Майя Михайловна Плисецкая скончалась 2 мая 2015 года в Мюнхене от сердечного приступа. Прах народной артистки СССР, балерины Майи Плисецкой до сих пор не упокоен и хранится дома у ее вдовца, 87-летнего композитора Родиона Щедрина. 23.02.2021 Биография Майи Плисецкой о главном Майя Михайловна является знаменитой на весь мир русской балериной, еще она была актрисой и хореографом. Прощание с Майей Плисецкой, которая ушла из жизни 2 мая на 90-м году жизни, состоится в Германии в кругу только родных и близких. Для меня Майя Плисецкая – человек, достойный восхищения, практически богиня.
Майя Плисецкая. Пять дней с легендой. Документальная история. Верник В. Э.
Соболезнования в связи с кончиной легендарной балерины Майи Плисецкой продолжают поступать из Франции, США, Испании, прибалтийских республик и даже Японии. Коллеги грандиозной «Кармен» называют Плисецкую богиней, символом балетного мира, эталоном, новатором и великим лебедем классического балета. Сегодня в Большом театре дают балет "Дама с камелиями", который поставил выдающийся всемирно известный хореограф Джон Ноймайер на музыку Фредерика Шопена. Перед началом спектакля будет объявлена минута молчания, и весь зал, артисты почтят память Майи Плисецкой.
Ну не могла балерина, пусть и гениальная, так ярко и емко изложить свою жизнь. Чтобы скептики отринули сомнения, второе издание снабдили факсимиле страниц рукописи. А тем, кто знал Майю Михайловну и имел счастье с ней беседовать, доказательства не требовались. С первых слов было ясно — это ее манера, стиль, интонация. Затем появилось продолжение — «Тринадцать лет спустя» и большой том под названием «Читая жизнь свою…», объединивший обе книги.
О том, что человеку надо А что и впрямь человеку надо? Про других не знаю: а про себя скажу. Не хочу быть рабыней. Не хочу, чтобы неведомые мне люди судьбу мою решали. Ошейника не хочу на шее. Клетки, пусть даже платиновой, не хочу. Когда приглашают в гости и мне это интересно, — пойти хочу, поехать, полететь. Равной с людьми быть желаю.
Если мой театр на гастроли едет, вместе с ним хочу быть. Отверженной быть не желаю, прокаженной, меченой. Когда люди от тебя врассыпную бегут, сторонятся, говорить с тобой трусят, — не могу с этим примириться. Не таить, что думаю, — хочу. Опасаться доносов — стыдно. Голову гнуть не хочу и не буду. Щедрин всегда был в тени прожекторов моего шумного успеха. Но, на радость мою, никогда не страдал от этого.
Иначе не прожили бы мы безоблачно столь долгие годы вместе. Это — и по счастливой природе независтливого характера своего, и благодаря спокойной убежденности в силе своих великих изначальных творческих возможностей. Да еще постоянная погруженность в музыку. Елена Михайловна Ильющенко спросила меня однажды, когда я только вышла замуж за Щедрина: «Как можно лечь в постель с человеком, у которого в голове всегда музыка? Но, в сущности, непросто, когда два художника живут бок о бок. Кому-то одному день ото дня надо уступать дорогу. Если делать это постоянно, через усилие, стискивая зубы, — мнимое равновесие в конце концов непременно нарушится и… конец союзу. О поклонах Я исповедую и поныне, что поклоны — составная часть спектакля.
Публика должна унести с собой не только впечатление от танца, но и весь имидж танцовщика, как виньеткой, обрамленный пластическим благородным ответом публике за приятие. От кометы в руках зрителя должен остаться хвост. Простите за дерзкое сравнение. О «Лебедином озере» Это пробный камень для каждой балерины. Ни за что не спрячешься, ничего не утаишь. Все на ладони: два образа — вся палитра красок и технических испытаний, искусство перевоплощения, драматизм финала. Балет требует выкладки всех душевных и физических сил. Вполноги «Лебединое» не станцуешь.
Каждый раз после этого балета я чувствовала себя опустошенной, вывернутой наизнанку. Силы возвращались лишь на второй, третий день.
Так появилась запись, как Майя Плисецкая голосом исполняет куски из «Золушки» Прокофьева. Эту запись Лиля Юрьевна однажды дала послушать молодому композитору Родиону Щедрину, и тот был поражен музыкальностью тогда еще не знакомой ему балерины. Вскоре Майя и Родион встретились — все там же, в гостях у Брик.
Правда, тогда, в 1955 году, на приеме, устроенном Лилей в честь приехавших в Москву Жерара Филипа и Жоржа Садуля, вспышки чувств между композитором и балериной не случилось. А в 1958 году Родион Константинович работал над музыкой к балету «Конек-горбунок», и для вдохновения ему посоветовали посетить занятие Майи Плисецкой в балетном классе. Он пришел, и вот тут-то любовь и страсть их настигли. В том же году они стали мужем и женой — и прожили 57 лет. Когда Плисецкая вышла замуж за Щедрина, у них появилась маленькая двухкомнатная квартира правда, десятки лет спустя выяснилось, что она была оборудована прослушивающими устройствами.
Квартира эта была в том же доме на Кутузовском проспекте, где жила Лиля Брик, — теперь они стали соседями и сблизились еще больше. Ей аплодировали стоя короли и президенты! Когда Плисецкая стала выездной, Триоле и Арагон ввели ее в круг парижской интеллигенции, познакомив с Леже, Шагалом, Карденом и другими. Новые начальники не остались равнодушны к прошениям артистки — сняли с нее запрет на выезд, как и круглосуточное наблюдение. В 1959 году Плисецкая вылетела с театром в Америку.
Публика и пресса принимали ее очень хорошо. А также встретилась со своими родственниками. В Москве ей сообщили, что в Америке живет ее кузен Стэнли, а дядя Лестер Плезент, родной брат отца, скончался. Возможно, в свое время именно брат, эмигрировавший в Америку за несколько лет до революции, стал невольным виновником ареста Михаила Плисецкого. В Нью-Йорке в назначенный день все американские родственники собрались в одном доме, чтобы устроить Майе прием.
Забавно, что никто из них, кроме одного престарелого дядюшки, не говорил по-русски… Спустя 73 дня — а именно столько продолжались гастроли Большого — Майя вернулась на родину, и вскоре ей присвоили звание народной артистки СССР, как благодарность от советской власти за то, что не сбежала… Хотя у нее и мыслей таких не было — в Москве ее ждали любимый муж, сцена и зрители. Особый подарок от Кеннеди С братом Азарием Плисецким. Эти гастроли пришлись на ноябрь. На приеме в советском посольстве Плисецкую представили министру юстиции США Роберту Кеннеди, высокому обаятельному мужчине — брату президента. Он рассказал, что любовался Майей в «Лебедином…» в Москве еще в 1955 году.
И неожиданно спросил: «Я слышал, что вы, как и я, родились в ноябре 1925 года. Завтра на спектакле, к сожалению, быть не смогу, но будут президент с супругой». На другой день Джон и Жаклин Кеннеди действительно были на спектакле. А после пришли за кулисы выразить свой восторг. На следующий день президент принимал всю труппу Большого в Белом доме и снова не поскупился на комплименты в адрес первой балерины СССР… 20 ноября в номере бостонской гостиницы Плисецкую разбудил стук в дверь.
Это был курьер — он принес гигантский букет белых лилий и красиво оформленную коробку. В ней оказалось поздравительное письмо от Роберта Кеннеди и золотой браслет с брелоками, на одном их которых был изображен Скорпион — их общий знак зодиака, а на другом — Архангел Михаил. Вскоре Роберт позвонил Майе и повторил свои поздравления лично. Вот только английского она практически не знала, поэтому не смогла сказать ответных слов. В качестве подарка Плисецкая передала Кеннеди расписные деревянные ложки, привезенные из Москвы на сувениры.
С тех пор Майя Плисецкая и Роберт Кеннеди связи не теряли — обменивались поздравлениями и приветами друг другу. Вновь встретились на следующих гастролях Большого в Америке в 1966 году. Майя Михайловна в своей книге не скрывала, что их с Робертом тянуло друг к другу. Был большой взаимный интерес. Но языковой барьер, железный занавес и постоянное присутствие соглядатаев помешали этой дружбе или даже роману.
Невероятно, но Роберта убили в дни четвертых гастролей Большого театра в Америке в июне 1968 года. По приезде театра в Нью-Йорк Майя с Робертом успели созвониться — планировали встретиться. Но 5 июня он был смертельно ранен, а 6-го скончался. Плисецкая узнала о трагедии за кулисами нового здания Метрополитен-оперы, потрясение было сильнейшим. В память о Роберте она решила открыть концерт исполнением незапланированного номера — «Умирающий лебедь».
Первый и последний раз Майя Плисецкая станцевала «Лебедя... Майя Михайловна танцевала «Умирающего лебедя», и ее вызывали на бис три раза! Нью-Йорк, 1984 г. Вручали главные государственные награды своих стран… На родине, в России, Майя Плисецкая стала первой женщиной — полным кавалером ордена «За заслуги перед Отечеством». Она имела одну из высших наград Испании — была лауреатом Астурийской премии.
В Японии была награждена Императорской премией, стала кавалером ордена Восходящего солнца. Была кавалером французского ордена Почетного легиона, а позже и офицером этого ордена. Однажды кто-то сыронизировал по поводу этой награды: «Я думал, что орден дают только героям Сопротивления». И это было абсолютной правдой. Разрешение на все свои балеты, начиная с «Кармен-сюиты», Плисецкая буквально вырывала у советской власти… Забавная история произошла на праздновании юбилея Мстислава Ростроповича в Париже.
В 1958 году вышла замуж за композитора Родиона Щедрина род. Детей у них не было [16]. Скандал с газетой «Московский комсомолец»[ править править код ] 28 января 1999 года газета « Московский комсомолец » опубликовала статью «Здравствуйте, я дочь Майи Плисецкой», где утверждалось, что у Плисецкой имеется незаконнорожденная дочь Юлия Глаговская от связи с агентом КГБ Борисом Глаговским [17]. Адвокаты артистки подали исковое заявление о защите чести и достоинства в Пресненский районный суд города Москвы, который удовлетворил иск балерины в мае того же года, постановив, что никакой дочери у неё нет [17]. В 2001 году Московский городской суд оставил решение в силе [18].
Творчество[ править править код ] Майя Плисецкая в балете «Ромео и Джульетта», 1961 год Майя Плисецкая — обладательница выразительной пластики, феноменального прыжка, гибкой спины, лёгкого шага и высокой музыкальности. Она первая ввела в балетную лексику такой прыжок, как «кольцо». Балерина создала свой собственный стиль, отличающийся изяществом, графичностью, остротой и законченностью жеста, позы и как каждого отдельного па , так и всего рисунка партии в целом [20]. В её пластике танцевальное искусство достигло высокой гармонии [4]. С самого начала своей сценической жизни балерина проявила редкий талант трагедийной актрисы.
Детская трагедия Майи Плисецкой, которую она пронесла через жизнь
Именно здесь юная Майя впервые появилась на сцене в небольшой роли в оперной постановке Александра Даргомыжского «Русалка». 2 мая 2015 года скончалась великая русская балерина Майя Плисецкая. Если это не дискредитация, то я Майя Плесецкая. Майя Плисецкая (Maya Plisetskaya).
Майя Плисецкая: почему «неправильная балерина» всю жизнь не могла заснуть ночами
Прах народной артистки СССР, балерины Майи Плисецкой не предан земле и находится дома у её супруга, 87-летнего композитора Родиона Щедрина. Майя родилась в Москве, в семье дипломата Михаила Плисецкого и киноактрисы Рахили Мессерер-Плисецкой. Майи Плисецкой не стало минувшей ночью, она скончалась в Германии от сердечного приступа. Москвичка раскрыла подробности встречи Майи Плисецкой с индийской публикой. • Майя Плисецкая признавалась, что балет «не был страстью ее жизни». "В 80-е годы прошлого века мне посчастливилось близко общаться с Майей Михайловной Плисецкой.
Майя Михайловна Плисецкая
Смирновым-Головановым , «Чайка» 1980 , «Дама с собачкой» 1985 , сама исполняла в них главные женские партии. По утверждению балерины, так как «мы десятилетиями сидели на диете», ставить самой себе балеты ей пришлось от безысходности, «на почве необходимости». Она мечтала работать с Леонидом Якобсоном, другими современными балетмейстерами, однако такой возможности у неё не было. Хореографом она себя не считала, говоря: «я импровизатор, я могла, может быть, придумывать режиссёрские ходы, но не лексику».
В 1980-х годах Плисецкая и Щедрин проводили много времени за границей, где она работала художественным руководителем Римского театра оперы и балета 1983-1984 , а затем Испанского национального балета в Мадриде 1988-1990. В 1990 году, в возрасте 65 лет, вместе с Екатериной Максимовой, Владимиром Васильевым и некоторыми другими артистами была уволена из Большого театра Юрием Григоровичем, что вызвало большой общественный резонанс. После этого не оставила сцену, продолжая участвовать в концертах, давала мастер-классы.
В день своего 75-летия дебютировала в номере «Аве Майя», поставленном для неё Морисом Бежаром. Начиная с 1994 года Майя Плисецкая являлась председателем ежегодного международного балетного конкурса «Майя», некоторое время проводившегося в Санкт-Петербурге. В 1956 году вышла замуж за солиста балета Мариса Лиепу, но через три месяца они развелись.
В 1958 году вышла замуж за композитора Родиона Щедрина род. В самом начале их отношений со Щедриным в 1958 году Плисецкая забеременела, но сделала аборт. Детей у них не было.
Щедрина, которая была создана специально для Майи. Моя соседка кричит звонким голосом: «Щедрин — браво! Нет, кажется, нет. Кульминацией концерта стало легендарное «Болеро» М. Оно сопровождалось видеозаписью выступления Майи Михайловны в постановке Мориса Бежара 1975 года. Оркестр аккомпанировал великой балерине, танцующей на экране. Что такое «Болеро» Плисецкой?
Это двадцать пружинящих минут босиком на полупальцах тогда Майе исполнилось пятьдесят , это светлое обтягивающее трико на ее тонком теле, предстающем в невообразимых позах за это бежаровское «Болеро» в СССР было запрещено на два долгих года , это ее лисьи глаза, постояно меняющие выражение, и ее густые рыжие волосы, убранные в хвост. Это сложные изгибы и движения, лишенные, кажется, всякой логики. То резко вскинутые руки, то вдруг поникшее безвольное тело. История рождения «Болеро» замечательно описана самой Майей Михайловной в автобиографической книге «Я, Майя Плисецкая»: «…Музыкальная легенда повествует, что у Равеля, писавшего «Болеро» по заказу танцовщицы Иды Рубинштейн, не хватало времени. И потому композитор — в спешке — бесконечно повторял свою испанистую мелодию, лишь меняя на ней оркестровый наряд. Так говорят. Сама в это не верю.
Но танцовщикам Равель задал задачу!.. Бежаровские эпизоды назывались, «по случаю»: «Краб», «Солнце», «Рыба», «Б. Имя «Солнце» дали распростертые, как лучи, руки с раскрытыми пальцами, словно возносящие молитву небесному светилу… Имя «Краб» тоже шло от рук, превращавшихся — внезапно — в клешни и впивавшихся крестообразно в собственные ребра… «Б. Она была тогда самой знаменитой женщиной планеты, и манеры ее походки и жестикуляции переплавились Бежаром в хореографический образ. Перед каждым появлением мелодии у Равеля два такта ритмического отыгрыша. На эти два такта Бежар укрощал фейерверк своей фантазии и стократно повторял простую формулу пружинистых приседаний на плие. В этот момент самое время припомнить танцовщице, какой эпизод следует дальше — «Кошка» там или «Венгерка»?..
Приседаешь, приседаешь — и панически стараешься вспомнить, что теперь, что следующее?.. Училось «Болеро» трудно. Все движения новы для моего тела. Бежар всерьез изучал восточные танцы — индийские, таиландские, персидские, — и что-то из их лексики вошло в его хореографический словарь.
Исполнить двойные фуэте — ничего не стоит. Пять пируэтов на пальцах соло — никаких проблем. На рассвете «серебряного века» русской поэзии Александр Блок иронизировал — кто же, господа, в наше время пишет плохие стихи? Все наловчились писать только хорошие… Разумеется, спорт способствовал техническому рывку классического балета. И видеозапись. Я и сама резко подвинулась вперед, после того как получила возможность отсматривать станцованное в классе и на сцене.
Но я и по сей день убеждена, что одной техникой мир не покорить. И сегодня, и лет через сто пятьдесят — двести танцем надо будет, как и прежде, в первую очередь растронуть душу, заставить сопереживать, вызвать слезы, мороз гусиной кожи… О хореографах За целую свою жизнь я встретила лишь нескольких балетмейстеров-творцов, у которых был природный Божий дар к сочинительству танца. Господь Бог так скуп на балетмейстерский талант от рождения! Блистательный танцор, умница, образован, начитан, хороший слух, а балетмейстер… убогий, никудышный. Вот и начинает лжетворец перелицовывать, заимствовать, перетряхивать удачные постановки прошлого. Бессвязно заполнять музыкальное пространство примитивными классными комбинациями да добавить по моде — натужно вымученный некий танец-модерн, заимствованный с видеопленок или подсмотренный на сцене у современных столпов модерна. В итоге — Тришкин кафтан, с миру по нитке — голому рубашка… Хотите, на себя сошлюсь? Мне довелось ставить, к примеру, в Риме «Раймонду», в Мадриде «Тщетную предосторожность», и я, начиная с самых благих новаторских устремлений, приходила к финишу к смирению — зачем от добра добра искать? Поставила испанский во втором акте «Раймонды» на пальцах, накрутила, навыдумывала трюков. А потом вернулась к Горскому, сохранив лишь свою идею характерного танца на пуантах.
И положа руку на сердце скажу — не смогла я дотянуться до Горского. Хорошо еще, что понимаю это. А другие?.. О людях Что вынесла я за прожитую жизнь, какую философию? Самую простую. Простую — как кружка воды, как глоток воздуха. Люди не делятся на классы, расы, государственные системы. Люди делятся на плохих и хороших. На очень хороших и очень плохих. Только так.
Кровожадные революционеры, исступленно клявшиеся, что на смену плохим людям наконец-то придут одни хорошие, — брехали, врали. Плохих во все века было больше, много больше. Хорошие всегда исключение, подарок Неба. Столько умного, очевидного было произнесено в веках — с Христа, Будды, Конфуция, Аввакума… Разве услышали, вняли? Вот и льется кровь, губятся жизни, коверкаются судьбы, надежды. Так будет и впредь, нет в том, увы, сомнений. Человеческая биология такова. Зависть, алчность, вероломство, ложь, предательство, жестокость, неблагодарность… Разве устоит против — отзывчивость, сердоболие, участливость, доброта, самопожертвование?.. Неравный бой. Но в каждом поколении, в каждом уголке земли, в забытых Богом пространствах рождаются и несут свой крест Хорошие Люди.
На них еще и покоится наша земля. По-русски сказано очень точно: не стоит село без праведника. О диссидентах У нас теперь, кстати говоря, как-то внезапно обнаружилось, что полстраны в диссидентах были.
Я там кучу всего полезного покупала и себе, и в дом». Могла бесстрашно признаться, что набрала лишние два килограмма «Друзья из Испании прислали нам целую ножищу хамона. Просто не было сил оторваться! Так вкусно! Из всего российского глянца предпочитала «Gala Биография», который регулярно покупала в Шереметьеве «Очень познавательный журнал. Мы там с Родионом Константиновичем столько про себя нового узнали! Мне нравилось в ней это отсутствие всякой претензии. Она, которая как никто умела принимать самые красивые позы на сцене, в жизни их старательно избегала. Точно так же легко обходилась без нарядов haute couture, парадных лимузинов, дорогих интерьеров — всего того, что ей полагалось по праву планетарной звезды и дивы. Единственная роскошь, в которой Майя не могла себе отказать, — духи. Вначале любила Bandit de Robert Piguet и долго хранила им верность. Потом, когда духи перекупили американцы и, как ей показалось, изменили классическую рецептуру, перешла на Fracas той же марки. Пронзительный, тревожащий, драматичный аромат с душной нотой туберозы. Я отчетливо слышал его, когда она приглашала меня на свои чествования в разные посольства, где ей вручали очередные правительственные ордена. Можно было не видеть, где она находится, но нельзя было не уловить аромат Fracas. Она была где-то близко, совсем рядом. По заведенному ритуалу все приглашенные, покорно внимавшие речам послов и других начальников, напоминали мне тот самый кордебалет из первого акта «Анны Карениной», который предварял своим танцем выход главной героини на заснеженный московский перрон. Собственно, мы и были этим самым кордебалетом, уже не слишком молодым, но приодевшимся и приосанившимся по случаю праздника нашей Королевы. А она, как всегда, была самой молодой и красивой. Для нее это был слишком незначительный эпизод, но для меня он значил много. Моя подруга Катя Белова, сотрудничавшая с журналом «Радио и ТВ», предложила подготовить репортаж со съемок балета «Чайка» в Большом театре. Ты же хочешь с ней познакомиться? Я согласился. Время было мутное, неопределенное. Никто не верил, что эти старчество и ветхость, которые нами правили, когда-нибудь кончатся. Кто не исхитрился уехать по израильской визе или фиктивному браку, те пили по-черному, кляня на своих кухнях советскую власть и престарелых начальников. Лишь изредка всеобщую апатию и мертвенную скуку взбадривали новости на культурном фронте: то очередной скандал в Театре на Таганке, то бегство премьера Большого театра Александра Годунова, то санкционированные отъезды писателя Василия Аксенова и дирижера Кирилла Кондрашина, то разгром книги балетного критика Вадима Гаевского «Дивертисмент». Но все это были новости, что называется, «для узкого круга». А так — озимые взошли, урожай убрали, план перевыполнили, погода на завтра… В дурной бесконечности одних и тех же новостей, озвученных официальными голосами Игоря Кириллова и Веры Шебеко, главных дикторов программы «Время», было что-то даже завораживающее, иллюзорное и изнурительное. Почти по Кальдерону! При этом повсюду бушевали страсти, которые спустя семь лет вырвутся наружу и снесут всю эту помпезную, но шаткую и гнилую конструкцию. Главным сюжетом в Большом была, конечно же, война, которую с переменным успехом вели его знаменитые солисты против своего худрука Юрия Григоровича. Если не вдаваться в тягостные подробности, то суть конфликта заключалась в следующем: Григорович, как прирожденный советский диктатор, хотел безоговорочного подчинения всех и вся. Никаких других хореографов, никаких рискованных экспериментов, никаких импровизаций и отступлений от заданного им канона. В середине семидесятых он решительно делает ставку на молодых исполнителей, оттеснив от главных ролей своих признанных и постаревших звезд. Звезды, как им и полагается, взбунтовались и пошли ходить по кабинетам Старой площади, благо у каждого были свои высокие покровители. Конфликт удалось на какое-то время замять: кому-то бросив кость в виде обещания собственной постановки, кому-то разрешив индивидуальные гастроли на Западе, а от кого-то откупившись новой жилплощадью или гаражом для заграничного авто. Разные способы были утихомирить обиды и творческую неудовлетворенность. Но было понятно, что все это ненадолго и впереди всех ждут новые битвы и бои. Плисецкая была в самой гуще этих сражений. Григоровича ненавидела люто. Даже имени его спокойно произносить не могла. Список его преступлений был нескончаем, но ничего конкретного припомнить сейчас не могу. Думаю, больше всего ее терзало то, что именно она когда-то была главным инициатором перехода Григоровича из Кировского балета в Большой. Своими руками она привела его к власти. И поначалу танцевала все заглавные партии в его балетах: Хозяйка Медной горы в «Каменном цветке», Мехмене Бану в «Легенде о любви», Аврора в новой версии «Спящей красавицы»... Но справедливости ради стоит признать, что Плисецкая не была его балериной. Для пластического языка Григоровича требовался другой женский тип. Ему не нужна была prima ballerina assoluta с апломбом, характером и харизмой. Ему больше подходила самоотверженная техничка, готовая разодрать себя на части, чтобы угодить ему, выполняя все головоломные комбинации. Такой была Нина Тимофеева, ставшая эталонной исполнительницей всех главных женских партий в его спектаклях. К тому же балеты Григоровича в большей степени были ориентированы на мужской состав труппы. По своей природе они были предельно маскулинны, и женщине там отводилась вспомогательная, служебная роль. А потом появилась Наталья Бессмертнова — балерина с иконописным лицом послушницы, железной волей и стальным носком. Она завладеет вакантным местом жены и музы. И вот уже на премьеру новой редакции «Лебединого озера» — главного русского балета, который Плисецкая танцевала больше двадцати лет подряд, — поставили не ее, а Бессмертнову. И хотя начальство спектакль не примет, обвинив Григоровича в упадничестве и велев переделать финал, это был первый сигнал, что расстановка сил в Большом театре изменилась. За Майей оставались ее балеты, ее мировое имя, ее престижная гримерка рядом со сценой. Ее нельзя было выгнать из Большого — позолоченная медаль с профилем Ленина и звание народной СССР еще какое-то время будут служить ей защитой. Но она знала, как легко соорудить из всего этого почетную ветеранскую резервацию, где лишь изредка — не чаще одного-двух раз в месяц — ей бы позволяли выходить на сцену, где ветшали ее спектакли, куда никогда не звали западных продюсеров и директоров фестивалей, куда под страхом увольнения не пускали молодых перспективных артистов. С 1973 года ее ни разу не пригласят принять участие в гастролях Большого театра на Западе. Расчет был один: рано или поздно она сама задохнется в душном, спертом воздухе резервации, сама уберется из театра под смешки недругов и шепот штатных балетоведов: «Плисецкая кончилась». Она сопротивлялась. Билась, бунтовала. Пыталась спастись то в хореографии Ролана Пети, то в свободном танце Мориса Бежара. Кидалась на защиту балетов, которые ей посвящал Родион Щедрин, как будто речь шла о детях, которых у них никогда не было. Эпопею с «Анной Карениной» я мог наблюдать в бинокль с четвертого яруса, история «Чайки» разворачивалась у меня на глазах. Лапина, всесильного председателя Гостелерадио, было принято решение сделать телевизионную версию нового балета и показать его в прайм-тайм, хотя, кажется, таких слов тогда не знали. Можно лишь догадываться, чего стоило М. В ход пошло все: и имя Чехова, и авторитет Щедрина в качестве председателя Союза композиторов России, и ее собственная юбилейная дата. В результате к Большому театру подогнали автобус, напичканный аппаратурой, в зале расставили камеры, а в центре партера на три съемочных дня воцарилась серьезная дама Елена Мачерет. Мне ее представили как опытного режиссера. Хотя, кажется, достаточно было одного взгляда на ее крашенную хной шевелюру и скучное выражение лица, чтобы сразу догадаться: «Чайка» с этой дамой никуда не полетит. Но это было понятно мне, притаившемуся в партере, а вот что видела Плисецкая на сцене, недовольно жмурившая глаза от направленных на нее софитов, не знаю. Может, как всегда, понадеялась, что ее энергия и страсть пересилят любую серость и мрак? Что музыка «Чайки» заставит воспарить даже самых безнадежных? Что ее руки, ее божественные руки, удержат хрупкий спектакль от бездны забвения, куда кануло уже столько ее великих балетов? А может, как всегда, ей было просто некогда вглядываться в чьи-то физиономии, просчитывать чьи-то козни, ждать удара в спину. Уже много позднее я понял, что, несмотря на все разочарования и обиды, Майя была доверчивым и даже в чем-то очень наивным человеком. Пусть каждый занимается своим делом, рассудила она. Она не будет диктовать, давить, лезть, указывать, как надо. Ей бы сейчас Нину Заречную станцевать и не сбиться. Осознание надвигающейся катастрофы пришло, когда она села у монитора, чтобы посмотреть отснятый материал. Я видел только ее спину. Вначале как у первоклассницы, в предвкушении первого сентября. Потом спина стала испуганно-недоуменной, словно ее окатили ледяной водой. Потом гневной, готовой к немедленному резкому отпору. И наконец, сломленной, сдавшейся, несчастной. Какое-то время все испуганно молчали, хотя на экране кто-то еще продолжал мельтешить и прыгать. Майя подняла голову, обвела всех присутствующих невидящим взглядом больных, воспаленных глаз и медленно произнесла: «Нет, Боря, красоты тут уже не будет». Надо было видеть, как она, молча, поднялась по служебному мостику, соединявшему зал со сценой, как отчаянно запахнулась в черный карденовский халат, как пересекла сцену с видом трагической героини, провожаемая нашими испуганными взглядами. При чем тут Чехов? Федра, Медея, Антигона — вот ее репертуар, вот подлинный масштаб. Только сейчас я начинаю понимать, как она мучилась от несоответствия, несообразности собственного дара и той реальности, которая предлагалась ей в качестве ежедневных обстоятельств, представлений о том, как надо и должно быть, и той картинки, которую увидела на мутном экране монитора. Потом, действительно, все как-то смонтировали, затемнили, где надо, подложили музыку. Получилось прилично. Сама Майя в красивом платье выступила перед началом, объяснив, почему она выбрала «Чайку» для балета. Откуда взялась эта странная, размытая пластика, которую она придумала? Оказалось, что все из детства, из военной юности. Это память о тех беззвучных диалогах, которые велись через стекло вагонов на бесконечных перронах и полустанках. Когда слова не значили ничего, но в запасе оставались два-три заветных жеста, улыбки, взгляды, способные выразить и радость, и горе, и надежду. Ими тогда и обходились. И Майя их тут же показала. Эту забытую азбуку разлук, встреч, прощаний, которую помнила только она одна.
Вспоминая Майю Плисецкую
Майя Плисецкая была близким другом Валерия Гергиева и Мариинского театра – выступала на петербургской сцене, лично участвовала в важных событиях театра. В 1966 году с парижских гастролей Майя Плисецкая вернулась с подарком Нади Леже – то была черная каракулевая макси-шуба, прошитая кожаными аппликациями. Майя Михайловна Плисецкая скончалась 2 мая 2015 года в Мюнхене на 90-м году жизни от обширного инфаркта миокарда[13]. "Майю Михайловну Плисецкую можно считать лицом русского балета, ведь она познакомила весь мир с русским балетом". Майя Михайловна Плисецкая скончалась 2 мая 2015 года в Мюнхене на 90-м году жизни от обширного инфаркта миокарда[13]. Балерину Майю Плисецкую до сих пор не похоронили.