Главная ⇒ Школьные сочинения ⇒ Сохранение человечности в самых страшных условиях. После тяжелого сталинградского сражения загорелся немецкий госпиталь, где находилось много раненых. Проверенное сочинение по тексту «То была первая тихая ночь в разбитом Сталинграде.
Привет! Нравится сидеть в Тик-Токе?
Проверенное сочинение по тексту «То была первая тихая ночь в разбитом Сталинграде. Поднялась тихая луна над руинами, над заснеженными пепелищами». Особенно труден комментарий, который даёт 5 баллов. Это была первая Санина ночь в тайге (ЕГЭ по русскому) Благодаря таким внутренним ресурсам, как душевные силы, человек наделяется способностью к ведению полноценной жизни, преодолению трудностей, выполнению работы, и творчеству. Проверенное сочинение по тексту «То была первая тихая ночь в разбитом Сталинграде.
Глубокая зимняя ночь по Куприну сочинение (ЕГЭ Русский язык)
Проверенное сочинение по тексту «То была первая тихая ночь в разбитом Сталинграде. Поднялась тихая луна над руинами, над заснеженными пепелищами». То была первая тихая ночь в разбитом Сталинграде. (проблема объединения враждующих людей по тексту кова) (ЕГЭ по русскому). Главная» Новости» Пример сочинения егэ по русскому 2024. Больше сочинений, проверенных экспертами, вы найдете в группе ЕГЭ100баллов, где действует ежегодная рубрика 24БАЛЛА.
Сочинение на ЕГЭ "Глава 7. Поработайте писателями"
Рассказ М. Он живет ради этого мальчика, Ванюшки, отдает ему все самое хорошее, что есть в душе. Другим примером сохранения в себе и достоинства, и доброты, и человечности может стать герой рассказа А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Он с радостью работает, потому что вся его жизнь — это труд, когда он трудится, он забывает о плохом, он хочет как можно лучше выполнить свою работу.
Его не принимают одноклассники, потому что он сильно отличается от них.
Великий классик поднимает актуальную проблему: «Чем обусловлено подростковое одиночество? Он чувствует себя «белой вороной» среди одноклассников. Их интересы и взгляды кажутся ему глупыми, циничными. Как говорит писатель: «Товарищи встретили меня злобными и безжалостными насмешками за то, что я ни на кого из них не был похож. Но я не мог насмешек переносить; я не мог так дёшево уживаться, как они уживались друг с другом».
Рассказчик считает одноклассников ниже себя, потому что они не интересовались науками, которые он изучал помимо обязательной школьной программы. Они не читали книг, которые любил главный герой.
Передовая, мыслящая Россия второй половины XIX — начала XX столетия вкладывала в женский университет лучшее, что у нее было. Менделеев, Бекетов, Сеченов читали, часто бесплатно, лекции; вдовы ученых — химиков и физиков — отдавали бестужевкам не только библиотеки мужей, но и ценнейшее оборудование их лабораторий… Чем объясняется эта беспримерная забота? В мире ни один университет не рождался при столь многообразном и самоотверженном участии общественности и при полном безразличии, более того, неприязненном отношении государства. В сущности, на этот вопрос я ответил, не успев его поставить. Рождение Бестужевских курсов было весьма нежелательно для самодержавия: во-первых, потому, что учились на них женщины, в которых царизм не хотел и боялся видеть мыслящую силу; во-вторых, потому, что поступали туда юные женщины из весьма непривилегированных — купеческих, мещанских и даже рабочих — семей. И выходили они оттуда людьми, жаждавшими разумной, красивой жизни.
Про ЕГЭ: Егэ тест по теме молодежь как социальная группа и люди, представляющие разные территориальные образования Бестужевки участвовали в народовольческих организациях и первых марксистских кружках, в «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса», в студенческих волнениях, в революции 1905 года; бестужевками были Надежда Константиновна Крупская и Анна Ильинична Ульянова; бестужевок кидали в тюрьмы, ссылали в Сибирь, казнили, но ничто не могло устрашить первый русский женский университет. В бестужевках раскрывалось лучшее, что жило веками, не находя достойного выхода в душе русской женщины: постоянство чувства, самоотверженность, сила духа и, конечно, сострадание, бесконечная нежность к тому, кто испытывает боль, — к ребенку, к родине. Бестужевские курсы существовали до 1918 года, когда женщины получили возможность учиться в обычных университетах наравне с мужчинами. Облик бестужевки известен был всей России: скромно, даже аскетически одетая девушка с открытым, смелым лицом — такой изобразил ее художник Н. Ярошенко на известном портрете «Курсистка». Само имя это — «бестужевка» — вызывало в моем сознании что-то юное и женственное, бесконечно женственное и бесконечно юное; что-то вольное, непокорное, как ветер, как девичьи темные почему темные, не понимаю сам волосы, развеваемые сильным ветром; что-то красивое, легко, изящно и уверенно идущее по земле и что-то сопряженное с музыкой, живописью. И с баррикадами. Однажды летом в мой кабинет в редакции вошла старуха, седая, крупная, с большими мужскими кистями рук, села, отдышалась после жары и ходьбы, подняла лицо, растрескавшееся, как краски на старом портрете, и бурно начала: — Добрый день.
Я — бестужевка. То, что эта старая-старая, не менее восьмидесяти по виду, женщина назвала себя по имени Амалия! Почему-то мне казалось, что она — бестужевка — останется навсегда юной, возможно, потому, что перед моим сознанием стоял некий собирательный образ бестужевки вообще. Я и жен декабристов, ушедших за ними в Сибирь, в каторгу, не мог никогда вообразить старыми хотя известно, что некоторые из них дожили до старости , наивно объясняя себе это тем, что на известных мне портретах они изображены молодыми. Я и юных героинь Тургенева при всем старании фантазии не мог увидеть старухами, объясняя это силой таланта писателя, очарованного их женственностью. Но нет, дело не в собирательном образе, не в мощи писательского мастерства Тургенева. Это я понял потом, тогда, когда назвавшая себя бестужевкой старая-старая женщина, которая передо мной сидела в тот яркий летний день, уже умерла. Она умерла, разговаривая по телефону с подругой — тоже бестужевкой, тоже восьмидесятилетней; они обсуждали, как лучше, разумнее сократить том воспоминаний бестужевок.
Издательство потребовало уменьшить объем с двадцати до пятнадцати листов, и надо было чем-то пожертвовать, а жертвовать не хотелось ничем. Когда Амалия думала, она посреди разговора умолкала, уходила в себя. Амалия молчала, потому что умерла с телефонной трубкой в руке, с полураскрытым в разговоре ртом — остановилось сердце. Я поблагодарил, обещал быть. Меня это, положа руку на сердце, тревожило. Что испытаю в обществе этих старух? Один телесно одряхлевший человек может быть душевно молод и обаятелен, но тридцать, сорок?! Я часто бывал в больницах и в разного рода пансионатах и домах, где лечатся, живут, угасают старые люди, и сердце при одном воспоминании о скорбной жизни в тех стенах печалилось и болело.
Конечно, на вечере бестужевок не будет больничного духа, больничного страха перед небытием, успокаивал я себя, но три тысячи лет! За три тысячи лет менялись очертания океанов, рождались и умирали пустыни, вымирали целые виды животных. Это возраст европейской цивилизации. Если соединить, составить жизни сегодняшних бестужевок, устремится сквозь столетия дорога, у начала которой вырисовывается в утреннем тумане лицо Нефертити. Мысль о том, что лишь тридцать или сорок человеческих жизней, умещающихся — подумать! Современный человек ощущает с особой остротой бег минут, часов, дней, быстролетность человеческой жизни, изменчивость мира. Даже начало нашего века с его синематографом, аэропланом, «незнакомками» кажется сквозь водопад лет размытым, странным, неправдоподобным. А это их, последних бестужевок, молодость.
Мне нелегко вообразить, что это было в нашем веке. А это было в их жизни. Что это — человеческая жизнь? Сегодняшний человек никогда не сопоставил бы — даже в песне — ритм жизни с волнами, ибо волны совсем не быстры: их бег замедленно величав. И мы сегодня с особым наслаждением отдыхаем у моря именно потому, что «дни нашей жизни» быстрее волн. Не потому ли море, которое некогда волновало, сейчас успокаивает? Мы возвращаемся к ритму космоса. Но дни и нашей жизни можно сопоставить с волнами, потому что на детский вопрос: «Куда уходят дни?
Никогда еще чувство общности волны с морем — человеческой жизни с человеческой историей — не было полнее, чем сейчас. Несмотря на быстролетность минут и дней и ошеломляющую изменчивость мира. А может быть, именно из-за изменчивости и быстролетности. Я вошел в зал с накрытыми для чаепития столами, когда оно уже началось. Я опоздал, не рассчитывал, что они начнут минута в минуту, полагая, что будет именно чаепитие: старые люди, сидя, пьют чай и негромко беседуют. А они начали, видимо, абсолютно точно, и чаепитие их, как я понял, было особым. В России траур. Студенты и курсистки отменили лекции…» Наступила тишина; я стоял растерянно на пороге.
Я быстро и неловко занял место рядом с ней. Завтра на курсах сходка в десять часов утра…» Она опустила листки, посмотрела на собравшихся. Никто не ел, и никто не пил. Женщины сидели не шелохнувшись, с выражением величайшей серьезности, Особенно серьезна, даже торжественна была сама читавшая. Сегодня в шесть утра умер Л. Все влюблялись. Но, собственно, о любви я не услышал. Женщина, сообщившая о кончине Толстого как о самом последнем, величайшей важности событии — теперь уже не торжественно и строго, а с какой-то веселой искрой в голосе, — читала о посещениях Мариинского театра, операх с участием Шаляпина, литературных вечерах, загородных экскурсиях и пикниках.
Она называла имена Юрия, Аркадия, Петра рядом с женскими именами, и по какой-то еле уловимой печали, темнившей лица бестужевок, я догадывался, что и Юрий, и Аркадий, и Петр давно умерли. Они остались в той жизни, где пели Собинов и Шаляпин. А женщины, чьи имена назывались рядом с их именами, сейчас, через бездну лет, сидят за этим столом — это тоже было ясно по взглядам, которые устремлялись то туда, то сюда. И я вдруг ощутил, что самая реальная вещь в мире — чувства. И чувства — самая юная, единственно юная вещь в мире. Стареют пирамиды, горы, земля и небо; чувства не стареют. И я вдруг почувствовал, что в этом зале со столом, уставленным скромным угощением, нет старости. Играли в шарады, — расхохоталась Амалия.
И та вдруг, застеснявшись, — не меня ли? Та посерьезнела, видимо забыв ключ в шараде — забавный ответ. И Амалия думала, сощурившись лукаво, думала, молчала. Три тысячи лет веселились, печалились, думали, три тысячи лет пили чай, уминали бутерброды; время сгустилось и улыбалось, время шутило и не старело. Время отступило, отхлынуло, как океанская волна, оставив на песке нечто совершенно бесценное, чему названия нет в человеческом языке, а если бы нашлось, то вопрос о смысле жизни был бы, вероятно, решен. О чем я думал, возвращаясь с традиционного вечера бестужевок? Нет, нет, о чем я думаю сейчас, через десять лет, при воспоминании об этом вечере? Потому что тогда я, в сущности, не думал ни о чем и думал обо всем в мире: о мимолетности и фантастической емкости человеческой жизни, о том, что и человеку, и человечеству часто кажется: что-то кончилось, ушел первоначальный восторг перед жизнью, или умерли великие страсти, или померкла духовность, а на самом деле это не кончается никогда, это уходит и возвращается, как уходит и возвращается солнце.
Я уходил с вечера бестужевок с переполненным сердцем: мои чувства можно было бы назвать мыслями, мои мысли можно было бы назвать чувствами. Я и не хотел разбираться в них тщательно, я радовался им. А сегодня думаю об историческом времени. Историческое время? Останавливаясь на минуту перед особняком, где жил некогда Пушкин, или идя мимо дома, в котором умер Гоголь, мы переносимся в эпоху, когда они писали, любили, шутили, путешествовали, и старые стены вызывают в нашем сердце чувство не менее сложное и волнующее, чем в детстве, — занавес в театре при медленно потухающей люстре… Мы, сами не осознавая того, переживаем большие, важные минуты, наша душа наслаждается особым богатством; она живет одновременно в двух веках — сегодняшнем и минувшем. Она вошла в историческое время — совершенно особое, потому что в нем мы становимся вездесущими и бессмертными, как античные боги. Мы можем услышать живой голос Пушкина и увидеть живую улыбку Гоголя и можем пережить ни с чем не сравнимое чувство освобождения от остросегодняшнего, сиюминутного, чтобы потом, вернувшись к нему, по-новому его увидеть, понять и новым смыслом наполнить. Историческое время — это сегодня плюс века, плюс тысячелетия; это я плюс миллионы людей, которые до меня жили.
Было бы наивно утверждать, что этих чувств люди не испытывали раньше, что историческое время стало доступным лишь человеку второй половины XX столетия. Конечно, во все века сердце человека хотело вобрать в себя больше, чем отпущено на одну человеческую жизнь. Но, кажется мне, именно сегодня, когда рождается переживание истории человечества как чего-то личного и сама история делается живой человеческой общностью, развивается в человеке совершенно новое чувство, которое можно назвать историческим, — именно сегодня мы входим в историческое время, как входят в море… Я пишу эти строки на берегу Балтийского моря, недавно было оно покрыто льдом, и не верилось, что это море, думалось: белое холмистое поле. Но вот утром к вышел на балкон, и меня ослепило резко-синее, живое. За одну ночь южный ветер съел лед — море раскрылось. А через несколько дней в старых соснах, на берегу, пели соловьи. На вечере бестужевок, когда уже все собрались расходиться и говорили стоя самое последнее, кто-то из женщин рассказал, что ее родственница училась в гимназии с дочерью Анны Керн и она видела ее — дочь возлюбленной Пушкина — летом на даче сидели за одним столом на веранде, пили из самовара чай… Это мимолетное и, в сущности, малозначительное воспоминание поразило меня не меньше, чем если бы я увидел человека, стоящего рядом с Лаурой, воспетой Петраркой, в Авиньонской церкви. Меня оно поразило потому, что я подумал, ощутил: если дотронусь сейчас до руки старой бестужевки, то почувствую тепло руки Пушкина.
Я с каким-то суеверным чувством дотронулся, коснулся. И почувствовал в самом деле тепло пушкинской ладони. Мне хотелось бы рассказать в этом эссе о стихах Баратынского и Третьяковской галерее, о переулках старого Арбата и о том, как шумит дождь летом в яснополянском лесу, потому что все это имеет, по-моему, самое непосредственное отношение к историческому времени. С особой силой наслаждаешься им на родной, национальной почве. Тот, кто не испытал особого чувства при виде старинной тургеневской усадьбы на Орловщине, ничего особенного не ощутит и в готическом соборе. Когда я ощутил нежное, сухое тепло руки Пушкина, коснувшись старой-старой руки руки у них, у бестужевок, одряхлели больше лиц , я подумал, что бессмертие не выдумано философами и поэтами. Иногда достаточно легко, почти неслышно дотронуться до чьей-то ладони, чтобы утвердиться в его реальности. Текст 11 Сочинение 1 Как и когда родилась моя страсть к путешествиям, любовь к природе, к своей земле?
Описанные в книге, волновали меня необычайно. Через поле битвы я гордо возвращался в заветный свой уголок. Иван Сергеевич Соколов-Микитов. Текст 12 В это время я стал писать из тщеславия, корыстолюбия и гордости. В писаниях своих я делал то же самое, что и в жизни. Для того чтобы иметь славу и деньги, для которых я писал, надо было скрывать хорошее и выказывать дурное. Я так и делал. Сколько раз я ухитрялся скрывать в писаниях своих, под видом равнодушия и даже легкой насмешливости, те мои стремления к добру, которые составляли смысл моей жизни.
И я достигал этого: меня хвалили. Двадцати шести лет я приехал после войны в Петербург и сошелся с писателями. Меня приняли как своего, льстили мне. И не успел я оглянуться, как сословные писательские взгляды на жизнь тех людей, с которыми я сошелся, усвоились мною и уже совершенно изгладили во мне все мои прежние попытки сделаться лучше. Взгляды эти под распущенность моей жизни подставили теорию, которая ее оправдывала. Взгляд на жизнь этих людей, моих сотоварищей по писанию, состоял в том, что жизнь вообще идет развиваясь и что в этом развитии главное участие принимаем мы, люди мысли, а из людей мысли главное влияние имеем мы — художники, поэты. Наше призвание — учить людей. Для того же, чтобы не представился тот естественный вопрос самому себе: что я знаю и чему мне учить, — в теории этой было выяснено, что этого и не нужно знать, а что художник и поэт бессознательно учит.
Я считался чудесным художником и поэтом, и потому мне очень естественно было усвоить эту теорию. Я — художник, поэт — писал, учил, сам не зная чему. Мне за это платили деньги, у меня было прекрасное кушанье, помещение, женщины, общество, у меня была слава. Стало быть, то, чему я учил, было очень хорошо. Быть жрецом ее было очень выгодно и приятно. И я довольно долго жил в этой вере, не сомневаясь в ее истинности. Но на второй и в особенности на третий год такой жизни я стал сомневаться в непогрешимости этой веры и стал ее исследовать. Первым поводом к сомнению было то, что я стал замечать, что жрецы этой веры не все были согласны между собою.
Одни говорили: мы — самые хорошие и полезные учители, мы учим тому, что нужно, а другие учат неправильно. А другие говорили: нет, мы — настоящие, а вы учите неправильно. И они спорили, ссорились, бранились, обманывали, плутовали друг против друга. Кроме того, было много между нами людей и не заботящихся о том, кто прав, кто не прав, а просто достигающих своих корыстных целей с помощью этой нашей деятельности. Всё это заставило меня усомниться в истинности нашей веры. Кроме того, усомнившись в истинности самой веры писательской, я стал внимательнее наблюдать жрецов ее и убедился, что почти все жрецы этой веры, писатели, были люди безнравственные и, в большинстве, люди плохие, ничтожные по характерам — много ниже тех людей, которых я встречал в моей прежней разгульной и военной жизни — но самоуверенные и довольные собой, как только могут быть довольны люди совсем святые или такие, которые и не знают, что такое святость. Люди мне опротивели, и сам себе я опротивел, и я понял, что вера эта — обман. Но странно то, что хотя всю эту ложь веры я понял скоро и отрекся от нее, но от чина, данного мне этими людьми, — от чина художника, поэта, учителя, — я не отрекся.
Я наивно воображал, что я — поэт, художник, и могу учить всех, сам не зная, чему я учу. Из сближения с этими людьми я вынес новый порок — до болезненности развившуюся гордость и сумасшедшую уверенность в том, что я призван учить людей, сам не зная чему. Теперь, вспоминая об этом времени, о своем настроении тогда и настроении тех людей таких, впрочем, и теперь тысячи , мне и жалко, и страшно, и смешно, — возникает именно то самое чувство, которое испытываешь в доме сумасшедших. И тысячи нас, отрицая, ругая один другого, все печатали, писали, поучая других. И, не замечая того, что мы ничего не знаем, что на самый простой вопрос жизни: что хорошо, что дурно, — мы не знаем, что ответить, мы все, не слушая друг друга, все враз говорили, иногда потакая друг другу и восхваляя друг друга с тем, чтоб и мне потакали и меня похвалили, иногда же раздражаясь и перекрикивая друг друга, точно так, как в сумасшедшем доме. Тысячи работников дни и ночи из последних сил работали, набирали, печатали миллионы слов, и почта развозила их по всей России, а мы всё еще больше и больше учили, учили и учили и никак не успевали всему научить, и всё сердились, что нас мало слушают. Ужасно странно, но теперь мне понятно. Настоящим, задушевным рассуждением нашим было то, что мы хотим как можно больше получать денег и похвал.
Для достижения этой цели мы ничего другого не умели делать, как только писать книжки и газеты. Мы это и делали. Но для того, чтобы нам делать столь бесполезное дело и иметь уверенность, что мы — очень важные люди, нам надо было еще рассуждение, которое бы оправдывало нашу деятельность. И вот у нас было придумано следующее: всё, что существует, то разумно. Всё же, что существует, всё развивается. Развивается же всё посредством просвещения. Просвещение же измеряется распространением книг, газет. А нам платят деньги и нас уважают за то, что мы пишем книги и газеты, и потому мы — самые полезные и хорошие люди.
Рассуждение это было бы очень хорошо, если бы мы все были согласны; но так как на каждую мысль, высказываемую одним, являлась всегда мысль, диаметрально противоположная, высказываемая другим, то это должно бы было заставить нас одуматься. Но мы этого не замечали. Нам платили деньги, и люди нашей партии нас хвалили, — стало быть, мы, каждый из нас, считали себя правыми. Теперь мне ясно, что разницы с сумасшедшим домом никакой не было; тогда же я только смутно подозревал это, и то только, как и все сумасшедшие, — называл всех сумасшедшими, кроме себя. Текст 13 Сочинение Андрей родился и рос в Калуге. На окраине стоял бревенчатый просторный дом. Запах смолы не выветривался, не уходил из него, хотя бревна, из которых он был сложен, были очень старые. Когда приходила весна, весь дом наполнялся запахами земли, листвы, сада.
Комнаты были прохладные, полы крашеные, чисто вымытые, а в раскрытые окна бежал ветер. И теперь, когда Андрей стал взрослым, каждая новая весна несла ему эти незабываемые запахи его детства — земли, травы, ветра. Окна в их доме распахивались рано, гораздо раньше, чем у других. В кабинете отца стоял массивный письменный стол, резной, огромный, и глубокое кожаное кресло. По стенам стояли шкафы — очень старые, полные старинных медицинских книг. Их читал еще прадед Андрея, он и положил начало этой библиотеке. Отец — Николай Петрович — редко снимал их с полки, но дорожил ими. И все вместе — стол, кресло, книжные шкафы — уважительно называлось «папина библиотека».
В папиной библиотеке всегда было чисто, прохладно и чуть сумрачно: окна выходили на север, да еще у самых окон росли кусты бузины. У мамы тоже была своя комната и свои книги. Но у мамы все было другое. Ее комнату заливал яркий свет, и в окна заглядывала сирень. Солнце кочевало от одного окна к другому. Тут не было штор, только легкие светлые занавески. И казалось, что комната вплывает прямо в сад. На мамином кресле всегда лежала какая-нибудь книга, а любила она книги, которые в детстве казались Андрею скучными: Чехов, Гончаров, Ибсен и Гамсун.
Все в мире открывала Андрею мать. И он понял, что тишину можно слушать. Однажды поздней осенью они шли по лесу, по желтым лесным дорожкам. Только выпал первый снег — тонкий, редкий, словно не снег, а изморось. И вдруг мама сказала: — Посмотри, березовые листья как золотые пятаки на снегу. А кленовые — как будто след птичьей лапки. А вот дубовый, распластанный — погляди. Мать ответила радостным смехом: — Да, да!
Как будто медведь прошел! Да, видеть это, радоваться этому тоже научила его она. Он не мог бы рассказать, как она воспитывала его, он и не знал, что его «воспитывают». Однажды, вернувшись из школы, он сказал: — Мама, Елена Федоровна говорит: «Москвин, ты ведешь себя примерно, я поручаю тебе после уроков приносить мне фамилии ребят, которые плохо ведут себя на перемене». Что же мне делать? Не стану я записывать Мать ответила: — Отчего же? Да только всегда одну фамилию — спою собственную. Андрею стало весело — в самом деле, как хорошо и просто она придумала.
А в другой раз было так. Мать работала в саду — она сама выращивала цветы: ранней весной — незабудки, анютины глазки, летом — розы и флоксы, осенью — астры и георгины. Вернувшись из городского сада, где он играл с ребятами в казаки-разбойники, Андрей стоял и задумчиво глядел, как, сидя на корточках, она копается в земле. Оба молчали И вдруг, вскинув на него глаза, она спросила с мягкой насмешкой: — А ты не устал стоять? Ему было тогда лет семь. Пожалуй, никакой самый беспощадный укор не запечатлелся бы в его памяти так глубоко, как эти насмешливые слова. Всю домашнюю работу они делали вдвоем: мыли полы, летом белили стены мать не признавала маляров. Когда она стирала, Андрей приносил из колодца воду.
А полоскать ходили на речку. Они вместе несли корзину с бельем, и по дороге он мог спрашивать обо всем на свете. Она никогда не отвечала: «Тебе это рано знать» или: «Ты этого не поймешь». Однажды она рассказала Андрею историю английского капитана Скотта, который открыл Южный полюс на пятнадцать дней позже норвежца Амундсена. Андрея долго не оставляла мысль о том, как они шли обратно — пятеро друзей по снежной пустыне на отяжелевших лыжах, обманутые в своей надежде, в своей мечте. Подумать только — опоздать на пятнадцать дней! Он видел капитана, который, лежа в палатке, окоченевшей рукой выводил на бумаге последние слова друзьям и родным. Их нашли мертвыми.
Кажется, через год. Они лежали так, как их застала смерть, — обманутые, обессиленные, но не сдавшиеся. Тогда не было самолетов, — думал Андрей. Я бы сел на самолет и полетел бы к ним. Я приземлился бы и — вот она, палатка, я бегу, бегу туда, ноги вязнут в снегу… — Капитан Скотт, — говорил он дрогнувшим голосом, — вы спасены! Я советский летчик! Я прилетел за вами! Этот ответ казался Андрею легкомысленным, он ожидал Слов более высоких, красивых, торжественных, а все же он радовался, что она так быстро, так легко вошла в игру, не придирается, не говорит: «Тогда еще не было советских летчиков», — нет, ей ничего не надо объяснять.
Да, да! Именно так должен был отвечать капитан! Пер Вое его слово не о себе — о друзьях! И Андрей поил отважных исследователей вином, давал им лекарства, сажал их в самолет, и они летели высоко над бескрайней снежной равниной. Проснувшись утром, Андрей слышал: — Здравствуй, милый! Так говорила она и проводила рукой по его щеке. И звук этого голоса он вызывал в своей памяти всякий раз, когда ему бывало трудно, уже много времени спустя после ее смерти. И сейчас, уже взрослым, увидев чашку с молоком, он вспоминал ту, белую в красных горошинах чашку, которая ждала его когда-то на кухонном столе.
Придя из школы, он останавливался у порога и переобувался, чтобы не наследить в комнатах. И горячая плита, и потрескиванье дров, и чашка с молоком, и простое слово «Здравствуй! Главным человеком в доме была она. Андрей вырос с этим чувством и не понимал, как может быть иначе. В их доме все комнаты постоянно — даже поздней осенью — были полны цветов. Цветы стояли в банках, кувшинах, ведрах. Они стояли повсюду и часто мешали отцу, но он никогда не забывал сказать, разводя большими руками: — Какая прелесть твои цветы, Анюта! Когда мать играла на старом пианино, где «до-диез» не откликалось вообще, а «фа» простужено дребезжало, отец слушал задумчиво и благоговейно.
Он был старше матери, и Андрей с детства помнил его сутулым, с седыми висками, в очках. Даже на детской фотографии Николай Петрович походил на себя взрослого — сутулый подросток в очках. И так было странно, что его когда-то называли Колей. Мама хоть и говорила ему «ты», но называла Николай Петрович. А отец говорил ей Анюта или «дитя мое». И Андрею это нисколько не казалось смешным. Появились у матери седые волосы и морщины прорезали высокий, чистый лоб, а отец все говорил «дитя мое». Фрида Вигдорова.
Это естественное и — в сущности — очень скромное желание, незаметно выросло у меня в неодолимую потребность и, со всей энергией юности, я стал настойчиво обременять знакомых «детскими» вопросами. Одни искренно не понимали меня, предлагая книги Ляйэля и Леббока; другие, тяжело высмеивая, находили, что я занимаюсь «ерундой»; кто-то дал «Историю философии» Льюиса; эта книга показалась мне скучной, — я не стал читать ее. Среди знакомых моих появился странного вида студент в изношенной шинели, в короткой синей рубахе, которую ему приходилось часто одергивать сзади, дабы скрыть некоторый пробел в нижней части костюма. Близорукий, в очках, с маленькой, раздвоенной бородкой, он носил длинные волосы «нигилиста»; удивительно густые, рыжеватого цвета, они опускались до плеч его прямыми, жесткими прядями. В лице этого человека было что-то общее с иконой «Нерукотворенного Спаса». Двигался он медленно, неохотно, как бы против воли; на вопросы, обращенные к нему, отвечал кратко и не то угрюмо, не то — насмешливо. Я заметил, что он, как Сократ, говорит вопросами. К нему относились неприязненно.
Я познакомился с ним, и, хотя он был старше меня года на четыре, мы быстро, дружески сошлись. Звали его Николай Захарович Васильев, по специальности он был химик. Помни то, что уж чувствуешь: свобода мысли — единственная и самая ценная свобода, доступная человеку. Ею обладает только тот, кто, ничего не принимая на веру, все исследует, кто хорошо понял непрерывность развития жизни, ее неустанное движение, бесконечную смену явлений действительности. Он встал, обошел вокруг стола и сел рядом со мною.
Позиция автора ясна: в условия войны простой человек не волен в выборе своей судьбы, за него всё решает война. Брать в руки оружие и идти на передовую или оставаться в тылу и мучительно ждать вестей, жить или умирать, становится предателем или героем.
Я полностью разделяю мнение автора. Действительно, простой человек не может распоряжаться своей судьбой в условиях войны, которая без всякого разбора подминает под себя людские судьбы, лишая их права на выбор. Невольно вспоминаю роман Василя Быкова «Сотников». Мы привыкли говорить, что главные герои, Сотников и Рыбак сделали свой моральный выбор: один стал героем, другой - предателем. Но свободным ли был этот выбор? Или война решила за них? Быть может, в мирное время их судьба сложилась бы по-другому, и Рыбак, в целом положительный по характеру человек, никогда бы не совершил того унизительного поступка.
К сожалению, история не знает сослагательного наклонения. Да, в условия войны простые люди не имеют права выбора своей судьбы, но этот выбор есть у людей, имеющих власть: разжигать конфликт, проводить военные действия или всеми силами пытаться решить проблему мирным путём. Очень жаль, что подчас судьбы миллионов людей зависят от амбиций правящей верхушки общества, и именно они решают жить простому человеку или умирать. Количество слов - 415 Здравствуйте, Диана! Вы создали интересную, самостоятельную, грамотную работу. В соответствии с критериями проверки сочинений формата ЕГЭ 2022 Ваша работа оценивается следующим образом. Пример 2 указан, не пояснен.
Взаимосвязь между примерами определена спорно, проанализирована поверхностно. Засчитаю связь, но не уверена, что на реальном экзамене все эксперты согласятся.
Сочинение ЕГЭ. По тексту Вертеля Л.В. ДОСРОЧНЫЙ ЕГЭ
Единый государственный экзамен. Сочинение ЕГЭ по тексту Пришвина: Как природа влияет на человека? по картинам Лучшие сочинения Примеры сочинений Сочинения ЕГЭ — Итоговое сочинение ЕГЭ — Аргументы к сочинению ЕГЭ — Историческое сочинение Анализ произведения ЕГЭ по обществознанию Топики по английскому — Эссе по английскому.
Остались вопросы?
Платонов в данном тексте. Размышляя над этим вопросом, автор описывает мысли и мечты простого солдата. Одинцов с желанием ждет новый бой, потому что верит в «правду русского народа», он желает защитить ее от врага, то есть считает это крайне важным для всех нас. Также солдату согревает сердце не только вера в сохранение правда, но и мечта о мирной будущей жизни. Когда закончится война, Одинцов хочет окончить музыкальную школу при филармонии, стать музыкантом и даже «сочинять новую музыку», в которой будут звучать все его переживания и впечатления, перенесенные во время войны.
Эти два примера показывают, что русский солдат — нравственный человек, желания которого направлены на сохранение истории своего народа и страны.
Кроме того, война несет только горе и страдание, потому она — худшее, что может случиться с человечеством. Я полностью согласна с мнением автора. Действительно, война загубила множество судеб, лишила многих людей близких, разлучила родителей и детей. Этому можно найти множество подтверждений, если обратиться к истории нашего государства. В заключение хочется еще раз подчеркнуть, что война оказывает огромное влияние на жизнь каждого, поэтому сложно представить что-то хуже и бесчеловечнее нее. Поиск для:.
Мы понимаем, что такие люди, как Наташа и Андрей Иванович, не смогут бросить человека в беде, даже если он окажется самым плохим на планете. Автор противопоставляет поведение героев, показывая, что трудности могут сломить человека, а могут сделать его сильнее, могут раскрыть в нем то, о чем он никогда не догадывался. Авторская позиция очевидна: именно тяжелые испытания служат проверкой человека. Одни люди сохраняют свой моральный облик, другие раскрываются самым неожиданным образом — совершают предательство, проявляются эгоизм. Я не могу не согласиться с автором.
Мы можем только предполагать, как поведем себя, если окажемся в сложной ситуации, особенно если под угрозой будет наша жизнь. Однако, на мой взгляд, поведение человека будет зависеть от того, насколько он искренен с собой. Человек не может стать эгоистом в одно мгновение. Если человек поступает плохо, значит в его душе была некая червоточина, о которой он и сам, возможно, не догадывался.
Для подтверждения своей точки зрения и позиции автора хочу привести в пример произведение В. Закруткина «Матерь человеческая», где главная героиня , несмотря на невзгоды, которые ей принесло военное время, выстояла, не пала духом. Всеми силами она старалась помогать детям, потерявшим своих родителей. В этом произведении ярко показан пример одного из многочисленных подвигов людей времен войны. Также хочу привести в пример произведение М. Шолохова «Судьба человека», где повествуется о трагической судьбе солдата, который, потеряв всех своих родных и близких, встретил мальчика-сироту и решил назваться его отцом. Этот поступок говорит о том, что даже после того, как война отняла у героя все, он смог найти в себе силы на хорошие дела. Таким образом, мы не должны забывать про нашу ответственность перед людьми, которые застали тяжелые военные времена и доживают свои последние дни. Мы должны помнить их подвиги и заслуги и относиться к ним с должным уважением.
Глубокая зимняя ночь по Куприну сочинение (ЕГЭ Русский язык)
| Проблема наличия выбора Сочинение № 12775235 | Главная» Новости» Сочинение егэ непосильный труд в малоземове гостит. |
| Сочинение по тексту публицистического стиля (ЕГЭ) | (22)И ночь, и туман, казалось мне, были только затем, чтобы я ещё более любил и ценил утро. |
| Примеры сочинений ЕГЭ по русскому языку части С – ч.1 | Ночь была особенно тяжёлой. |
| Сочинение ЕГЭ. По тексту Вертеля Л.В. ДОСРОЧНЫЙ ЕГЭ | На форуме сайта завершена работа над сочинениями по сборнику текстов ЕГЭ 2020 года под редакцией ой. |
| Примеры сочинений ЕГЭ 2024 по русскому языку | (7)Наступила ночь, и я долго шёл под тёмными, гудящими в тумане сводами горного бора, склонив голову от ветра. |
Текст ЕГЭ №2 (про человечность)
Ходасевич утверждал: « Путь к бунинской философии лежит через бунинскую филологию». Наша задача — исследовав текст раннего рассказа Бунина «Перевал» опровергнуть это мнение или согласиться с ним. В этом нам помогут опорные слова урока и литературные понятия на ваших карточках. Каждое слово дается герою с трудом, ему словно не хватает воздуха. Вопрос : Какие препятствия возникают перед героем рассказа и его лошадью? Туман, мрачная бездна, высокие, величавые горы; глухой, глубокий и нелюдимый гул сосен, гудящие в тумане своды горного бора, звяканье пустых стремян за спиной. Вопрос : Какие тропы позволяют нам лучше представить себе образы отрывка? Эпитеты: «голый, пустынный подъем», « гигантская рыхлая гряда» тумана, «хмурая глубина пропастей», «глухой, глубокий и нелюдимый гул сосен». Олицетворения, связанные с почти детальным описанием тумана: « с бурной стремительностью валился косыми, длинными облаками густой туман», « он срывался с плоскогорья, которое окутывал гигантской рыхлой грядой», « он уже задымил лес»… С помощью этих тропов Бунин делает этот образ ярче. Вопрос : Какую роль играют в отрывке глаголы?
В первом абзаце глаголы в настоящем времени. Второй абзац — в прошедшем времени автор переходит от объяснения, что с ним в данный момент происходит, к рассказу о том, что было с ним недавно вечером, когда у него еще были силы и желание покорить перевал. Безличные глаголы относятся к описанию таинственной природы, препятствующей герою в его восхождении. Он устал и продрог, потерял представление о месте и времени, расстроился, увидев могилы дровосеков, погибших в этих горах , понял, что заблудился, впал в отчаяние. Вопрос : А как изменился ритм отрывка? Он стал более быстрым, отрывистым. Так говорит человек, чем—то встревоженный, даже испуганный. Глаголы автор ставит в настоящее время. Это оживляет звучание рассказа, мы понимаем, как нарастает состояние тревоги и отчаяния героя.
Вопрос : Какой глагол повторяется несколько раз? Вопрос : Какие художественные приемы применяет Бунин в этом отрывке? Сравнения: «темные холмы, похожие на спящих медведей», камни — памятники, « как человеческие фигуры», мимо которых трудно пройти без ужаса. Образ беспредельной тишины: мысль о том, чтобы позвать на помощь, сменяется у героя пониманием того, что его никто не услышит. Вопрос : Какую роль играет эпитет « гомеровские хижины»? Во времена Гомера, автора «Илиады» и «Одиссеи», человек был всего лишь игрушкой в руках Богов природной стихии. И теперь, в конце XIX века, здесь в горах, по мнению автора ничего не изменилось: человек — лишь слабая песчинка природы, которая может легко погибнуть и затеряться в горных отрогах. Эту же роль играет глагол «забились», относящийся к чабанам. Кульминация рассказа — высшая точка отчаяния героя «…кажется, что все вымерло на земле и уже никогда не настанет утро, а будут только возрастать туманы, окутывая в своей полночной страже горы…» Вопрос: Какую роль в повествовании, на ваш взгляд, играет образ лошади?
Образ существа, покорного судьбе — недаром автор повторяет дважды слова «безнадежно, но покорно». Это образ жертвы. Наверное, потому герой «злобно» дергает повод, заставляя единственное живое существо, оставшееся с ним, очнуться, начать действовать. Вопрос: Что еще нам говорит о том, что герой готов продолжить борьбу даже без надежды на спасение? Повторяющееся слово «снова»: «И снова я подставляю лицо снегу и ветру, и снова упорно иду навстречу им». Синтаксический параллелизм подчеркивает отчаянное положение героя: «Когда я пытаюсь разглядеть то, что окружает меня, я вижу только седую бегущую мглу… Когда я вслушиваюсь, я различаю только свист ветра в уши и однообразное позвякивание за спиной». Вопрос: Какая черта характера спасает героя? К этому слову в контексте отрывка можно подобрать синоним «терпение», покорность героя резко отличается от покорности лошади: если животное не хочет бороться со стихией, является потенциальной жертвой обстоятельств, то человек проявляет удивительную выносливость, терпение к невзгодам: он готов бороться даже без надежды. Вопрос: Можете ли вы назвать трудные годины в истории нашей страны, когда лишь героическая стойкость нашего народа помогла спасти Родину в почти безнадежных ситуациях?
Многочисленные войны, татаро-монгольское иго, Куликовская битва, польская интервенция, нашествие Наполеоновской армии, Великая Отечественная война. Вопрос: Какое яркое художественное средство помогает автору подчеркнуть состояние героя? Оксюморон: «сладостна безнадежность», радует «злобный укор» Посчитываем набранные баллы. Какое значение это слово приобретает в контексте отрывка? Можно ли подобрать еще одно значение к слову «перевал»? Рассказ завершают две даты: 1892 -1898 годы. Граница столетий часто ощущается людьми как время глобальных перемен, время коренного изменения жизни. Автор задумывается о том, что ждет Россию в двадцатом веке. Этап перехода в новое время кажется Бунину суровым и трудным.
Напишите сочинение по прочитанному тексту. Сформулируйте одну из проблем, поставленных автором текста. Прокомментируйте сформулированную проблему. Включите в комментарий пояснения к двум примерам-иллюстрациям из прочитанного текста, которые важны для понимания проблемы исходного текста избегайте чрезмерного цитирования. Проанализируйте указанную смысловую связь между примерами-иллюстрациями. Сформулируйте позицию автора рассказчика. Сформулируйте и обоснуйте своё отношение к позиции автора рассказчика по проблеме исходного текста.
Включите в обоснование пример-аргумент, опирающийся на жизненный, читательский или историко-культурный опыт. Объём сочинения — не менее 150 слов. Работа, написанная без опоры на прочитанный текст не по данному тексту , не оценивается. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается нулём баллов. Сочинение присылайте в формате "Текст".
Затронутая автором проблема актуальна во все времена. Чтобы привлечь внимание читателей к данной проблеме, автор повествует о том, что Николай Иваныч, увидя крыжовник, очень обрадовался, как будто получил «свою любимую игрушку «.
Чехов отмечает, что герой-рассказчик Говорит о том, что, помимо счастливых людей, есть немало и несчастных, хотя первым абсолютно неинтересно, как живут люди, у которых сложилось не все так сладко, как у них. Автор подводит читателя к мысли о том, что возле каждого счастливого человека должен стоять кто — нибудь с молоточком и напоминать стуком, что вокруг есть и несчастные люди, на месте которых может оказаться любой счастливый человек. В правоте авторских оценок не приходится сомневаться. Возмущение автора, безусловно, понятно, так как многие люди живут беззаботно, не замечая рядом с собой страдающих. Особенно остро это проблема поставлена в поэме Н. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо «. Однако, с точки зрения современного читателя, в ней нет ни одного по — настоящему счастливого человека, хотя немало героев претендуют на это.
И вряд ли можно согласиться с поэтом, что революционер Гриша Добросклонов, признанный, по мнению народа, счастливцем, может быть таковым в полном смысле этого слова. Этот текст ещё раз убеждает меня в том, что нужно замечать тех людей, которые находятся вокруг нас. Именно на этот вопрос ищет ответ автор текста А. Люди довольны своей жизнью, у них нет какой-либо цели. И именно такое существование приводит к вырождению. Продолжая поиски ответа, писатель также рассуждает о своем счастье. Но он понимает, что мыслящий человек не может довольствоваться малым, комфорт угнетает наше сознание.
Значит, жизнь нечто большее чем уют и комфорт. Оба эти примера, дополняя друг друга, помогают нам понять, что смысл жизни заключается в доброте, в жизни во имя добра. Я не могу не согласиться с мнением автора. Действительно, в основе жизни лежит человечность и доброта. Так, в романе Л. Но в конце концов пришел к выводу о том, смысл жизни — это любовь и доброта. Таким образом, подводя итог, хочется сказать, что смысл нашей жизни в существовании во имя добра.
Именно этот вопрос наиболее важен в отрывке из рассказа «Крыжовник» известного русского писателя, общественного деятеля и врача Антона Павловича Чехова. Авторское понимание проблемы раскрывается через рассказ главного героя о встрече с братом, долго мечтавшем о покупке усадьбы и выращивании собственного крыжовника. Рассказчик побывал у него как раз тогда, когда эта заветная мечта осуществилась. Детально описывая наслаждение брата от поедания крыжовника, он недоумевает, как можно чувствовать себя счастливым от этого — ведь крыжовник-то кислый, а брат всё время повторяет: «Ах, как вкусно! Ты попробуй! Такое понимание счастья отражает точку зрения обывателя. А далее автор подробно описывает размышления рассказчика, вызванные увиденными в брате изменениями.
Понимая, что счастье, связанное с осуществлением цели владеть какой-то собственностью, мелко, ничтожно и эгоистично, он вспоминает, что где-то рядом есть «наглость и праздность сильных, невежество и скотоподобие слабых, бедность невозможная, теснота, вырождение, пьянство, лицемерие, враньё…». Этим, по его мнению, нужно возмущаться, об этом надо громко кричать, но, к сожалению, «мы не видим и не слышим тех, которые страдают». Вывод для рассказчика очевиден: своё личное счастье нужно соотносить с положением окружающих. Невозможно быть довольным жизнью среди тех, кто страдает и плачет. Надо отдать им часть своей радости, помочь, изменить их положение к лучшему. Первый пример конкретен, он связан с личным опытом рассказчика, второй является своеобразным обобщением обычной жизненной ситуации и основан на размышлениях. Противопоставляя счастливого человека и несчастных людей, живущих вокруг него, писатель помогает читателям почувствовать глубину проблемы.
Позиция автора совпадает с мнением рассказчика: не может быть счастья лично для себя даже при осуществлении сокровенной мечты, если кругом обездоленные и страдающие люди. Категория счастья связана с общественной жизнью. Действительно, эгоистично чувствовать себя счастливым среди горя и невзгод. Нужно стараться помогать нуждающимся. Так понимал счастье и сам автор. Антон Павлович Чехов во время путешествия на Сахалин составил отчёт о состоянии здоровья местных жителей и ходатайствовал перед правительством об оказании им помощи. Писатель-врач лечил бесплатно крестьян из окрестных деревень, открыл на свои средства публичную библиотеку в Таганроге, организовал помощь голодающим, сажал деревья.
Таким образом, данный для анализа текст помогает современным читателям задуматься о том, что такое счастье. Конечно, счастье — это радость, удовлетворение от жизни, но порядочный человек испытывает такие чувства только тогда, когда делает добро, помогая другим людям, делая и их счастливыми.
Больной страдал. Сердце так болело, что казалось будто сквозь него протягивают такие верёвки…» Дощинский 4 вариант ЕГЭ по русскому Какие мысли посещают человека перед смертью? О чём может попросить умирающий? Именно на эти вопросы пытается дать ответы известный искусствовед Софья Александровна Пророкова.
Автор описывает последние дни жизни великого художника, И. Врач и близкий друг, Трояновский, еле вырвал творца из лап смерти и сделал это не впервые. Но предчувствуя свою кончину, художник решил оставить после себя только собственные картины. Он попросил своего брата сжечь все полученные ранее письма. Годы переписок горели в камине, хороня под пеплом личную жизнь Левитана. Дорогое сердцу нельзя защитить после своей смерти, даже по отношению к мёртвому будет оскорбительно изучать его переписки, лезть в личное пространство.
Исходный текст.
- Исходный текст.
- Ночь выдалась парной теплой. Сочинение егэ
- 100 экзаменационных сочинений русскому языку на отлично
- То была первая тихая ночь в разбитом сталинграде сочинение егэ - Сочинютка.ру
- Задачи для практики
Итоговое сочинение
| Глубокая зимняя ночь по Куприну сочинение (ЕГЭ Русский язык) | Проверенное сочинение по тексту «То была первая тихая ночь в разбитом Сталинграде. |
| Ночь была особенно тяжелой сочинение егэ | (25)Да, снегур и впрямь страшен ночью, особенно если глядеть на него издали, сквозь стёкла: рога поблёскивают, от головы, от растопыренных рук падает на яркий снег чёрная тень. |
| ЕГЭ по русскому языку Практикум задания части 2 Тексты аргументы | По тексту Д. Гранина «Ночью было видно, как горел Ленинград.». |
| Пример сочинения ЕГЭ 2021 | Русский язык с Яной Робертовной | Больше сочинений, проверенных экспертами, вы найдете в группе ЕГЭ100баллов, где действует ежегодная рубрика 24БАЛЛА. |