Произведение "Идиот",написанное много лет назад великим писателем Достоевским,актуально и по сей день.В произведении переплетаются судьбы. Автор бессмертных произведений «Идиот», «Преступление и наказание», «Униженные и оскорбленные», «Братья Карамазовы» и многих других. Идиот Жанр: Роман Автор: Ф. М. Достоевский Язык оригинала: русский Год написания: 1867 Публикация: 1868 1869. Тем не менее среди них он выделил произведение Федора Достоевского «Идиот».
"Идиот" Достоевского: анализ произведения и отзывы читателей
сообщающая, что здесь Ф. М. Достоевский написал роман «Идиот». Идиот — очень неоднозначное произведение. Ярослав Гашек написал роман в очень архаичном смысле слова — как текст, в котором герой странствует и переживает странные приключения в каждой точке странствий. Вернувшись в Москву, написал романы «Игрок» и «Преступление и наказание». Ф.М. Достоевский кодирует роман "Идиот", привлекая внимание читателя к библейским мотивам.
Краткая история создания романа Идиот Достоевского
Идиота в 21 веке читать не просто из-за архаичного языка 19 века, которым написан роман. «Идиот» — один из главных романов Федора Михайловича Достоевского (1821–1881) и одно из самых популярных и неоднозначных произведений русской литературы. Михаил Бахтин В конце романа, после убийства Настасьи Филипповны, становится актуальным другое значение слова "идиот" — «душевнобольной», «помраченный рассудком».
Кратко «Идиот» Ф. М. Достоевский
Роман Ф. Достоевского «Идиот» с иллюстрациями И. Глазунова. Аннотация: Роман в четырех частях. Тем не менее среди них он выделил произведение Федора Достоевского «Идиот». Роман "Идиот" представляет собой своеобразный эксперимент Ф. М. Достоевского. На праздновании дня рождения князя Ипполит Терентьев читает написанное им «Моё необходимое объяснение» — потрясающую по глубине исповедь почти не жившего, но много передумавшего молодого человека, обречённого болезнью на преждевременную смерть.
Стать Идиотом
Идиот. Мелодраматическая версия романа под музыку Эдуарда Артемьева. Спектакль в Москве: 30 апреля. Роман "Идиот" был написан Достоевским в очень не простое для него время. В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Идиот от автора Федор Достоевский (ISBN: 978-5-17-147715-8) по низкой цене. В ролях: Евгений Миронов, Владимир Машков, Лидия Вележева и др.
О романе Достоевского Идиот
Реклама Покорённый красотой Настасьи Филипповны, князь приходит к ней вечером. Здесь собралось разношёрстное общество, начиная с генерала Епанчина, тоже увлечённого героиней, до шута Фердыщенко. На внезапный вопрос Настасьи Филипповны, выходить ли ей за Ганю, он отвечает отрицательно и тем самым разрушает планы присутствующего здесь же Тоцкого. В половине двенадцатого раздаётся удар колокольчика и появляется прежняя компания во главе с Рогожиным, который выкладывает перед своей избранницей завёрнутые в газету сто тысяч. И снова в центре оказывается князь, которого больно ранит происходящее, он признается в любви к Настасье Филипповне и выражает готовность взять её, «честную», а не «рогожинскую», в жены.
Тут же внезапно выясняется, что князь получил от умершей тётки довольно солидное наследство. Однако решение принято — Настасья Филипповна едет с Рогожиным, а роковой свёрток со ста тысячами бросает в горящий камин и предлагает Гане достать их оттуда. Ганя из последних сил удерживается, чтобы не броситься за вспыхнувшими деньгами, он хочет уйти, но падает без чувств. Настасья Филипповна сама выхватывает каминными щипцами пачку и оставляет деньги Гане в награду за его муки потом они будут гордо возвращены им.
Реклама Проходит шесть месяцев. Князь, поездив по России, в частности и по наследственным делам, и просто из интереса к стране, приезжает из Москвы в Петербург. За это время, по слухам, Настасья Филипповна несколько раз бежала, чуть ли не из-под венца, от Рогожина к князю, некоторое время оставалась с ним, но потом бежала и от князя. На вокзале князь чувствует на себе чей-то огненный взгляд, который томит его смутным предчувствием.
Князь наносит визит Рогожину в его грязно-зелёном мрачном, как тюрьма, доме на Гороховой улице, во время их разговора князю не даёт покоя садовый нож, лежащий на столе, он то и дело берет его в руки, пока Рогожин наконец в раздражении не отбирает его у него потом этим ножом будет убита Настасья Филипповна. В доме Рогожина князь видит на стене копию картины Ханса Гольбейна, на которой изображён Спаситель, только что снятый с креста. Рогожин говорит, что любит смотреть на неё, князь в изумлении вскрикивает, что «... Они обмениваются крестами, Парфен ведёт князя к матушке для благословения, поскольку они теперь, как родные братья.
Реклама Возвращаясь к себе в гостиницу, князь в воротах неожиданно замечает знакомую фигуру и устремляется вслед за ней на тёмную узкую лестницу. Здесь он видит те же самые, что и на вокзале, сверкающие глаза Рогожина, занесённый нож. В это же мгновение с князем случается припадок эпилепсии. Рогожин убегает.
Через три дня после припадка князь переезжает на дачу Лебедева в Павловск, где находится также семейство Епанчиных и, по слухам, Настасья Филипповна. В тот же вечер у него собирается большое общество знакомых, в том числе и Епанчины, решившие навестить больного князя. Коля Иволгин, брат Гани, поддразнивает Аглаю «рыцарем бедным», явно намекая на её симпатию к князю и вызывая болезненный интерес матери Аглаи Елизаветы Прокофьевны, так что дочь вынуждена объяснить, что в стихах изображён человек, способный иметь идеал и, поверив в него, отдать за этот идеал жизнь, а затем вдохновенно читает и само стихотворение Пушкина. Чуть позже появляется компания молодых людей во главе с неким молодым человеком Бурдовским, якобы «сыном Павлищева».
Они вроде как нигилисты, но только, по словам Лебедева, «дальше пошли-с, потому что прежде всего деловые-с». Зачитывается пасквиль из газетки о князе, а затем от него требуют, чтобы он как благородный и честный человек вознаградил сына своего благодетеля.
В 1862 году якобы допущенная им ошибка едва не стала сенсацией. В клинику поступил молодой мужчина, у которого Боткин заподозрил тромбоз воротной вены. По тем временам это было смелое предположение — такая болезнь подтверждалась только после вскрытия, а диагностировать и лечить тромбоз тогда не умели. Терапевт предсказал мужчине скорую смерть. Время шло, пациент оставался жив, продолжая мучиться. Он протянул более 120 дней под постоянным наблюдением Боткина, пережил операцию, но потом все-таки умер. При вскрытии патологоанатом извлек воротную вену, в которой был тромб.
Ее название упоминается в романе несколько раз, а генерал Иволгин и Настасья Филипповна — заядлые читатели этого издания. На газетной заметке завязана небольшая конфликтная сцена между этими двумя персонажами. Настасья Филипповна говорит, что несколько дней назад читала о таком же случае в газете. Купив хотя бы чашку кофе, можно было получить доступ к иностранным газетам и журналам. Так и поступали многие студенты, иногда заказывая одну чашку на двоих или на троих. Почему же из всех газет, доступных в Российской империи, Достоевский выбрал именно эту?
Со спектакля захочется поскорее убежать, даже если он окажется хорошим.
К тому же в СССР вторник, 31 декабря — рабочий день. Это значит с работы бегом в театр, оттуда домой, а подарки купить, а поздравить знакомых… Нет, прийти на премьеру — придут. Но тем беспощаднее будут в случае неудачи, а удачу признают тем неохотнее. Критики просто с цепи сорвутся тогда таких было много. И вот на сцене Мышкин в оранжевом плаще, в вагоне… Спектакль идет четыре часа. Произносится последняя реплика. И — абсолютная тишина в зале.
Минуту, две... Заслуженный деятель искусств России; профессор Санкт-Петербургской консерватории им. Римского-Корсакова; режиссёр музыкального театра и телевидения Ирина Евгеньевна Тайманова там была. Мне было шестнадцать лет, так что я спокойно ходила в театры на взрослые спектакли, а уж пойти в БДТ меня не нужно было уговаривать. Спектакль был длинный, казалось бы, публика должна быть настроена на предстоящее новогоднее застолье, но это было особое время, это была оттепель, это были глотки свободы. Все ждали от спектакля события, но никто не ожидал, что случится чудо, и какое! Уже после первого акта люди выходили из зала потрясенные тем, что на ленинградской сцене появился актер, который мог держать зрительскую душу в руках.
Что именно говорили — сейчас уже не вспомнить, прошло почти семьдесят лет. Но помню, что это было не ощущение, это было потрясение. И вот когда актеры умолкли, сцена замерла, спектакль кончился — минута или две тишины. Это огромное время. Все потрясены, никто не двигается с места… А потом зал впал в неистовство. Тишину порвал не какой-то случайный вздох, хлопок или иной детонатор — зал словно сошел с ума одновременно, весь, сразу. Потом был Новый год — у нас это праздник семейный, отмечается он в узком кругу.
Но в ту новогоднюю ночь и мой папа Евгений Захарович, и мама Серафима Ивановна, и братья — Марк, уже тогда известный шахматист, гроссмейстер, и Роальд, ученый и изобретатель — все говорили о том, какой удивительный спектакль мы видели, при каком удивительном театральном событии нам довелось поприсутствовать. Я была лично хорошо знакома с Товстоноговым. Однажды он сказал мне: «Ирина, я расскажу вам о теории пожатых рук. Сейчас мимо нас прошла внучка Станиславского, она пожала вам руку, и передала вам энергию самого Станиславского и его спектаклей». Надеюсь и я передать вашим читателям дух того спектакля, на премьере которого была 31 декабря 1957 года». Иннокентия Михайловича Смоктуновского часто спрашивали, был ли у него впоследствии подобный успех. Он отвечал: «Такой тишины в зрительском зале, такой власти над зрителем, какую я испытал в Мышкине, и в Париже, и в Ленинграде, и в Лондоне, я не знаю ни у одного актера».
В этот день русский театр, да что там — мировой театр вошел в новую эпоху. Представление об актерской игре 31 декабря 1957 года было одним, но уже 1 января оно было другим совершенно. И, вполне допускаю, что в тот же вечер Георгий Александрович Товстоногов ощутил неизбежность их мучительного расставания. Он лучше всех понимал его причину. После этого князя Мышкина — что играть? Как играть?
А она там тридцатый год вдовствует и все с юродивыми сидит с утра до ночи. Монашенка не монашенка, а еще пуще того. Телеграммы-то она испужалась, да не распечатывая в часть и представила, так она там и залегла до сих пор. Только Конев, Василий Васильич, выручил, все отписал. С покрова парчового на гробе родителя, ночью, брат кисти литые, золотые, обрезал: «Они, дескать, эвона каких денег стоят». Да ведь он за это одно в Сибирь пойти может, если я захочу, потому оно есть святотатство. Эй ты, пугало гороховое! Тотчас в Сибирь! Он родителю покойному на меня наговаривал, я знаю. А что я действительно чрез Настасью Филипповну тогда родителя раздражил, так это правда. Тут уж я один. Попутал грех. Да мало ль Настасий Филипповн! И какая ты наглая, я тебе скажу, тварь! Ну, вот так и знал, что какая-нибудь вот этакая тварь так тотчас же и повиснет! Вы, ваша светлость, меня укорять изволите, а что, коли я докажу? Ан та самая Настасья Филипповна и есть, чрез которую ваш родитель вам внушить пожелал калиновым посохом, а Настасья Филипповна есть Барашкова, так сказать, даже знатная барыня, и тоже в своем роде княжна, а знается с некоим Тоцким, с Афанасием Ивановичем, с одним исключительно, помещиком и раскапиталистом, членом компаний и обществ, и большую дружбу на этот счет с генералом Епанчиным ведущие… — Эге! Да ты вот что! Лебедев всё знает! Я, ваша светлость, и с Лихачевым Алексашкой два месяца ездил, и тоже после смерти родителя, и все, то есть, все углы и проулки знаю, и без Лебедева, дошло до того, что ни шагу. Ныне он в долговом отделении присутствует, а тогда и Арманс, и Коралию, и княгиню Пацкую, и Настасью Филипповну имел случай узнать, да и много чего имел случай узнать. А разве она с Лихачевым… — злобно посмотрел на него Рогожин, даже губы его побледнели и задрожали. Как есть ничего! Нет, это не то, что Арманс. Тут один Тоцкий. Да вечером в Большом али во Французском театре в своей собственной ложе сидит. Офицеры там мало ли что промеж себя говорят, а и те ничего не могут доказать: «вот, дескать, это есть та самая Настасья Филипповна», да и только, а насчет дальнейшего — ничего! Потому что и нет ничего. Я тогда, князь, в третьегодняшней отцовской бекеше через Невский перебегал, а она из магазина выходит, в карету садится. Так меня тут и прожгло. Встречаю Залёжева, тот не мне чета, ходит как приказчик от парикмахера, и лорнет в глазу, а мы у родителя в смазных сапогах да на постных щах отличались. Это, говорит, не тебе чета, это, говорит, княгиня, а зовут ее Настасьей Филипповной, фамилией Барашкова, и живет с Тоцким, а Тоцкий от нее как отвязаться теперь не знает, потому совсем то есть лет достиг настоящих, пятидесяти пяти, и жениться на первейшей раскрасавице во всем Петербурге хочет. Тут он мне и внушил, что сегодня же можешь Настасью Филипповну в Большом театре видеть, в балете, в ложе своей, в бенуаре, будет сидеть. У нас, у родителя, попробуй-ка в балет сходить, — одна расправа, убьет! Я, однако же, на час втихомолку сбегал и Настасью Филипповну опять видел; всю ту ночь не спал. Наутро покойник дает мне два пятипроцентных билета, по пяти тысяч каждый, сходи, дескать, да продай, да семь тысяч пятьсот к Андреевым на контору снеси, уплати, а остальную сдачу с десяти тысяч, не заходя никуда, мне представь; буду тебя дожидаться. Билеты-то я продал, деньги взял, а к Андреевым в контору не заходил, а пошел, никуда не глядя, в английский магазин, да на все пару подвесок и выбрал, по одному бриллиантику в каждой, эдак почти как по ореху будут, четыреста рублей должен остался, имя сказал, поверили. С подвесками я к Залёжеву: так и так, идем, брат, к Настасье Филипповне. Что у меня тогда под ногами, что предо мною, что по бокам, ничего я этого не знаю и не помню. Прямо к ней в залу вошли, сама вышла к нам.
О романе Достоевского Идиот
Владимир Бортко: Да, но обратите внимание, как Достоевский писал: фраза персонажа, а потом развернутая ремарка, что он делает. По сути, это сценарий. Владимир Бортко: Абсолютно. Самая большая опасность таится в его огромных монологах на несколько страниц. Одно дело читать, другое дело смотреть на 10-минутный монолог князя. Но помогла одна придумка - сделать монолог в небольшое представление. Вот он рассказывает семейству Епанчиных о смертной казни. Ходит и показывает: подсудимый стоял здесь, а солдаты - вот там. Светило солнце и отражалось вот здесь. И от того, что он показывает, у слушателей возникает эффект присутствия, они видят эту картинку своими глазами и полторы страницы текста проходят в одну минуту. Ну и конечно, мне повезло, что я имел дело с таким талантливым актером, как Евгений Миронов.
Привлекло название. Как говорят нынче, хороший маркетинговый ход Уже давно банальность, что Достоевского читают во всем мире. Но и парадокс, учитывая, что его произведения заточены на православие. Владимир Бортко: Да нет. Это действительно абсолютный гений. Как Гомер или Шекспир. По уровню таланта я бы еще назвал Гоголя. И Чехова. А по масштабу - Толстого. Кстати, о Толстом.
Вам не кажется, что Лев Николаевич, как личность масштабнее, чем гениальный писатель-игрок Федор Михайлович? Владимир Бортко: Знаете, как личности эти писатели интересуют меня меньше, чем их творчество… А как писатель Достоевский с его копанием в изгибах человеческой психики мне ближе Толстого. Конечно, я знаю достаточно биографических фактов об обоих, а что касается Достоевского, то не просто знаю, что он жил 4 года за границей и играл в рулетку, но и сам однажды стал за стол в казино Баден-Бадена, где играл писатель. Проиграв пять евро, зарекся: "Больше никогда" - я не азартный человек. Нет, мне личность писателя не так важна, как его произведения. В конце концов, какая разница, кто написал пьесу "Гамлет"- Шекспир или нет. Но неужели не любопытно докопаться до сути, кто же сочинил "Быть или не быть"? Сама королева Елизавета или, скажем, Эдуард де Вер, граф Оксфорд? Владимир Бортко: Да, там целая компания претендентов. Но главное, что есть "Гамлет" и "Макбет".
А дальше пусть специалисты ломают копья. Но тогда почему мы так интересуемся Пушкиным? Хотим докопаться, что же там на самом деле произошло с Дантесом? Владимир Бортко: Так это же чистой воды мелодрама. Поэт, 37 лет, убит на дуэли, из-за жены! А если умирает признанный классик в 90 лет, в маразме, у себя в постели - никакой романтики. Опять же, Достоевский - несостоявшаяся казнь, игрок. Конечно, это интригует, привлекает внимание к личности. Получается, вокруг Льва Николаевича Толстого ореол сложных, мягко говоря, отношений с Софьей Андреевной? Владимир Бортко: Да уж сложные - у него в деревне многие были похожи на графа, это известный факт.
Несмотря на бороду и без зубов Лев Николаевич был очень активен.
Владимир Бортко полюбил "Идиота" в 15 лет, спустя десятилетия он реализовал свою любовь в кино. Накануне юбилея Федора Михайловича мы поговорили о личной, нашей и мировой любви к классику. Владимир Бортко: Нет. Это был как раз "Идиот". Во-первых, привлекло название. Как говорят нынче - хороший маркетинговый ход. Собственно Федор Михайлович думал и об этом.
Денег ему не хватало всю жизнь. Заглавия его романов выглядят интригующе: "Преступление и наказание", "Бесы"... Открываешь роман "Идиот" и сразу же оказываешься вовлечен в интригу. Динамичный диалог Рогожина и Мышкина, пожалуй, интереснее 15-летнему парню, чем беседа по-французски на 14 страницах в салоне Анны Павловны Шерер в романе "Война и мир" графа Толстого. И что вы в 15 лет поняли про метания Рогожина и Мышкина? Владимир Бортко: Я был умный мальчик. К тому же - занимательный сюжет: страсти, неожиданное наследство, попытки убийства и самоубийства, любовь, ревность... Я легко дочитал его до конца.
О чем эта история? О том, что в Швейцарию приехал больной русский мальчик который ничего не знает, не помнит о России. Постепенно взрослея и выздоравливая, он читает о своей родине в книжках. И из Швейцарии ему видится "народ-богоносец", к которому надо приобщиться и может, даже возглавить какое-то движение. Так, по приезде в Россию, одна из дочерей генерала Епанчина его спрашивает: "Что же, Вы хотите поучать? И вот он приехал приобщиться к богоизбранному народу, желая пролить в него истину христианской любви, а столкнулся с клубком низменных страстей, интриг, желаний. Испугался и попытался бежать обратно в Европу, даже билет купил, но вернулся, устыдившись своего отступления. Чем все закончилось известно.
И мысль, что эта история о том, что трудно быть Христом в обществе, но пытаться все равно надо, тогда, в 15 лет не была мною вполне сформулирована, но спустя полвека я попытался ее реализовать на телевизионном экране. Кадр из фильма "Идиот". Фото: kinopoisk. Владимир Бортко: Дело было не совсем так. Позвонил Валерий Тодоровский, он тогда занимался экранизациями на телеканале "Россия": "Вы ко мне заходили на днях. Что-то хотели предложить? Но отвечать надо сразу, ибо другого случая может и не представиться. Причем предлагать нужно что-то заранее известное и значимое, "по чину", ибо я после "Собачьего сердца" уже был лауреатом Государственной премии.
И после трехсекундной паузы я ответил: "Да! Экранизировать роман "Идиот". Но когда вы Валерию Тодоровскому озвучили свое желание снять "Идиот", вас же не остановило, что Пырьев уже экранизировал этот роман. Владимир Бортко: Я очень люблю режиссера Пырьева, могу бесконечно пересматривать "Свинарку и пастуха", "Трактористов". И кстати, незаконченная его история, "Братья Карамазовы" - хорошее кино. Но "Идиот" у него не получился. Все вертится вокруг Настасьи Филипповны, а она, хоть и яркий персонаж, но далеко не центральный. И в итоге получилось нечто странное и очень условное.
Зачем Иван Александрович взялся за "Идиота", непонятно, ведь очевидно было, что историю о том, как трудно быть Христом, не дадут снять нормально. В итоге артистам пришлось выпучивать глаза и разыгрывать безумные страсти, которых там и без того достаточно. Мне захотелось снять по-другому.
Впервые этот роман был опубликован в номерах журнала «Русский вестник» за 1868 год. В видеолектории приняли участие старшеклассники Академической гимназии имени Д. Фаддеева СПбГУ, школ Приморского района Санкт-Петербурга, студенты Санкт-Петербургского государственного университета, в режиме видео-конференц-связи — студенты на площадках Алтайской краевой универсальной научной библиотеки, Томской областной научной библиотеки и Новосибирской государственной областной научной библиотеки. Ранее на видеолекториях в Президентской библиотеке был представлен другой знаменитый роман — «Преступление и наказание» — в рисунках Достоевского и рассказали о первом оригинальном печатном произведении писателя — романе «Бедные люди». Добавим, что на портале Президентской библиотеки размещена коллекция «Ф. Достоевский 1821—1881 Мир Достоевского » , в которую вошли цифровые копии текстов произведений великого русского писателя, среди которых «Дневник писателя за 1877 г. Закржевского 1912 , «Легенда о Великом инквизиторе Ф. Достоевского» В.
И притащил несколько склянок с веществом, которым тогда маскировали неприятные запахи. Хотя вроде убийство только что случилось… «Я ее клеенкой накрыл, хорошею, американскою клеенкой, а сверх клеенки уж простыней, и четыре склянки ждановской жидкости откупоренной поставил, там и теперь стоят» Эта фраза, ставшая крылатой, весьма неоднозначна и противоречива. Красота Настасьи Филипповны приносит страдания и погибель. Сам Достоевский подразумевал, конечно, красоту духовную. В тексте эту фразу произносят в грустном, ироничном и почти издевательском тоне два героя — Аглая Епанчина и смертельно больной Ипполит Терентьев. Историческое значение слова «идиот» — человек, живущий в себе, далекий от общества. В античности так называли тех, кто не участвовал в общественной жизни. Например, игнорировал традиционные собрания на городской площади. Так и князь Мышкин не вписывается в условности света, проявляя то безмерное великодушие, то поведение, нарушающее правила приличия. Мышкин в особом, высшем смысле не занимает никакого положения в жизни, которое могло бы определить его поведение и ограничить его чистую человечность. С точки зрения обычной жизненной логики всё поведение и все переживания князя Мышкина являются неуместными и крайне эксцентричными. Михаил Бахтин В конце романа, после убийства Настасьи Филипповны, становится актуальным другое значение слова "идиот" — «душевнобольной», «помраченный рассудком». Еще одно, бытовое значение - «дурачок».
Величайшему роману Федора Михайловича Достоевского «Идиот» – 155 лет!
О книге Время написания: 1867—1869 Содержание Молодой человек, князь Лев Николаевич Мышкин, возвращается в Петербург из Швейцарии, где лечился от тяжелой нервной болезни. После нескольких лет почти затворнической жизни он попадает в эпицентр петербургского общества. Князь жалеет этих людей, видит, что они гибнут, пытается спасти, но, несмотря на все усилия, ничего не может изменить. В конечном итоге Мышкина доводят до потери рассудка те люди, которым он более всего пытался помочь. История создания Роман «Идиот» был написан за границей, куда Достоевский поехал, чтобы поправить здоровье и написать роман, чтобы расплатиться с кредиторами. Работа над романом шла тяжело, здоровье не улучшалось, а в 1868 году в Женеве умерла трехмесячная дочь Достоевских. Находясь в Германии и Швейцарии, Достоевский осмысливает нравственные и социально-политические изменения в России 60-х годов XIX века: кружки разночинцев, революционные идеи, умонастроения нигилистов. Все это найдет свое отражение на страницах романа.
Писатель попытался наделить главного героя романа — князя Мышкина — похожими чертами. По мнению Достоевского, в литературе ближе всех к идеалу Христа стоит Дон Кихот. Образ князя Мышкина перекликается с героем романа Сервантеса. Дон Кихот. Рисунок Д. Харкера Заглавие Историческое значение слова «идиот» — человек, живущий в себе, далекий от общества. В романе обыгрываются различные оттенки значения этого слова, чтобы подчеркнуть сложность образа героя.
Даже в человеческом плане понятны его метания между Настасьей Филипповной и Аглаей — между мраком и светом, болезнью и здоровьем, гибелью и спасением. Вместе с тем главный «закон» христианства, состоящий в сострадании, осуществляется в плане сюжетных перипетий и оказывается в случае князя сильнее многих самых естественных тяготений, что непонятно ни Аглае, ни здраво рассуждающему Евгению Павловичу. Мышкин совершает свой последний выбор на уровне подсознания, но в согласии с идеальными ценностями.
И это единственно возможная реализация «положительно прекрасного» героя в поле христианской трагедии: он остается с «жертвою судьбы», а после ее гибели так же неизбежны его приход в дом Рогожина и его последнее общение со своим «крестовым братом» у тела погибшей. Купеческий сын Парфен Рогожин и удивительно беззащитен перед красотой, что говорит о его духовной незаурядности, и пленник своей страсти, стихийной, безудержной. Настасья Филипповна распознала суть его натуры: «...
Ипполит видит, что Рогожин — человек, «живущий самою полною, непосредственною жизнью, настоящей минутой, без всякой заботы о "последних" выводах, цифрах или о чем бы то ни было... Мочульский сравнил его даже с Раскольниковым: это «тоже трагический герой, попавший во власть рока; он тоже борется с ним и гибнет в этой борьбе». Однако не прав ли более А.
Волынский, разглядевший в этом герое возможность развития и очищения через страдание? Мышкин замечает в разговоре с Рогожиным: «... Но Парфен пытается одолеть мрачную стихию своих чувств, его «исключительная, невульгарная натура» А.
Волынский способна к душевной работе. Рогожин усаживается за книги. Для князя нет сомнения: «...
Встреча с Настасьей Филипповной и мучительные отношения с нею становятся роковым жребием для него, и в конечном счете именно ее поведение толкает его к страшному последнему поступку, превращая его в невольное орудие трагедии. Ипполит Терентьев не вовлечен прямо в события, двигателем которых выступает Настасья Филипповна. Но его судьба откровенно параллельна линии князя Мышкина, он более чем кто-либо в романе двойник главного героя.
Они обречены на сходную участь, т. Однако по своей позиции Ипполит — антипод князя и выражает максималистский бунт против неправильно, несправедливо устроенного миропорядка, против самой природы. В творчестве Достоевского это следующий за подпольным парадоксалистом герой-мыслитель «в чистом виде».
Над его жизнью нависает безотрадный социальный символ — Мейерова стена, в которую он вынужден был глядеть из окна собственной комнаты почти всю жизнь. Но его фигура, его переживания и раздумья наиболее непосредственно размыкают мир романа в план всеобщего бытия, переводят действия в философский регистр. Его исповедь — потрясающий образец глубочайшего размышления о человеческом существовании.
Не случайно она прямым образом влияла на философов XX в. Кафки «Превращение». Рассуждения Ипполита предвещают построения Ивана Карамазова.
Герой и тянется к Мышкину, и в то же время постоянно оппонирует ему. Студент-медик по фамилии Кислородов сказал, что ему, больному туберкулезом, жить осталось не больше месяца. Главная жизненная и философская проблема Ипполита заключена в решении вопроса: как должен вести себя человек, осужденный насмешливой, равнодушной природой на преждевременную гибель?
Герой колеблется между решениями: убить себя, наказать многими жертвами счастливое, остающееся жить человечество, уничтожив при своем уходе «десять душ», — князь же советует ему путь христианского примирения: «Пройдите мимо нас и простите нам наше счастье! Ипполит одержим жаждой жизни, но его вывод категоричен: «Нельзя оставаться в жизни, которая принимает такие странные, обижающие меня формы». Перед нами один из самых благородных вариантов образа бунтаря-индивидуалиста: Ипполит молод, одинок, по-настоящему несчастен.
Он пробует заинтересованно, увлеченно участвовать в жизни других людей, влюбляется в Аглаю. В пароксизмах гордыни этого героя звучит уже знакомая психологическая и жизненная проблема Настасьи Филипповны. Камнем преткновения для истолкователей стал финал романа.
В научной литературе обсуждается вопрос о катарсисе в произведении Достоевского Г. Померанц, М. Однако как, с точки зрения некоторых исследователей, казалось бы, все просто: «Сумасшествие Мышкина в финале романа — это авторское развенчание своего прекрасного идеала» Слизина ; Настасью Филипповну «сердечное движение князя Мышкина толкнуло к Рогожину.
Читай: к смерти. И ведь князь все знал, предчувствовал, пытался предотвратить трагедию и ничего не смог. Кроме последнего движения...
Почти общепринятым в расхожем толковании романа и его финала стало мнение об авторском «харакири» — чуть ли не сознательном отказе писателя от замысла о «положительно прекрасном человеке». Но если исходить из принципов эстетики и поэтики трагического, если основываться на понимании христианской трагедии, воплощенной прежде всего в Евангелии, то все обретает иной смысл. В трагедии через гибель героя всегда утверждается идеал, стоящий за судьбой героя принцип.
Не забудем и логику ежегоднего переживания Страстной недели и всего, что ее сопровождает: «Человечество воскресает во Христе и со Христом, однако для этого и прежде этого оно со Христом и во Христе умирает» Булгаков С. Тихие думы. Этот стержневой смысл в состоянии помочь понять и трагедию, развернувшуюся в романе «Идиот» — как с главным героем, так и с другими ее участниками.
Замечательно чутко понял произошедшее на страницах романа И. Шмелев: он ощутил в «Идиоте» «апофеоз трагического» и победу «бессмертного духа жертвы»; по его мнению, «Настасья Филипповна сама пошла под нож, но сохранила себя, душу свою» Русские эмигранты о Достоевском. Если для скептика Лебедева «закон саморазрушения и закон самосохранения одинаково сильны в человечестве...
Понятие жеста занимает важное место в романе. Мышкин однажды жалуется, что чаще всего имеет жест, противоположный приличествующему и ожидаемому. Перед смотринами Аглая остерегает его: «Сделайте какой-нибудь жест, как вы всегда делаете, ударьте и разбейте» — в результате разбита вдребезги ценная китайская ваза.
Но можно вспомнить и «дрожащие руки» Мышкина, протянутые к офицеру во время сцены в Павловском воксале. В финале же последний жест князя гениальная деталь Достоевского выражает суть его характера и образа в целом: он гладит Рогожина, своего крестового брата, чей страшный грех он ощущает как свой собственный, «как бы лаская и унимая его». Последний жест князя — сущностный жест, выражающий сострадание, то самое сострадание, которое составляет «главный и, может быть, единственный закон бытия всего человечества».
Нельзя не согласиться с А. Скафтымовым: «последний покрывающий и разрешающий свет в романе остается за идеалом Мышкина». А это значит, что слово художника прозвучало...
По выходе роман не получил сколько-нибудь адекватной оценки. Выделяется отзыв М. Салтыкова-Щедрина, указавшего на связь «попытки» Достоевского в образе Мышкина «изобразить тип человека, достигшего полного нравственного и духовного равновесия», с «отдаленнейшими исканиями человечества».
Щедрин упрекнул создателя романа «в дешевом глумлении над так называемым нигилизмом» имея в виду изображение компании «сына Павлищева» , в том, что тот выставил «в позорном виде людей, которых усилия всецело обращены в ту самую сторону, в которую, по-видимому, устремляется заветнейшая мысль автора». В позиции художника им увиден «внутренний раскол»; в результате, «с одной стороны, у него являются лица, полные жизни и правды, с другой — какие-то загадочные и словно во сне мечущиеся марионетки, сделанные руками, дрожащими от гнева... Роман еще не был напечатан полностью, а с ним стало связываться понятие «неудачи».
Судя по опубликованной первой части, В. Буренин поспешил объявить, что роман «вполне безнадежен», при появлении следующей части он был оценен публицистом как «неудачнейший», как «беллетристическая компиляция» Санкт-Петербургские ведомости. Минаев посвятил выходившему произведению фельетон, в который была вставлена эпиграмма, усиливающая отрицательную оценку сочинения.
Страхов, обещавший написать о романе большую статью, обещания не выполнил и в 1871 г. Сам творец на какой-то момент поверил, что его новое детище не получилось. Законченному произведению он противопоставляет его «идею», «неудавшуюся мысль».
В исследовательской литературе к концу века за романом закрепилась репутация «неудачи». Созвучное перечитывание писателя, начавшееся с лекций Вл. Соловьева, романа «Идиот» почти не коснулось, а с книги Д.
Мережковского складывается традиция двойственного восприятия Мышкина и всей логики художественного целого. Казалось бы, осознается близость главного героя автору, даже его автобиографичность Страхов, Розанов, Мережковский, А. Волынский , а «положительно прекрасное» содержание образа не вызывает сомнения.
Еще Н. Страхов отметил, что «идиот» Мышкин «лучше самых здравомыслящих людей», что ему свойственна «мудрость, открытая младенческой душе». Схвачено это и Д.
Вместе с тем Мережковский воспринимает характер князя не в единстве его качеств и проявлений, не в его художественной логике. Для него Мышкин — выражение «одностороннего аскетического христианства», и критик находит основания для акцента на ущербности, жизненной уязвимости героя, для претензий в его адрес с точки зрения реально-бытового поведения. С одной стороны, Мережковский чутко увидел, как в случае Мышкина болезнь и «низшее бытие» дарят личности ощущение «момента высшего бытия», отмечены «минуты вечной гармонии», озаряющие образ Идиота таким сиянием нездешней красоты и святости».
Но с другой — как бы в противоречии с замеченным, — критик предполагает в князе «раздвоение», якобы происходящее «вследствие врожденной болезни, неравновесия духа и плоти», и винит его в развернувшейся трагедии. Отголоски такой трактовки звучат и в глубокой работе К. Мочульского, в целом чутко прочитавшего произведение.
Мифологическое истолкование романа дал Вяч. Образ главного героя он соотносил не с литературными его предшественниками Дон Кихот, Пиквик, Рыцарь бедный , а с темной памятью древнего мифа о «святом дураке» чудаке, чужаке , как бы сошедшем к людям с «неведомых высей», кротко и радостно несущем «знак своего царского помазания», но не понятом и не принятом людьми. Трагические противоречия, присущие герою романа, тайное страдание его души проистекают, по мнению толкователя, от «неполноты воплощения» Мышкина, который навеки остался «духом, заблудившимся на Земле».
В образе Настасьи Филипповны Вяч. Иванов увидел попавшую в плен материи поруганную Вечную Женственность, освободить которую герою не дано, ибо сам он, обольстившись дурманом «первобытных чар Земли», совершил метафизическое падение. Трагическая вина «небесного посланца» в том, что он остановился на полдороге, рука, протянутая им героине, оказалась слабой человеческой рукой.
Публикация в 1930-х гг. Сакулин, первым давший развернутую трактовку черновых записей к произведению, акцентировал внимание исследователей на троекратно повторенной в набросках формуле «князь Христос». Она со временем стала восприниматься как все объясняющий ключ к роману, обязательный код к образу главного героя.
В советских условиях такая тесная связь произведения и центрального образа с христианством и фигурой Христа отодвигала роман в запретную сферу, вела к усилению недоверия к свершениям художника. Однако постепенно официозно-догматическая оценка Г. Нерадов, В.
Ермилов, М. Гус стала расшатываться работы Н. Чиркова, Г.
Фридлендера, Я. Зунделовича, Д. Соркиной, Ф.
Евнина, И. Битюговой, Г. Щенникова, В.
Память о «князе Христе» сначала содержалась в основном в подтексте исследований, а затем формула стала свободно применяться и к истолкованиям романа. Только и при этом мнения разделились: одни говорят о том, что Достоевский пытался воплотить замысел о «князе Христе», но ему это не удалось — в новом культурно-историческом контексте вновь зазвучал тезис о «неудаче» писателя М. Кригер, Т.
Касаткина, Б. Парамонов и др. Другие же слишком буквально и прямолинейно «христианизируют» роман и главного героя, названная формула употребляется ими как «шаблон», целиком покрывающий содержание произведения Г.
Ермилова, Р. Гуардини и др. Отмена существовавшего запрета на разговор о христианских убеждениях Достоевского, прекращение борьбы с «реакционной елейной тенденцией» В.
Ермилов неизбежно привели к противоположной крайности, когда в романе «Идиот» по преимуществу вычитываются «эзотерические» смыслы, а он весь в целом воспринимается как «мистический», «метафизический», «метаисторический» и т. Трактовки исследователей подчас радикально порывают с авторским пониманием главного героя, как оно сформулировано в письмах Достоевского. Претензиям в адрес Мышкина нет числа.
Их коллекцию можно начать с оценок Л. Шестова: «жалкая тень», «холодное бескровное привидение», «чистейший нуль», «китайский болванчик», клонящийся то в сторону Аглаи, то в сторону Настасьи Филипповны. В советском литературоведении «температура» обвинений еще более возросла.
Обвинения в адрес князя Мышкина продолжаются до сих пор, приобретая часто плоско-бытовой характер: запутался в отношениях между двумя женщинами, испытывает «суррогатную любовь-жалость», проявил «мышиную» беспомощность. Вместе с тем находит многих союзников вывод, что человеческое взяло верх в романе над божественным, собственно Христа в произведении подменил ренановский сугубо человеческий Иисус или гольбейновский «мертвый Христос» об этом пишут И. Кириллова, Т.
Касаткина, В. Лурье, К. Исупов, Т.
Горичева, Л. Левина и др. До сих пор вносятся новые акценты, предлагаются новые гипотезы по истолкованию понятия, ставшего названием романа.
Так, А. Кунильский заострил внимание на факультативном и устаревшем значении слова «идиот» — в этом случае Мышкин предстает мирянином, явившимся как бы из времен апостольской Церкви, подражающим Христу, уподобляющимся Ему в своем жизненном поведении. Очень часто в последнее время фигура Мышкина рассматривается в отрыве от художественного целого, не развивается, например, традиция, заложенная в работе А.
Скафтымова о тематической композиции романа. Существенной линией в истолковании романа стали трактовки, обнаруживающие в судьбе героя «трагедию утопизма» Мочульский.
Потомки Федора Достоевского приехали в Беларусь.
Рассказываем, что они посетят "Сегодня роман "Идиот" Федора Михайловича Достоевского кстати, в переводе с древнегреческого это слово означает "простой человек" является одним из самых востребованных произведений русской литературы. И не только на постсоветском пространстве, а во всем мировом сообществе. В этом романе очень ярко описываются события XIX столетия.
Не случайно копия этой картины висит в доме Рогожина, который потом совершает грех убийства. Рассказ Мышкина , о том, как он был во Франции очевидцем казни и размышлениях о чувствах приговоренного к смерти - личная история Достоевского. После объявления приговора была дана команда «К заряду!
После этого события, в день казни, перед отправкой на каторгу Достоевский напишет своему брату: «Ведь был же я сегодня у смерти три четверти часа, прожил с этой мыслью, был у последнего мгновения. И теперь еще раз живу!.. Жизнь везде жизнь, жизнь в нас самих, а не во внешнем.
Подле меня будут люди, и быть человеком между людьми и остаться им навсегда, в каких бы то ни было несчастьях, не уныть и не пасть — вот в чем жизнь, в чем задача ее. Я сознал это. Тайна убийства Настасьи Филипповны Сцена убийства Настасьи Филипповны основана на реальном преступлении.
Чтобы сделать роман современным и правдоподобным , Достоевский, находясь в Европе, читал все попадавшиеся ему российские газеты, обращая особенное внимание на сообщения о громких происшествиях. В 1867 году газеты сообщили об убийстве ювелира Калмыкова. Убийца - купец Мазурин - совершил преступление в большом доме, который достался ему в наследство.
После преступления Мазурин купил американскую клеенку и ждановскую жидкость раствор, которым можно было замаскировать неприятный запах.
Часть 2. Ф.М. Достоевский и роман "Идиот". Структура романа "Идиот". Тайна Ф.М. Достоевского.
На нем был довольно широкий и толстый плащ без рукавов и с огромным капюшоном, точь-в-точь как употребляют часто дорожные, по зимам, где-нибудь далеко за границей, в Швейцарии, или, например, в Северной Италии, не рассчитывая, конечно, при этом и на такие концы по дороге, как от Эйдткунена до Петербурга. Но что годилось и вполне удовлетворяло в Италии, то оказалось не совсем пригодным в России. Обладатель плаща с капюшоном был молодой человек, тоже лет двадцати шести или двадцати семи, роста немного повыше среднего, очень белокур, густоволос, со впалыми щеками и с легонькою, востренькою, почти совершенно белою бородкой. Глаза его были большие, голубые и пристальные; во взгляде их было что-то тихое, но тяжелое, что-то полное того странного выражения, по которому некоторые угадывают с первого взгляда в субъекте падучую болезнь. Лицо молодого человека было, впрочем, приятное, тонкое и сухое, но бесцветное, а теперь даже досиня иззябшее. В руках его болтался тощий узелок из старого, полинялого фуляра, заключавший, кажется, все его дорожное достояние. На ногах его были толстоподошвенные башмаки с штиблетами, — всё не по-русски. Черноволосый сосед в крытом тулупе все это разглядел, частию от нечего делать, и, наконец, спросил с тою неделикатною усмешкой, в которой так бесцеремонно и небрежно выражается иногда людское удовольствие при неудачах ближнего: — Зябко? И повел плечами. Что ж, если бы мороз? Я даже не думал, что у нас так холодно.
Эк ведь вас!.. Черноволосый присвистнул и захохотал. Завязался разговор. Готовность белокурого молодого человека в швейцарском плаще отвечать на все вопросы своего черномазого соседа была удивительная и без всякого подозрения совершенной небрежности, неуместности и праздности иных вопросов. Отвечая, он объявил, между прочим, что действительно долго не был в России, с лишком четыре года, что отправлен был за границу по болезни, по какой-то странной нервной болезни, вроде падучей или Виттовой пляски, каких-то дрожаний и судорог. Слушая его, черномазый несколько раз усмехался; особенно засмеялся он, когда на вопрос: «что же, вылечили? Денег что, должно быть, даром переплатили, а мы-то им здесь верим, — язвительно заметил черномазый. Так с тем и приехал. Да не знаю еще, право… так… — Не решились еще? И оба слушателя снова захохотали.
Оказалось, что и это было так: белокурый молодой человек тотчас же и с необыкновенною поспешностью в этом признался. Я так и ждал. Гм… по крайней мере простодушны и искренны, а сие похвально! Гм… генерала же Епанчина знаем-с, собственно потому, что человек общеизвестный; да и покойного господина Павлищева, который вас в Швейцарии содержал, тоже знавали-с, если только это был Николай Андреевич Павлищев, потому что их два двоюродные брата. Другой доселе в Крыму, а Николай Андреевич, покойник, был человек почтенный и при связях, и четыре тысячи душ в свое время имели-с… — Точно так, его звали Николай Андреевич Павлищев, — и, ответив, молодой человек пристально и пытливо оглядел господина всезнайку. Эти господа всезнайки встречаются иногда, даже довольно часто, в известном общественном слое. Они все знают, вся беспокойная пытливость их ума и способности устремляются неудержимо в одну сторону, конечно, за отсутствием более важных жизненных интересов и взглядов, как сказал бы современный мыслитель. Под словом «всё знают» нужно разуметь, впрочем, область довольно ограниченную: где служит такой-то? Большею частию эти всезнайки ходят с ободранными локтями и получают по семнадцати рублей в месяц жалованья. Люди, о которых они знают всю подноготную, конечно, не придумали бы, какие интересы руководствуют ими, а между тем многие из них этим знанием, равняющимся целой науке, положительно утешены, достигают самоуважения и даже высшего духовного довольства.
Да и наука соблазнительная. Я видал ученых, литераторов, поэтов, политических деятелей, обретавших и обретших в этой же науке свои высшие примирения и цели, даже положительно только этим сделавших карьеру. В продолжение всего этого разговора черномазый молодой человек зевал, смотрел без цели в окно и с нетерпением ждал конца путешествия. Он был как-то рассеян, что-то очень рассеян, чуть ли не встревожен, даже становился как-то странен: иной раз слушал и не слушал, глядел и не глядел, смеялся и подчас сам не знал и не понимал, чему смеялся. Лев Николаевич? Не знаю-с. Так что даже и не слыхивал-с, — отвечал в раздумье чиновник, — то есть я не об имени, имя историческое, в Карамзина «Истории» найти можно и должно, я об лице-с, да и князей Мышкиных уж что-то нигде не встречается, даже и слух затих-с. А что касается до отцов и дедов, то они у нас и однодворцами бывали. Отец мой был, впрочем, армии подпоручик, из юнкеров.
Дядя отправляет его в Швейцарию, т.
В конце подготовительных материалов к первой редакции романа появляются записи, сделанные на отдельном листе: «Он князь. Юродивый он с детьми?! Эта заметка, ввиду особой ее важности, отмечена на полях особым знаком. Но кто это «он»? Вряд ли Идиот, т. Униженное существо». И чуть ниже: «Главное, зависть и гордость, раздраженное самолюбие». Юродивый же улаживает раздор в генеральском семействе, вокруг него «целое стадо собралось» Там же. Он явно начинает претендовать на собирательную композиционную роль в романе. Именно здесь Юродивый и Идиот сливаются в одно лицо.
Теперь в этом герое преобладает не гордость, а простота и смирение, он с детства «страсть к детям получил». После некоторых колебаний устанавливается и его возраст вначале Идиоту, как будущему Аркадию Долгорукову, девятнадцать, около двадцати лет : «Ему 26 лет». Достоевский колеблется, называя его то Иваном Николаевичем, то Дмитрием Ивановичем. Но эта фигура, по-видимому, становится для автора главным лицом и в конце концов получает прежнее имя. Идиотово лицо». По свидетельству А. Достоевской, в декабре 1867 г. Достоевский «начал диктовать новый роман, старый брошен» Достоевская А. Дневник 1867 года. Однако подготовительные материалы к окончательной редакции сохранились лишь начиная с марта 1868 г.
Этот промежуток между декабрем 1867 и мартом 1868 г. Можно лишь утверждать, что к марту 1868 г. Бесспорно лишь одно: он мыслится теперь как лицо положительное. Неоднократно упоминается о кротости, всепрощении Князя. Он «действует по чувству непосредственной христианской любви». Главное убеждение Князя: «что экономическое учение о бесполезности единичного добра есть нелепость. И что все-то, напротив, на личном и основано». Это тот же тип христианско-праведной натуры, который уже мелькал в материалах первой редакции, но укрупненный, композиционно тверже поставленный. В нем сохранилось кое-что от прежнего Идиота: забитость, испуганность, приниженность. В отношении себя он убежден, что он идиот.
Немаловажны авторские объяснения замысла в переписке Достоевского. В письме от 31 декабря 1867 г. Майкову: «Давно уже мучила меня одна мысль, но я боялся из нее сделать роман, потому что мысль слишком трудная и я к ней не приготовлен, хотя мысль вполне сообразительная и я люблю ее. Идея эта — изобразить вполне прекрасного человека. Труднее этого, по-моему, быть ничего не может, в наше время особенно». Полнее характеристика в письме С. Ивановой: «Главная мысль романа — изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете, а особенно теперь. Все писатели не только наши, но даже все европейские, кто только ни брался за изображение положительно прекрасного, — всегда пасовал. Потому что это задача безмерная.
Прекрасное есть идеал, а идеал — ни наш, ни цивилизованной Европы еще далеко не выработался. На свете есть одно только положительно прекрасное лицо — Христос, так что явление этого безмерно, бесконечно прекрасного лица уж конечно есть бесконечное чудо». Показательно, что выражение «идеи» произведения связывается всецело с образом главного героя. Достоевский как художник своим романом подключается к этим поискам. В начале материалов ко второй редакции Достоевский много размышляет о характере любовных отношений персонажей и о месте в них Князя. Но роман о страсти явно не складывается, автор испытывает какие-то затруднения, что-то его мучает, не удовлетворяет. Ставя задачу сделать лицо героя симпатичным читателю, Достоевский вспоминает Дон Кихота Сервантеса и Пиквика Диккенса. Они возбуждают симпатии как добродетельные люди тем, что смешны. Писатель же хочет создать серьезного добродетельного героя: «Герой романа Князь если не смешон, то имеет другую симпатичную черту: он невинен! И чуть ниже эта особенность Князя трижды усилена: Аглая «вся сердцем отдалась князю, потому что он невинен», Настасье Филипповне жаль Князя, «потому что он невинен», она в конце концов понимает «глубину невинности Князя».
Большую роль в жизни Князя играет детский клуб. Предполагается и смерть Князя. Превращение великого грешника в «невинное» лицо, в сущности, никак не подготовлено ранними записями. Под воздействием творческого наития Достоевского, по его собственному признанию, «как на рулетке», с головой бросился в идею, которая его всегда волновала: «Идея романа — моя старинная и любимая, но до того трудная, что я долго не смел браться за нее, и если взялся теперь, то решительно потому, что был в положении чуть не отчаянном». Вслед за троекратным напоминанием о «невинности» Князя следует столько же раз повторенная запись: «Князь Христос». Структура «Идиота» определена автором в записи от 8 апреля 1868 г. Князь только прикоснулся к их жизни. Но то, что бы он мог сделать и предпринять, то все умерло с ним. Главный-то сюжет и надо обделать, создать ». Существуют разные точки зрения на то, насколько формула «князь Христос» коррелирует с общим замыслом автора и его исполнением в романе, насколько применима она к получившемуся художественному целому.
Так, в комментариях Полного собрания сочинений Ф. Достоевского в 30 т. Ряд исследователей считает, что обозначение «князь Христос» — прямая «авторская характеристика» героя, основополагающая «мифологема», создающая текст Г. Ермилова и др. Наоборот, сторонники «демифологизации» образа Мышкина В. Борисова указывают на то, что замысел романа претерпевал радикальные изменения в ходе его воплощения. Поэтому безоговорочное применение к Мышкину первоначально установочного определения, возникшего на одном из этапов работы, но затем исчезнувшего и не фигурирующего в окончательном тексте, представляется неоправданным А. Ермилова Г. В ходе работы над романом Достоевский заметил, что «целое» выходит «в виде героя». С его фигурой он связывал «главную тему» произведения, формулировал: «главная задача: характер Идиота.
Его развить. Вот мысль романа». Центральная роль образа Мышкина подчеркнута названием произведения, проницательные читатели, близкие к писателю, различали «оригинальную задачу в герое» А. В современном восприятии больше всего разночтений в понимании именно Мышкина, его миссии и судьбы. Найдены возможные прототипы Мышкина, толкователи обращали внимание на заметный автобиографический элемент в образе: писатель наделил героя своей болезнью, в ряде эпизодов из уст Мышкина звучат идеи, близкие самому писателю. Зандер, Н. Перлина, Арп. Однако этих определений явно недостаточно, так как они не объясняют полностью сложный, многозначный образ. Среди романов «великого пятикнижия» «Идиот» выделяется тем, что в центре его стоит фигура «положительно», «вполне прекрасного человека», и произведение это моноцентрично. Мережковскому, образ Мышкина — ответ-противовес Раскольникову; ср.
Тем не менее «странный образ» В. Розанов , «странный герой» Мочульский , Мышкин задает не одну загадку уже своим характером — и внешними признаками, и глубинным содержанием, не сразу открывающимся на страницах романа. Прежде всего образ строится и подается художником по принципу аномалии, отклонения от обычной нормы, и на это настраивает читателя уже заостряющее аномальность героя название романа. Нельзя не согласиться, что «слово идиот в романе Ф. Достоевского можно назвать мерцающим в силу значительного количества оттенков в его семантике» Роман Достоевского «Идиот»: раздумья, проблемы. Иваново, 1999. Лишь в самую последнюю очередь имеется в виду значение «душевнобольной», «помраченный рассудком»; в таком смысле слово употреблено в конце предпоследней главы и вложено в уста доктора Шнейдера. Отклонением от расхожей нормы делают Мышкина его исключительная доброта и бескорыстие, его нравственная чистота и невинность, предельные искренность и открытость в общении, детскость. Парадоксальное несоответствие, противоречие пронизывают образ изначально: Лев, но — Мышкин!.. Душевная гармония, способность быть счастливым и радоваться жизни, любовь к людям, общительность и — болезнь, постоянно подстерегающая героя, припадки эпилепсии, которые приносят не только «высочайшие минуты» сверхзнания, но и «отупение, душевный мрак, идиотизм».
Уже первый портрет князя свидетельствует о несоответствиях и аномальности: лицо «приятное, тонкое и сухое, но бесцветное»; во взгляде глаз «было что-то тихое, но тяжелое, что-то полное того странного выражения, по которому некоторые угадывают с первого взгляда в субъекте падучую болезнь»; в одежде «все не по-русски» «что годилось и вполне удовлетворяло в Италии, то оказалось не совсем пригодным в России» — герой зябнет в вагоне поезда в хмурое утро, подъезжая к Петербургу. Даже если соглашаться с тезисом о решающей роли формулы «князь Христос» в построении образа Мышкина, нельзя обойти очевидное: в сочетании двух обозначений также заключено противоречие, слово князь снижает высокое имя Иисуса Христа. Ценностная ориентация образа, определенная автором в письмах к С. Ивановой и А. Майкову, сохраняется на протяжении всего романа. Вместе с тем у Достоевского свои правила созидания характера, они действуют и по отношению к «положительно прекрасному» герою. Подтягивание его до буквального христоподобия или до какой-нибудь последовательно проведенной миссии — проповедника-вероучителя, общественного деятеля, инициатора филантропических проектов — не имеет оснований. В Мышкине нет ни святости, ни тех возможностей, которые присущи Христу как Сыну Божьему. Замыслы сделать героя проповедником или общественным деятелем отпали в ходе создания романа. Следы их можно обнаружить: фраза князя «Теперь я к людям иду...
Однако часто приводимая в разборах фраза не обязательно носит символический смысл и предвещает широкое общественное поприще героя, а ирония, пронизывающая сцену представления Мышкина-жениха светскому обществу, говорит скорее о сознательной авторской компрометации князя в роли проповедника — не в этом его призвание. Лев Николаевич Мышкин явно не укладывается в благостный, сусальный образец идеального проявления, не обладает он и иконописным ликом. По оценке Вяч. Иванова, он «и глупец, и мудрый провидец». Как бы отвечая на тенденцию идеализировать героя, М. Джоунс в статье 1976 г. Но противоречит ли это всё мысли Достоевского? Ведь «идеал — ни наш, ни цивилизованной Европы — еще далеко не выработался». И не состоит ли «оригинальная задача в герое» для писателя как раз в показе в Мышкине самого реального, живого воплощения «положительно прекрасного» содержания в земном человеке, того образца, который наиболее возможен в конкретных условиях, когда идеал только вырабатывается? Аномальная оболочка образа, облик «идиота» и «чужеземца» Вяч.
Иванов служат условием выполнения этой задачи, удостоверяют фигуру героя-«чудака». Дополнительными ресурсами художественной реализации образа-аномалии служат детскость героя и смешное в его облике и поведении. По отношению к Мышкину часто звучат определения: «совершенный ребенок», «младенец», Ипполит констатирует: «... Доктор Шнейдер, говоря об инфантильности своего пациента, фактически ставит диагноз, видит в этой особенности «Леона» скорее болезненное отклонение. Герой, однако, не огорчается, не спорит и с радостью соглашается — для него эта особенность его нравственно-психического склада приемлема. А после истории с ежом «с упоением» признается: «Какие мы еще дети, Коля! Не медицинский диагноз имеет в романе определяющее значение, а скорее евангельская заповедь: «будьте как дети» ср. И такие качества ребенка, как невинность, непосредственность, открытость миру, «необыкновенная наивность внимания» органически присущи герою, так же как и беззащитность перед грозными напастями взрослого бытия. Собственные уязвимые черты Мышкин и сам сознает и обосновывает как неизбежность или даже необходимость. Князь часто воспринимается окружающими как «смешной характер» слова Аглаи , с этим связана как будто его неуверенность в себе: «Я имею жест всегда противоположный, а это вызывает смех и унижает идею», «Я всегда боюсь моим смешным видом скомпрометировать мысль и главную идею».
Вспомним, как упорно «ординарность» Ганечка Иволгин настаивает: «Я смешным быть не хочу; прежде всего не хочу быть смешным». Однако Мышкин, признавшись, что в иных ситуациях боится быть смешным, тем не менее формулирует целое обоснование, почему не надо бояться смеха над собою: «Нечего смущаться и тем, что мы смешны, не правда ли? По его мысли, законченное, заданное «совершенство» безжизненно, не имеет перспективы развития и — наоборот — становящийся «живой материал» в какие-то моменты естественно смешон. Смех в мире Достоевского — сила жизни, и Мышкин выступает невольным теоретиком этой истины, хотя вполне чуток к «хихиканью» толпы, смеху «ординарностей», часто с такой реакцией сталкивается. Этот принцип поведения в романе предлагается как испытание и персонажам, и — в конечном счете — читателям. Отстаиваемая позиция эксцентрична, особенна, соответствует герою- аномалии, но, по-видимому, не чужда и автору. Вложив в уста Мышкина в эпизоде смотрин свои идеи, писатель, по сути, идет на самоиронию. В начале же третьей части повествователь утверждает: «Изобретатели и гении почти всегда при начале своего поприща а очень часто и в конце считались в обществе не более как дураками... Ассоциации же с Дон Кихотом, присутствующие в романе, усиливают, возводят в принцип «странные» идеи и поступки героя-аномалии. Другое дело, что смешное, сопровождающее Льва Мышкина, не имеет однозначно комического характера, входит в рамках художественного целого как элемент в трагикомическое освещение героя, неотделимо от общей трагедии.
Образ Мышкина строится на противоположностях, характер героя несет в себе растянутый диапазон возможностей, часто полярных. Это вообще свойственно центральным фигурам в пятикнижии Достоевского, в т. Мышкин повторим еще раз характеристику Вяч. Иванова «и глупец, и мудрый провидец». Окружающие осознают, наблюдая за ним: «... Ипполит рассуждает: « Он или медик, или в самом деле необыкновенного ума и может очень многое угадывать».
Пушкина, Н. Гоголя и Ф. Материал открыт 25 лет тому назад в ЗГУ.
Сенсационный материал. Достоевский кодирует роман "Идиот", привлекая внимание читателя к библейским мотивам.
Она также поступает всегда и во всем вопреки своему жизненному положению. Но для нее характерен надрыв, у нее нет наивной целостности. Она — «безумная». И вот вокруг этих двух центральных фигур романа — «идиота» и «безумной» — вся жизнь карнавализуется, превращается в «мир наизнанку»: традиционные сюжетные ситуации в корне изменяют свой смысл, развивается динамическая карнавальная игра резких контрастов, неожиданных смен и перемен; второстепенные персонажи романа приобретают карнавальные обертоны, образуют карнавальные пары. Карнавально-фантастическая атмосфера проникает весь роман. Но вокруг Мышкина эта атмосфера светлая, почти веселая. Вокруг Настасьи Филипповны — мрачная, инфернальная.
Мышкин — в карнавальном раю, Настасья Филипповна — в карнавальном аду, но эти ад и рай в романе пересекаются, многообразно переплетаются, отражаются друг в друге по законам глубинной карнавальной амбивалентности.
Стать Идиотом
К сюжету романа «Идиот» обращались многие режиссеры кино и театра, композиторы. Одной из самых значительных театральных постановок романа Достоевского стал спектакль 1957 года, поставленный Г. Товстоноговым в Большом драматическом театре в Петербурге. В роли князя Мышкина выступал И.
Первая экранизация романа случилась в 1910 году режиссер П. Выдающейся киноверсией первой части романа считается художественный фильм И. Пырьева 1958 г.
Одной из лучших зарубежных экранизаций романа стала японская чёрно-белая драма «Идиот» 1951 г. Самой подробной и максимально приближенной к первоисточнику киноверсией романа является многосерийный фильм Владимира Бортко 2002 г. Роман «Идиот», несомненно, является шедевром русской литературы.
Фёдор Михайлович считал своё произведение реалистичным, однако критики, жившие в одно время с писателем, называли этот роман фантастическим. В разное время мыслители и литературоведы давали роману разные определения: роман-трагедия, роман-поэма, полифонический роман.
Во второй главе с князем твориться что-то совсем непонятное, при чтении складывалось впечатление, что персонажа просто подменили. Причем в дальнейших главах он пришел в норму и вел себя практически без следа от событий второй части. Что вторая, что третья часть к тому же очень затянуты. Основные события всей второй части описывают один вечер, в котором я лично ничего интересного, кроме представления некоторых персонажей не увидел.
Словом, из всех этих персонажей мне запомнился лишь один Ипполит, который очень колоритный персонаж по моему мнению. Человек, который хочет внимания к себе. Решил написать целое объяснение о причинах своего самоубийства и публично зачитать всем. И лишь после этого сделать это. И он конечно решился, но у него не вышло. Максимально абсурдная ситуация, которая буквально отражает жизнь саму в себе.
Абсурд, великий абсурд. Вообще, мне это молодой человек, скорее неприятен, чем приятен. Он умен, высокомерен, в каком-то смысле считает себя умнее и выше всех окружающих. Но при этом он совсем не уверен в себе и постоянно пытается сыскать чужого внимания.
Что он настоящий сумасшедший, потому так и играет! Пырьев После премьеры фильма Юрия Яковлева окутали полумистические слухи. Что он на самом деле попал в сумасшедший дом в тяжёлой депрессии или что он получил такой гонорар, что его приняли в тайное общество влиятельных людей СССР… На самом деле Яковлеву работалось очень тяжело, но не до такой степени, а гонорара хватило на «Москвич-420». Салон автомобиля быстро превратился в мужской бар, где допоздна засиживались актёрские компании. Пырьев Фильм вышел в прокат во многих странах, а Юрию Яковлеву удалось даже побывать в Голливуде, где они с Пырьевым представляли «Идиота» американцам. Оттуда актёр вернулся с новой шляпой, тростью и… приглашением на съёмки — представители 20th Century Fox предложили ему роль Христа. Но тот же Пырьев, который к Яковлеву относился с благоговением, сказал, чтобы даже не думал — после работы в Голливуде, тем более такой, на родине он не получит ни одной роли. Пырьев Иван Пырьев планировал снять экранизацию романа «Идиот» в четырёх частях, именно поэтому фильм заканчивается титрами: «Конец первой части». Но она так и осталась единственной, так как некоторые актёры, в том числе и Юрий Яковлев, отказались сниматься в продолжении, и режиссёр занялся другим произведением Достоевского — экранизацией повести « Белые ночи ».
Но как она идет! Увидев Гольбейна, Мышкин тут же рассказывает Рогожину одну из своих историй: «насчет веры я, на прошлой неделе, в два дня четыре разные встречи имел». Сначала ученый атеист многословно сообщал князю об отсутствии Бога, но все «как будто не про то говорил». Потом в уездной гостинице настиг слух о вполне приличном крестьянине, с молитвой зарезавшего друга за понравившиеся ему часы. Выйдя побродить по городу, Мышкин наткнулся на отчаянно пьяного солдата, продававшего свой нательный оловянный крест. Наконец, «возвращаясь в гостиницу, наткнулся на бабу с грудным ребенком. Баба еще молодая, ребенку недель шесть будет. Ребенок ей и улыбнулся, по наблюдению ее, в первый раз от своего рождения. Смотрю, она так набожно-набожно вдруг перекрестилась. Богословствующая мать против пьяного солдата и крестьянина-убийцы? Нет, все они вместе, в едином потоке русской веры, столь интересной Достоевскому. Что происходит в романе «Идиот»? Двадцатишестилетний князь Мышкин, эпилепсией страдающий праведник, возвращается из Швейцарии в Петербург. Он не скрывает своего особого «идиотизма», становясь источником искушения и света для многих захваченных страстями героев. Прежде всего для Настасьи Филипповны, которая была содержанкой у богача Тоцкого, и превратила этот печальный факт в пожизненную муку — для себя и других. И для Парфена Рогожина, рабствующего в чувстве к Настасье Филипповне, при этом не выпускающего нож из рук. Везде, где появляется абсолютно искренний князь, собирается толпа страждущих. Вроде бы они подсмеиваются над «идиотом» его другие имена — «осел», «юродивый», «рыцарь бедный», «Дон Кихот» , а на самом деле идет к нему, как на исповедь. Мышкин понимает свою миссию, пытается спасти отчаявшихся от пессимизма, страстных от внутренней лихорадки, заблуждающихся от ложных суждений. Его пребывание в России — самораспятие среди тех, кто уже не может остановиться. Не остановились ни Рогожин, ни Настасья, ни Аглая Епанчина. Сострадательный Лев Мышкин принял мучение и ушел в то безумие, из которого уже не возврата. Но у Достоевского возможен и другой ход, потому что за трагедией можно разглядеть злой анекдот. Неизлечимый князь вернулся в Россию, напоминая всем странного «русского Христа». То ли влюбился, то ли нет в падшую Настасью Филипповну. То ли влюбился, то ли нет в истеричную девственницу Аглаю. Все запутал до безобразия, каждой обещая брак и вечную любовь. Градус ревности поднял до такого уровня, что лишь чудо спасло от ножа ревнивого Рогожина. Никого не спас, включая самого себя.