детдом — самые актуальные и последние новости сегодня. Будьте в курсе главных свежих новостных событий дня и последнего часа, фото и видео репортажей на сайте Аргументы и Факты.
«Это не генетика, а травма» – 5 главных особенностей детей-сирот
Когда принимался пресловутый «закон Димы Яковлева», по которому запрещено усыновление российских детей гражданами США, такое решение бурно поддерживали директора отечественных детдомов. Несмотря на бум усыновлений и перелом общественного отношения к детдомам, система сиротства остается безнадежно жёсткой (см. также репортаж «После детдома»). это не только сексуальное, но и психологическое насилие. Детские дома не помогают детям, а вредят им — к таким выводам на основании многочисленных исследований пришли развитые страны еще в середине прошлого века. Дедовщина в детдоме: издевательства за малейшую провинность.
Террор, судимости, сексуальные домогательства. Что творится в омских детдомах
После уроков класс разделяется: одни ученики идут к себе домой, а других встречает дежурный и провожает обратно в приют. Реклама Свободного времени у воспитанников детского дома нет — это слишком опасно. После школы они обедают и отправляются на кружки — у каждого ребенка свое индивидуальное плотное расписание. Марина провела в детском доме пять лет: она оказалась там в 12 лет и не попала в приемную семью. Однако девочка не отчаивается, она заботится о своем младшем брате, учится и занимается спортом. Разговаривает Марина совсем как взрослая и не считает детский дом чем-то ужасным. Это первый стереотип, который надо разрушить. Здесь живут обычные люди, а не какие-то там воришки и беспризорники», — отметила она. Тринадцатилетняя Настя любит розовый цвет, мечтает сесть на шпагат и говорит, что уже давно не верит в чудеса.
Большинство этот серьезный травмирующий опыт получают в кровных семьях. Ведь все-таки ребята из благополучных семей, как правило, в детдомах не оказываются — будущие воспитанники детских домов живут в асоциальных семьях и сталкиваются не только с пристрастием взрослых к алкоголю или наркотикам, но и с отсутствием заботы, голодом, иногда даже с сексуальным насилием — очень тяжелыми вещами. Изъятие из семьи — это тоже очень травмирующая ситуация. Маленький ребенок любит родителей безусловно, независимо от того, какой достаток в доме и какой образ жизни ведет мама или папа конечно, если это не ситуация, когда родители ребенка сильно и постоянно бьют. Но, как правило, ребенок, проживая не в самых нормальных условиях, просто не понимает, что может быть иначе, для него именно такая жизнь — норма. Елена Цеплик Даже если мама мало кормит, плохо одевает, много пьет — для него это не повод для отвержения мамы. Когда ребенка изымают из семьи, возникает повторная травма — он теряет привычный мир близких людей и оказывается один на один с системой детских домов, где чужие люди и порядки. В детских домах тоже разное случается, но там никто не занимается психологической реабилитацией детей. В детском доме, в ситуации абсолютного одиночества и пренебрежения системы к индивидуальным потребностям и особенностям, у ребенка происходит процесс «заморозки» — он замыкается внутри себя и в таком состоянии живет. А потом ребенок оказывается в приемной семье — с очень тяжелым бэкграундом, травмированный, привыкший к тотальному равнодушию со стороны взрослых. Некоторое время состояние «замороженности» сохраняется, а потом ребенок привыкает к семье, к безопасности, теплу и ласке, и у него начинается разморозка. И в этот момент происходит самая тяжелая история — травмы прошлого начинают бессознательно проявляться. Заранее нельзя сказать, как проявится травма. У каждого ребенка своя тяжелая история и своя индивидуальная реакция. Чтобы в этот период справиться с проблемами, приемным родителям нужны и знания, и помощь специалистов. Хроническое непослушание Ребенок вообще не выполняет самые элементарные просьбы и указания родителей, и, естественно, это ужасно раздражает взрослых. Они чувствуют свою беспомощность, когда не могут сподвигнуть ребенка к самым простым вещам — вымыть руки, почистить зубы, пойти завтракать. Объясняется это тем, что у ребенка нет нормальной модели отношений, когда родитель главный, он защищает ребенка, заботится о нем, дает еду, тепло, одежду. В своей кровной семье ребенок имел другую модель, другую систему координат — от взрослых исходила не забота, а опасность например, мальчика или девочку могли продать за дозу, и у нас есть такой подопечный , ребенок привык сам отвечать за себя и сейчас просто не понимает, почему нужно слушаться. Здесь нужна специальная работа. История: В приемную семью Маша попала в три года. Ей было 14 лет, когда ее мама обратилась в фонд за помощью. Девочка перестала быть управляемой — прогуливала школу, постоянно угрожала побегами, говорила о суициде. Родители подумали, что это подростковый кризис, а психологи, пообщавшись с Машей, выяснили: она очень болезненно воспринимает отсутствие знаний о кровной семье, без этой информации считает себя неполноценной и обвиняет приемную маму. А дальше была детективная история поиска семьи. Оказалось, что когда Анна и Олег забирали Машу из детдома, им сказали, что ее родная мама погибла и кровных родственников нет. Помог случай: специалист перечитывал личное дело девочки и нашел название деревни, откуда родом мама. Он позвонил в сельскую школу, и так мы вышли на семью, а дальше случилось совсем непредвиденное: мама была жива. Ребенок был внебрачным, мама собралась отказываться от него, и врач предложил: «Хочешь, я скажу родственникам, что ребенок погиб при родах? Мы организовали и модерировали знакомство девочки с кровной семьей, но Маша осталась в приемной, это был ее выбор. Сейчас она нормально общается и с кровной мамой, и с приемной. И внутренний дискомфорт исчез. Конечно, причины такого дискомфорта и постоянной тревоги ребенок сам обычно не может распознать особенно если он еще маленький , как и объяснить свое поведение. Тут может помочь только профессиональный психолог. Немотивированная агрессия к окружающим Ребенок без повода проявляет агрессию к родителям, братьям и сестрам, животным, воспитателям, учителям, одноклассникам — ко всем, с кем он контактирует. Обычно это очень пугает, и, естественно, у людей возникают мысли о неадекватности ребенка. Как правило, агрессия — это привычная защитная реакция ребенка на внешние воздействия. Он защищался так от взрослых, потому что у него есть опыт выживания в агрессивной среде.
В этом году один из домов для сирот в Челябинске наделал много шуму, однако оказалось, что таких мест в России намного больше. Это произошло еще в 2004 году на школьной линейке: Саше тогда было 12 лет, к нему подошел мужчина и предложил подзаработать. Он отвел мальчика в подвал, закрыл дверь и изнасиловал его. Ну, молчи, никому не говори, а то тебе будет плохо. Я пошёл наверх в группу, как будто ничего не было. Ну, я испугался. Потом пошёл на эти деньги купил себе что-то покушать, — вспоминает Саша. Сейчас ему 26 лет, и он один из четырех официально признанных Следственным комитетом потерпевших по уголовному делу против пятерых человек — двух сотрудников и бывших выпускников детского дома в Санкт-Петербурге. Один из них дал показания, но потом отказался от них. Остальные обвиняемые настаивают на своей полной невиновности, и их родственники также уверены в этом. По материалам Следственного комитета, преступления совершались с 2005 по 2010 годы, но некоторые несовершеннолетние воспитанники детдома говорят, что все творилось вплоть до настоящего времени. Другой подозреваемый, из рассказа Саши, насиловал его и других детей в своем кабинете в школе. Он водил воспитанников на кофе, в «Макдональдс», предлагать улучшить оценки. Ну, он добрый, хороший человек, но он насиловал детей. Ну, меня насиловал и других. Ну, первый раз он предложил, когда я зашел в кабинет, сказал, здравствуйте. Вот и он стал предлагать, давай я оценки… Ну, не хочешь ли ты там подзаработать денег? Вот, а потом он как раз меня изнасиловал. Третий подозреваемый, бывший воспитанник детдома, водил сирот на концерты благодаря «проходкам» от многочисленных знакомых из шоу-бизнеса. По его рассказу, в первый раз его изнасиловали в 12 лет — это был тот же мужчина, что совратил Сашу. Затем насилие продолжалось в детских лагерях, куда ребята приезжали на каникулы. Через некоторое время Яша отправился в агентство, где занимались съемкой фотомоделей. Кастинг проходил в обычной квартире. Ребят просили фотографироваться в одежде, затем раздеться, и на следующий день их заставили сниматься в порносъемках. Что такое «сольник»?
У нас же получается затыкание дыр. Елена Альшанская, президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Я совершенно согласна с уважаемым омбудсменом, что система детских домов должна быть изжита в принципе, но я не очень верю в прогноз 5-8 лет. Ведь для того, чтобы реально эту систему поменять, нужно поменять всю социальную систему поддержки семей с детьми в России. А это, в свою очередь, завязано на экономике и на социальных решениях. Эта задача ни в коем случае не должна реализовываться просто путем расформирования и закрытия детских домов под безумным лозунгом «раздадим всех детей по семьям». Потому что, во-первых, никогда невозможно будет раздать всех: есть очень много взрослых детей, тяжелых инвалидов, очень много детей с неразрушенными отношениями с родителями, которые просто временно не могут их воспитывать. Кроме того, даже если допустить, что все содержащиеся на данный момент в детских домах дети будут распределены по семьям, что делать с новыми? Ибо семейное неблагополучие, отсутствие государственной поддержки семей никуда не девается — и потому, к сожалению, детские дома пополняются вновь и вновь. Если Астахов готов гарантировать, что через 5-8 лет российское государство полностью перестроит свою социально-экономическую модель и его граждане будут полностью уверены в возможности воспитывать любое количество детей с любыми диагнозами, имея перспективы достойного будущего для этих детей, и быть при этом на плаву — тогда да, тогда это возможно. Но лично мне кажется, что это несколько фантастический прогноз, который в нашем государстве уж точно не реализуется за срок 5-8 лет. Татьяна Дорофеева, руководитель кризисного центра общественного благотворительного фонда «Родительский мост», г. Санкт-Петербург Идея господина Астахова о закрытии детских домом и переводе детей в приемные семьи в течение ближайших 5-8 лет выглядит достаточно утопической, так как в настоящее время, как таковой, институт семьи развален. В серьезной реконструкции и помощи нуждается институт брака. Такая важная практика - воспитание девочек как матерей и мальчиков как отцов также сведена на нет.
Отмена записи
- Что еще почитать
- Центры помощи вместо детских домов — в чем разница?
- Что губит детдомовцев в РФ
- «Он добрый, хороший человек, но насиловал детей». Что происходит в российских детских домах?
- «Он добрый, хороший человек, но насиловал детей». Что происходит в российских детских домах?
- Новости по тегу: Детский Дом
Дети-сироты в Древней Руси
- Мифы о детских домах
- Чужие среди чужих: как живут в детских домах
- Цифра дня: россияне сдали в детдома 20 тысяч детей
- ДЕТСКИЕ ДОМА • Большая российская энциклопедия - электронная версия
Курсы валюты:
- О жизни в детском доме честно и без прикрас (история с хорошим продолжением)
- Центры помощи вместо детских домов - в чем разница? - Агентство социальной информации
- БЮРО ДОБРЫХ ДЕЛ | Мы заботимся о детях, которые остались без попечения родителей
- Что вместо детских домов? Доброе утро. Фрагмент выпуска от 26.08.2015
- Детские дома: быть или не быть? - Православный журнал «Фома»
Детдом / Children's Home
Геннадий Прохорычев и его брат-близнец Александр родились в 1971 году. Их мать умерла из-за пневмонии почти сразу после их рождения, и мальчики попали в детский дом. И выросло целое поколение молодых родителей, которые вообще не понимали, что такое родительство, и не получили этот опыт, когда были детьми. И вот это усугубилось уже в последующем, в конце 70-х — 80-х годов, когда было огромное количество детских домов в Советском Союзе, в Российской Федерации, и это считалось какой-то нормой, — говорит Геннадий.
Сначала он пробыл в детдоме в Александрове, затем в Гусь-Хрустальном. Там над ним и другими детьми изощренно издевались — били палкой, когда они лежали на железных прутья кровати, ставили в угол на горох, кололи иголкой, если у ребенка отрывался номерок от одеяла. Был так называемый «день профилактики»: детей раздевали и спрашивали, откуда у них синяки, и еси кто-то отвечал, что это сделал воспитатель, наказывали всех.
Я потом уже, когда был взрослый, я это до сих пор не могу понять, зачем это? Вот такой воспитательный процесс, — вспоминает Геннадий. В детском доме в полуразрушенном Свято-Троицком Стефано-Махрищском монастыре действовала «дедовщина».
Старшие заставляли младших драться, бегать по тонкому льду на другой берег пруда, смотреть на то, как один из воспитанников убивал собак и кошек, сдирал с них шкуру — кто отказывался смотреть и плакать, тех мазали кровью. С 2011 года Геннадий Прохорычев стал первым уполномоченным по правам детей во Владимирской области. Москва У москвички Ольги было двое своих детей, когда она решилась взять третьего ребенка из детского дома — мальчика Игоря.
Ему было на тот момент три года, и Ольга думала, что он и не вспомнит, откуда он. Но с самого начала начались проблемы. А ребенок был просто как деревянная кукла, Буратино, который практически ничего не понимал, не говорил и своеобразно очень общался.
У него были истерики, он бился головой об стены и раскачивался, успокаивая себя таким образом на ночь, — вспоминает Ольга. Женщина перечитала много литературы по детской психологии, прежде чем узнала, что Игорь страдает от последствий эмоциональной депривации — у него в раннем детстве не было эмоционального контакта со значимым взрослым. Окружение в детдома постоянно менялось, у него не выработалось привязанности из-за этого, мальчик мог уйти с любым встречным.
Самый ужас этой ситуации заключается в том, что люди не видят этих детей за забором, они не знают о том, что с ними происходит. Они живут своей жизнью, и думают — раз там дети накормлены, напоены, у них есть игрушки, значит, у них все хорошо. Дети там, конечно, очень страдают и это не столь очевидно с первого взгляда, — говорит Ольга.
В 2013 году Ольга Синяева сняла фильм о системе детских домов «Блеф, или с Новым годом! В этом фильме она показала, что происходит в российских детдомах. К сожалению, в нашем специфическом коррумпированном государстве из всего делаются деньги, в том числе из таких категорий, как дети-сироты.
Помимо трех своих детей она воспитывала 13 приемных. Всё изменилось, когда уже взрослые дети стали рассказывать, как в семье их морили голодом, избивали, заставляли работать на стройке. Также они стали обвинять приемных родителей, что лишили их денег. Они все выходят пустыми. Потому что пособия уже за них не платят. Стукнуло — сумочка за дверь, — объясняет Елена Крылова. Она уверена, что многие берут детей из корыстных интересов. Это подтверждает опыт Саши Новиковой.
Она попала в приемную семью прямиком из приюта «Вера». Новые родители жили в двухэтажном частном доме в Кузнечихе, микрорайоне на окраине Нижнего Новгорода. Однажды, когда я спала, крыса залезла прямо на меня. Я просыпаюсь — и как завизжу. Это было ужасно, — говорит Александра. В доме жили шесть детей, пятеро из них — приемные. Питались и спали они отдельно от взрослых. Педикюр, маникюр, масочки разные.
Деньги наши на это уходили, — рассказывает Новикова. Знаете пакетики для супа? Заварит его, овощей добавит, и всё. Есть это совсем не хотелось. Чайные пакетики по десять раз заваривали, экономили. Это воспитатель пришел и ушел, а мама — это навсегда Через полгода жизни в таких условиях Саша Новикова решила уйти из семьи и попала в первый детдом в Сормове. Там она проведет три года. Сейчас она не жалеет о своем решении.
Воспитателей и детей, с которыми она жила, называет семьей. Карты» — Сначала я очень боялась. Я слышала, что в детдомах обливают кипятком, бьют, но всё оказалось совсем не так. Я попала в крутую семью. С нами занимались, нас водили на разные мероприятия. До сих пор со многими поддерживаю общение, — говорит Саша. Детдомовский опыт может быть совсем разным. Другая наша героиня Лилия Лескова попала в тот же детдом в шесть лет и провела там год.
И воспитатели относились к детям не очень, запирали за непослушание в туалете. Могли на всю ночь закрыть. И сами дети относились друг к другу плохо. Там очень часто насиловали кого-то. Я помню, там старшеклассницы некоторые уже беременными ходили, — рассказывает сирота. Сироты нередко жалуются на детдома, упрекают его сотрудников, что их лишили семьи, рассказывает павловский воспитатель Елена Крылова. Мама — она всегда мама. Это воспитатель пришел и ушел, а мама — это навсегда, — говорит воспитатель.
Выбивать квартиру с плесенью и вернуться в депрессивный район По закону, сироту или ребенка, оставшегося без попечения, по достижении совершеннолетия государство должно обеспечить жильем. В большинстве российских регионов этот принцип работает очень плохо. Часто местные власти строят абсолютно непригодные дома для жизни , с отсутствием вентиляции, с плесенью. Подобных случаев множество в каждом регионе. Но даже на такую квартиру нужно годами стоять в очереди. В Нижегородской области, как утверждает юрист Лариса Шарадзе, почти всегда квартиры сироты выбивают у администраций через суд или прокуратуру. Саше Новиковой уже в детдоме стали говорить, что у нее нулевые шансы на получение квартиры. Саше Новиковой досталась от матери квартира в полурасселенном доме в Шатках.
Местная администрация посчитала, что он пригоден для проживания Источник: Александр Виноградов — У покойной матери была квартира в Шахунье, в доме двухэтажном. На одном этаже жили какие-то бомжи, вернее, люди, которые ни за что не платят. Чтобы в квартиру подняться, нужно было пройти через комнаты, где они жили. А они спокойно могли еще подняться вверх, выломать дверь. Квартира, о которой идет речь, находилась в деревянном доме 1913 года с полуразрушенным печным отоплением. Он был уже наполовину расселен, но, несмотря на это, шахунская администрация считала его вполне пригодным для жизни. Тогда воспитатель вышел на областного прокурора. Только тогда дело сдвинулось.
Проблема районов в чем? Прокурор, глава администрации, главврач — они все одна дружная семья. Они все ходят друг к другу на праздники. Они все ходят на общие охоты и рыбалки, и они никогда против друг друга не пойдут, — рассказывает юрист Лариса Шарадзе. В 2020 году Новикова с помощью Шарадзе получила квартиру в Нижнем Новгороде. Сироте Лилии Лесковой, чтобы добиться жилья, пришлось обращаться в суд. До этого она стояла в очереди на 467-м месте. Но впоследствии каким-то образом съехала на 800-е.
Документы на получение квартиры помогла собрать приемная мать девушки. Есть еще одна сложность с жильем для сирот.
Деятельность организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей СК РФ Статья 155. Деятельность организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей в ред. Федерального закона от 02. Права и обязанности организаций, указанных в пункте 1 статьи 155. Детям, помещенным под надзор в организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, опекуны или попечители не назначаются. Исполнение обязанностей по содержанию, воспитанию и образованию детей, а также защите их прав и законных интересов возлагается на эти организации.
Летом 2023-го ее судили за кражу. Тогда же судебные приставы как раз оформили производство о взыскании 81 тысячи рублей, возможно, связанное с этим преступлением. Большеуковский дом детства с проверками посетили в том числе и сотрудники прокуратуры Фото: Прокуратура Омской области После обнародования записи с травлей из-за опоздания на ужин Большеуковский дом детства посетило немало чиновников, сотрудников правоохранительных органов и общественников. Лично побывал в учреждении и юрист-правозащитник Никита Сорокин, который и привлек в октябре внимание к учреждению. Общение с бывшими и нынешними воспитанниками детдома подтвердило, что издевательства в этом учреждении были привычным делом. Узнать подробнее Со слов правозащитника, одну из воспитанниц бывшая завуч дергала за волосы на уроках, мальчика — за уши, его же били вешалкой и палкой. Над другим молодым человеком систематически издевался директор детдома: воспитанника загоняли в спортзал и избивали как грушу. Медицинскую помощь после этого ребенку никто не оказывал, а самостоятельно просить ее мальчик опасался под страхом отправления в психушку. Ночью приходил воспитатель Аслан и говорил, что надо ехать куда-то но не говорил куда. Я задавал детям вопрос, могли ли они отказаться, те говорили, что нет, так как Аслан мог применить физическую силу, а ее они боялись. Фактически после нескольких недель уколов дети приезжали обратно в интернат в состоянии овощей. Некоторые воспитанники рассказывают, что в интернате неохотно ездили за ними и им приходилось лежать в психушке дольше и получать, соответственно, больше психотропных веществ», — рассказал после общения с воспитанниками Никита Сорокин. Попадали воспитанники в Клиническую психиатрическую больницу им. Солодникова на Куйбышева, которая является единственным подобным учреждением для детей на территории Омской области. Отвозили детей туда, как сообщил Городу55 Сорокин, с 2000 года и по настоящее время.
Как я выпустилась из детского дома и нашла работу
Что после детского дома? После выпуска из детдома обычно ребята устраиваются в колледжи. В российских детдомах содержится около 35 тыс. детей, оставшихся без попечения родителей. Интернаты и детские дома меняют названия. Сенсационное заявление губернатора Московской области о том, что в регионе больше не осталось детских домов, до сих пор активно обсуждают в Сети.
Мифы о детских домах
Число детей, проживающих в детдомах, сократилось с 34,1 тыс. до 31,6 тыс., отметила вице-премьер России Татьяна Голикова. В детский дом мы попали потому, что старшая сестра, которая уже жила отдельно, обратилась к участковому. И они рассказали всё: что я из детдома, что у меня есть братья, сёстры, биологические родители. Я думаю, что в приютах, детских домах, центрах содействия семейному воспитанию нужно добавлять штатные единицы психологов и дофинансировать их. Когда началась реформа детских домов, мы увидели регионы, где количество детских домов снизилось, а количество приютов увеличилось вдвое.
Детские дома
Разное расписание уроков, разное время начала занятий. Нужно было успевать забирать всех детей вовремя из 6 школ. Что касается организации быта — конечно, тоже немного переживали. Произошла у нас и одна интересная история, когда нужно было оборудовать мебелью первый корпус. Получилось так, что оснащала нас фирма, в которой работает один из выпускников центра. Сначала мы об этом не знали, но когда фирма выиграла тендер, он вложил в работу душу и кусочек сердца, оборудовано все было качественно, хорошо и быстро. И, конечно, мы переживали за сохранность всего этого, т. Процесс адаптации мы прошли.
На сегодняшний момент ребята приобрели друзей в школе, могут заниматься не только в наших студиях дополнительного образования, но и в школьных, участвовать во всевозможных мероприятиях, экскурсиях. Школы приходят и к нам в центр: у нас проводятся и совместные праздники, и дискотеки — любые развлекательные мероприятия. Хорошо и то, что дети имеют возможность не круглые сутки находиться друг с другом, а все-таки менять среду обитания и расширять круг общения. Начало его реконструкции ожидается в этом году. Здесь должны появиться еще семь квартир. Сейчас в одном из переоборудованных корпусов их шесть, в другом — восемь. Может, кому-то не понравится скопление такого большого количества детей в одной месте, но все корпуса имеют отдельный вход.
То есть, по сути, как многоквартирный дом. Дети могут пересекаться только по своему желанию. Условия максимально приближены к семейным. Воспитание самостоятельности - Как в «Возрождении» готовят воспитанников к самостоятельной жизни? Популярен миф, что выпускники учреждений для детей-сирот абсолютно не могут заниматься собственным бытом… - С этим мифом можно поспорить. Одно могу сказать точно: во всех учреждениях по-разному. И, конечно, результат зависит от индивидуальной работы.
Квартирное проживание дает детям очень много. У них есть возможность помогать в приготовлении еды: например, чистить картошку, мыть и резать овощи, мыть посуду. Стирка, глажка, уборка — всем этим занимаются сами дети. Уборщиц в квартирах нет. В группах теперь проживают дети разного возраста — старшие ухаживают за младшими. Помогают им с уроками, могут вместе с воспитателями забирать малышей из детского сада. Есть у нас и то, что раньше называлось трудовым воспитанием: ребята сажают цветы, участвуют в субботниках, красят оборудование на спортивной и детской площадках.
Это тоже своего рода знакомство с бытом, развитие навыков самостоятельности. У кого-то больше, у кого-то меньше. Но ребятам надо уметь грамотно ими распорядиться. Воспитатели приводят примеры из своей жизни: рассказывают, как правильно оплатить коммунальные услуги, как заполнить счета, водят детей в магазины, в банки. С самого маленького возраста мы знакомим воспитанников с разными профессиями: малыши во время прогулки любят заглянуть в парикмахерскую, в магазин и т. Представители Сбербанка проводят у нас «День финансовой грамотности». Она на доступном языке рассказывает ребятам, например, о том, как не лишиться своих накоплений после выпуска из учреждения.
Представители НКО в рамках профориентационной работы рассказывают им все, что касается грамотного обращения с деньгами. С нами активно сотрудничают волонтеры. Например, добровольцы из организации «Старшие братья, старшие сестры» с каждым ребенком работают как наставники. Мы настаиваем на том, чтобы такое общение не ограничивалось подарками и развлечениями. Наставники, в том числе, нужны для того, чтобы помочь ребятам подготовиться к самостоятельной жизни. У нас есть традиционное мероприятие, когда совмещаются день рождения центра и празднование Нового года. В этот день приходит огромное количество выпускников разных лет.
Особенно радостно встречать тех, кого мы очень давно не видели. Они к нам приходят уже и со своими детьми.
Чтобы в квартиру подняться, нужно было пройти через комнаты, где они жили. А они спокойно могли еще подняться вверх, выломать дверь.
Квартира, о которой идет речь, находилась в деревянном доме 1913 года с полуразрушенным печным отоплением. Он был уже наполовину расселен, но, несмотря на это, шахунская администрация считала его вполне пригодным для жизни. Тогда воспитатель вышел на областного прокурора. Только тогда дело сдвинулось.
Проблема районов в чем? Прокурор, глава администрации, главврач — они все одна дружная семья. Они все ходят друг к другу на праздники. Они все ходят на общие охоты и рыбалки, и они никогда против друг друга не пойдут, — рассказывает юрист Лариса Шарадзе.
В 2020 году Новикова с помощью Шарадзе получила квартиру в Нижнем Новгороде. Сироте Лилии Лесковой, чтобы добиться жилья, пришлось обращаться в суд. До этого она стояла в очереди на 467-м месте. Но впоследствии каким-то образом съехала на 800-е.
Документы на получение квартиры помогла собрать приемная мать девушки. Есть еще одна сложность с жильем для сирот. Его выделяют не по месту жительства в детдоме или приемной семье, а по месту регистрации. Это означает, что, достигнув совершеннолетия, они должны вернуться в те места, где их когда-то забрали у родителей.
Фактически они возвращаются обратно в ту среду, которая породила проблему. Есть случаи, когда квартиру в таких местах выделяли детям-инвалидам. Что им там делать? Согласно отчету Счетной палаты РФ за март 2020 года, очередь на жилье в стране непрерывно росла как минимум последние пять лет.
В Нижегородской области на начало декабря 2021 года право на получение квартир получили 2953 сироты. Количество же детей, обеспеченных жильем, составляет 445 человек, сообщает региональное Министерство соцполитики. Родные мама и папа не платят за коммуналку, а компаниям всё равно, проживал ли человек В январе 2020 года у 19-летней Лилии Лесковой с карты, на которую капала социальная стипендия, неожиданно пропали 5 тысяч рублей. В банке девушке сообщили: деньги арестованы судебными приставами.
Как оказалось — в счет квартиры матери, лишенной родительских прав. С ней девушка не жила с шести лет. Лилии Лесковой 22 года. Она учится на фармацевта в медицинском колледже, мечтает получить высшее образование и стать ветеринаром.
Саму Лилию при этом из жилья никто не выписывал. К 2021 году общий долг по ЖКХ составлял в районе 400 тысяч рублей. Девушка попыталась пожаловаться родной матери, но получила жесткий ответ. А оплачу я их или нет, ее не волнует, — рассказывает Лескова.
Суд Московского района не сразу встал на сторону девушки. Потребовали, чтобы она предоставила доказательства, что не жила по месту регистрации. Лишь после апелляции и шумихи в СМИ удалось списать задолженность. В квартире, за которую Лилию обязали платить, она не была с шести лет Источник: Александр Виноградов С проблемой долгов от бывших родителей массово сталкиваются сироты по всей стране.
Родные папа и мама не платят за коммуналку. Детей своих, отданных в детдома или приемные семьи, они не выписывают. Когда же они входят в пору совершеннолетия, то сталкиваются с задолженностью за жилье, в котором они не жили. Компаниям всё равно, проживал ли человек.
Юристы, с которыми удалось пообщаться корреспонденту NN. RU, утверждают, что суды обязаны идти навстречу таким детям и списывать задолженность. Но, как показывает практика, так происходит не всегда. Я что, бомжом должна была стать?
Сейчас долг более чем 200 тыс. Ее мать лишили родительских прав, когда ей был один год, а отец пропал без вести. Тихонова жила у тетки до 22 лет, пока наконец не получила по суду квартиру. Тем временем родная мать копила долг.
Об этом Тихонова узнала годом после, когда с ее карты стали пропадать деньги. Как выяснилось — по решению приставов. Суд Канавинского района посчитал, что раз Тихонова долгое время не выписывалась из квартиры матери и гипотетически могла там проживать, то должна платить долг. Но судье всё равно.
Он говорит: «Вы были зарегистрированы, вы должны были выписаться». А куда? Я бы не устроилась на работу, не получила медстраховку. Мария Тихонова получила жилье от государства в промзоне.
А потом выяснилось, что должна оплачивать долги, оставленные биологической матерью за квартиру, в которой не жила с раннего детства Источник: Мария Тихонова В «двушке», за которую требует деньги «Теплоэнерго», проживают восемь человек. Шесть из них — дети, появившиеся после того, как годовалую Машу отобрали у матери. Тихонова не понимает, почему она должна платить за всех. И мне признали этот факт.
А по закону считается, если администрация признает это, то ты автоматически с этого адреса снимаешься и не должен ни за какие коммунальные счета платить, — считает женщина. Она добавляет, что «Теплоэнерго» подал еще один иск — на 345 тысяч за газ, электричество и тепло. Таким образом, общий долг на нее и биологическую мать за четыре года начинает переваливать за полмиллиона рублей. Недавно Маша Тихонова родила девочку.
Мария Хадеева: Я просто хочу сказать, что есть случаи… Ну, к сожалению, ныне уже закрытые в связи с повальным закрытием детских домов, и, к сожалению, это коснулось в первую очередь маленьких детских домов, потому что их выгодно было закрывать, чтобы показать… Александр Гезалов: Статистику. Мария Хадеева: …количество для статистики. И укрупнять. То есть то, что, например, произошло с моими приемными детьми в том детском доме, где они были… А это был сельский детский дом, где было всего 24 ребенка. И был закрыт этот детский дом, и они переведены, совмещены с коррекционным интернатом в 70 километрах на 100 человек. Но суть не в этом. Я просто хотела сказать, что есть учреждения, в которых вот эта жуткая статистика, о которой мы говорим, она если не нулевая, то стремится к этому. И это, конечно… Это то, о чем говорила и Елена, и Анатолий. Это все одно и то же. То есть это маленькие группы, устойчивая привязанность, семейного типа так называемые, по которым пытаются построить.
Просто большие учреждения сложно по этому типу построить. Но если, например, говорить про конкретный детский дом на 24 ребенка, то это небольшие группы, это часто семьи, то есть из поселков и сел там братья и сестры. Это снижает… Анастасия Урнова: Напряженность? Мария Хадеева: …вот это нагнетание внутри как бы. И это устойчиво. Это одни и те же воспитатели, которые живут в этом же поселке. Это та же сельская школа, которая знает всех этих детей, и так далее. То есть я уверена, что каждый из нас ни одно учреждение с нулевым вот этим коэффициентом сможет назвать. Анастасия Урнова: Но я тем не менее хочу, чтобы мы послушали просто реальную историю выпускника детского дома Павла Александрикова, которую взяли наши коллеги из программы "За дело! Давайте послушаем, с чем столкнулся он.
СЮЖЕТ Анастасия Урнова: К счастью надо сказать, что тот интернат для детей, о котором рассказывает наш герой, уже закрыт, но вообще он находился в Москве. Это даже не какое-то отдаленное небольшое поселение. Нет, это происходило в Москве. Естественно, как вы понимаете, недавно. И когда он говорит о том, что вызывал полицию, а никого эффекта не было — ну, по крайней мере, судя по тому, что пишут в Интернете, это суперраспространенная ситуация. Можете ли вы подтвердить, что эта проблема есть? Да, пожалуйста. Наталья Городиская: Я хочу прокомментировать. Как раз в нашей семье подростки приемные появились из прекрасного детского дома. Не буду называть регион, но там все было по семейному типу уже тогда, много лет назад.
В хорошем спальном районе города детский дом, где 100 человек-воспитанников, но там у них как раз спальни по три человека, гостиная, кухня. И они сами там… ну, пусть они не готовили, но носили себе еду. Я помню, были дежурные, разливали. То есть вот так более или менее, как мы говорим сейчас, как раз уже работало. Но я знаю от детей, которых мы вывозили в социальные проекты, адаптационные, и старшие дети как раз рассказывали да и среднего возраста , что как раз нянечка, вот эта ночная воспитательница говорила: "Ребята, вы идите, малышей уложите спать". Сами они уходили пить, как рассказывали дети нам уже. И старшие дети — кто как мог — укладывали малышей. Ну, мы сами понимаем, что происходило в этих спальнях. И то, что там происходили случаи, что девочки занимались проституцией, и в пять месяцев делали девочке искусственные роды — это я все видела своими собственными глазами. И поэтому у нас было дикое желание, когда закрывали этот детский дом… А его нужно было закрыть и отчитаться, что на территории города нет детских домов.
Его увозили больше чем за 200 километров. У нас, у всех волонтеров было дикое желание взять подростков тех, с которыми мы работали потому что маленькие дети тогда уходили в семьи очень быстро , забрать и по семьям вот так их хотя бы нам, нашим, кому-то вот так их раздать, потому что было безумно жалко. Мы понимали, что с ними там будет происходить. Одно училище, одна профессия, все пьют. То есть там село вообще глухое, и жизни там никакой нет, будущего нет. И поэтому, да, действительно у нас в семье пять подростков в течение года появилось. Это было очень сложно, но тем не менее. Мы просто по-другому вообще поступить не могли. Но это было уже много лет назад. И я думаю, что если в таком прекрасном детском там тоже песни, пляски, спонсоры и все что угодно происходило это, то всей России… Анастасия Урнова: К сожалению, исходя из того, что вы все говорите, я делаю вывод, что во многом же проблема не только в том, что это люди с психологической травмой… Я имею в виду — дети в одной организации.
Но когда мы слышим о сотрудниках, ну, очевидно садистах… Елена Альшанская: Это то, что я вам говорила… Мария Хадеева: Здесь много моментов. Вот Лена начала говорить. Вы смотрите, у нас любые учреждения, неважно, дом престарелых… Я вообще поражаюсь! Нет, конечно, широка страна моя родная, но иной раз едешь и думаешь: тут не то что вечером выйти, тут днем-то ехать страшно. В каких выселках это находится? Туда не доехать. Ну, понятно, чтобы не сбежали. То есть места страшные. И кто там будет работать? Кто остается жить в сельской местности за те копейки, которые там платят?
Все, кто хоть что-то может, уезжают — если не в Москву, Петербург и другие миллионники, то хотя бы в райцентр, где зарплата повыше и есть хоть какая-то работа. То есть понимаете, да? Мы столкнулись с тем, собственно… Когда появился наш онлайн-проект, мы сначала искали учителей, просто обычных учителей, которые будут приходить и дополнительно за какие-то деньги с детьми заниматься. Не пошло, их нет. Потому что даже студенты педколледжа уезжают учиться. И это надо брать просто, помимо психологической травмы и людей, еще надо брать тот срез, где находятся эти учреждения, и тех людей, которые живут в местах, где находятся эти учреждения, которые готовы работать за эти деньги и приходят туда. Анастасия Урнова: Анна. Анна Кочинева: Да, важно еще добавить, что… Ну, в целом представьте, что вы прекрасный человек, вы руководитель детского дома. Вам дали в подчинение сотрудников тоже совершенно прекрасных. И у вас 100 детей разного возраста, с разными травмами, с разным бэкграундом, из разных мест пришедших.
Вы хотите им дать самое лучшее? Безусловно, хотите. Вы говорите этим желанием. Но вам нужно как-то выстроить систему, чтобы это все работало, чтобы они по часам ходили есть, чтобы они ходили учиться, чтобы все, что запланировано… чтобы они плясали перед спонсорами, как Елена говорит, чтобы они выполняли все необходимое. Вы будете первый год стараться сделать это демократическим способом. Но я больше чем уверена, что в итоге все сведется к диктатуре. Анастасия Урнова: К тоталитарному. Анна Кочинева: Я как раз на днях пересмотрела фильм, который называется "Эксперимент", про то, как взрослых успешных людей поместили в замкнутое пространство и сказали: "Вы сейчас сыграете роль надзирателей, а вы сыграете роль заключенных". И что из этого получилось? В течение уже первых пяти дней люди начали проявлять крайние формы насилия по отношению друг к другу.
Анастасия Урнова: То есть система их ломает. Анна Кочинева: Система, человек так устроен, психика так устроена. Анастасия Урнова: Разрешите я просто вас прерву, потому что с нами на телефонной связи Алана Владимировна Семигузова. Алана Владимировна, здравствуйте. Слышите ли вы нас? Алана — волонтер и адвокат в Чите. Скажите, пожалуйста, со сколькими учреждениями вы сотрудничаете и что вы видите в своей практике? Алана Семигузова: На протяжении нескольких лет я как волонтер посещаю один детский дом и один дом-интернат, если говорить о регулярных посещениях. Анастасия Урнова: А легко ли вообще вам туда попасть? Открыты ли они для волонтеров и, скажем так, общественности?
Алана Семигузова: Ну, вообще вот в те учреждения, которые я посещаю, меня пускают, руководство открыто. И мы, соответственно, стараемся как-то разнообразить жизнь детей, организовать для них какие-то развлечения. Есть такие учреждения, которые не пускают. Ну, лично мое мнение: скорее всего, в этих учреждениях есть какие-то проблемы. Видимо, они не хотят, чтобы о них стало известно кому-то. Анастасия Урнова: Вот те учреждения, куда все-таки вы попадаете, как вы можете оценить то, что там происходит, вообще состояние учреждений, какие отношения с детьми? Алана Семигузова: Вы знаете, вот те учреждения, которые я посещаю, они находятся в нормальном состоянии. Директора, воспитатели этих учреждений очень добрые, к детям относятся замечательно, стараются, чтобы у детей было все, чтобы им было уютно в том доме, где они живут. Конечно, есть там определенные проблемы. Вот детский дом, который я посещаю, давно уже требует ремонта крыша, то есть она течет.
Но как-то руководство старается сделать все для того, чтобы такие проблемы никак не отразились на качестве жизни детей. Анастасия Урнова: Хорошо, Алана, спасибо вам большое, что рассказали. Напомню, с нами, со студией на связи была Алана Семигузова — волонтер и юрист из Читы. Да, Александр, пожалуйста. Александр Гезалов: Вы знаете, я как-то под Новый год получил такую информацию. В один детский дом предложили ночью прийти всем желающим и поздравить детей с Новым годом. Вот это такое какое-то, мне кажется, легкое, лайтовое волонтерство без погружения в проблему детей, о чем Маша говорила, — мне кажется, это приводит к тому, что люди следят действительно, не течет ли крыша, поиграть, еще что-то. А погружаться в проблемы… Вот она назвала бы конкретного Васю, с которым она взаимодействует, и говорила бы о его трудностях — было бы понятно, что она про конкретного Васю знает. А когда я приезжаю одна или один, а там много детей, нет супервизии, нет специалистов и так далее — это все такое, знаете, помазание системы. И у нас таких волонтеров достаточно много.
Анастасия Урнова: То есть вы считаете, что такое волонтерство в принципе неэффективно? Александр Гезалов: Ну, оно как бы для нее. А для детей-то что? Или, например, допустим, когда… Мария Хадеева: Давайте еще спросим, что такое эффективность. Вы говорите про неэффективность. Эффективность — это что? Александр Гезалов: Критерии эффективности — это же конкретная судьба, конкретное сопровождение, конкретное наставничество. А когда со всеми общо… И еще она говорит, что есть хорошие детские дома… Анастасия Урнова: После ваших слов никто, я чувствую, в детские дома не поедет. Александр Гезалов: Нет, не в этом дело, не в этом дело. Нужно выстраивать систему… Нет, надо выстраивать систему между учреждением и, допустим, той же благотворительной организацией, которая этим занимается.
Анастасия Урнова: Разумеется. Александр Гезалов: Ну, взять тот же Челябинск. Почему там произошло? Какой-то непонятный мужик пришел и начал взаимодействовать. Никакой ответственности, никаких документов, никто ничего не подписывал, никто никого не проверял. Ну, он-то оформил, а сама система чем занималась? Анастасия Урнова: Я читала, что он, между прочим, специально для этого прошел необходимые курсы, получил какие-то справки о том, что… Он вообще чуть ли не на работу хотел туда устраиваться. Александр Гезалов: Об этом и речь, об этом и речь. Мария Хадеева: Государственная система подготовки. Анатолий Васильев: Он формально сделал вещи, за которые к нему не придерешься.
Александр Гезалов: Да. Анастасия Урнова: Ну а как государство еще может проверить, кто приходит в детский дом, если не по справкам, не по прохождению того или иного обучающего курса? Мария Хадеева: Можно я не то чтобы в защиту волонтерства? Просто я начинала тоже ездить по детским домам, когда я была лидером волонтерского движения в банке, в котором я на тот момент работала. И я хочу сказать не в пику Александру. Он, без сомнения, прав, готова под каждым словом подписаться. Но мамы всякие нужны, мамы всякие важны. Нужно и такое тоже. Просто вопрос в том, что я бы людей, которые ездят с праздниками, с разной регулярностью и общаются со всеми детьми, не брала бы как экспертное мнение относительно состояния детей или даже состояния детского дома. Александр Гезалов: Об этом и речь, да.
Мария Хадеева: Потому что даже если в момент они приехали, а там течет крыша, то это не значит, что там вообще хорошо. Анастасия Урнова: Елена, вначале вы сказали, что вы недавно ездили в Читу и как раз смотрели, что там. Елена Альшанская: Ну, это не недавно, это было, когда там был скандал. Как вы помните, там была история… Мария Хадеева: Несколько месяцев назад. Елена Альшанская: Это было в прошлом году. Была история с тем, что АУЕ, вот вся эта история. Ездила не я, а ездили сотрудники нашего фонда с мониторингом. Потому что мы довольно регулярно ездим по разным детским домам России. И вот после этого случая как бы нас пригласили присоединиться к поездке в Читу. И, честно говоря, впечатление, которое сложилось у них, вот такое стандартное.
Мы про это уже здесь много говорили. Это в основном удаленные детские дома от центров, от больших населенных пунктов, в такой чудовищной окружающей нищете. Нет возможности найти какое-то другое занятие зачастую, и не только детям из детских домов, но и детям из обычных семей, кроме как шляться с какими подростковыми бандами. Отсутствие такой системной работы с семьями кровными, с семьями приемными. При этом там был один детский дом, который был по семейному типу, небольшой, и тоже существовавший в этой среде совершенно особняком. А все остальные — это была, к сожалению, вот такая грустная история про то, что внутри происходит примерно то же самое, что и снаружи, вот такая безнадега, где дети, в общем-то, включаются в эту историю. Ну, старшие выпускники возвращаются в детский дом, подсаживают детей на вот такую как бы историю. Очень романтизируется эта история — что-нибудь украсть, вылезти ночью через забор детского дома. А другого какого-то романтизированного, но нормального досуга нет у детей там. У них альтернатива — сидеть на кровати в детском доме.
Или ты такой крутой, вылезаешь, воруешь, со старшими делишься, а они тебя потом поддержат. И вот эта вся романтика за счет этой безнадеги, собственно говоря, и возникает. Я вернусь к тому, о чем мы говорили до сюжета, — о том, что, собственно говоря, взрослые плохие, дети плохие подобрались. Сама система действительно создает вот эту атмосферу, в которой взрослые не справляются. Они на самом деле не могут справиться. Единственное здесь решение может быть какое? Это действительно вот эта тотальная малокомплектность. Я была в Ирландии, и там максимально разрешенное количество детей на учреждение, групповой дом — это шесть человек. Но — дом. Анастасия Урнова: Ну, их мало, наверное.
Александр Гезалов: Где Ирландия, а где Россия? Елена Альшанская: Ну, у нас так не будет. Но хотя бы… Мария Хадеева: Это как один район в Подмосковье. Елена Альшанская: Можно я договорю? Александр Гезалов: А потом я скажу. Елена Альшанская: Ограничение хотя бы в 30. Плюс эти маленькие группы. Восемь — это большие группы. Маленькие — это пять-шесть. И плюс вторая история — конечно, там должна быть в первую очередь задача социально-психологической реабилитации этого ребенка.
И третья история — это открытость. То есть ребенок должен быть максимально включен в социум. Во-первых, люди увидят, когда с ним что-то не так. Если он будет все время с ними, он кому-то что-то расскажет, у него возникнет доверие. А когда он за этим забором постоянно… Александр Гезалов: То придет Серега.
Однако система Макаренко вошла в противоречие с линией руководства народного образования СССР, поскольку в условиях культа личности от граждан требовались личные качества, противоположные тем, которые она формировала.
Поэтому использование системы было ограничено. Фактором, сдерживавшим применение системы в дальнейшем с 1960 годов , стало то, что в СССР было законодательно запрещено эксплуатировать детский труд, иными словами, детям до 16 лет запретили заниматься любым производительным трудом [6]. Статистика[ править править код ] В 1990 году в России насчитывалось 564 детских дома, в 2004 их количество увеличилось почти втрое и составило 1,4 тысячи [7]. Из них: усыновлено — 153 тысячи, приёмные и патронатные семьи — 37 тысяч, в детских учреждениях — 174 тысячи [8].
Детдом / Children's Home
Князья, духовенство и лучшие люди земли русской, как свидетельствуют летописи, находясь под свежим и здоровым влиянием только что воспринятого христианского вероучения, охотно поучались великим религиозным заповедям, главнейшие из которых повелевали любить Бога и любить ближнего, как самого себя. Практически это означало накормить голодного, напоить жаждущего, призреть хоть «единого из малых сирот». Традиции призрения в русском народе не ограничивались деятельностью церкви и отдельных князей и выражались не только в частных благотворительных акциях. Простые люди оказывали помощь и поддержку друг другу, и в первую очередь — детям-сиротам. Церковь во главе с епископатом и духовенством ставила главной своей задачей воспитание в князьях и народе такой важной христианской добродетели, как милосердие. Сложившаяся еще в догосударственный период традиция заботиться о ребенке всей родовой общиной преобразовалась в заботу о брошенных детях при скудельницах. Скудельница — это общая могила, в которой хоронили людей, умерших во время эпидемий, замерзших зимой и т. При скудельницах сооружались сторожки, куда привозились брошенные дети. Занимались их призрением и воспитанием скудельники — старцы и старухи, которые специально подбирались и выполняли роль сторожа и воспитателя. В России среди монастырей и крупных храмов не было таких, которые не содержали бы больницы, богадельни или приюты Содержались сироты в скудельницах за счет подаяний населения окрестных сел и деревень. Люди приносили одежду, обувь, продукты питания, игрушки.
Именно тогда сложились такие пословицы, как «С миру по нитке, а бедному сироте сорочка», «Живой не без места, а мертвый — не без могилы». В скудельницах покрывались народным милосердием и несчастная смерть, и несчастное рождение. При всей своей примитивности дома для убогих детей являлись выражением народной заботы о сиротах, проявлением человеческого долга перед детьми. Скудельники следили за их физическим развитием, с помощью сказок передавали им нравственные правила человеческого общежития, а коллективные отношения сглаживали остроту детских переживаний. К началу XVI века, наряду с личным участием любого человека в благотворительной деятельности, в деле оказания помощи нуждающимся наметилась новая тенденция, связанная с благотворительной деятельностью государства. В частности на Стоглавом Соборе в 1551 году Иван Грозный высказал идею о том, что в каждом городе необходимо выявлять всех нуждающихся в помощи — убогих и нищих, строить специальные богадельни и больницы, где им был бы обеспечен приют и уход. Историю призрения детства на Руси связывают с именем царя Федора Алексеевича, а точнее — с его указом 1682 г. Но более всего истории известно имя великого реформатора — Петра I, который в свое правление создал государственную систему призрения нуждающихся, выделил категории нуждающихся, ввел превентивные меры борьбы с социальными пороками, урегулировал частную благотворительность, закрепил законодательно свои нововведения. При Петре I впервые детство и сиротство становятся объектом попечения государства. В 1706 году открываются приюты для «зазорных младенцев», куда было приказано брать незаконнорожденных с соблюдением анонимности происхождения, а за «погубление зазорных младенцев» государь грозил смертной казнью.
Младенцы обеспечивались государством, и в казне были предусмотрены средства на содержание детей и обслуживающих их людей. Число таких младенцев постоянно возрастало. Так, в 1742 году в одной Московской губернии их числилось 865 человек в возрасте не выше 8 лет. На них расходовалось 4731 руб. Кормлением младенцев занимались 218 кормилиц. При этом постановлялось, что когда дети подрастали, то мальчиков отдавали бы в учение к какому-нибудь мастеру или в матросы, а девочек помещали к кому-нибудь в услужение и, конечно, если представлялся случай, выдавали замуж. Если впоследствии они подвергались болезням или увечью, или впадали в помешательство, то могли возвращаться в приюты, как в родительские дома. При Петре I впервые детство и сиротство становятся объектом попечения государства Екатерина Великая реализовала замысел Петра I строительством вначале в Москве 1763 г. Благотворительная деятельность Российского Императорского двора, прежде всего его женской половины, приобретает в этот период форму устойчивой традиции. Так, Мария Федоровна, жена Павла I и первый министр благотворительности открылось даже специальное ведомство благотворительности ее имени — Ведомство учреждений императрицы Марии , проявляла большую заботу о сиротах.
В 1797 году она пишет императору доклад о работе воспитательных домов и приютов, в котором, в частности, предлагает «... Но только когда малыши в воспитательных домах окрепнут, а главное — после оспопривития. Мальчики могут жить в приемных семьях до 18 лет, девочки — до 15». Так было положено начало системе воспитания сирот в семье. А чтобы воспитатели были «искусны и умелы», Мария Федоровна на собственные средства открывала педагогические классы при воспитательных домах и пепиньерские пепиньерка — девушка, окончившая среднее закрытое учебное заведение и оставленная при нем для педагогической практики классы — в женских гимназиях и институтах, которые готовили учительниц и гувернанток. Ею же в 1798 году было основано Попечительство о глухонемых детях. Вступив в управление ведомством благотворительности [3] , Императрица назначила из своих средств ежегодно по 9 тысяч рублей на содержание грудных младенцев с кормилицами. Особое внимание Мария Федоровна обратила на Воспитательные дома. За 30 лет из поступивших в них 65 тысяч младенцев в живых осталось 7 тысяч. Императрица заключила, что ужасающая смертность детей связана главным образом с теснотой помещения.
Для улучшения условий в Санкт-Петербурге был пожалован Воспитательному дому обширный особняк графа Разумовского на Мойке. К этому зданию был прикуплен еще соседний дом графа Бобринского. В этих зданиях Воспитательный дом располагался до 1917 года. Императрица реорганизовала Опекунский Совет так, чтобы каждый его член «высокого и знатного рода» сверх участия в общем управлении заведовал отдельным учреждением или частью учреждения, причем «без всякого вознаграждения, из любви к Отечеству и человечеству». Заботясь об устройстве уже существующих, Императрица открыла и новые учебные и благотворительные заведения. К 1802 году в Москве и Петербурге были открыты женские учебно-воспитательные учреждения имени Св. В 1807 году основан Павловский военно-сиротский институт, в 1817 году — Харьковский институт благородных девиц. Причем начальству предписывалось заботиться не только о трудоустройстве выпускниц, в основном гувернантками, разбирать их несогласия с семействами, где они будут жить, печься о выдаче их в замужество, а также ходатайствовать по делам воспитанниц и после выпуска их из заведения. В этот же период начинают создаваться общественные организации, самостоятельно выбирающие объект помощи и работающие в той социальной нише, которую государство не охватывало своим вниманием. В 1842 году, также в Москве, создается опекунский совет детских приютов, который возглавляет княгиня Н.
Первоначально деятельность совета была сосредоточена на организации свободного времени бедных детей, остающихся в дневное время без присмотра родителей. Александр I обращает свое внимание на детей с нарушением зрения. По его приказу в Петербург был приглашен знаменитый французский учитель Валентин Гаюи, который разработал оригинальную методику обучения слепых детей. С этого времени начинают строить учреждения для этой категории детей, а в 1807 году открывается первый институт слепых, где обучалось лишь 15 слепых детей. В этот период в России начинает развиваться определенная социальная политика и законодательство, складывается система призрения людей, и в частности — детей, нуждающихся в помощи. Церковь постепенно отходит от дел призрения, выполняя другие функции, а государство создает специальные институты, которые начинают осуществлять государственную политику в деле оказания социальной поддержки и защиты. Церковь постепенно отходит от дел призрения, выполняя другие функции, а государство создает специальные институты, которые начинают осуществлять государственную политику в деле оказания социальной поддержки и защиты Впервые в России на государственном уровне начинает осуждаться инфатицид убийство ребенка. Детоубийство считается преступлением, а ребенок становится субъектом права: ему предоставляют ясные жизненные гарантии и тем самым обозначается его место в системе социальных связей. Его субъектность соотносят не с божественным началом, а с государственными нормами, принципами жизни. Отсюда жесткая детерминация социально-необходимого поведения и жизненного сценария личности.
По отношению к детям помощь выступает как волюнтаристско-административная система социализации. Причем, если раньше помощь детям обосновывалась необходимостью следования христианским заповедям и требованиям, то в этот исторический период выдвигается тезис о государственной необходимости [4]. Как и в Западной Европе, в России постепенно формировалась сеть благотворительных учреждений и заведений, налаживались и совершенствовались механизмы призрения, которые охватывали все более широкий круг детей с разными социальными проблемами: болезнь или дефект развития, сиротство, бродяжничество, беспризорность, проституция, алкоголизм и т. Призрение распространилось и на детей с физическими недостатками. Были организованы приюты для глухонемых, слепых детей, детей-инвалидов, где их образовывали и обучали различным ремеслам в соответствии с их недугом. Попечительство о глухонемых содержало за счет своих средств школы, учебные мастерские, приюты и убежища для детей, выдавало пособия семьям, имеющим глухонемых иждивенцев. Бедным воспитанникам выдавалось казенное обеспечение. Вслед за кончиной Императрицы Марии Федоровны все учреждения, бывшие в ее ведении, принял под свое покровительство Император Николай I. Детский приют трудолюбия св. Фото-ателье Карла Буллы Венцом деятельности Императора было учреждение сиротских институтов.
Война и холерная эпидемия 1830-1831 года оставили сиротами огромное число детей, нуждающихся в призрении. В 1834 году при Воспитательных домах Санкт-Петербурга и Москвы открылись сиротские отделения на 50 мест в каждом, затем латинские и французские классы. В них дети обоего пола получали столь основательное образование, что после латинских классов могли поступать в медико-хирургическую академию, а из французских классов выходили воспитатели в частные дома. Дети, рожденные вне брака, вместе с сиротами получали прекрасное образование. Это породило случаи отказа родителей от детей. Обнаружились факты, когда родители из бедных семей тайно приносили своих детей в Дома, в надежде на их счастливую будущность. Император Николай I положил конец этому ненормальному явлению. В 1837 году французские и латинские классы были упразднены, а взамен их были учреждены институты для воспитания сирот офицеров военной и гражданской службы. Из сиротского мужского института на 300 детей при Московском Воспитательном доме в 1847 году образовался Кадетский Корпус с выходом из Ведомства Императрицы Марии Федоровны. XIX века до начала XX века В 1859 в Санкт-Петербурге было освящено первое в России открытое женское учебное заведение — женская гимназия, куда принимались девочки всех сословий и вероисповеданий.
А в начале 70-х годов XIX века число женских гимназий в Империи превысило число мужских. В 1882 году открылось общество призрения бедных и больных детей «Синий крест», руководила которым Великая княгиня Елизавета Маврикиевна. Уже в 1893 году в рамках этого общества появилось отделение защиты детей от жестокого обращения, включая убежища и общежития с мастерскими. При Благотворительном совете стали открываться отделения для сирот, а в 1895 году — больница для детей московских бедняков. В это же время на средства частной предпринимательницы А. Балицкой был создан первый приют для калек и парализованных детей.
Могу сказать, что наиболее благополучны те, кто не оторвался совсем от центра, поддерживает личные связи с нами. Одна из наших сотрудниц-выпускниц стала победителем в своей возрастной группе от 18 до 23 лет в конкурсе «Моя Москва — мои возможности».
Он проводился Центром «Детство» в прошлом году. Раз в неделю выпускники приходят поиграть в спортивные игры с сотрудниками и воспитанниками. Часто ли дети возвращаются из учреждения в кровные семьи? Проводит ли ЦССВ работу по восстановлению семьи? Вопрос в целесообразности этого — все-таки дети изымаются из семей в силу очень сложных обстоятельств. Пребывание ребенка в учреждении при живых родителях, конечно, это трагедия! У родителей должны произойти существенные изменения в психологии. Не всегда они возможны… Главное, чтобы при возвращении ребенка домой ему не стало хуже, чем есть.
Конечно, маму не заменит никто. Но случаи восстановления кровных семей, к сожалению, пока единичны. Чаще всего это происходит, когда родители выходят из мест заключения. Мы придерживаемся точки зрения, что такой родитель виноват перед законом, но не перед своим ребенком. Конечно, все родители разные. Кто-то из них звонит, пишет письма, интересуется. В первые же дни после освобождения они появляются у нас и проявляют желание воссоединиться с детьми. Есть такие моменты, да.
Хотелось бы, чтобы их было больше. Мы в обязательном порядке ведем работу с кровными семьями. При составлении индивидуального плана развития и жизнеустройства ребенка изучаются конкретные обстоятельства, целесообразность работы с семьей. Работают психологи, служба семейного устройства, по каждому ребенку индивидуально. Тем, что все наши ребята и выпускники хорошо знают: мы у них есть! Самым трудным был первый год работы директором. Тогда выпускным классом были дети, с которых я начинала свою работу в учреждении. Мне казалось, что я не имею права отдать их в руки другого педагога, очень переживала.
Первый год был тяжелым, но никоим образом это не связано с детьми. С детьми как раз никогда не было серьезных проблем. Просто привыкание к этой должности, к ответственности — вот это, наверное, самое тяжелое. Самый счастливый день тоже, наверное, не назову. В принципе и это совершенно честно и искренне можно по-разному чувствовать себя утром: состояние здоровья, настроение может быть разным, но когда переступаешь порог центра, все куда-то уходит — к тебе бегут дети. По дороге от метро мне встречаются ребята, которые идут в школы и колледжи, когда они тебя обнимают, целуют, говорят: «Доброе утро! Им здесь хорошо. Отличаются ли современные дети от своих сверстников в прошлом?
Возможно, дети стали сложнее, потому что тяжелее стала их наследственность. Не во всех, конечно, случаях. Но дети стали и более интеллектуально развитыми в силу того, что общество идет вперед, более самостоятельными. На сегодняшний момент, выходя от нас, они больше адаптированы к самостоятельной жизни, чем их предшественники. Самое главное — они знают, что им есть куда обратиться, у кого попросить помощи и совета. Но я стараюсь донести до всех сотрудников: все, что они не доделают для того или иного ребенка, не сделает никто. У наших воспитанников есть только мы. Самое главное, чтобы дети понимали: даже когда их ругают и запрещают что-то, это делается от заботы и неравнодушия.
Мы гордимся нашим дополнительным образованием. Дети с удовольствием занимаются в театральной студии. Она называется «Я-артист», руководитель — Ирина Горохова.
Фактором, сдерживавшим применение системы в дальнейшем с 1960 годов , стало то, что в СССР было законодательно запрещено эксплуатировать детский труд, иными словами, детям до 16 лет запретили заниматься любым производительным трудом [6]. Статистика[ править править код ] В 1990 году в России насчитывалось 564 детских дома, в 2004 их количество увеличилось почти втрое и составило 1,4 тысячи [7]. Из них: усыновлено — 153 тысячи, приёмные и патронатные семьи — 37 тысяч, в детских учреждениях — 174 тысячи [8]. Сумма консолидированного бюджета на развитие семейных форм в 2007 году составила 21,4 миллиарда рублей 856 миллионов долларов , включая: из федерального бюджета — 6,2 миллиарда рублей 248 миллионов долларов , из средств субъектов Российской Федерации — 15,2 миллиарда рублей 608 миллионов долларов [8]. Федеральная служба государственной статистики опубликовала статистический сборник «Дети в России.
Неумолимая статистика свидетельствует - не более десятой части выпускников детских домов, став взрослыми, находят себе достойное место в социуме и ведут нормальную жизнь. Отчего же такая страшная статистика? Думается, все дело в серьезных изъянах системы государственного воспитания сирот. Детский дом - возраст детей и переход по цепочке Построена такая система по принципу конвейера. Если малыш остался без родителей, ему суждено путешествовать по цепочке, переходя последовательно в ряд учреждений. До трех-четырех лет маленькие сироты содержатся в домах ребенка, затем их отправляют в детский дом, а по достижении семилетнего возраста местом постоянного жительства воспитанника становится школа-интернат. Отличается такое учреждение от детского дома наличием собственного учебного заведения. В рамках последнего также зачастую существует разделение на младшую школу и старшие классы. И те и другие имеют своих учителей и воспитателей, располагаются в разных корпусах. В итоге в течение жизни детдомовские дети не менее трех-четырех раз меняют коллективы, воспитателей и среду сверстников. Они привыкают к тому, что окружающие взрослые - временное явление, и скоро будут другие. По штатным нормативам на 10 детей приходится всего лишь одна воспитательская ставка, в летний период - один человек на 15 детей. Никакого реального присмотра или настоящего внимания ребенок в детском доме, конечно же, не получает. О повседневной жизни Другая проблема и характерная особенность - в замкнутости мира сирот. Как живут дети в детских домах? И учатся, и общаются они, круглосуточно варясь в среде таких же обездоленных. Летом обычно коллектив отправляют на отдых, где детям предстоит контактировать с такими же, как они сами, представителями других казенных учреждений. В результате ребёнок не видит сверстников из нормальных благополучных семей и не имеет представления о том, как общаться в реальном мире. Дети из детского дома не привыкают к труду с малолетства, как бывает в нормальных семьях. Их некому приучить и объяснить необходимость заботиться о себе и о близких, в результате работать они не могут и не хотят. Им известно, что государство обязано позаботиться о том, чтобы подопечные были одеты и накормлены. Необходимости в собственном обслуживании нет. Более того, любая работа например, помощь на кухне под запретом, регламентированным нормами гигиены и техники безопасности. Отсутствие элементарных бытовых навыков приготовить еду, прибраться в комнате, зашить одежду порождает самое настоящее иждивенчество. И дело даже не в банальной лени. Данная порочная практика губительно сказывается на формировании личности и способности решать проблемы самостоятельно. О самостоятельности Ограниченное, до предела зарегламентированное общение со взрослыми в условиях группы никак не стимулирует развитие ребенка в детском доме в плане самостоятельности. Наличие обязательного твёрдого распорядка дня и контроль со стороны взрослых отсекает всякую необходимость самодисциплины и планирования ребёнком собственных действий. Детдомовские дети с младенчества привыкают лишь выполнять чужие указания. Как результат, выпускники казенных учреждений к жизни никак не приспособлены.
История детских домов в России
Детский дом №4 отныне официально переименован в Центр содействия семейному воспитанию имени Токтогон Алтыбасаровой. Интернаты и детские дома меняют названия. Сенсационное заявление губернатора Московской области о том, что в регионе больше не осталось детских домов, до сих пор активно обсуждают в Сети. Об этом она заявила на расширенном заседании рабочей группы Государственной Думы по вопросам обеспечения жильем детей-сирот, которая была создана по решению Председателя ГД Вячеслава Володина. Детские дома и школы-интернаты для детей от 4 до 18 лет подчиняются органам управления образованием того или иного субъекта РФ. Всего в Татарстане 13 таких организаций, среди которых восемь детдомов, четыре коррекционных интерната и дом ребенка. Сначала надо разобраться с терминологией, что такое Детский дом по своей сути, тогда будет проще откинуть привитое лояльное отношение к Детским домам названным по другому.