Использование против России ментальной войны на самом деле демонстрирует слабость США и Европы. Термин «психо-ментальная война» (в отличие от просто «ментальной») учитывает воздействие не только на собственно мышление, но на сферу бессознательного, психоэмоционального и духовного. Блицкриг в ментальной войне позволяет быстро и оперативно продавить культурное поле этнической системы. Главная опасность ментальной войны, повторю это, заключается в том, что её последствия необратимы и могут проявиться через поколения.
Курсы валюты:
- «Ментальная война. Война на уничтожение Русской цивилизации»
- Ничего нового
- Способы действия в когнитивной и ментальной войне
- Стратегия запада – война. Тактика — ментальный геноцид
- Стратегия ментальной безопасности России
Ментальные войны - что это? Простыми словами
Иными словами, избегая прямого военного столкновения, имея в виду возможность ответного удара со стороны России, Запад ведёт против нас скрытую, ментальную войну. На краткосрочном, тактическом, уровне ментальной войны происходит перезагрузка (переформатирование) и коррекция информационной сферы — поля новостей, знаний, фактов и сведений. Следом слово взяла Валентина Матвиенко, которая рассказала о беспрецедентных масштабах развернутой Западом информационной войны. «Ментальная война, "война умов" направлена и реализуется с учётом фактически формирующегося на планете мира постправды». Ментальная война — война XXI века. Как даже теоретически данную технологию развивать, когда «руководить направлением» поставлены граждане с принципиально иными компетенциями, задача которых всю жизнь была ловить шпионов, а не вести ментальную войну.
Мнения: Что такое ментальная война
| Что такое ментальная война | Следом слово взяла Валентина Матвиенко, которая рассказала о беспрецедентных масштабах развернутой Западом информационной войны. |
| Глазунов: все цветные революции основаны на технологии ментальной войны | А вот "ментальная" война – это то состояние, когда каждый человек находится на фронте, потому что против каждого из нас ведется этот вид войны. |
| Андрей Ильницкий: «Ментальная война за будущее России»: rurik_l — LiveJournal | Поэтому противостояние противнику в ментальной войне не менее важно, чем создание и оснащение ВС РФ новейшими системами ВВСТ. |
Ментальная и когнитивная войны: вопросы определения, цели и средства
Советник министра обороны перечислил первоочередные меры противодействия ментальной войне. Ментальная война — война XXI века. По его словам, именно военными США и НАТО поставлена задача перехода от информационного к когнитивно-ментальному доминированию как определяющему фактору итоговой стратегической победы над противником. Другими словами, ментальная безопасность – система оборонительных сооружений и находящиеся в них воинские подразделения, только на информационном поле боя. уничтожение инфраструктуры противника, то целью новой войны является уничтожение самосознания, изменение ментальной - цивилизационной - основы. По мнению советника министра обороны, последствия такой ментальной войны проявляются далеко не сразу, а минимум через поколение.
Маргарита Павлова - о том, что такое ментальные войны и как в них выигрывать
Блицкриг в ментальной войне позволяет быстро и оперативно продавить культурное поле этнической системы. В свете этого он говорит о перехвате интеллектуальной и коммуникативной гегемонии, которая связана с необходимостью создания "мозгового центра", своеобразного генштаба этой ментальной войны против "хозяев вселенной". Если в классических войнах целью является уничтожение живой силы противника, в современных кибервойнах — уничтожение инфраструктуры противника, то целью новой войны является уничтожение самосознания, изменение ментальной — цивилизационной — основы. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам.
Советник Сергея Шойгу заявил, что США ведёт «ментальную войну» против России
Соответственно, в теории ментальных войн война вообще определяется как. Понятие "ментальная война" трактуется разными источниками по-разному. Иными словами, избегая прямого военного столкновения, имея в виду возможность ответного удара со стороны России, Запад ведёт против нас скрытую, ментальную войну. По его словам, именно военными США и НАТО поставлена задача перехода от информационного к когнитивно-ментальному доминированию как определяющему фактору итоговой стратегической победы над противником.
Мнения: Что такое ментальная война
Целью такой меры является обеспечение контроля над передачей данных и информации в пределах страны, что может помочь защититься от внешнего информационного влияния. Подготовка специалистов по информационному противодействию: Обучение и подготовка кадров, способных анализировать, прогнозировать и нейтрализовать попытки информационного вмешательства, являются ключевыми для обеспечения национальной безопасности в информационной сфере. Работа с молодежью: Воспитание и образование молодых людей, осознающих значение информационной безопасности и критически относящихся к получаемой информации, поможет формировать устойчивость общества к попыткам ментального воздействия. Конструктивный диалог с консервативной частью населения: Важно вести открытый и честный диалог с различными слоями общества, включая консервативно настроенных граждан, чтобы обеспечить широкую поддержку национальной политики и стратегии в области информационной безопасности. Все эти меры направлены на формирование устойчивого информационного пространства, в котором государство и общество смогут эффективно противостоять попыткам внешнего ментального воздействия, сохраняя при этом собственные ценности, традиции и независимость восприятия мировых процессов. Федеральный Закон о «Суверенном Интернете» Федеральный закон о «Суверенном Интернете» в Российской Федерации, вступивший в силу в конце 2019 года, представляет собой значительный шаг в направлении усиления национального контроля над интернет-инфраструктурой.
Для того, чтобы подобная мера осуществлялась эффективно — ежегодно провайдеры участвуют в специальных учениях. Читайте также: Причины, по которым в США приговаривают заключенных к сотням лет тюрьмы Почему российские власти заговорили о ментальной войне лишь в 2021 году Отечественные эксперты имеют множество противоречивых мнений касательно того, почему российские власти решили заговорить о том, что против страны ведётся «ментальная война» лишь в 2021 году. Одна группа специалистов верит Министерству обороны на слово, а вторая предположила, что проблема заключается не в том, что США при президентстве Джо Байдена начали вести более агрессивную политику против российских властей. Читайте также: США патентуют необычные летательные аппараты, которые нарушают законы физики Основная проблема может заключаться в том, что правительство РФ и Владимир Путин начинают в полной мере осознавать влияние интернета как средства массовой информации и инструмента ведения пропагандистской деятельности. Традиционное телевидение постепенно отходит на второй план.
Оно больше не оказывает на граждан былого эффекта, так как появилось множество альтернативных источников информации. В свою очередь российские власти заинтересованы в том, чтобы оставаться на своих постах как можно большее время. Почему Андрей Ильницкий заговорил о российской молодежи, рассуждая о «ментальной войне» Совет министра обороны Андрей Ильницкий не зря говорит о поколениях, которые при потере национального самосознания могут привести Россию к проигрышу в «ментальной войне». Проблема заключается в том, что власти контролируют старшее поколение при помощи телевидения и не могут дотянуться до молодёжи.
Как стратегический инструмент «ментальные войны» могут рассматриваться как часть противостояния цивилизаций, «борьбы добра со злом». Современное осмысление термина [ править править код ] Ментальная война как особый вид войны и как часть «учения о войне» может рассматриваться как часть военно-политической практики государств [9]. Задача ментальной войны, как и любой другой — лишить объект воздействия суверенитета и поставить его под внешнее управление. Можно разрушить государство и уничтожить страну, поменяв самосознание, мировоззрение, цели, ценности и приоритеты общества. Ментальная война направлена на изменение мировоззрения.
Причем если вооруженные силы и инфраструктуру можно восстановить, то эволюцию мировоззрения повернуть вспять невозможно [10]. Война на ментальном поле битвы, может длиться годы и десятилетия, в периоды обострения проявляясь в виде вооруженных и экономических противостояний. Эта война направлена не только на информационное поле, сферу чувств, эмоций, настроений, но на оккупацию духовного пространства. Некоторые исследователи отождествляют ментальную войну и когнитивное воздействие — близкие по содержанию, но принципиально разные по масштабу и уровню понятия. В отличие от русского языка, где данные прилагательные употребляются со словом «война» как равнозначные, в английском языке они не смешиваются. Так, определение «ментальный» применяется в словосочетании «Mental War», то есть именно в контексте войны «war» , воздействующей на государство и всё общество противника, а «когнитивный» — в выражении «Cognitive Warfare», то есть со словом «warfare», которое переводится как «боевые операции», «методы и способы ведения боевых военных действий» ср. По состоянию на август 2022 года термин «ментальная война» в «национальном корпусе русского языка» не закрепился, хотя регулярно проявляется и в публикациях СМИ [13] , и в научных публикациях [14] , а ранние использования близких терминов ментальная безопасность, ментальное здоровье en встречаются ещё в 2014-2020 гг. В поисках подходящего определения термина Андрей Ильницкий в программной статье «Ментальная война России» [10] журнала « Военная мысль » ссылается на работу 2019 года «Искусственный интеллект: камо грядеши? Но, заметим, — всё же последним.
Для всех. Отменило ли это войны? Поскольку не отменило их цели. Это отменило только возможность вооружённого решения вопроса между ядерными державами. Но это же потребовало эволюции войны в другие формы. И в этом смысле Андрей Ильницкий просто дал общее определение тому, что происходит в сфере государственного противостояния сегодня, на наших глазах», — считает обозреватель «Царьграда», военкор, писатель Александр Цыганов [19]. Технологии ментальной войны включают информационную и психоэмоциональную составляющие.
В подобной войне не нужна оккупация территории. Необходимо уничтожить культуру, идентичность, язык, религию и традиции противника. Политолог Валерий Коровин выделяет отличительные особенности термина «ментальная война» на страницах интернет-издания « Взгляд » [20] : Ментальная война ведется скорее на уровне культуры, смещая культурные коды, когда меняется культурная матрица базового общества, когда русское общество, русское консервативное большинство, его менталитет если мы говорим о России перепрограммируется через культурное воздействие.
Такое воздействие меняет общество более тонко, а значит, менее заметно. В итоге рассудочно вы можете принимать одно, понимать это и даже озвучивать, но ментально, эмоционально, подсознательно — отторгать, чувствуя неприязнь и отчужденность. А можете не отторгать — и тогда вы уже ментально перепрошиты. Новые информационно-коммуникационные технологии массового воздействия, а значит и методы ментальной войны доступны не только государствам, но также транснациональным корпорациям и негосударственным акторам. Начальник Генштаба Вооруженных сил России Валерий Герасимов высказывался о том, что в современной войне побеждает не тот, кто пересилит, а тот, кто «передумает противника» [21]. Важно понимать, что введение в профессиональный дискурс новых определений войны — это не вопрос терминологии, это принципиально определяет содержание будущей войны, а значит, те меры и средства, которые задействуются при ее подготовке, сдерживании и ведении. Стратегия и тактика ведения ментальной войны Военное искусство делится на стратегию, оперативное искусство и тактику. Соответственно при планировании и ведении боевых действий выделяются три уровня: 1 тактический tactical ; 2 оперативный operational ; 3 стратегический strategic. Оперативный — разномасштабные среднесрочные информационно-психологические когнитивные кампании и операции, объединённые общим замыслом, включающие технологии как информационной борьбы, так и психоэмоционального воздействия недели, месяцы, год. Соответствует уровню высшего военно-политического руководства страны, ведущей гибридную войну.
Это, собственно, — ментальная война годы, десятилетия. Инструменты и технологии ментальной войны включают информационную и психоэмоциональную составляющие, этническую психологию, культуру, национальные и религиозные традиции, ценности, язык, но не исчерпываются ими. На краткосрочном, тактическом, уровне ментальной войны происходит перезагрузка переформатирование и коррекция информационной сферы — поля новостей, знаний, фактов и сведений. Идет целенаправленное подавление объективной информации, развертывается атака на существующие научные знания — они дискредитируются и подменяются специально созданными «новыми знаниями». Таким образом, ментальная война — это скоординированная совокупность разномасштабных действий и операций, направленных на «оккупацию» сознания противника в целях паралича его воли, изменения индивидуального и массового сознания населения для деморализации армии и общества, уничтожения духовно-нравственных ценностей, традиций и культурно-исторических основ государства, «стирания» национальной идентичности народа. В качестве инструментов противоборства мер сопротивления в ментальной войне называется многоплановая повседневная работа с молодёжью, направленная на сохранение культурного кода нации в опоре на историю [25] , трансформация системы информационного обеспечения, защиты духовных ценностей и исторических традиций [26] , удержание идентичности, ценностей, ментальности и развитие собственных культурных кодов [27] , твёрдость духа, любовь к Родине, патриотическое чувство, активности всех институтов гражданского общества и органов власти, действия на опережение, в рамках единой системы прогнозирования и предупреждения гибридных угроз и вызовов в информационной сфере [28] , суверенизация интернета, подготовка кадров для информационного противодействия в военной и гражданской сферах. Понимание сущности ментальной войны, её причин и источников, применяемых форм, способов и средств, их влияния на все общественные процессы дает возможность органам государственного и военного управления, общественно-политическим организациям глубже уяснить свою роль, определить актуальные направления деятельности и консолидировать усилия в укреплении национальной безопасности, суверенитета, обороноспособности страны и защиты духовно-нравственных ценностей народа. Желает он этого или нет, но каждый из граждан России уже участвует в этой войне.
Минобороны: США развязали против РФ "ментальную войну" — она может убить общество
Но честно сказать, что степень погружения высокая, нельзя. Поэтому я надеюсь, что после заседания нашей комиссии ситуация изменится в лучшую сторону. Потребность в информации о жизни Союзного государства с каждым днем становится все больше как со стороны журналистов региона, так и со стороны жителей. Если раньше казалось, что все происходящее где-то далеко, то сегодня уже далеко не так. И отсидеться не получится! От осознания каждого и степени участия каждого зависит будущее нашего Союзного государства, президенты России и Беларуси очень часто говорят о том, что жить, как раньше, уже нельзя. На заседании комиссии говорилось о том, что многие жители области и не знают, что в регионе выходят СМИ, освещающие жизнь Союзного государства!
Мне кажется, что ему более важно знать и читать о том, что Союзное государство живет в рамках тех традиционных ценностей, которые мы всегда чтили. И ради которых, за отстаивание которых против нас ополчился весь коллективный Запад. Хочу напомнить совсем недавнее высказывание американского конгрессмена Джейми Раскина, который заявил, что война против России сейчас оправданна, поскольку, буквально, Москва является мировым центром антифеминистской, антигейской и антитрансгендерной ненависти. То есть если перевести на нормальный язык, наша страна, все Союзное государство — центр традиционных, базовых, общечеловеческих ценностей, на которых держался и держится весь мир! Отличаются ли наши подходы в освещении жизни Союзного государства?
Причём реальность такими технологами игнорируется, главное — символы. Символы со знаком плюс и со знаком минус образуют семиосферу, о которой говорил Юрий Лотман. Символы — ключ к управлению большими группами людей, вовлечению их в игру или спектакль. По сценарию "Театр" французские ситуационисты разыграли события 1968 года. И если власть принимает этот сценарий, с распределёнными ролями, то тем самым она совершает принципиальную ошибку, поскольку она сама оказывается подчинённой этому процессу театрального действия. У нас аналогичные методы разрабатывал Мейерхольд. Идея программирования общественной жизни. Да, через театр. Театр как жизнь. Есть книга "Общество спектакля" Ги Дебора. Да, его книга была издана накануне событий 1968 года, и в ней он разоблачил это общество. Сценарий же "цветных революций" почти всегда одинаков: начинается мирная протестная манифестация — манифестанты не расходятся, превращаясь в субъект политического диалога — появляются слухи, что власть готовит жёсткий разгон демонстрантов — власти в нерешительности, поскольку ничего подобного они не планировали — бездействующая власть теряет свой авторитет — провокаторы стреляют по своим — многочисленные СМИ изобличают "кровавый режим" — власти теряют контроль над ситуацией — атака манифестантами властных структур и зданий — власть идёт на уступки — оппозиция формирует своё правительство — захват власти — занавес. Иллюстрацией может послужить штурм Капитолия 6 января 2021 года — тот же сценарий, но только имитация наоборот. Если власть принимает логику "цветных революций", она пишет себе приговор. Сталкиваясь с чужой игрой, власть должна смести все "фишки": "Мы не признаём игры с вами, так как вы права на игру не имеете! Вообще, в теории ментальных войн очень много ложных следов. Например, много говорят о сетецентричных войнах, в которых все подразделения войск, и не только войск, объединены коммуникационной сетью. Информация сразу охватывает всех, при этом неизвестно, где центр управления. Для этого типа войн используют метафору роя: "Трудно бороться с каждой пчелой, когда она начинает кусать". Но в сеть — открытую систему — легко проникнуть и противнику. Кроме того, при сетевом управлении гораздо сложнее, чем при классической системе корректировать планы, менять направления удара. А вы не задумывались о том, почему, например, брошюры Джина Шарпа лежат в открытом доступе, несмотря на то, что по Ближнему Востоку прокатились революции, сделанные "по Шарпу"? А дело в том, что его методичка — тоже ложный след. Он говорит о ненасильственных методах и умалчивает о том, что на определённом этапе противостояния в ход идут боевики. Всё в действительности решается не толпой, идущей с лозунгами "за свободу", а на элитном уровне. Главная угроза для власти идёт не от толпы, а из кабинетов. Нет у Шарпа и такого важнейшего компонента "цветных революций", как провокация — "стрельба по своим". Реальные формы борьбы, таким образом, не предаются гласности проектировщиками. Большинство исследователей считает, что собственно "цветные революции" начались с так называемой арабской весны. Десять лет этим событиям исполнилось в этом году. Всегда в таких случаях элитам навязывается самоубийственное разнообразие, соединение противоречащих друг другу моделей. В итоге иносистемные элементы либо упраздняются, как было при сворачивании НЭПа, либо становятся ведущими, как в период перестройки. Поэтому, чтобы предупредить негативные сценарии, государство должно иметь внятный стратегический план, идеальную модель. В межгосударственной борьбе можно выделить два подхода достижения успеха: победить противника за счёт собственного ускоренного развития либо через сдерживание противника управляемым хаосом. Хаосом сложно управлять, но навести его на противника можно. Главное в использовании инструментов хаоса — разрушить установившуюся систему. Сейчас это делается с помощью цифровых технологий. Цифровизация вплотную подошла к индивидуально настроенным и групповым политтехнологиям. Человек оставляет "электронный след", с помощью которого можно создать политический продукт именно для этого человека, используя его психограммы, ментальную карту и карту связей. Всё это означает, что в так называемых демократических обществах говорить о демократии через выборы уже вряд ли возможно. Кто является владельцем коммуникационной цифровой среды, тот и определяет политическую повестку. Государственный суверенитет ставится под вопрос. Одно из важнейших средств сохранения суверенитета — это сохранение языка страны. Любое понятие встроено в контекст культурный, методологический, идеологический. Потому что английское king — это не король. King происходит от датского koning, а король — от имени Карла Великого и отражает концепт, связанной с его империей и соперничеством на постримском пространстве. Перенося инородные понятия в свой язык, мы заимствуем и их шлейф: методологию, идеологию, культуру. Межкультурная коммуникация, конечно, должна быть, но когда заимствования переходят критический порог, они приобретают зомбирующий эффект. Так произошло с западными экономическими, социологическими терминами — их стали переносить в наш язык и таким образом выстраивать всё общество по образцу рынка. Вошло слово "менеджмент" в систему образования — значит, учебные заведения должны зарабатывать деньги. В здравоохранении менеджмент — тоже зарабатывание денег на медицинских услугах, и так далее. Сегодня к этому добавилась мода заимствовать слова из программирования, IT. Да, вначале как метафоры: "обнуление", "перезагрузка" и прочие вещи. Но это небезобидный перенос. Уже в официальных документах у нас сплошные "диджитализация", "квестинг", "коучинг", "кейс", "хэндмэйд", "геймификация". Подобная "квестанутость" бывает трёх степеней: лёгкая желание следовать моде , средняя системное употребление с концептуальным принятием содержания используемых терминов и тяжёлая неприкрытая русофобия. Две последние группы считают этот язык передовым. Это несёт за собой ценностную семантику — напрямую с Запада. Особенно хорошо это иллюстрирует прочно закрепившееся у нас уже и законодательно слово "гендер". Многие до сих пор считают, что это то же самое, что пол, и пишут труды по "гендерной истории" например, о положении женщин в определённую историческую эпоху , хотя "гендер" — это вовсе не "пол", а некий социальный конструкт. Так сказать, продукт самоидентификации. Фактически через категорию "гендер" происходит легитимизация позиции ЛГБТ-сообщества о множественности форм полового самовыражения. Вместо естественной биологической пары мужчина — женщина навязывается выбор из множества гендеров. Приняв слово "гендер" как замену слову "пол", мы незаметно подходим к принятию и извращенческих "гендеров", так что одно активно внедрённое понятие имеет букет опасных последствий. Вот почему надо чётко уяснить три положения. Во-первых, нельзя победить врага, являясь частью системы врага. Если ты включён в систему врага, ты подчиняешься логике его системы. То есть чужой матрицы. Во-вторых, нельзя победить врага, разделяя его ценности. Политика всегда начинается с ценностного уровня. Если вы исходите из ценностей врага, вы уже не противники, вы консолидируетесь с ним. В-третьих, нельзя победить врага, играя по его правилам. К сожалению, эти три базовых принципа ведения "ментальной войны" у нас в России почти не реализуются. В этом деятельность отечественных спецорганов, я считаю, должна быть непосредственно связана с деятельностью государственной власти, общей работой по формированию ценностей и смыслов. Вызовы, стоящие перед нашей страной, очень серьёзны, и чтобы с нами не случилось геополитической катастрофы, необходима мобилизация всех сил для выхода на новый системный уровень, базирующийся на нашей суверенной идеологии, соответствующей многовековой истории России, запросам её населения и вооружённой адекватными технологиями. Иногда кажется, что нам грозит не столько геополитическая катастрофа, сколько общественная. Дело в том, что цифровизация принята у нас на государственном уровне. А есть ли в России свои мощные государственные серверы? И по программному обеспечению у нас лидируют не госкорпорации, а частные компании. Концепт цифровизации пришёл на смену раскритикованным концептам постиндустриализма и "сервисного общества". В рамках этих теорий утверждалось, будто бы вместо промышленности основой экономики будет сфера обслуживания.
В войне за умы и души часто недооценивают фактор образования и воспитания, но вспомните фразу Бисмарка о том, что это прусский школьный учитель выиграл битву при Садовой - когда немцы разгромили австрийцев, и всё встанет на свои места. Это оперативное пространство между миром и войной или подготовка человечества к плавному переходу от мира к войне? Оперативное пространство прописывается в американских стратегиях ведения гибридных войн термином «серая зона». Но, разумеется, отчасти это и приучение с помощью информационных технологий людей к мысли о неизбежности конфронтации. И здесь наши оппоненты работают системно. С этой целью по всему западному периметру России созданы специальные центры для ведения гибридной войны. Ментальная война - это война, направленная на изменение мировоззрения не только населения противника, но и в собственных странах, в странах союзников и партнёров. Эта война носит «поколенческий» масштаб. Её последствия сказываются не сразу, а через поколения - в этом и есть главная угроза! В отличие от кибервойн, от прямых информационных операций, ментальная война направлена и реализуется с учётом фактически формирующегося мира постправды, когда людей «отучают» от критического мышления, от стремления к истине. Американцы утверждают, что уже к 2025 году наступит мир постправды, в котором правда уже никому не будет нужна. И в наше время уже активно ведётся манипулирование общественным сознанием и на уровне смысла, и на уровне эмоций, воздействие на умы и на подсознание. Это и есть ментальные войны. Бьют по уязвимым местам? Лишить нас истории - значит изменить наше мировоззрение. И здесь крайне важно то, чем заполнено информационное пространство. Как говорил нацистский пропагандист Геббельс, повторите неправду тысячу раз, и она станет правдой. Фактология будет переформатирована, и тогда человек сам, не задумываясь, станет принимать ложь за истину, и выбора иного у него не будет. Этими же приёмами враги России пользуются и сегодня. Причём надо отметить, что это очень тонкие технологии, рассчитанные как на персональное воздействие, так и на массы людей. Кстати, ещё Ницше говорил, что истина человека не интересует, что ему нужен комфорт. А вот наш Фёдор Достоевский утверждал: «Если человек стремится к истине, то он уже победил»! Что касается упомянутого вами криминального блогера, то его влияние на повестку во многом раздуто нашими СМИ, федеральными прежде всего, которые с каким-то сладострастным упоением занимаются хейтерством этого политического ничтожества. Не понимаю и не принимаю этого! Так вот, они придерживались такого правила: «Хочешь победить врага, воспитай его детей! Пусть не все осознанно, а больше «по приколу», но так же происходило и на Украине, и теперь посмотрите, что в итоге сделали с украинской молодёжью, как их в конце концов практически поголовно превратили в русофобов неонацистского толка. Главная опасность ментальной войны, повторю это, заключается в том, что её последствия необратимы и могут проявиться через поколения. Пора уже признать: Украина - это территория, на которой Русский мир проиграл одно из стратегических сражений ментальной войны, которая, кстати, если сопоставить затраты и полученный результат, оказалась весьма эффективной. Проиграв сражение, мы тем более обязаны выиграть войну - войну за мировоззрение! Напомню, одну такую войну мы не так давно проиграли, когда фактически без единого выстрела в короткие сроки был самораспущен и ликвидирован Советский Союз со всей могучей армией, многомиллионной партией КПСС. И проиграли прежде всего войну за умы, войну идеологий. Были девальвированы те социалистические ценности, на которых стоял Советский Союз. Да и сегодняшняя элита воспитывает своих детей за нашими рубежами. И с тем, и с другим поколением активно и, признаем, плодотворно работают не только идеологические службы Запада. Пятая колонна имеет прочную базу в нашей компрадорской элите. Несколько упрощённо - в поздний советский период товары «группы Б» от югославских сапожек и румынских стенок до джинсов и стереомагнитофонов завоевали умы советских людей и разрушили СССР.
Основные моменты этого закона можно описать следующим образом: Одним из ключевых элементов закона является обязанность операторов связи устанавливать специальное оборудование, предоставленное Роскомнадзором. Это оборудование предназначено для управления трафиком в интернете, позволяя регулятору эффективно реагировать в случаях, когда возникают угрозы безопасности сети. Владельцы сетей связи и ИТ-компании обязаны участвовать в ежегодных учениях, целью которых является проверка готовности сетей и систем к различным чрезвычайным ситуациям, в том числе к возможности отключения от международного Интернета. Заместитель председателя Совета Безопасности РФ Дмитрий Медведев в феврале упомянул о разработке плана мер и действий на случай, если Россия будет отключена от глобального Интернета. Это подчеркивает стремление правительства обеспечить независимость и устойчивость национальной информационной инфраструктуры. Эти меры предполагают значительное усиление контроля государства над интернет-коммуникациями внутри страны, что является частью более широкой стратегии по обеспечению информационной безопасности и суверенитета в цифровой сфере.