Все новости в рубрике «В мире». «1905 год» состоит из 6 слов: одна тысяча девятьсот пятый год.
Поиск библиотечных материалов
1985 (одна тысяча девятьсот восемьдесят пятый) год — невисокосный год, начинающийся во вторник по григорианскому календарю. Год тысяча девятьсот сорок первый Заметно поредевшая в последних боях рота, где служил старшина Евгений Чумаков, вошла в деревню Верхняя Сосновка за полночь. Всего в годы хрущёвской кампании против экономической преступности по законам 1961–1962 гг. было казнено около 8 000 человек. пять кочерёг. до тысяча девятьсот пятого года.
1905 (год) просклонять порядковое числительное.
3) до тысяча девятьсот пятого года. В этот день, пятого апреля тысяча девятьсот семьдесят седьмого. верно ли склонение составного числительного? К. Коничев. В девятьсот пятом. Архангельск: Облгиз, 1952.
Остались вопросы?
Печатный, машинописный, рукописный текст.... Чернила, карандаш. В деле содержится также брошюра: Высочайший манифест 17 октября 1905 г... Манифест 17 октября 1905 года... Фонд Совета Министров 1905-1917... Об издании Манифеста 17 октября 1905... Об издании Манифеста 17 октября 1905 Экземпляр фотографических снимков с рукописных черновиков, относящихся до составления манифеста 17 октября 1905 года и записки, излагающей ход событий подписания его величеством манифеста и кроме того 5 экземпляров снимков лишь с черновиков по составлению манифеста. Экземпляр фотографических снимков с рукописных черновиков, относящихся до составления манифеста 17...
Экземпляр фотографических снимков с рукописных черновиков, относящихся до составления манифест... Ковалевским представленный государю. Проект высочайшего манифеста, составленный В.
Что же касается задач, ставившихся в рамках каждого пятилетнего плана, то их формулирование начиналось с низового уровня; эти предложения аккумулировались в Госплане и согласовывались с руководством партии и правительством, а в итоге утверждались партийными съездами или народными депутатами. Первая пятилетка Главным документом первой пятилетки , охватившей период с 1 октября 1928-го по 1 октября 1932 года, определили «Директивы по составлению пятилетних планов развития народного хозяйства», которые в 1927 году утвердил XV съезд ВКП б. На основе этих директив был составлен план, который в апреле 1929 года утвердила XVI партконференция, а затем в мае V съезд Советов СССР превратил в руководящий документ. Первая пятилетка решала четыре основные задачи, которые позволяли стране воссоздать, а то и создать с нуля многие индустриальные сферы: восстановление транспортной инфраструктуры, распределение производственных мощностей по территории страны, развитие добывающих и перерабатывающих предприятий и трансформацию энергетического комплекса. С остальным было труднее, многое приходилось создавать буквально на голом месте или на руинах. И тем не менее первая пятилетка была завершена всего за четыре года и три месяца, а по ее результатам объем промышленной продукции вырос в два с лишним раза. Это очень хорошо видно на примере обеспечения Красной Армии бронетехникой, что было одной из важнейших задач первой пятилетки: если в 1929 году у нее на вооружении стояли 65 танков и 92 бронеавтомобиля, то в 1932 году — 1401 и 213 соответственно. Военная пятилетка В 1938 году, по окончании второй пятилетки, проходившей под лозунгом коллективизации и повышения уровня жизни советских граждан, стартовала третья, которая должна была завершиться в 1942 году. К ее началу было совершенно очевидно, что мир все быстрее и быстрее движется к началу новой глобальной войны, и потому основное внимание в пятилетних планах было уделено, по сути, подготовке к ней.
Далее в листовке фактически приводится анализ прессы того времени, которой начала интересоваться русская деревня. Из нее следует, например, что по большей части, в особенности в начале войны, говорилось, что "и войск у нас много, и солдаты у нас храбрые, и начальники у нас хорошие, а у японцев все плохое; и мы их, конечно, разобьем". Затем начались наши поражения, продолжают авторы листовки. И когда они начались, все вдруг в газетах переменилось: только что вот они говорили, что русские войска успешно идут в наступление, как вдруг оказалось, что они должны отступить. Далее авторы задаются вопросом: почему газеты так себя вели, писали, что русские войска должны обязательно победить в войне с японцами, а потом вдруг изменили тон? И сами же отвечают: потому что у нас не было свободы печати. Что такое цензура?
Булыгина начала разработку положения о Государственной Думе [4]. Апрель Править 17 [30] апреля — российский император Николай II дал Указ об укреплении начал веротерпимости. В нём впервые в истории России декларируется свобода вероисповедания и свобода смены религиозной конфессии для христиан.
Остались вопросы?
Учинено в Портсмуте (Ньюгэмпшир) двадцать третьего Августа (пятого Сентября) тысяча девятьсот пятого года, что соответствует пятому дню девятого месяца тридцать восьмого года Мейджи. Блокнот Россия. А.П. Гайдар «Тимур и его команда»-Ответить на вопросы викторины: Фамилия Ольги и Жени?-Сколько лет Ольге?-Кто помог Ольге. К. Коничев. В девятьсот пятом. Архангельск: Облгиз, 1952. Голышмановская библиотечная система, Выставка - Откуда есть. 1985 (тысяча девятьсот восемьдесят пятый) год по григорианскому календарю — невисокосный год, начинающийся во вторник.
Военная операция на Украине
В книге А. Полторака достоверно рассказывается об обстановке, в которой проходила работа Международного военного трибунала. Но политические и правовые воззрения у них были резко различными. И тем не менее, за редким исключением, на всем протяжении процесса они работали дружно и были едины в своем стремлении установить истину, воссоздать полную и подлинную картину гитлеровских злодеяний, справедливо наказать виновников. В немалой степени такому единству юристов держав антигитлеровской коалиции способствовал самый характер действий преступников, представших перед Международным военным судом, объем, неслыханная жестокость и бесчеловечный цинизм их преступлений. Верно сказал в своей вступительной речи главный обвинитель от США, ныне покойный, выдающийся американский юрист Р. Джексон: «Наши доказательства будут ужасающими, и вы скажете, что я лишил вас сна.
Но именно эти действия заставили содрогнуться весь мир и привели к тому, что каждый цивилизованный человек выступил против нацистской Германии. Германия стала одним обширным застенком. Вопли ее жертв были слышны на весь мир и приводили в содрогание все цивилизованное человечество. Я один из тех, кто в течение этой войны выслушивал подозрительно и скептически большинство рассказов о самых ужасных зверствах. Но доказательства, представленные здесь, будут столь же ошеломляющими, что я беру на себя смелость предугадать, что ни одно из сказанных мною слов не будет опровергнуто; подсудимые будут отрицать только свою личную ответственность или то, что они знали об этих преступлениях». Предсказания Джексона оправдались.
Если на первых заседаниях трибунала подсудимые еще пытались голословно отрицать свою виновность, то в дальнейшем, в ходе судебного разбирательства, они были буквально подавлены доказательствами. Опровергнуть эти в большинстве своем документальные доказательства или показания жертв и очевидцев преступлений было невозможно. В своей книге А. Полторак — участник Нюрнбергского процесса с первого и до последнего его дня, непосредственно занимавшийся оформлением документации советской части Международного трибунала, — хорошо сумел передать атмосферу, господствовавшую тогда в зале суда и кулуарах, дал яркие и такие точные характеристики некоторым из подсудимых. А напомнить сейчас об этих преступниках не мешает. История их преступлений и позорного конца далеко выходит за пределы личных биографий.
Когда еще кровоточили раны, нанесенные миру гитлеровской агрессией, тот же главный обвинитель от США Р. Джексон, вступительную речь которого мы уже цитировали, говорил: «Это судебное разбирательство приобретает значение потому, что эти заключенные представляют в своем лице зловещие силы, которые будут таиться в мире еще долго после того, как тела этих людей превратятся в прах. Эти люди — живые символы расовой ненависти, террора и насилия, надменности и жестокости, порожденных властью. Это — символ жестокого национализма и милитаризма, интриг и провокаций, которые в течение одного поколения за другим повергали Европу в пучину войны, истребляя ее мужское население, уничтожая ее дома и ввергая ее в нищету. Они в такой мере приобщили себя к созданной ими философии и к руководимым ими силам, что проявление к ним милосердия будет означать победу и поощрение того зла, которое связано с их именами. Цивилизация не может позволить себе какой-либо компромисс с социальными силами, которые приобретут новую мощь, если мы поступим двусмысленно или нерешительно с людьми, в лице которых эти силы продолжают свое существование».
Принципы Нюрнбергского трибунала, одобренные и утвержденные как принципы международной уголовной юстиции Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций, ныне кое-кто хотел бы предать забвению. Правительство ФРГ уже попыталось амнистировать поголовно всех нацистских преступников. По городам и весям Западной Германии до сих пор безнаказанно разгуливают десятки тысяч негодяев, виновных в совершении тягчайших злодеяний. Более того, многие из них занимают высокие посты в государственном аппарате, в бундесвере, в полиции, в органах суда и прокуратуры ФРГ. Недавно перед студентами Нюрнбергского университета выступил бывший помощник главного обвинителя от США Роберт Кемпнер фамилия его упоминается в книге А. Полторака и справедливо заметил при этом, что в Германской Федеративной Республике не проводилось никаких расследований в отношении более чем семи тысяч должностных лиц из «имперского управления безопасности», того самого РСХА, преступный руководитель которого Э.
Кальтенбруннер был повешен по приговору Международного трибунала. Не привлечены к ответственности и многие члены нацистских трибуналов, выносивших смертные приговоры участникам движения Сопротивления, антифашистам и другим противникам гитлеровского режима. В памяти участников Нюрнбергского процесса навсегда останется допрос бывшего коменданта Освенцима оберштурмбанфюрера СС Гесса. Когда Гессу был задан вопрос: «Правда ли, что эсэсовские палачи бросали живых детей в пылающие печи крематориев? А дальше заявил: «Дети раннего возраста непременно уничтожались, так как слабость, присущая детскому возрасту, не позволяла им работать… Очень часто женщины прятали детей под свою одежду, но, конечно, когда мы их находили, то отбирали детей и истребляли». Гесс признал, что за то время, когда он был комендантом лагеря с мая 1940 по декабрь 1943 года , в газовых печах Освенцима было истреблено два миллиона пятьсот тысяч человек и, кроме того, еще пятьсот тысяч погибло от болезней и голода.
Материалами же смешанной польско-советской государственной комиссии подтверждено, что всего в Освенциме умерщвлено более четырех миллионов человек. В своем приговоре Международный трибунал констатировал, что нацистские «концентрационные лагеря превратились в места организованных систематических убийств». Эти убийства совершались с кощунственным глумлением над жертвами. Нередко живые люди становились объектом безжалостных экспериментов, включая «опыты по определению условий на больших высотах, когда жертвы помещались в камеры с пониженным давлением, опыты, целью которых служило определить, сколько времени человеческое существо может прожить в ледяной воде, опыты с отравленными пулями, опыты с заразными болезнями, опыты по стерилизации мужчин и женщин рентгеновскими лучами и путем применения других методов». Мы посчитали необходимым воспроизвести здесь эти извлечения из приговора Нюрнбергского трибунала в связи с недавним заявлением генерального прокурора земли Гессен Фрица Бауера о том, что только его ведомство располагает списками пяти тысяч человек эсэсовской команды Освенцима, ни один из которых не наказан. К этим преступникам и десяткам тысяч других им подобным правительство ФРГ намеревалось применить обычные сроки давности уголовного преследования.
Подготовлявшаяся амнистия гитлеровским злодеям прикрывалась лицемерными заверениями, что федеральное правительство «исполнено решимости искупить нацистские преступления и восстановить попранное право». Но обман не удался. В намерении боннских властей мировая общественность усмотрела вызов ей. Ответная реакция была быстрой, решительной и единодушной. В протесте против кощунственного предложения распространить обычные сроки давности, предусмотренные статьей 67 Германского уголовного кодекса 1871 года, на злодеяния, совершенные гитлеровцами против всего мира и человечности, объединились все честные люди, независимо от их профессии и общественного положения, политических или религиозных убеждений. Под влиянием искреннего возмущения цинизмом боннских правоведов многие крупные буржуазные юристы выступили с заявлениями, в которых показали полную несостоятельность аргументации министра юстиции ФРГ Бухера и его чиновников.
Волна общественного негодования поднялась во всем мире, и эта грозная волна лишний раз показала, что совесть человечества никогда не примирится с попытками оправдать злодеяния гитлеризма. Гнев мировой общественности вынудил бундестаг перенести применение сроков давности к нацистским преступникам на 1969 год. Но уже и сейчас те немногие судебные процессы, которые проводятся над ними в ФРГ, превращаются в издевательство над правосудием. Лживая «аргументация» нюрнбергской защиты стала теперь официальной доктриной западногерманских судов для оправдания непостижимо мягких приговоров в отношении гитлеровских убийц и палачей. Идеологи реванша пытаются оклеветать Нюрнбергский процесс, предать забвению и поставить под сомнение сами гитлеровские зверства, представить приговор и всю деятельность Международного военного трибунала как расправу победителей над побежденными. Разумеется, это — напрасные попытки в отношении людей, хранящих в своей памяти события военных лет.
Но очень важно, чтобы и те, кто родился во время войны или после нее, тоже знали правду о злодеяниях, совершенных гитлеровскими преступниками. Приговор Нюрнбергского Международного военного трибунала был справедливым приговором. Трибунал осудил гитлеровскую агрессию и сурово наказал главных нацистских военных преступников. Он признал преступными основные организации, учреждения, созданные гитлеровцами для осуществления своих злодейских целей. Несомненной его ошибкой следует считать лишь отказ от признания преступной организацией генерального штаба и верховного командования гитлеровской Германии. Об этом достаточно убедительно говорилось в «особом мнении» советского судьи.
Но и при наличии расхождения между судьями по такому отнюдь не маловажному вопросу Международный военный трибунал записал в своем приговоре: «Они были ответственны в большей степени за несчастья и страдания, которые обрушились на миллионы мужчин, женщин и детей. Они опозорили почетную профессию воина. Без их военного руководства агрессивные стремления Гитлера и его нацистских сообщников были бы отвлеченными и бесплодными. Хотя они не составляли группу, подпадающую под определение Устава, они безусловно, представляли собой безжалостную военную касту. Современный германский милитаризм расцвел на короткое время при содействии своего последнего союзника — национал-социализма так же или еще лучше, чем в истории прошлых поколений. Многие из этих людей сделали насмешкой солдатскую клятву повиновения военным приказам.
Когда это в интересах их защиты, они заявляют, что должны были повиноваться. Когда они сталкиваются с ужасными гитлеровскими преступлениями, которые, как это установлено, были общеизвестны для них, они заявляют, что не повиновались. Истина состоит в том, что они активно участвовали в совершении всех этих преступлений или были безмолвными и покорными свидетелями совершавшихся преступлений в более широких и более потрясающих масштабах, чем мир когда-либо имел несчастье знать». Мы не можем не напомнить эти выводы Нюрнбергского трибунала сейчас, когда избегшие справедливого наказания Хойзингер, Шпейдель и многие им подобные, «опозорившие почетную профессию воина», занимают руководящие должности в бундесвере и НАТО. Книга А. Полторака рассказывает о недавнем прошлом.
Но этот яркий, образный и правдивый рассказ очевидца не только напоминает о событиях, уже ставших историей. Многие факты, о которых рассказывается в книге, позволяют правильно судить о событиях сегодняшнего дня, понять, какие зловещие силы направляют деятельность нынешних идеологов и практиков политики реванша, в какие пучины страданий готовы ввергнуть человечество поджигатели новой войны. Гитлеризм был порождением германского монополистического капитала. Он пришел к власти, утвердился и смог совершить свои бесчисленные злодеяния в результате поддержки и непосредственной помощи международной империалистической реакции. Как и всякий фашизм, он был открытой террористической диктатурой наиболее реакционных империалистических сил. Германские промышленники и финансовые магнаты — круппы, феглеры, левенфельды, шредеры, шницлеры и иже с ними стояли за спиной эсэсовских бандитов.
Эти некоронованные короли капитала не только ставили на службу гитлеровской агрессии весь экономический потенциал Германии. Они непосредственно соучаствовали в самых отвратительных преступлениях гитлеровцев, умерщвляя десятки тысяч людей во время злодейских опытов, доводя миллионы угнанных в рабство до полного физического изнурения и убивая их затем в газовых камерах, отравляющие вещества для которых поставлялись одним из могущественнейших монополистических объединений «ИГ Фарбениндустри». Полторака подробно рассказано о преступной деятельности Яльмара Шахта — эмиссара германского монополистического капитала в гитлеровском правительстве, тесно связанного с крупнейшими международными монополиями. Известно, что Нюрнбергский Международный трибунал большинством голосов — три против одного советского судьи — вынес оправдательный приговор Шахту. Но тысячи и тысячи читателей, в руки которых попадет эта книга, не оправдают его. Они зримо представят себе роль Шахта в развитии нацистского заговора против мира и человечества.
Полторак разоблачает легенду об «оппозиционности» Шахта гитлеровскому режиму. В период краха гитлеризма, перед лицом неизбежности возмездия за совершенные злодеяния о своей «оппозиционности» гитлеризму стали заявлять многие из тех, кто породили его. Одни раньше, как Шахт и участники генеральского путча, другие непосредственно перед катастрофой, как Гиммлер и Геринг. Правда же заключается в том, что, пока детище германского монополистического капитала не заметалось в предсмертных агониях, Шахт, как доверенный представитель этих реакционных сил, верно служил и самому Гитлеру и его режиму. В свое время при награждении Шахта так называемым «орденом крови» — золотым значком нацистской партии — было выпущено официальное партийное издание, посвященное его заслугам, и там, отнюдь не без основания, утверждалось: «Он смог помогать ей нацистской партии. Неспроста Гитлер, узнав о том, что Шахт заигрывает с оппозиционерами, тот самый Гитлер, который так безжалостно расправился с оппозиционными генералами, сохранил ему жизнь.
Полторака не может, конечно, заменить специальных исследований, посвященных деятельности Международного военного трибунала. Хочется надеяться, что читатель, ознакомившись с ней, обратится затем к стенограммам процесса, изданным в Советском Союзе значительным тиражом. Но в то же время нельзя не подчеркнуть здесь, что в этой книге содержится много того, о чем не говорится, да и не может быть сказано, в стенограммах процесса. Повторяем, автор сумел во всех деталях правдиво воссоздать обстановку, в которой готовился и проходил процесс. Эта книга очень современна. Она призывает к бдительности в отношении поджигателей новой войны, показывает, что несут человечеству апологеты реванша, воссоздающие в сегодняшнем бундесвере разгромленный гитлеровский вермахт.
А вместе с тем она напоминает о неизбежности возмездия для любого агрессора. Судебный процесс над главными военными преступниками гитлеровской Германии навсегда останется грозным предупреждением для темных сил милитаризма. Высокие и благородные принципы всей деятельности Нюрнбергского Международного военного трибунала и его справедливого приговора продолжают служить делу борьбы за мир и безопасность человечества. Суд народов Дорога в Нюрнберг Июль 1945 года. Дивизия, в которой я служил председателем трибунала, возвращается из-под Праги в родные места. На этот раз путь был легким — солдаты спешили домой.
Меня же ожидало другое. Из Москвы пришло указание немедленно прибыть в Главное управление военных трибуналов. А там объявили, что идет подготовка к созданию Международного военного трибунала для суда над главными преступниками второй мировой войны, процесс состоится в Нюрнберге и я командируюсь туда в составе советской делегации. Поспешный выезд в дивизию. Сдача дел. Прощание с фронтовыми друзьями.
И снова — в Москву. Первая встреча с моим новым шефом — генерал-майором юстиции Ионой Тимофеевичем Никитченко. Теперь он — член Международного трибунала. В лаконичной беседе с Никитченко выясняется мое будущее положение в Нюрнберге: мне предстоит ведать советским секретариатом. Оформление длится два месяца. Наконец вместе с военным прокурором Василием Самсоновым, тоже командируемым в Нюрнберг, я сажусь в самолет.
Мы летели на процесс, который продлится около года и о котором так много будет написано и хорошего, и плохого, и правдивого, и лживого. Скоро я услышу английского обвинителя Шоукросса, и он будет утверждать, что Нюрнбергский процесс «явится авторитетной и беспристрастной летописью, к которой будущие историки могут обращаться в поисках правды, а будущие политики в поисках предупреждений». Но когда закончится процесс, я прочту книгу его соотечественника публициста Монтгомери Бельджиона, где есть такие слова: «Если бы обыкновенный человек попал с луны в Нюрнберг, то он пришел бы к выводу, что там царит сплошная бессмыслица». В чем заключается эта «бессмыслица», разъяснит затем лорд Хенки. Он назовет Нюрнбергский процесс «опасным прецедентом для будущего» и поспешит заверить, «чем скорее мы покончим с этими процессами, тем будет лучше…» Я услышу в зале суда исполненное глубокого смысла заявление главного французского обвинителя Шампетье де Риба: — После предъявления документов, после того, как были заслушаны свидетели, после демонстраций кинофильмов, при просмотре которых даже сами подсудимые содрогнулись от ужаса, никто в мире не сможет утверждать, что лагеря уничтожения, расстрелянные военнопленные, умерщвленные мирные жители, горы трупов, толпы людей, изуродованных душой и телом, газовые камеры и кремационные печи, — что все эти преступления существовали лишь в воображении антинемецки настроенных пропагандистов, этого не сможет утверждать никто. А пройдет несколько лет, и другие французы с пеной у рта станут опровергать Шампетье де Риба.
Я прочту книгу Мориса Бардеша, выливающего не один ушат грязи на Нюрнбергский процесс, пытающегося доказать, что «нельзя слепо, на веру принимать приговор, подписанный победителями…». Я узнаю из газет о поездке по городам и весям Западной Германии французского профессора Поля Рассиньи. Он будет читать лекции, посвященные шестнадцатой годовщине Нюрнбергского процесса, и убеждать немцев в том, что приговор Международного трибунала был вынесен на основе «фальшивых свидетельских показаний и коммунистической травли». Мне придется еще прочитать, что пишут теперь западногерманские реваншисты. У них свое мнение о газовых камерах, о кремационных печах, и, призывая германскую молодежь под черные знамена бундесвера, они представят Шампетье де Риба подлейшим фальсификатором истории и жуликом. В первые же дни процесса главный американский обвинитель Роберт Джексон, требуя справедливого возмездия гитлеровской клике, скажет: — Преступления, которые мы стремимся осудить и наказать, столь преднамеренны, злостны и имеют столь разрушительные последствия, что цивилизация не может потерпеть, чтобы их игнорировали, так как она погибнет, если они повторятся.
Но тотчас же после процесса рядовой американец, не успевший еще забыть этих слов Джексона, окажется поставленным в тупик цинично откровенным заявлением сенатора Тафта о том, что «Соединенные Штаты еще долго будут сожалеть о приведении в исполнение Нюрнбергского приговора». В ночь на 16 октября 1946 года мне доведется быть в здании, где свершится последний акт процесса — гитлеровскую клику поведут на эшафот. Но затем именно этот день объявят в ФРГ «черным днем германской истории», и журнал «Национ Эйропа» прольет слезу по осужденным, напишет, что они «не нарушили ни одного из существующих где-либо законов». Потом я прочитаю изданные в Америке и немедленно переведенные в Западной Германии мемуары Адольфа Розенберга. В них будет воспроизведено «политическое завещание» этого духовного отца гитлеризма: «Как и другие великие идеи, знавшие победы и поражения, национал-социализм в один прекрасный день будет возрожден в новом поколении, которое создаст в новой форме империю для немцев… национал-социализм начнет произрастать из здоровых корней и превратится в крепкое дерево, которое даст свои плоды». И мне придется убедиться в том, что такие тлетворные плоды действительно произрастут в ФРГ и в скором времени составят новую угрозу миру.
Германские милитаристы захотят поскорее расправиться с Нюрнбергским процессом. Ведь это о них — Хойзингере, Каммхубере, Шпейделе, Ферче и многих других, им подобных, — в Нюрнбергском приговоре записано: «Они были ответственны в большой степени за несчастья и страдания, которые обрушились на миллионы мужчин, женщин и детей. Они опозорили почетную профессию воина… Истина состоит в том, что они активно участвовали в совершении всех этих преступлений… в более широких и более потрясающих масштабах, чем мир когда-либо имел несчастье знать». Такой приговор не мог, конечно, не вызвать раздражения у уцелевших гитлеровских генералов. И не удивительно, что они открывают теперь по нему массированный огонь из всех пропагандистских калибров. Нюрнбергский процесс оказался таким явлением в истории международных отношений, которое на многие десятилетия вперед дало пищу уму и государственных деятелей, и историков, и юристов, и дипломатов.
Среди руин Итак, из трибунала дивизионного я прибыл в трибунал международный. Было это 1 декабря 1945 года. Весь Нюрнберг, и в особенности его «Гранд-отель», где мы с Василием Самсоновым нашли первый приют, являли собой вавилонское столпотворение. Туда съехались люди всех стран мира, и, конечно, больше всего оказалось корреспондентов. На следующее утро, пасмурное, по-настоящему осеннее, прежде чем идти во Дворец юстиции, мы решили побродить по городу. Впечатление гнетущее.
Нюрнберг лежал в развалинах. Но и в этом его состоянии нетрудно было заметить черты типичного средневекового города. Сохранилась в целости крепостная каменная стена с массивными башнями. Уцелели некоторые дома с островерхими крышами. Очень запутана сеть кривых, узких, без плана построенных улиц. Все это и многое другое свидетельствовало, что Нюрнберг имел до войны весьма своеобразный и неповторимый вид.
Это был город-музей. Мы идем вдоль реки Пегниц, которая делит его на две почти равные части. Над рекой повисли мосты, сделанные четыреста — пятьсот лет назад. Прямо перед нами среди груды камней и щебня высятся две стройные башни, легкие и ажурные. Это все, что осталось от знаменитой церкви Святого Лоренца. А вот небольшая площадь на перекрестке двух улиц, и на ней фонтан «Колодезь добродетели».
Красивая ограда. Прекрасная скульптура. Когда-то этот фонтан бил множеством струй, но теперь он будто умер, как и окружающие его руины. Руинам, казалось, не будет конца. И мы задумались над тем, почему именно этот город фашизм сделал своим идеологическим центром. Что он нашел здесь родственного своей звериной идеологии?
Почему только в Нюрнберге, начиная с двадцатых годов и вплоть до момента крушения, гитлеровская партия проводила свои съезды, напоминавшие скорее шабаш ведьм, чем собрание политических деятелей? Свыше девятисот лет существует Нюрнберг. В XIV—XVI веках здесь била ключом творческая мысль немецкого народа, воплощаясь в замечательные произведения искусства, науки, техники. Тут жили и творили художник Дюрер, скульптор Крафт, поэт и композитор Ганс Сакс. Нюрнберг издавна снабжал всю Европу компасами и измерительными приборами. Наконец, часы, обыкновенные карманные часы, были впервые сделаны здесь Питером Хенлейном.
Это не помешало гитлеровцам четыре столетия спустя попытаться в том же самом городе остановить вечный бег времени и повернуть вспять колесо прогресса. Но история Нюрнберга это не только и даже не столько история развития науки и культуры. В нем жили и действовали не одни лишь мастера, творцы и умельцы. В нем обитали и действовали еще и другие лица — хищные, властолюбивые, жестокие. В течение столетий Нюрнберг служил символом захватнической политики «Священной Римской империи». С 1356 года, согласно «Золотой булле» Карла IV, каждый новый император свой первый имперский сейм должен был собирать непременно в Нюрнберге.
Именно этот город очень любил и жаловал Фридрих I Барбаросса, всю жизнь бредивший мировым господством и бесславно погибший на подступах к Палестине во время третьего Крестового похода. Гитлеровцы признавали три германские империи. Первой они считали «Священную Римскую империю». Второй ту, которую создал в 1871 году Бисмарк. Основателями третьей тысячелетней империи нацисты считали себя. И именно поэтому Нюрнберг стал партийной столицей нацистов… Раздумывая и рассуждая о всех этих причудах истории, мы незаметно подошли к окраине города.
И тут вдруг вспомнилась французская пословица: «когда говорят о волке, видят его хвост». Перед нами открылся вид на так называемое Партейленде — традиционное место фашистских съездов и парадов. Огромный асфальтированный стадион с трибунами из серого камня. Грубо и тяжело попирая землю, господствуя над всем, высилась махина центральной трибуны, со множеством ступеней и скамей, с черными чашами на крыльях, где в дни фашистских сборищ горел огонь. Словно рассекая эту махину пополам, снизу вверх проходит широкая темно-синяя стрела, указывающая своим острием, где следует искать Гитлера. Отсюда он взирал на марширующие войска и штурмовые отряды.
Отсюда под рев осатанелой толпы призывал их к разрушениям чужих очагов, к захватам чужих земель, к кровопролитиям. В такие дни город содрогался от топота тысяч кованых сапог. А вечерами вспыхивал, как гигантский костер. Дым от факелов застилал небо. Колонны факельщиков с дикими возгласами и визгом проходили по улицам. Теперь огромный стадион был пуст.
Лишь на центральной трибуне стояло несколько дам в темных очках, очевидно американских туристок. Они по очереди влезали на место Гитлера и, щелкая фотоаппаратами, снимали друг друга… На одной из улиц Нюрнберга — широкой и прямой Фюртштрассе — остался почти невредимым целый квартал зданий, и среди них за безвкусной каменной оградой с овальными выемками, с большими двойными чугунными воротами — массивное четырехэтажное здание с пышным названием Дворец юстиции. Первый его этаж без окон представляет собой крытую галерею с овальными сводами, опирающуюся на короткие, круглые, тяжелые, как бы вросшие в землю колонны. Выше — два этажа, оформленных гладким фасадом. А на четвертом этаже — в нишах статуи каких-то деятелей германской империи. Над входом — четыре больших лепных щита с различными эмблемами.
Редкая полоска деревьев с внутренней стороны ограды отделяет здание от улицы. Если присмотреться внимательно, то и здесь видны следы войны. На многих колоннах выщерблен камень не то очередью крупнокалиберного пулемета, не то осколками снарядов. Пусты некоторые ниши в четвертом этаже, очевидно освобожденные от статуй внезапным ударом взрывной волны. Рядом с Дворцом юстиции — соединенное с ним переходом другое административное здание. А со двора перпендикулярно внутреннему фасаду вплотную к Дворцу примыкает длинный четырехэтажный тюремный корпус.
Тюрьма как тюрьма. Как все тюрьмы мира. Гладкие оштукатуренные стены и маленькие зарешеченные окна, налепленные рядами почти вплотную одно к другому. Капризная военная судьба пощадила этот мрачный квартал будто специально для того, чтобы здесь могло свершиться самое справедливое в истории человечества правосудие. С ноября 1945 года во Дворце юстиции помещался Международный военный трибунал, разбиравший дело по обвинению главных немецких военных преступников. Здесь же, в тюрьме, они содержались под стражей в ожидании приговора.
Это шуцманы, новые немецкие полицейские, одетые в темно-синюю форму. Увидев советских офицеров, они вытягиваются — руки по швам, носки врозь. Затем нас встречают «МР» — американские военные полицейские. Предъявляем пропуска. Перед самым входом в здание — советские часовые. Здесь нас несколько задержала смена караула.
Печатая шаг, прошли наши гвардейцы. Рослые, здоровые ребята с орденами и медалями на мундирах, с желтыми и красными нашивками, свидетельствующими о ранениях в боях. Мы поднимаемся на второй этаж и оказываемся в помещении, отведенном для советской делегации. Но нам, конечно, не терпелось скорее очутиться в зале суда, увидеть тех, кто столько лет терроризировал Европу и мир, тех, по чьей вине миллионы ни в чем не повинных людей сложили свою голову. Как часто во время войны приходилось слышать их имена, всегда сопровождаемые весьма нелестными эпитетами. Теперь к этим многочисленным и очень выразительным эпитетам прибавился последний, предусмотренный уголовными законами всех стран мира, — подсудимые.
В судебном зале Наконец мы в зале, где заседает Международный военный трибунал. Первое, что бросается в глаза, — отсутствие дневного света: окна наглухо зашторены. А мне почему-то хотелось, чтобы этот зал заливали веселые, солнечные лучи и через широкие окна, нарушая суровую размеренность судебной процедуры, сюда врывались бы многообразные звуки улицы. Пусть преступники чувствуют, что жизнь вопреки их стараниям не прекратилась, что она прекрасна. Зал отделан темно-зеленым мрамором. На стенах барельефы — символы правосудия.
Здесь неторопливо, тщательно, с почти патолого-анатомической точностью вскрывается и изучается политика целого государства и его правительства. Судьи и все присутствующие внимательно слушают прокуроров, свидетелей, подсудимых и их защитников. Каждые 25 минут меняются стенографистки к концу дня должна быть готова полная стенограмма судебного заседания на четырех языках. Кропотливо трудятся фотографы и кинооператоры многих стран мира. Чтобы не нарушать в зале тишину и торжественность заседаний, съемки производятся через специально проделанные в стенах застекленные отверстия. На возвышении — длинный стол для судей.
За ним слева направо разместились генерал-майор юстиции И. Никитченко, подполковник юстиции А.
Городская управа. Здесь находились городские власти и промышленники Иваново - Вознесенска. И здесь утром состоялся многотысячный митинг. Рабочие выдвинули около трех десятков требований, в основном чисто экономического характера: установление гарантированного минимума зарплаты, введение восьмичасового рабочего дня, улучшение санитарно - технических условий труда. Ну а поскольку список составлял местный большевистский комитет, были включены и политические требования : созыв учредительного собрания, введение демократических свобод, празднование первого мая. Фабриканты отказались их принять, мотивируя это нежеланием общаться с неорганизованной толпой.
Тем самым предприниматели сами подтолкнули рабочих к выбору депутатов.
You also have the option to opt-out of these cookies. But opting out of some of these cookies may have an effect on your browsing experience. Necessary Always Enabled Necessary cookies are absolutely essential for the website to function properly. This category only includes cookies that ensures basic functionalities and security features of the website.
Последние слова Рокоссовского тонут в торжественных звуках сводного оркестра, объединившего 1400 музыкантов.
Жуков в сопровождении Рокоссовского объезжает построившиеся для Парада войска и поздравляет солдат, офицеров и генералов с Победой. После исполнения гимна Советского Союза, артиллерийского салюта и троекратного солдатского «ура» парад открыли сорок юных барабанщиков - воспитанников Московского военно-музыкального училища. За ними под звуки военного оркестра торжественным маршем прошли сводные полки фронтов для каждого полка исполнялся особый марш. Парад длился два часа. Дождь лил как из ведра. Но тысячи людей, переполнивших Красную площадь, будто и не замечали его.
Однако прохождение колонн трудящихся из-за непогоды было отменено. К вечеру дождь прекратился, на улицах Москвы вновь воцарился праздник. Высоко в небе в лучах мощных прожекторов реяли алые полотнища, величественно плыл сверкающий орден Победы. На площадях гремели оркестры, выступали артисты. Народ ликовал. Парад Победы союзных войск в Берлине 7 сентября 1945 года После знаменательного Парада Победы в Москве 24 июня 1945 года советское руководство предложило американцам, англичанам и французам провести парад войск в честь победы над фашистской Германией в самом Берлине.
Через некоторое время был получен их положительный ответ. Парад советских войск и войск союзников было решено провести в сентябре 1945 года в районе рейхстага и Бранденбургских ворот, где проходили завершающие бои при взятии Берлина 1-2 мая 1945 года. Парад решили приурочить к окончанию войны на Тихом океане. Но в последний момент атташе союзников известили Кремль о том, что по некоторым соображениям главнокомандующие Англии, Франции и США не смогут участвовать в этом параде, а вместо них в Берлин прибудут высокопоставленные боевые генералы. В своей знаменитой книге воспоминаний о войне 1941 в 1945 гг. Жуков пишет: «…Я тотчас же позвонил И.
Выслушав мой доклад, он сказал: «Они хотят принизить значение Парада Победы в Берлине… Принимайте парад сами, тем более, что мы имеем на это прав больше, чем они». На трибуне, кроме Жукова, были представители главнокомандующих оккупационными войсками США, Великобритании, Франции, а также советские и иностранные генералы. В современной Украине в 2015 году этот праздник был переименован в День победы над нацизмом во Второй мировой войне 1939-1945 годов. Это было сделано, чтобы почтить память всех жертв этих страшных лет и подчеркнуть всемирно-историческое значение Дня Победы. С праздником Великой Победы! Идут по лесу строем, человек 300, все в эсэсовской форме, под знаменем со свастикой.
Каков будет приказ? Врага блокировали в лесу: оказалось, что это офицеры 6-го корпуса СС, бежавшие из окружения в Курляндии и пытающиеся добраться до расположения армии США. Немцев уничтожили, а их командир, обергруппенфюрер Вальтер Крюгер , застрелился. Это был лишь один из десятка крупных боёв после 9 мая 1945-го, о которых мы не знаем, празднуя Победу. Когда в городах СССР вовсю гремел салют, в Европе сотнями гибли советские воины, добивая о-статки нацистских войск… «Большевики, уйдите! Гарнизон вермахта отказался сдаваться: комендант Рольф Вутман сообщил, что сложит оружие лишь перед британцами: «Большевикам следует уйти, если они хотят остаться в живых».
Такой наглости советское командование не стерпело: наши десантники заняли телеграф и порт - немцы погрузились на пароходы, пытаясь прорваться к англичанам. Бои, включая артобстрелы и бомбёжку, продолжались 9 и 10 мая - авиация СССР потопила 10 кораблей, моряки захватили две баржи, где спрятались 800 солдат вермахта. К утру 11 мая последние нацисты вышли из бункеров с поднятыми руками - в плен сдались 11 138 военных Третьего рейха. На следующий день 12 мая 1945 года у чехословацкой деревни Сливница наша армия блокировала удирающие на Запад батальоны СС. В ходе штурма 1000 эсэсовцев были убиты, а 7000 попали в плен. Вплоть до 20 мая 1945 года шли бои на островке Тексел Нидерланды между совет-скими военнопленными в основном грузинами и отрядами вермахта.
Пленные подняли восстание ещё 5 апреля, однако союзники… забыли оказать им обещанную поддержку. В ходе орудийных обстрелов была уничтожена связь, не работали радиостанции, Тексел оказался отрезан от материка. Неизвестно, сколько ещё длилось бы крово-пролитие, но с Тексела на лодке сбежал местный житель и вызвал канадских военных. Шокированные немцы, которым показали газеты со статьями о капитуляции Треть-его рейха, сложили оружие. Союзники со свастикой Если взглянуть на общую картину, то заметно одно, - говорит Милан Раданович, сербский историк. Эти люди рассчитывали, что американцам и англичанам безразличны их зверства на территории СССР и Восточной Европы, посему к ним отнесутся мягче.
Кроме того, эсэсовцы, включая рейхсфюрера Гиммлера , надеялись: разногласия с Западом временны, союзники скоро выступят с ними единым фронтом против большевиков. Кстати, кое-где именно так и случилось. После высадки 11 мая 1945 года на греческом острове Крит англичане ввязались в бой с партизанами-коммунистами. Однако не смогли с ними справиться и призвали на помощь… 28-ю пехотную бригаду вермахта.
Выпуск новостей 24 апреля 2024 года
| 1905 год | Наука | Fandom | Двенадцатое мая тысяча девятьсот пятого года. В этот день фабричный гудок известил не о начале работы, а о начале стачки. |
| «Вопреки мифам»: как пятилетки изменили экономику СССР | Судебник 1550 года, "Домострой" и иные уставные царские грамоты и указы как законодательное проявление особенностей святорусского правосознания →. |
| История России. 9 класс. Параграф 30. Арсентьев, Данилов, Левандовский. | пять кочерёг. до тысяча девятьсот пятого года. |
| Ответ справочной службы на вопрос 292565. | Грамота.ру – справочно-информационный портал | Главная» Новости» Новости 1985 года. |
Известия. Итоговый выпуск
В этой повестке любимым жанром американского телевидения стало сравнение: сколько стоит продуктовая корзина сейчас при Байдене и сколько она стоила в начале его президентского срока, отмечает Валентин Богданов.
These cookies do not store any personal information. Non-necessary Non-necessary Any cookies that may not be particularly necessary for the website to function and is used specifically to collect user personal data via analytics, ads, other embedded contents are termed as non-necessary cookies. It is mandatory to procure user consent prior to running these cookies on your website.
Март [ править править код ] 18 февраля [ 3 марта ] — манифест российского императора Николая II с призывом к правительственным учреждениям и «благомыслящим людям всех сословий и состояний» содействовать правительству в одолении врага внешнего и в искоренении «крамолы» внутри страны [3] ; также Высочайший Указ Сенату , в котором впервые выразилось стремление обновить государственный строй , путем облегчения «всем верноподданным» возможности непосредственно «быть услышанными» Верховною властью; а также Высочайший рескрипт министру внутренних дел А.
Булыгину с выражением намерения привлечь «достойнейших, доверием народа облечённых, избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предположений».
You also have the option to opt-out of these cookies. But opting out of some of these cookies may have an effect on your browsing experience. Necessary Always Enabled Necessary cookies are absolutely essential for the website to function properly. This category only includes cookies that ensures basic functionalities and security features of the website.
Укажите пример с ошибкой
| А.И. Полторак. Нюрнбергский эпилог | Ихние письма. В обеих руках. До тысяча девятьсот пятого года. |
| Военная операция на Украине | Блокнот Россия. |
| Вышел первый номер газеты «Известия» | Лента новостей: Актуальные новости, объективный анализ и эксклюзивные комментарии о важнейших событиях и трендах. |
| Лента новостей | По словам главы МИД Таджикистана Мухриддина, назрела актуальность повышения эффективности деятельности Антитеррористического центра СНГ. |
Новости дня
| Программа «Новости» : актеры, время выхода и описание на Первом канале / Channel One Russia | Шестнадцатого июля тысяча девятьсот шестьдесят пятого года он разыграл свой единственный крупный козырь, а именно – воспользовался ярчайшей харизмой. |
| Тема 6. Морфологические нормы. В двухстах журналах как правильно | Новости сегодня на данный час: самые актуальные новости России и мира. |
| Новости мира — последние и главные мировые новости сегодня на РЕН ТВ | Голышмановская библиотечная система, Выставка - Откуда есть. 1985 (тысяча девятьсот восемьдесят пятый) год по григорианскому календарю — невисокосный год, начинающийся во вторник. |
| События истории России и мира за 1909 год | • Упоминается, что историки спорят о том, была ли революция тысяча девятьсот пятого-тысяча девятьсот седьмого годов самой успешной российской революцией. |