Олдрич Эймс родился 26 мая 1941 года в городе Ривер-Фоллс[en] (штат Висконсин) в семье американцев испано-еврейского происхождения. Одним из самых известных примеров подобной “работы” является Олдрич Эймс, чья история относительно нова. Что касается оценки поступка Олдрича Эймса с моральной стороны, то моя точка зрения, наверное, вам уже ясна из сказанного выше. Almost two decades after the book appeared, Vertefeuille, a real-life counterintelligence analyst at the CIA, was in charge of the STF, the Special Task Force that in 1994 caught Aldrich Ames. Смотрите видео на тему «Aldrich Ames» в TikTok (тикток).
Олдрич Эймс (род. 1941)
Он оказывает внешнеполитическое влияние через свои тактические подразделения, такие как Центр специальной деятельности. Он также оказал поддержку многим иностранным политическим группам и правительствам, включая планирование, координацию, обучение пыткам и техническую поддержку. Оно участвовало в нескольких сменах режима, террористических атаках и запланированных убийствах иностранных лидеров. В 2013 году The Washington Post сообщила, что в 2010 финансовом году у ЦРУ был самый большой бюджет из всех агентств IC, превышающий предыдущие оценки. ЦРУ все больше расширяло свою роль, включая тайные военизированные операции. Одно из его крупнейших подразделений, Центр информационных операций IOC , официально переключило внимание с борьбы с терроризмом на наступательные кибероперации.
Роберт Ханссен — бывший высокопоставленный сотрудник ФБР. Он арестован в 2001 году по обвинению в передаче Москве секретной информации о средствах электронной разведки. Ханссен приговорен к 15 пожизненным заключениям.
Передал в Лэнгли полный список резидентов ГРУ на "африканском направлении". Арестован после информации от Олдрича Эймса в 1985 году. Сергей Моторин. Агент ЦРУ под псевдонимом Гоуз. Подполковник КГБ под прикрытием сотрудника посольства в Вашингтоне. Попался на продаже водки в обмен на аудиотехнику и был уличён в связях с женой одного из посольских переводчиков. Арестован после анализа информации от Олдрича Эймса в 1986 году. Валерий Мартынов. Агент ЦРУ под псевдонимом Джентл. Резидент вашингтонского отделения внешней разведки. Передал американской контрразведке сведения о завербованных сотрудниках аэрокосмических и энергетических компаний, работавших на Пентагон. Арестован после изучения сведений от Олдрича Эймса в 1985 году. Геннадий Сметанин. Агент ЦРУ под псевдонимом Миллион. За свои услуги получил не менее 500 тысяч долларов США.
Речь идет о сложнейшем сочетании личностных и служебных взаимоотношений, которые возникли после 1953 года в результате мириад политических, экономических, личностных и других хитросплетений. Именно эта номенклатура и определила советскую систему, что советологи и историки хорошо понимали чуть ли не со времен второй мировой войны, но о чем мы, в управлении, и не догадывались». В Нью-Йорке Эймс проработал до 1981 года. К этому времени начальник нью-йоркского отделения Карлсон предупредил его, что сотрудники ЦРУ не могут «безвылазно сидеть в Манхэттене» и предложил несколько вариантов дальнейшей работы. Приступив в октябре 1981 года к работе в резидентуре в Мехико в качестве старшего офицера, Эймс попытался зарекомендовать себя активным оперативником. Но и здесь вновь проявилась его слабость как оперативного работника — он не смог найти новые источники информации и довести до конца разработку переданных ему кандидатов в агенты. К этому времени относятся контакты Эймса с Игорем Шурыгиным, заместителем резидента КГБ в Мексике по линии «КР» внешняя контрразведка , которого он пытался прозондировать на предмет вербовки. В течение двух лет они вместе завтракали, ужинали и выпивали, но из многочисленных отчетов о встречах с Шурыгиным, которые представлял Эймс своему начальству, вытекало, что скорее Шурыгин прощупывает Эймса на предмет вербовки, а не наоборот. После неудачи с Шурыгиным Эймс старался по возможности не выходить из посольства, сократил до минимума число оперативных контактов и постоянно запаздывал с финансовой и оперативной отчетностью. В это время появляется и начинает быстро прогрессировать его пристрастие к спиртному. Вскоре Эймс уже не был в состоянии контролировать себя и выполнять даже незначительные задания после ланча с выпивкой. Выпивки в компании позволяли мне чувствовать себя более общительным и раскрепощенным. Со временем я заметил две вещи: я всегда пил дольше и больше, чем другие, и часто становился более пьяным. Другие, казалось, лучше контролировали себя и были способны вовремя подняться и уйти. Я этого не мог. Я всегда пил до конца… К тому времени, как я уехал в Мексику, привычка к пьянству уже прочно во мне укоренилась, а Мехико-сити предоставил мне для этого большие возможности, так как там у меня не было ни жены, ни дома, куда бы я спешил по вечерам. Зато была масса свободного времени, большую часть которого я тратил на кутежи. В Мехико-сити мои сослуживцы пили гораздо больше, чем в Нью-Йорке. Там чаще устраивались вечеринки и спиртное стоило дешево. Во время обеденных перерывов я расслаблялся в обществе коллег, а по вечерам в одиночестве напивался в своей квартире, что случалось не реже раза или двух в неделю. Естественно, к тому времени люди начали обращать на это внимание, и у меня появилась репутация любителя крепко заложить за воротник на официальных приемах, но практически никто не делал мне замечаний. Пьянство уже в течение многих лет являлось признанной частью культуры ЦРУ. В этом все еще сохранялся элемент мужского достоинства, гордость офицера, который мог опрокинуть стаканчик с другими мужчинами». В Мексике произошло еще одно событие, оказавшее большое влияние на дальнейшую судьбу Эймса. В начале 1982 года у него начинается роман с атташе по культуре колумбийского посольства в Мехико Марией дель Росарио Касас Дупюи, в дальнейшем его второй женой. Вопреки тому, что говорили о Марии Росарио после ареста, она не была «полуобезумевшей от жадности мещанкой и тряпичницей». В действительности она происходила из знатной колумбийской семьи и была знакома с тогдашним президентом Колумбии Хулио Сезаром Турбэ Алайя. После окончания американской школы в Боготе она некоторое время училась в Принстонском университете, а затем в Университете Андов в Колумбии. Будучи высокоодаренной и образованной женщиной, она владела дюжиной языков и готовилась к защите докторской диссертации о диалектике Гегеля. Эймс познакомился с Марией Росарио на одном из дипломатических приемов. Они начали встречаться, и вскоре Эймс сделал ей предложение. Но о его принадлежности к ЦРУ она узнала только тогда, когда ответила на его предложение согласием. Однако это обстоятельство не изменило ее решение, и в 1983 году, когда срок командировки Эймса закончился, Мария Росарио отправилась в Вашингтон вместе с ним. Несмотря на неудачную работу в Мексике, Эймс вернулся в Лэнгли с повышением, и в 1983 году был направлен на работу в Оперативное управление на должность начальника контрразведывательного подразделения отдела СВЕ. При всей кажущейся нелогичности этого шага следует учесть, что у Эймса были и свои сильные стороны. Так, он очень успешно справлялся с задачами, требующими глубокого анализа, умел сопоставить огромное количество фактов, обладал интуицией и изобретательностью при разработке и реализации сложных оперативных заданий. Как писал потом в своем докладе по «делу Эймса» генеральный инспектор ЦРУ Фредерик Хитц, «ему были присущи гибкость ума и интеллектуальная любознательность, желание заниматься самообразованием, причем в областях, выходивших за рамки его прямых служебных обязанностей». Кроме того, не последнюю роль сыграло умение Эймса логично излагать свои мысли в оперативных документах и аналитических справках. Впрочем, и недостатков в его работе было ничуть не меньше. Как уже говорилось, он постоянно опаздывал с финансовой и оперативной отчетностью или вообще их не предоставлял. Более того, он не всегда информировал руководство о своих контактах и поездках за рубеж. За годы службы, предшествующие его новому назначению, Эймс несколько раз серьезно нарушал режим безопасности. Так, в 1976 году он забыл в вагоне метро портфель с секретными документами, а в 1983 году привел на конспиративную квартиру Марию Росарио, что привело к раскрытию других сотрудников ЦРУ. Его привычка к алкоголю к 1983 году стала хронической и оказывала негативное влияние на выполнение им служебных обязанностей. Несколько раз он в рабочее время пьяным засыпал в своем кабинете, о чем, кстати, было хорошо известно его сослуживцам. Впрочем, как уже говорилось, алкоголизм не считался в ЦРУ большим грехом. Недаром тот же Фредерик Хитц отмечал в своем докладе, что «пьянство не было чем-то непривычным в оперативном управлении во второй половине 80-х годов и что выпивки Эймса не выделялись на общем фоне, поскольку были сотрудники с гораздо большей зависимостью от алкоголя». Тогда же, сразу после нового назначения, у Эймса начались материальные проблемы. Он жил с Марией Росарио, собирался на ней жениться и поэтому начал бракоразводный процесс с первой женой. Все это требовало больших денег, и вскоре Эймс влез в долги, которые составили 50 тыс. Именно к этому времени у него созрела мысль предложить свои услуги КГБ. Попытаемся разобраться в причинах, побудивших Эймса сделать такой шаг. На Западе, и прежде всего в США, средства массовой информации изображают Эймса либо обычным корыстолюбцем, либо исполнителем воли его жены-латиноамериканки, с детства ненавидевшей янки. О Марии Росарио мы уже говорили. Что касается Эймса, то хотелось бы привести мнение российского дипломата Сергея Дивильковского, который в начале 80-х годов работал советником по информации посольства СССР в Вашингтоне и лично знал Эймса: «К исходу 1984 года в лице Олдрича Эймса американская разведслужба имела в своих рядах сформировавшегося под влиянием жизненных коллизий и наблюдений накопленных не в последнюю очередь за годы пребывания в Латинской Америке диссидента. Другими словами, человека, полностью свободного от веры в то, что считалось идеалами, а было и остается набором пропагандистских клише, во имя которых якобы существует и действует ЦРУ. Человека умного, думающего, начавшего сознавать во многом неправедный, имперский характер внешней политики США и понявшего истинную цену прикрывавшего ее мифа о «советской угрозе». Наконец, интеллигента, накопившего изрядную дозу неприязни к масскультуре и прочим псевдоценностям американского образа жизни, олицетворявшимся в ту пору президентом США Рональдом Рейганом — фигурой, глубоко антипатичной Рику, как он сам это признает. Воспринимая деятельность ЦРУ как «корыстный маскарад, затеянный бюрократами», а свое участие в нем — как аморальное и унизительное, Олдрич Эймс вместе с тем в силу своего характера, амбиций и способностей был не лишен желания сыграть роль в мировой политике, воздействуя на ее центральное в ту пору звено — советско-американские отношения. Питер Маас в книге «Шпион-убийца» в качестве своеобразного эпилога к истории Эймса приводит следующий разговор между Олдричем и допрашивающим его после ареста агентом ФБР: «Гэрин спросил: «Рик, если бы тебе пришлось все начинать сначала, что бы ты выбрал: ЦРУ или КГБ? Итак, можно утверждать, что к сотрудничеству с представителями Советского Союза Эймса побуждало в том числе и стремление реализовать вызревавшие элементы нового для него, истинно демократического и гуманного мировосприятия». Целью этой операции было развить успех в проникновении в советские спецслужбы, достигнутый после вербовки в 1982—1983 годах подполковника КГБ Валерия Мартынова и майора КГБ Сергея Моторина из вашингтонской резидентуры. Эймс участвовал в этой операции под именем Рика Уэллса и встречался с сотрудниками советского посольства в Вашингтоне, осторожно прощупывая их на предмет вербовки. Среди тех, с кем он контактировал, были уже упомянутый Сергей Дивильковский и советник советского посольства в Вашингтоне по вопросам разоружения Сергей Чувахин. Это обстоятельство, по мнению Эймса, благоприятствовало его замыслу. Перед встречей он напечатал записку следующего содержания: «Я, Олдрич Х. Я служил в Нью-Йорке под псевдонимом Энди Робинсон. Мне нужно 50 тысяч долларов в обмен на информацию о трех агентах, которых мы в настоящее время вербуем в Советском Союзе». Эту записку Эймс вложил в конверт вместе со страницей из внутреннего телефонного справочника СВЕ ЦРУ, на которой подчеркнул свою фамилию. На конверте он написал: «Ген.
Самое интересное в виде мозаики
- 21 февраля 1994 года – арест в США советского разведчика Олдрича Эймса
- Олдрич Эймс - человек, нанёсший удар по США. (1/3) - YouTube
- Знакомство с судьбой
- Крот из КГБ: западные спецслужбы 30 лет не могут вычислить "русского шпиона"
- Сгубили женщины и жадность: каким был крах лучшего советского агента внутри ЦРУ
- Ранняя жизнь и работа
Провал Олдрича Эймса
В этот период он был отягощён бракоразводным процессом и огромными долгами своей любовницы. Мне нужно 50 тысяч долларов в обмен на следующую информацию о трёх агентах, которых мы в настоящее время вербуем в Советском Союзе». На следующий день Эймс доложил своему начальнику Дэвиду Мерфи о несанкционированном визите в посольство, объяснив его тем, что советский дипломат, которого Эймс должен был завербовать, не пришёл на ланч, как было с ним оговорено... Клёвая версия для контры.. Куратором нового агента стал Виктор Черкашин, платный агент получил оперативную кличку..
Приехав домой, он сунул пакет в свой шкаф и сказал Марии Розарио, что получил беспроцентную ссуду от старого друга по колледжу, у которого связи с мафией. Розарио ни о чем расспрашивать не стала. В июне 1985 года Эймс снова встретился с Чувахиным, и хотя КГБ не просило дополнительной информации, он сам решил передать известные ему имена всего «актива» ЦРУ, за исключением своего приятеля Сергея Федоренко. Помимо этого Эймс сообщил также, что советский резидент в Лондоне Олег Гордиевский шпионит в пользу МИ-6 — британской разведслужбы. Также КГБ получило во время этой встречи отчеты ЦРУ по разведке общим весом в семь фунтов , которые он вынес из своего управления в обычном дипломате. И потом выносил неоднократно. Тревога в ЦРУ началась, когда стало понятным, что его тайные агенты в Советском Союзе один за другим стали выходить из игры. Но вскоре выяснилось, что Говард не мог знать обо всех агентах и тайных операциях. Немедленно началось внутреннее расследование, но вместо того, чтобы искать «крота», в ЦРУ стали искать логические объяснения провалам. В 1986 году следствие пришло к заключению, что аресты агентов в Москве взаимосвязи не имели, а возможной причиной некоторых провалов был все-таки Говард, который к тому времени уже бежал в СССР. Тем временем Эймс подал документы на вакантную должность в Риме — от греха подальше хотел дистанцироваться от штаб-квартиры ЦРУ. Он предполагал, что русские станут арестовывать агентов ЦРУ тихо и постепенно, а не в панике, как это было сделано. Она обновила свой гардероб дизайнерскими нарядами. Эймс распрощался с клубными пиджаками, сменив их на итальянские костюмы по 1500 долл. Он купил спортивную машину марки «Ягуар», носил «Ролекс». И друзья вместе с коллегами Эймса предположили, что Мария вышла из состоятельной семьи… Несмотря на то, что первая проверка исключила вероятность существования в ЦРУ «крота», некоторые сотрудники не были в этом убеждены. В ноябре 1986 года по настоянию жесткого и бескомпромиссного офицера разведки по имени Пол Редмонд руководство ЦРУ поручило Джин Вертфойл, скромной служащей с 32-летним стажем работы, еще раз проанализировать «потери 1985 года». Проблема заключалась в том, что еще никто и никогда не обнаруживал «крота», опираясь только на детективную работу. Все тайные агенты, раскрытые американской службой разведки за последние годы, были уличены по доносам. КГБ сделало все, чтобы сбить Вертфойл с толку. В течение первого года она с небольшой группой аналитиков сфокусировалась на Клейтоне Лаунтри, морском офицере, которого во время пребывания в Москве в августе 1987 уговорили работать на Советы. К весне 1987 года Джин Вертфойл пришла к выводу, что Лоунтри к провалу все-таки непричастен. Это был амбициозный 29-летний следователь с бухгалтерским опытом работы, который считал, что лучший способ поимки «крота» — искать «необъяснимое богатство». Тем временем пребывание Эймса в Риме подошло к концу, и он готовился к возвращению в штаб-квартиру. Во время финальной встречи российский руководитель дал Эймсу письмо на девяти страницах, в котором содержались инструкции, как с ним будут поддерживать контакт после его возвращения в Вашингтон. В письме были также заверения, что до тех пор, пока Эймс будет продолжать шпионить, ему будет выплачиваться жалование в размере 300 тыс. Кроме того, КГБ поставил Эймса в известность, что ему передают в пользование несколько акров земли, расположенной недалеко от Москвы, которыми он сможет воспользоваться, когда «уйдет в отставку». Эймс был растроган и сохранил как письмо, так и три цветных фотографии той самой земли. И это был его необдуманный шаг, о котором впоследствии он будет глубоко сожалеть… Приятельница Эймса и Марии Диана Уортен была ошеломлена, когда повстречала пару, возвратившуюся в Штаты осенью 1989 года. Она работала с Эймсом в Мехико и знала Марию до того, как они поженились. Уортен не могла поверить своим глазам — настолько они респектабельно выглядели. Эймсы уже выложили 540 тыс. Эймс купил новый «Ягуар», а Мария заново обставила дом. Именно покупка шикарных портьер заставила Уортен серьезно задуматься.
К концу 1984 года его долги составили около 34 тыс. Еще 16 тыс. Зарплата же составляла всего 45 тыс. Как-то, возвращаясь вечером на поезде из Нью-Йорка, Эймс фантазировал, где взять деньги. И вдруг вспомнил, что однажды КГБ предложил одному из подчиненных Эймса 50 тыс. Тем временем руководство поручило Эймсу завербовать пресс-атташе советского посольства, но тот с самого начала дал понять, что сотрудничать с американской разведкой не намерен, однако предложил обратиться к эксперту по контролю над вооружениями Сергею Чувахину. Причем не без умысла: все в советском посольстве знали, что Чувахин терпеть не может все американское и завербовать его нет никакого шанса. Эймс, естественно, не подозревал о каверзе и начал буквально донимать Чувахина телефонными звонками. В итоге они договорились вместе пообедать. За час до встречи Эймс отпечатал записку, в которой он якобы сообщил, что за 50 тыс. Прибыв на место встречи, Эймс активно принялся за спиртное. Шли минуты, а Чувахин не появлялся. Эймс понял, что его подвели, и решил действовать. Ему было известно, что в соответствии с имеющейся практикой ФБР фотографировало всех американцев, входящих в здание советского посольства, но Эймса это не беспокоило, так как он имел официальное разрешение ЦРУ на контакты с русскими. Спустя несколько дней уже Чувахин позвонил Эймсу и предложил встретиться. Перед этим спросил Эймса, сможет ли тот сначала зайти в посольство. Американец дал согласие. Беседа проходила в эпистолярном ключе. Вместо разговора советский резидент молча вручил «гостю» письмо. В письме говорилось: «Мы с большим удовольствием принимаем ваше предложение. Господин Чувахин не является офицером КГБ, но мы считаем его надежным и зрелым товарищем. Он передаст вам деньги во время обеда, если вы пожелаете обменяться записками еще». Эймс тут же написал на обороте: «Хорошо, большое спасибо». И они вместе с Чувахиным отправились на ланч, где Эймсу был вручен пакет с 50 тыс. Приехав домой, он сунул пакет в свой шкаф и сказал Марии Розарио, что получил беспроцентную ссуду от старого друга по колледжу, у которого связи с мафией. Розарио ни о чем расспрашивать не стала. В июне 1985 года Эймс снова встретился с Чувахиным, и хотя КГБ не просило дополнительной информации, он сам решил передать известные ему имена всего «актива» ЦРУ, за исключением своего приятеля Сергея Федоренко. Помимо этого Эймс сообщил также, что советский резидент в Лондоне Олег Гордиевский шпионит в пользу МИ-6 — британской разведслужбы. Также КГБ получило во время этой встречи отчеты ЦРУ по разведке общим весом в семь фунтов , которые он вынес из своего управления в обычном дипломате. И потом выносил неоднократно. Тревога в ЦРУ началась, когда стало понятным, что его тайные агенты в Советском Союзе один за другим стали выходить из игры. Но вскоре выяснилось, что Говард не мог знать обо всех агентах и тайных операциях. Немедленно началось внутреннее расследование, но вместо того, чтобы искать «крота», в ЦРУ стали искать логические объяснения провалам. В 1986 году следствие пришло к заключению, что аресты агентов в Москве взаимосвязи не имели, а возможной причиной некоторых провалов был все-таки Говард, который к тому времени уже бежал в СССР.
Эймс прятал Шевченко от КГБ после провала и утешал, когда супруга Шевченко порвала отношения с мужем-перебежчиком и вернулась на родину. Сам Аркадий Шевченко, как известно, умер от алкоголизма, оставив после себя долг в сумме 600 тыс. Но это был уже «отработанный материал», и никого в Америке его судьба не интересовала. Самое примечательное, что примерно в это же время личная жизнь Эймса тоже пошла наперекосяк. Супруги отдалились друг от друга, и скучающий и одинокий Эймс стал частенько заглядывать в питейные заведения. Начались неприятности на службе, и, чтобы доказать свою профпригодность, Олдрич Эймс, оставив жену в Нью-Йорке, подал документы на командировку в Мехико. Но и здесь дело не пошло, что вылилось в еще более тяжелые запои и кутежи. И тут на горизонте появилась Мария Розарио, атташе колумбийского посольства в Мехико по делам культуры. Новая знакомая оказалась весьма привлекательна, и вскоре пришла любовь. Они проводили время в Акапулько, обедали в лучших ресторанах Мехико и, поскольку Эймс числился дипломатом, посещали самые роскошные правительственные приемы. В сентябре 1983 года Эймс наконец-то получил вожделенное повышение — его назначили руководителем одного из подразделений контрразведки, заснимающегося Советским Союзом. Вникая в дело, он был просто ошеломлен: «Боже мой! Мы же проникли во все ведомства и учреждения советской системы! Его внимание привлекли двое, оба были офицерами КГБ, сотрудниками советского посольства в Вашингтоне. Валерий Мартынов, работавший под псевдонимом Gentile, отвечал за научно-техническую разведку. Кадр из фильма «ТАСС уполномочен заявить... Когда он поставил этот вопрос перед супругой, Нан немедленно дала согласие, заявив, что собирается оставить себе большую часть совместных сбережений. Тем временем Розарио ни в чем себе не отказывала, расходуя большие суммы, которые Эймс был не в состоянии оплачивать. К концу 1984 года его долги составили около 34 тыс. Еще 16 тыс. Зарплата же составляла всего 45 тыс. Как-то, возвращаясь вечером на поезде из Нью-Йорка, Эймс фантазировал, где взять деньги. И вдруг вспомнил, что однажды КГБ предложил одному из подчиненных Эймса 50 тыс. Тем временем руководство поручило Эймсу завербовать пресс-атташе советского посольства, но тот с самого начала дал понять, что сотрудничать с американской разведкой не намерен, однако предложил обратиться к эксперту по контролю над вооружениями Сергею Чувахину. Причем не без умысла: все в советском посольстве знали, что Чувахин терпеть не может все американское и завербовать его нет никакого шанса. Эймс, естественно, не подозревал о каверзе и начал буквально донимать Чувахина телефонными звонками. В итоге они договорились вместе пообедать. За час до встречи Эймс отпечатал записку, в которой он якобы сообщил, что за 50 тыс. Шли минуты, а Чувахин не появлялся. Эймс понял, что его подвели, и решил действовать. Ему было известно, что в соответствии с имеющейся практикой ФБР фотографировало всех американцев, входящих в здание советского посольства, но Эймса это не беспокоило, так как он имел официальное разрешение ЦРУ на контакты с русскими. Спустя несколько дней уже Чувахин позвонил Эймсу и предложил встретиться. Перед этим спросил Эймса, сможет ли тот сначала зайти в посольство. Американец дал согласие.
Гений-тихоня. Как начальник ЦРУ стал лучшим агентом внешней разведки КГБ
Эймс был растроган и сохранил как письмо, так и три цветных фотографии той самой земли. И это был его необдуманный шаг, о котором впоследствии он будет глубоко сожалеть… Приятельница Эймса и Марии Диана Уортен была ошеломлена, когда повстречала пару, возвратившуюся в Штаты осенью 1989 года. Она работала с Эймсом в Мехико и знала Марию до того, как они поженились. Уортен не могла поверить своим глазам — настолько они респектабельно выглядели. Эймсы уже выложили 540 тыс. Эймс купил новый «Ягуар», а Мария заново обставила дом. Именно покупка шикарных портьер заставила Уортен серьезно задуматься.
Однажды Мария пригласила ее на чашечку кофе, чтобы показать образцы тканей и посоветоваться. Мария рассмеялась: «Диана, не беспокойся о цене. Я собираюсь оформить сразу весь дом». Когда обе они жили в Мехико, Мария как-то призналась, что ее родители, хотя и известны в обществе, богатыми не были. Своими подозрениями Диана поделилась с близкой подругой Сенди Гримз, которая входила в группу выявления «крота». Гримз не надо было повторять.
Она всегда подозрительно относилась к Эймсу, потому что знала, как тот всякий раз злился, когда его обходили при повышении: он считал себя умнее окружения. И Гримз начала изучать все контакты Эймса. А Дэн Пейни, получив доступ к кредитным счетам Эйиса, обнаружил, что текущие расходы этой пары составляли от 18 до 30 тыс. И тем не менее это еще ничего не доказывало, и тогда Вертфойл обратилась к офицеру ЦРУ в Боготе с поручением сделать несколько негласных проверок в отношении семьи Марии. Но получила ответ, что подозрения напрасны, поскольку родственники Марии в числе самых состоятельных семей Колумбии… Это потом ЦРУ станет известно, что офицер в Боготе побеседовал только с одним источником — священником семьи Марии Розарио, который не слишком много знал. Следствие буксовало, пока Сэнди Гримз не обратила внимание на то, что даты банковских депозитов за 1985 год совпадали с днями, когда Эймс встречался с Сергеем Чувахиным.
Невероятно, но Эймс не принимал особых мер предосторожности и часто по пути домой после встречи оставлял деньги в банке. Со своим открытием Гримз поспешила в офис Пола Редмонда. Перед домом Эймса и на потолке его кабинета в ЦРУ были установлены камеры, еще одно записывающее устройство спрятано в «Ягуаре». Но почти случайно Эймсу удалось ускользнуть от агентов, когда он осуществил очередную доставку в КГБ. Наконец 6 октября 1993 года особо усердный агент ФБР похитил мусорный бак, находившийся перед домом Эймса, и обнаружил в нем печатную ленту, на которой Эймс написал по-русски несколько писем. Используя этот факт, ФБР получило разрешение на секретное вторжение в дом Эймсов, пока Олдрич и Мария были в отъезде, и установку скрытых микрофонов.
Кроме того, в доме были обнаружены вещественные доказательства, в том числе записка, полученная от КГБ в Риме. Оказалось, что Эймс допустил еще один колоссальный промах — он установил усовершенствованную программу на своем компьютере и не сообразил, что все копии документов, которые он печатал, автоматически сохранялись. В течение нескольких последующих недель ФБР прослушивало разговоры между Олдричем и Марией и быстро определило, что она не только знала о его шпионской деятельности, но и вела постоянную травлю, требуя денег и «осторожности в работе». Позже агенты ФБР говорили, что услышанные ими разговоры вызывали у них желание арестовать не только Эймса, но и Марию. ФБР начало форсировать события. Как только он отъехал от дома, его «Ягуар» был зажат машинами ФБР.
В это время агент ФБР сообщил Марии, что она арестована. В доме шел обыск. Были найдены 10 дизайнерских еще не распакованных костюмов, около сотни не распечатанных коробок с колготками, полдюжины часов «Ролекс», несколько сотен пар обуви.
В исследовании, написанном по горячим следам, он проанализировал ход и результаты советско-американских переговоров об ограничении и сокращении ядерных вооружений в начале 80-х годов и пришел к выводам, явно неблагоприятным для официального Вашингтона. Тэлботт, по сути дела, утверждал, что окружавшие Рейгана и пользовавшиеся его благорасположением крайние правые вынудили американских дипломатов разыгрывать за переговорным столом в Женеве нечестную партию в надежде добиться от СССР односторонних уступок и обеспечить словесное прикрытие наращиванию гонки вооружений.
Это, по мнению Тэлботта, привело к опасному тупику в деле контроля над вооружениями. Угроза ядерного конфликта и протесты общественности, прежде всего в Западной Европе, требовали от Соединенных Штатов вести переговоры более корректно, честно и в духе компромисса. Эймс прислал мне эту книгу со своей надписью на титульном листе. Она гласила: "Сергей! Вот хороший, хотя и безрадостный отчет об итогах последних нескольких лет.
Нам нужен подлинный синтез". Подписано: "Рик, февраль 1985 г. По сути дела, это посланное мне на память резюме того главного, что мой собеседник, по-видимому, считал нашей общей задачей: помочь найти такое решение важнейшей в ту пору международной проблемы, в котором оказались бы учтенными в равной мере законные интересы и требования как США, так и Советского Союза. Такой подход был, бесспорно, намного ближе к нашей тогдашней концепции ведения переговоров, чем к рейгановской позиции "крестового похода" и изматывания СССР гонкой вооружений. Видел ли со своей стороны Рик в вас человека, связанного каким-либо образом с разведкой?
Напротив, как-то раз, когда мы выходили из ресторана, с гордостью показал на припаркованную неподалеку спортивную ярко-красную - явно не дешевую - автомашину, с гордостью сообщил мне, что это "его колымага", и предложил подвезти до посольства. Я, правда, отказался. На свою способность "поделиться конфиденциальной информацией" Эймс мне, пожалуй, намекал, - я имею в виду ту самую беседу о "функциях ЦРУ и НРА", которую он затеял по собственной инициативе. Рик, конечно, знал, что я не имел отношения к советским разведслужбам. Иначе грош цена была бы всей их контрразведке и ему лично, как одному из ее руководящих сотрудников.
Да я и не похож был вовсе на профессионала секретных операций. В порядке анекдота расскажу маленькую историю: как-то раз, еще в Нью-Йорке, мы с "Алексом" условились встретиться у центрального железнодорожного вокзала. Я приехал вовремя, прождал минут пятнадцать, но, так и не увидев "Алекса", вернулся в посольство. А на следующий день, когда мы стали с ним "выяснять отношения", он сказал: "Ну, Сергей, теперь я точно знаю, что ты не из КГБ: ведь я тебе назначил свидание у "Сентрал стэйшн", а ты поехал к "Виндзор стэйшн" это вторая крупнейшая ньюйоркская железнодорожная станция, но я не удосужился хорошенько в них разобраться. Так что нет, не видел во мне Эймс сотрудника разведки, - просто знал, что я человек из советского посольства.
Попробую пойти против устоявшегося предрассудка. Эймс, если верить Питу Эрли, заявлял последнему, что он против упрощений в объяснении того, почему он "пошел на измену". Там, говорил он, был целый клубок причин и обстоятельств, ни одно из которых не следует отделять от других. Первым на поверхности лежит и вправду тот очевидный факт, что Рик в какой-то момент испытал острую нужду в довольно значительной сумме денег и, поняв, что может ее получить, выдав русским известные ему секреты ЦРУ, отправился в советское посольство. Однако далее в его беседах с Эрли следует долгая цепь размышлений вслух на тему: почему он сделал это достаточно легко, не испытав угрызений совести, не преодолевая никаких внутренних, психологических барьеров?
Почему оказался "морально готов к измене"? И, я бы еще добавил, почему в самом конце своей эпопеи, отвечая на вопрос допрашивавшего его фэбээровца, что бы он выбрал - ЦРУ или КГБ, если бы ему пришлось начать все сначала, Эймс, не задумываясь, сказал: "КГБ"?! Это цитата из книги Питера Мааса "Шпион-убийца". После своего ареста Эймс неоднократно, например, в интервью корреспонденту газеты "Вашингтон пост" 4 мая 1994 года, выделял все же мысль, что "на сотрудничество с Советами он оказался готов в силу сложившихся у него убеждений". Наверное, и впрямь главным "бродилом", "закваской" его поступка стали все же не размышления о деньгах и не желание показать свою "особость", а мысли и чувства, связанные с "большой политикой".
Помните его слова на суде: "для меня стал невыносимым вираж вправо, взятый властями нашей страны в 80-е годы"? Я мог бы сослаться и на целый ряд других опубликованных высказываний Рика, на основании которых можно утверждать, что в политике он стал самым настоящим диссидентом: человеком, весьма критически относившимся к действиям собственного правительства и ко многим другим реалиям того общества, в котором жил.
Он насчитал в общей сложности 50 000 долларов. Сначала Эймс добровольно поделился некоторой информацией, которая, по его мнению, не имела никакой ценности и, следовательно, не могла повредить интересам США. И все же, когда черта была пересечена, пути назад не было. Эймс был на щедром, хотя и испорченном крючке КГБ. Интересно, что Эймс не предпринимал никаких попыток скрыть свои контакты с Советами, когда начал шпионить для КГБ. Вербовка Советов для шпионажа в пользу ЦРУ была его обязанностью, и это обеспечило Эймсу лучшее прикрытие, на которое он мог когда-либо надеяться. Имея такое веское обоснование для повторяющихся встреч с Советами, Эймс активно занимался шпионажем против США.
Каждая встреча с его советским агентом обернулась тем, что хэндлер платил Эймсу тысячи долларов. По сообщениям, Эймс получал суммы от 20 000 до 50 000 долларов каждый раз, когда обедал со своим советским контактом. Для Эймса его советская сторона оказалась очень прибыльной. За девять лет шпионажа Эймс получил 2,5 миллиона долларов наличными в США и еще 2,1 миллиона долларов были выделены ему в Москве. Его общий доход от шпионской деятельности составил около 4,6 миллиона долларов, что делает его самым высокооплачиваемым шпионом в американской истории. Семья Эймс не стеснялась тратить свои заработки экстравагантным образом. Его любовница Мария дель Росарио Касас Дюпюи регулярно ходила по магазинам и оплачивала огромные телефонные счета, регулярно звоня своей семье в Колумбию. В конце концов, образ жизни Эймса вызвал подозрения в ЦРУ. Он объяснил свое богатство, утверждая, что колумбийская семья его жены была богатой, но ЦРУ вскоре обнаружило, что это ложь.
Олдрич Эймс в 1994 году.
Во время войны будущий глава госбезопасности на фронт не попал, был нужнее в тылу. После войны из горкома комсомола его перевели в прокуратуру. А в 1951 году в Сталинградский обком партии пришла разнарядка — выделить молодого партийца для учебы в Высшей дипломатической школе.
Выбор пал на Крючкова. В 1955 году его командировали в Будапешт, где послом был Юрий Владимирович Андропов. Крючков вытащил счастливый билет. Дальше они шли по жизни вместе до самой смерти Андропова.
Педантичный, аккуратный, организованный, с завидной памятью, генерал Крючков был идеальным канцеляристом. Он произвел сильнейшее впечатление на будущего начальника разведки Леонида Владимировича Шебаршина, который пришел с просьбой найти документ, переданный Андропову: «Услышав название документа, попавшего к нему несколько месяцев назад, Владимир Александрович открыл сейф и из толстенной пачки бумаг сразу же достал именно то, что требовалось. Мне показалось, что я имею дело с человеком в какой-то степени необыкновенным». В августе 1991 года, после провала путча, при обыске на даче и в городской квартире уже арестованного Крючкова следователи искали его записную книжку.
Жена объяснила, что он обходился без книжки. Он помнил все имена, фамилии, телефонные номера. Ему и компьютер не был нужен... Когда Андропов в 1974 году поставил Крючкова во главе внешней разведки, его коллега, руководитель разведки ГДР генерал-полковник Маркус Вольф, удивился.
По его мнению, Крючкову не хватало не столько профессионального опыта, сколько глубины понимания происходящего в мире. Да и по натуре он не был лидером, считал Вольф. Крючков боготворил Андропова, знал наизусть его стихи. Он вспоминал, как ему было «не по себе от мысли, что работать придется на некотором удалении» от Андропова.
Он привык к роли первого помощника, а тут предстояло самому принимать решения. Но Владимир Александрович нашел выход. Его сотрудники быстро заметили, что он по каждой мелочи советовался с Андроповым. Резидентуры по всему миру, большие штаты, солидный бюджет и, конечно же, особое положение разведки внутри КГБ: разведчики ощущали поддержку Андропова.
Разведка старалась собрать максимум информации о всех странах. Создавалось ощущение полного контроля над миром. Однажды Владимир Крючков спросил начальника нелегальной разведки генерал-майора Юрия Ивановича Дроздова: — А сколько вообще нужно иметь агентуры, чтобы знать, что происходит в мире?
Громкий провал "дела Тейшейры"
Разоблачение и арест Олдрича Эймса в 1994 году вызвали значительный резонанс в США и России и повлекли за собой отставку директора ЦРУ. Олдрич Эймс. Copy text. Предательство доверия несет тяжелое табу. Олдрич Хейзен Эймс — бывший начальник контрразведывательного подразделения Центрального разведывательного управления США. Бывший офицер контрразведки Центрального разведывательного управления и аналитик Олдрич Эймс признает себя виновным в передаче американских секретов Советскому Союзу. Xtreme Gaming. Ame. Олдрич Эймс. Copy text. Предательство доверия несет тяжелое табу.
Провал Олдрича Эймса
| Провал Олдрича Эймса | это оперативная кличка Олдрича Эймса, последнего крупного офицера ЦРУ, начало работы которого на советскую разведку пришлось на годы перестройки - «закатную» пору. |
| События в истории 28 апреля | Олдрич Эймс родился в Ривер-Фоллс, штат Висконсин, в семье Карлтона Сесила Эймса и Рэйчел Эймс (урожденная Олдрич). |
Xtreme Gaming уступила G2.iG и покинула ESL One Birmingham 2024
Олдрич Эймс родился 26 мая 1941 года в городе Ривер-Фоллс[en] (штат Висконсин) в семье американцев испано-еврейского происхождения. По словам Олега Гордиевского, Олдрич Эймс «выдал всю технику и тактику американской разведки, передавая все это на компьютерных дисках в КГБ». Потом Олдричу Эймсу поручили вести Сергея Федоренко, входившего в состав советской делегации в ООН эксперта по ядерному оружию. Судьбоносное знакомство. Олдрич Эймс был сотрудником ЦРУ во втором поколении – его отец также служил в этой организации и приложил все усилия, чтобы сын пошел по этой стезе. Олдрич Эймс. Высокопоставленный сотрудник ЦРУ, возглавлявший «советский отдел», в 1985 году сам пришел в посольство СССР с предложением о сотрудничестве.
Гений-тихоня. Как начальник ЦРУ стал лучшим агентом внешней разведки КГБ
Олдрич Эймс (шпион Советского Союза). это золотая жила. Это, в сущности, ключи от рая " - из интервью Эймса из Федеральной тюрьмы Алл. ‘Rick is a goddamn Russian spy’: Does the CIA have a new Aldrich Ames on its hands? В тюрьме (Эймсу дали пожизненный срок, его жене – 15 лет) супершпион получил ещё 1,5 миллиона – за книгу мемуаров. О. Эймс был приговорен в США к пожизненному заключению. Дело О. Эймса стало одним из самых крупных шпионских скандалов конца ХХ века.
Важнейший советский шпион Олдрич Эймс из ЦРУ был арестован 30 лет назад
| Самый высокооплачиваемый агент КГБ | это оперативная кличка Олдрича Эймса, последнего крупного офицера ЦРУ, начало работы которого на советскую разведку пришлось на годы перестройки - «закатную» пору. |
| Олдрич Эймс - Aldrich Ames | бывший сотрудник Центрального разведыв. |
Олдрич Эймс. Шпион, любитель денег, красивой жизни и ненавистник внешней политики США
Эймс работал на СССР и Россию с 1985 по 1994 год. До своего ареста он выдал Москве 25 оперативников, став самым результативным сотрудником Службы внешней разведки в истории. Олдрич Эймс родился 26 мая 1941 года в городе Ривер-Фоллс (штат Висконсин) в семье американцев испано-еврейского происхождения. Что касается оценки поступка Олдрича Эймса с моральной стороны, то моя точка зрения, наверное, вам уже ясна из сказанного выше. Годом ранее Олдрич Эймс, кадровый сотрудник разведки, прослуживший в ЦРУ многие годы, был осуждён за то, что оказался давним «кротом» советской, а затем и российской разведки. Смотрите видео на тему «Aldrich Ames» в TikTok (тикток).