Для изучения лицейского периода в биографии Пушкина первостепенное значение имеет публикация лицейских лекций А. П. Куницына и П. Е. Георгиевского по записям.
Кто бы не изучал биографию пушкина
Хотя наши соседи бе лорусы убрали из своей школьной программы и нашего лауреата Солженицына, и свою Светлану Алекс иевич. И ничего ст рашного, что он не во всем был согласен с Александром Лукашенко. Писатели имею т право высказываться. Что касается Алексиевич, то это просто какое-то и здевательс тво над литературой. Ее можно пройти как образец того, как не надо писать. Если уж Алексиевич объявили писателем, то у на с тоже ест ь писатель Артем Драпкин, который сделал ровно то же самое, что и Алексиевич, только в больше объеме и к ачественне е в десять раз. По заказу Министерства обороны РФ он уже лет два дцать собирает рассказы ветеранов. И эти интервью вышли огромной книгой. Его проект «Я помню» можно включить в школьную программу.
Это «наш Алексиевич», только гораздо круче, дос товернее. В принципе я патриотизм не очень уважаю. Считаю его некой вредной и опасной формой языческой религии. Это потенциальная секта, которая рано или поздно проявит агрессию на государственном или низовом уровне, как это произошло на Украине. Это и поэт, и художник, целый пласт культуры. Мне кажется, что литература должна быть фундаментальна. Она должна давать набор эмоциональных реакций на необычные ситуации. Знакомить в первую очередь с межличностными отношениями.
А они отражены в классике. Современным авторам не хватает объема мысли, чтобы нарисовать ситуацию, незнакомую им самим. Это как актеры, не побывавшие на фронте, играют фронтовиков плохо, а те, кто побывал там, знакомы с ситуацией. Актуальность в литературе, я считаю, не нужна. Это ложная цель для урока — подменять литературу новостями. Нужен набор надежных жизненных ситуаций, попав однажды в которую, ты понимаешь: «О, это уже было! В «Анне Карениной» читал, или еще где-то. А набор а ситуаций, оп исанных в Великой русской литературе, хватит на подготовку ко всему, что происходит в мире.
Вот наши белорусские друзья исключили из школьной программы произведения Владимира Набокова. Не поспешили ли они? И обязательно с биографией этого писателя.
Автор Гузель задал вопрос в разделе Школы укажите пример с ошибкой в образовании формы слова и получил лучший ответ Ответ от IRiSkA[активный] А3 1 ответ А5 - 4 На фабрике "трехгорная мануфактура" устроили праздник бывшим работникам этого предприятия Ответ от Ёергей Иванов[гуру] А3 - 1 инженерЫ А5 - 4 мануфактурЫ Ответ от Ксения Чилаева[мастер] 1 ответ в А3 в А4 будет ответ 1, так как указательное местоимение не "это", а "этот" должно быть. Если же там просто не пропечаталось, тогда ответ 4.
Так обстояло дело с биографией Пушкина за полтора-два года до юбилея. Читатель терпеливо ждал, журналы и газеты настойчиво требовали от историков литературы книгу о жизни Пушкина. Эти законные требования частично были удовлетворены за год до пушкинского юбилея биографией, написанной Б. Томашевским и вошедшей в состав редактированного им пушкинского однотомника. Эта работа явилась опытом популярной пушкинской биографии и в то же время важным этапом на путях к созданию научной биографии великого поэта.
Подытоживая накопленный документально-биографический материал, она серьезно продвинула вперед изучение стержневых вопросов политического мировоззрения Пушкина. Томашевский неопровержимо показал, что разочарование в перспективах революции отнюдь не привело Пушкина к примирению с самодержавно-крепостническим строем. Проблемы отношении Пушкина к декабристам и к Николаю I, французские связи пушкинского творчества — всё это, обобщая большую исследовательскую работу ряда пушкиноведов и, прежде всего, самого Б. Томашевского, впервые было развернуто им в концепции пушкинской биографии. В самом конце 1935 г. Изучение и популяризация биографии и творчества Пушкина было поднято на огромную высоту. Она боролась со всякого рода вульгаризаторами Пушкина, она вскрывала ошибки в литературоведческих работах, она воспитывала уважение и любовь к Пушкину. Тынянов 10 февр. Нечкиной 7 февр. Благим 4 февр.
Гуковским 7 янв. Казанским 13 дек. По подсчету автора специального обзора пушкинских материалов в газетах — за 11 месяцев 1935 г. Среди всего этого материала не последнее место занимает биография поэта. Областные и районные газеты зачастую не ограничивались перепечаткой биографических очерков о Пушкине из центральной прессы — статьи о жизни Пушкина писались силами 515 местных работников. Значительное место биографии Пушкина отвели толстые, а особенно массовые журналы. За юбилейный период, помимо материала о жизни поэта в подавляющем большинстве журналов и газет всего Советского Союза — в разных городах изданы многочисленные пушкинские памятки, специальные методические разработки выставок и лекций, литературные монтажи, сценарии и т. Наук Л. За один 1937 год отдельными изданиями вышли в свет биографии Пушкина, написанные Н. Бродским, В.
Кирпотиным, В. Вересаевым, И. Замотиным, К. Берковой, И. Оксеновым, Л. Фин, Евг. В этом обзоре мы не ставим себе задачей исчерпать все появившиеся в юбилейный период биографии: мы остановимся только на таких, которые получили наиболее широкое распространение, и на таких, которые почему-либо являются особенно показательными. На ряду с положительными явлениями среди биографий Пушкина есть и такие, которые отнюдь не могут служить украшением нашей пушкиноведческой и научно-популярной литературы. В дни Пушкинского юбилея советский читатель располагал двумя новыми биографиями Пушкина, получившими самое широкое распространение. Мы имеем в виду работы В.
Вересаева и В. Книжка В. Отдельные главы биографии Пушкина, написанные Кирпотиным, печатались в газетах; книжка его сделалась очень популярной и дошла до массового читателя. Кирпотин сосредоточил главное внимание на политическом содержании биографии Пушкина. Основные пути развития творческого гения поэта и его борьба с самодержавием показаны в книжке убедительно. Факты внешней биографии даны в органической связи с творчеством Пушкина и в соотношении с исторической действительностью первой трети XIX столетия. Последние две главы книжки посвящены выяснению исторического значения наследия Пушкина и роли пушкинского творчества для наших дней. В своей трактовке политической эволюции Пушкина В. Кирпотин не является новатором — он опирается на работы ряда исследователей пушкинской биографии. Но Кирпотин стремится углубить наше представление о Пушкине как певце декабризма и великом народном поэте.
В основных решающих моментах политической биографии Пушкина Кирпотин не упрощает, не вульгаризирует, а пытается показать поэта во всей противоречивости его идейного развития. Но Пушкин интересует Кирпотина, как нам кажется, гораздо более как мыслитель и общественный деятель, нежели как поэт и как художник слова. Недостаточно уделено внимания в работе Кирпотина литературной борьбе пушкинской поры, а также историко-литературным и эстетическим вопросам. Очень бегло охарактеризовано, например, соотношение Пушкина с творчеством Державина, Карамзина и Жуковского. Не исторично характеризует Кирпотин также Карамзина и Жуковского как предшественников Пушкина. Идейное содержание важнейших произведений Пушкина Кирпотиным вскрывается очень сжато и, в основном, удачно. Но в книжке почти ничего не говорится об особенностях художественной формы Пушкина, о Пушкине-художнике. Когда Кирпотин пишет о реализме Пушкина, он часто приводит соответствующие цитаты из Белинского. Спора нет, что Белинский был и остается лучшим истолкователем Пушкина; но ведь понятие пушкинского реализма у Белинского являлось очень сложным понятием, полным глубокого исторического и философского смысла. У Кирпотина же это понятие не расшифровывается Вызывают возражения и некоторые формулировки Кирпотина.
Разве, например, Рылеев в своих поэмах не выразил одновременно и передовые идеи своего времени и в то же время боязнь масс, надежды и опасения? А если это так а это, безусловно, так , то определение Кирпотиным творчества Пушкина оказывается узким и недостаточным. Пушкин был впереди своего времени и впереди своих самых передовых современников, он понимал историческую действительность шире и глубже декабристов. И об этом нужно было со всей четкостью сказать. Друг и единомышленник Рылеева А. Ошибочно таким образом противопоставлять Пушкина Рылееву. Дело заключается не в том, кто из них был последовательнее, а кто глубже понимал историческую действительность. И это также следовало подчеркнуть даже в популярной биографии. Из мелких ляпсусов отметим такой: Кирпотин безоговорочно называет Н. Раевского младшего декабристом стр.
В действительности Н. Раевский декабристом никогда не был, а лишь привлекался к следствию о декабристах. Отмечая все эти недостатки, мы, разумеется, нисколько не хотели бы снизить ту положительную роль, которую книжка Кирпотина сыграла в самых широких читательских кругах. Работа В. Полная редакция работы Вересаева издана отдельной книжкой в Москве Гослитиздат, 1936, 182 стр. В этой последней расширено повествование, даны многочисленные рассказы и анекдоты из жизни поэта. Автор сосредоточивает всё свое внимание на изображении Пушкина в жизни, быту; со слов мемуаристов он рассказывает о поэте разные забавные эпизоды и анекдоты, и в то же время он определенно недооценивает идейного и политического содержания пушкинской биографии. Но вот о влиянии отечественной войны 1812 г. В совершенно недопустимых формулировках характеризует Вересаев отношение Пушкина к Николаю I. В таких выражениях можно писать о классовой позиции какого-нибудь Броневского, но не о позиции Пушкина.
Когда-то В. Этот упрек можно переадресовать теперь самому Вересаеву. Следует цитата из письма А. Получается так, что Пушкин изменил отношение к своему герою под влиянием критики декабристов и, в частности, А. Это абсолютно неверно! Нет, моя душа, многого хочешь. Где у меня сатира? Если уж касаться этого вопроса и ставить его, нужно доводить его до конца, а не ограничиваться примитивными домыслами. Вообще комментарии Вересаева к произведениям Пушкина не отличаются продуманностью и глубиной. Остановимся кратко на стиле книжки.
Но во всеуслышание было объявлено и ныне повторяется во всех биографиях поэта причиной отъезда именно болезнь Александра Сергеевича. Как нельзя кстати случилась эта простуда после купания в Днепре. И это обстоятельство помогало придать поездке на Кавказ вид этакой оздоровительной прогулки. Что же это за поездка в Кишинев через Кавказ и Крым, в которую Пушкин определен еще в Петербурге, но окружающим и знакомым она представлялась отъездом для излечения со случайными, хотя и хорошо знакомыми попутчиками? Официально командир IV корпуса Николай Николаевич Раевский вместе со своими детьми — Александром, прикомандированным к Кавказскому отдельному корпусу, Николаем, ротмистром лейб-гвардии Гусарского полка, расквартированного в Царском Селе, и дочерьми — совершает поездку по Кавказу и Крыму, чтобы отдохнуть. В те годы подобные семейные путешествия-командировки были для высокопоставленных чиновников естественным делом. В свое время командующий войсками Гвардии и Петербургского военного округа великий князь Владимир Александрович в инспекторской поездке по округу, продолжавшейся несколько месяцев, взял с собой не только адъютантов и порученцев, но также свое семейство, журналистов, художников, фотографов.
Результатом стало великолепно иллюстрированное описание этой поездки, войск, населенных пунктов и местности, по которым проехал великий князь со свитой. Но ведь это была служебная поездка. Несмотря на то, что и супруга, и дети были рядом. Поездку Раевских и Пушкина представляют частным делом. Если поверить этому, то странно выглядит оторванность генерала главнокомандующего войсками на юге России , двух его сыновей-офицеров и чиновника иностранной коллегии от службы на целых четыре месяца. Да и обставлен проезд их очень серьезно. Генерала Раевского и его сопровождающих охраняют отряд в 60 казаков с пушкою.
Всюду его встречают, зная заблаговременно о приезде. Маршрут — Ставрополь, Владимирский редут, станция при реке Безымянная, Прочный окоп, Царицынский редут, Темижбек, Кавказская крепость, Казанский редут, Тифлисский редут, Ладожский редут, Усть-Лабинская крепость, Карантинный редут, где их встречает сам атаман Черноморского казачьего войска полковник Григорий Кондратьевич Матвеев и сопровождает до Екатеринодара. Далее Темрюк, Пересыпь, Сенная. Наконец, 14 августа они оказываются в Тамани. Перебираются в Крым, следуют из Керчи в Феодосию и оттуда на военном бриге в Гурзуф. Из Гурзуфа вместе с молодым Раевским Пушкин следует верхом на лошадях до Ялты. Оттуда через Мисхор и Алупку он направляется в Бахчисарай.
Эта поездка больше похожа на инспекторскую проверку по приграничным войскам, но отнюдь не на оздоровительную прогулку. Тем более, что молодого поэта тоже не оставляют без внимания. К примеру, 18 августа 1820 года А. Тургенев пишет князю Вяземскому в Варшаву: «получил от одного из моих чиновников известие с Кавказа о Пушкине. Он там с Раевским». В пути Пушкин писал. Оставим для литературоведов его стихи и поэмы.
А вот его «Замечание о донских и черноморских казаках» — не сохранившееся произведение — было бы интересно прочитать. В своем письме брату Льву 24 сентября 1820 года Пушкин обмолвился: «Когда-нибудь прочту тебе мои замечания на черноморских казаков — теперь тебе не скажу об них ни слова». Возникают вопросы о том, для кого замечания были написаны, кому предназначались, где могут находиться? Быть может, следы их в недрах архивов департамента, в котором служил Пушкин? Ведь нашли же его «Заметку о секте езидов», то есть о курдах, более чем через столетие после поездки Пушкина в 1829 году на Кавказ. Заметим, то была писарская копия, то есть предназначалась «Заметка» для представления по инстанции. А ведь Пушкин на тот момент официально на службе не числился, но окружающую обстановку продолжал анализировать, по привычке писал.
Уместно добавить, что именно в те годы курдам было разрешено селиться в России, поскольку они были признаны союзниками России в борьбе с Турцией. Впрочем, поездка в Арзрум — предмет отдельного исследования… Закончилось путешествие Пушкина с Раевскими по Кавказу и Крыму прибытием в Кишинев более чем через четыре месяца. Для отсутствия в течение столь длительного времени служащего канцелярии, присланного на «перевоспитание», нужны были очень веские причины. Значит, они были. По приезду в Кишинев Пушкин отписывает брату Льву письмо-отчет о своем путешествии. Судя по фактам, Александр Сергеевич несколько лукавит, видимо, зная, что письмо будет известно многим друзьям Пушкина. Не упоминая о том, что вопрос о поездке на Кавказ и в Крым с Раевскими был решен еще до отъезда на юг, он пишет: «Сын его ты знаешь нашу тесную связь и важные услуги, для меня вечно незабвенные , сын его предложил мне путешествие к Кавказским водам, лекарь, который с ним ехал, обещал меня в дороге не уморить, Инзов благословил меня на счастливый путь».
А что же еще остается делать генералу, коль получил распоряжение из Коллегии иностранных дел, утвержденное императором? Уже то обстоятельство, что и сам Пушкин вынужден был скрывать от ближайшего окружения предопределенность еще в Петербурге своего путешествия по Кавказу и Крыму, дает повод задуматься над тем, в чем заключалась его деятельность там. Царская немилость стала следствием выезда поэта на юг? Или это стало возможностью проявить себя на службе? Бессарабия 21 сентября 1820 года Пушкин со своим вечным спутником дядькой Никитой Козловым прибыл в Кишинев. И сразу попадает в новое окружение. В основном это офицеры местной дивизии, среди которых и офицеры Генерального штаба — квартирмейстеры и топографы, присланные для изучения театра военных действий.
Армии требовались топографические карты и всевозможные сведения именно этого региона. Бисмарк как-то заметил: «друзей нам служба предлагает». Кто же те люди, с которыми Александра Пушкина связали узы товарищества? Генерал Иван Никитич Инзов, главный попечитель о колонистах южной России и исправляющий должность наместника Бессарабской области. В его канцелярии поэт числился сверх штата, оставаясь в подчинении у Каподистрии. В лице Инзова молодой Пушкин, всю жизнь не знавший родительской ласки, получил не только мудрого и заботливого начальника, но и любящего, без обиды строгого отца. Инзов поселил Пушкина в своем доме, поил, кормил, давал взаймы денег.
Ему же он давал поручения по службе. Михаил Федорович Орлов, командир 16-й пехотной дивизии, и офицеры его дивизии. Горчаков окончил муравьевскую школу колонновожатых. В начале ноября 1820 года приехал в Кишинев на должность квартирмейстера при штабе дивизии. Нужно заметить, что к занятиям квартирмейстерской части было отнесено: «1 Собирание и рассмотрение военно-исторических, топографических и статистических сведений о России и иностранных государствах. Причем специально указывалось: «для вождения войск в деле с неприятелем, и для нечаянных нападений, засады, отступлений и других воинских движений, употребляются вожатыми войск Офицеры Генерального Штаба, и особенно те из них, которые делали съемку самих мест действия, или оные обозревали». В прочих случаях уместно было в проводники брать людей осведомленных.
Капитан над вожатыми «людей проворных и имеющих сведения о большом пространстве земли, обязан соглашать на службу при Армии, с жалованием по договору». Он «обязан давать проводникам следующую им плату и прокормление, строго надзирая, чтобы они, по отобранию от них сведений, не могли доставить неприятелю каких-либо догадок о предприятиях Армии». Средства на проводников получались непосредственно от начальника Генерального штаба. В Кишиневе находилась также топографическая комиссия, которая занималась съемками Бессарабского края. С ее начальником полковником Корниловичем, офицерами Лугининым, Зубовым, Кеком, Полторацкими Пушкин был в самых близких отношениях. Но особенно он выделил среди них Александра Фомича Вельтмана, писавшего и прозу, и стихи. Кстати, Вельтман до определения в офицеры Генерального штаба тоже окончил школу колонновожатых.
Самым любопытным из новых знакомых, с кем особенно сдружился Пушкин, стал подполковник Генерального штаба Иван Петрович Липранди. Привлекал он внимание не только Пушкина, но и всей военной молодежи Кишинева своим острым умом и пламенным характером. Человек это чрезвычайно интересный и стоит рассказать о нем подробнее. В сытинской «Военной энциклопедии» о нем говорится: «военный писатель и критик... В 1832 г. В 1839 г. Проработав 2 г.
Даже через многие годы после смерти Липранди, рассказывая о его судьбе, посчитали неуместным открывать всю правду. Завесу тайны срывает впоследствии Мариэтта Шагинян. В своих «Страницах из дневника», посвященных Пушкину, она называет все своими именами — пишет о Липранди: «военный историк иподполковник разведки». Официальным поводом к переводу из гвардии в армейский полк стала одна из многочисленных дуэльных историй Липранди. Заметим, именно он стал прототипом Сильвио в повести Пушкина «Выстрел». В ноябре 1822 года Липранди вышел в отставку в звании полковника, а 17 января 1826 года был арестован по делу декабристов. По свидетельству командира 17-й дивизии генерал-майора С.
Желтухина, Липранди при аресте заявил: «Меня берут понапрасну, разве за то только, что я в коротких связях и переписке был с Муравьевым-Апостолом». Но ведь это тот самый, повешенный в числе пяти главных деятелей декабризма. Кроме того, Липранди утверждал: «Мне стоит поговорить с Николаем Павловичем и тогда оправдаюсь, буду освобожден и еще сделают меня или камергером, или флигель-адъютантом». И даже в своих мемуарных «Записках» он подчеркивает, что с самого начала был вполне уверен в своем скором освобождении. И действительно, через месяц Липранди уже на свободе. Причем в «Алфавите декабристов» было записано, что он, Липранди, к тайному обществу не принадлежал, о существовании такового не знал и ни с кем из членов его сношений не имел. По окончании следствия Липранди возвращается в Кишинев, где становится адъютантом генерал-губернатора Новороссийского края графа Воронцова.
Но в Молдавии Липранди был недолго, в 1828 году накануне войны с Турцией его назначили начальником вновь учрежденной высшей тайной заграничной полиции. Назначение последовало по личному указанию Николая I. Получить столь высокий и ответственный пост мог только человек опытный, в преданности которого престолу не могло быть и капли сомнений. Многие тайны унес с собой Иван Петрович Липранди, но в архивах хранятся его труды о методах агентурной деятельности. В его биографии было немало тайных операций, в том числе и разоблачение петрашевцев. Таким был один из самых близких кишиневских приятелей Пушкина. Между тем, изменения в дислокации русских войск, усиление разведывательной деятельности и картографирование местности дает основание предположить о готовящейся активности России в Бессарабии.
Тем более, что Турция не выполнила ряд международных договоров. Это усиление активности было выгодно греческому освободительному движению, ярчайший представитель которого граф Каподистрия находился во главе российского внешнеполитического ведомства. Александр Пушкин, находящийся на службе под его началом, был, безусловно, втянут в гущу событий. Однако события развивались не совсем так, как задумывалось в Петербурге. Османская империя, поглотившая земли многих государств, все более напоминала готовую взорваться пороховую бочку. Национально-освободительное движение ширилось. Возникло множество тайных обществ, как в подвластных Турции странах и княжествах, так и среди эмиграции.
Каждое из тайных обществ преследовало собственные цели, хотя объединяло их желание видеть свои земли свободными. Но эту свободу каждый понимал по-своему. Наконец дело дошло до вооруженного выступления. В начале 1821 года народное восстание в Валахии историческая область на юге Румынии между Карпатами и Дунаем поднял Тудор Владимиреску. Это был человек деятельный и храбрый — за геройское участие в русско-турецкой войне 1810-1812 года на стороне России был произведен в поручики и награжден Владимирским крестом. Поводом для выступления стала смерть господаря Валахии Александра Суццо. Восставшие объявили своей целью освобождение от ига местных бояр, а также фанариотов перешедшие на службу к туркам константинопольские греки, из числа которых назначались молдавские и валашские господари.
Одновременно с этим активизировалась деятельность тайных греческих обществ на юге Греции — в Морее. На севере вспыхнуло восстание гетерии. Тудор Владимиреску, враждебный Александру Ипсиланти, наотрез отказался присоединиться к нему. Вышеупомянутый Александр Вельтман, современник и участник тех событий, в повести «Радой» описывает их свидание. Когда Ипсиланти сказал Владимиреску: «у нас — общий враг», то в ответ услышал: «Ваши враги — турки, а наши — греки-фанариоты: разница видна из наших и ваших прокламаций… Ваше поле в Греции, — идите за Дунай, а наше дело спровадить греческих господарей туда же. Здесь им не место, довольно собирать им десятину с княжеств; пусть идут под ваше знамя освобождать Грецию от ига и избавят нас от своего ига». В своих прокламациях Владимиреску указывал, что цель его действий отнюдь не мятеж против Османской порты, но противодействие ужасным притеснениям, которым подвергается несчастная Валахия со стороны назначенных властей, которые переступили свои права и угнетают народ всеми беззакониями, какие только можно вообразить.
Дворянин-фанариот Ипсиланти объявил Владимиреску «изменником», арестовал его и умертвил. Но этим он только подорвал народную основу освободительного движения и ускорил его поражение. Восстание было обречено и по иным причинам. В Яссах лидер его Ипсиланти издал воззвание, в котором неосторожно намекал на поддержку некой «державной силы». Это было некстати. Император Александр I усмотрел в этом намек на Россию и, возмущенный, 9 марта 1821 года исключил Ипсиланти из русской службы с воспрещением возвращаться в Россию. Весной 1821 года подполковник Мариупольского гусарского полка Пестель был командирован начальником штаба 2-й армии П.
Киселевым в Бессарабию для сбора сведений о греческом восстании, о его причинах и ходе. Результатом поездки Пестеля стал доклад, представленный императору, в котором он указывал: «волнение в княжествах Балканского полуострова и предприятие князя Ипсиланти можем рассматривать как результат давно составленного и зрело обдуманного плана, который захватил всю Грецию». И далее: «албанцы и сербы всецело разделяют намерения и планы греков. У них одни и те же интересы, и дело у всех у них общее». Гетерия, как следовало из доклада, играла в этом восстании такую же организующую роль, какую в Италии играют карбонарии. Эта оценка стала одной из причин отказа императора в поддержке освободительных устремлений греков. В своем дневнике 24 декабря 1833 года Пушкин писал, что таким образом Пестель «предал гетерию, представя ее императору Александру отраслью карбонаризма».
А ведь Александр I поначалу сочувственно относился к гетерии надо думать, не без влияния графа Каподистрии , полагая использовать ее в борьбе против турок. Впоследствии русский император резко переменил свои взгляды. К тому же австрийскому канцлеру Меттерниху удалось убедить его, будто бы Ипсиланти состоит в тайной переписке с французскими либералами, неаполитанскими карбонариями и испанскими конституционалистами. В результате Россия отступила от Ипсиланти, восстание в балканских княжествах, предоставленное своим собственным силам, потерпело поражение. Расплата была кровавой. Башибузуки и египтяне творили неслыханные зверства, стремясь утопить восстание в крови. На острове Хиосе было убито свыше 90 тысяч христиан.
Посылка русских кораблей к греческим берегам могла бы спасти десятки тысяч жизней. Но Петербург безмолвствовал. А ведь даже формально Россия имела право резко вести дело с Турцией, которая своими военными действиями в придунайских княжествах нарушала Бухарестский договор 1812 года. На Веронском конгрессе 1823 года Александр I прямо изложил свою позицию: «Я покидаю дело Греции, потому что усмотрел в войне греков революционные признаки времени». Восстание греков против своего «законного государя» — султана является делом предосудительным и беззаконным, полагал он. До посылки русского вспомогательного корпуса дело не дошло. Был ли безучастен Пушкин к разворачивающимся событиям, свидетелем которых стал?
Анненков сообщает: «Пушкин вел «журнал» греческого восстания — и к этим словам ничего мы присоединить не можем и теперь. Из трех отрывков, оставшихся от этого труда, очень обезображенных временем, нельзя вывести никакого заключения кроме того, что Пушкин весьма интересовался сначала молдавской революцией».
Задание 8. Синтаксические нормы. ЕГЭ 2022 по русскому языку
- В Изборске торжественно открыли выставку «Да здравствует Пушкин и праздник его поэзии!»
- Министр просвещения заявил, что Пушкина из школьной программы убирать не будут
- Биография Пушкина как культурный вопрос
- Ошибки кто бы ни изучал биографию пушкина подчеркивали
- Провожая взглядом осенний караван журавлей деду семену всегда становилось грустно ошибка
- В школе не рассказывали: 5 интересных, но малоизвестных фактов о Пушкине
кто бы ни изучал биографию пушкина подчеркивали
Толстой, М. Е Салтыков-Щедрин и др. Произведения А. Пушкина, М. Лермонтова, Н. Гоголя изучались и изучаются в основной школе и выносятся на проверку при проведении основного государственного экзамена", — говорится в документе. Но учителя возражают: литературу в 9-м сдавали не все, значит знакомство с великими классиками было поверхностным. ЕГЭ важнее. И невозможно представить себе ребят, которые сдают ЕГЭ по литературе, и которые связывают жизнь с литературой, чтобы они отказывались от Пушкина и Лермонтова до экзамена. Такая ситуация создается, при которой Пушкин выносится по главному кодификатору страны в сноски, а не в главный список обязательного чтения", — отмечает преподаватель литературы Кристина Степаненко.
В некоторых вопросах ЕГЭ все же присутствуют отсылки к творчеству этих авторов.
Введение Описание темы работы, актуальности, целей, задач, тем содержашихся внутри работы. Контент доступен только автору оплаченного проекта Детство и семейное происхождение Исследование детства поэта, его семейного происхождения, влияния родителей и окружения на формирование личности и творческого потенциала. Контент доступен только автору оплаченного проекта Образование и учеба в Лицее Анализ образовательного пути Пушкина, его учебы в Лицее, влияния учителей и учебной среды на формирование его литературного таланта. Контент доступен только автору оплаченного проекта Любовные отношения и семейная жизнь Рассмотрение романтических связей и брака поэта, влияния любовных переживаний на его поэтическое творчество и личную жизнь.
Контент доступен только автору оплаченного проекта Поэтическое наследие Анализ значимых поэтических произведений Пушкина, их жанрового разнообразия, стилистических особенностей и влияния на развитие русской поэзии. Контент доступен только автору оплаченного проекта Прозаические произведения Исследование прозаического наследия поэта, анализ рассказов, повестей, романов, их тематики, структуры и вклада в развитие русской прозы. Контент доступен только автору оплаченного проекта Пушкин и история России Рассмотрение отношения Пушкина к истории России, его взглядов на исторические события, образы и личности, отраженные в его произведениях. Контент доступен только автору оплаченного проекта Культурное наследие и влияние на литературу Исследование культурного наследия Пушкина, его влияния на развитие русской и мировой литературы, анализ отзывов и интерпретаций его творчества. Контент доступен только автору оплаченного проекта Пушкин и романтизм Анализ романтических черт в творчестве Пушкина, его связей с романтизмом как литературным направлением, особенностей поэтики и эстетики.
Эстетические идеи Пушкина Анненков сблизил не только с эстетической платформой «Московского вестника», но и с теорией «чистого искусства», как понимал ее сам Анненков. И, однако, своеобразный исторический парадокс состоит в том, что, провозгласив Пушкина — в соответствии с идеями «эстетической» критики 50-х годов — сторонником теории «бессознательного» «чистого искусства», искавшим в мире поэзии эстетического «примирения» противоречий жизни, именно Анненков на деле в анализе жизни и, творчества поэта вступил в глубочайшее явное и очевидное противоречие с этим тезисом. Книга его всем своим содержанием не только подрывала представление о Пушкине как о стороннике теории «бессознательного» творчества, но и существенно корректировала взгляд Белинского на Пушкина как на поэта, руководящим, верховным законом мысли и творчества которого было по преимуществу «художническое», «поэтическое» отношение к жизни и ее явлениям. Уделив пристальное внимание стихотворениям Пушкина о свободе и не зависимости поэта и его высоком, «артистическом» призвании, Анненков впервые поставил вопрос о том, что взгляды поэта на сложные отношения поэта и «толпы», получившие выражение в этих стихах, явились результатом осмысления Пушкиным его драматических отношений с правительством и современным поэту дворянством. Мучительно переживая разлад с окружающим обществом, непонимание публики, постоянные попытки правительств» Николая I и рептильной, казенно-официальной прессы вмешиваться в его личную жизнь, подчинить своим корыстным целям его талант и вдохновенна, с одной стороны, а с другой, уступая порою своей порывистой и страстной натуре и в силу этого невольно становясь жертвой страстей и неблагоприятных обстоятельств, Пушкин — по Анненкову — был вынужден затвориться в своем рабочем кабинете; только здесь поэт мог обрести на время свободу, успокоение и внутреннее просветление, которых не мог найти за его пределами. Истолкованные таким образом стихи Пушкина о поэте и поэзии получили в устах его биографа очевидное социально-критическое звучание, предстали как отражение трагической исторической судьбы Пушкина — поэта и человека.
Первый оценив по достоинству рабочие тетради Пушкина, Анненков не случайно отвел в «Материалах» особое место описанию и характеристике этих тетрадей. Ибо творческая жизнь Пушкина в отражении его рабочих тетрадей с пестрой сменой в них автобиографических признаний, творческих набросков и рисунков поэта предстала перед Анненковым как жизнь постоянной, ни на минуту не прекращавшейся работы живой, энергичной мысли Пушкина, а его великие, гармонически художественные творения — как продукт огромного, тщательно обдуманного труда. Изучение рабочих тетрадей Пушкина, его черновиков, творческих планов, исторических и автобиографических набросков, литературно-критических статей и фрагментов — частично неопубликованных, а частично, хотя и напечатанных при жизни, но не вошедших в первое издание его сочинений и недооцененных предшественниками Анненкова — «Истории Петра», пушкинских писем позволили Анненкову нарисовать в «Материалах» совершенно новый, иной образ поэта, чем тот, который был привычен для большинства дворянских читателей и светских знакомых Пушкина, перед которыми он сознательно не хотел раскрывать свою драматическую, богатую и сложную внутреннюю жизнь. В результате внешний биографический материал хотя и занял в «Материалах» свое, надлежащее место, но не стал для автора важнейшим. На первое место в общей картине, нарисованной биографом, выдвинулась внутренняя творческая биография Пушкина, воссоздание динамики его творческого процесса, путь развития и углубления его исторической и художественной мысли, картина постоянного, сложного взаимодействия между мыслью Пушкина и окружающей действительностью. Пушкин предстал в изображении Анненкова как художник-мыслитель, вся внутренняя жизнь и творческая работа которого были неотделимы от реальной жизни и событий его времени.
Исследуя черновики поэта и прослеживая по ним основные вехи творческой истории «Бориса Годунова», «Евгения Онегина», «Путешествия в Арзрум», «Тазита», «Медного всадника» и других произведений Пушкина, Анненков постарался не только показать внутреннюю эволюцию каждого из этих пушкинских замыслов, но и нащупать тот внутренний центр, который скреплял воедино отдельные разрозненные звенья жизни и творческой биографии поэта. Жизнь Пушкина впервые оказалась показанной в «Материалах» в сложном единстве семейно-родового и личного, исторически обусловленного и психологически-индивидуального, общего и особенного. Лики Пушкина — человека, поэта, истерика, критика, полемиста, черты его житейского и литературного облика влились в единый, цельный портрет, заняли в книге свое место, не нарушая гармонии общего впечатления. Существенную помощь в этом Анненкову оказало широкое обращение к пушкинским письмам, к дошедшим до нас фрагментам уничтоженных «Записок» и другим автобиографическим наброскам поэта, а также введение произведений Пушкина в контекст историко-литературных, моральных и эстетических суждений, разбросанных в его статьях и черновиках. Мысль, выраженная в этих словах, стала на деле определяющей для общего смысла истолкования Анненковым образа Пушкина — человека и поэта — вопреки предрассудкам, свойственным Анненкову как представителю «эстетической критики» 50-х годов. Отсюда и ряд других, немаловажных акцентов, впервые внесенных Анненковым в истолкование Пушкина и составлявших шаг вперед по сравнению с оценкой ряда сторон его творчества в статьях Белинского.
Так Анненков, в отличие от Белинского, высоко оценил «Сказки» Пушкина, отметив общее — огромное — воздействие на поэта в зрелые годы элементов народного мировоззрения, «гениальное» проникновение его в дух русского народного творчества, умение «голосом великого мастера» пропеть русскую деревенскую песню, возвысив ее до уровня высочайшего художественного совершенства, воссоздать самые «склад и течение» народной речи. Существенный шаг вперед Анненков сделал и в истолковании прозы Пушкина. Правда, в «Повестях Белкина» Анненков оценил не столько их содержание, сколько «нежность красок», «тонкую иронию, лукавый и вместе добродушный юмор», «простоту языка и средств, употребляемых автором для сцепления и развития происшествий». Но уже в «Истории села Горюхина» он увидел признаки поворота поэта «к простой действительности и к быту», «истинное сочувствие» к ним, предвещающее последующие его прозаические произведения с их богатым культурно-психологическим и социальным содержанием. Трагедию «Борис Годунов» Анненков справедливо истолковал как то «зерно, из которого выросли исторические и большая часть литературных убеждений поэта», как решающий рубеж на пути его возмужания, обретения им полной творческой зрелости и самостоятельности. Работа над «Борисом Годуновым» явилась, по Анненкову, первым, исходным шагом движения Пушкина, приближавшего его к широкому, эпическому постижению прошлого и настоящего русской жизни.
Оно получило выражение в усилившемся у Пушкина в 30-е годы тяготением к эпосу, к широте и масштабности осмысления действительности, в обращении к религиозно-легендарным и философско-историческим образам и темам. Анненков систематизировал в «Материалах» рассказ о предках поэта — Пушкиных и Ганнибалах — и очертил ту роль, какую воспоминания об их славных заслугах перед родиной играли в формировании общественно-исторического мировоззрения поэта. Личность матери, отца и дяди поэта, черты его семьи и воспитания выступили ярко в его рассказе со своими живыми, неповторимыми красками. Стремясь уже на первых страницах своей книги показать, какими глубокими и прочными нитями личность поэта была связана с миром русской народной культуры, Анненков уделяет особое внимание няне Пушкина, как живой посреднице между ним и национально-народной культурой во всем богатстве ее разнообразных отражений. Относя Арину Родионовну к «типическим и благороднейшим лицам русского мира», биограф пишет о ней и влиянии ее на поэта: «Соединение добродушия и ворчливости, нежного расположения к молодости с притворной строгостию, — оставили в сердце Пушкина неизгладимое воспоминание. Поговорки, пословицы, присказки не сходили у ней с языка.
Большую часть народных былин и песен, которых Пушкин так много знал, слышал он от Арины Родионовны. Отмечает Анненков и другой важный фактор, способствовавший уже в детские годы пробуждению у Пушкина интереса к русской народной жизни и культуре, — впечатления летней жизни семейства Пушкиных в селе Захарове, где будущий поэт слышал народные песни, наблюдал хороводы и пляски и впервые познакомился с историческими преданиями о Борисе Годунове: «Таким образом, — замечает по этому поводу биограф, — мы встречаемся, еще в детстве Пушкина, с предметами, которые впоследствии оживлены были его гением». Изображая на дальнейших страницах личность поэта в ее постоянном движении и развитии, Анненков впервые органически связал каждый из этапов творчества поэта с определенным периодом его биографии. Родительский дом, лицей, пребывание на Кавказе, в Крыму, в Кишиневе, в Одессе, годы, проведенные в глубоком творческом уединении в Михайловском, возвращение в Москву и Петербург, поездки поэта в Арзрум и Оренбург, болдинская осень стали в изображении Анненкова важнейшими вехами не только жизни, но и внутренней творческой биографии поэта. Биографу удалось выпукло и ярко показать, характеризуя каждый из периодов жизни Пушкина, какое влияние конкретные неповторимые особенности местной природно-географической среды и культурной обстановки, окружавшей поэта в этот период, имели на тематику, сюжеты и образную ткань его произведений, на направление и характер движения его поэтической мысли. Тем самым Анненков заложил основы той биографической периодизации творчества Пушкина, которой мы пользуемся до сих пор.
Широко показал Анненков роль мировой культуры, литературы, искусства в жизни Пушкина: «…с девятого года начала развиваться у него страсть к чтению, которая и не покидала его во всю жизнь. И в дальнейшем биограф тщательно прослеживает, как каждый период жизни и творчества поэта был связан с вовлечением в орбиту его размышлений и художественных интересов новых общественно-исторических, культурных и литературных явлений, закономерную смену его художественных вкусов и интересов под влиянием духовного возмужания поэта, углубления и расширения его умственного кругозора. Открывая обзор поэзии Пушкина его первыми полудетскими опытами, Анненков внимательно и серьезно прослеживает весь ход его творческого развития вплоть до последних произведений и незавершенных замыслов. При этом каждое отдельное произведение он стремится одновременно вписать в рамки определенного периода творчества поэта и рассмотреть в перспективе его общего развития. Особое внимание биограф уделяет вопросу о формировании творческой индивидуальности Пушкина. Он показывает, что постоянный рост художественной самобытности, углубление народности пушкинского творчества было его своеобразной художественной доминантой, основным, определяющим законом.
Прекрасно понял Анненков, что поэзия была для Пушкина страстью, свободным, органическим проявлением его натуры, делом, без которого он бы не мог жить и дышать. Это было важное дело его жизни, несмотря на все усилия его скрыть тайну свою от света и уверить других в равнодушии к поэтической своей способности». Анализируя произведения поэта, Анненков на многочисленных примерах показал любовь Пушкина к ясности и отчетливости мысли и выражения, его стремление избегать всего бесформенного и неопределенного. Он так же мало способен был к нежничанью и к игре с ощущениями, как, наоборот, легко подчинялся настоящей страсти. Мы знаем, что он советовал людям, близкий его сердцу, скорее отделываться от неопределенных томлений души, выходить на прямую дорогу и назначать цель своим стремлениям. То же требование бодрости и силы, которое присущно было ему по натуре, перенес он и на самый язык впоследствии» — этими прекрасными словами Анненков охарактеризовал общий, господствующий пафос поэзии Пушкина.
Широко освещая открытость души Пушкина «всем впечатленьям бытия», говоря о внимательном изучении им поэтов других времен и народов, Анненков подчеркивает, что поэты, которых он изучал и влияние которых испытал, были для Пушкина «ступенями, по которым он восходил к полному проявлению своего гения». На примере сцены Григория и Пимена из «Бориса Годунова» которую Анненков называет «гениальной сценой, плодом глубокого размышления и неослабного поэтического вдохновения» , Анненков стремится показать, что поэзия Пушкина «есть столько же наше достояние, сколько и достояние литератур всех образованных народов». Наряду с народной поэзией, постоянным предметом любви и внимательного изучения Пушкина, подчеркивает биограф, — особенно в последние годы жизни — был русский язык — «народные пословицы, фразы и термины старой нашей литературы». Живое понимание глубокой уникальности поэзии Пушкина, ее значения как нормы национального русского искусства сочетается в книге Анненкова со стремлением раскрыть для читателя как биографический подтекст произведений поэта — те «тонкие нити», которые связывают их с «воспоминаниями сердца», с «душой» самого автора, — так и их историко-литературную подпочву, а также восприятие его современниками. Анненкову удалось также тонко передать многие черты человеческого облика поэта — его внешнюю простоту, общительность, благородное прямодушие, свойственную ему постоянно потребность в дружеском общении и откровенности, полное отсутствие зависти к таланту других, внимательное и отзывчивое отношение к современникам и младшим товарищам по перу: «В обхождении Пушкина была какая-то удивительная простота, выпрямлявшая человека и с первого раза установлявшая самые благородные отношения между собеседниками». Способность Пушкина радоваться чужому дарованию, его внимательное отношение к младшим, начинающим писателям-современникам Анненков иллюстрирует на примере его отношения к Дельвигу, Баратынскому, Языкову, Кольцову, Гоголю.
Умение воссоздать живой образ Пушкина — поэта и человека — в его неповторимом обаянии, показать богатство и разнообразие предметов, постоянно занимавших его мысль, свойственную этой мысли кипучую энергию, щедрость и богатство натуры поэта — все эти особенности анненковских «Материалов» обеспечили им сочувственное внимание современников [23]. Пушкина», составившие первый том анненковского издания сочинений поэта, вышли в свет так же, как и второй том этого издания в начале 1855 года, незадолго до смерти Николая I. Таким образом, писалась и цензуровалась книга Анненкова при жизни Николая который — и это прекрасно понимал Анненков — отнюдь не был склонен допустить в ней ничего, что — так или иначе — затрагивало бы вопрос о социально-историческом драматизме писательской судьбы Пушкина, о его связях с декабристами; его сложных взаимоотношениях с Александром I, как и с самим Николаем и другими лицами царской фамилии. К тому же официальное положение мужа вдовы Пушкина — П. Ланского и брата Анненкова Ивана Васильевича связывало биографа и накладывало на него дополнительные нравственные обязательства, с которыми он вынужден был считаться. Наконец, жива была сама Наталья Николаевна Пушкина-Ланская, а потому Анненков не мог в своей биографии хотя бы кратко коснуться семейной драмы Пушкина, истории его взаимоотношений с Дантесом и Геккереном и вообще всех обстоятельств, которые привели к последней дуэли Пушкина.
Запретными оставались для Анненкова и темы преследования Пушкина Воронцовым, Уваровым, Бенкендорфом, как и все те бесчисленные унижения, которым Пушкин постоянно подвергался в последние годы жизни. Как свидетельствует внимательное изучение «Материалов для биографии А. Пушкина», Анненков, по-видимому, не мог назвать в них прямо даже имя Булгарина как литературного врага Пушкина и предмета язвительных насмешек поэта, хотя и имя Булгарина и история журнальной полемики его с Пушкиным и лицами пушкинского окружения были хороша известны не только самому Анненкову, но и его читателям. Вот почему Анненков неизбежно должен был с самого начала своей работы над «Материалами» сознательно ограничить свои задачи и подвергнуть излагаемые в них факты биографии Пушкина строжайшей автоцензуре. В «Материалах» не только ничего не говорится о причинах южной ссылки Пушкина, как и его высылки из Одессы в Михайловское, — в них не употребляется по отношению к соответствующим периодам жизни поэта самое слово «ссылка». Не названы в биографии имена таких лицейских товарищей Пушкина, как Пущин и Кюхельбекер, равно как имя такого широко популярного и любимого лицеистами профессора, как А.
Куницын, обойдено молчанием имя хозяина Каменки — Давыдова; письма Пушкина к К. Рылееву и А, А. Бестужеву цитируются без указания адресатов, отсутствует рассказ о «Вольности», «Деревне», «Кинжале», послании Чаадаеву и других памятниках ранней, вольнолюбивой лирики Пушкина, равно как и о «Гавриилиаде», многих пушкинских эпиграммах и даже о таких позднейших стихотворениях, как элегия «Андре Шенье» [24] , «Пророк», «Анчар», «Арион», «Послание в Сибирь» и т. Более того, Анненков принужден был придерживаться официальной версии о снисходительном «добродушии» правительства к Пушкину и личной «заботливости» о нем Николая. Вспоминая о цензурной обстановке начала 50-х годов, когда создавались «Материалы», Анненков позднее писал: «…составитель их знал, при какой обстановке и в каких условиях он работает, и мог принимать меры для ограждения себя от непосредственного влияния враждебных сил. Оно так и было.
Нетрудно указать теперь на многие места его биографического и библиографического труда, где видимо отражается страх за будущность своих исследований и где бросаются в глаза усилия предупредить и отвратить толкования и заключения подозрительности и напускного воображения от его выводов и сообщений» [25]. О том, что Анненков сознательно стремился в биографии обойти все та обстоятельства и факты жизни поэта, которые, как он предвидел, могли помешать цензурному прохождению «Материалов», свидетельствуют и другие материалы, в том числе признание его в письме к М. Погодину от 12 февраля 1855 года: «Что в молодости и кончине есть пропуски — не удивляйтесь. Многое из того, что уже напечатано и известно публике, не вошло и отдано в жертву для того, чтобы, по крайней мере, внутреннюю, творческую жизнь поэта сберечь всю целиком» [26]. Особенное беспокойство вызывал у Анненкова материал, относящийся к последнему периоду жизни Пушкина и к тем трагическим обстоятельствам его общественной и личной судьбы, которые подготовили его гибель: «Третий месяц живу один-одинешенек в деревне и недоумеваю, что делать, — писал он 12 24 октября 1852 года об этом И. Тургеневу, с которым постоянно консультировался в ходе своей работы.
Сказать нечего, а сказать следовало бы, да ничего в голову не лезет. И так, и сяк обходишь, а в результате выходит одно: издавал «Современник» и участвовал в «Библиотеке». Из чего было хлопотать и в трубы трубить? Совестно делается… Есть кое-какие факты, но плавают они в пошлости. Только и ожидаю одной награды от порядочных людей, что заметят, что не убоялся последней. Вот Вам исповедь моя — и верьте — бесхитростная…» [27].
Истинная биография исторического человека у нас еще не скоро возможна, не говоря уже с точки зрения цензуры, но даже с точки зрения так называемых приличий. Я бы на Вашем месте кончил ее ex abrupto — поместил бы, пожалуй, рассказ Жуковского о смерти Пушкина, и только. Лучше отбить статуе ноги, чем сделать крошечные не по росту. А сколько я мог судить, торс у Вас выйдет отличный. Желал бы я, говорю это откровенно, так же счастливо переменить свою манеру в том же письме Тургенева содержатся выше его знаменитые слова о желании отказаться в писательстве от своей «старой манеры». Вероятно, под влиянием великого, истинно древнего по своей строгой и юной красоте пушкинского духа Вы написали славную, умную, теплую и простую вещь.
Мне очень хочется дослушать ее до конца» [28]. Анненков почти буквально последовал совету Тургенева. Посвятив рассказу о последних годах и днях жизни поэта всего несколько беглых страниц, он в приложении перепечатал два уже одобренных цензурой и напечатанных ранее повествования о дуэли и смерти Пушкина — «Последние минуты Пушкина, описанные В. Жуковским, в 1837 г. Пушкина», составленную историком Д. Оба эти документа содержали официально одобренный рассказ о предсмертном «прощении» Пушкина Николаем I и о трогательных словах и заверениях, будто бы обращенных к нему умирающим поэтом.
Отнесение этих сообщений в приложения и всего лишь краткий пересказ их в самом тексте «Материалов для биографии А. Пушкина», сконцентрированный в одном абзаце, указывают на то, что Анненков, как Лермонтов, знал о враждебных отношениях между поэтом и двором в конце жизни Пушкина. Это убеждение, при всей свойственной ему осторожности и уклончивости, Анненков все же достаточно определенно выразил в своих позднейших трудах о Пушкине, написанных в 70-е годы. Но и в этих работах Анненков не исчерпал накопленный им огромный, ценнейший свод биографических записей и мемуарных материалов о поэте. Собранные им записи и воспоминания продолжали печататься на протяжении всего периода с последних двух десятилетий XIX века вплоть до наших дней. В охарактеризованных нами сложнейших цензурных условиях в конце июля 1853 года Анненков закончил литературную обработку биографии Пушкина, а в сентябре того же года завершил подготовку пяти томов собрания его сочинений.
В октябре 1853 года шесть томов анненковского издания были переданы Цензурным комитетом известному особой строгостью цензору А. Фрейгангу, который со своими замечаниями передал их в министерство народного просвещения, откуда все эти материалы были направлены начальнику III Отделения, шефу николаевских жандармов А. Анненков со своей стороны передал в главное управление цензуры тщательно обоснованные возражения против многочисленных купюр в текстах биографии и сочинений Пушкина, на которых настаивал Фрейганг [29]. В последующие месяцы Николай I, по-видимому, лично пожелал ознакомиться с анненковским изданием и «Материалами для биографии А. Лишь после этого 7 октября последовало его разрешение на новое издание сочинений Пушкина включая его биографию : «Согласен, но в точности исполнить, не дозволяя отнюдь неуместных замечаний или прибавок редактора» [30]. Следует отметить, что не только тяжелые условия николаевской цензуры стесняли Анненкова во время его работы.
Поступив юношей в Горный институт, он вскоре бросил его, предпочтя философский историко-филологический факультет Петербургского университета, который некоторое время посещал в качестве вольнослушателя. В 1833 году Анненков поступил на службу в канцелярию министерства финансов, но вскоре оставил ее и в 1840 году почти на восемь лет уехал за границу, лишь изредка ненадолго возвращаясь на родину. Еще в 1832 году Анненков познакомился с Гоголем и вошел в круг его бывших товарищей по Нежину, а также петербургских друзей и знакомых. Возможно, именно это обстоятельство сыграло в самоопределении молодого Анненкова решающую роль, приобщив его к кругу литераторов и навсегда отвратив от мысли о чиновничьей карьере. За границей Анненков, как мы уже знаем, вновь встретился с Гоголем. Весной и летом 1841 года в Риме он стал ближайшим соседом и собеседником великого писателя и оказал русской литературе неоценимую услугу, переписав под его диктовку первый том «Мертвых душ» с начальными главами которого Анненков познакомился еще в 1839 году, когда Гоголь в Петербурге читал их на вечере у своего нежинского друга, общего их приятеля Н.
В 1846 году Анненков познакомился в Брюсселе с К. Марксом, в 1847 году сопровождал В. Белинского в Зальцбрунн, а 1848 год провел в Париже, близко общаясь с А. Герценом и вместе с ним наблюдая тогдашние революционные события. Период жизни за границей был временем наиболее усиленного интереса Анненкова к идеям западноевропейской демократии и современного ему социализма. Однако в этом своем интересе Анненков никогда не переходил известной черты, а страх, внушенный ему революцией 1848 года, побудил его навсегда утвердиться на позициях полного и решительного неприятия революционных путей преобразования общества, неизбежно связанных в представлении Анненкова с нежелательными «крайностями» и «эксцессами», которых он боялся и которых — для России — хотел избежать.
Впрочем, и до этого Анненков, как видно из писем к нему В. Белинского, критически относился к герценовской критике буржуазной Франции, считая главной движущей силой истории не народ, а состоятельные и образованные классы. Это отнюдь не значит, что западноевропейские впечатления, знакомство с К. Марксом, общение с Белинским и Герценом прошли для Анненкова бесследно. Человек высокой культуры, Анненков, как свидетельствуют его статьи и письма, никогда не мог вполне отрешиться от мысли о несправедливости социального неравенства и угнетения. Но, признавая несправедливость существующих порядков с высшей этической точки зрения, он в то же время полагал, что имущественное неравенство — по крайней мере, в условиях его эпохи — не может быть устранено, ибо только оно дает лучшим представителям господствующих классов состоятельность и досуг, необходимые для культурной работы, развития высших задатков человеческого ума и сердца.
Да и для себя лично Анненков высоко ценил материальную обеспеченность, дававшую ему возможность беспрепятственно наслаждаться благами культуры и образования и, не смущаясь заботой о куске хлеба, на досуге, спокойно и неторопливо заниматься литературным трудом. В соответствии с этим Анненков утверждал, что в свойствах русского характера и «складе нашей жизни нет ничего похожего на героический элемент». И задачей русского писателя он считал изображение не натур героического склада, а тех, кто имел силу и мужество сохранить «нравственное достоинство среди всеобщего растления» [3]. Предварительное условие сохранения подобной силы и мужества было «обеспеченное состояние лиц, огражденных крепостным режимом от труда и богатых досугом, который они и употребили на изумительную обработку своего внутреннего мира» [4]. Поэтому писатель-художник его времени, по Анненкову, симпатизируя прогрессу и общественным реформам, не должен был превращаться в «учители и пророка». Его цель, считал Анненков, в первую очередь, способствовать духовному — нравственному и эстетическому — развитию общества т его самопознанию, но не стремиться направить общественную энергию на действенное, практическое преобразование сложившихся условий жизни, какого бы глубоко нравственного осуждения и отпора эти условия ни вызывали хотя желание избежать общественных эксцессов не мешало Анненкову не только до крестьянской реформы 1861 года, но и после нее отчетливо сознавать, что положение русского общества — и, в частности, отношения дворянства и крестьянства — по своему объективному смыслу «не есть мир, а война, борьба и столкновение» [5].
Указанные основные черты мировоззрения Анненкова во многом определили его позицию в литературно-общественной борьбе 50-х годов, равно как и особенности его мемуарных и биографических работ, в том числе «Материалов для биографии А. Анненков умер 8 20 марта 1887 года в Дрездене. Пережив почти всех людей своего поколения, он в последние годы, по-видимому, остро ощущал свое одиночество, враждебность к нему народнической критики, а также неприязненную, пристрастную оценку его работ о Пушкине учеными младшего поколения — П. Ефремовым и В. Якушкиным, недооценивавшими как тяжести той исторической обстановки, в которой Анненков в 1850-е годы писал «Материалы для биографии А. Пушкина» и готовил издание сочинений поэта, так и благотворного нравственно-воспитательного и просветительного значения этого его труда.
Люди жили, словно притаившись. Свидетель создания письма Белинского к Гоголю, близкий знакомый Гоголя, Белинского, Герцена, Бакунина, Анненков на два года уезжает из Петербурга в провинцию и симбирскую деревню из боязни ареста и полицейских преследований, которая, видимо, долго не покидает его, несмотря на влиятельных братьев, пользующихся личной милостью царя. Именно в это время в руки Анненкова неожиданно, волею судеб, попало рукописное наследие Пушкина, и это определило едва ли не все дальнейшее направление его литературной деятельности. Дело в том, что к концу 40-х годов первое посмертное издание сочинений Пушкина, выпущенное в 1838—1841 годах и дававшее текст его сочинений в крайне урезанном и искаженном цензурой виде, было распродано. В связи с этим в 1849 году Н. Пушкина-Ланская и ее муж задумали осуществить новое издание сочинений поэта.
Из-за невыгодных условий, на которых соглашались предпринять издание Пушкина те петербургские книгоиздатели и книгопродавцы, к которым они обратились со своим предложением, Ланские пришли к решению сами выступить в качестве издателей. А так как муж Н. Пушкиной-Ланской служил генералом в том же полку, что и брат Анненкова Иван Васильевич, недавно назначенный флигель-адъютантом Николая I и к тому же считавшийся как автор четырехтомной «Истории лейб-гвардии Конного полка от 1731 по 1848 год» в военном кругу «литератором», Ланской обратился к нему в конце 1849 — начале 1850 года за советом и помощью в осуществлении этого дела. Ланская, по первому мужу Пушкина, — вспоминал позднее по этому поводу П. При первом взгляде на бумаги я увидал, какие сокровища еще в них таятся, но мысль о приятии на себя труда издания мне тогда и в голову не приходила. Я только сообщил Ланской план, по которому, казалось мне, должно быть предпринято издание…» [7] Разрешение на испрашиваемое издание, общий план которого и которое должно было с небольшими поправками повторять издание 1837—1841 годов составил Анненков, было по прошению Н.
Но, к счастью для потомства, издание это не было осуществлено в том урезанном виде, в каком было первоначально задумано. Ознакомившиеся с бумагами Пушкина более внимательно, чем их брат, который вначале, по-видимому, лишь бегло их просмотрел, И. Анненковы убедились, что в их руки попало действительно неоценимое достояние. В результате 21 мая 1851 года И. Анненков подписал с Н. Ланской письменный договор, по которому она уступила ему право на издание сочинений ее первого мужа.
Так как П. Анненков некоторое время колебался, считая себя недостаточно подготовленным для исполнения этого дела, и не давал братьям окончательного согласия на то, чтобы взять издание в своя руки и написать для него биографию поэта которой, после советов И. Анненкова с Н. Некрасовым, В. Боткиным, П. Плетневым и П.
Вяземским, было решено его открыть , Некрасов рекомендовал воспользоваться для этой цели помощью критика «Отечественных записок» С. Но в конце концов братьям удалось своей настойчивостью рассеять сомнения П. Анненкова и побудить его горячо и энергично взяться за дело, несмотря на пугавшую его «громадность задачи» [8]. При этом И. Анненков передал брату и само право выступить в качестве официального издателя и редактора. Как свидетельствуют черновые бумаги П.
Анненкова, мысль взять на себя работу над собиранием материалов для биографии Пушкина возникла у него, по-видимому, уже в конце 1850 года. Однако переписка с братьями, которые настойчиво убеждали его взять на себя работу над изданием и биографией Пушкина, растянулась на сравнительно долгий период — с весны по осень 1851 года [9]. Впрочем — по словам Анненкова — «страх и сомнения в удаче обширного предприятия, на которое требовались, кроме нравственных сил, и большие денежные затраты, не покидали меня и в то время, когда уже, по разнесшейся вести о нем, я через Гоголя познакомился с Погодиным; а через Погодина с Бартеневым П. Вместе с тем я принялся за перечитку журналов 1817—1825 годов» [10]. Решение Анненкова стать издателем сочинений А. Пушкина и автором его биографии было все же вполне продуманным, целенаправленных и обусловленным глубокими — и притом идеологическими — причинами.
Характерными особенностями натуры Анненкова, как он сам хорошо понимал и в чем не раз признавался в своих письмах, были нерешительность, отсутствие в действиях твердой и ясной цели. Горячие убеждения братьев взяться за издание Пушкина помогли Анненкову, как это не раз случалось с ним и позднее, преодолеть свойственную ему инертность. Но, взяв на себя дело подготовки нового издания Пушкина, Анненков обретает на долгое время поразительную энергию и целеустремленность в выполнении намеченной программы. При этом Анненкова увлекают не узко специальные научные задачи, связанные с подготавливаемым изданием. В условиях «мрачного семилетия» 1848—1855 годов выход нового собрания сочинений Пушкина и правдивое воссоздание исторического облика великого поэта предстают перед Анненковым постепенно как важные, насущно необходимые исторические задачи, без решения которых невозможно восстановление нормальной преемственности между прошлыми культурными традициями русского общества и современностью, — преемственности, поколебленной реакцией конца 40-х — начала 50-х годов. Сознание ответственности этой задачи и ее культурного значения сделало на долгое время работу над Пушкиным главным делом жизни Анненкова.
Чернышевский, намекая на анненковские материалы и рассматривая «Записки» П. А, Кулиша о Гоголе, очерк Анненкова о Станкевиче и, по-видимому, роман Герцена «Былое и думы», который Чернышевский не имел возможности назвать в подцензурной печати как разные формы проявления пробудившейся в русском обществе в эпоху «мрачного семилетия» острой потребности в восстановлении поколебленной исторической и культурной связи между прошлой и современной умственной жизнью передовой России. Сам Чернышевский, как. Белинского для русского общества. Иногда кажется, что он прав. В работе по подготовке нового периода русской литературы, призванного сменить эпоху «мрачного семилетия», стремился по-своему принять участие и Анненков, создавая «Материалы для биографии А.
Пушкина» и готовя новое, первое критическое издание произведений поэта. Имена Пушкина, Гоголя, Белинского навсегда остались окруженными в его глазах священным ореолом. И как бы ни расходился он в понимании их творчества с Герценом и Чернышевским, Анненков считал себя призванным отстаивать и защищать их наследие в борьбе с общественной пассивностью, бездуховностью, отказом от высоких этических идеалов, характерными для основной части русского дворянства в эпоху «мрачного семилетия». Пушкина» заставила Анненкова параллельно решать две взаимосвязанных задачи. Первая из них состояла в создании наиболее полной и объективной в существовавших в то время условиях внешней картины жизни поэта от рассказа о его предках, обстоятельствах его рождения и воспитания, окружавшей его в детстве культурной и литературной среде до смерти Пушкина. Для живого воссоздания этой картины Анненков не мог ограничиться теми скупыми, разноречивыми свидетельствами и фактами, которые успели появиться в печати за период, протекший с момента гибели Пушкина до начала 50-х годов.
Чтобы критически проверить их и добыть достаточное количество материалов для сколько-нибудь целостной и вместе с тем исторически верной — хотя бы в общих чертах — биографии поэта, он должен был в течение ряда лет посещать лиц, знавших Пушкина, и переписываться с ними, раздобывая от них часто буквально по крупицам тот биографический материал, которым они располагали. Погодину: «Работа моя, известная Вам, оказалась гораздо сложнее, чем я думал. Биография подвигается медленно, что объясняется ее задачей — собирать сведения о Пушкине у современников. Вы знаете, какая бывает беготня за современниками. Биография Пушкина есть, может быть, единственный литературный труд, в котором гораздо более разъездов и визитов, чем занятий и кабинетного сидения. Мне удалось уже отобрать письменные сведения у барона Корфа, Матюшкина, Комовского, Яковлева товарищей Пушкина по Царскосельскому лицею.
Много еще обещают впереди. Я писал отсюда к Вельтману и С. Полторацкому, прося их о сообщении историй их знакомства с Пушкиным, особенно касательно кишиневской и одесской ее эпох, но ответов еще не получил. Горько будет, если совсем не получу. Много и здесь я получил от друзей-неприятелей его странных поминок, но в самых рассказах их превосходная личность Пушкина выказывается чрезвычайно ясно, назло им» [14]. До нас дошли бумаги Анненкова, в которых отражен круг современников, к помощи которых он обращался.
Берг записал для Анненкова воспоминания о Пушкине С. Анненкову удалось также записать в 1851—1852 годах устные рассказы о Пушкине и его эпохе или получить рукописи письменных воспоминаний о них от брата поэта Л. Пушкина, его сестры Ольги Сергеевны и ее мужа Н. Павлищева, Я. Сабурова, К. Данзаса, П.
Нащокина, П. Катенина, В. Даля, С. Соболевского, В. Соллогуба, А. Кононова, Н.
Материалы для биографии А. С. Пушкина
Но по сей день Оно убеждена, что именно Анна привила ей чувство прекрасного и отдала всю свою нерастраченную любовь и нежность. Можно ли было спасти поэта, если бы он жил в более позднее время? Анализируя такую возможность, соблюдая все условия, применяя новейшие методы, медицинские аппараты, антибиотики, Пушкина бы сегодня спасли! Но в 1837 году шансов выжить у поэта при существующем в то время уровне медицины не было совсем. Елизавета Федорович, сайт Пушкин. Сотни пушкиноведов-биографов, историков, изучающих ту эпоху, работников министерства культуры от Москвы до самых окраин часто, обычно к юбилею рождения великого поэта, вещают о несравненной значимости его личности для России в целом и каждого гражданина в отдельности. Лишь интересные факты про А. Пушкина оживляют его, превращая из официозной глыбы нерукотворного памятника в весьма образованного человека высочайшего интеллекта, раздираемого страстями, любезного до приторности, ироничного до сарказма, любимого и ненавистного своим окружением. Биография Пушкина — интересные факты из жизни Род Пушкиных, служивших князьям, царям, императорам России как на ратном поле, так и на административном поприще, восходит к соратнику князя Александра Невского — Радше. Снискавшие славу, уважение, наследуемое дворянство, предки, да и потомки Александра Сергеевича не достигли особо высоких чинов в государственной иерархии, больших богатств, поместий; но были людьми вполне обеспеченными и, что называется, «со связями», наработанными поколениями «служивых людей». Из биографии А.
Пушкина: Будущий «солнце русской поэзии» родился в 1799 году в Москве. В Санкт-Петербург семья переехала в 1814 году. Подтверждая банальные истины о преемственности поколений и незыблемые постулаты генетической науки, Александр Сергеевич не был первым и единственным поэтом в большом, разветвленном роду Пушкиных. Его отец Сергей Львович, ушедший в отставку майором Измайловского лейб-гвардейского полка — элитного воинского соединения армии Российской империи, писал неплохие стихи в свое удовольствие, принимал участие в спектаклях. По свидетельствам современников, он был остер на язык, чрезвычайно находчив в любой ситуации. По-видимому, Александру Сергеевичу было с кого брать пример для подражания. Дядя Василий Львович Пушкин в отличие от брата писал, переводил стихи на профессиональном уровне, будучи признанным в обществе поэтом. Именно он сыграл немалую, возможно, решающую роль в жизни Александра, научив его писать первые стихи, а затем определив в 1811 году юного племянника по знакомству в открывающийся Царскосельский лицей. В этом заведении, созданном для обучения, воспитания, подготовки к службе будущих военных, гражданских чиновников высшего ранга для Российской империи, А. Пушкин проведет шесть незабываемых лет, наполненных юношескими проказами.
Закончит он его одним из последних по результатам в учебе, отличившись лишь в русской, французской словесности и фехтовании, но нимало этим не расстроенный. Учеба в Царскосельском лицее даст ему очень многое — блестящее, несмотря на упорное сопротивление, образование, дружбу со многими, в будущем известными в России, людьми, в том числе с декабристами, и право выбирать свое место в жизни. Александр Сергеевич Пушкин: интересные факты из жизни Много историй как раз связано с периодом учебы будущего великого поэта, отличавшегося как, возможно, сказали бы сейчас, гиперактивностью: С другом по лицею Вильгельмом Кюхельбекером, будущим активным членом организации декабристов, неоднократно уходил «в самоволку». Причем один раз умело пользуюсь красноречием, острым умом и находчивостью, спровоцировал охрану заставы на въезде в Санкт-Петербург, пропустив их с «Кюхлей», задержать следовавшего за ними преподавателя по фамилии Трико. Тот просидел трое суток под арестом, а друзья весело провели время в городе. В Лицее были запрещены телесные наказания для учащихся, что, наверняка, избавило А. Пушкина от массы неприятных ощущений, так как на проделки он был неистощим. Позднее именно с В. Кюхельбекером, зачисленным вместе с А. Пушкиным после окончания Лицея на службу в Коллегию иностранных дел, из-за издевательской эпиграммы поэта они будут стреляться на дуэли из пистолетов, заряженных клюквой.
Самые интересные факты о Пушкине Известно, что за годы советской власти А. Пушкин усилиями официальной пропаганды превратился в революционера, борца с царским режимом. Это далеко не так: Недолгая служба объясняется скорее вспыльчивым «африканским» характером Александра Сергеевича, страстью к едким эпиграммам и высказываниям о людях «власть имущих», чем политическими убеждениями. Напротив, члены правящей династии Романовых высоко ценили талант поэта, возвеличившего в своих творениях их великого предка — последнего царя и первого императора Петра I. После тяжелого ранения, перед смертью, А. Пушкин написал письмо императору Николаю I, прося прощения за нарушение указа о запрете дуэлей, и получил ответ о прощении, просьбе умереть по христианскому обычаю, не беспокоиться о судьбе жены и детей. Пытливые исследователи насчитали около 200 памятников по всему миру, включая самый интересный с надписью: «Нашему поэту», установленный в столице Эфиопии. Не лишен был поэт и пороков. Любовь к карточным играм не уступала влечению к красивым женщинам, независимо от их семейного положения. Игрок Пушкин, по свидетельствам современников, был куда худший, чем любовник и поэт.
Но, наделав карточных долгов, он не сбегал в Лондон или Нью-Йорк, а добросовестно рассчитывался, невзирая на сложности. Более того, долги стимулировали его к написанию новых творений, за которые неплохо платили. Он был человек страстей, гениальный на литературном поприще, но не всегда обуздывающий свои желания в обычной жизни, высказывающий свое мнение, даже если оно шло наперекор принятому в обществе того времени. Самые интересные факты из жизни Пушкина Они неразрывно связаны с огромным наследием, оставленным поэтом, писателем-драматургом, сказочником, критиком, а также с его родными, близкими, друзьями, почитавшими его многогранный талант. Проще сказать, кем не был тогда, и есть сейчас Александр Сергеевич Пушкин в русской и мировой литературе: После него остались бессмертные творения, музей-заповедник его имени, где он провел много времени, в том числе находясь в ссылке. Кстати, одной из причин изгнания со службы послужила запись Александра Сергеевича о том, что он склоняется к атеизму, и это оказалось достаточным для формального повода. Как тут не согласиться с пламенными большевиками, что религия — дурман. Его брат Лев Сергеевич, о котором крайне мало упоминается, был литературным агентом поэта во время его вынужденного проживания в Михайловском, осуществляя связь с внешним миром. О гибели брата на дуэли он узнал, находясь на службе в Отдельном кавказском корпусе. Друзья еле отговорили его от попытки, бросив все, ехать стреляться с Дантесом.
Со своим противником на момент дуэли Александр Сергеевич были родственниками — женаты на родных сестрах Гончаровых. Ее брат Григорий, сестра Наталья до этих «счастливых» для всего дворянского сословия дней не дожили. Всю жизнь она принимала активное участие в мероприятиях, связанных с увековечиванием памяти отца. До 1910 года была в составе попечителей нынешней библиотеки имени А. Пушкина, в те времена называемой городской аудиторией-читальней. Отчасти, прежде всего внешней красотой Мария Александровна Пушкина послужила прототипом Анны Карениной в одноименном романе Льва Николаевича Толстого, знакомого с нею. Стоит надеяться, что интересные факты про Пушкина подвигнут многих из посетителей сайта, прочитавших статью, взять в руки книгу с любимыми стихотворениями, перечитать их, окунувшись в детские воспоминания, как это с удовольствием сделал автор. Интересные факты о Пушкине Александр Сергеевич Пушкин — гениальный писатель, который внес не только в литературу, но и русский язык неоценимый вклад. Благодаря ему мы можем использовать в своем лексическом запасе такие слова, как «отнюдь», «аль», прочие. Он показал, как нужно бороться за любовь.
Этот великий человек является кумиром тысяч современников, молодых писателей, джентльменов. Поэтому мы собрали Топ-10 интересных фактов о Пушкине, которые будут интересны непосредственно его поклонникам, но не критикам. Мы намеренно не использовали другие малоизвестные, не подтвержденные источники, которые портят отношение к выдающейся личности. Открывает список интересных фактов об Александре Сергеевиче — первая любовь. Оказывается, впервые Пушкин влюбился в лицее. Но занимает не столько его юношеский максимализм, сколько отзывы о поведении поэта, когда кто-то попадал в его поле зрения. Сам брат отвечал, что он был собою дурен, вдобавок, мал, но женщины его любили. Ярким тому примером может послужить письмо Веры Александровны Нащокиной, которую автор культовых произведений тоже когда-то желал. Она говорила: «Он обаятельный шатен, с обаятельными голубыми глазами, необычной привлекательности». Но, когда ему никто и ничто не интересно, он был скуден на слова.
Кто такой поэт? Это всегда герой, сражающийся с внутренними противоречиями, с самим собой. Неудивительно, что такой гений, как А. Пушкин любит играть на деньги. И то, что он азартный человек — не секрет. Вот, что интересно — он постоянно вовремя отдавал долги. Но, если по каким-то причинам ему не удавалось в сроки вернуть финансы, он действовать весьма креативно… Если возникали задержки с выплатами карточного долга он писал заемщикам очень злые эпиграммы. Кроме того, в своих тетрадях рисовал на них страшные карикатуры, которые сохранились по сей день. Для смеха ради или в качестве угрозы, он этот делал — не известно. В 1961 году на просторах Британской энциклопедии появились строки, указывающие на то, что Александр Сергеевич является создателем литературного языка.
При этом произведение «Евгений Онегин», по их мнению, является первым российским романом. И сразу же еще один интересный факт о Пушкине — в учебе ему давались далеко не все предметы. В рамках экзаменов он продемонстрировал печальные результаты, заняв одно из худших мест в рейтинге. Отнюдь, в освоении французского и русского ему равных не найти. Собственно, это и так очевидно, исходя из его стихотворений. Важно Не многим известно о том, что первое знакомство Александра Сергеевича с Александром I могло закончиться для писателя гибелью. Это событие произошло, когда Пушкин был еще мальчишкой… На прогулке он однажды чуть не оказался под копытами императорского коня. К счастью, «жемчуг русской поэзии» не пострадал. Но этот казус заставил вздрогнуть его знаменитую няню. В общем, она испугалась сильно.
По всей видимости, никакой психотравмы от встречи с конем императора у писателя не осталось. Во всяком случае, желание гулять у него не пропало. В рейтинг интересных фактов о Пушкине нельзя не отнести самобытность и многогранность человека. С одной стороны, он никогда не считал нужным искать причину для смеха, с другой, оказывал впечатление серьезного мужчины. При этом Александр умел филигранно «жонглировать» своими едкими фразочками, вводя ненавистников в крайне неловкое положение. Однажды остроумие поэта чуть не привело к преждевременной смерти Кюхельберка, который почти решился на самоубийство, когда прочитал в лицейской газете обращение от автора, но до крайностей дело не дошло. Сложно охарактеризовать гения, но стоит добавить, что он был весьма заносчивыми, и мог взрываться по пустякам.
Александр Сергеевич Пушкин был азартным карточным игроком. И ему часто не везло. Он проигрывал, наживал крупные долги, скрывался от кредиторов. Всем известна его любовь рисовать в черновиках. Так вот, в качестве мести он часто изображал карикатуры тех, кому задолжал приличные суммы. В ход так же шли едкие эпиграммы. Месть местью, а долги необходимо было отдавать. Их наличие подталкивало поэта к активной работе: иногда за одну только ночь он писал столько, что на утро мог погасить достаточно крупный долг. Горячий характер и нетерпеливый нрав стали причиной ранней гибели поэта. По подсчётам современников, Пушкин принял участие в 21-й дуэли! Какие-то из дуэлей заканчивались примирением. Или, как например, с Кюхельбекером — забавной шуткой. Мифы о мозге топ-10 Однажды Пушкин написал шуточную эпиграмму: Кюхельбекер был задет и вызвал товарища на дуэль. Оба стреляли. Но пистолеты дуэлянтов оказались заряжены клюквой. Друзьям оставалось лишь помириться. В результате последней дуэли Александр Сергеевич Пушкин погиб. Многие говорят, что исход был очевиден. Мол, Пушкин и сам знал, что падёт на дуэли. Дантес приходился поэту родственником, он был мужем сестры Натальи Гончаровой. Перед дуэлью Пушкин спросил жену о ком из них двоих она будет плакать. Наталья ответила: «По тому, кто умрёт». На следующий день в газете были напечатаны слова скорби, принадлежащие В. Одоевскому: «Солнце русской поэзии закатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в средине своего великого поприща!.. Более говорить о сем не имеем силы, да и не нужно: всякое русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери, и всякое русское сердце будет растерзано». У Пушкина были сложные отношения с Николаем I. Но перед смертью он отправил ему записку, в которой просил прощения за то, что нарушает царский указ о запрете дуэлей. Государь ответил поэту: «Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе моё прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки». Николай I сдержал своё слово. В честь и на память о великом русском поэте установлено более 200-т памятников. Неподдельный интерес вызывает памятник воздвигнутый в столице Эфиопии в 2002 году. На бронзовом изваянии выбита надпись: «Нашему поэту». Да, важно не забыть, что Александр Сергеевич Пушкин — «солнце русской поэзии», «отец современного литературного русского языка», всемирно известный поэт, прозаик, драматург, но не стоит сбрасывать со счетов и тот факт, что он был удивительной, уникальной личностью и незауряднейшим из людей. Пушкине Ссылка на основную публикацию 5 интересных фактов из жизни Пушкина Биографию знаменитого поэта не устают изучать даже наши современники. Каждый раз, открывая все новые и новые интересные факты из жизни Александра Сергеевича Пушкина. Представляем вам пять интересных фактов из жизни великого поэта. Факт 1 — Поэт-дуэлянт Недаром писатель получил прозвище «дуэлянт». Много раз ему приходилось вызывать и быть вызванным на дуэль в его жизни было 27 дуэлей. Но он не любил проливать чужую кровь, так как от природы не был мстительным. Почти все дуэли, благодаря верным друзьям Пушкина, оканчивались примирением конфликтующих сторон. Ни один человек не пострадал от рук поэта. Хотя его меткости можно только позавидовать. Он попадал в цель с двадцати шагов. Для того, чтобы рука не дрогнула при выстреле, поэт ходил со специальной тренировочной тростью весила около 4 кг. Поэт брал ее с собой на прогулки, и местные крестьяне видели, как он, гуляя, подбрасывал и ловил свою железную палку. Факт 2 — Пушкин — остряк Пушкин мог найти ответ на любой вопрос в столь короткие сроки, а это все благодаря его тонкому уму. Интересный факт произошел в Царскосельском лицее: однажды придя к одному ленивому чиновнику, Пушкин на его просьбу придумать смешную эпиграмму сказал: «Дети на полу — умный на диване». Ну и что же тут смешного? Спросил чиновник. Когда он стал повторять эту фразу и пришел к выражению: «детина полуумный на диване» то сразу выставил Пушкина за дверь. Когда офицер Кондыба попросил придумать рифму к «рак и рыба» Поэт тут же ответил: «Дурак Кондыба! Смутившись, офицер спросил: а «рыба рак? Факт 3 — Пушкин — полиглот Пушкин очень увлекался изучением иностранных языков. Он отлично владел французским, итальянским, испанским, английским, немецким, греческим, латинским и несколькими славянскими языками. Известный гимн «Боже, царя храни» на самом деле звучит как «Боже, храни короля». А в привычном для нас виде его перевел Пушкин с английского в 1833 году. Факт 4 — Эфиопские корни памятник Пушкину в Эфиопии Жители Эфиопии искренне считают Пушкина своим национальным достоянием. Они даже установили ему в Аддис-Абебе памятник, на табличке которого высечены всего два слова: «Нашему поэту». Прадед Александра Сергеевича, арап Ганнибал, действительно проживал в этом африканском государстве и был чистокровным эфиопом. А в России оказался волей случая — когда попал в плен к туркам и был вручен Петру в качестве «живого подарка». Факт 5 — Учёба в лицее Успеваемость Пушкина в Царскосельском лицее оставляла желать лучшего. По итогам выпуска он стал только двадцать шестым среди 29 «однокашников». Да и в сам лицей попал по протекции. Желающих занять одно из 30 вакантных мест было хоть отбавляй. Александру Сергеевичу помогло личное знакомство его дяди — Василия Пушкина — с основателем учебного заведения Сперанским. Читайте также статьи: 5 шуток от великого поэта Александра Сергеевича Пушкина Смерть и дуэль Пушкина. Малоизвестные факты. Даже изучив биографию литературного деятеля, без внимания могут остаться интересные факты из жизни Пушкина, о которых и поговорим в сегодняшней публикации. Поэт был представителем дворянского рода и аристократии По некоторым данным, интересная биография Пушкина повествует о том, что Александр Сергеевич относился к разветвленному роду Александра Невского. Кроме того, он во многих своих произведениях обращался к своему прадеду по материнской линии, который служил в Африке с нотками уважения. Первая дуэль Пушкина был в детстве Однажды поэт написал эпиграмму о своем товарище, с которым дружил все лицейские годы Кюхельбекере. Интересные факты из детства Пушкина рассказывают, что на основании этого состоялся дуэль, в котором пистолеты были заряжены клюквой. В результате все закончилось миром. Александр Сергеевич никогда не стрелял первым Во всех дуэлях противник стрелял первым, несмотря что самые отменные навыки стрелка имел именно Пушкин. Интересные факты из жизни сообщают читателю, что поэт никогда не старался попасть в своего противника. Евгений Онегин — единственный из уникальных русских романов История рассказывает, что роман Евгений Онегин, написанный Пушкиным, стал первым в этом роде в России. Прежде считали, что русский язык вовсе не подходит для повествования и рассказов о жизни. Пушкин учился в лицее благодаря связям Как это ни странно, А. Пушкин поступил в известный Царскосельский лицей только потому, что его дядя замолвил словечко перед руководителем учебного заведения. На тот момент места на поступления были ограничены. Поэт был настоящим картежником У литературного деятеля накапливались немалые карточные долги, но он всегда их покрывал. Когда происходили непредвиденные задержки, писатель изображал странные карикатуры заемщиков и посылал им недоброжелательные эпиграммы. Составителем сборников стихотворений Пушкина были Ленин и Ульянов В 1912-1914 годы издания со стихами Александра Сергеевича были редкостью, составителями которых стали некие Ленин и Ульянов. Известно, что они являлись просто однофамильцами политических деятелей, но умели указать главное в книгах. Известная Наталья Гончарова была объектом внимания у мужчин Жена поэта имела тайного поклонника, который был в нее влюблен. Этим воздыхателем считался сам император Николай I. Именно ему поэт отправлял сообщение о просьбе разрешить посетить Оренбург. Писатель успел объездить большую часть России Пушкин Александр Сергеевич в Оренбурге познакомился с Далем, который рассказал ему кратко о городе, сделал экскурсию и познакомил с Артюховым, директором местного училища. Находясь в здесь, поэт посетил архив Пограничной комиссии. Большую часть произведений писатель создал на Родине Проживая в Михайловском, говорят про Пушкина, он написал больше ста своих произведений, многие из которых посвятил своей матери. В зрелом возрасте он был тесно взаимосвязан ее именем. Также поэт не упускал случаи запечатлеть в стихах важные моменты из жизни в селе. Многим покажется, что факты — это очень полезная информация о существовании известного поэта, который сделал не малый вклад в русскую литературу. По мнению экспертов, именно поэтому писателя помнят и чтят за труд и отношение к окружению. Несмотря на то, что Пушкин мало чем занимался, кроме написания ярких произведений, он не умрет в сердцах современных школьников и приукрасит еще многие жизненные события. Интересных фактов из его жизни существует великое множество.
Бессарабская область, образованная в 1818 году, находилась в ведении Коллегии иностранных дел. Управление этой провинцией сосредоточено было в руках статс-секретаря Иоанна Каподистрии, формально второго человека в Коллегии, но, как сообщал в Париж французский поверенный, «ничего сегодня не делается без господина Каподистрии, у которого тайком получают частную аудиенцию». Назначение Пушкина не могло состояться без ведома графа. Каподистрия, уроженец острова Корфу, по национальности — грек. Был министром иностранных дел Республики Ионические острова, основанной адмиралом Ушаковым после побед над турками. Но родина Каподистрии недолгое время была свободной. По Тильзитскому соглашению Россия уступила Франции протекторат над Ионическими островами. Отклонив предложения французов об участии в их администрации, Каподистрия уехал в Санкт-Петербург. Здесь был зачислен на службу в Коллегию иностранных дел. В 1811 году, будучи секретарем русской миссии в Вене, он основал Гетерию филомуз — Союз греческих патриотов. Вскоре после этого заведовал дипломатическими сношениями главнокомандующего русской Дунайской армией. В войну 1812 года Каподистрия продолжал свою деятельность при штабе Барклая-де-Толли. Во время заграничного похода Александр I оценил его способности, приблизил к себе и назначил играть ведущую роль в русской внешней политике. В Санкт-Петербурге граф Каподистрия вел жизнь уединенную, ближайшими друзьями имел нескольких греков. Кроме того, хорошие отношения поддерживал с петербургскими литераторами. Карамзин якобы и попросил Каподистрию заступиться за Пушкина. Каподистрия предложил Александру I перевести Пушкина из Петербурга на службу в канцелярию Инзова, главного попечителя и председателя Комитета об иностранных поселенцах южного края России. Таким образом, и вроде бы наказан будет за сумасбродство молодой гений, и в то же время под пристальным взором попечителей искоренит в себе отрицательные черты. В письме к генералу Инзову, подписанному также Нессельроде, Каподистрия дает Пушкину самую благожелательную характеристику: «Исполненный горестей в продолжении всего своего детства, молодой Пушкин оставил родительский дом, не испытывая сожаления. Лишенный сыновней привязанности, он мог иметь лишь одно чувство — страстное желание независимости. Этот ученик уже ранее проявил гениальность необыкновенную. Его ум вызывал удивление, но характер его, кажется, ускользнул от взора наставников. Он вступил в свет, сильный пламенным воображением, но слабый полным отсутствием тех внутренних чувств, которые служат заменою принципов, пока опыт не успеет дать нам истинного воспитания. Нет той крайности, в которую бы не впадал этот несчастный молодой человек, — как нет и того совершенства, которого не мог бы он достигнуть высоким превосходством своих дарований… Несколько поэтических пьес, в особенности же ода на вольность, обратили на Пушкина внимание правительства… Г. Карамзин и Жуковский, осведомившись об опасностях, которым подвергся молодой поэт, поспешили предложить ему свои советы, привели его к признанию своих заблуждений и к тому, что он дал торжественное обещание отречься от них навсегда. Пушкин кажется исправившимся, если верить его слезам и обещаниям. Однако эти его покровители полагают, что раскаяние его искренне и, что, удалив его на некоторое время из Петербурга, доставив ему занятия и окружив его добрыми примерами, можно сделать из него прекрасного слугу государства или, по крайней мере, писателя первой величины… Отвечая на их мольбы, император уполномочивает меня дать молодому Пушкину отпуск и рекомендовать его вам… Судьба его будет зависеть от успеха ваших добрых советов». Александр I утвердил эту характеристику собственноручно. Иными словами, заступившиеся за молодого поэта Карамзин, Жуковский и прочие покровители несколько перестарались, по сути, став главными инициаторами направления Пушкина на юг. При ином повороте дел, если бы заступники Пушкина не поспешили, он продолжил бы службу в Петербурге, будучи прощеным Александром I с подачи генерал-губернатора Милорадовича. Вот как рассказал об обстоятельствах, предшествующих «наказанию» чиновника Коллегии иностранных дел, адъютант Милорадовича: «Раз утром выхожу я из своей квартиры и вижу Пушкина, идущего мне навстречу. Он был, как и всегда, бодр и свеж; но обычная по крайней мере, при встрече со мною улыбка не играла на его лице, и легкий оттенок бледности замечался на щеках. Пушкин заговорил первый. Вот видите: слух о моих и не моих пиесах, разбежавшихся по рукам, дошел до правительства. Вчера, когда я возвратился поздно домой, мой старый дядька объявил, что приходил в квартиру какой-то неизвестный человек и давал ему пятьсот рублей, прося дать ему почитать моих сочинений и уверяя, что скоро принесет их назад. Но мой верный старик не согласился, а я взял да и сжег все мои бумаги… Теперь, — продолжал Пушкин, немного озабоченный, — меня требуют к Милорадовичу! Я не знаю, как и что будет, и с чего с ним взяться?.. Вот я и шел посоветоваться с вами»… Мы остановились и обсуждали дело со всех сторон. В заключение я сказал ему: «Идите прямо к Милорадовичу, не смущаясь, и без всякого опасения. Положитесь, безусловно, на благородство его души: он не употребит во зло вашей доверенности». Тут, еще поговорив немного, мы расстались: Пушкин пошел к Милорадовичу. Часа через три явился и я к Милорадовичу, при котором состоял я по особым поручениям. Милорадович, лежавший на своем зеленом диване, окутанный дорогими шалями, закричал мне навстречу: «Знаешь, душа моя! У меня сейчас был Пушкин! Мне ведь велено взять его и забрать все его бумаги; но я счел более деликатным пригласить его к себе и уж от него самого вытребовать бумаги. Вот он и явился очень спокоен, с светлым лицом, и когда я спросил о бумагах, он отвечал: «Граф! Все мои стихи сожжены! Прикажите подать бумаги; я напишу все, что когда-либо написано мною разумеется, кроме печатного с отметкою, что мое и что разошлось под моим именем». Подали бумаги. Пушкин сел и писал, писал… и написал целую тетрадь… Вот она указывает на стол у окна , полюбуйтесь! Завтра я отвезу ее государю. А знаешь ли? Пушкин пленил меня своим благородным тоном и манерою обхождения». На другой день я пришел к Милорадовичу поранее. Он возвратился от государя, и первым словом его было: «Ну, вот дело Пушкина и решено! Государь улыбнулся на мою заботливость. Потом я рассказал подробно, как у нас дело было. Государь слушал внимательно, и наконец спросил «А что же ты сделал с автором? Я объявил ему от имени вашего величества прощение! Помолчав немного, он с живостью сказал: «Не рано ли? Между тем, в промежутке двух суток, разнеслось по городу, что Пушкина берут и ссылают. Гнедич с заплаканными глазами я сам застал его в слезах бросился к Оленину. Карамзин, как говорили, обратился к государыне Марии Федоровне , а Чаадаев хлопотал у Васильчикова, и всякий старался замолвить слово за Пушкина. Но слова шли своею дорогою, а дело исполнялось буквально по решению». Судя по этому рассказу, участь Пушкина была предрешена еще до доклада генерал-губернатора Милорадовича об обстоятельствах дела. Александр I встретил доклад с уже обдуманным вердиктом — служить поэту на юге. Приложили к принятию этого решения свои усилия многие. Пушкин рассказал о своих обстоятельствах и о грозящей опасности и Карамзину, и Чаадаеву, и другим знакомым. Те в свою очередь задействовали свои связи. И главным человеком, повлиявшим на судьбу поэта, мог быть, прежде всего, Каподистрия. Направляя Александра Пушкина в Кишинев, Иоанн Каподистрия, надо полагать, имел на него свои собственные виды, как на «прекрасного слугу государства». Горячий патриот Греции, Каподистрия всю свою жизнь отдал борьбе за освобождение родной страны. В 1827 году, в самый разгар войны греков за независимость, он официально покидает русскую службу и избирается первым президентом Греческой республики. На этом посту вскоре и был убит. Естественно, Бессарабия, как важнейший форпост России в ее внешней политике на юге, лично для статс-секретаря Коллегии иностранных дел являлась сферой особых интересов. Скорее всего, по его настоянию и управление Югом России осуществлялось непосредственно через Коллегию. Потому, направляя именно туда Александра Пушкина а мест для его ссылки на Руси было немало , граф, без сомнения, рассчитывал на применение его талантов и способностей для решения важнейшей внешнеполитической миссии России: поддержать освободительную борьбу греческого народа против турецкого ига. А вот и еще одно подтверждение того, что ехал на юг Пушкин не в так называемую ссылку, как настойчиво утверждала впоследствии молва. За две недели до принятия решения императором по поводу Пушкина и когда еще об отъезде поэта из Санкт-Петербурга ничего не было известно, директор одного из департаментов Коллегии Н. Тургенев 23 апреля 1820 года пишет С. Тургеневу в Константинополь: «Пушкина дело кончилось очень хорошо. У него требовали его оды и стихов. Он написал их в кабинете графа Милорадовича. Как сей последний, так и сам государь сказали, что это ему не повредит и по службе. Он теперь собирается ехать с молодым Раевским в Киев и в Крым». Государь велел написать всю его историю, но он будет считаться при Каподистрии». Все это развенчивает давнюю легенду, что Пушкин был сослан на юг за ненадлежащее поведение и порочные стихи. Однако официальные власти не могли опровергать расхожие домыслы по поводу отъезда Пушкина. В самом деле, не объявлять же во всеуслышание, что сотрудник Коллегии иностранных дел Александр Пушкин отъехал по служебной надобности для выполнения секретной миссии накануне намечающейся войны с Турцией. На юге Что нам известно о делах Пушкина на юге? По приезду в Екатеринослав 17 мая 1820 года он знакомится с генералом Инзовым. Через неделю, после купания в Днепре, он заболевает «лихорадкой». В это время в Екатеринославе проездом оказывается семья Раевских. Якобы с разрешения Инзова Пушкин отправляется на лечение вместе с семьей генерала Н. Раевского на Кавказ. В то самое путешествие на Кавказ, а затем в Крым, о котором писал еще до выезда Пушкина из Петербурга Н. Тургенев в Константинополь. Удивительное «предвидение»! Если же учесть, что «лечился» Александр Сергеевич целых четыре месяца, при этом ехал по весьма замысловатому маршруту и только в конце сентября объявился в Кишиневе, то можно усомниться в том, что причина поездки сотрудника Коллегии иностранных дел по Кавказу и Крыму вызвана простудой. Разве можно серьезно воспринимать рассказ о том, что сосланного царем опального чиновника из-за простуды вдруг отпускают на отдых со случайно проезжающим мимо знакомым генералом? Чтобы больного излечить, требуется уложить того в постель, а не тащить сотни верст в коляске по ухабам и рытвинам. Да и Кавказ с Крымом не лежат по дороге в Кишинев. Очевидно, миссия, с которой выехал Пушкин на юг, была известна узкому кругу людей. Так что появление легенды, связывающей отъезд поэта с его болезнью, вполне объяснимо. И даже Инзову, чтобы отпустить Пушкина с Раевскими, не требовалось самостоятельно принимать решение, брать на себя ответственность за снисходительное отношение к «опальному чиновнику, сосланному за проступки». Согласитесь, начальство могло бы не одобрить лояльность к человеку, вызвавшему неудовольствие самого императора. Впрочем, генерал был избавлен от размышлений, как же ему поступить с заболевшим поэтом в связи с проездом Раевских через Екатеринослав. Генералу былопредписано поступить так, как он поступил. Граф Каподистрия в своем письме прямо указывает: «император уполномочивает меня дать молодому Пушкину отпуск и рекомендовать его вам». Но во всеуслышание было объявлено и ныне повторяется во всех биографиях поэта причиной отъезда именно болезнь Александра Сергеевича. Как нельзя кстати случилась эта простуда после купания в Днепре. И это обстоятельство помогало придать поездке на Кавказ вид этакой оздоровительной прогулки. Что же это за поездка в Кишинев через Кавказ и Крым, в которую Пушкин определен еще в Петербурге, но окружающим и знакомым она представлялась отъездом для излечения со случайными, хотя и хорошо знакомыми попутчиками? Официально командир IV корпуса Николай Николаевич Раевский вместе со своими детьми — Александром, прикомандированным к Кавказскому отдельному корпусу, Николаем, ротмистром лейб-гвардии Гусарского полка, расквартированного в Царском Селе, и дочерьми — совершает поездку по Кавказу и Крыму, чтобы отдохнуть. В те годы подобные семейные путешествия-командировки были для высокопоставленных чиновников естественным делом. В свое время командующий войсками Гвардии и Петербургского военного округа великий князь Владимир Александрович в инспекторской поездке по округу, продолжавшейся несколько месяцев, взял с собой не только адъютантов и порученцев, но также свое семейство, журналистов, художников, фотографов. Результатом стало великолепно иллюстрированное описание этой поездки, войск, населенных пунктов и местности, по которым проехал великий князь со свитой. Но ведь это была служебная поездка. Несмотря на то, что и супруга, и дети были рядом. Поездку Раевских и Пушкина представляют частным делом. Если поверить этому, то странно выглядит оторванность генерала главнокомандующего войсками на юге России , двух его сыновей-офицеров и чиновника иностранной коллегии от службы на целых четыре месяца. Да и обставлен проезд их очень серьезно. Генерала Раевского и его сопровождающих охраняют отряд в 60 казаков с пушкою. Всюду его встречают, зная заблаговременно о приезде. Маршрут — Ставрополь, Владимирский редут, станция при реке Безымянная, Прочный окоп, Царицынский редут, Темижбек, Кавказская крепость, Казанский редут, Тифлисский редут, Ладожский редут, Усть-Лабинская крепость, Карантинный редут, где их встречает сам атаман Черноморского казачьего войска полковник Григорий Кондратьевич Матвеев и сопровождает до Екатеринодара. Далее Темрюк, Пересыпь, Сенная. Наконец, 14 августа они оказываются в Тамани. Перебираются в Крым, следуют из Керчи в Феодосию и оттуда на военном бриге в Гурзуф. Из Гурзуфа вместе с молодым Раевским Пушкин следует верхом на лошадях до Ялты. Оттуда через Мисхор и Алупку он направляется в Бахчисарай. Эта поездка больше похожа на инспекторскую проверку по приграничным войскам, но отнюдь не на оздоровительную прогулку. Тем более, что молодого поэта тоже не оставляют без внимания. К примеру, 18 августа 1820 года А. Тургенев пишет князю Вяземскому в Варшаву: «получил от одного из моих чиновников известие с Кавказа о Пушкине. Он там с Раевским». В пути Пушкин писал. Оставим для литературоведов его стихи и поэмы. А вот его «Замечание о донских и черноморских казаках» — не сохранившееся произведение — было бы интересно прочитать. В своем письме брату Льву 24 сентября 1820 года Пушкин обмолвился: «Когда-нибудь прочту тебе мои замечания на черноморских казаков — теперь тебе не скажу об них ни слова». Возникают вопросы о том, для кого замечания были написаны, кому предназначались, где могут находиться? Быть может, следы их в недрах архивов департамента, в котором служил Пушкин? Ведь нашли же его «Заметку о секте езидов», то есть о курдах, более чем через столетие после поездки Пушкина в 1829 году на Кавказ. Заметим, то была писарская копия, то есть предназначалась «Заметка» для представления по инстанции. А ведь Пушкин на тот момент официально на службе не числился, но окружающую обстановку продолжал анализировать, по привычке писал. Уместно добавить, что именно в те годы курдам было разрешено селиться в России, поскольку они были признаны союзниками России в борьбе с Турцией. Впрочем, поездка в Арзрум — предмет отдельного исследования… Закончилось путешествие Пушкина с Раевскими по Кавказу и Крыму прибытием в Кишинев более чем через четыре месяца. Для отсутствия в течение столь длительного времени служащего канцелярии, присланного на «перевоспитание», нужны были очень веские причины. Значит, они были. По приезду в Кишинев Пушкин отписывает брату Льву письмо-отчет о своем путешествии.
Служба всех зачисленных в Коллегию началась с присяги государю императору Александру Павловичу, принесенной 15 июня 1817 года. Кроме того, новички, поступающие в Коллегию иностранных дел, обязаны были ознакомиться с определением Коллегии от 5 марта 1744 года о неразглашении служебных тайн и указом Петра I «О присутствующих в Коллегии иностранных дел, о порядке рассуждения по делам особенной важности и по бумагам текущим, и о назначении числа чиновников с распределением должностей между ними». Такого количества подписок о неразглашении тайн и сегодня не дают чиновники. Не в этой ли особой секретности причина отсутствия сведений о служебном поприще Пушкина? Коллегия иностранных дел была создана Петром Великим 13 февраля 1720 года для выполнения, прежде всего, разведывательных задач. Не случайно авторы «Очерков по истории российской внешней разведки» под редакцией академика Е. Коллегия иностранных дел включала в себя Секретную экспедицию, которую называли еще «политическим департаментом», поскольку оно занималось политической разведкой. Учреждая Коллегию, Государь предписал: «для сего дела иметь им особливый департамент и все дела тут отправлять и сочинять», и прибавил к этому: «делам быть тут только тем, которые касаются до иностранных государств». Вместе с тем он категорически запретил «волочить дела по дворам», то есть выносить секретные документы из служебных помещений, брать работу на дом. Особое внимание Петр Великий уделял надежности кадрового состава разведывательного органа: «К делам иностранным служителей коллегии иметь верных и добрых, чтобы не было дыряво, и в том крепко смотреть; а ежели кто непотребного в оное место допустит, или, ведая за кем в сем деле вину, а не объявит, то будут наказаны, яко изменники». Это было единственное учреждение, подчинявшееся не Сенату, а непосредственно императору — подобно тому, как нынешняя служба внешней разведки подчиняется только президенту России. При Коллегии находился еще и собственный прокурор, обязанностью которого, как и сегодня, было осуществление контроля за ее деятельностью. Интересно, что в ведомство Коллегии иностранных дел в то же время были отданы яицкие казаки — тогда неспокойное порубежье России. Во времена Пушкина в непосредственном ведении Коллегии находилась Бессарабия — плацдарм русской внешней политики на юге Европы, правый фланг русско-турецкого противостояния. Одним из сотрудников Секретной экспедиции и стал Александр Сергеевич Пушкин. По понятным причинам он не оставил воспоминаний о том, чем занимался в Коллегии. Из этого некоторые исследователи делают поверхностный вывод, что поэт там якобы даже не появлялся. Между тем, один из сослуживцев поэта С. Жихарев через несколько месяцев после зачисления в Коллегию писал: «До сих пор я ничего другого не делаю, как дежурю в месяц раз да толкую о Троянской войне». Казалось бы, вот достоверное свидетельство абсолютного ничегонеделанья молодых чиновников. Однако все не так просто. Действительно, дни дежурств были утомительны: в течение суток из Коллегии нельзя было отлучаться ни на миг, даже обед доставлялся из ресторации, а спать приходилось ночью на столах. Но такое случалось раз в месяц. Остальное время посвящалось «толкованиям о Троянской войне». В данном случае сослуживец Пушкина высказался эзоповым языком. Речь шла о подготовке вновь принятых в Коллегию к исполнению ими служебных обязанностей: под руководством умудренных опытом наставников они входили в курс дела. Панин, один из руководителей Коллегии, поучал своих питомцев: «Сотрудник иностранной коллегии должен уметь вербовать открытых сторонников и тайных осведомителей, осуществлять подкуп официальных лиц и второстепенных чиновников, писать лаконично и четко свои шифрованные и открытые донесения на родину не по заранее установленной форме, а исходя из соображений целесообразности». Тайный осведомитель — это и есть «троянский конь», засланный в стан врага, так что С. Жихарев в своих воспоминаниях не согрешил против истины. Серьезная подготовка требовалась новичкам для дальнейшего самостоятельного исполнения служебных обязанностей, в том числе и вдали от Санкт-Петербурга. Впоследствии Александр Горчаков уехал в русскую дипломатическую миссию в Лондон, Сергей Ломоносов — в Вашингтон, Александр Грибоедов был определен на Кавказ к командующему российской армии И. Паскевичу секретарем «по дипломатической части». Успех его миссии завершился вербовкой Гаджи-Махмуда-Агу — адъютанта командующего персидской армией, от которого Грибоедов получил согласие на тайное сотрудничество. В результате Россия заключила победный мир с Персией, и та по условиям Туркманчайского договора признала присоединение к России Грузии, Северного Азербайджана, Эриванского и Нахичеванского ханств. А талантливый офицер-агентурист Грибоедов был назначен послом в Тегеран. Пушкин оставался до поры до времени в Петербурге. Хотя и для него было готово место в одной из зарубежных русских миссий. В письме Вяземскому в 1819 году А. Толстой сообщает, что Пушкин «не на шутку собирается в Тульчин, а оттуда в Грузию и бредит уже войною. Я имею надежду отправить его в чужие края, но он уже и слышать не хочет о мирной службе». Получается, что в Петербурге Пушкин вел как бы двойную жизнь. На виду у многих в свете — бравада и позерство, и одновременно с этим напряженная подготовка к разведывательной работе за рубежом. Интересное наблюдение сделал П. Бартенев: «Дружбы между Пушкиным и Рылеевым не было. Плетнев передавал нам, что Пушкин посмеивался над неумеренностью суждений Рылеева, над его отзывами о европейской политике, которую будто изучал он по тогдашним русским газетам в книжной лавке Сленина». Скорее всего, сам Пушкин отзывы о европейской политике познавал отнюдь не по скудным газетным источникам. Поэт имел доступ к более существенному аналитическому материалу как сотрудник секретного департамента, непосредственно общавшийся со сведущими людьми. Повезло Пушкину и с наставниками. Ко времени появления лицеистов в Коллегии всеми делами там заправляли статс-секретари Иоанн Антонович Каподистрия и Карл Васильевич Нессельроде. Это был выдающийся разведчик. Достаточно сказать, что он сумел завербовать самого Талейрана — министра иностранных дел Франции. Да и министр полиции Фуше также использовался им втемную. Иными словами, ключевые фигуры в правительстве Наполеона были тайными осведомителями Нессельроде. В Коллегии иностранных дел Нессельроде ведал западными делами, Каподистрия — восточными. Это был особый период в истории ведомства, когда им одновременно управляли два человека. Отношения между ними были натянутые. Как вспоминал впоследствии Горчаков, стоило ему начать свою карьеру под руководством Каподистрии, и этого было вполне достаточно, чтобы вызвать нерасположение Нессельроде. Пушкин, как и Горчаков, попал в непосредственное подчинение к Каподистрии, а потому тоже испытал со стороны Карла Васильевича неприязненное отношение. Впрочем, Нессельроде у многих вызывал нерасположение, даже чисто внешне. Он был так мал ростом, что ему дали прозвище «Карла». Тогда же Пушкин в поэме «Руслан и Людмила» создал образ коварного карлы «со взором, полным хитрой лести», очевидно, намекая на высокопоставленного чиновника. Сохранилось воспоминание: поэт, впервые увидев Нессельроде, съязвил, что в Коллегии не два, а полтора статс-секретаря. Покровительство графа Каподистрии По мнению исследователей, вызывающее поведение секретного сотрудника Пушкина, особенно его эпиграммы на графа Аракчеева, не могли остаться без внимания и без последствий. На самом деле, когда генерал-губернатор Милорадович доложил обстоятельства дела Александру I и объявил от имени царя о прощении, оказалось, что судьба Пушкина уже решена — он должен ехать в Бессарабию. Вызывает сомнение, что причиной отъезда Пушкина стали упомянутые эпиграммы. Историк Борис Башилов категорически отказывает Пушкину в их авторстве. Исследователь аргументировано доказывает, что приписывали их Пушкину для того, чтобы показать — самодержавие устроило травлю поэта. Любопытно, но сам Аракчеев этим виршам принадлежавшим, скорее всего, Рылееву даже внимания не уделил. Менее известно истинное отношение Пушкина к графу Аракчееву. В одном из писем жене Пушкин с сожалением писал: «Аракчеев также умер. Об этом во всей России жалею я один — не удалось мне с ним свидеться и наговориться». Чтобы понять, почему местом новой службы «провинившемуся» чиновнику Коллегии иностранных дел была выбрана Бессарабия, нужно напомнить кое-что из истории присоединения этого края к России, а также узнать поближе замечательного человека — графа Каподистрию. Бессарабская область, образованная в 1818 году, находилась в ведении Коллегии иностранных дел. Управление этой провинцией сосредоточено было в руках статс-секретаря Иоанна Каподистрии, формально второго человека в Коллегии, но, как сообщал в Париж французский поверенный, «ничего сегодня не делается без господина Каподистрии, у которого тайком получают частную аудиенцию». Назначение Пушкина не могло состояться без ведома графа. Каподистрия, уроженец острова Корфу, по национальности — грек. Был министром иностранных дел Республики Ионические острова, основанной адмиралом Ушаковым после побед над турками. Но родина Каподистрии недолгое время была свободной. По Тильзитскому соглашению Россия уступила Франции протекторат над Ионическими островами. Отклонив предложения французов об участии в их администрации, Каподистрия уехал в Санкт-Петербург. Здесь был зачислен на службу в Коллегию иностранных дел. В 1811 году, будучи секретарем русской миссии в Вене, он основал Гетерию филомуз — Союз греческих патриотов. Вскоре после этого заведовал дипломатическими сношениями главнокомандующего русской Дунайской армией. В войну 1812 года Каподистрия продолжал свою деятельность при штабе Барклая-де-Толли. Во время заграничного похода Александр I оценил его способности, приблизил к себе и назначил играть ведущую роль в русской внешней политике. В Санкт-Петербурге граф Каподистрия вел жизнь уединенную, ближайшими друзьями имел нескольких греков. Кроме того, хорошие отношения поддерживал с петербургскими литераторами. Карамзин якобы и попросил Каподистрию заступиться за Пушкина. Каподистрия предложил Александру I перевести Пушкина из Петербурга на службу в канцелярию Инзова, главного попечителя и председателя Комитета об иностранных поселенцах южного края России. Таким образом, и вроде бы наказан будет за сумасбродство молодой гений, и в то же время под пристальным взором попечителей искоренит в себе отрицательные черты. В письме к генералу Инзову, подписанному также Нессельроде, Каподистрия дает Пушкину самую благожелательную характеристику: «Исполненный горестей в продолжении всего своего детства, молодой Пушкин оставил родительский дом, не испытывая сожаления. Лишенный сыновней привязанности, он мог иметь лишь одно чувство — страстное желание независимости. Этот ученик уже ранее проявил гениальность необыкновенную. Его ум вызывал удивление, но характер его, кажется, ускользнул от взора наставников. Он вступил в свет, сильный пламенным воображением, но слабый полным отсутствием тех внутренних чувств, которые служат заменою принципов, пока опыт не успеет дать нам истинного воспитания. Нет той крайности, в которую бы не впадал этот несчастный молодой человек, — как нет и того совершенства, которого не мог бы он достигнуть высоким превосходством своих дарований… Несколько поэтических пьес, в особенности же ода на вольность, обратили на Пушкина внимание правительства… Г. Карамзин и Жуковский, осведомившись об опасностях, которым подвергся молодой поэт, поспешили предложить ему свои советы, привели его к признанию своих заблуждений и к тому, что он дал торжественное обещание отречься от них навсегда. Пушкин кажется исправившимся, если верить его слезам и обещаниям. Однако эти его покровители полагают, что раскаяние его искренне и, что, удалив его на некоторое время из Петербурга, доставив ему занятия и окружив его добрыми примерами, можно сделать из него прекрасного слугу государства или, по крайней мере, писателя первой величины… Отвечая на их мольбы, император уполномочивает меня дать молодому Пушкину отпуск и рекомендовать его вам… Судьба его будет зависеть от успеха ваших добрых советов». Александр I утвердил эту характеристику собственноручно. Иными словами, заступившиеся за молодого поэта Карамзин, Жуковский и прочие покровители несколько перестарались, по сути, став главными инициаторами направления Пушкина на юг. При ином повороте дел, если бы заступники Пушкина не поспешили, он продолжил бы службу в Петербурге, будучи прощеным Александром I с подачи генерал-губернатора Милорадовича. Вот как рассказал об обстоятельствах, предшествующих «наказанию» чиновника Коллегии иностранных дел, адъютант Милорадовича: «Раз утром выхожу я из своей квартиры и вижу Пушкина, идущего мне навстречу. Он был, как и всегда, бодр и свеж; но обычная по крайней мере, при встрече со мною улыбка не играла на его лице, и легкий оттенок бледности замечался на щеках. Пушкин заговорил первый. Вот видите: слух о моих и не моих пиесах, разбежавшихся по рукам, дошел до правительства. Вчера, когда я возвратился поздно домой, мой старый дядька объявил, что приходил в квартиру какой-то неизвестный человек и давал ему пятьсот рублей, прося дать ему почитать моих сочинений и уверяя, что скоро принесет их назад. Но мой верный старик не согласился, а я взял да и сжег все мои бумаги… Теперь, — продолжал Пушкин, немного озабоченный, — меня требуют к Милорадовичу! Я не знаю, как и что будет, и с чего с ним взяться?.. Вот я и шел посоветоваться с вами»… Мы остановились и обсуждали дело со всех сторон. В заключение я сказал ему: «Идите прямо к Милорадовичу, не смущаясь, и без всякого опасения. Положитесь, безусловно, на благородство его души: он не употребит во зло вашей доверенности». Тут, еще поговорив немного, мы расстались: Пушкин пошел к Милорадовичу. Часа через три явился и я к Милорадовичу, при котором состоял я по особым поручениям. Милорадович, лежавший на своем зеленом диване, окутанный дорогими шалями, закричал мне навстречу: «Знаешь, душа моя! У меня сейчас был Пушкин! Мне ведь велено взять его и забрать все его бумаги; но я счел более деликатным пригласить его к себе и уж от него самого вытребовать бумаги. Вот он и явился очень спокоен, с светлым лицом, и когда я спросил о бумагах, он отвечал: «Граф! Все мои стихи сожжены! Прикажите подать бумаги; я напишу все, что когда-либо написано мною разумеется, кроме печатного с отметкою, что мое и что разошлось под моим именем». Подали бумаги. Пушкин сел и писал, писал… и написал целую тетрадь… Вот она указывает на стол у окна , полюбуйтесь! Завтра я отвезу ее государю. А знаешь ли? Пушкин пленил меня своим благородным тоном и манерою обхождения». На другой день я пришел к Милорадовичу поранее. Он возвратился от государя, и первым словом его было: «Ну, вот дело Пушкина и решено! Государь улыбнулся на мою заботливость. Потом я рассказал подробно, как у нас дело было. Государь слушал внимательно, и наконец спросил «А что же ты сделал с автором? Я объявил ему от имени вашего величества прощение! Помолчав немного, он с живостью сказал: «Не рано ли? Между тем, в промежутке двух суток, разнеслось по городу, что Пушкина берут и ссылают. Гнедич с заплаканными глазами я сам застал его в слезах бросился к Оленину. Карамзин, как говорили, обратился к государыне Марии Федоровне , а Чаадаев хлопотал у Васильчикова, и всякий старался замолвить слово за Пушкина. Но слова шли своею дорогою, а дело исполнялось буквально по решению». Судя по этому рассказу, участь Пушкина была предрешена еще до доклада генерал-губернатора Милорадовича об обстоятельствах дела. Александр I встретил доклад с уже обдуманным вердиктом — служить поэту на юге. Приложили к принятию этого решения свои усилия многие. Пушкин рассказал о своих обстоятельствах и о грозящей опасности и Карамзину, и Чаадаеву, и другим знакомым. Те в свою очередь задействовали свои связи. И главным человеком, повлиявшим на судьбу поэта, мог быть, прежде всего, Каподистрия. Направляя Александра Пушкина в Кишинев, Иоанн Каподистрия, надо полагать, имел на него свои собственные виды, как на «прекрасного слугу государства». Горячий патриот Греции, Каподистрия всю свою жизнь отдал борьбе за освобождение родной страны. В 1827 году, в самый разгар войны греков за независимость, он официально покидает русскую службу и избирается первым президентом Греческой республики. На этом посту вскоре и был убит. Естественно, Бессарабия, как важнейший форпост России в ее внешней политике на юге, лично для статс-секретаря Коллегии иностранных дел являлась сферой особых интересов. Скорее всего, по его настоянию и управление Югом России осуществлялось непосредственно через Коллегию. Потому, направляя именно туда Александра Пушкина а мест для его ссылки на Руси было немало , граф, без сомнения, рассчитывал на применение его талантов и способностей для решения важнейшей внешнеполитической миссии России: поддержать освободительную борьбу греческого народа против турецкого ига.
Как Пушкин стал пророком (из истории ранних пушкинских биографий)
Кстати, краткую биографию Пушкина читайте здесь. Чтобы усилить противостояние между «теорией разумного гражданского существования» Пушкина и официальной идеологией, Анненков постоянно подчеркивает, что между Пушкиным и императором стоял шеф жандармов А.Х. Бенкендорф[8]. 1) Кто бы ни изучал биографию Пушкина, подчёркивал, что его поэтический талант. Задание и тест ЕГЭ на тему: Кто бы ни изучал биографию Пушкина, подчёркивал, что его поэтический талант необычайно расцветал в осеннюю пору. 4. Выучите правило на один тип, а только потом переходите к другому.
Журналистская деятельность А. С. Пушкина
| Интересные факты о пушкине | С этого момента в написанных исследователями биографиях Пушкина начинаются странности: сплошь недосказанность, а то и попросту мифы. |
| Что подчеркивали исследователи биографии Пушкина | В этот раз темой встречи и предметом пристального изучения гостей стали книжные раритеты из фонда библиотеки, имеющие прямое отношение к поэтическому и прозаическому наследию Пушкина. |
| Журналистская деятельность А. С. Пушкина — Студопедия | 1) Кто бы ни изучал биографию Пушкина, подчёркивал, что его поэтический талант. |
| Пушкин Александр Сергеевич — биография поэта, личная жизнь, фото, портреты, стихи, книги | И даже в допущенных к изданию произведениях Пушкина оставили "нехорошие слова", правда, замененные цензурой многоточиями. |
Ошибки кто бы ни изучал биографию пушкина подчеркивали
4. Выучите правило на один тип, а только потом переходите к другому. Д) ошибка в употреблении имени числительного. 1) Кто бы ни изучал биографию Пушкина, подчёркивал, что его поэтический талант необычайно расцветал в осеннюю пору. Кто бы не изучал биографию пушкина подчеркивали решу. Комитет Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей направил запрос министру просвещения Сергею Кравцову с просьбой разобраться, почему из перечня книг для подготовки к ЕГЭ по литературе убрали отечественных классиков, документ имеется в распоряжении РИА Новости.
В Минпросвещения опровергли исчезновение Пушкина и Гоголя из ЕГЭ
Полная биография поэта Александра Пушкина. Личная жизнь, фотографии, портреты, стихи, книги, интересные факты из жизни на портале «». Сегодня мы рассмотрим малоизвестные факты о Пушкине в контексте его биографии. Кто бы ни изучал биографию Пушкина, все подчёркивали, что его поэтический талант необычайно расцветал в осеннюю пору. Главная» Новости» Открытие год пушкина. Полная биография поэта Александра Пушкина. Личная жизнь, фотографии, портреты, стихи, книги, интересные факты из жизни на портале «». Сегодня мы рассмотрим малоизвестные факты о Пушкине в контексте его биографии.
Журналистская деятельность А. С. Пушкина
| Как Пушкин стал пророком (из истории ранних пушкинских биографий) | Биография Пушкина. Подчеркните верное. |
| Ошибки кто бы ни изучал биографию пушкина подчеркивали | Минпросвещения опровергло исключение произведений Пушкина и Лермонтова из заданий ЕГЭ. |
| Информация | Задание и тест ЕГЭ на тему: Кто бы ни изучал биографию Пушкина, подчёркивал. |
Учебный Марафон ЕГЭ - восьмое задание
Наша нива на русском последние новости. Наша нива на русском последние новости. С Пушкиным и Гоголем учащиеся знакомятся в 5-9 классах. При этом в ведомстве добавили, что произведения русских классиков могут быть использованы в некоторых заданиях на ЕГЭ, например, при написании сочинения. Успех Пушкина был не успехом моды или успехом ловкого дельца, это был успех, обусловленный признанием его таланта и значения». Для изучения лицейского периода в биографии Пушкина первостепенное значение имеет публикация лицейских лекций А. П. Куницына и П. Е. Георгиевского по записям.