Новости цитаты мартин иден

шедевра Джека Лондона.

Мартин иден цитаты на английском

Джек Лондон "Мартин Иден": цитаты из книги	Мартин Иден собранные в одном месте.
Мартин Иден цитаты, афоризмы, статусы, фразы со всего мира	Мы собрали для вас 1933 цитат из книги Мартин Иден автора Джек Лондон, книга вышла в 1913 году и находится в категории.
Мартин Иден цитаты, афоризмы, статусы, фразы со всего мира	Афоризмы, фразы, цитаты на все случаи жизни.
Мартин Иден (Лондон) — Викитека	Жизнь была для Мартина Идена мучительна, как яркий свет для человека с больными глазами.
Мартин иден цитаты на английском	Книга Мартине, который самостоятельно изучает всю школьную и университетскую программу, почти не ест, не спит и все время пишет для издательств.

Мартин Иден цитаты, афоризмы, статусы, фразы со всего мира

Цитаты Из Романа» в сравнении с последними загруженными видео. 4. Когда он наконец ушел, Мартин вздохнул с облегчением. Более 9942 цитат и афоризмов, высказываний и крылатых фраз из книги в электронной библиотеке glass, that night when he got back to his room. Мартин Иден вспомнил свое многолетнее состязание с одним из своих недоброжелателей (Масляную Рожу), в котором он победил и убедился в верности своего решения продолжать борьбу (глава 15).

Джек Лондон "Мартин Иден": цитаты из книги

По крайней мере, такой мысли придерживался сам Мартин В процессе общения, Руфь и Мартин нашли общий интерес в литературе: несмотря на то, что он был выходцем из низов, Мартин тоже читал книги, они могли с легкостью захватить его. И хотя познания его в этой сфере были скудны, по сравнению с Руфью, это не стало преградой, ведь он чувствовал к книгам неподдельный интерес, а потому с удовольствием слушал рассуждения молодой девушки. Вечер прошел отлично и, конечно же, в Руфь он влюбился с первого взгляда. С первого же взгляда влюбилась в него и Руфь, правда, в отличии от Мартина, она не осознавала этого. Чувствуя влечение, она не понимала его истоков: Мартин был совсем не тем идеалом мужчины, который она себе рисовала, а ровно обратным. Его грубость и сила пугали её, но и притягивали одновременно. К тому же, до сих пор мужчины для неё вообще не существовали в разрезе любовных отношений что даже беспокоило её родителей и, в итоге, стало одним из факторов, почему те не были против их последующего общения.

После, окрыленный светлыми чувствами и одновременно мучимый терзаниями по поводу классового и интеллектуального разрыва между ним и его возлюбленной, Мартин приходит к решению образовываться и стать известным писателем. Исполнение своего плана он не откладывает ни на секунду. Безустанный труд и вера в себя На пути к писательскому Олимпу Мартин рассчитывал только на себя и свой труд. Полный энергии и безапелляционной веры в себя, а также движимый целью, он без устали штудирует литературу разных направлений, регулярно посещая публичную библиотеку, учит новые слова и их значения, разбирается в сложных конструкциях, возвращаясь к ним снова и снова. По совету Руфи, Мартин в том числе усиленно изучает грамматику, чтобы исправить свою речь и сделать её правильной, избавиться от жаргона и грубости. Он читает поэзию, журналы, изучает алгебру и геометрию, постепенно выделяя приоритетные направления.

Мартин учится день и ночь, сокращая время сна до минимума и сетуя на то, что ему вообще нужно спать. Ключевым моментом здесь является то, что знания он поглощает с неподдельным интересом, а первые пробы пера буквально льются из-под его руки. Мартину есть чем поделиться с миром, он хочет рассказать о жизни, такой, какая она есть, такой, какой он её видел: прекрасной и ужасной. Но никто не верит в его успех, даже Руфь, хоть она и помогает ему овладеть речью. Единственный, кто уверен в том, что Мартин достигнет высот в письме, несмотря на все неудачи, — это он сам. Внутренняя сила Мартина Идена и его упорство — одна из основных вдохновляющих составных романа.

Мартин знает, что не хочет быть обычным рабочим, он хочет сам ковать свою судьбу и делает это, не полагаясь ни на кого. При этом топливом его настойчивого труда является любовь и только ради неё он стремится к славе. Это тоже один из ключевых моментов истории. Философский романтизм По мере того, как Мартин познаёт мир литературы, он знакомится также с работами известных философов и ученых: Дарвина, Канта, Ницше, Спенсера. Последний произвел на него наибольшее впечатление и укрепил в молодом уме определенное мировоззрение, в т. Философско-политический интерес не раз приводил Мартина к жарким спорам, как с представителями буржуазии в доме Морзов, так и с рабочими.

При этом, в книге создается довольно романтический образ «народных мыслителей»: бедных, но достойных людей широкой мысли, горячо обсуждающих разные идеологии, пытаясь в пух и прах острым словом разбить своих оппонентов. Люди эти знают истину жизни, хотя и могут придерживаться разных взглядов. Им противопоставляются аристократы — умные лишь с виду, напичканные знаниями и мыслями других людей, но не понимающие их до конца.

На него подействовала ее опрятность и чистота, и всем своим существом он теперь жаждал стать опрятным. Это необходимо, иначе он никогда не будет достоин дышать одним с ней воздухом. Он стал чистить зубы, скрести руки щеткой для мытья посуды и, наконец, в аптечной витрине увидел щеточку для ногтей и догадался, для чего она.

Он купил ее, а продавец, поглядев на его ногти, предложил ему еще и пилку для ногтей, так что он завел еще одну туалетную принадлежность. В библиотеке ему попалась книжка об уходе за телом, и он тотчас пристрастился обливаться по утрам холодной водой, чем немало удивил Джима и смутил Хиггинботема, который не одобрял подобные новомодные фокусы, но всерьез задумался, не стребовать ли с Мартина дополнительной платы за воду. Следующим шагом были отутюженные брюки. Став внимательней к внешности, Мартин быстро заметил разницу: у трудового люда штаны пузырятся на коленях, а у всех, кто рангом повыше, ровная складка идет от колен к башмакам. Узнал он и отчего так получается и вторгся в кухню сестры в поисках утюга и гладильной доски. Поначалу у него случилась беда: он непоправимо сжег одну пару брюк и купил новые, и этот расход еще приблизил день, когда надо будет отправиться в плавание.

Но перемены коснулись не только внешнего вида, они шли глубже. Он еще курил, но больше не пил. Прежде ему казалось, выпивка - самое что ни на есть мужское занятие, и он гордился, что голова у него крепкая и уж почти все собутыльники валяются под столом, а он все не хмелеет. Теперь же, встретив кого-нибудь из товарищей по плаванию, а в Сан-Франциско их было немало, он, как и раньше, угощал их, и они его угощали, но для себя он заказывал кружку легкого пива или имбирную шипучку и добродушно сносил их насмешки. А когда на них нападала пьяная плаксивость, приглядывался к ним, видел, как пьяный понемногу превращается в животное, и благодарил бога, что сам уже не такой. Каждый жил не так, как хотел, и рад был про это забыть, а напившись, эти тусклые тупые души уподоблялись богам, и каждый становился владыкой в своем раю, вволю предавался пьяным страстям.

Мартину крепкие напитки были теперь ни к чему. Он был пьян по-иному, глубже, - пьянила Руфь, она зажгла в нем любовь и на миг дала приобщиться к жизни возвышенной и вечной; пьянили книги, они породили мириады навязчивых желаний, не дающих покоя; пьянило и ощущение чистоты, которой он достиг, от нее еще прибыло здоровья, бодрость духа и сила так и играли в нем. О бедности и милосердии… Мария Сильва была бедна и отлично знала все приметы бедности. Для Руфи слово «бедность» обозначало существование, лишенное каких-то удобств. Тем и ограничивалось ее представление о бедности. Она знала, что Мартин беден, и это связывалось для нее с юностью Линкольна, мистера Батлера и многих других, кто потом добился успеха.

К тому же, сознавая, что бедным быть не сладко, она, как истинная дочь среднего сословия, преспокойно полагала, будто бедность благотворна, что, подобно острой шпоре, она подгоняет по пути к успеху всех и каждого, кроме безнадежных тупиц и вконец опустившихся бродяг, И потому, когда она узнала, что безденежье заставило Мартина заложить часы и пальто, она не встревожилась. Ее это даже обнадежило, значит, рано или поздно он поневоле опомнится и вынужден будет забросить свою писанину. Руфь не видела по лицу Мартина, что он голодает, хотя он осунулся, похудел, а щеки, и прежде впалые, запали еще больше. Перемены в его лице ей даже нравились.. Ей казалось, это облагородило его, не стало избытка здоровой плоти и той животной силы, что одновременно и влекла ее, и внушала отвращение. Иногда она замечала необычный блеск его глаз и радовалась, ведь такой он больше походил на поэта и ученого - на того, кем хотел быть, кем хотела бы видеть его и она.

Но Мария Сильва читала в его запавших щеках и горящих глазах совсем иную повесть, день за днем замечала в нем перемены, по ним узнавала, когда он без денег, а когда с деньгами. Она видела, как он ушел из дому в пальто, а вернулся раздетый, хотя день был холодный и промозглый, и сразу приметила, когда голодный блеск в глазах потух и уже не так западают щеки. Заметила она и когда не стало часов, а потом велосипеда, и всякий раз после этого у него прибывало сил. Видела она и как не щадя себя он работает и по расходу керосина знала, что он засиживается за полночь. Мария понимала, он работает еще побольше, чем она сама, хотя работа его и другого сорта. И ее поразило открытие: чем меньше он ест, тем усиленней работает.

Бывало, приметив, что он уже вовсе изголодался, она как бы между прочим посылала ему с кем-нибудь из своей ребятни только что испеченный хлеб, смущенно прикрываясь добродушным поддразниванием - тебе, мол, такой не испечь. А то пошлет с малышом миску горячего супу, а в душе спорит сама с собой, вправе ли обделять родную плоть и кровь. Мартин был ей благодарен, ведь он доподлинно знал жизнь бедняков и знал, уж если существует на свете милосердие, так это оно и есть. О социализме и индивидуализме… - Я сужу по вашим же словам. Благодаря некоему логическому кунштюку -это, кстати сказать, мое любимое, хоть и никому не понятное определение, - вы убедили себя, что верите в систему конкуренции и выживания сильнейшего, и в то же время со всей решительностью поддерживаете всевозможные меры, направленные на то, чтобы сильнейшего обессилить. Я хочу сказать, что вы плохой диагност.

Хочу сказать, что я не заражен микробом, социализма. Я же закоренелый противник социализма, как и вашей ублюдочной демократии, которая по сути своей просто лжесоциализм, прикрывающийся одеянием из слов, которые не выдержат проверки толковым словарем. Я реакционер, такой законченный реакционер, что мою позицию вам не понять, ведь вы живете в обществе, где все окутано ложью, и сквозь этот покров неспособны ничего разглядеть. Вы только делаете вид, будто верите, что выживает и правит сильнейший. А я действительно верю. Вот в чем разница.

Когда я был чуть моложе, всего на несколько месяцев, я верил в то же, что и вы. Видите ли, ваши идеи, идеи ваших сторонников произвели на меня впечатление. Но лавочники и торгаши, - правители в лучшем случае трусливые; они знают одно - толкутся и хрюкают у корыта, стараясь ухватить побольше, и я отшатнулся - если угодно, к аристократии. В этой комнате я единственный индивидуалист. Я ничего не жду от государства, я верю в сильную личность, в настоящего крупного человека - только он спасет государство, которое сейчас гнило и никчемно. Ницше был прав.

Не стану тратить время и разъяснять, кто такой Ницше. Но он был прав. Мир принадлежит сильному, сильному, который при этом благороден и не валяется в свином корыте торгашества и спекуляции. Мир принадлежит людям истинного благородства, великолепным белокурым бестиям, умеющим утвердить себя и свою волю. И они поглотят вас - социалистов, которые боятся социализма и мнят себя индивидуалистами. Ваша рабская мораль сговорчивых и почтительных нипочем вас не спасет.

Да, конечно, вы в этом ничего не смыслите, я больше не стану вам этим докучать. Но одно запомните. В Окленде индивидуалистов раз, два и обчелся, и один из них - Мартин Иден. О социализме… - Пошли! Идемте к здешним социалистам!

Но проблема заключается в том, что говорят они на разных языках. Руфь — на возвышенном, аристократическом. Мартин — на языке моряка. Четыре грани «Мартина Идена» «Мартин Иден» — многогранный роман. С первого взгляда, он о любви. Классический сюжет всех времён — простой парень влюбляется в девушку из богатой семьи и пытается добиться её руки, правда, необычным способом. Любовь является основной движущей силой для Мартина на протяжении почти всей книги. Джек Лондон, умеющий в романтику, не жалеет красок, чтобы описать отношения и чувства между Мартином и Руфью, всё очень романтично и возвышенно, ууух! С другой стороны, это философский роман о противостоянии важных в те годы течений — социализма и идеализма, креационизма и эволюционизма. Лондон, будучи убеждённым социалистом, делает главного героя последователем идей Ницше и Спенсера, философа-эволюциониста и доказывает или опровергает со своей стороны состоятельность их идей. Вопросы, которые поднимает Лондон, актуальны до сих пор. Сможет ли талантливый одиночка ужиться в современном обществе? Получать образование или выбрать путь самоучки? Как совместить творчество и заработок? Как идти к мечте, когда тебя не понимают и не поддерживают даже близкие люди? Наконец, это и яркая картина сословного общества конца XIX и начала XX века, в котором бок о бок живут пускающие на ветер деньги богачи и бедняки, проводящие жизнь в тяжелейшем труде. Но я хочу рассмотреть роман как мотивирующую книгу по саморазвитию и самообразованию, в которой мы наблюдаем за тем, как грубый и неотёсанный молодой моряк, не умеющий толком изъясняться на нормальном английском языке, за несколько лет становится популярным писателем и поэтом. Мне как райтеру эта тема особо актуальна. Образ Мартина Мартин вызывает симпатию с самого начала повествования. Он предстает перед читателем как добрый и необузданный моряк, не «вписывающийся» в роскошный быт интеллигентной семьи. Влюбившись в Руфь, он стремится стать частью окружающей её элиты. Мартин трудолюбив в любом деле. Всю жизнь он честно исполнял свои обязанности моряка, а, решив работать над своим духовным развитием, дни напролет читает книги. Он не отчаивается, когда его литературные произведения раз за разом отвергаются всеми издательствами. Став знаменитым, Мартин не зазнался. Напротив, ему не доставляют радости ни восторженные реакции критиков и читателей, ни огромные гонорары за публикацию его произведений. Главный герой книги, без сомнений, хороший и умный человек. Но чем больше внимания он уделял своему внутреннему миру, тем больше противоречий обнаруживал внутри себя. Именно те вопросы, на которые он никак не мог найти ответа, заставили его очутиться на дне океана. Экранизации и синдром Мартена Идена Сегодня есть четыре фильма, основанные на событиях из великой книги. В главной роли Гленн Форд. Телевизионный спектакль. Отдельного упоминания стоит синдром Мартина Идена. В психологии это понятие подразумевает разочарование, которое возникает у людей после того, как их глобальная жизненная цель была осуществлена. Поднявшись из нищеты и безграмотности до уровня преуспевающего автора, Мартин перестал писать и погрузился в депрессию, которая завершилась самоубийством. Кризис цели, как правило, характерен для тех, кто сосредоточен и слишком увлечён одной-единственной задачей. Смысл книги Основной идеей романа является утверждение простой, но необходимой истины: только через упорный труд человек может достичь чего бы то ни было. Но при этом нельзя быть ярым индивидуалистом, не имея опоры и поддержки в лице народа, либо единомышленников и близких людей, иначе судьба может сложиться трагически, как это и произошло с Мартином. Герой не думал о благе общества, он хотел изменить к лучшему лишь себя. В этом писатель усматривал эгоизм и малодушие, которые, укоренившись в лидерах мнений, разрушат социум, отделив людей друг от друга. Потому Лондон и счел необходимым развенчать эту модную на тот момент точку зрения. Индивидуалист, видя проблемы окружающего мира, игнорирует их, не пытается исправить ситуацию, концентрируясь только на личностном росте. Но если так поступят все передовые мыслители, художники, общественные деятели, то новой религией умов и сердец станет равнодушие, а тысячи менее сознательных, менее сильных людей станут его безвольными жертвами. Этому исходу писатель противопоставляет мораль социализма, которая предусматривает свободу, равенство и братство для всех граждан. Выдержки из рецензий Мир есть наша воля и наше представление, тонущие в зеркалах воли и представления остального мира. Можно сказать, Мартина сгубили «ножницы» между его представлением о себе и представлением о нём окружающего мира. Он, так долго боровшийся за признание, столько сил положивший на достижение этого признания, не смог вынести… форму, в которую это запоздалое признание было облечено. Но, по большому счёту, что оскорбительного в том, что мир устроен так, а не иначе? Ты никто, покуда ты неизвестен, и ты — всё, когда ты знаменит. Хотя неизвестный человек и знаменитый — одно и то же лицо. Так стоит ли пенять людям на то, что они видят в тебе ничтожество, пока ты ещё не заявил о себе в полный голос? Все великие люди изначально чувствуют свою силу. Но окружающие им зачастую не верят. Синдром Мартина Идена — это глубокая депрессия, способная довести человека «до точки». Человек загорается какой-то мечтой, видит единственный смысл в её достижении, но после ее достижения впадает в глубокую депрессию. Обычно, предостерегая от попадания в зону риска, человеку задают вопрос: «Ты достиг своей мечты. Что ты будешь делать дальше? Проблема Мартинов заключается в том, что они, пытаясь обрести гармонию внутри себя, направляют все свои действия и всю психическую энергию на объект, на то, чтобы достичь цели, которая, по их мнению, принесет им счастье. Такие люди, убежденные, что существует панацея от бессмысленности жизни и что есть какая-то точка, за пределами которой они больше не испытают боли, забывают о том, что жизнь длится до тех пор, пока продолжается развитие. А взлеты и падения — это естественные процессы в нормальном течении жизни. Мартин Иден, стремясь достичь своей цели, спал по 4 часа в день, почти не ел и тяжело болел. Но главное, его сознание, занятое только одним вопросом, было истощено еще больше, чем тело. Ведь чтобы нарастить мускулы, не нужно день и ночь сидеть в тренажерном зале? Необходим режим, правильное питание, смена нагрузок. Точно в таких же упражнениях нуждается и наша психика. Поэтому, задаваясь великой целью, никогда не стоит забывать и о простых радостях. Тема жизненного пути и смысла жизни Джек Лондон ставит перед читателем вопрос: действительно ли для счастливой жизни важно финансовое благополучие и признание окружающих? Мартин, вероятно, прожил бы вполне счастливую жизнь, оставшись моряком. Ему бы хватало денег на развлечения и основные материальные блага. Быть может, он нашел бы жену в лице простой и доброй девушки.

Мировоззрение Мартина Идена основано на своеобразном смешении материализма Спенсера и рационализма и этики Ницше.

"Мартин Иден" роман Джека Лондона

Вот вам возмездие за вашу рабскую философию. Ваше общество рабов, построенное рабами и для рабов, неизбежно станет слабеть и рассыплется в прах - по мере того как будут слабеть и вырождаться члены этого общества. Не забывайте, я утверждаю принципы биологии, а не сентиментальной этики. Государство рабов не может выжить… - А как же Соединенные Штаты?.. Рабы стали сами себе хозяева. Никто не правил ими сильной рукой. Но жить безо всяких правителей невозможно, и появились правители новой породы - крупных, мужественных, благородных людей сменили хитрые пауки-торгаши и ростовщики. И они опять вас поработили, но не открыто, по праву сильного с оружием в руках, как сделали бы истинно благородные люди, а исподтишка, при помощи паучьих ухищрений, лести, пресмыкательства и лжи. Они купили ваших рабские судей, развратили ваших рабских законников и обрекли ваших сыновей и дочерей на ужасы, пострашней рабского труда на плантациях. Два миллиона ваших детей непосильно трудятся сегодня в Соединенных Штатах, в этой олигархии торговцев.

У вас, десяти миллионов рабов, нет сносной крыши над головой, и живете вы впроголодь. Так вот. Я показал вам, что общество рабов не может выжить, потому что по самой природе своей это общество опровергает закон развития. Стоит создать общество рабов, и оно начинает вырождаться. Легко вам на словах опровергать всеобщий закон развития, ну, а где он, новый закон развития, который послужит вам опорой? Сформулируйте его. Он уже сформулирован? Тогда объявите его во всеуслышание. Под взрыв криков Мартин прошел к своему месту.

Человек двадцать вскочили на ноги и требовали, чтобы председатель предоставил им слово. Один за другим, поддерживаемые, одобрительными возгласами, они горячо, увлеченно, в азарте размахивая руками, отбивали нападение. Буйный был вечер, но то было интеллектуальное буйство-битва идей. Кое-кто отклонялся в сторону, но большинство ораторов прямо отвечали Мартину. Они ошеломляли его новым для него ходом мысли, и ему открывались, не новые законы биологии, а новое толкование старых законов. Спор слишком задевал их за живое, чтобы постоянно соблюдать вежливость, и председатель не раз яростно стучал, колотил по столу, призывая к порядку. О славе и известности… К нему хлынули и деньги и слава; он вспыхнул в литературе подобно комете, но вся эта шумиха не слишком его трогала, разве что забавляла. Одно его изумляло, сущий пустяк, которому изумился бы литературный мир, узнай он об этом. Но мир был бы изумлен скорее не этим пустяком, а изумлением Мартина, в чьих глазах пустяк этот вырос до громадных размеров.

Судья Блаунт пригласил его на обед. Да, пустяк, но пустяку предстояло вскоре превратиться в нечто весьма существенное. Когда-то он оскорбил судью Блаунта, был с ним чудовищно груб, а судья, встретившись с ним на улице, пригласил его на обед. Мартину вспомнилось, как часто он встречался с судьей Блаунтом у Морза и хоть бы раз тот пригласил его на обед. Почему же судья не приглашал его тогда? Он, Мартин, не изменился. Он все тот же Мартин Иден. В чем же разница? В том, что написанное им вышло в свет в виде книги?

Но ведь написал он это раньше, работа была уже сделана. Это вовсе не достижение последнего времени. Все уже завершено было в ту пору, когда судья Блаунт заодно со всеми высмеивал его увлечение Спенсером и его рассуждения. Значит, не за то, что в нем и вправду ценно, пригласил его судья на обед, а за то, что он поднялся на какие-то мнимые высоты. Ведь его книги раскупали и осыпали его золотом буржуа, а по тому немногому, что знал он о буржуа, ему не ясно было, как они могли оценить по достоинству или хотя бы понять то, что он пишет. Подлинная красота и сила его книг ничего не значили для сотен тысяч, которые раскупали и шумно восхваляли автора. Все вдруг помешались на нем, на дерзком смельчаке, который штурмом взял Парнас, пока боги вздремнули. Сотни тысяч читают его и шумно восхваляют, в своем дремучем невежестве ничего, не смысля в его книгах, как, ничего не смысля, подняли шум вокруг «Эфемериды» Бриссендена и разорвали ее в клочья… Эта волчья стая ластится: к нему, а могла вы впиться в него клыками. Ластиться или впиться клыками- это дело случая, одно ясно и несомненно: «Эфемерида» несравнимо выше всего, что написал он, Мартин.

Несравнимо выше всего, на что он способен. Такая поэма рождается однажды в несколько столетий, а значит, восхищению толпы грош цена, ведь та же самая толпа вываляла в грязи «Эфемериду». Мартин глубоко, удовлетворенно вздохнул. Хорошо, что последняя рукопись продана и скоро со всем этим будет покончено. Почетным гостем сидел он на банкете Арден-клуба, среди людей выдающихся, о которых он слышал, о которых читал всю свою жизнь, и они говорили ему, что, едва прочитав в «Трансконтинентальном» «Колокольный звон», а в «Осе» «Пери и жемчужину», тут же разгадали в нем огромный талант. Господи, думал он, слушая это, а я голодал и ходил в отрепьях! Почему вы не накормили меня обедом тогда? Тогда это было бы в самый раз. Моя работа была уже сделана.

Если вы кормите меня сейчас за то, что сработано прежде, почему же не кормили тогда, когда я в этом нуждался? Ни в «Колокольном звоне», ни в «Пери и жемчужине» я с тех пор не изменил ни слова. Нет, вы кормите меня сейчас не за то, что сработано. Кормите потому, что все меня кормят, и потому, что это почетно - кормить меня обедом. Вы кормите меня из стадного чувства, потому что и вы тоже чернь и потому что бессмысленная стадная тупость ввела у черни моду - кормить меня обедами. Но при чем тут сам Мартин Иден и книги, которые он написал? Так оно и шло.

Его тяжелые руки беспомощно болтались, он не знал, что с ними делать. И когда вдруг ему отчетливо представилось, что он вот-вот заденет книги на столе, он, как испуганный конь, прянул в сторону и едва не повалил табурет у рояля. Он смотрел на своего уверенно шагавшего спутника и впервые в жизни думал о том, как неуклюжа его собственная походка и как она отличается от походки других людей.

There was stigma enough in the fact of it, but shamelessly to flaunt it in the face of the world—her world—was going too far. Though her engagement to Martin had been kept secret, their long intimacy had not been unproductive of gossip; and in the shop, glancing covertly at her lover and his following, had been several of her acquaintances. She lacked the easy largeness of Martin and could not rise superior to her environment. She had been hurt to the quick, and her sensitive nature was quivering with the shame of it. So it was, when Martin arrived later in the day, that he kept her present in his breast-pocket, deferring the giving of it to a more propitious occasion. Ruth in tears—passionate, angry tears—was a revelation to him. И если они искали его общества, то не ради него самого и не ради его произведений, а ради славы , которая теперь окружила ореолом его имя, — а может быть, и ради тех ста тысяч долларов, которые лежали у него на текущем счету в банке. Что ж, это была обычная оценка человека в буржуазном обществе, и странно было бы ожидать от этих людей другого. One thing was certain: the Morses had not cared to have him for himself or for his work. Therefore they could not want him now for himself or for his work, but for the fame that was his, because he was somebody amongst men, and—why not? That was the way bourgeois society valued a man, and who was he to expect it otherwise? Потому, что вы повинуетесь слепому и тупому стадному чувству, а это чувство сейчас подсказывает одно: надо угостить обедом Мартина Идена». Март Иден-гуляка и Март Иден-моряк были реальными лицами, они существовали на самом деле. Но Мартин Иден — великий писатель никогда не существовал. Мартин Иден — великий писатель был измышлением толпы, и толпа воплотила его в телесной оболочке Марта Идена, гуляки и моряка. Но он-то знал, что это все обман. Он совсем не был тем легендарным героем, перед которым преклонялась толпа, изощряясь в служении его желудку. He drove along the path of relentless logic to the conclusion that he was nobody, nothing. Martin Eden, the famous writer, was a vapor that had arisen in the mob-mind and by the mob-mind had been thrust into the corporeal being of Mart Eden, the hoodlum and sailor. He was not that sun-myth that the mob was worshipping and sacrificing dinners to. То, что я получил всеобщее признание. Но ведь это признание вне меня. Оно существует в чужих умах. Кроме того, меня уважают за деньги, которые у меня теперь есть. Но и деньги эти тоже вне меня. Они лежат в банках, в карманах всяких Джонов, Томов и Джеков. It is for the recognition I have received. That recognition is not I. It resides in the minds of others. Then again for the money I have earned and am earning.

Его используют, когда хотят описать состояние разочарования и опустошения после достижения крайне желанной цели. Джек Лондон написал «Мартина Идена», основываясь в том числе на собственной биографии. Это именно он провёл юность в нищете, изо всех сил пытаясь добиться успеха на литературном поприще. Так же как и Иден, много и тяжело работал и тоже служил моряком. У него даже была возлюбленная, напоминающая Руфь, — звали ее Мейбл Эпплгарт. Вероятно, на своём творческом пути Джек Лондон задавался теми же экзистенциальными вопросами и сталкивался с похожими трудностями.

Цитаты из книги «Мартин Иден. Джек Лондон "Мартин Иден": цитаты из книги Цитаты из мартина идена

печально спросил он себя, а потом поднялся и искусно, остроумно ответил на искусный остроумный тост. Если честно, то «Мартина Идена» можно разобрать на цитаты, столь много в книге умных и глубоких мыслей. Мартин Иден — персонаж одноименного романа английского писателя Джека Лондона.

Мартин иден. джек лондон. цитаты

Джек Лондон в обновляемой коллекции цитат. Только лучшие цитаты из книги «Мартин Иден». Актуальный рейтинг популярности и частые обновления. Цитаты Мартин Иден завершёнOnline. Именно, все они– мелкие души, долбят убогую прописную мораль, которую сызмальства вдолбили в них, а жить настоящей жизнью боятся. Мартин Иден Джек Лондон – покупайте на OZON по выгодным ценам с быстрой доставкой! Цитата из книги: Мартин Иден автора Джек Лондон.

Мартин Иден из книги Мартин Иден мотивирующие цитаты

Вот в чем разница. Когда я был чуть моложе, всего на несколько месяцев, я верил в то же, что и вы. Видите ли, ваши идеи, идеи ваших сторонников произвели на меня впечатление. Но лавочники и торгаши, - правители в лучшем случае трусливые; они знают одно - толкутся и хрюкают у корыта, стараясь ухватить побольше, и я отшатнулся - если угодно, к аристократии. В этой комнате я единственный индивидуалист. Я ничего не жду от государства, я верю в сильную личность, в настоящего крупного человека - только он спасет государство, которое сейчас гнило и никчемно. Ницше был прав. Не стану тратить время и разъяснять, кто такой Ницше. Но он был прав. Мир принадлежит сильному, сильному, который при этом благороден и не валяется в свином корыте торгашества и спекуляции.

Мир принадлежит людям истинного благородства, великолепным белокурым бестиям, умеющим утвердить себя и свою волю. И они поглотят вас - социалистов, которые боятся социализма и мнят себя индивидуалистами. Ваша рабская мораль сговорчивых и почтительных нипочем вас не спасет. Да, конечно, вы в этом ничего не смыслите, я больше не стану вам этим докучать. Но одно запомните. В Окленде индивидуалистов раз, два и обчелся, и один из них - Мартин Иден. О социализме… - Пошли! Идемте к здешним социалистам! Так говорил Бриссенден, еще слабый после кровохарканья, которое произошло полчаса назад, второй раз за три дня.

И, верный себе, осушил зажатый в дрожащих пальцах стакан виски. Скажите им, почему вы противник социализма. Скажите, что вы думаете о них и об их сектантской этике. Обрушьте на них Ницше, и получите за это взбучку. Затейте драку. Им это полезно. Им нужен серьезный спор, и вам тоже. Понимаете, я хотел бы, чтобы вы стали социалистом прежде, чем я помру. Это придаст смысл вашей жизни.

Только это и спасет вас в пору разочарования, а его вам не миновать. Ну что в этой черни может привлечь вашу душу завзятого эстета. Похоже, социализм вас не спасает. У вас есть здоровье и многое, ради чего стоит жить, и надо покрепче привязать вас к жизни. Вот вы удивляетесь, почему я социалист. Сейчас объясню. Потому что социализм неизбежен; потому что современный строй прогнил, вопиюще противоречит здравому смыслу и обречен; потому что времена вашей сильной личности прошли. Рабы ее не потерпят. Их слишком много, и волей-неволей они повергнут наземь так называемую сильную личность еще прежде, чем она окажется на коне.

Никуда от них не денешься, и придется вам глотать их рабскую мораль. Признаюсь, радости мало. Но все уже началось, и придется ее заглотать. Да и все равно вы с вашим ницшеанством старомодны. Прошлое есть прошлое, и тот, кто утверждает, будто история повторяется, лжет. Конечно, я не люблю толпу, но что мне остается, бедняге? Сильной личности не дождешься, и я предпочту все. Ну ладно, идемте. Я уже порядком нагрузился и, если посижу здесь еще немного, напьюсь вдрызг.

А вам известно, что сказал доктор… К черту доктора! Он у меня еще останется в дураках. Был воскресный вечер, и в маленький зал до отказа набились оклендские социалисты, почти сплошь рабочие. Оратор, умный еврей, вызвал у Мартина восхищение и неприязнь. Он был сутулый, узкоплечий, с впалой грудью. Сразу видно: истинное дитя трущоб, и Мартину ясно представилась вековая борьба слабых, жалких рабов против горстки властителей, которые правили и будут править ими до конца времен. Этот тщедушный человек показался Мартину символом. Вот олицетворение всех слабых и незадачливых, тех, кто, согласно закону биологии, гибли на задворках жизни. Они не приспособлены к жизни.

Несмотря на их лукавую философию, несмотря на муравьиную склонность объединять свои усилия. Природа отвергает их, предпочитая личность исключительную. Из множества живых существ, которых она щедрой рукой бросает в мир, она отбирает только лучших. Ведь именно этим методом, подражая ей, люди выводят скаковых лошадей и первосортные огурцы. Без сомнения, иной творец мог бы для иной вселенной изобрести метод получше; но обитатели нашей вселенной должны приспосабливаться к ее миропорядку. Разумеется, погибая, они еще пробуют извернуться, как изворачиваются социалисты, как вот сейчас изворачиваются оратор на трибуне и обливающаяся потом толпа, когда они тут все вместе пытаются изобрести новый способ как-то смягчить тяготы жизни и перехитрить свою вселенную. Так думал Мартин, и так он и сказал, когда Бриссенден подбил его выступить и задать всем жару.

Самой пришлось о себе заботиться, а раз девушка сама о себе заботится, где уж глазам смотреть мягко и нежно, как...

Он спал крепко, но проснулся мгновенно будто кошка, и проснулся полный нетерпенья, радуясь, что пять часов беспамятства позади. Он терпеть не мог сонное забытье. Слишком много всего надо сделать, слишком насыщена жизнь. Жаль каждого украденного сном мгновения, и не успел еще оттрещать будильник, а он уже сунул голову в таз, и от ледяной воды пробрала дрожь наслаждения. Ни положения, ни жалованья. Он непрактичен. Если он тебя любит, ему во имя здравого смысла следовало найти место, что дало бы ему право жениться, а он занимается пустяками — пишет рассказики и тешит себя мечтами, как дитя малое. Боюсь, Мартин Иден никогда не повзрослеет.

Ему не хватает сознания ответственности.

Из множества живых существ, которых она щедрой рукой бросает в мир, она отбирает только лучших. Ведь именно этим методом, подражая ей, люди выводят скаковых лошадей и первосортные огурцы.

Без сомнения, иной творец мог бы для иной вселенной изобрести метод получше; но обитатели нашей вселенной должны приспосабливаться к ее миропорядку. Разумеется, погибая, они еще пробуют извернуться, как изворачиваются социалисты, как вот сейчас изворачиваются оратор на трибуне и обливающаяся потом толпа, когда они тут все вместе пытаются изобрести новый способ как-то смягчить тяготы жизни и перехитрить свою вселенную. Так думал Мартин, и так он и сказал, когда Бриссенден подбил его выступить и задать всем жару.

Он повиновался и, как было здесь принято, взошел на трибуну и обратился к председателю. Он начал негромко, запинаясь, на ходу формулируя мысли, которые закипели в нем, пока говорил тот еврей. На таких собраниях каждому оратору отводили пять кинут; но вот время истекло, а Мартин только еще разошелся и ударил по взглядам социалистов разве что из половины своих орудий.

Он заинтересовал слушателей, и они криками потребовали, чтобы председатель продлил Мартину время. Они увидели в нем достойного противника и ловили каждое его слово. Горячо, убежденно, без обиняков, нападал он на рабов, на их мораль и тактику и ничуть не скрывал от слушателей, что они и есть те самые рабы.

Он цитировал Спенсера и Мальтуса и утверждал, что все в мире развивается по законам биологии. Извечный закон эволюционного развития действителен и для общества. Как я уже показал, в борьбе за существование для сильного и его потомства естественней выжить, а слабого и его потомство сокрушают, и для них естественней погибнуть.

В результате сильный и его потомство выживают, и пока существует борьба, сила каждого поколения возрастает. Это и есть развитие. Но вы, рабы, - согласен, быть рабами участь незавидная, - но вы, рабы, мечтаете об обществе, где закон развития будет отменен, где не будут гибнуть слабые и неприспособленные, где каждый неприспособленный получит вволю еды, где все переженятся и у всех будет потомство - у слабых так же, как у сильных.

А что получится? Сила и жизнестойкость не будут возрастать от поколения к поколению. Наоборот, будут снижаться.

Вот вам возмездие за вашу рабскую философию. Ваше общество рабов, построенное рабами и для рабов, неизбежно станет слабеть и рассыплется в прах - по мере того как будут слабеть и вырождаться члены этого общества. Не забывайте, я утверждаю принципы биологии, а не сентиментальной этики.

Государство рабов не может выжить… - А как же Соединенные Штаты?.. Рабы стали сами себе хозяева. Никто не правил ими сильной рукой.

Но жить безо всяких правителей невозможно, и появились правители новой породы - крупных, мужественных, благородных людей сменили хитрые пауки-торгаши и ростовщики. И они опять вас поработили, но не открыто, по праву сильного с оружием в руках, как сделали бы истинно благородные люди, а исподтишка, при помощи паучьих ухищрений, лести, пресмыкательства и лжи. Они купили ваших рабские судей, развратили ваших рабских законников и обрекли ваших сыновей и дочерей на ужасы, пострашней рабского труда на плантациях.

Два миллиона ваших детей непосильно трудятся сегодня в Соединенных Штатах, в этой олигархии торговцев. У вас, десяти миллионов рабов, нет сносной крыши над головой, и живете вы впроголодь. Так вот.

Я показал вам, что общество рабов не может выжить, потому что по самой природе своей это общество опровергает закон развития. Стоит создать общество рабов, и оно начинает вырождаться. Легко вам на словах опровергать всеобщий закон развития, ну, а где он, новый закон развития, который послужит вам опорой?

Сформулируйте его. Он уже сформулирован? Тогда объявите его во всеуслышание.

Под взрыв криков Мартин прошел к своему месту. Человек двадцать вскочили на ноги и требовали, чтобы председатель предоставил им слово. Один за другим, поддерживаемые, одобрительными возгласами, они горячо, увлеченно, в азарте размахивая руками, отбивали нападение.

Буйный был вечер, но то было интеллектуальное буйство-битва идей. Кое-кто отклонялся в сторону, но большинство ораторов прямо отвечали Мартину. Они ошеломляли его новым для него ходом мысли, и ему открывались, не новые законы биологии, а новое толкование старых законов.

Спор слишком задевал их за живое, чтобы постоянно соблюдать вежливость, и председатель не раз яростно стучал, колотил по столу, призывая к порядку. О славе и известности… К нему хлынули и деньги и слава; он вспыхнул в литературе подобно комете, но вся эта шумиха не слишком его трогала, разве что забавляла. Одно его изумляло, сущий пустяк, которому изумился бы литературный мир, узнай он об этом.

Но мир был бы изумлен скорее не этим пустяком, а изумлением Мартина, в чьих глазах пустяк этот вырос до громадных размеров. Судья Блаунт пригласил его на обед. Да, пустяк, но пустяку предстояло вскоре превратиться в нечто весьма существенное.

Когда-то он оскорбил судью Блаунта, был с ним чудовищно груб, а судья, встретившись с ним на улице, пригласил его на обед. Мартину вспомнилось, как часто он встречался с судьей Блаунтом у Морза и хоть бы раз тот пригласил его на обед. Почему же судья не приглашал его тогда?

Он, Мартин, не изменился. Он все тот же Мартин Иден. В чем же разница?

В том, что написанное им вышло в свет в виде книги? Но ведь написал он это раньше, работа была уже сделана. Это вовсе не достижение последнего времени.

Все уже завершено было в ту пору, когда судья Блаунт заодно со всеми высмеивал его увлечение Спенсером и его рассуждения. Значит, не за то, что в нем и вправду ценно, пригласил его судья на обед, а за то, что он поднялся на какие-то мнимые высоты. Ведь его книги раскупали и осыпали его золотом буржуа, а по тому немногому, что знал он о буржуа, ему не ясно было, как они могли оценить по достоинству или хотя бы понять то, что он пишет.

Я не желаю подчинять свои вкусы моде. Любовь не может сбиться с пути, если только это настоящая любовь,а не хилый уродец, спотыкающийся и падающий на каждом шагу. Он предлагал ей, то что у него было лишним, без чего он мог бы обойтись,- а она отдавала ему всю себя, не боясь ни позора, ни греха, ни вечных мук. Мартин, не будьте жестоким!

Мартин Иден: Лучшие цитаты романа

Мартин понимает, что ему нужно развиваться, осваивать знания и культуру, чтобы обрести место в обществе. Цитата: «Мыслителей следует слушать, когда ты являешься рабом мысли. Внутренняя борьба: По мере развития своих способностей и приближения к цели, Мартин сталкивается с внутренней борьбой. Он даже начинает сомневаться в чистоте своих намерений и подвергает критике существующие социальные структуры. Цитата: «Через всю жизнь Мартин непреклонно боролся с индивидуальностью и требовал, чтобы индивидуальность была признана — его индивидуальность. Цена успеха: Когда Мартин, благодаря своему таланту, достигает литературной известности, он понимает, что это имеет свою цену. Его отношения с близкими и друзьями начинают разрушаться, а жизнь, которую он прежде вел, становится недоступной. Он подвергается критике и непониманию, что приводит его к эмоциональному и физическому истощению.

В рубрике «Книги, о которых говорят» мы не приводим краткое содержание, а лишь рассказываем о сюжете в общих чертах.

Выходец из низов, он влюбляется в Руфь, девушку из обеспеченной семьи и, желая стать достойным её, с энтузиазмом принимается за самообразование. Мартин Иден слушает свой язык и произношение, много читает и много пишет, надеясь на публикацию. Постепенно он становится всё более опытным литератором, но его произведения не желают печатать. Отношения с Руфью разлаживаются, во многом это происходит из-за происков её родителей, не желающих, чтобы дочь связала свою судьбу с недостойным человеком. Перенеся множество страданий, Мартин Иден наконец получает то, о чём мечтал, но литературная слава не кажется ему стоящей и приносит одно только разочарование.

И самое смешное, что многие умные люди или те, кто слывёт умными людьми, позволяют бездельникам навязывать им свои дурацкие правила.

Именно в любви человеческий организм вполне оправдывает своё назначение, а потому любовь должна приниматься без всяких оговорок, как высшее благо жизни. И постоянно глядя друг на друга, подражая друг другу, эти жалкие существа готовы стереть свои индивидуальные особенности, отказаться от живой жизни, чтоб только не нарушить нелепых правил, у которых они с детства в плену. Так легко быть добрым. Каждый поступает как умеет, большего не дано.

Похожие новости: