Фотоэкскурсию в тюрьму Министерства государственной безопасности ГДР (Штази) публикует портал «Новости в фотографиях».
Товарищ Штази/ГДР/Genosse Stasi/DDR
Водяной В этой связи понятно недоверие Штази к КГБ, и товарищам из Москвы. Штази — главные новости дня и последние события на сайте Вестник Кавказа. Немецкая газета расследует связь нового владельца с разведкой ГДР. По крайней мере, по одной оценке, Штази вела более тщательный надзор за своим собственным народом, чем любая тайная полиция в истории.[33] Штази нанимала одного тайного полицейского на каждые 166 восточных немцев. Founded in 1950, the Ministry for State Security (MfS) (commonly known as the Stasi) was tasked with securing the rule of the SED and eliminating opponents of the regime. База данных сотрудников в "Товарищ Штази | Genosse Stasi", Berlin, Германия. Страница Товарищ Штази все друзья и подписчики Товарищ ВКонтакте, фото/видео пользователя, контактные данные, учеба и деятельность, персональные настройки и дата регистрации профиля ВКонтакте.
След штази…
Товарищ Штази, 01.04.1999, Россия. Доступны для просмотра фотографии, лайки, образование. Есть и другие свидетели, видевшие, как только что вернувшийся из ГДР Володя-штази командовал в тот день у Казанского собора (задержано было более ста человек). Заходи в чат наших товарищей дабы пообщаться и расслабиться в дружеской атмосфере. Если надумаешь у нас остаться и вместе учиться и бороться за дело Маркса-Энгельса-Ленина, то приходи в моё отделение штази, чтобы к нам подписаться.
Неофициальный сотрудник ШТАЗИ
Установка жучка в жилом помещении во время отсутствия хозяев дело опасное, а потому жучек устанавливался путем сверления соседской стены. Ниже на фото установка прослушки из гостиной добропорядочного соседа. Как только жильцы уходили, в стене сверлилось отверстие чаще на месте розетки от гостиной соседа до самой штукатурки или обоев. В отверстие помещали неметаллическую трубку или зонд, направляя звук с другой стороны к микрофону в комнате соседа. Так как жучки в ГДР были дефицитом, после проведенной операции они изымались обратно. Исключениям были жучки, установленные в тюрьмах или международных отелях из-за сложности проводимых операций. Комплекс «CEKO» обеспечивал центральную прослушку до 4 тысяч телефонных номеров и до 1,5 тысячи разговоров с помощью мобильных узлов контроля. Такая система осуществляла не только перехват и аудиозапись разговоров по телефону, но и переговоры в кабинетах с помощью аппаратуры прослушки. В начале 1980 гг.
Такие жучки обычно состояли из небольшого микрофона, производимого западными компаниями такими как Sennheiser или Knowles, и миниатюрного усилителя. Жучок подключался к выделенному кабелю, и его сигнал можно было отслеживать и записывать на расстоянии нескольких сотен метров на конце линии. Иногда точка наблюдения могла быть подключена к центральному посту прослушивания Штази через другую инфраструктуру, например выделенную телефонную линию. При правильной установке жучка шансы обнаружить устройство могли равняться нулю. Их можно было незаметно встроить в стену, ведь для аудио порта микрофона требовалось лишь крошечное отверстие размером не более 1 мм. Хороший образец такого жучка — Bremen 20, показан на изображении ниже. Красный и синий провода справа подключались к кабелю, а более толстый серый провод вел к микрофону, который обычно прятался внутри оштукатуренной стены. Помимо аудио жучков, Штази активно использовала уже существующую инфраструктуру дома, многоквартирного дома, офиса, района или даже города.
Жучки устанавливались как «паразитирующие» устройства на действующий кабель. Примерами такой инфраструктуры являлись телефонные линии, кабель электросети, системы внутренней связи в многоквартирном доме, центральные установки антенны. Поскольку такие кабели в основном использовались для передачи других сигналов, звук от скрыто установленного жучка скрывался или маскировался таким образом, чтобы его невозможно было уловить. Это делалось путем модуляции звука на так называемую несущую частоту. После модуляции сигнал через кабель передавался в точку подключения за несколько сотен метров, где он демодулировался, записывался и в конечном итоге расшифровывался. Примером такого жучка несущей частоты являлось болгарское устройство Bodil, на изображении ниже. Bodil использовал уже существующую телефонную линию для передачи своих разведданных. Такой жучек мог быть установлен практически везде, например, внутри предмета мебели, внутри деревянной стены или внутри телефонной коробки.
Специальный приемник мог находиться в другом месте здания или даже за его пределами. Для длительного шпионажа сигнал направлялся непосредственно на пост прослушивания Штази, для этого использовалась дополнительная бесплатная выделенная телефонная линия. B3 — Радио жучки ВЧ В тех редких случаях, когда не было возможности использовать существующую инфраструктуру для прослушивания комнаты, в ход шли радио жучки, также известные как высокочастотные HF или Radio Frequency RF жучки. Их можно было установить практически везде, даже внутри переносного объекта.
Руппе «Топаз» , который, работая в штаб-квартире НАТО в Брюсселе, имел доступ к документам высшей категории секретности по военной и экономической тематике. Разоблачение Руппа и судебный процесс над ним в 1994 году привлекли к себе большое внимание наших отечественных СМИ. При этом господствовало мнение, что Рупп был идентифицирован как агент ГДР благодаря сигналу со стороны американцев, в руках которых находятся сводные учетные данные на агентуру внешней разведки МГБ. Кёлер приводит более правдоподобную версию: Руппа выдал контрразведке ФРГ перешедший на Запад бывший заместитель начальника седьмого информационного отдела главного управления «А» полковник X. Буш, который в свое время непосредственно обрабатывал материалы, поступавшие от «Топаза».
В 70-е годы произошел прорыв дипломатической блокады Германской Демократической Республики, что привело к существенному расширению географической сферы деятельности главного управления «А». Восточногерманские разведчики сумели создать неплохие позиции в частности в странах Ближнего Востока, в Индии. Однако в разделе об операциях в странах третьего мира речь идет о другом. Этот раздел посвящен той поддержке, которую МГБ ГДР оказывало в организации, обучении и техническом оснащении полиции и органов безопасности таких стран, как Никарагуа, Эфиопия, Южный Йемен. Заключительная часть книги Кёлера посвящена обоснованию тезиса о том, что МГБ ГДР было непосредственно причастно к международному терроризму и оказывало активное содействие террористическим организациям. Здесь подробнейшим образом излагается версия Р. Виганда о подготовке и осуществлении ливийцами известного террористического акта в Западном Берлине — взрыва в апреле 1986 года дискотеки «Ла Белль», которая была излюбленным местом отдыха американских военнослужащих. Как утверждает Виганд, высшее руководство ГДР было проинформировано о подготовке указанного террористического акта, однако не стало препятствовать его осуществлению. Далее следует рассказ о связях Штази с международными террористами и о поддержке руководителями ГДР международных террористических организаций.
Тенденциозность изложения затрудняет оценку достоверности приводимых здесь сведений, которые сами по себе представляют определенный интерес. Кульминацией повествования Кёлера о причастности МГБ ГДР к террористическим акциям является разделов книге, в котором предпринята попытка нарисовать картину многолетнего сотрудничества Штази с западногерманской террористической организацией «Фракция Красная Армия» РАФ. Как известно, в первые месяцы 1990 года в Восточной Германии были арестованы несколько членов РАФ, которые в начале 80-х годов отказались от террористической деятельности и попросили убежища в ГДР. По некоторым данным, западногерманская сторона была поставлена об этом в известность и не возражала против подобной акции, так как тем самым гарантировался контроль над группой активных террористов и исключалась возможность рецидива их опасной деятельности. Он утверждает, в частности, что «красноармейцы» якобы проходили боевую подготовку в секретных лагерях в Восточной Германии, а резидентуры главного управления «А» оказывали им всяческую поддержку за рубежом. Однако доказательства, подкрепляющие эти утверждения, вызывают сомнения в их достоверности. Гаука — которые, правда, трудно проверить, — министерство смогло завербовать в общей сложности не менее 20 тысяч граждан ФРГ. Размышляя об успехах разведки ГДР, Кёлер, естественно, пытается определить причины этих успехов. По его мнению, это — умелое использование широкого арсенала методов и средств воздействия на интересующих разведку лиц: психологическая обработка, подкуп, угроза компрометации, шантаж родственников и т.
Здесь же упоминается отсутствие языкового барьера при общении между «осси» и «весси» и общность их менталитета. Но ведь все это в равной степени относилось и к возможностям западногерманской разведки и контрразведки, которые потерпели явное поражение в противоборстве со спецслужбами ГДР. Кёлер не хочет признать очевидную истину: значительная часть восточных и западных немцев привлекалась спецслужбами ГДР к сотрудничеству на идейной основе — борьба с фашизмом, борьба за мир, борьба за социалистические идеалы. Наглядные примеры этого приводятся и в данной книге: супруги Гийом, Габриэла Гаст, Вильям Борм и другие. В полной мере это относилось и к мотивации деятельности многих восточногерманских оперативных работников. С крушением ГДР и развалом социалистического содружества эта истина поблекла и предается забвению. Доктор политических наук И. Кузьмин Введение Впервые я познакомился с Эрихом Мильке, печально знаменитым главой тайной полиции Восточной Германии, в феврале 1965 года на приеме, устроенном в честь Алексея Косыгина, преемника Никиты Хрущева на посту премьер-министра Советского Союза. Косыгин прибыл в Восточную Германию, чтобы принять участие в праздновании 700-й годовщины Лейпцигской промышленной ярмарки и тем самым продемонстрировал поддержку Германской Демократической Республики со стороны СССР.
Поскольку я в то время был берлинским корреспондентом «Ассошиэйтед Пресс», в мои обязанности входило освещение этого события. В те годы ярмарка давала западному журналисту единственную возможность бросить хотя бы мимолетный взгляд на жизнь в «государстве рабочих и крестьян». Коммунистический режим дал мне добро на посещение Лейпцига, но у меня все еще не было официальных документов, которые гарантировали бы доступ к новому советскому лидеру. Вскоре мне все же удалось добыть их через Олега Панина, шефа протокольного отдела советского посольства в Восточном Берлине, с которым я познакомился в те донельзя напряженные дни октября 1962 года, когда американские и советские танки стояли друг против друга по разные стороны контрольно-пропускного пункта «Чекпойнт Чарли» на границе, отделявшей Восток от Запада. Сначала Панин оказывал мне благосклонное внимание, очевидно, по той простой причине, что ему нравились наши совместные роскошные завтраки в Западном Берлине, за которые платил я, потому что у него не было марок ФРГ. Позднее у него появилась западная валюта и стало ясно, что он рассчитывает завербовать меня в качестве шпиона. Панин не знал, что мне была известна вся его подноготная. Затем, через несколько лет, он вернулся туда в качестве «дипломата», став к этому времени полковником КГБ. Когда я попросил его помочь мне с аккредитацией и пропуском на все мероприятия с участием премьера Косыгина, он тут же ответил согласием.
Там восточно-германский премьер Вилли Штоф давал прием в честь своего советского коллеги. Увидев советский пропуск, охранники отнеслись ко мне как к привилегированному лицу и торопливо махнули мне: «Проходи быстрее». Я очутился в узком тесном зале для церемоний, выглядевшем уныло и неухоженно. Возможно, причинами были многовековая копоть от камина и коммунистическая безалаберность, начавшая за два десятка лет разъедать немецкий национальный характер. Как и во всех общественных местах Восточной Германии, здесь здорово отдавало туалетной дезинфекцией и дешевым табаком. Столы были заставлены хрустальными вазочками с икрой, блюдами с осетриной и другими деликатесами, а также неизбежными в таких случаях бесчисленными запотевшими бутылками водки. Все это сооружение протянулось по центру зала примерно метров на пятнадцать. В конце зал расширялся, переходя в более просторное помещение, где перпендикулярно этому столу стоял еще один стол с напитками и яствами. Там перед угощавшимися кто во что горазд восточногерманскими аппаратчиками, которых было около сотни, стоял Косыгин с немногочисленной свитой, включавшей советского посла П.
Абрасимова и Вилли Штофа. Генерал Павел Кошевой, главнокомандующий группой советских войск в Германии, ложками поглощал икру, заедая ее черным хлебом и запивая водкой. Между правым концом длинного стола и стеной был проход, который вел к месту, где находились высокопоставленные лица. Его охраняли сотрудники восточногерманских и советских спецслужб. Заметив меня, Олег Панин махнул мне рукой, приглашая присоединиться к кругу избранных. Это был Эрих Мильке, генерал-полковник в 1980 году он стал генералом армии и министр государственной безопасности ГДР, тайной полиции, которую в народе называли «Штази». Он был самым страшным человеком в Восточной Германии. Широкоплечий крепыш, одетый в темно-синий костюм, белую рубашку и темный галстук, он казался сантиметров на пять ниже меня. Темные с проседью волосы были зачесаны назад, при этом в глаза бросались большие залысины.
У него были отвисшие щеки, а под глазами — большие мешки. Джек, познакомься, пожалуйста, с герром Мильке». Когда мы обменивались рукопожатием, я сказал: «О, я очень хорошо знаю герра Мильке». Мильке это, похоже, озадачило. Я улыбнулся и ответил: «Объявление с вашей фотографией, как разыскиваемого лица, несколько лет висело на КПП «Чекпойнт Чарли»». У Панина от неожиданности выкатились глаза. Но Мильке улыбнулся и взмахом руки показал, что он не сердится: «Ах, я тоже всего лишь журналист, наподобие вас». Я не мог сдержать ухмылку. Панин буквально извился, не зная куда деваться от смущения, но Мильке моя дерзость не обескуражила.
Затем он взял со стола бутылку водки, наполнил две рюмки и одну подал мне. Приятно познакомиться с одним из друзей Олега». Мильке, очевидно, ожидал, что, осушив рюмку, я уйду. Однако я должен был выполнять свои журналистские обязанности и попросил Панина сообщить послу Абрасимову, что хочу взять интервью у советского премьера. Панин выполнил эту просьбу с видимой неохотой. Седовласый посол посовещался с Косыгиным, а затем повернулся и сделал мне знак подойти. Мильке внимательно наблюдал за мной все то время, пока я беседовал с Косыгиным. Это было первое интервью, которое новый советский лидер дал западному журналисту. Оно длилось около получаса.
Следующий день Косыгин посвятил осмотру экспонатов ярмарки. Согласно инструкции Панина я должен был присоединиться к советской делегации в павильоне Восточной Германии. Приблизившись к входу в него, я увидел там Мильке, который лично проверял документы у входивших. Я застыл на месте от удивления. Сам министр госбезопасности ГДР в чине генерала и вдруг выполняет функции обычного охранника. Заметив меня, он торжествующе ухмыльнулся и громко воскликнул: — А, это вы! Я вас не пропущу, потому что вчера вечером вы вели себя нетактично. Я пожал плечами и протянул ему советский пропуск. Значит, наши друзья будут разочарованы, если не увидят меня, — сказал я, сделав ударение на слове «наши».
Теперь припоминаю. Вы друг Олега. Пожалуйста, входите, — сказал Мильке, легонько подтолкнув меня к двери. Признаюсь, что когда позднее в тот же день я еще раз воскресил в своей памяти стычку с всесильным шефом тайной полиции ГДР, мне стало немного не по себе. Штази в Восточной Германии выполняла те же функции, что и органы государственной безопасности в других странах, находившихся под властью коммунистов. Проводились массовые аресты политических оппонентов, включая многих старых коммунистов, возражавших против современного курса руководства. По слухам, с полдюжины тюрем были битком набиты десятками тысяч политзаключенных. Восточная Германия стала полицейским государством, а когда в 1961 году была построена Берлинская стена, все население оказалось на положении заключенных. Режим строжайшей секретности и страх населения перед возмездием со стороны тайной полиции чрезвычайно затрудняли получение сведений как о размахе репрессий, так и о подробностях внутрипартийной борьбы.
Однако к середине пятидесятых на Западе все же узнали о некоторых операциях восточногерманской разведки. Это стало возможным потому, что в результате усовершенствования методов работы западногерманской контрразведки в ее сети стало попадаться все больше шпионов с Востока. Тем не менее истина о масштабе террора Штази по отношению к германскому народу и о грандиозной структуре ее разведывательного аппарата стала очевидной лишь после падения Берлинской стены 9 ноября 1989 года. Коммунистический режим рухнул в считанные недели после этого события. Параллельно шел распад органов безопасности. В последнюю минуту офицеры Штази попытались уничтожить компрометирующие их документы, однако большую часть архива этой организации все же удалось спасти. По мере раскрытия секретов Штази негодование германских граждан нарастало. Дважды за предыдущие полвека клика безжалостных идеологов присваивала себе единоличное право властвовать именем «социальной справедливости». После второй мировой войны западная часть Германии стала современным, экономически мощным демократическим государством, где главенствовал закон, в то время как другая Германия все глубже погружалась в трясину коррупции, переходя от одной диктатуры к другой.
Эта книга — бесстрастная хроника отвратительных в своей жестокости деяний Штази под руководством Эриха Мильке, деяний, без которых этой диктатуре вряд ли удалось бы удержаться у власти так долго. Другим фактором, обеспечившим поразительную жизнеспособность восточногерманского режима, была вооруженная мощь Советского Союза. Этот побег он готовил в течение двух лет, БНД ручалась за достоверность информации Виганда. Мне было сказано, что ЦРУ, а также французская и британская разведки дали высокую оценку его прямоте и искренности. Он занимал должность начальника рабочей группы, ведавшей всеми делами, касающимися иностранцев. Уникальность его положения заключалась в том, что он имел доступ к «секретам почти всех управлений и отделов МГБ. Помимо отдела в Берлине Виганду подчинялись и сотрудники Штази на периферии; в каждом из пятнадцати окружных управлений МГБ у него были свои люди. Бывший полковник частенько наведывался в Москву и другие европейские города, а также на Ближний Восток. В ходе многонедельных допросов Виганд открыл наиболее тщательно охранявшиеся секреты МГБ.
Он во всех подробностях рассказал о разведывательной и подрывной деятельности, которая велась против Соединенных Штатов и других стран, о подготовке и укрывательстве террористов, убийствах, похищениях людей, шантаже, подтасовке результатов выборов и многих других преступлениях и вопиющих нарушениях прав человека и гражданина. Бывший начальник Виганда генерал-лейтенант Гюнтер Кратч в частной беседе подтвердил достоверность большей части информации, сообщенной его подчиненным. Немало исключительно ценной информации о разведывательной деятельности восточногерманских спецслужб я почерпнул из бесед с Карлом Гроссманом, бывшим полковником, который ушел в отставку в 1986 году. Он помогал генералу Маркусу Вольфу при создании и становлении главного управления «А» внешняя разведка. Он рассказал о многих американцах, которые выдали Штази чрезвычайно важные военные тайны США. Из другого источника мне удалось получить образцы секретных американских документов, которые были проданы восточным немцам предателями и которые были впоследствии обнаружены в архивах Штази. Несмотря на то, что Виганд рассказал немало интересного о личности и карьере Эриха Мильке, он не смог заполнить некоторые важные пробелы. В официальных биографиях отсутствовали важные детали, что было загадкой не только для меня, но и для моих коллег», — рассказывал Виганд. Наконец весной 1991 года я получил доступ к досье на Эриха Мильке, найденному в его личном сейфе.
В этой папке были материалы, собранные берлинским судом в 30-е годы и освещавшие действия молодого коммуниста, головореза и агитатора, полицейские рапорты о его причастности к убийству в 1931 году двух офицеров берлинской полиции и сообщения о его учебе в Советском Союзе. Эти документы подтвердили информацию, полученную мной из других источников, и позволили мне нарисовать портрет Мильке если и не с соблюдением мельчайших деталей, учитывая, что КГБ еще не открыл своих архивов, но, во всяком случае, достаточно подробной. В августе 1993 года мне пришлось давать показания в качестве свидетеля перед берлинским судом, который судил Мильке за убийство в 1931 году двух полицеских. Мой рассказ о давней встрече с Мильке, в ходе которой он не отрицал своей причастности к этому преступлению, был сочтен важной уликой, подтвердившей вину подсудимого. Мильке был признан виновным и приговорен к шести годам тюрьмы, что фактически означало для него пожизненное заключение. Ведь тогда ему уже было восемьдесят шесть лет. Глава 1 Хуже, чем гестапо. Симон Визенталь, охотник за нацистами 9 ноября 1989 года толпы ликующих немцев начали разрушать Берлинскую стену. И опять обошлось без кровопролития.
Окончательная черта была подведена 31 мая 1990 года, когда Штази отдала по радио своим агентам в Западной Германии приказ свернуть всю свою деятельность и возвратиться домой. Причем оно сделало это в более оригинальном стиле. Вместо шифра из пятизначных чисел армейская радиостанция передала в эфир детскую песенку об утенке, плавающем на озере, в исполнении мужского хора. Вне всяких сомнений, шпионские начальники решили залить шнапсом горечь поражения в холодной войне. Хихикая и растягивая слова, подвыпившие певцы три раза повторили припев: «Окуни свою голову в воду и подними хвостик». Это был сигнал для глубоко законспирированных агентов: бросай все и уходи. Год спустя разделенная нация воссоединилась. Необычайная скорость этого процесса определилась политической решимостью. Крах деспотического режима был полным.
Немцы переживали эйфорию, однако объединение породило новую национальную дилемму. Прошло 46 лет после окончания второй мировой войны, а в Западной Германии все еще продолжали судить нацистских военных преступников. И вдруг германское правительство столкнулось с требованиями предать суду также и тех коммунистических чиновников, по приказу которых совершались преступления против их собственного народа, преступления, которые были не менее чудовищными, чем те, что были на совести их нацистских предшественников. Народ бывшей Германской Демократической Республики — так называлось это государство в течение сорока лет — жаждал немедленного отмщения. Его гнев был направлен в первую очередь против коммунистических правителей страны — высшего эшелона Социалистической Единой Партии Германии. Заслуженное наказание должны были понести и партийные функционеры второго, следующего за ним эшелона, которые обогащались за счет своих сограждан. Предметом особого внимания стали бывшие сотрудники Штази, которые раньше считались «щитом и мечом» партии. Когда режим рухнул, в штатах МГБ числилось 102 тысячи офицеров и лиц, не имевших офицерского звания, — сержантов и рядовых, включая 11 тысяч солдат полка спецназа МГБ. С 1950 по 1989 год в Штази служило 274 тысячи сотрудников.
Негодование населения было направлено и против информаторов Штази — внештатных сотрудников. К 1995 году было выявлено 174 000 агентов в возрасте от 18 до 60 лет, что составляет 2,5 процента всего населения ГДР. Следственная комиссия была просто потрясена, узнав что 10 тысяч информаторов, или 6 процентов от общего их количества, еще не достигло 18 лет. Поскольку многие личные дела были уничтожены, точное число внештатных осведомителей установить не представляется возможным. Однако специалисты сходятся на том, что 500 000 — это вполне реальная цифра. Бывший сотрудник МГБ ГДР Райнер Виганд, служивший в управлении контрразведки, полагал, что вместе с теми, кто «стучал» эпизодически, это число могло доходить до двух миллионов. Штази было гораздо, гораздо хуже, чем гестапо, если иметь в виду угнетение собственного народа. Так сказал Симон Визенталь, который полвека выслеживал нацистских преступников. Можно было бы добавить, что нацистский террор продолжался только двенадцать лет, а у Штази для совершенствования машины угнетения, шпионажа, международного терроризма и подрывной деятельности было сорок лет.
Чтобы гарантировать покорность народа, коммунистические вожди Восточной Германии буквально нашпиговали свою вотчину шпионами, которых у них было больше, чем у любого другого тоталитарного правительства нашей эпохи. При населении в 280 миллионов это означало, что один сотрудник КГБ приходился на 5830 жителей. В нацистской Германии, по данным Визенталя, один офицер гестапо приходился на 2000 граждан. Что касается Штази, то соотношение было один к ста шестидесяти шести. Если учесть постоянных осведомителей, тогда получается, что один шпион приходился на 66 граждан! Ну и если прибавить сюда случайных доброхотов, то результат сногсшибательный: один человек, так или иначе связанный с органами безопасности, на 6 человек. На каждом крупном промышленном предприятии был штатный сотрудник Штази. В каждом без исключения многоквартирном доме имелся по меньшей мере один жилец, который сообщал обо всем участковому инспектору Народной полиции, а тот в свою очередь выуживал более или менее заслуживающую внимания информацию для Штази. Если у кого-то оставался ночевать родственник или приятель, сразу же следовало донесение.
Школы, университеты, больницы были нашпигованы стукачами сверху донизу. Германский академический мир был шокирован известием о том, что Генрих Финк, профессор теологии и вице-президент восточноберлинского Гумбольдтского университета, был информатором Штази с 1968 года. После того как связи Финка с госбезопасностью стали достоянием гласности, его уволили. Офицеры Штази вербовали не только официантов и другой обслуживающий персонал отелей, но также и врачей, адвокатов, писателей, актеров и спортсменов. На подслушивании около 100 000 телефонных линий в Западной Германии и Западном Берлине, которое велось круглосуточно, было задействовано около 2000 сотрудников. Офицеры Штази не ведали никаких границ, и их не мучили угрызения совести в том, что касалось «защиты интересов партии и государства». В массовом порядке к сотрудничеству привлекались служители церкви, в том числе и высшие иерархи как протестантской, так и католической конфессий. В их кабинетах и исповедальнях были установлены подслушивающие устройства. После разоблачения в отставку пришлось уйти даже руководителю знаменитого хора церкви Св.
Томаса в Лейпциге Гансу-Иоахиму Ротчу. Для тайной полиции не было ничего святого. В стенах квартир и номерах отелей просверливались небольшие отверстия, через которые сотрудники Штази снимали своих «подозреваемых» при помощи специальных видеокамер. Вуайеры-коммунисты проникали даже в ванные. Как и нацистское гестапо, Штази являлось мрачной стороной немецкой пунктуальности и аккуратности, которыми так славятся немцы. После падения Берлинской стены жертвы коммунистического режима потребовали немедленного возмездия. По иронии судьбы их требования встретили противодействие со стороны западных немцев, которые в условиях свободы усердно трудились над созданием демократического правового государства, отличающегося верховенством закона. Необходимо было обеспечить соблюдение прав не только жертв, но и обвиняемых. Буря эмоций затрудняла поиск справедливого решения.
Правительственные чиновники и демократически настроенные политики признали, что попытка быстро уладить эти противоречия может иметь гибельные последствия для всей системы демократической юриспруденции. Слишком быстрые подвижки в этом вопросе могли бы привести либо к оправдательным приговорам, либо к нарушениям судебного процесса. Сложные, запутанные вопросы юрисдикции необходимо было разрешать, прилагая не только рвение, но и точность. Германское правительство не могло позволить ни одному преступнику уйти от наказания по причине судебной ошибки. Политические последствия такого события, особенно на Востоке, могли оказаться фатальными для любой партии, лидер которой занимал в то время пост канцлера. Политики и ученые-законоведы «старых федеральных земель» призывали к терпению, указывая на то, что еще не завершилось преследование даже нацистских преступников. До объединения немцы говорили о «сведении счетов с прошлым», имея в виду серьезный подход к наказанию нацистских преступников. В объединенной Германии это выражение подразумевало и коммунистическое прошлое. Там, где дело касалось нарушений прав человека, никакой разграничительной линии никто не проводил.
Однако с нацистами обстояло проще: Адольф Гитлер и Генрих Гиммлер, а также главнокомандующий люфтваффе и первый шеф гестапо Герман Геринг покончили с собой.
Количество информаторов в других странах до сих пор засекречено. Именно эти папки и стали главной целью американской разведки. Есть версия, что они были просто украдены», — отмечает Николай Валуев.
Кто из европейских миллиардеров и крупных функционеров НАТО успел поработать со Штази, разбираемся в программе «Исторический детектив» с Николаем Валуевым.
Хочу напомнить, что главная и единственная цель данного мероприятия - это собрать средства на дальнейшую поддержку Феди, который находится под арестом уже шестой месяц. Приходите сами, зовите с собой друзей, от нас всех зависит как долго мы еще сможем бороться за свободу нашего товарища.
По ту сторону забора оказаться очень легко, не забывайте об этом.
Мы из «Штази»
Если надумаешь у нас остаться и вместе учиться и бороться за дело Маркса-Энгельса-Ленина, то приходи в моё отделение штази, чтобы к нам подписаться. Удачи геноссе! Библиотека тегов: Историчный - история ГДР, фотографии, тексты, кинодокументы. Всё, что вы хотели знать об истории лучшей Германии.
Все заместители Мильке и семнадцать начальников управлений МГБ были уволены. Ханс Модров, глава дрезденского окружного комитета СЕПГ, был избран новым главой партии и правительства. Однако требования общества полностью распустить госбезопасность усилились до такой степени, что их уже нельзя было оставлять без внимания, и правительство было вынуждено ликвидировать Ведомство Национальной Безопасности уже через восемь дней после его создания. Народ потребовал, чтобы штаб-квартиру министерства госбезопасности открыли для публичного осмотра. Правительство уступило этому требованию, и холодным вечером 15 января сотни тысяч берлинцев — главным образом молодых людей — собрались возле огромного, похожего на крепость комплекса зданий, где размещалась главная спецслужба ГДР.
Камни и кирпичи загремели по железным воротам. Призывы представителей национальных комитетов сохранять порядок и спокойствие тонули в реве толпы, скандировавшей: «Мы — народ! Небольшое подразделение полицейских, находившихся внутри здания, капитулировало, и около пяти часов вечера ворота были открыты. Толпа ворвалась внутрь и устремилась к различным зданиям, выбивая двери и окна и систематично освобождая служебные кабинеты от бывших мучителей народа. Из окон на улицу полетели папки с документами и мебель, портреты Хонеккера и Брежнева топтали ногами. Демонстранты не знали, что среди них находились и агенты Бундеснахрихтендинст — западногерманской разведслужбы. Пользуясь рисунками-схемами, сделанными полковником Райнером Вигандом, бежавшим на Запад всего две недели назад, они обыскивали кабинеты, представлявшие для них особый интерес, разыскивая материал наиболее «щекотливого» характера. Сделав свое дело, западногерманские разведчики безмолвно растворились в ночи.
А тем временем группа демонстрантов наткнулась на комнату-склад кафетерия, где обслуживали полковников и генералов. Народная ярость приняла еще большие масштабы, когда пришедшие принялись открывать упаковки с деликатесами, которые большая часть граждан ГДР никогда и не пробовала. Несколько женщин разразились слезами. Кладовая вин была заполнена французскими винами, а также отечественным шампанским и коньяком. Прежде чем продолжить «освобождать» кабинеты, демонстранты перекусили креветками, копченым угрем и индюшатиной, запив все это огромным количеством вина и бренди, отведав на десерт персиков и ананасов. Для пиршества использовалось найденное здесь же столовое серебро, майсенский фарфор, а также хрустальные бокалы для вина и рюмочки для коньяка. Покончив с едой, один из участников пира саркастически вычеркнул из найденного здесь же меню слова «креветки» и «копченый угорь» и написал над ними: «хлеб и вода». Вскоре после семи часов вечера во двор министерства госбезопасности въехал новый лидер СЕПГ и глава государства Ханс Модров.
Демонстранты обрушили град ударов на его автомобиль, выкрикивая «Красная свинья! Модров вышел из автомобиля и взобрался на трибуну, которую демонстранты установили посреди двора. Его призыв прекратить беспорядки был встречен презрительными насмешками и свистом. Пастор Райнер Эппельман — ведущая фигура в диссидентских кругах тех лет и главная мишень министерства госбезопасности, также взял слово на этом импровизированном митинге. Часов в восемь все потянулись к выходу, причем многие пошатывались от выпитого ими спиртного из запасов «восточно-германских чекистов». Выйдя на улицу, «экскурсанты» с энтузиазмом передавали друг другу «сувениры», захваченные на память о посещении штаб-квартиры Штази. Наибольшее веселье вызвали памятные значки, вручение которых должно было состояться только в следующем месяце, 8 февраля, в день празднования 40-й годовщины основания тайной полицейской организации ГДР.
Каждый человек живет своей эпохой.
Если сравнивать с любой предыдущей, время, в котором мы живем, бесконечно изменчиво. Я имел привилегию наблюдать за позицией, принятой Хонеккером в тот момент, когда ему пришлось платить горькой монетой за грех, совершенный тем, кто продал свою душу дьяволу за несколько глотков водки.
И таких примеров немало. Но, разумеется, не обходилось и без провалов… Западногерманские и американские разведки также активно пытались склонять к предательству и шпионажу граждан ГДР на протяжении всех 40 лет ее существования. Так, в 1984 году был разоблачен и арестован за шпионаж статс-секретарь Министерства иностранных дел ГДР Райф.
Ряд сотрудников штази в 1989—1990 годах перебежали на Запад. Считается, что история штази официально закончилась 31 мая 1990 года, когда действовавшим за рубежом агентам был дан «сигнал отбоя». Сразу после этого началась борьба между спецслужбами США и ФРГ за обладание «досье штази» — списками агентов восточногерманской разведки. Это уникальная картотека, в которой зафиксированы регистрационные номера и подлинные фамилии агентов, а также краткое резюме и даты переданных ими разведданных. Но что любопытно… Ни немцам, ни американцам никак не удавалось расшифровать записи штази.
Расшифрованная находка — нечто вроде реестра и краткого описания всех важнейших мероприятий и донесений разведки штази с 1969-го по 1987 годы — рассказывает уполномоченный Федерального правительства по изучению архивов МГБ ГДР Марианна Биртлер. Однако раскрыть конкретных агентов по-прежнему трудно, поскольку их донесения подписаны кличками… Кто работал на штази?
Архивы "Штази": величайшая головоломка в истории
From the 1960s onwards, the MfS replaced the physical violence of the 1950s with psychological torture methods. The interrogators systematically created the feeling among the detainees that they were at the mercy of an all-powerful state: the location of their detention centre was concealed from them, and they were strictly isolated from fellow prisoners. The interrogations, which often lasted for months, were intended to force them to make incriminating statements.
Поверьте, их было много: разные художники, священнослужители, писатели, артисты. Много было неблагонадежных, которые собирались выехать за рубеж. Те, кто попадал сюда считались виновными. Да, могли месяцами, ночами допрашивать подозреваемого. Многие не выдерживали. На свободе остались близкие, родные. Никто из заключенных не хотел им неприятностей. Поймите, любая страна не может существовать без разведки.
В стране должен быть порядок. Страна должна быть защищена. А бегство было массовым. Как можно было остановить людей? Только такой организацией. Вывозили машинами, а то, что досталось людям — остатки.
Сортируйте по нужной вам метрике прямо в интерфейсе Влияние постов на показатели Анализируйте наглядно, какие посты произвели резкое изменение показателей. Посмотрите, когда ваша аудитория на самом деле видит ваши посты.
Скорректируйте вашу контентную стратегию и увеличьте эффективность постов Типы контента, длина, хэштеги Определяйте, как влияет тип поста, его длина, хештеги на эффективность контента.
Вопрос: по-прежнему руками украинцев или не только? Смотрите онлайн Куклы наследника Тутти Йенс Столтенберг: товарищ генеральный секретарь или агент Стеклов 26 Апреля 2024. Политическая передача бесплатно в хорошем качестве на канале «Первый». В этот день.
Майор Путин: уникальные документы из Дрездена
Против выступили только представители партии «Альтернатива для Германии», а левые воздержались. Одна из главных причин передачи - плачевное состояние документов. Восточно-немецкие чекисты в целях экономии средств использовали самую дешевую бумагу, и сейчас она начинает рассыпаться. Для того, чтобы документы сохранить, принято решение их оцифровать. Объемы огромные - 12 км стеллажей, 1.
Lerch оба указаны как швейцарские предприниматели и резиденты страны. Оба этих господина — члены совета директоров зарегистрированного в Гонконге офшора Crown Capital Holdings Limited. Судом установлено, что через Perchwell и Crown оба швейцарских «индивидуала» имеют отношение к лихтенштейнскому трасту Berenger Foundation, в котором Павел Скурихин назван одним из бенефициаров. И только из регистрационных документов Лихтенштейна и острова Нэвис там тоже предпринимательствовал этот господин можно узнать, что Zeno Alois Meier проживает и в Цюрихе, и в Женеве,, кроме того указан и его лондонский адрес. А теперь совсем интересное, что не указано даже в решениях Лондонского суда. В венгерской прессе Zeno Alois Meier характеризуется как «manager of Stasi funds». То есть человек, который управлял деньгами «Штази» — известной спецслужбы ГДР.
О своей работе в Германии Путин говорил и публично. Так, в фильме журналиста Андрея Кондрашова "Путин", показанном в начале 2018 года, он рассказывал о событиях конца 1989 года, когда в ГДР протестующие штурмом взяли здание Штази, а затем хотели попасть в здание КГБ, чтобы получить архивы. В тот момент Путин выступил в качестве переговорщика и не допустил, чтобы протестующие попали в представительство советской спецслужбы.
Бывший механик при содействии Штази пристроился в советский гарнизон в Магдебурге и стал поставлять американцам фотографии военной техники, базы изнутри, в общем, всего, что могло пролить свет на организацию советских сил в Германии. Очень быстро Гессе зарекомендовал себя как ценный агент и источник важной информации. В действительности же источником информации, которую передавал Гессе, был КГБ, с удовольствием готовивший для противника красивые фотографии. Но то, насколько легко американцы заглотили дезинформацию, беспокоило настоящее начальство Хорста. Опасаясь, что радостная доверчивость противника скоро кончится, Гессе решили внедрить поглубже. Агент на территории ФРГ был для разведки намного более перспективной единицей, чем просто дезинформатор с территории ГДР. Хорст узнал, что завербовавший его Фойгт без особых ухищрений хранит материалы на агентов, в том числе и на Гессе, у себя дома. В назначенный восточногерманским начальством день наш герой явился к Зигфриду в Западном Берлине и заявил о желании гульнуть, чтоб снять стресс от напряженной работы. Фойгт на предложение откликнулся, позвал подружку, и компания отправилась снимать стресс алкоголем и прочими развлечениями в ночной клуб. В это время коллеги Гессе по Штази взломали квартиру Фойгта и выкрали касавшиеся агентов документы. Теперь Хорст был якобы разоблачен и путь обратно в ГДР ему был заказан. Для пущей убедительности восточные немцы даже арестовали его ничего не подозревавшую жену, средь бела дня и при свидетелях, конечно, и продержали ее на допросе несколько часов. Спектакль сработал на отлично. Гессе приняла американская разведка в ФРГ, не смогла полиграфом выявить вранья, выдала документы на имя Хорста Бергера и устроила к себе. Несколько месяцев он проработал следователем в лагере беженцев в Бремене, затем был переведен в Вюрцбург, где вскоре стал главным вербовщиком. Обустроившись и оценив обстановку вокруг, Гессе - Бергер, решил не мелочиться и отыграть красиво. В ночь на 20 мая 1956 года, когда вся ФРГ дружно праздновала Троицу, Хорст Бергер, вербовщик американской военной разведки в ФРГ, он же Хорст Гессе, агент Штази, спокойно приехал на место своей работы в Западной Германии — виллу в Вюрцбурге, служившую базой подразделения 522 батальона военной разведки армии США, которое вело разведку в Восточной Европе. Хорст спокойно своим ключом открыл двери и прошел в кабинет начальника — капитана Кемпбелла, в Германии работавшего под именем Джон Уокер. В кабинете стояли два сейфа с секретными материалами, в том числе — списком агентов, работавших в ГДР.
Майор Путин: уникальные документы из Дрездена
Немецкая газета Bild опубликовала снимок удостоверения Министерства государственной безопасности ГДР (Штази) с фотографией молодого Владимира Путина. Йозеф Зеттник, служивший пехотинцем в немецкой армии и с 1942 года работавший в Освенциме, в 1964 году был завербован «Штази» и стал следить за членами своей католической общины. -Когда «Штази» официально существовало, то оно было, действительно, очень сильной структурой.