Продажа билетов на все спектакли «ПОВЕСТЬ О СОНЕЧКЕ» в мае, июне в 2024 году.
Марина Цветаева: Повесть о Сонечке
Театр Вахтангова представил премьеру на Новой сцене «Повесть о Сонечке» в постановке Владислава Наставшева. В Театре Вахтангове премьера – "Повесть о Сонечке" Марины Цветаевой. Режиссер Владислав Наставшев аккуратно перенес прозу Цветаевой на сцену, представив зрителю разговор о высотах любви, на которые поднимает чувства настоящий поэт. Эмоциональная, звонкая, нежная и романтичная в самом высоком смысле история о любви по выдающейся прозе Марины Цветаевой «Повесть о Сонечке». "Повесть о Сонечке" Цветаева написала в эмиграции в память о своей подруге, актрисе второй студии Вахтангова Софье Голлидэй, с которой провела в Москве весну 1919 года. Премьера спектакля «Повесть о Сонечке» состоится 21 и 22 декабря на Новой сцене Театра Вахтангова.
Театр имени Вахтангова представит премьеру спектакля «Повесть о Сонечке»
Повесть была написана Цветаевой в очень непростой период ее жизни, спустя почти двадцать лет после описываемых в ней событий, когда Марина Ивановна узнала о смерти Сонечки. Все более востребованный в России рижский режиссер Владислав Наставшев поставил на Новой сцене Театра им. Вахтангова «Повесть о Сонечке». «Повесть о Сонечке» Владислав Наставшев, впервые приглашённый на постановку в Театр имени Евгения Вахтангова, выпустил спектакль «Повесть о Сонечке», в основу которого легло одноимённое произведение Марины Цветаевой.
Елена Алдашева про «Повесть о Сонечке» Владислава Наставшева в Вахтанговском театре
Её проза, соединенная с реалиями жизни, полна магии, которая завораживает…». Показать ещё.
Примеривала на себя чужие жизни, разные роли.
Её проза, соединенная с реалиями жизни, полна магии, которая завораживает… Я благодарен Евгении Крегжде за совместное глубокое погружение в пространство прозы М. Цветаевой и внимательную работу над текстом нашего спектакля.
Обладатель золотой и двух серебряных медалей в номинации «Графика» Международной федерации художников IFA , лауреат именного приза Максима Жуана Фонд Тейлора , который вручается в рамках салона «Искусство в столице» «Art en Capital» в Гран-Пале в Париже, награждена дипломом и премией академика Владимира Ветрогонского в рамках Международной триеннале графики в Санкт-Петербурге. В 2017 году стала лауреатом Международного конкурса книжной иллюстрации «Образ книги» за иллюстрации к «Книге пророка Даниила» издательство «Вита Нова». Приняла участие более чем в 150 и ленинградских, зональных, республиканских, всесоюзных, общероссийских и зарубежных выставках, в том числе в «Салоне независимых», «Салоне рисунка и акварели» и «Салоне французских художников» в Гран-Пале.
Графические работы художника украшают интерьеры Президентской библиотеки имени Б. Ельцина в Санкт-Петербурге и Благовещенске, Конституционного суда Российской Федерации, находятся на хранении в Государственном Эрмитаже, собрании Художественного фонда РФ, Музее Русского флага Париж , в Музее изобразительных искусств Республики Карелия Петрозаводск , в Государственном музейном объединении «Художественная культура Русского Севера» Архангельск , в Тульском областном художественном музее, в выставочном центре «Эрмитаж-Выборг» Выборг , в Рязанском государственном областном художественном музее им. Специализируется на выпуске малотиражных коллекционных изданий художественной литературы, а также биографических и литературоведческих книг.
И Завадский, под ногами у которого она извивается, пытаясь вырваться из наваждения. И Володечка, его противоположность. Весь первый акт Марина и Сонечка «дирижируют» многоликим персонажем Константина Белошапки: он пока ещё не Володя, а все мужчины в этой истории, то в очках, то с усами, то с крыльями — бегает из кулисы в кулису, подыгрывает, тяготясь этим «театром». Володя из второго акта, как и мечтала Марина, сцене предпочитает жизнь.
Вместо акцентов и характерностей — простая мягкая речь, спокойное обаяние. Он собирает разбросанные костюмы на вешалку в углу. Разгримировывается у появившегося столика — в изножье его, с обратной стороны, на каждое слово Володи Марина бьётся затылком об «изнанку» зеркала. До хрипоты, до рыдания кричит сквозь это зеркало, что по-настоящему любит не Завадского, а самого Володю «Что если бы мне дали на выбор — его всего — и наше с вами — только-всего» : «Да знаете ли вы… что я вас бесконечно больше?!
Из вечной сдержанности, спрятанных слёз, всепонимающей улыбки и терпения сжавшей зубы она выйдет ещё лишь раз — когда Володя придёт прощаться навсегда: «У меня полон рот, понимаете, полон рот — и я сейчас всем этим — задохнусь! Это момент самой «острой» мизансцены — сидят друг напротив друга по краям авансцены, в лучах-«прострелах». Володя встаёт, Марина обнаруживает, что волосы у него не того цвета, как она думала целый год. И это самое страшное открытие: даже в любви, забравшей тебя без остатка, ты можешь не видеть объект этой любви.
Так и Сонечка — кривляка, ребёнок, чистый звук — окажется не игрушкой, а полной отчаяния личностью. Резкая и обречённая, прибежит она в последний раз к Марине — вместе с большинством героев и детьми Цветаевой создатели спектакля убрали из текста историю расставания с Сонечкой, её писем и обиды на неё. Она лишь явится — сломавшийся человек, шагающий по крутящейся платформе с блестящими слезами на глазах. А потом, после её смерти, придёт «письмо из России», из которого эмигрантка Марина узнает, что Сонечка «никогда-никогда её не забывала» все эти годы.
Ещё одно незнание, стыд — и перестановка акцентов. В начале обоих актов звучат песни на стихи из «Комедьянта». В конце — на стихи об одиночестве вдали на чужбине. Марина в камере-обскуре, в своём 1937-м году не столько вспоминает своих героев, сколько «принимает петлю Стаховича».
Принимает решение о возвращении с Океана. Она говорит: «В Москве 1918—1919 года из мужской молодёжи моего круга — скажем правду — осталась одна дрянь. Или красная молодёжь, между двумя боями, побывочная, наверное прекрасная, но с которой я дружить не могла, ибо нет дружбы у побеждённого с победителем». Завадского, которого за неумение любить «распнёт» стулом почти «Пер Гюнт» со словами, что делает «надгробие», Марина презирала за неумение выбрать из двух крайностей.
Мол, даже если речь шла о белых и красных, его ответом было: «Это так сложно». Но крайность как выбор приносит только боль: что первый акт, про «дрянь» студийцев, что второй — про «дрянь» идейности, отказа от театра. Володя, конечно, не «красный», но уходит он из студии на Гражданскую войну, потому что не может «играть, когда другие живут». Красный — цвет этой идейности, полярной эскапизму: завёрнутая в кроваво-алое полотно, тянущееся из кулис, Марина, немного «а ля Делакруа», выйдет по диагонали в начало второго акта.
Жажда любви и даже страсти: с отвагой отброшенного стыда скинет ткань, «обнажаясь» до телесного песочного! Этот алый выход — под песню на слова последнего стихотворения из «Комедьянта»: «Сам Чёрт изъявил мне милость! Как бы мало, впроброс, спокойно и нарочито спокойно в этой послереволюционной Москве ни говорили герои о смерти, она всегда рядом. Не только петля Стаховича.
Почти сразу после первого появления безымянного ещё «мужского персонажа» — выстрел и падение.
«Сны о Сонечке» в исполнении Ирины Джапаковой «приснились» зрителям Камерного драматического театра
«Повесть о Сонечке» — это ностальгическая, мемуарная, абсолютно насквозь идеалистическая, безусловно, повесть, которая и есть для Цветаевой единственный способ спасти себя во временах, когда ее не любит никто. 1919 гг. в Борисоглебском переулке. И лишь посмертная «Повесть о Сонечке» заставила читателя «вспомнить» вместе автором о яркой и самобытной студийке МХТ, о ее радостях и горестях начала сурового 1919 года. В Театре Вахтангове премьера – "Повесть о Сонечке" Марины Цветаевой. Режиссер Владислав Наставшев аккуратно перенес прозу Цветаевой на сцену, представив зрителю разговор о высотах любви, на которые поднимает чувства настоящий поэт. И лишь посмертная «Повесть о Сонечке» заставила читателя «вспомнить» вместе автором о яркой и самобытной студийке МХТ, о ее радостях и горестях начала сурового 1919 года. «Повесть о Сонечке», написанная после известия о смерти Голлидэй, стала своеобразным реквиемом ушедшей подруге.
В Театре Вахтангова в новом сезоне покажут спектакли по рассказам Гоголя, Пушкина и Цветаевой
Общественные потрясения становятся для Цветаевой своеобразным катализатором. Сумасшедшая энергия обновления, которой буквально пропитан воздух, дает ей силы, темы, новый язык. О ком бы ни писала Марина Цветаева, она как большой поэт писала о себе. Примеривала на себя чужие жизни, разные роли.
Нажмите на подходящий сектор и выберите любые из доступных мест Как оплатить билет? С помощью банковской карты на сайте онлайн или наличными курьеру Как получить билет?
О мероприятии Уважаемые гости и ценители искусства! Ожидаемое событие снова приходит в Вахтанговский театр - невероятный спектакль "Повесть о Сонечке", который режиссёр Владислав Наставшев создал на основе произведения Марины Ивановны Цветаевой. Эта поэтическая пьеса производит сильнейшее впечатление и насыщена яркими красками и эмоциями. Сама тема спектакля - это история о встрече и взаимодействии Марины Цветаевой и Евгения Вахтангова. Этот уникальный момент их взаимодействия послужил началом беспрецедентного развития Вахтанговской студии, из которой вырос Театр Вахтангова.
Молодые студийцы и их учителя сформировали круг её общения в 1918—1919 гг. Владислав Наставшев, режиссёр: «Повесть о Сонечке» — густой, очень плотный текст. Общественные потрясения становятся для Марины Цветаевой своеобразным катализатором. Сумасшедшая энергия обновления, которой буквально пропитан воздух, даёт ей силы, темы, новый язык.
Она лишь явится — сломавшийся человек, шагающий по крутящейся платформе с блестящими слезами на глазах. А потом, после её смерти, придёт «письмо из России», из которого эмигрантка Марина узнает, что Сонечка «никогда-никогда её не забывала» все эти годы. Ещё одно незнание, стыд — и перестановка акцентов. В начале обоих актов звучат песни на стихи из «Комедьянта». В конце — на стихи об одиночестве вдали на чужбине. Марина в камере-обскуре, в своём 1937-м году не столько вспоминает своих героев, сколько «принимает петлю Стаховича». Принимает решение о возвращении с Океана. Она говорит: «В Москве 1918—1919 года из мужской молодёжи моего круга — скажем правду — осталась одна дрянь. Или красная молодёжь, между двумя боями, побывочная, наверное прекрасная, но с которой я дружить не могла, ибо нет дружбы у побеждённого с победителем». Завадского, которого за неумение любить «распнёт» стулом почти «Пер Гюнт» со словами, что делает «надгробие», Марина презирала за неумение выбрать из двух крайностей. Мол, даже если речь шла о белых и красных, его ответом было: «Это так сложно». Но крайность как выбор приносит только боль: что первый акт, про «дрянь» студийцев, что второй — про «дрянь» идейности, отказа от театра. Володя, конечно, не «красный», но уходит он из студии на Гражданскую войну, потому что не может «играть, когда другие живут». Красный — цвет этой идейности, полярной эскапизму: завёрнутая в кроваво-алое полотно, тянущееся из кулис, Марина, немного «а ля Делакруа», выйдет по диагонали в начало второго акта. Жажда любви и даже страсти: с отвагой отброшенного стыда скинет ткань, «обнажаясь» до телесного песочного! Этот алый выход — под песню на слова последнего стихотворения из «Комедьянта»: «Сам Чёрт изъявил мне милость! Как бы мало, впроброс, спокойно и нарочито спокойно в этой послереволюционной Москве ни говорили герои о смерти, она всегда рядом. Не только петля Стаховича. Почти сразу после первого появления безымянного ещё «мужского персонажа» — выстрел и падение. Пока вроде бы шутливое, но уже предвестие. И таких много. Но со смертью всё время спорят, а серьёзное и метафизическое как будто «одомашнивают». Так на панихиде по тому же Стаховичу, где стоят обе героини в платочках, Сонечка щебечет о своих любовях, а Марина внимательно слушает, кивает невидимым возмущённым соседям, полушёпотом уточняет. И так ревнивое появление Сонечки во втором акте как бы перемещается с порога дома Марины на пасхальную службу, куда она прокрадывается, пробирается сквозь груду стульев. Всё происходит в постоянном присутствии сакрального — через контрапункт и противоречие, через живую жизнь, любовь и смех: почти легкомыслие, почти цинизм. Но противопоставить крушению мира, пожалуй, можно только три сценария — Сонечки, Володечки и Марины. У Цветаевой в тексте «эпилога» нет. В спектакле — есть. Его объявляет очередной «Он» — на этот раз в образе монтировщика, пришедшего разобрать океанскую декорацию после известия о смерти Сонечки это ещё не эпилог. Отталкивая его каблуками, Марина бежит по той же крутящейся платформе и выдыхает-выкрикивает, объясняет: «Как всем известно, сахар — не необходим, и жить без него можно, и четыре года Революции мы без него жили, заменяя — кто патокой, кто — тёртой свёклой, кто — сахарином, кто — вовсе ничем. Пили пустой чай. От этого не умирают. Но и не живут.
Театр имени Вахтангова представит премьеру спектакля «Повесть о Сонечке»
Признаюсь честно, я вообще не являюсь целевой аудиторией этого спектакля. Был бы я поклонником творчества Марины Цветаевой , мне бы спектакль непременно зашёл. А так, мягко говоря, очень двойственные чувства. С одной стороны — упрекнуть создателей спектакля не в чем. Это действительно очень красивая и изящная постановка. Сценография просто безупречна. Мы ощущаем себя то на полузабытом пляже, то оказываемся в театре, то ощущаем атмосферу какого-то детского кукольного действия.
Большинство мизансцен прекрасно продуманы. Даже пожалел что фотографировать нельзя. Буквально любая секунда действия — отличный, красивый контент. Что же касается актерской игры, тоже упрекать некого. На сцене всего трое актеров и каждый справляется с задачей на отлично. Евгения Крегжде сыграла роль Марины Цветаевой именно так, как я ее себе и представлял: утонченной, возвышенной, при этом слишком инфантильной и чрезвычайно театральной, даже с перебором.
Смотришь — и думаешь: наверное, Цветаева и была такой в жизни. Образ отлично подходит к ее поэзии.
На фото, сделанном после спектакля, видна Софья Голлидэй; это, пожалуй, единственная ее «сценическая» фотография, не считая фото в моноспектакле по Достоевскому. Ей, по свидетельству Редлих, не удалось победить свою скованность и ее «переиграла» в этой роли Екатерина Корнакова, и С. Голлидэй переместилась в массовку. Откуда вдруг у дерзкой Сонечки скованность?.. Вот как Мчеделов говорит о ней в цветаевской «Повести»: «Да ее никто и не обижает - сама обидит! Вы не знаете, какая она зубастая, ежистая, неудобная, непортативная какая-то... Может быть - прекрасная душа, но - ужасный характер.
И - удивительно злой язык! А чуть над ней пошутить - плачет. Плачет и тут же - что-нибудь такое уж ядовитое... Иногда не знаешь: ребенок? Потому что она может быть настоящим чертом! Действительно: если безусловно верить достоверности передачи Мариной Ивановной жалоб и сетований Мчеделова в связи с Сонечкой, можно предположить, что та ему внутренне дороже, чем он старается это изобразить. Так на не-любимых не обижаются, так на них не жалуются. С «конкуренткой» Корнаковой дела у Сонечки обстояли, возможно, не так уж плохо, поскольку на «корпоративе» после сотого представления в приветственных стихах прозвучали строки и о ней, и о «ее» а не корнаковской Зое: Подобно запаху магнолий Пленяет всех, играя Зою, В «Кольце зеленом» Голлидэй. Мчеделов еще раз промелькнет в Сонечкиной биографии, когда в конце лета 1919 поедет из Рузаевки эмиссаром в Симбирск обустраивать тамошние гастроли Студии, но их отношения к тому времени уже станут сугубо формальными.
И тому есть немало причин. Один репертуарный спектакль в «Милютинском» зале на 100 мест не мог прокормить Студию. В 1918 году начались репетиции еще двух спектаклей: «Младости» Андреева с режиссурой Литовцевой и Мчеделова и «Потопа» Бергера, который вел Вахтангов. Ни в «Младости», ни в «Потопе» Сонечка занята не была. Мне не нравилось, что Театр, студия, - какая-то одна из комнат очень обыкновенной квартиры, где днем студийцы жарят в кухне картошку, моют волосы, завивают локоны, спят в режиссерской и декораторской, а потом - идут в какую-то комнату поиграть. Что-то было чересчур обывательское - и отнимало спектакль-праздник. Я была молода, разве не понятно, что мне хотелось Театра-Храма? В своих неудачах и в отсутствии ролей в Студии Сонечка винила одного Мчеделова, не сознавая, как неудобны режиссеру ее характер и специфика ее дарования. Тем временем состоялась вторая премьера Студии.
Это был ее «Дневник», строившийся на трех инсценированных рассказах - Лескова, Тургенева и Достоевского. Слава Сонечки, читавшей со сцены текст Настеньки из «Белых ночей» Достоевского, фактически сравнялась с тарасовской. А Сонечка, минутку помолчав, начинала читать «Белые ночи» по роману Достоевского». Все-таки это ультранатурализм, ибо Голлидэй переносила за рампу Настеньку быта, и бытом розовенького платьица с крапинками веяло со сцены... А вот что писала о моноспектакле Голлидэй критика. Это Сергей Глаголь. Дон-Аминадо, он же Аминодав Шполянский, пишет: «Не боясь упреков в повышенной восторженности, скажем прямо: такого ароматного и свежего дарования, как дарование г-жи Голлидэй, нам не приходилось встречать уже много лет. Что же!.. Остается пожелать ей долгие лета - нищим духом и обворованным - в утешение».
Таинственный И. Джонсон отмечает: «Обнаруживаются уже гибкие и развитые дарования, среди которых дружное внимание обратила на себя г-жа Голлидэй, передающая рассказ Настеньки Достоевского с такой мастерской отделкой, соединенной, в то же время, и с такой очаровательной искренностью, что в итоге получается исключительное художественное впечатление». Спасибо Галине Юрьевне Бродской, разыскавшей этот материал - он дорогого стоит. Свой моноспектакль С. Голлидэй играла множество раз, легко устанавливая контакт с любой аудиторией, как с интеллигентной, так и пролетарской. Ее «Белые ночи» могли существовать и автономно, независимо от «Дневника студии». На одном из таких концертов Сонечка встретилась со своим кумиром и любимцем московской публики - Василием Ивановичем Качаловым. Он был при параде - во фраке с цветком на лацкане. Какой-то большой концерт зимой.
Когда я уже окончила свой номер и спускалась вниз по широкой лестнице, Вы только что приехали с какого-то концерта... Это из письма Голлидэй Качалову начала 1930-х. Качалов - «штатный» актер МХТ с 1900 г. Зима - это декабрь, очень удачный для С. Голлидэй месяц. Качалову она будет писать из провинции многие годы, будет ходить на его спектакли. Качалов сделается ее чуть ли не единственным хотя по большей части «удаленным» собеседником, ее соломинкой в омуте провинциальной театральной рутины. На момент знакомства с С. Голлидэй В.
Качалову 43 года, Сонечке - 24. Но здесь нам необходимо вернуться на месяц назад, в 7 ноября 1918 года, когда судьба С. Голлидэй в рамках МХТ окончательно решилась, точнее закончилась. Еще вернее будет сделать ретур поглубже, в середину 1918 года. Эти занятия, естественно, посещала и София Голлидэй, пока в конце октября 1918 года Вахтангов не заболел и занятия не прекратились. Вахтангов не возражал против того, чтобы Сонечка сыграла свою Настеньку у него в Мансуровской студии, куда ее «зазывали», как указывает Бродская, друзья-сверстники Антокольский и Завадский. Однако затея «выпустить» Сонечку на конкурирующую площадку руководству Второй, «Милютинской» студии не понравилась. В протоколе заседания Совета Студии от 15 сентября 1918 г. Голлидэй читать отрывок из «Белых ночей» в студии Вахтангова».
Через два года по прибытии в Москву у Софьи Евгеньевны Голлидэй одна-единственная ролька «Зоя» в «Зеленом кольце», которую у нее к тому же «отбирает» Е. Корнакова, и моноспектакль по Достоевскому, который она, очевидно, могла играть еще в 1916-м. Творческий неуспех налицо. Кого винить? В декабре 1916-го Мчеделов становится режиссером «Синей птицы» по Меттерлинку на основной сцене МХТ и осуществляет, как выражается Бродская, «актерские вводы» в спектакль. Но Голлидэй он планирует «ввести» не на большую сцену, а в будущую постановку «Синей птице» в Студии - на роли Насморка и Внучки. Можно предположить, что попытка Сонечки выступить у мансуровцев которые вместе с Вахтанговым получат статус Третьей студии МХТ лишь в 1920 году , окончательно отталкивает его от строптивой студийки. Трудно представить, как отнеслась к этому Сонечка. С одной стороны, она впервые оказывалась на большой сцене Художественного театра, с другой - это была очевидная ссылка, с третьей - хоть какой-то заработок.
Всё слишком сложно переплелось тогда в этом холодном революционном 1918-м. Голлидэй] получила 150 рублей - с условием погасить выплату до Рождества. В октябре - еще аванс. Голлидэй 250 руб. На заседании совета 12 декабря «на шубу Голлидэй» было добавлено еще 100 рублей». Еще летом 1918 года Вахтангов провел с ней переговоры о зачислении ее в Мансуровскую студию, предложив ей роль Инфанты в пьесе-сказке П. Антокольского «Кукла Инфанты», включенной в репертуар студии. Ему на тот момент 35 лет, он на 11 лет старше Сонечки. Справедливости ради надо добавить, что Станиславский активно противостоял по крайней мере формально местнических интересам студий МХТ и их «запретам», считая, что работа на разных площадках идет актеру только на пользу.
Завадскому, как и Голлидэй, двадцать четыре, Антокольский моложе их на два года. Отсюда и «Сонечка» - Мчеделов зовет С. Голлидэй по имени-отчеству, Вахтангов - Софи. Следует заметить, что художественно пьеса Антокольского, в которой репетирует Сонечка, с высоты «Метели» Цветаевой кажется едва различимой. Неудивительно поэтому восхищение Сонечки «Метелью» и самой Мариной в декабре 1918-го. Вот начало «Куклы Инфанты», над которым с 1916 года билась на сцене Н. Щеглова: «Сломалась, сломалась и не хочет двигаться, А я ее только раз завела. Теперь матерь Божия на меня обидится, Что я мою куклу не сберегла». Стихи странные, на взгляд сегодняшнего ценителя поэзии.
Божья матерь и вправду может обидеться. Так же, как в «Зеленом кольце» у Мчеделова Корнакова переиграла Голлидэй в роли Зои, так Сонечка у мансуровцев переигрывает Щеглову, заменив ее в главной роли. Наконец-то С. Голлидэй оказывается в своей стихии, среди «своих»: Павлик - автор пьесы, Юрочка - режиссер, сама она - Инфанта, главная героиня. Но и тут не обошлось без «несудьбы»... Вахтангов после просмотра «Куклы» сделал исполнителям много замечаний. Он не любил излома, он любил здоровое творчество, правдивое. А Соня всё время переигрывала, всё время была на грани экзальтации. Вахтангов пришел на одну из последних репетиций, посмотрел и ушел, ничего не сказав.
Вот и вся история. Ни Павлик, ни Юрочка, как теперь ясно, никакой существенной роли в актерской судьбе С. Голлидэй не сыграли - хотя их имена и повторяются сотни раз в монографии Бродской. А влюбленность в Завадского молча сидящего вечерами у Цветаевой на Борисоглебском , все эти его навязчиво «починенные» Сонечкой рубашки и носки, - всё это минутное, девичье. Нигде потом в письмах С.
Благодаря поэту Павлу Антокольскому, в стихи которого Цветаева, случайно услышав в поезде, немедленно влюбилась, она познакомилась с артистом Юрием Завадским, произведшего на нее сильнейшее впечатление. Вдохновившись театром, Марина написала девять стихотворных пьес, которые были столь необычны, что до сих пор редкий режиссер осмеливается работать с таким сложным поэтическим материалом. Владислав Наставшев решился и победил. Постановочная группа была на одной волне с режиссером, поэтому спектакль воспринимается единым завораживающим художественным полотном. Мысль художников обращена нематериальному. Сцена представляет собой сценография Владислава Наставшева и Валерии Барсуковой песчаный холм, на котором возлежит опрокинутый книжный шкаф, впоследствии играющий роль гроба, и парящее кресло. Песок — зыбучая вечность, его невозможно приручить даже в песочнице.
Вот бой! Их оригиналы, написанные её рукой, можно увидеть в Музее-квартире Вахтангова в Денежном переулке. В Мансуровской студии Марина встретила актрису Сонечку Голлидэй, которой и посвятила «Повесть о Сонечке», написанную в эмиграции в 1938 году — в трагический период истории России. По словам режиссера, — «Повесть о Сонечке» — густой, очень плотный текст. Общественные потрясения становятся для неё своеобразным катализатором. Сумасшедшая энергия обновления, которой буквально пропитан воздух, даёт ей силы, темы, новый язык. В его основе — пьеса, написанная самим режиссёром и вдохновлённая романом Джозефины Лоуренс «Годы тянутся так долго» и фильмом «Уступи место завтрашнему дню». Эти четыре достаточно молодых человека в расцвете сил должны стать родителями своих родителей. Готовы ли они к этой трудной роли? Понимают ли до конца ответственность, возложенную на них непростыми обстоятельствами? Смогут ли принять верные решения, от которых зависит дальнейшая жизнь, благополучие, счастье самых близких людей — отца и матери? Я также ни на минуту не забываю, что это история большой настоящей редко встречающейся любви, которую немолодые Ромео и Джульетта, для которых немыслимо существования друг без друга, пронесли через десятилетия. Народная сказка «Серко», ставшая когда-то знаменитой благодаря мультфильму Эдуарда Назарова, получила новую жизнь в постановке Московского Губернского театра — впервые на театральной сцене. Для молодого режиссёра Аделины Сапаевой история старого Пса, изгнанного хозяевами из теплого хутора, — это, прежде всего, история о любви, без которой мир тускнеет и теряет смысл.
«Повесть о Сонечке» – премьера в Театре Вахтангова
И снисходительная, полная терпеливой любви к этому капризному влюблённому ребёнку Марина. В актерском трио первая скрипка, конечно, она - Евгения Крегжде. Для актрисы - это, безусловно, этапная роль. Ее партия глубоко драматична, но всегда чуткая к партнерше, не упускающая ее звенящей струны, и сама в какой то момент такой становящейся. Только драматизм звучит в ней все сильней - от лёгкой столичной богемности вначале к безысходности в финале повести. И как верно меж двух героинь существует сонм мужчин в исполнении Константина Белошапки, роль которого в спектакле вспомогательная, но позволяющая развивать бессюжетную историю. У актера двенадцать персонажей, обозначенных не сколько гримом одни усы не в счёт , и отдельными элементами костюма, сколько на скорости сменяемыми образами. Завернул за кулису Завадским - вышел морячком Пашей, на глазах преобразившимся в Стаховича, потом - в Володечку, а после и совсем бесцеремонного монтировщика. Режиссеру, который в спектакле выступил ещё сценографом, композитором и исполнителем песен за кадром, удалось довольно изящно раздвинуть рамки литературного театра, к которому так располагает проза. Литературу он постоянно переводит в действенный ряд с головокружительными монологами на зыбкой сыпучей поверхности, в ряде мизансцен перекидывает мостки из прошлого в настоящее, чтобы предсказать будущее героев.
Так выглядит рассказ о Стаховиче, аристократе духа, который влез в петлю - не перенёс потерь в семье, не принял нового бытия. И тут же покойник с верёвкой на шее, уложенный в шкаф со стеклянной дверцей, точно в гроб, вместе с Сонечкой вспоминает уроки хороших манер, которым он учил студийцев - как вставать, как подавать руку или подтянуть сползший чулок, когда идёшь по улице с кавалером. Легко, с азартом разыграно упражнение, но становится жутковато, если припомнить начало сцены самоубийства достойнейшего аристократа. У Наставшева суицид почему то носит фарсовый характер, как в цирке или гиньоле. Это, пожалуй, единственная резанувшая меня грубоватая краска на тонко выполненном полотне. Но тут же постановщик исправит грубость, завершив сцену метафорой: сидя в шкафу, Стахович молча протягивает веревку сидящей напротив него Марине, которая спустя двадцать два года сама возьмётся за такую же - с петлей на конце… А так даже песня из репертуара 90-х «Плачь, любовь, плачь», за счёт аранжировки Иван Лубенников вписалась в музыкальный ряд спектакля, где песни на стихи Цветаевой звучат так современно, как если бы их пели в каком-нибудь модном клубе. И все же «Повесть о Сонечке» не одна любовь, как уверяла Цветаева. Она ещё свидетель времени, сохранившая для нас портреты людей искусства, составивших в XX веке славу отечественного театра. Не льстивые, скорее, объёмные, что для истории намного ценнее безизъянных отшлифованных идеологией изображений.
Ведь написала Цветаева, что от Вахтангова на неё «веяло и даже дуло— холодом головы: того, что обыватель называет «фантазией».
Пока вроде бы шутливое, но уже предвестие. И таких много. Но со смертью всё время спорят, а серьёзное и метафизическое как будто «одомашнивают».
Так на панихиде по тому же Стаховичу, где стоят обе героини в платочках, Сонечка щебечет о своих любовях, а Марина внимательно слушает, кивает невидимым возмущённым соседям, полушёпотом уточняет. И так ревнивое появление Сонечки во втором акте как бы перемещается с порога дома Марины на пасхальную службу, куда она прокрадывается, пробирается сквозь груду стульев. Всё происходит в постоянном присутствии сакрального — через контрапункт и противоречие, через живую жизнь, любовь и смех: почти легкомыслие, почти цинизм. Но противопоставить крушению мира, пожалуй, можно только три сценария — Сонечки, Володечки и Марины.
У Цветаевой в тексте «эпилога» нет. В спектакле — есть. Его объявляет очередной «Он» — на этот раз в образе монтировщика, пришедшего разобрать океанскую декорацию после известия о смерти Сонечки это ещё не эпилог. Отталкивая его каблуками, Марина бежит по той же крутящейся платформе и выдыхает-выкрикивает, объясняет: «Как всем известно, сахар — не необходим, и жить без него можно, и четыре года Революции мы без него жили, заменяя — кто патокой, кто — тёртой свёклой, кто — сахарином, кто — вовсе ничем.
Пили пустой чай. От этого не умирают. Но и не живут. Без соли делается цинга, без сахару — тоска.
Пусть раз в мире это будет сказано: я её любила, как сахар — в революцию». Жить можно без каждого из нас, можно без любви, а уж без театра — и подавно. Но вся эта «Повесть…» — напряжённый поиск ответов на вопросы отнюдь не столетней давности, и «любить сахар в революцию» — один из них. И, наверное, главная в спектакле — самая игровая, этюдная, неподдельно-смешная сценка, в которой Сонечка с помощью Марины придумывает историю о том, как признавалась в любви католическому монаху посреди средневековой чумы.
Играя, как куклой, вышучивающим её Володей, она сочиняет этот наивный сюжет: «…когда чума — не до любви. Нет, совсем не так. Сначала любовь, потом — чума! Марина, как сделать, чтобы вышло — так?
И та с матерински-нежной, тёплой, как всегда, и весёлой улыбкой отвечает: «Увидеть монаха накануне чумы. В его последний нормальный день. День — много, Сонечка! И повторяет серьёзно, подталкивая обратно в игру: «День — много».
День накануне чумы — это ответ. Озорное проживание обречённости — тоже. В конце концов, свобода обречённого человека и театр как способ её проявления — один из ключевых мотивов не только для Туминаса и Бутусова, сформировавших лицо сегодняшнего Вахтанговского театра, но и для его основателя. Первый акт заканчивался, как и первая часть «Повести…», словами «Но мечтать ли вместе, спать ли вместе — а плакать всегда в одиночку».
Эпилог спектакля — принятие решения. Всего пара строк, которые внезапно глухим и хриплым голосом наборматывает самой себе, бродя по арьерсцене, «состарившаяся» Марина 1937-го — о погребении Сонечки и о том, что, может быть, сейчас и развеивает её пепел, пусть не буквально.
Молодые студийцы и их учителя сформировали круг её общения в 1918-1919 гг. Место проведения спектакля.
Несомненно, постановщики помнили об этом, составляя свою сценическую картину. Музыкальное оформление Ивана Лубенникова, костюмы от Майи Майер и свет от Руслана Майорова составили сложносочиненную партитуру нового произведения, которую оценят вахтанговские зрители. Марина Евгения Крегжде — страстная экзальтированная натура всю жизнь вдохновлялась только любовью, без которой она умирала. Такой же была и ее трепетная подруга Сонечка Ксения Трейстер — юная актриса Мансуровской студии Соня Голлидэй, которой поэт Цветаева посвятила через двадцать лет свою повесть, когда в эмиграции, узнала о смерти Сонечки. Подруги были влюблены в одних и тех же учеников Евгения Вахтангова Юрия Завадского и Владимира Алексеева и друг в друга. Когда Соня, сверкая страстными очами, с восторгом говорит о любви, надо видеть какими влюбленными глазами и с какой нежностью на нее смотрит Марина. Актрисы выдыхают свои монологи, переплетают их в диалог так плотно, что плетенье становится единым полотном.
Театр имени Вахтангова представит премьеру спектакля «Повесть о Сонечке»
| Театр имени Вахтангова представит премьеру спектакля «Повесть о Сонечке» | повесть «О Сонечке», написанная в страшном 1937 году. |
| «Повесть о Сонечке» в Театре Вахтангова: фоторепортаж с премьеры | Таких тонких материй мало в сегодняшнем театре, а потому есть ощущение: «Повесть о Сонечке» в Вахтанговском по нынешним временам — драгоценная россыпь. |
| Куда пойти, что посмотреть: АРТиШОК на Мойке и Повесть о Сонечке | Таких тонких материй мало в сегодняшнем театре, а потому есть ощущение: «Повесть о Сонечке» в Вахтанговском по нынешним временам — драгоценная россыпь. |
| Повесть о Сонечке. Лучшая Цветаева | Итак, «Повесть о Сонечке» в театре им. Вахтангова (да, я еще и периодически хожу на постановки, в которых никто не поет) – это трехчасовой спектакль Владислава Насташева по автобиографическому произведению Марины Цветаевой, преимущественно воспоминания о. |
| ПОВЕСТЬ О СОНЕЧКЕ | Театр Вахтангова выпускает новый спектакль – «Повесть о Сонечке» в основе которого – одноимённое произведение Марины Цветаевой. |
Премьера спектакля Владислава Наставшева «Повесть о Сонечке».
Плюсы 0 0 "Повесть о Сонечке" Цветаева написала в эмиграции в память о своей подруге, актрисе второй студии Вахтангова Софье Голлидэй, с которой провела в Москве весну 1919 года. В этой автобиографической повести фигурируют многие известные люди столицы 1917-1919 годов, окружавшие Цветаеву: Евгений Вахтангов, Юрий Завадский, Павел Антокольский. Посвященные им стихотворения, а также цикл "Стихи к Сонечке", дополнили состав сборника.
Под режиссурой Владислава Наставшева, этот спектакль привносит в театр новое дыхание и мощную энергетику. Основанный на повести Марины Ивановны Цветаевой, «Повесть о Сонечке» расскажет зрителям о ее встрече с Евгением Богратионовичем Вахтанговым и его студией. Именно эта встреча стала отправной точкой для создания Театра Вахтангова, который сегодня является одним из самых авторитетных и известных театров России. Купить билеты на спектакль «Повесть о Сонечке» можно онлайн, быстро и легко.
На нашем сайте вы найдете все необходимые сведения о предстоящем мероприятии, сможете выбрать удобное место и оплатить билеты всего в несколько кликов. Мы создали удобный и интуитивно понятный интерфейс, чтобы покупка билетов стала для вас приятным и простым процессом. Очаровательная и тонкая повесть Марины Твеаевой оживает на сцене Театра Вахтангова благодаря искусству замечательных актеров и неподражаемой режиссуре Владислава Наставшева. Игра актеров, их эмоции и передача глубины каждого персонажа смогут тронуть душу любого зрителя. Не упустите возможность стать частью этого уникального театрального события. Приобретайте билеты на спектакль «Повесть о Сонечке» уже сейчас на нашем сайте и отправляйтесь в путешествие по волнующим событиям истории создания Театра Вахтангова через пронзительную историю Цветаевой и ее знакомства с Вахтанговым.
Вы не зарегистрированы или не авторизированы на сайте. Рекомендуем зарегистрироваться и оформить заказ через корзину, чтобы со временем получить накопительную скидку. Бродовской Статьи И. Часть этих материалов публикуется впервые.
Место проведения спектакля.