Специальный показ нового фильма Бориса Хлебникова «Снегирь» по сценарию Наталии Мещаниновой и Георгия Владимова состоится 8 июня 2023 года в киноцентре «Октябрь» в.
Весёлые снегири
Это позволяет нам анализировать взаимодействие посетителей с сайтом и делать его лучше. Толстого, 16 далее — Яндекс Сервис Яндекс Метрика использует технологию «cookie». Собранная при помощи cookie информация не может идентифицировать вас, однако может помочь нам улучшить работу нашего сайта.
Здесь и про его связь с волхвами, и про живую и мертвую воду, и про ворона в заговорах и о многом-многом другом. Вестник войны, смерти и печали. Почему так важны в нем были обряды связанные с символическим начинанием разных дел — от сельскохозяйственных работ до первого выгона скота на пастбища?
Какие приметы связаны с этим днем?
Об этом «Газете. Бесплатные показы четырех российских фильмов состоятся 29 и 30 сентября в Ташкенте. Картина рассказывает про команду рыболовецкого судна, попавшего в шторм. Кроме того, в Узбекистане покажут авантюрную комедию о конфликте поколений «Молодой человек» режиссера Александра Фомина , семейный приключенческий фильм об отправившихся на поиски папы братьях «Чук и Гек.
Сайт использует сервис веб-аналитики Яндекс Метрика с помощью технологии «cookie». Это позволяет нам анализировать взаимодействие посетителей с сайтом и делать его лучше. Толстого, 16 далее — Яндекс Сервис Яндекс Метрика использует технологию «cookie».
Авторские тексты на темы русского культурного наследия, фольклора, традиций и путешествий по России
Начиная с раннего его фильма «Коктебель», мы внимательно интересуемся работами этого режиссёра. Его фильм «Аритмия» вызвал бурную дискуссию. Новая работа, фильм «Снегирь». Электронный дневник и журнал. Интернет-журнал. Портал 53. Новости. И это еще не всё: в апреле в Сети появится электронный литературный журнал «Снегири», где будут разделы прозы, поэзии, критики и публицистики. 22 марта 2023 года в областной детской библиотеке подведены итоги II регионального детско-юношеского поэтического конкурса «Снегирь».
Весёлые снегири
Елшанская, д. Заявка на регистрацию была подана 12 октября 2015 г. Адрес для переписки: 410086, г. Последняя торговая марка была зарегистрирована 5 марта 2024 г.
Да просто приходит строчка в голову и думаешь: «О, прикольно! Я не знаю. С того момента в первом классе, когда учительница поморщилась, прочитав мой стишок про снегирей, сказала, что там слишком много «и», я почти не останавливался и не задумывался, что же я, собственно, делаю и как без этого обходиться. Геннадий Каневский, Москва: 1. Для меня — пожалуй что некоторая, пардон за прозаизм, физиологическая функция организма. Ну вот так получилось, что оно вдруг находит иногда. Я вообще не понимаю в применении к писанию стихотворных, равно как и прозаических, текстов, слова «нужно».
Если автор может не писать — он не пишет, если не может не писать текст стучится и требует быть записанным — пишет. А происходит это каждый час, раз в неделю, месяц или год — чисто индивидуальная особенность, не имеющая никакого определяющего значения. Одиночество в толпе, случайно пойманное созвучие или состояние лёгкого похмелья после вчерашних излишеств. Да я ей, в общем, и не занимаюсь — не вышагиваю по полю, как Пастернак, не сижу над стопой бумаги… Но работал бы в той или иной форме с печатным словом. Я с ним и сейчас работаю — редактирую журнал по электронике. Елена Баянгулова, Екатеринбург: 1. По правде говоря, стихи никому ничего не должны, так же, как и пишущий их — ни спасать, ни губить, ни отражать, ни подражать. Ибо оправданными и неоправданными ожиданиями губится все самое лучшее и самые лучшие, а уж стихи — тем более. Верным ответом на вопрос «что для Вас поэзия» мне видится предоставленный вариант — «что-то другое». Поэзия — что-то другое… 2.
Мне, как человеку пишущему одно стихотворение раз в полгода, должно заявить о поэтической сдержанности, дающей в итоге такую плотность текста — этакую квинтэссенцию, пятый элемент, тончайший вид материи, самая тонкая стихия, «пронизывающая весь мир … душа — дух мира, одухотворяющая все тела, … великая творческая сила, которой Бог наделил материальный мир» Курт Зелигманн «История магии и оккультизма». Однако это была шутка. Неожиданная, внезапная, острая потребность выхода из реальности. Поэзия занялась бы мной. Екатерина Симонова, Екатеринбург: 1. Честно скажу — никогда над этим не задумывалась. И не задумаюсь даже сейчас. Тем более, надеюсь, не придется задумываться над этим и впредь. И вообще: 1. Никогда не страдала греховной любовью к излишней интеллектуальной саморефлексии.
То, что разложено по полочкам, автоматически теряет половину как минимум своей прелести. А я еще не готова перестать писать. Если бы я была студентом, я бы предпочла, чтобы поэт писал поменьше, поскольку нет ничего тоскливей, чем учебный разбор текста. Если бы я была критиком, я бы хотела, чтобы поэт писал побольше, чтобы я всегда могла в его текстах найти подтверждение тому, что я про него себе напридумывала. Если бы я была пристрастным читателем, то, несомненно, я бы очень хотела, чтобы стихов любимых поэтов было вокруг меня много, а без стихов нелюбимых поэтов равно как и без самих поэтов я бы отлично обошлась. Если бы я была беспристрастным читателем хоть таковых и не бывает , то мне было бы все равно. Если бы я была поэтом, то сейчас написала бы что-нибудь глубокое и крайне неоднозначное. А если бы я была просто вменяемым человеком, то так же просто сказала бы, что никто никому ничего не обязан и никто не знает, что нужно, а что нет. А если говорит, что знает, то немножко ошибается. И вообще — смысла вообще ни в чем нет это была эгоистическая тридцатисекундка радостного пессимизма.
Долго думала на самом деле не думала вообще, а просто, как обычно, решила стащить то, что красиво выглядит, а значит, должно быть присвоено без малейших сомнений, то есть самым крайне поэтическим образом и решительно заявляю: ответ на этот вопрос можно узнать в опроснике Елены Баянгуловой. Я с ней полностью согласная. Да ничего бы. Просто люди вокруг были бы совсем, совсем другие. Так что хорошо, что все сложилось так, как уже сложилось. И пустым предположениям предаваться смысла тоже нет. Поэзия — это совершение подвига абсолютной честности. Во время подвига нужна упорная, упрямая решимость. От поэта должна остаться книжка толщиной в мизинец. Этого достаточно.
У меня часто этим импульсом являются стыд, страх, горе. Это поэзия мной занимается, а не я ей. Основная проблема заключается в том, что мало кто из современных поэтов хочет существовать в рамках уже очерченных дискурсов, как бы мы не называли их классикой и как бы мы к ним не относились. Следовательно, универсального набора вопросов «о месте поэзии» для двух, трех, четырех, восьми поэтов быть не может, в противном случае нужно заниматься чем-то провокативным, например, пойти на поводу у тривиальности и сформулировать что-то предельно простое, рискуя вызвать раздражение у опрашиваемого, которого загоняют в узнаваемые и тесные рамки. Неудивительно, что несколько человек отказались участвовать в подобном опросе, а Михаил Айзенберг попенял на «громкие слова» и слова, «вышедшие из нормального не пародийного употребления». Собственно, опрос дал возможность изучить рецепцию классических дискурсов среди современных поэтов и убедиться в их перемещении в сферу наивной художественности, что вовсе не означает неактуальности самой постановки проблемы. Возможно, опрос стоит продолжить, предложив формулировки иного рода, но с четким пониманием, что «часть речи» автора вопросов все равно обречена быть нетождественной «части речи» любого из опрашиваемых, имеющего свои представления о поэзии, свои способы смыслопорождения и дальнейшей трансляции смыслов. Часть II О серии «Галерея уральской литературы» 6. Области несуществования Янис Грантс, Дмитрий Кондрашов, Вера Киселёва Бывает так, что одно и то же место существует в нескольких реальностях, которые не пересекаются. Например, Александр Александрович Петрушкин часто говорит, что помимо города Кыштым, где он живёт, есть особый город Тыдым, куда есть вход только для избранных, способных переключить свою «воспринимающую электронику» на другой «регистр».
С Челябинском у меня происходит нечто подобное, вот только поименовать разные пласты этого города я не пытался. Моих личных Челябинска — четыре. Относимых к поэзии — два. Янис Илмарович был мне представлен перед нашей литературной дуэлью в городе Кыштыме в декабре 2006 года как «незаконнорожденный сыночек Даниила Хармса», я немедленно парировал, что являюсь наследником вообще Гая Валерия Катулла, и в силу нашего недолгого «враждования» мой интерес к нему оказался настолько завышен, что я сумел его прочитать вне привычных уральских «обнимашек»: более придирчиво, старательно разглядывая каждую щербинку и недотяг. Потому так легко было собрать ему книгу, что все тексты выучил практически наизусть, знал их лучше своих, носил на сердце. У Рона Силлимана в «Китайской записной книжке» есть пункт 58: «Что если бы не было других писателей? Что бы я тогда писал? Ведь, по Харольду Блуму и его книге «Страх влияния», большинство стихов пишется о других стихах. При невероятной насыщенности цитатами источник высказывания у Грантса почти всегда материально конкретен. Вероятно, он настолько хорош как детский писатель, что работает с вещами, вписанными в первичное освоение мира ребёнком, говорит о том, что можно пощупать и повторить самостоятельно.
Получается, что живущие бок о бок Александр Анатольевич Самойлов и Янис Илмарович Грантс описывают один и тот же мифо-мир с совершенно разных позиций. Если у Александра Анатольевича сохраняется привкус какой-никакой свободы: «уходит Че Гевара, зовёт его вокзал», то Янис Илмарович давно стал тополем возле детской площадки и «счастлив, что уже не человек». Дмитрий Леонидович Кондрашов стал одним из трёх поэтов, с которых для меня поэзия началась. Понятно, что, будучи маленьким, я воспринял стихи через Лермонтова, его мне читала прабабушка, и в четыре года я наизусть читал со стульчика целиком «Бородино» в семь — со сцены , а в одиннадцать лет я выучил полностью «Мцыри». Но сознание того, что поэзия продолжается здесь и сейчас, а не вся осталась в девятнадцатом веке, меня накрыло с покупки журнала «Несовременные записки», где были опубликованы три поэта: Андрей Юрьевич Санников, Роман Львович Тягунов и Дмитрий Леонидович Кондрашов. Кондрашов мне понравился меньше, но с ним я познакомился первым. Причём в один день с Андреем Юрьевичем, но к Андрею Юрьевичу было из-за толпы поклонников не протиснуться, а Дмитрий Леонидович сам «взял меня за лацкан». Дмитрий Леонидович осуществил тайную мечту всякого хорошего поэта: от него не осталось черновиков. Весь архив — готовая книга. Каждое стихотворение — маленький отточенный шедевр.
Многие разошлись на цитаты. Вокруг Дмитрия Леонидовича никогда не существовало культа почитания, он был одним из всех, вот только поминали его чуть чаще остальных. И эта «примельканность» никогда не позволяла друзьям и коллегам оценить поэта всерьёз. Свой, но «нечитанный», скорее «напетый Мойшей». Что происходит — там, за фасадом, в новой избе? Той, что кирпичным повернута задом лично к тебе? Многозначительна, многоэтажна - что твоя брань. Что происходит, не так уж и важно: Тьфутаракань. От возлияний чуть фиолетов, видишь в упор на занавеске двух силуэтов зыбкий узор. Ты зачарован их пантомимой, звуком стрельбы...
Воздух Отечества! Невыносимый сор из избы. Когда я посмертно стал вывешивать в соцсетях стихотворения Дмитрия Леонидовича, то мне они в общем корпусе напомнили книгу Петера Корнеля «Пути к Раю», в которой последовательные фрагменты являются якобы комментариями к никогда не существовавшему базовому тексту. И в отсутствие Дмитрия Леонидовича мне постоянно кажется, что я, выросший на его комментариях, тот самый «базовый текст» сейчас и пишу. И наше внешнее поведенческое сходство уже не случайно. Я не удивился бы, если мне сказали, что Виталий Олегович написал реквием на смерть несуществовавшего поэта, а потом для пущей убедительности написал корпус текстов этого самого поэта, будто он и вправду был. Но поэт этот оказался совершенно иной традиции. Если бы она была чуть младше, то я бы приписал её к решетовской ветви влияния. Но Вера Николаевна, словно украденная в болливудском сериале сестра-близнец, прожила отдельно от тоскующего братца. И душу, и зренье промыла гроза.
В цветке на газоне свернулась слеза. Серьёзный ребёнок по луже идёт. Огромный над ним и под ним небосвод. Торчат через мятую майку лопатки, Но это не будущих крыльев зачатки, А место, где эти кривые крыла Могли появиться, да жизнь не дала… Глядят удивлённо деревья и зданья, Как маленький мальчик внутри мирозданья Нелепое, в общем-то, сделал движенье, На грудь наступив своему отраженью… Этот монолог обращён к самой себе; в английской традиции подобное высказывание называется «солилог». Самый известный — солилог Гамлета. И люди, говорящие именно так, теряют связь с почвой, сколько бы они о ней ни говорили. Ногами земли больше не касаются. Опасаясь ночного нападения, я положил под подушку финку, потому, трижды за время пути протряся рюкзак татуированного скина меня! А томик Решетова вместе с финкой всю дорогу лежали рядышком под подушкой. Доехал я глубоко больным стихами Алексея Леонидовича.
Раздвигается валежник, И, размером с ноготок, Появляется подснежник, Первый истинный цветок. Расцветут потом и роза, И гвоздика, и репей. Но все это будет проза. А поэзия — теперь. Вокруг Решетова сложился определённый круг почитателей, но все они рядом с ним выглядят сейчас слегка декоративно. Складывается ощущение, что Алексей Леонидович, несмотря на множество окружающего его народа, постоянно находился в каком-то вакуумном кольце. Даже любимая женщина Тамара Павловна Катаева смогла услышать «Алёшу» и понять через стихи только после его смерти. Весь секрет в «решетовской интонации», которую однажды вычленила Елена Сергеевна Оболикшта, говоря о творчестве совсем другого поэта. Особенность этой интонации в том, что, проговаривая виденное тобой, ты обращаешься к самому себе, успокаивая или поддерживая себя в условиях, когда, по Георгию Иванову, «и никто нам не поможет, и не надо помогать». И в состоянии такого отчаяния не могут существовать ни пафос, ни самолюбование, ни обида.
Они оба регулярно цитируют Учителя на своих выступлениях, но ни на одной грани не пересекаются. Их галактики разошлись. Поскольку Григорий Геннадьевич работает в жанре, где предметом анализа служат не книги, а компакт-диски, то буду говорить исключительно об Андрее Юрьевиче. Поэт Санников воплотил образ шекспировского героя наиболее ярко. И его солилоги не тихи. Они полны горечи и гнева, порой достигая частоты рёва авиационной турбины. Да, благодаря общению с Евгением Владимировичем Туренко у Андрея Юрьевича есть целая книга «коанов» под названием «Ангельские письма», изданная в Нью-Йорке. Но все базовые тексты Санникова закрыты на себя: горлонос двустворчатая дверь по ночам ко мне приходит зверь он похож на пса но неживой шесть ушей над белой головой на боку квадратное пятно в языке дыра внутри говно как бы пёс но больше в полтора раза или даже топора кто его пускает в мой подъезд где он спит чего он только ест ночью на запястья посмотрю осень переходит к ноябрю Однако при таком «эгоистическом» приёме как у Решетова, так и у Санникова создаётся потрясающий эффект «стихотворения, принадлежащего лично тебе». Читатель, обладающий высокой степенью эмпатии, может легко присвоить себе эти строки, прожить как собственные воспоминания. Что-то подобное происходит со многими стихотворениями Марины Ивановны Цветаевой.
Произнося слова вслух, ты искренне веришь, что звучащее — твоя собственная речь. Она появилась только что, из тебя. Однако основное отличие Андрея Юрьевича от Алексея Леонидовича не в расширении эмоционального диапазона, а в осознанном проживании текстов внутри сна или свежесочинённой реальности, порой вырывающее и читателя из «скорбного мира». Андрей Юрьевич Санников как поэт-учитель оставил также ряд учеников, упоминаемых как клуб «Капитан ЛебядкинЪ». Сам клуб был задуман ещё в 1998 году Борисом Борисовичем Рыжим и Олегом Витальевичем Дозморовым как «поэтический лягушатник» при журнале «Урал», но с приходом к руководству клубом в сентябре 2006 года Андрея Юрьевича превратился в мощную литературную группу. Как и в случае с «Нижнетагильской бандой», Виталий Олегович Кальпиди выбрал из всего списка одного мальчика за всех мальчиков и одну девочку за всех девочек. Сергей Валерьевич Ивкин, по строке Алексея Борисовича Сальникова «похожий на Губку Боба», долгое время именно «губкой» и являлся, впитывая любые влияния без особого разбора. Оценка пришла позже, через последовательное обучение внутри группы. Метод письма внутри общей солилогичности можно описать как полистилистику и эклектику, которые на грани фола непонятно чем удерживают хрупкую гармонию. Но пока этот «упорядоченный хаос» ясен самому автору, и читателю блазнится, что такому «положению вещей» можно доверять.
Стекающая сверху нагота. Резиновое зеркало испуга. Тот самый выход за пределы круга. Тот самый выдох за пределы рта. Марина Сергеевна Чешева не складывает кусочки реального мира, она работает с идеями вне тактильного восприятия. Музыка в её текстах самая визуализированная, эмоционально ощутимая и тактильно насыщенная вещь, потому что дальше, за музыкой, начинается мир, для которого у человека может не хватить органов чувств. И через поэзию для неё проговаривает такие эмоции, которые читателю не ощутить, пока он про них не прочитает узнает, позволит их себе. Благодаря стихам у него появляется шанс… неслышный мой город созрела его скорлупа из плоти и пыли и если страница легка то ты её вспомнишь и будешь читать из горсти прозрачного летнего утра где после шести я так и стояла в ладонях стеклянной травы и лопасти неба кружились внутри головы Женский авторский ряд этой традиции продолжают Екатерина Ивановна Гришаева, Елена Сергеевна Оболикшта, Мария Олеговна Кротова, Евгения Викторовна Вотина. Формально не принадлежащий к «Гнезду птенцов Андреевых» Вадим Анатольевич Балабан, тем не менее, может быть причислен именно к «решетовской» линии УПШ. Каким-то невероятным экстерном он умудрился пройти курсы у Евгения Владимировича Туренко и у Андрея Юрьевича Санникова одновременно, но, при внешних признаках «туренковского языка», сама манера речи Вадима Анатольевича устоялась в солилоге.
Пускай, в отличие от «очников», Вадим Анатольевич Балабан пишет не «письма к самому себе», а отчёты мастера по ремонту реальности. Возвращается с изнанки мира, подрезав кусачками оборванные связи и смотав их изолентой и отмечает: в таком-то квадрате в такое-то время исправлено то-то и то-то. Потому выделил только «золотого медалиста». У первой — прялка, у второй — веретено, у третьей — ножницы. Именно «пряжу» материализует Ольга Юрьевна Исаченко. Её стихи порой ни к кому не обращаются, даже не к себе. Чисто природное вызволение потенциала, насаждение ради насаждения, ради выживания и развития того, что автору уже и не принадлежит. Как бы и нет автора, лишь бы стихи длились. Что счастье, что горе — такой же наркотик. Легко привыкаешь — а после отымут — И молишь хоть часик — а лучше бы годик — Иначе погибель — и сраму не имут Все те, кто цеплялся за лесенку взгляда, За выступ улыбки, обрушенный вскоре...
Так мало для счастья счастливому надо — Так мало несчастному надо для горя. Евгения Викторовна Изварина «раскручена» на общероссийском уровне, заметна и известна всем и каждому осознанно пишущему на Урале, и достаточно многим поэтам в других регионах, но при этом по родному городу проходит «тенью». Её любят до слёз и дрожи, но как образ, призрака, имя на обложке волшебной книги. Как сказала одна крайне похожая на Евгению Викторовну персона: «Не ждать благодарности участь Христа и всех одарённых». Сад последний, милость неслучайная — будущего больше не беречь. Из невыносимого молчания Иисус заглядывает в речь. Там в пыли коричневого вечера на коленях буковки стоят: — Чтобы нам не обмануть доверчивых, будь не упомянут, а распят. Территориально находящаяся в Нижнем Тагиле, Елена Викторовна не примкнула к «ученикам на мраморной лестнице», осталась отдельной и неоглядывающейся. Если бы я не знал Елену Викторовну лично как тихую и покладистую девушку, то решил бы, что внешне она выглядит макбетовской ведьмой. Но такие различия поэта и человека ещё Катулл в первом веке до Рождества Христова подчёркивал: поэт должен в жизни быть чист, а в поэзии — честен.
Вот и говорит Елена Викторовна о своём, о женском, совершенно бесстрашно, режет по живому… Ты видишь, я выросла всё же В холодном и тёмном краю, Держи мои волосы, Боже, Тяни меня ближе к нулю, Где гомон пришедших не слышен… На скатерти в виде лица Разлито варенье из вишен. Чего пожалеть для отца? На снег забирай мою кожу, На прочную миру петлю Держи мои волосы, Боже… Пока я блюю. Эпилог В главе про «Свердловские кухни» я упустил мысль, что есть серия кухонь, куда мне ходу нет и никогда не будет. Потому про их обитателей мне сказать нечего. На этом всё. ОХ, ЕПТ! Как, что и почему, осталось неизвестным. В конце концов, это личное дело Северного Ветра, откуда прилетать в наше село. И просто неприлично спрашивать его, мол, как, что и почему.
При общей нацеленности на свободу, Северный Ветер имеет право прилетать, когда хочет, куда хочет и с какой стороны хочет. Он имеет полное право прилететь с Юга именно в четверг, а в пятницу, будь на то его воля, и вовсе с Востока. Или даже с Запада. Что, в общем-то, в нашем селе не очень поощряется. И тем не менее оставаться Северным Ветром. Так что к Северному Ветру никто не лез с расспросами. И холодный Северный Ветер, прилетевший в четверг в наше село с Юга, так навсегда и остался холодным Северным Ветром. И никто-никто в нашем селе никогда-никогда не узнал, что Северный Ветер прилетел в четверг в наше село с Юга для того, чтобы стать Южным Ветром. Скоро завяжется кровавая битва. Потому что, никакого смысла в не кровавой битве нет.
Идеалы надо защищать до последней капли крови.
Интересно, что и у других народов этот праздник отмечается, причем в то же самое время - так у хантов и манси Вороний день первое новолуние после прилета ворон, с 90-х отмечается в постоянную дату 27 апреля во всех населенных пунктах Ханты-Мансийского АО как общегородской вовсе считается одним из основных праздников в году - в это время встречают Весну, предвестником которой называют ворону, приносящую ее на своих крыльях. А у нас несколько месяцев назад было исследование на тему образа Ворона в русском фольклоре. Здесь и про его связь с волхвами, и про живую и мертвую воду, и про ворона в заговорах и о многом-многом другом. Вестник войны, смерти и печали.
Белгород Снегири являются настоящим олицетворением зимы, пушистого снежка и первых морозов. От них невозможно отвести глаз, их грудка покрыта красным оперением, которое отлично видно даже среди гроздьев рябины. Это одна из немногих пташек, которая прилетает к нам на зимовку, а ещё она действительно стала настоящим символом зимы и Нового года, ею часто украшают подарки и праздничные открытки. Для многих зимняя пора самая любимая.
Снегирь заставил саратовцев вспомнить о приближении зимы
вдохновляющий блог-журнал о сокровищах России. Люди, реки, сказки, русский язык, маршруты, археология, города, народные праздники, традиции и промы. Снегирь Российские актеры Интервью Российские фильмы Новости. Журнал "Снегирь" публикует уникальные статьи исключительно по теме сайта, и приглашает к сотрудничеству талантливых авторов. В основу фильма «Снегирь», завоевавшего «Золотого орла» в категории «Лучший фильм», положен роман Георгия Владимова «Три минуты молчания».
СНЕГИРЬ: блог-журнал о России
СМИ в соцсетях. тег: "снегирь". Комсомольская правда. История экипажа рыболовного судна «Снегирь», которое попадает в шторм, выйдет в российский прокат 8 июня. Новости. Главная. ИЕиСТ. «Сменили место»: эксперт рассказал, куда из Москвы пропали снегири. Новости. Главная. ИЕиСТ. «Сменили место»: эксперт рассказал, куда из Москвы пропали снегири. Вдохновляющий блог-журнал о сокровищах России: люди, реки, сказки, книги, русский язык, маршруты, археология, города, народные праздники, традиции и промыслы. В преддверии дня рождения Панкратова и Международного дня инвалидов, отмечающегося 3декабря, журнал “Белые снегири” возродился и отправился в новый полет.
В Москве пройдет конкурс на лучшие фотографии снегирей
Логотип телеграм канала @snegir_media — Журнал СНЕГИРЬ Ж. Адрес канала: @snegir_media. Категории: Познавательное. Лучшим фильмом 2023 года был признан триллер «Снегирь» режиссера Бориса Хлебникова, рассказывающий о суровых испытаниях, через которые должна пройти. это название того самого корабля, на котором и разыгрывается человеческая трагедия. Снегирь Российские актеры Интервью Российские фильмы Новости. Белые снегири: литературно-художественный и публицистический журнал инвалидов, издание благотворительное безгонорарное / создатель: А. В. Панкратов ; редактор: Остриков В. В. 2021.
«Снегирь.News»
Герои - два молодых "салажонка", за плечами которых один год мореходки в Питере, - Никита Макар Хлебников и Максим Олег Савостюк - едут в Мурманск проходить "боевое крещение", оно же - практика на рыболовном траулере "Снегирь". Камера фокусируется на модной молодежной бутылке для воды, прикрепленной к рюкзаку. Парни жизни не знают, море для них - романтика, так что когда они видят "посудину", которая кажется ржавой, то думают, что их ждет классное приключение для блога. Они пытаются снимать первое видео на телефон, когда "Снегирь" толком не может отчалить, и удивляются приему, который им оказывает команда. Все их воспринимают как обузу, дают им "на двоих" прозвище "Асясяи", потом к Никите "крепится" кличка "Обморок".
Команда - мужчины, которые заняты настоящим делом: едут зарабатывать нелегким рыбацким трудом, ловить и разделывать рыбу. И дело даже не в том, что "салаги" путаются под ногами, а в том, что, по большому счету, за каждую человеческую жизнь приходится нести ответственность. Опасностей много: и судно - не образец корабля, и команда, на первый взгляд, похожа на банду: то ли пираты, то ли бродяги. Капитан смахивает на авантюриста, да и его команды выполняются не как на военном корабле, а с шутками и порой, если не на "авось", то так, как должно быть в понимании каждого конкретного матроса.
В преддверии появления фильма, его продюсер Сергей Сельянов говорил о том, что зрители увидят "другого Хлебникова", да и сам режиссер признавался, что в его предыдущих картинах никогда не было, например, такого количества графики. Но нет - Хлебников остался сам собой, потому что несмотря на то, что в картине есть и спецэффекты, и элементы и роад-муви только дорога - морская , и фильма- катастрофы, все же это - сильнейшая драма, и главное в ней - человеческие характеры, воплощенные сильными артистами. Вот - Юрик Тимофей Трибунцев - "отвязный" шут и экстремал. Он может "запилить" такое видео для соцсетей, что телешоу "Фактор страха" покажется просто игрушкой по сравнению с ним кстати, Тимофей Трибунцев совершил актерский подвиг, записывая такое видео.
Вот Геннадий Шестак Александр Робак - настоящий мужик, авторитет для всех, который действует по справедливости и борется за правду.
Елена Баянгулова, Екатеринбург: 1. По правде говоря, стихи никому ничего не должны, так же, как и пишущий их — ни спасать, ни губить, ни отражать, ни подражать. Ибо оправданными и неоправданными ожиданиями губится все самое лучшее и самые лучшие, а уж стихи — тем более. Верным ответом на вопрос «что для Вас поэзия» мне видится предоставленный вариант — «что-то другое».
Поэзия — что-то другое… 2. Мне, как человеку пишущему одно стихотворение раз в полгода, должно заявить о поэтической сдержанности, дающей в итоге такую плотность текста — этакую квинтэссенцию, пятый элемент, тончайший вид материи, самая тонкая стихия, «пронизывающая весь мир … душа — дух мира, одухотворяющая все тела, … великая творческая сила, которой Бог наделил материальный мир» Курт Зелигманн «История магии и оккультизма». Однако это была шутка. Неожиданная, внезапная, острая потребность выхода из реальности. Поэзия занялась бы мной.
Екатерина Симонова, Екатеринбург: 1. Честно скажу — никогда над этим не задумывалась. И не задумаюсь даже сейчас. Тем более, надеюсь, не придется задумываться над этим и впредь. И вообще: 1.
Никогда не страдала греховной любовью к излишней интеллектуальной саморефлексии. То, что разложено по полочкам, автоматически теряет половину как минимум своей прелести. А я еще не готова перестать писать. Если бы я была студентом, я бы предпочла, чтобы поэт писал поменьше, поскольку нет ничего тоскливей, чем учебный разбор текста. Если бы я была критиком, я бы хотела, чтобы поэт писал побольше, чтобы я всегда могла в его текстах найти подтверждение тому, что я про него себе напридумывала.
Если бы я была пристрастным читателем, то, несомненно, я бы очень хотела, чтобы стихов любимых поэтов было вокруг меня много, а без стихов нелюбимых поэтов равно как и без самих поэтов я бы отлично обошлась. Если бы я была беспристрастным читателем хоть таковых и не бывает , то мне было бы все равно. Если бы я была поэтом, то сейчас написала бы что-нибудь глубокое и крайне неоднозначное. А если бы я была просто вменяемым человеком, то так же просто сказала бы, что никто никому ничего не обязан и никто не знает, что нужно, а что нет. А если говорит, что знает, то немножко ошибается.
И вообще — смысла вообще ни в чем нет это была эгоистическая тридцатисекундка радостного пессимизма. Долго думала на самом деле не думала вообще, а просто, как обычно, решила стащить то, что красиво выглядит, а значит, должно быть присвоено без малейших сомнений, то есть самым крайне поэтическим образом и решительно заявляю: ответ на этот вопрос можно узнать в опроснике Елены Баянгуловой. Я с ней полностью согласная. Да ничего бы. Просто люди вокруг были бы совсем, совсем другие.
Так что хорошо, что все сложилось так, как уже сложилось. И пустым предположениям предаваться смысла тоже нет. Поэзия — это совершение подвига абсолютной честности. Во время подвига нужна упорная, упрямая решимость. От поэта должна остаться книжка толщиной в мизинец.
Этого достаточно. У меня часто этим импульсом являются стыд, страх, горе. Это поэзия мной занимается, а не я ей. Основная проблема заключается в том, что мало кто из современных поэтов хочет существовать в рамках уже очерченных дискурсов, как бы мы не называли их классикой и как бы мы к ним не относились. Следовательно, универсального набора вопросов «о месте поэзии» для двух, трех, четырех, восьми поэтов быть не может, в противном случае нужно заниматься чем-то провокативным, например, пойти на поводу у тривиальности и сформулировать что-то предельно простое, рискуя вызвать раздражение у опрашиваемого, которого загоняют в узнаваемые и тесные рамки.
Неудивительно, что несколько человек отказались участвовать в подобном опросе, а Михаил Айзенберг попенял на «громкие слова» и слова, «вышедшие из нормального не пародийного употребления». Собственно, опрос дал возможность изучить рецепцию классических дискурсов среди современных поэтов и убедиться в их перемещении в сферу наивной художественности, что вовсе не означает неактуальности самой постановки проблемы. Возможно, опрос стоит продолжить, предложив формулировки иного рода, но с четким пониманием, что «часть речи» автора вопросов все равно обречена быть нетождественной «части речи» любого из опрашиваемых, имеющего свои представления о поэзии, свои способы смыслопорождения и дальнейшей трансляции смыслов. Часть II О серии «Галерея уральской литературы» 6. Области несуществования Янис Грантс, Дмитрий Кондрашов, Вера Киселёва Бывает так, что одно и то же место существует в нескольких реальностях, которые не пересекаются.
Например, Александр Александрович Петрушкин часто говорит, что помимо города Кыштым, где он живёт, есть особый город Тыдым, куда есть вход только для избранных, способных переключить свою «воспринимающую электронику» на другой «регистр». С Челябинском у меня происходит нечто подобное, вот только поименовать разные пласты этого города я не пытался. Моих личных Челябинска — четыре. Относимых к поэзии — два. Янис Илмарович был мне представлен перед нашей литературной дуэлью в городе Кыштыме в декабре 2006 года как «незаконнорожденный сыночек Даниила Хармса», я немедленно парировал, что являюсь наследником вообще Гая Валерия Катулла, и в силу нашего недолгого «враждования» мой интерес к нему оказался настолько завышен, что я сумел его прочитать вне привычных уральских «обнимашек»: более придирчиво, старательно разглядывая каждую щербинку и недотяг.
Потому так легко было собрать ему книгу, что все тексты выучил практически наизусть, знал их лучше своих, носил на сердце. У Рона Силлимана в «Китайской записной книжке» есть пункт 58: «Что если бы не было других писателей? Что бы я тогда писал? Ведь, по Харольду Блуму и его книге «Страх влияния», большинство стихов пишется о других стихах. При невероятной насыщенности цитатами источник высказывания у Грантса почти всегда материально конкретен.
Вероятно, он настолько хорош как детский писатель, что работает с вещами, вписанными в первичное освоение мира ребёнком, говорит о том, что можно пощупать и повторить самостоятельно. Получается, что живущие бок о бок Александр Анатольевич Самойлов и Янис Илмарович Грантс описывают один и тот же мифо-мир с совершенно разных позиций. Если у Александра Анатольевича сохраняется привкус какой-никакой свободы: «уходит Че Гевара, зовёт его вокзал», то Янис Илмарович давно стал тополем возле детской площадки и «счастлив, что уже не человек». Дмитрий Леонидович Кондрашов стал одним из трёх поэтов, с которых для меня поэзия началась. Понятно, что, будучи маленьким, я воспринял стихи через Лермонтова, его мне читала прабабушка, и в четыре года я наизусть читал со стульчика целиком «Бородино» в семь — со сцены , а в одиннадцать лет я выучил полностью «Мцыри».
Но сознание того, что поэзия продолжается здесь и сейчас, а не вся осталась в девятнадцатом веке, меня накрыло с покупки журнала «Несовременные записки», где были опубликованы три поэта: Андрей Юрьевич Санников, Роман Львович Тягунов и Дмитрий Леонидович Кондрашов. Кондрашов мне понравился меньше, но с ним я познакомился первым. Причём в один день с Андреем Юрьевичем, но к Андрею Юрьевичу было из-за толпы поклонников не протиснуться, а Дмитрий Леонидович сам «взял меня за лацкан». Дмитрий Леонидович осуществил тайную мечту всякого хорошего поэта: от него не осталось черновиков. Весь архив — готовая книга.
Каждое стихотворение — маленький отточенный шедевр. Многие разошлись на цитаты. Вокруг Дмитрия Леонидовича никогда не существовало культа почитания, он был одним из всех, вот только поминали его чуть чаще остальных. И эта «примельканность» никогда не позволяла друзьям и коллегам оценить поэта всерьёз. Свой, но «нечитанный», скорее «напетый Мойшей».
Что происходит — там, за фасадом, в новой избе? Той, что кирпичным повернута задом лично к тебе? Многозначительна, многоэтажна - что твоя брань. Что происходит, не так уж и важно: Тьфутаракань. От возлияний чуть фиолетов, видишь в упор на занавеске двух силуэтов зыбкий узор.
Ты зачарован их пантомимой, звуком стрельбы... Воздух Отечества! Невыносимый сор из избы. Когда я посмертно стал вывешивать в соцсетях стихотворения Дмитрия Леонидовича, то мне они в общем корпусе напомнили книгу Петера Корнеля «Пути к Раю», в которой последовательные фрагменты являются якобы комментариями к никогда не существовавшему базовому тексту. И в отсутствие Дмитрия Леонидовича мне постоянно кажется, что я, выросший на его комментариях, тот самый «базовый текст» сейчас и пишу.
И наше внешнее поведенческое сходство уже не случайно. Я не удивился бы, если мне сказали, что Виталий Олегович написал реквием на смерть несуществовавшего поэта, а потом для пущей убедительности написал корпус текстов этого самого поэта, будто он и вправду был. Но поэт этот оказался совершенно иной традиции. Если бы она была чуть младше, то я бы приписал её к решетовской ветви влияния. Но Вера Николаевна, словно украденная в болливудском сериале сестра-близнец, прожила отдельно от тоскующего братца.
И душу, и зренье промыла гроза. В цветке на газоне свернулась слеза. Серьёзный ребёнок по луже идёт. Огромный над ним и под ним небосвод. Торчат через мятую майку лопатки, Но это не будущих крыльев зачатки, А место, где эти кривые крыла Могли появиться, да жизнь не дала… Глядят удивлённо деревья и зданья, Как маленький мальчик внутри мирозданья Нелепое, в общем-то, сделал движенье, На грудь наступив своему отраженью… Этот монолог обращён к самой себе; в английской традиции подобное высказывание называется «солилог».
Самый известный — солилог Гамлета. И люди, говорящие именно так, теряют связь с почвой, сколько бы они о ней ни говорили. Ногами земли больше не касаются. Опасаясь ночного нападения, я положил под подушку финку, потому, трижды за время пути протряся рюкзак татуированного скина меня! А томик Решетова вместе с финкой всю дорогу лежали рядышком под подушкой.
Доехал я глубоко больным стихами Алексея Леонидовича. Раздвигается валежник, И, размером с ноготок, Появляется подснежник, Первый истинный цветок. Расцветут потом и роза, И гвоздика, и репей. Но все это будет проза. А поэзия — теперь.
Вокруг Решетова сложился определённый круг почитателей, но все они рядом с ним выглядят сейчас слегка декоративно. Складывается ощущение, что Алексей Леонидович, несмотря на множество окружающего его народа, постоянно находился в каком-то вакуумном кольце. Даже любимая женщина Тамара Павловна Катаева смогла услышать «Алёшу» и понять через стихи только после его смерти. Весь секрет в «решетовской интонации», которую однажды вычленила Елена Сергеевна Оболикшта, говоря о творчестве совсем другого поэта. Особенность этой интонации в том, что, проговаривая виденное тобой, ты обращаешься к самому себе, успокаивая или поддерживая себя в условиях, когда, по Георгию Иванову, «и никто нам не поможет, и не надо помогать».
И в состоянии такого отчаяния не могут существовать ни пафос, ни самолюбование, ни обида. Они оба регулярно цитируют Учителя на своих выступлениях, но ни на одной грани не пересекаются. Их галактики разошлись. Поскольку Григорий Геннадьевич работает в жанре, где предметом анализа служат не книги, а компакт-диски, то буду говорить исключительно об Андрее Юрьевиче. Поэт Санников воплотил образ шекспировского героя наиболее ярко.
И его солилоги не тихи. Они полны горечи и гнева, порой достигая частоты рёва авиационной турбины. Да, благодаря общению с Евгением Владимировичем Туренко у Андрея Юрьевича есть целая книга «коанов» под названием «Ангельские письма», изданная в Нью-Йорке. Но все базовые тексты Санникова закрыты на себя: горлонос двустворчатая дверь по ночам ко мне приходит зверь он похож на пса но неживой шесть ушей над белой головой на боку квадратное пятно в языке дыра внутри говно как бы пёс но больше в полтора раза или даже топора кто его пускает в мой подъезд где он спит чего он только ест ночью на запястья посмотрю осень переходит к ноябрю Однако при таком «эгоистическом» приёме как у Решетова, так и у Санникова создаётся потрясающий эффект «стихотворения, принадлежащего лично тебе». Читатель, обладающий высокой степенью эмпатии, может легко присвоить себе эти строки, прожить как собственные воспоминания.
Что-то подобное происходит со многими стихотворениями Марины Ивановны Цветаевой. Произнося слова вслух, ты искренне веришь, что звучащее — твоя собственная речь. Она появилась только что, из тебя. Однако основное отличие Андрея Юрьевича от Алексея Леонидовича не в расширении эмоционального диапазона, а в осознанном проживании текстов внутри сна или свежесочинённой реальности, порой вырывающее и читателя из «скорбного мира». Андрей Юрьевич Санников как поэт-учитель оставил также ряд учеников, упоминаемых как клуб «Капитан ЛебядкинЪ».
Сам клуб был задуман ещё в 1998 году Борисом Борисовичем Рыжим и Олегом Витальевичем Дозморовым как «поэтический лягушатник» при журнале «Урал», но с приходом к руководству клубом в сентябре 2006 года Андрея Юрьевича превратился в мощную литературную группу. Как и в случае с «Нижнетагильской бандой», Виталий Олегович Кальпиди выбрал из всего списка одного мальчика за всех мальчиков и одну девочку за всех девочек. Сергей Валерьевич Ивкин, по строке Алексея Борисовича Сальникова «похожий на Губку Боба», долгое время именно «губкой» и являлся, впитывая любые влияния без особого разбора. Оценка пришла позже, через последовательное обучение внутри группы. Метод письма внутри общей солилогичности можно описать как полистилистику и эклектику, которые на грани фола непонятно чем удерживают хрупкую гармонию.
Но пока этот «упорядоченный хаос» ясен самому автору, и читателю блазнится, что такому «положению вещей» можно доверять. Стекающая сверху нагота. Резиновое зеркало испуга. Тот самый выход за пределы круга. Тот самый выдох за пределы рта.
Марина Сергеевна Чешева не складывает кусочки реального мира, она работает с идеями вне тактильного восприятия. Музыка в её текстах самая визуализированная, эмоционально ощутимая и тактильно насыщенная вещь, потому что дальше, за музыкой, начинается мир, для которого у человека может не хватить органов чувств. И через поэзию для неё проговаривает такие эмоции, которые читателю не ощутить, пока он про них не прочитает узнает, позволит их себе. Благодаря стихам у него появляется шанс… неслышный мой город созрела его скорлупа из плоти и пыли и если страница легка то ты её вспомнишь и будешь читать из горсти прозрачного летнего утра где после шести я так и стояла в ладонях стеклянной травы и лопасти неба кружились внутри головы Женский авторский ряд этой традиции продолжают Екатерина Ивановна Гришаева, Елена Сергеевна Оболикшта, Мария Олеговна Кротова, Евгения Викторовна Вотина. Формально не принадлежащий к «Гнезду птенцов Андреевых» Вадим Анатольевич Балабан, тем не менее, может быть причислен именно к «решетовской» линии УПШ.
Каким-то невероятным экстерном он умудрился пройти курсы у Евгения Владимировича Туренко и у Андрея Юрьевича Санникова одновременно, но, при внешних признаках «туренковского языка», сама манера речи Вадима Анатольевича устоялась в солилоге. Пускай, в отличие от «очников», Вадим Анатольевич Балабан пишет не «письма к самому себе», а отчёты мастера по ремонту реальности. Возвращается с изнанки мира, подрезав кусачками оборванные связи и смотав их изолентой и отмечает: в таком-то квадрате в такое-то время исправлено то-то и то-то. Потому выделил только «золотого медалиста». У первой — прялка, у второй — веретено, у третьей — ножницы.
Именно «пряжу» материализует Ольга Юрьевна Исаченко. Её стихи порой ни к кому не обращаются, даже не к себе. Чисто природное вызволение потенциала, насаждение ради насаждения, ради выживания и развития того, что автору уже и не принадлежит. Как бы и нет автора, лишь бы стихи длились. Что счастье, что горе — такой же наркотик.
Легко привыкаешь — а после отымут — И молишь хоть часик — а лучше бы годик — Иначе погибель — и сраму не имут Все те, кто цеплялся за лесенку взгляда, За выступ улыбки, обрушенный вскоре... Так мало для счастья счастливому надо — Так мало несчастному надо для горя. Евгения Викторовна Изварина «раскручена» на общероссийском уровне, заметна и известна всем и каждому осознанно пишущему на Урале, и достаточно многим поэтам в других регионах, но при этом по родному городу проходит «тенью». Её любят до слёз и дрожи, но как образ, призрака, имя на обложке волшебной книги. Как сказала одна крайне похожая на Евгению Викторовну персона: «Не ждать благодарности участь Христа и всех одарённых».
Сад последний, милость неслучайная — будущего больше не беречь. Из невыносимого молчания Иисус заглядывает в речь. Там в пыли коричневого вечера на коленях буковки стоят: — Чтобы нам не обмануть доверчивых, будь не упомянут, а распят. Территориально находящаяся в Нижнем Тагиле, Елена Викторовна не примкнула к «ученикам на мраморной лестнице», осталась отдельной и неоглядывающейся. Если бы я не знал Елену Викторовну лично как тихую и покладистую девушку, то решил бы, что внешне она выглядит макбетовской ведьмой.
Но такие различия поэта и человека ещё Катулл в первом веке до Рождества Христова подчёркивал: поэт должен в жизни быть чист, а в поэзии — честен. Вот и говорит Елена Викторовна о своём, о женском, совершенно бесстрашно, режет по живому… Ты видишь, я выросла всё же В холодном и тёмном краю, Держи мои волосы, Боже, Тяни меня ближе к нулю, Где гомон пришедших не слышен… На скатерти в виде лица Разлито варенье из вишен. Чего пожалеть для отца? На снег забирай мою кожу, На прочную миру петлю Держи мои волосы, Боже… Пока я блюю. Эпилог В главе про «Свердловские кухни» я упустил мысль, что есть серия кухонь, куда мне ходу нет и никогда не будет.
Потому про их обитателей мне сказать нечего. На этом всё. ОХ, ЕПТ! Как, что и почему, осталось неизвестным. В конце концов, это личное дело Северного Ветра, откуда прилетать в наше село.
И просто неприлично спрашивать его, мол, как, что и почему. При общей нацеленности на свободу, Северный Ветер имеет право прилетать, когда хочет, куда хочет и с какой стороны хочет. Он имеет полное право прилететь с Юга именно в четверг, а в пятницу, будь на то его воля, и вовсе с Востока. Или даже с Запада. Что, в общем-то, в нашем селе не очень поощряется.
И тем не менее оставаться Северным Ветром. Так что к Северному Ветру никто не лез с расспросами. И холодный Северный Ветер, прилетевший в четверг в наше село с Юга, так навсегда и остался холодным Северным Ветром. И никто-никто в нашем селе никогда-никогда не узнал, что Северный Ветер прилетел в четверг в наше село с Юга для того, чтобы стать Южным Ветром. Скоро завяжется кровавая битва.
Потому что, никакого смысла в не кровавой битве нет. Идеалы надо защищать до последней капли крови. Иначе, какие же это идеалы. Ну, травка, дубравы тут и там. Слева дубрава для нашего Засадного полка.
Справа — для ихнего Засадного полка. Или — наоборот. Смотря, откуда смотреть. Нет единого мнения, откуда смотреть. С ихней стороны.
Или с нашей. Такие же проблемы возникли с Полками Правой и Левой Рук. Обратно — с какой стороны смотреть. И чтобы не путаться, к правым рукам Полкам Правой Руки привязали по пучку сена, а к левым рукам Полкам Левой Руки — по пучку соломы.
За авторский взгляд на человеческие отношения в трудных условиях. На этом проект не заканчивается. Уже в январе в Архангельской области стартует киномарафон Arctic open.
Фильмы конкурсной программы с разрешения авторов можно будет увидеть в музеях, библиотеках, кинозалах Архангельской области и за её пределами. Традиционно программа архангельского кинофестиваля пройдёт в регионах России. Продолжится и образовательная программа проекта. Проект Поморского культурного фонда «Берегиня» «КиноПорт. Соорганизатор проекта — Северный Арктический федеральный университет.
Как правило они стоят у перекрестков, при въезде в населенные пункты или просто на открытой местности.
Как они связаны с дохристианских культом предков и старообрядцами? Что означали изначально?
Союз молодых писателей «Северное сияние» начал выпускать интернет-журнал «Снегири»
Эти яркие птички еще долго будут радовать вас! Мастер-класс проводит член Союза художников России, опытный педагог-художник и просто очень талантливый человек Черная Диана Михайловна. С собой брать ничего не нужно. Только хорошее настроение и вдохновение.
Поэзия Людмилы Кузьминой — это образность, эмоциональность и языковая выразительность. Многие стихи так мелодичны, что в их звучании так и слышатся песенные ноты. И еще одна новость. Проект «Белые снегири» — участник губернаторской премии «Мы рядом ради перемен».
Яндекс будет обрабатывать эту информацию с целью анализа пользовательской активности Вы можете отказаться от использования cookies, выбрав соответствующие настройки в браузере. Используя этот сайт, вы соглашаетесь на обработку данных о вас Яндексом в порядке и целях, указанных выше.
Снегирь получил Золотого орла как лучший фильм года Снегирь получил Золотого орла как лучший фильм года Елена Национальная Академия кинематографических искусств и наук России объявила лауреатов премии «Золотой орел» по итогам 2023 года. Вручение наград состоялось сегодня в первом павильоне «Мосфильма». Лучшим фильмом стал «Снегирь» режиссера Бориса Хлебникова. Эта картина также получила награды за лучший монтаж, звукорежиссуру и визуальные эффекты.