Примеры сатирических произведений. Примеры сатиры в произведениях. Сатира была способом менять мир к лучшему и применялась в основном к тупорылым политикам, религиозным фанатикам и прочим классовым врагам рабочего класса. Сатирические произведения позволяют акцентировать внимание на проблемах и вызывают размышления у читателя.
Разнообразие сатирических приемов в литературе
Что еще более важно, сатирическое произведение обладает способностью разоблачать глупости и пороки в обществе, развлекая аудиторию. Сатира в произведениях Классическая форма сатиры к XIX веку исчезает, но сильно её влияние на лирику ( «На выздоровление Лукулла» и др. Сатирическое произведение – небольшое по объему сочинение, высмеивающее, обличающее пороки людей, общества, государственного строя.
История русского юмора: оружием сатиры
Сатирическое стихотворение – это стихотворение, которое высмеивает какой-либо пример порока, глупости, несправедливости или морального падения. Задачи сатирического произведения: Выявление и высмеивание негативных сторон общества: сатирическое произведение может высмеивать политическую коррупцию, бюрократию, неравенство, глупость и эгоизм. Узнать, в каком языке зародилось слово «сатира», в каком году термин появился в мире и русском языке, что означает.
История и развитие
- Что значит сатирическое произведение
- Другие статьи в литературном дневнике:
- У истоков русской сатиры
- Определение: что такое сатира
- Сатира. Большая российская энциклопедия
- Происхождение жанра
Что такое сатирические произведения в литературе, 7 класс
Узнать, в каком языке зародилось слово «сатира», в каком году термин появился в мире и русском языке, что означает. По толковому словарю Ожегова: «Сатира — художественное произведение, остро и беспощадно обличающее отрицательные явления действительности». Сатирическое произведение — это литературный жанр, который использует сатирические приемы и стили для исмеивания негативных явлений в обществе. От сатирических элементов этих, со стороны занесенных, произведений Веселовский пытался вести и народную сатиру. Сатирические романы – это произведения, в которых сатира используется для критики общества и его недостатков. В одном сатирическом произведении можно найти различные стилистические приемы.
Сочинение Нужны ли сатирические произведения?
Во-первых, интересно. Во-вторых, иронические рассказы являются идеальным средством от осенней депрессии. Только принимать их надо не более двух раз в день. Уже через минуту после прочтения вы почувствуете, что настроение резко улучшилось.
В общем, читайте на здоровье! Можно сравнить эти произведения с книгами Чехова, Зощенко, Жванецкого и Довлатова. Несмотря на то, что стилистика разная, все же повествование легкое и искрометное, как и у признанных классиков мира литературы.
Мы смеемся над глупостью и пошлостью, но и немного над собой.
Сатира характеризуется резко выраженной негативной оценкой пороков общественного значения подвергнутого осмеянию объекта. Активно высмеивая все отрицательное, сатира тем самым защищает все положительное, подлинно живое.
Образы-объекты сатиры строятся на принципе доведения до нелепости какой-либо черты, поступка и др. Несмотря на видимую «жесткость» сатиры, в ней есть место и смеху — иного рода. Смех в сатире заставляет обратить внимание на мельчайшие, но не менее важные детали, это смех не ради развлечения.
Наиболее яркими «сатириками» в литературе были Д. Фонвизин, А. Грибоедов, М.
Салтыков-Щедрин, В.
Кантемир основывался на европейской литературной традиции и своими предшественниками считал Д. Ювенала, Н.
Сатиры А. Кантемира делились на философические и живописные. Жуковский в статье "О сатире и сатирах Кантемира" писал о том, что сатиры А.
Кантемира четко делятся на русские и заграничные: русские — "живописные", т. Кантемир более тяготеет к рассуждению о пороке как таковом. Своего расцвета русская сатира достигла в 19 веке.
Сначала басни И. Крылова , сатирические стихи Г. Потом А.
Грибоедов в своей комедии "Горе от ума" "заклеймил Молчалиных и Скалозубов", а Н. Гоголь сатирически показывал "мертвые души" помещичьей России. Элементы сатиры мы находим и в творчестве поэта революционной демократии Н.
Достаточно вспомнить, какой отпор встретили произведения этой новой литературы в консервативных, а иногда и открыто реакционных кругах общества. В 40-х годах XVII в. Послание Ивана Бегичева о видимом образе божием. ЧОИДР, 1898, кн. В конце XVII в. Самая форма изложения, придающая особую остроту этому памфлету на кабак — доходную статью царской казны, — расценивалась некоторыми читателями как кощунство. Поэтому защитник этого произведения стремится разъяснить, что «увеселительный», «смехотворный» способ осуждения кабака и увещания его посетителей приносит «ползу добрую» так же, как яд «в мерном разстворении» «при враческом художестве» бывает потребен «ко здравию». Посоветовав не читать это произведение тем, чья «совесть, немощна сущи, смущается» такой непривычной формой, этот ценитель сатиры заключает: «И по сему не есть порочно сие изложение кабацкого праздника, но и полезно» См.
Очерки по истории русской сатирической литературы XVII века. Борьба с новыми явлениями художественной литературы, стремившейся оторваться от открыто дидактических задач, со «смехотворными», «баснословными», т. С резким осуждением интереса к этим «мирским забавам» даже в среде господствующего класса выступил еще и середине XVI в. Бегичев, тоже укорил своих слушателей, предпочитавших «душеполезным притчам и повестям» «притчи смехотворные», «диаволская позорища». По словам Даниила, москвичи уже не только слушают «сквернословцев и глумотворцев», но и сами повторяют их репертуар: «баснословиши», «притчи смехотворные приводиши», — гневно укоряет проповедник этих любителей острого народного слова В. Митрополит Даниил и его сочинения. На почве, основательно подготовленной всем предшествующим ходом развития народной и литературной сатиры, особенно периода крестьянских войн и городских восстаний XVII в. Выражающая в лучших своих образцах антифеодальные настроения, литературная сатира XVII в.
И все же собранные воедино разрозненные остатки этой сатирической литературы позволяют оценить ее как явление большого общественного и историко-литературного значения. Эта связь выражалась не только в прямом цитировании иронических народных пословиц и поговорок, прибауток, сатирических эпизодов сказки, былины, но и в использовании приемов народного юмора и сатиры. Большая тема о художественном методе народной сатиры разных периодов еще совершенно не разработана специалистами. Для феодального времени можно восстановить основные свойства этой сатиры через древнерусскую литературу , в которой она получила отражение. В отличие от религиозно-дидактической литературы русского средневековья, которая обличала «пороки» с точки зрения норм христианской морали, подкреплявших идеологию господствующего класса, уводила от классовых противоречий в сторону якобы «общечеловеческого», стремясь замазать классовый смысл явлений, приглушить классовый протест эксплуатируемых масс, — народная сатира никогда не была отвлеченно морализирующей, она была открыто связана с классовой борьбой, била прежде всего по классовому врагу и по отрицательным явлениям в быту. Сатирическая пословица и поговорка, шутливый рассказ, сатирический портрет «врага» в народном эпосе, сказка и прибаутка, шуточная песня, «позорище», т. Разнообразные оттенки иронии как самого существа сатирической стихии в народной поэзии отмечал Н. Гоголь, который считал наклонность к иронии одной из черт национального русского характера: «У нас у всех много иронии.
Она видна в наших пословицах и песнях и, что всего изумительнее, часто там, где видимо страждет душа и не расположена вовсе к веселости» И. В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенность. Это страдание души вызывается несправедливостями жизни, и ирония предстает как форма протеста против них. В обстановке все усиливавшегося гнета феодально-крепостнического строя ирония бедняка над своей судьбой становится одним из способов представить тяжесть положения закрепощаемого народа. Горькая ирония превращается в гневную, в сарказм, когда речь идет об иноземном враге-насильнике или классовом враге. Многообразие тем сатирической народной поэзии привело и к богатству ее стилистических средств. Гротеск в изображении иноземного и классового врага, ироническая насмешка над собственной неудачей, меткое сравнение, подчеркивающее высмеиваемое свойство, удачно найденный для этого же эпитет, пародирование образца с целью вызвать противоположный эффект, причем пародируемый объект выбирается смело из любой области героические образы былины церковный обряд и сопровождающий его текст и т. В соответствии с общим серьезным тоном древнерусской литературы, с ее открыто учительными тенденциями смех для древнерусского писателя — не средство позабавить, вышутить, а один из способов от чего-либо предостеречь, чему-то научить, осудить то или иное явление, поступок человека.
Уже древнерусские писатели признавали силу смеха и потому делали его своеобразным оружием борьбы, направление которой определялось их классовой полицией. Классики русской сатиры XIX в. Салтыков-Щедрин определял силу смеха так: «Это оружие очень сильное, ибо ничего так не обескураживает порока, как сознание, что он угадан и что по поводу его уже раздался смех» М. Салтыков - Щедрин. Все оттенки иронии применялись древнерусскими писателями, когда они делали насмешку своим оружием. Это оружие в литературе до XVII в. Но немногие примеры такого его использования обнаруживают более или менее отчетливую связь с приемами народной сатиры, а иногда и с определенными ее образцами. Так, под внешней маской княжеского «милостника», шуткой выпрашивающего у своего «господина» «милости», в «Молении» Даниила Заточника скрываются сатирические выпады и против богатых, противопоставленных беднякам, и против богатой «жены злообразной», и против друзей, которые «в напасти аки врази обретаются».
Иронически изображается «богат»: когда он «возглаголет — вси возмолчат, слово его вознесут до облак», потому что, продолжает иронизировать автор, «их же ризы светлы, тех и речь честна»; «боярин скуп — аки кладязь слан», «богат красен и не смыслить то аки паволочито изголовие, соломы наткано». Здесь ирония подчеркивается даже формой глаголов: богатый не просто «глаголет», а «возглаголет», а присутствующие при этом «возмолчат». Аще от огня устрежещися, но от искры не можешь устрещися и жжения порт». Даже «князь скуп» насмешливо изображается, «аки река в брезех, а брези камены — нелзе пити, ни коня напоити». Так с помощью неожиданных, но метких, уничижительных сравнений, построенных на сугубо обыденных образах, Даниил Заточник осуждает «немилостивых» представителей господствующего класса, делая их смешными в глазах читателя. Это — его способ самозащиты. Мастерски использованы псковичем народные сатирические сказки о «правде и кривде» и их отголоски в стихе о «Голубиной книге» для сатирического изображения «московской правды» — деятельности в Пскове после его присоединения к Москве первых Московских наместников, дьяков и тиунов. Автор рассказа 1510 г.
С явным осуждением вспоминая о московских властях, летописец с горькой иронией заключает: «И у намесников, и у их тиунов, и у дьяков великого князя правда их, крестное целование, взлетело на небо, и кривда начата в них ходити, и быша немилостивы до пскович; а псковичи бедныя не ведаша правды московский» Псковские летописи, вып. Приготовил к печати А. В народной поэзии на небо улетает правда-справедливость, а по земле ходить остается кривда; например, в народном стихе о «Голубиной книге» говорится: «Правда кривду переспорила, пошла правда на небеса, к самому Христу, царю небесному, оставалась кривда на сырой земле». Представить противника в смешном виде стремились писатели самых разнообразных направлений. Даже воинствующий церковник митрополит Даниил, вооружась против «мирского веселья», против роскоши, «празднословия», «плясания, играния», против всего образа жизни господствующего класса, не только разражался гневными морализирующими обличениями, но и создал уродливо комический образ нарядного юноши, заглядывающегося на «жены красны блудницы». У этого героя «сапоги велми червлены и малы зело, якоже и ногам... Укоризненно, но и высмеивая, Даниил говорит такому юноше: «Лице же твое много умываеши и натрываеши, ланиты червлены, красны, светлы твориши, якоже некая брашна, дивно сътворено, на снедь готовишися». Этот разряженный, «благоуханиями помазанный» герой в присутствии женщин изображен в виде «жеребца сластнояростивого», «рзаа и сластию распалаася» В.
Митрополит Даниил... Отдел приложений, стр. Гнев преобладает в этих обличительных эпизодах, ирония с трудом пробивается у автора, по убеждению которого все эти пороки ведут человека прямо в «сети диавольския», к «сатане», служат «бесовской славе». И все же трудно думать, что читатель воспринял этот гротескный образ только как «греховный», а не и как смешной. Наиболее характерные приметы использования смеха как оружия против врага во внутриклассовой феодальной борьбе наблюдаются в сочинениях Ивана Грозного. Его сатирические выпады всегда вполне конкретны, имеют определенного адресата, напоминают определенные факты. В темпераментном, остром, ярком и образном стиле Ивана IV ироническая нота чрезвычайно сильна. Иван использует иронию, чтобы уязвить противника, вскрыть эгоистические мотивы его поведения, противопоставить это поведение тем нормам, которые он сам защищает, обличить лицемерие, фальшь, иногда прямую измену.
Иронический стиль в изложении Грозного выполняет чрезвычайно важную функцию: он служит ему оружием борьбы с политическими врагами; насмешка разбивает доводы противной стороны, сбивает маску «благородного негодования» с врага, пытающегося скрыть под ней свою антигосударственную деятельность. В ироническом стиле созданы в произведениях Ивана IV выразительные сатирические портреты его противников. Не только справедливым гневом, но и язвительной насмешкой бичует он врага. Он доводит до бессмыслицы упреки Курбского, делая из них выводы в виде целого ряда «кусательных» вопросов: «Ино се ли совесть прокаженна, яко свое царьство во своей руце держати, а работным своим владети не давати? И се ли сопротивен разумом, еже не хотети быти работными своими обладанному и овладенному? И се ли православие пресветлое, еже рабы обладанну и повеленну быти? Далее ссылки на то же издание, страницы указываются в тексте в скобках и т. Тем же приемом язвительных вопросов Иван IV разоблачает мнимые заслуги Курбского и его сообщников: «И се ли убо доброхотные есте и душу за мя полагаете, еже, подобно Ироду, ссущаго млеко младенца, меня смертию пагубною хотеств света сего лиштати, чюжаго же царьствия царя во царство ввести» стр.
Иронией пронизан рассказ о поведении Курбского в Казани, под Тулой , о жалобах воеводы на то, что он «жены своея мало познал» из-за постоянных военных походов стр. Суровой насмешкой бичует Иван IV постриженных в Кирилло-Белозерский монастырь бояр и их пособников — монастырское начальство: «... Да Шереметьева устав добр — держите его, а Кириллов устав не добр — оставь его! Упрекая монахов за то, что над могилой Воротынского поставили церковь, Грозный снова иронизирует: «Ино над Воротыньским церковь, а над чудотворцем нет! Воротыньской в церкви, а чудотворец за церковию! И на Страшном спасове судищи Воротыньской да Шереметев выше станут: потому Воротыньской церковито, а Шереметев законом, что их Кирилова крепче» стр. С насмешкой спрашивает Иван IV Хабарова, который просит перевести его в другой монастырь: «Али уже больно надокучило? Иноческое житие не игрушка.
Три дни в черньцех, а семой манастырь. Да коли был в миру — ино образы окладывати да книги оболочи бархаты, да застешки и жюки серебряны, да налои избирати, да жити затворяся, да кельи ставити, да четки в руках. А ныне з братею вместе ести лихо? Так Иван рядом с обширными наставлениями, подкрепленными ссылками на авторитет церковных писателей, рядом с гневными упреками и боярам, и их монастырским покровителям использует язвительную насмешку, краткую, но действенную, раскрывающую истинные причины поведения тех и других. Блестящий стиль Иван IV, использующего общенародный язык, с широким заимствованием интонации живой разговорной речи, народных пословиц, достигает большой выразительности в этих иронически-сатирических эпизодах. Иронией колет Грозный и своего любимого слугу Василия Грязного, который просит выкупить его за дорогую цену из плена. Царь высмеивает пленника: «... Али ты чаял, что таково ж в Крыму, как у меня стоячи за кушаньем шутити?
Крымцы так не спят, как вы, да вас, дрочон, умеют ловити, да так не говорят, дошедши до чюжей земли, да пора домов! Толко б таковы крымцы были, как вы, жонки, — ино было и за реку не бывать, не токмо что к Москве» стр. Среди серьезных исторических и дидактических рассуждений в посланиях, направленных князю Александру Полубенскому, Иван вставляет колкую насмешку над ним, каламбур, сопоставляя «Палемона» с «полоумным»: «А пишешься Паломонова роду, ино ты палаумова роду, потому что пришел на государство, да не умел его под собою держать, сам в холопи попал иному роду» стр. Всево у тебя ничего» стр. Так высмеивает Иван IV все титулы своего корреспондента. Гневное послание шведскому королю Иоганну III 1573 г. Иван IV высмеивает неумеренные претензии Стефана Батория. На жалобы последнего, что поход под Псков приносит ему большие убытки, Иван насмешливо отвечает: «А коли тебе убыток, и ты б Заволочья не имал, хто тебе о том бил челом?
Хто тебя заставливает так убычитца? С таким же, как у Грозного, широким использованием иронии как способа унижения своего врага мы встретимся позднее в писаниях протопопа Аввакума. Недаром Иван IV представлялся ему не только идейным союзником, но и образцом писателя-оратора. Как видно из приведенных примеров, сатирические эпизоды древнерусской литературы до XVI в. В тех случаях, когда отрицательные стороны феодально-крепостнического быта раскрываются через изображение горестной судьбы героя, древнерусский автор прибегает к той горькой иронии, которая так характерна и для народной сатиры. Заострение осуждаемых явлений, поступков, даже внешних черт, способствующее лучшему показу отрицательных сторон действительности, намечается вполне отчетливо, также сближая литературную сатиру с народной. Однако народная сатира и периода первой крестьянской войны, и времени городских восстаний середины XVII в. Это преследование не случайно усилилось именно в конце 1640-х годов, не случайно было направлено с особой силой против народных скоморохов.
Именно они по преимуществу были хранителями и распространителями народных сатирических произведений, поэтому царские указы требовали принятия против них самых решительных мер. Изгнанные из «городов и уездов», скоморохи унесли свой репертуар в крестьянскую среду, но и здесь преследования настигали «бесовские песни» и «смехотворение», — несомненно потому, что они больно задевали господствующий класс в целом, смело говорили об угнетении закрепощенного народа. То немногое, что сохранилось от устной поэзии трудового народа в записях XVII в. Антикрепостническая народная поэзия XVII в. Сатирическая «Комаринская», по убедительному предположению исследователя Г. Исторические очерки города Севска и его уезда. Сборник Орловского церковно-историко-археологического общества, т. II, 1906, стр.
История русского юмора: оружием сатиры
Авторы сатиры таким образом рисуют карикатуры на реальность и привлекают внимание к проблемам через смешное и иногда абсурдное изображение. Этот симбиоз гротеска и иронии позволяет сатирикам выделиться и оказать влияние на общество. Критика общественных явлений Сатира может быть эффективным инструментом для выражения критики и вызывания изменений. Она позволяет привлечь внимание к проблемам, которые могут быть игнорированы или замалчиваться в обществе. Критика общественных явлений может касаться различных аспектов жизни, таких как политика, религия, экономика, культура, нравы и мораль. В сатирических произведениях общественные явления часто выражаются через гротескные и саркастические ситуации и персонажей. Эти произведения часто содержат яркие и сильные символы, которые помогают подчеркнуть критику и произвести желаемый эффект. Критика общественных явлений в сатирических произведениях может быть вызывающей и провокационной.
Она может вызывать дискуссии и споры, а также вызывать неприятие и недовольство у некоторых людей. Однако, сатира является важным инструментом свободы слова и самовыражения, который позволяет высказывать критику и иронию без страха отмщения.
В фильмах Борат и Бруно он играл роль смешных иностранцев, чтобы через их образы высмеять Америку. Причём всё что он делал в фильмах — не постановка, а импровизация. Впрочем, немало людей считают, что Саша как сатирик не очень, и скорее его шутки не смешны. Чего стоит только безумный генерал Потрошиллинг или сам герр доктор Стрейнджлав, который регулярно принимает президента за фюрера. Это «На тебе! Пародии на них там вкраплены в качестве шоу внутри шоу. Фрэнк Оз настолько ненавидел такие киноподелки называл их «раком Голливуда» , что вышло даже не смешно, а горько и мерзко.
Тот же замысел — в очень камерных The Extendables от Брайана Томпсона. Но зрители прекрасно понимали, что стёб идёт как раз над переживающими Великую депрессию США. И многие-премногие американцы на фильм обиделись, ибо так их родину не стебал ещё никто. Чего стоит только привлечение к власти сумасбродного авантюриста в обмен на погашение кредитов, назначение министром обороны иностранного шпиона или абсурдистски радостная песня «Мы идём воевать! В Штатах и по сей день подобные шутки позволительны исключительно над иностранцами, но никак не над собой. Телесериалы Sweet Tooth: мальчик с оленьими рогами — сериал, снятый по одноимённому комиксу. Действие происходит в постапокалиптическом мире, который поразила неизвестная болезнь, а за ней также последовало рождение гибридов детей полуживотных, полулюдей.
Сатирическая острота этого памфлета сосредоточена в едких характеристиках предателей и изменников из господствующего класса, в язвительных насмешках по адресу короля Сигизмунда и польской шляхты, хозяйничавшей в Москве. Каламбур — одно из излюбленных средств автора, когда он выражает свое презрение, негодование, описывая поведение пособников оккупантов. В его изображении московские власти «славою мира сего прелстилися, просто рещи подавилися и к тем врагом приклонилися и творят их волю. А сами наши земледержьцы, яко же и преже рех — землесъедцы... XIII, вып. Л, 1925, стлб. В дальнейшем столбцы указываются в тексте в скобках. Автор иронически изображает состояние Сигизмунда, нетерпеливо ожидающего осуществления своих замыслов: «... Он, как жених, которому невеста не дает согласия, стремится подкупить «сродников и доброхотов невестиных», т. Однако современникам и не было необходимости называть их имена: предателей-«земледержцев» знали хорошо. Есть основание предполагать, что Сигизмунд, против замыслов которого направлена «Новая повесть», знал ее и пытался оправдаться в тех обвинениях, которые здесь были высказаны против него. Отвечая боярам на известия о том, что в Москве много толков против поляков, Сигизмунд упоминал не только об устных толках, но и о том, что «о нас пишут», и утверждал, что «то все за злосердие и неправду делают» Собрание Государственных грамот договоров, т. Следовательно, с воздействием на читателя таких произведений нельзя было не считаться. Ценность такого рода обличений не только в том, что они раскрывали предательство представителей господствующего класса — «начального губителя» М. Салтыкова и Ф. Андронова, но прежде всего в том, что они на путь открытой борьбы с врагами, «здешними и тамошними», требовали «единодушия» против врагов, будили национальное самосознание. Из «Новой повести» видно, что изменники боялись народного мнения: поссорившись с Гермогеном, Салтыков «побояся множественного християнского народа: такое слово об этой ссоре, — В. Такая же ирония, издевка над богатыми, которые своим поведением довели народ до восстания, над «перелетами», пытавшимися сохранить связи и с московским правительством, и с тушинским лагерем, окрашивает их характеристики в «Сказании киих ради грех попусти... В дальнейшем столбцы указываются в тексте в скобках Презрительной иронией проникнуты в этом «Сказании» описания жадности, лицемерия, корыстолюбия «имущих», т. Ни в малой мере не сочувствуя антифеодальному движению, автор возлагает вину за него на богатых, которые гонят от своих дверей бедных, отказывают в «судилищах», в «правосудии». Мастерски описаны, например, различные оттенки внимания к гостям, определяемые ценностью подарков, которые эти гости несут хозяину, степенью знатности и влиятельности гостя. Им же входящим в домы, давно уже стрегомым и изо окон назиряемым почасту, от коих стогн кто придет и кто что несет, и иже мало вечного томления приносящаго — худейшими рыбы стретают, а иже болши — того первыми, иного же и сынове. Внове же кто в честь вшед, или в судии, или в болярство и хотяще в мире сем добрым имянем ославитися и дабы честну были от всех, паче же бы наполнити лицемерным обычаем дом всякаго блага тленнаго, и той и сам наскачет яко орел лехко... С такой же осуждающей иронией раскрывает автор психологию «перелетов», которые из «царских палат» в «Тушинские таборы прескакаху». Эти люди «мысляще лукавые о себе: аще убо взята будет мати градов Москва, то тамо отци наши и братия, и род и друзи, тии нас соблюдут. Аще ли мы соодолеем, то такожде им заступницы будем» 402. Преследования властей не дали возможности такой литературе получить широкое распространение, она осталась чем-то вроде «тайных сказов», какие слагал народ и какие он хранил лишь в памяти, передавая тем, кому доверял. Не случайно «Новая повесть» сохранилась лишь в одном списке, «Сказание киих грех ради... В конце того же второго десятилетия XVII в. Авраамий Палицин, перерабатывая текст «Сказания» для своего повествования о «смуте», исключил или сгладил самые острые обличительные эпизоды, направленные против господствующего класса. Блестящий сатирический талант угадывается в литературной манере протопопа Аввакума Цит. I, вып. Русская историческая библиотека, т. K, 1927. Этот талант развертывается во всю мощь, когда Аввакум рисует ненавистное ему никонианское духовенство. Говоря о самом патриархе Никоне, Аввакум лишь иронизирует над поведением его в Москве перед избранием, когда он старался угодить всем — «яко лис: челом да здорово». Но давая сатирические портреты никониан духовного звания, которых Аввакум называет «губителями, а не целителями душам нашим» 311 , «ворами, пьяницами, блудниками», — он применяет разнообразные художественные средства: черты, выхваченные прямо из жизни, заостряются с помощью постоянного сравнения даже высших церковных чинов то с «чреватой женкой», то с «девкой», их пышных одежд — с «подклейками женскими»; гиперболически, с явной издевкой Аввакум описывает толщину своих врагов, которые «вид весь имеют от главы и до yог корпуса своего насыщенной, и дебелой, и упитанной в толстоте плоти их сыростной... Обличая никонианское духовенство за новшества, Аввакум рисует никонианина, переменившего «ризы священные и простые» а «камилавки-подклейки женские и клобуки рогатые»: «Богом преданное скидали з голов, и волосы расчесали, чтобы бабы блудницы любили их; выставя рожу свою да подпояшется по титкам, воздевши на себя широкий жюпан!... Всегда пиян и блуден, прости, не то тебе на ум идет, как душу спасти... На женскую подклейку платишко наложил, да и я-де-су инок, Христовым страстем сообщник!... Чему быть! И в твоем брюхе том не меньше робенка бабья накладено беды тоя — ягод миндалных, и ренсково, и романеи, и водок различных с вином процеженным налил: как и подпоясать. Невозможное дело: ядаемое извредит в нем! Никонианское духовенство, в изображении Аввакума, предано мирским делам, а не церковным: «... Посмотри-тко на рожу-то, на брюхо-то, никониян окоянный, — толст ведь ты! Как в дверь небесную вместитися хощешь! Аввакум напоминает архиепископу рязанскому, что библейский Мельхиседек «прямой был священник: не искал ренских, и романиеи, и водок, и вин процеженных, и пива с кордомоном, и медов малиновых и вишневых, и белых всяких крепких... На вороных и в каретах не тешился ездя. Да еще был и царские породы! А ты кто? Воспомяни о себе, Яковлевич, попенок! В карету сядет, растопырится, что пузырь на воде, сидя в карете на подушки, расчесав волосы, что девка, да едет, выставя рожу на площаде, чтобы черницы-ворухиннянки любили» 303. А вот митрополит Павел еще попенком «по боярским дворам научился блюды лизать» 304. Язвительной иронией проникнуты эти характеристики представителей высшей церковной власти. Вместе с антиклерикальными сатирами второй половины XVII в. В ином тоне иронизирует Аввакум, описывая свою горестную судьбу. То он горько вспоминает, как его «жаловали-подчивали» никониане 41 , то — как в Москве — «зело употшивали палками по бокам и кнутом по спине 72 удара» 248 ; то иронически наставляет сам себя: «Любил протопоп со славными знатца: люби же и терпеть, горемыка, до конца» 28 ; то подсмеивается над тем, как он в Андроньевом монастыре, в «темной палатке» сидя «на чепи», «во тме», «кланялся» — «не знаю на восток, не знаю — на запад» 16. В этих сценках Аввакум особенно близко подходит к свойственной народной поэзии иронии бедняка над своей судьбой. В другом направлении развивались сатирические элементы литературы «европеизирующегося» дворянства второй половины XVII в. Абстрактная морализирующая критика в сочинениях, например, одного из крупнейших представителей этой литературы Симеона Полоцкого обращена на осуждение пороков «вообще». Если подобная литература попутно и затрагивает господствующий класс, то делает она это, стремясь «исправлением» недостатков укрепить его положение, а не расшатать, что открыто преследует антифеодальная демократическая сатира. Сатирическое направление в литературе XVII в. Уже в первой половине века сатирическая тенденция в демократической, преимущественно посадской, писательской среде стала определяющей в целой группе произведений, которые и своими темами, и художественным их выражением особенно сблизились с народной сатирой. Появление в литературе демократических слоев посада антифеодальной в своем основном направлении сатиры именно в XVII в. Восстания в Москве в 1584 и 1587 гг. Политическая активность его еще резче обнаружилась в годы первой крестьянской войны и борьбы с польско-шведской интервенцией, когда именно города взяли на себя инициативу объединить и организовать народные силы для защиты независимости Родины. С середины XVII в. Вместе с тем внутри самого посадского населения в течение всего XVII в. В обстановке резкого обострения классовой борьбы посада, то принимавшей форму открытых восстаний, то выражавшейся в подаче коллективных челобитных жалоб правительству, в выступлениях на земских соборах, слагались навыки своеобразных приемов описания тех «неустройств» феодально-крепостнического строя, против которых были направлены все виды народного протеста. Во время восстаний распространялись «воровские письма» — агитационные воззвания, которые называли главных виновников, описывали их злоупотребления или прямые измены. Челобитные, пытавшиеся мирным путем отстоять права жалобщиков, с большой выразительностью, с характерными подробностями быта изображали тяжелое положение челобитчиков. Изложенные ярким живым языком, соблюдавшие обязательные нормы деловой документальной речи, эти челобитные нередко обнаруживают незаурядное литературное мастерство их составителей. Документы XVII в. Здесь были группы профессионалов, которые получали от властей разрешение «кормиться письмом». Есть все основания полагать, что именно эта профессиональная среда и выдвинула новый тип писателей, создателей своеобразной демократической светской литературы XVII в. Демократическая сатира XVII в. Демократическая, по преимуществу посадская, сатира XVII в. Порожденная самой жизнью, назначенная воздействовать на нее в определенном направлении, эта демократическая посадская сатира представляется качественно новым явлением, подготовленным и традициями сатирического изображения, складывавшимися в русской литературе всего предшествующего периода, и бурным расцветом сатирической поэзии в тех слоях трудового народа, которые активно участвовали в антифеодальных движениях XVII в. Демократическая часть посадского населения в этих движениях была на стороне противоправительственной; народная сатира, сопровождавшая восстания, была особенно близка этой части населения по самому своему духу, поэтому закономерно, что и литературная сатира начала формироваться именно здесь, в непосредственном соседстве и органическом родстве с сатирической народной поэзией. Однако у творцов посадской сатиры были и свои, нередко профессиональные навыки, которые определяли особые, отличные от народно-поэтических, способы художественного воплощения сатирических тем. Юмор и сатира в народном творчестве и в старинной литературе представляют их своеобразные национальные черты, порожденные исторической действительностью и сформировавшимся в ее условиях русским народным характером. Во второй половине XVII в. Поэтому историю русской сатиры как особого вида литературы есть все основания начинать именно с той группы произведений, которые созданы преимущественно посадской, демократически настроенной средой в XVII — начале XVIII в. Разумеется, в литературе XVII в. И в том и в другом случае авторская оценка передается читателю с помощью настолько яркого изображения определенных сторон действительности, что объекты сатиры узнаются без труда; сквозь своеобразную форму сатиры, закономерно нарушающую иногда обычные реальные свойства явлений, суровая действительность XVII в. Вот почему так тесно сближаются факты исторической жизни, документально отраженные в целых группах «деловой» письменности, с художественным воплощением их в сюжетах сатир. Сопоставление сатирических произведений с этой документальной письменностью подтверждает и то, что сатира XVII в. Темы наиболее значительных сатир XVII в. Пристрастность судопроизводства, находившегося в руках взяточников-судей, тяжбы феодалов, насильственно захватывавших крестьянские земли, обращали на себя внимание публицистики уже в XVI в. Остроту этой борьбы отлично характеризует самая лексика челобитных, в которых притесняемые духовными феодалами крестьяне и посадские именуют поступки своих обидчиков, не считаясь с высотой их духовного сана, «озорничеством», «насильством», «грабежом», жалуются, что их «разоряют», «морят голодом», «оболгав ложным челобитьем», «стакався воровски» со светскими властями и т. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века, т. В условиях этой борьбы вырастали ненависть и презрение к духовенству и равнодушие к церковной обрядности, поддерживавшиеся пренебрежительным отношением самого духовенства к религии. Обе эти антеклерикальные темы были подхвачены сатирой. То, что Белинский в письме к Гоголю назвал «образцовым индифферентизмом в деле веры», свойственным русскому духовенству «Большинство же нашего духовенства всегда отличалось только толстыми брюхами, схоластическим педантством да диким невежеством» В. Сомнение в признанных церковых авторитетах выразилось в насмешливой «Повести о бражнике»; формальное благочестие, за которым кроются корыстные цели, осуждено «Сказанием о куре и лисице»; отсутствие традиционного почтения к самой церковной обрядности породило смелую форму «Службы кабаку», «Повести о крестьянском сыне». Засилье «богатых мужиков» в посадах и на селе, против которого во второй половине XVII в. Сатира отразила эту борьбу в гневных репликах «голого и небогатого человека» — героя «Азбуки о голом», в насмешке над «малоумием» сельского богача, принимавшего вора за «ангела господня», в ироническом «Послании дворительном» к взяточнику. В обстановке все усиливающейся эксплуатации господствующим классом трудового народа были созданы сатирические портреты «дворянских детей»—Фомы и Еремы «Повесть о Фоме и Ереме» , неспособных ни к какому труду, и ироническое описание пожалованного дворянину «поместейца малого», где с народа за проезд берут всякие пошлины, а хозяева и их гости живут в сказочном, гротескно изображенном изобилии «Сказание о роскошном житии и веселии». Одним из способов пополнения оскудевшей за годы «смуты» царской казны была усиленная организация кабаков «кружечных дворов», в которых целовальники грабили народ и в пользу казны, и в собственных интересах; брали в заклад, несмотря на официальные запрещения, всякое имущество посетителей; стремились, по царскому наказу, «искать перед прежним прибыли». Челобитные «меньших и середних» людей обращались с просьбами «свести» кабаки — закрыть их, чтобы не разорялся народ. Сатира подхватывает и эту тему, гневно изображая «обнажение велие» посетителей кабака, показывая кабак как воплощение всякого зла, как виновника бедствий, постигающих пьяницу. Не миновала сатира XVII в. Недоверие, а иногда и прямая вражда к иностранным специалистам разного рода, приезжавшим по вызову правительства, объяснялись неуважительным отношением их к людям и обычаям новой родины; тем , что под видом мастеров проникали всевозможные авантюристы, шпионы, наносившие немалый вред; что способы торговли, практиковавшиеся иноземными купцами, были убыточны и для русских купцов, и для покупателей. На этой почве вырастало враждебное отношение к иноземцам вообще, крайним выражением которого является сатирический «Лечебник... Литературная сатира, как и устная, народная, касалась иногда и более узких тем «бытового» характера: язвительно насмешливо изображала ревнивого мужа с его подозрительностью «Слово о мужах ревнивых» , высмеивала тех, кто тянется за богачами, не имея на то средств, в частности била по обычаю «меньшего» свадебного чина вписывать напоказ в список приданого и то, чего на самом деле семья дать не могла пародийная «Роспись о приданом». Как видим, наиболее яркие сатиры XVII в. В этой литературе нет того отвлеченного морализирования по поводу человеческих пороков «вообще», которое характерно для сатирических элементов дворянской литературы XVIII в. Сатира в ряду этих способов занимала свое немаловажное место. В сюжетах сатирических произведений XVII в. В отличие от современных им «гисторий» и «сказаний», бытовавших также и среди демократических читателей, сатиры избирают своим сюжетом простейшие и обычные случаи из повседневного быта. Но эти случаи выбраны так, что они дают возможность обнаружить те стороны феодально-крепостнической действительности, обличение которых составляет задачу писателя. Сатира XVII в.
В России жанр представлен романом М. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы». Басни также известны человеку с античности. Самые знаменитые баснописцы Эзоп, Лафонтен, Мольер, Крылов , безусловно, были сатириками. Эпиграмма — это малый сатирический жанр, который высмеивает отдельные черты характера или неблаговидные поступки. В русской лирике эпиграмму можно обнаружить в творчестве Жуковского, Пушкина, Языкова, Лермонтова, Баратынского, Батюшкова. В жанре памфлета работали, прежде всего, публицисты. Он прочно обосновался в журнальной литературе и стал любимой формой самовыражения в эпоху Просвещения. А вот пасквиль — не тот жанр, упражняться в котором стоит каждому. Так называется письменная клевета, созданная автором с неблаговидными намерениями. Обычно с помощью пасквилей сводят личные счёты с кем-либо, поэтому сим презренным именем называют сочинение дурного вкуса, созданное без разбора средств в сугубо личных целях. Признаки сатирических произведений В России сатиру принято противопоставлять юмору. Есть и другая традиция: юмористическое делят на сатирическое, ироническое и прочие разновидности смешного. Так или иначе, противопоставляя, мы лучше видим отличия. Чтобы понять, что перед нами сатира, а не просто весёлый рассказ или забавное стихотворение, посмотрим, есть ли в произведении данные признаки: недостатки не просто называются, но и высмеиваются иногда с помощью гиперболы преувеличения или литоты преуменьшения ; насмешку нельзя назвать безобидной: по характеру она острая, злая, порой язвительная; цель сатиры: уничтожить, искоренить прежнее и спровоцировать появление нового; задачи сатирика глобальны: он борется с «сорняками» как в одном человеческом сердце, так и на ниве всего человечества; нельзя представить сатиру вне жизни общества; сатира не знает оттенков и компромиссов, используя самые беспощадные средства осмеяния. Если говорить о средствах художественной выразительности, которые помогают сатирикам заострить оружие борьбы, то это гротеск, гипербола, литота, метонимия, синекдоха и другие способы создания контрастности. Примеры сатиры в литературе Найти образцы сатирического изображения можно как у русских, так и у зарубежных писателей.
Что такое сатирические произведения в литературе, 7 класс
Смотрите видеоурок: “Здоровье человека и здоровый образ жизни” Цифровая библиотека уроков школьной программы от Онлайн-школы Бесплатные видеоуроки по школьным предметам. Сатирическое произведение – это произведение небольшого объема, направленное на высмеивание, обличение общественных явлений и людских недостатков. Сатирическое произведение – это особый жанр литературы, который смешивает в себе юмор, иронию и социальную критику.