В данной статье вы рассмотрите историю распада Британской империи и становления Содружества. В результате развала Британская империя трансформировалась в некое аморфное Содружество, где все еще 52 государства. Как триумф — потому что Британской Индии после долгих десятилетий борьбы за независимость наконец удалось выйти из состава империи. По официальной принятой во всем мире версии Британская империя распалась после второй мировой войны. Единственным, кто мог сорвать американский план и спасти Британскую империю, был Черчилль.
Как и когда пала британская империя
Официальная позиция Лондона по «шотландскому вопросу» мало изменилась за последние годы. Стремление сохранить северных соседей в составе Соединенного Королевства является одним из ключевых приоритетов британской внутренней политики уже не первое столетие. Особенно актуально это сегодня в условиях «Брекзита», влияние которого на ситуацию сложно переоценить. Кроме того, важно учитывать и «державный» аспект. Волна деколонизации, развернувшаяся в XX веке, оставила от некогда действительно Великой Британии — «империи, над которой не заходит солнце», лишь одноименный остров у побережья Западной Европы, Северную Ирландию и горстку небольших клочков суши, разбросанных по всему земному шару. Многие из последних, кстати, находятся в весьма спорном статусе.
Взять хотя бы Фолкленды, ставшие поводом для войны с Аргентиной, или Гибралтар, из-за которого долгие годы не прекращаются споры с Испанией. Вообще довольно странно, почему из-под мудрого правления британской короны так стремились выйти столько стран. Ведь в отличие от иных европейских колонизаторов доля британцев в той же Австралии была в разы выше, чем, например, французов в Чаде. США, Австралия, Новая Зеландия — все это новооснованные государства, решившие выйти из-под прямого управления британской короны. Некоторые мирным, а некоторые, как США, — военным путем.
И если стремление той же Индии к независимости вполне естественно и понятно, учитывая, что это, по сути, покоренный Британской империей народ, то в данных случаях возникает справедливый вопрос. Если англичане — ядро британской культуры, так хорошо умеют управлять и обладают столь развитыми институтами гражданского общества, то почему из-под их влияния во все времена пытались выйти даже их собственные сограждане? Как известно, история имеет тенденцию повторяться. Первый раз — как трагедия, второй — как фарс. Именно таким фарсом и выглядят попытки официального Лондона сдержать окончательный распад Британского государства до исторической области, которую населяли англосаксы — территории современной Англии.
Ирландский, шотландский, а в последнее время и валлийский вопрос, последовательно пытаются снять с повестки дня, заглушить, исказить. Все ради того, чтобы оставить Британию единой и избежать объявления этими странами независимости, которую многие из них ждали поколениями. Для того чтобы понять, что значит для шотландского народа независимость, достаточно обратиться к истории. Разрушительные войны, государственные перевороты и жестоко подавляемые восстания — отношения Лондона с северными соседями всегда были далеки от добрососедских. Впрочем, так или иначе, но амбиции англичан по единоличному доминированию на своем острове все же были удовлетворены в начале 18 века, когда Шотландия де-юре стала частью союзного государства со столицей в Лондоне.
Потеря Шотландией суверенитета началась с подписания в 1707 году «Акта об унии», по которому шотландский парламент прекратил свое существование в пользу объединенного законодательного органа в Лондоне.
Ведущий передачи — к. Ремизов эфир — 5 мая 2021 года.
Однажды британский премьер-министр Уильям Гладстон написал: "Имперское чувство является врожденным у каждого англичанина". Но во второй половине XX века Британская империя мирно "самораспустилась". Главное, что отличало распад Британской империи от аналогичных процессов в других государствах характер последствий для метрополии: они вовсе не были катастрофическими.
Как известно, история имеет тенденцию повторяться. Первый раз — как трагедия, второй — как фарс. Именно таким фарсом и выглядят попытки официального Лондона сдержать окончательный распад Британского государства до исторической области, которую населяли англосаксы — территории современной Англии. Ирландский, шотландский, а в последнее время и валлийский вопрос, последовательно пытаются снять с повестки дня, заглушить, исказить. Все ради того, чтобы оставить Британию единой и избежать объявления этими странами независимости, которую многие из них ждали поколениями. Для того чтобы понять, что значит для шотландского народа независимость, достаточно обратиться к истории. Разрушительные войны, государственные перевороты и жестоко подавляемые восстания — отношения Лондона с северными соседями всегда были далеки от добрососедских.
Впрочем, так или иначе, но амбиции англичан по единоличному доминированию на своем острове все же были удовлетворены в начале 18 века, когда Шотландия де-юре стала частью союзного государства со столицей в Лондоне. Потеря Шотландией суверенитета началась с подписания в 1707 году «Акта об унии», по которому шотландский парламент прекратил свое существование в пользу объединенного законодательного органа в Лондоне. По иронии судьбы сегодня именно воссозданный спустя почти 300 лет, в 1999 году, парламент Шотландии стал сердцем возрожденной борьбы за независимость. Немногим более десяти лет с момента реставрации шотландского парламента — в начале 2010-х, британскую политику характеризовали два вопроса. Первый — о пересмотре условий членства в Евросоюзе и второй — о независимости Шотландии. И тут британское правительство продемонстрировало предельно холодный расчет, извлекая из ситуации максимум политической выгоды. Вопрос с ЕС был на время отложен, а шотландцам предложили провести референдум о независимости.
Провести, это важно, один раз в поколение, то есть «закрыть вопрос» минимум на ближайшие двадцать лет. Одним из ключевых аргументов, возглавленной британским премьером Кэмероном кампании «No» «Нет» - ответ на вопрос бюллетеня, должна ли Шотландия стать независимой было то, что выйдя из состава Соединенного Королевства, Шотландия одновременно перестанет быть частью Евросоюза, что, безусловно, окажет негативное воздействие на экономику страны. Более того было очевидно, что с учетом тогдашнего широкого влияния Британии в ЕС, вопрос о вступлении шотландцев в союз будет встречать если не сопротивление, то полное отсутствие энтузиазма со стороны европейских чиновников. Как заявил глава Еврокомиссии 2004-2014 Жозе Мануэл Баррозу: В случае если появится новая страна, новое государство, вышедшее из состава одного из нынешних государств-членов ЕС, этой стране придется подавать новую заявку на членство… И конечно, будет крайне сложно получить одобрение всех членов ЕС на вступление страны, отделившейся от другой страны-члена ЕС. Проще говоря, Шотландии дали понять, что выйдя из состава Соединенного Королевства, в ЕС она если и попадет, то очень не скоро и с максимальным количеством бюрократических проволочек. С учетом того, что о реальном выходе из Евросоюза в публичной британской политике тогда рассуждали немногие, шотландские избиратели все же предпочли не покидать Соединенное Королевство. А дальше шотландцев, выражаясь языком персонажей известного британского режиссера Гая Ричи, «попросту кинули».
А как иначе воспринимать то, что менее двух лет спустя с момента референдума о независимости Шотландии — 27 мая 2016 года, королева Великобритании Елизавета II объявляет о том, что Британию ждет новый референдум.
Когда директор школы спросил, что это за взрыв, Ли Куан Ю, будущий премьер-министр Сингапура, ответил: «Это конец Британской империи». Получилось так, что Персиваль настолько неумело отработал план диспозиций, что фактически преподнес победу японцам на блюдечке. Распределив свои войска по берегу, он поставил самые слабые формирования на северо-востоке, где Джохорский пролив сужался до тысячи ярдов. Соответственно, там и были проведены высадки десанта. Командующий не оставил никакого центрального резерва для контратаки. Он не отрядил военную полицию для задержания и сбора дезертиров, отставших солдат и грабителей.
Когда виски из Сингапурского клуба выливали, чтобы напиток не достался врагу, австралийских солдат видели «опустившими лица глубоко в сточную канаву. Они собирали столько виски, сколько получится». Персиваль дал указание артиллерии выпускать только по двадцать снарядов в день, чтобы сохранить боеприпасы для долгой борьбы. А все закончилось коротким столкновением. Когда команды подрывников поджигали военно-морскую базу, наполнив воздух маслянистым дымом, японцы использовали террор для создания паники. Они начали убийственную атаку на военный госпиталь, даже проткнули штыком пациента на операционном столе, после чего отрезали город от резервуаров. Европейцы предпринимали отчаянные усилия, чтобы сбежать из разгромленной гавани, часто выталкивая азиатов из лодок.
Эхом повторяя слова Черчилля, который призывал офицеров умирать вместе со своими подразделениями во имя чести Британской империи, Персиваль объявил: «Мы навечно покроем себя позором, если нам нанесет поражение армия умных гангстеров, которых во много раз меньше количественно, чем наших людей». Если бы Персиваль использовал все ресурсы Сингапура, то, быть может, и оправдал бы свои надежды, поскольку японцам опасно не хватало боеприпасов. Но он капитулировал 15 февраля 1942 г. Джордж Вашингтон поймал 7 200 бойцов в ловушке под Йорктауном. Ямашите удалось зажать в Сингапуре свыше 130 000 человек. Черчилль, который неохотно дал согласие на капитуляцию, написал знаменитую фразу: «Это была худшая трагедия и крупнейшая капитуляция в британской истории». Он считал ее особенно позорной при противопоставлении упорному сопротивлению американцев японским силам в Батане на Филиппинах хотя там защитники тоже количественно превышали атакующих.
Субхас Чандра Бос, который рекрутировал пленных, взятых во время малайского разгрома, в Индийскую национальную армию, говорил о Сингапуре, как о кладбище Британской империи. С военной точки зрения, как всегда уверял Черчилль, приобретение Америки в качестве союзника более чем компенсировало опустошительные набеги враждебной Японии. Кроме того, оккупации Малайи Японией оказалась такой варварской, что в сравнении с ней британская имперская система казалась утонченной. Первым крупным преступлением, которое совершили японцы, была «операция по зачистке» - «очищение путем уничтожения» «сук чин» примерно 25 000 китайцев. Отношение японцев к белым пленным тоже оказалось очень жестоким. Они специально прилагали усилия для унижения британцев перед их бывшими подданными. Оккупанты заставляли изнуренных и истощенных людей мести улицы перед фотокамерами и кинокамерами хроникеров, демонстрировали обнаженных женщин в витринах магазинов.
Такие унижения и оскорбления в большей мере дискредитировали авторов, чем жертвы. Более того, безжалостная эксплуатация японцами малайских ресурсов подорвала всю пропаганду о «Сфере совместного процветания Великой Восточной Азии». Они, благодаря центральному орнаменту, получили прозвание «банановых денег». В Шонане «Свет Юга» , как японцы переименовали Сингапур, оккупанты угрожали обезглавить любого, кто неправильно напишет имя императора. По этим и другим причинам люди в Малайе особенно китайцы приветствовали возвращение старого колониального порядка в 1945 г. Однако ничего больше не могло пойти по-старому. После утраты «Подразделения "Z"» британцы пытались удержать военно-морскую базу Сингапура по большей части по причине имперской гордости.
Поэтому ее потеря в первую очередь оказалась потерей лица, ужасным ударом по престижу. Превосходство белых было основой их правления, а Ямашита разгромил его во время кампании, которая длилась всего семьдесят дней. Единственный японский лозунг, который продолжал звучать после падения атомных бомб на Хиросиму и Нагасаки, был таков: «Азия для азиатов». По словам Ли Куан Ю, который стал премьер-министром независимого Сингапура в 1959 г. Шоры упали с наших глаз, и мы сами увидели, что местные жители могут управлять страной». Шок от падения Сингапура почувствовали далеко за пределами Востока. Он отдался эхом даже на удаленных участках северо-западной границы, где пуштуны выразили «презрение оттого, что столь серьезное поражение англичане понесли от рук таких противников».
В Великобритании интеллектуалы теперь винили себя в «подрыве уверенности» в империи, принижая ее принципы силы, на которых она строилась. Так философы лишали силы старый режим перед Французской революцией. Марджори Перхам призывала в «Таймc» к срочной перестройке колониальных администраций, в особенности - в сфере расовых отношений. Британцы «заслужили укор за то, что отказывали в полном равенстве в рамках империи, хотя винили Гитлера за его политику расы господ». Австралийцы чувствовали себя преданными метрополией, как объявил их премьер-министр Джон Кёртин и его фраза стала хорошо известной. Они теперь ожидали зашиты от США, «свободные от любых мук и страданий в связи с нашими традиционными связями или родством с Соединенным Королевством». Через два дня после падения Сингапура Генри Льюс опубликовал статью «Американское столетие» в журнале «Лайф», в которой утверждалось: США должны занять место, которое однажды занимали великие державы - Римская и Британская империи.
Но Америка будет царить доброжелательно, благосклонно, щедро и великодушно, обеспечивая помощь, культуру, технологии, демократию и мир. Критики отмахнулись от этого утверждения, назвав «мышлением Льюса», пустословием мессии о новом мировом порядке, который вполне может оказаться хуже старого. Но независимо оттого, был ли Льюс великодушным и надменным, или же путаным и бестолковым, он оказал влияние в формировании мнения. Этот обозреватель помог определить будущую роль Америки в тот самый момент, когда казалось, что Британия вот-вот лишится империи. Даже американская помощь в виде китайских армий генерала «Уксусного Джо» Стилвелла и «летающих тигров» генерала Клэра Ченнольта не смогла остановить одновременное наступление японцев в Бирме. И вновь британское отступление получило все характеристики разгрома. Как и в Малайе, оно оказало фатальное влияние на положение колониальной державы.
Губернатор сэр Реджинальд Дорман-Смит, которому пришлось бросить свою большую коллекцию цилиндров, сказал: британцам никогда больше не удастся поднять головы в Бирме. Они не смогли ни защитить себя от вторжения японцев, ни защитить гражданское население от атак на земле и с воздуха. Например, в начале апреля 1942 г. Первый удар уничтожил клуб Верхней Бирмы, где люди собрались на обед. Бомбы убили сотни людей, некоторых отбросило в ров форта Дафферин. Из-за бомбежки начались пожары, которые за несколько секунд уничтожили бамбуковые хижины с соломенными крышами. Рухнули и более крепкие здания - например больница и железнодорожный вокзал.
Как заметил в неопубликованных мемуарах один индийский чиновник, Н. Тайябджи, подобная бойня «покончила с любым остающимся чувством верности или сочувствия делу Британии среди бирманских и китайских местных жителей». Тайябджи помог организовать эвакуацию 400 000 индусов и других лиц из Бирмы. Он говорил об ужасающих обстоятельствах, при которых проходило передвижение по суше: промокшие после муссонов джунгли, кишащие пиявками; слякотные и топкие горные тропы, забитые охваченными паникой людьми; грязные лагеря беженцев, где свирепствовали холера, дизентерия и малярия; тучи ярких бабочек, парящих над раздутыми трупами. Автор мемуаров стал свидетелем результатов применения фугасных бомб и снарядов японцами: «Оторванные конечности и куски одежды были разбросаны по территории, представляя собой жуткое зрелище». Он отмечал, что белые имели приоритет даже в бегстве, и жаловался на «вопиющую дискриминацию». К концу мая японцы оккупировали всю страну.
По словам Тайябджи, они «уничтожили миф о западной неуязвимости, а вместе с ним - и те прочные связи, которые могли пережить 100 с лишним лет эксплуатации и бездумной власти». Это было справедливое замечание, поскольку бирманцы всегда яростнее, чем другие колонизованные расы, выступали против подчинения Британии. Словом «бирманцы» обозначается как титульная нация Бирмы, так и все жители страны в целом. С самого начала бирманцы чувствовали сильную озлобленность по отношению к завоевателям. Аннексия 1885 г. Как правило, против завоевателей их настраивала внезапная атака на социальную, политическую и религиозную систему, которая господствовала в Бирме на протяжении трехсот лет. Она была иерархичной по своей структуре, поддерживалась наследной элитой, руководил страной король.
Теократический монарх царствовал и правил за высокими стенами из красного кирпича, окружавшими его дворец в Мандалее, под изящным рядом шпилей над залом аудиенций. Только он один мог демонстрировать эмблему в виде павлина и носить парчовые и шелковые одежды, бархатные сандалии, драгоценные камни и скрученные в двадцать четыре ряда золотые цепи. Король организовывал все аспекты жизни, давал взаймы деньги, развивал торговлю, распределял по группам и рангам монахов, покровительствовал искусству и определял этикет. Он даровал звания, чины и должности, которые обозначались одеждой, украшениями, правильными оттенками зонтиков и должными размерами плевательниц. Предполагалось, что королевский указ действует от перешейка Кра до болот в предгорьях Гималаев, от зеленых долин Бенгалии до пурпурных возвышенностей Страны Шанов. Но последний бирманский король Тибо являлся сюзереном только для кланов каренов, качинов, шанов, чинов и нескольких других народностей в горах, которые окружали засушливые верховья реки Иравади. Но даже в этой долине правило беззаконие.
Поэтому британцы выступали за низложение короля и прямое подчинение, намереваясь удерживать три миллиона своих новых подданных при помощи силы. Захватчикам потребовалось пять лет, чтобы покончить с противостоянием. Патриоты объединились с бандитами, а борцы за свободу - с террористами. Так возникло сопротивление. Бирманские вооруженные бандиты с острыми, словно бритва, дахами длинными ножами и искренней верой в магические заклинания и то, что татуировки в виде рептилий, великанов-людоедов и чудовищ делали их неуязвимыми, заработали репутацию жестоких людей. Их боялись. Они вполне могли облить женщин керосином и поджечь их, забить младенцев в рисовых ступках до «настоящего желе».
Ответные демонстрации насилия не пугали бирманцев, которые «в ужасном видели комический элемент». Подразделение военно-морской бригады обнаружило это, когда пыталось преподать им урок, казнив двенадцать бандитов одного за другим. Коническая пуля ударила его промеж глаз и снесла всю верхнюю часть головы, которая исчезла странным, гротескным, неожиданным образом. Его товарищи, которые стояли рядом, ожидая своей очереди, визжали от хохота при виде этого зрелища. Они смеялись, по очереди направляясь на расстрел, относясь ко всей экзекуции, как к большой и необычной шутке». Даже после того, как британцы получили власть и стали хозяевами, преступность увеличилась в вызывающей тревоги степени. Несомненно, это часто становилось независимой формой восстания.
В любом случае, бирманцы оставались, по мнению сменяющих друг друга наместников короля, не столько жителями провинции Индии, сколько нацией бунтовщиков. Как писал один из них, его офицеры пытались «заменить социальный порядок тюремной дисциплиной». Британское правление законности стало более репрессивным, чем бирманское ярмо традиций и обычаев. В основном оттого, что оно сурово навязывалось. В 1930-е гг. Это был шокирующе высокий процент при населении менее семнадцати миллионов человек. Джордж Оруэлл классически изобразил ужас таких казней.
Британский подоходный налог был более навязчивым, чем обложение налогами собственности. Новая система местного управления уничтожила старое чувство общины. Традиционные главы уступили назначенным британцами деревенским старостам. Они так никогда и не добились той же верности и преданности, хотя устраивались церемонии по оснащению их дахами с серебряными рукоятками и красными зонтиками с позолоченными ручками. Сами старосты подчинялись новым господам, причем в такой степени, что мальчики на рисовых полях пели: «Негоже, негоже иноземцам править в Золотой Земле! Например, попытки завоевать верность королю и империи игнорировали бирманскую традицию выбора популярных героев. Ими были те, кто бросал вызов властям.
Даже позитивные дела британцев - расширение железных дорог, здравоохранения, улучшение сельского хозяйства и т. Да, один или два представителя крошечной образованной элиты считали такой прогресс исторической необходимостью. Но они тоже ненавидели резкое навязывание административной системы, которая и рвала с бирманским прошлым, и лишала самых способных сыновей Бирмы надежды стать кем-то выше простых клерков. Как писал один высокопоставленный белый чиновник, неподходящие и чуждые по духу реформы не закрепились в Бирме и не способствовали росту национальной жизни. Именно поэтому наша шаблонная цивилизация не проникает глубоко. Именно поэтому наши программы самоуправления не находят искренней поддержки среди населения Востока. У нас горячие и напряженно работающие головы, но наши сердца холодны, словно лед».
Везде не хватало сочувствия, симпатии отсутствовали возможно, за исключением царства футбола. Английская версия сменила бирманскую игру и предположительно стала «главным положительным моментом» имперского правления. Однако футбол обеспечивал выход озлобленности и яростным антиевропейским чувствам. Как вспоминал сам Оруэлл, «когда маленький бирманец подставил мне подножку на футбольном поле, а судья еще один бирманец посмотрел в другую сторону, толпа кричала, заливаясь жутким смехом». Другие вопросы вызывали еще более сильные страсти. Британцы безжалостно эксплуатировали тиковые леса, нефтяные месторождения и рубиновые копи. Их предпочтения племенам вроде каренов, которым предоставили некоторую степень автономии и брали в армию, как представителей «воинственной расы», раздражали бирманцев.
Их раздражал и приток индусов, ведь это меняло вид страны. Кули с субконтинента помогали отодвинуть джунгли в дельте Иравади, где было много змей и насекомых. Они сажали рис в промышленных масштабах и создали «фабрику без труб». Рангун стал преимущественно индийским городом, где кули набивались в зловонные бараки или спали на улицах, «так тесно прижавшись друг к другу, что почти не оставалось места для того, чтобы протолкнуть тачку». Другие индусы стали ростовщиками, обогащались на бирманских долгах и приобрели много земли. Третьи получали хорошие места на железных дорогах, пароходах, в тюрьмах, мельницах и офисах. Они фактически монополизировали коммуникации.
Еще до времен короля Тибо бирманцы установили телеграфную систему и адаптировали азбуку Морзе под свой алфавит. Теперь же стало невозможно пользоваться телефоном без знания хинди. Чужеземное влияние, как казалось, представляло угрозу бирманской религии, символизированной культовым комплексом Швэдагоун. Шпиль пагоды отражался в Королевском озере и пронзал небо над Рангуном, словно «золотая стрела». Светские и миссионерские школы, в которых говорили на английском языке, уже ослабляли влияние буддийского монашеского ордена. Британцы не смогли его поддержать, что подорвало центральный столб бирманской цивилизации. Неслучайно, что Ассоциация молодых буддистов, основанная в 1906 г.
Ассоциация молодых буддистов, восточное эхо Ассоциации молодых христиан, зародилась в качестве студенческой организации, занимающейся духовными вопросами. Но вскоре она стала развивать культурные интересы, которые способствовали патриотизму Усилия по возрождению бирманского искусства и литературы привели к повторному утверждению национальной индивидуальности и самобытности. Во время Первой Мировой войны, которая нанесла урон экономике страны, президент Вильсон возбудил желание самоопределения. В 1919 г. Колониальные хозяева заставляли бирманцев входить к себе босыми ногами, а это был «зуб за зуб». Однако, отказываясь унижаться, британцы просто стали игнорировать священные места. Они даже бойкотировали культовый комплекс Швэдагоун.
Когда леди Диана Купер сняла чулки и туфли на высоких каблуках, чтобы посетить этот храм в 1941 г. Вопрос о пагоде явно побудил бирманцев присоединиться к волне сопротивления, которая пронеслась по Британской империи после Первой Мировой войны. В Рангуне монахи отвели взоры от небесных видений и посмотрели на перспективы земного спасения. Самым яростным политическим лидером стал У От Тама, революционер в одежде цвета шафрана. Он проповедовал, что души не могут достигнуть нирваны, пока тела не освобождены от рабства. Его и ему подобных часто заключали в тюрьму за подстрекательство к мятежу. Губернатор сэр Реджинальд Крэддок осуждал их за «жертвование многовековым преклонением ради девяти дней аплодисментов изумленных масс».
Но «люди были возбуждены до мозга костей, слыша такие смелые речи своего храброго лидера». По словам одного христианского миссионера того времени, националистическая агитация «позволяет вдохнуть воздух горных вершин и вызывает в воображении яркие картины Неопределенного, но прекрасного будущего». Агитация стала более сфокусированной и более светской, когда британцы, отказавшись от возможности самоуправления по ирландскому типу, не предоставили Бирме даже конституционных авансов, которые предложили Индии. Министерство по делам Индии заявляло: правительство нельзя заставить отвечать перед бирманским народом, поскольку бирманского народа не существует. Это неоднородная сущность. Такое утверждение вызвало негодование и привело к появлению «Ассоциаций собственной расы» во многих из 11 000 деревень страны. Их участники давали клятву, заявляя, что будут ей верны или обрекут себя на вечные муки ада: «Я буду трудиться ради самоуправления сердцем и душой и не уклоняться от своих обязанностей, даже если мне будут ломать кости и срывать с меня кожу».
Атины участники ассоциаций сопротивлялись налогообложению, выступали против легализованной продажи алкоголя и опиума и свободно совершали насилие. В 1923 г. Новый Законодательный совет был органом с широким представительством, избираемым домовладельцами, хотя имелись коммунальные и другие ограничения на членство. Несмотря на двух министров, отправляемых в Исполнительный совет губернатора, Законодательный совет имел строго ограниченную власть. Например, сам губернатор управлял племенными регионами и контролировал оборону, финансы, закон и порядок. Этот привкус демократии едва ли удовлетворял общенациональный аппетит к свободе. Вероятно, главным достижением стало обеспечение нового поля для коррупции.
Глубина ее оказалась огромной, а распространение повсеместным - как и в кабинете Авраама Линкольна, чей госсекретарь, по общему мнению, мог украсть все, кроме раскаленной докрасна печки. Большинство людей с отвращением игнорировали выборы, а политическая агитация продолжалась. В конце 1920-х гг. Слово «добама» означало «мы - бирманцы». Копируя ирландскую «Шин Фейн», она начала бойкотировать западные сигареты, стиль причесок и одежды. Ее участники расхваливали достоинства манильских сигар. Они восхваляли красоту локонов агатового цвета, украшенных гирляндами ярких цветов -например, орхидей или жасмина.
Они пели гимны добродетелям розовых лунги и пасох видов юбок , пошитых из мандалейского шелка, а также гаунг-баунг из камчатной ткани шарфов для ношения на голове , украшенных янтарем. Из книги Падение Римской империи автора Хизер Питер Глава девятая Конец империи Некоторые историки порицали Константинополь за то, что он ничего не предпринял для спасения погибавшего Запада. Из Notitia Dignitatum см. V мы узнаем, что восточноримские вооруженные силы, оправившиеся после поражения при Адрианополе, к концу IV в. Из книги Большая игра. Британская империя против России и СССР автора Леонтьев Михаил Владимирович Суэцкий кризис и отставка Британской империи В 1875 году британский премьер Бенджамин Дизраэли, обеспечивший приобретение акций компании Суэцкого канала, проинформировал королеву Викторию запиской: «Вы владеете им, мадам». Канал стал основной магистралью Британской Из книги Европа в эпоху империализма 1871-1919 гг.
Политика уступок и «умиротворения». Дарование конституции бурам. XV-XX века: Сочинения автора Тарле Евгений Викторович Глава V Внутренняя политика Британской империи перед началом Антанты и в эпоху создания Антанты 1Чтобы понять главную движущую пружину внутренней и внешней политики всех британских правительств, сменявших друг друга у власти в течение тринадцати лет, истекших между Из книги Всемирная история: в 6 томах. В истории Британской империи эпоху 1689—1815 гг. Она по своей форме изготовлена подобно короне Святого Из книги Всеобщая история в вопросах и ответах автора Ткаченко Ирина Валерьевна 4. Почему Индию называют «жемчужиной» Британской империи? К началу ХIХ в.
В свою очередь она состояла из двух частей: так называемой Британской Индии, Из книги Октябрьский детектив. Он родился в Ганновере в 1683 году и вместе с отцом переехал в Англию в 1714 году, где ему тут же был пожалован титул принца Уэльского. Его резиденция, Англия. Когда-то завоеванная римлянами, эта крошечная страна и нация стала одной из самых обширных и могущественных империй в истории. Ее влияние распространялось на все уголки земного шара. Технологии, новации, амбиции — этими инструментами создавалась великая империя. Они породили выдающийся британский флот , который держал в руках весь мировой океан.
Королевский флот 18-19 веков был повсюду. Британская империя создала массивные символы господства, которые по сей день внушают благоговение. Но в основе этой империи лежали тщеславие, кровопролитие и непреодолимая жажда завоеваний. Вильгельм Завоеватель 410 год. Самая мощная империя, известная миру, подверглась нападению. На далеких Британских островах некогда несокрушимые римские легионы отступают к берегу. Он оставляют после себя военную и политическую пустоту.
Впервые за более чем 400 лет уязвимая островная страна Британия оказалась сама по себе. То был конец одной империи и начало другой. Во времена своего расцвета Британская империя занимала четверную часть суши — 36 миллионов квадратных километров. Но как мог остров посреди северной Атлантики стать огромной империей? В начале 400-х годов, когда римляне бежали под напором , и , некоторые из этих мародерствующих народов решили остаться. Возможно, понравился мягкий климат. Через несколько столетий они самоорганизовались, и родился английский народ.
Но со смертью последнего истинного саксонского короля открылся путь другому народу — , которые были потомками викингов, населявших Северную Францию. Он станет самым жестоким и ненасытным правителем в истории Англии. Его звали. Об аппетите Генриха слагали легенды: он жаждал еды, женщин, власти и сына, которому однажды передаст бразды правления. Лучший способ выполнить свой королевский долг — это произвести наследника. И если посмотреть на портреты мужчин-Тюдоров, они стоят, широко расставив ноги, руки на бедрах, и это не случайность: они как будто говорят «Я мужчина, я могу произвести наследника». Сын был доказательством мужественности.
Он без памяти влюбляется в Анну Болейн , он желает ее, потому что Анна была очень привлекательной женщиной, и она знала об этом.
Как и когда пала британская империя
Распад Британской империи наступил после 2-й мировой войны в результате мощного подъёма антиколониальной борьбы населявших её народов. Вашингтон намерен третий раз способствовать распаду Соединённого Королевства под лозунгом избавления британской королевы от долгов. autonomous communities within the British Empire, equal in status, in no way subordinate one to another in any aspect of their domestic or external affairs, though united by a common allegiance to the Crown, and freely associated as members of the British Commonwealth of Nations. И разрушение Британской империи в любом случае будет только на руку СССР. Англичане не отпускают Шотландию по той причине, что её выход станет спусковым крючком распада всего королевства.
Распад Британской колониальной империи
По окончании этой войны Англия была в числе победителей, в результате этого она получила ряд Французских и Испанских колоний [1. В этот период Англия получила крупные земли в Африке, подчинила себе Индию, а также получила контроль на рядом формально независимых государств Китай, Аргентина…. Она окончательно закрепилась на Кипре, получила германские колонии в Африке и Тихом океане. Несмотря на то, что в общем после I Мировой войны империя продолжала своё экономическое развитие, появились первые признаки кризиса империи. Во-вторых, империя стала понемногу ослабевать изнутри — появились сепаратистские движения в ряде колоний; их результатом стали независимость части Ирландии, ряда других колоний, а также значительные подвижки в самоуправлении в остальных. Деколонизация и распад империи 1945—1997 После Второй Мировой войны империя фактически начала разваливаться и к концу XX века на карте мира появилось множество государств, бывших частями Британской колониальной империи. Более подробно этот процесс, его причины и последствия будут рассмотрены в последующих главах.
И соответствующие шаги делались параллельно с добиванием Германии и Японии. Именно Рузвельт, в пику Черчиллю, настаивал на скорейшем открытии Второго фронта, причём на открытии его именно во Франции, а не там, где англичанам было удобнее и приятнее — на Балканах. Рузвельт с готовностью уступал Сталину по восточноевропейским вопросам. И ещё Рузвельт поддерживал почти все предложения «дядюшки Джо» по структуре Организации Объединённых Наций, согласившись на включение в её состав в качестве самостоятельных членов Украины и Белоруссии, что давало Москве два дополнительных голоса. Единственно, до открытия самой ООН Рузвельт не дожил. Принявший у него эстафету Трумэн достойно продолжил дело предшественника и, делая воинственные заявления в адрес Москвы, добил-таки именно Британию. Единственным, кто мог сорвать американский план и спасти Британскую империю, был Черчилль. С его авторитетом и волей он мог пойти на самые радикальные шаги, заморозив или даже обнулив финансовые обязательства Англии перед Америкой. И, во всяком случае, он не стал бы распускать саму империю. Но «демократические механизмы» сработали как надо. Победитель во Второй мировой войне вчистую проиграл на электоральном поле, уступив кресло премьера лейбористу Клементу Эттли 26 июля 1945 года. Остальное было делом техники. Великобритания подписала учредительные документы ООН, признававшие право наций на самоопределение. И дружественные американским демократам лейбористы запустили соответствующие процедуры. Горе проигравшим Летом 1947 года Британия отказалась от своей «главной жемчужины» — Индии, двухвековая бессовестная эксплуатация которой и стала главным источником богатства банкиров Сити. Там, где британцы с предоставлением независимости не спешили, американцы оказывали помощь «борцам за свободу». Достаточно вспомнить историю создания независимого Израиля, когда сионисты буквально расстреливали британских чиновников и военных. Но ещё более показательна коллизия, связанная с Суэцким кризисом. В 1956 году египетское правительство установило контроль над такой важнейшей транспортной артерией, как Суэцкий канал. Великобритания, Франция и формально с ними не связанный Израиль предприняли нападение на Египет и взяли Суэцкий канал под контроль. Москва пригрозила агрессорам самыми решительными мерами, вплоть до применения ядерного оружия. Самое же удивительное, что Хрущёва поддержал и президент Дуайт Эйзенхауэр. Премьер-министром Великобритании был тогда воспитанник Черчилля Энтони Иден. Но и финансово, и политически, и в чисто военном отношении Лондон уже полностью зависел от Вашингтона. Солнце над Британской империей зашло окончательно.
А если вопрос переходит в финансовую плоскость, о каком единении между монархом и подданными может идти речь? Холодный ветер из Канады Как это ни удивительно на первый взгляд, но в благополучной Канаде Виндзорам точно так же приходится извиняться. Источник претензий — сообщество автохтонных жителей - индейцев. В 2021 году на частной земле интернатов, финансировавшихся правительством, обнаружили останки тайком убитых детей. Воспитание сопровождалось побоями и унижениями, а сотням несовершеннолетних стоило и жизни. СМИ: в Канаде обнаружили еще 182 безымянные могилы возле бывшей школы для индейцев Несмотря на то, что персональную вину королевской семьи в этих преступлениях установить сложно, тот факт, что претензии адресуются в том числе и им, показателен. В самом северном государстве анлосаксонского мира монархия больше не популярна. Это неудивительно, ведь доставшийся британцам после кровопролитной Семилетней войны с французами этот регион пережил чистки, в ходе которых победители выселяли побежденных по этническому признаку. Если что тесно и связывает Квебек с остальной Канадой, то не воспоминания о британском господстве. Правда, заставить услышать свой голос этой провинции в обозримое время вряд ли по силам. Препятствует конституция Канады, возводящая исторически сложившиеся институты в ранг почти непоколебимого принципа. Для того чтобы провозгласить страну республикой, требуется консолидированное решение обеих палат парламента и каждого из десяти слагающих ее регионов по отдельности. Наделение столь многих правом вето делает процедуру чрезвычайно громоздкой. Поэтому к началу правления Карла III Канада подошла в ожидании: консенсус о желательности упразднения монархии уже сложился, но он все еще не настолько широк и всеобъемлющ, чтобы это решение можно было привести в действие через медленно крутящиеся шестеренки государственной машины. Развод по-королевски Что известно о новом премьер-министре Австралии Энтони Альбанезе На другом краю земного шара — в Австралии и Новой Зеландии — ситуация напоминает канадскую, но осложнена обстоятельствами местной истории. Антимонархическое движение в стране-континенте традиционно сильнее, но республиканцы неверно воспользовались выпавшим им шансом. В 1999 году австралийцы уже голосовали на референдуме об упразднении королевской власти и высказались за ее сохранение — не столько под действием ностальгических чувств, сколь разочарованные альтернативными проектами, вынесенными на рассмотрение. Республиканцы вынужденно взяли паузу, затянувшуюся на четверть века, но приход к власти одного из них — Энтони Альбанезе в 2022-м — может означать, что она заканчивается.
В первые послевоенные годы предпринималось немало попыток сохранить Британскую империю как путем маневрирования, так и колониальными войнами в Малайе, Кении и др. В 1947 Великобритания была вынуждена предоставить независимость самому большому колониальному владению: Индии. При этом страна была разделена по региональному признаку на две части: Индия и Пакистан. Независимость провозгласили Трансиордания 1946 , Бирма и Цейлон 1948. В 1947 Ген. Ассамблея ООН приняла решение о прекращении брит. В 1956 провозглашена независимость Судана, в 1957 — Малайи. Первой из британских владений в Тропической Африке стал 1957 независимым государством Золотой Берег, приняв название Гана. В 1960 британский премьер-министр Г. Макмиллан в речи в Кейптауне в сущности признал неизбежность дальнейших антиколониальных свершений, назвав это «ветром перемен». В 1960 Южно-Африканский Союз провозгласил себя Южно-Африканской Республикой и затем вышел из Содружества, но после ликвидации режима апартеида апартхейда и перехода власти к черному большинству 1994 был снова принят в его состав. К концу прошлого века само Содружество также претерпело коренные изменения. После провозглашения независимости Индией, Пакистаном и Цейлоном с 1972 — Шри-Ланка и их вхождения в Содружество 1948 оно стало объединением не только метрополии и «старых» доминионов, а всех государств, возникавших в пределах Британской империи. Из названия Британское Содружество Наций было изъято «британское», а в дальнейшем стало принято называть просто: «Содружество». Отношения между членами Содружества также претерпевали множество перемен, вплоть до военных столкновений крупнейшие — между Индией и Пакистаном. Однако экономические, культурные и языковые связи, возникавшие в течение многих поколений существования Британской империи, удерживали подавляющее большинство этих стран от выхода из Содружества. В нач. В Содружество был принят Мозамбик, который никогда не входил в Британскую империю. Население стран Содружества превышает 2 млрд. Важным наследием Британской империи является распространение английского языка как в странах, которые входили в эту империю, так и за ее пределами. Отношения между Британской и Российской империями всегда складывались сложно, зачастую весьма недружелюбно. Противоречия между двумя крупнейшими империями привели в середине 19 в. Великобритания не позволила России воспользоваться плодами ее победы над Османской империей в войне 1877—1878.
Власть Факта. Распад Британской Империи (2021)
Британцы и французы не без основания полагают, что в большой степени обязаны окончательным распадом своих колониальных систем после второй мировой войны США и СССР. Немалую роль в кризисе обеих империй сыграло идеологическое влияние - либерального эгалитаризма и социалистического интернационализма соответственно. Но влияние супердержав на колониальную периферию прежде всего стало следствием ослабления позиций ведущих европейских стран в экономике и военной сфере. Известный историк П. Однако, освободившись от бремени колониальных забот, страны Западной Европы укрепили свои позиции. Пойдя же по пути интеграции, достигнув устойчивого экономического роста и значительного повышения стандартов жизни, они стали мощным центром притяжения для многих "формальных" и "неформальных" составлявших советской империи.
Новые центры притяжения возникли и на южных границах СССР. В то же время экономика самого Союза и советское общество в целом находились уже в состоянии "застоя". Автор ставит в вину или заслугу роль президента Рузвельта в крушении Британской империи: Совещания военных представителей обеих сторон, состоявшиеся в течение дня, повлекли за собой некоторое нарушение идеального единства, которым было отмечено утро. Англичане снова всячески старались убедить нас уделять как можно больше материалов по ленд-лизу Англии и как можно меньше Советскому Союзу. Я не думаю, чтобы ими непосредственно руководили политические мотивы, хотя следует признать, что в сущности их неверие в способность России к сопротивлению носило политический характер.
На этих совещаниях и Маршалл, и Кинг, и Арнольд продолжали настаивать на том, что вполне разумно оказывать Советам всяческую возможную помощь. Ведь как бы то ни было, доказывали они, германские армии находятся в России; танки, самолеты, пушки в руках Советов будут нести гибель нацистам, тогда как для Англии ленд-лиз в данное время будет означать лишь наращивание запасов. Кроме того, мы, конечно, не могли забывать и о потребностях собственной обороны, о том, что необходимо для укрепления наших армии и флота. Со своей стороны, адмирал Паунд, генерал Дилл и главный маршал авиации Фримен на все лады доказывали, что, в конечном счете, эти запасы будут более полезными для решающих военных усилий союзников. Они упорно твердили свое, - что военные материалы, передаваемые Советам, неизбежно будут захвачены нацистами, что в интересах самой Америки направлять большую часть материалов в Англию.
К счастью, американские представители по-иному понимали интересы самой Америки, а также интересы войны в широком смысле. Я же задавался вопросом, не стремится ли Британская империя к тому, чтобы нацисты и русские уничтожали друг друга, пока Англия будет накапливать силы. Тем временем отец трудился с Самнером Уэллесом над проектом какого-то документа. Тогда мы еще не знали, что это такое; как оказалось, они работали над текстом Атлантической хартии и над письмом к Сталину, в котором выражалась наша общая решимость добиваться совместными усилиями общей победы над гитлеризмом. В тот вечер премьер-министр вновь обедал на «Августе».
Этот обед выглядел менее официально; высших военных чинов на нем не было. Присутствовали только отец, премьер-министр, их ближайшие помощники, мой брат и я. Поэтому здесь было гораздо больше возможностей познакомиться с Черчиллем поближе. Он снова был на высоте положения. Его сигары сгорали дотла, коньяк неуклонно убывал.
Но это, повидимому, совершенно не сказывалось на нем. Его мысль работала не менее, если не более ясно, а язык стал еще острее. И все же в сравнении с предыдущим вечером разговор протекал по-иному. Тогда Черчилль прерывал свою речь только для того, чтобы выслушать вопросы, которые ему задавали. Теперь и другие прибавляли кое-что в общий котел, и поэтому в котле забурлило, и раза два он чуть не ушел через край.
Чувствовалось, что два человека, привыкшие главенствовать, уже померялись силами, уже прощупали друг друга, а теперь готовились бросить друг другу прямой вызов. Нельзя забывать, что в то время Черчилль был руководителем воюющей страны, а отец - только президентом государства, достаточно ясно определившего свою позицию. После обеда Черчилль все еще руководил разговором. Однако перемена уже начинала сказываться. Впервые она резко проявилась в связи с вопросом о Британской империи.
Инициатива исходила от отца. Он помолчал. Опустив голову, премьер-министр исподлобья пристально смотрел на отца. Возможности для расширения торговли. Открытие рынков для здоровой конкуренции.
Черчилль заворочался в кресле. Он понимал, что если пустить в доминионы доллар, то будет конец Империи. Хотя и конец эпохи доллара тоже когда-нибудьь наступит... Отец прервал его: - Да.
Первый круг, или сфера, — это империя, второй — США, Канада и другие английские доминионы, третий — континентальная Европа. Фактически мы — главный центр связи… мы имеем возможность объединить все три сферы», — писал Черчилль. А после прихода консерваторов к власти в 1951-м он заявил, что выиграл выборы не для того, чтобы «председательствовать при закате Британской империи». Последние иллюзии о возможности сохранить империю развеял Суэцкий кризис 1956 года. Именно тогда бЧльшая часть британского политического класса окончательно осознала, что претензии на сохранение статуса глобальной державы не подкреплены ни экономической, ни финансовой, ни военной мощью. В 1960-м, когда была провозглашена независимость сразу 17 государств африканского континента, премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан, выступая в Кейптауне, признал неизбежность деколонизации. В 1964 году новый глава правительства Гарольд Вильсон еще заявлял, что границы Британии «проходят по Гималаям», однако уже в 1967-м на фоне экономических проблем и девальвации фунта стерлингов кабинет объявил о выводе британских войск «к востоку от Суэца». После этого оставалось вести лишь «арьергардные бои» — решать родезийскую проблему, а потом уходить из Гонконга. В стране, жители которой прежде отличались монолитным ощущением принадлежности к метрополии, произошла трансформация самого понятия «британство», начавшего с небывалой интенсивностью дробиться на английскую, шотландскую, валлийскую и ирландскую составляющие. Кроме того, Великобритании был брошен еще один вызов — необходимость по-новому строить отношения в треугольнике Британия — Европа — США. Менялись и другие аспекты мировосприятия. Культурная парадигма, заданная викторианской Англией, уступала место неприятию конформизма, новым представлениям об общественной морали, искусстве, отношениях между полами, человеческой индивидуальности. Culture and Anarchy. В 1970-е годы страна столкнулась с социально-экономическими проблемами, Британию стали именовать «больным человеком Европы». До этого так называли Францию в годы послевоенной правительственной чехарды, а еще раньше — Османскую империю на закате ее существования. Однако никакие перипетии развития не стерли из исторической памяти жителей Альбиона воспоминания о Pax Britannica. Это стало очевидным в 1982 году, когда вспыхнул британо-аргентинский вооруженный конфликт из-за Фолклендских островов. По сути, эта война, которую можно рассматривать как защиту британской заморской территории от нападения извне, была справедливой. Однако само отношение к этому конфликту, сопровождавшая его риторика, возрождение джингоизма приверженность крайним шовинистическим воззрениям, агрессивный, воинствующий патриотизм. Данный термин, впервые появившийся в конце 1870-х, произошел от английского слова jingo — «джинго», кличка английских шовинистов. Однако фолклендский «всплеск» не получил продолжения. На самом деле Британия уже не только не могла, но и не желала чувствовать себя наследницей империи. Несмотря ни на что, отношение британцев к окружающему их миру изменилось. В противовес постимперскому синдрому, время от времени все-таки дававшему себя знать, начал формироваться комплекс «маленькой Англии» — ощущение уязвимости своей страны перед внешними опасностями и стремление во что бы то ни стало оградиться от них. Одним из признаков такой трансформации стало нарастание враждебности к иностранцам, особенно цветным, появление в стране националистических, шовинистских настроений. По прогнозам, именно Бирмингем, характеризующийся значительным культурным многообразием, станет в 2007-м первым городом в Великобритании, где цветные жители, в первую очередь мусульмане, превысят по численности белых. Несмотря на крушение политической карьеры Пауэлла, «твердая позиция» по вопросам иммиграции стала с тех пор одной из отличительных черт политики Консервативной партии. Хотя в целом представителям британского истеблишмента удавалось не переступать грань политической корректности, скандалы, связанные с расистскими высказываниями то одного, то другого политика, случались не раз. В 1979 году предвыборный манифест Консервативной партии содержал обещание ужесточить политику в отношении иммигрантов и этнических меньшинств. Иммиграционный контроль за лицами, приезжающими из государств Содружества, был введен в 1962-м и усилен в 1971 году. После принятия в 1981-м и 1987-м законов об иммиграции нахождение в стране сверх установленного срока стало уголовно наказуемым. Закон 1996 года усложнил правила выплаты социальных пособий определенным категориям переселенцев. Фактически это означало отказ от старой доброй традиции, коренящейся в идее «бремени белого человека», его ответственности перед колонизованными народами. Вплоть до конца 1980-х этнические меньшинства не имели своих представителей в британском парламенте. Лишь на выборах 1987 года от лейбористов избираются четыре депутата с черным цветом кожи. В 1997-м от трех ведущих партий было выставлено 42 кандидата, относящихся к этническим меньшинствам 13 — от лейбористов, 10 — от консерваторов и 19 от либерал-демократов. На следующих всеобщих выборах — 66 соответственно 22, 16 и 28. Лишь два депутата представляли интересы мусульманской общины. К началу 1990-х годов в Британии стали говорить о смерти идеалов Содружества, о том, что дискриминация по расовому и национальному признаку приняла в стране институциональный характер. Лейбористы, сменившие консерваторов в 1997-м, более благосклонно относились к выходцам из стран Третьего мира, главным образом бывших британских колоний, но здесь сказались не столько рудименты имперского мышления, сколько демократические идеалы и электоральные императивы.
США, Австралия, Новая Зеландия — все это новооснованные государства, решившие выйти из-под прямого управления британской короны. Некоторые мирным, а некоторые, как США, — военным путем. И если стремление той же Индии к независимости вполне естественно и понятно, учитывая, что это, по сути, покоренный Британской империей народ, то в данных случаях возникает справедливый вопрос. Если англичане — ядро британской культуры, так хорошо умеют управлять и обладают столь развитыми институтами гражданского общества, то почему из-под их влияния во все времена пытались выйти даже их собственные сограждане? Как известно, история имеет тенденцию повторяться. Первый раз — как трагедия, второй — как фарс. Именно таким фарсом и выглядят попытки официального Лондона сдержать окончательный распад Британского государства до исторической области, которую населяли англосаксы — территории современной Англии. Ирландский, шотландский, а в последнее время и валлийский вопрос, последовательно пытаются снять с повестки дня, заглушить, исказить. Все ради того, чтобы оставить Британию единой и избежать объявления этими странами независимости, которую многие из них ждали поколениями. Для того чтобы понять, что значит для шотландского народа независимость, достаточно обратиться к истории. Разрушительные войны, государственные перевороты и жестоко подавляемые восстания — отношения Лондона с северными соседями всегда были далеки от добрососедских. Впрочем, так или иначе, но амбиции англичан по единоличному доминированию на своем острове все же были удовлетворены в начале 18 века, когда Шотландия де-юре стала частью союзного государства со столицей в Лондоне. Потеря Шотландией суверенитета началась с подписания в 1707 году «Акта об унии», по которому шотландский парламент прекратил свое существование в пользу объединенного законодательного органа в Лондоне. По иронии судьбы сегодня именно воссозданный спустя почти 300 лет, в 1999 году, парламент Шотландии стал сердцем возрожденной борьбы за независимость. Немногим более десяти лет с момента реставрации шотландского парламента — в начале 2010-х, британскую политику характеризовали два вопроса. Первый — о пересмотре условий членства в Евросоюзе и второй — о независимости Шотландии. И тут британское правительство продемонстрировало предельно холодный расчет, извлекая из ситуации максимум политической выгоды. Вопрос с ЕС был на время отложен, а шотландцам предложили провести референдум о независимости. Провести, это важно, один раз в поколение, то есть «закрыть вопрос» минимум на ближайшие двадцать лет. Одним из ключевых аргументов, возглавленной британским премьером Кэмероном кампании «No» «Нет» - ответ на вопрос бюллетеня, должна ли Шотландия стать независимой было то, что выйдя из состава Соединенного Королевства, Шотландия одновременно перестанет быть частью Евросоюза, что, безусловно, окажет негативное воздействие на экономику страны. Более того было очевидно, что с учетом тогдашнего широкого влияния Британии в ЕС, вопрос о вступлении шотландцев в союз будет встречать если не сопротивление, то полное отсутствие энтузиазма со стороны европейских чиновников. Как заявил глава Еврокомиссии 2004-2014 Жозе Мануэл Баррозу: В случае если появится новая страна, новое государство, вышедшее из состава одного из нынешних государств-членов ЕС, этой стране придется подавать новую заявку на членство… И конечно, будет крайне сложно получить одобрение всех членов ЕС на вступление страны, отделившейся от другой страны-члена ЕС.
Ведь после войны Британия оказалась в тяжелейшей экономической ситуации и от банкротства ее спас только американский займ. Во всех ее владениях нарастали сепаратистские настроения. Они не выливались в восстания, но управлять становилось все сложнее, а былые мощь и влияние были уже потеряны. Ну и англичане, как крайне рациональные люди пришли к выводу, что распустить то, что не можешь удержать гораздо выгоднее. Любые попытки сохранить империю привели бы только к череде бессмысленных войн и полному экономическому краху. История знает много таких примеров когда пытались удержать распадающие империи и ни одного успешного. Британцы пришли к выводу, что лучше самим ликвидировать свою империю, чем это сделают за них и с весьма печальными результатами. Последние записи:.
Причины распада Британской колониальной империи
autonomous communities within the British Empire, equal in status, in no way subordinate one to another in any aspect of their domestic or external affairs, though united by a common allegiance to the Crown, and freely associated as members of the British Commonwealth of Nations. К тому же окончательно отменить «чрезвычайное положение» в стране британского содружества ввиду очагового сопротивления партизан властям удалось лишь в 1960 году, когда история британской империи завершилась окончательно. Она распалась в 1997 году. Можно сказать, что Британия была последней империей, которая смогла так долго просуществовать. Распад Британской империи не означал, однако, полного разрыва тесных экономических, политических и культурных связей между её частями, складывавшихся на протяжении многих десятилетий.
БРИТАНСКАЯ ИМПЕРИЯ ПОСЛЕ 1914
Британская империя в новейшей истории развалилась с выходом из нее Индии, поэтому заголовок является спорным. Как триумф — потому что Британской Индии после долгих десятилетий борьбы за независимость наконец удалось выйти из состава империи. ИМПЕРСКИЙ ПУТЬ ВОЗНЕСЕНИЯ И УПАДКА АНГЛИИ В XX-XXI ВЕКАХ». Так как Британская империя была самым крупным государственным образованием за всю "сознательную" историю человечества, то на её окончательную ликвидацию ушло почти целое столетие. Так завершился распад Британской империи. Британская империя была крупнейшей империей за всю историю человечества. Начавшийся 75 лет назад распад британской колониальной империи продолжался 25 лет.
Вы точно человек?
Втретьих, вплоть до XIX века английское правительство принимало минимальное участие в основании колоний. Английский историк Е. Баркер писал: "Когда мы начали колонизацию, мы уже имели идею - социальнополитическую идею - что помимо английского государства, имеется также английское общество, а точнее - английские добровольные общества и в форме религиозных конгрегаций, и в форме торговых компаний , которые были готовы и способны действовать независимо от государства и на свои собственные средства... Именно английские добровольные общества, а не государство, учреждали поселения в наших ранних колониях и таким образом начали создавать то, что сегодня мы называем империей ". И что еще характерно, английские переселенцы словно бы желали не переносить с собой Англию, а создать нечто новое, что не должно было сделаться второй Англией. Они селились в своей новой стране , отождествляли свои интересы с нею и трудились на ее благо. При этом английские колонии вплоть до последней трети XIX века не воспринимались англичанами как особо значимая ценность - это еще одна отличительная черта английской колонизации. Лорд Дж. Сили, теоретик английского империализма, писал: "Есть нечто крайне характерное в том индифферентизме, с которым англичане относятся к могучему явлению развития их расы и расширения их государства. Они покорили и заселили полсвета, как бы сами не отдавая себе в том отчета ". Это до какойто степени можно объяснить спецификой английских колоний.
Английская эмиграция первоначально имела религиозные причины, англичанеколонисты рвали все связи со Старым светом и разрыв этот оставлял в их душах глубочайший след. Параллельно возникали и торговые фактории. Но воспринимались ли они вполне как колонии? С точки зрения торговых интересов увеличение территории было для Англии не только не необходимо, но даже нежелательно. Ей нужно было только держать в своих руках пункты, господствующие над главными путями. Во времена парусных судов эти островки господствовали над морскими путями, соединявшими Европу со всеми американскими портами. Там же, где Англия приобрела действительно крупные владения, то есть в Индии и Канаде, это было сделано главным образом потому, что здесь приходилось бороться за каждый опорный пункт с постоянной соперницей - Францией, так что для укрепления позиций был необходим обширный тыл... На протяжении XIX века из этих торговых станций и портов выросла Британская империя. Однако эти новые территории уже не представляли интереса для британских переселенцев. Сколь прочны и многолюдны были британские колонии, основанные когда-то на слабозаселенных землях, столь же труден был для англичан процесс интериоризации земель, имеющих скольконибудь значительную плотность туземного населения.
Так, английское население в Индии не состоящее ни на военной, ни на государственной службе к концу XIX века едва приближалось к 100 тысячам. И это при том, что начиная с 1859 года, после подавления мятежа, британское правительство проводило политику, направленную на привлечение британцев в Индию, а на индийском субконтиненте имелись нагорья, по климату, растительности и относительной редкости местного населения вполне пригодные для колонизации, во всяком случае, в большей степени подходящие для земледельческой колонизации, чем "хлопковые земли " Средней Азии, активно заселявшиеся русскими крестьянам. Английский чиновник Б. Ходгсон, прослуживший в Индии тридцать лет своей жизни, писал, что Индийские Гималаи могут стать "великолепной находкой для голодающих крестьян Ирландии и горных местностей Шотландии ". Еще более остро вопрос о британской колонизации северных районов Индии. Но вопрос остался на бумаге. Для того, чтобы жить в Гималаях требовалось вступить в прочные отношения с местным населением. Последнее по своему характеру британцам было даже симпатично. Англичане давали самые идиллические характеристики жителям Гималаев. Монахи и аскеты, нашедшие себе убежища в снежной суровости высоких гор, стали основными персонажами европейских описаний Гималаев.
В отличии от обычной индийской чувственности, путешественники находили здесь величайшее самообуздание, столь импонировавшие викторианцам. Гималаи в представлениях англичан было местом преимущественно романтическим. Жизнь крестьян описывалась так же преимущественно в идиллических тонах. Обращалось внимание на их необыкновенно чистые и прекрасно возделанные угодья. Однако британское население, состоявшее главным образом из чиновников лесного ведомства, жило в поселках, приближаться к которым местным жителям было строжайше запрещено, словно поставлен был невидимый барьер. И когда в Гарвале - одной из местностей Гималаев - действительно возникают европейские поселения британцы поступают с этими романтическими горами точно так же, как в это же время с романтическими горами своей родины - горами Шотландии: стремятся вырубить естественные лесные массивы и засадить горные склоны корабельными соснами. Действия британцев могли бы казаться чисто прагматическими, если не учитывать, что тем самым они лишили себя одного из немногочисленных плацдармов для британской колонизации Индии, вступив в затяжной конфликт с местным населением. В результате, британские поселения Гарваля так никогда и не превысили общую численность в тысячу человек. Англичане и абстрагировались от местного населения, и создавали для себя миф о загадочных жителях Гималаев, и воспевали чудесную природу края, и признавали практически только хозяйственное ее использование. Их восприятие как бы раздваивалось.
В результате, осознавая и возможность, и желательность крестьянской колонизации района Гарваля, британцы не решались к ней приступить. Между британцами и местным населением словно бы всегда стоял невидимый барьер, преодолеть который они не могли. Так, еще во времена колонизации Америки "угроза, исходящая от индейца приняла для пуританина природнототальный характер и в образе врага слитыми воедино оказались индеецдикарь и породившая его дикая стихия природы... Пуританский образ индейцаврага наложил свой отпечаток на восприятие переселенцами пространства: оно для них активно, это пространство "западня ", полное подвижных и неожиданных препятствий ". Британцы создавали себе в своих владениях узкий мирок, в который не допускались никакие туземцы и который должен был бы воспроизводить английское общество в миниатюре. Однако психологическую неадекватность этого ощущения обнаруживает тот факт, что, прожив несколько лет в таких колониях, англичане, от колониальных чиновников до последних бродяг, чувствовали, попадая назад в Англию, еще больший дискомфорт. Те, кто волей судьбы оказывался перед необходимостью более или менее близко соприкасаться с неевропейцами чего англичане избегали приобретали себе комплекс "аристократов " и тем по существу обращались в маргиналов в английском обществе. Ничего подобного не знает история никакого другого европейского народа. Любая новая территория, где селится англичанин, в его восприятии - "чистая доска ", на которой он творит свой собственный мир по своему вкусу. Это в равной степени относится и к колонизации Америки, и к созданию ИндоБританской империи.
Так, "пуритане, несмотря на свои миссионерские претензии рассматривали Америку как свою собственную страну, а ее коренных жителей, как препятствие на пути своего предопределения как американцев. Будучи пионерами, осваивавшими богатую неразвитую страну, первые американцы верили в свою способность построить общество, отвечающее их желаниям ". Аналогичным образом и "индийская tabula rasa представлялась во всех отношениях в высшей степени подходящей, чтобы устроить там общество на свой собственный манер ". Внешне это восприятие может напоминать "дикое поле " русских, но имеется одно очень существенное различие. Русские осваивают "дикое поле ", вбирают его в себя, не стремясь ни ограничить его, ни устранить встречающиеся на нем препятствия. Русские как бы игнорируют конфликтогенные факторы, связанные с новой территорией, и не прилагают никаких усилий, чтобы устранить их возможное деструктивное действие. Эти конфликтогенные факторы изначально рассматриваются не как внешние трудности, а как внутренние, от которых не уйдешь, но которые не подлежат планомерному устранению, а могут быть сняты только в более широком контексте деятельности народа. Англичане же, если они не могли избежать самого столкновения с тем, что порождает конфликтность - а сам факт существования туземного населения уже является для англичан конфликтогенным, ведь туземное население так или иначе препятствует реализации собственно английских представлений - то они стремились поставить между собой и местным населением барьер. К чему приводило наличие психологического барьера между англичанами и коренным населением колоний? Эдвард Спайсер в книге "Циклы завоевания " описывает как из "политики изоляции " постепенно развивалась концепция резерваций, воплотившаяся в отношениях с индейцами Северной Америки.
Изначально эта концепция выразилась в том, что с рядом индейских племен были подписаны договоры как бы о территориальном разграничении. Но существенным в этих договорах для англичан было не определение территориальных границ напротив, они изначально игнорировали эти границы , а то, что в результате самого акта подписания договора индейское племя превращалось для англичан в некоего юридического субъекта, через что отношения с ним вводились в строго определенные и ограниченные рамки. Очевидная бессмысленность наделения индейцев статусом юридического лица при том, что никакие права дефакто за ними не признавались, параллельно навязчивым желанием англоамериканцев придерживаться даже в случаях откровенного насилия определенных ритуалов свойственных международным отношениям , указывают на то, что внешний статус индейцев имел в глазах колонистов самостоятельную ценность. Он давал возможность экстериоризировать туземный фактор, отделить его от себя и тем самым получить возможность абстрагироваться от него. Такие сложные психологические комплексы, казалось бы, должны были остановить колонизация. А между тем англичане создали империю значительно более прочную, чем, например, испанцы, хотя последние прикладывали к созданию империи больше сознательных усилий. Значит ли это, что разгадка - в коммерческих способностях англичан? И действительно, значительная доля справедливости есть в словах, что Британская империя являлась "коммерческой комбинацией, деловым синдикатом ". Но этого объяснения недостаточно, ибо как психологически могли сочетаться эта гипертрофированная самозамкнутость англичан гигантский размах их торговых операций, заставлявший проникать их в самые удаленные части земли и чувствовать там себя полными хозяевами? Кроме того, торговые выгоды получали главным образом жители метрополии, а они, казалось, видели в империи только лишний балласт.
Томас Маколей сетовал на то, что англичане вовсе не интересуются Индией и "предмет этот для большинства читателей кажется не только скучным, но и положительно неприятным ". Пик английской завоевательной политики на Востоке по времени первая половина XIX века совпал с пиком антиимперских настроений в Англии, так что кажется, словно жизнь на Британских островах текла сама по себе, а на Востоке, где основным принципом британской политики уже стала "оборона Индии " - сама по себе. Англичане уже словно бы свыклись с мыслью о неизбежности потери колоний и даже желательности их отпадения, как то проповедовали экономисты Манчестерской школы. Однако с выводами спешить не надо, эта апатия имела и оборотную сторону. Узнав о коварстве и жестокостях полководца У. Хастингса, английское общественное мнение поначалу возмутилось, однако гнев прошел быстро, и Хастингс был оправдан парламентским судом. Осуждать его англичане не хотели. Я повторяю, это не лицемерие; если бы противоположность идей и чувств осознавалась бы - игра была бы проиграна; залог успеха - бессознательность. В этом смысле показательно высказывание Дж. Фраунда о том, что Британская империя будет существовать даже несмотря на "глупость ее правителей и безразличие ее детей ".
Здесь мы имеем дело с выражением противоречивости внутренних установок англичан. Англичане осваивали весь земной шар, но при этом стремились абстрагироваться от всего, что в нем было неанглийского. Поскольку такой образ действия практически невыполним, колонизация волейневолей связана с установлением определенных отношений и связей с внешним неанглийским миром, то выход состоял в том, чтобы не замечать само наличие этих связей. Для англичан Британских островов это означало не замечать наличие собственной империи. Действовать в ней, жить в ней, но не видеть ее. Так продолжалось до середины XIX века, когда не видеть империю далее было уже невозможно. Модели народной колонизации в принципе внеидеолоичны. Они связаны с восприятием народом осваиваемого им пространства и отражают психологически комфортный образ действия, свойственный той или иной культуре. Это - модели действия человека в мире, адаптации, в том числе и психологической, человека к миру и адаптирования им внешней среды применительно к своему образу восприятия этой среды. Они могут обретать соответствующее ценностное обоснование постфактум, а могут и вообще без него обходиться.
Сложная и многоэтапная "драма ", связанная с освоением новой территории, является реализацией внутрикультурного конфликта и обеспечивает для этноса максимально возможную психологическую комфортность в процессе достижения определенной цели. Однако в культуре народа должны быть представления, которые обосновывали бы силу экспансии. Англичане могли как бы не замечать империю, но очевидно, что была некая мощная сила, которая толкала их к ее созданию и сохранению. При наличии всех психологических трудностей, которые несла с собой британская колонизация, абсолютно невозможно представить себе, чтобы она имела лишь утилитарные основания. А если так, то мнение о внерелигиозном характере Британской империи ошибочно и вызвано тем, что до XIX века миссионерское движение не было значимым фактором британской имперской экспансии. Приходится только удивляться тому, что все исследователи, за очень редким исключением, отказывали ей в какомлибо идеологическом основании. Но так ли это? Если миссия была неимоверно затруднена психологически, то это не значит, что ее не хотели. Не мочь не означает не хотеть. И если стимулом к созданию империи было мощной религиозное основание, то ни из чего не следует, что внешне это будет проявляться таким уж прямолинейным образом.
Имперские доминанты получали в сознании англичан достаточно причудливое выражение. Следует ожидать, что и их религиозные основания имеют сложную форму. Очень многие смотрели на Британскую империю как на "торговый синдикат ", но в ее истории не было ни одного периода, по отношению к которому это определение было бы справедливо. Можно лишь сказать, что Британская империя, корме всего прочего была и "торговым синдикатом ". Более корректно было бы говорить о "прирожденном альянсе между религией и торговлей в конце XVI - начале XVII веков, который оказал глубокое влияние на то, что в один прекрасный день было названо Британской империей. Между религией и торговлей существовала тесная связь. Торговцы и моряки верили, что они являются орудием Проведения. Благочестивые замечания, встречающиеся в вахтенных журналах, удивляют современного читателя как нечто, совершенно не относящееся к делу... Но в XVII веке эти комментарии были выражением настроения эпохи ". Так например, при основании в 1600 году ОстИндийской компании отбором капелланов для нее занимался сам ее глава Томас Смит, известный как человек примерного благочестия.
Он обращался в Оксфорд и Кембридж для того, чтобы получить рекомендации. Кандидаты должны были прочитать испытательную проповедь на заданные слова из Евангелия служащим компании. Эти деловые люди были знатоками проповедей, они обсуждали их со знанием дела не хуже, чем профессиональные доктора богословия. При отборе капелланов имелась ввиду и цель миссии. Необходимость обращения язычников в протестантизм была постоянной темой английских дискуссий о колонизации. Однако, несмотря на значительный интерес общества к вопросам проповеди, в реальности английская миссия была крайне слабой. Попытаемся понять причину этого, обратившись к истории формирования концепции Британской империи. Важно отметить, что для того, чтобы понять ценностное основание той или иной империи, мы должны обращаться к ее зарождению, к той ценностной доминанте, которая дала ей импульс. На это можно было бы возразить, что этот первоначальный импульс мог восприниматься рядом последующих государственных деятелей как анахронизм. Но новые веяния зачастую грозили фатальным образом разрушить логику имперского строительства.
И эта логика сохранялась порой уже не в силу личных ценностных ориентаций конкретных государственных деятелей, а благодаря их "шестому чувству " - ощущению целостности и последовательности имперского строительства. Что же касается английского понимания слова "империя ", как оно сложилось в начале XVI века, то здесь нас ждут большие неожиданности. Это концепции "страны ", "сообщества ", "империи " и "нации ". Изменение значений слов происходило главным образом в XVI веке. Эти четыре слова стали пониматься как синонимы, приобретя смысл, который, с небольшими изменениями, они сохранили и в последствии и который совершенно отличался от принятого в предшествующую пору. Они стали означать "суверенный народ Англии ". Соответственно изменилось и значение слова "народ ". Слово "страна " country , первоначальным значением которого было "county " - административная единица, стало синонимом слова "nation " и уже в первой трети XVI века приобрело связь с понятием "patrie ". В словаре Томаса Элиота 1538 год слово "patrie " было переведено как "a countaye ". Слово "commonwealth " в значении "сообщество " стало использоваться в качестве взаимозаменяемого с терминами "country " и "nation ".
С понятием нация начинает тесно связываться и понятия "империя ". В средневековой политической мысли "империя " была тесно связана с королевским достоинством. Понятие "империя " лежала в основе понятия "император ". Император обладал суверенной властью внутри его королевства во всех светских делах. Это значение было радикальным образом изменено в Акте 1533 года, в котором понятие "империя " было распространено и на духовные вопросы и использовано в значении "политическое единство ", "самоуправляющееся государство, свободное от каких бы то ни было чужеземных властителей ", "суверенное национальное государство ". При этом бытие Англии в качестве "нации " было непосредственным образом связано с понятием "представительского управления ". Представительство английского народа, являющегося "нацией " символическим образом возвышало его положение в качестве элиты, которая имела право и была призвана стать новой аристократией. Здесь для нас чрезвычайно важно сделать следующие замечания. При этом, поскольку понятия "нация ", "сообщество ", "империя " являются в этот период фактически синонимичными, но "представительское управление " как "способ действия " следует рассматривать как присущий им всем. В этот же ряд понятий следует ввести и "англиканскую церковь ".
Обычно все достаточно стандартно - череда неудачных войн или поражение в одной, но крупной войне и все, окраины начинают уходить. Дальше по-разному, или процесс происходит быстро или затягивается на какое-то время, но итог всегда один - империя прекращает свое существование. После Второй мировой войны начался распад Британской империи, самой большой империи в истории. И вот этот факт и нарушает все стандарты. Британия ведь была в числе победителей и в Первой мировой и во Второй Британская империя действительно крупнейшая за всю историю существования государств и империй. На 1919 год ее территория составляла 31 млн.
За время своего существования как империи Британия не проиграла ни одной войны. То есть можно констатировать, что военных причин для распада империи не было. Политические изменения в свою очередь тоже происходили.
Такие государства имели внутреннее самоуправление, но получили право требовать полной независимости в любое время пять государств к 1981 воспользовались этой возможностью. В 1968 лейбористское правительство разработало план эвакуации до 1971 почти всех оставшихся британских гарнизонов со Среднего и Дальнего Востока. Консервативное правительство, пришедшее к власти в 1970, продолжило политику сокращения военного присутствия Великобритании в заморских территориях.
Государство Фиджи получило независимость в 1970; Гонконг стал частью Китая в 1997. Осталось всего около дюжины небольших и малонаселенных британских колоний: Фолклендские Мальвинские острова, остров Святой Елены, Гибралтар и др. Некоторые проблемы возникают в связи с притязаниями Испании на Гибралтар и Аргентины на Фолклендские острова. Великобритания удовлетворила бы эти требования, если бы против любых изменений не выступало немногочисленное местное население. Англо-аргентинский вооруженный конфликт в Южной Атлантике апрель - июнь 1982 привел к поражению Аргентины, Фолклендские Мальвинские острова были заняты английским экспедиционным корпусом. Исторические последствия империи.
В экономическом отношении Британская империя оставила после себя обширную стерлинговую зону - по существу неформальный валютный союз, по территории близкий старой империи - за исключением Канады. Стерлинговая зона возникла после того, как страна в 1931 отказалась от золотого стандарта, искусственно поддерживая ставки валютного обмена с опорой на фунт стерлингов. Существенную роль сыграл и валютный контроль, введенный Великобританией во время Второй мировой войны. Территории, входившие в стерлинговую зону, как она поначалу называлась, уже использовали эту валюту в больших объемах в расчетах и хранили свои авуары в Великобритании. В 1950-1960-е годы связи в стерлинговой зоне ослабели по причине того, что многие страны расширяли торговлю за пределами зоны и начали создавать резервы в золоте и долларах, а после девальвации в 1967 фунта стерлингов вообще отказались от привязки курса своих валют к фунту стерлингов. В конце 1960-х годов около трети объема всей мировой торговли все еще концентрировалось в стерлинговой зоне и осуществлялось с помощью этой валюты.
Государства - члены Содружества продолжали принимать платежи в фунтах стерлингов, помещали их в английские банки и производили в этой валюте большинство иностранных платежей. Им было легче работать с английским капиталом, так как они не подвергались таможенному контролю внутри зоны. Но фунт стерлингов быстро выходил из международного обращения. Великобритания сомневалась в своих возможностях исполнять роль международного банка; в торговле акценты сместились к европейскому Общему рынку; усилия по удержанию статуса фунта стерлингов как международной валюты оказались чрезмерно дорогостоящими. К середине 1970-х годов стерлинговая зона распалась. Вероятно, наиболее значимым наследством Британской империи является распространение английского языка, ставшего вторым в мире по числу говорящих.
В 1980 на китайском как на родном языке говорили 940 млн. Кроме того, английский широко практиковался в правительственных учреждениях и в высших учебных заведениях во всех бывших британских колониях в Африке и в некоторых многоязычных колониях, где не использовались другие мировые языки. В культурном плане почти невозможно отделить воздействие западной цивилизации в целом от специфически английских влияний. В политике получила распространение Вестминстерская модель правления, которая наиболее эффективно работала в странах, заселенных европейцами, а также в Индии, Шри-Ланке, на Антильских островах.
Кроме того, пример Барбадоса может стать заразительным: об отказе от монархии говорят на Ямайке. Британская империя, некогда контролировавшая большую часть планеты, сейчас сократилась фактически до одних Британских островов. Но все же есть 16 стран, где королеву Елизавету II признают главой государства. Вернее, их было 16. Теперь Барбадос, хоть и останется в Британском Содружестве и сохранит весомый плюс колониального прошлого в виде английского права, станет республикой.
Само решение правительства об отказе от монархии было принято еще в 2020 году, но осуществлено только теперь. Показательно, что президент Барбадоса Сандра Мейсон ранее занимала пост генерал-губернатора. То есть в плане лиц большой политики маленького острова все осталось по-прежнему. Да и смены власти пока явно не намечается: местная Лейбористская партия доминирует уже на протяжении 27 лет. Мейсон успела пройти процесс инаугурации, на которой присутствовали принц Чарльз и знаменитая певица Рианна. Последнюю объявили национальным героем в ходе церемонии.
Распад Британской империи и становление содружества
Вообще первые захваты Англия начала ещё в XII веке — захват Ирландии, однако это ещё нельзя называть началом Британской империи. Первые плавания к берегам нового света англичане начали совершать на рубеже XV-XVI веков; в XVI же веке были предприняты первые попытки создания колоний на островах Атлантического океана, однако они не увенчались успехом. Почти в это же время Англия добилась успехов в войне с Испанией главным конкурентом в процессе колонизации и впоследствии заключила с ней мирный договор на выгодных условиях, что позволило добиться лидерства в процессе приобретения колоний. Период с этого момента и до потери Американских колоний принято называть «Первой британской империей» [1. В этот период Англия начала достаточно успешно колонизировать земли в Новом свете и Индии; также приобретала разными путями колонии других держав, включившихся в процесс колонизации Испания, Франция, Нидерланды. В результате этих процессов Англия получила достаточно крупные территории в Америке и островах Атлантического океана, а также смогла закрепиться в Индии. Это достаточно подпортило авторитет Англии, однако она не утратила лидирующих позиций у неё остались Канада, острова Атлантического океана, земли в Индии… и продолжила колонизацию земель.
Анцио 21. Саддам против Шварцкопфа. Персидский залив 22.
Макартур против Ямаситы. Филиппины 23. Бакнер против Усидзимы. Окинава 24. Зяп против Уэстморленда. Тетское наступление 25. Паулюс против Чуйкова. Сталинград 26. Даян против Амера.
Шестидневная война 04. Эта война была незаслуженно отодвинута на "обочину" общественного сознания, скрывая свои тайны в тени жертв и катастроф Второй мировой. Об одной из самых неизученных страниц трагической истории нашей страны речь пойдет в документальном сериале "Нефронтовые заметки". Включены кадры кинохроники, фото- и архивные документы. Выпуски 126 - 162 25 декабря 2017 - 31 декабря 1918 года 22. История, какой мы ее помним, и история с точки зрения тех, кто знает все ее детали. Неизвестные штрихи и забытые подробности минувшего, актуальные проблемы дня сегодняшнего и их исторические корни - темы историко-публицистической программы "Власть факта". Технологии: вызов для будущего? Реформаторы под надзором.
Русское земство 4.
Эта организация — политическое воплощение агрессивного и популистского аспектов английского национализма, она опирается как раз на тех, кто страдает комплексом «маленькой Англии». Ее идеологи усматривают главный источник опасности в евробюрократии, подтачивающей суверенитет страны; их излюбленные лозунги — «Кто правит Британией? UKIP с готовностью эксплуатирует ксенофобию, исторические обиды и уничижительные национальные стереотипы, избрав демагогию в качестве главного орудия агитации. Популярность UKIP показывает, что подспудное неприятие иностранцев — явление достаточно массовое в Британии. С 2002-го партией руководит Роджер Кнапман, который в 1987—1997 годах представлял в парламенте Консервативную партию, занимал высокие министерские и партийные посты, в частности был «партийным кнутом» party whip — организатор работы партийной фракции в парламенте, в обязанности которого входит поддержание дисциплины, обеспечение голосования в соответствии с «генеральной линией» и т. Однако наиболее известный деятель UKIP — Роберт Килрой-Силк, который, в отличие от большинства видных евроскептиков, вышел из рядов Лейбористской партии. За его плечами диплом Лондонской школы экономики, преподавательская работа в университете, многолетняя деятельность в парламентской фракции лейбористов, а затем успешная карьера телеведущего.
Эксплуатируя глубинные страхи обывателя, Килрой-Силк умело трансформировал свою известность в политический капитал. Газеты окрестили его «британским Берлускони», претендующим на роль защитника «простого человека» от «продажных политиков», «незваных иностранцев» и «брюссельских бюрократов». Популярность UKIP обусловлена не столько политической конъюнктурой, сколько проблемами, связанными с самоидентификацией британцев в условиях деволюции — постепенной федерализации государственного устройства страны — и европейской интеграции, совпавших с всеобщим недовольством политическим истеблишментом, непоследовательным европеизмом лейбористов и продолжающимся кризисом Консервативной партии. Сплав этих составляющих и стал ядром британства. Недаром эпос о короле Артуре и рыцарях Круглого стола имеет кельтское происхождение, и если Ланселот и Гвиневьера — персонажи древних англосаксонских сказаний, то Тристан и Изольда — это опять же герои кельтского фольклора Друстан и Ессилт. В то время как регионы «кельтской периферии» обладали широкой автономией, сердцем Великобритании всегда оставалась Англия, а англичане составляли государствообразующую нацию. Английский национализм не был ни этническим, ни разъединяющим, а выполнял гражданскую, интегрирующую функцию. Британская империя представляла собой не что иное, как воплощение английского мессианизма и английского видения международного устройства.
Распад империи привел к фундаментальному сдвигу в самосознании британских граждан. Активизировались национальные движения, все большее число людей ощущали себя не британцами, а шотландцами, валлийцами, ирландцами. По опросам общественного мнения, даже в Англии лишь треть населения считает себя в первую очередь британцами. Факторы, долгое время объединявшие жителей страны протестантизм, превосходство британских институтов власти, монархия, империя , переставали работать. Известный британский мыслитель Дэвид Маркуэнд назвал идею «британства» в ее традиционном виде анахронизмом. Если раньше доминировала точка зрения о Великобритании как об однородном государстве, то в последние десятилетия англоцентристская версия британской истории подверглась критике. Фрагментация британского самосознания ускорилась в результате реформ «новых лейбористов», направленных на расширение региональной автономии. Ряд британских интеллектуалов сделали вывод о том, что центробежные процессы однозначно приведут к дезинтеграции страны.
Так, шотландский исследователь Том Нейрн утверждает: лейбористы глубоко заблуждаются, полагая, что деволюция остановит рост национализма. Только отделившись друг от друга, Англия и Шотландия обретут жизнеспособную постимперскую идентификацию. Другие, признавая факт подспудной федерализации государства, не усматривают в этом опасность для ее территориальной целостности. Характерно, что с 2001-го слово «Британия» в названии ежегодника Государственного бюро национальной статистики было заменено на «Соединенное Королевство». Нынешнее лейбористское правительство убеждено в необходимости сохранить единство Великобритании путем дальнейшей модернизации ее конституционного устройства, развития культурного многообразия. Немало и тех, кто видит путь к сохранению целостности в установлении республиканской формы правления взамен монархии, переставшей служить символом единства нации. Процесс обособления различных частей страны вряд ли обратим, однако вовсе не обязательно рассматривать это как трагедию. Англия достаточно либеральная страна, чтобы избежать местечкового национализма.
Возможно, что единство в долгосрочной перспективе будет сохранено именно благодаря развитию федерализма. Однако движение от крупных и гетерогенных политических и культурных образований к более мелким и однородным может усилить опасность идентификации на основе этнических и религиозных принципов. В Британии неожиданно появились свои «лица кавказской национальности» — мусульмане. А ведь совсем недавно, в 2002-м, девять из десяти жителей страны считали, что британец необязательно должен быть белым, четверо из пяти — что необходимо уважать права этнических меньшинств. Как теперь изменятся общественные настроения? Как реанимировать британство, и прежде всего чувство сопричастности и доверия друг к другу, если в обществе царит атмосфера всеобщей подозрительности, а за жизнью британцев на улицах, в магазинах и банках, аэропортах и общественном транспорте наблюдают более четырех миллионов камер слежения? Хочется верить, что Великобритания не поддастся культурной автаркии и ксенофобии, не растеряет свое многообразие и не откажется от диалога культур и образов жизни. То есть останется такой, каковой в эпоху своего расцвета была Британская империя.
По сути, Британская империя никогда не распадалась, а просто немного трансформировалась. Английские колонии и доминионы получили большую самостоятельность, но так же строго подчиняются Лондону, как и в годы британского владычества. Но более подходящим будет сравнение с СССР. Хотя советские республики более жестко подчинялись Москве, чем страны Содружества, определенная самостоятельность субъектов и централизованное управление присуще обоим государственным образованиям.
Все граждане Содружества являются британскими подданными, а значит, обязаны подчиняться законам Соединенного Королевства. Органы управления Содружеством расположены в Англии. Главной судебной инстанцией всех стран-участниц является «Судебный комитет Тайного Совета», который находится там же. Дипломатические контакты между странами Содружества осуществляются при посредничестве Великобритании. В общем, налицо все признаки государства, а точнее, империи.
Англичанам удалось совершить то, что не удалось россиянам. Когда уже был близок закат империи, когда во всех ее уголках, большинство из которых было присоединено силой, вспыхнуло национально-освободительное движение, они переформатировали свои владения, дав колониям и доминионам достаточно большие права, но держа их при этом на «коротком поводке». Британцам не только удалось сохранить нормальные отношения почти со всеми своими бывшими владениями, но и стать для них центром притяжения. Конечно, не все было гладко и идеально.