Спасатели МЧС эвакуировали с горно-лесной зоны в районе Ялты троих туристов, которые сбились с маршрута во время прогулки по тропе Керезла, сообщили в пресс-службе МЧС Крыма. Главная» Новости» Литературно-исторический журнал "Крым в моем сердце". В Подмосковье после таяния снега нашли около десятка сбитых беспилотников, Тир, сборка АК-74 и солдатская каша: в Москве стартовала программа для семейного отдыха. Учебное пособие Елены Викторовны Руппиевой "Карельский язык для начинающих", выпущенное Издательством "Периодика" при финансовой поддержке Министерства национальной и региональной политики Республики Карелия, станет важным ресурсом как для. Репортажи, аналитика, мнение экспертов, происшествия, ситуация на дорогах, новости политики, экономики, культуры и спорта.
Вышел новый выпуск «Крымского журнала»: читайте в одном издании всё о жизни полуострова
информационный интернет-ресурс общественно-политической газеты Ленинского района Республики Крым, выпускающейся с 2006 года на территории Керченского полуострова. В редакцию «МК в Карелии» родители школьника в Петрозаводске прислали скрин страницы электронного дневника БАРС, где запечатлели надпись с матами и рекламой наркотика. Дневник двух захватывающих путешествий по самым живописным местам Крыма. Незабываемые приключения двух юных путешественников на южном побережье Крыма с подробным описанием красот и туристических жемчужин. Медаль луки крымского 5 окладов высота короны невелика, но Гэндальф говорил, что она состояла из сражения изобретений, вившихся непрерывающейся елкой. Владелец сайта предпочёл скрыть описание страницы.
Вышел новый выпуск «Крымского журнала»: читайте в одном издании всё о жизни полуострова
Дневник крымского странника. Архив фотопутешествий по Крыму, России и миру. Дневник Крымского Карела Яндекс дзен. Мечты сбываются картинки и Записки. Главная» Новости» Литературно-исторический журнал "Крым в моем сердце". Дневник Крымского Карела Яндекс дзен. Кроме того, поздравить детей в Крыму с Новым годом приедет карельский Морозец Паккайне. Кроме того, в «Крымском журнале» разместили эксклюзивное интервью с одним из сильнейших шахматистов мира — гроссмейстером Сергеем Карякиным.
1.5 Месяца Чипу! За окном Июль, Море, Крым
Открылась комиссионка. В ней продают награбленное из музеев. Мама не выдержала и купила на последние 1500 р. Продукты никто не продает. На рынке только вещи. Наши деньги в 10 раз дешевле немецких марок.
Перед отходом наши сожгли и уничтожили все что можно. Пшеницу в колхозах обливали керосином и сжигали. А теперь из этого зерна пекут хлеб и дают русским. Некоторые женщины пешком идут в степной Крым в деревню менять вещи на продукты. Две женщины вернулись, не дойдя до Никиты.
Видели трупы мужчин, сложенные поленницей. Наверное, ополченцы, которые погибли при обороне. У мамы начало болеть сердце. У нее порок сердца. А теперь столько неприятностей.
Дом тоже на Набережной, метров шестьдесят от старого. В домоуправлении сразу предложили нам квартиру. В ней раньше жили евреи. Они уехали сразу, как началась война. Одна комната метров 40, вторая метров 20.
Есть соседка русская. Кухня общая. Везде грязь. От хозяев осталась мебель каких-то огромных размеров. Нашу мебель перетащили немецкие солдаты.
Пришли человек 20. За 2 часа перетащили все. Хозяйскую мебель сложили в большой комнате. А сами разместились в маленькой. Здесь есть печка.
Здесь готовим и спим, и папа принимает больных. Приходят татарки из деревни. Платят продуктами. Папа очень страдает от недоедания. Я хожу в школу на Садовой.
Из старых наших учеников только Бакши. Она носит звезду. И еще Витька Кирюшин. Я с ним дралась в 6-м классе. Теперь он ко мне не лезет.
Уроки скучные. Все притихли. Учителя пасмурные. Евреи потащились. Несут кровати, матрацы, ковры, чемоданы.
Папа встретил знакомого врача. Говорит ему: «Беги в лес». А тот отвечает: «Нас отправят в Палестину». Папа ему говорит, что везде, где немцы, давно уже всех перестреляли. А тот твердит свое: «Немцы люди культурные, они не обманут, а большевики все врут».
Отец просил его оставить у нас хоть дочь. Но он не хочет. И еще один папин знакомый зашел прощаться. Прощается и говорит: «Нас все равно убьют. В лес нельзя, туда без пропуска не пускают.
Там только райком, горком и дурачки молодые для охраны. А нас всех бросили на растерзание. Самое страшное то, что свои холуи прислуживают, доносят, выдают евреев и коммунистов». Наш бывший сосед еврей работает у немцев. Донес на маму, что она еврейка, а звезду не носит.
Приходил к нам немец с переводчиком болгарином. Мама ведь и по паспорту болгарка. Дед мой чистый болгарин, а бабушка русская. Они успокоили соседа. Начались налеты нашей авиации, но гибнут только русские.
В санатории «Россия» бомба пробила три этажа и взорвалась в подвале. Там работали русские, перебирали картошку. Несколько человек убило. Я думала, что он меня застрелит. Но он поднялся, поднял меня, спросил, не ушиблась ли.
Потом пошел провожать меня домой. Когда папа открыл дверь, то перепугался насмерть. Но солдат, а вернее моряк, и не немец, а австриец из хорватской морской части, ему все рассказал. Когда узнал, что папа зубной врач, то попросил вырвать ему зуб. Он ходил в свою, но там ему не стали рвать.
Папа вырвал зуб, и он ушел. Зовут его Мариан Барстелло. Немного говорит по-русски. Он принес банку тушенки, хлеб и колбасу за папину работу. Это вовремя.
Мама уже не знает, что сготовить. Кроме сахара и бутылки горчичного масла ничего нет. Кошка тоже голодная. Папа иногда выходит на берег, подбирает дохлую рыбу. Немцы знают, что это кошке, и папу не трогают.
Больше ходить некуда. Хорошо, что никого не убили. Чем не понравилась школа? Расстреливали евреев. Говорят, маленьким детям мазали губы ядом и они сразу умирали.
Бакши тоже убили. Расстреливали наши подонки, а командовали 2 немца. Кто-то сумел убежать. У мамы в санатории работал садовником один придурок. Как пришли немцы, он подался в гестапо.
Потом ходил по улицам, всем угрожал. Вот такие гады и убивают своих. Ну ничего, им все отплатится. Папа шел из поликлиники, когда его схватила полиция. Хватали только мужчин и сгоняли в гетто.
Как я узнала — не знаю, только схватила пальто и понеслась в Массандру. Там было мужчин — видимо-невидимо. Наверное, тысяча человек. Как я нашла отца — не представляю. Он, увидев меня, растерялся.
Я его схватила за руку и потащила вниз к оврагу. Потом низом вывела к Морскому вокзалу. Облава кончилась, и никто нас не остановил. Утром папа на работу не пошел и сказал, что больше не пойдет. Немцы на Набережной ставят пушки на каждые 6 м, промежутки закладывают мешками с песком.
На улицах, выходящих на Набережную, поставили надолбы из рельсов. Говорят, ждут русский десант. Наше парадное закрыли. Ходим через Морскую. Мариан ходит каждое утро.
Он носит завтрак своему офицеру и говорит, что это слишком много для него. Все равно выбросит. Это не очень много, но хоть добавка. Мама моет очистки, перемалывает, смешивает с отрубями и делает котлеты. Мне хочется гречневой каши или жареной картошки.
Папа очень страдает от голода, и от бессилия заработать, и от подачек. Они попросились посидеть ночь. На улице холод, они дежурят у пушек. Ждут десант. Нам пришлось уйти в холодную комнату.
Спать не удалось. Холодно и голодно. Немцы говорят, что в Керчи высадился десант. Мама очень переживает за дядю Володю. Каким-то способом кто-то что-то говорил, что они эвакуировались.
У нас работает радиостанция О. У нас нет ни приемника, ни радиотрансляции. Живем слухами. У нас комендант — идиот. Требует, чтоб при встрече мужчины снимали шапку и кланялись, а женщины просто кланялись.
Ни папа, ни мама не выходят. Патефон круглый, величиной с будильник. Сказал, что придет вечером встречать Новый год. У него отец имеет ресторан в Вене. У них традиция встречать Новый год в семье.
У них спокойная семья, они любят помогать людям. Мама у него врач. Кажется, война была всегда. Мирная жизнь кажется сном. Вроде никогда не было электричества, не было школы, не было дома пионеров, не было вкусной еды.
Севастополь громят. Земля трясется от бомбежек. Особенно хорошо слышно ночью. Как там бедные люди? Что они едят, где спят?
Эта зима страшно холодная. Пальмы у нас под окном шелестят замерзшими листьями. В Ялте легкий снег. Когда мы приехали зимой, то Ялта встретила нас ароматом прелой листвы, теплом, и как все переменилось всего за два года. Мы с мамой побежали туда.
Напротив дворца Эмира Бухарского живет внучка Багратиона. Она с помощью румын втащила лошадь к себе и теперь продает мясо. Нас встретила эта внучка — тетя Нина. Ей лет 70—80. Черная, нос орлиный, сердитая, в платке.
Она пригласила нас в дом. В доме холодно, стена треснула от бомбежек. Как на ней держится огромное зеркало — чуть не во всю стену в черной раме. Огромная черная кровать, огромный черный шкаф и черный кот. Мы купили, наверное, 10 кг.
Еле донесли. Мама сварила суп и сделала котлеты. Суп пенился, и есть его не хочется, но папа похвалил. Подарков никаких нет. Когда же кончится война?
Хочется пирожных, газировки. Приходил Мариан. Он едет в Симферополь. Спросил адрес дяди Вали и взял папиросную бумагу и мыло, чтоб сменять в деревне на продукты. Немцы воюют, а он помогает русским.
Значит, не все солдаты гады. Мариан много рассказывает о Вене, проклинает войну и хочет скорее домой. Когда открывали, оттуда выскочила мышь. Мариан засмеялся — вот и мясо. Сказал, что его переводят в Феодосию, а к вечеру привел своего товарища хорвата.
Его зовут Винко Данчевич. Он просит папу полечить и сделать ему зубы. Папа согласился. Приносит продукты. Я отнесла работу папиному технику и кое-какие продукты.
Винко — высокий, с очень голубыми глазами и все напевает: «И кто его знает, чего он моргает». У него есть невеста русская, зовут ее Наташа, живет в Алуште. Говорит, что хочет уехать в Югославию и уйти в партизаны. Немцев терпеть не может. Нам сказали, что румыны привезли муку и меняют ее на золотые вещи.
У мамы ничего, кроме позолоченных часов, которые не ходили с 1914 г. Я ими играла в детстве. Но мама решила рискнуть. С нами пошла знакомая. У нее прекрасное кольцо с бриллиантами.
Румыны ей дали 6 кг муки, а нам целых 15. Мы так бежали с мамой. Боялись, что они узнают, что это не золото, и отнимут муку. Встретили жену Виктора Ивановича. Они очень голодают.
Виктор Иванович пишет книгу, а она работает на кухне у немцев и, когда удается, что-то меняет. Рассказала, что у одной сотрудницы, пока она ходила на обмен за Симферополь, немцы застрелили сына 10 лет. Он пошел подбирать рыбу на берегу. Его приняли за партизана в темноте. Когда мать пришла, его уже принесли и положили на стол.
Немцы извинялись. Дали ей деньги. Она их выбросила. В санатории интересные шторы для затемнения. Еврейские письмена на ослиной шкуре.
Евреев перестреляли, а шторы повесили. Я не учусь. Школа разбита, но зато много читаю. Хорошо, что у нас много книг. Прочла Золя, Бальзака, Мопассана.
У бабушки огромная библиотека, раньше она мне давала читать. Когда мы приезжали в Симферополь, то увозили десятки книг. Теперь ехать нельзя. Я побежала открывать. Стоит «румын» и смеется.
Оказалось, дядя Валя приехал на попутной машине, привез мед. Румыны, что живут у них во дворе, дали ему румынский тулуп и посадили на машину. Этой же машиной он уедет послезавтра домой. В Симферополе жизнь другая. Нет бомбежек, обстрелов.
На базаре есть продукты. Открыт театр и кинотеатр. А здесь могильная тишина и бомбежки. Напился и пришел к нам требовать у папы спирт. Спирта нет.
Тогда он приставил пистолет мне ко лбу и орал: «На колени». На колени я не встала. Папа с мамой перепугались до смерти. Потом папа сказал, что принесет вино, а сам пошел к соседке. Немец все держал пистолет, когда соседка, тоже напуганная, увела его.
Через час он снова ворвался и опять требовал спирт. Потом увидел мои белые перчатки и забрал. Утром пришел Винко, и мы ему рассказали, что произошло. Он пошел к своему офицеру и все рассказал. Рассказал, что офицер ходил к коменданту.
Этот подонок оказался солдатом из комендатуры. Он был пьян и ходил в белых перчатках. Комендант дал приказ расстрелять его за мародерство, за постоянное пьянство, за то, что разлагает других и за незаконную связь с проституткой. Так рассказал нам Винко. Не знаю, правда или нет, но здесь он никогда не появлялся.
Винко приводит еще моряков к папе. Я хожу к технику. С продуктами — полегче. Моряки приносят продукты и деньги. Но на деньги покупать нечего.
А каких потрясающе вкусных улиток подают в ресторанах полуострова! Не пробовали? Мы подскажем и расскажем!
Он только сообщил "Вестям Карелии", что приказ о назначении вместо Эдуарда Талпы нового заместителя, кандидатура которого пока окончательно не определена, будет подписывать главный судебный пристав России Артур Парфенчиков, в прошлом - прокурор Петрозаводска. Светлана Лысенко.
И самая старшая дождалась... Бубенцы кадила, старорусские слова заупокойной литии: «Упокой Господи души усопших воинов за Веру и Отечество жизнь свою положивших и воина Алексея». Отдать жизнь за других! Что может быть выше и горше?! Пока звучали официальные речи — хотелось бы верить — искренние, пошла я по аллеям кладбища, вчитываясь в надписи, пытаясь расшифровать эпоху: «Командир 18 батальона морской пехоты геройски погиб в 1941-ом, вызывая огонь на себя», «Братская могила артиллеристов, погибших при освобождении Севастополя в мае 1944 года», «Фотокорреспондент центральной газеты «Красный флот». В отдалении — двое могильщиков у драпированной кумачом глубокой ямы. Драпированной, чтобы скрыть ее страшность — братская могила почти на 100 человек без малого два плацкартных вагона , уместившихся в восьми гробах. Как мало остается от человека после свершившегося перехода, когда тесна нам становится земля...
Пытаясь за безликими цифрами понять, сколько же это, вспомнила кладбище с тремя сотнями одинаковых памятников убитых в Беслане — и поняла: много! Очень много! Могильщики в ярких безрукавках с заглавными буквами компании, ведающей кладбищами города, оказались словоохотливы. Оба — коренные севастопольцы: у одного деды — кадровые офицеры, второй сам — бывший военный: когда передавали их 3-ю бригаду Украине, уволился из армии, — командир подразделения связи не захотел присягать другой стране. С таким образованием взяли только в копачи. Думал, временно, но задержался на 18 лет, последние три — вообще не пьет. Гробокопатели как сами себя называют не нашего, русского — «классического», типа, скорее ближе к гамлетовскому: «Кто-то ведь должен делать и это, — рассуждали они. Говорят, что время так и не научило равнодушию — как остаться равнодушным, когда люди плачут...
И по тому, как позже принимали они погибших, было видно: искренне!
Заболевший коронавирусом карельский чиновник начал вести дневник: мужчина рассказал о сильных болях
Медаль луки крымского 5 окладов высота короны невелика, но Гэндальф говорил, что она состояла из сражения изобретений, вившихся непрерывающейся елкой. Кроме того, в «Крымском журнале» разместили эксклюзивное интервью с одним из сильнейших шахматистов мира — гроссмейстером Сергеем Карякиным. Срочные новости в нашем Telegram.
Крымский карел - фото сборник
Что-то мне подсказывает, что не все из них в реальности яшма. Прямо с пляжа ходит катер на Балаклаву. Второй маршрут катера — вокруг острова с огромным крестом. Накупались вволю, назагорались и, уже собравшись, увидели живописную скалу в конце пляжа. Мы обошли её вброд по морю воды по пояс и нашли два тайных грота — прямо в море выходят две пещеры, за ними по ту сторону скалы пляж и огромные отвесные жёлто-белые скалы. Я лежала в море на спине и смотрела на скалы, Митя плавал как дельфинчик. Потом пришёл человек в форме и вежливо, но раздражённо нас попросил оттуда удалиться. Оказалось, что это секретный военный пляж. Со скал в любой момент могут сорваться камни. Мы накупались, обгорели и двинулись на подъём. Почти восемьсот ступеней вверх, употели все и везде, зато купли вкусные пирожки.
Посмотрели место, где останавливался Пушкин. Обратно сели на маршрутку, заехали не туда и случайно высадились у самой гостинцы. Хотели вечером идти в Херсонес, в итоге намазались кремами и сметаной и легли отдыхать. Изучены: Яшмовый пляж, тайные гроты Фиолента, секретный военный пляж, лестница Георгиева Монастыря в восемьсот ступеней. Фраза дня: Пых-пых — четыреста двадцать, пых-пых — четыреста тридцать, пых-пых — четыреста сорок ползём по лестнице вверх, я для разнообразия считаю вслух. Провал дня: Акция на пляже «всё по сто». Внизу под лестницей один кисок, в отсутствие альтернативы цена на любой товар от сухариков до пива — сто рублей. День 3. Променад туда-сюда обратно, или Паром на тот берег 15. Пройти через торговые ряды непросто — глаза разбегаются.
Купили мне кепку — прикрыть красное лицо. Искали Морской вокзал, оказалось, его нет в принципе, как и рейсового сообщения. Зазывалы обещают отвести куда угодно мы хотели доплыть до Инкермана, посмотреть местный пещерный город , но при посадке выясняется, что катают всех всё равно по местным бухтам. В итоге, покружив по кварталу добрых два часа, случайно заметили очередь из людей, по виду местных, и пристроились в хвост. Оказалось, в отсутствии официального морского вокзала, общественный катер на ту сторону ходит просто от причала, а билеты продают при самой посадке. Мы поехали на ту сторону бухты Северную на рейсовом катере за пятнадцать рублей здесь он ходит как общественный транспорт. Плыть недолго, минут пятнадцать, но красиво. Только высадились, осмотрелись и, поскольку нам ничего не было нужно на северной стороне, прыгнули на паром, отходивший назад на южную. Обратно плыли на огромном современном пароме с автомобилями внизу. Двенадцать рублей с носа.
На Графской пристани снимали историческое кино уж не Михалков ли? Но мы всё-таки прорвались к подножию знаменитой лестницы и к знаменитым львам и потёрли им нос! Лакомились Севастопольской козюлей — расписным медовым пряником из трейлера тут же, на площади. Снова убегали по набережной от зазывал с катерами. Народ в трусах купается прямо с пристани у Памятника затопленным кораблям. Нам предлагали фото с голубем и шиншиллой. Вышли на аллею городов-героев, обошли все звёзды — всего двенадцать. Посмотрели развод почётного караула — смешные, как роботы. Дальше пошли по набережной вдоль Артиллерийской бухты пешком. Поднялись на холм, нашли огромный памятник Солдату и Матросу, и вечный огонь.
Сам памятник стоит высоко на холме неподалёку от мыса Хрустального.
Часто грезилось это им — мужним и вдовым — валящимся от усталости после надрывных работ — их женской передовой трудового фронта. Робко, несмело позволяла себе надеяться и жена Алексея — всякое ведь бывает: «пропал без вести» — не роковое «погиб».
И, когда приходил очередной день Победы, радость ее была скорбной радостью. Не дождалась... И самая старшая дождалась...
Бубенцы кадила, старорусские слова заупокойной литии: «Упокой Господи души усопших воинов за Веру и Отечество жизнь свою положивших и воина Алексея». Отдать жизнь за других! Что может быть выше и горше?!
Пока звучали официальные речи — хотелось бы верить — искренние, пошла я по аллеям кладбища, вчитываясь в надписи, пытаясь расшифровать эпоху: «Командир 18 батальона морской пехоты геройски погиб в 1941-ом, вызывая огонь на себя», «Братская могила артиллеристов, погибших при освобождении Севастополя в мае 1944 года», «Фотокорреспондент центральной газеты «Красный флот». В отдалении — двое могильщиков у драпированной кумачом глубокой ямы. Драпированной, чтобы скрыть ее страшность — братская могила почти на 100 человек без малого два плацкартных вагона , уместившихся в восьми гробах.
Как мало остается от человека после свершившегося перехода, когда тесна нам становится земля... Пытаясь за безликими цифрами понять, сколько же это, вспомнила кладбище с тремя сотнями одинаковых памятников убитых в Беслане — и поняла: много! Очень много!
Могильщики в ярких безрукавках с заглавными буквами компании, ведающей кладбищами города, оказались словоохотливы. Оба — коренные севастопольцы: у одного деды — кадровые офицеры, второй сам — бывший военный: когда передавали их 3-ю бригаду Украине, уволился из армии, — командир подразделения связи не захотел присягать другой стране. С таким образованием взяли только в копачи.
Пожар зафиксировали на стоянке «Северная». Как указал источник, неизвестными лицами был совершен поджог вертолета, в 03:09 мск на месте работали две спасательные машины аэропорта Остафьево, площадь возгорания — примерно 30 кв. Отмечается, что на месте происшествия следователи обнаружили канистры с горючей жидкостью, монтировку, сумку для сменной обуви, пару перчаток и обрывки колючей проволоки. Возбуждено уголовное дело по статье «Терроризм». Ранее депутат Госдумы Александр Хинштейн сообщал о задержании в Самарской области пытавшихся поджечь вертолет Ми-8 на военном аэродроме подростков. Они занимались поджогом релейных шкафов. Кроме того, в Смоленской области трех несовершеннолетних задержали после поджога релейных шкафов, они заявили, что сделали это, выполняя задание, полученное в мессенджере. Как пишет Interia , Украина стала первой, кто заполучил их в свой арсенал, бомбы были переданы в феврале этого года, но только они оказались совершенно бесполезными, передает РИА «Новости».
Поиграть в гольф, покататься на яхте, попробовать экзотическое мясо… Да, это все можно сделать в Крыму! Обучение, приятное времяпрепровождение, созерцание крымской природы и самые крутые фото для соцсетей — мы расскажем, как организовать этот досуг. А затем можно полакомиться экзотическим мясом и заехать, например, на страусиную ферму! Кстати, этот бизнес в Крыму организовал житель Швейцарии», — отметила Мария Волконская. И новинка — осенний гороскоп удачи.
Журнал «Крым-Север»: 10 лет дружбы
Адрес электронной почты редакции: radio. Для лиц старше 18 лет. Все права на любые материалы, опубликованные на сайте, защищены в соответствии с российским и международным законодательством об интеллектуальной собственности.
После гуляли по Воронцовскому парку. Обошли все уголки. Сам дворец очень красивый. Изящный, с юга словно восточный Тадж-Махал, а северная часть как настоящий средневековый замок — серая каменная мощная кладка, башенки с бойницами, узкие окна. В парке много старых деревьев с толстенными стволами. Мы с Митей даже вдвоём не смогли одно такое охватить. Пахнет соснами, и журчат фонтаны. Нашли потайные лестницы, спускающие за дворцом на нижние аллеи.
Впервые в жизни увидели аллею настоящих пальм! Изучены: Воронцовский дворец, Воронцовский парк, городской пляж и детский пляж Алупки. Фраза дня: Вставай под пальму, я тебя сфотографирую. Так, хорошо. А теперь лезь на пальму. Провал дня: Прошагали насквозь всю Алупку в поисках улицы Калинина. День 6. Воронцовские львы, розарий и солнечная тропа 18. Шесть львов сидят на южной террасе Воронцовского дворца — два стражника, два приветствующих и два спящих. Вход — пятьдесят рублей, спустились по парадной лестнице.
Шикарный вид с террасы на море, вокруг розы и пальмы. Я нюхала розы, Митя фотографировался у пальмы. Очень красиво, и именно отсюда открывается отличный вид на Ай-Петри и её зубцы. Мы сели на лавочку, бесплатно послушали чужую экскурсию. Я даже уходить не хотела. Потом пошли на Детский пляж. Все дороги к морю идут по аллеям парка. Мы встретили двух белочек и уйму котов, изучили весь парк. Солнечно и пахнет соснами. Накупались вдоволь, вода голубая и прозрачная, дно видно даже на глубине.
Алупкинский причал закрыт, ближайший — в Мисхоре. Решили ехать в Ливадию. Автобус ходит прямо с противоположного от дворца конца парка. Оказалось, что дорога на Ливадию засыпана оползнем, и водитель высадил нас на повороте у Ореанды. Митя тут же нашёл лестницу, и мы спустились на Солнечную тропу. Прошли тысячу семьсот метров до Ливадийского дворца. Тропа идёт по лесопарку, море видно периодически. В середине пути, на отметке в тысячу триста метров, есть очень красивая белоснежная ротонда с видом на Ялту и скалу Парус. Ливадийский дворец прекрасен. Белый, более классический, чем Воронцовский.
Видели химеру на стене и вазы в нишах. Нашли мраморную скамейку в парке. Парк больше похож на дворцовый сад. По размеру он меньше Воронцовского, и в нём множество цветов. Деревья высокие, с зеленью до самой земли. Очень много беседок. С лестниц дворца видна гора Аю-Даг, Ялта, Массандра. Светлый дворец, изящный, благородный, мне понравился. От дворца вышли в посёлок Ливадия, купили местные Крымские чебуреки размером с тарелку , спросили про остановку автобуса. Выяснилось, что, с тех пор как сошёл оползень, и дорогу перекрыло, уже года три как никаких автобусов в сторону Алупки тут нет.
Маршрутки ходят только на восток, до Ялты. Единственный путь обратно — тем же маршрутом по тропе. Делать нечего, отправились назад. Обратно дошли быстрее, на повороте запрыгнули в маршрутку и благополучно доехали до Воронцовского парка. На самой тропе есть хорошо заметные указатели и камни с отсчётом километров. Но туристов здесь ходит мало, потому что с шоссе найти тропу сложновато — она никак не обозначена и скрыта за деревьями. Нам вот пришлось порыскать в кустах. Большинство же гуляющих — это постояльцы Ливадийских санаториев, которые начинают свой путь по прекрасно вымощенной дорожке с огромным указателем «Солнечная тропа» прямо из сада при Ливадийском дворце, идут по тропе, сколько душе угодно, а затем неспешно возвращаются назад к ужину. С Алупки людей практически нет. Изучены: Южные террасы Воронцовского дворца, мраморные львы, Солнечная тропа, Ливадийский дворец, Ливадийский парк, посёлок Ливадия.
Фраза дня: Метка номер семнадцать: над уровнем моря сто тридцать четыре метра, до дворца тысяча семьсот метров, уклон ноль градусов. Провал дня: Алупкинский причал закрыт из-за аварийного состояния. Катеров нет. Как и дороги из Ливадии в Алупку. День 7. Как мы покоряли Ай-Петри 19. На гору можно подняться двумя путями: фуникулёр и лихая маршрутка говорят, местные водители специально гонят со страшной силой, пытаясь на виражах впечатлить туристов. Канатная дорога стоит триста рублей с носа. В кабинке было человек двадцать. Я чудом пробилась к окну.
Полдороги едем над берегом и лесом. На полпути — пересадочная площадка. В новую кабинку залезла первой. Вертикальный путь на гору — над верхушками сосен, маленькая тень от кабинки внизу, едем вверх на скалу. Высадились на обрыве, с обеих сторон скалы. Осмотрели вид на берег от Алупки до Ялты. Море как на ладони, повезло с погодой — солнечно. Если на вершине облачность, снизу ничего не видно. Здесь холодно, надевали кофты и джинсы. Но это ещё не вершина.
Дальше пошли на зубцы Ай-Петри. Вход сто рублей, идти по тропе среди навала камней в лесу.
Попросту говоря, не докоснуться. На спине лежать тяжело, боль в мышцах, но и в положении на боку и на животе спина тоже болит. Как будто вчера выкопал мешков десять картошки и сгорел на пляже одновременно. Петров рассказал, что спит по 10 часов в день и чувствует запахи.
Читку подготовили юные артисты детской студии «Золотой ключик» под руководством режиссера и педагога Елены Шарпило. Традиционно после читки состоялось обсуждение животрепещущей темы. Зрители откровенно делились своими историями взаимоотношений, рассуждали на тему общения с родителями.
Крымские дневники
Всех сотрудников послали на кухню. Нескольких женщин посадили чистить картошку. Меня тоже хотели заставить чистить, но я сказала, что не могу портить руки. Немец спрашивает: «А что ты можешь? Он сказал: «Поиграй». Я сыграла несколько вальсов Штрауса.
Пришли еще немцы, послушали, потом дали нам продукты. Больше я не играла и картошку не чистила. Дома одна не остаюсь. Немцы повесили приказ: «Всем евреям надеть три звезды». Понадели, кто знает, где еврей.
И еще друг друга ругают. Сегодня на улице одна еврейка кричала другому: «Ах ты, пархатый жид». Сидели б тихо. Нам предлагают переехать в другое место. Папа пошел в домоуправление.
Я уже хожу в школу. Продукты у нас кончаются. Открыли магазин. Там дают 100,0 липкого вонючего хлеба на троих. И дали 10 кг мороженой картошки.
Открылась комиссионка. В ней продают награбленное из музеев. Мама не выдержала и купила на последние 1500 р. Продукты никто не продает. На рынке только вещи.
Наши деньги в 10 раз дешевле немецких марок. Перед отходом наши сожгли и уничтожили все что можно. Пшеницу в колхозах обливали керосином и сжигали. А теперь из этого зерна пекут хлеб и дают русским. Некоторые женщины пешком идут в степной Крым в деревню менять вещи на продукты.
Две женщины вернулись, не дойдя до Никиты. Видели трупы мужчин, сложенные поленницей. Наверное, ополченцы, которые погибли при обороне. У мамы начало болеть сердце. У нее порок сердца.
А теперь столько неприятностей. Дом тоже на Набережной, метров шестьдесят от старого. В домоуправлении сразу предложили нам квартиру. В ней раньше жили евреи. Они уехали сразу, как началась война.
Одна комната метров 40, вторая метров 20. Есть соседка русская. Кухня общая. Везде грязь. От хозяев осталась мебель каких-то огромных размеров.
Нашу мебель перетащили немецкие солдаты. Пришли человек 20. За 2 часа перетащили все. Хозяйскую мебель сложили в большой комнате. А сами разместились в маленькой.
Здесь есть печка. Здесь готовим и спим, и папа принимает больных. Приходят татарки из деревни. Платят продуктами. Папа очень страдает от недоедания.
Я хожу в школу на Садовой. Из старых наших учеников только Бакши. Она носит звезду. И еще Витька Кирюшин. Я с ним дралась в 6-м классе.
Теперь он ко мне не лезет. Уроки скучные. Все притихли. Учителя пасмурные. Евреи потащились.
Несут кровати, матрацы, ковры, чемоданы. Папа встретил знакомого врача. Говорит ему: «Беги в лес». А тот отвечает: «Нас отправят в Палестину». Папа ему говорит, что везде, где немцы, давно уже всех перестреляли.
А тот твердит свое: «Немцы люди культурные, они не обманут, а большевики все врут». Отец просил его оставить у нас хоть дочь. Но он не хочет. И еще один папин знакомый зашел прощаться. Прощается и говорит: «Нас все равно убьют.
В лес нельзя, туда без пропуска не пускают. Там только райком, горком и дурачки молодые для охраны. А нас всех бросили на растерзание. Самое страшное то, что свои холуи прислуживают, доносят, выдают евреев и коммунистов». Наш бывший сосед еврей работает у немцев.
Донес на маму, что она еврейка, а звезду не носит. Приходил к нам немец с переводчиком болгарином. Мама ведь и по паспорту болгарка. Дед мой чистый болгарин, а бабушка русская. Они успокоили соседа.
Начались налеты нашей авиации, но гибнут только русские. В санатории «Россия» бомба пробила три этажа и взорвалась в подвале. Там работали русские, перебирали картошку. Несколько человек убило. Я думала, что он меня застрелит.
Но он поднялся, поднял меня, спросил, не ушиблась ли. Потом пошел провожать меня домой. Когда папа открыл дверь, то перепугался насмерть. Но солдат, а вернее моряк, и не немец, а австриец из хорватской морской части, ему все рассказал. Когда узнал, что папа зубной врач, то попросил вырвать ему зуб.
Он ходил в свою, но там ему не стали рвать. Папа вырвал зуб, и он ушел. Зовут его Мариан Барстелло. Немного говорит по-русски. Он принес банку тушенки, хлеб и колбасу за папину работу.
Это вовремя. Мама уже не знает, что сготовить. Кроме сахара и бутылки горчичного масла ничего нет. Кошка тоже голодная. Папа иногда выходит на берег, подбирает дохлую рыбу.
Немцы знают, что это кошке, и папу не трогают. Больше ходить некуда. Хорошо, что никого не убили. Чем не понравилась школа? Расстреливали евреев.
Говорят, маленьким детям мазали губы ядом и они сразу умирали. Бакши тоже убили. Расстреливали наши подонки, а командовали 2 немца. Кто-то сумел убежать. У мамы в санатории работал садовником один придурок.
Как пришли немцы, он подался в гестапо. Потом ходил по улицам, всем угрожал. Вот такие гады и убивают своих. Ну ничего, им все отплатится. Папа шел из поликлиники, когда его схватила полиция.
Хватали только мужчин и сгоняли в гетто. Как я узнала — не знаю, только схватила пальто и понеслась в Массандру. Там было мужчин — видимо-невидимо. Наверное, тысяча человек. Как я нашла отца — не представляю.
Он, увидев меня, растерялся. Я его схватила за руку и потащила вниз к оврагу. Потом низом вывела к Морскому вокзалу. Облава кончилась, и никто нас не остановил. Утром папа на работу не пошел и сказал, что больше не пойдет.
Немцы на Набережной ставят пушки на каждые 6 м, промежутки закладывают мешками с песком. На улицах, выходящих на Набережную, поставили надолбы из рельсов. Говорят, ждут русский десант. Наше парадное закрыли. Ходим через Морскую.
Мариан ходит каждое утро. Он носит завтрак своему офицеру и говорит, что это слишком много для него. Все равно выбросит. Это не очень много, но хоть добавка. Мама моет очистки, перемалывает, смешивает с отрубями и делает котлеты.
Мне хочется гречневой каши или жареной картошки. Папа очень страдает от голода, и от бессилия заработать, и от подачек. Они попросились посидеть ночь. На улице холод, они дежурят у пушек. Ждут десант.
Нам пришлось уйти в холодную комнату. Спать не удалось. Холодно и голодно. Немцы говорят, что в Керчи высадился десант. Мама очень переживает за дядю Володю.
Каким-то способом кто-то что-то говорил, что они эвакуировались. У нас работает радиостанция О. У нас нет ни приемника, ни радиотрансляции. Живем слухами. У нас комендант — идиот.
Требует, чтоб при встрече мужчины снимали шапку и кланялись, а женщины просто кланялись. Ни папа, ни мама не выходят. Патефон круглый, величиной с будильник. Сказал, что придет вечером встречать Новый год. У него отец имеет ресторан в Вене.
У них традиция встречать Новый год в семье. У них спокойная семья, они любят помогать людям. Мама у него врач. Кажется, война была всегда. Мирная жизнь кажется сном.
Вроде никогда не было электричества, не было школы, не было дома пионеров, не было вкусной еды. Севастополь громят. Земля трясется от бомбежек. Особенно хорошо слышно ночью. Как там бедные люди?
Что они едят, где спят? Эта зима страшно холодная. Пальмы у нас под окном шелестят замерзшими листьями. В Ялте легкий снег. Когда мы приехали зимой, то Ялта встретила нас ароматом прелой листвы, теплом, и как все переменилось всего за два года.
Мы с мамой побежали туда. Напротив дворца Эмира Бухарского живет внучка Багратиона. Она с помощью румын втащила лошадь к себе и теперь продает мясо. Нас встретила эта внучка — тетя Нина. Ей лет 70—80.
Черная, нос орлиный, сердитая, в платке. Она пригласила нас в дом. В доме холодно, стена треснула от бомбежек. Как на ней держится огромное зеркало — чуть не во всю стену в черной раме. Огромная черная кровать, огромный черный шкаф и черный кот.
Мы купили, наверное, 10 кг. Еле донесли. Мама сварила суп и сделала котлеты. Суп пенился, и есть его не хочется, но папа похвалил. Подарков никаких нет.
Когда же кончится война? Хочется пирожных, газировки. Приходил Мариан. Он едет в Симферополь. Спросил адрес дяди Вали и взял папиросную бумагу и мыло, чтоб сменять в деревне на продукты.
Немцы воюют, а он помогает русским. Значит, не все солдаты гады. Мариан много рассказывает о Вене, проклинает войну и хочет скорее домой. Когда открывали, оттуда выскочила мышь. Мариан засмеялся — вот и мясо.
Сказал, что его переводят в Феодосию, а к вечеру привел своего товарища хорвата. Его зовут Винко Данчевич. Он просит папу полечить и сделать ему зубы. Папа согласился. Приносит продукты.
Я отнесла работу папиному технику и кое-какие продукты. Винко — высокий, с очень голубыми глазами и все напевает: «И кто его знает, чего он моргает». У него есть невеста русская, зовут ее Наташа, живет в Алуште. Говорит, что хочет уехать в Югославию и уйти в партизаны. Немцев терпеть не может.
Нам сказали, что румыны привезли муку и меняют ее на золотые вещи. У мамы ничего, кроме позолоченных часов, которые не ходили с 1914 г. Я ими играла в детстве. Но мама решила рискнуть. С нами пошла знакомая.
У нее прекрасное кольцо с бриллиантами. Румыны ей дали 6 кг муки, а нам целых 15. Мы так бежали с мамой. Боялись, что они узнают, что это не золото, и отнимут муку. Встретили жену Виктора Ивановича.
Они очень голодают. Виктор Иванович пишет книгу, а она работает на кухне у немцев и, когда удается, что-то меняет. Рассказала, что у одной сотрудницы, пока она ходила на обмен за Симферополь, немцы застрелили сына 10 лет. Он пошел подбирать рыбу на берегу. Его приняли за партизана в темноте.
Когда мать пришла, его уже принесли и положили на стол. Немцы извинялись. Дали ей деньги. Она их выбросила. В санатории интересные шторы для затемнения.
Еврейские письмена на ослиной шкуре. Евреев перестреляли, а шторы повесили. Я не учусь. Школа разбита, но зато много читаю. Хорошо, что у нас много книг.
Прочла Золя, Бальзака, Мопассана. У бабушки огромная библиотека, раньше она мне давала читать. Когда мы приезжали в Симферополь, то увозили десятки книг. Теперь ехать нельзя. Я побежала открывать.
Стоит «румын» и смеется. Оказалось, дядя Валя приехал на попутной машине, привез мед. Румыны, что живут у них во дворе, дали ему румынский тулуп и посадили на машину. Этой же машиной он уедет послезавтра домой. В Симферополе жизнь другая.
Нет бомбежек, обстрелов. На базаре есть продукты. Открыт театр и кинотеатр. А здесь могильная тишина и бомбежки. Напился и пришел к нам требовать у папы спирт.
Оставляйте комментарии и отзывы, голосуйте за понравившиеся. Возрастное ограничение:.
Кто заменит Эдуарда Талпы на его, теперь уже бывшей должности в Карелии главный судебный пристав республики Александр Кумиров не ответил. Он только сообщил "Вестям Карелии", что приказ о назначении вместо Эдуарда Талпы нового заместителя, кандидатура которого пока окончательно не определена, будет подписывать главный судебный пристав России Артур Парфенчиков, в прошлом - прокурор Петрозаводска. Светлана Лысенко.
Главный редактор: Изотов И. Адрес электронной почты редакции: radio. Для лиц старше 18 лет.
НОРМАТИВНО-ПРАВОВЫЕ АКТЫ
- Республика Крым
- ВЗГЛЯД / В Крыму спасли троих заблудившихся туристов :: Новости дня
- Дневник крымского карела
- Дневник крымского карела - фото сборник
- ПОЧЕМУ В КАЧЕСТВЕ ЛЕТНИХ РЕЗИДЕНЦИЙ РОМАНОВЫ ВЫБРАЛИ КРЫМ?
Бесполезные атаки
- Весна в Крыму: карельские школьники поехали отдыхать в «Артек»
- ЭЛЕКТРОННЫЙ ЖУРНАЛ И ДНЕВНИК
- Дневник крымского карела сбывшиеся мечты
- Карельскому прозаическому фольклору посвятили новую книгу