Притча о мытаре и фарисее представляет собой фрагмент учения, говорящий о принципах Иисуса Христа. Четвертое: Фарисей в своей молитве сравнивает себя с рядом стоящим мытарем, и, видя явное свое превосходство, благодарит Бога что он лучше, и, тем самым, унижает его. Притча о мытаре и фарисее записана в 18-ой главе Евангелия от Луки. Начиная с недели о мытаре и фарисее Церковь вступает в особый подготовительный период, который предшествует Великому посту.
Фарисеи и мытари: глубинная суть повествования
Как понимать притчу о мытаре и фарисее. Начиная с недели о мытаре и фарисее Церковь вступает в особый подготовительный период, который предшествует Великому посту. При́тча о мы́таре и фарисе́е — одна из известных притч Иисуса Христа, записанная в Евангелии от Луки.
24 февраля. Притча о мытаре и фарисей
Притчами приводя всех к исправлению жизни, Христос мытаря возвышает за смирение, показав и фарисея, возношением смиряемого. Во святом Евангелии Господь притчами наставляет нас на путь спасения, приуготовляет нас к Великому посту — времени воздержания и покаяния, а в нынешнюю неделю напоминает нам поучительную притчу о мытаре и фарисее. Сказал Господь такую притчу: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь.
Притча о мытаре и фарисее: важность смирения
это притча об Иисусе, которая появляется в Евангелии от Луки. Согласно Евангелию от Луки, притча о мытаре и фарисее, которая читается сегодня, — последняя в серии притч, произнесенных Иисусом на пути в Иерусалим. Неделя о мытаре и фарисее Проповедь протоиерея Димитрия Сизоненко в неделю о мытаре и фарисее, собор новомучеников и исповедников Российских 08 февраля, 2017. Притча о мытаре и фарисее представляет собой фрагмент учения, говорящий о принципах Иисуса Христа. Ныне притчею о мытаре и фарисее говорится каждому из нас: Не полагайся на свою праведность, подобно фарисею, но всю надежду своего спасения возлагай на беспредельную милость Божию, вопия, подобно мытарю.
Толкование притчи о фарисее и мытаре
Четвертое: Фарисей в своей молитве сравнивает себя с рядом стоящим мытарем, и, видя явное свое превосходство, благодарит Бога что он лучше, и, тем самым, унижает его. о мытаре и фарисее - записана в 18-ой главе Евангелия от Луки. – В сегодняшнем Евангельском чтении, дорогие братья и сестры, мы слышали притчу Спасителя о мытаре и фарисее. Неделя о Мытаре и Фарисее: содержание притчи, экскурс в историю, толкование, духовный смысл, значение и особенности этого периода. Притча о мытаре и фарисее записана в 18-ой главе Евангелия от Луки. Сказал Господь такую притчу: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь.
Притча о мытаре и фарисее: толкование, неделя 2023
Фарисей прошел в переднюю часть храма, мытарь же стоял у входа, преклонив главу. Фарисей мог бы в мытаре увидеть своего брата сейчас и протянуть ему руку, поднять его, и возблагодарить Бога едиными устами с ним за то, что Бог тебя и его привёл в храм. Основная забота фарисеев состояла в толковании и строгом соблюдении Торы (Закона Моисея). Притча о мытаре и фарисее задаёт определённую тональность особому периоду в богослужебном календаре Церкви — так называемым «подготовительным седмицам». А сегодня она посвящена поучительной притче о мытаре и фарисее.
Кого Бог не может спасти? Евангелие в Неделю о мытаре и фарисее
Молитва первого — благодарение Богу за то, что он не грешник. Но в этом благодарении не Бог важен, а собственное «я», достигшее, по мнению гордеца, совершенства. Совершенства, которое можно измерить количественно: «два раза пощусь…» Формального совершенства. А где же сердце этого фарисея? Чем оно наполнено? Молитва второго — раскаяние. Нет никаких дел, оправдывающих его перед Богом, но есть сердце, исполненное осознания собственного несовершенства и греховности. Есть сердце, нуждающееся в Боге. В конце притчи сказано, что мытарь пошёл домой более оправданным, чем фарисей, ибо сердце его было наполнено сокрушением о грехах, а не бахвальством. Значение Недели о мытаре и фарисее Мытарь и фарисей — две крайности.
А потому и бормочет он: «Боже! Нечем похвастаться. Нет ни заслуг, ни добродетелей. Состояние полного фиаско. Мытарь всем своим существом перестает ощущать в себе опору. Он словно висит в пустоте над бездной. Только одна теперь надежда — Бог. Только на Его милость осталось уповать. И он молится с такой силой, будто только эта молитва и держит его над пропастью. Из глубины всего своего существа. А Богу, оказывается, только этого и нужно. Молитва фарисея тоже была услышана. И он тоже ушел оправданным. Но не так, как мытарь. Ведь фарисею еще было на что надеяться. Порядочность, уважение, почет. Была глубокая внутренняя уверенность в своей правоте. Ни капли сомнения в своей чистоте перед законом, людьми и Богом. И ведь действительно хорош. Под ногами у ревнителя закона был прочный фундамент. Твердая почва. Земля не качалась. А потому и молитва его была молитвой сытого человека. Слишком много было в ней довольства собой и уверенности в своей непотопляемости. Так Христос указывает нам на один из фундаментальных духовных законов.
Я - грешница и стыжусь умолять Тебя. Благодатию Твоею спаси меня, Господи, от геенны. Вот день Господень внезапно возблистает для твари, и праведники выйдут в сретение Господу с горящими светильниками; а я - тьма, нет елея в моем светильнике, чтоб сретить Жениха, когда придет Он. Трепещет дух мой, в смущение приходят мысли мои от представления, что нечестивых ожидает огонь. По благости Твоей, милосердствующей о грешниках, помилуй меня, погибшаго, - и буду славословить Тебя, когда приидет Царствие Твое, Многомилостивый! Силуан Афонский "О милосердие Божие! Я мерзость перед Богом и людьми, а Господь так любит меня, и вразумляет меня, и исцеляет меня, и Сам учит душу мою смирению и любви, терпению и послушанию, и все милости Свои излил на меня. С тех пор я держу ум свой во аде, и горю в мрачном огне, и скучаю о Господе, и слезно ищу Его, и говорю: "Скоро я умру и вселюсь в мрачную темницу ада, и один я буду гореть там, и тосковать о Господе, и плакать: где мой Господь, Которого знает душа моя". И великую пользу получил я от этой мысли: ум мой очистился и душа обрела покой". Смирение и грешников возводит к совершенству, а гордость и совершенных доводит до порока… Смиренному, если и согрешит, легко принести покаяние, а гордый, если и праведен, легко делается грешным… Смиряющиеся грешники и без добрых дел оправдываются, а праведные за гордыню губят и множество трудов своих Прп. Ефрем Сирин. Хотя бы ты отличался молитвою, постом, милостынею, целомудрием или другою какою добродетелью, все это без смирения разрушается и гибнет. Как гордость есть источник всякого нечестия, так смирение есть начало всякого благочестия. Потому-то Христос и начинает заповеди со смирения, желая с корнем исторгнуть гордость из души слушателей. Смиренномудрый и при величии своем не думает о себе много, зная свое смирение, а ничтожный и при малости своей многое о себе воображает. Гордость есть знак низкого ума и неблагородной души.
Презирают собственные дети. Да и сам он себя ненавидит и презирает. Он никому не нужен. Он словно испорченная деталь. Ненужный элемент. Ему нет места в этой жизни. И вся его стабильность держится лишь на милости работодателей-оккупантов, для которых он просто прихвостень и холуй и которые больше уважают тех, кто с ними сражается, чем такое ничтожества, как он. Все идеи, как что-то изменить в своей жизни, как выйти из этой круговой поруки, давно закончились. А потому и бормочет он: «Боже! Нечем похвастаться. Нет ни заслуг, ни добродетелей. Состояние полного фиаско. Мытарь всем своим существом перестает ощущать в себе опору. Он словно висит в пустоте над бездной. Только одна теперь надежда — Бог. Только на Его милость осталось уповать. И он молится с такой силой, будто только эта молитва и держит его над пропастью. Из глубины всего своего существа. А Богу, оказывается, только этого и нужно. Молитва фарисея тоже была услышана. И он тоже ушел оправданным. Но не так, как мытарь. Ведь фарисею еще было на что надеяться. Порядочность, уважение, почет. Была глубокая внутренняя уверенность в своей правоте. Ни капли сомнения в своей чистоте перед законом, людьми и Богом.
Проповедь о мытаре и фарисее
И конечно, такие люди были всеми ненавидимы, потому что законом их жизни было вымогательство, была твёрдость, была жестокость, была беспощадность. Но одному, видно, этот мытарь научился в той страшной, жестокой жизни, которую он вел среди себе подобных и среди жертв ожесточения людского. Он научился, что не выжить человеку в страшном человеческом обществе, если хотя бы на мгновение не будет приостанавливаться закон, если хотя бы на мгновение не будет проявляться жалость, милосердие. Если всё будет идти по писанному, если всё будет делаться так, как по праву можно поступать, то ни один человек не уцелеет. И вот он стал у притолоки, зная, что по правде людской и по правде Божией он заслуживает ту же беспощадную жестокость, какую он сам применяет изо дня в день; и он стал там, бия себя в грудь, ибо знал, что заслужить никакого милосердия нельзя, —милосердие не заслуживается, никакого милосердия купить нельзя, ни быть достойным его нельзя — его только вымолить можно; оно может прийти как чудо, как непонятное, совершенно неожиданное чудо, когда праведность склоняется перед грехом, когда милосердие вдруг прорывается там, где должна бы проявиться правда — высокая, беспощадная правда.
Он стоит весь в грехе своем, не смея войти в область правды Божией, потому что там для него нет прощения, а стоит он у притолоки, надеясь, что до края этого храма, до края праведности и через край её перельется милость, жалость, сострадание, милосердие, что с ним случится незаслуженное и невозможное. И потому что он верит в это, потому что жизнь его именно этому научила — что случается невозможное, и только невозможное делает жизнь людскую возможной, — он стоит, и до него доходит Божие прощение. Христос нам говорит, что этот ушёл более оправданным, чем другой. Фарисей не был просто осуждён: до часа смертного можно надеяться на прощение, и он был праведен, он был труженик, он вкладывал усилие души и тела в праведность свою.
В молитве наиболее полно открываются наши хорошие и тёмные стороны, духовное умирание и духовное возрастание. Не случайно церковная книга «Триодь Постная» заключающая в себе все богослужения, начиная с приготовительных к Великому Посту недель и кончая Великой Субботой открывается с многозначительной стихиры: «Не помолимся фарисейски, братие... В притче фарисей предстоит перед нами как воплощение абсолютного самодовольства. Фарисей, исполнитель закона, соблюдающий все религиозные правила, приходит и молится в благодарении: «Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как сей мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть от всего, что приобретаю и вот я прихожу и благодарю Тебя». Нужно сказать, что фарисей имел некоторые основания быть довольным собой. Ведь он был представителем интеллигентного слоя общества, был по-своему религиозен, образован и начитан; он, по-видимому, твердо хранил религиозные верования и традиции, выполнял религиозные предписания, давал на нужды своей религии десятую часть от своего имения.
Очевидно, будучи человеком по-своему религиозным, он не делал явного зла и вполне возможно в житейском смысле был неплохим человеком, к которому, может быть, многие относились с большим уважением. Но самодовольство фарисея как бы доминировало в том духовном состоянии, в котором он находился, настолько доминировало, что совершенно затмевало от него самого подлинную картину того, что происходило в его душе. Ничем не ограниченное самодовольство настолько его захватило, что он совершенно забыл, что все его так называемые добродетели теряют всю свою ценность и смысл перед судом Божиим. А вот другой — мытарь, сборщик налогов. Эта профессия в древнем мире была окружена всеобщим презрением. Мытарь, по-видимому, ничего не исполняет от закона, но, чувствуя своё ничтожество, только бьёт себя в грудь и молится: «Боже, милостив буди мне, грешному! Он понимал всю тщетность оправдания внешними делами.
Вот эти два различных состояния. С одной стороны, молитва , начинающаяся с благодарения: «Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди». Это как будто призывание Бога, а на самом деле — утверждение своего «я», ибо сердцевина гордости, по преп. Иоанну Лествичнику , есть «бесстыдное проповедание своих трудов». Господь ведь знает душу фарисея, а он говорит: «Я не таков, как все прочие — грабители, обидчики, прелюбодеи, — я не таков, как сей мытарь». Фарисей как будто и верит, и любит Господа, как будто ищет Его помощи, а на самом деле унижает ближнего и бесстыдно превозносится, он подходит уже к величайшей степени гордости — отвержению Бога.
Зачем ему Бог , когда он всё выполнил и только хвалится перед Богом своими добродетелями?
Джон МакАртур отмечает, что притча о мытаре и фарисее иллюстрирует, как грешник, абсолютно не имеющий личной праведности, может быть признан праведным перед Богом, благодаря действию веры и покаяния. Уверенность же во врождённой праведности является тщетной надеждой, влекущей за собой осуждение ср. Итак, образом человека, полагающегося на свою праведность и превозносящегося ею, в притче выступает фарисей, пришедший помолиться в храм. Согласно комментарию Даласской Семинарии, мерилом праведности фарисею служили другие люди. Однако, все зависит от того, с кем мы сравниваем себя. И если мы сопоставляем свою жизнь с жизнью Иисуса Христа и со святостью Божией, нам останется лишь сказать: Боже! Будь милостив ко мне грешнику! Движения мытаря изобличают глубокое раскаяние в своих грехах. Молитва его — предельно кратка, потому что страх и стыд не позволяли ему сказать больше.
Ибо нечист пред Господом всякий высокородный, и Господь гордым противится, а смиренным даёт благодать Притч. Так Господь напомнил Своим слушателям, что в противоположность внешним человеческим проявлениям праведности смиренный дух — более приятен Богу, а гордость умаляет высоту любого подвига. Интересно[ править править код ] Хотя эту историю называют «притчей», однако никаких аналогий здесь нет. Это, скорее, описание различных характеров и высказываний тех, кто гордо оправдывает себя и тех, кто смиренно осуждает себя, а также их различных положений перед Богом.
Ты совершаешь праведные поступки, когда ходишь в церковь ради общения с Богом; соблюдаешь пост, чтобы стать лучше; творишь добро из милосердия и любви к ближнему.
Но добродетели разом обесцениваются, стоит допустить в сердце мысль, что они возвышают тебя над другими. Превращается в фарисея праведник, презрительно кривящий губы при виде человека, робко вошедшего в церковь и не знающего толком, куда поставить свечу. Становится им постник, долго и нудно пилящий родных за съеденный пирожок с мясом. Впадает в грех фарисейства каждый из нас, начиная превозносить свои заслуги и ждать за них признания. Не такие поступки угодны Богу.
Будь иначе, в утреннее правило, предписанное для чтения всякому православному христианину, не были бы включены покаянные слова: «Господи! Милостив буди мне грешному! Неужто ему нечем было оправдаться перед Богом? Скорее всего, было. Мог и мытарь изредка подавать нищему монетку, а голодному — кусок хлеба.
Подносить тяжёлое ведро с водой старухе-соседке. Быть почтительным сыном и верным мужем. Мало найдётся в мире людей, которые не совершили бы ни единого доброго поступка. Но различие между мытарем и фарисеем в том и состоит, что сборщик податей не помышлял скрупулёзно ставить себе «плюсики» за богоугодные дела — их он совершал по велению души — а горько сокрушался над дурными. Желал исправить свою жизнь.
Неделя о мытаре и фарисее
- Построим каркасный дом вашей мечты
- Боковое меню
- Содержание
- 24 февраля. Притча о мытаре и фарисей
Настоящий фарисей: какой он?
В море зол погрязал я все дни жизни моей, не оплакивая грехов своих; и се внезапно смерть наложит на меня оковы свои. Трепещи и смущайся, душа моя, и, умоляя Господа своего, говори Ему: помилуй меня, Спаситель мой, и извлеки меня, погрязшую в пороках. Я - грешница и стыжусь умолять Тебя. Благодатию Твоею спаси меня, Господи, от геенны. Вот день Господень внезапно возблистает для твари, и праведники выйдут в сретение Господу с горящими светильниками; а я - тьма, нет елея в моем светильнике, чтоб сретить Жениха, когда придет Он. Трепещет дух мой, в смущение приходят мысли мои от представления, что нечестивых ожидает огонь.
По благости Твоей, милосердствующей о грешниках, помилуй меня, погибшаго, - и буду славословить Тебя, когда приидет Царствие Твое, Многомилостивый! Силуан Афонский "О милосердие Божие! Я мерзость перед Богом и людьми, а Господь так любит меня, и вразумляет меня, и исцеляет меня, и Сам учит душу мою смирению и любви, терпению и послушанию, и все милости Свои излил на меня. С тех пор я держу ум свой во аде, и горю в мрачном огне, и скучаю о Господе, и слезно ищу Его, и говорю: "Скоро я умру и вселюсь в мрачную темницу ада, и один я буду гореть там, и тосковать о Господе, и плакать: где мой Господь, Которого знает душа моя". И великую пользу получил я от этой мысли: ум мой очистился и душа обрела покой".
Смирение и грешников возводит к совершенству, а гордость и совершенных доводит до порока… Смиренному, если и согрешит, легко принести покаяние, а гордый, если и праведен, легко делается грешным… Смиряющиеся грешники и без добрых дел оправдываются, а праведные за гордыню губят и множество трудов своих Прп. Ефрем Сирин. Хотя бы ты отличался молитвою, постом, милостынею, целомудрием или другою какою добродетелью, все это без смирения разрушается и гибнет. Как гордость есть источник всякого нечестия, так смирение есть начало всякого благочестия. Потому-то Христос и начинает заповеди со смирения, желая с корнем исторгнуть гордость из души слушателей.
Потому что никакое доброделание не отменяет «сердца сокрушенного и смиренного» Пс. Но истинное смирение и сокрушение сердца прежде всего проявляется в искреннем желании доброделания, в том самом порыве к милосердию, о котором мы читали неделю назад в евангельском повествовании о начальнике мытарей Закхее, который, когда благодать Божия коснулась его маленького скаредного сердца, вдруг опомнился и захотел «воздать обиженным вчетверо» Лк. Знаете, «вчетверо» — это очень много! Это вам не монетка, брошенная просящему пьянице и тунеядцу, посредством которой мы хотели бы себе дорогу в Рай проложить: подавали, дескать, не жадничали!
Ну вот, бросили мы алкоголику монетку и тем, несомненно, ускорили его нравственную и физическую погибель. Но дело даже не в этом, а в том, что на близких своих, на родственников, на соседей, на сотрудников наших, на тех, кого Бог рядом с нами поставил, — на них ни денег, ни душевного тепла, ни времени у нас не хватает! И по одной только причине: очень хорошо каждому из нас известно, что монеткой тут не отделаешься, тут нужно кусок души потратить! Мы уже читали с вами о том, как поступает грешник, сердце которого сокрушено раскаянием и жалостью к тем, кого он обидел.
И понятно, что жалость к обиженным возникает вслед за раскаянием, за осознанием того, что и сам-то тоже нуждаешься в милосердии и прощении. Доброе дело только после того становится по-настоящему добрым и душеспасительным, когда совершается в духе смиренном, сокрушённом сознанием собственной греховности. Никакими монетками, никакими грошовыми свечками мы себе дорогу в Рай не проложим, если не будем помнить о тяжком и великом нашем греховном долге Богу и людям. Не тем людям, которыми мы пользуемся для того, чтобы потешить собственную гордыню, поучая их, небрежно бросив им монетку, «праведной» и «чистой» жизни, а тем, с кем нам трудно, кто, как «ангел сатанин» апостола Павла, «пакости нам деет» 2.
Совсем иное положение в еврейском обществе занимали фарисеи. Они относились к знати и были уважаемыми учеными, толкователями и разъяснителями иудейских законов. Их отличала набожность и тщательное исполнение внешних обрядов. Толкование Притча говорит о том, что внешняя праведность — далеко не всегда показатель любви к Богу и ближнему. И наоборот: грешный образ жизни вовсе не исключает искреннего покаяния. Молитвы таких грешников будут услышаны вспомним, например, Марию Магдалену. Притча Иисуса — суровое обличение смертного греха гордыни.
Всеми презираемый мытарь глубоко осознавал свою греховность и искренне каялся перед Богом, даже не смея поднять глаза на небо. Молитва же фарисея — сплошное самолюбование человека, считающего, что он совершенен. Несмотря на дежурные слова благодарности Богу, фарисей в глубине души считает, что Бог ему уже не нужен, ведь он исполняет все внешние признаки благочестия.
Вряд ли. Каждый из нас помнит слова другого апостола, Иакова Праведного, о том, что «вера без дел мертва» Иак. Но ведь и сам «Апостол языков» в том же послании к Римлянам, которое мы сегодня уже упоминали, прямо говорит: «Итак, мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем» Рим. Нет никакого — ни явного, ни тайного — противоречия в этих словах двух апостолов Христовых. Потому что никакое доброделание не отменяет «сердца сокрушенного и смиренного» Пс.
Но истинное смирение и сокрушение сердца прежде всего проявляется в искреннем желании доброделания, в том самом порыве к милосердию, о котором мы читали неделю назад в евангельском повествовании о начальнике мытарей Закхее, который, когда благодать Божия коснулась его маленького скаредного сердца, вдруг опомнился и захотел «воздать обиженным вчетверо» Лк. Знаете, «вчетверо» — это очень много! Это вам не монетка, брошенная просящему пьянице и тунеядцу, посредством которой мы хотели бы себе дорогу в Рай проложить: подавали, дескать, не жадничали! Ну вот, бросили мы алкоголику монетку и тем, несомненно, ускорили его нравственную и физическую погибель. Но дело даже не в этом, а в том, что на близких своих, на родственников, на соседей, на сотрудников наших, на тех, кого Бог рядом с нами поставил, — на них ни денег, ни душевного тепла, ни времени у нас не хватает! И по одной только причине: очень хорошо каждому из нас известно, что монеткой тут не отделаешься, тут нужно кусок души потратить!