Новости участники войны в афганистане

В преддверии празднования Дня Победы состоялась встреча «Живая история» студентов Пятигорского института СКФУ с участниками войны в Афганистане и на Северном Кавказе, а также с руководителями поискового отряда «Боевая Слава». (Воспоминания ветерана войны (Российский союз ветеранов Афганистана)).

На уроках мужества и встречах ветераны рассказывают о войне в Афганистане

Ветеран боевых действий в Афганистане Игорь Новоселов погиб на Украине Ветераны-афганцы рассказали «» о том, как они выполняли «интернациональный долг» и как смогли оправиться после ада войны.
Воинский долг: в России вспоминают участников Афганской войны Участники афганской войны рассказали о своем опыте в проведении спецопераций, подвигах солдат из Чеченской Республики, тяготах многолетней войны, которые они преодолевали в борьбе против международного терроризма.

Ветеран Афганской войны из Чувашии погиб в бою против националистов

Иван Жерлицын, воин-интернационалист, участник боевых действий в Афганистане и Анголе: «Мы вели работу, оперативную работу по добыче данных для воюющих подразделений в Афганистане». Советская война в Афганистане длилась с 1979 по 1989 годы. Свежие новости. Все участники боевых действий в Афганистане. Ветераны-афганцы рассказали «» о том, как они выполняли «интернациональный долг» и как смогли оправиться после ада войны. Участник конфликта в Афганистане, бывший летчик Андрей Караваев такими патриотическими начинаниями военных доволен.

Бюрократия и право

  • Воинский долг: в России вспоминают участников Афганской войны
  • Поделиться:
  • Также интересно
  • Воины-интернационалисты спустя 28 лет после вывода войск из Афганистана

Ветеран Афганской войны из Чувашии погиб в бою против националистов

Александр погиб 30 сентября в Донецкой области. Перед ним и его сослуживцами была поставлена задача не пропустить врага и держать позицию. Проститься с героем прибыли его сослуживцы и родные и близкие. Награжден Орденом Мужества посмертно.

Как сообщил мэр Иркутска Руслан Болотов в своем Telegram-канале 30 июня, родственникам военнослужащего вручили орден Мужества. Эту информацию порталу «ИрСити» подтвердили в пресс-службе городской администрации. В 1987—1989 годах проходил срочную службу в воздушно-десантных войсках в Афганистане.

В какой-то момент мы начали давить на то, что надо обслуживать самолет, на котором мы прилетели. Мы говорили, что независимо от того, оставите вы самолет себе или отдадите, для того чтобы он был в исправном состоянии, ему необходимо техническое обслуживание. Талибы приняли это к сведению, и через некоторое время наших техников повезли на обслуживание самолета. Потом мы объяснили, что у летчиков тоже есть свои функции, и однажды допустили к самолету нас всех — тогда мы уже серьезно обговаривали побег. После техобслуживания мы запустили двигатели и начали руление, но в процессе руления услышали громкий хлопок. Мы остановились, техники вышли из самолета и сказали, что одно основное колесо у нас лопнуло. Нам пришлось зарулить обратно на прежнее место, чтобы заменить колесо. Побег не удался. После техобслуживания мы решили запустить двигатели. Чтобы запустить основные двигатели, необходимо сначала запустить вспомогательную силовую установку ВСУ. Бортинженер начал запуск ВСУ, но она не вышла на заданные обороты и автоматически выключилась из-за предельной температуры. Там была жара под 50 градусов. Мы сказали охранникам, что нам надо полчаса для охлаждения двигателя, после чего мы сделаем повторный запуск. С нами оставили трех охранников, а остальные и мулла ушли в здание аэропорта, потому что в кабине самолета было очень жарко. Как только они скрылись, я предложил инженеру попробовать запустить ВСУ еще раз, без охлаждения. Все получилось — это было везение. Когда мы начали взлетать, мы увидели, что с левой стороны наперерез мчатся две машины, чтобы перекрыть полосу и воспрепятствовать нашему взлету. Одна — минивэн, который нас привез, другая — советский «урал». После взлета один из техников сообщил бортинженеру, что охранники занервничали. И мы сказали им, что просто сделаем круг и затем выполним посадку в Кандагаре. Мы набрали метров 70—80 высоты и взяли курс в направлении Ирана. Техник сказал, что охранник передернул затвор и предупредил, что откроет огонь. Тогда нам пришлось их разоружить: я связал одного, бортинженер — второго. С нами пытался связаться диспетчер из Кандагара, но мы не отвечали, потому что они могли засечь нас. Они не знали, куда мы могли полететь: в Иран, Пакистан или Кабул. Когда мы набрали высоту, бортрадист связался с офисом, сказал, что мы летим. В офисе были в шоке — они не поняли, откуда мы летим, как летим. Они же не знали, что мы удрали. После посадки в аэропорту в Шардже ОАЭ нас встречал спецназ, который забрал пленных и оружие. Нас также встречали представители компании, на которую мы работали. Жизнь после плена Потом к нам приезжали люди, которые вели переговоры с «Талибаном», а также приезжали врачи. Был также знаменитый психолог Зураб Кекелидзе — заместитель директора Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. Он беседовал с нами, проводил сеансы психотерапии. После отдыха все члены экипажа прошли специальную авиационную комиссию в Москве на допуск к полетам — и остались пригодны к дальнейшей службе. В плену было тяжело чисто психологически, потому что была неопределенность в плане нашего положения — непонятно, отпустят или нет. Также влияло физическое ограничение свободы. Нам запрещали работать: говорили, что мы их гости, поэтому не должны трудиться. Там я себе каждый день давал физические нагрузки, чтобы отвлечься, — например, нашел диск от машины, поднимал тяжести. Еще мы сделали перекладину и подтягивались до изнеможения. Конечно, после плена было тяжело. Была бессонница. А фильмы про Афганистан до сих пор не могу смотреть. У меня есть семья. С женой познакомились еще в школе, она на четыре года младше. В 1986-м поженились, а в 1987 году у нас родился сын. Когда я был в плену, у меня они уже были. Повлияло ли это на нас? А что — разлука только скрепляет отношения. Александр Никишкин, Уфа Прошел вторую чеченскую войну. Я закончил среднюю школу, потом получил среднее специальное образование — по профессии я водитель и сварщик. После я ушел в армию. Там полгода шла учебная подготовка, после которой нас сразу отправили в Чечню. Мне было 18 лет, и в тот момент я совсем не чувствовал страха — в этом возрасте кровь горячая, охота получить адреналин, показать себя. Можно было отказаться, но из ста человек это сделал только один — ребята, наоборот, туда рвались. Я служил во внутренних войсках в зенитном взводе. Мы сопровождали колонны, которые везли грузы из Северной Осетии в Чечню. Каждое утро, с 5 до 7 часов, мы ездили с саперами, которые разминировали дороги, а потом встречали колонну на границе и въезжали с ней на чеченскую территорию. Колонны могли везти боеприпасы и продовольствие, и в случае, если на них напали, они должны ехать дальше, а мы — отражать нападение. Если первую машину подрывали, мы сопровождали колонну до безопасного места, а потом возвращались и забирали раненых — было важно, чтобы их не взяли в плен. А потом приезжали минометчики и очищали этот квадрат. За время моей службы такие ситуации были пару раз. Один раз в засаду попала просто боевая машина — мы были рядом, поэтому успели быстро приехать и отразить атаку. В том бою, слава богу, двухсотых убитых. О ранении В тот же год я получил ранение. Это было так: мы уже встретили колонну, сопроводили ее, ехали обратно — и вдруг нас подорвали, а сверху, с горы, стали добивать. Те, кто мог ходить, приняли удобное расположение для боя. А меня выкинуло на обочину — я лежал и не чувствовал ног, не мог встать и тем более стрелять. При этом я не терял сознание. Рядом были пацаны, они хотели утащить меня в укрытие, но я сказал: «Меня не трогайте, вместе все равно уйти не успеем». К нам быстро приехали на подмогу, и атаку отразили уже вместе. Когда я лежал в овраге — на спине и боком — я щупал свои ноги и не чувствовал их. Сначала я думал, что меня оторвало по пояс, но товарищ сказал, что крови нет.

Там мы играли в домино и карты, читали книги, а от нечего делать брали трубочки от капельниц и делали из них чертиков. Каждый, кто лежал в госпитале, научился делать этих чертиков, они потом по всей стране "гуляли". Фото: личный архив Александра Антонова Но все же, возвратившись домой, я какое-то время видел тяжелые сны про Афганистан, фактически заново переживал события, отчего потом просыпался. Не хотелось снова попасть в эти ситуации, еще часто снилось, что в армию опять призывают. Перенастроиться на мирную жизнь помогла семья: через год после войны я женился, потом родились дети. Сейчас они уже взрослые: сыну 35 лет, а дочери 32 года. Про военное прошлое я им особо не рассказываю, но и они не спрашивают, хотя знают, что я служил. По специальности я автокрановщик, но после войны устроился работать шофером. Когда началась перестройка, работать в этой сфере было тяжело, и я ушел в предпринимательство, занялся торговлей. Там армейский опыт мне очень помог. В армии ведь как: задачу поставили, а каким образом ее выполнять — не волнует. Ты должен ее выполнить. Такой подход и в работе очень эффективен Плюс физическая форма после армии у меня была хорошая, это позволяло поддерживать организм в отличной форме, было легко работать. Еще одно увлечение в моей жизни — поэзия. Я со школы, класса с девятого, пишу стихи и немного пою. В Афганистане тоже писал. Поэзия — это душа человека, она не дает унывать. А песня всегда помогает пережить какие-то сложные моменты: в армии мы часто собирались вечерами и пели песни под гитару. Одна из любимых: "Мы выходим на рассвете, над Баграмом дует ветер, поднимая наши флаги до небес…" Песни вспоминаем и теперь, уже с бывшими сослуживцами, когда встречаемся по праздникам. С некоторыми из них общаемся каждый день. В разговорах плохое стараемся не вспоминать, в основном говорим о хорошем, где можно посмеяться. Гораздо важнее думать о текущей жизни, заниматься молодым поколением. У нас, например, в ближайшей школе есть "Юнармия" Всероссийское военно-патриотическое общественное движение — прим. Другой мой товарищ из Афганистана является командиром этого отряда. Мы детям передаем знания, участвуем в различных мероприятиях и помогаем собирать финансы на форму, например. Сейчас я войну вспоминаю редко, уже многие события и фамилии сослуживцев забываешь. У меня сейчас главное — внук! Надеюсь, будут еще. Самое важное, чтобы дети и внуки были здоровы, чтобы не повторялись такие конфликты, в которых мы участвовали. Игорь Н. Первая и вторая чеченские войны 1994—1996 гг. Армию я начал проходить с 14 лет, когда поступил в суворовское училище. Затем закончил высшее общевойсковое командное училище и ушел на службу в Московскую область. Позже присоединился к департаменту по борьбе с терроризмом. Так, в 25 лет в составе спецподразделения я впервые попал в горячую точку. Перед выездом на войну в душе ощущалась какая-то тревога, ведь было четкое понимание, что едешь туда, где тебя могут убить и покалечить. Но, с другой стороны, если бы не было желания принимать участие в подобных операциях, я бы, наверное, не пошел работать в этот департамент. Туда брали только по собственному желанию, и нужно было пройти жесточайший отбор. Грубо говоря, из 100 человек, которые хотят там служить, брали одного-двух. На войну мы выезжали группами, человек по 20-30. Первая командировка была в 1996 году, нас высадили на Северном Кавказе. Конечно, какое-то время сначала нужно было адаптироваться к новой обстановке. Любой переход мирного человека в состояние войны всегда связан с какой-то встряской для организма и для психики. Но другой вопрос, как человек подготовлен и как он это воспринимает. У нас с этим нормально было.

Ветеран боевых действий в Афганистане Игорь Новоселов погиб на Украине

Имя Быкова, как и Ильшата Гарайханова, внесено на мемориал. Хамбал Гамбаров был родом из Актанышского района. По словам Рустама Хабибуллина, историю Хамбала Гамбарова он нашел случайно. Хабибуллин в очередной раз приехал в Афганистан, там он встретился с местными жителями и людьми из российской диаспоры. Местные рассказали ему историю про солдат, которые попали в окружение и погибли в 1980 году. Однако часть военных тогда взяли в плен — обычное дело для душманов, ведь те не умели пользоваться американским оружием, которое им поставляли. Плененные советские солдаты как раз должны были учить афганцев в нем разбираться.

Но как узнали общественники, Хамбал всё же погиб в той самой засаде. Его фотографии вешали на столбах, искали как преступника, родню вызывали в КГБ, родственники даже не могли устроиться на работу, потому что семья считалась неблагонадежной, — сказал наш собеседник. Хамбал Гамбаров Источник: предоставлено Рустамом Хабибуллиным Но и на этом история Гамбарова не заканчивается, всё дело в том, что Координационный совет Татарстана по вопросам ветеранов боевых действий уже 9 месяцев отказывается вносить на мемориал воинам-интернационалистам его имя. Причиной отказа называют тот факт, что в армию его призвали в Казахстане, а к Татарстану он вообще никакого отношения не имеет. За честь Гамбарова и бьется Хабибуллин. А ведь у солдата до сих пор жива мама.

Сейчас она живет в городе Агидель, который находится на границе Башкирии и Актанышского района.

В кишлаке Бадабер на территории Пакистана, но на незначительном удалении от границы с Демократической Республикой Афганистан находился один из лагерей афганских беженцев. Лагерь вместе с военной базой занимал площадь около 500 гектаров.

В его состав входил и учебный центр для подготовки моджахедов, здесь же была своего ро.

Это обратный переход от военной жизни к мирной. Что самое удивительное, так это то, что иногда он бывает болезненнее, чем процесс привыкания к самой войне. Когда человек воюет за свою страну, он подсознательно чувствует, что его поддерживает Родина. А если удастся вернуться домой, то придется столкнуться с суровой правдой, что далеко не все о тебе помнили. Это очень тяжело. После приезда домой на первых порах немного раздражает синдром незащищенности. В армии у тебя всегда есть с собой оружие.

Не обязательно, что прямо сейчас его нужно будет использовать, но ты знаешь, что в случае чего сможешь защититься от нападения врага. В мирной жизни на улице приходится ходить безоружным, и из-за этого чувствуешь себя незащищенным. К счастью, это довольно быстро проходит. Гораздо больнее осознавать, что рядом с тобой больше нет боевых товарищей. Из-за этого некоторые солдаты и офицеры через некоторое время после увольнения пытались вернуться в свою часть. Для обычных людей это может показаться странным, но на войне больше справедливости, чем в мирное время. Там дружба подтверждается действиями, выравнивается грань между начальником и подчиненным, отношения становятся более человеческими. Первый, про который мы уже говорили: пополнение участвовавших в боях частей, как в Афганистане.

В этом случае мы говорим про регулярную часть со знаменем, историей, традициями. Приходившие на пополнение вливались в строй, а сослуживцы передавали им опыт. Второй вариант: часть формируется с нуля полностью из новобранцев. Они могут быть хорошо подготовлены, особенно если у них есть опыт в боевых действиях, но преемственности в таком случае не будет. Первая и главная ошибка — продолжение обучения по военно-учетной специальности, к которой резервист профессионально непригоден. Даже если он подходит по здоровью, хороший командир и руководитель занятий при подготовке смогут определить, правильно ли оставлять бойца на этой должности. Я считаю, что в этом вопросе нужно реагировать более гибко. Военно-учетная специальность должна соответствовать знаниям, возможностям и характеру резервиста.

Вторая ошибка: недооценка противника. Она причинила нам немало бед в начальном периоде специальной военной операции на Украине. Уставы у нас остались прежними, а вот характер военных действий изменился. Война стала очаговой, где все упирается в оборону каких-либо населенных пунктов. Это другая тактика, здесь личная профессиональная подготовка и умение действовать в стрессовой ситуации ценятся гораздо выше, чем на фронте. Третья ошибка: привлечение к обучению резервистов преподавателей без способностей и опыта военных действий. Недостаточно выбрать случайного офицера и поставить его обучать призывников. Как может не участвовавший на войне офицер рассказывать о том, как правильно воевать?

Зачем солдатам методист? Я считаю неправильным не привлекать к обучению новобранцев ветеранов боевых действий. В России много командиров рот, взводов, батальонов, служивших в Афганистане или Чечне. Так пусть они проводят беседы с солдатами и выполняют воспитательную роль! Я уже в возрасте, но все же состою в «Боевом братстве». Это общероссийская некоммерческая организация ветеранов военных конфликтов.

Так же, как у героев Российской Федерации, чьи дети тоже имеют право на льготы, есть свое удостоверение, им не нужна никакая дополнительная справка, доказывающая, что они герои. Но с сына почему-то требуют именно справку, а не мое удостоверение. Такое впечатление, что нет согласованности между ведомствами и рекомендации эти принимали второпях, не учтя все нюансы. Да, действительно, много странного в этих рекомендациях. Например, выходит, что дети отцов, прошедших две чеченские кампании, из списков льготников исключены. Ведь Чечня входила и входит в состав Российской Федерации, то есть боевую службу за рубежом родины отцы не несли. А льготы остались у тех детей, чьи отцы воевали за рубежом. Как так? Стали ненужными? Разделение незаконно. Фактически мы имеем дело с дискриминацией, которая прямо запрещена 3-й статьей закона «Об образовании». Надо признать, что, несмотря на рекомендации Минобрнауки, вузы, во всяком случае московские, к проблемами абитуриентов подходят все-таки индивидуально и соглашаются, помимо требуемой справки, изучить и другие документы. В случае с Кириллом именно так и вышло.

«Мы были максималистами»: ветераны боевых действий о войне и гражданской жизни

Прямо перед отъездом, в 1985 году, юноша покрылся проявлениями болезни почти полностью. Но на итоговой комиссии врач пропустил со словами: «Приедешь туда — через три дня будешь чистенький». Владислав Павлюков. Владислава определили в Кабул, в воздушно-десантные войска. Владислав Павлюков, ветеран афганской войны, бизнесмен: Когда мы вышли из самолета, увидели гору.

Оказалось, это было стрельбище. Но первым, что сбило с ног, была температура. И это в апреле. Иногда в ручей падали, чтобы охладиться.

А там трупы животных. Прибывших снова обучали. Правда, афганские «уроки войны» оказались в разы сложнее, чем союзные. Владислав Павлюков, ветеран афганской войны, бизнесмен: Дома мы выстрелили от силы по 30 патронов.

Ну, кинули по паре гранат. Еще разбирать и собирать автомат умел красиво. И все. А тут обучали всему и сразу.

Предоставлено altapress.

Через боевые действия на афганской территории прошли в общей сложности 9 тысяч 750 уроженцев Татарстана, 259 из них погибли. Мы собрали истории трех военных из нашей республики, которых в свое время даже считали предателями.

А имя одного из них до сих пор не хотят вносить на мемориал памятника воинам-интернационалистам в Казани. Родился будущий военный 30 июля 1962 года в деревне Ишкеево. В Афганистан он был отправлен из Свердловской области.

Как рассказывает генеральный директор Благотворительного патриотического фонда мусульман России Рустам Хабибуллин, погиб Ильшат в августе 1982 года во время боя в провинции Бамиан в Афганистане. Советские войска проводили там спецоперацию. С ними даже вели переговоры по выдаче уже убитого военного, но ничего из этого не получилось.

В итоге тело Ильшата осталось в Афганистане. Душманы надеялись, что смогут обменять тело Гарайханова на своих пленных. В списке, который они передали советской стороне, было 12 человек, но большинство из них уже были расстреляны.

Соответственно, переговоры затянулись и обмен не состоялся, — сказал Хабибуллин. Ильшат Гарайханов Источник: предоставлено Рустамом Хабибуллиным Он говорит, что в свое время видел в Татарстане публикации, что Ильшат предатель и перешел на сторону врага. Якобы Гарайханов успел повоевать с советскими войсками.

Егор имя изменено. У него было две командировки — на 7 и на 5 месяцев. По словам Егора, всё всегда зависит от человека, и, вернувшись домой, он справился со своим посттравматическим синдромом. Но кто-то из сослуживцев ломался — употреблял алкоголь или наркотики.

Особо страдали те, от кого отказались близкие, не сумев или не захотев поддержать человека, прошедшего войну. Уйти в рюмку и постараться забыться — несложно. Разные реалии, разное количество людей и разные люди. Например, в Афганистан шли ребята 18—20 лет, в Чечню — средний возраст 30 лет.

Здесь, [на СВО], основная масса от 30 до 50 лет. Совсем другой пласт. Это уже сформированные люди. Если он был неустойчив дома, то и здесь будет так же.

И я уверен, что большинство не впишется в мирную жизнь, несмотря на адаптации и реабилитации. Работы будет много для всех, не только для врачей, но и для всего общества, — рассказал мне Егор. И если он пережил возвращение с Чечни сам, то Алексей нет. Через два года почувствовал, что не справляется.

Но ему повезло — попался хороший доктор и хватило одного разговора, чтобы не повторить участь тех, кто сломался навсегда. Выпить или поговорить? Я задавал этот вопрос своему психологу. Она сказала, что это от длительного нахождения в прямом контакте со смертью, — рассказывает Алексей.

Возвращение домой с войны било по психике, и справиться с этим сам человек не мог. Работа над собой нужна была колоссальная, но кто-то отказывался это делать, предпочитая отойти в сторону, закрыться или найти спасение в алкоголе и наркотиках. У каждого участника боевых действий будут какие-то симптомы посттравматического синдрома. Какие — у всех по-разному.

Кто-то не может спать, кто-то не хочет просыпаться. У кого-то страдает память. Кто-то не может сосредоточиться на простых вещах, а кто-то отчаянно пытается отогнать от себя навязчивые воспоминания. При возвращении из Афганистана бойцов на две недели отправляли в больницу.

Говорили, что надо проверить на малярию, на тиф, на другие инфекции, оценить общее состояние каждого пациента. Но я думаю, что в это время с нами работали психологи. Потому что они смотрели, что за человек вернулся, какой он сегодняшний, — предполагает Алексей. Кому-то нужен был просто разговор с психологом, кому-то — длительная терапия, а кто-то нуждался в помощи психиатра.

А ветеранам в помощи не отказывали. В их распоряжении были врачи, с ними готовы были общаться и те, кто не отказался от медицинской поддержки и советовал ее. Тех, кто вернулся с чеченских войн, военкоматы отправляли в Центр восстановительной терапии. Люди шли по общим заболеваниям к разным специалистам.

У многих пациентов были контузии, травмы, основная масса нуждалась в неврологе. Этих людей короткий, но наверняка по ощущениям бесконечно долгий срок сопровождали бомбежки, обстрелы, разруха, голод мирных жителей и гибель товарищей. День выжили, и слава богу. Даже психологу не каждый ветеран мог открыться.

Говорить о прошлом очень тяжело, а для некоторых — невыносимо Источник: Юрий Орлов Здоровым с войны не возвращается никто — ни физически, ни психологически. А когда мужчины оказывались в Центре, и их начинали лечить специалисты, кто-то соглашался и на психологическую помощь. Не все. Когда ты видел так много смертей, раскрыться сложно, но насильно к этому не принуждали.

Человек должен быть готов к этому. Потом мне полегчало. А если человек из деревни, то куда ему обратиться? Он в деревню вернулся и ему плохо, а идти некуда.

А если он с ранением пришел? Нет, чтобы человеку помочь с протезами. А его жалеют, предлагают выпить, и постепенно человек ломается, — говорит Егор. А я что, больной?

Но в итоге пошел в неврологию. И я живой сегодня, потому что общаюсь с ними, — говорит «афганец» Алексей Мельников. Центр восстановительной терапии «Русь» при КМХЦ — это единственное на территории Урала и Западной Сибири учреждение, которое занимается лечением участников боевых действий. О нем говорят ветераны, и я решила увидеть его своими глазами и пообщаться с местным психологом.

Обходишь университет и вниз по дороге.

Показ видеохроники, песни тех лет, исполненные под гитару, стихи о воинском долге, прозвучавшие со сцены, настроили собравшихся на патриотический лад. Встреча прошла в тёплой и очень искренней обстановке.

«Мы были максималистами»: ветераны боевых действий о войне и гражданской жизни

Воспоминания забайкальцев-участников боевых действий в Афганистане. Советская война в Афганистане длилась с 1979 по 1989 годы. Именно минная война принесла нам в Афганистане большое количество изувеченных ребят, особенно в Панджшерском ущелье. Документальное свидетельство участника ввода войск в Афганистан, воспоминания о жестоких нравах, царивших в солдатской среде воздушно-десантных войск.

Дети ветеранов чеченских кампаний столкнулись с проблемами при поступлении в вузы

Воспоминания забайкальцев-участников боевых действий в Афганистане. Были представлены фрагменты интервью с участниками войны в Афганистане на основе материалов многолетнего проекта РО РВИО СК «Военные конфликты в воспоминаниях очевидцев». Воспоминания забайкальцев-участников боевых действий в Афганистане. Меры господдержки участников боевых действий в Афганистане отражены в законах «О ветеранах» и «О государственной социальной помощи». Николай Прийменко, председатель ВРО ОООИВА «Инвалиды войны», участник боевых действий в Афганистане.

«Быть солдатом, оставаться человеком»

Видимо, там тоже не смогли понять, чего же хотят военные, попросившие нас предоставить справку по Анисимову не из архива ФСБ. Ведь архивная справка оттуда в его деле уже есть. В общем-то, это молчание ФСБ было ожидаемо, потому что та формулировка тогда действительно ставила в тупик всех, кому мы её показывали, в том числе и людям из компетентных органов», — рассказал RT Евгений Барханов. Ну ждали-ждали, долгое время ничего не происходило, и какое-то время назад решили обратиться в суд с иском к штабу ЦВО», — сказал ветеран. По его словам, незадолго до заседания, назначенного на 15 июня, позвонили из Засвияжского районного военкомата, к которому в Ульяновске приписан Анисимов. Оказывается, им позвонили из штаба ЦВО и попросили Германа ещё раз собрать весь пакет документов, подать его — и тогда они готовы выписать удостоверение. То есть пересматривать своё старое решение они не хотели, но были готовы рассмотреть как бы всё по-новому, но уже точно с положительным исходом», — рассказал режиссёр. Но мы даже после этого звонка всё равно решили подстраховаться и подали иск в суд. Рассмотрение иска состоялось 15 июня в Кировском райсуде Екатеринбурга. Заседание прошло быстро, ответчик не возражал против удовлетворения наших требований, и суд быстро принял решение, обязав выдать Герману Анисимову удостоверение ветерана боевых действий», — рассказал Барханов.

По словам Александра Лаврентьева, на оформление документов уйдёт некоторое время, вручить удостоверение Анисимову должны ближе к осени. Лаврентьев рассказал, что сам Анисимов уже не верил, что им удастся победить бюрократию, и очень обрадовался, когда суд встал на его сторону. После того как он получит удостоверение на руки, мы сядем с Германом и будем решать, двигаться ли дальше, добиваясь какой-то материальной компенсации.

Хозяйка квартиры ловит мой взгляд, подходит к холодильнику, снимает фотографию и протягивает мне. Представляете, там зимы совсем не бывает, — рассказывает она. Когда цитрусовые цветут — запах, как в салоне дорогих духов. Но зато кругом — змеи, кобры, гюрзы, трёхметровые вараны, попугаи.

Меня кобра кусала, вот и фотография с коброй, но это уже ребята в фотошопе сделали. Часть, в которой служила наша героиня, размещалась на территории «Зимняя резиденция шаха». В охотничьих угодьях располагался танкодром, а мечеть переоборудовали под гостиницу для приезжающих с проверкой командиров. Зелёные зоны, в которых жили кобры, всегда обходили стороной. Но в экстренных ситуациях, когда нужно быстро оказать медицинскую помощь, забываешь обо всем. Так и случилось с медсестрой Людой, которая спешила на помощь только что прибывшему генералу. Хорошо, что рядом медрота, — вспоминает Людмила Михайловна.

Сразу капельницу, антикобрин. Полдня в дурацком состоянии, и всё, работать надо. Потом я просто перестала их бояться. В общем, оказалось, что гостям с Севера мало найти контакт с местным населением. Нужно ещё найти общий язык с… местной живностью. Вместо домашнего питомца в части жила озорная мартышка, которая постоянно воровала женское бельё у медсестёр и приносила солдатам. Людмила Михайловна вспоминает, как в первый раз встретилась с трёхметровым вараном: от испуга молодая медсестра начала петь песни, а варан посмотрел на неё и ушел.

Только потом девушка узнала, что он травоядный. Идёшь и думаешь: или на змею, заразу, наступишь, или, если фонарик включу, меня снайпер с другой стороны реки засечёт. В обязанности старшей медсестры входило сообщать по ЗАСовскому телефону обо всех санитарных потерях в Кабул. Надо было спускаться под землю: такая темень, камыши выше меня, шакалов полным-полно в камышах, — рассказывает наша героиня. Там ведь уже душманская зона была. Днем ходить по тропинкам со змеями, как по минному полю, а ночью засыпать под звуки обстрелов. Людмила Михайловна может долго говорить о том, насколько афганская земля богата уникальными месторождениями.

По её мнению, главная причина, почему талибы и другие афганские движения стремятся к власти, — это практически неисчерпаемые природные ресурсы. Алмазные прииски, все его хотят разделить на куски, — уверенно говорит Людмила Михайловна. Конечно, политика и религия тоже играют роль, но главное — деньги. Отчасти жителей Афганистана можно понять — уж слишком долго они живут в состоянии войны и, видимо, по-другому пока не умеют. За годы службы у Людмилы Михайловны появилось много друзей, которые живут в разных уголках мира, в том числе в Афганистане. Так что информацию о событиях в этой стране она предпочитает узнавать из первых рук. Мы с ним как-то разговорились, и он даже мне подарок привёз.

А один сейчас живёт в Москве. Недавно он на похороны родителей летал в Кабул и снимки мне все эти кабульские показывал. Душа болит, конечно… Отчасти жителей Афганистана можно понять — уж слишком долго они живут в состоянии войны и, видимо, по-другому пока не умеют. Даже Людмиле Михайловне после возвращения в Ижевск было тяжело снова привыкать к мирному небу над головой. Однажды, сидя в такси, женщина услышала звуки, напоминающие выстрелы. Она тут же обхватила голову руками и сгруппировалась между сидениями. Потом пришлось объяснять испуганному таксисту, что это последствия военной службы.

После войны, говорят, ничего не страшно.

Далеко не сто процентов ведь не всем в «боевых» довелось участвовать , хотя и это число награждённых, конечно, весомо. Впрочем, первопроходцев «за речку» фронтовыми орденами и медалями в течение первых двух лет после ввода наших войск в Афганистан особо не жаловали.

Причина - пытались скрывать, что мы там воюем: дескать не на танках, а исключительно на «мирных тракторах» форсировали пограничную реку Пяндж и въехали в глубь сопредельной неведомой страны. Только поэтому в первой половине 1980 года, как я вычитал в одной книге, командир взвода лейтенант Александр Чирко получил орден «За службу Родине в ВС СССР» III степени с формулировкой в приказе - «за умелое руководство огневой подготовкой вверенного ему подразделения». На самом деле лейтенант провёл успешный боевой выход.

Воины-«афганцы» предпочитали получить «Красную Звезду» - крепкий и весьма уважаемый боевой знак отличия. Вот не было у «За СР в ВС» такой же репутации, поскольку этим орденом могли наградить как за «за успехи, достигнутые в боевой и политической подготовке» и прочие достижения в относительно мирной службе, так и «за отвагу и самоотверженность, проявленные при исполнении воинского долга», читай - на войне. За такое «двуличие», да и за неблагозвучную аббревиатуру орден «За СР в ВС» в армии не особо почитался.

Придумали его, как считалось, штабные полковники и генералы. А поскольку его форма резко отличалась от абрисов орденов Великой Отечественной, орден небрежно называли «Звездой шерифа» или «Орденом Сутулого» - это за то, что поначалу им награждали преимущественно генералов и адмиралов - завтрашних пенсионеров. Не припомню, чтобы какая-либо другая советская награда вызывала столь откровенный скепсис в армейских рядах.

Однако на груди «Звезда шерифа» смотрелась и видна была издалека. С другой стороны, уже к середине 1980-х в Афгане к ордену «За службу Родине в ВС СССР» представляли далеко «не за здорово живёшь» - требовалось участие не менее чем в пяти боевых операциях. Поэтому, отправляясь на боевое задание, бойцы подбадривали себя: «Хоть бы не орден Красной Звезды!

В обязательном порядке - только в случае гибели, тогда считалось, что подвиг уже состоялся - если жизнь отдана за Родину, за государственные интересы. А был ранен - получи медаль. Женское боевое «счастье» Где-то с середины 1980-х награждали каждого, кто по мере сил и возможностей, а также штатных обязанностей участвовал в боевых операциях.

Как-то на один из таких выходов мы взяли нашего дивизионного стоматолога. Исключительно по его просьбе и в порядке исключения - тем более, что зубы он лечил «любовно». С автоматом и гранатами зубодёр, конечно, по горам не бегал, просто был на подхвате.

А пошёл он с нами на боевой выход, как потом выяснилось, не ради награды, а как человек, истинно преданный своей профессии - чтобы иметь право требовать. И добился своего: выписал и получил со склада походное зубоврачебное кресло. Кто же отважится отказать боевому дантисту?

Или вот получила медаль «За боевые заслуги» прапорщик - паспортистка дивизии.

Студенты юридического факультета выступили с творческими, патриотическими номерами: «Бессмертный полк», исполнили военные песни, прочитали балладу о войне, показали видеохронику военных лет. Дети преподавателей кафедры гражданского права и процесса подготовили трогательное видеопоздравление. В завершение мероприятия почетные гости поделились своим жизненным, военным опытом, рассказали о преемственности поколений, о памяти и благодарности к своими предкам, защищавшим Родину. ФГАОУ ВО «Северо-Кавказский федеральный университет» Пятигорский институт филиал федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования «Северо-Кавказский федеральный университет» Официальной информацией о СКФУ могут считаться только материалы, размещённые на сайте ncfu.

Ветеран Афганской войны из Чувашии погиб в бою против националистов

Пока помылся и покурил, совсем стемнело, и лишь тоненькая ниточка тропы белела на общем фоне гор. Поднимаясь по тропе, я вдруг увидел перед собой две пары светящихся глаз. Секундное состояние «ступора» и мысли, пролетевшие в голове молнией: «Духи…Плен…Позор «. А тело и руки, отработанными годами движениями уже действовали: бросок на спину и уже в полете автоматная очередь в направлении глаз, кувырок в сторону и снова автоматная очередь. Смена огневой позиции, автоматная очередь, секундная перезарядка автомата, очередь. За свою свободу и жизнь я воевал с отчаянностью обреченного, правда пока… не понятно с кем. Сердце билось не просто часто, а пыталось вылететь из моей грудной клетки. В какую-то секунду наступил момент боевой злости, когда трусоватое желание — ВЫЖИТЬ, сменяется куда более сильным желанием УБИТЬ ВРАГА, когда руки и ноги перестают трястись, а тело и голова, наконец-то, начинают работать как единое целое, когда ты перестаешь чувствовать дрожь автомата, потому что оружие слилось с тобой и стало продолжением твоего Я, именно с этой минуты ты превращаешься из носителя погон со звездочками в боевого офицера». Копашин, ветеран Афганской войны Высота.

Не считая автоматиеского огня, против нас работали несколько гранатометов, чьи расчеты, естественно, постоянно меняли позиции, и миномет, который тоже никак не удавалось засечь — в кишлаке Калайи-Биби около двадцати крепостей, вот с территории какой-то из них он и лупил. Раньше из этого кишлака огонь не вели — жилой все-таки. От нас до него было всего метров триста. И обе стороны готовы были драться до последнего. С одной стороны, мусульманский фанатизм, с другой — гордость за принадлежность к великой Советской Армии. А принцип тогда был таков: все, что стреляет по нашему солдату, должно быть сметено лавиной огня… Как-то внезапно огонь со стороны кишлака прекратился. Увидев в зоне обстрела женщину, и я дал команду на прекращение огня. Через командирский прибор наблюдения увидел, что женщина идет без чадры, а в руках несет безжизненное тело ребенка.

Окровавленная головенка малыша неестественно откинута, ноги и руки плетьми свисают с полуопущенных рук матери… Те, кто хотя бы понаслышке знает, что такое шариат и что значит, когда в кишлаке женщина выходит навстречу «неверному» с открытым лицом, думаю, смогут меня понять». Жители кишлака. Иначе я не могу объяснить свой поступок. Представьте: двигаются навстречу друг другу 27-летний офицер Советской Армии и мать с раненым ребенком на руках. Женщина прошла метров 50, а я преодолел за это время остальное расстояние и оказался у стен кишлака. Мальчик двух с половиной-трех лет был без сознания, голова в крови, которая пузырилась из носа. Но он был жив. И я принял Жизнь из рук в руки.

Развернувшись в сторону дороги и сделав несколько шагов, я затылком ощутил количество глаз, разглядывающих меня сквозь рамку прицела. Страха не было. Главная мысль в тот момент была о том, чтобы, падая с простреленной башкой, не подмять под себя мальчонку». Сергей Погадаев, ветеран Афганской войны Вертолет. На Пагмане, в начале лета 1984 года два неполных взвода 5 Роты второго батальона 350 Воздушно Десантного Полка, нашей дивизии, прикрывая отход основных войск, сутки стояли насмерть против нескольких тысяч Масудовцев, выбитых советскими войсками с Панджшера. Они заняли горку, которая как пробка в бутылке держала моджахедов в маленьком ущелье. Ну и пошла мясорубка. Огонь артиллерии и бомбёжку вызывали на себя.

У масудовцев десятки крупнокалиберных ДШК, тысячи штыков, миномёты. У мальчишек только автоматы и один пулемёт.

Одни говорили: «Долго не протянешь, скоро помрешь», другие: «Совсем выздоровеешь». У меня была сильная контузия. В первый год это мне облегчило участь, не серьезно вдумываться. И так, сам по себе, я человек оптимистичный. Вокруг видел всякое, люди по-разному переносят беды и ранения.

Когда выписался — поехал к родителям на Украину. Сидел на коляске на берегу Днепра, и что-то на меня так нахлынуло, что всё, больше ничего другого не будет! И крокодильи слезы полились из глаз. Рыдал навзрыд. Меня это как-то очистило, после уже стал по-другому к жизни относиться. Потом оказался в санатории, а там люди по 15, по 20 лет на колясках. Я тогда понял, что так тоже жить можно, живут же, жизни радуются и не парятся.

Ну и родственники конечно здорово помогли: папа с мамой нянчились со мной, как с ребенком. Не давали унывать. Госпиталь Бурденко. Москва, 1987 От государства На войне платили солдатские копейки, 7 рублей. Знаете, что это такое по Советским меркам? Самая маленькая зарплата была у уборщицы и составляла 60 рублей. Солдат получал 7 рублей, но, естественно, его кормили, одевали.

У десантников еще так называемые «прыжковые» — 3 рубля за прыжок с парашютом. Я в учебке три раза прыгал с парашютом — дополнительные 9 рублей получил. С дочерью После войны у всех бывало очень по-разному. Мне в этом смысле повезло: мне часто шли навстречу. С госпиталей приехал — подарили цветной телевизор, тогда это такая редкость была. Потом мне комсомол машину заменил, вместо запорожца — девятку подарил. Это был маленький городок на Украине, в Ленинград я тогда решил не возвращаться.

Большой город в те времена был абсолютно неприспособлен для колясок. Сидеть нужно было бы дома. В маленьком городке легче: ездишь на коляске, на машине, можно на весь день куда-нибудь уехать. В советское время пенсии были хорошие. Первое время где-то 2. Разово за тяжелое ранение мне заплатили 300 рублей, — сейчас это было бы 5 МРОТ. Матери или жены погибших получали разово 1000 рублей — это 15-16 МРОТ.

Квартиру давать не спешили. В исполкоме отец её буквально выбивал. Дали во Фрунзенском районе. В Ленинград я тогда приезжал лечиться и в этой квартире останавливался. Потом познакомился со своей будущей супругой. Она работала в афганской организации, её попросили прийти помочь мне по дому. Она помогла и на полгода уехал.

Потом вернулся, лег в госпиталь. Она узнала, начала меня навещать и донавещалась. С тех пор мы не расставались. Потом поженились, дочка родилась. В 90-е годы начался бардак. Но я тогда работал: телефонным диспетчером, таксистом. У меня машина была с ручным управлением.

В 1993-м начал играть в баскетбольном клубе на колясках. Был капитаном, потом даже президентом клуба. Чемпионами России стали. Денег на лекарства и лечение уходит много, если ты 33 года неподвижен, столько еще проблем по здоровью добавляется! Но я не жалуюсь. Афганские организации помогают: когда денежную помощь окажут, когда натуральную: гостинцы организуют, подарки, мероприятия. Электроприставку к инвалидной коляске для быстрого передвижения подарили, с оборудованием кухни обещали помочь.

О смерти и жизни Самое страшное на войне — это, наверное, предательство. Когда сам предаешь. В плен кто попадал, над ними так издевались и пытали!.. Кто-то, истекая кровью, своих не выдавал, погибал или инвалидом оставался. Я не верующий, скажем, сомневающийся, но, когда припрет, про Бога вспомнишь сразу. Крестился я, когда был уже на коляске. В санаторий приехал, познакомился с батюшкой.

В начале 90-х как-то модно было ходить в церковь — молиться, креститься, вот и я, наверное. Но мне, кажется, я все-таки правильно живу. В ад меня вроде бы не должны запихнуть. Разве что в рай, если он существует, — и так инвалидности хлебнул за глаза и за уши. Есть такая надежда, не без усмешки. На самом деле думаю, что если человек умер, то он умер навсегда. Для меня это страшно, больно, ужасно.

Нашим ребятам сейчас уже 50 с небольшим. Каждый день кого-то хороним. У нас есть группа в соцсетях, там и читаешь эти грустные новости. А я живу для семьи, для близких, для друзей, стараюсь приносить пользу, какую могу. Живу, как все, просто на коляске. Дочке вот уже 23 года.

Она нарочито блестела краем выставленной на показ железяки, немного прикопанной под камнем. Они ржали, как два сивых мерина, заглянувших по обкурке в зоопарк, чтобы приколоться, как размножаются ёжики. Моё внимание привлекла железяка, напугавшая Мампеля. Я присел рядом с ней на корточки, присмотрелся. Штуковина напоминала пустую консервную банку от паштета, в центре которой какой-то остряк-самоучка вставил кнопочку, похожую на стерженёк от израсходованной батарейки. Если учесть тот факт, что Гнилоквас служил старшим стрелком на бронетранспортёре, то можно было додуматься - израсходованных батареек у него развелось, как донов Пэдро в Бразилии. А может быть даже как диких обезьян. Я же тут каждый день ходил! Не сцы! Не порти нам спектаклю! Пусть Мампель разминирует. Потому что не знаю такой противопехотной мины. На сапёрной подготовке консервных банок нам не показывали. Пока я это говорил, мой палец легко и непринуждённо провалился под край «мины» сквозь разрыхлённый кем-то песок. На пальце у меня болталась пустая консервная банка со стержнем от старой батарейки посередине. Дальше справишься сам. Ну вы и папуасы! Они грустно свесились с камня. Просили же — не трогай! Не нажрёшься ты никак. Внеплановое разминирование «кухни» привело к тому, что пацаны назвали друг друга папуасами, разошлись, как в море поезда и подумали, что история закончилась. Но она только начиналась, потому что Миша Гнилоквас применил запрещённый приём ниже пояса в тот момент, когда намекнул на обжорство отважного минёра-противобаночника. В армейской среде слово «парашник» считается очень обидным и требует отмщения. Даже если он не захочет смотреть. Удобную позу для осуществления «показания» долго ждать не пришлось. Миша Гнилоквас был отъявленным сладкоежкой. После обеда он полез через бруствер на склон, обращённый к Хисараку, потому что у Хайретдинова наступила отдыхающая смена, а сахар, разбросанный вертолётчиками по минному полю, долго ждать не будет. Банки с тушёнкой и сгущёнкой подождут, они железные. А сахар не железный. Быстро-пребыстро его оприходуют местные осы и муравьи. Миша знал эту закономерность, поэтому поскакал по большим валунам через минное поле.

Эти останки — годы нашей работы, годы опасностей, потому что каждые останки мы практически выкупаем у духов. Бываем там, лазим в таких местах, в которых ты сам запросто можешь погибнуть. У нас есть несколько мобильных разведгрупп. И есть несколько мест, в которых мы уже знаем захоронения. Тут вопрос чисто технический — заехать под прикрытием, выкопать останки и привезти сюда Александр Ковалев председатель Комитета по делам воинов-интернационалистов при Совете Глав Правительств государств — участников СНГ В 2018 году все СМИ написали , что в Афганистане был якобы обнаружен российский летчик, который пропал без вести 30 лет назад. В прессе даже назывались конкретные фамилии людей. Ковалев полностью опроверг эту информацию: "Эта информация ложная, не подтвердившаяся. Я знаю, в Главном управлении кадрах Минобороны РФ узнавали, там есть три фамилии, которые якобы попадают под описание. Но тут дело не в фамилии, а в том, что человека нет реально в живых, никто этого летчика не нашел , никто его не видел. Сегодня даже эту тему на повестке не обсуждаем, потому что нет факта. Ну потом, согласитесь, 30 лет прошло и вдруг откуда-то летчик". ВЦИОМ: треть респондентов считает, что ввод советских войск в Афганистан был необходим Александр Михайлович рассказывает о другом подобном случае — о парне, который числился без вести пропавшим. Во время пребывания наших войск он был главой шариатского суда. И нашему мальчишке, который попал в плен а все считали, что он — дезертир , говорят: "Прими ислам — будешь жить". Мальчишка отказался. Они с него живого сняли кожу, — говорит Ковалев. Сейчас мы послали людей и сами проверяем". Второй случай — мальчишка из Казахстана. Все его друзья говорили, что он сбежал. И тут мы, у нас же ДНК снято, проводим медицинскую экспертизу и определяем, что мальчишка — не дезертир, его расстреляли и похоронили. И эти останки нам потом удалось вывезти. Торжественно на Поклонной горе урну с останками забрали домой Александр Ковалев председатель Комитета по делам воинов-интернационалистов при Совете Глав Правительств государств — участников СНГ "Ты видишь трупы — ты на войне" О войне в Афганистане Ковалев впервые узнал еще будучи курсантом Новосибирского высшего военно-политического училища. Конечно, каждый из нас понимал, что вряд ли нас минует возможность попасть туда. У нас многие однокашники сразу после выпуска буквально погибли там, первые потери пошли чуть ли не в первом полугодие 1980-го", — вспоминает Александр Михайлович. После училища он был направлен для прохождения службы в учебную дивизию в Николаеве Одесский военный округ. Там готовили солдат для Афганистана и понимали — от того, как их подготовят, будет зависеть то, как они будут воевать и вернуться домой живыми. У нас мотострелковая дивизия была, и очень много офицеров прошло через Афганистан. Мы уже видели гробы. Мы не строили себе никаких иллюзий.

«Это дело было вопросом чести»: ветерану Афганистана с необычной судьбой дали льготы спустя 40 лет

Новости и события о войне в Афганистане — (Рассказывает ветеран войны в Афганистане Андрей Смирнягин).
Ветерану Афганистана с необычной судьбой дали льготы спустя 40 лет - RT на русском Участник Афганской войны вспоминает: "Когда начало смеркаться, паромом переправились через речку, пошли.
Кудымкарские ветераны афганской войны получили памятные медали | Парма-Новости Афганистан сегодня — Эксперты объяснили право России удалить талибов из списка террористов.
«Смерть, не смерть, Родина сказала» – статьи Идет более массированное применение военной техники, идет не партизанская война, как в Афганистане, а реальные боевые действия.

На уроках мужества и встречах ветераны рассказывают о войне в Афганистане

Юнармейцы Артёма встретились с ветеранами войны в Афганистане Sputnik Кыргызстан.
Дети ветеранов чеченских кампаний столкнулись с проблемами при поступлении в вузы Документальное свидетельство участника ввода войск в Афганистан, воспоминания о жестоких нравах, царивших в солдатской среде воздушно-десантных войск.
ВИДЕО: «Мы все для них были «шурави». Таджикские ветераны вспоминают войну в Афганистане На этой неделе наши ветераны Афганистана советские воины-интернационалисты посетили Афганистан, где ко Дню России открыли памятник (камень) в честь подвига наших военных.
На уроках мужества и встречах ветераны рассказывают о войне в Афганистане (Рассказывает ветеран войны в Афганистане Андрей Смирнягин).
Участники боевых действий: "Афганистан - самое светлое, что было за годы службы" "Афган, без вести пропавшие" посвящен восстановлению обстоятельств пленения советских военнослужащих, пропавших без вести в Афганистане, установлению фактов их дальнейшей жизни или гибели в плену, установлению имён и подвигов советских военнослужащих.

«Неудобный» подвиг. Почему ветераны Афганистана чувствуют себя забытыми?

В рамках проекта создана электронная книга воспоминаний участников боевых действий в Афганистане, советников и гражданских специалистов. Афганская война, которая продолжалась с 1979 по 1989 год, стала испытанием для Советской Армии, выдержать которое удалось благодаря мужеству и преданности своей Родине каждого солдата. «Ветераны локальных войн» — так называют участников конфликтов в Афганистане и Чечне. Для участников войны в Афганистане, эта дата является одновременно праздничной и трагичной. Накануне 30-летия вывода советских войск из Афганистана Джурабой с другими ветеранами афганской войны возложили цветы к монументу в честь победы в Великой Отечественной. Благотворительный Фонд Ветеранов Войны в Афганистане "Братство" совместно с Министерством обороны к 30 летнему юбилею вывода войск СССР из Афганистана приготовило дополненное издание Книги Памяти о советских воинах погибших в Афганистане.

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий