Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей (так его звали в «Двенадцати стульях»), он же Бендер-Задунайский или Остап Ибрагимович (уже в «Золотом телёнке») не зря носит имя Остап, потому что того. В ходе торгов на литературном аукционе «12-й стул» раритетное издание романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок» с авторским автографом продали за один миллион 100 тысяч рублей. Интересные факты о романах "12 стульев" и "Золотой теленок" Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Итак, похоже, действительно имела место литературная мистификация, и автором "12 стульев" и "Золотого телёнка" был Михаил Булгаков.
Крылатые слова дилогии Ильи Ильфа и Евгения Петрова («Двенадцать стульев» и «Золотой теленок»)
1930-х гг. Авторская редакция романов 'Двенадцать стульев' и 'Золотой теленок' без купюр и цензуры. Да они прямо живая иллюстрация произведений Ильфа и Петров «12 стульев» и «Золотой теленок». Кто не знает гениальных произведений Ильфа и Петрова «Золотой теленок» и «Двенадцать стульев»?
12 СТУЛЬЕВ ОТ МИХАИЛА БУЛГАКОВА
Итак, один из соавторов «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка» и в самом деле мог служить в ЧК, однако свою службу в этой организации предпочел скрыть. Кто написал "12 стульев" на самом деле. Б иблейский интертекст в знаковых произведениях советской литературы: "Двенадцать стульев" и "Золотой теленок" как мидраш. чистое фантазирование, так как невозможно проследить реальную биографию не существовавших в реальности героев.) Ну а биография, якобы реально существовавших прототипов (типа Осипа Шора, которого критики записывают в прототипы.
Почему книги Ильфа и Петрова вошли в золотой запас скреп советского общества
| «12 стульев» и «Золотой теленок» | Итак, похоже, действительно имела место литературная мистификация, и автором "12 стульев" и "Золотого телёнка" был Михаил Булгаков. |
| Золотой телёнок | Кадр из фильма «Золотой теленок». |
Советская Россия в «Двенадцати стульях» Ильфа и Петрова
Читатели нового поколения смеются также весело и заразительно, как смеялись их бабушки и дедушки, мамы и папы. В настоящее собрание сочинений вошли произведения, написанные И. Ильфом и Е. Петровым о великом комбинаторе. Издание уникально. Впервые Остап Бендер представлен в эксклюзивных иллюстрациях Кирилла Прокофьева.
Это они построили города… Это они распространили культуру по всему свету» имеется в виду еврейский народ, пешком блуждающий по пустыне. Ильфа и Е. В перспективе нашего исследования представляется целесообразным рассматривать оба текста как единый нарратив, циклизованный вокруг одного центрального персонажа и объединенный, как представляется, сквозной идеей. Жанр этих текстов обычно принято определять как «плутовской роман» или «социальная сатира», против чего хотелось бы решительно возразить, попытавшись доказать, что они представляют собой аггадический мидраш. Оставляя в стороне — как поверхностные и самоочевидные, хотя и бесспорно релевантные, — аргументы биографического свойства, как то: этническое происхождение одного из авторов романов, а также центрального персонажа ОБ , прототипом которого послужил, как известно, Осип Беньяминович Шор, называемый близкими Остапом заметим попутно, что две первые буквы имени, три первые буквы отчества и последняя буква фамилии, как и ее «бычье» значение — «атлетически сложенный мужчина» — у персонажа сохранены , остановимся на семантических и интертекстуальных аспектах, незаслуженно, на наш взгляд, игнорируемых или недооцениваемых исследователями. Уже сами по себе названия двух романов побуждают рассматривать их как разновидность мидраша: 12С — это 12 колен Израилевых, утерянных, рассеянных и разыскиваемых, ЗТ — золотой телец, изготовленный Аароном «вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской! Ее в романах воплощает Советская страна: «Тело мое прописано в гостинице "Каир", а душа манкирует, ей даже в Рио-де-Жанейро не хочется» ЗТ:34, ср. Именно отсюда, где его насильно вынуждают, как народ Израиля в Египте, «строить» [социализм], стремится выйти Остап «Я хочу уехать, товарищ Шура, уехать очень далеко, в Рио-де-Жанейро»; «Еще сегодня утром я мог прорваться… куда-нибудь в Океанию, на Фиджи или острова Жилтоварищества, или в Рио-де-Жанейро». Отметим попутно контаминацию мотивов Земли Обетованной и утраченного рая, многократно и недвусмысленно упоминаемого: «При мысли об утраченном Рио Остап заметался по убежищу» ЗТ: 23. Однако попытки обоих персонажей проваливаются в случае Корейко — буквально. Как и Моше, ОБ не входит в Землю Обетованную последовательно камуфлируемую под Рио-де-Жанейро : «Великий комбинатор умер на пороге счастья, которое он себе вообразил». Авторы оставили для интерпретаторов множество путеводных знаков, аллюзий, ключей к интерпретации, иногда закамуфлированных, иногда — более прямых, однако, они остались незамеченными, или сознательно игнорировались в условиях недопустимости, неуместности и нежелательности каких-либо иудейских толкований лишь в недавнее время могли появиться соответствующие работы Л. Кациса, А. Ковельмана, М.
Интересная публикация о С. Заяицком Александра Лаврова. Две цитаты из неё: «Похоже, что Заяицкого решили наконец совсем забыть, как забыли о десятках и сотнях писателей советской эпохи, канувших в Лету вместе с этой эпохой». Приходится их вытягивать клещами, а для этого нужно сидеть близко от их дателей». Из письма Заяицкого Волошину, около 5 мая 1929 г. Кто же эти датели-должники? Напомню, что в конце 1928 года роман «Двенадцать стульев » был впервые издан отдельной книгой. Сравните начало повести С. Волошина в Коктебеле известно, что перед свой смертью С. Заяицкий закончил большой роман, так и не найденный впоследствии. Уж не «Золотой телёнок» ли это? Моя гипотеза состоит в том, что С. Заяицкий добровольно передал рукопись «Двенадцати стульев» В. Катаеву, тот - Ильфу-Петрову за часть гонорара рукопись «Золотого телёнка» передала, возможно, уже вдова С.
Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» 1928 и «Золотой теленок» 1931. Издание включает в себя около 1 000 словарных статей, созданных на основе картотеки выписок из публицистики, художественной, научной, научно-популярной, эпистолярной и мемуарной литературы, а также периодической печати. Его авторы — Валерий Михайлович Мокиенко и Константин Павлович Сидоренко, профессоры филологии, стремились максимально полно интерпретировать интертекстовый потенциал дилогии. Были выявлены основные участки употребления интертекстовых единиц произведений Ильфа и Петрова в публицистике и художественной литературе.
"Золотой теленок" переиздан - с опечатками конца 20-х
А Евгений Петров грустно шутил: «Было у меня на книжке восемьсот рублей, и был чудный соавтор. Я одолжил ему мои восемьсот рублей на покупку фотоаппарата. И что же? Нет у меня больше ни денег, ни соавтора. Он только и делает, что снимает, проявляет и печатает». Советский читатель увидел роман только в 1933 году.
И то только благодаря Горькому , которому роман понравился, он горячо его защищал и сделал всё, чтоб издать. Критиков раздражало, что молодые авторы беспощадно осветили все тёмные стороны советского быта. Совдеповским псаломщикам было чрезвычайно обидно читать, что в Советской России есть подпольные миллионеры, которые воровали целые железнодорожные составы, а главное — деньги потратить некуда. Даже новый автомобиль нельзя купить, потому что советская власть не считает рядового гражданина покупателем. Многочисленные конторы, как «Геркулес», работники которых пинают воздух, успешно разворовывают госбюджет, а сидеть за всех будет зиц-председатель Фукс.
Уже известный в те годы популярный писатель — Александр Фадеев возмущался, что самым симпатичным в романе является Остап Бендер, а он же — сукин сын! Конечно, сын турецкого подданного Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей, Остап Ибрагимович Бендер — очень симпатичный, он стал любимым персонажем многих поколений. В чём парадокс? Этот герой с украинским именем, турецким отчеством, еврейской фамилией и русской смекалкой не обижает стариков и детей, не ворует у бедных, наказывает тех, кто достоин наказания, причём, с изощрённой выдумкой. Женщин Бендер обманывает только тех, что жаждут быть обманутыми: «Внезапный отъезд по вызову из центра.
Небольшой доклад в Малом Совнаркоме. Прощальная слеза и цыпленок на дорогу… Выезжаю с докладом в Новохоперск.
Сравните начало повести С. Волошина в Коктебеле известно, что перед свой смертью С. Заяицкий закончил большой роман, так и не найденный впоследствии. Уж не «Золотой телёнок» ли это? Моя гипотеза состоит в том, что С. Заяицкий добровольно передал рукопись «Двенадцати стульев» В.
Катаеву, тот - Ильфу-Петрову за часть гонорара рукопись «Золотого телёнка» передала, возможно, уже вдова С. Под его фамилией эти антисоветско-антистарорежимные книги напечатаны никак не могли быть. Передавая рукопись романа «Двенадцать стульев» в другие руки, смертельно больной С. Заяицкий тем самым фактически спас свою жену и двоих малолетних сыновей от нищеты. Гипотезу можно доказать или опровергнуть , используя архив музея М. Волошина в Коктебеле и семейный С. Заяицкого чтобы выяснить источники существования семьи С. Заяицкого в 30-е годы.
Крестьяне торгуют излишками своей продукции в годы НЭПа. Прочитав первую редакцию романа в сентябре 1927 года, Катаев, однако, отказался от соавторства — «литературные негры» сами прекрасно справились с поставленной задачей. Приободрённые, Ильф и Петров с удвоенной энергией взялись за работу, писали днём и ночью — уже с января 1928-го главы «Двенадцати стульев» публикуются в иллюстрированном журнале «Тридцать дней». Своеобразная игра в «литературного отца» романа — стратегия, прочно укрепившаяся в русской литературной традиции. Неслучайно в воспоминаниях Петрова история о сюжете-«подарке» связана с одним из псевдонимов Катаева — Старик Собакин Старик Саббакин. Петров таким образом напомнил читателям о расхожей строке Пушкина «Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил» , которая неоднократно иронически обыгрывалась в 1920-е. Посвящением Катаеву открывалось и первое издание «Двенадцати стульев». С первых публикаций роман обрёл невиданную популярность и разошёлся на цитаты. Однако критика долгое время пребывала в растерянности, не понимая, как следует политически грамотно отреагировать на произведение.
В итоге советские литературоведы условились считать объектом сатиры Ильфа и Петрова «отдельные недостатки», а не весь советский образ жизни. Очень удобная формулировка как для поклонников, так и для оппонентов авторов «Двенадцати стульев». Стоит отметить, что действие в романе начинается весной и завершается осенью 1927 года — как раз накануне юбилея прихода к власти партии большевиков, десятилетия Советского государства. На это же время пришёлся решающий этап открытой полемики официального партийного руководства с «левой оппозицией» — Львом Троцким и его единомышленниками. Именно в контексте антитроцкистской полемики роман был актуален, да и сюжет строился на тезисах официальной пропаганды. Частная торговля в 1920-е годы.
В качестве доказательства в ход идут, главным образом, многочисленные стилистические наблюдения, развивающие субъективный взгляд Амлински на те или иные совпадения в произведениях Булгакова и таинственного автора дилогии. На мой взгляд, сильно притянутые за уши. Поскольку подобных совпадений можно во множестве наковырять, как изюм из булочки, из творений других авторов той эпохи к примеру, Алексея Толстого или Пильняка, Замятина, Вагинова и др. Не говоря уж о Гоголе, которому на поприще сатиры и юмора поклонялись Булгаков, Ильф, Петров и вообще большинство литераторов их времени, и который в своих описаниях русской провинции дал поистине бессмертные образцы для подражания. Козаровецкий в своих дерзаниях зашел дальше всех. Он предположил, что инициатива написания сатирических романов исходила-де от советской тайной полиции и центра идеологической власти — ОГПУ: «Логика подводит нас к единственно возможному ответу. Булгаков написал этот роман под заказ той организации, в руках которой находилась в тот момент его судьба, — заказ ГПУ. Это было соглашение, в котором условием с его стороны было обещание оставить его в покое. А со стороны противника? И если принять эту версию, становится понятным поведение Катаева: он был посредником в этих переговорах и, в конечном счете, участником мистификации. Он же убедил Ильфа и Петрова, что мистификация, с одной стороны со стороны ГПУ ничем им не грозит, а с другой — может сделать им имя; при этом они, будучи по мировоззрению вполне советскими людьми, с чистой совестью поставили свое имя на обложку романа». Спору нет, репутация Катаева такова, что представить его в подобной роли несложно. Будучи с 1911 по 1917 гг. Завзятый, убежденный гедонист и беспринципный перевертыш, откровенно любивший деньги и, как пишут, взявший с Ильфа и Петрова треть гонорара за посредничество с издательством, он вполне мог быть участником сделки с ГПУ. Но не Булгаков, человек совсем иного закала. В связи с чем гипотеза Козаровецкого явно обретает черты навета, если не пасквиля. Пикантность ситуации в том, что версия Козаровецкого может оказаться хорошо расчитанным ходом в сложной комбинации, которую осуществил этот признанный знаток и мастер литературной мистификации как таковой. Дело в том, что в интернете появился диалог, который провел с этим персонажем некто, выдающий себя за писателя Дмитрия Галковского, также известного склонностью к литературной игре. Вот этот диалог: «Наконец-то мне удалось поговорить с известным литературоведом и мистификатором В. Владимир Абович, зачем Вы придумали «Ирину Амлински»? А вы как думаете?.. Все очень просто: я должен был придумать авторского субъекта, которому поверят. Кому у нас верят? Одиноким домохозяйкам. Можно было потщательнее сработать… — К. Конечно, тут я совершил ошибку. Но это ведь отдельная работа — вести виртуальный персонаж, придавать ему правдоподобие. На это у меня просто не было ни сил, ни времени, ни желания. Главное — выстрел состоялся, бомба разорвалась, всех обсыпало конфетти — спасибо! То есть, перед нами, возможно, идеологическая диверсия высокого класса, направленная против русской классики советского периода. Окололитературная общественность, очевидно, оказалась настолько шокирована статьей Козаровецкого, что опубликовавший ее Р. Сенчин счел себя обязанным отозваться на нее собственной статьей «Бытие определяет…» «Литературная Россия» 23. Где отверг скандальную версию о Булгакове, якобы выполнившем заказ ГПУ. Судя по письмам, Булгаков готов был к самой жесткой реакции на свой ультимативный тон, но он пошел ва-банк, прижатый к стене. Мне советовали выкрасить шкуру. Нелепый совет. Да уж, тон булгаковских писем совсем не подходит человеку, пошедшему на сделку с ГПУ… Не стану останавливаться на некоторых иных полемических заметках разных авторов, посвященных означенной теме их можно найти на страницах «Литературной России» и в фейсбуке , но в качестве своего рода итоговой работы укажу на статью Юрия Ноткина «Мистические совпадения и таинственные клаузулы», размещенную все в том же журнале Берковича в январе 2014 года. Физик по базовому образованию, Ноткин, однако, написал работу, безупречную в смысле как литературоведения, так и полемического тона. Он не поленился привлечь такие важные материалы, как исследования и воспоминания дочери Ильфа, внучки Петрова, а также жен Булгакова, к которым должна была бы прибегнуть, но не прибегла Амлински Козаровецкий тож?
Авторов «12 стульев» на плагиат проверил новосибирский студент
Об издательстве Вы читали романы "Двенадцать стульев" и "Золотой теленок"? Любой человек скажет: "Конечно, читал! В новом коллекционном издании бессмертные произведения Ильи Ильфа и Евгения Петрова о "великом комбинаторе" Остапе Бендере воспроизведены в авторской редакции, восстановленной Александрой Ильиничной Ильф. В тексты романов возвращены фрагменты, опубликованные в их первых изданиях, а также включен ряд материалов из рукописного и машинописного вариантов произведений.
Александра Ильинична сохранила отцовские экземпляры журнала. По ним и создавали репринт. Вот журналы 1928 года: современный роман-хронику «12 стульев» нужно искать между социалистическими напутствиями и научно-популярными статьями. Все события, описанные в романе, датированы 1927 годом. Персонажи — знакомые писателей. Из-за этой узнаваемости героев, выпуская роман отдельной книгой, писатели исключат несколько глав. Александра Ильф признается: «Мне ужасно жалко, что не вошла глава, которая называлась «Могучая кучка, или Золотоискатели».
Одесса — прообраз Черноморска С детских лет зная одесский быт, авторы создали картину черноморского утра глава «Обыкновенный чемоданишко» в жанре «физиологического очерка», показав, что «город просыпается волнами», и дав каждому часу своё название: «час дворников», «час молочниц», «час пробуждающихся советских служащих». А сколько одесситов поделилось с персонажами романа своими фамилиями! Часовщик Фунт , который держал мастерскую на Ришельевской. Домовладелец Бомзе. Купец 1-й гильдии Зайонц. Служащий ссудно-сберегательной кассы Берлага. Немецкому специалисту Заузе досталась фамилия одесского художника В. Заузе [81]. Поездка на Восточную магистраль[ править править код ] Узнав от Зоси Синицкой, что Корейко работает на строительстве новой железной дороги, Бендер отправляется искать миллионера на Восток. Созданию глав, в которых происходит «развязка сюжетного узла романа» [82] , предшествовала командировка Ильфа и Петрова на Турксиб весна 1930. Привезённые оттуда материалы были использованы соавторами при подготовке газетных репортажей и очерков и стали основой третьей части «Золотого телёнка» [83]. При этом, как отмечала Лидия Яновская, слово «Турксиб» фигурировало в рабочих планах писателей задолго до их путешествия на Туркестано-Сибирскую магистраль [84]. Маршрут Остапа начинается на Рязанском вокзале Москвы, где на перроне в ожидании советских и иностранных корреспондентов стоит литерный поезд. Среди провожающих выделяется человек «с розовым плюшевым носом», произносящий «пророчество» о том, что в дороге от состава отстанут два пассажира, а по вечерам путешественники будут хором петь « Стеньку Разина ». По данным исследователей, в роли «предсказателя» Ильф и Петров изобразили публициста Михаила Кольцова , который «без труда узнаётся и по внешним чертам, и по беспощадной, насмешливой проницательности» [85]. К числу персонажей, чьи прообразы столь же узнаваемы, относится и стихотворный фельетонист Гаргантюа — сосед Бендера по купе. Прототипом Гаргантюа был поэт и журналист Эмиль Кроткий , чью привычку при разговоре требовать от собеседников подтверждения «Ведь верно? Ведь правильно? Имя одного из них взято из рекламы корсетов «Лев Рубашкин, Лодзь»; фамилию другого соавторы могли встретить в рассказе Тэффи «Модный адвокат» [87]. Участок южного Казахстана Во время остановки на одном из полустанков за Оренбургом фотокорреспондентов интересует появление «первой юрты и первого верблюда»: «Началась экзотика, корабли пустыни и прочее романтическое тягло». По словам Юрия Щеглова, в журналистике тех лет репортажи о Турксибе шли под знаком сравнения «старого и нового»; в газетных отчётах и кинохронике соседствовали «юрта кочевника и мачта антенны, дикие табуны и электрический фонарь» [88]. При этом идеологические установки начала 1930-х годов предусматривали «борьбу со старым бытом в Средней Азии ». С результатами этой кампании Бендер и Корейко знакомятся на обратном пути, когда задерживаются в небольшом городке, лишённом многих примет прежней жизни: в течение нескольких лет из него исчезают «шашлыки, бубны и кимвалы » [89]. Обретение миллиона не делает Остапа всемогущим: его выгоняют из поезда, не берут на борт самолёта. Из доступных видов «транспорта» остаются два верблюда, которых Бендер и Корейко покупают, чтобы выбраться из пустыни. Бендер превращается из «орла», существа сверхъестественного, в рядового советского пешехода, гимном которому начинался роман [90]. Корейко» «смешаться с бодрой массой служащих». Впервые о подобного рода учреждении, созданном «для нужд гребёночной и пуговичной промышленности», упоминалось в записных книжках Ильфа в 1928 году; позже аналогичный образ появился в рассказе Ильи Арнольдовича «Случай в конторе» [91]. Кроме того, заведения, занимавшиеся заготовкой «когтей и хвостов» и «горчицы и щёлока», фигурировали в повести Ильфа и Петрова « Тысяча и один день, или Новая Шахерезада » [92]. Предшественниками «Рогов и копыт» на страницах «Золотого телёнка» были пять небольших частных организаций, сгруппировавшихся в одном здании неподалёку от кинотеатра «Капиталий»: там, прячась от высоких налогов, находились одновременно галантерейный магазин, часовая мастерская, водопроводный мастер, специалист по крахмальным воротничкам и торговец канцелярскими принадлежностями [93]. Тема «мучеников частного капитала» в конце 1920-х годов была весьма актуальной: так, в очерке немецкого корреспондента, описывавшего московский быт, рассказывалось о « феномене совместного использования одного помещения несколькими независимыми предпринимателями» [94]. Фраза, начинающая главу «Рога и копыта» «Жил на свете частник бедный» , представляет собой видоизменённую строчку пушкинского стихотворения «Жил на свете рыцарь бедный» [93]. После исчезновения прежних владельцев освободившееся помещение занимает Остап Бендер. Для работы в конторе соратники приобретают пишущую машинку «Адлер», в которой отсутствует клавиша с буквой «е». В результате, как отмечал в предварительных записях Ильф, «получаются деловые бумаги с кавказским акцентом» [95]. Исследователи, с одной стороны, указывают на связь акцента и « турецких мотивов» в биографии Бендера; с другой — считают, что сломанный пишущий прибор воплощает собой «лоскутность, некомплектность послереволюционной культуры» [96]. Появление в «Рогах и копытах» 90-летнего Фунта , предложившего себя на должность зицпредседателя, идёт от практиковавшейся с начала XX века системы приёма на работу фиктивных руководителей «для отсидки тюремных сроков». По речевому колориту «Вот вам хорошо, а мне плохо» Фунт близок к Паниковскому и героям Шолом-Алейхема.
Та же участь в положительном смысле слова постигла и роман «Золотой теленок» с тем же главным героем Остапом Бендером, который был опубликован в 1931 году в том же журнале «30 дней». Роман пользовался у читателей не меньшим успехом, чем первый. Номера из киосков исчезали в мгновение ока, но с отдельным книжным изданием возникли сложности — цензура сочла сатиру поверхностной! Успей прочитать, пока не запретили! Семен Никифоров. За чтением. Николаевский художественный музей им. Верещагина, Украина Затем были и другие повести, рассказы, фельетоны и киносценарии. Не менее талантливые, чем романы. Но литература, как, впрочем, и жизнь — штука жестокая, и читателем Ильф и Петров будут восприниматься прежде всего как авторы первых двух произведений. Илья Ильф уйдет из жизни вскоре после путешествия по «одноэтажной Америке». О последнем своем апреле в записной книжке напишет: «Люблю красноносую весну». Весна кончилась 13 апреля 1937 года. С его смертью умер писатель «ИльфПетров». После прощания почерневший от горя — больше, чем друг, в близком кругу сказал: «Я присутствую на собственных похоронах». Он потерял не просто соавтора — он потерял часть себя… Евгений Петров погиб 2 июля 1942 года в авиационной катастрофе, пассажирский «Дуглас» шел на небольшой высоте, летчик не заметил холм… «Клевета на советское общество…» Романы «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» впервые увидели свет соответственно в 1928 и 1931 годах. Но то, о чем можно было говорить, писать и печатать в эти годы, и даже в расстрельном 1937-м «Одноэтажная Америка» , нельзя было в послевоенном заидеологизированном под самое не могу 1948-м. Ильф и Петров в конфликте с советской эпохой не были — соавторы двух талантливых сатирических романов высмеивали уродства и нелепицы советской жизни, только и всего. Но за пять лет до смерти вождя и постепенного демонтажа системы Хрущевым, в самом начале «борьбы с безродными космополитами», когда сталинский режим строили социализм — построили ГУЛАГ медленно, но верно изживал себя, превращаясь вместе с «хозяином» режима в «живой труп», разразился очередной идеологический скандал в связи с выходом в свет книги Ильфа и Петрова включавшей оба романа , в составе «Библиотеки избранных произведений советской литературы», посвященной 30-летию советской власти. Секретариат Союза писателей счел это «грубой политической ошибкой» и принял на этот счет свое постановление. Ошибка эта имеет тем большее значение, что книга вышла массовым тиражом 75 тыс. Если в то время еще и могла иметь некоторое положительное значение содержащаяся в книге критика нэпманских элементов, то и тогда книга в целом давала извращенную картину советского общества в период НЭПа. Нельзя забывать, что Евгений Петров и в особенности Илья Ильф, как многие другие представители советской писательской интеллигенции, не сразу пришли к пониманию пути развития советского общества и задач советского писателя. Романы Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» свидетельствуют о том, что авторы преувеличили место и значение нэпманских элементов и что авторам в тот период их литературной деятельности присущи были буржуазно-интеллигентский скептицизм и нигилизм по отношению ко многим сторонам и явлениям советской жизни, дорогим и священным для советского человека. По романам Ильфа и Петрова получается, что советский аппарат сверху донизу заражен бывшими людьми, нэпманами, проходимцами и жуликами, а честные работники выглядят простачками, идущими на поводу за проходимцами. Рядовые советские люди, честные труженики подвергаются в романах осмеянию с позиций буржуазно-интеллигентского высокомерия и «наплевизма».
5 жизненных уроков от Остапа Бендера
«Золотой теленок» — это продолжение знаменитого романа «Двенадцать стульев», который был написан в 1927 году Ильей Ильфом и Евгением Петровым. Интересные факты о романах "12 стульев" и "Золотой теленок" Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Статья посвящена обоснованию гипотезы о том, что автором «Двенадцати стульев» и «Золотого телёнка» был Cергей Заяицкий, а не Илья Ильф и Евгений Петров. Грешно читать 12 стульев и Золотого телёнка Ильфа и Петрова?