Выделить окончания у существительных прилагательных золотилось солнце на туманной синью далёких лесов,за белой снежной неизменностью с невысокого горного берега глядел древний русский народ (20б). Укажите все цифры, на месте которых пишется НН Золотилось солнце на востоке, за тума(1)ой синью отдалё(2)ых лесов, за белой снежной низме(3)остью, на которую глядел с невысокого берега древний русский город. Золотилось солнце (сущ., окончание “Е”) на востоке (сущ., окончание “Е”)； За туманной (прил., окончание “Ой”) синью (сущ., окончание “Ю”) далеких (прил., окончание “Их”) лесов (сущ., окончание “Ов”)； За белой (прил., окончание “Ой”) снежной низменностью с невысокого. «Золотилось солнце на востоке, за туманной синью далеких лесов, за белой снежной низменностью, на которую глядел с невысокого горного берега древний русский город.
Безумный художник
В духе классицизма скульптор создал обобщё 1 ый, идеальный образ, в котором объедине 2 ы невида 3 ая сила и изящество. Золотилось солнце на востоке, за тума 1 ой синью отдалё 2 ых лесов, за белой снежной низме 3 остью, на которую глядел с невысокого берега древний русский город. Может быть, коньки назва 1 ы коньками именно потому, что в старину делали деревя 2 ые коньки, украше 3 ые золотым завитком в виде лошади 4 ой головы.
Я боюсь церквей и часовен! Ты знаешь, что один финн привез меня к кладбищу, и я тотчас же написал письма к королю и к папе и он был приговорен к смертной казни! Вези назад! Извозчик осадил разбежавшуюся лошадь и взглянул на седока с недоумением: — Куда же прикажете? Вы сказали, на главную улицу… — Я сказал тебе — в художественный магазин! Вот тебе твои сребреники!
И художник неловко вылез из саней, бросил извозчику трехрублевку и пошел прочь, назад, посередине улицы. Доха его распахнулась, волочилась по снегу, глаза страдальчески и растерянно блуждали по сторонам. Увидав в окне магазина золоченые багеты, он поспешно вошел в магазин. Но едва он заговорил о красках, румяная барышня в шубке, сидевшая за кассой, тотчас же перебила его: — Ах нет, у нас красками не торгуют. У нас только рамы, багеты и обои. Да и вообще вряд ли вы найдете у нас в городе холст и масляные краски. Художник с непритворным отчаянием схватился за голову. Ах, как это ужасно!
Сейчас и именно сейчас краски для меня вопрос жизни и смерти! Идея моя совершенно созрела еще в Стокгольме и, будучи воплощенной, должна произвести неслыханное впечатление. Я должен написать вифлеемскую пещеру, написать Рождество и залить всю картину, — и эти ясли, и Младенца, и Мадонну, и льва, и ягненка, возлежащих рядом, — именно рядом! Только у меня это будет в Испании, стране нашего первого, брачного путешествия. Вдали — синие горы, на холмах цветущие деревья, в раскрытых небесах… — Извиняюсь, господин, — сказала барышня с испугом, — здесь могут покупатели прийти. У нас только рамы, багеты и шпалеры… Художник встрепенулся и с преувеличенной вежливостью поднял свой берет: — Ах, простите ради Бога! Вы правы, тысячу раз правы! И поспешно вышел.
Через несколько домов, в магазине «Знание», он купил очень большой лист шершавого картона, цветных карандашей и акварельные краски на бумажной палитре. Затем опять вскочил на извозчика и погнал его в гостиницу. В гостинице он тотчас позвонил. Явился тот же коридорный. Художник держал в руках паспорт. А затем, любезный, ты должен принести мне стакан воды для акварели. Масляных красок, увы, нигде нет. Железный век!
Пещерный век! И, подумав, внезапно просиял восторгом: — А какой день! Боже, какой день! Ровно в полночь рождается Спаситель! Спаситель мира! Я так и подпишу под картиной: Рождение Нового Человека! Мадонну я напишу с той, чье имя отныне священно. Я воскрешу ее, убитую злой силой вместе с новой жизнью, выношенной ею под сердцем!
Коридорный опять выразил свою неизменную готовность на услуги и опять ушел. Но когда, через несколько минут, он принес стакан и графин свежей воды, художник крепко спал. Бледное и худое лицо его было похоже на алебастровую маску. Он высоко, навзничь лежал на подушках на кровати в спальне, закинув голову, разметав свои длинные серо-зеленые волосы, и не было слышно даже дыхания его. Коридорный удалился на цыпочках и за дверью столкнулся с хозяином, приземистым человеком с бобриком на темени и острыми глазами. Только отмечено, что жена померла. Иван Матвеич звонил из полиции, велел присматривать. Ты того, держи ухо востро.
Время, брат, военное. Но за дверью было тихо и только чувствовалась та грусть, что всегда бывает в комнате спящего человека. Солнце медленно уходило из номера. Потом и совсем ушло.
Сейчас и именно сейчас краски для меня вопрос жизни и смерти! Идея моя совершенно созрела еще в Стокгольме и, будучи воплощенной, должна произвести неслыханное впечатление. Я должен написать вифлеемскую пещеру, написать Рождество и залить всю картину, — и эти ясли, и младенца, и мадонну, и льва, и ягненка, возлежащих рядом, — именно рядом!
Только у меня это будет в Испании, стране нашего первого, брачного путешествия. Вдали — синие горы, на холмах цветущие деревья, в раскрытых небесах… — Извиняюсь, господин, — сказала барышня с испугом, — здесь могут покупатели прийти. У нас только рамы, багеты и шпалеры… Художник встрепенулся и с преувеличенной вежливостью поднял свой берет: — Ах, простите ради бога! Вы правы, тысячу раз правы! И поспешно вышел. Через несколько домов, в магазине «Знание», он купил очень большой лист шершавого картона, цветных карандашей и акварельные краски на бумажной палитре. Затем опять вскочил на извозчика и погнал его в гостиницу.
В гостинице он тотчас позвонил. Явился тот же коридорный. Художник держал в руках паспорт. А затем, любезный, ты должен принести мне стакан воды для акварели. Масляных красок, увы, нигде нет. Железный век! Пещерный век!
И, подумав, внезапно просиял восторгом: — А какой день! Боже, какой день! Ровно в полночь рождается Спаситель! Спаситель мира! Я так и подпишу под картиной: «Рождение Нового Человека! Я воскрешу ее, убитую злой силой вместе с новой жизнью выношенной ею под сердцем! Коридорный опять выразил свою неизменную готовность на услуги и опять ушел.
Но когда, через несколько минут он принес стакан и графин свежей воды, художник крепко спал. Бледное и худое лицо его было похоже на алебастровую маску. Он высоко, навзничь лежал на подушках на кровати в спальне, закинув голову, разметав свои длинные серо-зеленые волосы, и не было слышно даже дыхания его. Коридорный удалился на цыпочках и за дверью столкнулся с хозяином, приземистым человеком с бобриком на темени и острыми глазами. Только отмечено, что жена померла. Иван Матвеич звонил из полиции, велел присматривать. Ты того, держи ухо востро.
Время, брат, военное. Но за дверью было тихо, и только чувствовалась та грусть, что бывает в комнате спящего человека. Солнце медленно уходило из номера. Потом и совсем ушло. Иней на окнах посерел, стал скучный. В сумерки художник внезапно проснулся и тотчас кинулся к звонку. А меж тем именно из-за этого дня мы и предприняли нашу страшную Одиссею.
Представь же себе, каково было ей, беременной на восьмом месяце! Мы прошли через тысячу всяческих рогаток, не спали, не ели почти шесть недель. А море! А бешеные качки! А этот непрестанный страх, что, того гляди, взлетишь на воздух! Готовь спасательные пояса! Первому, кто кинется к шлюпке без команды, размозжу череп!
Но что же делать! Буду работать всю ночь. Только помоги мне кое-что приготовить. Стол этот, пожалуй, годится… Он подошел к преддиванному столу, стащил с него бархатную скатерть, покачал его: — Стоит довольно твердо.
Коридорный со всех ног кинулся отворять ее. Художник важно кивнул ему и зашагал по коридору. На площадке лестницы он приостановился и добавил: — В мире, мой друг, нет праздника выше Рождества. Нет таинства, равного рождению человека. Последний миг кровавого, старого мира! Рождается новый человек! На улице совсем ободнялось, стало совсем солнечно. Иней на телеграфных проволоках рисовался по голубому небу нежно и сизо и уже крошился, осыпался. На площади толпился целый лес густых темно-зеленых елок. У мясных лавок стояли мерзлые белые туши голых свиней с глубокими разрезами на толстых загривках, висели серые рябчики, ощипанные гуси, индейки, жирные и застывшие. Прохожие, переговариваясь, спешили, извозчики стегали лохматых лошадей, подреза визжали.
Подготовка к ЕГЭ. Задание А12
Рыжий бородач на козлах притворно крякал, желая показать, что он промерз, что следует набавить ему. Седок не обратил на него внимания, предоставив расплатиться с ним гостинице. Отнюдь нет! Коридорный распахнул дверь в номер первый, самый почетный, состоявший из прихожей и двух обширных комнат, где окна были, однако, невелики и очень глубоки, по причине толстых стен.
В комнатах было тепло, уютно и спокойно, янтарно от солнца, смягченного инеем на нижних стеклах. Осторожно опустив чемодан на ковер посередине приемной, коридорный, молодой малый с умными веселыми глазами, остановился в ожидании паспорта и приказаний. Художник, ростом невысокий, юношески легкий вопреки своему возрасту, в берете и бархатной куртке, прошелся из угла в угол и, сронив движением бровей пенсне, потер белыми, точно алебастровыми руками свое бледное!
Потом странно посмотрел на слугу невидящим взором очень близорукого и рассеянного человека. Художник вынул из бокового кармана куртки золотые часы, мельком, прищурив один глаз, взглянул на них. Слава в вышних богу и на земле мир, в человецех благоволение!
Паспорт я тебе дам, не беспокойся, но сейчас мне не до паспорта. У меня нет ни одной свободной минуты.
Она отступила, пропуская его внутрь. Хозяйка нервно хохотнула: — Не до хвороб нам нынче. Опосля налечитесь. И она по-домашнему, уверенной рукой подхватила его под локоть и повела широким коридором. Хозяйка удивленно уставилась на гостя.
Затем перевела взгляд на тонкую полосу золотых символов, вышитых по вороту балахона, и ахнула, разглядев в золоте другую вышивку — черным по черному слева от тесьмы, слегка поблескивая, в золотой рисунок вплетались две крохотные ладони, державшие черную сферу. Она вывела лекаря в уютный сад, высаженный прямо под городскими стенами и обнесенный плотным дощатым забором. Под раскидистыми яблонями стояли простые деревянные столы и разномастные стулья, принесенные, как видно, отовсюду, где только нашлись: красивые резные стульчики, грубые табуреты, ящики, длинные лавки и просто широкие доски, перекинутые между колодами. Все стояло вперемешку, но людей было много и все, казалось, были довольны обстановкой и угощением. Сесилия усадила гостя на табурет под старой яблоней и решительно направилась к дому на ходу раздавая указания расторопной ребятне, сновавшей между столами. Тамаш вздохнул и с наслаждением вытянулся. Ноги гудели, голова слегка кружилась, но в тени было прохладно, на столе вкусно пахло едой, а перед ним уже стояла большая кружка холодного темного пива.
Тамаш благодарно проводил взглядом шуструю девчушку, и одним духом осушил половину кружки, после чего, довольно крякнув, выпил вторую половину и блаженно откинулся к теплому душистому стволу. Девочка-помощница, пробегая, ухватила пустую посуду и через пару минут уже поставила перед ним вторую кружку и большую тарелку мясной похлебки с добрым ломтем свежего хлеба.
Улицы, удаляясь от центра, оставались такими же оживленными, а дома не делались хуже, как это часто бывает в больших селениях, а лишь несколько мельчали, уступая центральным размерами и отделкой. Дороги, даже самые мелкие, были вымощены все теми же черными валунами. Лекарь потер переносицу, силясь припомнить название города, выбитое витиеватыми буквами прямо у ворот, но голова гудела от непривычной суеты, и память не могла сложить ускользающие завитушки. Устало вздохнув, он припомнил, что в паре дней к северу вроде должны быть Черные каменоломни, вероятно снабжавшие город камнем, и выбросил назойливую мысль из головы, сосредоточившись на поисках неизвестной Сесилии.
После нескольких неудачных попыток он вышел на правильную улочку, тянувшуюся к внешней линии домов. Дом Сесилии стоял в конце этой улицы и внешним фасадом составлял часть городской стены, заметно отличаясь от окружавших его построек внушительными размерами. Лекарь подошел и поднялся по широким каменным ступеням и постучал в дверь. Некоторое время ничего не происходило, но затем из глубины дома послышались быстрые уверенные шаги, и дверь внезапно распахнулась, едва не снеся худого лекаря. На пороге застыла недовольная крупная женщина лет сорока: широкая, плотная, со следами муки на румяном, блестящем от пота лице. Одной рукой она держала дверь, а второй подпирала пышный бок. Темные волосы выбились из-под яркого платка и налипли на мясистую розовую шею.
Сесилия раздраженно уставилась на посетителя, но заметив золотые нити по черному вороту, смягчилась: — Зачем пожаловали, ваше лекарство? Она отступила, пропуская его внутрь. Хозяйка нервно хохотнула: — Не до хвороб нам нынче. Опосля налечитесь.
Забытый во Мраке" В королевстве, где люди поклоняются пресветлой и всемогущей Богине Света, а Тьма проклинается и овеяна страхом, странствует одинокий лекарь, разыскивая крупицы древних легенд и забытой правды о низвергнутом когда-то Боге Тьмы. Однажды он спасает от толпы юношу с Меткой Тьмы на коже, и вместе они решаются пересечь степи и горы для поиска одной из разгадок — древнего артефакта. В пути им встретятся жестокие воины степей, и хитроумные жители страны за горами, и таинственные орки с их загадочной магией, а разгадка все маячит впереди, и путь к ней нелегок. Кто же этот Забытый во Мраке, отметивший их жизни? Бесплатно читать онлайн Печать Аваима. Забытый во Мраке ГЛАВА 1 Тамаш — Эрнальд, знакомство Дорога плавно повернула, и густое полотно дубравы распахнулось навстречу ухоженной вырубке, упиравшейся дальним концом в городскую стену.
Серая прогретая солнцем дорога исходила теплом и запахом пыли. В тени деревьев, у самой кромки леса, застыла одинокая худая фигура. Мужчина постоял, оглядывая утоптанные колеи, поправил небольшую сумку, отряхнул пыль с черного подола и зашагал в сторону города. Вскоре его обогнал крестьянин с возком кур. Мужик недовольно почесал бороду, раздосадованный остановкой, но осекся, разглядев одеяние. Обязательно есть! Тудава курей вот везу, — он гордо указал на пеструшек, — а так это вы, стало быть, в город… ну, дык… это… завтра у головы нашего праздник: дочка евона, Мальтиша, замуж выходить. Вот прямо и идите, там-то он и стоить, — крестьянин запнулся и опять запустил пятерню в бороду, — да только не столують они сегодня, ваш лекарство. Праздник-та завтра.
Золотилось солнце на востоке за туманной
Золотилось солнце на востоке. За (туманный) синью (далёкий) лесов, за (белый) (снежный) низменностью с (невысокий) (горный) берега глядел древний русский город. Укажите цифры, на месте которых пишется НН. Золотилось солнце на востоке, за тума(1)ой синью отдалё(2)ых лесов, за белой снежной низме(3)остью, на которую глядел с невысокого берега древний русский город. Выделить окончания у существительных прилагательных золотилось солнце на туманной синью далёких лесов,за белой снежной неизменностью с невысокого горного берега глядел древний русский народ (20б).
Выделить окончания у существительных прилагательных золотилось солнце на востоке .за туманной си…
Золотилось солнце на востоке. За туманный синью далёкий лесов за белый снежный низменностью с невысокий горный берега глядел древний русский город 2 Определите грамматическое значение прилагательных.
В духе классицизма скульптор создал обобщё 1 ый, идеальный образ, в котором объедине 2 ы невида 3 ая сила и изящество. Золотилось солнце на востоке, за тума 1 ой синью отдалё 2 ых лесов, за белой снежной низме 3 остью, на которую глядел с невысокого берега древний русский город. Может быть, коньки назва 1 ы коньками именно потому, что в старину делали деревя 2 ые коньки, украше 3 ые золотым завитком в виде лошади 4 ой головы. Никитина есть некоторая упрощённость: фигуры выхвачены из темноты неопределённого пространства лучом яркого света и существуют вне связи с природой. На картине Вермейера «Уличка» мостовая выметена, мощённое плиткой крыльцо вымыто, фасады домов снизу выбелены извёсткой.
Солнце медленно уходило из номера. Потом и совсем ушло. Иней на окнах посерел, стал скучный. В сумерки художник внезапно проснулся и тотчас кинулся к звонку. А меж тем именно из-за этого дня мы и предприняли нашу страшную Одиссею. Представь же себе, каково было ей, беременной на восьмом месяце! Мы прошли через тысячу всяческих рогаток, не спали, не ели почти шесть недель. А море! А бешеные качки! А этот непрестанный страх, что, того гляди, взлетишь на воздух! Готовь спасательные пояса! Первому, кто кинется к шлюпке без команды, размозжу череп! Но что же делать! Буду работать всю ночь. Только помоги мне кое-что приготовить. Стол этот, пожалуй, годится… Он подошел к преддиванному столу, стащил с него бархатную скатерть, покачал его: — Стоит довольно твердо. Но вот что: у вас здесь всего две свечи. Надо примести еще восемь, иначе я не могу писать, Мне нужна бездна света! Коридорный опять вышел и долго спустя принес семь свечей в разных подсвечниках. Художник опять заволновался, опять закричал: — Ах, как это досадно! Десять, десять нужно было! На всяком шагу преграды, низости! Помоги мне, по крайней мере, поставить стол как раз посередине комнаты. Мы увеличим свет отражения в зеркале… Коридорный потащил стол на указанное место, покрепче уставил его. Белых скатертей я боюсь… Ба, у меня куча газет, я предусмотрительно не выбрасывал их! Он открыл чемодан, лежавший на полу, взял оттуда несколько номеров газеты, застелил стол, прикрепил кнопками, разложил карандаши, палитру, расставил в ряд девять свечей и все зажег их. Комната приняла странный, праздничный, но и зловещий вид от этого обилия огней. Окна почернели. Свечи отражались в зеркале над диваном, бросая яркий золотой свет на белое серьезное лицо художника и на молодое озабоченное лицо коридорного. Когда наконец все было готово, коридорный почтительно отступил к порогу и спросил: — Кушать будете у нас али на стороне? Художник горько и театрально усмехнулся. Он воображает, что я могу в такую минуту есть! Иди с миром, друг мой. Ты свободен теперь до утра. И коридорный осторожно вышел вон. Часы текли. Художник ходил из угла в угол. Он сказал себе: «Надо приготовиться». За окнами чернела зимняя морозная ночь. Он опустил на них шторы. В гостинице все молчало. За дверью в коридоре слышались осторожные, воровские шаги, — за художником подсматривали в замочную скважину, подслушивали. Потом и шаги стихли. Свечи пылали, дрожа огнями, отражаясь в зеркале. Лицо художника становилось все болезненнее. Сперва я должен возобновить в памяти ее черты. Прочь детский страх! Он наклонился к чемодану, волосы его повисли. Запустив руку под белье, он вытащил большой белый бархатный альбом, сел в кресло у стола.
Картина смерти, мертвых тел, повешенных, болтающихся в петле, подкрепляемые страхом церквей и белых скатертей художника - крик души. Вопль, состоящий из боли и ужаса от утраты. Больше не Рождество стимул и вдохновение, теперь смерть - муза художника...
Задача по теме: "Правописание "Н" и "НН""
Один из неизменных рассветов природы – золотая заря на востоке за туманной полосой зеленых лесов за широкой низменностью на которую. Золотилось солнце на востоке. За туманной синью далеких лесов, за белыми невысокими горными берегами глядел древний русский город. Один из неизменных рассветов природы – золотая заря на востоке за туманной полосой зеленых лесов за широкой низменностью на которую.
🗊Презентация Подготовка к ЕГЭ. Задание А12
Рыжий бородач на козлах притворно крякал, желая показать, что он промерз, что следует набавить ему. Седок не обратил на него внимания, предоставив расплатиться с ним гостинице. Отнюдь нет! Коридорный распахнул дверь в номер первый, самый почетный, состоявший из прихожей и двух обширных комнат, где окна были, однако, невелики и очень глубоки, по причине толстых стен. В комнатах было тепло, уютно и спокойно, янтарно от солнца, смягченного инеем на нижних стеклах. Осторожно опустив чемодан на ковер посередине приемной, коридорный, молодой малый с умными веселыми глазами, остановился в ожидании паспорта и приказаний.
Художник, ростом невысокий, юношески легкий вопреки своему возрасту, в берете и бархатной куртке, прошелся из угла в угол и, сронив движением бровей пенсне, потер белыми, точно алебастровыми руками свое бледное! Потом странно посмотрел на слугу невидящим взором очень близорукого и рассеянного человека. Художник вынул из бокового кармана куртки золотые часы, мельком, прищурив один глаз, взглянул на них.
Бесплатно читать онлайн Печать Аваима. Забытый во Мраке ГЛАВА 1 Тамаш — Эрнальд, знакомство Дорога плавно повернула, и густое полотно дубравы распахнулось навстречу ухоженной вырубке, упиравшейся дальним концом в городскую стену.
Серая прогретая солнцем дорога исходила теплом и запахом пыли. В тени деревьев, у самой кромки леса, застыла одинокая худая фигура. Мужчина постоял, оглядывая утоптанные колеи, поправил небольшую сумку, отряхнул пыль с черного подола и зашагал в сторону города. Вскоре его обогнал крестьянин с возком кур. Мужик недовольно почесал бороду, раздосадованный остановкой, но осекся, разглядев одеяние.
Обязательно есть! Тудава курей вот везу, — он гордо указал на пеструшек, — а так это вы, стало быть, в город… ну, дык… это… завтра у головы нашего праздник: дочка евона, Мальтиша, замуж выходить. Вот прямо и идите, там-то он и стоить, — крестьянин запнулся и опять запустил пятерню в бороду, — да только не столують они сегодня, ваш лекарство. Праздник-та завтра. Она давеча пилигримов приютила.
Да и пиво ейное попробуйте — со всего города за ним ходют. Ой, — спохватился крестьянин — бывайте, ваше лекарство, спешить мне надо, — и прикрикнув на ослика, засеменил дальше. Лекарь проводил его задумчивым взглядом и пошел следом.
Но, до дна испив чашу земных утех, в пыли, на базаре сидел ты, Темир-Аксак-Хан, и ловил, целовал рубище проходящих калек: — Выньте мою страждущую душу, калеки!
И века пронеслись над твоей забвенной могилой, и пески замели развалины мечетей и дворцов твоих под вечно синим небом и безжалостно радостным солнцем, и дикий шиповник пророс сквозь останки лазурных фаянсов твоей гробницы, чтобы, с каждой новой весной, снова и снова томились на нем, разрывались от мучительно-сладостных песен, от тоски несказанного счастья сердца соловьев… А-а-а, Темир-Аксак-Хан, где она, горькая мудрость твоя? Где нее муки души твоей, слезами и желчью исторгнувшей вон мед земных обольщений? Горы ушли, отступили, мимо шоссейной дороги мчится уже морс, с шумом и раковым запахом взбегающее на белый хрящ берега. Далеко впереди, в темной низменности, рассыпаны красные и белые огни, стоит розовое зарево города, и ночь над ним и над морским заливом черна и мягка, как сажа.
Париж, 1921 Мрачная бурная ночь на исходе дождливых месяцев, тьма, ураган и ливни. Берег священного Львиного острова, черные леса, подступившие к самому океану, как бы готовому затопить их. Великий рев волн, пенными, внутри светящимися горами непрестанно идущих на остров и заливающих не только прибрежные отмели, на которых студенистыми кругами лежат морские звезды, испускающие таинственное сияние, и шуршат тысячи расползающихся крабов, не только береговые скалы, но и подножие тех пальм, что склонились, змеевидно изогнулись своими тонкими стволами с береговых обрывов. Сырой и теплый ураган проносится от времени до времени с сугубой стремительностью, с несказанной силой, столь величаво и мощно, что к океану буйно катится из лесов гул не менее страшный и тяжкий, чем гул самого океана: тогда пальмы, мотавшиеся из стороны в сторону, подобно живым существам, мучимым беспокойной дремотой, вдруг низко склоняются под напором домчавшейся до берега бури, все разом падают долу, и с верхушек их с шумом сыплются мириады мертвых листьев, а в воздухе веет пряными благовониями, принесенными из глубины острова, из заповедных недр лесных.
Коридорный ра.. Голосование за лучший ответ esmeralda Искусственный Интеллект 316141 1 год назад Золотилось солнце на востоке, за туманной синью далеких лесов, за белой снежной низменностью, на которую глядел с невысокого горного берега древний русский город. Был канун Рождества, бодрое утро с легким морозом и инеем. Только что пришел петроградский поезд: в гору, по наезженному снегу, от железнодорожной станции, тянулись извозчики, с седоками и без седоков. В старой большой гостинице на просторной площади, против старых торговых рядов, было тихо и пусто, прибрано к празднику.
Гостей не ждали. Но вот к крыльцу подъехал господин в пенсне, с изумленными глазами, в черном бархатном берете, из-под которого падали зеленоватые кудри, и в длинной дохе блестящего каштанового меха.
Подготовка к ЕГЭ. Задание А12
Золотилось солнце на востоке. За (туманной) синью (далёких) лесов, за (белой) (снежной) низменностью с (невысокого) (горного) берега глядел древний русский город. и -нн. егэ по русскому укажите цифру-ы, на месте которой-ых пишется лось солнце на востоке, за. Безумный художник. Золотилось солнце на востоке, за туманной синью далеких лесов, за белой снежной низменностью, на которую глядел с невысокого горного берега древний русский город. Один из неизменных рассветов природы – золотая заря на востоке за туманной полосой зеленых лесов за широкой низменностью на которую. 1) прилагательное образовано от существительного с основой на Н при помощи суффикса Н: тумаН+ Н → тумаННый; кармаН+Н → кармаННый, картоН+Н → картоННый. Золотилось солнце (сущ., окончание “Е”) на востоке (сущ., окончание “Е”)； За туманной (прил., окончание “Ой”) синью (сущ., окончание “Ю”) далеких (прил., окончание “Их”) лесов (сущ., окончание “Ов”)； За белой (прил., окончание “Ой”) снежной низменностью с невысокого.
Читать онлайн «Собрание сочинений в четырех томах. Том 3»
Красногрудые птички сверкают на солнце, словно крупные рубины, ярко выделяясь на белоснежном фоне. Безумный художник. Золотилось солнце на востоке, за туманной синью далеких лесов, за белой снежной низменностью, на которую глядел с невысокого горного берега древний русский город. Золотилось солнце на востоке. Безумный художник. Золотилось солнце на востоке, за туманной синью далеких лесов, за белой снежной низменностью, на которую глядел с невысокого горного берега древний русский город. Золотилось солнце на востоке, за тума(1)ой синью отдалё(2)ых лесов, за белой снежной низме(3)остью, на которую глядел с невысокого берега древний русский город. Золотилось солнце на востоке, за туманной синью далеких лесов, за белой снежной низменностью, на которую глядел с невысокого горного берега древний русский город.
Вариант 19, задание 15 - ЕГЭ Русский язык. 36 вариантов. 2022
Божественный нарост, острый бугор на его темени. Черно-синие, курчавые, но короткие волосы — как синева в хвосте павлина. Красный лик царственно спокоен. Взгляд блестящ, подобен самоцвету.
И страшный голос его, голос, звучащий без напряжения, по силе подобный грому, величаво катится из глубины лесов к человеку, стоящему на берегу: — Истинно, истинно говорю тебе, ученик: снова и снова отречешься ты от меня ради Мары, ради сладкого обмана смертной жизни, в эту ночь земной весны. Париж, 1921 Безумный художник Золотилось солнце на востоке, за туманной синью далеких лесов, за белой снежной низменностью, на которую глядел с невысокого горного берега древний русский город. Был канун Рождества, бодрое утро с легким морозом и инеем.
Художник важно кивнул ему и зашагал по коридору. На площадке лестницы он приостановился и добавил: — В мире, мой друг, нет праздника выше Рождества. Нет таинства, равного рождению человека. Последний миг кровавого, старого мира! Рождается новый человек! На улице совсем ободнялось, стало совсем солнечно. Иней на телеграфных проволоках рисовался по голубому небу нежно и сизо и уже крошился, осыпался. На площади толпился целый лес густых темно-зеленых елок. У мясных лавок стояли мерзлые белые туши голых свиней с глубокими разрезами на толстых загривках, висели серые рябчики, ощипанные гуси, индейки, жирные и застывшие.
Прохожие, переговариваясь, спешили, извозчики стегали лохматых лошадей, подреза визжали.
Иван Матвеич звонил из полиции, велел присматривать. Ты того, держи ухо востро. Время, брат, военное. Но за дверью было тихо, и только чувствовалась та грусть, что бывает в комнате спящего человека. Солнце медленно уходило из номера. Потом и совсем ушло. Иней на окнах посерел, стал скучный. В сумерки художник внезапно проснулся и тотчас кинулся к звонку.
А меж тем именно из-за этого дня мы и предприняли нашу страшную Одиссею. Представь же себе, каково было ей, беременной на восьмом месяце! Мы прошли через тысячу всяческих рогаток, не спали, не ели почти шесть недель. А море! А бешеные качки! А этот непрестанный страх, что, того гляди, взлетишь на воздух! Готовь спасательные пояса! Первому, кто кинется к шлюпке без команды, размозжу череп! Но что же делать! Буду работать всю ночь.
Только помоги мне кое-что приготовить. Стол этот, пожалуй, годится... Он подошел к преддиванному столу, стащил с него бархатную скатерть, покачал его: - Стоит довольно твердо. Но вот что: у вас здесь всего две свечи. Надо примести еще восемь, иначе я не могу писать, Мне нужна бездна света! Коридорный опять вышел и долго спустя принес семь свечей в разных подсвечниках. Художник опять заволновался, опять закричал: - Ах, как это досадно! Десять, десять нужно было! На всяком шагу преграды, низости! Помоги мне, по крайней мере, поставить стол как раз посередине комнаты.
Мы увеличим свет отражения в зеркале... Коридорный потащил стол на указанное место, покрепче уставил его. Белых скатертей я боюсь... Ба, у меня куча газет, я предусмотрительно не выбрасывал их! Он открыл чемодан, лежавший на полу, взял оттуда несколько номеров газеты, застелил стол, прикрепил кнопками, разложил карандаши, палитру, расставил в ряд девять свечей и все зажег их.
В старой большой гостинице на просторной площади, против старых торговых рядов, было тихо и пусто, прибрано к празднику.
Гостей не ждали. Но вот к крыльцу подъехал господин в пенсне, с изумленными глазами, в черном бархатном берете, из-под которого падали зеленоватые кудри, и в длинной дохе блестящего каштанового меха. Рыжий бородач на козлах притворно крякал, желая показать, что он промерз, что следует набавить ему. Седок не обратил на него внимания, предоставив расплатиться с ним гостинице. Коридорный распахнул дверь в номер первый, самый почетный, состоявший из прихожей и двух обширных комнат, где окна были, однако, невелики и очень глубоки, по причине толстых стен.
Таланту И. А. Бунина. Безумный художник
Золотилось солнце на востоке. За (туманный) синью (далёкий) лесов, за (белый) (снежный) низменностью с (невысокий) (горный) берега глядел древний русский город. Безумный художник читать онлайн «Золотилось солнце на востоке, за туманной синью далеких лесов, за белой снежной низменностью, на которую глядел с невысокого горного берега древний русский город. Золотилось Солнце на востоке за туманной синью далёких лесов, за белой снежной низменностью, куда пришло утро, на которую глядел с невысокого горного берега древний русский город. Безумный художник читать онлайн «Золотилось солнце на востоке, за туманной синью далеких лесов, за белой снежной низменностью, на которую глядел с невысокого горного берега древний русский город.