Мир Достоевского. В личном общении он иногда рассказывал малознакомым людям неприятные и шокирующие истории – то ли про своих персонажей, то ли про себя самого. Сама же Суслова при жизни первой супруги Достоевского требовала, чтобы он с ней развёлся.
ДОСТОЕВСКИЙ ФЕДОР МИХАЙЛОВИЧ
Несмотря на известность и всеобщее признание, жизнь Федора Михайловича Достоевского была буквально пронизана разочарованиями и болью — приговор к расстрелу, долги, каторга, приступы эпилепсии. Жизнь Достоевского вовсе не была переполнена бурными романами или мелкими интрижками: в отношениях с женщинами Фёдор Михайлович был робок и пуглив. В последние минуты жизни Достоевский держал её за руку и шептал: «Помни, Аня, я тебя всегда горячо любил и не изменял тебе никогда, даже мысленно!». Личная жизнь писателя, счастливый брак с Анной Сниткиной, рождение детей. У Достоевского была его собственная жизнь, к которой Мария Дмитриевна не имела никакого отношения. Она вошла в дом известного писателя, «сердцеведа» Достоевского, которым восхищалась порой даже чрезмерно, называя его своим кумиром, но реальная жизнь грубо «сдернула» ее с этих блаженных небес на твердую землю.
Достоевский в воспоминаниях своей супруги
В это же время резко сократилось количество упоминаний фамилии в исторических документах [17]. Исследователи не обнаружили однозначной связи писателя с основателем рода Данилой Иртищевым [18] [19]. Для преодоления генеалогического разрыва в несколько поколений исследователи использовали метод реконструкции [20]. Даже о деде писателя, Андрее Григорьевиче Достоевском, нет точных данных.
Известно, что он родился около 1756 года на Волыни в семье мелкопоместного шляхтича. В 1775 году вместе с отцом и братьями перебрался в Брацлавское воеводство , которое после второго раздела Речи Посполитой вошло в состав Российской империи. С 1782 года Андрей Достоевский был священником в селе Войтовцы [21].
Согласно обнаруженным документам, Михаил Достоевский родился в 1789 году в селе Войтовцы [22] , в 1802 году поступил в духовную семинарию при Шаргородском Николаевском монастыре [23]. В августе 1809 года Александр I издал указ об определении в Императорскую медико-хирургическую академию дополнительно 120 человек из духовных академий и семинарий [24]. Михаил Достоевский успешно сдал экзамены и 14 октября 1809 года вступил в число казённых воспитанников по медицинской части в московское отделение академии [25].
Во время Отечественной войны 1812 года студент 4-го класса Достоевский сначала был командирован «для пользования больных и раненых» [26] , а позже боролся с эпидемией тифа [27]. В апреле 1818 года Михаил Достоевский был переведён ординатором в военный госпиталь в Москве [28] , где вскоре через коллегу познакомился с Марией Нечаевой, дочерью купца 3-й гильдии Фёдора Тимофеевича Нечаева, происходившего из старых посадских города Боровска Калужской губернии [29]. Торговля Нечаева в суконном ряду процветала до нашествия Наполеона , после которого купец лишился практически всего своего состояния [30].
Старшая сестра Марии, Александра, бывшая замужем за богатым первостатейным купцом 1-й гильдии Александром Куманиным, впоследствии принимала участие в судьбе писателя [31]. В конце 1820 года, после рождения первого сына Михаила, Достоевский уволился с военной службы и с 1821 года перешёл работать в Мариинскую больницу для бедных [33] , несмотря на её скромные оклады, которые даже по официальным признаниям «не вознаграждают достаточно трудов их и не соответствуют необходимым надобностям каждого в содержании себя и своего семейства» [34]. Главным правилом заведения устанавливалось, что «бедность есть первое право» получить в ней помощь в любое время суток [35].
Переселяясь на Божедомку , Достоевские уже ожидали прибавления семейства к концу осени [36]. Московское детство Мариинская больница для бедных Фёдор Михайлович Достоевский родился 30 октября 1821 года в Москве на улице Новая Божедомка в правом флигеле Мариинской больницы для бедных Московского воспитательного дома. В «Книге для записи рождений…» церкви Петра и Павла при больнице осталась запись: «Родился младенец, в доме больницы бедных, у штаб-лекаря Михаила Андреича Достоевского, — сын Фёдор.
Молитвовал священник Василий Ильин» [36] [37]. Имя Фёдор было выбрано, по мнению биографов, по имени деда по матери — купца Фёдора Тимофеевича Нечаева [36] [38]. С тех пор как я себя помню, я помню любовь ко мне родителей…», — вспоминал спустя полвека Фёдор Михайлович [36].
В семье Достоевских строго соблюдались патриархальные обычаи [36]. Домашний порядок подчинялся службе отца. В шесть часов Михаил Достоевский просыпался, проводил утренний обход в больнице, объезжал пациентов по домам.
После двенадцати был обед с семьёй, отдых и снова приём в больнице. Подобное препровождение времени повторялось ежедневно», — вспоминал Фёдор Михайлович [39]. Самые ранние воспоминания писателя относятся к 1823—1824 годам.
По свидетельству первого биографа Достоевского Ореста Фёдоровича Миллера , таким воспоминанием как раз стала молитва перед сном перед образами в гостиной при гостях [40] [41]. После рождения в конце 1822 года сестры Варвары няней в семье Достоевских становится Алёна Фроловна, о которой у будущего писателя остались самые лучшие воспоминания: «Всех она нас, детей, вырастила и выходила. Была она тогда лет сорока пяти, характера ясного, весёлого и всегда нам рассказывала такие славные сказки!
В произведениях Достоевского няня упоминается в романе « Бесы » [42] [38]. После рождения в марте 1825 года Андрея семья перебирается в левый флигель больницы. Новая квартира, по воспоминаниям Андрея, состояла из двух комнат, передней и кухни.
Детской для старших детей служило «полутёмное помещение», отгороженная задняя часть передней [43] [41]. Из воспоминаний Андрея, в детстве Достоевские слушали сказки про « Жар-птицу », « Алёшу Поповича », « Синюю бороду », сказки « Тысячи и одной ночи » и другие [44] [45]. На Пасху смотрели Подновинские балаганы с « паяцами , клоунами, силачами, Петрушками и комедиантами».
Летом устраивались семейные вечерние прогулки в Марьину рощу. По воскресеньям и праздникам Достоевские посещали обедни в больничной церкви, а летом мать с детьми ездила в Троице-Сергиеву лавру [46] [47]. Друзьями дома в основном были сослуживцы отца и их семьи: эконом Мариинской больницы Фёдор Антонович Маркус, семьи старшего лекаря Кузьмы Алексеевича Щировского и ординатора больницы Аркадия Алексеевича Альфонского.
Позже многие из них появляются в произведениях и упоминаются в неосуществлённых замыслах писателя [49]. Начало обучения. Имение Даровое Усадьба « Даровое », Зарайский район Домашний уклад Достоевских способствовал развитию воображения и любознательности [50].
Позже в своих воспоминаниях писатель называл родителей, стремящихся вырваться из обыденности и заурядности, «лучшими, передовыми людьми» [51]. Особенно выделял позднее Фёдор Михайлович чтение отцом « Истории Государства Российского »: «Мне было всего лишь десять лет, когда я уже знал почти все главные эпизоды русской истории» [52] [53]. Чтению обучала детей Мария Фёдоровна [54].
Начинали с дешёвых лубочных сказок про Бову Королевича и Еруслана Лазаревича , сказаний о Куликовской битве , повестей про Шута Балакирева и Ермака [54]. Вместе с чином коллежского асессора весной 1827 года Михаил Андреевич получил право на потомственное дворянство [51] ; 28 июня 1828 года Достоевские стали дворянским родом, записанным в часть III родословной книги дворянства Московской губернии [51] [56] , что позволяло приобрести собственное имение, где большая семья могла бы проводить летние месяцы [57].
Достоевского": «Книга очень конкретно по фактам, я все время подчеркиваю свои мысли, то, что говорит сам Достоевский - вот он выехал, такого-то числа, он переписывается со своим другом бароном Врангелем, он переписывается со своим братом, который живет в Санкт-Петербурге, Михаил Михайлович, и он ему очень подробно сообщает обо всем». Книга, хоть и не большая, но довольно содержательная. В ней собраны не только документы и личные письма Федора Михайловича, но и фотографии. А они в свою очередь подкреплены историческими справками, найденными в архивах.
Главными вопросами были свобода книгопечатания, перемена судопроизводства и освобождение крестьян. Среди петрашевцев существовало несколько самостоятельных кружков. Из биографии Федора Михайловича в википедии известно, что осенью 1848 года Достоевский познакомился с называвшим себя коммунистом Спешневым, вокруг которого вскоре сплотилось семеро наиболее радикальных петрашевцев, составив особое тайное общество. Достоевский стал членом этого общества, целью которого было создание нелегальной типографии и осуществление переворота в России. Вскоре после публикации «Белых ночей» ранним утром 23 апреля 1849 года писатель в числе многих петрашевцев был арестован и провел 8 месяцев в заключении в Петропавловской крепости. Следствие по делу петрашевцев осталось в неведении о существовании семерки Спешнева. Об этом стало известно спустя много лет из воспоминаний поэта Майкова уже после смерти Достоевского. На допросах Достоевский предоставлял следствию минимум компрометирующей информации. Хотя Федор Достоевский отрицал предъявленные ему обвинения, суд признал его «одним из важнейших преступников». До 13 ноября 1849 года Военно-судная комиссия приговорила Достоевского к лишению всех прав состояния и «смертной казни расстрелянием». В конце ноября император Николай I при утверждении подготовленного генерал-аудиториатом приговора петрашевцам заменил восьмилетний срок каторги Достоевскому четырехлетним с последующей военной службой рядовым. При инсценировке казни о помиловании и назначении наказания в виде каторжных работ было объявлено в последний момент. Один из приговоренных к казни, Николай Григорьев, сошел с ума. В 1849 году Достоевский был сослан в Сибирь. Следующие четыре года Достоевский провел на каторге в Омске. Арестанты были лишены права переписки, но, находясь в лазарете, писатель смог тайно вести записи в так называемой «Сибирской тетради» «моя тетрадка каторжная». После освобождения из острога Достоевский около месяца провел в Омске. В конце февраля 1854 года Достоевский был отправлен рядовым в 7-й Сибирский линейный батальон в Семипалатинск. После смерти императора Николая I 18 февраля 1855 года Достоевский написал верноподданническое стихотворение, посвященное его вдове, императрице Александре Федоровне. Благодаря ходатайству командующего отдельным Сибирским корпусом генерала от инфантерии Гасфорта Достоевский был произведен в унтер-офицеры согласно пункту приказа военного министра в связи с манифестом 27 марта 1855 года в ознаменование начала царствования Александра II и дарованием льгот и милостей ряду осужденных преступников. Надеясь на помилование нового императора Александра II, Федор Михайлович написал письмо своему давнему знакомому, герою Севастопольской обороны генерал-адъютанту Эдуарду Тотлебену, с просьбой походатайствовать о нем перед императором. В день коронации Александра II 26 августа 1856 года было объявлено прощение бывшим петрашевцам. Однако Александр II приказал установить за писателем тайный надзор до полного убеждения в его благонадежности. В Сибири Достоевский написал повести «Дядюшкин сон» и «Село Степанчиково и его обитатели» обе — 1859. После освобождения писатель не сразу попал в столицу. В конце декабря 1859 года Достоевский вернулся в Петербург, но негласное наблюдение за писателем не прекращалось до середины 1870-х годов. Творчество Федора Достоевского За время пребывания в ссылке, писателя стали подзабывать. Достоевскому потребовался повторный громкий литературный дебют, которым стала публикация «Записок из Мертвого дома». В 1860 году вышло двухтомное собрание сочинений Достоевского. Это произведение ошеломило читателей России. Для современников «Записки» оказались откровением. До Достоевского никто не касался темы изображения жизни каторжных. Одного этого произведения было достаточно для того, чтобы писатель занял достойное место, как в русской, так и в мировой литературе. С начала 1861 года Федор Достоевский помогал брату Михаилу издавать собственный литературно-политический журнал «Время», после закрытия которого в 1863 году братья начали выпускать журнал «Эпоха». На страницах этих журналов появились такие произведения Достоевского, как «Униженные и оскорбленные» 1861 , «Записки из мертвого дома», «Скверный анекдот» 1862 , «Зимние заметки о летних впечатлениях» 1863 и «Записки из подполья» 1864. Сотрудничество в журналах «Время» и «Эпоха» положило начало публицистической деятельности Достоевского, а совместная работа с Страховым и Григорьевым способствовала становлению братьев Достоевских на позициях почвенничества.
Имя Достоевского было давно знакомо в доме Сниткиных. Он был любимым писателем ее отца; всякий раз, когда возникала тема современной литературы, он неизбежно говорил: «Ну, а какие писатели у нас есть в наши дни? В мое время были Пушкин , Гоголь , Жуковский. А из молодых был Достоевский , автор Бедных людей. Это был настоящий талант». Прошедшее время не было ошибкой: «К сожалению, — продолжил он, — этот человек вмешался в политику, оказался в Сибири и исчез там без следа». Затем, в 1859 году, к радостному удивлению отца Анны, Достоевский вернулся в столицу — после четырехлетнего тюремного заключения в Сибири, за которым последовали еще пять лет обязательной военной службы, — и возобновил писательскую деятельность с вновь обретенной энергией. Отец Анны был преданным читателем журнала «Время», основанного Достоевским и его братом Михаилом, и вскоре вся семья Сниткиных читала Достоевского — хотя никто из них не вкладывал в это больших чувств, чем Анна. Творчество Достоевского было хорошо известно среди образованных читателей, таких как Григорий Иванович Сниткин, который подписывался на «Время» и другие «толстые журналы», как их называли. Публикуемые еженедельно или раз в две недели, эти сборники литературных, философских и журналистских материалов были российским эквивалентом 19-го века «Нью-Йоркера», «Ньюсуик» и «Сайентифик Америкэн» в одном лице. Они включали новости, обзоры книг, культурную и литературную критику, научные статьи и, конечно же, художественные произведения; фактически, почти каждый русский писатель того времени дебютировал в этих журналах. Первое оригинальное печатное произведение Достоевского «Бедные люди» появилось, когда ему было 24 года, в 1846 году — в год рождения Анны Сниткиной. Роман в письмах «Бедные люди» прослеживает любовную связь между бедным 47-летним копировщиком и его дальней родственницей, бедной девушкой-сиротой. Читатели признали роман оригинальным и трогательным воплощением социального христианства и сентиментального филантропизма, которые были характерны для литературы того времени. Одобрение Белинского обеспечило Достоевскому немедленное вхождение в элитные литературные круги, и роман также имел большой успех у читающей публики. И все же Достоевский недолго наслаждался первым ощущением славы. Его следующий роман Двойник о мелком государственном служащем, затерянном в петербургской бюрократии, был опубликован всего через несколько месяцев после «Бедных людей»; это был коммерческий провал, непринятый критиками роман, как и последующие его рассказы. Его особенно смутили фантастические элементы в «Двойнике», герой которого теряет связь с реальностью и вступает в странные отношения со своим двойником. Таким темам, по словам Белинского, «место только в сумасшедших домах, но не в литературе, это дело врачей, а не поэтов». После своего возвращения он возобновил карьеру романом Униженные и оскорбленные 1861 , сентиментальной мелодрамой, наполненной яркими персонажами и драматическими развязками в конце каждой главы — элементами, которые сделали его чрезвычайно популярным среди читателей, хотя и неприятным для критиков. Ему удалось вернуть расположение критиков своей следующей работой Записки из Мертвого дома 1860-1863 — полувымышленным рассказом о жизни Достоевского в сибирском остроге. Смесь мемуаров, социальных разоблачений и культурной критики, «Записки из Мертвого дома» затрагивают несколько знакомых тем, таких как тяжелое положение угнетенного человека, жестокость чиновничества и высшая ценность христианского сострадания. Но в нем также рассмотрены идеи, которые станут центральными в творчестве и мысли Достоевского в последующие годы: потребность личности во внутренней свободе любой ценой, психологическая сложность преступного сознания — тема, к которой писатель вернется в «Преступлении и наказании» — и духовная глубина русского народа. К тому времени, когда Анна Сниткина появилась у его двери, Достоевский уже зарекомендовал себя как один из самых многообещающих писателей России. Но он еще не был одним из величайших. Конечно, у него проявлялись проблески гениальности, но они были утеряны для таких критиков, как Белинский, которые, как правило, воспринимали Достоевского через узко прагматичную призму, упуская из виду психологическую остроту, лежащую в основе затронутых им социальных тем. Именно это сочетание — социальный реализм, основанный на глубоком психологическом понимании, — сделало Достоевского не только уникальным среди его русских современников — «реалистом в высшем смысле», как он сам себя называл, — но и жизненно важным для истории русской литературы. Однако для Анны Сниткиной Достоевский был просто автором, который очаровывал и трогал ее душу.
Начало семейной жизни Достоевского и Анны Сниткиной
- Когда-то стенографистка Достоевского, а потом его жена
- Долги и кабальный договор
- Какие женщины вызывали отвращение у Достоевского: его слова все объясняют
- ДОСТОЕВСКИЙ ФЕДОР МИХАЙЛОВИЧ
- В родных пенатах
Долги и кабальный договор
- Божий дар и великое счастье. Каким семьянином был писатель Достоевский?
- Проститутки, буллинг и другие неприятные факты о Достоевском
- Анна Федора. Любовь Достоевских
- 11 и 12 сентября в старорусских музеях вспоминают Анну Григорьевну Достоевскую
- Русский Данте: как сложилась судьба Достоевского
- Потомки Достоевского: как сложилась их судьба
Фёдор Достоевский и Анна Сниткина
Смерть матери стала тяжелым ударом для молодого человека. Достоевский Отец надумал отправить старших сыновей в Санкт-Петербург. Достоевский должен был стать студентом Инженерного училища. Такое решение нисколько не радовало детей. Братья грезили поэзией, мечтали связать свою жизнь с литературой. Однако отец считал, что писательство не прокормит сыновей. А вот образование в Главном инженерном училище гарантирует безбедное будущее. Старший из братьев, Михаил, поступить не сумел. А Федор хоть и смог, но постигал знания без всякого рвения. Нагрузка в заведении была огромной, свободного времени не было ни минуты, что еще больше тяготило будущего литератора. Обучение закончилось лишь в 1843-м году.
Достоевский получил диплом и по распределению устроился полевым инженером в Петербурге. Однако всего через год он бросил ненавистную работу и твердо решил, что свяжет жизнь с литературным творчеством. Начало писательской деятельность К своим 20 с небольшим годам Достоевский Федор Михайлович был начитанным и хорошо образованным человеком. Он увлекался творчеством зарубежных писателей. В плеяде выдающихся литераторов, неформальных учителей Достоевского нашлось место и для русских поэтов, прозаиков. Он зачитывался Пушкиным, с работами которого был знаком с ранних лет. Интересовался творчеством Лермонтова , Державина, Гоголя. Современники признавали не только талант, но и кругозор, уровень знаний и образования писателя. Ставили его выше многих признанных сейчас классиков, таких как Некрасов, Панаев. Смерть Пушкина стала для начинающего прозаика не меньшим ударом, чем гибель любимой матушки.
Творческая биография Федора Достоевского началась в ранние 40-е годы. На этот период приходятся первые литературные опыты начинающего автора. Однако юношеские зарисовки к несчастью не сохранились. Ближе к середине десятилетия молодой писатель начинает работу над серьезным произведением. В 1845-м из-под пера Достоевского выходит роман «Бедные люди». Первый же творческий опыт оказался более чем успешным. Книгу оценили куда более маститые коллеги по цеху. Высокого мнения о дебюте Достоевского был Виссарион Белинский. Молодого писателя приняли в литературный кружок. Следом он начал работу над повестью «Двойник».
Однако второе произведение разочаровало пишущую публику. Достоевского раскритиковали как Белинский, так и другие сподвижники. Совсем скоро Федор Михайлович поссорился с Тургеневым и перестал контактировать с кружком Белинского. А затем поругался с руководителем «Современника» Николаем Некрасовым , который до тех пор был высокого мнения о его творческом дебюте. С того момента он начал сотрудничать с журналом Андрея Краевского, «Отечественные записки». Несмотря на неприятие его творчества некоторой частью просвещенной публики того времени, он не сходил с литературной дороги. Успешный дебют и быстро растущая популярность позволили Достоевскому завести немало полезных знакомств. Как из числа литераторов, так и среди столичной творческой публики, интеллигенции вообще.
Это произвело на Марию Дмитриевну гнетущее впечатление, которое еще более усилилось, когда она узнала от докторов, что это эпилепсия и любой припадок может быть смертельным. Она зарыдала и начала упрекать мужа за то, что он скрыл свою болезнь. Но Достоевский ничего не скрывал, он действительно думал, что это простые нервные припадки, а не эпилепсия, — во всяком случае так его раньше уверяли врачи. Возможно, этот злосчастный эпизод и был той самой первой трещиной в отношениях между супругами, которая, всё углубляясь и углубляясь, привела к тому, что семилетний брак Достоевского и Марии Дмитриевны не принес им счастья. Личная жизнь писателя требовала большого напряжения. Мария Дмитриевна не выдержала холодного и гнилого климата столицы и вынуждена была вернуться в Тверь, где они оказались сразу после Семипалатинска. С этого момента их совместная жизнь нарушилась, они лишь изредка имеют подобие общего дома, а чаще всего проживают на разных квартирах, в разных городах. Достоевский впервые уезжает за границу. Он едет один. Мария Дмитриевна находит предлог, чтобы остаться в Петербурге: нужно помочь сыну в подготовке к гимнастическому экзамену, так как тот оказался неуспевающим учеником. Но это был только предлог, возможно, для соблюдения приличий. У Достоевского была его собственная жизнь, к которой Мария Дмитриевна не имела никакого отношения. Она чахла и умирала. После возвращения, в сентябре 1862 г. С этого момента он трогательно заботится о ней, стараясь всячески облегчить ее страдания см. Творческие дневники Достоевского. Зимой она почти не выходила из своей комнаты и лежала по целым месяцам. Весной 1863 г. При первой же возможности Достоевский отвез ее во Владимир, где климат был гораздо мягче. В одном из писем он так описывал невзгоды свои в это время: «Болезнь жены чахотка , расставание мое с нею потому что она, пережив весну то есть не умерев в Петербурге , оставила Петербург на лето, а может быть и долее, причем я сам ее сопровождал из Петербурга, в котором она не могла переносить более климата». Марию Дмитриевну Достоевский увидел только в октябре 1863 г. Мария Дмитриевна была настолько измучена своей болезнью и вообще находилась в таком плохом состоянии, что даже переезд в близкую Москву представлялся затруднительным, почти опасным. Другие причины так настоятельны, что оставаться во Владимире никак нельзя». Достоевский считал своим долгом облегчить жене последние месяцы ее жизни, а сделать это было гораздо легче в Москве, чем в незнакомом провинциальном городе. В начале ноября 1863 г. Достоевский почти все дни и ночи проводил за письменным столом. Но работалось тяжело. Умирающая Мария Дмитриевна, становясь всё более раздражительной, требовала неотступного внимания. Она не могла выносить никого, даже сына, приехавшего навестить ее из Петербурга. Достоевский ясно сознавал, что конец близок. У Марьи Дмитриевны поминутно смерть на уме: грустит и приходит в отчаянье. Такие минуты очень тяжелы для нее. Нервы у ней раздражены в высшей степени. Грудь плоха, и иссохла она как спичка. Больно и тяжело смотреть! На другой день к вечеру она умерла — умерла тихо, при полной памяти и всех благословляя. Долинина, в той или иной мере в преображенном виде воспроизводит эпизоды отношений между Достоевским и его будущей женой Марией Дмитриевной , супруга Мармеладова в «Преступлении и наказании», в какой-то мере Настасья Филипповна в «Идиоте» и Катерина Ивановна в «Братьях Карамазовых». Все эти лихорадочные, бледные и порывистые женщины навеяны первой большой любовью писателя — Марией Дмитриевной Достоевской см. Через год после смерти жены Достоевский писал семипалатинскому другу А. Врангелю — единственному свидетелю их любви: «О, друг мой, она любила меня беспредельно, я любил ее тоже без меры, но мы не жили с ней счастливо. Всё расскажу Вам при свидании, — теперь же скажу только то, что, несмотря на то, что мы были с ней положительно несчастны вместе по ее странному, мнительному и болезненно фантастическому характеру , — мы не могли перестать любить друг друга; даже чем несчастнее были, тем более привязывались друг к другу». Почему Достоевский и Мария Дмитриевна были «положительно несчастны вместе»? Возможно, Мария Дмитриевна быстро поняла, что она обречена, как чахоточная больная, и это сознание накладывало определенный отпечаток на ее отношения с близкими. Во всяком случае, вторая жена писателя Анна Григорьевна Достоевская , — конечно, со слов самого Достоевского — свидетельствовала, что «обострившаяся болезнь» Марии Дмитриевны «сообщила особенную мучительность» ее отношениям с Достоевским Гроссман Л.
Достоевский был искренне поражен. Он и сам знал, что семейного счастья, как оно ему грезилось в идиллические недели обручения, никак не выходит, что в доме бестолочь и напряженная атмосфера, что он едва видится с женой и у них нет даже той душевной близости, какая создалась при диктовке «Игрока». Но он просто не отдавал себе отчета, до чего критическим могло стать такое положение: для ясновидца и знатока человеческой души он в личной жизни часто обнаруживал удивительную слепоту и глухоту. Ни он, ни она не сумели организовать совместного существования, он — по отсутствию к этому таланта и по привычкам рассеянного, одинокого человека, так погруженного в свой труд и свои мысли, что он не замечает окружающего, она — по неумению и робости, по молодости и детскому тщеславию. Проект заграничной поездки очень понравился Достоевскому: она давала ему возможность хоть на несколько месяцев отделаться от кредиторов, преследовавших его по пятам, и, кроме того, он надеялся, что в Европе у него лучше пойдет работа, да и жизнь там была дешевле, чем в Петербурге. Но для путешествия необходимо было получить новый аванс в «Русском Вестнике», и Достоевский отправился для этой цели в Москву и взял с собой жену. В Москве Анну Григорьевну ждали новые испытания: в семье Ивановой, сестры Достоевского, её приняли враждебно. Оппозиция Ивановых, однако, вскоре рассеялась: они думали, что жена Федора Михайловича стриженая и ученая нигилистка в очках, а тут приехала скромная молоденькая женщина, почти девочка, не питавшая никаких агрессивных намерений, всех боявшаяся и явно обожавшая мужа. Ивановы смягчились и приняли в свое лоно новую родственницу. Вторым мученьем оказалась ревность Достоевского: он устраивал жене сцены по самому пустяшному поводу. Они вернулись от тех же Ивановых, и он тотчас же стал обвинять её в том, что она бездушная кокетка и весь вечер любезничала с соседом, терзая этим мужа. Она попробовала оправдываться, но он, забыв, что они в гостинице, закричал во весь голос, лицо его перекосилось, он был страшен, она испугалась, что он убьет или прибьет её, и залилась слезами. Тогда только он опомнился, стал целовать ей руки, сам заплакал и признался в своей чудовищной ревности. После этой ночной сцены она дала себе слово «беречь его от подобных тяжелых впечатлений». Это очень для неё характерно: у неё нет возмущения против его несправедливых, фантастических упреков, она не спорит с ним и прежде всего думает не о себе, а о нем, о его чувствах и спокойствии. Ревность его была очень показательна. Он не устраивал сцен ревности Марье Димитриевне или Аполлинарии, хотя оснований для этого было неизмеримо больше. С Анной Григорьевной он был самим собой без утайки и усилия, без всяких тормозов, и в этом было для него облегчающее ощущение свободы и естественности. Он мог позволить себе поступать так, как чувствовал, — а значит и быть ревнивым, и проявлять ревность с тем неистовством, каким отличались все его эмоциональные взрывы. Но возможно также, что опыт прошлого усилил его подозрительность. Комплекс неполноценности и оскорбленного самолюбия вечно раздирал его, особенно в эротической области, и заставлял сомневаться в любви женщин, с которыми он был связан. Эта неуверенность обращалась в ревность и разражалась дикими вспышками: в них гнездилась подлинная боязнь измены и страданий, мучившая его после опыта Кузнецка, Твери и Парижа. Он постоянно спрашивал, любят ли его, постоянно добивался и требовал доказательств любви. Даже по отношению к Анне Григорьевне, всецело ему преданной, он испытывал те же чувства: он боялся потерять её и судорожно вцеплялся в нее, вечно опасаясь, что у него отнимут самое ему дорогое и необходимое. Все эти сложные эмоции переплетались у Достоевского с резким чувством собственника: оно было сильно развито у него в сексуальной сфере и в ряде его бытовых привычек. Анна Григорьевна должна была принадлежать ему безраздельно, душой и телом, как те вещи, которые стояли у него на письменном столе и которые никто не смел трогать и передвигать. И, наконец, он сделался гораздо более ревнив с возрастом: мысль о двадцати пяти годах разницы между ним и Анной Григорьевной всегда вызывала в нем тревогу. И, несмотря на все её уверения, он до смерти остался подвержен ничем не оправданным, безумным припадкам ревности. Сцены и трудности не скрыли, однако, от супругов одного факта: в Москве их отношения значительно улучшились, потому что они оставались вместе гораздо больше, чем в Петербурге. Сознание это укрепило в Анне Григорьевне желание поехать заграницу и провести хотя бы два-три месяца в уединении: то был единственный верный способ успокоиться, отдохнуть от пережитых волнений и привыкнуть к мужу и физически и нравственно. Но когда они вернулись в Петербург и объявили о своем намерении, в семье поднялся шум и возмущение. В два дня выяснилось, что родственникам и наиболее крикливым кредиторам придется оставить до отъезда тысячу сто рублей, а весь аванс, полученный из «Русского Вестника», не превышал тысячи. Паша и Эмилия Федоровна начали отговаривать Достоевского от «безумного плана» и убеждать его, что он не имеет права тратить последние деньги на блажь молодой жены. А когда пошли разговоры о моральном долге перед семьей покойного брата, он пал духом, заколебался и уже собирался отказаться от заграничной поездки. Проект общей дачи вновь был поставлен на обсуждение на семейных советах. И вот тогда Анна Григорьевна неожиданно показала скрытую силу своего характера и решилась на крайнюю меру. Она инстинктивно знала, что дело идет о спасении их союза, и готова была всем для этого пожертвовать. Мать её поняла и поддержала, и Анна Григорьевна сделала то, чего ей никогда не могли простить друзья: она заложила все, на что ушли деньги её приданого мебель, серебро, вещи, платья, все, что она выбирала и покупала с такой радостью и надеждой. Заклад был устроен в два дня, и 14 апреля, к изумлению и негодованию родни, Достоевские выехали заграницу. Они собирались провести в Европе три месяца, а вернулись оттуда через четыре с лишком года. Но за эти четыре года они успели позабыть о неудачном начале их совместной жизни: она превратилась теперь в тесное, счастливое и прочное содружество. Достоевские пробыли некоторое время в Берлине, затем, проехав через Германию, обосновались в Дрездене. Здесь-то и началось взаимное сближение, очень скоро рассеявшее все его тревоги и сомнения. Они были совершенно различные люди — по возрасту, темпераменту, интересам, уму, но у них было и много общего, и счастливая комбинация сходства и различия обеспечила успех их брачной жизни. Анна Григорьевна была заграницей в первый раз, и ей все было интересно. Она путешествовала с восторгом, восхищаясь новыми странами. В этом она никак не походила на своего мужа. За четыре года европейской жизни они посетили Германию, Швейцарию, Австрию и Италию, и Анна Григорьевна была ими очарована, а Достоевский, не переставая, ругал все и вся. Анна Григорьевна на Западе вела себя усердной туристкой, ходила по музеям, осматривала достопримечательности, делала заметки, и Достоевского забавляло и радовало это школьное прилежание: ей все было интересно, значит не будет скучать, покамест он работает или пишет длиннейшие письма друзьям в Россию о новых литературных планах. Вообще, его умиляло, что она такая простая и непретенциозная. У Анны Григорьевны были привычки мелкобуржуазной, почти мещанской среды, хотя по паспорту она и принадлежала к дворянству, — и это создавало между ними общность социального уровня. Она была скромной и тихой девушкой, и в детстве и юности не знала шумных развлечений. Событий в её семье почти не происходило, и она была невзыскательна, мало видела, мало где бывала. Когда, по окончании «Игрока», Федор Михайлович хотел отпраздновать это событие обедом в ресторане вместе с Майковым, Милюковым, Страховым и пригласил свою стенографистку, она не решилась пойти: никогда в жизни не была в ресторане и стеснялась показаться в таком месте, да ещё с незнакомыми людьми. Ее образ жизни и образ мыслей, манеры и навыки, одежда и вкусы — все выдавало в ней девушку из небогатой чиновничьей семьи с петербургской окраины. В ней было немало провинциализма, и Достоевскому это очень нравилось. Достоевский страдал от своего дурного вкуса, от своей неловкости в обществе, от своей обидчивости и мелкого самолюбия. Он завидовал «хозяевам жизни», как Тургенев или Григорович, и не любил их именно за барство, за светскость, за хорошо повязанный галстук, за отшлифованную речь, за свободу, с какой они могли расходовать тысячи и писать, о чем и как вздумается. Его многочисленные ссоры с современниками частично объясняются его плебейскими замашками, его ущемленным самолюбием просителя и бедняка. Все доставалось ему с трудом: даже гонорар, следуемый из журналов, приходилось не только спрашивать, но и выпрашивать, почти вымаливать. В конце своей жизни Достоевский виделся и с великими князьями, и с вельможами, но и во дворце, и в аристократических салонах чувствовал себя неуютно и держался, как медведь. Он искренне ненавидел приемы, банкеты, выходы в свет: больше всего он любил сидеть в жарко натопленной комнате, пить чай с вареньем и читать жене вслух какой-нибудь исторический роман. Марья Димитриевна мечтала о гостях, роли в обществе и званых обедах, и даже с ней Достоевский не чувствовал себя в безопасности и оставался на положении мужа, не давшего жене того, что она заслуживала. Аполлинария тоже хотела блистать и бывать. Не то получилось с Анной Григорьевной. У неё не замечалось никаких стремлений вести светскую жизнь, она отнюдь не желала «вращаться» в обществе, у неё от этого вращения голова кружилась и делалось тошно, как и Достоевскому. В этом они удивительно подходили друг к другу. С нею ему нечего было тревожиться: она искала, как и он, семейного счастья, и туфли и халат мужа принимала не как умаление его достоинства, а нечто вполне естественное — другого и быть не могло. И она вполне разделяла его маленькие радости: воскресная прогулка и пирог к обеду, вечером самовар у круглого стола, неугасимая лампада перед киотом в спальной. Анна Григорьевна была застенчива и только наедине с мужем делалась бойкой и проявляла то, что он называл её «скоропалительностью». Он это понимал и ценил: сам был робок, смущался с чужими людьми и тоже не испытывал никакого стеснения только наедине с женой. Ее молодость, неопытность и мещанская складка действовали на него успокоительно, обнадеживали и рассеивали его комплексы неполноценности и самоунижения. Он был подвержен настоящим припадкам меланхолии, и после вспышек честолюбия и гордости, когда он кричал, что только будущие поколения оценят его романы, у него наступали мучительные периоды депрессии и неверия. Тогда он буквально ненавидел себя. Он со злобой смотрел на свои руки с выступавшими на них венами и желтыми пятнышками, на грудь, поросшую волосами, на тело, доставлявшее столько неприятностей болями, недугами, желаниями, всей своей особой, самостоятельной жизнью, так мешавшей уму и духовности. И оно было обречено на разложение в могильной тьме, на то, чтобы стать пищей червей, а вечность представлялась, как душная тесная баня с пауками. Он задыхался от ужаса, от сознания собственного ничтожества, от страха смерти. Мало кто знал, как нуждался он в эти минуты в ласковом слове, в тепле женской руки; присутствие молодого любящего существа рассеивало все кошмары. А похвала или намек на одобрение помогали ему воспрянуть духом и побороть угрюмость и пессимизм. Судьба чересчур часто и больно била его, в своей мнительности он всегда ожидал неудачи и неприятностей.
Достоевского и литературы о нем. Семь раз издала полное собрание сочинений писателя, сохранила его письма, организовала рассылку книг почтой, собрав около 12 тысяч подписчиков. Она выпустила целый ряд отдельных произведений писателя и впервые — сборник его произведений и фрагментов из них для детей и юношества. Подготовила к печати свои «Воспоминания» и «Дневник». В Старой Руссе открыла церковно-приходскую школу им. Достоевского для детей из бедных семей с общежитием для учеников и учителей. А предварительно организовала сбор средств сначала на памятник-надгробие на могиле писателя в Александро-Невской лавре Санкт-Петербурга, а потом и на старорусскую школу. Современники считали вдову Достоевского «богачкой», а она все средства, заработанные на изданиях книг мужа, направляла на последующие дела, связанные с популяризацией его творчества, в том числе на возрождение школы после пожара в 1890 году. Новая школа стала двухклассной женской с шестигодичным сроком обучения. Ее выпускницы впоследствии работали в деревнях учительницами. Половину помещения школы Анна Григорьевна отводит для золотушных детей, которые лечились в старорусском Заведении минеральных вод. Организация первых музеев в Москве и в Старой Руссе — тоже инициатива супруги Достоевского. Анна Григорьевна пережила супруга почти на 40 лет, и, как написал первый ее биограф, литературовед Сергей Белов, не было ни одного дня в ее жизни, чтобы она не служила во славу Достоевского. Но по иронии судьбы и времени ее желание быть упокоенной с супругом не смогло осуществиться сразу. Лишь через 50 лет после смерти Анны Григорьевны в Ялте, супруги оказались упокоены вместе.
Божий дар и великое счастье. Каким семьянином был писатель Достоевский?
В первые дни после брака царила веселая суматоха. Родные и друзья приглашали «молодых» на вечера и обеды, и за всю свою жизнь они не выпили столько шампанского, как за эти две недели. Но медового месяца у них не вышло. Его родственники ни на минуту не оставляли их одних, в доме толпились люди до позднего вечера, а потом Достоевский садился за работу. Иной раз по целым дням им не приводилось и получаса посидеть вместе, наедине. Вместо близости, душевных разговоров, общего труда и спокойствия происходило нечто нелепое и обидное. Анна Григорьевна была окружена интригами и подвохами, новые родные критиковали её ведение хозяйства, устраивали ей настоящие деловые западни и, открыв, что она болезненно самолюбива и обижается по пустякам, изводили её насмешками и ядовитыми намеками.
Родственники уверили Достоевского, что Анне Григорьевне гораздо веселее с молодыми племянниками, чем с ним, и он запирался у себя в кабинете, чтобы не мешать ей, а она в это время плакала в спальне от обиды и бессилия. Она ничем не могла распоряжаться в своем собственном доме, между нею и прислугой всегда стоял Паша, между нею и мужем всегда стояли племянники, вдова брата, гости, свойственники. Ее особенно унижало, что никакого подлинного сближения между нею и Федором Михайловичем после брака не произошло, потому что физические их сношения не давали радости. Из-за суеты и людей их объятия были как-то случайны и отрывочны, все мешало осуществлению той половой свободы, без которой так трудно соединиться по-настоящему. В самом развитии чувственности произошла какая-то задержка: они не могли физически привыкнуть друг к другу, а некоторые бытовые подробности и вовсе расхолаживали: Достоевский часто по ночам работал в своем кабинете и, устав, ложился на диван и засыпал, а она спала одна на постели, казавшейся ей девической. Несмотря на вспышки его физической страсти, в этом браке не было влюбленности, и поэтому он мог повернуться в ту или иную сторону в зависимости от обстоятельств.
Но начало оказалось дурным: они плохо понимали друг друга, он думал, что ей с ним скучно, она обижалась, что он как будто избегает её, в ночных объятиях не ощущалось, что слияние тел — продолжение душевного слияния, как она о том мечтала, — и в то же время, по неопытности, она не была вполне уверена, все ли обстоит так, как надо, или же она права и что-то неладно. Она любила его, и эта формула нисколько не хуже других для счастливого брака. Но она вскоре открыла, до чего она была стеснена в проявлениях своей любви. Любить оказалось не так просто, как она предполагала, и для удачи совместной жизни требовались благоприятные условия и спокойная обстановка. Через месяц после брака Анна Григорьевна пришла в полуистерическое состояние. Как раз в это время, ранней весной, зашли разговоры о том, чтобы снять на лето большую дачу и поселиться там со всеми родственниками.
Анна Григорьевна от такой перспективы разразилась слезами и объяснила мужу, что она несчастна и что им необходимо уехать заграницу для спасения их любви. Достоевский был искренне поражен. Он и сам знал, что семейного счастья, как оно ему грезилось в идиллические недели обручения, никак не выходит, что в доме бестолочь и напряженная атмосфера, что он едва видится с женой и у них нет даже той душевной близости, какая создалась при диктовке «Игрока». Но он просто не отдавал себе отчета, до чего критическим могло стать такое положение: для ясновидца и знатока человеческой души он в личной жизни часто обнаруживал удивительную слепоту и глухоту. Ни он, ни она не сумели организовать совместного существования, он — по отсутствию к этому таланта и по привычкам рассеянного, одинокого человека, так погруженного в свой труд и свои мысли, что он не замечает окружающего, она — по неумению и робости, по молодости и детскому тщеславию. Проект заграничной поездки очень понравился Достоевскому: она давала ему возможность хоть на несколько месяцев отделаться от кредиторов, преследовавших его по пятам, и, кроме того, он надеялся, что в Европе у него лучше пойдет работа, да и жизнь там была дешевле, чем в Петербурге.
Но для путешествия необходимо было получить новый аванс в «Русском Вестнике», и Достоевский отправился для этой цели в Москву и взял с собой жену. В Москве Анну Григорьевну ждали новые испытания: в семье Ивановой, сестры Достоевского, её приняли враждебно. Оппозиция Ивановых, однако, вскоре рассеялась: они думали, что жена Федора Михайловича стриженая и ученая нигилистка в очках, а тут приехала скромная молоденькая женщина, почти девочка, не питавшая никаких агрессивных намерений, всех боявшаяся и явно обожавшая мужа. Ивановы смягчились и приняли в свое лоно новую родственницу. Вторым мученьем оказалась ревность Достоевского: он устраивал жене сцены по самому пустяшному поводу. Они вернулись от тех же Ивановых, и он тотчас же стал обвинять её в том, что она бездушная кокетка и весь вечер любезничала с соседом, терзая этим мужа.
Она попробовала оправдываться, но он, забыв, что они в гостинице, закричал во весь голос, лицо его перекосилось, он был страшен, она испугалась, что он убьет или прибьет её, и залилась слезами. Тогда только он опомнился, стал целовать ей руки, сам заплакал и признался в своей чудовищной ревности. После этой ночной сцены она дала себе слово «беречь его от подобных тяжелых впечатлений». Это очень для неё характерно: у неё нет возмущения против его несправедливых, фантастических упреков, она не спорит с ним и прежде всего думает не о себе, а о нем, о его чувствах и спокойствии. Ревность его была очень показательна. Он не устраивал сцен ревности Марье Димитриевне или Аполлинарии, хотя оснований для этого было неизмеримо больше.
С Анной Григорьевной он был самим собой без утайки и усилия, без всяких тормозов, и в этом было для него облегчающее ощущение свободы и естественности. Он мог позволить себе поступать так, как чувствовал, — а значит и быть ревнивым, и проявлять ревность с тем неистовством, каким отличались все его эмоциональные взрывы. Но возможно также, что опыт прошлого усилил его подозрительность. Комплекс неполноценности и оскорбленного самолюбия вечно раздирал его, особенно в эротической области, и заставлял сомневаться в любви женщин, с которыми он был связан. Эта неуверенность обращалась в ревность и разражалась дикими вспышками: в них гнездилась подлинная боязнь измены и страданий, мучившая его после опыта Кузнецка, Твери и Парижа. Он постоянно спрашивал, любят ли его, постоянно добивался и требовал доказательств любви.
Даже по отношению к Анне Григорьевне, всецело ему преданной, он испытывал те же чувства: он боялся потерять её и судорожно вцеплялся в нее, вечно опасаясь, что у него отнимут самое ему дорогое и необходимое. Все эти сложные эмоции переплетались у Достоевского с резким чувством собственника: оно было сильно развито у него в сексуальной сфере и в ряде его бытовых привычек. Анна Григорьевна должна была принадлежать ему безраздельно, душой и телом, как те вещи, которые стояли у него на письменном столе и которые никто не смел трогать и передвигать. И, наконец, он сделался гораздо более ревнив с возрастом: мысль о двадцати пяти годах разницы между ним и Анной Григорьевной всегда вызывала в нем тревогу. И, несмотря на все её уверения, он до смерти остался подвержен ничем не оправданным, безумным припадкам ревности. Сцены и трудности не скрыли, однако, от супругов одного факта: в Москве их отношения значительно улучшились, потому что они оставались вместе гораздо больше, чем в Петербурге.
Сознание это укрепило в Анне Григорьевне желание поехать заграницу и провести хотя бы два-три месяца в уединении: то был единственный верный способ успокоиться, отдохнуть от пережитых волнений и привыкнуть к мужу и физически и нравственно. Но когда они вернулись в Петербург и объявили о своем намерении, в семье поднялся шум и возмущение. В два дня выяснилось, что родственникам и наиболее крикливым кредиторам придется оставить до отъезда тысячу сто рублей, а весь аванс, полученный из «Русского Вестника», не превышал тысячи. Паша и Эмилия Федоровна начали отговаривать Достоевского от «безумного плана» и убеждать его, что он не имеет права тратить последние деньги на блажь молодой жены. А когда пошли разговоры о моральном долге перед семьей покойного брата, он пал духом, заколебался и уже собирался отказаться от заграничной поездки. Проект общей дачи вновь был поставлен на обсуждение на семейных советах.
И вот тогда Анна Григорьевна неожиданно показала скрытую силу своего характера и решилась на крайнюю меру. Она инстинктивно знала, что дело идет о спасении их союза, и готова была всем для этого пожертвовать. Мать её поняла и поддержала, и Анна Григорьевна сделала то, чего ей никогда не могли простить друзья: она заложила все, на что ушли деньги её приданого мебель, серебро, вещи, платья, все, что она выбирала и покупала с такой радостью и надеждой. Заклад был устроен в два дня, и 14 апреля, к изумлению и негодованию родни, Достоевские выехали заграницу. Они собирались провести в Европе три месяца, а вернулись оттуда через четыре с лишком года. Но за эти четыре года они успели позабыть о неудачном начале их совместной жизни: она превратилась теперь в тесное, счастливое и прочное содружество.
Достоевские пробыли некоторое время в Берлине, затем, проехав через Германию, обосновались в Дрездене. Здесь-то и началось взаимное сближение, очень скоро рассеявшее все его тревоги и сомнения. Они были совершенно различные люди — по возрасту, темпераменту, интересам, уму, но у них было и много общего, и счастливая комбинация сходства и различия обеспечила успех их брачной жизни. Анна Григорьевна была заграницей в первый раз, и ей все было интересно. Она путешествовала с восторгом, восхищаясь новыми странами. В этом она никак не походила на своего мужа.
За четыре года европейской жизни они посетили Германию, Швейцарию, Австрию и Италию, и Анна Григорьевна была ими очарована, а Достоевский, не переставая, ругал все и вся. Анна Григорьевна на Западе вела себя усердной туристкой, ходила по музеям, осматривала достопримечательности, делала заметки, и Достоевского забавляло и радовало это школьное прилежание: ей все было интересно, значит не будет скучать, покамест он работает или пишет длиннейшие письма друзьям в Россию о новых литературных планах. Вообще, его умиляло, что она такая простая и непретенциозная. У Анны Григорьевны были привычки мелкобуржуазной, почти мещанской среды, хотя по паспорту она и принадлежала к дворянству, — и это создавало между ними общность социального уровня. Она была скромной и тихой девушкой, и в детстве и юности не знала шумных развлечений. Событий в её семье почти не происходило, и она была невзыскательна, мало видела, мало где бывала.
Когда, по окончании «Игрока», Федор Михайлович хотел отпраздновать это событие обедом в ресторане вместе с Майковым, Милюковым, Страховым и пригласил свою стенографистку, она не решилась пойти: никогда в жизни не была в ресторане и стеснялась показаться в таком месте, да ещё с незнакомыми людьми. Ее образ жизни и образ мыслей, манеры и навыки, одежда и вкусы — все выдавало в ней девушку из небогатой чиновничьей семьи с петербургской окраины. В ней было немало провинциализма, и Достоевскому это очень нравилось. Достоевский страдал от своего дурного вкуса, от своей неловкости в обществе, от своей обидчивости и мелкого самолюбия. Он завидовал «хозяевам жизни», как Тургенев или Григорович, и не любил их именно за барство, за светскость, за хорошо повязанный галстук, за отшлифованную речь, за свободу, с какой они могли расходовать тысячи и писать, о чем и как вздумается. Его многочисленные ссоры с современниками частично объясняются его плебейскими замашками, его ущемленным самолюбием просителя и бедняка.
Все доставалось ему с трудом: даже гонорар, следуемый из журналов, приходилось не только спрашивать, но и выпрашивать, почти вымаливать.
Она умна и хорошенькая, вдобавок любезна и пряма донельзя». И через несколько недель: «Я был влюблен не на шутку в Панаеву, теперь проходит... Но это увлечение не прошло бесследно для его творчества. Через двадцать лет Достоевский в своем любимейшем создании — в «Идиоте» — увековечит эту отмеченную внутренней болью и тревожной думой красоту. Брак В Семипалатинске ссыльный писатель пережил большое чувство, связанное с волнениями, страданиями, но доставившие ему незабываемые минуты высшей полноты бытия. Здесь он познакомился с семьей Исаевых. Муж — чиновник, не способный регулярно работать, алкоголик, обрекший жену и сына на острую нужду, отчасти послужит Достоевскому прообразом Мармеладова в «Преступлении и наказании». Жене Исаева Марии Дмитриевне часто приходилось охранять ребенка от буйного отца, который в пьяном виде доходил до невменяемости.
Гордо и безропотно несла она свою участь. Достоевский характеризует ее как «умную, образованную, грациозную, с великодушным сердцем». Она представляется ему натурой мятущейся, порывистой, самобытной, окрыленной, возвышенной и смелой. В то время Марии Дмитриевне было двадцать шесть лет. Вот как описывает ее А. Врангель, друг Достоевского: «Уже тогда зловещий румянец играл на ее бледном лице, и несколько лет спустя чахотка унесла ее в могилу. Она была начитана, довольно образованна, любознательна, добра и необычайно жива и впечатлительна! Тяжело переживает Достоевский разлуку с Марией Дмитриевной, которая уезжала с мужем в сибирский городишко Кузнецк. По словам Врангеля, Достоевский ходил как помешанный, рыдая навзрыд, как ребенок.
Завязывается переписка. Мария Дмитриевна жалуется на лишения, болезнь, тягостное чувство одиночества. Вскоре умирает ее муж. Достоевский отдается устройству Марии Дмитриевны. Он достает для нее деньги у Врангеля, хлопочет об определении восьмилетнего Паши в корпус. И вдруг — письмо от Исаевой, в котором она сообщает, что полюбила молодого учителя Вергунова и, очевидно, выйдет за него замуж. Достоевский пишет своему другу письма, полные отчаяния: «Трудно передать, сколько я выстрадал... Я трепещу, чтобы она не вышла замуж... О, не дай.
Господи, никому этого страшного грозного чувства! Велика радость любви, но страдания так ужасны, что лучше бы никогда не любить! И он пишет письмо к Врангелю, в котором просит его похлопотать о повышении жалованья Вергунову. Это письмо — показатель высоты, какой могла достичь в жизни горячая и неудержимая в своем полете душа писателя. Вскоре Достоевского производят в прапорщики. И он мечтает увидеть Марию Дмитриевну. Только бы видеть ее, только бы слышать! Любовь в таком виде есть болезнь. Я это чувствую!
Это ангел божий, который встретился мне на пути, и связало нас страдание». Писатель едет в Кузнецк, говорит Марии Дмитриевне о своем постоянном неугасающем чувстве, возлагает надежды на возврат в литературу. И наталкивается на раздвоение женского сердца. Мария Дмитриевна металась и томилась в поисках спасения из водоворота влечений: писатель Достоевский — или полунищий, но молодой и красивый, учитель. Глубокий психолог Достоевский верит в то, что умная женщина сделает выбор в его пользу. Он объясняется с учителем. Последний уступает.
Федор Достоевский — тончайший знаток психологии, прозаик, азартный игрок. Каторжанин, ставший мировой звездой литературы, духовным гуру, породивший массу споров и исканий. Биография его давно изучена, но не устает удивлять, ибо представляет собой совершенно удивительный роман, который Федор Михайлович не написал, но прожил. Жизнь вдруг обернулась крошечной птичкой на ладони. Она взлетит, и тогда закончится все: и боль, и страх, и счастье. Три расстрельных столба с обмякшими телами, строй людей со вскинутыми ружьями — он видел все это будто со стороны, думая лишь о том, что его тройка выйдет к месту казни следующей. А когда где-то далеко, за бьющимся в голове горячечном страхе смерти, зазвучали слова о помиловании и людей отвязали от столбов, он вытирал неостановимые слезы, осознавая, что никогда не сможет забыть этот экзистенциальный опыт балансирования между жизнью и смертью. Отец был строг. Но будь он иным, то не сделал бы карьеры: дослужившись до коллежского асессора, Михаил Андреевич Достоевский получил право на потомственное дворянство. Но это было позже, в 1828 году, а в 1821-м он отправился работать в Мариинскую больницу для бедных и перевез семью в правый флигель этой больницы на Божедомке. Машенька была беременна. Федя родился в конце октября. Его нарекли в честь деда по матери — купца Федора Нечаева. Огромная строгость в семье сочеталась с беспредельной любовью. Отец вставал до свету, его небольшой оклад был несоразмерен трудам — огромному количеству пациентов. В 1825 году семья перебралась в левый флигель больницы. Но изнурительная работа отца позволяла ему учить детей в лучших учебных заведениях — частных пансионах Драшусова и Чермака. Воспитанием же детей у Достоевских занимались как бы естественно — собственным примером. По вечерам старшие вслух читали Карамзина и Державина, Жуковского и Пушкина, воспитывая в детях вкус и потребность в учении. После покупки села Даровое в Тульской губернии семья выезжала туда летом — в скромный «господский дом», по сути мазанку. Даровое изрядно потрепало Достоевскому-старшему нервы — он судился с соседом из-за шести крестьянских дворов, пережил пожар, но главное — по одной из версий, именно крестьяне, а не апоплексический удар, лишат его жизни, когда овдовевший барин начнет пить и станет невыносимо грубым. Но и это будет позже.
О нем ходило множество легенд, сплетен и ужасных предположений, порою распространявшихся близкими ему людьми. Подлинную правду о его первом и втором браке или о связи с Сусловой знали только немногие друзья. А он вообще был очень сдержан и немногословен, когда дело касалось его личных, особенно любовных чувств, и, за редкими исключениями, избегал признаний даже в письмах к любимым.
Три любви Достоевского – зеркало жизни великого писателя и …
На это Достоевский ещё при жизни ответил: «Меня называют психологом: неправда, я лишь реалист в высшем смысле, то есть изображаю все глубины души человеческой». Федор Достоевский — увлекающаяся натура как в творчестве, так и в личной жизни. Именно в эти последние 14 лет жизни Федор Достоевский написал свои самые сильные и известные произведения. Достоевский хорошо знал жизнь петербургского дна. Большинство столичных жриц любви в 40-е годы XIX века составляли либо немки, либо уроженки остзейских губерний.
Интимная жизнь Достоевского
И слово Достоевский сдержал: до конца жизни он больше никогда не играл в азартные игры. Как Полина Суслова покорила Достоевского и стала прообразом его персонажей. Федор Михайлович Достоевский, хоть и был человеком прямолинейным, но старался не афишировать личную жизнь. До Достоевского никто не касался темы изображения жизни каторжных[180].
Что стало с детьми Достоевского, Толстого, Есенина и других классиков
Все 14 лет совместной жизни жена Достоевского Анна Григорьевна Сниткина переживала за слабое здоровье своего гениального мужа, каждый его припадок болью отзывался в ее душе и оставлял рубцы на сердце. Родился Федор Достоевский 11 ноября 1821 года в Москве, в семье Михаила Достоевского и Марии Нечаевой. Зарабатывавший на жизнь литературой, Достоевский вынужден был долго печататься в других изданиях.
Русский Данте: как сложилась судьба Достоевского
Анна Григорьевна, оправившись от изумления и неожиданности, поняла, что это не просто литературный разговор. Достоевский начал писать «Игрока» у смертного одра Марьи Димитриевны. Роман этот был об Аполлинарии. И закончил он его благодаря Анне Григорьевне. Так это произведение странным образом соединило невидимыми нитями три самых больших любви его жизни. Но в тот момент, когда Достоевский делал предложение своей стенографистке, он ещё не подозревал, что она займет в его сердце ещё большее место, чем все другие его женщины. Он наполовину повиновался инстинкту, тому глухому и тайному голосу, который всегда руководил им в ответственные минуты. Но он наполовину следовал расчету. Он доверял Анне Григорьевне, он чувствовал, что она родная и добрая, но он не был в неё влюблен, он только верил в обещание любви.
Эта надежда подкрепляла умственные соображения, толкнувшие его на решительный шаг. Она была добра, она была ему нужна, он томился в одиночестве, он искал в браке душевной поддержки, и только брачная привычка могла освободить его от непостоянства чувственности, от этой качели пола, с её утомительными взлетами и падениями. Он уважал брак, как освященное церковью и Богом сожительство, дававшее религиозную основу и оправдание эротизму; и брак представлялся наилучшим ручательством против измены и обмана. В браке и семье видел он окончательное закрепление и оформление своего существования, он хотел к чему-нибудь прилепиться, иметь хоть что-нибудь постоянное, твердое, на что можно было бы положиться и что можно было бы противопоставить, как спасительный контраст, вихревому раздору и движению его мыслей и образов. В молодости он был на краю душевной болезни — излечение пришло от шока ареста и ссылки. Сейчас ему нужно было излечение другого рода: эмоционально, физически, сексуально следовало ему обзавестись женой и семьей, чтоб в личное и семейное уходить из своего фантастического мира видений и идей, неистребимых страстей и жгучих страданий. И кроме того, было в нем всегда тайное стремление отказаться от собственной необыкновенности, не быть ни гением, эпилептиком, богоискателем, каторжником, развратником, идеалистом, — а стать как все. Брак был ему необходим, он сознавал это и готов был жениться на Анне Григорьевне «по расчету», как он называл все это сплетение сознательных выкладок и инстинктивных стремлений.
О любви с первого взгляда с его стороны и речи быть не могло. Он даже не сразу разглядел женщину в строгой и аккуратной своей секретарше. Уже по окончании «Игрока», в день его рождения, Анна Григорьевна пришла его поздравить в новом платье, лиловом, вместо обычного черного, оно делало её выше и стройнее, он впервые ощутил тогда её женскую привлекательность — и это поразило его, как чудесное открытие. Он и не подозревал, что она может пробудить желание. Его прежде гораздо более привлекало соединение её серьезности и жизнерадостности: она работала, как взрослая, о когда он стал ездить к ней в дом, веселилась, как дитя. Они все носили очки и выглядели, как старые и скучные профессора зоологии». Она была настолько им очарована, что попросту не замечала ни его морщин, ни его тика, ни усталого выражения его глаз, ни седеющих висков. Во время короткого жениховства оба были очень довольны друг другом.
Достоевский каждый вечер приезжал к невесте, привозил ей конфеты, рассказывал о своей работе: в ноябре он закончил третью часть «Преступления и наказания» и приписывал это её благотворному влиянию. Припадки эпилепсии стали реже, да и нервность его как будто уменьшилась. Она видела его веселым и благодушным, и сама резвилась и хохотала, а он оживал, молодел, дурачился. Ноябрь и декабрь прошли, как идиллия, и только одно тревожило Анну Григорьевну: как только у Достоевского заводились деньги, у всех его родственников немедленно открывались спешные, неотложные нужды, и авансы и гонорары испарялись в несколько часов. Бывало, он получит 400 рублей из «Русского Вестника», а на другой день на все его расходы останется 30 рублей. Отказывать он не умел и считать деньги был совершенно неспособен. Однажды в декабрьский вечер он приехал озябший, дрожа от холода, на нем было легкое осеннее пальто, шубу он заложил. Анна Григорьевна закричала, что он простудится, заболеет, и заплакала от огорчения.
Слезы её совсем его поразили: «Теперь я убедился, — сказал он ей, — как горячо ты меня любишь». Впрочем, он ежедневно получал новые доказательства силы и искренности её чувств. Оба хотели обвенчаться как можно скорее, но главным препятствием было отсутствие средств. У Анны Григорьевны были свои две тысячи рублей, завещанные ей отцом, и Достоевский отказывался тратить их на свадьбу, настаивая, чтобы они целиком пошли на покупку вещей для невесты. Он очень любил выбирать для неё платья и обновы, заставляя её примерять их, и она обо всем с ним советовалась и была уверена, что у него отличный вкус и понимание женских нарядов, хотя она знала, что он плохо различал цвета. Мать Анны Григорьевны купила для дочери шубы, мебель и серебро. Достоевский отправился в Москву для переговоров с Катковым, редактором «Русского Вестника», об авансе на устройство новой жизни. Письма его к невесте в конце декабря 1866 и начале января 1867 года очень нежны, и некоторые выражения в них весьма для него характерны: «тебя бесконечно любящий и в тебя бесконечно верующий, твой весь… ты — мое будущее, все — и надежда, и вера, и счастье, и блаженство, — все… целую тысячу раз твою рученьку и губки о которых вспоминаю очень … скоро буду тебя обнимать и целовать тебя, твои ручки и ножки которые ты не позволяешь целовать.
И тогда наступит третий период нашей жизни… Люби меня, Аня, бесконечно буду любить». Наконец, все было готово: квартира снята, вещи перевезены, платья примерены, и 15 февраля 1867 года, в 8 часов вечера, в присутствии друзей и знакомых их обвенчали в Троицко-Измайловском соборе. По русскому поверью, кто первый ступит на ковер перед священником во время венчального обряда, тот и будет господствовать в семье. Анна Григорьевна сознательно дала Федору Михайловичу первым ступить на ковер: «я ему всегда покорялась», написала она впоследствии. В первые дни после брака царила веселая суматоха. Родные и друзья приглашали «молодых» на вечера и обеды, и за всю свою жизнь они не выпили столько шампанского, как за эти две недели. Но медового месяца у них не вышло. Его родственники ни на минуту не оставляли их одних, в доме толпились люди до позднего вечера, а потом Достоевский садился за работу.
Иной раз по целым дням им не приводилось и получаса посидеть вместе, наедине. Вместо близости, душевных разговоров, общего труда и спокойствия происходило нечто нелепое и обидное. Анна Григорьевна была окружена интригами и подвохами, новые родные критиковали её ведение хозяйства, устраивали ей настоящие деловые западни и, открыв, что она болезненно самолюбива и обижается по пустякам, изводили её насмешками и ядовитыми намеками. Родственники уверили Достоевского, что Анне Григорьевне гораздо веселее с молодыми племянниками, чем с ним, и он запирался у себя в кабинете, чтобы не мешать ей, а она в это время плакала в спальне от обиды и бессилия. Она ничем не могла распоряжаться в своем собственном доме, между нею и прислугой всегда стоял Паша, между нею и мужем всегда стояли племянники, вдова брата, гости, свойственники. Ее особенно унижало, что никакого подлинного сближения между нею и Федором Михайловичем после брака не произошло, потому что физические их сношения не давали радости. Из-за суеты и людей их объятия были как-то случайны и отрывочны, все мешало осуществлению той половой свободы, без которой так трудно соединиться по-настоящему. В самом развитии чувственности произошла какая-то задержка: они не могли физически привыкнуть друг к другу, а некоторые бытовые подробности и вовсе расхолаживали: Достоевский часто по ночам работал в своем кабинете и, устав, ложился на диван и засыпал, а она спала одна на постели, казавшейся ей девической.
Несмотря на вспышки его физической страсти, в этом браке не было влюбленности, и поэтому он мог повернуться в ту или иную сторону в зависимости от обстоятельств. Но начало оказалось дурным: они плохо понимали друг друга, он думал, что ей с ним скучно, она обижалась, что он как будто избегает её, в ночных объятиях не ощущалось, что слияние тел — продолжение душевного слияния, как она о том мечтала, — и в то же время, по неопытности, она не была вполне уверена, все ли обстоит так, как надо, или же она права и что-то неладно. Она любила его, и эта формула нисколько не хуже других для счастливого брака. Но она вскоре открыла, до чего она была стеснена в проявлениях своей любви. Любить оказалось не так просто, как она предполагала, и для удачи совместной жизни требовались благоприятные условия и спокойная обстановка. Через месяц после брака Анна Григорьевна пришла в полуистерическое состояние. Как раз в это время, ранней весной, зашли разговоры о том, чтобы снять на лето большую дачу и поселиться там со всеми родственниками. Анна Григорьевна от такой перспективы разразилась слезами и объяснила мужу, что она несчастна и что им необходимо уехать заграницу для спасения их любви.
Достоевский был искренне поражен. Он и сам знал, что семейного счастья, как оно ему грезилось в идиллические недели обручения, никак не выходит, что в доме бестолочь и напряженная атмосфера, что он едва видится с женой и у них нет даже той душевной близости, какая создалась при диктовке «Игрока». Но он просто не отдавал себе отчета, до чего критическим могло стать такое положение: для ясновидца и знатока человеческой души он в личной жизни часто обнаруживал удивительную слепоту и глухоту. Ни он, ни она не сумели организовать совместного существования, он — по отсутствию к этому таланта и по привычкам рассеянного, одинокого человека, так погруженного в свой труд и свои мысли, что он не замечает окружающего, она — по неумению и робости, по молодости и детскому тщеславию. Проект заграничной поездки очень понравился Достоевскому: она давала ему возможность хоть на несколько месяцев отделаться от кредиторов, преследовавших его по пятам, и, кроме того, он надеялся, что в Европе у него лучше пойдет работа, да и жизнь там была дешевле, чем в Петербурге. Но для путешествия необходимо было получить новый аванс в «Русском Вестнике», и Достоевский отправился для этой цели в Москву и взял с собой жену. В Москве Анну Григорьевну ждали новые испытания: в семье Ивановой, сестры Достоевского, её приняли враждебно. Оппозиция Ивановых, однако, вскоре рассеялась: они думали, что жена Федора Михайловича стриженая и ученая нигилистка в очках, а тут приехала скромная молоденькая женщина, почти девочка, не питавшая никаких агрессивных намерений, всех боявшаяся и явно обожавшая мужа.
Ивановы смягчились и приняли в свое лоно новую родственницу. Вторым мученьем оказалась ревность Достоевского: он устраивал жене сцены по самому пустяшному поводу. Они вернулись от тех же Ивановых, и он тотчас же стал обвинять её в том, что она бездушная кокетка и весь вечер любезничала с соседом, терзая этим мужа. Она попробовала оправдываться, но он, забыв, что они в гостинице, закричал во весь голос, лицо его перекосилось, он был страшен, она испугалась, что он убьет или прибьет её, и залилась слезами. Тогда только он опомнился, стал целовать ей руки, сам заплакал и признался в своей чудовищной ревности. После этой ночной сцены она дала себе слово «беречь его от подобных тяжелых впечатлений». Это очень для неё характерно: у неё нет возмущения против его несправедливых, фантастических упреков, она не спорит с ним и прежде всего думает не о себе, а о нем, о его чувствах и спокойствии.
Журналист Суворин говорил: «Падучая болезнь, которою Достоевский страдал с детских лет, много прибавила к его тернистому пути в жизни. Нечто страшное, незабываемое, мучащее случилось с ним в детстве, результатом чего явилась падучая болезнь». Тем не менее, биографы и современники Достоевского считают, что становлению такого характера у юноши послужило убийство отца.
Федор не любил его, но часто просил выслать денег, когда учился в инженерном училище, к тому же роль родителей в образовании детей была очень велика. Илья Глазунов «Князь Мышкин», иллюстрация к роману Ф. Достоевского «Идиот», 1956 год Отец научил латыни, которую хорошо знал, так как работал врачом, нанимал преподавателей по другим предметам. Федор всё же был обязан отцу всем этим, поэтому и чувствовал какую-то вину, хотя, конечно, он не был причастен к убийству. Возможно, восемнадцатилетнего юношу мучило то, что он не предотвратил, не предупредил печального исхода. Эту тяжелую душевную ношу Достоевский будет носить до конца своих дней. Лишь под закат жизни выплеснет её в романе «Братья Карамазовы», сделав своего отца прототипом отца Карамазова. Дочь Федора Михайловича говорила об этом в своих воспоминаниях об отце: «Мне всегда казалось, что Достоевский, создавая тип старика Карамазова, думал о своем отце». Отец писателя Михаил Андреевич Достоевский, 1823 год В романе «Подросток» есть такие строки: «Есть дети, с детства уже задумывающиеся над своей семьей, с детства оскорбленные неблагообразием отцов своих, отцов и среды своей…». Можно сказать, что они довольно автобиографичны.
Во многих произведениях Достоевского можно заметить прототипы, взятые из собственной жизни. Николай Николаевич Каразин. Иллюстрация к роману «Братья Карамазовы»,1893 год Начало творческого пути Окончив инженерное училище, Федор проработал по специальности не более года. Уже тогда он знал и чувствовал, что его привлекает литература, и только ей он хочет заниматься. Ещё во времена учебы он так говорил о себе со старшим братом: «Мечтали мы только о поэзии и о поэтах». Иллюстрация к первому роману Достоевского «Бедные люди», 1893 год Закончил учебу он в 1843 году, а в 1845 уже написал «Бедные люди» — первый свой роман. Знаменитый критик Белинский высоко оценил произведение юноши: «Роман открывает такие тайны жизни и характеров на Руси, которые до него и не снились никому… Это первая попытка у нас социального романа, и сделанная притом так, как делают обыкновенно художники, то есть не подозревая и сами, что у них выходит». Фёдор Достоевский, 1840-е годы Местонахождение: Государственный литературный музей, Москва, Россия Тем временем, писатель занимается переводами, много читает, но пока мало пишет своего. Отличился он переводом романа «Евгения Гранде» Оноре де Бальзака. Выбор юноша сделал очень верный, так как до него этот роман ещё никто не перевел, и он полноправно стал первооткрывателем «Евгении Гранде» для русского читателя.
Следует отметить, что Бальзак был одним из любимых писателей Достоевского.
Учащаются припадки эпилепсии. Семейная жизнь совершенно не приносит умиротворения.
Постоянные ссоры с женой: "Зря я вышла за тебя. Без тебя я была бы счастливее". Пасынок — Паша — избалованный ребенок, глядя на которого уже тогда можно было предугадать будущие неприятности… Встреча с молодой Полиной Сусловой всколыхнула, казалось, навеки угасшие чувства Достоевского, заставив его ощутить себя мужчиной.
Знакомство произошло достаточно банально. Суслова принесла рассказ в журнал. Достоевскому понравилось, и он захотел побольше пообщаться с автором.
Эти встречи постепенно переросли для главного редактора в насущную потребность, без них он уже не мог обходиться. Сложно представить более неподходящих друг другу людей, чем Достоевский и Суслова. Она — феминистка, он же всегда придерживался мнения о главенстве мужчин.
Она интересовалась революционными идеями, он — консерватор и приверженец монархии. На первых порах Полина увлеклась Достоевским как известным редактором и писателем. Он же бывший ссыльный, а значит, жертва ненавистного ей режима!
Однако вскоре пришло разочарование. Вместо сильной личности, которую надеялась найти, молодая девушка увидела застенчивого, больного человека, одинокая душа которого мечтала о понимании. В 1863 году в Польше вспыхнуло восстание, быстро и жестоко подавленное введенными частями российской регулярной армии.
Все крупные имперские газеты и журналы откликнулись волной дружного одобрения на решительные действия правительства по предотвращению раскола страны. Достоевский не мог остаться в стороне — в журнале появилась статья молодого критика Страхова "Роковой вопрос", посвященная историческим аспектам возникших событий. В общем, статью поняли неправильно не только читатели, но и всевидящее око цензуры — в декабре журнал закрыли по личному указанию министра внутренних дел.
Попытки Достоевского прояснить ситуацию, обивание порогов чиновничьих кабинетов ни к чему не привели. Огорченный и уставший от всего, он уезжает вместе с Сусловой в Париж. Но здесь, вместо предвкушаемого отдыха с любимой женщиной, Достоевский попадает в какой-то иррациональный сон.
Полина заявила, что давно его уже не любит и собирается бросить. Последовало полное слез объяснение, в результате которого решили продолжать совместное путешествие — но уже в качестве друзей. Интересное это слово "друзья", особенно в отношении женщины, которая душой ах эта мужская самоуверенность!
Близость Сусловой превратилась для Достоевского в наваждение. Каждый вечер он придумывал тысячи поводов, чтобы подольше задержаться в ее комнате, в надежде, что сегодня она все-таки пустит его на свое ложе… Такие чувства начали пугать Федора Михайловича. Срочно необходимо отвлечься, переключить внимание на что-то другое.
Но что станет панацеей от этой безудержной страсти, что может так же сильно заставить биться сердце в предвкушении наслаждения? В игорном доме Достоевский забывал Полину, свои проблемы — все. Весь мир сосредоточивался в этом крутящемся шарике и надежде, что он остановится на загаданном числе.
Именно с этого времени берет свое начало многолетняя слабость Достоевского, принесшая в будущем множество страданий как ему самому, так и близким. Достоевский не просто игрок — он одержим игрой. И постоянно проигрывает.
Вначале пытался оправдать хождение в игорный дом какой-то придуманной системой выигрыша: мол, если правильно рассчитать и поставить, то обязательно повезет и прочее. Потом надоело — просто несся как угорелый к зеленому сукну в тщетной надежде на удачу. Проигрыши дошли до того, что для возвращения Достоевского в Россию Сусловой пришлось заложить в ломбард свои часы которые составили компанию часам самого Достоевского, уже давно там отдыхавшим!
Следующий 1864 год стал одним из тяжелейших в жизни Достоевского. Весной от чахотки умирает жена Мария, а летом — брат Михаил. Двойная утрата переживалась очень тяжело: "И вот я остался вдруг один, и стало мне просто страшно… Я тут в первый раз почувствовал, что их некем заменить, что я их только и любил на свете… Стало все вокруг меня холодно и пустынно".
Пытаясь забыться, Достоевский углубляется в решение насущных проблем. А проблем этих было предостаточно! После смерти Михаила оставалось долгов на 25 тысяч рублей.
Спасая семью брата от полного разорения, Федор Михайлович выдает векселя под требуемые долги на свое имя, берет родственников на обеспечение. Многие тогда смогли нагреть руки на плохо разбиравшемся в финансовых делах писателе, подписавшем много долговых обязательств, не проверив их истинной обоснованности… Взваливший на себя долговое бремя, Достоевский крутился как белка в колесе. Пытался издавать журнал, однако вместо прибыли появлялись новые долги.
Наконец ситуация дошла до того, что наиболее нетерпеливые кредиторы пригрозили долговой тюрьмой.
В 1838 году вместе с единомышленниками он организовал литературный кружок. Но не прошло и года, как Федор Михайлович уволился и принял решение посвятить свою жизнь литературе. Начало литературной деятельности Старт Достоевского в литературе был впечатляющим. Уже в 1845 году свет увидело его дебютное произведение «Бедные люди», публикацией которого занялся сам Некрасов. Отзывы на произведение говорили о том, что критики признают рождение в России нового необыкновенного таланта. Наряду с потрясающей работоспособностью писатель выделялся своим неповторимым стилем, смешением реализма с тонкой психологией. Каторга В один момент блестяще складывающая жизнь Достоевского перевернулась. В 1849 году писатель был арестован за участие в кружке Петрашевского, пропагандирующего идеи утопистов.
Он был приговорен к смертной казни. Позднее казнь заменили четырьмя годами каторги. Сцена несостоявшейся казни произвела на писателя огромнейшее впечатление. С особой жестокостью объявление о помиловании было зачитано, когда на шеи осужденных уже накинули петли. Нервное потрясение очень сильно сказалось на творчестве писателя, наполнило его мрачными красками и предчувствиями. На каторге писатель продолжал творить.
Как жена Достоевского боролась с его страстью к рулетке и пережила смерть детей
Одинокая и непонятая дочь Достоевского Романами великого русского писателя Федора Михайловича Достоевского зачитывается весь мир, ему ставят памятники и называют в его честь улицы. Роковая женщина в жизни Достоевского Федор Достоевский, Биография, Любовь, Безответная любовь, Длиннопост. Достоевский отправился в Москву для переговоров с Катковым, редактором «Русского Вестника», об авансе на устройство новой жизни. Она вошла в дом известного писателя, «сердцеведа» Достоевского, которым восхищалась порой даже чрезмерно, называя его своим кумиром, но реальная жизнь грубо «сдернула» ее с этих блаженных небес на твердую землю.