Теперь новости о 4-й волне мобилизации на АТО.
Что хотите найти?
Теперь настала очередь и Кременчугского автомобильного завода, выпускавшего прославленный «КрАЗ». Директор предприятия Николай Черныш заявил, что система существующих тарифных норм делает импорт автомобилей более выгодным, чем производство. Поэтому собираемые на заводе ранее автомобили будут завозиться в страну в готовом виде. Также он сообщил, что в связи с приостановкой производства автомобилей на предприятии сократят половину работников.
А что такое эти войны, как не атака информации на информацию?
Но конечная цель любой стороны направлена на изменение реальности. Тут надо сразу понимать, что очень трудно переубедить человека с другой моделью мира в голове в том, что его мироощущение неверно. Чаще всего он будет откидывать информацию, которая противоречит его модели, трактуя ее как ложь, провокацию и т. ЕС и США подбадривают Украину и пугают санкциями Россию, которую после референдума неизбежно ждут серьезные проблемы и трудности.
Крым, похоже, добился своей цели. Но я бы не рискнул назвать ее конечной. Просто информационная война начинает принимать новые формы. И все мы понимаем, что многие процессы продолжаются.
И теперь каждый из нового информационного шума избирает ту «песню», которая более соответствует его модели мира. Но смысловых, концептуальных оценок, позиций не так уж много. Гораздо больше лозунгов, пропагандистских приемов. Что скажете о глубинных смыслах и стратегических целях?
Москва же свои решения объясняет защитой русскоязычного населения. При этом лозунги, используемые каждой из сторон, всегда на поверхности будут четко черно-белыми и понятными: враг должен быть окрашен самыми черными красками, а наше дело всегда будет правым и светлым. Почему, например, Запад не увидел в том противостоянии националистическую, неонацистскую силу? А российская власть, наоборот, вдруг усилила антифашистскую риторику… Как киевляне, выходившие на майдан, воспринимают «Правый сектор»?
Какой выстраивает себя эта организация в глазах общественности? А прежде даже этого названия никто не знал. Сегодня слова «фашизм», «неонацизм» в Украине воспринимаются как преувеличение российской стороной, причем очень сильное. Ведь тип подобных наименований сразу задает только один вариант возможных действий.
С «фашизмом» можно только бороться, а с «нелегитимным правительством» — не разговаривать. Именно поэтому такие ярлыки очень популярны, они облегчают удержание нужной точки зрения в массовом сознании, поскольку не подлежат обсуждению. Все страны, кроме России, достаточно далеки, поэтому трудно воспринимать роль США как миссию. У населения один срез, у экспертов — другой.
Но и те и другие реального хода вещей все равно не представляют. Все мы ориентируемся только на те слова, что вылетают из телевизора. Поэтому здесь снова неизбежно преувеличение, когда каждый видит свое. Внутри Украины и на Западе понятно, что ее избрал законно существующий парламент, которого никто не менял.
О репутации речь пока не идет, хотя нет, министры настойчиво демонстрируют способность ездить на работу в метро, а премьер обещает и старается летать за границу не бизнес-классом и не чартером, а простым пассажиром. Но все рассматривают это как пиар-действия. Что-то в стране не так, если ньюсмейкером становится человек с ружьем. Фото Reuters — Чем вы объясняете, что недавние герои майдана вроде Виталия Кличко, Олега Тягнибока и освобожденной Юлии Тимошенко оказались на периферии общественного внимания, причем у всех сторон этого конфликта?
Тимошенко просто пришла на эти события слишком поздно. Поэтому ее поездка в Германию оказалась как нельзя кстати, там она пересидит неопределенность. Тягнибок не годится по причине вопросов к его партии, а Кличко выпал, поскольку надо было не терять активности на каждом из этапов событий. Тем не менее он все равно получил свои места по квоте в правительстве и, как известно, заявил, что будет кандидатом в президенты.
Но люди слов обычно слабо смотрятся в пространстве действий. Впрочем, у Кличко сложности и со словами.
Это с ним семья стала семьёй — огромной и настоящей! Фотография сделана в октябре 1951 года фотокорреспондентом газеты «Калининградская правда» Борисом Штерном. Леонид Васильевич Бернацкий… 1910-го года рождения… 28 февраля — день рождения нашего Отца. Победители-юнармейцы выбирают направление, куда они хотели бы выехать, и Калининград ежегодно их радушно принимает.
Они насчитывают несколько веков, и опыт этих попыток вполне однозначен. Положение народа практически мгновенно становится настолько катастрофическим. Самый насыщенный приступами независимости период в истории Украины — от 1657 года, когда умер Зиновий Михайлович Хмельницкий, известный нам по прозвищу Богдан, и до 1687 года, когда гетманом был по сути назначен Ян-Адам Стефанович Колядинский-Мазепа. Эти тридцать лет получили, во-первых, название гетманщина, потому что гетманы сменялись чуть ли не ежегодно, и, во-вторых, название Руина, потому что на территории, подконтрольной тогдашним гетманам и составлявшей примерно пятую часть Украинской ССР образца 1991 года, население сократилось по самым оптимистичным оценкам втрое, а по самым правдоподобным впятеро. Из этого примера видно, насколько страшна независимость Украины от остальной России. Я не буду подробно перечислять все причины катастрофы. Если кого это заинтересует — зайдите на мой персональный сайт awas. В статьях главы подробно проанализирована и гетманщина, и другие «приступы независимости», и показано, почему они так разрушительны.
життя громади
Тогда Руина была результатом острой внутренней борьбы в среде ближайшего окружения Богдана Хмельницкого. «Страна» Руина Донецкий аэропорт — символ уходящей Украины, в которой нет покоя ни живым, ни мертвым Несмотря на достижение. Издание Meduza отмечает, что РИА Новости «постоянно сообщает о том, как жители разных стран ЕС критикуют европейских политиков и власти Украины, беря за основу анонимные комментарии, оставленные на сайтах иностранных СМИ». Райнхард Бютикофер, депутат Европейского парламента в интервью пригрозил проекту газопровода «Северный поток — 2» превращением в инвестиционную руину.
Терминология. Что такое руина?
Но происходит смена поколений, и появляется молодежь, которая отказывается ждать перемен, как это делали ее отцы. Отсюда — решительные шаги. Кстати, арабские революции отличались тем же — большими сегментами участвующей в тех странах молодежи. Поэтому предотвратить радикализм, охранять демократию должны работающие законы и органы правопорядка.
В этом смысле и Украине, и России нужна независимая судебная власть, которая могла бы останавливать любые отклонения, которые в столь сложную переходную, кризисную пору неизбежны. Нет ли в санкциях источника социальной напряженности тех, на кого направлены такие меры, не вызывают ли они у «наказуемых» роста националистических, ксенофобских и прочих деструктивных настроений? Другое дело, что все стороны и декларируют, и держат в голове мысль о том, что они не хотят эскалации.
Кстати, есть даже термин «принудительная дипломатия», где разрабатываются на научной основе даже такие вещи, как формулировки ультиматумов. В любом живом организме, включая уровень развития страны, всегда есть и будут деструктивные настроения. Вопрос в том, чтобы они не становились доминирующими.
И именно в этом состоит функция государства. И сейчас после отключения они все равно есть во множестве пакетов провайдеров. И вообще отключение — это метод физической цензуры в информационной цивилизации.
Россия также имела преимущество в виде Дмитрия Киселева как «поэта», но не как журналиста. Для этого спикера российского общественного мнения факты не важны. Главное — пафос того, что поручено сказать.
Украина же имеет плюс в том, что она является «обиженной» стороной, поэтому ее действия или слова всегда будут казаться справедливыми — как для ее населения, так и для мира. То есть украинский накал страстей на порядок выше, хотя это и происходит не столько благодаря пропагандистской работе, сколько благодаря самой ситуации. Но современный информационный мир таков, что человека, который верит в свою точку зрения, переубедить практически невозможно.
Факт, которому гражданин не верит, он объяснит тем, что это ложь или провокация. И сложность здесь в том, что эксперты чаще всего оперируют фактами, за которыми стоят события, свидетелями которых из них никто не был. Один аналитик заявит, что Х — хороший, опираясь на свой набор сведений.
А другой приведет иную аргументацию в отношении того же господина Х. Тем не менее информационная война по своему определению влияет на систему принятия решений. Можно иметь целью воздействие на индивидуальное сознание, скажем, президента, а можно — на массовое сознание всего населения сразу.
В этом случае часто снимаются все ограничители, и противники становятся теми, кто несет хаос. С обеих сторон все говорят примерно одно и то же, но их стереотипные фразы представляются как оригинальные, то есть — свои. Все кричат от имени народа, завышая число своих сторонников и занижая армию чужих.
Эмоциональное возбуждение заставляет нас искать все больше информации, за счет этого нам начинают подбрасывать множество неправдивых сообщений. Если даже потом они будут опровергнуты, это не имеет значения, свое дело они уже сделали. Поиск противодействия, о котором вы говорите, сложен, ведь это борьба любителя против профессионалов.
Так, в советское время зарубежные радиоголоса служили источниками альтернативных точек зрения на события. Сегодня для украинцев альтернативное мнение может выражать Россия. А для россиян — Украина.
Заметьте, я не говорю о том, чье мнение в таких случаях правильное. То есть не все решается в информационном пространстве, надо заниматься и физическим пространством. Украина попадает в ситуацию, которая в Армении, например, именуется «ни войны, ни мира».
То есть конфликтность никуда не уходит. Это с точки зрения Украины, которая не будет признавать это вхождение, рассматривая ситуацию как аннексию.
Даже сказку о Курочке Рябе можно подать очень неожиданно: в «Битве за Лукоморье», сборнике рассказов на основе славянской мифологии, появляется парочка жутких демонов Мышь да Ряба. Ряба — та самая, с золотым яичком. А Мышь — та, что хвостиком махнула. В этой вселенной это хтонические твари, за плечами которых не одна сожженная деревня. Персонажи старые, рассказ новый. Вот это и называют ретеллингом.
Самый простой пример истории-ретеллинга — это книга, в которой классический сюжет рассматривается с неожиданной точки зрения. Такова, например, «Дорогая Венди» Э.
Строительство «Северного потока — 2» было полностью завершено 10 сентября.
Закончить проект удалось спустя четыре года благодаря договоренности между Германией и США. Согласно ей Берлин вправе ввести санкции против Москвы, если она начнет использовать газопровод против ЕС или Украины. Как стало известно ранее, поставки газа по магистрали «Северный поток — 2» в октябре 2021 года не начнутся , заявил глава «Газпрома» Алексей Миллер.
Но вы молодцы, честно. Будет вам ящик печенья и бочка варенья, будет. Медведь решил, что боров надоел, и борову придёт пихва. С чем вас и поздравляю, самостийные утырки. Нарушение будет в кратчайшие сроки устранено, виновные наказаны.
Украина: новая «Руина»
Последние новости. 28th, 2014 11:55 pm Новости Руины. В последние несколько дней киевской хунтой достигнуто еще несколько впечатляющих побед на ниве избавления от проктятой имперско-москальской промышленности. Новости считаются искаженными, когда намеренно предназначены для введения в заблуждение зрителей и слушателей.
Протестующие превратили Миннеаполис в дымящиеся руины
По документальной повести Ивана Новикова «Руины стреляют в упор», посвященной героям Минского подполья в годы Великой Отечественной войны. Новости технологий и политики» Новости» «Страна» Руина. Теперь новости о 4-й волне мобилизации на АТО. Эта катастрофа — Руина 2.0 и в ней живут, и предстоит ещё не один год существовать и выживать 40 миллионам человек, ведя каждодневную борьбу за физическое выживание без надежды на лучшую жизнь не только для себя, но и для своих детей.
Остались вопросы?
В этой статье я попытаюсь соединить смыслы и возможности понятия руины с изменениями, порождаемыми неолиберальной политикой управления городами. Ответ: Руина — останки разрушенной постройки, см. руины. Для тех, что не понимает на украинском: "Руина" (Скрябин) — перевод текста песни на русский У французов есть Бонапарт, сыр вино и Париж Высокая мода тебя манит. ФОТО: РИА Новости/Артем Житенев. Владимир Путин заканчивает реализацию проекта «Руина-2» по установлению контроля над всей территорией Украины. Сирия была развитым государством,а теперь же сейчас и делают с УКраиной.
Протестующие превратили Миннеаполис в дымящиеся руины
Рука леттристов тянулась к динамиту при виде новой застройки. Так что в своих манифестах они защищали атмосферу разрушаемых районов, занимая антимодернистскую позицию и провозглашая, что конструирование ситуаций начинается на руинах современного спектакля. Создав Леттристский Интернационал как группу не столько художественную, сколько урбанистическую, критикующую данный социальный порядок во имя порядка будущего, Ги Дебор, протестуя против разрушения Китайского квартала в Лондоне, писал властям: «Если модернизация кажется вам исторически необходимой, какой она кажется и нам, мы бы советовали вам направить ваш энтузиазм в области, более в ней нуждающиеся, — ваши политические и моральные институты» [7]. Прошло полвека, и моральные институты сами кажутся культурными эмблемами прошлого, которые сдают позиции под напором социально-экономических сил настоящего. Нарисованная Дебором в самом знаменитом, наверное, критическом тексте современности картина города, где тирания и эксплуатация не исключают мест свободы, была апроприирована сегодняшними создателями «немест»: аэропортов, тематических парков, фестивалей, дней города и так далее — дружно утверждающих новый социальный порядок посредством обновленного облика городов. Пешеходный Кузнецкий Мост в Москве завлекает запахами аргентинского стейка и азербайджанского чая: «умиротворение с помощью капучино» [8] победило и в Москве. Велосипедисты, собравшись на Чистых прудах июньским воскресеньем 2013-го, достают невинные лозунги на целых пятнадцать минут и разъезжаются кто куда. Алиби «модернизации» и очарование «продвинутости» позволяет силам капитала и государственного планирования называть устаревшими самые разные вещи: от старых каштанов на Крещатике во время подготовки Киева к чемпионату Европы по футболу до палаток с шаурмой и лавашом, которые в Москве больше делали для межкультурного взаимодействия, чем десятки государственных программ, — пока их не уничтожили во имя более «прогрессивных» форм торговли.
Леттристы и ситуационисты документировали районы и улицы, которым угрожало уничтожение, протестуя против тех вариантов восстановления «наследия», что были соединены с джентрификацией, но именно такие варианты доминируют сегодня, бросая интересную тень на старые и новые руины. Руины «старые», ценимые романтиками, предполагали отстраненно-эстетическую реакцию. Сюрреалисты и ситуационисты прославляли устаревшие пространства и объекты, но я не знаю случаев, в которых проявлялся бы широкий общественный интерес к их психогеографическим экспериментам. Сегодня ценность старого, эмблемой чего являются руины, — в основе противостояния небольших сообществ, к примеру, «Архнадзора» и городских властей. Эмоции, которыми отмечено это противостояние, далеки от философской меланхолии участников «живописного» движения и романтиков. Противостоящие разрушению сообщества крайне малочисленны. Его не жаль, и оно исчезает в результате противоречивого соединения общественной апатии и агрессивного переустройства городов в соответствии с интересами властей и девелоперов.
Так, история Екатеринбурга в последнее десятилетие была отмечена скандалами, связанными со сносом исторических зданий ради возведения более «иконических» сооружений [9]. Известные люди пытались привлечь внимание общественности к неправомерности сноса, но большого резонанса эти истории не получили. Выбор, что сносить, а что оставлять как неприкосновенное, — больная проблема повсеместно. У нас с ней сплетена еще и проблема приоритетов и это еще один вариант дилеммы селективности и эгалитаризма. Екатеринбург — город, вошедший в историю архитектуры прежде всего своими конструктивистскими зданиями, многие из которых уже исчезли, а ряд оставшихся — в плачевном состоянии. Поэтому я, сочувствуя попыткам остановить несогласованный снос особняков, к примеру, XIX века, всегда вспоминаю, что без каких-либо скандалов тихо исчезает многое другое, не менее ценное, — исчезает из-за разрухи и пренебрежения, но, за исключением группы музейщиков и активистов, это мало кому интересно. Бывая в Англии и видя время от времени группы людей, которые специально ездят, чтобы познакомиться с той или другой частью heritage industry, я вижу, с какой неподдельной страстью люди вникают в самые разные страницы английской истории, включая историю социальных низов.
У нас же, на Урале, в городах короткой истории, основанных в XVIII веке, вкуса к наследию, к истории, кажется, еще не сформировалось. Людям нет дела до того, что происходит с застройкой, напоминающей о золотой лихорадке XIX века, первых успехах молодой уральской промышленности в XVIII веке и демократичных поисках конструктивистов. Что такое «наследие» в городах короткой истории? Губернские города переформатируются в постиндустриальные, в которых границы административной заботы совпадают с границами мест, которые приносят деньги. Другие же места, кварталы и микрорайоны «планы городского развития» передают на милость времени. Построенное добротно стоит, сляпанное халтурно разваливается — на Урале ценятся дома и кварталы, построенные пленными немцами. Политический кризис, который переживает Россия, накладывает сильный отпечаток на отношение к материальным остаткам прошлых эпох.
Накладывающиеся друг на друга темпоральности вздыбились и не желают укладываться хотя бы в отдаленное подобие нарратива. Те, кто первыми начали писать о руинах, смотрели на них с эстетической дистанции, любуясь и предаваясь грусти. Дистанция, с которой приглашают смотреть на сегодняшние руины географы, описывающие, к примеру, то, как запустение дает жизнь множеству «нечеловеческих» агентов — растениям и насекомым [10] , мне недоступна. Влияние акторно-сетевой теории на культурную и социальную географию — устойчивая тенденция последнего десятилетия. Она воплощается в большом числе интересных, нетривиальных текстов, где поэтизация упадка воплощается в следующих тонких наблюдениях: «Сосуществующие с нами формы нечеловеческой жизни, обычно заключенные на периферии в силу человеческого к ним внимания, после того, как пространство покинуто, стремительно им завладевают. Тому свидетельство грибы, поселяющиеся на дереве, обоях и обивке… Соучастники в делании мира, животные и растения, всегда неподалеку, готовые трансформировать знакомую материальную среду при малейшей возможности. Птицы селятся внутри комодов, млекопитающие и насекомые принимаются грызть оставшиеся вещи» [11].
Проблема в том, что в современном российском контексте такие наблюдения кажутся слишком патетическими, чрезмерно меланхоличными и некритическими. В рамках такого дискурса руины описываются как «совместные экологические продукты», в которых человеческая и «нечеловеческая» деятельность создают особую «политику веселого содружества» politics of conviviality [12] , а мне вот не весело от того, что лопухи и березы, жучки и паучки нашли себе приют в заброшенных цехах. Веселья в душе не возникает и потому, что не березы и лопухи, а редкие старые растения — целый ботанический сад был стерт с лица земли в Сочи при подготовке к Олимпиаде [13]. Географы пишут об обещании возможности, что содержат руины. Лидер ruinwriting, географ Тим Эденсор, в своем увлечении брошенными местами говорит об уникальной возможности соприкосновения с другим временем посредством посещения руин: «[Руины] чувственно заряжены сильными запахами, чрезмерными и навязчивыми текстурами, особыми и едва уловимыми звуками, озадачивающими визуальными объектами и их сочетаниями, и все это — по контрасту с чувственно упорядоченным миром снаружи» [14]. Я вижу в этом описании интеллектуальное пижонство: ну, сколько, право, сильных запахов и едва уловимых звуков может услышать в заброшенных местах обычный человек? Как долго он там протянет?
Найдет ли он единомышленников по этим странным прогулкам? И, главное, сколько десятков тысяч подобных мест, интенсивность запахов которых превышает порог чувствительности, а «текстуры» небезопасны, гниет на разных континентах, свидетельствуя не только об упрямстве материи, но и о драматичных судьбах людей! Драматичные судьбы людей и артефактов одной конкретной страны не дают покоя славистам. Они задаются вопросом о том, могут ли теории руин, возникшие в ходе западного осмысления истории, плодотворно осветить роль руин в истории российской [15] , и настаивают на том, что в России руины приобретают особое значение, появляясь и исчезая как результат политической воли, вскрывая «ранимость» российской культурной идентичности, разорванной между Востоком и Западом, свидетельствуя о крахе утопических проектов и масштабе исторического разрушения [16]. Справедливо отмеченное Андреасом Шёнле присущее русским нежелание эстетизировать руины по причине их многочисленности [17] должно, мне кажется, быть осмыслено в свете сегодняшних социально-политических процессов. С одной стороны, эти процессы успешно встраивают Россию в глобальный неолиберальный проект, но, с другой стороны, тех, кто думает в России об этих процессах, они же от мира и изолируют. Поскольку главную задачу думающих и пишущих об этом я вижу в артикуляции «текущего момента», я продолжу свой текст обращением к конкретным местам и эпизодам.
Я вдохновлена рассуждениями Джорджо Агамбена о единичном, универсальном и любом: «…Подлинное место примера всегда рядом с самим собой, в том пустом пространстве, где пребывает его жизнь, ускользающая и от каких бы то ни было определений, и от забвения» [18]. Мой пример — попытка не забыть то средоточие двусмысленности, в котором мы сегодня оказались, перестраивая свои отношения со старым и новым прошлым в свете наступившей политической реакции. Читателю самому судить, насколько приложим к иным, а то и к любым, местам и визитам тот нехитрый эпизод, к которому я обращусь.
Да и сами украинцы по своему желанию часто меняли место жительства в погоне за лучшими условиями. Ожидать независимости в такой ситуации было нельзя. Речь шла уже только о том, кто и с какими потерями сможет консолидировать под своей властью большую часть страны — и что после этого останется на ней живого. Здесь безусловное преимущество было на стороне Москвы, поскольку с ней украинцев сближали православная вера, самоназвание русская земля и отчасти язык. Польша же упорно отказывалась уравнять в правах православных с католиками и лютеранами и оставалась адресатом ненависти подавляющей части и народа, и элиты. Однако и переход под руку Москвы имел свою цену, причем немалую. Прежде всего, ограничивалась украинская автономия, ведь Москва «всегда хотела быть централизованной державою, а не федеративною».
Её единство должно было поддерживаться не только верховной властью, как это было в Речи Посполитой. Важно было установить единство законов, экономики, культуры. Поэтому украинцам «ничем нельзя было так угодить Москве, как самим предупреждать её всегдашнее тайное желание — скрепить возможно теснее связь Малороссии… и умалить отдельную самобытность присоединившегося края». Чем и занималась регулярно часть казацкой старшины — конечно же, с целью выпрашивания новых милостей и подарков от царя. Голубой мечтой любого из её лидеров было стать гетманом, что без согласия Москвы было невозможно. Будучи избран, гетман старался как можно сильнее укрепиться. Путем устранения всех противников, раздачи выгодных постов сторонникам и родственникам, захвата доходных местечек и прав. Обойденные и ограбленные начальники затаивали злобу и строчили в Москву доносы на гетмана.
Плюс есть тысячи и миллионы нитей чисто человеческих отношений, которые и не видны, и не понимаются правителями. К тому же и российские митинги идут под лозунгом «за Украину», а не против нее. Тут есть еще и такой феномен: Россия включила в свою историю и советский период, и дореволюционный, что, кстати, потребовало пересмотра отношения, например, к Романовым. Украина «пропускает» эти периоды как неинтересные для себя. Как следствие, резко сужается историческая база, на которой можно выстраивать современность. Но отношения народов изменить очень сложно... Вообще все, что происходило в эти месяцы, из разряда нереального. Невозможно было представить себе «коктейли Молотова» в центре Киева, нельзя было предположить бегство Януковича, а теперь вот Крым и риски возможной войны. Украина даже обсуждала возможный танковый прорыв России на Киев по черниговскому направлению. При этом парадоксом прозвучало то, что Германия уговаривает Россию не нападать на Украину. С точки зрения Украины эта преемственность действительно ощущается? С другой стороны, они видят то, что хотят. И здесь Россия действительно ближе к СССР, чем Украина, ведь базовые параметры ядерные ракеты, русский язык, сильная держава именно у нее. Телевизионный образ тоже именно такой. Ну а реальность, которая вне телевизора по большому счету никому из нас недоступна. По сути, мы имеем дело с широкомасштабным телевизионным конфликтом, поскольку «ящик» гиперболизирует все происходящее до максимальных высот. А реальный конфликт отличатся вакуумом информации. Это пространство пытаются заполнить только теми сообщениями, которые соответствуют той модели мира, которая представлена своими, а не чужими сообщениями. Естественно, что сочетание телевидения и Интернета сделало новую гремучую смесь для революций. Телевизионная прямая трансляция митингов делает из зрителя настоящего участника, а Интернет позволяет накапливать протестную массу, поскольку облегчает передачу радикальных воззваний. Телевидение блокирует аналитическое мышление в пользу эмоционального. Все эти средства помогли сделать недовольство Януковичем из случайного системным. Но в своем неприятии власти люди оказались правы. Вы тоже так считаете? Но происходит смена поколений, и появляется молодежь, которая отказывается ждать перемен, как это делали ее отцы. Отсюда — решительные шаги. Кстати, арабские революции отличались тем же — большими сегментами участвующей в тех странах молодежи. Поэтому предотвратить радикализм, охранять демократию должны работающие законы и органы правопорядка. В этом смысле и Украине, и России нужна независимая судебная власть, которая могла бы останавливать любые отклонения, которые в столь сложную переходную, кризисную пору неизбежны. Нет ли в санкциях источника социальной напряженности тех, на кого направлены такие меры, не вызывают ли они у «наказуемых» роста националистических, ксенофобских и прочих деструктивных настроений? Другое дело, что все стороны и декларируют, и держат в голове мысль о том, что они не хотят эскалации. Кстати, есть даже термин «принудительная дипломатия», где разрабатываются на научной основе даже такие вещи, как формулировки ультиматумов. В любом живом организме, включая уровень развития страны, всегда есть и будут деструктивные настроения. Вопрос в том, чтобы они не становились доминирующими. И именно в этом состоит функция государства. И сейчас после отключения они все равно есть во множестве пакетов провайдеров. И вообще отключение — это метод физической цензуры в информационной цивилизации. Россия также имела преимущество в виде Дмитрия Киселева как «поэта», но не как журналиста. Для этого спикера российского общественного мнения факты не важны.
В 1657 году гетман умер от кровоизлияния в мозг, а освободившееся место занял его малолетний сын Юрий. Разумеется, шестнадцатилетний юноша не мог возглавить страну в такое непростое время, в скором времени его лишили власти, а на смену ему приходит опытный политик — генеральный писарь Иван Выговский. Необходимо заметить, что с назначением Выговского многие были в корне не согласны: уж больно далек он был от своих подчиненных. Помимо неоднозначного происхождения и родственных связей, казаков не устраивало тяжелое экономическое положение, в котором находилась страна. На самом деле, эти проблемы перешли Выговскому «по наследству» от Хмельницкого, но непопулярному в народе правителю было намного сложнее справиться с такой ситуацией. Страна, лишенная признанного лидера, уверенно шла к гражданской войне. Первым ее аккордам суждено было прогреметь в свободолюбивом Запорожье. Запорожское восстание Сечь отказалась принимать Выговского, во главе восстания встали два казака — Яков Барабаш и Мартын Пушкарь. События приняли совсем скверный оборот в феврале 1658 года, когда начались первые бои. Иван Выговский принял решение обратиться для ведения боевых действий к старинным врагам казаков — крымским татарам. Суть контракта была пугающе проста.
Руины по всей Европе: Spiegel предупредил о последствиях остановки “Северного потока – 2”
Такое мнение выразила ведущая американского телеканала Fox News Лора Ингрэм. Депутат Европарламента от фракции "зеленых" Райнхард Бютикофер пригрозил "Северному потоку — 2" превращением в инвестиционную руину. Ответ: Руина — останки разрушенной постройки, см. руины. Райнхард Бютикофер, депутат Европейского парламента в интервью пригрозил проекту газопровода «Северный поток — 2» превращением в инвестиционную руину.