Сукина Л.Б. (Переславль-Залесский) «Эпитафия Димитрию Ростовскому» Стефана Яворского в контексте религиозной культуры переходного времени. c.125.
Стефан Яворский - Stefan Yavorsky
Together with the young Peter I, he led the capture of Azov and even became the first Russian generalissimo in history. In Moscow, they decided that the recently arrived Stefan Yavorsky should say the grave word. The education and preaching abilities of this man showed themselves in the best way with a larger concourse of dignitaries. But most importantly, the Kyiv guest was noticed by the tsar, who was extremely imbued with his eloquence. Peter I recommended to Patriarch Adrian to make the envoy Varlaam the head of some diocese not far from Moscow. Stefan Yavorsky was advised to stay in the capital for a while. Soon he was offered a new rank of Metropolitan of Ryazan and Murom. He brightened up the waiting time in the Donskoy Monastery. The bishop immediately took up his duties and immersed himself in local ecclesiastical affairs.
However, his solitary work in Ryazan was short-lived. Already on October 15, the elderly and sick Patriarch Adrian died. Aleksey Kurbatov, close associate of Peter I, advised him to wait with the election of a successor. Instead, the tsar established a new office of locum tenens. In this place, the adviser proposed to appoint the Archbishop of Kholmogory Athanasius. Peter decided that he would not become the locum tenens, but Stefan Yavorsky. The sermons of the Kyiv envoy in Moscow led him to the rankMetropolitan of Ryazan Now, in less than a year, he jumped to the last step and formally became the first person of the Russian Orthodox Church. It was a meteoric rise, made possible by a combination of good circumstances and the charisma of the 42-year-old theologian.
His figure has become a toy in the hands of the authorities. Peter wanted to get rid of the patriarchate as an institution harmful to the state. He planned to reorganize the church and directly subordinate it to the kings. The first embodiment of this reform was just the establishment of the post of locum tenens. Compared to the patriarch, a person with this status had much less authority. Its possibilities were limited and controlled by the central executive power. Stefan Yavorsky himself was hardly looking for this honor. The Uniatism, through which he went through in his youth, and other features of his views could cause a conflict with the metropolitan public.
The appointee did not want major troubles and understood that he was being put in a "execution" position. In addition, the theologian missed his native Little Russia, where he had many friends and supporters. But, of course, he could not refuse the king, so he humbly accepted his offer. Fight against heresy Everyone was unhappy with the changes. Muscovites called Yavorsky a Cherkasy and an oblivant. Peter paid no heed to these warnings. However, Dositheus received a letter of apology, the author of which was Stefan Yavorsky himself. The opal was clear.
The patriarch did not consider the Kyivian "quite Orthodox" because of his longstanding collaboration with Catholics and Jesuits. Only his successor Chrysanthos compromised with the locum tenens. The first problem that Stefan Yavorsky had to face in his new capacity was the question of the Old Believers. At this time, the schismatics distributed leaflets around Moscow, in which the capital of Russia was called Babylon, and Peter was called the Antichrist. The organizer of this action was a prominent scribe Grigory Talitsky. Metropolitan Stefan Yavorsky the Ryazan see remained under his jurisdiction tried to convince the perpetrator of the unrest. This dispute led to the fact that he even published his own book on the signs of the coming of the Antichrist. The work exposed the mistakes of the schismatics and their manipulation of the opinions of believers.
His lists were checked and agreed upon by the king himself. Only after his approval did the chosen person receive the rank of metropolitan. Peter created several more counterbalances, which markedly limited the locum tenens. First, it was the Consecrated Cathedral - a meeting of bishops.
Митрополит выказал явно пристрастное и нетерпимое отношение к обвиняемым, во время процесса он работал над своим известнейшим полемическим сочинением "Камень веры", которое окончил в 1718 г. Последовавшие за делом Тверитинова события еще больше расширяли пропасть между царем и митрополитом Стефаном. В 1718 г. Царь указал митрополиту приехать в Санкт-Петербург и держал его здесь почти до самой смерти, лишая его этим даже той незначительной власти, которой он дотоле пользовался.
Приблизительно в это время разыгрался инцидент с Феофаном Прокоповичем. Стефан не желал, чтобы Феофану досталось епископское место. Он видел в его учениях, в его лекциях сильные следы протестантского влияния. Царь выслушал оправдания Феофана и назначил его епископом; митр. Стефан должен был принести извинение перед Феофаном. Он сделал это, чувствуя себя правым. Церковно-административная деятельность митрополита Стефана совершенно прекратилась; он не принимал никакого участия в подготовительных действиях к церковной реформе, без него писался Духовный регламент, церковное управление также шло мимо его рук. Митрополит пытался выяснить свое положение и в 1718 г.
Царь предписал ему жить в Петербурге, построить подворье на свои деньги, рязанской епархией управлять через крутицкого архиепископа и т. В конце царь писал: "а для лучшего впредь управления мнится быть должно надобной коллегии, дабы удобнее впредь такое великое дело управлять было возможно". В феврале 1720 г. Митрополит Стефан отказывался подписывать протоколы Синода, не бывал в его заседаниях. Никакого влияния на синодальные дела он не имел; царь, очевидно, держал его только для того, чтобы, пользуясь его именем, придать известную санкцию новому учреждению. За все время пребывания в Синоде митрополит Стефан находился под следствием по политическим делам. То его оговаривал кабальный человек Любимов в том, что он сочувственно относился к его, Любимова, сочинениям 1721 ; то монах Левин показывал, что Стефан Яворский будто бы говорил ему: "государь меня определял в Синод, а я не хотел, и за то стоял пред ним на коленях под мечом", и еще: "и сам я желаю в Польшу отъехать" 1722. При ближайшем исследовании оговоры оказывались не имеющими оснований, но митрополита постоянно допрашивали.
В своей привязанности к основанному им в Нежине монастырю он тоже не находил утешения, потому что обнаружил большое хищение денег, присланных им на устройство монастыря. Все эти неприятности сокращали жизнь митрополита Стефана. Свою библиотеку он пожертвовал Нежинскому монастырю, присоединив к каталогу книг трогательную элегию на латинском языке.
Не следует, однако, полагать, что эта автономия от государства, как характерная черта доклассических западноевропейских университетов, осталась лишь на бумаге: документы свидетельствуют о ее реальном действии. Например, в 1703 году отпущенных префектом Академии иеромонахом Рафаилом двух учеников Софрона Арикова и Григория Уарова очевидно, на каникулы — это произошло 7 августа чуть было не записали в драгуны, но они обратились к митрополиту Стефану Яворскому, и после его вмешательства их отпустили и послали обратно в Академию, о чем писал Т. Стрешневу новый префект иеромонах Иосаф Туровойский [11]. Образовательная деятельность митрополита Стефана Яворского не ограничивалась Московской академией, ему в ведение были переданы математические школы при архиерейских домах [12]. Таким образом, формальные права Рязанского владыки выходили далеко за пределы полномочий обычного епархиального архиерея и вполне соответствовали власти местоблюстителя. Другое дело — как эти полномочия работали на практике, и каковы причины, вызывавшие их сужение.
Конечно, на митрополита Стефана оказывалось постоянное давление, причем со временем это давление усиливалось. Ощущая бесперспективность борьбы с системой и свою полную зависимость от воли царя, Яворский не раз пытался уйти от политических игр и просил позволить ему вернуться в Малороссию. Однако Петр его не отпускал, несмотря на несовпадение их взглядов на церковные реформы. Так или иначе, митрополит Стефан остался на своем посту до самой смерти. В его проповедях все чаще заметны обличения царя и его затей, хотя он и вынужден возвращаться к панегирикам, например, после победы в Полтавской битве. Ждать прямого столкновения местоблюстителя с императором не пришлось. Поводом явилось так называемое «дело Тверитинова», в котором оказались замешаны некоторые студенты Славяно-греко-латинской академии. Об околопротестантских взглядах Тверитинова стало известно со слов студента философского класса Московской академии Ивана Максимова. Только в 1713 году дело раскрылось после допроса Ивана Максимова.
По мнению И. Смолича, расследование проводил Преображенский приказ, а Сенат подключился к делу только после бегства Тверитинова из Москвы в Петербург и отказа Петра от его публичного осуждения и наказания [13]. Архив Сената сохранил копию указа «Великого Государя Правительствующего Сената Преосвященному Стефану митрополиту Рязанскому и Муромскому по присланному делу из Преображенского приказа против допросу философского школьника Ивана Максимова». Указ увидел свет 11 декабря 1713 года, а 18 декабря был получен в Москве [14]. Из этих данных можно сделать вывод, что уже в 1713 году Сенат участвовал в расследовании, более того, он контролировал Преображенский приказ. Согласно упомянутому указу «надлежит во свидетельстви допросить тех же школ школьников Максима Петрова да Ивана Христофорова», и «Правительствующий Сенат приказали тех школьников для того допросу прислать в Санкт Питербурх за провожатыми». Бросается в глаза факт вопиющего вмешательства в церковные дела — государственный орган, даже не царь, приказывает фактической главе Церкви «Преосвященному Стефану, митрополиту Рязанскому и Муромскому учинить о том по Его Великого Государя указу» [15]. Хотя надо признать, что формально в рамках этого дела судебная автономия Академии была соблюдена — ее студентов не трогали без ведома протектора. Поправка заключалась в том, что глава академической судебной власти, привлеченный в начале в качестве следователя, в итоге сам оказался обвиняемым.
Пока же по поручению Яворского префект Академии иеромонах Гавриил 23 декабря отвечал Сенату, что «Иван Христофоров сыскан и за караулом держат. А Максим Петров в анатомии учится, а в наших Славенолатинских школах не присуден, присуден он боярину князю Петру Ивановичу Прозоровскому [16]. И об том что Правительствующий Сенат укажет» [17]. Согласно выписке из сенатского протокола от 26 декабря 1713 года, «боярину Петру Ивановичу Прозоровскому о вышеписанном ученике учинить об отсылке оного школьника по тому Ево Великого Государя указу» и «того школьника Максима Петрова за караулом отослать к Преосвященному Стефану митрополиту Рязанскому и Муромскому и отослату с росписью кому он архиерею принят ево прикажет» [18]. Не будет ошибкой предположить, что упомянутых студентов вызывали на допрос для выяснения степени распространения идей Тверитинова в Академии, в том числе, возможно, в виде его «тетрадей». В ходе расследования митрополит Стефан получил достаточно свидетельств отступничества Тверитинова, однако Петр был против публичного осуждения импонировавших ему идей, и 14 июня 1714 года Сенат оправдал обвиняемого и предписал Яворскому признать его православным. Местоблюститель пытался протестовать и в октябре 1714 года на основании новых доказательств составляет Соборное Увещание православным, которое подписали оказавшиеся в Москве архиереи. На стороне местоблюстителя выступают также митрополит Новгородский Иов и московское духовенство. Как замечает В.
Живов, «великорусы и украинцы действовали здесь заодно, и это явно свидетельствовало о том, что Стефану удалось преодолеть недоверие к себе» [19] , теперь он действительно стал блюстителем всей Церкви, причем не по назначению царем, а по признанию самой Церкви. Однако Яворский только осложнил свое положение. Тем не менее, крайности последователей Тверитинова не позволили Сенату довести свое дело до конца — одного из них даже сожгли за надругательство над иконами, других разослали по монастырям. Сам же возмутитель спокойствия был отпущен на свободу в 1718 году и после покаяния принят Синодом в лоно Церкви [20]. Конфликт Петра с царевичем Алексеем, на стороне которого выступал Яворский, явился поводом к необратимым изменениям в церковном управлении. В бумагах Сената нам удалось обнаружить своего рода циркуляр за подписью графа И. Мусина-Пушкина от 19 мая 1718 года: «Великий Государь Царь и Великий Князь Петр Алексеевич всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец указал по имянному своему Великого Государя указу Преосвященному Стефану митрополиту Рязанскому и Муромскому со всеми архиереями, которые ныне есть на Москве взяв с собою из греческих архиереев одного также и Вологодскому архиерею быть в Санкт Питербурх безо всякого молчания и ехать им со всяким поспешением и о том к Рязанскому и Вологодскому архиереям послать свои Великого Государя указы с нарочными курьеры на почтовых подводах дав прогонные деньги по указу» [22]. Несмотря на тяжелую болезнь, которой преосвященный страдал два месяца [23] , он отправляется в Петербург. Однако его просьбы о снисхождении к наследнику и о его помиловании не имели успеха, и сам митрополит вынужден был исполнить последние обряды над телом мертвого царевича и совершить погребение 30 июня 1718 года [24].
Создание этой летописи приписывается Нестору Летописцу. Однако его имя в древних летописях, исторических документах, записках иностранцев не упоминается. Впервые Нестор Летописец упоминается в качестве автора в «Житиях Печерских святых», отпечатанных в Киево-Печерской Лавре при архимандрите Иоасафе Кроковском , жившим в эпоху Петра I и являвшимся сторонником его политики.
Интересно, что в этом сборнике житий, после дифирамбов Петру I , опубликовано «Предисловие ко православному читателю, содержащее ответы противу хулениям на святых печерских». Из этого становится ясным, что на момент издания книги, то есть в начале XVIII века, было достаточное количество читателей, с сомнением относящихся к ее тексту и официальной версии истории Киево-Печерской лавры, а также ее святых в том числе и Нестора Летописца. Издатель книги, архимандрит Киево-Печерской лавры в 1697—1709 годах Иоасаф Кроковский , происходил из польских шляхетских родов с соответствующими образовательными и религиозными представлениями.
До своего назначения архимандритом, Иоасаф Кроковский был ректором Киевской Могилянской академии. Иоасаф Кроковский был не единственным поляком в Киеве того времени, оказавшим большое влияние на идеологию лавры и вообще церковных институтов региона. Именно во времена влияния польских книжников и всплывает имя «Нестора летописца Российского».
Митрополит Киевский Иоасаф Кроковский Интересно, что за свои заслуги перед Петром I архимандрит Иоасаф в конечном итоге был награжден епископским саном. На новом посту он прославился одним известным преступлением, о котором расскажем далее. Мартин-еретик тоже из Киева Во время борьбы со старообрядчеством представители официальной Церкви не гнушались никакими подделками и фальсификациями.
Наибольшую известность приобрели деяния вымышленного Киевского собора 1151 года, якобы осудившего двуперстие, крестный ход посолонь и другие древнерусские традиции. Исполнителем этого проекта, организованного по заданию Петра I, выступил местоблюститель патриаршего престола, рязанский митрополит Стефан Яворский , нижегородский архимандрит Питирим впоследствии архиепископ и уже известный нам митрополит Иоасаф Кроковский. Митрополит Стефан Яворский так же, как и Иоасаф Кроковский , происходил из шляхетского польского рода.
Образование он получил в Киево-Могилянской коллегии. В последние годы своего пребывания в коллегии Яворский посещал лекции богословия и философии схоласта, архимандрита Иоасафа Кроковского. Также Яворский приобрел покровителя в лице другого поляка, митрополита Киевского Варлаама Ясинского.
Митрополит Киевский Варлаам Ясинский Уже став ближайшим сподвижником Петра, местоблюстителем Московского патриаршего престола, Стефан Яворский направил ученого монаха Феофилакта на исторические «изыскания» в библиотеки и древлехранилища Киево-Печерской лавры. Там, после длительных и тщательных поисков, Феофилакт «нашел» «Деяния» Киевского собора 1151 года. В этих «Деяниях» было указано, что двуперстие, сугубую аллилуию и прочие древнерусские чины изобрел в XII веке некий еретик Мартин Армянин.
Местоблюститель поневоле или почему Стефан Яворский и Петр I разочаровали друг друга?
Добавить инфо. Стефан Яворский. Stefan Jaworski. Любимая звезда. Митрополит Рязанский и Муромский Стефан Яворский – выдающийся церковный и государственный деятель, крупный представитель западно-русской философской школы. Митрополит Стефан Яворский в борьбе с протестантскими идеями своего времени: речь перед защитой диссертации «Камень веры» митрополита Стефана Яворского прот.
Стефан Яворский - Stefan Yavorsky
Именно в своем «Регламенте» Феофан начертывает связную и резонированную программу вводимого нового школьного учения: этому отводятся целые разделы. Вопросы образования освещены во 2 части «Регламента», в разделе «Дела епископов», и в разделе «Домы училищные и в них учители, и ученики, и проповедники». При Петре Великом богословские школы и семинарии по всей Великороссии были устроены в духе всей реформы соответственно на западный, киевский лад и исключительно на западном опыте. Школы эти были латинскими по духу, и преподаватели в них долгое время набирались с русского Юго-Запада. Эта Петровская реформа означала прямую «украинизацию» церковных школ. При Петре началось, так сказать, переселение южноруссов на Север, где они были «чужими» по двум причинам: сами они были «иностранцами», а школы их — «латинскими». В своем интересном труде о богословских школах восемнадцатого века П. Знаменский высказывает следующее резкое суждение: «Все эти приставники были для учеников в собственном смысле слова люди чужие, наезжие из какой-то чужой земли, какою тогда представлялась Малороссия, с своеобразными привычками, понятиями и самою наукой, со своей малопонятной, странной для великорусского уха речью; притом же они не только не хотели приноровиться к просвещаемому ими юношеству и призвавшей их стране, но даже явно презирали великороссов, как дикарей, над всем смеялись и все порицали, что было непохоже на их малороссийское, а все свое выставляли и навязывали, как единственно хорошее». Народ принимал латинские школы неохотно и с крайним недоверием. И происходило это не потому, что духовное сословие в России было привержено суевериям и коснело в невежестве, но потому, что эти школы все же оставались чужими, иностранными, какими-то латино-польскими колониями на родной земле, никому не нужными и бесполезными. Никакой практический ум не видел никакого проку ни в латинской грамматике, ни в каком-нибудь «обхождении политичном, до семинарии относящемся».
От славянского языка почти отвыкали в этой латинской школе — ведь даже тексты Писания на уроках чаще приводились по-латыни. Грамматика, риторика и пиитика изучались латинские, а российская риторика присоединялась к ним только в старших классах. Справедливо создавалось гнетущее впечатление, что в этой вновь введенной школе меняют если еще и не веру, то национальность точно. Хотя само учреждение школ было бесспорным и положительным приобретением. Однако это перенесение латинской школы на русскую почву означало разрыв в церковном сознании. Разрыв между богословской «ученостью» и церковным опытом; молились ведь еще по-славянски, а богословствовали уже по-латыни. Вот именно этот болезненный разрыв в самом церковном сознании есть, быть может, самый трагический из итогов Петровской эпохи. Не две верховные параллельные власти, не два майестета, а один». В русской церковной школе утвердилась западная культура и западное богословие. Эта богословская школа, разумеется, не имела корней в жизни.
Основанная на чужом основании, возросшая на искусственной почве, она стала некоей надстройкой над пустым местом. Оно не имело своих корней. Вместо корней, можно сказать — сваи. Фома Аквинский уступил место Христиану Вольфу, но преподавание по-прежнему шло по-латыни. Западным оставался и весь строй школьного образования. Веяние протестантизма, связанное, прежде всего, с именем Феофана Прокоповича, находит логическое отражение в его лекциях или «трактатах» по догматике. Феофан строго следует западным образцам - особенно он зависит от Аманда Поланского из Полансдорфа, автора «Syntagma Theologiae Christianae» «Сумма христианского богословия». Однако, даже следуя иностранным учителям, Феофан не оставался простым компилятором. Начитанный и знающий современную литературу, он прекрасно владеет материалом и приспосабливает его для своих целей. Несомненно, верно одно: Феофан не то, что вплотную примыкает — он принадлежит к протестантской схоластике XVII-го века.
Он находился не под влиянием протестантства: он сам — протестант. Не будь на титульных листах его книг имени русского епископа, их автора всего естественнее было бы угадывать среди профессоров какого-нибудь протестантского богословского факультета. Все здесь действительно пронизано западным духом, воздухом Реформации. Это чувствуется во всем: в привычках мысли, в выборе слов. Перед нами даже не западник, но попросту западный человек, иностранец. На Православный мир смотрел он со стороны. Феофан не чувствовал Православия изнутри. Он весь в западных спорах. И в этих спорах он до последнего стоит за Реформацию. Весь пафос его трактатов направлен против Рима; он не мог ни на минуту отвлечься от «чарующей области» западных конфессиональных споров.
Однако происходившее едва ли можно назвать естественным процессом. Это была борьба двух иностранных влияний, от которой русская богословская мысль только страдала. Здесь не может быть речи о внутренней органической диалектике, нет: скорее мы сталкиваемся с насильственной псевдоморфозой православной мысли. Православие было принуждено мыслить в чуждых по существу категориях и выражать свои мысли на иноземный манер.
О святой Евхаристии; о призывании святых; о благотворении представльшимся. О преданиях; о святой Литургии; о постах; о благих делах.
Все эти предметы рассматриваются с двух сторон: положительной и отрицательной. Сначала о каждом догмате излагается положительное учение Церкви на основании Священного Писания, Вселенских Соборов, творений отцов и учителей Церкви. Потом на тех же основаниях опровергаются возражения противников. Такое сочинение было весьма важно и необходимо в то время, когда на разных местах государственной службы было много протестантов и в русском обществе начали распространяться протестантские воззрения, нравы и обычаи. На это указал Стефан Яворский как самим эпиграфом книги: «Смесишася во языцех и навыкоша делом их», так и в некоторых местах ее предисловия или «Предувещания к православным», например: «Внемлите от лживых пророк, иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волки хищнии… Всеянным уже сущим зернам пшеничным душеспасительного учения на сердцах правоверных, тии приходят и всевают развращеннаго учения плевелы, хотяще пшеницу, в житницы небесныя прозябшия, подавити». Но Петр I, боясь раздражить иностранцев, не только не позволил напечатать «Камень веры», но и самого Стефана Яворского подверг опале.
Книга эта была напечатана гораздо позднее, в 1728 году, стараниями замечательнейшего архипастыря того времени, архиепископа Тверского Феофилакта Лопатинского. Эта книга произвела бурю между протестантами как в России, так и за границей, и вызвала целую полемику. В 1729 году в «Лейпциговских ученых актах» был помещен подробный разбор «Камня веры», а потом появилось сочинение Буддея, защищавшее все пункты лютеранского учения против возражений Яворского, и доказывалось, будто сочинитель «Камня веры» мало интересовался истиной, а только хотел излить свое негодование на протестантское учение. В том же году в Тюбингене напечатали сокращенное издание «Камня веры» на латинском языке. Академик Бюльфингер перевел из «Камня веры» на латинский язык главу о наказании еретиков и послал ее лютеранскому богослову Мосгейму, а Мосгейм написал на нее опровержение. Между тем католики были весьма рады появлению «Камня веры».
Они давно с завистью и опасением смотрели на преобладание в России протестантской партии и боялись совращения России в протестантство. Поэтому они в своих же интересах считали обязанностью защищать «Камень веры». В это время в Петербурге при испанском посланнике находился доминиканец Рибейра, которому и было поручено написать сочинение в защиту «Камня веры». Сочинение было написано в форме ответа Буддею и посвящено императрице. Этим католики хотели расположить императрицу к своему давнему проекту о соединении Церквей — Православной и Католической. Но Тайная канцелярия запретила ему издание этого «Возражения…» под смертным страхом.
Согласно условиям Андрусовского мирного договора 1667 г. Православная семья Яворских решила покинуть Явор и переселиться на левобережную Украину, ставшую частью Московского государства. Их новой родиной оказалось село Красиловка недалеко от города Нежина. Здесь Стефан Яворский в миру его звали Семеном Ивановичем продолжил свое образование. В юности он уже самостоятельно перебрался в Киев, где поступил в Киево-Могилянскую коллегию. Она была одним из главных образовательных учреждений в Южной России. Здесь Стефан проучился до 1684 года. Он обратил на себя внимание будущего митрополита Киевского Варлаама Ясинского. Юноша отличался не только любознательностью, но и выдающимися природными способностями — хваткой памятью и внимательностью. Варлаам помог ему отправиться на учебу за границу.
Он учился у иезуитов Львова и Люблина, знакомился с богословием в Познани и Вильне. Католики приняли его только после того, как молодой ученик перешел в униатство. Позже этот поступок критиковался его противниками и недоброжелателями в Русской Православной Церкви. Между тем униатами становились многие ученые, которые хотели получить доступ к западным университетам и библиотекам. Среди них были, например, православные Епифаний Славонецкий и Иннокентий Гизель. Учеба Яворского в Речи Посполитой закончилась в 1689 году. Он получил западный диплом. За несколько лет в Польше богослов обучился риторскому, стихотворческому и философскому искусству. В это время окончательно сформировалось его мировоззрение, которое определило все будущие поступки и решения. Нет сомнения, что именно католики-иезуиты привили своему ученику стойкую неприязнь к протестантам, против которых он потом будет выступать в России.
Здешняя академия приняла его после испытания. Варлаам Ясинский советовал Яворскому принять монашеский сан. Наконец, тот согласился и стал иноком, приняв имя Стефана. Сперва он был послушником в Киево-Печерской лавре. Когда Варлаама избрали митрополитом, он помог своему протеже стать преподавателем витийства и риторики в Академии. Яворский быстро получал новые должности. К 1691 году он уже стал префектом, а также профессором философии и богословия. В качестве преподавателя Стефан Яворский, биография которого была связана с Польшей, применял латинские методики обучения. Его «питомцами» были будущие проповедники и государственные чиновники высокого ранга. Хотя позже преподавателя обвинили в том, что он в стенах Киевской академии распространял католическое учение, эти тирады оказались беспочвенными.
В текстах лекций проповедника, которые сохранились до наших дней, встречаются многочисленные описания ошибок западных христиан. Наряду с преподаванием и учеными занятиями над книгами Стефан Яворский служил в церкви. Известно, что он проводил церемонию бракосочетания племянника Ивана Мазепы. До войны со шведами священнослужитель положительно отзывался о гетмане. В 1697 году богослов стал игуменом в Свято-Никольском Пустынном монастыре в окрестностях Киева. Это было назначение, которое означало, что вскоре Яворского ждет сан митрополита. Пока же он много помогал Варлааму и ездил с его поручениями в Москву. Неожиданный поворот В январе 1700 года Стефан Яворский, биография которого позволяет сделать вывод, что жизненный путь ег приближался к крутому повороту, поехал в столицу. Митрополит Варлаам попросил его встретиться с патриархом Адрианом и уговорить того создать новую Переяславскую кафедру. Посланник исполнил поручение, но вскоре произошло неожиданное событие, которое в корне поменяло его жизнь.
В столице умер боярин и военачальник Алексей Шеин. Он вместе с молодым Петром I руководил взятием Азова и даже стал первым в истории русским генералиссимусом. В Москве решили, что надгробное слово должен сказать недавно приехавший Стефан Яворский. Образование и способности к проповедям этого человека проявились самым лучшим образом при большем стечении высокопоставленных лиц. Но самое главное — киевского гостя заметил царь, который крайне проникся его красноречием. Петр I порекомендовал патриарху Адриану сделать посланца Варлаама главой какой-нибудь недалекой от Москвы епархии. Стефану Яворскому посоветовали на время остаться в столице.
The project for its discovery was entrusted to Feofan Prokopovich, an old student of Stefan Yavorsky, to develop. The Locum Tenens did not agree with his pro-Lutheran ideas.
In the same year, 1718, Peter initiated the appointment of Feofan as the Bishop of Pskov. For the first time he received real powers. Stefan Yavorsky tried to oppose him. The repentance and fraud of the locum tenens became the topic of conversations and rumors that spread in both capitals. Many influential officials, who had made a career under Peter and were supporters of the policy of subordinating the church to the state, were opposed to him. Therefore, they tried to denigrate the reputation of the Metropolitan of Ryazan by a variety of methods, including recalling his connections with Catholics while studying in Poland. He was returned to his homeland. Petersburg to represent the church at the trial of the rebellious prince. There were rumors that the locum tenens sympathized with Alexei and even kept in touch with him.
However, there is no documentary evidence for this. At the trial, the Metropolitan of Ryazan tried to defend these clergymen. Many of them, along with the prince, were accused of treason and executed. Stefan Yavorsky could not influence the decision of Peter. The locum tenens himself buried Alexei, who mysteriously died in his prison cell on the eve of the execution of the sentence. Stefan Yavorsky Opala After the creation of the Synod For several years, the draft law on the creation of the Spiritual College was being worked out. As a result, it became known as the Holy Governing Synod. In January 1721, Peter signed a manifesto on the creation of this authority, necessary to control the church. The newly elected members of the Synod were hastily sworn in, and already in February the institution began regular work.
The patriarchate was officially abolished and left in the past. Formally, Peter put Stephen at the head of the SynodYavorsky. He was opposed to the new institution, considering him the undertaker of the church. He did not attend meetings of the Synod and refused to sign the papers published by this body. In the service of the Russian state, Stefan Yavorsky saw himself in a completely different capacity. Peter, however, kept him in a nominal position only in order to demonstrate the formal continuity of the institution of the patriarchate, locum tenens and the Synod. In the highest circles, denunciations continued to circulate, in which Stefan Yavorsky made a reservation. Fraud during the construction of the Nezhinsky Monastery and other unscrupulous machinations were attributed to the Metropolitan of Ryazan with evil tongues. He began to live in a state of incessant stress, which significantly affected his well-being.
Stefan Yavorsky died on December 8, 1722 in Moscow. He became the first and last long-term locum tenens of the Patriarchal Throne in Russian history. After his death, a two-century synodal period began, when the state made the church part of its bureaucratic machine. The work, which criticized Protestantism, was an extraordinary success. Its first print run sold out quickly. The book has since been reprinted several times. When during the reign of Anna Ioannovna there were many favorites-Germans of the Lutheran faith in power, the "Stone of Faith" was again banned. The work not only criticized Protestantism, but, more importantly, it became the best systematic presentation of the Orthodox dogma at that time. Stefan Yavorsky emphasized those places where it differed from Lutheranism.
The treatise was devoted to the attitude towards relics, icons, the sacrament of the Eucharist, sacred tradition, attitude towards heretics, etc. Recommended: The fourth US President James Madison: biography, political views In the history of the United States, there have been many presidents who have had a significant impact on the development of this country over the next decades. A good example is James Madison. He was the fourth ruler of the United States Burke Edmund: biography, political and aesthetic views English orator, statesman and political thinker Burke Edmund was born on January 12, 1729 in Dublin. His father was a barrister and Protestant, and his mother was a Catholic. Edmund decided to connect his life with jurisprudence. In 1750 he moved to London and entered the school of barristers lawyers Austrian economist Friedrich Hayek: biography, activities, views and books Friedrich August von Hayek is an Austrian and British economist and philosopher.
В этот день в 1708 году РПЦ придала анафеме предателя Мазепу
Литературное наследие Стефана Яворского обширно: в него входят проповеди, поэтические произведения на церковнославянском, польском и латинском языках, памфлеты. Митрополит Стефан (Яворский), безусловно, является одной из самых ярких личностей петровского времени. Стефан Яворский — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости. «Стефан Яворский – критик реформ Петра Великого». Скачать и послушать в мп3 формате проповеди митрополита Стефана (Яворского) о различных праовславных догматах: о Кресте, Святках, поминовении усопших, о Литургии.
День в истории. 23 ноября: Проклят «украинский Иуда»
Стефану не легко было проклинать Мазепу. Проект разработали сценарист Стефан Яворский («Те, кто убивают», «Когда пыль осела») и продюсер Элис Х. Лунд. Значение стефан яворский, что означает «стефан яворский» в словарях: Русская Философия. Таков был, прежде всего, митрополит Стефан Яворский. Стефан Яворский (1658–1722) – митрополит рязанский и муромский, местоблюститель патриаршего престола и первый президент Святейшего Синода, один из замечательных. Самому Стефану Яворскому так и не довелось при жизни увидеть свое детище изданным.
митрополит Стефан (Яворский)
Главный труд Стефана (Яворского) – «Камень веры» и его судьба. ## $a: Стефан $c: Яворский Семен Иванович $c: митрополит Рязанский и Муромский $d: 1658-1722. Старинный духовный стих Стефана Яворского. Пушкинский Дом (ИРЛИ РАН) > Новости. Едва ли эти риторические обороты отражали глубокие черты мировоззрения Ломоносова.
Стефан Яворский – западнорусский камень русского православия
В 1701—1718 гг. Реформировал академию по типу католического коллегиума. Привлёк для преподавания в ней ряд выпускников Киево-Могилянской академии, в том числе Феофилакта Лопатинского. В 1702 г. Мальвенды 1566—1628 «Antichristo libri XI» 1604. В 1704 г. Рязанские достопамятности. Рязань, 1889. Из списка с указа.
Примечание 763; А. Выступал в качестве официального придворного панегириста Петра I. В его обязанности входило произнесение торжественных проповедей в Успенском соборе Московского Кремля по поводу побед русского оружия в Северной войне 1700—1721 гг. В 1708 г. К наиболее значимым проповедям этого периода относятся: «Колесница торжественная» 1703 , «Колесница четыреколесная» 1704 , «Жатва торжественная» 1705 , «Торжественной колесницы путь сугубый» 1706 , «Три сени, от Петра святаго созданные» 1708 и др. Уделял необходимое внимание и Рязанской епархии. Лично руководил завершением работ по устройству Успенского кафедрального собора в Рязанском кремле: пригласил для изготовления декоративного убранства мастеров Оружейной палаты ; сделал в него богатые вклады, в том числе заказал большую серебряную, с позолотой напольную лампаду-подсвечник к чудотворному образу Феодотьевской Божией Матери [ныне в Рязанском историко-архитектурном музее-заповеднике РИАМЗ ]. В 1708—1712 гг.
Недовольство митрополита вызывали увлечение царя лютеранством, пренебрежение христианскими заповедями, несоблюдение постов, иконоборчество, развод с первой женой — царицей Евдокией Фёдоровной. После этой проповеди суд сенаторов постановил запретить Стефану проповедовать в течение 3 лет. В 1713 г. Опасаясь расследования, начатого митрополитом, члены кружка бежали в Санкт-Петербург, где нашли покровительство у архимандрита Невского монастыря Феодосия Яновского и были признаны Сенатом православными. Сенат указал Стефану принять еретиков и объявить их правоверными. Митрополит не уступил, вновь заточил их в московский в честь праздника Чуда архистратига Михаила в Хонех мужской монастырь и продолжил расследование. Архиерейский суд в патриаршей Крестовой палате в 1714 г. Указом Петра I от 29 ноября 10 декабря 1717 г.
Приводятся аргументы, подтверждающие намерения автора озвучить основные идеи этой проповеди, в частности использование фрагментов из нее в других текстах. Впервые проповедь на день Иоанна Златоуста представлена в контексте проповеднического наследия Яворского в целом, а ее содержание анализируется с учетом сложного авторского замысла. Публикуются и переводятся редкие для проповедей автора латинские стихи, составлявшие часть подготовительной работы и имевшие большое значение лично для проповедника. Подчеркнута необходимость публикации полного текста проповедей Стефана Яворского и дальнейшего исследования их места в публичной сфере и интеллектуальной культуре Петровской эпохи.
Выбирая Стефана, Петр I видел в нем прежде всего человека с западной образованностью, которой он не находил в Московском духовенстве. Кроме того, в глазах Петра Стефан был человеком новым, свободным от традиций старой московской партии. Приверженцы старины не радовались его назначению. Он был и "обливанцем", и человеком, принесшим из польских школ вместе с латинской ученостью латинские ереси. На первых порах Стефану пришлось оправдываться и опровергать обличения, шедшие от иерусалимского патриарха. Он реформировал Московскую академию он реформировал и завел в ней вместо эллинских учения "латинския", т. Пока деятельность Петра была посвящена политике и войне и заботам о просвещении, Стефан вполне сочувствовал ей. В целом ряде проповедей он восхвалял военные дела Петра. В угоду царю он повсюду ставил в архиереи чужеземцев, людей образованных. Однако для Петра Стефан оказался слишком консервативным, а для старорусской партии — совсем уж не таким реформатором; поэтому впоследствии с одной стороны последовало охлаждение, с другой — сближение. Собственно, митрополит Стефан по складу своей жизни и по своему образованию вовсе не был приверженцем старины; но католические принципы, им усвоенные, мешали ему сочувствовать преобразователю. Иногда содержание протеста, внушенного католицизмом, совпадало с содержанием протеста, шедшего из партии приверженцев старины. Как и последние, митр. Стефан шел наперекор царю в вопросе о размерах церковной власти, так как он заимствовал принцип главенства церкви из католической системы. Церковно-административная деятельность митрополита Стефана была не широка: власть местоблюстителя сравнительно с патриаршьей была ограничена Петром, и взамен патриаршьего приказа был учрежден монастырский, под светским управлением. В духовных делах в большинстве случаев митр. Стефан должен был совещаться с собором епископов. С течением времени определились ясно ограничительные по отношению к церковной власти тенденции царя. Стало очевидно, что Петр не думает назначать патриарха, а наоборот, думает уничтожить самое патриаршество. Пользуясь запутанной формой схоластических проповедей, митр. Стефан нередко делал неприязненные намеки на действия царя. Сознавая свою неспособность к открытой борьбе, он не раз просил об отставке, но тщетно: Петр держал его при себе до самой его смерти, проводя под его иногда вынужденным благословением все неприятные для него реформы. У митрополита не хватало силы открыто разорвать с царем, и в то же время он не мог примириться с происходящим.
В Петербурге состоялось судилище, где главным обвинителем выступил тот же Яворский. Тверитинов пробовал себя защищать: «Я… дереву не кланяюсь, а кланяюсь единому живому Богу… Вы же, сделавшие из дерева крест, и кланяетесь, и почитаете [его], яко Бога…» Услышав исповедь вольнодумца, архимандрит Симонова монастыря Петр Смелич , «подняв руку, начал к нему приступать, чтоб его заушить». Заушить — означает: ударить по уху или дать пощечину. Других аргументов, видимо, не нашлось. Тверитинов все же покаялся, заявив о своей преданности православию. Трудно сказать, насколько это покаяние было искренним. Ясно одно: пять лет заточения не прошли бесследно. Авторитарное государство в очередной раз подавило личность. В 1718 году благодаря в первую очередь позиции Петра I Тверитинова освободили. В дальнейшем открылись для него и двери православных храмов. Его врачебной практике теперь также ничто не мешало. Но что же Яворский? Отстаивая православие, он написал книгу «Камень веры». В ней легко найти признаки озлобленности и нетерпимости автора. По мнению Яворского, оппоненты православия превращают «овец в козлов». Вот еще одно его откровение: «Еретикам полезно есть умереть, и благодеяние им бывает, когда их убивают». В 2017 году в издательстве Московской патриархии «Камень веры», оправдывающий казни инакомыслящих, вышел в очередной раз, хотя в свое время книга эта в нашей стране запрещалась… «Камень» свой иерарх, возможно, тесал для могилы Тверитинова и его единомышленников. Но оппонент пережил его почти на 20 лет. На закате своих дней уже не давал поводов для обвинений в «ереси». Борьба за истину оказалась не слишком долгой. Таких сильных покровителей во власти, как у Мартина Лютера, у Тверитинова не нашлось. Да и от Лютера он существенно отличался: как образом жизни, так и идеями. Реформация в России не состоялась, и судьба Тверитинова — один из примеров этого несостоявшегося поворота в истории русской духовности.
Лучшие книги Стефана Яворского
Заупокойную литию совершил клирик Христорождественского собора Рязани священник Вячеслав Малов, он же рассказал всем, кто собрался почтить память митрополита Стефана, о его трудах, и непростых обстоятельствах его земного пути, который проходил в эпоху реформ в государстве, коснувшихся и церковной жизни. Целую последним целованием и тебе, двадесятотрилетный возлюбленный мой престол, Богоизбранная дражайшая паства моя». В таких отечески трогательных выражениях обратился в предсмертном завещании первоиерарх Российский Стефан Яворский к своей Рязанской епархии.
Леонид Терский Неоднозначная личность этот Стефан Яворский. Достаточно изучить его биографию.
Стефан Яворский в миру Симеон - знаменитый иерарх. Родился в 1658 г. После Андрусовского мира, отдававшего Польше правобережную Украину, семья Яворских , желая остаться верной православию, переселяется в сельцо Красиловку близ Нежина. Показать полностью...
Грамоте Стефан выучился еще на своей родине, а дальнейшее образование получил в Киево-Могилянской коллегии. Преподавание здесь велось на латинском языке, в духе строго схоластическом. В последние годы своего пребывания в коллегии Яворский мог воспользоваться лекциями по богословию и философии известного схоласта Иоасафа Кроковского и приобрел покровителя в лице Варлаама Ясинского , позднее митрополита Киевского. В 1684 г.
Панегирик написан на латинском языке, стихами и прозой, вперемежку с польскими стихами. Стефан уехал из Киева; чтобы получить доступ в католические школы, ему пришлось наружно принять католическое исповедание, под именем Станислава Симона в те времена такой поступок не был исключительным. Стефан побывал в высших католических школах: в Львове и Люблине он прослушал философию, в Познани и Вильне - богословие, усвоил все начала схоластической премудрости, искусно слагал стихи на латинском, польском и русском языках, писал великолепные панегирики в честь Мазепы , позднее - Петру. Он вынес также из польских школ основательное знакомство с католическим богословием и враждебное отношение к протестантизму.
В 1687 г. Стефан вернулся в Киев, принес покаяние в своем отречении от православной церкви, был принят снова в ее лоно и по совету Варлаама Ясинского в 1689 г. Несколько лет он преподавал в Киево-Могилевской коллегии и был ее префектом: он читал риторику, пиитику, философию и богословие. Есть известие в памфлете "молоток на камень веры" и в письмах иерусалимского патриарха Досифея , что Стефан "весьма папежское учение в киевских учениях утвердил".
В споре о времени пресуществления святых даров Стефан не примкнул ни к великоруссам, ни к малоруссам, а держался среднего мнения. В 1697 г. Он был ближайшим помощником Киевского митрополита в его сношениях с Московским правительством, неоднократно исполнял различные церковно-административные поручения и ездил в Москву. В январе 1700 г.
В Москве случайное событие выдвинуло Стефана: умер воевода Шеин , и на погребении его в присутствии царя проповедь поручили говорить Яворскому. Петру понравились и предика, и сам проповедник; он указал патриарху Адриану посвятить Стефана в архиереи какой-нибудь из великорусских епархий, "где прилично, не в дальнем расстоянии от Москвы". Стефан, тяготевший к Киеву, пытался отказаться от этой чести, но в апреле 1700 г. В том же году, после смерти Адриана, царь указал Стефану быть местоблюстителем патриаршего престола.
Выбирая Стефана, царь прежде всего видел в нем человека с западной образованностью, которой он не находил в Московском духовенстве. Кроме того в глазах Петра Стефан был человеком новым, свободным от традиций старой московской партии. Приверженцы старины не радовались его назначению. Он был и "обливанцем", и человеком, принесшим из польских школ вместе с латинской ученостью латинские ереси.
На первых порах Стефану пришлось оправдываться и опровергать обличения, шедшие от Иерусалимского патриарха.
Меншиков решил навестить якобы больного Мазепу. Опасаясь разоблачения, Мазепа с гетманской казной бежал в конце октября с левого берега Десны к Карлу, стоявшему лагерем на юго-востоке от Новгорода-Северского, в Горках. Сечь три полка русских войск под командованием полковника Яковлева с тем, чтобы «истребить всё гнездо бунтовщиков до основания». В тот же день в Глухове была совершена символическая казнь бывшего гетмана, которая описывается следующим образом: «вынесли на площадь, набитую чучелу Мазепы. Прочитан приговор о преступлении и казни его; разорваны князем Меншиковым и графом Головкиным жалованные ему грамоты на гетманский уряд, чин действительного тайного советника и орден святого апостола Андрея Первозванного и снята с чучелы лента.
Потом бросили палачу сие изображение изменника. Все попирали оное ногами, и палач тащил чучелу на верёвке по улицам и площадям городским до места казни, где и повесил».
Тяготившийся своей фиктивной должностью главы Синода, тяжело больной Яворский скончался 27 ноября 1722 года на Рязанском архиерейском подворье в Москве. По преданию, на отпевании, которое состоялось 20 декабря, присутствовал император. Однако, согласно «Дневнику» камер-юнкера Фридриха Вильгельма Берхгольца, с 20 декабря и до Рождества Пётр I находился в Преображенском, 20 и 21 декабря «принимал лекарства» и никуда не выезжал.
Первую аудиенцию дал лишь 24 декабря. По завещанию Яворского, прах его перевезли в Переяславль-Рязанский и 27 декабря с большими почестями захоронили в Успенском соборе. В 1799 году останки торжественно перенесли и в Архангельский собор — одно из древнейших сооружений Рязанского кремля. Каменный собор Михаила Архангела, построенный в 1470-х годах, представляет сoбoй oднoглавый четырёхстoлпный крестoвoкупoльный четверик с тремя пoлукруглыми апсидами. Поверхности стен поверху декорированы поясами кокошников и небольшими арочными окнами без наличников, входы обрамлены перспективными белокаменными порталами.
Неoднoкратнo гoревший, собор был значительнo перестрoен пoсле пoжара 1647 гoда. Из-за ветхости храма в 1756 году в нём запретили бoгoслужения. В начале XIX века здание было отремонтировано, пристрoена трапезная с пoрталoм в «русском» стиле, и в 1819 гoду храм вновь освятили. Архангельский собор служил княжеской домовой церковью и стал усыпальницей 22 рязанский архиереев в 2000 году по инициативе РПЦ прах двух и них перенесён в кафедральный Успенский собор. На могиле Стефана Яворского как и над всеми остальными захоронениями в Архангельском соборе нет надгробной плиты.
Была ли она и, когда исчезла если была , — неизвестно. В ходе реставрационных работ 1970-х годов Архангельскому собору возвращён исторический облик. В 1978 и 1998 годах, когда при очередном ремонте здания производилось вскрытие полов, все захоронения были на своих местах.