Когда Достоевский писал «Братьев Карамазовых», господствующее положение в русской теоретической жизни принадлежало Михайловскому и неокантианству – в более узких ученых кругах. Современники Достоевского так зафиксировали замысел автора о второй части Братьев Карамазовых «Федор Михайлович сказал, что напишет роман, где героем будет Алеша Карамазов. Братья Карамазовы очень тяжелое произведение, но я не желею что прочла его. Автор. Баршт Константин Абрекович.
5 романов Достоевского, которые следует прочесть каждому
«Братья Карамазовы» — последний роман Ф. М. Достоевского, который автор писал два года. Тем не менее «Братья Карамазовы» являются художественно завершенным произведением. Премьер-министр Японии Фумио Кисида приобрел роман Федора Достоевского «Братья Карамазовы», рассказали журналисты из пула главы японского правительства. В публикации романа написано от автора: «Начиная жизнеописание героя моего, Алексея Фёдоровича Карамазова, нахожусь въ некоторомъ недоуменiи.
Братья Карамазовы. Федор Достоевский 2020 слушать онлайн
Булгаков Михаил - Я убил Алешка Неупокой 3 часа назад «Перевернутый человек» — название более лёгкое для понимания рассказа. Все уровни и темы прекрасно сходятся в каждом... Кларк Артур - Техническая ошибка.
Проводит по всем без исключения «тёмным комнатам», по самым затаённым уголкам и подводит к мысли: а ведь и я могу быть и предводителем «бесов» Ставрогиным, и почти святым Алёшей Карамазовым, и князем Мышкиным, и убийцей Раскольниковым.
Эти мысли наваливаются на тебя, заставляя признаться - нехотя, через силу: да, я тоже это чувствовал - то, что переживают они! Понимаете, в христианстве «подумал» означает «согрешил». Разницы между «подумал» и «поступил» практически нет. И Достоевский высвечивает в нас это «подумал», сдирая, взрывая успокоенность законопослушного гражданина.
Что я, мол, живу, очевидно, уж так не грешу… А он говорит: «Нет! Это есть в тебе! И растлитель Свидригайлов, и лакействующий подлец Смердяков! А из мыслей потом вырисовывается образ.
Но ведь мысли - это то, в чём людям порой стыдно признаваться! Игра с Судьбой Почему именно он, а не Гоголь или Чехов докопались до таких глубин? Тут можно довериться мнению самого Фёдора Михайловича, который написал, что если бы не случилось в его жизни каторги, то не было бы и писателя Достоевского. Четыре года в кандалах, в грязище, вонище, среди убийц.
Среди них, как он потом расскажет, были такие, которые убивали, уже даже не зная, для чего, от какого-то общего куража, но здесь, на каторге, они быстро утихомиривались, потому что понимали: удивлять больше некого. На каторге Достоевский увидел такую глубину человеческого падения, что дальше, казалось, уже нельзя упасть. И одновременно с этим открыл, что в этой грязи вдруг можно было отыскать такой свет душевный! Если я узнал не Россию, так народ русский хорошо, и так хорошо, как, может быть, не многие знают его».
Он ведь и сам был противоречив крайне.
Там есть линии, которые можно вырезать и сюжет не изменится, но сами по себе они, как роман в романе. Особенно доставила глава «Великий Инквизитор».
Там важная церковная шишка очень аргументированно затирает бородатому Богу, что зря тот вернулся и нафиг он никому не нужен со своей свободой. Дай лучше хлеб, за него чуваки сами свободу отдадут! Читать роман удобно вот почему.
Первые две части романа — экшон. В третьей и четвёртой частях выясняется, что всё не так, как все думали. Пятая часть — суд, на котором нам прокурор и адвокат нормально так объясняют по ходу заседания, что же мы до этого прочитали.
Достоевский словно вкорячил краткое содержание своего романа в свой же роман. Достоевский поднимает вопросы, которые бесят настолько, что большинство дропнет книгу в мусорку, не стерпев таких головняков. Вопросы автор ставит через братьев Карамазовых.
На последний вопрос норм так высказался старец Зосима. Чел перед смертью втирал Алёше, что нельзя смотреть на мир, как на пустое место, лишённое смысла. Мы все в одной лодке и изменить мир к лучшему можно лишь подставляя друг другу плечо.
И лучшей заботой о своих корешах является поиск добра в самом себе. Одного чистого сердца хватит, чтобы посеять семя добра в этом мире. Только нужны быть верным до конца, даже если бы все на земле совратились, а ты один верен доброте остался.
Роману ставлю 9 экзистенциальных вопросов из 10.
Для этого он с семьей посетил книжный магазин в Токио, где прибрел 15 книг, включая роман российского классика. Кроме того, 4 января Кисида планирует провести в храме Исэ в префектуре Миэ первую в 2023 году пресс-конференцию. А 8 января премьер Японии начнет турне по странам G7, где со следующего года страна принимает председательство. Цитаты Достоевского неоднократно вспоминал в рамках своих выступлений президент России Владимир Путин.
Осанна в горниле сомнений
И это как бы убеждает нас в мысли, что убить Федора Павловича мог каждый и что убили его все. Убил Федора Павловича Смердяков, и Достоевский сделал все, чтобы у читателя не осталось сомнений по этому поводу, но поскольку Смердякова нельзя отнести к плоским, неглубоким героям, то у него, естественно, появляются сочувствующие и защитники. И это, с точки зрения замысла автора, хорошо — плохо, когда защитникам нужно непременно погрешить против истины и сказать, что впечатливший их герой такого не делал, даже если его вина падет при этом на других. Идея-то была в том, что и убившего можно полюбить, оправдать в своем сердце и защищать от небытия, — и именно потому, что свалить на него всю вину невозможно, ибо каждый из братьев внес в происшедшее свою лепту. Но это вовсе не значит, что каждый мог бы убить.
Никто не мог бы убить, кроме Смердякова, — но Смердяков не мог бы убить без Иванова внутреннего согласия на смерть «гада» хотя сам Иван при этом не только не убил бы, но и всегда защитил бы — он только в самой глубине души хотел оставить за собой место, где он мог бы желать беспрепятственно, думая, что это безопасно, что оттуда ничто не придет в реальность: «вот такой у меня глубокий и свободный ум, в котором я все могу допустить». Смердяков не мог бы убить без Митиной безудержной хотя все же ограниченной словесной и физической агрессии, не скрываемой, выставляемой напоказ «вот такое у меня открытое и безудержное сердце, которого я не хочу сковывать всякими условностями». Смердяков не мог бы убить без Алешиной забывчивости, без его поглощенности «единственным человеком на земле», его дорогим старцем, которым Алеша заслонил себе поначалу и Бога, и близких. То есть да, у Достоевского каждый из братьев виноват в смерти отца — но его мысль гораздо глубже и тоньше мысли его прямолинейных интерпретаторов.
Достоевский изображает в романе двух страдающих детей: Илюшечку и Лизу Хохлакову. Ну еще заброшенных в первые годы жизни мальчиков Карамазовых, Пашу Смердякова, которому оплеуху дали за «неправильный вопрос», но вы же явно не о таких страданиях спрашиваете, правильно? И если спросить читателя о страдающих в романе детях, даже Лизу вспомнит далеко не каждый, потому что далеко не каждый воспринимает ее в этом качестве. И почему роман совсем не дает адекватных рассказам Ивана картин?
Достоевский очень тонко показывает здесь, что реальность совсем не такова, какой ее представляют в тенденциозных подборках «фактов». Она гораздо сложнее, многограннее, в ней невозможно поделить человечество на две группы: обиженных и обидевших — и расстрелять обидевших, усовершенствовав тем самым человечество, как пытается заставить признать Алешу Иван. И Ивану не автору! А вот у Достоевского в романе при том, что он весь — протест против детских страданий каждый обиженный оказывается еще и обидчиком.
Илюша — безусловный страдалец романа, на чьей мученической смерти созидается новое братство, но он же и Колю Красоткина ножичком в бок ткнул, и Алеше палец до кости прокусил, и в других детей камнями кидал, и собаку Жучку убил, накормив хлебом с булавкой. Достоевский показывает не разделяющую, а связующую нас вину друг перед другом, потому что вина и обида — последнее, что нас ощутимо связывает, если мы-таки почти достигли своей цели и уединились друг от друга. Как Достоевский раскрывает глубинные смыслы самых жутких рассказанных историй про детишек Ивановой, о затравленном собаками мальчике, и Лизиной, о распятом мальчике , как в глубине каждого страдающего образа неизменно появляется образ Христов — и для чего Достоевский это делает с читателем, — об этом я писала подробно в книге «Священное в повседневном», она есть в сети , а в кратком интервью это в полноте пересказать невозможно, конечно. Он подчеркивает: антропология Достоевского — исключительно мужская антропология, а «женщина может быть интересна лишь как стихия и атмосфера, в которой протекает судьба мужчины, судьба личности по преимуществу».
Согласны ли вы с этим утверждением философа? Взгляд Достоевского сосредоточен на мужчине потому, что мужчина у него — становящаяся личность, в то время как женщина — изначально личность состоявшаяся, совершенная. Женщина изначально находится там, куда мужчина поднимается с великим усилием. Женщина у Достоевского — божество и место присутствия божества, она часто раненое и поруганное божество Соня в «Преступлении и наказании» , но таков и есть Бог в христианстве — Тот, Кто пришел все отдать и был за это опущен на самое дно иерархии тогдашнего мира.
Заметим, что роман начинается с того, что все свадьбы Федора Павловича Карамазова совершались «увозом», а центральная романная сцена — увоз Грушеньки в Мокрое обманным женихом и опознание ею там жениха истинного. То есть женщина у Достоевского — дыхание, сердце и объятие божества в жизни мужчины, маркирующая момент его приближения к нуминозному, оказывающемуся так страшно разоблачительным именно потому, что оно все отдает с полной любовью и не защищается — хотя издалека представляется высоким и недоступным. Митя Карамазов — удивительный герой, дважды оказавшийся способным увидеть божественное в незащищающейся любви — и преклониться. И, одновременно, женщина — та, что, увидев истинного жениха, самим узнаванием пробуждает и закрепляет в нем лик Христов, как это происходит и с Митей, которого полюбила Грушенька, и даже с Иваном, которого полюбила Катя Христос — истинный жених человечества на пире в Кане и пришедший жених-спаситель в «Великом инквизиторе», где инквизитор пытается умыкнуть у Него невесту-человечество — и даже произносит Ему в лицо торжествующую речь о том, что ему это удалось.
Опять-таки, подробнее о сказанном здесь можно посмотреть в моей книге «Священное в повседневном». Младший же, Алеша, который был заявлен автором в предисловии как главный герой, занимает на шкале читательского интереса промежуточное положение. Почему же Алеша, который прямо назывался Достоевским главным героем, на главного героя не очень-то и похож? Мы называем главным героем того, кто первый в рассказе, кто в центре конкретной истории.
Но мы все — протагонисты нашей собственной жизни, мы все — главные герои своих историй. Таким образом, не это нас выделяет в человечестве.
I, стр. Какая будущность? Конечно, литературная. Значит, замыслы, которые роились в голове Достоевского уже в Семипалатинске, были как-то связаны с идеями, шедшими от «Критики чистого разума» Канта и от историко-философских идей Гегеля. Получил ли Достоевский просимые книги и прочитал ли он «Критику чистого разума» — мы не знаем.
Но так или иначе свойственное ему обилие и разнообразие мыслей было связано с философскими знаниями. По свидетельству Страхова, Достоевский интересовался самыми отвлеченными вопросами. Оказывалось, что новое придумать трудно, и он, шутя, утешался тем, что совпадает в своих мыслях с тем или другим великим мыслителем» 7. Надо было быть Страховым, чтобы поверить Достоевскому, что он тянул все из себя, не пользуясь никакими источниками для своего мышления, — уже сами понятия «сущность вещей» и «пределы знания» адресуют к Канту. Куно Фишер задался целью вернуть теоретическую мысль назад к Канту, как к самому надежному убежищу от идеологической бури, разыгравшейся в середине XIX века и в Западной Европе, и в России. Но учение Канта воспринималось двояко. Куно Фишер знал, что Кант считал практический разум более высокой философской инстанцией, чем теоретический, и что Кант вел к укреплению пошатнувшихся позиций веры в бога.
Однако разделение бытия на феномены и нумены, на явления и вещи в себе таило возможность и материалистического истолкования и во всяком случае также вело к агностицизму, только не эмпирически, а априорно обоснованному и, тем не менее, кантовский агностицизм приводил во многих случаях к тем же результатам, что и агностицизм Конта и Михайловского. Знаменательно в этом отношении свидетельство Льва Толстого: он двадцать лет считал, что центр тяжести «Критики чистого разума» — «отрицание» возможности потусторонней сущности вещей и бога 8. Согласно мнению Достоевского, агностицизм Канта вел все к тому же: махнув рукой на решение основных мировоззренческих и нравственных проблем, целиком погрузиться в вопросы общественной или просто житейской практики. Агностическая философия стояла беспомощной перед смыслом реальных достижений естественных наук и перед явлениями человеческого поведения, она оказывалась не в состоянии сказать определенное «да» или определенное «нет» на существеннейшие вопросы, выдвинутые жизнью и знанием, она стала слишком часто охранять существующий порядок, — она стала свидетельством снижения теоретической мысли и в Европе, и в России. В России, правда, еще жил Чернышевский. Вместе с именем Чернышевского стало преуменьшаться, а то и просто забываться и имя Фейербаха. Когда Достоевский писал «Братьев Карамазовых», господствующее положение в русской теоретической жизни принадлежало Михайловскому и неокантианству — в более узких ученых кругах.
Но «в философии, — отмечал Ленин, — Михайловский сделал шаг назад от Чернышевского, величайшего представителя утопического социализма в России, Чернышевский был материалистом и смеялся до конца дней своих… над уступочками идеализму и мистике, которые делали модные «позитивисты» кантианцы, махисты и т. А Михайловский плелся именно за такими позитивистами» 10. Достоевский, на свой лад, конечно, понимал, что происходило в теоретическом мышлении его современников. Его философскому чутью делает честь, что он отнесся к позитивизму и агностицизму как к проявлениям упадка и разброда. Он жалел не только о великих идеалистах прошлого, он сознавал, что и великие материалисты были последовательны, что и те и другие были цельны и определенны и отвергали компромиссы между религией и атеизмом. Или, мог бы он добавить, вчитайтесь в страницы Фейербаха, Чернышевского. Они пережили трудности разрыва с вековыми, но пережившими себя верованиями, однако, убедившись в правоте своих новых убеждений, уже не колебались.
Позитивисты, включая неокантианцев, потеряли бесстрашие своих предшественников. Они стали полагать, что можно изо дня в день, прагматически, заниматься и наукой, и общественной и даже революционной деятельностью, не решая основных вопросов всякого философствования. Они посеяли раздвоенность, и не только в слабых душах. Ленин дал только что приведенную оценку идеологической жизни русской интеллигенции 70-х годов, тогда как выход из блужданий был уже найден в марксизме. Ленин твердо стоял на новом берегу, Нужно лишь помнить, что слово новой истины первоначально произносится одиночками, — много ли было человек в возглавленной Плехановым группе «Освобождение труда»? Достоевский писал свой роман в смутное и зыбкое философское время, тревожившее и волновавшее его теоретическую совесть, не дававшее ясного выхода ни ему самому, ни тем более его героям. Уже в «Преступлении и наказании» Достоевский высмеивал популярные в России позитивистские книги — «Физиологию обыденной жизни» Д.
Льюиса и сборник «Общий вывод положительного метода». Собственный опыт убеждал Достоевского, что «новый факт» оживления неопределенных позитивистских взглядов не удовлетворит добросовестные и ищущие, жаждущие полноты и цельности умы.
Она просит отнести ему 200 рублей. Надрыв в избе Отыскав «ветхий домишко, перекосившийся, всего в три окна на улицу» , Алеша обнаруживает в нем погрязшее в страшной нищете семейство Снегиревых: спившегося главу семейства, его слабоумную жену, дочь-калеку и сына — мальчика, укусившего его за палец. И на чистом воздухе Алеша просит принять 200 рублей от Катерины Ивановны, но Снегирев ожесточенно топчет купюры — он не намерен брать плату за свой позор. Книга пятая. Pro и contra I.
Сговор Алеша возвращается к Хохлаковым. Он разговаривает с Лизой о любви, об их общем будущем. Этот разговор подслушивает госпожа Хохлакова. Смердяков с гитарой В поисках Дмитрия Алеша натыкается на Смердякова. Тот сообщает ему, что оба брата, Иван и Митя, отправились в трактир о чем-то потолковать. Братья знакомятся Иван беседует с Алешей и впервые общается с ним на равных. Он делится своими планами — отправиться в Европу, начать новую жизнь.
Бунт Братья принимаются рассуждать о Всевышнем, и Иван уверен, что «если дьявол не существует и, стало быть, создал его человек, то создал он его по своему образу и подобию». Глубоко верующий Алеша лишь беспомощно шепчет: «Это бунт». Великий инквизитор Иван рассказывает Алеше поэму о Великом инквизиторе, заточившему Христа в тюрьму. Он просит сына Божьего избавить человечество от мук выбора между добром и злом. Великий инквизитор ждет от Христа возражений, но тот лишь молча целует его. Пока еще очень неясная У отца Иван застает Смердякова, который советует барину поскорее уехать из этого дома, в котором, по всей видимости, вскоре приключится беда. Он намекает, что завтра у него случится «длинный припадок».
В тот же день у лакея случается приступ. Книга шестая. Русский инок I. Старец Зосима и его гости Алеша приходит к умирающему Зосиме.
В сущности, это идеальное описание Христа как совершенного Человека. Да и имя-отчество младшего сына значит «защитник Божиего дара» Алексей греч. И в этом смысле можно сказать, что второй роман, о котором говорит Достоевский, давно написан, он называется «Евангелие», недаром главному герою, которому в первом романе 20 лет, ко времени действия второго романа должно исполниться 33 года, и недаром время действия первого романа отсчитывается от времени действия второго: «Главный роман второй, — это деятельность моего героя уже в наше время, именно в наш теперешний текущий момент. Первый же роман произошел еще тринадцать лет назад, и есть почти даже и не роман, а лишь один момент из первой юности моего героя». Время действия Евангелия, по Достоевскому, всегда — современность, да и описываемую структуру временных и композиционных соотношений он берет из самого Евангелия: основное время действия там — последний год жизни Христа с кратким предисловным рассказом о Его зачатии и рождении; такой предисловный рассказ есть и в «Братьях Карамазовых» , но с «одним моментом из первой юности героя» — с описанием подростка-Христа, ушедшего от родни на Иерусалимском празднике и проповедовавшего в Храме.
Учитывая предыдущий роман писателя, «Подросток», в котором герою как раз двадцать лет и где рассматривается вопрос о том, можно ли считать подростком двадцатилетнего, структурное сходство текстов налицо. Учитывая же, что Христос казнен именно как политический преступник, мы понимаем степень точности, с какой Достоевский отсылает нас к базовому тексту европейской культуры. О том, каким бы все же был бы второй роман, если бы Достоевский надеялся его написать, и о том, почему преступлением Алеши никак не могло быть цареубийство спойлер: цареубийство по международным и российским законам не квалифицировалось как политическое преступление, оно квалифицировалось как преступление уголовное , можно почитать в моей статье. С кем полемизировал автор «Братьев Карамазовых», какие у него были оппоненты в момент работы над произведением? Это, во-первых, желание свести реальность к тому, что воспринимается извне и может быть подтверждено внешним экспериментом; во-вторых, стремление отрицать то, что открывается только во внутренней жизни, в глубоком и уникальном для каждой личности опыте. Мы все еще в значительной мере живем в мире, сформированном этими тенденциями раннего позитивизма, и хотя физика уже в начале ХХ века вернула в условия, определяющие ход эксперимента, присутствие наблюдателя, обыденное сознание, существующее в этой парадигме, осталось примерно на уровне шестидесятых годов XIX века, так что этот контекст нам совсем не нужно восстанавливать. Достоевский удивительно современен и в этом смысле тоже. Роман полон даже и прямыми протестами героев против упрощающих объяснений мира и человека, против редукции их душевной и духовной жизни, а сам весь представляет из себя описание глубины внутреннего опыта: места, где происходят самые глубокие сдвиги и изменения в жизни человека, где человеку открывается божественное; места, которое единственное, по Достоевскому, определяет состояние и изменения окружающего мира, ибо мир может по-настоящему менять только человек, действующий из глубины своего духовного центра, находящегося в связи со всем мирозданием. Такое обретение центра, из которого возможно самое радикальное преображающее действие, мы видим в конце главы «Кана Галилейская».
Отразилось ли это в романе? Он вообще обычно думает на совсем другом уровне, чем возражающие ему по конкретным поводам оппоненты, поэтому претензии к нему обычно звучат словно с другой стороны Луны. Если, например, он говорил об особой миссии России, то вот в чем он видел эту миссию: «Мы первые объявим миру, что не через подавление личностей иноплеменных нам национальностей хотим мы достигнуть собственного преуспеяния, а, напротив, видим его лишь в свободнейшем и самостоятельнейшем развитии всех других наций и в братском единении с ними, восполняясь одна другою, прививая к себе их органические способности и уделяя им и от себя ветви для прививки, сообщаясь с ними душой и духом, учась у них и уча их, и так до тех пор, когда человечество, восполняясь мировым общением народов до всеобщего единства, как великое и великолепное древо осенит собою счастливую землю» «Дневник писателя 1877 года». То есть он видит «особость» России в способности создать общее пространство абсолютного уважения друг к другу, понимания абсолютной ценности всякой особости, потому что это — истинный вклад народа и человека в те общие сложность и величие, которые только и могут создать полноту человечества. Не унификация, не отказ от индивидуальности, а развитие каждой зачаточной человеческой способности до степени ее полноты — вот, по Достоевскому, истинный путь движения человечества к своему расцвету. Конечно, эти его размышления отразились в романе самым полным образом, но я не вполне уверена, что это можно назвать правым консерватизмом. Какие интересные работы иностранных исследователей выходили в последнее время? Я не уверена, что я готова ответить на этот вопрос. В книге, которую я выпустила в 2007 году, «Роман Ф.
И эти работы очень разные, так же как и работы, выходящие на русском. К настоящему моменту вышла еще целая библиотека. Кстати, монографии западных достоевистов в последние годы активно хоть и не всегда удачно переводятся на русский: переведены Роберт Бэлнеп, Роберт Джексон, Малькольм Джоунс, Дебра Мартинсен, Кэрол Аполлонио, Хорст-Юрген Геригк — это все очень мощные исследователи творчества Достоевского. Кажется, еще не переведена Робин Миллер — а такой перевод был бы нужен. Есть прекрасные русскоязычные американские исследователи, писавшие о романе, у которых что-то издается по-русски, что-то по-английски, например Ольга Меерсон, Марина Косталевская; есть прекрасные итальянские исследователи и переводчики, например Мария Кандида Гидини, Адриано Дель Аста. А вообще, я же могу почти бесконечно называть и непременно пропущу кого-то важного при любом объеме списка , и каждый крупный исследователь — это свое направление, несмотря на то, что очень условно можно сказать, что вот этот работает «в русле Бахтина», этот более склонен к структурализму или постструктурализму, тут фрейдистские или феминистские исследования и т. Для меня лично наиболее интересны исследователи-герменевтики, глубоко читающие Достоевского, — и они ищут и изобретают методы для подхода к определенному, не дающемуся прежним методам участку или пласту текста, а не «работают в русле тенденции». Местонахождение же рукописей «Братьев Карамазовых» по-прежнему остается одной из наиболее волнующих загадок. Время от времени появляются отдельные публикации на эту тему, в которых высказываются невероятные гипотезы.
Так что же с ними на самом деле произошло, куда они исчезли? Например, возвращаясь в Россию в 1871 году после четырехлетнего отсутствия, Достоевские, предупрежденные о том, что их ждет специальный досмотр, сожгли большую часть бумаг, которую везли с собой, в том числе рукописи «Идиота», «Бесов», «Вечного мужа». Но Анна Григорьевна Достоевская, жена писателя, все равно собрала и хранила богатейшее его рукописное наследие, целостность которого и нарушила революционная эпоха.
«Братья Карамазовы» – бессмертная классика
- Ф.М. Достоевский - Братья Карамазовы - Все о книге
- Читайте также:
- Упомянутые книги
- Осанна в горниле сомнений. В.Н. Захаров (о романе «Братья Карамазовы»)
- «Роман „Братья Карамазовы“ осознанно писался как завещание»
Осанна в горниле сомнений
Как писал сайт KP. RU, ранее представитель МИД России Мария Захарова призвала Токио признать преступления японского милитаризма после того, как Кисида сделал традиционные подношения в синтоистский храм Ясукуни , считающийся символом реваншизма.
Если бы Иван рассказал суду о пепельнице, установить истину ничего не стоило бы. Надо было лишь осмотреть ее как следует, установить, есть ли на ней следы крови, и сравнить ее форму с очертаниями смертельной раны убитого. Но это не сделано, немаловажный промах для детективного романа. Приведенный анализ достаточен для того, чтобы проследить развитие сюжетной линии Дмитрия. Иван, второй брат, уезжает из города, попустительствуя убийству, фактически он подталкивает Смердякова к преступлению, становясь тем самым его соучастником. Вообще Иван сильнее втянут в основную интригу, чем третий брат Алеша. Там, где заходит речь об Алеше, мы постоянно ощущаем, как автор разрывается между двумя независимыми сюжетами: трагедией Дмитрия и историей почти святого Алеши. В Алеше снова видится, как и в князе Мышкине, любовь автора к простодушному герою русского фольклора.
Всю длинную, вялую историю старца Зосимы можно было бы исключить без всякого ущерба для сюжета, скорее это только придало бы книге цельности и соразмерности. И вновь совершенно независимо, в разрез с общим замыслом, звучит история Илюшечки, сама по себе замечательная. Но и в эту прекрасную историю о мальчике Илюше, его друге Коле, собаке Жучке, серебряной пушечке, капризных выходках истеричного отца - даже в эту историю Алеша вносит неприятный елейный холодок. Вообще, когда автор изображает Дмитрия, его перо обретает исключительную живость, Дмитрий как бы постоянно освещен сильнейшими лампами, а вместе с ним все, кто его окружает. Но стоит появиться Алеше, как мы тотчас же погружаемся в совершенно иную, безжизненную стихию. Сумеречные тропы уводят читателя в угрюмый мир холодного умствования, покинутый гением искусства. Мы говорили, что герои Достоевского с самого начала все знают и лишь совершают выбор среди полностью наличного смыслового материала. Но иногда они скрывают от себя то, что они на самом деле уже знают и видят. Наиболее простое выражение этого - двойные мысли, характерные для всех героев Достоевского даже для Мышкина и для Алеши.
Одна мысль - явная, определяющая содержание речи, другая - скрытая, но тем не менее определяющая построение речи, бросающая на него свою тень. Повесть «Кроткая» прямо построена на мотиве сознательного незнания. Герой скрывает от себя сам и тщательно устраняет из своего собственного слова нечто, стоящее все время перед его глазами. Весь его монолог и сводится к тому, чтобы заставить себя, наконец, увидеть и признать то, что в сущности он уже с самого начала знает и видит. Две трети этого монолога определяются отчаянной попыткой героя обойти то, что уже внутренне определяет его мысль и речь, как незримо присутствующая «правда». Он старается вначале «собрать свои мысли в точку», лежащую по ту сторону этой правды. Но в конце концов он все-таки принужден собрать их в этой страшной для него точке «правды». Глубже всего этот стилистический мотив разработан в речах Ивана Карамазова. Сначала его желание смерти отца, а затем его участие в убийстве являются теми фактами, которые незримо определяют его слово, конечно, в тесной и неразрывной связи с его двойственной идеологической ориентацией в мире.
Тот процесс внутренней жизни Ивана, который изображается в романе, является в значительной степени процессом узнания и утверждения для себя и для других того, что он в сущности уже давно знает. Повторяем, этот процесс развертывается главным образом в диалогах и прежде всего в диалогах со Смердяковым. Смердяков и овладевает постепенно тем голосом Ивана, который тот сам от себя скрывает. Смердяков может управлять этим голосом именно потому, что сознание Ивана в эту сторону не глядит и не хочет глядеть. Он добивается, наконец, от Ивана нужного ему дела и слова. Иван уезжает в Чермашню, куда упорно направлял его Смердяков: «Когда уже он уселся в тарантас, Смердяков подскочил поправить ковер. Долго он это вспоминал потом. Процесс самоуяснения и постепенного прозрения того, что он в сущности знал, что говорил его второй голос, составляет содержание последующих частей романа. Процесс остался неоконченным.
Его прервала психическая болезнь Ивана. Идеологическое слово Ивана, личная ориентация этого слова и его диалогическая обращенность к своему предмету выступают с исключительною яркостью и отчетливостью. Это не суждение о мире, а личное неприятие мира, отказ от него, обращенный к богу как к виновнику мирового строя. Но это идеологическое слово Ивана развивается как бы в двойном диалоге; в диалог Ивана с Алешей вставлен сочиненный Иваном диалог точнее, диалогизованный монолог Великого Инквизитора с Христом. В заключение мы должны коснуться еще одной разновидности слова у Достоевского - житийного слова. Впервые, может быть, оно появилось в рассказах Мышкина особенно эпизод с Мари.
Достоевский не успел написать. Тем не менее «Братья Карамазовы» являются художественно завершенным произведением. При обсуждении было отмечено, что роман как бы вбирает и основные темы творчества писателя, и основные типы героев, представленные в других произведениях автора. Конечно, невозможно за одну встречу объять содержание такого знакового масштабного произведения. Разговор шел в основном о главных героях — самих братьях Карамазовых, Федоре Карамазове, о значимости главы о Великом инквизиторе, которая содержит пересказ поэмы Ивана. Отмечено было и наличие замечательно описанных второстепенных персонажей. Особо обратили внимание на детально воспроизведенную сцену судебного разбирательства.
Таким образом, психологическое чутье не обмануло писателя, изначально сомневавшегося в виновности Дмитрия Николаевича Ильинского, ибо не мог быть так спокоен и весел настоящий отцеубийца. И в письме к соредактору «Русского вестника» Н. Любимову от 16 ноября 1879 года Достоевский утверждал, что Митя Карамазов «очищается сердцем и совестью, под грозой несчастья и ложного обвинения. Принимает душой наказание не за то, что он сделал, а за то, что он был так безобразен, что мог и хотел сделать преступление, в котором ложно будет обвинен судебной ошибкой. Характер вполне русский: гром не грянет, мужик не перекрестится». Но это уже было сказано при отсылке в журнал законченного текста «Братьев Карамазовых». Вызревал же роман в течение нескольких лет. Достоевский писал в «Дневнике писателя» за январь 1876 г. Он имел в виду будущих «Братьев Карамазовых». В письме к Х. Алчевской 9 апреля 1876 года Достоевский сообщал: «Готовясь написать один очень большой роман… задумал погрузиться специально в изучение не действительности собственно, я с нею и без того знаком, а подробностей текущего. Одна из самых важных задач в этом текущем для меня… молодое поколение и вместе с тем современная русская семья, которая, я предчувствую это, далеко не такова, как всего еще двадцать лет назад…» В майском номере «Дневника писателя» за 1876 год Достоевский анализировал опубликованное в газете «Новое время» предсмертное письмо самоубийцы-«нигилистки» акушерки Писаревой. Он относил ее к тем молодым людям, которые мечтают «о таком устройстве мира, где прежде всего будет хлеб и хлеб будет раздаваться поровну, а имений не будет», ожидают «будущего устройства общества без личной ответственности» и «чрезмерно» преувеличивают значение денег «по идее, которую им придают». Преступление есть болезненное состояние, происходящее от бедности и от несчастной среды…» А 7 июня 1876 года, отвечая читателю «Дневника писателя», оркестранту Петербургской оперы В. Алексееву, просившему разъяснить смысл слов о «камнях» и «хлебах», употребленных в майском номере «Дневника», Достоевский уже изложил основные идеи будущей «Легенды о Великом инквизиторе». Дело же само по себе ясное. В искушении диавола слилось три колоссальные мировые идеи, и вот прошло 18 веков, а труднее, т. Это не пророчество, это всегда было… Ты сын Божий — стало быть, ты все можешь. Вот камни, видишь, как много. Тебе стоит только повелеть — и камни обратятся в хлебы. Повели же и впредь, чтоб земля рожала без труда, научи людей такой науке или научи их такому порядку, чтоб жизнь их была впредь обеспечена. Неужто не веришь, что главнейшие пороки и беды человека произошли от голоду, холоду, нищеты и их невозможной борьбы за существование. Вот 1-я идея, которую задал злой дух Христу. Согласитесь, что с ней трудно справиться. Дьяволова идея могла подходить только к человеку-скоту. Христос же знал, что одним хлебом не оживишь человека. Если притом не будет жизни духовной, идеала Красоты, то затоскует человек, умрет, с ума сойдет, убьет себя или пустится в языческие фантазии… Но если дать и Красоту и Хлеб вместе? Тогда будет отнят у человека труд, личность, самопожертвование своим добром ради ближнего — одним словом, отнята вся жизнь, идеал жизни. И потому лучше возвестить один идеал духовный…» Более сжато ту же мысль Достоевский выразил 10 июня 1876 года в письме еще одному читателю «Дневника», П. Потоцкому: «…Если сказать человеку: нет великодушия, а есть стихийная борьба за существование эгоизм — то это значит отнимать у человека личность и свободу. А это человек отдаст всегда с трудом и отчаянием». К той же теме Достоевский вернулся в статье «Три идеи» январского выпуска «Дневника писателя» за 1877 год. Католической идее, равно как и возникшей в борьбе с ней, но по сути от нее не отличающейся, протестантской, писатель противопоставлял православную, или «славянскую», идею. Благодаря последней на основе торжества идеала личной нравственной свободы и братской ответственности каждого отдельного человека за судьбы другого, за судьбы народа и человечества, «падут когда-нибудь перед светом разума и сознания естественные преграды и предрассудки, разделяющие до сих пор свободное общение наций эгоизмом национальных требований, и… народы заживут одним духом и ладом, как братья, разумно и любовно стремясь к общей гармонии». По иронии истории, эти слова в стихотворении вложены в уста поэта Мицкевича, католика и поляка. На всю жизнь. Под «последним романом» писатель имел в виду будущих «Братьев Карамазовых». Но и другие перечисленные здесь замыслы, не будучи осуществлены, так или иначе отразились в этом романе. В частности, «Легенда о Великом инквизиторе» — это и есть, в сущности, книга об Иисусе Христе, хотя все время действия он только молчит. Поэма «Сороковины» была задумана еще летом 1875 года в виде «Книги странствий», описывающей «мытарства 1 2, 3, 4, 5, 6 и т. Среди набросков к поэме уже был разговор Молодого человека с сатаной, в романе вылившийся в беседу Ивана Карамазова с чертом. В «Братьях Карамазовых» «Хождением души по мытарствам» названы три главы девятой книги «Предварительное следствие». Здесь описаны «первое», «второе» и «третье» мытарства Мити душе которого суждено в романе умереть и воскреснуть через страдание. Достоевский ездил в знаменитую Оптину пустынь, чтобы обновить свои воспоминания о монастырской жизни. В старце монастыря этого, отце Амвросии, нравственно-религиозный авторитет которого и до сих пор руководит жизнью тысяч людей, он, вероятно, нашел несколько драгоценных и живых черт для задуманного им положительного образа. Но первоначальный план подвергся некоторым изменениям и принял в себя много дополнений. Положительный образ старца, который Достоевский хотел вывести в своем романе, не мог стать центральным лицом в нем, как он первоначально думал это сделать: установившийся и неподвижный, этот образ мог быть очерчен, но его нельзя было ввести в движение передаваемых событий. Вместо него центральным лицом всего сложного произведения должен был стать этот последний. Нравственный образ Алеши в высшей степени замечателен по той обрисовке, которая ему придана. Видеть в нем только повторение типа кн. Мышкин, так же как и Алеша, чистый и безупречный, чужд внутреннего движения, он лишен страстей вследствие своей болезненной природы, ни к чему не стремится, ничего не ищет осуществить; он только наблюдает жизнь, но не участвует в ней. Таким образом, пассивность есть его отличительная черта; напротив, натура Алеши прежде всего деятельна, и одновременно с этим она также ясна и спокойна. Сомнения См. Брат Иван и Ракитин, развращенный старик, его отец, и мальчик Коля Красоткин — одинаково доступны ему. Но, вникая в чужую внутреннюю жизнь, он внутри себя всегда остается тверд и самостоятелен. В нем есть неразрушимое ядро, от которого идут всепроницающие нити, способные завязаться, бороться и побеждать внутреннее содержание других людей. И между тем этот человек, так уже сильный, является перед нами еще только отроком — образ удивительный, впервые показавшийся в нашей литературе. Но этому не суждено было сбыться; в той части романа, которую мы имеем перед собой, Алеша только готовится к подвигу: он более выслушивает, чем говорит, изредка вставляет только замечания в речи других, иногда спрашивает, но больше молча наблюдает. Однако все эти черты, только обрисовывающие тип, но еще не высказывающие его, положены так тонко и верно, что и недоконченный образ уже светится перед нами настоящею жизнью. В нем мы уже предчувствуем нравственного реформатора, учителя и пророка, дыхание которого, однако, замерло в тот миг, когда уста уже готовы были раскрыться, — явление единственное в литературе, и не только в нашей. Если бы мы захотели искать к нему аналогии, мы нашли бы ее не в литературе, но в живописи нашей. Это — фигура Иисуса в известной картине Иванова: также далекая, но уже идущая, пока незаметная среди других, ближе стоящих лиц и, однако, уже центральная и господствующая над ними. Образ Алеши запомнится в нашей литературе, его имя уже произносится при встрече с тем или иным редким и отрадным явлением в жизни; и, если суждено будет нам возродиться когда-нибудь к новому и лучшему, очень возможно, что он будет путеводною звездой этого возрождения». С темой «Русского Кандида» связан разговор аттестующего себя социалистом Коли Красоткина с Алешей о «Кандиде» Вольтера, причем Коля, «русский Кандид», полагает, что сегодня Христос примкнул бы к революционерам, и упоминание Иваном Карамазовым Вольтера: «…Был один старый грешник в восемнадцатом столетии, который изрек, что если бы не было Бога, то следовало бы его выдумать… И действительно человек выдумал Бога. И не то странно, не то было бы дивно, что Бог в самом деле существует, но то дивно, что такая мысль — мысль о необходимости Бога — могла залезть в голову такому дикому и злому животному, каков человек, до того она свята, до того она трогательна, до того премудра, и до того она делает честь человеку. Что же до меня, то я давно уже положил не думать о том: человек ли создал Бога или Бог человека? Не стану я, разумеется, тоже перебирать на этот счет все современные аксиомы русских мальчиков, все сплошь выведенные из европейских гипотез; потому что, что там гипотеза, то у русского мальчика тотчас же аксиома, и не только у мальчиков, но пожалуй и у ихних профессоров, потому что и профессора русские весьма часто у нас теперь те же русские мальчики». И тот же Иван спрашивает: может ли человеческий разум принять мир, созданный Богом, и поверить в предустановленную гармонию, если при этом сохраняются несправедливость, зло и страдания невинных людей? Вольтер в предустановленную гармонию не верил, а Достоевский верил, но считал, что достигается она как раз через страдания. С другой стороны, Достоевский считал, что человек должен уменьшать существующее в мире зло, и отказывался принять мировую гармонию, если в ее основе — слезинка невинного ребенка. Писатель тяжело переживал утрату и долгое время не мог работать. Отсюда, вероятно, пришло и имя любимого героя последнего романа — Алеша.
Фёдор Достоевский «Братья Карамазовы»
А впрочем, что у кого болит, тот о том и говорит. Надрывы[ править ] Мирская наука, соединившись в великую силу, разобрала, в последний век особенно, все, что завещано в книгах святых нам небесного, и после жестокого анализа у ученых мира сего не осталось изо все прежней святыни решительно ничего. Но разбирали они по частям, а целое просмотрели, и даже удивления достойно, до какой слепоты. Тогда как целое стоит пред их же глазами незыблемо, как и прежде, и врата адовы не одолеют. Если б он исправился, вы тотчас забросили бы и разлюбили его вовсе. Но он вам нужен, чтобы созерцать беспрерывно ваш подвиг верности и упрекать его в неверности. И все это от вашей гордости. О, тут много принижения и унижения, но все это от гордости… — V — Иван Карамазов — Катерине Ивановне Вы, сударь, не презирайте меня: в России пьяные люди у нас самые добрые. Самые добрые люди у нас и самые пьяные.
Pro и contra[ править ] … мой старец сказал один раз: за людьми сплошь надо как за детьми ходить, а за иными как за больными в больницах… — I — Алёша В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого… и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с. Ко всем другим субъектам человеческого рода эти же самые истязатели относятся даже благосклонно и кротко, как образованные и гуманные европейские люди, но очень любят мучить детей, любят даже самих детей в этом смысле. Тут именно незащищённость-то этих созданий и соблазняет мучителей, ангельская доверчивость дитяти, которому некуда деться и не к кому идти, — вот это-то и распаляет гадкую кровь истязателя. Во всяком человеке, конечно, таится зверь, зверь гневливости, зверь сладострастной распаляемости от криков истязуемой жертвы, зверь без удержу, спущенного с цепи, зверь нажитых в разврате болезней, подагр, больных печёнок и проч. Эту бедную пятилетнюю девочку эти образованные родители подвергали всевозможным истязаниям. Они били, секли, пинали её ногами, не зная сами за что, обратили всё тело её в синяки; наконец дошли и до высшей утончённости: в холод, в мороз запирали её на всю ночь в отхожее место, и за то, что она не просилась ночью как будто пятилетний ребенок, спящий своим ангельским крепким сном, ещё может в эти лета научиться проситься , — за это обмазывали ей всё лицо её калом и заставляли её есть этот кал, и это мать, мать заставляла! И эта мать могла спать, когда ночью слышались стоны бедного ребёночка, запертого в подлом месте!
Понимаешь ли ты это, когда маленькое существо, ещё не умеющее даже осмыслить, что с ней делается, бьёт себя в подлом месте, в темноте и в холоде, крошечным своим кулачком в надорванную грудку и плачет своими кровавыми, незлобивыми, кроткими слёзками к «Боженьке», чтобы тот защитил его, — понимаешь ли ты эту ахинею, друг мой и брат мой, послушник ты мой Божий и смиренный, понимаешь ли ты, для чего эта ахинея так нужна и создана! Без неё, говорят, и пробыть бы не мог человек на земле, ибо не познал бы добра и зла. Для чего познавать это чёртово добро и зло, когда это столького стоит? Да ведь весь мир познания не стоит тогда этих слёзок ребёночка к «Боженьке».
Воссоздана карта вымышленного города Скотопригоньевска, позволяющая узнать, на какой улице и в каком доме происходят события романа, а также увидеть научное обоснование выбора местоположения. Мобильное приложение «Живые страницы» - интерактивная энциклопедия, которая позволяет изучать литературу в новых форматах. В библиотеке также доступны пьесы «Горе от ума» , «Ревизор» и «Вишневый сад» в формате чата. Каждая книга в приложении сопровождается комментариями экспертов, которые помогают лучше понять произведение и его контекст.
Дмитрий окрылен, просит Бога, чтобы старик Григорий, которого он случайно ударил, остался жить. Совершенно неожиданно появляется полиция, арестовывает Дмитрия. Начинается предварительное следствие, где Дмитрий клянется в том, что не убивал отца. Следователям Дмитрий рассказывает, что действительно был в саду у отца, думая, что Груша находится у него.
Удостоверившись, что её там нет, он бросается вон из сада; когда он перелезал через забор, его схватил за одежду слуга Григорий, а Дмитрий, находясь в сильном возбуждении, ударил его по голове. Увидев кровь вот откуда кровь на его руках , он спрыгнул, чтобы посмотреть, жив ли старик. Когда Дмиртию сообщают, что Григорий не умер, Карамазов будто оживает, говорит «нет на моих руках крови». После происшествия в саду по словам Дмитрия , он бросился в Мокрое.
На вопрос следователя, откуда у него деньги, Дмитрий не хочет отвечать из соображений чести, однако, потом рассказывает, как взял взаймы у гос-жи Верховцовой 3 тысячи, но растратил только половину, а другую половину зашил в ладанке на шее. Загвоздка в том, что при первом кутеже в Мокром Дмиртий сам всем и каждому говорил, что привёз потратить именно 3 тысячи хотя на деле в 2 раза меньше , все это подтверждают. Следователь говорит, что на месте преступления обнаружен конверт из-под денег, которые старик приберег для Груши. Дмитрий говорит, что слышал про этот конверт, но никогда не видел и денег не брал.
Но все улики и показания других людей говорят против него. В завершении допроса Дмитрия берут под стражу, заключают в острог. Возвращается Иван, он уверен, что убийца его брат Дмитрий. Алеша убежден, что Дмитрий не виновен.
Сам Дмитрий уверен, что убил Смердяков, который был в доме в ночь убийства, но Смердяков в этот день симулирует эпилептический припадок и его «алиби» подтверждают врачи. Тем временем Ивана мучает совесть, ему кажется, что виноват в содеянном он, так как желал смерти отцу, возможно повлиял на Смердякова Иван не мог определиться во мнении, кто убил. Иван идет к Смердякову, который находится в больнице вследствие длительного припадка эпилепсии; разговаривает с Иваном нагло, смеется. Иван ходит снова и снова.
В конце концов Смердяков говорит, что это он убил барина, но истинный убийца — Иван, потому что научил Смердякова «все дозволено», «что из того, что одна гадина сожрет другую?
Средний сын, Иван, — человек литературного труда, он пишет статьи в различные столичные журналы и много философствует. Его не особенно интересуют деньги. Младший сын, Алёша, во время этой встречи испытывает жуткий стыд. Дело в том, что он хочет быть монахом и ходит у старца Зосимы в учениках. Отец ведёт себя вызывающе, паясничает, все испытывают неловкость. Неловкость — только самое начало. Дети остаются в доме отца, между ними происходят самые разные разговоры, и все очень тяжёлые. Отец пытается провоцировать сыновей. Иногда к разговорам присоединяется Смердяков, лакей Карамазова, надменный человек себе на уме, страдающий эпилептическими припадками.
Не выдержав давящей атмосферы, Иван Карамазов собирается уезжать в Москву. Отец просит по дороге заехать в соседнее село Чермашня, где у него дела, но Иван непреклонен. Тем временем Карамазов всё-таки собирается делать Грушеньке предложение, он зовёт её вечером к себе. Об этом знает Митя, на самом деле тоже влюблённый в эту роковую девушку. Вне себя от ревности Митя караулит в саду, видит, как отец, высунувшись из окна, ждёт любимую. Сын очень хочет стукнуть отца лежащим у него в кармане медным пестиком он действительно очень зол. Но что-то удерживает его.
«Братья Карамазовы»: воскрешение великих грешников •
И вообще такая запутанная история, поэтому, наверное, «Братья Карамазовы», – сказал хоккеист «Тампы» Михаил Сергачев. От Автора download. «Братья Карамазовы» — читайте и скачивайте книгу (epub) онлайн бесплатно и без регистрации, автор Федор Достоевский. Проповедуя русское христианство и полемизируя с европейским рационализмом, автор романа–теодицеи «Братья Карамазовы» подспудно развертывает скрытую смысловую альтернативу.
Братья Карамазовы
Премьер-министр Японии Фумио Кисида купил роман писателя Федора Достоевского «Братья Карамазовы». «Братья Карамазовы» – вершина творчества писателя, одно из самых знаменитых его произведений, входящее в «великое пятикнижие Достоевского». Федор Достоевский бесплатные аудиокниги слушать онлайн. 31 декабря Кисида в сопровождении членов семьи заглянул в книжный магазин и купил 15 книг, включая "Братьев Карамазовых" российского писателя Федора Достоевского. романа Достоевского Ф.М. О чем "Братья Карамазовы" - сжато и кратко приводится текст известного произведения. От Автора download.
Премьер Японии Кисида купил роман "Братья Карамазовы", чтобы почитать в новогодние праздники
Роман "Братья Карамазовы" создавался в течение почти трех лет и печатался на страницах журнала «Русский вестник» (1879–1880). В цитированных словах автора „Братьев Карамазовых“ получило выражение не только горделивое желание русского романиста в недалеком будущем помериться силами с Данте и другими величайшими авторитетами европейских литератур. Сервис электронных книг ЛитРес предлагает скачать бесплатно «Братья Карамазовы», Федора Достоевского в форматах fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн! Оставляйте и читайте отзывы о книге на ЛитРес! последнее большое произведение великого русского писателя вского, в котором обнажены "все глубины души человеческой" и Ещё.
«Братья Карамазовы» как философский роман
Глава 2 34:10 035. Глава 3 47:17 036. Глава 4 1:21:28 037. Глава 5 37:49 038. Глава 6 26:54 039. Глава 7 15:33 040.
Книга 6. Глава 1 14:37 041. Глава 2 А 24:31 042. Глава 2 Б 24:54 043. Глава 2 В 48:49 044.
Глава 2 Г 09:44 045. Глава 3 Д 15:51 046. Глава 3 Е 10:51 047. Глава 3 Ж 07:26 048. Глава 3 З 11:04 049.
Глава 3 И 46:59 050. Часть 3. Книга 7. Глава 1 22:10 051. Глава 2 1:06:06 052.
Глава 3 18:10 053. Глава 4 40:49 054. Книга 8. Глава 1 25:13 055. Глава 2 39:21 056.
Глава 3 19:59 057. Глава 4 55:44 058. Глава 5 28:09 059. Глава 6 55:45 060.
А в Литературно-мемориальном музее Достоевского в Кузнечном переулке выступит доктор филологических наук, президент Российского общества Достоевского Борис Тихомиров. Он намерен вновь рассказать о загадке исчезнувших рукописей романа «Братья Карамазовы». Как известно, Фёдор Михайлович умер в Петербурге. Когда в январе 1881 года писатель серьёзно заболел, его жена, проснувшись ночью и увидев, что он не спит, спросила его о самочувствии, на что Достоевский с грустью ответил: «Знаешь, Аня, я уже часа три как не сплю и всё думаю и только теперь осознал ясно, что я сегодня умру». Анна Григорьевна стала горячо возражать, но писатель перебил её: «Нет, я знаю, я должен сегодня умереть. Зажги свечу, Аня, и дай мне Евангелие…» «Это Евангелие, — вспоминала Достоевская, — было подарено Фёдору Михайловичу в Тобольске когда он ехал на каторгу жёнами декабристов... Фёдор Михайлович не расставался с этою святою книгою во все четыре года пребывания в каторжных работах. И теперь Фёдор Михайлович пожелал проверить свои сомнения по Евангелию. Он сам открыл святую книгу и просил прочесть. Открылось Евангелие от Матфея. III, ст. Но Иисус сказал ему в ответ: не удерживай, ибо так надлежит нам исполнить великую правду». Так и получилось... Хранительница рукописей После смерти писателя Анна Григорьевна осталась хранительницей его творческого наследства — многочисленных рукописей произведений Достоевского и его дневников. Как известно, почти все эти экспонаты сегодня находятся в государственных хранилищах: в Российском государственном архиве литературы и искусства, в рукописном отделе Российской государственной библиотеки в Москве и в Пушкинском Доме в Петербурге. Но вот местонахождение рукописей романа «Братья Карамазовы» на протяжении уже многих лет остаётся загадкой. В Завещательной тетради вдова писателя сделала в 1906 году такую надпись: «Прошу моих наследников обратить внимание на нижеследующее: Рукопись ром ана «Братья Карамазовы», состоящая из двух больших томов или тетрадей Часть первая — 439 стр аниц. Часть вторая — 465 страниц , подарена мною в апреле 1906 года моему первому внуку Федику Достоевскому как воспоминание о его деде и бабушке». Федику в этот момент было только девять месяцев от роду, а потому в 1907 году Анна Григорьевна поместила беловую рукопись «Карамазовых» в сейф Государственного банка, а банковскую расписку отправила на имя своей невестки, матери Федика, — Е.
В карандашную вязь, чтобы приблизиться к сути, следует внимательно вглядываться: едва заметные линии словно клубятся под рукой художника, складываясь в пронзительные образы, которые вот уже более 140 лет волнуют сердца читателей. И каждое обращение к «Братьям Карамазовым», будь то в живописи или графике, в театре, кинематографе, музыке, а теперь и в пространстве музея, открывает новые грани романа, который написан для того, чтобы человек смог лучше познать себя и напитаться духовной силой. Работы новгородского художника Бориса Непомнящего, члена-корреспондента Российской Академии художеств, находятся в коллекциях 19 государственных музеев и галерей России и зарубежных стран. Художник — выдающийся мастер офорта, к этой технике впервые обратился в 70-х, начинал с иллюстраций к «Запискам сумасшедшего» Гоголя, три работы из этого цикла подарены музею Пушкина. Работал над станковыми сериями «1905 год» и «Рождение комсомола», которые были высоко оценены критикой. Более сорока лет трудится над иллюстрациями к «Братьям Карамазовым», впервые обратившись к этой теме в конце 70-х. Тогда было выполнено четыре графических листа в технике цветного офорта на темы размышлений Ивана Карамазова о Боге и мире, о «слезе ребенка», о том, что невозможно построить гармоничный мир на страданиях невинного. Или, как твердит поговорка: не построить счастья на несчастье другого. Образы офортов отстранены от зрителя, очищены от бытовых черт, но вполне узнаваемы и не противоречат тексту». В 1983 году Непомнящий пишет портреты Федора Павловича, Ивана и Алёши Карамазовых — впервые теми самыми линиями-паутинками, которыми создан современный цикл, и достигает большой психологической точности. Портреты главных героев дополнены «Символическими композициями» с характерными предметами. Та, где на газету «Колоколъ» небрежно брошены круглые очки, посвящена Ивану Карамазову; где изображена книга, карты, часы на цепочке и металлический пестик, которым была проломлена голова слуги Григория, — Мите; а где изображен графинчик с водкой и рюмка, а на другом рисунке — пакет с деньгами, на котором написано — «Ангелу моему Грушеньке, коли захочет прийти. И цыплёночку», — Федору Павловичу Карамазову. Есть «Символическая композиция» и у Смердякова — на гоголевских «Вечерах на хуторе близ Диканьки» лежит стопка чистой бумаги с пером и женским бюстиком. Гендиректор Новгородского музея-заповедника Наталья Григорьева, которая привезла выставку в Москву, отметила способность Бориса Непомнящего не зря он учился в Одессе «иронично подмечать жизненные процессы и качества человека», что, конечно же, повлияло на восприятие художником произведений Федора Михайловича Достоевского. Теме «Достоевский и Пушкин», также важной для этой выставки, посвящена отдельная витрина, где рассказано о событиях, связанных с открытием в 1880 году памятника Пушкину в Москве.
Ссорился с отцом, похвалялся наследством покойной матери и прочая дурь. Когда он вошел в комнату и даже невеста от него отстранилась, он, пьяненький, сказал: «Неужели и ты веруешь? Публика не знает наверно, кто убил… Брат через 12 лет приезжает его видеть. Сцена, где безмолвно понимают друг друга. С тех пор еще 7 лет, младший в чинах, в звании, но мучается, ипохондрит, объявляет жене, что он убил. Прибегает жена. Жена на коленях у каторжного просит молчать, спасти мужа. Каторжный говорит: «Я привык». День рождения младшего. Гости в сборе. Выходит: «Я убил». Думают, что удар. Конец: тот возвращается. Этот на пересыльном. Его отсылают. Младший просит старшего быть отцом его детей. Заказать работу «На правый путь ступил! Но, безусловно, это доказывает, что уже тогда работал над будущим своим произведением, которое мы теперь знаем. В конце того же, 1877 года, Достоевский заносит в одну из своих тетрадей:. Memento на всю жизнь: 2. Написать книгу о Иисусе Христе. Написать свои воспоминания. Написать поэму «Сороковины» 17. Вначале 1878 г Достоевский составлял подробные конспекты романа. В июне он посещает Оптину пустынь вместе с Владимиром Соловьевым, так что первые книги писались под непосредственным впечатлением увиденной писателем монастырской жизни. В конце октября первые две книги романа были не только написаны, но и переписаны Анной Григорьевной Достоевской и вручены издателю «Русского вестника». Печатание романа началось с первого номера «Русского вестника» за 1879 год, а закончилось в номере одиннадцатом того же журнала в 1880 году. Все эти годы — годы напряженнейшего труда, который даже так много и страстно работавший Достоевский называл каторжным. Успех произведения действительно был огромный и, главное, в направлении очень дорогом и важном для Достоевского — если так можно сказать, нравственном направлении. В этом смысле показательны его слова из письма жене от июня 1880 года: «Бездна людей, молодежи, и седых, и дам бросались ко мне говоря: вы наш пророк, вы нас сделали лучшими, когда мы прочли Карамазовых одним словом я убежден, что Карамазовы имеют колоссальное значение ». Анализ же его и основных проблем, которые затронул , предстоит сделать далее. Pro и contra Анализируя последнюю книгу «Братьев Карамазовых», хочу показать, в подтверждение своей позиции, размышления двух критиков, пытающихся осмыслить в конечном итоге все, что произошло за время, описанное в книге с героями ее, и то, что хотел сказать читателю. Кантор, описание судебного процесса, изображенного в последней книге. Элементы детективной интриги, на которой строится действие романа убийство, затем его расследование, выясняющее, кто преступник, ложная разгадка , позволяют нам, еще пока мы читаем, предположить, что в последней книге нас ждет подведение итогов и прояснение событий, рассказанных на предыдущих страницах. В каком-то смысле это предположение нас не обманывает. Но ожидаемое прояснение не совсем обычно, оно вроде бы и освещает новым светом уже известные события, но окончательного ответа, успокающего нас и показывающего, что писатель все за нас сам решил, мы так и не получаем. Более того, в какой-то момент мы понимаем, что сцены суда нужны Достоевскому прежде всего для того, чтобы еще раз провести перед нами в двух новых интерпретациях - прокурора и защитника заново все сюжетные линии, а заставив выслушать их речи, ошибочные по своим выводам хотя и весьма убедительные по конкретным наблюдениям и замечаниям , писатель как бы приглашает нас самих вдуматься в смысл и причины происшедшего. Вместе с тем в этой последней части Достоевский искусно и весьма настойчиво подводит читателя к пониманию сущности и значения «дела Карамазовых» для самосознания России, сквозь судебную ошибку показывает свой суд, его принципы, его нравственную меру, а также пытается определить свою точку зрения на российскую действительность относительно двух влиятельных, но слишком однозначных, на взгляд писателя, концепций. Вопрос ставится так: будущее России зависит от менталитета русского человека, от противоречий и потенций его духовной природы. В позициях четырех братьев, включая Смердякова, представлены по замыслу писателя все коренные нравственно-психологические стремления русских людей, способные разрушить, погубить Россию, но могущие и спасти, восстановить ее. Обобщенная характеристика характерных национальных свойств, пороков и изъянов дана в 12 книге романа «Судебная ошибка». Является вопрос мирового масштаба. Отношение во всей России… Явление характеризующее время. Тот и другой - либералы западнической ориентации, «просвещенные европейцы», убежденные в том, что свет и культура могут прийти в Россию только из Европы. Разница лишь в том, что провинциальный прокурор - либерал консервативный, ратующий за то, чтобы россияне не только «правильно» принимали европейскую цивилизацию, но и хранили коренные устои - законы, традиции; адвокат же - либерал радикальный, готовый поступиться святынями ради …. Оба видят причины разложения общества не в одних стихиях русского духа, но и в факторах новейшего времени. Достоевский, как подлинный пророк в отечестве своем, глубже многих современников понимал смысл реформ 1860-х годов, видел, что они не сводятся к социальной по социально-политическим преобразованиям, а знаменуют начало всеобщего кризиса авторитарно-патриархальной системы: всех ее институтов, всех ценностей, всех духовно-нравственных основ. В «Братьях Карамазовых» он показал, как этот кризис проявился в повседневном быте, в семейных отношениях людей уже через 5 лет после начала реформ действие романа происходит «13 лет назад», в 1866 году. Заказать работу Таким образом, объединяя работы этих двух выдающихся критиков Г. К Щенникова и В. Кантора , можно сделать следующие выводы: в первую очередь, последняя часть романа является наиболее значимой, так как именно в ней , подводит итоги всего романа, а, во-вторых, через образы прокурора и адвоката, через их речи, по реакции зала на них, который, безусловно, олицетворяет собой всю Россию, такую огромную и многоликую, показывает и свое собственное отношение, помогает читателю разрешить эти самые нравственные вопросы, возникающие у него. Позиции обоих этих исследователей относительно авторской оценки всего происходящего — схожи. Так, пишет: «Достоевский частично согласен с прокурором, полагающим, что важнейшей причиной общественного распада является невиданный «выброс» индивидуалистической энергии. Русский человек, всегда склонный к крайностям, доводит идею личной свободы до страшного преувеличения, до абсурдного вывода о том, что «все, дескать…позволено, что ни есть в мире, и ничего впредь не должно быть запрещено». Но уже в определении идейного источника «русского безудержа», в характеристике нигилиста-атеиста Ивана Карамазова прокурор расходится с автором романа. Критико-бунтарский подход к российским противоречиям оценивается прокурором только как «раннее растление от ложно понятого и даром добытого европейского просвещения». Это несправедливая оценка русского нигилизма, не соответствующая пониманию его самим писателем. Духовные поиски русского философа оцениваются здесь критерием сугубо утилитарным, полицейско-охранительным. Кантор, говоря, что совокупный портрет всех четырех братьев включая Смердякова - есть как бы портрет русской интеллигенции, признавая за прокурором возможность понимания этого феномена: «… перед нами в братьях Карамазовых как бы совокупный портрет русской интеллигенции. Эту точку зрения прокурора не оспаривает никто из героев, более того, в отличие от современных Достоевскому читателей, мы можем заглянуть в его переписку и убедиться, что писатель в этой точке мнение прокурора разделял В «Письме к издателю «Русского вестника» Достоевский разъяснял: «Совокупите все эти четыре характера и вы получите, хоть уменьшенное в тысячную долю, изображение нашей современной действительности, нашей современной интеллигентной России». Кантором, скажу, что ошибочно было мнение прокурора от одного того, что он воспринимал всех этих героев как социально-типических представителей русской интеллигенции. Это совершенно не так, герои Достоевского - необычные. Каждый из них ищет собственный путь, в отличие, скажем, от прокурора и адвоката, которые решают воплотить западную идею в России вместо того, чтобы найти что-то свое, русское. И хотя тысячу раз, быть может, ошибался каждый из братьев, но непременно шел он своим собственным путем, не принимая слепо, на веру всякие новейшие веяния, но пропуская каждую идею, возникающую внутри каждого из них через самого себя, придавая ей индивидуальность, а не, как было сказано ранее, слепо копирую чужие «достижения». Таков и Иван Карамазов, которому «не надобно миллионов, а надобно мысль разрешить», который не принимает божественной гармонии, потому что «не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка», и который бунтует и напрягает весь свой недюжинный ум в поисках нового мирового пути развития. Да и Митя точно такой: готов пойти на каторгу, потому что чувствует, что ответственен за то, что бедно крестьянское дитё, что «плачет, плачет дитя и ручки протягивает, голенькие, с кулачонками, от холода совсем какие-то сизые». И вот каждый из братьев ищет свой путь преодоления мировой и российской дисгармонии. Отчасти замечает это и прокурор, пытаясь объяснить характер и нравственную позицию Ивана «европеизмом»; однако большей опасностью для русского, нежели ложное понимание свободы, прокурор полагает склонность к «родной почве», сказавшуюся в поступках Алексея Карамазова - в том, что он « прилепился к монастырю». Прокурор предостерегает доброго и даровитого юношу от того, «чтобы его прекраснодушное стремление к народным началам не обратилось впоследствии, как столь часто оно случается, со стороны нравственной в мрачный мистицизм, а со стороны гражданской в тупой шовинизм». В Мите же замечает Ипполит Кириллович лишь русскую стихийность, «карамазовский безудерж», но в его устах это лишь внешние обозначения, за которыми пропадает вся могучая и по существу своему незавершенная диалектика их мук, терзаний и поиска. Прокурор называет, как пишет В. Кантор, «злободневную», «сиюминутную» сторону их личности, не замечая, что им «прежде всего надо предвечные вопросы разрешить», понять российскую ситуацию глобальнее, «в общем порядке мира» об этом же пишет и. И только из решения «предвечных вопросов» возникает их «сиюминутная» позиция. Вместе с тем в словах прокурора и намек, весьма существенный для понимания символического образа последней книги романа: на глазах всей России как бы идет процесс по делу русской интеллигенции и о тех решениях «предвечных» и «проклятых» вопросов подкрепленных жизнью и поступками героев , которые она предлагает стране. По ходу процесса, прокурор выдвигает дилемму двух крайностей, двух опасностей, уже не раз грозивших России в переломные моменты ее истории: искушение поскорей пробежать европейским путем а может быть, и «перегнать Европу» и надежды на исключительно особый, национальный путь развития. Но прокурор трактует эту дилемму в либерально-охранительном духе. В стремлении к «почве», которую он приписывает и Алеше, который якобы прилепился к монастырю, он усматривает опасность шовинизма, то есть воинствующего национализма, как было сказано уже ранее,- такая опасность действительно существует. Для нас сейчас национализм и шовинизм - это истоки и последствия возврата к авторитаризму , отказа от демократии. А для Достоевского «русская идея»- единение русских людей на основе православия - это путь принципиально противоположный инквизиторской власти сильной руки. По мысли писателя опасность этой власти исходит от того же Запада - от той же европейской, «католической», идеи насильственного единения человечества. Идея жестокого подавления личности, идея безусловного порядка, чего бы он ни стоил, - это, по Достоевскому, идея западная, а не русская. Ее защищает не мистик Алеша, а поборник «истинно европейского просвещения» прокурор Ипполит Кириллович. В борьбе с нравственной разнузданностью он видит единственное оружие - жестокую кару. Требование «узды» возникает у прокурора от неверия во внутренние силы русского человека. Примечательно, что сам Достоевский не был сторонником оправдательных приговоров, в «Дневнике писателя» за 1879 год он писал: «Прямо скажу: строгим наказанием, острогом, каторгой вы, может быть, половину спасли бы из них». Но, по мысли Достоевского, строгое наказание необходимо не как общественная месть и кара, а как «предпосылка для очищения страданием». У требование наказания рождено верой в совесть русского человека - у прокурора же, наоборот, неверием в нее. Европеец-прокурор мотивирует задачу обуздания русского человека даже интересами международной безопасности и национальной чести. Адвокат Фетюкович тоже взывает к национальным традициям: «пусть у других народов буква, у нас же дух и смысл, спасение и возрождение погибших». Но путь к возрождению, по мысли писателя, адвокат предлагает не русский, не религиозный, а тоже «просвещенческий» и европейский. Фетюкович связывает возможность духовного возрождения России не с чувством чести, не с особой сердечностью, признаваемой им как несомненное свойство русского человека, а «со здравым пониманием» моральных норм и принципов. В основу разумного понимания человеческих отношений адвокат кладет мысль, что человек скроен по мерке века, стало быть, нельзя требовать от него нравственности там, где общество устроено безнравственно. Это оправдание преступлений ненормальностью общества - второе европейское решение вопроса о вине. По мысли Достоевского, Фетюкович пытается поколебать незыблемость абсолютных нравственных норм. В частности, тягчайший грех отцеубийства он готов оправдать, если отец был плохим отцом. Такое понимание морали чрезвычайно пагубно: оно ведет к порче человеческой природы, к национальной деградации. Фетюкович отлично понимает, что абсолютная мораль крепится религией и, используя характерное для шестидесятников презрение к мистическому, предлагает отбросить «мистическое толкование слова отец», обратившись к основаниям «разумным, самоотчетным и строго гуманным». Итак, и прокурор, и адвокат, можно заметить, сильно отличаются от Карамазовых: эти люди видят лишь поверхностно и в этом своем поверхностном суждении упускают самые важные детали, но пускают в ход любые доводы, чтобы подтвердить свои, правильные или неправильные, выводы. Достоевский оспаривает либеральный суд над Россией. Авторское признание «русской правды», противостоящей либерально-европейской правде, выражается в ряде мотивов: в поведении подсудимого, считающего себя виновным, в реакции публики на речи адвоката и, наконец, в решении присяжных заседателей. Кантор же выдвигает, приводя к некому итогу мысль , свою идею: он приходит к выводу, что Россия не видит и не слышит ничего, несмотря на эту огласку, суд над ней в романе производит происшествие с братьями Карамазовыми: «во всех газетах в Петербурге и в Москве миллион раз писали»,- нервически вскрикивает госпожа Хохлакова. Из Петербурга приехал знаменитый адвокат вести процесс, и всего за три тысячи. Фетюкович и согласился больше для славы приехать, потому что слишком уж знаменитое дело стало», - замечает Алеша. Так постепенно, в репликах то одного, то другого персонажа, подчеркивается всеобщность, почти символическая значимость происшедшего.
Please wait while your request is being verified...
краткое содержание романа Фёдора Михайловича Достоевского по главам и частям, подробный и доходчивый пересказ доступен для прочтения на нашем сайте. Современники Достоевского так зафиксировали замысел автора о второй части Братьев Карамазовых «Федор Михайлович сказал, что напишет роман, где героем будет Алеша Карамазов. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам Условия использования Конфиденциальность Правила и безопасность Как работает YouTube Тестирование новых функций. Последний из написанного «великого пятикнижия» роман «Братья Карамазовы» великого русского писателя, по праву считающийся венцом его творческого наследия, был написан в 1879-1880 годах и описывает нравы общества 19 века.