Читайте лучшие рецензии и отзывы читателей ЛитРес на книгу «Алые паруса» Александра Грина.
Рецензия на книгу «Алые паруса» (Александр Грин)
| Отзывы на Книга "Алые паруса" | Одним из самых известных произведений Александра Грина является повесть-притча «Алые паруса». |
| Грин А.С. "Алые паруса" | И также о самом Александре Грине, верившем в мечту и встретившем Нину Грин, которой он и посвятил «Алые паруса». |
| Алые паруса — Грин А.С. | тэги: александр грин, алые паруса, книги, литература, отзывы, роман. |
| Алые паруса. Александр Грин. ТриМаг и Эксмо | Читайте лучшие рецензии и отзывы читателей ЛитРес на книгу «Алые паруса» Александра Грина. |
| «Алые паруса»: краткое содержание и анализ | «Алые паруса» Александра Грина очаровывают читателя не только своим романтичным и сказочным сюжетом, но и главной героиней. |
Алые паруса
Сочинение-отзыв на книгу "Алые паруса", написанное в юбилейный для книги 2021 год (95 лет со дня выхода в свет). Грин А.С. "Алые паруса" — Отзывы от реальных покупателей. В 1922 году Александр Грин завершил написание повести-феерии "Алые паруса".
«Алые паруса» - Александр Грин
Повесть рассказывает историю о девочке Ассоль и ее отце-моряке в отставке. Он делает игрушки, чтобы заработать себе и маленькой дочери на жизнь. Однажды в лесу, во время «погони» за уплывшей игрушечной яхтой, Ассоль встречает старика — собирателя песен, легенд, преданий и сказок. Он предсказывает ей, что когда она вырастет, к ней однажды приплывёт принц на корабле с алыми парусами. Ассоль поверила старику и стала ждать принца.
Сам он его назвал феерией, что значит преставление с фантастическим сказочным сюжетом. Этот увлекательный рассказ о любви, вере, надежде, мечте и о том, что каждый может совершать для близкого человека чудеса. Автор описывает историю маленькой девочки Ассоль, которая в младенчестве потеряла мать и воспитывалась отцом-матросом. Вынужденный бросить службу и зарабатывать на жизнь, делая модели корабликов, Лонгрен оставался любящим отцом. Дочка отвечала ему взаимностью. Репродукция к книге А. Грина "Алые паруса" Жители деревушки Каперна невзлюбили малообщительного Лонгрена после неприятного случая в шторм.
Герои никогда друг друга не знали и вдруг в один день поженились. Они не знали внутреннего мира друг друга, у них не было никакого развития отношений, по сути Ассоль уехала с незнакомым человеком. Мне это непонятно Наверное, я слишком реалистична, скептична, не отрицаю. Но мне понравился язык автора, очень красиво написано, интересные метафоры, сравнения и прочие средства выразительности.
Первые 7 лет детей у них не было, Александр стал первенцем, позднее у него появились брат Борис и две сестры — Антонина и Екатерина. Саша научился читать в 6 лет, и первой его прочитанной книгой стала «Путешествия Гулливера» Джонатана Свифта. С детства Грин любил книги о мореплавателях и путешествиях. Мечтал уйти в море матросом и, движимый этой мечтой, делал попытки убежать из дома. Воспитание мальчика было непоследовательным — его то баловали, то строго наказывали, то бросали без присмотра. В 1889 году девятилетнего Сашу отдали в подготовительный класс вятского реального училища. Там соученики впервые дали ему прозвище «Грин». В отчёте училища отмечалось, что поведение Александра Гриневского было хуже всех остальных, и в случае неисправления он может быть исключён из училища. В 14 лет Саша остался без матери, умершей от туберкулёза. Спустя 4 месяца май 1895 года отец женился на вдове Лидии Авенировне Борецкой. Отношения Александра с мачехой были напряжёнными, и он поселился отдельно от новой семьи отца. Впоследствии атмосферу провинциальной Вятки Грин охарактеризовал как «болото предрассудков, лжи, ханжества и фальши». Грин перепробовал много профессий — был рыбаком, чернорабочим, работал в железнодорожных мастерских. Летом вернулся к отцу, затем снова ушёл в странствия. Был лесорубом, золотоискателем на Урале, шахтёром на железном руднике, театральным переписчиком. В армии Грин познакомился с эсеровскими пропагандистами, которые оценили молодого бунтаря и помогли ему скрыться в Симбирске. С этого момента Грин, получив партийную кличку «Долговязый», искренне отдаёт все силы борьбе с ненавистным ему общественным строем, хотя участвовать в исполнении террористических актов он отказался, ограничившись пропагандой среди рабочих и солдат разных городов. Приведём отрывок из воспоминаний члена ЦК партии эсеров Н. Быховского : «Долговязый» оказался неоценимым подпольным работником. Будучи сам когда-то матросом и совершив однажды дальнее плавание, он великолепно умел подходить к матросам. Он превосходно знал быт и психологию матросской массы и умел говорить с ней её языком. В работе среди матросов Черноморской эскадры он использовал всё это с большим успехом и сразу же приобрёл здесь значительную популярность. Для матросов он был ведь совсем свой человек, а это исключительно важно.
Сочинения к варианту №36 ОГЭ-2023 по русскому языку
Такое отношение к маленькой девочке вызывает у читателя сострадание. Хочется воскликнуть: «Ассоль, я верю тебе! Встреча с «волшебником» навсегда изменила жизнь Ассоль. Данное событие послужило завязкой произведения.
Символ мечты Ассоль-это маленькая игрушечная «яхточка», которую девочка пустила «на воду поплавать немного». Именно яхта привела Ассоль к ее мечте. Сказка Эгля настолько вдохновила и впечатлила девочку, что даже став взрослой она ждала алые паруса.
Остановимся на этой истории. Сказка Эгля не может оставит равнодушной читателя. Благодаря обилию художественно-изобразительных средств сказка становится воздушной, волшебной, она возвращает нас к нашим детским мечтам.
Грина «Алые паруса» Главная героиня повести «Алые паруса» — дочь моряка, Ассоль. Ее мать умерла вскоре после родов, и отцу пришлось самому растить и воспитывать дочь. На жизнь он зарабатывал теперь, делая игрушки, в том числе и модели парусников. Когда Ассоль подросла, она стала помогать отцу, относя готовые игрушки из рыбацкой деревни, где они жили, в городской магазин. Однажды она решила испытать одну из игрушечных яхт, у которой были паруса из алого шелка. Ассоль пустила игрушечный кораблик в лесной ручей, но течение подхватило его и понесло через лес к морю.
Девочка побежала догонять игрушку. На берегу она встретила незнакомого старика, который поймал кораблик. Это был собиратель песен и сказок. Ему понравилась Ассоль, и он тут же сочинил историю о том, что однажды большой белый корабль с алыми парусами приплывет в эти края и принц с этого корабля заберет ее в свою чудесную страну. Девочка поверила в эту сказку, а отец, узнав про это происшествие, не стал ее разубеждать, думая, что Ассоль со временем забудет о корабле с алыми парусами. Но девочка продолжала помнить о предсказании старого сказочника.
Вскоре жители деревни случайно узнали об истории. Они стали часто дразнить девочку, крича, что на горизонте показались алые паруса.
Мне это непонятно Наверное, я слишком реалистична, скептична, не отрицаю. Но мне понравился язык автора, очень красиво написано, интересные метафоры, сравнения и прочие средства выразительности. Рекомендую к прочтению тем, кто любит сказки, мечтательным натурам и детям Смотрите также.
Позже ему было разрешено переехать в Вятскую губернию, куда он и прибыл в 1868 году. В России его называли «Степан Евсеевич». В 1873 году женился на 16-летней русской медсестре Анне Степановне Лепковой 1857—1895 [8].
Первые 7 лет детей у них не было, Александр стал первенцем, позднее у него появились брат Борис и две сестры — Антонина и Екатерина. Саша научился читать в 6 лет, и первой его прочитанной книгой стала «Путешествия Гулливера» Джонатана Свифта. С детства Грин любил книги о мореплавателях и путешествиях. Мечтал уйти в море матросом и, движимый этой мечтой, делал попытки убежать из дома. Воспитание мальчика было непоследовательным — его то баловали, то строго наказывали, то бросали без присмотра. В 1889 году девятилетнего Сашу отдали в подготовительный класс вятского реального училища. Там соученики впервые дали ему прозвище «Грин». В отчёте училища отмечалось, что поведение Александра Гриневского было хуже всех остальных, и в случае неисправления он может быть исключён из училища. В 14 лет Саша остался без матери, умершей от туберкулёза.
Спустя 4 месяца май 1895 года отец женился на вдове Лидии Авенировне Борецкой. Отношения Александра с мачехой были напряжёнными, и он поселился отдельно от новой семьи отца. Впоследствии атмосферу провинциальной Вятки Грин охарактеризовал как «болото предрассудков, лжи, ханжества и фальши». Грин перепробовал много профессий — был рыбаком, чернорабочим, работал в железнодорожных мастерских. Летом вернулся к отцу, затем снова ушёл в странствия. Был лесорубом, золотоискателем на Урале, шахтёром на железном руднике, театральным переписчиком. В армии Грин познакомился с эсеровскими пропагандистами, которые оценили молодого бунтаря и помогли ему скрыться в Симбирске. С этого момента Грин, получив партийную кличку «Долговязый», искренне отдаёт все силы борьбе с ненавистным ему общественным строем, хотя участвовать в исполнении террористических актов он отказался, ограничившись пропагандой среди рабочих и солдат разных городов. Приведём отрывок из воспоминаний члена ЦК партии эсеров Н.
Быховского : «Долговязый» оказался неоценимым подпольным работником. Будучи сам когда-то матросом и совершив однажды дальнее плавание, он великолепно умел подходить к матросам.
Александр Грин — романтика ненависти. Почему «Алые паруса» считали неудачей
На днях взяла в библиотеке книгу Александра Грина "Алые паруса". В этой статье читайте критику о повести-феерии "Алые паруса" Грина, отзывы современников о произведении. выдающийся русский прозаик и поэт, представитель неоромантизма. (По А. Грину*) * Александр Грин (настоящее имя — Александр Степанович Гриневский; 1880-1932) — русский советский писатель, поэт, создатель вымышленной страны, в которой происходит действие многих его произведений, в том числе самых известных книг — «Бегущая. Грин Александр Степанович в форматах fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Повести Александра Грина «Алые паруса» 100 лет: почему прототип Ассоль получила 10 лет лагерей и умерла в нищете Александр и Нина Грин.
Алые паруса, Александр Грин
Читайте лучшие рецензии и отзывы читателей ЛитРес на книгу «Алые паруса» Александра Грина. Вера в мечту Александра Грина - Существуют такие произведения литературы. Александр Грин создал невероятно красивую романтичную повесть, которая всегда будет будоражить сердца читателей.
алые паруса личное мнение о произведении отношение к прочитанному
Грина рассказывается о встрече Ассоль с волшебником Эглем. Этот человек подарил ей надежду на счастливое будущее, потому что был поражён тем, что прочитал на лице девочки: «…невольное ожидание прекрасного, блаженной судьбы» предложение 42. В трудную минуту подаренная надежда стала для героини путеводной звездой. Вспомним произведение М. Шолохова «Судьба человека». Андрей Соколов в военные годы потерял всё, чем дорожил в жизни. Но между тем он не озлобляется, а идёт вперёд и протягивает руку помощи сироте Ванюшку. Оба героя подарили друг другу надежду и новый смысл жизни. Таким образом, надежда дарует человеку возможность обрести счастье, найти своё место в жизни, а иногда становится маяком для заблудившихся путников. Отправить Обработка персональных данных.
Уже в 20-летнем возрасте Артур приобрел галиот «Секрет». Он четыре года ходил по морю, пока судьба не привела его к берегам Лисса — населенного пункта, который располагался недалеко от деревни Каперна. Фото: ast. Артур и матрос Летика отправились на рыбалку. Они расположились под обрывом за Каперной. Пока Артур на берегу следил за костром, Летика в море ловил рыбу.
Поутру Артур пошел прогуляться и увидел спящую девушку. Это была Ассоль. Она поразила его воображение. Артур надел ей на мизинец свое старинное кольцо. Далее Грэй с матросом отправились в трактир Каперны. Здесь Хин — сын погибшего Меннерса — рассказал им об ужасном поступке Лонгрена и о его полоумной дочери, которая мечтает о принце и судне с алыми парусами.
Выпивший угольщик заявил, что хозяин трактира врет, чем подтвердил сомнения Артура в правдивости услышанного рассказа. Молодой капитан направился в Лисс. В одной из лавок он купил алый шелк. Также в поселении Артур встретил Циммера — бродячего музыканта, которого попросил с оркестром прибыть на корабль. Грэй приказал матросам натянуть алые паруса и отправиться в сторону Каперны. К полудню «Секрет» был виден жителям деревни.
Ассоль была потрясена, увидев корабль мечты, на палубе которого играла музыка. Она побежала в сторону моря. На берег вышли и любопытные обитатели Каперны. При появлении Ассоль они расступились. Грэй на шлюпке добрался до берега, забрал девушку на глазах изумленных жителей.
И не важно, что говорят окружающие, мы проживаем эту жизнь не для них, а для самих нас! У меня всё. Бедная девушка Ассоль,страстно верит в свою мечту ,что приедет прекрасный юноша на корабле с алыми парусами и увезет ее от нищеты в прекрасную жизнь. В наше время,точно такие же мечты у многих девушек,да и женщин.
А мечты иногда сбываются,тем более что кто-то хочет воплотить их в жизнь и осчастливить другого человека. Романтичный юноша Грей,все сделал,что-бы покорить Ассоль. Как прекрасно,что хотя-бы в сказках,мужчины делают поступки. Я бы всем советовала прочитать,прекрасное произведение Александра Грина «Алые паруса». Для молодежи,это пример строить гармоничные отношения между собой. Это удивительное, романтичное и красивое произведение. Даже странно, что при всей моей любви к чтению и книгам, я только сейчас с ним познакомилась.
Я хочу поделиться исключительно своими мыслями и впечатлениями об этой удивительно мудрой и романтической повести.
Она преисполнена нежности и чистоты. Она проста и очень актуальна. Она взята из самой жизни. О чем эта повесть? Наверное, глупо отвечать на этот вопрос. Вряд ли найдется на свете человек, который не знает имен Ассоль или Грэй. Но… в жизни всякое бывает. Поэтому очень коротко о сюжете.
Жил моряк Лонгрен. У него была любимая жена Мэри. Она всегда ждала его возвращения из моря. Но однажды Лонгрен не увидел свою супругу, стоящую на пороге их дома. Оказалось, что она умерла от воспаления легких, оставив на руках сердобольной соседки восьмимесячную малютку Ассоль. Лонгрену ничего не оставалось, как уйти в увольнение и начать сухопутный образ жизни. Чтобы прокормиться с маленькой девчушкой, он стал мастерски вырезать из дерева детские игрушки в виде лодок, парусников и прочих судов. Со временем, когда Ассоль подросла и ей исполнилось 8 лет, отец стал обучать ее читать и писать.
Однажды Лонгрен попросил дочь отнести в город корзинку с игрушками торговцу. Среди лодок девочка обнаружила удивительно красивое белое судно с алыми парусами. Она не удержалась и пустила парусник в ближайший ручей. Ветер расправил яркие паруса и стал уносить судно. Ассоль пыталась догнать «сбежавшую» игрушку, но тщетно. Кораблик попал в руки старца, собирателя песен и стихов. Он сидел на берегу моря и отдыхал. Ассоль вежливо попросила вернуть ей «алые паруса», но старец, прежде чем передать кораблик в детские руки, предсказал Ассоль красивую романтическую историю.
Когда она станет взрослой, то придет в бухту дорогой белый корабль с алыми парусами. Корабль этот пристанет к берегу исключительно из-за нее.
Исследования ГКУК ЧОБМ
Бычкова от Янтарного сказа и с илл. Юрия Николаева от Московских учебников. И вот счастье - Эксмо издает Алые паруса с Николаевым, но в своей бюджетной серии, покупать я ее не кинулась, понадеявшись на то, что должны, просто обязаны издать книгу вне серии, нормальным форматом, на мелованной бумаге. Немного подождала отзывов, их все нет и нет, а "держаться нету больше сил" - заказала! Теперь я ее счастливая обладательница Замечательная книга вышла у Эксмо - удобный формат, крупный шрифт, матовая меловка. Иллюстрации у художника разные. Точнее разные образы одного и того же персонажа, где-то он изображен символично, потом раз - и как будто художнику позировали для портрета. А еще я с удивлением обнаружила, что Ассоль как будто срисована с нашей соседской девочки, на нескольких иллюстрациях как будто она позировала. Надо обязательно подарить ей такую книгу, пусть и на ее горизонте появятся Алые паруса.
Далее выложу иллюстрации из двух книг вперемешку, чтобы можно было сравнить видение художников на одни и те же эпизоды.
Но Грэй, вопреки ожиданиям капитана, упорно переносил все трудности. Несколько лет Грэй не приезжал домой, но когда появился, то узнал, что его отец умер, а мать сильно постарела. После этого стал два раза в год посещать маму, чтобы она не чувствовала себя одинокой. К двадцати годам Грэй стал капитаном, купив трехмачтовый галеон под названием «Секрет». Команда Грэя не менялась, и капитан ко всем относился с почтением. Капитан с матросом отправились вечером на рыбалку. Они переночевали на берегу, а утром капитан случайно увидел спящую девушку лет семнадцати-двадцати, которая была настолько прекрасна, что парень не мог оторвать от нее взгляд.
Грэй, чтобы не разбудить ее, тихонько снял свое кольцо и надел его на палец девушке. После чего капитан с матросом отправились в трактир, где и узнали у трактирщика, что эту девушку зовут Ассоль. Еще старый и пьяный угольщик рассказал им о мечте девушки. Что она ждёт прекрасного принца на белом корабле с алыми парусами. Придя на рынок, Грэй выбрал ярко-алый шелк и купил его для парусов. По пути на корабль он встретил знакомого музыканта, который по вечерам развлекал народ в трактире. Капитан пригласил его и уличных певцов к себе на галеон. Все матросы поздравили своего капитана и принялись за работу.
Ассоль одна В этой главе характеристика Ассоль раскрыта в полной мере, она тут и задумчивая, и ветреная. В последнее время дела шли очень плохо. Лонгрену пришлось вернуться в море, устроившись моряком на почтовый корабль, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Он оставил дочь на целую неделю. Именно тогда и произошла встреча Ассоль и Грэя. Встреча Ассоль читала книгу у окна, когда увидела алые паруса. Она побежала в порт, чтобы встретить свою мечту. От галеона отплыла шлюпка и направилась к берегу.
На веслах сидели загорелые матросы, над ними стоял тот самый прекрасный принц. Все произошло именно так, как говорил старый волшебник. Вечером капитан налил и приказал всем пить столетнее вино, которое никто и никогда не пил. И лишь в последних эти истории тесно переплетаются в один фееричный рассказ. Прочитав это произведение, можно сказать, что тема алых парусов соединила в себе самые главные качества человека. Благодаря близкому сплетению воли, судьбы и стойкости характера, возможно даже самую заветную мечту воплотить в реальность. А тот огонек в душе, который теплится в надежде встречи, никогда не погаснет. И пусть пройдет время, но обязательно наступит тот момент, когда она перерастет в пламя любви.
Все кто прочел произведение, не остался равнодушным к этой истории. Каждый из нас будет счастлив, если будет творить так называемые чудеса собственными руками.
Александр Грин «Алые паруса». Если на душе очень плохо и уже совсем не вериться в счастье и исполнение мечты, то вряд ли можно найти лучшее лекарство, чем чтение наипрекраснейшей феерии Александра Грина «Алые паруса»! Ведь она нас учит верить в себя и свое счастье и мечту, несмотря ни на мнение окружающих, потому что эта беспрепятственная вера и есть залог исполнения мечты. Гриневский не говорит о фантастических мирах, где доброе волшебство всегда побеждает зло. Нет, он нас призывает в реальной повседневной жизни оставить место даже для, казалось бы, нереальных мечтаний и фантазий. Писатель устами своего героя дарит читателям одну простую истину, а состоит она в том, что «чтобы делать, так называемые, чудеса своими руками». Книга учит читателей тому, что нельзя сдаваться, что надо идти до самого конца не смотря ни на что!
Шторм начался недавно; Меннерс забыл вывести лодку на песок. Он немедленно отправился к воде, где увидел на конце мола, спиной к нему стоявшего, куря, Лонгрена. На берегу, кроме их двух, никого более не было. Меннерс прошел по мосткам до середины, спустился в бешено-плещущую воду и отвязал шкот; стоя в лодке, он стал пробираться к берегу, хватаясь руками за сваи. Весла он не взял, и в тот момент, когда, пошатнувшись, упустил схватиться за очередную сваю, сильный удар ветра швырнул нос лодки от мостков в сторону океана.
Теперь даже всей длиной тела Меннерс не мог бы достичь самой ближайшей сваи. Ветер и волны, раскачивая, несли лодку в гибельный простор. Сознав положение, Меннерс хотел броситься в воду, чтобы плыть к берегу, но решение его запоздало, так как лодка вертелась уже недалеко от конца мола, где значительная глубина воды и ярость валов обещали верную смерть. Меж Лонгреном и Меннерсом, увлекаемым в штормовую даль, было не больше десяти сажен еще спасительного расстояния, так как на мостках под рукой у Лонгрена висел сверток каната с вплетенным в один его конец грузом. Канат этот висел на случай причала в бурную погоду и бросался с мостков.
Видишь, меня уносит; брось причал! Лонгрен молчал, спокойно смотря на метавшегося в лодке Меннерса, только его трубка задымила сильнее, и он, помедлив, вынул ее из рта, чтобы лучше видеть происходящее. Но Лонгрен не сказал ему ни одного слова; казалось, он не слышал отчаянного вопля. Пока не отнесло лодку так далеко, что еле долетали слова-крики Меннерса, он не переступил даже с ноги на ногу. Меннерс рыдал от ужаса, заклинал матроса бежать к рыбакам, позвать помощь, обещал деньги, угрожал и сыпал проклятиями, но Лонгрен только подошел ближе к самому краю мола, чтобы не сразу потерять из вида метания и скачки лодки.
Думай об этом, пока еще жив, Меннерс, и не забудь! Тогда крики умолкли, и Лонгрен пошел домой. Ассоль, проснувшись, увидела, что отец сидит пред угасающей лампой в глубокой задумчивости. Услышав голос девочки, звавшей его, он подошел к ней, крепко поцеловал и прикрыл сбившимся одеялом. На другой день только и разговоров было у жителей Каперны, что о пропавшем Меннерсе, а на шестой день привезли его самого, умирающего и злобного.
Его рассказ быстро облетел окрестные деревушки. До вечера носило Меннерса; разбитый сотрясениями о борта и дно лодки, за время страшной борьбы с свирепостью волн, грозивших, не уставая, выбросить в море обезумевшего лавочника, он был подобран пароходом «Лукреция», шедшим в Кассет. Простуда и потрясение ужаса прикончили дни Меннерса. Он прожил немного менее сорока восьми часов, призывая на Лонгрена все бедствия, возможные на земле и в воображении. Рассказ Меннерса, как матрос следил за его гибелью, отказав в помощи, красноречивый тем более, что умирающий дышал с трудом и стонал, поразил жителей Каперны.
Не говоря уже о том, что редкий из них способен был помнить оскорбление и более тяжкое, чем перенесенное Лонгреном, и горевать так сильно, как горевал он до конца жизни о Мери, — им было отвратительно, непонятно, поражало их, что Лонгрен молчал. Молча, до своих последних слов, посланных вдогонку Меннерсу, Лонгрен стоял; стоял неподвижно, строго и тихо, как судья, выказав глубокое презрение к Меннерсу — большее, чем ненависть, было в его молчании, и это все чувствовали. Если бы он кричал, выражая жестами или суетливостью злорадства, или еще чем иным свое торжество при виде отчаяния Меннерса, рыбаки поняли бы его, но он поступил иначе, чем поступали они — поступил внушительно, непонятно и этим поставил себя выше других, словом, сделал то, чего не прощают. Никто более не кланялся ему, не протягивал руки, не бросал узнающего, здоровающегося взгляда. Совершенно навсегда остался он в стороне от деревенских дел; мальчишки, завидев его, кричали вдогонку: «Лонгрен утопил Меннерса!
Он не обращал на это внимания. Так же, казалось, он не замечал и того, что в трактире или на берегу, среди лодок, рыбаки умолкали в его присутствии, отходя в сторону, как от зачумленного. Случай с Меннерсом закрепил ранее неполное отчуждение. Став полным, оно вызвало прочную взаимную ненависть, тень которой пала и на Ассоль. Девочка росла без подруг.
Два-три десятка детей ее возраста, живших в Каперне, пропитанной, как губка водой, грубым семейным началом, основой которого служил непоколебимый авторитет матери и отца, переимчивые, как все дети в мире, вычеркнули раз — навсегда маленькую Ассоль из сферы своего покровительства и внимания. Совершилось это, разумеется, постепенно, путем внушения и окриков взрослых приобрело характер страшного запрета, а затем, усиленное пересудами и кривотолками, разрослось в детских умах страхом к дому матроса. К тому же замкнутый образ жизни Лонгрена освободил теперь истерический язык сплетни; про матроса говаривали, что он где-то кого-то убил, оттого, мол, его больше не берут служить на суда, а сам он мрачен и нелюдим, потому что «терзается угрызениями преступной совести». Играя, дети гнали Ассоль, если она приближалась к ним, швыряли грязью и дразнили тем, что будто отец ее ел человеческое мясо, а теперь делает фальшивые деньги. Одна за другой, наивные ее попытки к сближению оканчивались горьким плачем, синяками, царапинами и другими проявлениями общественного мнения; она перестала, наконец, оскорбляться, но все еще иногда спрашивала отца: — «Скажи, почему нас не любят?
Надо уметь любить, а этого-то они не могут». Любимым развлечением Ассоль было по вечерам или в праздник, когда отец, отставив банки с клейстером, инструменты и неоконченную работу, садился, сняв передник, отдохнуть, с трубкой в зубах, — забраться к нему на колени и, вертясь в бережном кольце отцовской руки, трогать различные части игрушек, расспрашивая об их назначении. Так начиналась своеобразная фантастическая лекция о жизни и людях — лекция, в которой, благодаря прежнему образу жизни Лонгрена, случайностям, случаю вообще, — диковинным, поразительным и необыкновенным событиям отводилось главное место. Лонгрен, называя девочке имена снастей, парусов, предметов морского обихода, постепенно увлекался, переходя от объяснений к различным эпизодам, в которых играли роль то брашпиль, то рулевое колесо, то мачта или какой-нибудь тип лодки и т. Тут появлялась и тигровая кошка, вестница кораблекрушения, и говорящая летучая рыба, не послушаться приказаний которой значило сбиться с курса, и Летучий Голландец с неистовым своим экипажем; приметы, привидения, русалки, пираты — словом, все басни, коротающие досуг моряка в штиле или излюбленном кабаке.
Рассказывал Лонгрен также о потерпевших крушение, об одичавших и разучившихся говорить людях, о таинственных кладах, бунтах каторжников и многом другом, что выслушивалось девочкой внимательнее, чем может быть слушался в первый раз рассказ Колумба о новом материке. Также служило ей большим, всегда материально существенным удовольствием появление приказчика городской игрушечной лавки, охотно покупавшей работу Лонгрена. Чтобы задобрить отца и выторговать лишнее, приказчик захватывал с собой для девочки пару яблок, сладкий пирожок, горсть орехов. Лонгрен обыкновенно просил настоящую стоимость из нелюбви к торгу, а приказчик сбавлял. Бот этот пятнадцать человек выдержит в любую погоду».
Кончалось тем, что тихая возня девочки, мурлыкавшей над своим яблоком, лишала Лонгрена стойкости и охоты спорить; он уступал, а приказчик, набив корзину превосходными, прочными игрушками, уходил, посмеиваясь в усы. Всю домовую работу Лонгрен исполнял сам: колол дрова, носил воду, топил печь, стряпал, стирал, гладил белье и, кроме всего этого, успевал работать для денег. Когда Ассоль исполнилось восемь лет, отец выучил ее читать и писать. Он стал изредка брать ее с собой в город, а затем посылать даже одну, если была надобность перехватить денег в магазине или снести товар. Это случалось не часто, хотя Лисе лежал всего в четырех верстах от Каперны, но дорога к нему шла лесом, а в лесу многое может напугать детей, помимо физической опасности, которую, правда, трудно встретить на таком близком расстоянии от города, но все-таки не мешает иметь в виду.
Поэтому только в хорошие дни, утром, когда окружающая дорогу чаща полна солнечным ливнем, цветами и тишиной, так что впечатлительности Ассоль не грозили фантомы воображения, Лонгрен отпускал ее в город. Однажды, в середине такого путешествия к городу, девочка присела у дороги съесть кусок пирога, положенного в корзинку на завтрак. Закусывая, она перебирала игрушки; из них две-три оказались новинкой для нее: Лонгрен сделал их ночью. Одна такая новинка была миниатюрной гоночной яхтой; белое суденышко подняло алые паруса, сделанные из обрезков шелка, употреблявшегося Лонгреном для оклейки пароходных кают — игрушек богатого покупателя. Здесь, видимо, сделав яхту, он не нашел подходящего материала для паруса, употребив что было — лоскутки алого шелка.
Ассоль пришла в восхищение. Пламенный веселый цвет так ярко горел в ее руке, как будто она держала огонь. Дорогу пересекал ручей, с переброшенным через него жердяным мостиком; ручей справа и слева уходил в лес. Отойдя в лес за мостик, по течению ручья, девочка осторожно спустила на воду у самого берега пленившее ее судно; паруса тотчас сверкнули алым отражением в прозрачной воде: свет, пронизывая материю, лег дрожащим розовым излучением на белых камнях дна. Ну, тогда я тебя посажу обратно в корзину».
Только что капитан приготовился смиренно ответить, что он пошутил и что готов показать слона, как вдруг тихий отбег береговой струи повернул яхту носом к середине ручья, и, как настоящая, полным ходом покинув берег, она ровно поплыла вниз. Мгновенно изменился масштаб видимого: ручей казался девочке огромной рекой, а яхта — далеким, большим судном, к которому, едва не падая в воду, испуганная и оторопевшая, протягивала она руки. Поспешно таща не тяжелую, но мешающую корзинку, Ассоль твердила: — «Ах, господи! Ведь случись же…» — Она старалась не терять из вида красивый, плавно убегающий треугольник парусов, спотыкалась, падала и снова бежала. Ассоль никогда не бывала так глубоко в лесу, как теперь.
Ей, поглощенной нетерпеливым желанием поймать игрушку, не смотрелось по сторонам; возле берега, где она суетилась, было довольно препятствий, занимавших внимание. Мшистые стволы упавших деревьев, ямы, высокий папоротник, шиповник, жасмин и орешник мешали ей на каждом шагу; одолевая их, она постепенно теряла силы, останавливаясь все чаще и чаще, чтобы передохнуть или смахнуть с лица липкую паутину. Когда потянулись, в более широких местах, осоковые и тростниковые заросли, Ассоль совсем было потеряла из вида алое сверкание парусов, но, обежав излучину течения, снова увидела их, степенно и неуклонно бегущих прочь. Раз она оглянулась, и лесная громада с ее пестротой, переходящей от дымных столбов света в листве к темным расселинам дремучего сумрака, глубоко поразила девочку. На мгновение оробев, она вспомнила вновь об игрушке и, несколько раз выпустив глубокое «ф-ф-у-уу», побежала изо всех сил.
В такой безуспешной и тревожной погоне прошло около часу, когда с удивлением, но и с облегчением Ассоль увидела, что деревья впереди свободно раздвинулись, пропустив синий разлив моря, облака и край желтого песчаного обрыва, на который она выбежала, почти падая от усталости. Здесь было устье ручья; разлившись нешироко и мелко, так что виднелась струящаяся голубизна камней, он пропадал в встречной морской волне. С невысокого, изрытого корнями обрыва Ассоль увидела, что у ручья, на плоском большом камне, спиной к ней, сидит человек, держа в руках сбежавшую яхту, и всесторонне рассматривает ее с любопытством слона, поймавшего бабочку. Отчасти успокоенная тем, что игрушка цела, Ассоль сползла по обрыву и, близко подойдя к незнакомцу, воззрилась на него изучающим взглядом, ожидая, когда он подымет голову. Но неизвестный так погрузился в созерцание лесного сюрприза, что девочка успела рассмотреть его с головы до ног, установив, что людей, подобных этому незнакомцу, ей видеть еще ни разу не приходилось.
Но перед ней был не кто иной, как путешествующий пешком Эгль, известный собиратель песен, легенд, преданий и сказок. Седые кудри складками выпадали из-под его соломенной шляпы; серая блуза, заправленная в синие брюки, и высокие сапоги придавали ему вид охотника; белый воротничок, галстук, пояс, унизанный серебром блях, трость и сумка с новеньким никелевым замочком — выказывали горожанина. Его лицо, если можно назвать лицом нос, губы и глаза, выглядывавшие из бурно разросшейся лучистой бороды и пышных, свирепо взрогаченных вверх усов, казалось бы вялопрозрачным, если бы не глаза, серые, как песок, и блестящие, как чистая сталь, с взглядом смелым и сильным. Ты как поймал ее? Эгль поднял голову, уронив яхту, — так неожиданно прозвучал взволнованный голосок Ассоль.
Старик с минуту разглядывал ее, улыбаясь и медленно пропуская бороду в большой, жилистой горсти. Стиранное много раз ситцевое платье едва прикрывало до колен худенькие, загорелые ноги девочки. Ее темные густые волосы, забранные в кружевную косынку, сбились, касаясь плеч. Каждая черта Ассоль была выразительно легка и чиста, как полет ласточки. Темные, с оттенком грустного вопроса глаза казались несколько старше лица; его неправильный мягкий овал был овеян того рода прелестным загаром, какой присущ здоровой белизне кожи.
Полураскрытый маленький рот блестел кроткой улыбкой. Слушай-ка ты, растение! Это твоя штука? Она была тут? Кораблекрушение причиной того, что я, в качестве берегового пирата, могу вручить тебе этот приз.
Яхта, покинутая экипажем, была выброшена на песок трехвершковым валом — между моей левой пяткой и оконечностью палки. Хорошо, что оно так странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или шум морской раковины: что бы я стал делать, называйся ты одним из тех благозвучных, но нестерпимо привычных имен, которые чужды Прекрасной Неизвестности? Тем более я не желаю знать, кто ты, кто твои родители и как ты живешь. К чему нарушать очарование? Я занимался, сидя на этом камне, сравнительным изучением финских и японских сюжетов… как вдруг ручей выплеснул эту яхту, а затем появилась ты… Такая, как есть.
Я, милая, поэт в душе — хоть никогда не сочинял сам. Что у тебя в корзинке? Там солдаты живут. Тебя послали продать. По дороге ты занялась игрой.
Ты пустила яхту поплавать, а она сбежала — ведь так? Или ты угадал? Ассоль смутилась: ее напряжение при этих словах Эгля переступило границу испуга. Пустынный морской берег, тишина, томительное приключение с яхтой, непонятная речь старика с сверкающими глазами, величественность его бороды и волос стали казаться девочке смешением сверхъестественного с действительностью. Сострой теперь Эгль гримасу или закричи что-нибудь — девочка помчалась бы прочь, заплакав и изнемогая от страха.
Но Эгль, заметив, как широко раскрылись ее глаза, сделал крутой вольт. Какой славный сюжет». Я был в той деревне — откуда ты, должно быть, идешь, словом, в Каперне. Я люблю сказки и песни, и просидел я в деревне той целый день, стараясь услышать что-нибудь никем не слышанное. Но у вас не рассказывают сказок.
У вас не поют песен. А если рассказывают и поют, то, знаешь, эти истории о хитрых мужиках и солдатах, с вечным восхвалением жульничества, эти грязные, как немытые ноги, грубые, как урчание в животе, коротенькие четверостишия с ужасным мотивом… Стой, я сбился. Я заговорю снова. Подумав, он продолжал так: — Не знаю, сколько пройдет лет, — только в Каперне расцветет одна сказка, памятная надолго. Ты будешь большой, Ассоль.
Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе. Тихо будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много соберется народу, удивляясь и ахая: и ты будешь стоять там. Корабль подойдет величественно к самому берегу под звуки прекрасной музыки; нарядная, в коврах, в золоте и цветах, поплывет от него быстрая лодка. Кого вы ищете?
Тогда ты увидишь храброго красивого принца; он будет стоять и протягивать к тебе руки. Ты будешь там жить со мной в розовой глубокой долине. У тебя будет все, чего только ты пожелаешь; жить с тобой мы станем так дружно и весело, что никогда твоя душа не узнает слез и печали». Он посадит тебя в лодку, привезет на корабль, и ты уедешь навсегда в блистательную страну, где всходит солнце и где звезды спустятся с неба, чтобы поздравить тебя с приездом. Ее серьезные глаза, повеселев, просияли доверием.
Опасный волшебник, разумеется, не стал бы говорить так; она подошла ближе. Потом… Что говорить? Что бы ты тогда сделала? Иди, девочка, и не забудь того, что сказал тебе я меж двумя глотками ароматической водки и размышлением о песнях каторжников. Да будет мир пушистой твоей голове!
Лонгрен работал в своем маленьком огороде, окапывая картофельные кусты. Подняв голову, он увидел Ассоль, стремглав бежавшую к нему с радостным и нетерпеливым лицом. Горячка мыслей мешала ей плавно передать происшествие. Далее шло описание наружности волшебника и — в обратном порядке — погоня за упущенной яхтой. Лонгрен выслушал девочку, не перебивая, без улыбки, и, когда она кончила, воображение быстро нарисовало ему неизвестного старика с ароматической водкой в одной руке и игрушкой в другой.
Он отвернулся, но, вспомнив, что в великих случаях детской жизни подобает быть человеку серьезным и удивленным, торжественно закивал головой, приговаривая: — Так, так; по всем приметам, некому иначе и быть, как волшебнику. Хотел бы я на него посмотреть… Но ты, когда пойдешь снова, не сворачивай в сторону; заблудиться в лесу нетрудно. Бросив лопату, он сел к низкому хворостяному забору и посадил девочку на колени. Страшно усталая, она пыталась еще прибавить кое-какие подробности, но жара, волнение и слабость клонили ее в сон. Глаза ее слипались, голова опустилась на твердое отцовское плечо, мгновение — и она унеслась бы в страну сновидений, как вдруг, обеспокоенная внезапным сомнением, Ассоль села прямо, с закрытыми глазами и, упираясь кулачками в жилет Лонгрена, громко сказала: — Ты как думаешь, придет волшебниковый корабль за мной или нет?
Много ведь придется в будущем увидеть тебе не алых, а грязных и хищных парусов: издали — нарядных и белых, вблизи — рваных и наглых. Проезжий человек пошутил с моей девочкой. Что ж?! Добрая шутка! Ничего — шутка!
Смотри, как сморило тебя, — полдня в лесу, в чаще. А насчет алых парусов думай, как я: будут тебе алые паруса». Ассоль спала. Лонгрен, достав свободной рукой трубку, закурил, и ветер пронес дым сквозь плетень, в куст, росший с внешней стороны огорода. У куста, спиной к забору, прожевывая пирог, сидел молодой нищий.
Разговор отца с дочерью привел его в веселое настроение, а запах хорошего табаку настроил добычливо. Мне, видишь, не хочется будить дочку. Проснется, опять уснет, а прохожий человек взял да и покурил. Зайди, если хочешь, попозже. Нищий презрительно сплюнул, вздел на палку мешок и разъяснил: — Принцесса, ясное дело.
Вбил ты ей в голову эти заморские корабли! Эх ты, чудак-чудаковский, а еще хозяин! Пошел вон! Через полчаса нищий сидел в трактире за столом с дюжиной рыбаков. Сзади их, то дергая мужей за рукав, то снимая через их плечо стакан с водкой, — для себя, разумеется, — сидели рослые женщины с гнутыми бровями и руками круглыми, как булыжник.
Нищий, вскипая обидой, повествовал: — И не дал мне табаку. Так как твоя участь выйти за принца. И тому, — говорит, — волшебнику — верь». Но я говорю: — «Буди, буди, мол, табаку-то достать». Так ведь он за мной полдороги бежал.
О чем толкует? Рыбаки, еле поворачивая головы, растолковывали с усмешкой: — Лонгрен с дочерью одичали, а может, повредились в рассудке; вот человек рассказывает. Колдун был у них, так понимать надо. Они ждут — тетки, вам бы не прозевать! Через три дня, возвращаясь из городской лавки, Ассоль услышала в первый раз: — Эй, висельница!
Посмотри-ка сюда! Красные паруса плывут! Девочка, вздрогнув, невольно взглянула из-под руки на разлив моря. Затем обернулась в сторону восклицаний; там, в двадцати шагах от нее, стояла кучка ребят; они гримасничали, высовывая языки. Вздохнув, девочка побежала домой.
Грэй Если Цезарь находил, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме, то Артур Грэй мог не завидовать Цезарю в отношении его мудрого желания. Он родился капитаном, хотел быть им и стал им. Огромный дом, в котором родился Грэй, был мрачен внутри и величественен снаружи. К переднему фасаду примыкали цветник и часть парка. Лучшие сорта тюльпанов — серебристо-голубых, фиолетовых и черных с розовой тенью — извивались в газоне линиями прихотливо брошенных ожерелий.
Старые деревья парка дремали в рассеянном полусвете над осокой извилистого ручья. Ограда замка, так как это был настоящий замок, состояла из витых чугунных столбов, соединенных железным узором. Каждый столб оканчивался наверху пышной чугунной лилией; эти чаши по торжественным дням наполнялись маслом, пылая в ночном мраке обширным огненным строем. Отец и мать Грэя были надменные невольники своего положения, богатства и законов того общества, по отношению к которому могли говорить «мы». Часть их души, занятая галереей предков, мало достойна изображения, другая часть — воображаемое продолжение галереи — начиналась маленьким Грэем, обреченным по известному, заранее составленному плану прожить жизнь и умереть так, чтобы его портрет мог быть повешен на стене без ущерба фамильной чести.
В этом плане была допущена небольшая ошибка: Артур Грэй родился с живой душой, совершенно не склонной продолжать линию фамильного начертания. Эта живость, эта совершенная извращенность мальчика начала сказываться на восьмом году его жизни; тип рыцаря причудливых впечатлений, искателя и чудотворца, т. В таком виде он находил картину более сносной. Увлеченный своеобразным занятием, он начал уже замазывать и ноги распятого, но был застигнут отцом. Старик снял мальчика со стула за уши и спросил: — Зачем ты испортил картину?
Я этого не хочу. В ответе сына Лионель Грэй, скрыв под усами улыбку, узнал себя и не наложил наказания. Грэй неутомимо изучал замок, делая поразительные открытия. Так, на чердаке он нашел стальной рыцарский хлам, книги, переплетенные в железо и кожу, истлевшие одежды и полчища голубей. В погребе, где хранилось вино, он получил интересные сведения относительно лафита, мадеры, хереса.
Здесь, в мутном свете остроконечных окон, придавленных косыми треугольниками каменных сводов, стояли маленькие и большие бочки; самая большая, в форме плоского круга, занимала всю поперечную стену погреба, столетний темный дуб бочки лоснился как отшлифованный. Среди бочонков стояли в плетеных корзинках пузатые бутыли зеленого и синего стекла. На камнях и на земляном полу росли серые грибы с тонкими ножками: везде — плесень, мох, сырость, кислый, удушливый запах. Огромная паутина золотилась в дальнем углу, когда, под вечер, солнце высматривало ее последним лучом. В одном месте было зарыто две бочки лучшего Аликанте, какое существовало во время Кромвеля, и погребщик, указывая Грэю на пустой угол, не упускал случая повторить историю знаменитой могилы, в которой лежал мертвец, более живой, чем стая фокстерьеров.
Начиная рассказ, рассказчик не забывал попробовать, действует ли кран большой бочки, и отходил от него, видимо, с облегченным сердцем, так как невольные слезы чересчур крепкой радости блестели в его повеселевших глазах. Там лежит такое вино, за которое не один пьяница дал бы согласие вырезать себе язык, если бы ему позволили хватить небольшой стаканчик. В каждой бочке сто литров вещества, взрывающего душу и превращающего тело в неподвижное тесто. Его цвет темнее вишни, и оно не потечет из бутылки. Оно густо, как хорошие сливки.
Оно заключено в бочки черного дерева, крепкого, как железо. На них двойные обручи красной меди. На обручах латинская надпись: «Меня выпьет Грэй, когда будет в раю». Эта надпись толковалась так пространно и разноречиво, что твой прадедушка, высокородный Симеон Грэй, построил дачу, назвал ее «Рай», и думал таким образом согласить загадочное изречение с действительностью путем невинного остроумия. Но что ты думаешь?
Он умер, как только начали сбивать обручи, от разрыва сердца, — так волновался лакомый старичок. С тех пор бочку эту не трогают. Возникло убеждение, что драгоценное вино принесет несчастье. В самом деле, такой загадки не задавал египетский сфинкс. Правда, он спросил одного мудреца: — «Съем ли я тебя, как съедаю всех?
Скажи правду, останешься жив», но и то, по зрелом размышлении… — Кажется, опять каплет из крана, — перебивал сам себя Польдишок, косвенными шагами устремляясь в угол, где, укрепив кран, возвращался с открытым, светлым лицом. Хорошо рассудив, а главное, не торопясь, мудрец мог бы сказать сфинксу: «Пойдем, братец, выпьем, и ты забудешь об этих глупостях». Выпьет, когда умрет, что ли? Следовательно, он святой, следовательно, он не пьет ни вина, ни простой водки. Допустим, что «рай» означает счастье.
Но раз так поставлен вопрос, всякое счастье утратит половину своих блестящих перышек, когда счастливец искренно спросит себя: рай ли оно? Вот то-то и штука. Чтобы с легким сердцем напиться из такой бочки и смеяться, мой мальчик, хорошо смеяться, нужно одной ногой стоять на земле, другой — на небе. Есть еще третье предположение: что когда-нибудь Грэй допьется до блаженно-райского состояния и дерзко опустошит бочечку. Но это, мальчик, было бы не исполнение предсказания, а трактирный дебош.
Убедившись еще раз в исправном состоянии крана большой бочки, Польдишок сосредоточенно и мрачно заканчивал: — Эти бочки привез в 1793 году твой предок, Джон Грэй, из Лиссабона, на корабле «Бигль»; за вино было уплачено две тысячи золотых пиастров. Надпись на бочках сделана оружейным мастером Вениамином Эльяном из Пондишери. Бочки погружены в грунт на шесть футов и засыпаны золой из виноградных стеблей. Этого вина никто не пил, не пробовал и не будет пробовать. Вот рай!..
Он у меня, видишь? Нежная, но твердых очертаний ладонь озарилась солнцем, и мальчик сжал пальцы в кулак. То тут, то опять нет… Говоря это, он то раскрывал, то сжимал руку и наконец, довольный своей шуткой, выбежал, опередив Польдишока, по мрачной лестнице в коридор нижнего этажа. Посещение кухни было строго воспрещено Грэю, но, раз открыв уже этот удивительный, полыхающий огнем очагов мир пара, копоти, шипения, клокотания кипящих жидкостей, стука ножей и вкусных запахов, мальчик усердно навещал огромное помещение. В суровом молчании, как жрецы, двигались повара; их белые колпаки на фоне почерневших стен придавали работе характер торжественного служения; веселые, толстые судомойки у бочек с водой мыли посуду, звеня фарфором и серебром; мальчики, сгибаясь под тяжестью, вносили корзины, полные рыб, устриц, раков и фруктов.
Там на длинном столе лежали радужные фазаны, серые утки, пестрые куры: там свиная туша с коротеньким хвостом и младенчески закрытыми глазами; там — репа, капуста, орехи, синий изюм, загорелые персики. На кухне Грэй немного робел: ему казалось, что здесь всем двигают темные силы, власть которых есть главная пружина жизни замка; окрики звучали как команда и заклинание; движения работающих, благодаря долгому навыку, приобрели ту отчетливую, скупую точность, какая кажется вдохновением. Грэй не был еще так высок, чтобы взглянуть в самую большую кастрюлю, бурлившую подобно Везувию, но чувствовал к ней особенное почтение; он с трепетом смотрел, как ее ворочают две служанки; на плиту выплескивалась тогда дымная пена, и пар, поднимаясь с зашумевшей плиты, волнами наполнял кухню. Раз жидкости выплеснулось так много, что она обварила руку одной девушке. Кожа мгновенно покраснела, даже ногти стали красными от прилива крови, и Бетси так звали служанку , плача, натирала маслом пострадавшие места.