
Полученное Сосрануко сохранилось в абазинском было затем упрощено в Сосруко и в этой форме было заимствовано из адыгского кабардинского обратно в осетинский. Такие «челночные» переходы слов и имен из одного языка в другой и обратно представляют нередкое явление. В дигорских вариантах Созруко отсутствует. Они знают только Сослана. В эпосе Сослан Созруко занимает виднейшее место, является одним из любимых героев не только в осетинских, но также кабардинских, балкарских, чеченских и других вариантах.
В циклах Сослана и Батраза, больше чем в остальных, выступают мотивы героические, сверхчеловеческие, богатырские. Но в отличие от Батраза, героя необоримой силы и честного, прямого действия, Сослан в борьбе с сильнейшим врагом охотно прибегает к приемам хитрости и коварства, тогда как со слабейшим и побежденным он жесток и безжалостен. Особенно в неблаговидном свете рисуется он в эпизоде схватки с Тотрадзом, сыном Албега. О популярности и глубоко национальном характере этого героя свидетельствуют, помимо самих сказаний, множество местных преданий, связанных с его именем, особенно в Дигории. Многие древние могильники в Дигории слывут за могилы Сослана.
Показывают также камни, на которых он сидел. Один из летних праздников звался «праздником Сослана» см. В одном сказании рекомендуется каждому позаботиться о том, чтобы его покойник получил на том свете более удобное место, чтобы наблюдать за последней схваткой Сослана с Тотрадзом, которая произойдет в загробном мире. Образ Сослана послужил предметом специального мифологического этюда Ж. Дюмезиля, озаглавленного «Солнечные мифы» [10].
Дюмезиль, — не каждая черта, не каждый подвиг Сослана носят солнечный характер. Как всякий бог, ставший со временем героем рассказа, он объединил вокруг своей личности много легенд различного происхождения. Но его цикл, единственный в кругу нартовских сказаний, дает целый ряд сюжетов — и притом сюжетов основных, в которых солнечный характер героя выступает еще вполне прозрачно». Во-первых — рождение. Рождение из камня есть черта, охотно приписываемая солнечным богам.
Из скалы родился прославленный малоазийский солнечный бог Митра. Его так и зовут «рожденный из камня». На солнечную природу Сослана указывает также его женитьба на дочери Солнца. В ряде сюжетов, повествующих о борьбе Сослана с врагами, говорится, что он одержал победу к полудню: опять черта солнечного божества; ибо полдень и есть апогей солнечной силы. Сюжет борьбы с Мукарой, сыном Кара Тара , в особенности некоторые его варианты, поразительно напоминают широко распространенные мифы о «похищении солнца».
Злое существо, скрытое подо льдом, — очевидный символ зимы и холода. Герой, борющийся с этим злым существом, — символ солнца, В нартовских сказаниях это — Мукара и Сослан. Еще нагляднее и непосредственнее вводит нас в круг солнечных мифов «колесо Балсага». Оно находит свой конец в воде, в некоторых вариантах — в Черном море, то есть на западе. Есть варианты, где Балсагово колесо действует по наущению дочери Солнца, оскорбленной Сосланом.
В дигорских вариантах колесо, убившее Сослана, зовется «колесом Ойнона». Имя Ойнон — искаженное Иоанн, а святой Иоанн связан преемственно с солнечным культом и праздник его совпадает с летним солнцеворотом [11]. В Дигории, на месте предполагаемой могилы Сослана, возле селения Нар, справлялся ежегодно летом, близко ко дню Иоанна Крестителя «Фыд Иуане» , «праздник Сослана», закалывались бараны в честь героя и ему молились о ниспослании хорошей погоды [12]. Связь нашего героя с солнечным культом получает в этом празднике решающее подтверждение. То, что солнечный герой погибает в борьбе с колесом, символом солнца, не удивит никого, кто знает, какими извилистыми и неожиданными путями идет развитие сюжетов в народной поэзии и как часто здесь подтверждается диалектический закон единства противоположностей.
Подобных примеров можно было бы привести немало, ибо народное мифотворчество меньше всего боится противоречий. В сложном образе Сослана объединились черты разнообразные и зачастую, быть может, противоречивые. Но если в этом образе есть черты, имеющие ясный мифологический смысл, то это, несомненно, черты солнечного героя. Сослан, старый «языческий» солнечный бог, борется с колесом Ойнона, то есть Иоанна, нового, христианизованного солнечного «бога», и погибает в этой борьбе [13]. Совершенно так же языческий грозовой бог Батраз борется с христианизованными грозовыми богами, Уациллами, и тоже погибает.
В обоих случаях победа остается на стороне новых христианских божеств. И когда Сослан вынуждает колесо называть себя Сослановым, а не Ойноновым или Балсаговым , мы видим сквозь эту прозрачную символику, что речь идет о богах двух разных эпох, которые борются за то, кому из них быть хозяином солнца. К интереснейшим эпизодам сослановского цикла относится путешествие нашего героя в царство мертвых. Это, как известно, один из древнейших эпических сюжетов, какие вообще засвидетельствованы в памятниках мировой литературы. Кухулин в Ирландских сагах.
Один в скандинавской мифологии — вот наиболее известные имена героев, посетивших, как нарт Сослан, царство теней. Нартовское описание отличается большой конкретностью и живостью в изображении судьбы людей, совершивших при жизни те или иные, добрые или дурные деяния. При этом, как всегда бывает, сцены мук и лишении получились более разнообразными и яркими, чем сцены блаженства. Если в греческих мифах мы находим описание мук всего двух-трех грешников Тантала, Сизифа Данаид , то здесь перед нами проходит целая вереница картин, рисующих воздаяние за добрые и, в особенности, за дурные дела. Проникающая в эти описания морализующая тенденция трогает своей наивностью.
Мы видим здесь, какие добродетели считались особенно похвальными, а какие пороки осуждались. Щедрость, гостеприимство, справедливость, супружеская и родительская любовь — обеспечивают блаженство на том свете. Особого упоминания заслуживает Сосланова шуба из скальпов. Уже В. Миллер [15] указывал, что этот мотив восходит к скифским временам и отражает скифский обычай, описанный Геродотом: «Скифы снимают головы тех, кого они убивают в сражении, и приносят их к царю: только воин, принесший голову врага, получает право на долю добычи.
Затем они скальпируют головы следующим образом: они делают круговой надрез над ушами и отдирают кожу путем встряхивания. С помощью бычьего ребра они соскабливают приставшее к коже мясо, а кожу мнут потом между руками. Когда она становится мягкой, они делают из нее утиральник для рук, который подвешивают к уздечке своего коня и которым они похваляются, ибо чем больше у скифа утиральников, тем больше у него славы и почета. Есть и много таких, которые делают себе плащи из таких человеческих скальпов, сшивая их вместе на манер пастушеских плащей» [16]. Аланы продолжают традицию скифов.
Мы видим на этом примере, что то, что было когда-то живым обычаем, бытовым явлением, впоследствии переходит в фольклор и сохраняется, как фольклорный мотив. В сослановском цикле можно указать еще один яркий пример такой же трансформации: у скифов — живой обычай, у осетин — нартовский эпический мотив. Мы имеем в виду набитого соломой коня Сослана. В таком виде «лошади» ставились на подпорки и располагались вокруг могилы. Можно ли, спрашивает Дюмезиль, отделить этих «траурных коней» скифов, на которых царь въезжает в загробный мир, от «траурного коня» Сослана, на котором он возвращается из загробного мира?
Так древние обычаи, давно вышедшие из употребления, вплетаясь в фольклорные сюжеты и мотивы, переживают тысячелетия. Параллели между мотивами сослановского цикла и скифским бытом в преданиях могут служить, при отсутствии других данных, для приближенной датировки некоторых существенных частей этого цикла: очевидно, происхождение этих частей надо относить ко времени не позднее V века до нашей эры. Расцвет железной металлургии вкладывает в руки человека новые орудия труда и новое оружие для борьбы. Он проникается верой в свои силы, в мощь оружия, в неотразимый ореол воинской доблести. И тогда на смену герою-колдуну и чародею приходит герой-воин, герой-богатырь.
Но древняя идеология колдовства и магии не умирает сразу. Она пытается и в новых условиях удержать свои позиции. В результате появляется тип героя, в котором богатырские качества сочетаются с «хитростью». Сослан олицетворяет именно эту переходную стадию. Он уже наделен качествами героя-воина, но наряду с ними в его образе явственно выступают черты героя-колдуна.
Эти черты проходят через всю его жизнь. Сослан и Батраз оба проходят через процедуру закалки. Но Батраз закаливается в горниле кузнеца — нормальная «технология» железного века. Сослан же закаливается в волчьем молоке — явная тотемическая магия. Важнейшие подвиг Сослана совершаются по одной схеме: он начинает как герой-воин, но кончает как герой-колдун.
Герой-воин с пережиточными чертами героя-волшебника представляет как бы переходный этап от чисто шаманского образа к чисто богатырскому. Когда война становится, по выражению Энгельса, нормальной функцией общественной жизни, и военные вожди задают тон в формировании общественной идеологии, рождается новый тип эпического героя, героя необоримой силы, сокрушающего врагов богатырской мощью без примеси хитрости и колдовских приемов. Таким героем в осетинском эпосе является Батраз, сын Хамыца. Вместе с тем сгущенный гиперболизм в описании его личности и подвигов выводит его зачастую за пределы земного, человеческого, постижимого и возносит его над нартовский миром, как существо особого порядка, как сверхчеловека, как полубога. Вместе с Сосланом и в большей степени, чем последний, Батраз несет в себе черты мифологического образа, где еще клокочут бурные первозданные космические силы, для которых оболочка обычного, хотя бы эпического героя слишком хрупка и эфемерна.
Печатью чудесного, сверхчеловеческого отмечена вся его жизнь: рождение, подвиги, смерть. Заключительная битва Батраза с небесными силами приобщает его к сонму титанов-богоборцев, к греческому Прометею, кавказскому Амирану. Каково происхождение цикла Батраза? Мы установили в свое время, что имена Хамыц и Батраз — монгольского происхождения и что нартовская пара Хамыц и Батраз представляет, по-видимому, раздвоение монгольского имени Хабичи-Батыр. Можно ли на этом основании утверждать, что и весь цикл Батраза идет из монгольского?
Разумеется, нельзя. Процесс циклизации эпических сказаний приводит к тому, что вокруг одного имени объединяются сюжеты и мотивы самого разнообразного происхождения. В цикле Батраза можно, пожалуй, найти один или два сюжета, имеющие параллели в монгольском эпосе. Но, с другой стороны, в нем есть черты, которые, несомненно, древнее самых ранних возможных алано-монгольских сношений. В нем есть, как увидим, черты, восходящие к скифской эпохе, то есть по меньшей мере к V в.
Таким образом, если даже на монгольской почве существовал эпический цикл «Хабичи-Батыр», аланский цикл Хамыца и Батраза обязан ему только собственными именами, и, может быть, парой мотивов. В остальном он совершенно самостоятелен и оригинален. Итак, в цикле Батраза, как и в других циклах, приходится различать несколько самостоятельных сюжетных линий, впоследствии, в порядке циклизации, объединившихся вокруг имени Батраза. К древнейшим элементам цикла следует относить элементы мифологические. Мифологическое ядро цикла составляет, как это удачно показал Ж.
Дюмезиль, образ грозового божества. Сверхчеловеческие, мифические черты настолько ярко выступают в образе Батраза, что сомневаться в его мифологической подоснове не приходится. Вокруг этого мифологического ядра нарос ряд эпическо-героических сюжетов и мотивов иного происхождения, из которых самым популярным стал излюбленный мотив родового быта: кровная месть.
Осталась лишь мелкая доводка соединительных элементов и операция по сгибу полозьев. Для сгиба он использовал распорки, стропы и нагрев водой и огнем. Сначала закрепил стропу с распоркой, обеспечивший первоначальный изгиб. Затем место сгиба обмотал мешковиной и залил кипятком из чайника, а через некоторое время нагрел на костре, дополнительно увлажняя снегом. Чукотские лепешки.
Курлаева, 2017 Неожиданно полоз сломался — на месте сгиба оказался сучок, полоз на изгибе не выдержал, и работа по сборке нарты оказалась напрасной. Нарту пришлось полностью разобрать. Комментируя неудачу, Григорий сказал, что дело не в сучке, а в его обработке: на изгибе над сучком следовало не срезать, а оставить толстую шишку; однако молодому мастеру хотелось из эстетических соображений подрезать выпирающую «сучковую шишку». Главная сложность состояла в замене сломанного полоза. Оба полоза должны быть одинаковыми, поэтому дерево под них подбирается заранее с учетом парности заготовок еще на зимних пастбищах. Найти подходящую замену в новом месте — большая проблема. Оленеводы считают, что удобнее, когда изготовитель нарты сам ею пользуется. Хозяин не только мастерит нарту по своему вкусу, но и знает ее слабые места, «повадки», по звуку и на ощупь определяет состояние нарты, груза и наста.
На оленьей упряжке можно пройти до 250 км в сутки 15 км в час. На легковой нарте оленеводу приходится проводить почти всю жизнь, каслая или объезжая стадо, охотясь, участвуя в гонках и делая множество других дел, связанных с преодолением расстояний и мобильностью. Настил нарты покрывают оленьей шкурой, на которой сидят во время поездки. Чтобы шкура не сползала, ее привязывают к сиденью старым арканом или ремнем. В нарте оленевод возит самые необходимые вещи: у переднего бортика уложен небольшой плоский ящик с инструментами, топор, аркан для ловли оленей тынзян , ножовка, связка костяных пуговиц пясиков для упряжки; справа к нарте привязывают зачехленное ружье. Все это увязывается и укрывается шкурой так, чтобы осталось место для самого хозяина. Мужская легковая нарта. Головнёва, 2013 Нарта имеет 3—4 пары косо поставленных копыльев.
Длина нарты от 2 до 2,7 м, ширина 0,8 м, высота 0,6 м. Летняя мужская нарта имеет невысокую спинку и передок; зимняя отличается от летней меньшей высотой и отсутствием спинки. Мужские легковые нарты весят в среднем 35 кг, обладают грузоподъемностью 150 кг; срок их службы около трех лет. На нарту садятся с левой стороны; точнее, попадают с разбега, потому что ездок отпускает вскачь упряжку оленей и тут же успевает сам боковым прыжком вскочить на нарту и удержаться на ней. Такая поза эргономична, удобна и для сидения, и для управления упряжкой. В левой руке ездок держат тюр хорей — длинный шест с костяным наконечником , в правой — узду. Главное в случае «нартокрушения» — не цепляться за нарту, а крепко держать вожжу, чтобы управлять передовым оленем. Умелые ездоки вообще не хватаются руками за нарту, а балансируют телом; во время гонок они могут мчаться, стоя пружинящими ногами на полозе и нарте.
На ней женщина кочует и ездит по тундре например, в гости в компании малолетних детей, которые размещаются в задней части нарты; там же находится небольшой запас пищи и чай, а также женская швейная сумка остается место и для щенка — любимца хозяйки. Грудные дети в люльке располагаются рядом с матерью в передней части нарты. При желании в не-хан можно спать. Женская нарта-кибитка. Головнёва, 2016 Не-хан отличается от мужской нарты массивностью и прочностью, высокой посадкой большие копылья защищают нарту от попадания снега и воды при переправах через реки и большей площадью сидения. Она имеет значительное число копыльев от 5 до 9 пар , высокую заднюю, переднюю и боковую стенки до 50 см в виде короба. Слева боковая доска отсутствует, так как по традиции женщина не может ставить ноги на нарту, а должна держать их на полозьях. Эта палатка или свод кибитки надстраивается над бортами нарты с появлением у женщины ребенка.
Не-хан — важная часть женского набора вещей. Передняя часть ее нащепов обычно декорируется яркой ровдужной бахромой пящёиня цвета охры. В надежности и красоте женской нарты выражена мужская любовь: в разговоре о своей нарте женщина непременно, с теплотой в голосе, отметит: «Мне нарту муж отец, брат сделал». Не-хан выделяется изысканностью и декором; она издалека видна и слышна — благодаря привешиваемым к ней бубенцам. Женская нарта легко узнаваема на стойбище и в караване по яркости своего убранства. Она ценится вдвое или втрое дороже мужской нарты, поскольку выполняется с особой тщательностью и предназначена для особо ценного достояния — женщин и детей. Женщина сама выбирает для своей нарты оленей и запрягает их. Есть и особая женская упряжь и женский хорей для управления легковой упряжкой.
Ларь-хан Одна из грузовых нарт — ларь-хан или сундук-хан очевидно, русская по дизайну — дополняется дощатым ларем сундуком с двухскатной крышей, который устанавливается на вязы между нащепами. В крыше ларя сделан небольшой люк-дверца. Во вместительной нарте-ларе хранятся пищевые продукты хлеб, сухари, мука, мороженая рыба и мясо, соль, сахар, крупы, сливочное и растительное масло, а также ягоды, в мешках и стеклянной таре. Внутри ларь имеет несколько отделений для разных видов пищи. Прежде чем уложить продукты, дно ларя выстилают брезентом, предохраняющим его содержимое от влаги при переправах через водоемы, и рассыпают стружку, предохраняя от ударов и все той же влажности. Прочно сбитый и снаружи покрашенный масляной краской, ларь-сундук надежно защищает содержимое от снега, дождя и ветра, выполняя роль мобильного хранилища-холодильника. Потоки ветра обеспечивают вентиляцию и сухость такого хранилища особенно в нижней, более уязвимой для влаги, части , что в свою очередь сказывается на общем влажностном режиме.
Нарты — необходимый транспорт оленеводов-кочевников, которые постоянно перемещаются по тайге и тундре в поисках новых пастбищ для стада и перевозят за собой весь скарб. Самый многочисленный из коренных народов Русского Севера — ненцы — с древних времен использует нарты.
Нарты делятся на мужские, женские, грузовые и священные. Северные сани использовали также на охоте и войне — для погони или стремительного нападения. Оленья упряжка могла развивать скорость до тридцати пяти километров в час. Северные народы России изобрели нартяной чум — зимнее передвижное жилище на оленьих нартах, которое делали из каркаса, шкур и парусины, с окнами и железной печкой.
Екатерина Трубицина. Время и пространство нартов
Он встречается также в цикле Тотрадза. Приключение Урузмага в пещере у циклопа относится к разряду странствующих сюжетов широчайшего распространения. Подобно мифам о Прометее и Аргонавтах этот сюжет относится к числу тех, которые особо тесно связывают античную Элладу с Кавказом. Сказания о циклопе, помимо осетин, засвидетельствованы у мегрелов [4] , кабардинцев [5] , дагестанцев [6] , чеченцев [7]. Кроме того, «мотив Полифема» известен у многих европейских народов.
Кавказские варианты стоят несравненно ближе к греческому, чем европейские. Сравнительному разбору этих сказаний посвящена работа В. Миллера «Кавказские сказания о циклопах» [8]. Изобретение пива послужило сюжетом эпической песни не только у осетин.
Этому знаменательному событию посвящена почти целиком 20-я руна Калевалы [9]. Капо или Осмотар , дочь Калевы, родоначальника финских героев, является первой женщиной, сварившей пиво из ячменя и солода с примесью меда. Как ни мало общего, по первому взгляду, между глубоко человечным, реальным образом нартовской Шатаны и туманно-мифическим образом финской Капо, оба они идут, несомненно, из одного источника — из древнейших мифов о происхождении стихий, богов и людей. Таков материал цикла Шатаны и Урузмага.
Шатана выступает как мать и хозяйка — не только в узком кругу семьи, но для всего племени. Когда нартов постигает голод, Шатана открывает гостеприимные двери и из сделанных ею запасов угощает народ, от мала до велика. Выступающая здесь хозяйственная роль женщины как хранительницы запасов племени и их распределительницы в высшей степени интересна и важна для характеристики ранних общественных форм матриархального типа. Все это дает право видеть в образе Шатаны и связанных с нею сюжетах и мотивах одно из самых своеобразных явлений не только в осетинской, но и в мировой народно-эпической традиции.
Богатством сюжетов и популярностью центрального героя выделяется цикл Сослана Созруко. Имя Сослан, по-видимому, тюркского происхождения. Форма Созруко представляет «адыгизацию» имени Сослан. В староадыгском не было фонемы л, и имя Сослан должно было принять форму Сосран.
Эта форма была затем снабжена излюбленным в личных именах элементом — ко адыг. Полученное Сосрануко сохранилось в абазинском было затем упрощено в Сосруко и в этой форме было заимствовано из адыгского кабардинского обратно в осетинский. Такие «челночные» переходы слов и имен из одного языка в другой и обратно представляют нередкое явление. В дигорских вариантах Созруко отсутствует.
Они знают только Сослана. В эпосе Сослан Созруко занимает виднейшее место, является одним из любимых героев не только в осетинских, но также кабардинских, балкарских, чеченских и других вариантах. В циклах Сослана и Батраза, больше чем в остальных, выступают мотивы героические, сверхчеловеческие, богатырские. Но в отличие от Батраза, героя необоримой силы и честного, прямого действия, Сослан в борьбе с сильнейшим врагом охотно прибегает к приемам хитрости и коварства, тогда как со слабейшим и побежденным он жесток и безжалостен.
Особенно в неблаговидном свете рисуется он в эпизоде схватки с Тотрадзом, сыном Албега. О популярности и глубоко национальном характере этого героя свидетельствуют, помимо самих сказаний, множество местных преданий, связанных с его именем, особенно в Дигории. Многие древние могильники в Дигории слывут за могилы Сослана. Показывают также камни, на которых он сидел.
Один из летних праздников звался «праздником Сослана» см. В одном сказании рекомендуется каждому позаботиться о том, чтобы его покойник получил на том свете более удобное место, чтобы наблюдать за последней схваткой Сослана с Тотрадзом, которая произойдет в загробном мире. Образ Сослана послужил предметом специального мифологического этюда Ж. Дюмезиля, озаглавленного «Солнечные мифы» [10].
Дюмезиль, — не каждая черта, не каждый подвиг Сослана носят солнечный характер. Как всякий бог, ставший со временем героем рассказа, он объединил вокруг своей личности много легенд различного происхождения. Но его цикл, единственный в кругу нартовских сказаний, дает целый ряд сюжетов — и притом сюжетов основных, в которых солнечный характер героя выступает еще вполне прозрачно». Во-первых — рождение.
Рождение из камня есть черта, охотно приписываемая солнечным богам. Из скалы родился прославленный малоазийский солнечный бог Митра. Его так и зовут «рожденный из камня». На солнечную природу Сослана указывает также его женитьба на дочери Солнца.
В ряде сюжетов, повествующих о борьбе Сослана с врагами, говорится, что он одержал победу к полудню: опять черта солнечного божества; ибо полдень и есть апогей солнечной силы. Сюжет борьбы с Мукарой, сыном Кара Тара , в особенности некоторые его варианты, поразительно напоминают широко распространенные мифы о «похищении солнца». Злое существо, скрытое подо льдом, — очевидный символ зимы и холода. Герой, борющийся с этим злым существом, — символ солнца, В нартовских сказаниях это — Мукара и Сослан.
Еще нагляднее и непосредственнее вводит нас в круг солнечных мифов «колесо Балсага». Оно находит свой конец в воде, в некоторых вариантах — в Черном море, то есть на западе. Есть варианты, где Балсагово колесо действует по наущению дочери Солнца, оскорбленной Сосланом. В дигорских вариантах колесо, убившее Сослана, зовется «колесом Ойнона».
Имя Ойнон — искаженное Иоанн, а святой Иоанн связан преемственно с солнечным культом и праздник его совпадает с летним солнцеворотом [11]. В Дигории, на месте предполагаемой могилы Сослана, возле селения Нар, справлялся ежегодно летом, близко ко дню Иоанна Крестителя «Фыд Иуане» , «праздник Сослана», закалывались бараны в честь героя и ему молились о ниспослании хорошей погоды [12]. Связь нашего героя с солнечным культом получает в этом празднике решающее подтверждение. То, что солнечный герой погибает в борьбе с колесом, символом солнца, не удивит никого, кто знает, какими извилистыми и неожиданными путями идет развитие сюжетов в народной поэзии и как часто здесь подтверждается диалектический закон единства противоположностей.
Подобных примеров можно было бы привести немало, ибо народное мифотворчество меньше всего боится противоречий. В сложном образе Сослана объединились черты разнообразные и зачастую, быть может, противоречивые. Но если в этом образе есть черты, имеющие ясный мифологический смысл, то это, несомненно, черты солнечного героя. Сослан, старый «языческий» солнечный бог, борется с колесом Ойнона, то есть Иоанна, нового, христианизованного солнечного «бога», и погибает в этой борьбе [13].
Совершенно так же языческий грозовой бог Батраз борется с христианизованными грозовыми богами, Уациллами, и тоже погибает. В обоих случаях победа остается на стороне новых христианских божеств. И когда Сослан вынуждает колесо называть себя Сослановым, а не Ойноновым или Балсаговым , мы видим сквозь эту прозрачную символику, что речь идет о богах двух разных эпох, которые борются за то, кому из них быть хозяином солнца. К интереснейшим эпизодам сослановского цикла относится путешествие нашего героя в царство мертвых.
Это, как известно, один из древнейших эпических сюжетов, какие вообще засвидетельствованы в памятниках мировой литературы. Кухулин в Ирландских сагах. Один в скандинавской мифологии — вот наиболее известные имена героев, посетивших, как нарт Сослан, царство теней. Нартовское описание отличается большой конкретностью и живостью в изображении судьбы людей, совершивших при жизни те или иные, добрые или дурные деяния.
При этом, как всегда бывает, сцены мук и лишении получились более разнообразными и яркими, чем сцены блаженства. Если в греческих мифах мы находим описание мук всего двух-трех грешников Тантала, Сизифа Данаид , то здесь перед нами проходит целая вереница картин, рисующих воздаяние за добрые и, в особенности, за дурные дела. Проникающая в эти описания морализующая тенденция трогает своей наивностью. Мы видим здесь, какие добродетели считались особенно похвальными, а какие пороки осуждались.
Щедрость, гостеприимство, справедливость, супружеская и родительская любовь — обеспечивают блаженство на том свете. Особого упоминания заслуживает Сосланова шуба из скальпов. Уже В. Миллер [15] указывал, что этот мотив восходит к скифским временам и отражает скифский обычай, описанный Геродотом: «Скифы снимают головы тех, кого они убивают в сражении, и приносят их к царю: только воин, принесший голову врага, получает право на долю добычи.
Затем они скальпируют головы следующим образом: они делают круговой надрез над ушами и отдирают кожу путем встряхивания. С помощью бычьего ребра они соскабливают приставшее к коже мясо, а кожу мнут потом между руками. Когда она становится мягкой, они делают из нее утиральник для рук, который подвешивают к уздечке своего коня и которым они похваляются, ибо чем больше у скифа утиральников, тем больше у него славы и почета. Есть и много таких, которые делают себе плащи из таких человеческих скальпов, сшивая их вместе на манер пастушеских плащей» [16].
Аланы продолжают традицию скифов. Мы видим на этом примере, что то, что было когда-то живым обычаем, бытовым явлением, впоследствии переходит в фольклор и сохраняется, как фольклорный мотив. В сослановском цикле можно указать еще один яркий пример такой же трансформации: у скифов — живой обычай, у осетин — нартовский эпический мотив. Мы имеем в виду набитого соломой коня Сослана.
В таком виде «лошади» ставились на подпорки и располагались вокруг могилы. Можно ли, спрашивает Дюмезиль, отделить этих «траурных коней» скифов, на которых царь въезжает в загробный мир, от «траурного коня» Сослана, на котором он возвращается из загробного мира? Так древние обычаи, давно вышедшие из употребления, вплетаясь в фольклорные сюжеты и мотивы, переживают тысячелетия. Параллели между мотивами сослановского цикла и скифским бытом в преданиях могут служить, при отсутствии других данных, для приближенной датировки некоторых существенных частей этого цикла: очевидно, происхождение этих частей надо относить ко времени не позднее V века до нашей эры.
Расцвет железной металлургии вкладывает в руки человека новые орудия труда и новое оружие для борьбы. Он проникается верой в свои силы, в мощь оружия, в неотразимый ореол воинской доблести. И тогда на смену герою-колдуну и чародею приходит герой-воин, герой-богатырь. Но древняя идеология колдовства и магии не умирает сразу.
Она пытается и в новых условиях удержать свои позиции. В результате появляется тип героя, в котором богатырские качества сочетаются с «хитростью». Сослан олицетворяет именно эту переходную стадию. Он уже наделен качествами героя-воина, но наряду с ними в его образе явственно выступают черты героя-колдуна.
Эти черты проходят через всю его жизнь. Сослан и Батраз оба проходят через процедуру закалки. Но Батраз закаливается в горниле кузнеца — нормальная «технология» железного века. Сослан же закаливается в волчьем молоке — явная тотемическая магия.
Важнейшие подвиг Сослана совершаются по одной схеме: он начинает как герой-воин, но кончает как герой-колдун. Герой-воин с пережиточными чертами героя-волшебника представляет как бы переходный этап от чисто шаманского образа к чисто богатырскому. Когда война становится, по выражению Энгельса, нормальной функцией общественной жизни, и военные вожди задают тон в формировании общественной идеологии, рождается новый тип эпического героя, героя необоримой силы, сокрушающего врагов богатырской мощью без примеси хитрости и колдовских приемов. Таким героем в осетинском эпосе является Батраз, сын Хамыца.
Вместе с тем сгущенный гиперболизм в описании его личности и подвигов выводит его зачастую за пределы земного, человеческого, постижимого и возносит его над нартовский миром, как существо особого порядка, как сверхчеловека, как полубога. Вместе с Сосланом и в большей степени, чем последний, Батраз несет в себе черты мифологического образа, где еще клокочут бурные первозданные космические силы, для которых оболочка обычного, хотя бы эпического героя слишком хрупка и эфемерна. Печатью чудесного, сверхчеловеческого отмечена вся его жизнь: рождение, подвиги, смерть. Заключительная битва Батраза с небесными силами приобщает его к сонму титанов-богоборцев, к греческому Прометею, кавказскому Амирану.
Каково происхождение цикла Батраза? Мы установили в свое время, что имена Хамыц и Батраз — монгольского происхождения и что нартовская пара Хамыц и Батраз представляет, по-видимому, раздвоение монгольского имени Хабичи-Батыр. Можно ли на этом основании утверждать, что и весь цикл Батраза идет из монгольского? Разумеется, нельзя.
Процесс циклизации эпических сказаний приводит к тому, что вокруг одного имени объединяются сюжеты и мотивы самого разнообразного происхождения. В цикле Батраза можно, пожалуй, найти один или два сюжета, имеющие параллели в монгольском эпосе. Но, с другой стороны, в нем есть черты, которые, несомненно, древнее самых ранних возможных алано-монгольских сношений. В нем есть, как увидим, черты, восходящие к скифской эпохе, то есть по меньшей мере к V в.
Таким образом, если даже на монгольской почве существовал эпический цикл «Хабичи-Батыр», аланский цикл Хамыца и Батраза обязан ему только собственными именами, и, может быть, парой мотивов. В остальном он совершенно самостоятелен и оригинален. Итак, в цикле Батраза, как и в других циклах, приходится различать несколько самостоятельных сюжетных линий, впоследствии, в порядке циклизации, объединившихся вокруг имени Батраза. К древнейшим элементам цикла следует относить элементы мифологические.
Мифологическое ядро цикла составляет, как это удачно показал Ж. Дюмезиль, образ грозового божества. Сверхчеловеческие, мифические черты настолько ярко выступают в образе Батраза, что сомневаться в его мифологической подоснове не приходится. Вокруг этого мифологического ядра нарос ряд эпическо-героических сюжетов и мотивов иного происхождения, из которых самым популярным стал излюбленный мотив родового быта: кровная месть.
Ярость — характерная черта грозовых божеств, и Батразу она свойственна в высокой степени. Он обладает чертами не только молнии, но и бури. Вспомним, как он развеял пепел от сожженных одежд нартовских женщин, или как от «дыхания» его уже мертвого тела гибнут десятками небесные силы. Может показаться противоречием, что грозовой бог Батраз борется с грозовыми божествами христианской эпохи «Уациллами» св.
Но это противоречие такого же порядка, как и борьба солнечного героя Сослана с солнечным символом — колесом Балсага. Оно не опровергает, а подтверждает мифологическую грозовую природу Батраза, ибо речь идет, как мы думаем, о борьбе между однородными божествами двух эпох: языческой, представленной Батразом, и христианской, представленной Уациллами. Борьба христианства с дохристианскими культами наложила отпечаток на многие народно-эпические произведения христианских народов: на русские былины Добрыня и Змей и др. Нартовский эпос в основном — дохристианский.
Но в драматических эпизодах гибели Батраза и Сослана отразилась, как нам кажется, борьба старого язычества с христианством. Языческий герой полубог Батраз гибнет в борьбе с христианским богом и христианскими ангелами и Уациллами. Особенно любопытен эпизод с водворением тела Батраза в «склеп Софии», то есть главное святилище Византии, откуда к аланам пришло христианство. Вряд ли мы что-нибудь поймем в этом эпизоде, если не допустим, что он символизирует капитуляцию языческого мира перед новой религией, а сопротивление, которое оказывал уже мертвый Батраз этому водворению, — упорство предшествовавшей борьбы.
Связь образа Батраза с языческими культами скифов и древних арийцев подтверждается некоторыми прямыми параллелями, отмеченными Ж. Церемония с погружением в море меча Батраза сопоставляется с культом меча у скифов и алан [18]. Костер из «ста ароб угля», на который восходит для закалки Батраз посреди трепещущих нартов, напоминает грандиозное ежегодное сооружение из «ста пятидесяти возов» дров, которое служило у скифов пьедесталом для бога-меча и вокруг которого закалывались трепещущие пленники [19]. В одном предании, записанном Г.
Шанаевым [20] , меч Батраза выступает сам как грозовой бог. Шанаев, — уверяет, что меч Батраза заброшен в Черное море… Когда… сверкает молния с запада, осетины относят это сверкание к блеску меча Батраза, бросающего себя из моря на небо для истребления нечистых сил и бесов». За вычетом черт, характеризующих Батраза, как мифологический образ грозового бога, остается еще в его цикле ряд мотивов, которые, в свою очередь, имеют широкие параллели в мировом фольклоре. Важное значение для выяснения происхождения мотива чудесной чаши в нартовском эпосе имеет яркая параллель из скифского быта, на которую обратил внимание еще В.
Миллер [21]. Чудесная чаша Уацамонга определенным образом реагировала на рассказы нартов о своих подвигах и тем самым позволяла нартам отличать истинных героев. А вот что рассказывает Геродот IV, 66 о скифах: «Однажды в году каждый глава области велел смешивать в чаше вино и воду. Все те из скифов, которые убили врагов, пили из нее.
Но те, кто не имел этой заслуги, не могли к ней прикасаться; они со стыдом сидели в стороне; для них это было величайшим бесчестием. Что касается тех, кто убил большое число врагов, то они пили одновременно из двух чаш, соединенных вместе». Близость между нартовский и геродотовским рассказами поразительна. И у нартов, и у скифов чаша служила премией за подвиги и «определителем героев».
В связи с этим Ж. Дюмезиль [22] отмечает роль, которую играла чаша в мифологии скифов. Четыре золотые вещи, которые, по верованию скифов, упали с неба, были плуг, ярмо, секира и чаша [23]. Известно также, какую роль играли в древних индо-иранских культах священные напитки и чаши.
Одним из центральных эпизодов Батразовского цикла является месть Батраза за кровь отца. Классический мотив патриархально-родового быта, кровная месть не случайно заняла такое выдающееся место в осетинском эпосе. Говоря выше об особой жизненности нартовского эпоса, мы указывали, что одну из причин этой жизненности надо видеть в том, что породившие этот эпос общественные условия продолжали существовать и питать его еще очень долго вплоть до недавнего времени и, таким образом, предохраняли его от окостенения деградации и забвения. Мотив кровной мести вошел в эпос в условиях патриархально-родовых отношений и, судя по другим элементам Батразовского цикла, в весьма отдаленное время.
Но эти патриархально-родовые отношения, а с ними и кровная месть, продолжали существовать и процветать в осетинском быту в течение многих столетий. Вот почему рассказ о том, как Батраз мстил за кровь отца, был и оставался одним из любимых и популярнейших эпизодов нартовского эпоса. Вот почему ряд нартовских героев, помимо Батраза, выступают в эпосе, как мстители за кровь отца: таковы Тотрадз, сын Албега, Ацамаз, сын Аца, Каитар и Битар, сыновья Созруко Не случайно также кровная месть составляет основное содержание известной народной эпопеи более нового происхождения — «Авхардты Хасана». Жестокая и неумолимая последовательность, с какой Батраз выполняет свой долг кровомстителя, может показаться отталкивающей современному читателю Однако приходится считаться с тем, что эпос создавался в суровые времена и при суровых нравах.
Действия Батраза продиктованы не прихотью а идеей долга. Его месть — это торжество справедливости, как она понимается в родовом строе. Она содержит меньше элементов произвола и неоправданной жестокости, чем, скажем, месть Кримгильды в «Песне о Нибелунгах» Больше того, в ней есть отдельные черты рыцарского благородства и великодушия. Так, когда Батраз приносит к Шатане в виде трофея руку убитого Сайнаг-Алдара, Шатана предлагает ему вернуть родным руку врага, чтобы его можно было с честью предать земле, так как с недостающим членом он не может быть по обычаю похоронен.
И Батраз, не возразив ни слова, повинуется.
Лыжи обычно имеют полотно длиной около двух метров, а также особую форму, которая позволяет равномерно распределять вес человека. Нарты также оснащены палками, которые помогают в поддержании баланса и передвижении. Использование нарт позволяет преодолевать большие расстояния на снегу и льду со значительно меньшими усилиями, чем при ходьбе привычным способом.
Нарты Размеры. Современные Нарты. Сани 18 век. Сани 17 века.
Возок 18 век. Сани 18 века русские. Герои нартского эпоса адыгов. Сосруко Нартский эпос. Нартский героический эпос. Адыгский героический эпос. Нартский эпос народов Кавказа. Нартский эпос 16 век.
Сослан Нартский эпос. Охотничьи Нарты. Традиционные Нарты. Косокопыльные Нарты. Варсанофьева Нарты. Нарты вид сбоку. Изображение Нарт. Прыжки через Нарты национальный вид спорта.
Прыжки через Нарты Северное многоборье. Техника прыжка через Нарты. Презентация прыжки через Нарты. Сделать ненецкие Нарты. Из чего делают Нарты. Нарты богатыри. Нарты и их соседи. Нарты эскимосов.
Сани для оленьей упряжки. Средства передвижения северных народов. Нарты для оленьей упряжки. Ненецкие Нарты чертежи. Ханты Нарты Оленьи. Нарт оленеводство. Казым праздник оленеводов. Сани для собак.
Упряжка для собаки для санок. Скифы сарматы аланы. Скифы сарматы аланы осетины. Нарты Скифы сарматы аланы. Скифы сарматы аланы осетины картины. Деревянные сани конструкции. Чертежи Нарт для собак.
Лексикограф установит откуда лексика была заимствована, рассмотрит последующие семантические обогащения в группе родственных словоформ, а так же сферу функционирования. Даст варианты использования в разговоре. В качестве образца, этимологический и лексический разбор понятия «фамилия»: заимствованно из латинского familia , где означало родовое гнездо, семью, домочадцев. Входит в активный лексикон. Этимологический словарик также объясняет происхождение подтекста крылатых фраз, фразеологизмов. Давайте прокомментируем устойчивое выражение «подлинная правда». Оно трактуется как сущая правда, абсолютная истина. Не поверите, при этимологическом анализе выяснилось, эта идиома берет начало от способа средневековых пыток. Подсудимого били кнутом с завязанными на конце узлом, который назывался «линь». Под линью человек выдавал все начистоту, под-линную правду. Глоссарии устаревшей лексики Чем отличаются архаизмы от историзмов? Какие-то предметы последовательно выпадают из обихода. А следом выходят из употребления лексические определения единиц. Словечки, которые описывают исчезнувшие из жизни явления и предметы, относят к историзмам. Примеры историзмов: камзол, мушкет, царь, хан, баклуши, политрук, приказчик, мошна, кокошник, халдей, волость и прочие. Узнать какое значение имеют слова, которые больше не употребляется в устной речи, вам удастся из сборников устаревших фраз. Архаизмамы — это словечки, которые сохранили суть, изменив терминологию: пиит — поэт, чело — лоб, целковый — рубль, заморский — иностранный, фортеция — крепость, земский — общегосударственный, цвибак — бисквитный коржик, печенье. Иначе говоря их заместили синонимы, более актуальные в современной действительности. В эту категорию попали старославянизмы — лексика из старославянского, близкая к русскому: град старосл. Архаизмы встречаются в обороте писателей, поэтов, в псевдоисторических и фэнтези фильмах. Переводческие, иностранные Двуязычные словари для перевода текстов и слов с одного языка на другой. Англо-русский, испанский, немецкий, французский и прочие.
Значение слова «нарты»
Отдельные истории о нартах объединялись в циклы, которые были связаны между собой, имели общий сюжет и определенную хронологию. Со временем из огромного количества разрозненных мифов о нартах сформировался эпос. К этому времени на Кавказе уже появились христианство и ислам, что наложило отпечаток на более поздние предания о нартах. Если в древних повествованиях преобладает языческое мировоззрение, то в поздних уже присутствуют символы и атрибуты монотеистических вероучений. Таким образом, нартский эпос выступает не только как памятник устного народного творчества, но и как исторический источник. В нем нашли то или иное отражение разные периоды социально-экономического и культурного развития народа, создававшего его: от эпохи матриархата до установления феодально-классовых отношений. Именно поэтому нартиаду и называют подлинным автографом, полученным из рук самого народа. У абхазов нартский эпос имеет смешанную, стихотворно-прозаическую форму, при этом прозаическое повествование преобладает. Известный абхазский ученый Шалва Инал-ипа писал: «Отдельные фрагменты его эпоса — прим. Но только в немногих своих частях эпос дошел в форме песенного повествования, неотделимого от голоса и музыки существует особая нартская мелодия , а иногда например, в «Песне матери нартов» сопровождаемого и танцами». Версий о происхождении самого слова «нарт» существует множество.
Некоторые ученые выводят это название от хурритской области Нахрия. Другие говорят об абхазском происхождении термина. Часть исследователей настаивает на монгольских корнях, связывая слово «нарт» с монгольским «нара» «солнце» , к которому позднее добавился осетинский суффикс « т» — показатель множественного числа существительных при помощи этой морфемы в осетинском языке до сих пор образуются фамилии. Впрочем, по мнению большинства ученых, наиболее убедительна версия об иранском происхождении термина. Как уже было отмечено выше, они усматривают сходство слова «нарт» с иранским «нар». Равенство и демократия. Кто они — нарты? По преданию абхазов, общество нартов — это род, в который входят сто братьев и их единственная сестра Гунда, все они рождены одной матерью по имени Сатаней-Гуаша. Эта большая семья символизирует собою весь народ. Нарты — высокие, статные и могучие богатыри.
Одним ударом меча они могут расколоть скалу, в один прыжок преодолеть обрыв, нарты метко стреляют из лука и виртуозно владеют мечом. С одной стороны, они благородны, отважны, бесстрашны, с другой — подвластны земным страстям: им не чужда зависть, ревность или гнев. При этом они неразрывно связаны своим «братством». Много времени братья проводят в походах, борются с великанами-людоедами, ведьмами, драконами и иноземными захватчиками. Они отбивают сокровища, неприступные крепости, защищают обездоленных… Героикой боев пронизана вся жизнь нартов. Главное действующее лицо абхазского эпоса — нарт Сасрыква, рожденный из камня. Сказания о приключениях Сасрыквы — центральное ядро эпоса.
Нарты, возимые собаками, длиннее возимых оленями, но при этом ниже [3]. Обычно на полозьях длиной не более 2,5 метра, высотой — около одного метра. Нарта зверолова — ручные салазки , чунки: полозки, по 4 копыла, черемуховые вязки, на них постельник, дощечка; сверх его нащепье по копылам, вдоль, и всё это на ремешках, без гвоздя [1]. Собачья упряжка, тянущая нарту. Оленьи упряжки и нарты снимок 1890 — 1900 годов. Собачья упряжка на Байкале.
Как больно бывает слышать от интеллигентного осетина: «Да вопрос еще: осетинского ли происхождения нартовские сказания, и не принадлежат ли они в сущности кабардинцам или, может быть, грекам и т. Конечно, в области сомнений нет границ, но надо немного уважать не только самого себя, но и свой народ, его историю, прошлое. Только уважая свой народ, можно избегнуть пустого лабиринта сомнений и неуверенности. В области народной поэзии можно говорить лишь о влиянии какого-либо народа, и потому сомневаться в том, что сказания о нартах чисто осетинского происхождения, безусловно, не приходится. Характер передачи сказаний и обрисовка действующих героев, их обычаи, жизнь нартов от колыбели до смерти, с их радостями и горем, комизмом и трагедией — все это чисто осетинское. Фантазия осетина их родила, с ними жила и им же дала соответствующий конец. По внутреннему содержанию сказания о нартах философски глубокомысленны, по внешности они монотонно таинственны, напоминая широкий разлив морей и бесконечную ширь степей. Каждый стих, начавшись широко и гладко, заканчивается как бы глухим ударом, словно ветер широких степей, разгулявшись, ударился и разбился о груды скал. Не такова ли история осетинского народа, начавшего жизнь в широких степях на берегу Дона и Азовского моря, а может быть, Днепра и Днестра, развившего некогда свою самобытную культуру и загнанного затем в трущобы гор, разбитого и раздробленного вконец среди скал. Сказания о нартах есть у всех горских народов и особенно у кабардинцев, но ни один из них не знает ни начала, ни конца нартов, не говорит о том, где и как родились нарты, кто жил до них и кто после них, тогда как у осетин излагается все от начала до конца. Это первое. Все имена нартов у осетин находят себе полное объяснение в осетинском языке, чего нет у соседних племен. Все обычаи нартов суть древне-осетинские обычаи, остатки коих наблюдаем и сейчас в жизни осетинского народа. Четвертое то, что все древне-осетинские орнаменты и памятники зодчества, а также археологии весьма родственны памятникам старины скандинавских народов по моему личному убеждению , потому утверждение проф. Миллера, что осетины представляют из себя осколок большого народа индо-германского племени, жившего некогда в теперешней Херсонской губернии, Донской области и дальше к северу и расколовшегося на две части, из которых одна ушла на север возможно, эсты, финны, латыши , а другая — на юг Осетия , находит себе подтверждение в этом случае. А потому нет ничего удивительного, что основной мотив нартовских сказаний есть мелодия народа, отпечатавшего в них и шум степных ветров, и прибой морских волн.
Шалва Инал-ипа назвал образ Сатаней-Гуащи умом и совестью народа. Сатаней — родоначальница и глава рода, устроительница семейного очага, главная экономка, мудрая прорицательница и чародейка, наконец, учитель народа», — писал о ней ученый. Известный исследователь эпоса Василий Абаев, в свою очередь, отмечал: «Можно мыслить нартов без любого из героев, даже главнейших, но нельзя их мыслить без Сатаней». Сатаней пользуется безграничным уважением среди нартов и занимает в их обществе едва ли не самый высокий статус. Мать одна, а их-то сто! Если бы возвысили они свой голос против матери, что она могла бы поделать с ними? Другие женские персонажи играют активную роль в сказаниях не так часто. Зачастую девушки становятся объектом споров, перерастающих во вражду между нартами. Помимо братьев героями некоторых сказаний выступают пришлые богатыри. Интересен эпизод о пришлом герое Нарджхьоу, который похитил сестру нартов Гунду. Вот как описывает единственную сестру богатырей эпос: «Звали ее Гунда, а за красоту необыкновенную прозвали Прекрасной. Нарты горячо любили сестру свою, воспитывали с большим тщанием, берегли и холили. Жила она в хрустальной башне. Ноги ее никогда не касались земли. Братья кормили сестру только костным мозгом дичи. Тело девушки было подобно свежему сыру — белым и нежным. Кожа отсвечивала точно зеркало. Не мог описать Гунду язык человеческий. Нарджхьоу — не нарт, но по силе не уступает сильнейшим из них. У него железные зубы, которыми он может раскусить цепи, и стальные усы. Он похитил красавицу Гунду, которая к тому времени была уже сосватана Хуажарпысу. В наказание за разбитое счастье дочери Сатаней-Гуаща обратила Нарджхьоу в каменную глыбу, а несправедливо пострадавший Хуажарпыс обратился в прекрасный рододендрон, радующий своим видом людей. Мир как нечто само собой разумеющееся. Что любят нарты больше всего? Интересно, что в нартских сказаниях ровным счетом никак не объясняется происхождение мира и человечества, в то время как сказания других народов раскрывают их представления о том, как возникла жизнь на земле. Нарты же воспринимают реальное существование мира как что-то само собой разумеющееся, и на этом основывается их мировоззрение. В пантеоне нартов есть покровители, например, грозовых явлений — Афы, лесов и дичи — Айргь-Ажвейпшаа, другие. Однако их нельзя назвать богами в привычном политеистическом понимании, абсолютно авторитетными или всемогущими.
Значение слова НАРТЫ в Большом современном толковом словаре русского языка
| Эпические нарты. Далекие и близкие » Газета «Республика» | это отошедшие в глубь веков древние осетины. |
| Екатерина Трубицина. Время и пространство нартов | Значение слова Нарты на это Нарты Ездовая нарта (чаще нарты) — узкие длинные сани, предназначенные для езды на упряжках из собак, северных оленей или (реже) передвижения мускульной силой. |
| Что такое нарты: определение и виды | С течением времени нарты стали развиваться и усовершенствоваться, и сегодня существуют различные виды нарт, предназначенные для разных целей. |
| Нарты — Википедия. Что такое Нарты | С течением времени нарты стали развиваться и усовершенствоваться, и сегодня существуют различные виды нарт, предназначенные для разных целей. |
| Нарты и нартский эпос | Пользователь аля щербань задал вопрос в категории Философия и получил на него 5 ответов. |
Технологию изготовления нарт возродят на Таймыре
От названия нарт-орстхойцев неотделимо название этнографической группы вайнахов-карабулакцев — «орстхойцы», которые еще в прошлом веке сохраняли определенную этническую индивидуальность [Гаглойти 1989а: 19]. Перейдем к подробностям доказательства, что нарты — это отошедшие в глубь веков древние осетины. Что такое слово «нарт»? нарт и НАРТА, -ы, ж. Длинные узкие сани, употр. на Севере для езды на собаках, оленях.
Что значит нарты
Сюжет основан на историях главных героев нартовского эпоса: Сослана, Ацамаза, Ацырухс, Сырдона, Сатана, Батрадза, Агунды и других героев. Атмосфера невероятная, попали в мир древних легенд и героических подвигов. Над спектаклем трудились 70 хореографов, актеры, певцы и музыканты. Зрителю представлен поистине плодотворный труд, который несомненно поднял планку нашей культурной жизни.
Сетевая литература от А до Я.
Включен в перечень социально значимых интернет-ресурсов России. Отправляя любой текст через специальные формы на сайте, вы соглашаетесь с политикой конфиденциальности данного сайта.
Узкие и длинные санки с деревянным настилом, употребляемые на Севере для езды на собаках и оленях. Арсеньев, В горах Сихотэ-Алиня. За его спиной стояли олени, запряженные в нарты.
Ручная нарта — это узкие длинные низкие санки с плоским деревянным настилом, передвигаемые ручной тягой, упряжкой северных оленей или собак. Три пары копыльев, входящих в отверстия полозьев и дополнительно укрепленных ремешками, связаны поперечными вязками. На поперечных вязках покоится дощатый настил. По верхним концам копыльев укреплены два параллельных прута. По обеим сторонам нарты проходит обычно сетка, натянутая между верхними прутьями и днищем.