Когда Надежда Аллилуева юной гимназисткой выходила замуж за сорокалетнего Сталина, она вряд ли подозревала, что ее супруг вскоре станет «отцом народов». Надежда Аллилуева – женщина-загадка, связавшая свою судьбу с Иосифом Сталиным и трагически погибшая в совсем молодом возрасте. Надежда Аллилуева вступает в партию и устраивается работать секретаршей в аппарат Совета народных комиссаров. Надежда Аллилуева была похоронена 11 ноября на Новодевичьем кладбище, подлинная причина ее самоубийства не установлена до сих пор. Надежда Сергеевна Аллилуева (1901-1932) – вторая жена Генерального секретаря ЦК ВКП(б) Иосифа Сталина.
Трагическая судьба Надежды Аллилуевой. Кто она: любимая женщина или жертва?
Анна Сергеевна Аллилуева биография, Анна Сергеевна Реденс Аллилуева 18961964 сестра Надежды Аллилуевой, второй жены Сталина. Имя Аллилуевой Надежды Сергеевны стало широко известно советскому народу после ее кончины. О связи Надежды Аллилуевой с оппозицией упоминал и майор КГБ Рыбин (Александр Никишин «Тайна русской водки»). Надежда Сергеевна Аллилуева (1901–1932) родилась в Баку в семье рабочего-революционера Сергея Аллилуева. Короткая биография Надежды Сергеевны Аллилуевой неотделима от событий эпохи. Это тот женский тип, что и Надежда Сергеевна Аллилуева.
Тайна жизни и загадка смерти жены Сталина
Надежда Аллилуева появилась на свет 9 (22) сентября 1901 года в Баку. Главная» Новости» Надежда аллилуева кто ее сестра. Надежда Сергеевна Аллилуева покончила жизнь самоубийством, застрелившись 9 ноября 1932 года. По утверждению дочери, Светланы Аллилуевой, отец Надежды Аллилуевой был наполовину цыганом, а мать — немкой.
Личная жизнь
- Ветреная Ольга
- Содержание
- Загадочная смерть Надежды Аллилуевой. Громкие убийства
- Почему погибла аллилуева. Надежда Аллилуева
Надежда Аллилуева – биография, фото, личная жизнь жены Сталина, смерть и похороны
Исчезновение письма и странные слова Сталина Испарилось и предсмертное письмо Надежды Аллилуевой, которое якобы было обнаружено рядом с ее телом. Светлана Аллилуева писала о том, что те, кому довелось увидеть послание ее матери, утверждали, что оно было полно обвинений в адрес Сталина, в том числе и политических. По данным Рыбина, Надежда Сергеевна присутствовала на похоронах троцкиста Иоффе, на которых Зиновьев называл Сталина предателем. Вождь был крайне раздосадован этим поступком жены. Но исчезновением документов странности в этом деле не ограничились. Загадочные эпизоды продолжали происходить и во время похорон Надежды Аллилуевой.
Так, Эдвард Радзинский в своей книге «Друг мой, враг мой... Правда, как утверждает Евгений Гусляров, автор издания «Сталин в жизни», со ссылкой на Феликса Чуева, Молотов рассказывал, что вождь прощения у жены не просил, а просто сказал: «Не уберег».
Спустя много лет стали появляться самые разные версии кончины супруги Сталина. В своей книге «Двадцать писем к другу», изданной в 1967 году в США, дочь Иосифа и Надежды — Светлана — утверждала, что ее мать решилась на этот шаг из-за невозможности принятия политики ее мужа: «Отца боялись оставить одного, в таком он был состоянии. Временами на него находила какая-то злоба, ярость. Это объяснялось тем, что мама оставила ему письмо. Оно было ужасным. Оно было полно обвинений и упрёков.
Нигде не садится почему-то… Ну, пускай гуляет…» 17. Ревность, конечно. По-моему, совсем необоснованная. Парикмахерша была, к которой он ходил бриться. Супруга этим была недовольна. Очень ревнивый человек. Как это так, почему?
Такая молодая… У нас была большая компания после 7 ноября 1932 года, на квартире Ворошилова. Сталин скатал комочек хлеба и на глазах у всех бросил этот шарик в жену Егорова. Я это видел, но не обратил внимания. Будто бы это сыграло роль. Аллилуева была, по-моему, немножко психопаткой в это время. На нее все это действовало так, что она не могла уж себя держать в руках. С этого вечера она ушла вместе с моей женой, Полиной Семеновной.
Они гуляли по Кремлю. Это было поздно ночью, и она жаловалась моей жене, что вот то ей не нравилось, это не нравилось… Про эту парикмахершу… Почему он вечером так заигрывал… А было просто так, немножко выпил, шутка. Ничего особенного, но на нее подействовало. Она очень ревновала его. Цыганская кровь.
Потом Надю купали.
Для нас было новым развлечением наблюдать, как она барахтается в воде, розовая и улыбающаяся. Отец работал старшим кочегаром на электростанции. Он с вечера уходил в ночную смену, и мы оставались одни с мамой. Спать не хотелось. Мы не могли привыкнуть к завыванию ветра, к зареву нефтяных пожаров. Чтобы отогнать страх, мы просили читать нам вслух.
Помню, на промыслах горела нефть. В окнах прыгали отблески пламени. На море ревел шторм. Мы сидели вокруг стола и слушали стихи о кавказском пленнике. Все было так необычно вокруг... Мама захлопнула книжку, - пора спать...
Я не спала. В углах двигались тени, и ветер завывал человеческим голосом. Рядом ворочался Павлуша. Я понимала, что и ему страшно. И вдруг он закричал. Успокоить его было невозможно...
Врачи нашли, что у Павлуши нервное потрясение. Хорошо, было бы - советовали они, - увезти его к садам и зелени. В прокопченном, пропитанном нефтяной и мазутной, гарью Баку не было для нас, ни зелени, ни свежего воздуха. Отец вспомнил о наших друзьях Родзевячах, живших в Кутаисе. Он написал им, и Павлушу отвезли в Кутаис. Там он скоро поправился.
Совсем недавно, пришлось мне побывать и нынешнем Баку. Нарядная набережная, цветы и тропические растения чистые асфальтированные улицы, ровно тянущиеся от центра до промыслового района, новый красивый и благоустроенный город. Я не узнала в нем старого знакомца моих детских лет. Сейчас не видишь, что ходишь по земле, из которой тут же рядом черпают нефть. А тогда она сочилась отовсюду. Стоило немного отойти от главной - Великокняжеской - улицы и пройти к начинавшемуся у вокзала заводскому району - "Черному городу", как приходилось уже осторожно перепрыгивать через блестящие разноцветные нефтяные лужи.
В Черном городе, на нефтяных промыслах Ротшильда, отец работал в конце 1901 года, когда из-за неполадок с администрацией он принужден был уйти с электростанции. Теперь и следа нет этого Черного города. Тогда он в самом деле был черным, как будто только что над ним прошел дождь из сажи. В длину всех черногородских улиц и закоулков тянулись нефтеотводные трубы. Чтобы перейти улицу, надо было перелезать через трубы, плясать по мосткам, заменявшим тротуар. И люди, которые ходили по Черному городу, были грязные, перепачканные мазутом и нефтью.
Но к грязи, к саже, к жирному, носившемуся в воздухе песку, к удушающему запаху мазута все привыкли. У бараков, где жили рабочие, возились дети. Куски железа и обломки рельсов, валявшиеся в жирных лужах, старые чаны из-под керосина стали игрушками. На липких трубах усаживались. Идя куда-нибудь с мамой, мы оглядывались на прохожих. Смуглые, лоснящиеся от пота и грязи лица, обернутые чалмами головы, разноплеменный громкий говор.
В Баку на промыслах работали азербайджанцы, персы, армяне, грузины, русские. Хозяева старались, чтобы держались они обособленно. В бараках Черного города, где было так же грязно, как на улицах, где вповалку спали на циновках, расстеленных на земляном полу, селились отдельно персы и армяне, русские и азербайджанцы... На плоском голом, как побережье Апшерона, островке, где весной устраивали загородные гулянья, бакинские рабочие праздновали день Первого мая. Навсегда сохранились в памяти куски солнечного дня, пароходики, на которых гремит музыка, палуба, по которой бегают дети и куда, дрожа от восторга, поднимаемся мы с Павлушей. На маевку ехали с семьями, с детьми.
Надо было, чтобы на берегу думали - собираются на обычное праздничное гулянье. Под музыку высаживались на остров. Дети затевали игры, шалили, а рядом шел митинг - ораторы рассказывали о международной солидарности рабочих. В этом же году 1902 , еще раньше, был арестован и мой отец. Утром он ушел из дому и не вернулся. Его арестовали как участника революционных организаций Тифлиса и в тот же день перевезли из Баку в Метехи.
Все это мы узнали позже. С трудом налаженная жизнь наша оборвалась. Нужно куда-то уезжать, скорее освобождать казенную квартиру... И снова помогли товарищи отца. Нас поселили в квартире одного из них. Дом на Кладбищенской улице.
Сразу за ним начиналось тюркское кладбище. Унылое выжженное солнцем поле с плоскими каменными плитами. Закутанные чадрами женщины, как привидения, проходили между могил и протяжными гортанными воплями оглашали воздух. Вестей от отца не было. Мать грустила, ее терзали тревога и забота. Да и трудно было.
Она не могла найти работы и продала все, что у нас было. На эти деньги мы добрались до Тифлиса. Глава седьмая В конце 1903 года в Баку налаживали подпольную типографию. Тифлисские железнодорожники сделали для типографии печатный станок. Шрифт тоже достали тифлисцы. Перевезти это имущество в Баку поручили отцу и В.
В корзине, которую принес дядя Ваня под Новый год под пивными бутылками спрятали печатный станок. Его хранили среди старой домашней рухляди на бабушкином чердаке до того дня, когда отец с Василием Андреевичем, разделив на две части поклажу, поодиночке ушли из дому. А накануне отец зашел к одному из товарищей, к Михо Бочоридзе, - в его квартире, в домике у Верийского моста, хранился шрифт. Бабе, родственница Бочоридзе, встретила отца... Худощавый темноволосый молодой человек показался из соседней комнаты. Бледное лицо с резким изломом бровей, карие испытующе-внимательные глаза кажутся отцу знакомыми.
Молодой пропагандист, который занимался с рабочими железнодорожных мастерских. Он вывел на демонстрацию батумских рабочих. Скупо и коротко Coco рассказал о том, как из тюрьмы, где он просидел много месяцев, его выслали в Иркутскую губернию, в село Уда. Сначала не удалось - стражник не спускал с меня глаз. Потом начались морозы. Выждал немного, достал кое-что из теплых вещей и ушел пешком.
Едва не отморозил лицо. Башлык помог. И вот добрался. Сперва в Батум, а потом сюда. Как тут у вас? Что бакинцы делают?
Отец рассказывает о бакинских делах, о типографии, о поручении, делится сомнениями: удастся ли ему с Шелгуновым благополучно довезти тяжелый, громоздкий груз - станок, барабан от него и еще шрифт? Coco внимательно слушает. Разберите его на части и везите отдельно. Сядьте в разные вагоны и не показывайте виду, что едете вместе. А шрифт пусть привезут потом, другие... Я запомнила рассказ отца о его первой встрече с молодым Сталиным.
Это было в начале января 1904 года. Глава двенадцатая Снова 1905г. Там, в комнатах наверху, я впервые увидела спеленатую Надю. Тогда дом был еще не достроен. А сейчас он заново отделан. Балконы, висевшие без перил, обведены железной решеткой.
Теперь бы мама не боялась, что мы можем свалиться оттуда. Ах, как досталось Павлуше, когда однажды его застали свесившимся с узкого каменного выступа! Мама сама чуть не плакала, втаскивая Павла обратно в комнату. И тот же берег, по большим плоским камням которого мы любили скакать. А дальше, за домом, пристань, куда причаливают пароходы. Какая была радость, когда мама брала нас гулять туда, и мы останавливались у высоких, обмотанных толстыми канатами причалов и глядели, как у купален под пристанью барахтались и ныряли в море смуглые горластые мальчишки.
Эту пристань я запомнила, потому что однажды папа едва не утонул здесь. Я и сейчас живо представляю это забавное, чуть не ставшее трагическим происшествие, в котором проявился весь наш решительный и настойчивый отец. Мы гуляли по пристани, когда ветром вдруг швырнуло в море мою новую, только что купленную соломенную шляпу. Я не успела горестно вскрикнуть, как папа. Но она, точно спасаясь от преследования, неслась по волнам все дальше в море. Оцепенев от неожиданности, мы так и застыли на пристани...
Предательский бакинский норд, как всегда, разыгрался внезапно. Волны поднимались выше, и шляпа неслась по ним, издеваясь над всеми нами. Папа плыл ловко и быстро, но не мог схватить ее. Но папа не слышал нас и упрямо догонял еле видный светлый соломенный кружок. Мы никогда не видели море таким бурным. Мы кричали все громче.
Но вот мы уже смеемся сквозь слезы. Папа приближался, и шляпа гордо торчала на его голове, бант победно раздувался рядом с отцовской бородой. Мы с папой живем в квартире его старого друга Назарова. Дуня - его жена. Она - простая, веселая и нравится мне так же, как нравится хмурый по виду, но такой заботливый ко мне Иван Назаров. Все мне у них по душе...
Бывает у Назаровых гость, которого я приметила сразу. Голубоглазый, светловолосый, он выделяется среди остальных. Зовут его Петр Монтин, и он часто шутит со мной, звучно, громко смеясь. У Монтина приятный, мягкий, раскатисто-певучий голос, и кажется мне, все любят слушать его.
Часть 3. Глава 1. Надежда Аллилуева
В книге мемуаров Светланы Аллилуевой «Двадцать писем к другу» отмечалось, что ее матери была свойственна страшная внутренняя самодисциплина, а любое недовольство и раздражение загонялись внутрь. В итоге душевные переживания от «тирании» мужа «должны были, в конце концов, неминуемо кончиться взрывом; пружина должна была распрямиться со страшной силой…». Этот момент настал 7 ноября 1932 года, когда супруги пришли в гости к Ворошиловым. Позднее жена Бухарина утверждала, что в тот вечер Сталин плохо обращался с Аллилуевой — бросал в нее корки от апельсина и окурки, поэтому Надежда покинула праздник рано. Дочь Надежды писала в воспоминаниях и о другом моменте торжества, когда Иосиф Виссарионович обратился к избраннице с фразой: «Эй, ты, пей! Жена Сталина ответила с достоинством: «Я тебе — не эй! После конфликта Надежда отправилась в кремлевскую квартиру. Здесь молодая женщина свела счеты с жизнью — застрелилась из пистолета «Вальтер». Выстрел дама произвела прямо в грудь, что не оставило надежды на спасение. Сталин был ошарашен гибелью жены.
Вождь постоянно задавал один и тот же вопрос «Почему? Иосиф Виссарионович никак не мог понять, из-за чего любимая супруга поступила таким образом. Известно, что Надежда оставила предсмертную записку, объясняющую причину самоубийства. Бумагу, написанную рукой Аллилуевой, уничтожили после прочтения. По некоторым сведениям, жена вождя рассказала в этом письме, что не может смотреть, как любимый супруг катится вниз по наклонной, тем самым позоря семью и партию. Другие считали, что к суициду Надежду подтолкнули проблемы со здоровьем. Часто мать семейства проходила лечение в Германии. Из-за неправильно сросшихся костей черепа Аллилуеву мучили сильные головные боли, которые иногда были невыносимыми. Но родственники опровергают это.
По их мнению, мигрени иногда возникали у жены Сталина, но болезнь носила нерегулярный характер. Вокруг загадочной смерти «первой леди Кремля» ходило немало слухов. К нескольким докторам обращались приспешники Сталина с требованием подписать заключение, но при этом не указывать настоящую причину смерти. Ряд именитых медицинских деятелей, в том числе «кремлевских», отказались лгать в документах.
Надя выросла в культурной семье и не выносила грубость мужа, простецкого обращения с ней, шумных застолий. Для Сталина это было нормой жизни. К тому же, как восточный мужчина, Иосиф Виссарионович хотел, чтобы жена не работала, занималась семьёй. Надежда всё делала по-своему и не собиралась подстраиваться под характер и желания мужа. В 1921 году в семье Иосифа и Надежды родился сын Василий. С сыном Василием 1923 Вскоре на попечении молодой женщины оказался ещё и 14-летний сын Сталина от первого брака с Екатериной Сванидзе — Яков Джугашвили. Заниматься домашним хозяйством и детьми Аллилуевой помогал целый штат прислуги. К ней Сталин относился с особой нежностью и, в отличие от сыновей, уделял внимание и баловал. Иосиф Сталин и дочь Светлана Семейные обязанности не доставляли особой радости Надежде. Как только дети немного подросли, Аллилуева стала заниматься общественной деятельностью, вновь пыталась работать в редакции, поступила в институт. Это стало причиной конфликтов и разногласий между супругами. Жизнь Надежды Сергеевны оборвалась внезапно. Во время празднования 15-ой годовщины Октябрьской революции на квартире Ворошилова между Аллилуевой и Сталиным произошла ссора. После этого Надежда ушла домой, а Иосиф Виссарионович ночевал на даче. Утром домработница обнаружила Аллилуеву в спальне мёртвой. Рядом с ней лежал пистолет, подаренный когда-то братом. В то время сыну Аллилуевой было 11 лет, а дочери — 6 лет. Василий Сталин стал лётчиком, умер в 1962 году.
Кира Павловна загадочно улыбается: — Мама нравилась всем, кто хоть раз ее видел. Крупная, яркая, сильная женщина. Однажды Сталин делал доклад, папа пошел, а мама опаздывала — портниха подшивала ей новую кофточку. Пришла в зал, чуть пригнувшись, села на место, а Сталин после доклада говорит ей: «Что ж вы, Женя, опоздали? А потом, кто же, кроме вас, посмел бы опоздать на мой доклад? Сталин разговаривает с Жемчужиной, женой Молотова, которая всегда заигрывала с ним. Она заведовала всей парфюмерией страны, и ей хотелось похвалиться новыми советскими духами. После папиной смерти Берия предложил маме стать экономкой Иосифа Виссарионовича. У Сталина работала очень несимпатичная грузинка-экономка. Берия был уверен: если мама возьмет в руки хозяйство Сталина, все станет на свои места. Мама испугалась. И она заторопилась замуж за Николая Владимировича Молочникова, с которым была знакома много лет, со времен Германии. Жену его арестовали, потому что она была полька. Вскоре после своего второго замужества мама попала в больницу. Как раз в эти дни Сталин несколько раз звонил нам, спрашивал маму. Не продолжались ли они до 1938 года и после? Он был изобретатель и работал в Нижнем Тагиле. А когда началась война и нужно было эвакуироваться, Сталин хотел, чтобы мама ехала в эвакуацию со Светланой и другими родственниками. Она отговорилась тем, что у нее большая семья: свои дети и двое детей мужа, ей нужно ехать к мужу. Она и замуж вышла, чтобы защититься… — От Берия или от притязаний Сталина? Кира Павловна не отвечает. Владимир Аллилуев, сын Анны Сергеевны, сестры Надежды, в своей книге «Хроника одной семьи» пишет: «Раскол в нашу семью внесла и Евгения Александровна, вступившая после смерти Павла в брак с Молочниковым. Он был вдовцом и имел двоих взрослых детей — Льва и Ксению. Мои дед и бабушка считали этот брак неприлично быстрым после смерти сына». Сложный клубок семейных противоречий. В подобных и еще более сложных ситуациях люди выясняют отношения, но — это сталинская семья, а Сталин может все. В государственном масштабе может объявить родственников шпионами и врагами. Кира Павловна и сегодня не может понять, что так возмутило Сталина в этой книге. Беру ее, читаю по строкам и сквозь строки. Как будто не к чему придраться. И все-таки… Анна Сергеевна пишет: «Для армии Сталина забраковали в 1916 году. Левая рука Сталина плохо сгибалась в локте. Он повредил ее в детстве. От ушиба на руке началось нагноение, а так как лечить мальчика было некому, то оно перешло в заражение крови. Сталин был при смерти. Но след от ушиба на руке остался на всю жизнь«. Легко представить, насколько Сталину, отцу народов, победителю, генералиссимусу в полном расцвете славы, неприятно было в 1946 году читать эти строки, напоминавшие также о том, что рука уже почти не действует. Ну, не действует, ладно, можно скрыть, но зачем многомиллионному народу, восхваляющему вождя, знать о нем такие малоприятные, унизительные подробности?! Подлый бабий язык! А вот другие страницы из воспоминаний Анны Сергеевны: «В Петербурге мы объяснили Сталину, что переезжаем на новую квартиру. Лицо Сталина проясняется от улыбки: — Оставьте, обязательно оставьте… комнату считайте моей«. Почему-то при чтении этого отрывка из воспоминаний Анны Сергеевны мне вспомнились Савельич и Пугачев в пушкинской «Капитанской дочке»: слуга Савельич упрямо напоминает Пугачеву о тулупчике, подаренном ему в те времена, когда Пугачев был еще бродягой, а новый Пугачев, в роли царя Петра Третьего, злится, не желая вспомнить тулупчик как свое унизительное прошлое. Анна Сергеевна была обречена. Но сначала взяли мать Киры, Евгению Александровну. Через девять лет после смерти мужа в конце 1947 года ее обвинили в его отравлении. Была эксгумация, ничего не доказала, но мать Киры продолжали держать в заключении. Звонок в дверь. Я открыла. Стоят двое мужчин. Спрашивают маму. Я впустила, покричала маму и опять пошла репетировать. Выбегаю, бросаюсь к маме, она на ходу прощается со мной, быстро выходит. Много лет спустя она мне рассказала, что хотела выброситься с восьмого этажа. Почти через месяц, в два часа ночи, взяли меня. Потом взяли Анну Сергеевну». Он любил ее?
Впрочем, иногда нервы сдавали и у неё. На одном из семейных ужинов, когда маленький Вася начал капризничать за столом и отказываться есть, она не выдержала и закричала: «Как ты смеешь не есть, когда миллионы детей голодают?! Вульф, — стал арест восьми её однокурсниц по Промакадемии. А тот ответил, что ничего не может сделать, так как арестованных уже нет в живых, они скоропостижно скончались в тюрьме от инфекционной болезни. Аллилуева замкнулась в себе, перестала улыбаться. Анастас Микоян сравнивал её облик с Мадонной Джорджоне». Её последняя ссора с мужем произошла во время праздничного банкета по случаю 15-летия Октябрьской революции в квартире Ворошиловых. Аллилуева в слезах выбежала из-за стола и вместе с женой Молотова, считавшейся её подругой, долго гуляла по ночному Кремлю.
Дети Кремля
| Аллилуева Надежда Сергеевна — Биография | Могила Надежды Аллилуевой Мраморный памятник, установленный на могиле Надежды Сергеевны, стал разрушаться, поэтому его накрыли стеклянным куполом. |
| 22 сентября 1901 года в Баку родилась Надежда Аллилуева. | На 10 лет жену Павла Аллилуева Евгению, на 6 лет сестру Надежды Сергеевны Анну. |
Надежда Аллилуева: что погубило жену Сталина
В шестнадцать лет Надежда Сергеевна Аллилуева познакомилась с сорокалетним Сталиным и прожила с ним последующие пятнадцать лет. Биография Аллилуева Надежда Сергеевна в архиве мемориала ПомниПро. В зависимости от пристрастий пишущего, вторая жена Сталина Надежда Сергеевна Аллилуева либо покончила жизнь самоубийством, либо была убита. Надежда Аллилуева, вторая жена Сталина, остаётся одной из самых загадочных фигур в истории довоенного СССР. Nadezhda Sergeyevna Alliluyeva (Russian: Надежда Сергеевна Аллилуева; 22 September [O.S. 9 September] 1901 – 9 November 1932) was the second wife of Joseph Stalin. Родилась в Баку в семье друга Сталина, товарища-революционера, выросла в Санкт-Петербурге. Это тот женский тип, что и Надежда Сергеевна Аллилуева.