Но случаются и трудности во время перевода. Тогда подсудимый имеет право подать отвод переводчику.
Перевод "Problem page" на русский
— Запустили новую радиопередачу под названием «Трудности перевода» на «Красноярск Главный» 102.8 FM. На нашем сайте вы можете прочитать Главу 53 Манхва Lost in translation [restart (Трудности перевода перезапуск)|Трудности перевода перезапуск (Lost in translation restart)] онлайн. Посмотреть перевод проблем пэйдж, определение, значение транскрипцю и примеры к «Problem page», узнать синонимы, антонимы. Каждый день миллионы людей выполняют переводы с помощью DeepL. 20:01Футбол «Зенит» Алипа узнал плохую новость перед матчем за лидерство в РПЛ. RT is the first Russian 24/7 English-language news channel which brings the Russian view on global news.
Клиенты Сбербанка столкнулись с трудностями при совершении переводов
Тест скорости интернета. IP-адрес, операционная система, версия браузера, cookies, разрешение экрана и другие параметры системы. На этой странице можно ознакомиться с новостями подразделений, узнать о спортивной и культурной жизни вуза, прочитать интервью с выпускниками и преподавателями. Семь человек были убиты в селах Подо-Калиновка и Абрикосовка в Херсонской области, сообщил источник «РИА Новости» в силовых структурах». Российские банки сталкиваются с проблемами при трансграничных денежных переводах с начала 2022 года, то есть после введения санкций против финансовой системы из-за военной. Трудности перевода [перезапуск] Lost in translation [restart] | Трудности перевода [перезапуск] онлайн.
Трудности перевода: разбираем со специалистом
Российские банки сталкиваются с проблемами при трансграничных денежных переводах с начала 2022 года, то есть после введения санкций против финансовой системы из-за военной. Но случаются и трудности во время перевода. Тогда подсудимый имеет право подать отвод переводчику. Новости с переводом — это эффективный способ изучения иностранного языка.
Трудности перевода с английского языка на русский
Слова грузинского лидера о том, что пограничники будут топить суда с нашими туристами, были просто-напросто неправильно переведены, сказал министр. Российские банки сталкиваются с проблемами при трансграничных денежных переводах с начала 2022 года, то есть после введения санкций против финансовой системы из-за военной. А именно, здесь можно найти перевод (значение) «notice the problem» на русском языке, синонимы, антонимы, краткое определение слов: notice, the, problem.
Яндекс Переводчик
На этой странице можно ознакомиться с новостями подразделений, узнать о спортивной и культурной жизни вуза, прочитать интервью с выпускниками и преподавателями. get the latest breaking news, showbiz & celebrity photos, sport news & rumours, viral videos and top stories from MailOnline, Daily Mail and Mail on Sunday newspapers. Regulators Seize Republic First Bancorp. The Philadelphia bank faced the same problems as the regional banks that failed last year. It was sold to Fulton Financial.
Яндекс Переводчик
Именно поэтому переводчик может столкнуться с лингвистическими проблемами передачи содержания оригинального текста, связанного чаще всего с особенностями употребления определённых лексических единиц или выражений в двух языковых системах, а также с различиями в семантическом строении. Сложность также заключается не только в том, чтобы передать фактически точную информацию новостной статьи, а также в необходимости донести все эмоциональные элементы, содержащиеся в тексте оригинала. Более того, переводчик иногда редактиррует информацию, причем значительно, в первую очередь для того, чтобы сделать текст более экспрессивным и доступным для читателя. Особые трудности вызывают лексические особенности, так как лексика средств массовой информации довольно ярко выраженная и экспрессивная. Тексты СМИ могут включать как разговорные, так и просторечные жаргонные элементы. Следовательно, перед переводчиком встает важная задача — адаптировать текст для определённого читателя — представителя культуры языка перевода. Такая особенность текстов СМИ, как стилистическая разноплановость лексики, также представляет сложность для переводчика. В одной новостной статье поэтические и разговорные слова и словосочетания могут перемешаться с книжной лексикой. Язык интернет-СМИ становится все более приближенным к разговорному стилю. Причинами такого явления могут быть интерактивное общение между изданием и его читателями, а также широкое распространение СМИ.
Кроме того, при переводе текстов переводчики все больше используют различные лексические трансформации, например, модуляция, конкретизация, смысловое развитие и генерализация. Стоит отметить, что новостные тексты интернет-СМИ отличаются, прежде всего, запрограммированной установкой на социальную оценку факта, который излагается. Конечной целью коммуникации для автора текста является, как упоминалось выше, реакция читателя.
Центром развития переводческой мысли в этот период становится Франция. В европейских языках появляются специфические названия не только для процесса перевода, но и для того, кто занимается им профессионально. Писатели, поэты, публицисты бросаются переводить всё, что попадается под руку, но делают это кое-как. Тогда-то и появляются пять правил хорошего перевода Этьена Доле, гуманиста, издателя и переводчика. В брошюре «О способе хорошо переводить с одного языка на другой», ставшей невероятно популярной у современников, Доле продолжает мысль древних: те, кто переводит слово в слово, — безумцы. Он доказывает это, стряхивая пыль с двух античных терминов vеrbum и sеntеntiа, которые в римской риторике означали форму и содержание изречения. Хороший переводчик стремится передать мысль автора sеntеntiа , а не способ ее выражения vеrbum.
Доле дарит просвещенной публике и другую формулу, которая сразу захватывает салонные дискуссии: дословный перевод — унизительное и подобострастное заискивание перед языком оригинала, он лишает переводчика свободы и сдерживает развитие народных языков. Постепенно энтузиазм по поводу возможностей перевода сменяется презрением к его «лакейской» натуре, и на пьедестал восходит подражание — «благородный» жанр, прославляющий французский язык и пополняющий французскую литературу. На этой волне выходит трактат поэта и переводчика Жоашена Дю Белле «Защита и прославление французского языка» — самая громкая пощечина переводческому ремеслу в истории западной культуры. Дю Белле заявляет, что оригинал недостижим и категорически непереводим, а потому не стоит и пытаться. Переводчик может лишь «облегчить положение тех, кто не имеет возможности заниматься иностранными языками», в остальном же передать дух оригинала невозможно — получится нечто «принужденное, холодное и лишенное грации». Для иллюстрации этой мысли Дю Белле вводит свою пару терминов тоже с античных чердаков классической риторики : еlоcutiо и invеntiо, то есть красноречие и изобретательность. Переводчик может передать лишь invеntiо, идею оригинала, но не ее словесное выражение еlоcutiо , так как последнее построено на «метафорах, аллегориях, сравнениях, уподоблениях, выразительности и многих других фигурах и украшениях, без которых все речи и стихи становятся голыми, всего лишенными и слабыми». И вам покажется, что вы перенеслись с огнедышащего кратера Этны на холодные вершины Кавказа». Жоашен дю Белле Дю Белле надеется преодолеть эту непереводимость огненного дыхания, опять же, с помощью вольного переложения сюжета, которое, в отличие от услужливого подстрочника, олицетворяет собой полет мысли и уже выходит за рамки перевода как такового. Поэт разносит два жанра максимально далеко друг от друга, презрительно оплевав первый и осыпав восторгами второй.
Постепенно эти два полюса теории перевода будут притягиваться друг к другу в поисках гармонии, но тезисы французских гуманистов еще долгое время будут определять отношение европейцев к переводческой деятельности. Одним словом, едва перевод оформился в профессию, ему на всякий случай снова напомнили о его врожденной неполноценности. XX век: прикосновение к Другому и миф о Вавилонской башне Вопрос преодоления непереводимости оставался в тени вплоть до XVIII века, когда перевод перестали рассматривать исключительно как способ обогатить национальный язык. Весы склонились в другую сторону: в сторону уважения к оригиналу как источнику знаний о других культурах. Эта концепция созрела под крылом идеи Гете о мировой литературе, которая подчеркивала, что достоинство каждого языка выражено в его особенностях, и напоминала, что большинство литературных произведений доступно нам в переводах. В 1813 году Фридрих Шлейермахер, которого называют основоположником современного переводоведения, заново сформулировал два единственно возможных подхода: переводчик должен либо оставить автора в покое и подтолкнуть к нему читателя, либо отстать от читателя и стараться приблизить к нему автора. Сам Шлейермахер неожиданно предпочел первый вариант. Вопреки сложившейся традиции он заявлял, что приятный слог — не главная забота переводчика. В тексте должен оставаться инородный привкус, нотка чего-то неизвестного, чуждого читателю — она и приоткроет для него мир за пределами его познаний. То есть, если античные авторы попросту опускали непереводимые фрагменты, в Средние века не видели принципиальной разницы между оригиналом и пересказом, а в эпоху Возрождения смело перекраивали чужие тексты под нужды своей культуры, то Шлейермахер ни от чего не отказывается.
Он воспевает «другое» в тексте оригинала и предлагает подвергнуть переводу именно его, то есть донести до читателя не смысл, а в первую очередь языковое своеобразие текста. Каждая культура заслуживает того, чтобы ее эхо сохранялось в переводе, а переводной текст, который читается легко и складно, лишает читателя бесценной возможности прикоснуться к инородному. Шлейермахер, по-своему обрисовав феномен непереводимости, советует сохранять в переводе именно «туземный род языка». Но как? Он предлагает решение и в то же время как бы умывает руки: непереводимое и не надо переводить, оно должно выпирать из текста и наполнять его экзотическими ароматами. Философ Вальтер Беньямин в одной из своих программных статей «Задача переводчика» соглашался: непереводимое должно «читаться как непереводимое». В XX веке концепция непереводимости выходит далеко за рамки теории перевода. Она проникает в философию — через понятия «невысказываемого» и «невыразимого» в «Логико-философском трактате» Витгенштейна; через рассуждения Гадамера о том, что культурная традиция чаще всего транслируется нам в переводе; через анализ мифа о Вавилонской башне, в котором Деррида подчеркивает парадоксальный характер перевода: мы отчаянно нуждаемся в нем, но признаем его невозможность. В сфере психологии идею подхватывает Фрейд, сравнивая непереводимость с механизмами замещения, вытеснения и избегания, а роль психоаналитика — с ролью переводчика, который «переводит» подавляемое пациентом в сферу осознанного. Постколониализм, в свою очередь, поднимает вопрос о непереводимости языков как об инструменте антиколониальной борьбы и страже культурного разнообразия.
В лингвистике идея о непереводимых концептуальных моделях находит выражение в теории Вильгельма фон Гумбольдта о том, что каждому языку соответствует особая картина мира и уникальное восприятие реальности.
Форма и значение, vеrbum и sеntеntiа, еlоcutiо и invеntiо, означающее и означаемое — эти два измерения языка парадоксально разделяемы и неразделимы. Потеря одного ведет к потере другого, и чем крепче смысл выражения пристегнут к его лингвистической форме, тем сложнее перетащить оба элемента в перевод. Слово, к которому подступается переводчик, можно сравнить со всадником на скачках с препятствиями.
Сам всадник — это смысл, а его лошадь — это языковая форма, на которой он едет. Момент перевода — это момент преодоления барьера, когда всадник подскакивает, отрываясь от спины лошади, и перелетает над преградой, а лошадь в это время пробегает под ней. Они разделяются на одно мгновение, но, когда всадник приземляется на спину лошади по ту сторону барьера, это уже другая лошадь, удачно подставленная ему переводчиком. В хорошем переводе смысл перелетает препятствие, грациозно приземляется на спину иностранной лошади и, оставив позади лошадь-оригинал, продолжает скачку.
На деле смена языка не всегда происходит гладко, и иногда всадник тяжело плюхается на спину явно не подходящей ему лошади, а то и вовсе промахивается и кубарем катится с поля. Чтобы этого не произошло, в случае того же «надрыва» переводчику на, скажем, французский язык не остается ничего, кроме как быстренько слепить копию с приближающейся лошади и подставить падающему смыслу форму «nadryv»; ни одна исконно французская лошадь такого не вывезет. Именно так поступил святой Иероним со словом «осанна», так поступаем мы со словами «телефон», «интернет» и другими скачущими на нас заморскими реалиями. Но как быть, если всадник слишком сильно вцепился в лошадь и не может как следует подпрыгнуть над барьером, то есть смысл слова слишком прочно слит с его графическим или фонетическим обликом?
Именно это происходит в авторском стиле, а еще в поэзии и игре слов— двух ярчайших примерах непереводимости. Роман Якобсон в своей работе «О лингвистических аспектах перевода» объединял их в один жанр, непереводимый из-за того, что в первую очередь стремится доставить читателю эстетическое удовольствие, а значит неприкасаемый для перевода в другой языковой код. Поэтический образ может чуть ли не всецело зависеть от рифмы, ритма и размера — всадник, неразлучный со своей лошадью. Еще Данте писал, что поэзия непереводима: если кто-то и продолжит скачку после преодоления барьера, это будет не просто новая лошадь, но и переменившийся до неузнаваемости всадник, растерявший всю свою «сладость и гармонию».
Можно, конечно, в поисках «правды» отмести весь «словесный бархат» — что и сделал Владимир Набоков, адепт буквализма и автор крайне неоднозначного перевода «Евгения Онегина» на английский язык. Он с безжалостной точностью перевел строчку за строчкой, пожертвовав изящностью, стилем, ясностью и даже грамотностью изложения, и произвел на свет нечитабельный, но «верный оригиналу» подстрочник. В каком-то смысле Набоков преодолел знаменитую пушкинскую непереводимость: пусть всадник и потерял сознание в прыжке, его лошадь если верить англоязычным критикам, еще и хромая , продолжила скачку. Если слово одного языка не покрывает слова другого, то тем менее могут покрывать друг друга комбинации слов, картины, чувства, возбуждаемые речью; соль их исчезает при переводе; остроты непереводимы.
Александр Потебня, «Эстетика и поэтика» Далее следует непереводимая игра слов Наконец — непревзойденная игра слов, заставляющая расписаться в собственном бессилии большинство переводчиков. Такая игра построена на экспериментах со всеми уровнями языка семантическим, графическим, фонетическим, морфологическим и использует омонимию, паронимию, многозначность и двусмысленность, глубоко укорененные в языке оригинала. Читая или слушая фразу на родном языке, мы достраиваем в уме ее логическое завершение, а каламбур производит эффект как раз потому, что обманывает наши ожидания. Ни «Глубокоуважаемый Вагоноуважатый!
Это объясняет и то, почему самой «непереводимой» считается игра слов именно «с использованием местных идиоматических выражений»: идиомы и фразеологизмы настолько закреплены в языке, что нарушение их формы усиливает эффект неожиданности, а местный колорит еще больше сужает круг тех, кто поймет шутку. По пути к иностранному читателю такой каламбур развалится и не произведет должного эффекта. Эффект здесь — ключевое слово, именно на него и ориентируются переводчики, которые все же принимают вызов. Вот стоят перед немецким переводчиком какие-нибудь пелевинские «гробы после вождя», бьют копытом, отказываются перепрыгивать препятствие.
Переводчик видит, что ему пришлось бы не только обыграть советское прошлое и бандитские девяностые чужой страны, но и отыскать в немецком устойчивый эквивалент «грибов после дождя». Лучшее, что здесь можно предложить — это новый всадник на новой немецкой лошади, способный вызвать у немецкого читателя тот же спектр эмоций, что и у целевой аудитории Пелевина. Современные школы перевода сходятся во мнении, что «непереводимая» игра слов вполне переводима с функциональной точки зрения. Ведь в конце концов, пусть всадник сменит одежду, национальность или даже пол — главное, чтобы зритель на трибуне продолжал, затаив дыхание, следить за скачкой.
И всё-таки можно быть счастливым Понятие непереводимости вместе со всем вложенным в него трагизмом оказывается по сути мыльным пузырем; в это легко убедиться, если попытаться сформулировать, что конкретно оно значит. Патетическое отрицание перевода утвердилось в эпоху, когда преклонение перед оригиналом и стремление к абсолютной верности ему и, как следствие, мгновенное разочарование было частью европейской культурной и даже общественно-политической повестки. Со временем идея недостижимости оригинала сменилась увлечением «непереводимыми» культурами, а затем — спокойным пониманием, что так или иначе переводится все. Вопрос в том, что понимать под переводом.
Шутка, переведенная другой шуткой, — это перевод или уже нечто другое? Одним словом, либо все непереводимо, либо все переводимо — это как посмотреть. Проблема в том, что первый подход бесплоден.
Соответственно, цель доклада — выявить основные различия значений наречий «теперь» и «сейчас», а также установить критерии их соответствия английскому наречию «now» в переводе на русский язык. Для анализа материала использовались семантический, когнитивный, контекстуальный, дискурсивный и прагматический методы.
В ходе первого этапа исследования были установлены следующие семантические отличия наречий «теперь» и «сейчас»: «теперь» представляет более широкий промежуток времени, подчеркивающий контраст между настоящим и прошлым, а также в большинстве случаев обладает отрицательной коннотацией. В то время как «сейчас» тесно связано с настоящим моментом и текущим положением дел, не подразумевает контраста с событиями в прошлом и не характеризуется определенной коннотацией.
Перевод новостей
Поделиться Репостнуть Твитнуть В бестселлере времен Ренессанса, книге «Придворный» Бальдассаре Кастильоне, есть история об итальянском торговце, который отправился в Польшу за соболиным мехом. Польша в то время вела войну с Московским княжеством, но итальянец захотел поторговаться за мех с московскими купцами и попросил поляков устроить с теми встречу на границе двух государств, на Днепре. Москвичи подошли к берегу с одной стороны, итальянский торговец с переводчиками — с другой, но ни те, ни другие не решались перейти границу. Им не оставалось ничего другого, как перекрикиваться о цене на мех через покрытую льдом реку. Но стоял такой сильный мороз, что слова московских купцов замерзали на середине реки и не долетали до итальянца. Тогда поляки предложили развести посреди реки костер и растопить заледеневшие в воздухе слова, чтобы послушать их. Спустя какое-то время — когда москвичи уже отправились восвояси — их слова начали плавиться над огнем и заструились, журча, как талый снег, и «были прекрасно поняты». Эта история как нельзя лучше описывает то, как происходит перевод с одного языка на другой. Автор слов, замерших на полпути, уже ушел; его теплый голос не может долететь до нас с другого берега, не остыв. Нам остается довольствоваться слепками с его слов, растопленными и истолкованными тем, кто развел костер, — переводчиком. Такие костры всегда горели и горят по всему миру, превращая чуждые нам ледяные глыбы в родную и понятную воду.
К сожалению, при переходе из одного агрегатного состояния в другое теряются причудливые формы льда, вода может стать мутной, а то и вовсе расплескаться, утратив смысл. Неизбежность таких изменений и называют непереводимостью. Хотя понятие непереводимости давно и неразрывно связано с переводческой мыслью, до сих пор никто внятно не сформулировал, что же такое непереводимость слова, выражения или целого текста. При этом очевидно, что перевод никогда полностью не отражает оригинал: Шатобриан, например, называл его «портретом», Гете — «зеркалом», Джордж Борроу — «эхом». В общем, переход с одного языка на другой неизбежно приводит к текстовым изменениям, иногда столь значительным, что есть смысл говорить о создании нового текста. Поэтому, на вопрос «Кто является величайшим русским писателем XIX века? Именно в ее переводе американка познакомилась с текстами Толстого, Достоевского и Чехова. В попытках дать непереводимости определение пессимисты от перевода указывают на крайние случаи несовпадения языков: там, где языковые или культурные коды не накладываются друг на друга, невозможно передать весь спектр чувств, идей и форм. И действительно, больше всего сопротивляются переводу термины для культурных реалий, у которых нет аналогов в культуре-реципиенте, устойчивые выражения, ругательства, игра слов. Оптимисты в свою очередь возражают, что перевод не стоит рассматривать как поиск эквивалентов.
Цель переводчика — воспроизвести смысл и эффект оригинала в новом лингвокультурном контексте, не оправдываясь наличием того, что Нора Галь в своем magnum opus «Слово живое и мертвое» презрительно называла «непереводизмами». И всё же понимание переводческой задачи возникло вместе с пониманием, что эта задача, по сути, невыполнима, и развивалось под гнетом навязчивой, но хрупкой идеи о верности оригиналу. Истоки: проводя черту по чужим линиям Отцами теории перевода можно считать Цицерона и Горация, еще до нашей эры рассуждавших о том, как перелагать сочинения греческих авторов на латынь. Они уже тогда клеймили дословный перевод как ошибочно принимаемый за верность оригиналу, призывая отойти от буквы и воспроизводить идеи, формы и «истинный смысл». Во II веке Авл Геллий в сборнике «Аттические ночи» так защищал Вергилия, переводившего Гомера и Феокрита: да, поэт допустил вольность и дополнил тексты греческих авторов своими стихами, но ведь оригинал был непереводим — блеск и грация греческой поэзии не поддаются переложению на латынь. В древнеримской традиции в принципе не ломали голову над «непереводимыми» местами, их просто выкидывали из текста: все чужеродное, что римская культура не могла переварить или поглотить, не заслуживало ее внимания. Впервые вызов непереводимому был брошен в конце IV века святым, которого позже нарекут покровителем всех переводчиков. Иероним Стридонский, богослов, выросший на трактатах все тех же античных классиков, и автор латинского перевода Библии, как никто другой понимал, что само по себе добросовестное воспроизведение оригинала слово в слово неизбежно ведет к потере смысла и прелести языка. Тому, кто в этом сомневался, он предлагал попробовать буквально перевести поэмы Гомера. Если перевожу буквально, то выходит нескладно; если по необходимости что-нибудь изменю в расстановке или в речи, то покажется, что я отступил от обязанности переводчика».
Иероним Стридонский Святой Иероним выбирает меньшее из двух зол и заявляет, что придерживается принципа non verbum e verbo, sed sensum exprimere de sensu — «не переводить слово в слово, а передавать смысл», закрепляя на многие века презрительное отношение к буквализму. Но и этот подход не спасает переводчика Ветхого Завета от тупиков непереводимости. Как передать, например, насквозь еврейскую реалию «осанна»? В итоге Иероним оставляет ее в тексте в виде заимствования, открыв для себя, насколько крепко переплетены буква и смысл. На первый взгляд они легко отделимы друг от друга, но при этом неразрывно связаны, а значит, перевод по природе невозможен, перевод — всегда измена оригиналу. Святой многословно рассуждает на эту тему в письмах и предисловиях: перевод может быть лишь бледной версией оригинала, а сам акт перевода отмечен врожденным пороком несовершенства, неотделимым от него, как неотделим первородный грех от человеческой натуры. Возрождение: рабский перевод и вольное подражание В Средние века, как отмечал Михаил Бахтин, граница между «своим» и «чужим» словом всё еще была хрупкой и неоднозначной — а значит, тонкости превращения одного в другое не особо занимали умы литераторов.
Пятая проблема — перевод игры слов или каламбуров, особенно если перевод синхронный. Обычно в игре слов, авторы делают ставку на разности определений и значений одного слова, или схожесть по звучанию двух различных словарных единиц для того, чтобы сгладить обстановку посредством юмора или для передачи двойственности смысла [7, с. Троицкая выделяет несколько видов каламбуров, которые отличаются своей основой и соответственно механизмом появления: — Омонимии — это один из самых популярных видов каламбуров, в нём используется слова схожие по звучанию или написанию омонимы, омофоны , но при этом выделяется разность смыслов. Механизмом данного вида каламбура является преднамеренное неверное толкование слова, благодаря опоре на другой элемент каламбура пример: «what is the difference between a hippo and a zippo? One is heavy and other is a little lighter». Переосмыслении автором устойчивых сочетаний слов и фразеологизмов [8, с. Существует два основных способа перевода игры слов. Это создание эквивалентов, сходных по структуре и функциям каламбуров оригинального текста или речи, а также передача игры слов посредством обычной формы, полностью убирая каламбур, однако в этом случае перевод будет неполноценным с точки зрения авторского стиля текста. Эту потерю переводчик, обычно, должен восполнять, создавая свои новые каламбуры, однако зачастую это не представляется возможным вследствие сложности данной задачи, так как при этом специалисту, осуществляющему перевод, не стоит использовать лексику, которая не соответствует индивидуальному стилю автора. Шестая проблема — адекватность перевода. Перевод общественно-политического текста должен быть адекватным. Адекватность перевода зависит от прагматических проблем текста. Это включает в себя различные факторы, которые не обязательно связаны с лингвистической составляющей текста, ими могут быть контекст, различные события или действия говорящего, невербальные факторы коммуникации. Цель высказывания, вне зависимости от направленности, это фактическая составляющая, то есть непосредственно коммуникационный акт, из чего также можно сделать вывод, что прагматика также играет важную роль в формировании и реализации данной цели. Переводчику важно помнить, что принадлежность слушателя к другому обществу и культуре может привести к тому, что перевод будет неполноценным с точки зрения прагматики, так как слушатель из одной страны не может поставить себя на место говорящего из другой. Поэтому одной из важнейших задач переводчика является межкультурная передача прагматики текста. В заключение следует сказать, что адекватность перевода общественно-политического текста определяется не только пониманием переводчиком исходного текста и всех его компонентов: его общего смысла, даже если он является скрытым, смысла каждой текстовой единицы, будь то слово или целое предложение, но также от знания приёмов перевода различных средств выразительности. Именно незнание переводчиком экстралингвистического контекста, недостаток опыта в переводе сложных лингвистических конструкция является одной из наиболее частых причин ошибок перевода, поэтому переводчик должен быть эрудированным, иметь достаточные познания во многих областях жизни и постоянно практиковать переводческие трансформации, для более точной передачи изначальной идеи оригинального текста. Литература: Акопова, Д. Алексеева, И. Гавриленко, Н. Гудманяна, С.
Дескать, это всё равно что обвинять жертву насилия в том, что своей одеждой она сама спровоцировала насильника. В итоге Марии Захаровой пришлось официально извиняться. Сам же «исключительный» Трамп на критику российского МИДа не обратил никакого внимания, ибо считает подписанное соглашение «исключительным прорывом». Правда, прорыв получился весьма условным: эти документы нисколько не снимают политических разногласий вокруг признания независимости Косово. На практике соглашение сводится к тому, что, во-первых, Приштина отменяет односторонние санкции, которые были введены в отношении сербских товаров, и, во-вторых, снимает ограничения на снабжение сербских общин в Косово. В-третьих, Косово присоединяется к безвизовой зоне, о которой ранее договорились Сербия, Албания и Северная Македония. Ещё одним важным пунктом стали взаимные политические договорённости: Косово обязалось на один год заморозить процесс вхождения в какие-либо международные организации, а Сербия — на это же время прекратить процесс борьбы за отзыв признания независимости Косово. Пользу от этих договоренностей также получит Израиль: Сербия и Косово обязались открыть свои посольства в Иерусалиме по примеру США, что очень важно для американских избирателей еврейского происхождения.
Во-первых, одной из возможных трудностей может быть игнорирование реалий различных культур при переводе. Во-вторых, у каждого источника СМИ есть свои особенности подачи материала и свой собственный формат. Перевод новостных текстов сейчас осуществляется в максимально сжатые сроки. При этом учитывается большое количество факторов, например: точность перевода, а также адаптация текстов для различных культур, учитывая при этом сложившиеся ситуации в обществе той или иной страны. Новостные Интернет-СМИ, как правило, имею свои особенности и функции, которые их отличают от других средств массовой информации. Обычно они имеют свои сайты, на которых они оперативно размещают информацию. Также стоит отметить доступность размещаемой в Интернете информации для аудитории, учитывая тот факт, что человеку необходимо иметь только устройство с доступом в сеть. Донести определенные сведения до потребителя информации — это главная цель текстов публицистической направленности. Однако Н. Белова полагает, что основная задача подобных текстов заключается именно в достижении определенного воздействия на читателя. Так как СМИ, прежде всего, являются средством убеждения, рассчитанные при это на массовую аудиторию. Информация в новостных источниках должна содержать ключевую информацию, быть лаконичной, понятной и оказывать особое воздействие на читателя. Важной особенностью текстов СМИ различной направленности является их язык.
Перевод текстов
| The Times & The Sunday Times: breaking news & today's latest headlines | Трудности перевода: почему так непросто сказать многие русские фразы по-английски. |
| Перевод "news" на русский | «Переводчики – это проблема номер один», – сказал голландский бригадный генерал Мартин Бонн, который является заместителем главы многонациональной тренировочной миссии ЕС. |
| XXVII Открытая конференция студентов-филологов в СПбГУ | View CNN world news today for international news and videos from Europe, Asia, Africa, the Middle East and the Americas. |
Трудности перевода: шутка Путина не дошла до адресата
Более опытный переводчик сразу же обратит внимание на артикль, который указывает, что «flat» в данном случае является существительным. Еще один пример: в предложении «They ship silk to England» тот, кто только учится переводить с английского, может выбрать самое распространенное значение слова «ship» — «корабль». Однако из контекста предложения видно, что здесь его нужно переводить как глагол: «Они отправляют шелк в Англию». Как и в предыдущем случае, выбрать подходящее значение помогут знания грамматики — в английском предложении после подлежащего следует сказуемое. Как преодолеть многозначность слов? Не только омонимы могут затруднять перевод английского текста. Некоторые слова имеют несколько разных значений, причем нередко далеких друг от друга.
Правила перевода с английского многозначных слов сводятся к внимательному изучению контекста. Во многих случаях установить смысловые связи и выбрать нужное значение помогают соседние слова. Например, в предложении «Electric power can be transferred over long distances» значение существительного «power» «энергия» помогает выбрать определение «electric» электрическая. В сложных ситуациях для подбора значения придется учитывать общий смысл всего текста или отрывка. Также может помочь анализ особенностей стиля автора, экстралингвистического контекста и других факторов.
Все критические замечания, высказанные Тургеневым в адрес Миллера, были им учтены, и во второе издание «Вильгельма Телля» Миллер внес все соответствующие исправления. Именно это издание хранится в Библиотеке иностранной литературы.
Мы должны больше интересоваться проблемами окружающей среды. В чем разница? Problem мы используем, когда говорим о любом предмете или ситуации, которые являются причиной нашего беспокойства и сложностей. Например, у нее были проблемы на работе. Trouble используем чаще всего, когда говорим о том, что что-то работает не так как должно.
Фазанелли объясняет современному итальянскому читателю, что в русском языке «Страшный суд» не только означает день последнего божьего суда, но и несет в себе мощную смысловую нагрузку: Судный день неотвратим и грозен коннотация, полностью отсутствующая в итальянском Giudizio Universale и других европейских языках франц. Jugement dernier, англ. The Last Judgment, нем. Переводчица разъясняет, что русские слова «умиление» и «мучение» пронизаны религиозными ассоциациями, как и глагол «судить», покрывающий более широкое семантическое поле, чем его итальянский эквивалент. Весь этот набор смыслов, этот тонкий аромат церковного ладана, который незаметно сопровождает русского читателя на протяжении всей книги, без остатка выветривается в открытую форточку перевода. Что уж говорить про говорящие фамилии или знаменитую манеру письма, отбившую Достоевскому столько читателей даже на родном языке. Авторский стиль в принципе переводится со скрипом, а в случае Достоевского многие переводчики намеренно выправляют его синтаксис. Знак и смысл: скачки с препятствиями Самое время вернуться к мысли, которую вот уже две тысячи лет на разные лады повторяют теоретики перевода: именно неразрывная связь буквы и смысла лежит в основе непереводимости. Форма и значение, vеrbum и sеntеntiа, еlоcutiо и invеntiо, означающее и означаемое — эти два измерения языка парадоксально разделяемы и неразделимы. Потеря одного ведет к потере другого, и чем крепче смысл выражения пристегнут к его лингвистической форме, тем сложнее перетащить оба элемента в перевод. Слово, к которому подступается переводчик, можно сравнить со всадником на скачках с препятствиями. Сам всадник — это смысл, а его лошадь — это языковая форма, на которой он едет. Момент перевода — это момент преодоления барьера, когда всадник подскакивает, отрываясь от спины лошади, и перелетает над преградой, а лошадь в это время пробегает под ней. Они разделяются на одно мгновение, но, когда всадник приземляется на спину лошади по ту сторону барьера, это уже другая лошадь, удачно подставленная ему переводчиком. В хорошем переводе смысл перелетает препятствие, грациозно приземляется на спину иностранной лошади и, оставив позади лошадь-оригинал, продолжает скачку. На деле смена языка не всегда происходит гладко, и иногда всадник тяжело плюхается на спину явно не подходящей ему лошади, а то и вовсе промахивается и кубарем катится с поля. Чтобы этого не произошло, в случае того же «надрыва» переводчику на, скажем, французский язык не остается ничего, кроме как быстренько слепить копию с приближающейся лошади и подставить падающему смыслу форму «nadryv»; ни одна исконно французская лошадь такого не вывезет. Именно так поступил святой Иероним со словом «осанна», так поступаем мы со словами «телефон», «интернет» и другими скачущими на нас заморскими реалиями. Но как быть, если всадник слишком сильно вцепился в лошадь и не может как следует подпрыгнуть над барьером, то есть смысл слова слишком прочно слит с его графическим или фонетическим обликом? Именно это происходит в авторском стиле, а еще в поэзии и игре слов— двух ярчайших примерах непереводимости. Роман Якобсон в своей работе «О лингвистических аспектах перевода» объединял их в один жанр, непереводимый из-за того, что в первую очередь стремится доставить читателю эстетическое удовольствие, а значит неприкасаемый для перевода в другой языковой код. Поэтический образ может чуть ли не всецело зависеть от рифмы, ритма и размера — всадник, неразлучный со своей лошадью. Еще Данте писал, что поэзия непереводима: если кто-то и продолжит скачку после преодоления барьера, это будет не просто новая лошадь, но и переменившийся до неузнаваемости всадник, растерявший всю свою «сладость и гармонию». Можно, конечно, в поисках «правды» отмести весь «словесный бархат» — что и сделал Владимир Набоков, адепт буквализма и автор крайне неоднозначного перевода «Евгения Онегина» на английский язык. Он с безжалостной точностью перевел строчку за строчкой, пожертвовав изящностью, стилем, ясностью и даже грамотностью изложения, и произвел на свет нечитабельный, но «верный оригиналу» подстрочник. В каком-то смысле Набоков преодолел знаменитую пушкинскую непереводимость: пусть всадник и потерял сознание в прыжке, его лошадь если верить англоязычным критикам, еще и хромая , продолжила скачку. Если слово одного языка не покрывает слова другого, то тем менее могут покрывать друг друга комбинации слов, картины, чувства, возбуждаемые речью; соль их исчезает при переводе; остроты непереводимы. Александр Потебня, «Эстетика и поэтика» Далее следует непереводимая игра слов Наконец — непревзойденная игра слов, заставляющая расписаться в собственном бессилии большинство переводчиков. Такая игра построена на экспериментах со всеми уровнями языка семантическим, графическим, фонетическим, морфологическим и использует омонимию, паронимию, многозначность и двусмысленность, глубоко укорененные в языке оригинала. Читая или слушая фразу на родном языке, мы достраиваем в уме ее логическое завершение, а каламбур производит эффект как раз потому, что обманывает наши ожидания. Ни «Глубокоуважаемый Вагоноуважатый! Это объясняет и то, почему самой «непереводимой» считается игра слов именно «с использованием местных идиоматических выражений»: идиомы и фразеологизмы настолько закреплены в языке, что нарушение их формы усиливает эффект неожиданности, а местный колорит еще больше сужает круг тех, кто поймет шутку. По пути к иностранному читателю такой каламбур развалится и не произведет должного эффекта. Эффект здесь — ключевое слово, именно на него и ориентируются переводчики, которые все же принимают вызов. Вот стоят перед немецким переводчиком какие-нибудь пелевинские «гробы после вождя», бьют копытом, отказываются перепрыгивать препятствие. Переводчик видит, что ему пришлось бы не только обыграть советское прошлое и бандитские девяностые чужой страны, но и отыскать в немецком устойчивый эквивалент «грибов после дождя». Лучшее, что здесь можно предложить — это новый всадник на новой немецкой лошади, способный вызвать у немецкого читателя тот же спектр эмоций, что и у целевой аудитории Пелевина. Современные школы перевода сходятся во мнении, что «непереводимая» игра слов вполне переводима с функциональной точки зрения.