Понятно, детские дома, которые сейчас официально именуют центрами семейного воспитания (звучит особенно цинично на примерах насилия там), куда более закрытые специальные учреждения, чем исправительные колонии или воинские части. Россияне в сложных жизненных ситуациях временно сдали в детские дома десятки тысяч детей.
Мама не услышит, мама не придет: как устроены детские дома России
дружественное развивающее пространство "Второй дом", где мы планируем разместить стажировочные площадки. Привычная модель детского дома — это коллективное учреждение, где ребенок живет в искусственной социальной среде, теряя возможность адаптироваться в социуме, инфантилизируясь в процессе. Дедовщина в детдоме: издевательства за малейшую провинность. Строились специализированные здания Домов ребенка, детских домов и интернатов. Главная Новости Детский дом: история и современность сир.
Как я выпустилась из детского дома и нашла работу
Вот уже 18 лет наш сайт помогает детям обрести новый дом, родителей, веру в будущее, а опекунам и приемным родителям — родительское счастье и новых членов семьи. Что такое тренировочные квартиры? Тренировочной называется квартира, в которой поселяются сотрудник детского дома и 5 выпускников. 25 апреля провели в Детском доме «Огонек» города Прокопьевска познавательное мероприятие «ЭнергоТЭКа». Участие в мероприятии приняли старшие воспитанники дома в возрасте от 10 до 14 лет.
«Детский дом не тюрьма». Жизнь в приюте глазами его воспитанников
Понятно, детские дома, которые сейчас официально именуют центрами семейного воспитания (звучит особенно цинично на примерах насилия там), куда более закрытые специальные учреждения, чем исправительные колонии или воинские части. Выпускники детского дома могут быть возвращены родителям, лицам их замещающим, или направлены для поступления в ВУЗы, ПТУ, техникумы или на работу» [1]. Спросила дома, что это такое было? Она ответила, что мне показалось — этаж-то восьмой, что я могла оттуда увидеть. Пронзительным стихотворением А. Ракина «Сердце заволакивает лёд» открыла мероприятие воспитанница сыктывкарского детского дома №3 Елизавета Дмитриева.
За 30 лет воспитали 43 ребенка: как работает семейный детский дом
Детский дом бьет еще и по будущему, он бьет по созреванию, он бьет по развитию. Даже максимально плохая семья лучше, чем детдом. Помощь молодым мамам – выпускницам детских домов, оказавшимся в трудной ситуации. За последние десятилетия в России появилось такое уродливое и позорное явление, как "сиротпром" – по сути, использование детей-сирот в целях финансовой наживы детских домов и их руководства. Сотрудники полиции организовали проверку по заявлению и.о. директора детдома, которая обратилась в ОВД после сообщения охранника учреждения о конфликте между педагогом и воспитанником. ДЕТСКИЕ ДОМА, в России учреждения интернатного типа для детей-сирот и детей, лишённых попечения родителей. 1918 вместо воспитательных домов и детских приютов. Пронзительным стихотворением А. Ракина «Сердце заволакивает лёд» открыла мероприятие воспитанница сыктывкарского детского дома №3 Елизавета Дмитриева.
Что происходит в омском детдоме, где истязали воспитанницу
Почему дети в детдоме отличаются от других? Все они — жертвы материнской депривации. Это состояние дефицита материнского внимания как тактильного, так и эмоционального. Она влияет на все сферы жизни и этапы развития человека — на эмоциональную сферу, на интеллектуальную, даже на физическую. Если вы сравните двухлетнего ребёнка из дома ребенка и ребенка из семьи такого же возраста, увидите: сирота весит меньше и рост у него ниже. Депривация — очень важный фактор, он изучен американцами еще в сороковые годы прошлого века. У нас, к сожалению, эти знания не очень применяются. Отсутствие тактильного контакта с матерью приводит к серьезным недостаткам интеллектуального развития и нарушениям мотивации. И вот именно отсутствие мотивации потом влияет на всё остальное: на плохую учебу, на нежелание работать. При всем этом они — жертвы казарменной системы, в которой вынуждены проживать. День в детском доме подчиняется жесткому расписанию.
Подъем, умывание, поход в туалет - все расписано по пунктам. Я не преувеличиваю. Как-то шли с ребенком по парку, он сказал, что хочет в туалет. Я начал суетиться, искать. А он говорит: «Да, ты не переживай, я научился терпеть». В одном из детских домов, где он жил, туалет открывали два раза в день: утром на полчаса, вечером на час, всё остальное время они терпели. Первые две недели он, простите, писался. Потом он научился терпеть. Самым счастливым временем в жизни было время похода в школу. С понедельника по пятницу они могли сходить туалет среди бела дня.
А вот в выходные начинался ад. У администрации есть аргументы. Если оставлять туалет открытым, то дети там курят, мусорят, проливают воду, целуются. То есть туалет закрывают в целях безопасности. А Лёшка при этом писается. Сколько денег получают сироты после выпуска из детдома? Детям в детских домах положены определённые выплаты, которые накапливаются. После совершеннолетия эти выплаты суммируются, они лежат на сберкнижке. Самая большая сумма, известная мне — порядка 4 миллионов рублей. Она складывается из нескольких составляющих и зависит от того, в каком возрасте ребёнок попал в детский дом.
Сумма включает в себя алименты от родителей, пенсию по инвалидности, если она есть, пенсия по потере кормильца, если один или двое родителя погибли, детские и прочие выплаты. Дальше ребёнок отрабатывает все свои мечты, которые у него накопились за время проживания в детском доме. Он испытывает свободу на себе, пытается понять, как это, чувствует себя самостоятельным, взрослым, богатым. Что делать с этим богатством, они не знают.
Выпуск из школы и дальнейшие изменения меня не слишком беспокоили. Я привык жить моментом и не задумывался о будущем.
Да, планы были, но грузить голову лишними мыслями и загадывать наперед я не хотел. Думал: будь что будет. На выпускном нас собрали всех вместе, заставили надеть костюмы, показали концерт, а воспитатели сказали что-то «на дорожку». Расставаться было грустно. Так ведь всегда, когда привыкаешь и привязываешься. Но это был не конец: я и после выпуска в гости заезжал, рассказывал, что да как.
Мы уезжали из детского дома, как только поступали в университет или училище. Найти, где учиться, тоже помогали: проводили тесты по профнаправленности, предлагали варианты. Я пошел учиться на монтажника-высотника, и мне это нравилось — я с детства любил высоту. Да и отношения в группе складывались хорошие: никаких косых взглядов не было. Наоборот, ребята из регионов часто подходили к нам, минчанам, и спрашивали, как помоднее в столице одеваться, куда ходить. Меня поселили в общежитии, которое было в аварийном состоянии.
Было так холодно, что зимой спал в зимней куртке и все равно замерзал. К тому же постоянный шум, пьяные компании — в общем, долго я там не прожил, тайком переехал в общагу к девушке, с которой тогда встречался. А временами, когда идти больше было некуда, я приезжал в детский дом. За тобой никто не смотрит, тебя никто не контролирует, ты знаешь, что можешь делать, что хочешь, и тебе ничего за это не будет. Первое время ощущение свободы просто переполняло. Представьте: в детском доме нужно возвращаться к восьми, а тут гуляешь ночами напролет, прыгаешь в воду на Немиге, пьешь джин-тоник, который купил на первую стипендию, стаскиваешь флаги с Дворца спорта — в общем, делаешь, что хочешь.
Такими были наши первые дни самостоятельной жизни. Все обходилось без последствий, я даже в опорном пункте был только один раз, и то по своей воле. Как-то гуляли ночью, и милиция попросила документы у моего друга, которых у него с собой не было. Другу уже было 18, но для выяснения обстоятельств все же предложили проехать в отделение. Я тогда подхожу и говорю: «А можно с вами, пожалуйста? Я никогда не видел, как в опорке все устроено».
Они посмеялись, но на «экскурсию» свозили. Соблазн сорваться был очень велик, и сдерживать себя было сложно. Сидишь на парах и думаешь: я же сейчас могу просто встать, уйти, и никто мне не скажет ни слова. Но все-таки на учебу ходил исправно, терпел и понимал, что образование в любом случае пригодится. А большинство срывалось. Сначала отчислили одного детдомовца, потом — моего лучшего друга.
Позже он спился. Мне, к счастью, удалось этого избежать: алкоголем я перестал баловаться сразу, как почувствовал привыкание. Друзья, как бы я их ни отговаривал, пошли другой дорогой. Мне нравится работать, нравится подниматься на высоту, работать с металлическими конструкциями, копаться в технике. Я понимаю, что не смогу работать в офисе, мне нужна доля адреналина. О собственной семье я пока не думаю, но скажу одно: если выйдет так, что девушка окажется не готова к ребенку и отдаст его мне, — я, не задумываясь, воспитаю один.
Наверное, любое поколение должно ставить перед собой цель сделать жизнь своих детей лучше. Мне недоставало материнской любви и ласки.
Ранее детство — В детский дом я попал из приюта. Мне было 8 лет. А до этого жил с мамой. Она была наркоманкой.
У меня был старший брат и младшая сестра Маша, в честь бабушки ее назвали. Бабушка потом тоже, кстати, стала наркоманкой, мама ее подсадила. Баб Маша умерла от передоза во сне. Я к тому времени уже видел, как выглядит передоз, но у нее все прошло тихо, просто остановилось сердце. Я проснулся, а она рядом лежит, холодная. Да, детство у меня было такое, что сейчас думаю, какая жесть!
Как это можно было выдержать? Но когда ты маленький и в этом живешь, тебе это не кажется таким уж страшным. Отца я видел один раз, издалека — когда его пересылали из «зоны» в «зону», мы специально ездили смотрели, как он перебегает. Типа свидание с отцом. Таким я его и запомнил. Дядя тоже сидел.
А когда вернулся и поселился у нас, то заразил младшую сестренку туберкулезом. Она умерла в три годика. Себя я помню рано и помню много, но все такое... Даже Вере еще не все рассказал. Я видел, как жарят и варят наркотики, в шесть лет старался это повторить — игрался. Мы в Кулешовке жили, мать покупала у цыган наркоту, бодяжила ее с водой и продавала, на эту разницу мы покупали еду.
В доме постоянно были наркоманы. И я помню, что у меня тогда начало развиваться предчувствие: перед тем, как что-то случится, а случалось часто, у меня сильно билось сердце и внутри было нехорошо. Едем с мамой, помню, с комбината детского питания, она там работала, а меня аж колотит. Я маме говорю: «Дома что-то плохое будет». Она: «Да нет, тебе кажется». Приходим, а у нас в доме один наркоман душит подушкой другого.
Ноги у того, что с подушкой, были в бутсах. Я это почему-то очень хорошо запомнил. А тот, второй, синий уже лежит, давно умер. Маму тоже однажды ночью за дозу чуть не зарезали, я упал на колени, плачу: «Не надо! Мать твою зарежу только». Тогда обошлось.
Но маму все равно убили, уже когда я был в детском доме. А у отца другая семья. Я очень долго искал его, но, когда уже бумажка с адресом была в руках, не поехал. Решил, что уже незачем. Детский дом — У нас дома жили двое пацанов. Братья, 5 и 6 лет.
У нас — потому, что у них дома совсем все плохо было. Когда нечего было делать, мы катались на электричках — до Ростова и обратно. Однажды ошиблись и сели на большой поезд. Едем-едем, долго едем, а места все незнакомые. Потом на нас обратила внимание проводница, передала милиции, и нас отправили почему-то во взрослый приемник-распределитель. Там были здоровые мужики и мы с ними.
Холодно очень, стены бетонные, заснуть невозможно, зубы стучат. Относились к нам не как к детям, очень грубо. И я не мог понять, почему: мы же ничего плохого не делали. Я ждал маму. Но она не приезжала, вместо нее появилась мать тех двух братьев. Их забрала, а меня нет.
Я ждал, плакал — никто не приезжал. Один мент хороший попался. Бутерброды мне носил, обещал домой к себе забрать. Мы с ним даже на поезде куда-то ехали, но потом он меня сдал в приют. Сказал: «Я бы и рад тебя забрать, но не могу — у тебя там с мамой что-то». Я ему: «Что с мамой?
Маму посадили тогда. А меня отправили в детский дом. Мне здесь было нормально. Но детский дом — это как клеймо. Я почему не хотел все это афишировать? У меня на корабле никто не знает мою историю.
Потому что, если случается что-то незаконное, сперва придут к детдомовцу или к малообеспеченному. И пусть потом выяснится, что ты не виноват, но слух уже пошел. Короче, это неприятно. Вера: — Ее можно разделить на два периода: «до» и «после» Елены Александровны Елена Байер, директор Азовского детского дома. Да, мы постоянно ставили заплатки. Ну-ка, один диван на 120 человек в коридоре?
Он протирался, рвался — нас заставляли его зашивать. И мебель чинить заставляли, в воспитательных целях. Экономили на всем — от электричества до одежды. Нам выдавали три комплекта одинаковой одежды на год. С обувью было совсем плохо: давали дешевую, она быстро портилась. Я помню, как в сентябре шла в школу в дождь.
Туфли раскисли и отвалился каблук. Я побоялась сказать, меня бы обвинили в том, что неаккуратная, выставили перед строем, позорили бы... Я тихо переобулась в старые туфли и носила их.
Приемные родители жили в селе Икряное. С ними я прожила восемь лет вместе с двумя детьми-сиротами. Это было ужасное время, о котором я пытаюсь забыть. Анализируя те годы, я понимаю, что нас взяли из-за выплат от государства. Уже потом мне рассказали, что приемные родители тратили деньги с моей книжки на оплату коммунальных услуг, покупку двух автомобилей и другие свои нужды. А должны были тратить на мое воспитание.
В приемной семье я чувствовала себя никем. Однажды ночью кто-то из нас случайно уронил в уличный туалет туалетную бумагу. Чтобы заставить «виновника» признаться, приемная мама пригрозила дать каждому по столовой ложке горчицы. Когда это не помогло, нас отказались кормить до следующего вечера. В другой раз у приемной мамы что-то пропало, и в этом обвинили нас.
Дети «без статуса» и истории возврата в детдома: как живут 9 тысяч сирот в Татарстане
И, как и всех, с ранних лет приучали к труду. Ребёнок считался годным к выполнению простых работ уже в 3-4 года, и требовали с него так же строго, как со взрослого. Иногда сирот подбирали местные аналоги сказочной Бабы-Яги: бабки-травницы, ведуньи, целительницы, которых побаивались и уважали. Поскольку государства в современном понимании еще не существовало, забота об обездоленных детях целиком ложилась на плечи общины.
Первым опытом общественного призрения за сиротами можно считать так называемые скудельни скудельницы. Это были дома, в которых одинокие старики и старухи присматривали за детьми, оставшимися без родителей, подкидышами или родившимися в результате насилия и оставленными матерями. Туда же могли подбросить больного ребёнка, который оказывался для семьи обузой.
Обитатели скудельни жили за счет пожертвований общины и собственного труда. Первое официальное заведение для сирот учредил князь Ярослав Владимирович, сын Владимира — крестителя Руси. Открытое Ярославом заведение приняло на иждивение 300 мальчиков-сирот, чтобы воспитывать их и обучать.
При усыновлении ребенок в юридическом плане обретает все права родного — в настоящее время так живут 2,5 тысячи детей. В приемную семью сироты попадают по договору между «новыми» родителями и органами опеки — так устроены 2 тысячи детей. Однако чаще всего сироты передаются под опеку родственникам — республиканское министерство образования и науки называет это наиболее традиционным способом. Так в Татарстане воспитываются 4 тысячи малышей и подростков. В ведомстве также подчеркнули еще одну положительную динамику: количество семей, желающих усыновить сироту, растет. В 2022 году на учете в ожидании пополнения состояли 1,4 тысячи приемных семей, тогда как в 2017-м их количество едва превышало 1 тысячу. Фото: 1MI «Без статуса», детдом, приемная семья: иерархия сиротства Радость обретения новой семьи удается ощутить не всем: 468 детей воспитываются в учреждениях для сирот. Всего в Татарстане 13 таких организаций, среди которых восемь детдомов, четыре коррекционных интерната и дом ребенка. Руководитель региональной общественной организации приемных семей «Мы вместе!
Дом ребенка — подведомственное учреждение татарстанского министерства здравоохранения. По словам Елаковой, в нем находятся дети возрастом до 3,5-4 лет. Как правило, это отказники или, например, изъятый у пьющий мамы младенец. Нередко там встречаются малыши с патологиями, нуждающиеся в постоянном уходе. По идее, заявление должно быть на полгода, но зачастую его продлевают на годы», — отметила собеседница Inkazan. Дети «без статуса» — острая проблема. Чаще всего таких малышей на неопределенный срок отдают в интернаты родные родители. Причиной являются семейные или финансовые сложности. Для детей это ловушка: органы опеки не ищут им замещающие семьи, потому что по факту они не числятся сиротами и не состоят в соответствующих базах.
Социальные службы обязаны помочь семье пережить кризис и забрать несовершеннолетнего, но часто эти моменты упускают, и неопределенность в жизни детей растягивается на долгое время. Фото: 1MI Приюты — ответственность министерства труда и социальной защиты республики. Здесь зачастую тоже числятся дети «без статуса», заметила Елакова. Основная задача этого учреждения — вернуть ребенка в кровную семью. А вот в детских домах и коррекционных интернатах, подведомственных министерству образования, детей, наоборот, готовят к приемным родителям, отметила эксперт. Эти тонкости мало, кто отслеживает», — сказала Елакова. Несмотря на то, что власти твердят об активном взаимодействии между министерствами, работающими с сиротами, перекладывание ответственности все же прослеживается. Фото: 1MI Больше детей — больше денег: проблема сиблингов Елакова заметила, что в республиканских учреждениях для сирот проживает большое количество подростков и сиблингов — кровных братьев и сестер, которых при семейном устройстве не делят.
В государственном учреждении по этому закону нельзя учить детей вере, воспитывать их по-православному, нельзя устроить храм. Конечно, государство может заключить с православным детским домом соглашение на его финансирование, частичное или полное. Но таких примеров чрезвычайно мало. А ведь государственная система огромных детских домов, помимо прочих недостатков, еще и очень дорого обходится самому государству. На содержание ребенка в государственном детском доме в Москве сейчас выделяется около 60 тысяч рублей в год — столько ребенок не получает ни в одной семье! Для сравнения: в системе патронатного воспитания на ребенка тратится около 20 тысяч в год. Куда разумнее было бы направить средства на поддержание действительно эффективных и менее затратных типов детских учреждений, в том числе и негосударственных. Ведь дети-то в них воспитываются те же — государственные, российские. Однако чиновники всегда с подозрением относятся к инициативам, исходящим не от государства. С таким отношением сталкиваются не только православные детские дома. Вот, например, впечатления директора московского негосударственного приюта «Дорога к дому» Сапара Кульянова, высказанные в одном из интервью: «Когда приюты создавались, они испытывали всяческие гонения. Прокуратура затевала дела. Ребенок на улице страдает, мучается, пропадает, он — ничейный. Стоит только его взять сюда — сразу: «С какой стати вы его взяли? А может быть, вы над ним издеваетесь? Надо сказать, что в провинции ситуация несколько иная, чем в Москве. Власти там куда охотнее сотрудничают с Церковью, в том числе и помогают православным детским домам. Видимо, на местах заметнее, что государство в одиночку с задачей не справляется. Недостаток квалифицированных воспитателей. Найти работников для детского дома очень трудно. Эта работа требует очень много времени и сил, а зарплаты у воспитателей низкие. Здесь, как нигде, нужны люди, готовые на самоотверженное служение. Нужны профессионалы, которые являлись бы при этом церковными людьми. Чтобы решить острую кадровую проблему, некоторые православные детские дома например, в подмосковном Ногинске идут по такому пути: принимают невоцерковленных педагогов, которые хотели бы стать церковными. Их воцерковление происходит постепенно. И здесь обнаруживается другая сторона проблемы — отсутствие школы для воспитателей и православной педагогической концепции. Искушения Помимо внешних проблем, в детских домах могут быть свои собственные, внутренние искушения. Важно знать о них, чтобы сознательно с ними бороться. Во-первых, это искушение властью над беззащитными детьми. Если нет любви, воспитатели начинают властвовать над ребенком, командовать, получая от этого удовольствие. К сожалению, опыт показывает, что воспитателю легко стать таким диктатором. Крайние случаи, конечно, редки, но в какой-то степени это присуще многим. С этим связан и вопрос о телесных наказаниях. В семье родители имеют естественное право наказывать ребенка, потому что они его любят. В детском доме воспитатель не всегда любит ребенка, но не наказывать его не может, потому что нет другого способа воспитать. И если здесь не положить предел, то даже в православных детских домах, по свидетельству очевидцев, доходит иногда, к сожалению, до изощренных издевательств над детьми. Хотя случаи эти единичны, но тенденция такая есть в каждом детском доме: есть соблазн, если ребенок не слушается, треснуть его как следует, чтобы он послушался. А если ударил один раз, потом надо будет бить сильнее — это становится привычным. Этот путь очень опасен. Здесь можно говорить уже не только о детских домах, но и об отсутствии в наше время воспитательной системы вообще. Воспитатели грешат или жестокостью и излишней требовательностью или, наоборот, становятся приятелями детей, теряют должную дистанцию. Причина этого, по мнению многих священников, — отсутствие опыта православного воспитания. Кроме того, в наше развращенное время распространены искушения сексуального характера. И даже, к сожалению, в православных детских домах бывают очень неприятные случаи, когда возникают соблазны для воспитателей мужского пола. Приводит это к очень печальным, страшным последствиям. Бог хочет от нас любви, а любовь абсолютно противоположна всякой несвободе и всякому насилию. Насильно заставляя верить, можно только отвратить человека от Бога. К вере ребенок должен приходить свободно. Конечно, это не значит, что мы должны говорить: хочешь — люби, хочешь — не люби. Мы можем призывать ребенка к любви, воздействовать на него личным примером, вдохновлять его на эту любовь, но не лишать его свободы. К сожалению, религиозным воспитанием у нас не умеют заниматься не только в детских домах, но и в семьях. Это вещь очень тонкая — сейчас в Церковь пришли люди, которые сами не были воспитаны в христианских семьях. Они не понимают, как ребенок воспринимает церковную службу, как он молится.
У всех есть доступ в Интернет, обычно телефонный. У ребят есть смартфоны: кто-то на них зарабатывает летом в трудовом лагере, а кто-то получает пенсию, и им позволяют снять деньги. Компьютеры есть у пары ребят, но они ими почти не пользуются — многим удобнее выходить в Сеть с телефона. Фото: Руслан Рыбаков О проблемных детях — Если честно, среди детдомовцев все дети сложные. Они приходят к нам вообще неприспособленными к жизни. Такие дети привыкли быть иждивенцами: им все дает государство. Тяжело было, когда мы взяли сразу семерых ребят из дошкольного детского дома в возрасте от 4 до 7 лет. Они отказывались стирать или мыть за собой посуду, были и ссоры, и истерики. У нас пять кровных сыновей. На фоне детдомовцев они совсем беспроблемные. Приемные дети чаще болеют и с трудом учатся. Конфликты друг с другом у ребят бесконечны: тяжелые характеры всегда провоцируют крики и споры. Я стараюсь их примирять — иногда лаской, а иногда строгостью. Особенно я строга, когда дети воруют. У нас жила девочка, которая таскала и здесь, и в школе у учителей и подруг. Я пошла в полицию, попросила поговорить с ней. И те сводили ее в изолятор, показали условия — больше она не воровала. Было так, что три девочки не пришли домой ночевать. Сели в машину и поехали кататься со взрослыми мужчинами в Красноярск. Мы всю ночь не спали. Когда они вернулись домой — муж не выдержал и шлепнул одну из них по щеке. Та пошла в школу и пожаловалась, что ее здесь избивают. И учителя ей поверили, хотя знали нас много лет. Я тогда пригласила домой классного руководителя, милицию, органы опеки и одноклассников — показала им условия, в которых живут ребята. После этого, конечно, к нам никаких претензий не было. Как-то раз 17-летний мальчик выпил с компанией и угнал нашу машину, ребята катались пьяные по городу. Кто-то мне сказал об этом, и я немедленно позвонила инспекторам — чтобы сами не разбились и не убили кого-то. Алкоголизм и такой образ жизни воспринимается детьми из неблагополучных семей как норма. Беседую с ними, но до кого-то доходит, до кого-то — нет. Как правило, в таком случае я лишаю детей прогулок или отключаю Wi-Fi. Второе на них эффективно действует и заставляет слушаться даже самых сложных ребят. Чтобы взять приемного ребенка — нужно быть очень терпеливым человеком. Родителям не нужно питать иллюзий: выше того, что в ребенке заложено, ты, скорее всего, не прыгнешь. Когда мы только взяли первого ребенка — были уверены в том, что воспитаем его достойно, мы же педагоги. Но потом стало ясно, что этого недостаточно. Сначала мы отдавали всех детей в общеобразовательные школы, потом нескольких пришлось перевести в коррекционные.
Десятки тысяч россиян вступились за детский дом в Хабаровске
Когда ребёнок выпускается из детского дома, выплаты ему составляют около 2 млн. Тут возможны два не очень хороших расклада события. Первый, это когда мошенники, не очень хорошие люди, «пасут» его счёт, и в момент, когда ему всё начисляется, снимают это всё. Они, как правило, настолько не обучены, не защищены и сами сообщают все пароли, это потом очень сложно доказать и обвинить злоумышленника.
Мы с такими ситуациями сталкиваемся. Либо не знают и не умеют их тратить. В таком случае эта сумма тоже улетучивается достаточно быстро и не по назначению.
Ну, и последнее, тоже очень важное, что я хотела бы сказать в части обеспечения детей-сирот, это то, что закончив колледжи по специальности озеленитель, или, другими словами, «дворник», повар и швея, к сожалению, не такой большой выбор профессий для этих ребят. У них проблемы с учёбой, соответственно проблемы с поступлением, они встают на биржу труда и первые полгода получают 70 тыс. Это самая минимальная стоимость.
Если, например, кто-то из них какой-нибудь геодезист, то эта сумма может быть и 150 тыс. То есть первые полгода государство оценивает их рыночную стоимость как специалистов вот в такую сумму. Как вы понимаете, мотивации искать стажировки бесплатные, чтобы как-то закрепиться, искать работу за 25, за 15, за 30 тыс.
Они привыкли всю жизнь получать всё, и они совершенно не задумываются, что откуда берётся. Мотивации нет не только поэтому, ещё по другим причинам, про которые я расскажу чуть позже. То есть, как вы видите, очень много денег тратится на ребят, которые воспитываются государством, насколько это эффективно, мы сейчас увидим.
Вообще, еще одно заблуждение: все думают, что все дети-сироты — это одно и то же. На самом деле, те дети, которые оказываются в детском учреждении, они все естественно со своей особенной судьбой, но если брать в процентном соотношении, примерно 10 процентов детей теряют родителей при рождении, мама отказывается от ребёнка в роддоме в силу разных причин, остальные 90 - это дети, которые изымаются. И как вы видите на диаграмме, 10 из них изымаются только в случае угрозы для жизни или для здоровья, тогда, когда ребёнку действительно грозит опасность.
В большинстве случаев это невыполнение родителями своих родительских обязанностей. И 30 процентов детей, проживающих в детских домах, это родительские дети, которые размещены там по заявлению, есть такая государственная услуга, если складывается какая-то сложная ситуация. Да, большинство детей с особенностями развития, большинство из них требуют постоянного мед.
Это к тому, что каждая история ребёнка индивидуальна, каждый случай индивидуален. Не совсем правильно равнять их всех под одну гребёнку. Ребёнок, проживающий в детском доме, может иметь опыт проживания в семье.
Как правило, вне зависимости от условий, в которых дети жили, они очень все скучают по дому. Вообще-то это очень давно доказано, я об этом расскажу, н сейчас уже в России с 2015 года, с тех пор как началась реформа сиротских учреждений, согласились с тем, что детский дом — неправильное место для содержания детей. Все силы нужно бросить на то, чтобы сохранить ребенка в кругу семьи, если это возможно.
Какие причины приводят к потере ребёнка родителем? Только сейчас мы говорим о том, что это должно быть какое-то коллективное решение. Сейчас точных каких-то критериев нет, каждый раз это результат человеческого фактора и каких-то внешних признаков: мама немножко загуляла и перестала следить за детьми, или правда нечего есть, или нет горячей воды, или мама, возможно, сама выпускница детского дома и сама не справляется со своей жизнью, но так получилось, что у неё получились дети.
Она, человек, который нуждается сама в поддержке, должна отвечать ещё за кого-то, и ей объективно сложно. Очень часто мы сталкиваемся, что даже в бедности, среди каких-то проблем удаётся сохранить очень близкие, эмоциональные, семейные отношения, которые ребёнку очень дороги и которые ему гораздо более важны, чем какие-то бытовые вопросы. Поэтому мы говорим о том, что при условии поддержки таких семей, при условии комплексной поддержки, большое количество детей могло бы остаться дома.
Как было сказано на последнем совете по правам человека, что НКО — это не 3 сектор, это 1 сектор, потому что это те организации, которые взяли на себя ответственность за социальные вопросы. То же самое я могу сказать про общество, потому что когда речь идёт о какой-то неблагополучной семье, именно порицание общества становится той самой последней тревогой, когда уже поступает сигнал в опеку и ребёнка забирают. Но мы не пытаемся разобраться, как ребёнку живётся в не очень хороших условиях, в большом количестве животных.
Как правило, это то, с чем мы сами не можем смириться: что он, предположим, недостаточно хорошо одет, или от него недостаточно хорошо пахнет. То есть, это не желание помочь ребёнку, а скорее желание сохранить свою зону комфорта если мы соседи или если мы видим этого ребёнка в школе со своими детьми. Поэтому понимание и поддержка общества для поддержки таких семей необходимы, без нас им просто не справиться.
Почему детский дом — это не очень хорошо? Почему детский дом — это плохо? Вообще, по идее это очевидно.
Самое главное, наверное, это то, что… в детских домах редко можно услышать голоса детей. Если вы проходите мимо детского садика, что вы можете услышать? Наверное, иногда это напоминает, что вы проходите мимо зоопарка.
То есть: визги, крики, смех, плач, рёв, всевозможные звуки, набор всевозможных эмоций и чувств. В детских учреждениях тишина. Правда, если вы там окажетесь, там тишина и железная дисциплина.
И эту дисциплину поддерживать очень легко. Как вы думаете, почему? Почему там тихо?
Когда ребёнок рождается, он достаточно беспомощен. Вообще, человеческий детёныш — это самое долго взрослеющее животное, назовём так. Многие животные через несколько часов, дней, недель уже абсолютно самостоятельные детёныши, а человек абсолютно не самостоятелен до 2-3 лет.
И когда он рождается единственное, как он может заявить о своих потребностях — это крик. Он кричит, он плачет, когда ему холодно, когда он хочет есть, когда ему тревожно. И при благополучном сценарии в этот момент появляется взрослый, мама, может бабушка, папа, который начинает перебирать: «а, ты голодный?
И, постепенно понимая, что ребёнку нужно, эту потребность удовлетворяет. Ребёнок понимает, что он заплакал и его потребность утолили. И таким образом за миллион таких криков, реакций, формируется круг потребностей наших, который является одой из самых базовых, необходимых вещей, для развития и выживания на самом деле.
Потому что это уверенность, что я услышан и мне помогут. А если ребёнок рождается, начинает плакать и не получает отзыв на это, через какое-то время он плакать перестаёт. Потому что смысла нет, всё равно не подойдут.
По нашим наблюдениям, это происходит в первые 2-3 месяца. И в этот же момент происходят другие нехорошие вещи. Ребёнок перестаёт осознавать свои потребности, он не знает, что он хочет.
Когда мы говорим про детские дома, про режим, там всё по расписанию, все одновременно едят, спят, занимаются, вне зависимости от желания. Тогда отпадает потребность хотеть. Поэтому одна из самых больших проблем — это отсутствие мотивации.
Потому смысла хотеть просто нет. Из-за этого постоянного режима, из-за удовлетворения потребностей, которые все одни у нас, наступают иногда обратимые, иногда необратимые особенности психологического развития ребёнка. И, на самом деле, это одна из тех вещей, которая отличает тех детей, которые выросли в детском доме от семейных детей.
Они правда из другого теста, это действительно так. И это, безусловно, объектное отношение. Не предполагается какой-то обратной реакции, и от ребёнка тоже.
То есть, сегодня он будет делать то, что ему сказали, если рисуем, значит мы рисуем, если мы лепим, значит мы лепим. И ребёнок растёт в среде, где он не предполагает, что его ответная реакция может выражаться и что она может быть кому-нибудь нужна. Таким образом, примерно всё происходит в условиях коллективного воспитания.
Конечно, если мы говорим про ребят, которые учатся в школе, покидают пределы детского дома, это другой случай, но это редкость. Как правило, ребята исключены из социума, для них даже выход в соседний двор покормить голубей может стать самым ярким незабываемым событием, на фоне всех других выступлений, приездов артистов к ним туда, внутрь. Их очень много происходит, но выход во внешний мир становится гораздо более важным и интересным.
Она на доступном языке рассказывает ребятам, например, о том, как не лишиться своих накоплений после выпуска из учреждения. Представители НКО в рамках профориентационной работы рассказывают им все, что касается грамотного обращения с деньгами. С нами активно сотрудничают волонтеры. Например, добровольцы из организации «Старшие братья, старшие сестры» с каждым ребенком работают как наставники. Мы настаиваем на том, чтобы такое общение не ограничивалось подарками и развлечениями. Наставники, в том числе, нужны для того, чтобы помочь ребятам подготовиться к самостоятельной жизни. У нас есть традиционное мероприятие, когда совмещаются день рождения центра и празднование Нового года. В этот день приходит огромное количество выпускников разных лет.
Особенно радостно встречать тех, кого мы очень давно не видели. Они к нам приходят уже и со своими детьми. Выпускники не оторваны от нас. Выпускники, состоящие на сопровождении, продолжают приходить к нам заниматься в кружках и секциях. Сегодня как раз я сказала «до свидания» очередной выпускнице. Она утром ждала меня с букетом. Приятно слышать искренние слова благодарности. Девушка получила отдельное жилье, квартира уже полностью обустроена.
Придя попрощаться, она сказала: «Спасибо вам за то, что вы для меня сделали», — это дорогого стоит. Эту девочку мы растили с дошкольного возраста — практически всю ее жизнь. У нас много выпускников, пришедших сюда работать воспитателями, водителями, техническими специалистами. Могу сказать, что наиболее благополучны те, кто не оторвался совсем от центра, поддерживает личные связи с нами. Одна из наших сотрудниц-выпускниц стала победителем в своей возрастной группе от 18 до 23 лет в конкурсе «Моя Москва — мои возможности». Он проводился Центром «Детство» в прошлом году. Раз в неделю выпускники приходят поиграть в спортивные игры с сотрудниками и воспитанниками. Часто ли дети возвращаются из учреждения в кровные семьи?
Проводит ли ЦССВ работу по восстановлению семьи? Вопрос в целесообразности этого — все-таки дети изымаются из семей в силу очень сложных обстоятельств. Пребывание ребенка в учреждении при живых родителях, конечно, это трагедия! У родителей должны произойти существенные изменения в психологии. Не всегда они возможны… Главное, чтобы при возвращении ребенка домой ему не стало хуже, чем есть. Конечно, маму не заменит никто. Но случаи восстановления кровных семей, к сожалению, пока единичны. Чаще всего это происходит, когда родители выходят из мест заключения.
Мы придерживаемся точки зрения, что такой родитель виноват перед законом, но не перед своим ребенком. Конечно, все родители разные. Кто-то из них звонит, пишет письма, интересуется. В первые же дни после освобождения они появляются у нас и проявляют желание воссоединиться с детьми. Есть такие моменты, да. Хотелось бы, чтобы их было больше. Мы в обязательном порядке ведем работу с кровными семьями. При составлении индивидуального плана развития и жизнеустройства ребенка изучаются конкретные обстоятельства, целесообразность работы с семьей.
Работают психологи, служба семейного устройства, по каждому ребенку индивидуально. Тем, что все наши ребята и выпускники хорошо знают: мы у них есть! Самым трудным был первый год работы директором. Тогда выпускным классом были дети, с которых я начинала свою работу в учреждении. Мне казалось, что я не имею права отдать их в руки другого педагога, очень переживала.
Словесная перепалка якобы переросла в физическое воздействие: сотрудник детдома ударил мальчика головой о стену. Однако официальные источники предоставляют иную версию событий. МВД по Республике Коми опровергает информацию о рукоприкладстве со стороны педагога.
Анна Ивановна — женщина очень скромная, но от предложения волонтёров не отказалась, а была очень рада. В настоящее время сын Анны Ивановны находится в краткосрочном отпуске, но скоро уезжает в часть, поэтому воспитанники заранее подготовили поздравительные открытки и письма для его сослуживцев.
В ходе посещения были запланированы совместные мероприятия и дружеские встречи. Во время мероприятия были рассмотрены права детей, записанные в Конвенции о правах ребёнка и законодательных актах Российской Федерации и во Всеобщей декларации прав человека, обсуждали жизненные ситуации, в которые попадают знакомые ребятам сказочные и литературные герои, чьи права оказались нарушенными с точки зрения международного права внутри семьи. Так же ребята получили возможность ознакомиться с конкретными материалами: извлечения из Конституции Российской Федерации, и Семейного кодекса РФ, через ситуативные практикумы, с последующим обсуждением. Всё это позволило воспитанникам не только узнать нормы международного и отечественного права несовершеннолетних в семье, но и убедиться в ходе ролевой игры, почему взрослые могут быть ограничены в родительских правах или вовсе их лишены. Данная викторина была проведена в формате интерактивной игры по командам. Включила в себя множество различных, интересных вопросов и загадок, как логических, так и самых очевидных и простых. Она была направлена на сообразительность и ориентированность детей в различных темах, а так же на умение работать в команде и быстроту реакции. Ребята получили порцию позитивных эмоций, повторили то, что уже знали, а так же узнали немало нового. Субботники объединяют людей, помогают почувствовать себя частью большого и дружного сообщества. Также помогают остановиться и увидеть красоту вокруг, которую часто люди не замечают из за темпа своей жизни.
Волонтёры из года в год облагораживают зелёную территорию у этого дома, так как в нём проживают пожилые люди, которым стало затруднительно передвигаться. После зимы появился мусор, его дети собирали в мешки, а листву сгребали в кучи. Все трудились с большим душевным подъемом. Уставшие, но с отличным настроением ребята закончили работу. Приятно видеть результат своего труда, каждый внёс в это дело частичку своего тепла. После того как дети закончили с уборкой, одна из жительниц, вышла к детям поблагодарила за их труд и угостила конфетами. В ходе мероприятия ребята познакомились с историей возникновения Дня единых действий в память о геноциде советского народа нацистами и их пособниками в годы Великой Отечественной войны. Педагоги рассказали о тяжелых годах Великой Отечественной Войны, о создании в годы войны тысяч концлагерей и о тех людях, которые погибли там, о зверствах фашистов. Урок памяти в рамках Всероссийского проекта «Без срока давности» еще раз напомнил воспитанникам, какой ценой досталась нам Победа в Великой Отечественной войне, что пришлось испытать многим людям того времени и, что мы должны помнить об этом не только в памятные дни, но всегда, всегда. Пока мы помним — мы живы.
Мероприятие, посвященное историческим событиям, помогло детям больше узнать о героическом прошлом страны, о том, как надо любить Родину и испытать гордость за свой народ. В завершение урока воспитанники зажгли свечу памяти и почтили погибших от геноцида людей минутой молчания. Педагог использовала различные формы и методы, что бы сделать занятие интересным для его участников. Ребята подходили к выводу формулы осознанного выбора профессии, приняв участие в играх «Рука судьбы», «Кто в чём силён? Так же подростки познакомились с сайтом «ПроеКториЯ», где научились пользоваться «Примерочной профессий». Педагог рассказала воспитанникам о льготах для детей-сирот, и детей оставшихся без попечения родителей при постановке на учёт впервые в Центр занятости населения. И в завершение мероприятия, ещё немного разобраться в себе воспитанникам помог тест с геометрическими фигурами. Педагоги выразили уверенность, что полученные знания будут служить залогом осознанного самостоятельного выбора воспитанников своей будущей профессии. Марина Тихомирова, психолог и художник песчаной анимации, показала композицию, посвящённую году семьи. Затем познакомила ребят с искусством рисования песком, рассказала о разных техниках и приёмах рисования.
Детям представилась возможность самим побывать в роли художника песочной анимации. Познавательная и увлекательная форма оживила атмосферу общения, а присутствующие смогли почувствовать себя настоящими мастерами своего дела. В конце мероприятия ребята поделились своими впечатлениями. Ещё отметили, что песок очень приятный на ощупь, и рисовать им — одно удовольствие. Многие люди, пытаясь решить свои финансовые проблемы, берут кредит в банке или заем в микрофинансовой организации, при этом не учитывают риски и издержки этих инструментов. И загоняют себя в долговую яму, выбраться из которой трудно. Это занятие научило слушателей определять надежность кредитора, рассчитывать полную стоимость кредита, педагог рассказал о последствиях невыполнения кредитных обязательств, финансовых рисках и защите своих прав в мире финансов. Как не наступать на одни и те же грабли? Как избежать испорченной кредитной истории? Как оценить свои финансовые возможности?
Как убедиться, что кредит закрыт? Вообще, кредит — удобный финансовый инструмент, если знать, как им правильно пользоваться. Однако заемные деньги требуют ответственности, дисциплины и правильного подхода к выбору кредита. Воспитанникам объяснили, как избежать испорченной кредитной истории и головной боли. В ходе урока были рассмотрены условия и обязательства при заключении договора кредитования, проанализирована правовая ответственность за уклонение выполнения условий кредитного договора. Данное мероприятие позволило повысить уровень знаний по кредитной системе и развить познавательный интерес у подростков.
Воспитатель — это многодетная мама
- Кто и почему забрал здание первого в России семейного детского дома
- Личный опыт: я выпускница детского дома
- Детские дома — новости сегодня и за 2024 год на РЕН ТВ
- Детских домов больше нет...
- Как я выпустилась из детского дома и нашла работу
О жизни в детском доме честно и без прикрас (история с хорошим продолжением)
| Детский дом-интернат "Родник" | «Бытует такое мнение, что дети попадают в детский дом после смерти родителей. Если говорить о круглых сиротах, которые находятся в нашем учреждении — это менее 10%. |
| Семья вместо детского дома | Детский дом – это учреждение социальной защиты, которое обеспечивает проживание детей, лишенных попечения родителей временно или постоянно. |
| О жизни в детском доме честно и без прикрас (история с хорошим продолжением) - Гатчинская правда | Новости по тегу: Детский Дом. |
| Детский дом — Википедия | Детский дом — все новости по теме на сайте издания За инвалида больше дают: что стоит за снижением числа детей-сирот в детдомах. |
| Детский дом: миссия невыполнима? | — То есть психологам в детском доме надо каким-то образом попытаться объяснить ребенку, что такое семья? — Сейчас это ключевая работа — мотивировать ребенка, чтобы он согласился на общение с приемной семьей, поехал в гости. |