24 сентября 1911 года родился Константин Устинович Черненко, предпоследний Генеральный секретарь ЦК КПСС. Новым Генеральным секретарем ЦК КПСС вместо умершего от тяжелой болезни 69-летнего Юрия Андропова был избран 72-летний Константин Черненко. (1) Будучи секретарём ЦК и членом Политбюро, Константин Устинович возглавлял ключевой Общий отдел ЦК – фактически он предопределял всю реальную работу партии, и ни одна бумага без резолюции Черненко не могла куда-либо пойти.
Глава одиннадцатая Последние месяцы
Первый и последний президент СССР Михаил Горбачев на следующий день после смерти своего предшественника Константина Черненко совершил телефонный звонок, который и сегодня вызывает вопросы. 13 февраля 1984 года на пленуме ЦК КПСС Черненко единогласно был выбран Генеральным секретарем ЦК КПСС. Сменивший его генсек Константин Черненко руководил страной и того меньше — всего несколько месяцев. Константин Устинович Черненко Генеральный секретарь ЦК КПСС СССР Председатель Президиума Верховного Совета СССР.
Отношение к генсеку-«кучеру» Черненко социологи узнали у воронежцев
Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев, председатель Совета Министров СССР Николай Тихонов и министр иностранных дел СССР Андрей Громыко (справа налево). В 1966 г. 23-й съезд КПСС восстановил должность Генерального секретаря ЦК КПСС, пленумом ЦК КПСС им был избран Леонид Ильич Брежнев. Самому «скоротечному» из генеральных секретарей Константину Черненко — 110 лет. Генсек СССР совершил неожиданный звонок наутро после смерти Черненко. Черненко остался на своей должности секретаря ЦК КПСС, но по выполняемым функциям явно выделялся среди соратников.
Отношение к генсеку-«кучеру» Черненко социологи узнали у воронежцев
| Черненко - самый странный лидер СССР / Назад в СССР / Back in USSR | В начале октября режиссер Резо Гигинеишвили получил кинопремию Фонда Вернера Херцога за фильм «Пациент № 1». Едва ли стоит рассчитывать, что в ближайшем будущем его покажут в России: сюжет строится вокруг болезни и смерти генсека ЦК КПСС Константина Черненко (его. |
| Глава одиннадцатая Последние месяцы. Черненко | В Сети стал доступен дебютный трейлер биографической драмы «Пациент №1». Картина расскажет о последних днях жизни генерального секретаря ЦК КПСС Константина Черненко. |
| Анна Черненко: «Я заплакала, узнав, что муж стал Генсеком!» | Вспоминается анекдот: Сегодня, не приходя в сознание, к обязанностям генерального секретаря КПСС, приступил Констанин Устинович Черненко. |
Появился трейлер байопика «Пациент №1» про генсека Черненко
Он даже пожаловался журналисту из "Шпигеля" Р. Аугштейну на то, что курение на официальных заседаниях Политбюро по четвергам - настоящая проблема. Однажды Андропов не выдержал и когда Черненко в очередной раз надолго закашлялся, спросил его: - Константин Устинович, по секрету, один вопрос: как давно вы курите? Посмотрите какой у вас тяжёлый, затяжной кашель.
Товарищ Чазов мне говорил, что у вас эмфизема легких на почве курения. Я это к тому, что если вы о других не думаете, то о себе хотя бы подумали. Разговор на Политбюро имел совершенно необычные последствия: Черненко бросил курить не только в присутствии Андропова, но и вообще - причём в тот же день.
Он был заядлым курильщиком при заядлом курильщике Брежневе ,и он перестал им быть, когда его начальником стал враг курения. Увы, это не спасло Черненко, было слишком поздно - он умер от эмфиземы лёгких. Хаммер так писал о К.
Черненко: "Черненко решил встретиться со мной не в кремлёвском кабинете, предназначенном для официальных приёмов, а на своём рабочем месте. Естественно мне хотелось знать, правду ли говорят, что он очень больной человек. Он очень легко поднялся от стола, стоявшего в другом конце комнаты, и вышел мне навстречу, улыбаясь и протягивая руку для тёплого, уверенного и сильного рукопожатия.
Его слегка порозовевшее лицо и уверенные манеры не имели ничего общего с бледной, немощной фигурой, которую мы видели по телевизору".
С 1945 года Константин Устинович Черненко работал секретарем Пензенского обкома партии. В 1956 году был направлен на работу в аппарат ЦК КПСС, где он возглавил сектор в Отделе пропаганды, и одновременно утвержден членом редакционной коллегии журнала «Агитатор». Константин Устинович Черненко был членом советской делегации на международном Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе Хельсинки, 1975 год , участвовал в переговорах в Вене по вопросам разоружения 1979 год.
В 1984 году Михаил Горбачев и Евгений Чазов, снова вместе, решили поместить больного Черненко в санаторий Кисловодска. Будущий глава страны и врач буквально вынудили Константина Устиновича согласиться поехать на курорт. О том, что это было самое настоящее давление, свидетельствовала и супруга Черненко. Уже через 10 дней генсека доставили обратно в Москву на носилках.
Холодный горный воздух и дождливая погода быстро свалили с ног Черненко, страдавшего эмфиземой легких, и, как выразился Валерий Легостаев, помощник секретаря ЦК Егора Лигачева, не оставили ему ни малейшего шанса на выживание. Удержать власть 10 марта 1985 года Константин Черненко скончался. Согласно официальным данным, генсек ушел из жизни в 19 часов 20 минут в результате остановки сердца. При этом у Константина Устиновича нарастала печеночная и сердечно-легочная недостаточность. Впрочем, последний этого не скрывал.
Еще генсека, по которому проводил опрос «Квалитас», в народе называли «Гениальным бюрократом». Все дело в том, что Черненко всегда ставил во главу угла бумажную отчетность о проделанной работе. Впрочем, за период своего правления генсек сделал немало положительного.
Так, Черненко стал усиливать роль местных Советов, внедрять достижения научно-технической революции, постепенно отказываться от прежнего планового управления экономикой и переходить к многоукладной, рыночной экономике, при сохранении ведущей роли государственного сектора. Однако в международном плане ситуация при Черненко оставалась напряженной.
Правительство приняло отставку двух замглавы Минцифры РФ Черненко и Яцеленко
Хоть ловко запущенный слух о том, что он якобы праздновал свадьбу дочери в Зимнем дворце на музейных сервизах и был опровергнут, «осадочек остался». От Романова, кстати, Горбачёв избавился сразу, как только пришёл к власти, отправив самого молодого после себя члена политбюро на пенсию «по состоянию здоровья». Романов после этого проживёт ещё 23 года и умрёт в 2008, на 86 году жизни. Громыко, Щербицкий, Гришин и Тихонов были уже слишком стары, чтобы после трёх смертей своих товарищей подряд претендовать на высший пост в стране. Кунаев и Алиев в качестве кандидатов не рассматривались. Членам брежневского политбюро слабовольный, не имеющий своего клана в партийном ареопаге, Горбачев явно представлялся более управляемым, чем матёрый, опытный, авторитетный Романов. Вот они и сделали свой выбор.
Но слабый Горбачёв, как в своё время слабый Брежнев, оказался хорошо подготовленным аппаратным интриганом и за три года выжил из политбюро всех, кто привёл его к власти. А дальше Горбачёв начал работать, как привык — заниматься агитацией и пропагандой. И это у него получалось. Только личного плана реформ у него не было. И команду он набрать не сумел. Его политбюро практически сразу раскололось на реформаторов, которые считали, что прежде всего надо сломать старое, и консерваторов, которые настаивали на том, чтобы прежде слома хоть и со скрипом, но работающего механизма, было предложено что-то взамен.
Горбачёв не смог даже просто установить между этими группировками определённый баланс, стать третейским судьёй и подняться над схваткой. Он просто перебегал от одних к другим, в зависимости от того, кто в это время усиливался. Маятник государственности раскачивался от крайнего консерватизма к крайнему либерализму и обратно. Государственная бюрократия и лояльное большинство советских граждан были полностью дезориентированы. Малые, но крикливые группы националистов на местах и либералов в центре попробовали государство на зуб и, не получив по зубам, ошалев от понимания, что можно всё и за это ничего не будет, начали его раскачивать. Армия, КГБ, МВД и другие государственные структуры ждали приказ навести порядок, но так его и не получили, а в тех редких локальных случаях, когда они приказ получали, их тут же обвиняли в том, что они действовали самовольно.
В конце концов, когда к концу второго дня ГКЧП приказ о штурме здания Верховного Совета России так и не был отдан, многие старшие офицеры поняли, что скоро их обвинят в том, что они сами, без приказа, вывели войска из казарм и предпочли, как генералы Лебедь и Грачёв, «перейти на сторону народа». Вернувшись из Фороса, Горбачёв увидел усилившегося Ельцина и привычно попытался понравиться новому центру силы. Он начал нахваливать своего политического противника и сдал ему практически все союзные ведомства, окончательно парализовав центральную власть. Он мог попытаться всё исправить и в день Беловежского сговора, и сразу после него. Но для того чтобы вернуть ускользающую власть надо было бороться, надо было рисковать. А он к этому не привык.
Он любил и хотел нравиться. Его за эти качества продвигали по службе и додвигали до главы государства. Даже в отставке на пенсии ему было искренне больно за то, что о нём плохо отзываются люди. В своих интервью он говорил, что его роль в создании новой России ещё оценят будущие поколения. Он жил в России, он никуда не уехал, он убедил себя в том, что смог дать толчок великому процессу демократизации России и демонтажа коммунистической системы. Похоже, ему даже казалось, что он этого изначально хотел.
Он ошибался. Изначально он хотел реформировать и укрепить советскую партийную систему, сделать её более гибкой. Но он не знал, как это делается, а людей, которые знали как, он сам же от власти отодвинул, ибо боялся, что на их фоне покажется слишком никчемным в своей слабости. По мере того как менялась окружавшая его команда, как одни советники сменяли других, как менялась политическая обстановка в стране, менялось и его представление о реформах. Но во всех случаях он видел себя в центре и во главе процесса, занимающегося агитацией и пропагандой произносящим правильные слова, услышав которые воодушевлённый народ начинает совершать подвиги. Он присмотрел себе достойное место в истории, и что самое смешное и трагичное, был недалёк от того, чтобы его занять.
Но для этого надо было иметь волю, а он её не имел.
Он занимал должность заместителя главы Минцифры с 18 июня 2021 года. Также распоряжениями правительства новыми заместителями главы Минцифры назначены Григорий Борисенко и Евгений Филатов. Борисенко ранее руководил направлением по оказанию услуг в области анализа данных PwC.
Что вообще известно, о недолгом правлении Константина Устиновича Черненко?
Биография Черненко: комсомольская юность, служба в погранотряде на границе Казахстана с Китаем, строительство партийной карьеры. Несоответствие морального облика и письмо в партаппарат, которое сломало карьеру карьера Черненко, однако именно оно открыло путь на вершину власти. Как Черненко познакомился с Брежневым? Партийная карьера в Москве.
Но когда одна из врачих, у которой сын исполняет интернациональный долг, просит его прекратить эту войну, смотрит на неё тупым, отрешённым взглядом. Он даже не чувствует, что волнует эту сумасшедшую, проговариваясь: «Я в этом ничего не понимаю».
Герой посмеивается во время приватного просмотра картины «Кин-дза-дза! Но когда он вдруг собирается из больницы в Кремль, то выясняется, что власть его весьма относительна. Отказать ему не могут, но вереница чёрных членовозов символично кружит вокруг ЦКБ, пока одряхлевший старец проваливается в сон. Собственно, о какой власти можно говорить, если в завязке фильма правитель одной шестой части суши двое суток не может помочиться в больничную утку. Более того, собственный обмен веществ интересует его куда больше страны с миллионами людей. Но люди вокруг рады обманываться.
К нему в палату с боем прорывается проворовавшийся генерал Владимир Стеклов играет кого-то похожего на брежневских фаворитов Щёлокова и Чурбанова , а кто-то умудряется незаметно подложить на журнальный столик генсека папочку с важными документами. А что он уже может решить? Люди в штатском без особого почтения навешивают люлей герою Стеклова, только что вышедшему от первого лица страны. Государством практически управляет мертвец — и всё ради того, чтобы кучка бюрократов подольше продержалась на насиженных местах.
Появился трейлер байопика «Пациент №1» про генсека Черненко
На некоторое время даже возникло ощущение, что Константин Устинович заметно посвежел и окреп, у него явно наблюдался прилив энергии и работоспособности. Он направил записку в Политбюро, касающуюся вопросов подготовки к XXVII съезду партии, и она получила единодушное одобрение. Черненко предлагал приблизить по времени созыв съезда, провести его в октябре — ноябре 1985-го, а не весной будущего года, как это обычно происходило. Он намеревался разработать к этому времени основные направления экономического и социального развития страны на двенадцатую пятилетку и утвердить их, чтобы уже с 1 января 1986 года приступить к их реализации. В этом был определенный резон, так как предшествующие планы утверждались уже после начала пятилетки и не успевали за временем. Но вот рассмотрение важнейшего вопроса о развитии научно-технического прогресса, которое также намечалось вынести на рассмотрение пленума, откладывалось. После одобрения его записки членами Политбюро генсек задумал изложить свои идеи подготовки к съезду партии в журнале «Коммунист». Такая статья, о ней мы уже упоминали выше, вышла в декабре 1984 года.
Примерно в это же время врачи настояли, чтобы Константин Устинович прошел очередной курс лечения в Центральной клинической больнице. Но он и там продолжал по возможности работать, нередко приглашая к себе помощников. В те дни мне приходилось подолгу засиживаться в его больничном «рабочем кабинете». Наряду со статьей в «Коммунисте» это выступление должно было стать своеобразным отправным моментом подготовки к XXVII партийному съезду. Первый вариант текста предстоящего выступления был подготовлен, однако он не удовлетворил Константина Устиновича. Ознакомившись с ним, генсек вдруг не на шутку разнервничался и довольно резко резюмировал: «Выступления нет». Он настолько глубоко «перелопатил» представленный ему текст, что даже в корне изменил план будущей речи и надиктовал нам, помощникам, несколько страниц своих суждений, которые следовало учесть.
Пришлось принимать срочные меры и основательно дорабатывать материал. В эти дни в ЦКБ в палату по соседству с ним, только этажом ниже, был помещен в тяжелом состоянии Устинов. Покидая больницу, Черненко зашел к Дмитрию Федоровичу. Разговор их был непродолжительным — Устинов настолько плохо себя чувствовал, что не мог долго поддерживать беседу. Несмотря на это, Дмитрий Федорович, по своему обыкновению, нашел для генсека теплые, ободряющие слова. Он сказал, чтобы Константин Устинович держался, что болезнь его отступит обязательно, что нам — большевикам не пристало легко сдаваться. О себе он сказал, что долго в ЦКБ не намерен оставаться, через несколько дней оклемается и приступит к работе — дел впереди невпроворот.
И действительно, в ЦКБ ему не пришлось находиться долго — через несколько дней после операции он там же и скончался. Для Черненко смерть Устинова явилась большим ударом. Генсеку не пришлось проводить в последний путь своего друга и соратника, так как врачи категорически ему запретили в морозный день быть на похоронах. Таким образом, после смерти Устинова из старого руководящего круга людей в Политбюро осталось лишь два человека — Черненко и Громыко. К концу 1984 года состояние здоровья генсека стало ухудшаться на глазах. Это ясно видели окружающие, но старались об этом разговоров не заводить. В западной прессе стали появляться публикации на эту тему.
А всегда оперативный в подобных случаях западногерманский журнал «Штерн» даже опубликовал фоторепортаж о том, как генеральный секретарь и президент Черненко с большим трудом, только с помощью охранников добирается до своей резиденции в Кремле. Вообще говоря, создавалось впечатление, что соратники генсека по Политбюро вроде бы со стороны наблюдают за развивающимися событиями, за ухудшением состояния здоровья их лидера. Казалось, у них интерес к его личности уже потерян, и то, что происходит по его желанию или воле, совершается без их содействия или даже советов. А узкий круг людей, непосредственно обслуживавших генсека в последние месяцы его жизни, был и организатором, и исполнителем всего того, что происходило с его участием. С горечью вспоминается такой эпизод: 27 декабря 1984 года генсек, уже несколько дней не появлявшийся из-за обострения болезни в кабинете на Старой площади, около одиннадцати часов вдруг позвонил мне. Обычно такие звонки его начинались с традиционного шутливого вопроса: «Ну, как там на воле? Это было для меня полной неожиданностью.
Дело в том, что еще неделю назад, когда болезнь генсека снова обострилась, по настоянию медиков было решено не проводить никаких вручений и не допускать каких бы то ни было выступлений Черненко в ближайшее время. Речь тогда шла конкретно и о вручении наград группе писателей, удостоенных звания Героя Социалистического Труда и уже давно ожидавших торжественной церемонии. Но с учетом сложившейся ситуации В. Шауро, бывшему в то время заведующим Отделом культуры ЦК, был дан отбой на неопределенный срок. Естественно, теперь, при разговоре, генсеку об этом я ничего не сказал и лишь уточнил время вручения. Он назначил его на 16 часов, а в 15 надо было представить ему материалы. К назначенному времени всё было готово.
Из приемной передали, что Черненко просит меня зайти. В кабинете его не оказалось. Приоткрылась дверь в комнату отдыха, и врач жестом показал, что можно войти. Константин Устинович полулежал в кресле. Он был без пиджака, ворот рубашки расстегнут, узел галстука ослаблен, а рядом свисали переплетенные трубки кислородного аппарата. Он выглядел настолько беспомощным, что сердце у меня невольно сжалось. Подняв глаза, Черненко с какой-то жалостью, перемешанной с досадой, спросил: «Ну что, красиво я выгляжу?
Однако, к моему большому удивлению, через полчаса он уже был за столом, подтянутый, как всегда прибранный, с аккуратно причесанной седой головой. Вручение решено было проводить не в специальном помещении, а здесь же, в кабинете Черненко. Свободно передвигаться Константину Устиновичу было трудно. За пять минут до церемонии кабинет стали шумно заполнять фотокорреспонденты, кинооператоры, сами награжденные. Это взволновало генсека. Он, как никто другой, чувствовал свою немощь и понимал, что и другие это видят, поэтому переживал и нервничал. Для присутствующих это вручение прошло с мучительным напряжением.
Но Черненко ценой огромных усилий выдержал. Только при вручении последней награды, кажется, писателю Анатолию Ананьеву, генсек на секунду потерял равновесие и лишь благодаря ловкости охранника, вовремя его поддержавшего, устоял на ногах. Иногда я смотрю на памятную фотографию, запечатлевшую один из моментов того торжественного мероприятия, и вижу озабоченность в лицах награжденных, неестественно прямо стоящего перед объективом Черненко. Невольно думаешь: неужели в то время не нашлось никакой влиятельной силы, способной вмешаться и отменить участие безнадежно больного руководителя в процедуре вручения наград, как, впрочем, и в других делах? Странно, но такие вопросы тогда решались лишь помощниками да медицинскими работниками — остальные предпочитали не вмешиваться в них. Ничего, кроме горечи и недоумения, такое положение вещей не вызывало. Грустно об этом говорить, но к этому времени авторитет Черненко уже никого не волновал, никто из членов Политбюро не оберегал его как главу партии и государства, как, наконец, обычного человека, простого смертного.
Поэтому последние месяцы его жизни оставили у меня самые печальные воспоминания. Взять хотя бы ту излишнюю суету и чрезмерное усердие, проявленные в связи с подготовкой предвыборного выступления Черненко в феврале 1985 года. Конечно, встреча кандидата в депутаты такого высокого ранга с избирателями была традиционно важной и ответственной, требовала большой подготовительной работы. Но в данном случае и медицинским работникам, и всем окружающим должно было быть предельно ясно, что встречу генсека с избирателями проводить невозможно — он физически просто не мог в ней участвовать. И никакие заграничные стимуляторы уже не в силах были ему помочь. Трудно сказать, как можно было правильнее поступить в этом случае. Но, на мой взгляд, следовало бы просто опубликовать в печати короткое обращение кандидата к избирателям.
В нем можно было бы сказать и о причине, делающей невозможной их встречу с Черненко в данный момент. Люди конечно же отнеслись бы к этому с пониманием. Но не тут-то было. С приближением срока предвыборного собрания обстановка все более накалялась. Московский горком, Куйбышевский райком партии города Москвы готовили к этой встрече помещение недавно отстроенного киноконцертного зала. Были запланированы выступления избирателей, концерт мастеров искусств. Организационная машина была запущена и работала уже независимо от состояния здоровья того, во имя кого всё это делалось.
А здоровье генсека в январе 1985 года быстро ухудшалось.
Ему было с кого брать пример, в военном ведомстве таких уже су… Garry Крым Непонятно другое. Как первый зам. Шойгу в такое тяжёлое время мог оставаться на должности так долго, если он "давно был в разработке у ФСБ"?
Константин Устинович разрешил детям посещать школу с шести лет. При нем введен новый, а теперь уже привычный и любимый праздник — 1 сентября, День знаний. От Константина Устиновича исходила инициатива по прессингу «русского рока». Продолжились коррупционные расследования, которые начались при Андропове. Был лишен званий и наград, исключен из партии бывший министр внутренних дел Николай Щелоков, который в результате покончил жизнь самоубийством. Есть информация, что Черненко хотел реабилитировать Иосифа Сталина и даже имел планы по созданию специальной комиссии.
По его приказу был восстановлен в партии Вячеслав Молотов, исключенный в 1961 году. Молотов получил партийный билет из рук Генерального секретаря. Но Черненко чувствовал себя все хуже и хуже. Когда в феврале 1985 года советские граждане наблюдали по телевизору, как он еле стоит на ногах, получая удостоверение депутата Верховного Совета, многие поняли, что надо ждать перемен — так плохо выглядел Генеральный секретарь. Он покинул мир в марте 1985 года и стал последним правителем, который захоронен у Кремлевской стены. Исторические и археологические исследования не стоят на месте.
Прочтите в другой нашей статье о том, какие тайны двух библейских героинь рассказали древние мозаики, обнаруженные в синагоге. Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:.
Шойгу в такое тяжёлое время мог оставаться на должности так долго, если он "давно был в разработке у ФСБ"? Он ведь по сути продал бы всё что угодно и кому угодно... Или это как в старой поговорке - "Держи друзей близко, а….
Открытие мемориальной доски Константину Устиновичу Черненко
Только для взрослых», снял мрачный фильм «Пациент №1» о последних днях советского генсека Константина Черненко. Черненко считался близким соратником и выдвиженцем Л. Однако после смерти последнего он не смог найти достаточной поддержки среди группировок в партийном руководстве, чтобы занять пост Генерального секретаря, который в итоге достался Ю. Во время закрытия Игр 12 августа диктор на стадионе в Лос-Анджелесе объявил: «Спасибо вам, генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Черненко, за то, что вы завоевали для США больше золотых медалей, чем любой спортсмен за всю историю». Достаточно комплиментарная статья про последнего советского Генсека ЦК КПСС Черненко. Девушку провожают в другой корпус, где в отдельной палате лежит едва способный дышать Константин Черненко (великий Александр Филиппенко) — генеральный секретарь коммунистической партии. Когда Генеральный секретарь ЦК КПСС Февраль Юрий Андропов покинул этот мир, а произошло это в 1984 году, его место занял Константин Черненко.