КОМИЧЕСКОЕ (от греч. κωμικός – смешной) – категория эстетики, характеризующая смешные, ничтожные, нелепые или безобразные стороны действительности и душевной жизни. Это смешная ситуация, когда мы привыкли спать с телефоном под подушкой или в другом странном месте, и когда кто-то пытается нас разбудить, мы начинаем комично искать свой телефон в непонятных местах. Мы предлагаем следующую стратегию описания комических этикетов: 1) выявление основных, доминирующих в данном комическом дискурсе тем (лейтмотивов), то есть жизненного материала, из которого строятся комические аномалии; 2) определение тех типов комизма.
Что такое «комическая» и когда она появилась?
Учитывая то, что это в немалой степени зависит от мышления, внимания, креативности, умения находить ассоциации, мыслить логически и делать умозаключения, мы, помимо всего прочего, советуем вам обратить внимание на наш курс по когнитивистике и пройти его. И в качестве отличного дополнения, как мы и обещали, даем вам список полезной литературы, откуда вы сможете почерпнуть массу интересной и важной информации о многих тонкостях юмора и комического: Ю. Борев «Комическое» В. Виноградов «Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика» Б. Дземидок «О комическом» Г. Кязимов «Теория комического. Проблемы языковых средств и приемов» А.
Лук «О чувстве юмора и остроумии» Е. Сафонова «Формы, средства и приемы создания комического в литературе» В четвертом уроке, как уже говорилось, мы более подробно поговорим об остроумии и способах его развития, а также представим несколько отличных соответствующих упражнений. После прохождения урока у вас будут все средства, чтобы рассмешить кого угодно, даже если до этого вы были полным занудой.
Выделяются также виды комического остроумие, юмор, ирония, гротеск, насмешка , а также жанры комического в искусстве комедия, сатира, бурлеск, шутка, эпиграмма, фарс, пародия, карикатура и приемы искусства преувеличение, преуменьшение, игра слов, двойной смысл, знаково-смешные жесты, ситуации, положения. Кроме того, каждый вид и жанр искусства предоставляет свои особые средства для выражения комического и достижения соответствующего эффекта, смеха или улыбки, иногда просто удовольствия, одобрения. Механизмом действия комического является игра со смыслом.
Все многообразие определений комического вызвано многообразием типов игры, ее стратегий, правил, различающихся в зависимости как от социальной, так и от культурной среды в разные времена и у разных народов. Бахтина о карнавальном смехе, когда исполнители социальных ролей меняются местами. Платон и Аристотель определяли комическое и смешное через безобразное. Платон считал комическое недостойным для свободных граждан идеального государства, противопоставляя смешное серьезному. Смешное есть конкретный случай комического. Комическое — это как бы формула смешного.
Эстетическая теория как часть философии рассматривает «общезначимое», общедоступное, смешное. Это типичные случаи смешного, они представлены прежде всего в конкретной социальной жизни, а в более устойчивом, рафинированном виде — в искусстве. Эстетическое понимание комедии и комического развернуто Аристотелем: «Комедия же, как сказано, есть подражание людям худшим, хотя и не во всей их подлости: ведь смешное есть лишь часть безобразного. В самом деле, смешное есть некоторая ошибка и уродство, но безболезненное и безвредное: так, чтобы недалеко ходить за примером , смешная маска есть нечто безобразное и искаженное, но без боли» «Поэтика», 1448 в. Удовольствие от комического нередко связывалось с рассеиванием той или иной иллюзии и с избавлением от видимости. Еще Будда, получив просветление, прозрев мир как майю, видимость, рассмеялся.
Этот мотив является решающим в трактовке комического у Т. Гоббса, Канта, Г. Липпса, Н.
Это недостатки физического или психофизического характера, как, например, глухота, подслеповатость, дефекты речи и т. Эти недостатки приводят к различным неудачам и недоразумениям. У Чехова есть рассказ: человек хочет сделать объяснение в любви, но на него нападает такая икота, что из этого ничего не получается. В литературе этот прием встречается сравнительно редко. Здесь вспоминается князь Тугоуховский в «Горе от ума». Графиня-бабушка пробует заговорить с ним о Чацком, но это невозможно, князь ничего не слышит и отвечает только нечленораздельным мычанием.
Такую же роль, как глухота, может играть недослышка. В «Женитьбе»: Жевакин. Позвольте с своей стороны тоже спросить, с кем имею честь изъясняться. Иван Павлович. В должности экзекутора, Иван Павлович Яичница. Жевакин не дослышав. Да, я тоже перекусил». В фольклоре известны анекдоты о супругах или стариках, которые плохо слышат, отчего у них происходят различныенедоразумения. Психофизические недостатки могут оказаться смешными не только сами по себе, но по совершенно неожиданным последствиям.
В русском сказочном репертуаре есть анекдоты о трех шепелявых девушках, которые на смотринах должны, по совету матери, молчать. Но они не выдерживают и выдают свой недостаток, жених от них бежит. То же происходит с подслеповат. Она прикидывается очень зоркой — замечает иглу на пороге, которая была положена туда заранее, а потом за столом бьет кошку, которая забралась на стол, а эта кошка оказывается масленкой. Глава 15. Одурачивание Во всех приведенных случаях причина смеха кроется в свойствах того, над кем смеются. Неудача невольно вызвана им самим. Действует один человек. Но неудача или посрамление воли могут быть нарочито вызваны кем-нибудь другим; в этих случаях действуют два человека.
Для такого рода поступков в русском языке есть очень выразительное слово, непереводимое на другие языки, — одурачивание. В художественной сатирической и юмористической литературе одурачивание встречается весьма часто. Наличие двух персонажей дает возможность развивать конфликт, борьбу и интригу. Каждый из таких персонажей может иметь вокруг себя группу сторонников или соратников. Борьба может вестись между положительным и отрицательным центральными персонажами или между двумя отрицательными фигурами. Если в предыдущих случаях комизм вызывался внезапными неожиданными впечатлениями, то прием одурачивания может лежать в основе многоактных комедий, и более или менее длинных повествований. Одураченный может оказаться посрамленным по собственной вине. Его антагонист пользуется какими-нибудь недостатками или недосмотрами его и тем выводит эти недостатки на чистую воду, на всеобщее посмешище. Есть и такие случаи, когда одураченный как будто ни в чем не виноват, но над ним все же смеются.
При анализе комедийных сюжетов можно установить, что одурачивание составляет один из основных стержней. Оно господствует в народном кукольном театре, в театре Петрушки, который никого не боится и всех побеждает. Оно широко распространено в итальянской comedia delParte, в старинных классических комедиях Западной Европы. Оно прослеживается в комедиях Шекспира. Одурачивание в драматургическом отношении представляет собой очень выигрышный прием. Недаром у великих русских комедиографов — у Гоголя и Островского — был повышенный интерес к так называемой комедии интриги. Гоголь принимал деятельное участие в переводе комедии Джиованни Жиро «Дядька в затруднительном положении». Островский переводил комедии Шекспира, Гольдони, интермедии Сервантеса. Все это к русской жизни не имело никакого отношения, но привлекало мастерством комедийной техники.
Если систематически изучать композицию комедий Мольера, то можно установить, что некоторые из них основаны на том принципе, который здесь рассматривается. Совершенно очевидно это, например, для комедии «Жорж Данден, или Одураченный мрк», где жена-дворянка и ее родня водят за нос добродушного, но недалекого крестьянина, из тщеславия пожелавшего жениться на дочери помещика-дворянина. Здесь принцип одурачивания совершенно ясен, но в скрытом виде он лежит в основе почти всех комедий Мольера Одурачивание вообще представляет собой одну из основ не только старинной, но и более поздней комедии. Оно — в основе «Недоросля» Фонвизина: госпожа Простакова терпит крушение всех своих начинаний. На этом же принципе основаны все комедии Гоголя. В «Ревизоре» городничий оказывается в дураках, причем виноват он сам. Совершенно ясно применение этого приема в «Женитьбе»; оно очевидно в «Игроках». Создание этой комедии, лишенной той социальной сатиры, которая придает такую глубину «Ревизору», можно объяснить тем, что она представляет собой классически, простой случай комедийного приема типа «обманутый обманщик». Профессиональный шулер оказывается обманутым еще более ловкими шулерами, чем он сам.
Можно показать, что на принципе одурачивания основаны также многие комедии Островского. Так, в комедии «Свои люди — сочтемся» благообразный плут, купец Самсон Силыч Большое, чтобы обмануть своих кредиторов, объявляет себя неплатежеспособным. Свое имущество он переводит на зятя. Но зять оказываемся еще большим плутом, чем Боль-шов, он допускает, что свекра сажают в тюрьму, и свободно пользуется его имуществом в свое удовольствие. Судьба Большова была бы трагична, если бы она не была вызвана его собственной виной. Большов — обманутый обманщик. Здесь по собственной вине одураченным оказывается отрицательный герой. Но в такое же положение может попасть и положительный герой, оказываясь в среде людей, протит воположннх ему по характеру, нравам и убеждениям. В этом состоит интрига комедии «Горе от ума».
Приехав в Москву с какими-то идеалами и с большой любовью в своем сердце, Чацкий терпит крушение всех иллюзий. Одураченным оказывается положительный персонаж, но вскрылись недостатки не его, а тех, в ком он обманулся. Мы зашли бы слишком далеко, если бы захотели вдаваться в анализ интриг русских комедий. Одурачивание — не единственный, но основной типтаких интриг. Другая область, в которой одурачивание составляет главный сюжетный стержень, — это комедийный и повествовательный фольклор. Сюда относятся всякие народные анекдоты, фацеции, шванки, фабльо, а также сказки о животных и сатирические сказки. По формам и видам применения этого принципа можно было бы систематизировать сюжетный репертуар этих сказок, выделив их в особый разряд. Такая систематика могла бы лечь в основу научного указателя сюжетов, но здесь заниматься этим не место. Необходимо только подчеркнуть, что в сказках всегда, без всяких исключений, морально оправдан хитрец и шутник, и все симпатии слушателя или читателя на его стороне, а не на стороне обманутого.
Оставить в дураках — таков главнейший прием фольклорной сатиры. В сказках о животных у народов Европы главный герой — хитрая лиса. У других народов может иметься другое животное, но такое, которое непременно считается хитрым, — ворон, обезьяна, норка и др. В русских сказках о лисе повествование сводится к тому, что лиса всех вокруг себя обманывает. Она крадет рыбу с воза мужика, притворившись мертвой. Волку она советует опустить хвост в прорубь, чтобы наловить рыбы. Хвост примерзает, мужики убивают волка. Попав в яму вместе с другими животными, она уговаривает медведя съесть свои собственные внутренности. Медведь сам вспарывает себе брюхо и подйхает, а лиса его пожирает и спасается из ямы.
Правда, есть сказки, в которых обманутой или наказанной оказывается сама лиса. Лиса зовет петуха исповедаться ей в главном его грехе — многоженстве. Петух спускается, лиса его хватает и уносит. Петух обещает лисе сделать ее просвирней и привести на архиерейский пир. Лиса его отпускает, он взлетает на дерево и смеется над ней. Эта сказка, как мы уже упоминали, литературного, а не фольклорного происхождения и относится к XVII в. Но принцип одурачивания остается в силе, одурачивание здесь даже удвоено. В роли обманщика могут выступать не только лиса, но и другие животные, как кот, которого все пугаются, или петух, который ничего не боится и своим пением нагоняет страх на более сильных животных. Эти сказки, собственно, не являются смешными в узком смысле этого слова: они не вызывают громкого смеха.
Но они пронизаны очень определенным народным юмором. Слушатель на стороне обманщика не потому, что народ одобряет обман, а потому, что обманутый — глуп, недалек, недогадлив и заслуживает быть обманутым. На принципе одурачивания основаны сюжеты большого цикла сказок о ловких ворах. Сказочный вор отнюдь не изображается как уголовник. Это веселый артист своего дела. Он умеет воровать яйца из-под птицы, но пользуется своим искусством только для того, чтобы оставить в дураках барина. Узнав о его искусстве, барин, чтобы его испытать, сам предлагает ему невыполнимые, по его мнению, задачи. Вор ночью крадет простыню из-под барина и его жены; крадет его любимого жеребца из конюшни; обманув всех сторожей, он крадет даже «керженского наставника», или священника, сажает его в мешок и вешает этот мешок на воротах. Есть воры и иного типа.
Это солдаты, которые обворовывают старух-торговок. Торговка везет на рынок масло. Солдат — двое. Один из них останавливает бабу, точит с ней балясы, а другой тем временем ворует с воза масло. Баба обнаруживает пропажу только после того, как приезжает на базар. Обманщики — солдаты, которые на царской службе годами терпят жестокие лишения, обманутой оказывается богатая и глупая баба, рыночная торговка. Народ считает солдат правыми. Другая группа таких сказок — это сказки о шутах. Одна из них — сказка о шуте, который перешутил семерых шутов.
Такой шут говорит, например, что у него есть плетка-живулька, которая оживляет мертвых. По сговору с женой он будто бы ссорится с ней, будто бы ударяет ее ножом, на самом же деле прокалывает заранее спрятанный пузырь с кровью, а потом ударяет ее плеткой, и она оживает. Плетку он продает за большие деньги. Покупатель убивает свою жену и пробует оживить ее плеткой. Плут над ним смеется. Сказка состоит из цепи подобных же проделок. Его враги пытаются отомстить ему и уничтожить его, но это оказывается невозможным — он всегда выходит сухим из воды. Такие сказки для современного человека представляют некоторую загадку. Смех представляется здесь циничным и как будто бессмысленным.
Но в фольклоре имеются свои законы: слушатель не относит их к действительности; это сказка, а не быль. Победитель прав уже потому, что он побеждает, и сказка нисколько не жалеет тех доверчивых глупцов, которые делаются жертвой проделок шута. Такие сказки легко приобретают характер социальной сатиры. Обманутыми оказываются поп или барин, а обманщиком — батрак. Батрак разоряет и даже убивает попа, калечит и разрубает на куски его детей, бесчестит его жену и дочь или сбрасывает попадью в пропасть — и все это без малейшего сожаления, так как народ в фольклоре никогда не испытывает ни малейшего сожаления к своим врагам, будь то татары в эпосе, французы в исторических песнях о Наполеоне или помещики и попы в сказках. В сказках типа пушкинского «Балды» работник обманывает не только попа, хозяина, но и самих чертей. Впрочем, попа он, строго говоря, не обманывает. Он нанят за три щелчка, и эти три щелчка поп получает. Неожиданность состоит только в силе этих щелчков — поп наказан за свою жадность.
В той форме, в какой одурачивание применяется в сказочном фольклоре, оно — не очень удачный прием сатиры. Применение его показывает отрицательное отношение рассказчика к одураченному, но о причинах такого отношения иногда приходится догадываться: рассказчик сам об этом не считает нужным распространяться. Причины эти ясны только в тех случаях, когда одураченный ненавистен народу уже по своему социальному положению. Но собственно сатиры в точном смысле слова здесь нет. Иначе поступает Гоголь в тех случаях, когда он применяет этот прием в повествовательных произведениях. Он ясно, хотя и коротко, вскрывает отрицательный характер изображаемого типа. Представляя собой стержень комедии-интриги, этот прием в повествовательном искусстве Гоголя встречается реже, но и здесь он связан с фольклором. Можно указать на «Майскую ночь», где парубки издеваются над головой: они бросают в окно камень, поют под его окнами озорные, издевательские песни, а когда он хочет изловить зачинщика, подсовывают ему его собственную свояченицу. Эти шутки носят характер мести: голова ненавистен, потому что он злоупотребляет властью, налагает наряды на работы по своему произволу.
Есть за ним и другие грешки. Гоголь был прекрасный этнограф и хорошо знал, что некогда подобные выходки дозволялись в святки и что парни сводили счеты с тем, кого они недолюбливали, особенно с местными властями из лиц старшего поколения. Заваливали ворота так, что их нельзя было открыть, лили воду в печную трубу, с крыши или забивали ее сеном и льдом, так что печь начинала дымить и т. Обычай этот имеет очень большую древность, и, возможно, ему принадлежит некоторая роль в происхождении древней аттической комедии. Ритуальное происхождение имеют и некогда очень распространенные апрельские шутки, когда считали нужным непременно кого-нибудь обмануть в какой-нибудь мелочи и потом посмеяться над ним. В этой связи необходимо коснуться шуток и проделок, иногда весьма жестоких, которые производятся над совершенно невинными, а иногда и очень хорошими людьми, но которые тем не менее вызывают смех. Очень характерный и выразительный пример этого — «Макс и Мориц» Вильгельма Буша, произведение, которое обошло весь мир.
В истории эстетической мысли существует большое разнообразие определений комического, которые исходят из противопоставления трагическому, возвышенному, серьезному, совершенному, трогательному, нормальному либо из его объекта или состояния субъекта переживания, эмоции — от гомерического хохота до легкой улыбки.
Выделяются также виды комического остроумие, юмор, ирония, гротеск, насмешка , а также жанры комического в искусстве комедия, сатира, бурлеск, шутка, эпиграмма, фарс, пародия, карикатура и приемы искусства преувеличение, преуменьшение, игра слов, двойной смысл, знаково-смешные жесты, ситуации, положения. Кроме того, каждый вид и жанр искусства предоставляет свои особые средства для выражения комического и достижения соответствующего эффекта, смеха или улыбки, иногда просто удовольствия, одобрения. Механизмом действия комического является игра со смыслом. Все многообразие определений комического вызвано многообразием типов игры, ее стратегий, правил, различающихся в зависимости как от социальной, так и от культурной среды в разные времена и у разных народов. Бахтина о карнавальном смехе, когда исполнители социальных ролей меняются местами. Платон и Аристотель определяли комическое и смешное через безобразное. Платон считал комическое недостойным для свободных граждан идеального государства, противопоставляя смешное серьезному. Смешное есть конкретный случай комического.
Комическое — это как бы формула смешного. Эстетическая теория как часть философии рассматривает «общезначимое», общедоступное, смешное. Это типичные случаи смешного, они представлены прежде всего в конкретной социальной жизни, а в более устойчивом, рафинированном виде — в искусстве. Эстетическое понимание комедии и комического развернуто Аристотелем: «Комедия же, как сказано, есть подражание людям худшим, хотя и не во всей их подлости: ведь смешное есть лишь часть безобразного. В самом деле, смешное есть некоторая ошибка и уродство, но безболезненное и безвредное: так, чтобы недалеко ходить за примером , смешная маска есть нечто безобразное и искаженное, но без боли» «Поэтика», 1448 в. Удовольствие от комического нередко связывалось с рассеиванием той или иной иллюзии и с избавлением от видимости. Еще Будда, получив просветление, прозрев мир как майю, видимость, рассмеялся. Этот мотив является решающим в трактовке комического у Т.
Гоббса, Канта, Г.
"Все ваши друзья - гусеницы". Что такое логика, и как она спасает от безумия?
| Что такое комичная ситуация и как ее понимать? | Комическая ситуация – это форма юмора, основанная на неожиданности, смешном контрасте или нелепых событиях. |
| Ирония и другие виды комического | Ситкомы второго типа рассказывают о комичных ситуациях на работе героев. В сериале «Офис» действие происходит в офисе компании, которая поставляет бумажную продукцию. |
| Значение словосочетания КОМИЧНАЯ СИТУАЦИЯ. Что такое КОМИЧНАЯ СИТУАЦИЯ? | КОМИЧЕСКОЕ [от греч. ϰωμιϰός – имеющий отношение к комедии; изначально связано с ϰῷμος – шумное празднество, праздничное шествие (в т. ч. во время праздника Дионисий)], смешное. |
| Что такое комические ситуации | Значение слова Комизм на это ская сторона чего-либо. |
| Комизм в литературе это что такое? 🤓 [Есть ответ] | Ц и оканчивается на - К. |
Что значит комическая ситуация
В комичном Punchline результаты от неожиданного наклона от одной интерпретации ситуации в другую. Если мы понимаем комедию ситуаций как игру со схемами, это объясняет, почему приколы зависят от культуры, работают со стандартными перерывами и почему невозможно создать нормативную формулу комедии. В пьесе Майкла Фрейна 1982 года Der Nackte Wahnsinn оригинальное название: Noises Off для нее характерны затычки и игра с постоянно меняющимися внутритекстовыми схемами. Схемы в странной ситуации могут быть как внутри-, так и интертекстуальными.
Внутритекстовые схемы устанавливаются через повествование. К ним обращаются снова и снова, так что комедия ситуаций может возникать из повторяющихся ситуаций, которые показывают «при все новых обстоятельствах одну и ту же последовательность симметрично соответствующих событий». Решающим фактором в таких затылоках является не просто повторение, а постоянные новые вариации знакомой схематической последовательности.
В пародиях используются интертекстовые схемы. Есть схемы, которые устанавливаются не повествованием , а буквой z. Предполагать жанровые знания.
В результате получается игра с жанровыми клише или повествовательными шаблонами и переосмысление структурных паттернов. Формы комедии ситуаций Речевые анекдоты, фарс , ирония , пародия, кляп и т. Варианты комедийных ситуаций можно различать самыми разными способами.
Анри Бергсон уже различал комедию по формам, порам, движениям, персонажам и ситуациям. Для системного подхода необходимо найти подходящие параметры сравнения, которые можно использовать для различения ситуаций. Ситуационная комедия об информационной драматургии См.
Очень важно, чтобы Женетт понимал, насколько персонаж знает ситуацию и что она может динамически меняться изменение. Нулевой фокус.
Прежде чем вы начнете это делать, следует знать три аксиомы радости, которые вам нужно учитывать в своей работе.
Аксиома первая: радость — эмоция непроизвольная, так что ее легче вызвать у другого, чем пережить ее самому или — быть обрадованным кем-то или чем-то, чем обрадоваться самому по своей воле и прихоти. Аксиома вторая: в отличие от эмоции интереса, которая держит человека в постоянном возбуждении, радость может успокаивать, расслаблять, настраивать на благодушный лад. Аксиома третья: радуясь, люди более склонны наслаждаться тем, что их радует, и менее склонны подвергать объекты, события или информацию критическому анализу.
Для попыток обрадовать покупателя существует достаточно много возможностей. Вот несколько наиболее распространенных примеров. Юмор вызывает у людей положительные эмоции, сопровождаемые смехом и экспрессией, что самым благоприятным образом сказывается на восприятии рекламы, способствует положительной оценке рекламного сообщения и обеспечивает хорошее его запоминание.
Вспомним появление Онегина на балу у Лариных: «Чудак, попав на пир огромный, уж был сердит». Все ему здесь не нравится. Он стал чертить в душе своей Карикатуры всех гостей… Окарикатуривание того, что не заслуживает этого, есть акт аморальный. Пушкин описывает бал у Лариных, добродушно подсмеиваясь, но не искажая истины до степени карикатуры. Другой вид преувеличения представляет собой гипербола. Гипербола есть, собственно, разновидность карикатуры.
В карикатуре преувеличивается частность, в гиперболе — целое. Гипербола смешна только тогда, когда подчеркивает отрицательные качества, а не положительные. Это особенно хорошо видно в народном эпосе. В раннем эпосе многих народов преувеличение есть один из способов героизации. Вот как описывается герой в якутском эпосе: «Стан его в перехвате был пяти саженей. Шести саженей дороден в плечах был.
В три сажени были округлые бедра». В русском эпосе гиперболизируется не внешний облик, а сила героя, проявляющаяся во время боя. Илья Муромец один, размахивая палицей или взяв за ноги татарина, которым он размахивает как оружием, побивает целое вражеское войско. Преувеличение здесь имеет оттенок юмора, но оно не преследует цели комизма. Еще сильнее юмор сказывается в описании того, как Василий Буслаевич набирает себе дружину. Чтобы отобрать достойнейших, он ставит на дворе огромный чан вина в сорок бочек и чару в полтора ведра.
В дрркину принимаются только те, кто сумеет выпить такую чару одним духом. Кроме того, рядом с чаном стоит сам Василий Буслаевич с огромным вязом. Тот, кто хочет вступить в его дрркину, должен выдержать удар по голове этим вязом. И такие молодцы находятся. Сверхчеловеческая сила положительного героя может вызвать улыбку одобрения, но этот образ не вызывает смеха. Иначе преувеличение применяется в описании отрицательных персонажей.
Огромный, неуклюжий антагонист героя, который храпит так громко, что трясется земля, или обжирается, кладя в рот сразу по целому лебедю или по целой ковриге хлеба, представляет собой образец гиперболизации сатирической. В русском эпосе гиперболизация применяется для описания врагов и слркит средством уничтожения. Так, например, в былине об Алеше и Тугарине гиперболически описывается Тугарин, чудище, которое сидит на пиру у Владимира: В вышину ли он, Тугарин, трех сажен, Промеж плечами косая сажень, Промеж глаз калена стрела. Он так толст, что едва ходит. Голова у него с пивной котел. На пиру он хватает сразу по целому лебедю или по целой ковриге хлеба и засовывает их за щеку.
Гипербола здесь служит сатирическим целям. Из литературы XIX в. Она иногда употребляется в шутку. В непосредственно сатирических целях Гоголь, например, ею не пользуется. Для этого его стиль слишком реалистичен, но он изредка применяет ее для усиления комизма: «У Ивана Никифоровича шаровары в таких широких складках, что если бы раздуть их, то в них можно было бы поместить весь двор с амбарами и строением»; «Приказный в один раз съедал девять пирогов, и десятый клал в карман». Изредка гипербола у Гоголя встречается в орнаментальной прозе, как, например, при описании Днепра: «Редкая птица долетит до его середины», — но здесь этот прием не представляет художественной удачи Гоголя.
Вновь гипербола — как героизирующая, так и уничтожи-тельная — оживает в поэтике Маяковского, примеры чрезвычайно многочисленны. Крайнюю, высшую степень преувеличения представляет собой гротеск. О гротеске имеется довольно значительная литература, и есть попытки очень сложных определений его сущности «перемещение плоскостей». Сложность эта ничем не оправдана. В гротеске преувеличение достигает таких размеров, что увеличенное превращается уже в чудовищное. Оно полностью выходит за грани реальности и переходит в область фантастики.
Этим гротеск соприкасается уже со страшным. Правильное и простое определение гротеска дает Борев: «Гротеск есть высшая форма комедийного преувеличения и заострения. Это — преувеличение, придающее фантастический характер данному образу или произведению» Борев, 22. Бушмин считает, что преувеличение необязательно. Его определение гласит: «Гротеск — искусственное фантастическое построение сочетаний, не встречающееся в природе и обществе» Бушмин, 50. Граница между простой гиперболой и гротеском условна.
Так, описание героя в якутском эпосе, приведенное выше, в такой же степени гиперболично, как и гротескно. Обжорство Тугарина также может быть определено как гротеск. В европейской литературе типичный сплошной гротеск — роман Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» с описанием всяческих гиперболизированных излишеств. Гротеск — излюбленная форма народного искусства комизма, начиная с древности. Маски древнегреческой комедии гротескны. Буйная несдержанность в комедии противостояла сдержанности и величавости трагедии.
Но преувеличение — не единственное свойство гротеска. Гротеск выводит нас за рамки реально возможного мира. Так, повесть Гоголя «Нос» по сюжету представляет собой гротеск: нос свободно разгуливает по Невскому проспекту, С-того момента, как в повести «Шинель» Акакий Акакиевич превращается в привидение, повесть приобретает характер гротеска. Гротеск комичен тогда, когда он, как и все комическое, заслоняет духовное начало и обнажает недостатки. Он делается страшен, когда это духовное начало в человеке уничтожается. От этого по-страшному комичны могут быть изображения сумасшедших.
Есть картина, приписываемая Шевченко, изображающая кадриль в сумасшедшем доме. Несколько мужчин в белье и с ночными колпаками на головах в проходе между койками "с самым веселым видом и широко жестикулируя, танцуют кадриль. Картина эта отличается высокой степенью художественности и выразительности и производит жуткое впечатление. Наконец, и нарочито страшное может иметь характер гротеска вне области комизма. Сюда относится, например, «Страшная месть» и последние страницы повести Гоголя «Вий», где гроб в церкви снимается с места и летает по воздуху. В области живописи в качестве примера страшного гротеска можно указать на гравюры Гойи, где он изображает иногда в фантастических, иногда в совершенно натуралистических рисунках ужасы наполеоновского террора в мятежной Испании.
Гротеск возможен только в искусстве и невозможен в жизни. Непременное его условие — некоторое эстетическоеотношение к изображаемым ужасам. Ужасы войны, снятые фотоаппаратом с целью документального изображения их, не имеют и не могут иметь характера гротеска. Глава 14. Посрамление воли До сих пор речь шла о комических образах и о некоторых средствах, при помощи которых образ может быть представлен в смешном виде. Ниже речь пойдет о некоторых комических ситуациях, сюжетах и действиях.
Мы вступаем в новую, очень широкую область рассмотрения. Комические сюжеты имеются в драматургии, в кино, цирке, на эстраде; на них держится огромная и разнообразная юмористическая и сатирическая литература и значительная часть повествовательного фольклора. Нет никакой надежды не только исчерпать возможный материал, но даже хотя бы приблизительно пересчитать наиболее часто встречающиеся случаи. Но в этом нет и необходимости. Достаточно привести яркие и показательные примеры, чтобы увидеть, в чем здесь дело. Смех этот несколько жесток.
Характер его зависит от степени бедствия, и тут разные люди будут реагировать по-разному. Там, где один будет смеяться, другой подбежит, чтобы помочь. Возможно и то и другое одновременно: можно одновременно и смеяться, и Помогать. Канадский юморист Ликок считал подобный смех вообще непозволительным. Он приводит такой пример: конькобежец во время фигурного катания вдруг проваливается под лед. Действительно, такой случай сам по себе не смешон, потому что провалившемуся под лед грозит смерть.
Но вопреки Ликоку можно утверждать, что даже такой случай может оказаться смешным. В «Посмертных записках Пиквикского клуба» Диккенс рассказывает, как мистер Пиквик катается на коньках по льду замерзшего пруда и вдруг проваливается. На поверхности остается только его шляпа. Но ничего страшного не происходит. Мокрый и испуганный мистер Пиквик, тяжело отдуваясь, показывается из-под воды, его ведут домой и помогают ему отогреться и привести себя в порядок. Никакого несчастья не случилось.
В этих случаях с людьми происходит нечто неприятное, чего они не ждали и что нарушает мирное течение их жизни. Происходит некоторое неожиданное посрамление человеческой воликакими-нибудь совершенно случайными, непредвиденными причинами. Не всякое посрамление воли комично. Крушение каких-нибудь великих или героических начинаний не комично, а трагично. Комична будет неудача в мелких, житейских человеческих делах, вызванная столь же мелкими обстоятельствами. Этот цринцип часто используется в кино, причем в таких случаях обычно подчеркивается наличие каких-то определенных стремлений или желаний.
Люди не просто идут, или едут, или развлекаются, а что-то хотят, или делают, или начинают, но неожиданное препятствие нарушает все их планы. В одном из фильмов Чаплина герой вместе с такой же бедной, как и он, девушкой строит себе на окраине города хибарку из ящиков и разных дощечек. Утром он в трусиках, с полотенцем через плечо, похлопывая себя по животу, выходит из дому, чтобы выкупаться. Мимо дома протекает ручей, который тут образует заливчик. Есть и мосток. Он с разбегу бросается в воду, но ручей оказывается совсем мелким.
Расшибленный и мокрый, хромая, он возвращается в свою хибарку. Здесь смех не нарушает симпатии к скромному маленькому человеку, который всюду терпит неудачи. Этот случай комичен, но вместе с тем и грустен, что характерно для фильмов Чаплина. Комизм уже без всякой примеси грусти, а, наоборот, с некоторой долей злорадства получается в тех случаях, когда человеком руководят не просто маленькие житейские, а, эгоистические, ничтожные побуждения и стремления; неудача, вызванная внешними обстоятельствами, в этих случаях вскрывает ничтожество устремлений, убожество человека: и имеет характер заслуженного наказания. Комизм усиливается, если это посрамление происходит внезапно и неожиданно для действующих лиц или для зрителей и читателя. Классический случай такого посрамления воли — падение: Бобчинского с дверью во втором акте «Ревизора».
Бобчинский хочет подслушать, о чем будет говорить городничий и Хлестаков. Но он слишком сильно налегает на дверь, дверь вдруг обрывается. Попытка не удалась.. В некоторых случаях человек как будто не виноват в своих: неудачах. Но это только так кажется. На самом деле неудача вызвана именно каким-то недостатком дальновидности и наблюдательности, неумением ориентироваться в обстановке, что приводит к смеху независимо от побуждений.
Желание выкупаться отнюдь не смешно. В случае из фильма Чаплина комизм усилен подчеркиванием физиологии похлопывание себя по животу , прекрасным настроением, которое сейчас будет нарушено. Тем не менее зритель совершенно инстинктивно смеется. В случае с падением Бобчинского мы тоже имеем некоторую нерасчетливость и недальновидность. Бобчинский не рассчитал, что дверь не выдержит. Но вместе с тем в этом случае неудача явно вскрывает всю неблаговидность тайных намерений Бобчинского.
Этот случай комичен вдвойне. Бобчинский наказан и за свою недальновидность, и за намерение подслушать. В приведенных случаях посрамление вызвано причинами, которые находятся вне человека, но одновременно оно вызвано чисть внутренними причинами, кроющимися в натуре человека. Посрамление воли может происходить и по чисто внутренним причинам. Точнее — внутренние причины составляют основу, а внешние как бы служат ареной или поводом для их выступления наружу. Сюда относится проявление человеческой рассеянности, представленной многочисленными анекдотами.
Выражаясь несколько парадоксально, можно сказать, что рассеянность есть следствие некоторой сосредоточенности. Предаваясь исключительно одной какой-нибудь мысли или заботе, человек не обращает внимания на свои действия, совершает их автоматически, что приводит к самым неожиданным последствиям. Всем известна рассеянность профессоров. Эта рассеянность проистекает из того, что люди науки, всецело погруженные в свои мысли, не замечают того, что происходит вокруг них. Это, конечно, недостаток, и подсознательно именно это и вызывает смех. Здесь можно вспомнить об анекдоте, который незадолго до революции произошел с профессором университета Ив.
Лапшиным, популярным в студенческой среде за доброту, крупным специалистом по философии и психологии. Он был командирован в Вену на конгресс. Утром в Вене, в отеле, желая надеть парадные, заранее хорошо проутюженные брюки, которые, как он помнил, он с вечера повесил на спинку кровати, он обнаружил, что брюк нет. Прислуга божилась в своей невиновности, вышла неприятность. По окончании конгресса профессор вернулся в Петербург, приехал домой поздно вечером и сразу лег спать. Проснувшись утром, он увидел свои свежеотутюженные брюки висящими на спинке кровати.
В отель была послана извинительная телеграмма.
Говорит: ну вот не решается задача. Оказывается, составители учебника вот что имели в виду: нужно 12 вот так начертить — XII римскими. И проводится горизонтальная линия. Делится XII римскими пополам. И сверху образуется римская цифра семь. И без остатка.
Но это софистическая задача! Потому что человек начал решать ее математически, составляя уравнение, а она решалась графически. Математическое решение и графическое нетождественны друг другу, нетождественны. Отождествили нетождественное. Получилось что? Видимость правильного доказательства, ложной мысли. Вторая разновидность софизмов — это софистические задачи.
Третья разновидность софизмов — это комические ситуации. Авторы литературных произведений иногда преднамеренно нарушают законы тождества в своих произведениях, чтобы придать повествованию некую комичность. Помните знаменитого Ноздрева из «Мертвых душ». Автор говорит: «Ноздрев был… исторический человек». Исторический человек. Мы начинаем думать: выдающийся, знаменитый, историческая личность. Полководец, император.
А дальше: где бы он ни появлялся, с ним всегда случалась какая-нибудь история. Скандальная история. Мы видим одно слово или одно понятие, которое используется в разных смыслах, нетождественное отождествляется. И возникает видимость чего? Комического эффекта. Достоевский, роман «Бесы»: «Липутин держал всю свою семью в Божьем страхе и взаперти». Впоследствии Степан Трофимович Верховенский стал впадать не только в гражданскую скорбь, он еще впадал периодически в шампанское.
Он впадал в гражданскую скорбь и в шампанское. Юлия Михайловна должна была встать со своего ложа в негодовании в бигудях. Этот тоже нарушение закона тождества, которое преднамеренно использует автор для предания комического характера повествованию. Ну и, наконец, известные комические ситуации, которые мы с вами сегодня рассматривали. Понимаете, о чем идет речь? Нарушение закона тождества. Почему человек открывает йогурт прямо в магазине?
Потому что на упаковке написано «Открывать здесь». Ну как — написано и открываю. Все пооткрывал. Менеджер подходит, говорит: «Вы что наделали? Написано: открыть здесь — я здесь и открыл». И не придерешься, кстати говоря. Если даже меня привлекут к ответственности административной, еще не факт, что я не смогу отстоять свой интерес в суде.
И тогда производителю или менеджеру магазина придется писать, что имеется в виду. А почему человек выпил и пищит? Выпивает таблетку и пищит. Потому что написано: «После приема пищи». Вот я и пищу. Перед «пищи» никакой знак препинания не ставится. После приема — пищи, сказано — я и пищу.
Нормально же? Ведь в нем одни женщины». Ну, и купили ему электричку». А вот смотрите — строчка из объявления о знакомстве: «А еще я увлекаюсь фотографией. Только мама ее все время куда-то прячет». Это вот еще одна комическая ситуация. Итак, комические ситуации эти тоже основаны на нарушении закона тождества.
Берутся вещи нетождественные, незаметно отождествляются. И, наконец, не только неясное суждение, не только софистические задачи, не только комические ситуации, но и многие фокусы тоже основаны на нарушении закона тождества. Потому что тот, кто производит фокус, он знает, как это делается, тот, кто смотрит, он не знает, как это делается. Знание нетождественно незнанию, и вот из этой не тождественности, как раз и возникает эффект чего-то необычного, чего-то удивительного. Как это он это делает, интересное дело. Кстати говоря, всем знаком такой фокус интеллектуальный про отгадывание чисел? Детский такой, но тем не менее.
Задумай число, сделай такие-то действия, а потом я скажу, какой результат. Все знают, на чем он основан или нет? Задумайте число не очень большое, какое-нибудь, чтобы просто было считать, производить с ним манипуляции. И прибавьте к нему 6. Потом отнимите от этого два. Потом к этому прибавьте 8. И к этому 4.
Потом от этого отнимите задуманное. То, что получилось, разделите на два. Отнимите от этого три. У вас получилось пять. А как так получилось? Я говорил: задумайте число. А потом где-то в середине прозвучало: отнимите задуманное.
То есть число, которое задумал человек, — это икс, потом этот икс вы отняли. Х минус х сколько будет? Будет ноль. А все остальное, что вы делали от и до, все вам уже известно. Но — человек может этого не знать, и ему может показаться: ничего себе, как это он так? А теперь смотрите, если у вас есть под рукой калькулятор, телефон, я даже вас сейчас об этом попрошу. Напишите там трехзначное число.
И запишите его вправо, просто без знаков препинания, чтобы получилось шестизначное. Чтобы получилось число такого вида. Я не знаю, какое число вы записали. Но я говорю: «Если это число шестизначное, которое вы сейчас записали, вы разделите на 11, то я могу гарантировать, что деление будет без остатка». А вы можете сказать: «Как вы можете гарантировать, вы же не знаете, какое число…» Не знаю. Но точно у всех без остатка. А теперь то, что осталось, разделите на 7 и деление тоже будет без остатка.
И это можно гарантировать. Без остатка? А теперь то, что получилось, разделите на 13. И деление не только будет без остатка, но вы получите то, что было задумано. Как он это делает? Давайте раскроем секрет этого фокуса. Этот фокус называется «число Шахерезады».
Число Шахерезады — 1001. Произведение трех чисел… Помните, как Герман запоминал три карты — тройка, семерка, туз. Так запомните три числа: 7, 11, 13. Произведение трех чисел 7, 11, 13 дает в результате 1001. Любое трехзначное число, умноженное на 1001, дает число вида abc abc, если любое трехзначное число вы умножите на 1001, вы получите 357 357. Если это число вы разделите на 13, 11, 7, на 7, 11, 13, на 11, 7, 13… Неважно, в какой последовательности вы разделите его на эти множители, вы получите исходное. Вы понимаете?
Можете запомнить эти три числа, потом даже в разных комбинациях предлагать собеседнику. Вот, пожалуйста, мистическое, магическое число… И это тоже нарушение закона тождества, потому что получается, что один знает, как это делается, другой не знает, как это делается. И вот на этом «знает» и «не знает», на этой нетождественности как раз и возникает эффект этого необычного. Теперь давайте подведем итог. Итак, главный закон логики — закон тождества. Согласно закону тождества, любая мысль должна быть тождественна самой себе, равной самой себе, если она самой себе не равна, то возникают неясные суждения, возникают софизмы, возникают комические ситуации, софистические задачи и даже различного рода фокусы. Итак, важное логическое явление — это софизмы, преднамеренные логические ошибки.
Есть в логике ошибки непреднамеренные, которые допускаются по незнанию, по невнимательности. Они называются паралогизмы. И разница между софизмами и паралогизмами в том, что софизмы — ошибки умышленные, паралогизмы — неумышленные, непреднамеренные. А еще есть в логике такое удивительное явление, которое называется парадоксами. Но парадоксы — это уже совсем другое. А пока, поскольку тема нашей лекции была «Когда дважды два — не четыре», об этом-то ничего не было сказано в данном случае. Возьмем спичку, сломаем ее пополам.
А потом одну из этих половинок тоже сломаем пополам, понятно, что кусочков получится три. Но мы сделали два раза по два. В нашем эксперименте два раза по два сколько будет? Дважды два — три. Понятно, что это софизм. Первая часть названия нашей лекции «Когда дважды два — не четыре», она посвящена тому, что такое софизмы. А три раза по два — сколько должно быть?
Три раза по два должно быть шесть. Докажем, что не шесть, а как раз — четыре. Берем спичку ломаем пополам. Один раз два. Ломаем первую половинку. Второй раз два. Оставшуюся половинку ломаем.
Третий раз два. Три раза по два — раз, два, три, четыре. Но это тоже софизм. Что здесь произошло?
Ирония и другие виды комического
В повести «Иван Федорович Шпонька и его тетушка» имеется следующий эпизод: Василиса Кашпаровна хочет женить Шпоньку и мечтает о внуках, хотя до женитьбы еще очень далеко. Рассеянность — далеко не единственная причина посрамления воли. Во многих комедиях человек вынужден поступать вопреки своей воле, потому что обстоятельства оказываются сильнее его. Но сила обстоятельств одновременно свидетельствует о слабости и неустойчивости тех, кто этими обстоятельствами бывает побежден, В комедии Шекспира «Много шума из ничего» Беатриса о мужчинах отзывается только ругательно, притом очень колоритно, но кончается тем, что она выходит замуж. В комедии Островского «Волки и овцы» богатый барин и убежденный холостяк Лыняев попадает в сети хищной авантюристки Анфисы, которая заставляет его ухаживать за собой: она бросается ему на шею и закрывает глаза в тот момент, когда в комнату входят. Лыняев, чуть не плача, сквозь слезы признается, что он теперь женится. Сходный случай мы имеем в драматической шутке Чехова «Медведь». Отъявленный женоненавистник, афиширующий свое презрение к женскому полу, кончает тем, что при первой же встрече делает предложение женщине, к которой он приехал как кредитор и которую он вызывает на дуэль, чтобы ее убить. Посрамление воли в случае со шляпой городничего внешне выражается в некотором автоматизме движений.
Слово «машинально» здесь очень точно обозначает суть дела. Но автоматизм возможен не только в движениях, но и во многих других сферах человеческих дел и поступков. Так, одна из сфер проявления автоматизма — автоматизм речи. Второпях, или впопыхах, или в волнениях, в заботах человек говорит не то, что он хочет, и этим вызывает смех. Примеры многочисленны. Вот некоторые примеры у Гоголя. Из распоряжений городничего: «Пусть каждый возьмет в руки по улице… черт возьми, по улице — по метле! Вместо того чтобы сказать: «При всеобщей военной повинности», он говорит: «При всеобщей повинной военности… При всеобщей повинной… военной всеобщности».
В приведенных случаях посрамление воли есть результат некоторой скрытой в человеке неполноценности,которая вдруг раскрывается, что и вызывает смех. В этих недостатках человек до некоторой степени виноват сам. Но смех может быть вызван и такими недостатками, в которых человек сам вовсе не виноват, но которые с точки зрения высшей целесообразности в природе все же нежелательны. Это недостатки физического или психофизического характера, как, например, глухота, подслеповатость, дефекты речи и т. Эти недостатки приводят к различным неудачам и недоразумениям. У Чехова есть рассказ: человек хочет сделать объяснение в любви, но на него нападает такая икота, что из этого ничего не получается. В литературе этот прием встречается сравнительно редко. Здесь вспоминается князь Тугоуховский в «Горе от ума».
Графиня-бабушка пробует заговорить с ним о Чацком, но это невозможно, князь ничего не слышит и отвечает только нечленораздельным мычанием. Такую же роль, как глухота, может играть недослышка. В «Женитьбе»: Жевакин. Позвольте с своей стороны тоже спросить, с кем имею честь изъясняться. Иван Павлович. В должности экзекутора, Иван Павлович Яичница. Жевакин не дослышав. Да, я тоже перекусил».
В фольклоре известны анекдоты о супругах или стариках, которые плохо слышат, отчего у них происходят различныенедоразумения. Психофизические недостатки могут оказаться смешными не только сами по себе, но по совершенно неожиданным последствиям. В русском сказочном репертуаре есть анекдоты о трех шепелявых девушках, которые на смотринах должны, по совету матери, молчать. Но они не выдерживают и выдают свой недостаток, жених от них бежит. То же происходит с подслеповат. Она прикидывается очень зоркой — замечает иглу на пороге, которая была положена туда заранее, а потом за столом бьет кошку, которая забралась на стол, а эта кошка оказывается масленкой. Глава 15. Одурачивание Во всех приведенных случаях причина смеха кроется в свойствах того, над кем смеются.
Неудача невольно вызвана им самим. Действует один человек. Но неудача или посрамление воли могут быть нарочито вызваны кем-нибудь другим; в этих случаях действуют два человека. Для такого рода поступков в русском языке есть очень выразительное слово, непереводимое на другие языки, — одурачивание. В художественной сатирической и юмористической литературе одурачивание встречается весьма часто. Наличие двух персонажей дает возможность развивать конфликт, борьбу и интригу. Каждый из таких персонажей может иметь вокруг себя группу сторонников или соратников. Борьба может вестись между положительным и отрицательным центральными персонажами или между двумя отрицательными фигурами.
Если в предыдущих случаях комизм вызывался внезапными неожиданными впечатлениями, то прием одурачивания может лежать в основе многоактных комедий, и более или менее длинных повествований. Одураченный может оказаться посрамленным по собственной вине. Его антагонист пользуется какими-нибудь недостатками или недосмотрами его и тем выводит эти недостатки на чистую воду, на всеобщее посмешище. Есть и такие случаи, когда одураченный как будто ни в чем не виноват, но над ним все же смеются. При анализе комедийных сюжетов можно установить, что одурачивание составляет один из основных стержней. Оно господствует в народном кукольном театре, в театре Петрушки, который никого не боится и всех побеждает. Оно широко распространено в итальянской comedia delParte, в старинных классических комедиях Западной Европы. Оно прослеживается в комедиях Шекспира.
Одурачивание в драматургическом отношении представляет собой очень выигрышный прием. Недаром у великих русских комедиографов — у Гоголя и Островского — был повышенный интерес к так называемой комедии интриги. Гоголь принимал деятельное участие в переводе комедии Джиованни Жиро «Дядька в затруднительном положении». Островский переводил комедии Шекспира, Гольдони, интермедии Сервантеса. Все это к русской жизни не имело никакого отношения, но привлекало мастерством комедийной техники. Если систематически изучать композицию комедий Мольера, то можно установить, что некоторые из них основаны на том принципе, который здесь рассматривается. Совершенно очевидно это, например, для комедии «Жорж Данден, или Одураченный мрк», где жена-дворянка и ее родня водят за нос добродушного, но недалекого крестьянина, из тщеславия пожелавшего жениться на дочери помещика-дворянина. Здесь принцип одурачивания совершенно ясен, но в скрытом виде он лежит в основе почти всех комедий Мольера Одурачивание вообще представляет собой одну из основ не только старинной, но и более поздней комедии.
Оно — в основе «Недоросля» Фонвизина: госпожа Простакова терпит крушение всех своих начинаний. На этом же принципе основаны все комедии Гоголя. В «Ревизоре» городничий оказывается в дураках, причем виноват он сам. Совершенно ясно применение этого приема в «Женитьбе»; оно очевидно в «Игроках». Создание этой комедии, лишенной той социальной сатиры, которая придает такую глубину «Ревизору», можно объяснить тем, что она представляет собой классически, простой случай комедийного приема типа «обманутый обманщик». Профессиональный шулер оказывается обманутым еще более ловкими шулерами, чем он сам. Можно показать, что на принципе одурачивания основаны также многие комедии Островского. Так, в комедии «Свои люди — сочтемся» благообразный плут, купец Самсон Силыч Большое, чтобы обмануть своих кредиторов, объявляет себя неплатежеспособным.
Свое имущество он переводит на зятя. Но зять оказываемся еще большим плутом, чем Боль-шов, он допускает, что свекра сажают в тюрьму, и свободно пользуется его имуществом в свое удовольствие. Судьба Большова была бы трагична, если бы она не была вызвана его собственной виной. Большов — обманутый обманщик. Здесь по собственной вине одураченным оказывается отрицательный герой. Но в такое же положение может попасть и положительный герой, оказываясь в среде людей, протит воположннх ему по характеру, нравам и убеждениям. В этом состоит интрига комедии «Горе от ума». Приехав в Москву с какими-то идеалами и с большой любовью в своем сердце, Чацкий терпит крушение всех иллюзий.
Одураченным оказывается положительный персонаж, но вскрылись недостатки не его, а тех, в ком он обманулся. Мы зашли бы слишком далеко, если бы захотели вдаваться в анализ интриг русских комедий. Одурачивание — не единственный, но основной типтаких интриг. Другая область, в которой одурачивание составляет главный сюжетный стержень, — это комедийный и повествовательный фольклор. Сюда относятся всякие народные анекдоты, фацеции, шванки, фабльо, а также сказки о животных и сатирические сказки. По формам и видам применения этого принципа можно было бы систематизировать сюжетный репертуар этих сказок, выделив их в особый разряд. Такая систематика могла бы лечь в основу научного указателя сюжетов, но здесь заниматься этим не место. Необходимо только подчеркнуть, что в сказках всегда, без всяких исключений, морально оправдан хитрец и шутник, и все симпатии слушателя или читателя на его стороне, а не на стороне обманутого.
Оставить в дураках — таков главнейший прием фольклорной сатиры. В сказках о животных у народов Европы главный герой — хитрая лиса. У других народов может иметься другое животное, но такое, которое непременно считается хитрым, — ворон, обезьяна, норка и др. В русских сказках о лисе повествование сводится к тому, что лиса всех вокруг себя обманывает. Она крадет рыбу с воза мужика, притворившись мертвой. Волку она советует опустить хвост в прорубь, чтобы наловить рыбы. Хвост примерзает, мужики убивают волка. Попав в яму вместе с другими животными, она уговаривает медведя съесть свои собственные внутренности.
Медведь сам вспарывает себе брюхо и подйхает, а лиса его пожирает и спасается из ямы. Правда, есть сказки, в которых обманутой или наказанной оказывается сама лиса. Лиса зовет петуха исповедаться ей в главном его грехе — многоженстве. Петух спускается, лиса его хватает и уносит. Петух обещает лисе сделать ее просвирней и привести на архиерейский пир. Лиса его отпускает, он взлетает на дерево и смеется над ней. Эта сказка, как мы уже упоминали, литературного, а не фольклорного происхождения и относится к XVII в. Но принцип одурачивания остается в силе, одурачивание здесь даже удвоено.
В роли обманщика могут выступать не только лиса, но и другие животные, как кот, которого все пугаются, или петух, который ничего не боится и своим пением нагоняет страх на более сильных животных. Эти сказки, собственно, не являются смешными в узком смысле этого слова: они не вызывают громкого смеха. Но они пронизаны очень определенным народным юмором. Слушатель на стороне обманщика не потому, что народ одобряет обман, а потому, что обманутый — глуп, недалек, недогадлив и заслуживает быть обманутым. На принципе одурачивания основаны сюжеты большого цикла сказок о ловких ворах. Сказочный вор отнюдь не изображается как уголовник. Это веселый артист своего дела. Он умеет воровать яйца из-под птицы, но пользуется своим искусством только для того, чтобы оставить в дураках барина.
Узнав о его искусстве, барин, чтобы его испытать, сам предлагает ему невыполнимые, по его мнению, задачи. Вор ночью крадет простыню из-под барина и его жены; крадет его любимого жеребца из конюшни; обманув всех сторожей, он крадет даже «керженского наставника», или священника, сажает его в мешок и вешает этот мешок на воротах. Есть воры и иного типа. Это солдаты, которые обворовывают старух-торговок. Торговка везет на рынок масло. Солдат — двое. Один из них останавливает бабу, точит с ней балясы, а другой тем временем ворует с воза масло. Баба обнаруживает пропажу только после того, как приезжает на базар.
Обманщики — солдаты, которые на царской службе годами терпят жестокие лишения, обманутой оказывается богатая и глупая баба, рыночная торговка. Народ считает солдат правыми. Другая группа таких сказок — это сказки о шутах. Одна из них — сказка о шуте, который перешутил семерых шутов. Такой шут говорит, например, что у него есть плетка-живулька, которая оживляет мертвых. По сговору с женой он будто бы ссорится с ней, будто бы ударяет ее ножом, на самом же деле прокалывает заранее спрятанный пузырь с кровью, а потом ударяет ее плеткой, и она оживает. Плетку он продает за большие деньги. Покупатель убивает свою жену и пробует оживить ее плеткой.
Плут над ним смеется. Сказка состоит из цепи подобных же проделок. Его враги пытаются отомстить ему и уничтожить его, но это оказывается невозможным — он всегда выходит сухим из воды. Такие сказки для современного человека представляют некоторую загадку. Смех представляется здесь циничным и как будто бессмысленным. Но в фольклоре имеются свои законы: слушатель не относит их к действительности; это сказка, а не быль. Победитель прав уже потому, что он побеждает, и сказка нисколько не жалеет тех доверчивых глупцов, которые делаются жертвой проделок шута. Такие сказки легко приобретают характер социальной сатиры.
Обманутыми оказываются поп или барин, а обманщиком — батрак. Батрак разоряет и даже убивает попа, калечит и разрубает на куски его детей, бесчестит его жену и дочь или сбрасывает попадью в пропасть — и все это без малейшего сожаления, так как народ в фольклоре никогда не испытывает ни малейшего сожаления к своим врагам, будь то татары в эпосе, французы в исторических песнях о Наполеоне или помещики и попы в сказках.
В романе ирония встречается не только в описании Павла Петровича. Есть в произведении герой, который сам иронично смотрит на окружающих, оценивает обстоятельства. Это - Евгений Базаров. Даже перед лицом смерти Базаров пытается иронизировать над собой: "моя собственная форма уже разлагается" или "червяк полураздавленный, а еще топорщится". Способность героя иронизировать над самим собой даже в самые страшные минуты, свидетельствует о силе воли и неординарности личности. Читатель пронимает Базарова с горькой иронией.
Так же Тургенев с легкой иронией подчеркивает желание Аркадия казаться взрослым, зрелым человеком с собственными взглядами на окружающий его мир и общество. Но не только в описании главных героях романа присутствовало комическое. В образах Ситникова и Кукшиной Тургенев использует прием сатиры в описаниях, действиях и репликах этих героев. Автор показывает нам, что если Базаров был естественен в своей беспощадной резкости и прямоте, то его подражатели были слишком неестественны. Ситников вертелся перед Базаровым, забывая о своем человеческом достоинстве, всячески искал его расположения. Тургенев убеждает нас в уже через портретную характеристику о своем отрицательном отношении к "прогрессистам": лицо Ситникова "прилизанное", смех "деревянный", сам он рассыпается в ненужных комплиментах. В моем сознании при этом описании возникает образ жалкого, никчемного человека, над которым все время смеются и которого презирают. Евдоксия Кукшина описана в романе так : "У ней была не то служанка, не то компаньонка в чепце: явные признаки прогрессивных стремлений хозяйки".
При описании интерьера ее комнаты мы видим беспорядок, точно такой беспорядок творится в ее голове. Она "говорила и двигалась очень развязно и в то же время неловко... Скорее, это не портрет эмансипированной женщины, а Тургеневская пародия на нее.
Февральский выпуск «Огонька» от 2012 года вышел в промежутке между декабрьскими выборами в Государственную думу и мартовскими выборами Президента РФ. В данный период своего пика достигли споры по поводу честности голосования на думских выборах 2011 года. В оппозиционной среде председателя ЦИКа многие стали называть «волшебником» за, по их мнению, некорректный подсчет голосов. Причиной такого прозвища стало следующее событие: Читатель, увидевший на обложке рядом с В. Чуровым слово «волшебный», очень вероятно построит несложный логический ряд и, заинтригованный важной для него темой, приобретет журнал.
В подписи к обложке «Кадры решают всё» используется игра слов: «кадры» в значении качественных фотоснимков, и «кадры», как обученный персонал. Само по себе это совпадение значений не создает комического эффекта, но в текущем контексте читатель «угадывает» и третий заложенный смысл. Возможно, именно «хорошие кадры» помогали «творить волшебство» на выборах в Государственную Думу. Прилагательным «волшебная», в свою очередь, снижается и иронически высмеивается образ самого В. Чурова, чиновника первого ранга, у которого что ни возьми, всё волшебное. Одной из главных закономерностей применения комизма в качественной периодике является то, что во многих случаях комический контент скрыт и может быть выражен автором формально «серьезными» средствами. Журналист, никак напрямую не показывая свое отношение к описываемому, тем не менее, подбирает и выстраивает в материале факты, события и комментарии так, что они «как бы сами собой» порождают комичные ассоциации. Такой обезличенный способ выявления комического противоречия мы далее будем называть «комизмом факта».
К числу форм реализации комизма факта в журналистском тексте, в частности, можно отнести использование различных видов и форм цитирования. Прибегая к этому приему, автор, с одной стороны, увеличивает вес собственных слов, а с другой стороны, ссылаясь на всеми признанный авторитет, в определенной степени защищает себя от возможных претензий в необъективности. В качестве иллюстрации приведем цитату из публикации «Париж стоит фермы»: «Я никогда не видел петуха, — грустно сказал мой шестилетний сын. Журналист ничего не добавляет к его словам, так как они выразительны сами по себе. Если автор придерживается данного способа применения комического, он перестает быть ограничен стандартными жанровыми рамками, присущими сатирической публицистике. Формально журналистский текст остается сугубо информативным и деловым, поэтому документальный комизм может быть использован как в интервью, так и в репортаже или короткой информационной заметке. По этой причине юмор на политическую и социальную проблематику все чаще встречается в аполитичных жанрах и темах. Далее в этом же материале читаем: «Рядом с рингами — станции для макияжа, как на модных показах.
Коровам начесывают и лакируют хвосты, лошадям заплетают косички, у баранов своя завивка — никакой парикмахер не нужен, их просто вычесывают. Все готовятся к соревнованиям.
Напротив, если после такого рассказа, какой-нибудь шутник очень подробно расскажет о горе какого-то купца, который, возвращаясь из Индии со всеми своими товарами в Европу, в страшную бурю вынужден был выбросить за борт все свое состояние и горевал об этом до такой степени, что у него в одну ночь поседел парик, то мы смеемся, и это доставляет нам удовольствие, так как мы свой собственный промах в каком-то для нас, впрочем, безразличном предмете или, вернее, свою идею, за которой мы следили, бросаем еще некоторое время как мяч туда и сюда, тогда как мы хотим лишь схватить его и удержать в руках стр.
Примечательно, что во всех таких случаях шутка должна заключать в себе нечто такое, что может на мгновение обмануть; поэтому, когда иллюзия растворяется в ничто, душа снова оглядывается назад, чтобы еще раз испробовать ее, и таким образом через быстро сменяющееся напряжение и расслабление спешит то туда, то сюда, отчего и происходит колебание; и так как отрыв от того, что как бы натягивало струну, совершается внезапно не постепенным ослаблением , то это колебание должно возбуждать душевное волнение и согласующееся с ним внутреннее телесное движение, которое продолжается непроизвольно, вызывает утомление, но вместе с этим и веселость последствия движения, способствующего здоровью стр. В самом деле, если допустить, что со всеми нашими мыслями гармонически связано и некоторое движение в органах тела, то нетрудно будет понять, каким образом указанному внезапному приведению души то к одной, то к другой точке зрения для рассмотрения своего предмета могут соответствовать сменяющиеся напряжение и расслабление упругих частей наших внутренних органов, которое передается и диафрагме подобно тому, которое чувствуют те, кто боится щекотки ; при этом легкие выталкивают воздух быстро следующими друг за другом толчками и таким образом вызывают полезное для здоровья движение; и именно оно, а не то, что происходит в душе, и есть, собственно причина удовольствия от мысли, которая в сущности ничего не представляет стр. Аникст, Теория драмы от Гегеля до Маркса, М.
Шеллинг отвергает концепцию Канта, связывающего комическое с физиологической реакцией на неожиданность, и предлагает свою, связанную с диалектикой свободы и необходимости. Для Шеллинга изначальное соотношение таково: необходимость проявляется в качестве объекта, а свобода как субъект. Это имеет место в трагедии.
Комедия представляет собой перевернутое, или обращенное, соотношение необходимости и свободы. В комедии необходимость дана в субъекте, а свобода в объекте [выделено мной, П. Эту философскую абстракцию Шеллинг раскрывает следующим образом.
В трагедии необходимость связана с судьбой, имеет объективный, не зависящий от воли человека характер, и поэтому она страшна. Но если перевернуть все это построение, то исчезнет страх перед необходимостью, как чем-то неизбежным. Устраняется понятие судьбы.
Возникает явное несоответствие: необходимость становится субъективной. Иначе говоря, субъект только претендует на роль необходимости, на положение, так сказать, вершителя судеб других лиц. Но так как вызывает он не страх, а противодействие, то его поведение становится комичным, вызывает смех.
Возникает, как пишет Шеллинг, «чистое удовольствие по поводу этого несоответствия как такового, и это удовольствие и есть то, что вообще можно назвать комическим и что внешне выражается в свободной смене напряжения и ослабления»» стр. Все это становится ясным, когда мы встречаемся с конкретными примерами комических ситуаций, которые приводит Шеллинг. Простейший вид комического: «...
Это — простое переворачивание принадлежит к низшей сфере комического. Форм и видов комического много, но Шеллинг ограничивается указанием на его простейшую форму, а затем характеризует то, что, по его понятиям, составляет наиболее важную форму комического. Иными словами Герой относительно внешних обстоятельств свободен, но сам этого не знает.
Кроме этого Шеллинг отмечает «... Высшие проявления комедии нуждаются в специальных характерах; для достижения максимума наглядности в комедии должны быть представлены общественные характеры». Аникст по Гегелю: «Если основу трагедии составляет субстанциональное содержание, то есть изображение наиболее существенных конфликтов, в которых определяется жизнь и смерть героев, то в комедии главной почвой служит субъективность» стр.
Гегель принципиально разделяет такие понятия как собственно комическое, сатирическое и смешное. Комическое Гегель выделяет особо. Точно так же, как трагическое раскрывает противоположность и борьбу важных нравственных принципов, так комедия обнаруживает противоречия, имеющие особый характер.
Основой истинно комического является поэтому, с одной стороны, сознание и понимание природы вещей, какими они должны быть соответственно своему назначению и ценности, а с другой — проявления такого субъективного стремления, которое вступает в противоречие с действительно жизненными ценностями и понятиями» стр. С комическим в его доподлинном виде Гегель связывает особый вид смеха. Как он пишет: «...
Косный рассудок наименее способен на это как раз там, где в своем поведении он наиболее смешон для других» стр. Смех, который вызывает сатира, сочетается с возмущением против определенных противоречий в жизни и несправедливости» стр. Гегель рассматривает, почему в частности скупость не является истинно комической.
Но если индивид по своей субъективности серьезно сливается с подобным внутренне ложным содержанием как исключительным смыслом своего существования, так что когда эта почва уходит у него из-под ног, чем крепче держался он за нее, тем безутешнее чувствует себя в своем крушении, — то такому изображению не достает подлинного зерна комического, как и везде, где есть место с одной стороны, для тягостных обстоятельств, а с другой стороны, для простых насмешек и злорадства» стр. Смех могут вызвать всякого рода контрасты между сущностью явления и тем, как оно воплощается в некоем характере или действии. Несоответствие цели и средств также будет смешным.
Вообще трудно найти что-либо более противоположное, чем вещи, над которыми смеются люди. Самые пошлые и плоские вещи могут вызвать у них смех, но часто они точно так же смеются и над значительнейшими и глубочайшими явлениями, если только в них объявится какая-нибудь совершенно несущественная сторона, противоречащая привычкам и повседневному созерцанию людей. Смех тогда есть лишь выражение самодовольного практического ума, знак того, что мы тоже достаточно умны, чтобы распознать контраст и почувствовать себя выше него.
Точно так же бывает смех издевательский, смех от отчаяния и т. Первая форма комического. Такова одна форма комического.
Итак, с одной стороны, ничтожность цели, а с другой — значительность применяемых для ее достижения средств» стр. Вторая форма комического. Как ситуации, так и характеры в комедии подчиняются тем же закономерностям.
Контраст между целью и ее выполнением создает разнообразные комические ситуации, тогда как контраст между действительным характером и его претензиями на нечто иное и большее дает эффект в комедии характеров» стр. По мнению Гегеля, комедия нового времени в изображении характеров склоняется к карикатуре» стр. Комическое есть отчетливо выявленное возвышенное.
Низменные вещи дают подножку возвышенному, и оно падает» стр. Смешное — смертельный враг возвышенного. Это смешное возникает не как насмешка извне, а содержится в лоне самого возвышенного» стр.
Фишер одновременно соглашается с Зольгероми, цитирует его: «Комическое возникает из того же источника, что и трагическое. Он показывает нам лучшее, даже божественное в человеческой природе, как оно проявляется в этой жизни в своей разорванности, противоречиях, ничтожестве, и именно поэтому оно оздоровляет нас, и мы вполне доверяемся ему, ибо оно коренится в нашей жизни. Поэтому даже самое высшее и святое, проявляющееся в людях, может и должно быть предметом комедии, а комическое в свою очередь посредством иронии возвращает к серьезности, даже к суровости» стр.
Фишер не останавливается перед примерами, которых эстетические трактаты избегают.
Значение «комическая ситуация»
определение, значение, синонимы, антонимы. ответ на этот и другие вопросы получите онлайн на сайте Смотреть что такое "комическая ситуация" в других словарях: ситуация — (от лат. situatio положение) совокупность определенных условий, обстоятельств, в которых развивается конфликт. определение, значение, синонимы, антонимы. Что ты узнаешь на вебинаре?— каков рецепт комедии и трагикомедии— почему пафос каждого произведения уникален— как различать виды комического— что такое гр. определение, значение, синонимы, антонимы.
КОМИ́ЧЕСКОЕ
| Что такое комичная ситуация? | Игра слов — это комический приём, при котором автор или персонаж употребляет омонимы, то есть слова, которые звучат и пишутся одинаково, но имеют совершенно разные значения. |
| Что такое комические ситуации и как они возникают? | С. Аттардо рассматривает интересующую нас комическую ситуацию лишь как один из элементов системы продуцирования и восприятия вербального юмора, выделяя наряду с ней: стратегию повествования, цель, противопоставление скриптов и др. |
| Какую комическую ситуацию | Значение комическая ситуация, что означает «комическая ситуация» в словарях: Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению. |
| Почему нам бывает смешно: сущность комического | Лидия, неисправимый гуманитарий | Дзен | Ситкомы второго типа рассказывают о комичных ситуациях на работе героев. В сериале «Офис» действие происходит в офисе компании, которая поставляет бумажную продукцию. |
Какую комическую ситуацию
определение, значение, синонимы, антонимы. Сетап – это подводка, описывающая ситуацию. Панчлайн – короткое ударное слово или предложение, которое создает комический эффект. Оно меняет смысл ситуации или вносит в нее неожиданное дополнение. Смотреть что такое «комическая ситуация» в других словарях: ситуация — (от лат. situatio положение) совокупность определенных условий, обстоятельств, в которых развивается конфликт.
Комизм в литературе это что такое?
ситуация или обстоятельства вызывающие смех, улыбку. Смотреть что такое «комическая ситуация» в других словарях. явление действительности, которое возбуждает смех присущими ему недостатками, несообразностями, несоответствием формы и сущности. Комический жест. Комическая ситуация. Что-то несерьезное, почти комическое проступало, просачивалось сквозь все его размышления (Тургенев). Комический с прилагательным комичный совпадает в значении ‘смешной, забавный, полный комизма’. Комическая ситуация — это смешной эпизод, момент или событие, которое вызывает смех у зрителей или слушателей. определение, значение, синонимы, антонимы.
Что такое сарказм и как его отличить от иронии и оскорбления
| Комическое | Комичность может быть вызвана через использование определенных слов, ситуаций, действий или поведения. |
| Sorry, your request has been denied. | Ц и оканчивается на - К. |
Комическое в литературе (юмор, сатира, ирония, сарказм, гротеск)
ситуация или обстоятельства вызывающие смех, улыбку. Что ты узнаешь на вебинаре?— каков рецепт комедии и трагикомедии— почему пафос каждого произведения уникален— как различать виды комического— что такое гр. Комичная ситуация — это ситуация, которая вызывает смех и шутку у людей. Это может быть неожиданная и забавная ситуация, которая приводит к комическому эффекту. Комическая ситуация представляет собой особый вид ситуации, который возникает в различных сферах жизни и искусства.